| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Остальные сами отыщутся методом естественного отбора.
Повысив голос, я:
— Я бы с Вами согласился, уважаемый Михаил Дмитриевич, если бы был уверен, что в дальнейшем всё будет идти в соответствии с «реальной историей». Но у меня есть все основания полагать, что если мы добьёмся слишком больший успехов на начальной стадии войны с Германией — западные союзники перекроют нам «кислород» по Ленд-Лизу. Ведь по разумению демократов, к концу войны за передел мира — Третий Рейх должен оказаться в гробу, а Советский Союз — на операционном столе.
— А если мы проявим излишнюю прыть на заключительном этапе Второй мировой войны — она тут же перерастёт в Третью, без промежуточной стадии в виде Холодной войны. И вот тогда ваш «естественный отбор» — вылезет нам боком!
У моих собеседников разом приподнялись брови:
— Даже так?!
— Это не исключено, а стало быть — вполне вероятно. Значит нам, надо быть готовыми и к такому повороту событий.
Минуту спустя Владимир Дмитриевич, уже заплетающимся языком:
— После войны, мы должны как минимум контролировать Германию целиком. Иначе её будет контролировать кто-то другой. Владея Германией же, мы будем контролировать и всю Европу…
Кулаком по столу и решительно:
— Правильно! Европа — это наша «корова». И доить её будем мы!
* * *
Выпив по «джус-грамм» и не забыв закусить, мы помолчали каждый о своём думая и, наконец Михаил Дмитриевич молвит:
— «Где нам взять Гинденбургов…». Раз Вы задаёте вопросы, Иосиф Виссарионович, стало быть — уже давно над ними думали-размышляли прежде… Возможно ещё «там», у себя. Ну а таком случае, у Вас уже должен быть ответ… Или, я ошибаюсь?
Устремив на него тяжёлый взгляд исподлобья:
— Вы не ошибаетесь, но я предполагал услышать ответ от Вас, товарищ маршал.
Тот, за ответом в карман не полез:
— А я предполагал, что Вам из будущего виднее!
Попёр на него буром:
— «Из будущего», Михаил Дмитриевич, я приказал Вам расформировать Академию Генерального штаба, а Вы до сих пор этого не сделали! Саботируете, да?
Тот, тоже покраснев как варенный вживую дальневосточный омар, дерёт глотку:
— А Вы при свидетелях мне двух сатрапов обещали… Где они?
Внутренне осознав, что он прав, всё же недовольно бурчу:
— «Сатрапы, сатрапы…». Привыкли, понимаешь, при товарище Сталине, что без сатрапов никуда.
Мой оппонент с обидой, аж по-моему прослезился, если мне пьяных глаз не кажется:
— А Вы думаете, это всё время — мы с товарищами Захаровым и Иссерсоном в тенёчке прохлаждались? Мало нам организационных мероприятий, нового плана прикрытия и уставов — так Вы ещё и со своей «Продолженной» войной с финнами… Да я присел то по-настоящему первый раз за неделю только у Вас!
Подсев поближе и примиряюще похлопывая его по плечу:
— Ладно, ладно, что Вы… Успокойтесь, Михаил Дмитриевич! А Вы, Владимир Дмитриевич, раз в дискуссии не участвуете, так хоть наливали бы почаще… Что ж, нам? До утра с этими несчастными полутора литрами сидеть?
Из-за двери послышался голос моей благоверной:
— Долго там не засиживайтесь, пропойцы! Помните, что завтра с утра вам на работу.
Подняв палец вверх:
— Во, слышали? Так что быстрее набулькайте нам по сто грамм с прицепом, да потом ещё «на посошок» и разбегаемся.
Не торопясь дозируя «по булькам», младший Бонч-Бруевич недоумённо спросил:
— Я, конечно, человек не военный, но всё же… Чем же Вам помешала Академия Генерального штаба, Иосиф Виссарионович?
Сделав ладонь жест, как будто что— лишнее отрезав, безапелляционно заявляю:
— Да тем же, что и остальные академии — наук, искусств и марксистко-ленинской истории…. Это — гнездовища бесполезных тунеядцев! А в случае же с Академией Генштаба — это ещё и, центр вредительства и измены в государственном масштабе.
Старший смотрит на меня волком, а этот сподвижник Вождя мирового пролетариата — чья сушёная мумия по нашей с Хрущёвым милости, вместо всеобщего обозрения в Мавзолее, как какой-нибудь забавный урод в Кунсткамере — покоится с миром где-то во глубине московских недр, не унимается:
— Обоснуйте свою позицию, пожалуйста.
«Грея» посуду в руке, я:
— С удовольствием, Владимир Дмитриевич! Но сперва спрошу нашего уважаемого маршала: откуда берутся и как готовятся младшие командиры РККА — сержанты и старшины?
Тот, с уничижительными нотками в голосе:
— Сержанты и старшины не «берутся», Иосиф Виссарионович, а подготавливаются в полковых школах младших командиров.
Прищурив один глаз, смотрю на своего Заместителя:
— Кто и кого туда направляет?
Маршал слегка раздражённо:
— Командование части направляет в полковую школу красноармейцев, которых оно считает достойными быть сержантами и старшинами.
— Правильно! А для кого(!) оно туда направляет достойных красноармейцев, ответьте? Для чужого дяди?
Начинает психовать:
— Да для себя же! Красноармейцы, закончившие полковую школу, там же — в полку и останутся дослуживать младшими командирами…
— Правильно! А теперь вопрос на засыпку: считаете ли Вы, Михаил Дмитриевич, такой порядок достойным всяких похвал?
Тот, чувствуя какой-то непонятный подвох, растерянно вертит головой, вопросительно смотрит на меньшего братца, типа: «Что ему от меня надо?». Но тот лишь недоумённо пожимает плечами, мол: «Сам в домике, как в танке».
Наконец, не отрываясь смотря на рюмку в моей руке — как будто надеясь отыскать истину на дне её, отвечает:
— Да, я считаю такой порядок не только достойным всяких похвал, но и единственным из всех возможных.
Поддавшись вперёд, уставившись в его уже заметно окосевшие глаза, спрашиваю:
— Тогда почему средний, высший и генеральский состав — формируется не из достойных, а из случайных людей?
Маршал Советского Союза, хотел что-то ответить… Но вдруг вытаращил глаза и так и застыл с открытым ртом.
Я же воспользовавшись случаем, «закинул за воротник» и начал закусывать остатками какого-то весьма острого салата.
* * *
Действительно, с сержантами мы разобрались…
А откуда берутся лейтенанты, которые спустя какой-то срок — пройдя все положенные карьерные ступени, превращаются в подлейших из подлейших — в генералов, то бишь?
На первый вопрос ответ очевиден:
«Из военных училищ они берутся, а откуда же».
А кто их туда направляет?
«Никто их не направляет, сами туда приходят и поступают…».
Вот в этом то по моему убеждению и, «порылась собака»!
Выпускники школ поступают в военные училища не потому, что профессия командира — это их призвание и, другой заниматься они не могут чисто органически…
Откуда в семнадцать лет знать, какое у тебя призвание?
Ладно ещё, если в семье кто-то уже служит, а то ведь профессию «Родину защищать» чаще всего выбирают насмотревшись пропагандистских фильмов снятых по сценарию Шпанова (своими руками задушу подлого графомана!), а то и вообще — увидев на улице одетых «с иголочки» молодых командиров РККА, на которых вешаются центровые девчонки.
«Вот бы и мне так!».
Даже «в моё время», таковое имело место быть, а что говорить про тридцатые годы?
В свою очередь военные училища, гребут всех подряд — был возраст подходящий, образование соответствующие и анкетные данные в порядке.
У подавляющего большинства, понимание что «мы не туда попали» приходит с первых же дней пребывания в казарме. Но советская военная машина была устроена как огромный ниппель: влезть в неё можно было и, без мыла — а вот вылезти целым и невредимым…
Только в порядке редкого исключения.
И вот по сути своей сопляки с «кубарями» в петлицах и офицерскими званиями, приходят в войска, где тут же начинается…
Отрицательный отбор!
Сча поясню: предположим, у командира роты три взводных — три молодых лейтенанта, недавних выпускников какого-нибудь пехотного училища. Двое из них вполне адекватных, а вот третий…
Так себе.
Предвоенная Красная Армия стремительно росла (да и прежде, из-за «известных событий», то и дело появлялись свободные вакансии) и командиру роты приходит разнарядка: направить одного из взводных на повышение.
Кого он направит?
Своего лучшего взводного?
Да ни за что!
Он его оставит при себе, придержав присвоение ему очередное звание, а на повышение отправит того — кто «так себе».
Вот и начальная ступень для карьеры!
И так начинается естественный отрицательный отбор.
Несколько таких «ступенек» и, вот уже наш «так себе» — учится на «маршала Победы» в «Академии Генерального штаба РККА имени Фрунзе».
После окончания же сего учебного заведения, включаются следующие принципы «естественного отрицательного отбора»: направление на повышение «по дружбе», продвижение по карьерной лестнице «своих». Таким образом, в общем болоте создаются кланы — которые и делают всю погоду в Вооружённых Силах страны.
Недаром осознав этот факт, «реальный» Сталин сказал 15 апреля 1942-го года:
«Вы, военные, в свое время загубили армию тем, что посылали в училища и управления разный хлам».
Ещё один вопрос:
А кто этих без пяти минут «маршалов Победы» учил военному искусству?
И снова на этот вопрос, 17 января 1942-го года даёт ответ «реальный» Верховный Главнокомандующий:
«Много преподавателей (Академии Генштаба РККА. Авт.) по 6—8 лет не были в войсках2».
Чему может научить тот, кто и сам ничего не знает?
Только тупому начетничеству!
Вспоминается рассказ одного ветерана, направленного на такую «учёбу», уже после войны:
«В итоге против своей воли я оказался в Урюпинском пехотном училище. Учимся, ходим на занятия. Спрашиваем преподавателя по тактике:
— Вы на фронте были?
— Нет.
— Так вот, объявляйте перекур, мы вам расскажем, как надо воевать.
И он объявлял четырехчасовой перекур3».
Надо ли ещё что-то объяснять?
* * *
Ожив, Бонч-Бруевич старший рассеянным взглядом блуждая то по столу, то по нашим с Бонч-Бруевичем младший лицам:
— Вы же знаете, Иосиф Виссарионович, что в конце 30-х годов начали создавать школы по типу юнкерских — как в царское время. Вот в Киеве, например, совсем недавно были созданы артиллерийская спецшкола, военно-воздушная спецшкола и военно-морская спецшкола.
— Эээ, бросьте, Михаил Дмитриевич! Всё это полумеры. Российской империи не особенно то помогли юнкерские училища. Советский Союз — они тем более не спасут! Нужна коренная перезагрузка всей системы снизу доверху, а не её частичная модернизация.
Бонч-Бруевичем младший меня поддержал:
— Здесь возможно уместна такая историческая аллегория, друзья: Александр II не провёл реформу по отмене крепостного права до конца, не освободил крестьян с землёй и, тем самым — заложил мину замедленно действия в фундамент Российской империи. В семнадцатом году она взорвалась прямо у нас тобой на глазах, брат!
Охотно воспользовавшись поддержкой, я усилил давление на старшака:
— Вы хотите переустроить по «прусскому образцу» Генеральный Штаб Вооружённых Сил СССР, оставив как есть кадровую систему комплектования командного состава? Вы б ещё к корове кавалерийское седло присобачили, товарищ маршал и на ней бы командовали парадом Красной Армии на 7 ноября!
Наконец сдавшись, мой Заместитель со злостью снял очки, протерев их и снова водрузив на нос, спросил:
— Вы что-то предлагаете, товарищ Верховный Главнокомандующий? Или всё это на уровне критики?
— Я не из таких! Если я критикую — то обязательно что-то предлагаю, заставляю это делать и, не забываю контролировать сам «процесс».
— Например?
Как о чём-то само собой подразумевающимся, даже некоторой ленцой я начал:
— Если требуются сержанты — командиры отделений, командир роты посылает в полковую школу лучших красноармейцев, потому что это… Для себя! Понимаете? Для себя!!!
— Понимаю.
Но в глазах пустота, как у оловянного солдатика…
— А взводных командиров ему дают по принципу «что Бог подаст». В свою очередь, лейтенантов на повышение он посылает по принципу «Бери убоже, то нам негоже». Почему так? Потому что они предназначены «для чужого дяди». Он их может больше, в жизни никогда не увидит.
Наконец, сквозь «стёклышки» заметен блеск какого-то озарения:
— Так Вы предлагаете…
— Времени «предлагать» у меня уже нет!
Смачно приложив ладонью столешницу — аж пустые рюмки подпрыгнули, а та — из которой употреблял мой оппонент, подобно шахматному королю — с жалобным хрустальным звоном упала на бок:
— Я ТРЕБУЮ!!! Я требую, чтоб командиры взводов — не присылалась хрен его знает откуда «готовенькими», а подготавливались на дивизионных курсах лейтенантов из лучших сержантов и старшин по направлению командира роты. И так по всей иератической цепочке: комбат направляет для учёбы на ротных командиров взводных, командир полка — батальных и так далее, вплоть до самых высших инстанций.
Глядя в расширенные глаза:
— Понятно, товарищ маршал Советского Союза?
— Понятно.
— Главное, что соблюдалось железное правило: направляемый на учёбу — всегда возвращался к тому, кто его туда направил. Ну или, хотя бы в то же подразделение или воинскую часть, откуда его направили на учёбу…
Нечто вроде предлагаемой мной кадровой системы, завелось в «реальной» Красной Армии во второй половине войны, когда задница у наших генералов и маршалов — вся стала в отметинах от «жаренного петуха»: армейские и фронтовые курсы младших лейтенантов. Однако как только от жоппы немного отпустило, эти центры подготовки были распущенны… Всё вернулось на круги своя и «отрицательный отбор» вновь заработал — поднимая по карьерной лестнице людей в лучшем случае случайных.
Мало того, «процесс» опустился «этажом ниже»!
Мотивируя тем, что призывник ныне пошёл сплошь и рядом со средним образованием, полковые школы младших командиров расформировали, а сержантов стали готовить сразу из призывников в специальных воинских частях — в «учебках».
Если бы тот, кто принимал такое решение был бы американским шпионом — то он бы не смог сделать ничего большего для снижения боеспособности геополитического противника!
«Сержант по принуждению» оказался ещё хуже, чем лейтенант ошибившейся при выборе профессии!
В воинских частях расцвели махровым цветом такие невиданные прежде явления, как «дедовщина» и «землящинство». И, родители — прежде с гордостью отправлявшие своих сыновей в «школу жизни» с напутствием: «Там из тебя человека сделают!» — стали готовы платить любые деньги, чтоб «отмазать» своих чад от армии — опасаясь получить назад морального или физического урода… А то и в мирное время — запаянный цинковый ящик, со стандартным бланком:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
