— Здесь нельзя курить! — Фандор попытался отобрать у него сигарету, но Аполло уже был привычен к его неуверенным покушениям. Где его только откопали такого? Не на своём же месте мужик! Курить омега начал ещё до того, как стал знаменитостью, и не собирался допускать, чтобы его лишали того немногого, что помогало хоть как-то снимать накопившийся стресс.
— Курю, где хочу. — Аполло ловко обогнул его, снова затянулся, держа сигарету в пальцах своим особенным способом, и демонстративно сбил пепел на пол. — А ты запомни — мне никто не указ.
— Но ведь босс может рассердиться... — сбавил тон альфа.
— Не рассердится, — хмыкнул Аполло, докурил, бросил окурок на пол, затушил носком сапога, забрал сумку и вышел в коридор.
Фандор торопливо подобрал окурок, как смог, избавился от пепла на ковровом покрытии — за такое могли и штраф выписать! — и поспешил за своим подопечным. Догнал возле гардеробной, где Аполло уже вовсю флиртовал с дежурным сородичем. Омега отчаянно краснел — его и влекло к Аполло, и инструкция не позволяла... Аполло всё решил за него — вытащил из-за стойки за руку, опустил сумку на пол и, бросив Фандору "пригляди", повлёк гардеробщика в сторону ближайшего туалета. Раз уж из него лепят распутника, то пусть получат, а сам хотя бы отдохнёт в приличной компании. Аполло точно знал, что этот паренёк регулярно подвергается домогательствам со стороны посетителей, тренеров и охранников. Надо бы подбодрить бедняжку и доставить удовольствие, чтобы было что вспомнить хорошего.
Запираться не стал и тут же бросился охмурять растерянного сородича всерьёз.
— Нам нельзя... — пытался протестовать омега, но опытные руки "ненормала" и его чутьё точно знали, что тот уже и сам начинает изводиться от ответного желания.
— Ну да?! — промурлыкал Аполло и наградил парня поцелуем. — Знаю я, как вам нельзя. Ты как хочешь — как в "Гареме" или в "Нежности"?
— Я... как... тогда... с Рэнди, — отчаянно покраснел омега.
— Отлично!
Аполло полностью отдался разгорающейся страсти — запах этого парня был не в пример лучше, чем у всех тех, кто его обычно окружал на светских вечерах. Он ласкал и целовал сородича, исторгая из его груди стоны и всхлипы. Бережно и ловко раздевал. Так же трепетно брал и думал об Авеле. Об их последнем свидании.
Об этой причуде хозяин обязательно узнает, орать будет, но недолго — свидетелей хватало, а значит, со своей работой его пленник вполне справляется.
— Стоп!!! Что ты делаешь??? Всё с самого начала!!!
Аполло скривил самую недовольную мину, на какую был способен.
— Сейчас-то что не так?
— Ты опять халтуришь!!! — напустился на него хореограф. — Спина деревянная, руки как без костей... О чём задумался???
— Какая разница?
— Большая!!! Мы эту постановку уже три луны готовим!!! Не хватало, чтобы ты всё запорол уже в день премьеры!..
По сути пистон был исключительно профилактическим — все прекрасно знали, что на сцене Аполло никогда не халтурит, однако этот тип любил, чтобы и во время репетиций всё было образцово. Если бы не образ избалованной знаменитости, который необходимо было отрабатывать для всех, кроме немногих посвящённых, Аполло работал бы как следует, а не просто изучал программу, чтобы на сцене всё было идеально. Репетировал он и дома, то есть в двухэтажной квартире Пламмера, в которой была отдельная комната с зеркальными стенами, чтобы Аполло мог видеть себя со всех сторон. Хореограф бета Людвиг Шмидт был неплохим человеком, пусть и требовательным сверх меры, и даже пах вполне прилично. Рослый, худощавый, жилистый и всё ещё очень привлекательный, у Аполло он вызвал симпатию с самой первой встречи. Закончив карьеру балетного танцовщика после серьёзной травмы позвоночника, он перешёл на преподавание, уже успел вырастить и воспитать целое новое поколение танцоров, и Аполло его искренне уважал — Шмидт так же любил танцы, как и сам Аполло. Им было бы о чём поговорить, однако в контракте, который "ненормал" когда-то подписал, было чётко сказано — никакого откровенного панибратства ни с кем. Никаких близких знакомств, официальный сожитель — хозяин, остальные — только для создания образа и по заранее оплаченному заказу. Никаких крупных самостоятельных шагов. И этот контракт вставал мощной стеной между парнем и теми немногими в его окружении, кто был ему приятен. Даже мальчики со студии, гримёр и парикмахер, которых Аполло время от времени укладывал на спину или живот, и те не знали его настоящего, пусть и были посвящены в тайну тайн — они знали его подлинное физическое лицо.
— Всё с начала и не халтурить! — смягчил тон Шмидт. — Я же знаю, что ты можешь, если захочешь. — И хореограф подал знак пианисту-омеге.
Аполло уже успел с парнем перепихнуться в перерыве между репетициями на прошлой неделе, поймал взгляд сородича и многообещающе поиграл бровями. Омега густо покраснел, сбился с ритма, уткнувшись в партитуру, и Шмидт это тут же заметил.
— Аполло, прекрати немедленно!!!
— Что именно? — невинно удивился "ненормал".
— Ты прекрасно знаешь что!!! Мы здесь не флиртовать собрались, а работать!!! Ты можешь быть хоть чуточку серьёзнее???
— Когда поблизости сидит такой сладкий пирожок? — Аполло жеманно облизнулся.
— Ты же его уже понадкусал, так что хватит дурака валять. — Шмидт хлопнул в ладоши. — Работаем!
Аполло занял исходную позицию, пианист снова заиграл, и репетиция продолжилась. Аполло внимательно изучал все наброски Шмидта, следил за его объяснениями. Он быстро понял, что именно предстоит исполнить на сцене — ставили мюзикл по пьесе "Дерево на ветру", в котором Аполло играл, разумеется, распущенного омегу, которого в жизни интересуют только две вещи — деньги и секс. По сюжету его персонаж — всего лишь авантюрист, которого наняли, чтобы расстроить брачный союз двух уважаемых семей. По сценарию он должен был соблазнить обоих помолвленных, а потом с помощью хитрой интриги завести их в капкан нанимателей и убить обоих собственными руками. Роль весьма большая, только без слов — голосом коварного Лестера должен был говорить человек за кулисами, а сам Аполло — просто танцевать. Особый эффект должен был создавать звукотехник, чтобы с помощью манипуляций на пульте подчеркнуть власть Лестера над своими жертвами.
Сюжет был уже изрядно заезженным, да и в сценарной подаче чувствовалась какая-то лажа. Аполло в свободное время читал и перечитывал этот талмуд из почти трёх сотен машинописных страниц, в котором всё было расписано до мелочей, оставил немало карандашных пометок на полях и уже составил своё представление о Лестере, вот только его мнение шло вразрез с задумкой сценаристов и постановщиков. Читал он и оригинальную пьесу, которая тоже оставила немало вопросов. Единственное, что он понял точно — пьеса была переработана с особым упором на Лестера, о котором в оригинальном тексте было рассказано слишком невнятно и расплывчато. Автор больше был сосредоточен на том, что он делал, а не зачем, и всё же по кое-каким намёкам Аполло понял, что этот бедняга отнюдь не столь свободен, как говорилось, и несёт в себе какую-то страшную тайну, которая способна оправдать его действия. Создавалось ощущение, что и оригинальный текст изрядно перелопатили перед публикацией — в паре эпизодов были откровенные нестыковки, и над их адаптацией особенно серьёзно поработали, чтобы увязать с общим сюжетом. Как бы исхитриться и показать это в день премьеры? С "Гаремом" же почти получилось — в отдельных эпизодах Аполло позволил себе больше свободы, как и в "Нежности", и во время кратких моментов уединения с некоторыми сородичами из простых людей он чувствовал, что те его поняли правильно. Правда, за такую самодеятельность он позднее был наказан, однако оно того стоило. Хотя бы Авеля не тронули...
— Вот! Вот, то, что нужно! Продолжай!
Аполло понял, что настолько задумался, что машинально перевёл свои мысли в действие, однако в глазах Шмидта он увидел блеск восторга. Их глаза встретились, и улыбка начала сползать с лица беты, а в глазах загорелось понимание.
Это был провал, и "ненормал" нарочно споткнулся, чтобы остановить репетицию.
— Да что с тобой такое? Только что ведь всё было в порядке!
Шмидт поспешил, чтобы помочь подняться, однако Аполло вцепился в его руку, резко привлёк хореографа к себе, для верности придержав второй рукой затылок, и, делая вид, что пытается заигрывать, зашептал ему прямо в ухо:
— Молчите! Если не хотите неприятностей — молчите!
— Ты... такой же... как я?! — так же тихо выдохнул Шмидт, кое-как сохраняя равновесие.
И эти слова объяснили всё.
— Хуже. Вы свободны, а я на поводке.
— Ошибаешься. На поводке мы все. По-настоящему свободных единицы. Чем держат тебя?
— Не чем. Кем.
Шмидт отстранился, поднялся и с не слишком довольным видом похлопал в ладоши.
— Перерыв пятнадцать минут.
Аполло тоже встал и чуть скрипнул зубами — всё-таки подвернул лодыжку. Чуть прихрамывая, омега вышел из репетиционного зала, прихватив сигареты с зажигалкой, и скрылся в туалете. Курил он самые крепкие, какие только смог найти. Авелю запах табака не нравился, но ради редких встреч он терпел.
Шмидт... он такой же, как я? Невероятно!!!
— И что сегодня было? Объяснить не желаешь?
Пламмер испытующе смотрел на своего подопечного, скрестив руки на груди. У Аполло хозяин вызывал исключительно презрение и отвращение, однако подчиняться ему было нужно. Аполло был сравнительно высокого роста для омеги — почти на голову выше общего показателя — однако Пламмер был ему едва ли до уха. Полный, сильно потеющий в жару, отчего его запах чуть ли не тошноту вызывал, однако самомнения хватит на доброго альфу. Когда Аполло понял, во что влип, он ещё пытался бунтовать, однако за бунтом тут же шло наказание. Со временем того эффекта, на который надеялся хозяин, добиваться стало всё сложнее, и омега сообразил, что становится выносливым к силе воздействия не то что беты — альфы. Да и насилие, когда его отдавали в караулку, уже не пугало так, как в первые пару лет. После многочисленных клиентов самого разного ранга и рабочих моментов, когда Пламмер придумывал что-то свеженькое и неожиданное, охранники уже не казались настоящей карой. Видимо, хозяин это тоже понял, поскольку охрана начала регулярно меняться, и новички не были настолько терпимыми. Только Фандор продолжал сопровождать Аполло туда, куда не мог сопровождать сам хозяин, и увольнять его явно не собирались.
— Что конкретно? — Аполло кое-как сел, чуть морщась. Традиционный секс под конец рабочего дня — мерзость, да ещё и Пламмер проголодался — так забегался, что в последние дни ограничивался минетом. Сегодня свободного времени выпало побольше. Даже привычному омеге показалось чересчур! Не натёр бы, а то придётся ещё больше халтурить на репетиции, а расстраивать Шмидта уже не хотелось совсем.
— С утренней тренировки ушёл раньше времени, со Шмидтом о чём-то шептался... И что это означает?
— А разве это не то, что тебе нужно?
— Признавайся.
Аполло повернулся к хозяину и, глядя на него тяжёлым взглядом, спросил:
— Это правда, что среди знаменитостей почти нет по-настоящему свободных?
Пламмер перестал ухмыляться.
— Это тебе Людвиг сказал?
— Неважно.
— Всё ясно.
Бета поднялся с постели и потянулся к телефону. По проскочившим в его вони ноткам Аполло понял, кому именно он собирается звонить.
— Нет... не надо...
— Надо. Давно пора, да специалиста было жалко.
Аполло скрипнул зубами и набросился на хозяина, метя в горло. Хотелось придушить эту гниду как никогда сильно!!!
На вопль Пламмера примчались охранники и быстро скрутили беснующегося "ненормала". Пламмер отдышался, потёр шею и склонился над парнем, сыплющим самыми изощрёнными ругательствами.
— Ты что, совсем страх потерял, шлюха крашеная??? — вкрадчиво поинтересовался он, снова хватая его за волосы. — Ничего не забыл???
— Не надо... — опомнился Аполло. — Не надо...
— Сегодня не будет, но ты будешь наказан. Он ваш, мальчики. — Охранники, дюжие альфы, многозначительно заухмылялись. — Только не калечить — завтра много работы!
— Да не извольте беспокоиться, хозяин.
— Вот как... — Риан Мариус задумчиво побарабанил пальцами по столу. — И много там этого добра?
— Хватает, — кивнул курьер, с затаённым восторгом глядя на вождя и идеолога. — Наши перерыли почти все частные коллекции, в том числе и на предмет новых поступлений, рассортировали по годам. Осталось только отдать на изучение вашему эксперту.
— Жалко мальчишку... — поморщился вождь и идеолог.
— Ничего, Рикки справится, — утешил мужа Гиллиан. — Он уже приноровился, в том числе и стресс сбрасывать.
— Салли? — дёрнул уголком рта Риан.
— Нет, Рюк. Они же с Рикки очень хорошие друзья, а Салли и без того загружен выше головы — переоборудование отдела и подготовка кадров для операторов на других точках идёт полным ходом.
— Хорошо, решайте сами. Что по делу Аполло и Авеля? Запустили новый поиск по архивам?
— Да, но результаты пока скромные. Вскрылось несколько подлогов по скрытию уничтожения личных дел воспитанников, найдены доказательства продажи небольшой партии детей подозрительным людям, сильно смахивающих на гостей из Валленсии, и факт дачи взяток паре директоров крупных заведений от весьма богатых личностей. Все случаи взяты на карандаш и состоят на контроле у кураторов.
— Отлично. Начинаем ворошить это осиное гнездо, только будьте осторожны. Как только Аполло и Авель будут спасены и дадут все необходимые показания, начнём выбрасывать компромат. Дорогой, попроси Рикки уделить особое внимание фильмам с эффектами "размытая картинка" и "скрытая камера". Там изображение намеренно делают таким, чтобы скрыть какие-то детали, способные выдать.
— Ты всё запомнил?
— Да всё, всё! — раздражённо огрызнулся Аполло, глядя за окно автомобиля, за которым мелькали огни ночного Камартанга. Омега сидел на заднем сидении "Фаэтона-200", по самый нос укутавшись в дорогую песцовую шубу, чтобы не вдыхать лишний раз вонь хозяина, водителя и охранника.
— И учти, что оплата уже получена. Если эта богатая шлюха останется недовольна... ты знаешь, что тебе будет.
— А не боишься получить полноценную забастовку?
Пламмер уставился на своего подопечного.
— Чарли, сворачивай, — коротко приказал он.
Водитель-альфа понятливо повернул руль, и машина нырнула в проулок.
Едва они остановились, Пламмер вцепился в ворот Аполло и силком выволок его из машины. После чего отвесил крепкую оплеуху.
— Да ты наглеешь!!! Забыл, кто твой хозяин???
— Попробуй забыть, когда тебе это по сто раз на дню напоминают!!!
Пламмер снова ударил.
— Не нарывайся!
— И что ты делаешь?! — укоризненно поинтересовался Аполло. — Три часа лицо себе рисовал, а теперь поправлять придётся! Минус минут пятнадцать, а то и полчаса!
Безошибочный ход, но это не значит, что Пламмер забудет про дерзость. После того, как в газетах прошла новость о трагической гибели выдающегося хореографа Людвига Шмидта и приостановке работы над новым мюзиклом, пока не найдут замену, бета постоянно был на нервах. С очередного совещания он вернулся дёрганный, весь остаток вечера хлестал виски, а потом до глубокой ночи требовал ублажать себя, да ещё остался недоволен, что не получил оргазма — выпил столько, что даже отточенное мастерство "ненормала" оказалось бессильно.
