Отдел "Порносек"

Вайолет с трепетом ощутила на себе их жадные, животно-похотливые взгляды. Они так откровенно раздевали и лапали глазами её стройное женственное тело в лёгком комбинезоне, откровенно облегающем соблазнительные округлости, что девушка остро почувствовала свою беззащитность, свою полную доступность для этих необузданных самцов. Это было страшно. Но это и рождало в потаённых глубинах её тела смутные, тёмные, невыговариваемые ощущения... ощущения сродни тем, что она испытывала, когда, ворочаясь в постели бессонными жаркими ночами, воображала, как это произойдёт у неё с Осборном, гнала от себя эти постыдные фантазии, но не могла прогнать...

— Гюн айдын, на здрове, камераден! — приветственно прокричал капитан. — Биз Океанистани почта баркас. Ди фройляйн, — он указал на Вайолет, — Океанистани карамультук пешмерга аскери ханум. Панове камераден, фрай пасс эрлаубт, лютфен! — Повернулся к Вайолет и попросил: — Мэм-сахиб, приготовьте ваши документы, пожалуйста.

"Не нужно им никаких документов", — с отчётливым ужасом поняла девушка. На зловеще ухмыляющихся физиономиях евразийцев она прочла, что сейчас произойдёт нечто страшное... и предчувствие не обмануло.

— Океанистани дрэк ла кошер, абанамат, — хрипло прорычал громила-офицер и потянул лапу к кобуре на поясе. — Фрай пасс ясактыр! — И, обернувшись к своим головорезам, рявкнул: — Гойда погром!

В следующий миг — Вайолет помутившимся взглядом даже не уловила движения пистолета — вспыхнул выстрел, капитан схватился за грудь и пошатнулся, а два судна столкнулись, соприкоснулись бортами, и евразийцы всей толпой с бешеным рёвом...

Джереми судорожно оттолкнул лист.

Хватит. Хватит с него. Читать дальше — опять читать всё это — было свыше его сил. Он свернул рукопись в трубку, вложил в капсулу и вставил карточку с кодом кабинета товарища Брэдфорда. Отправив капсулу по трубе, откинулся на стуле и закрыл глаза. Нужно было просто отдохнуть. Просто дать мозгу уложить в себе всё происходящее.

* * *

Через час Брэдфорд вызвал Джереми по телефону. Пайк шёл к нему подавленным, не ожидая ничего хорошего. Но начальник приятно обманул ожидания.

— Не буду вас томить, Джереми, скажу сразу — я в целом доволен, — заявил Брэдфорд. — Считайте, что испытание вы прошли. Техзадание выполнено, качество текста превосходное. Но...

Брэдфорд отчеркнул ногтем строку в самом начале первой страницы.

— Во-первых, вы допустили политическую ошибку. Евразийцы никогда не были нашими союзниками, они всегда с нами воевали. Но это в данном случае грех небольшой. Текст не для публикации. Никто кроме вас и меня его не увидит. Сейчас важнее чисто литературные ошибки. Вот, например...

Брэдфорд перебрал несколько листов и показал Джереми абзац, обведённый красным карандашом.

— Эпизод с "двуручной пилой" совершенно нереалистичен. То, что здесь описано, невозможно чисто анатомически. Да, конечно, текстоматы часто допускают такие ошибки, но вы должны были исправить это вручную. Вы не исправили. — Брэдфорд испытующе глянул поверх очков. — Я вынужден сделать вывод, Джереми, что ваши познания по части женской анатомии крайне поверхностные, чтобы не сказать нулевые.

Джереми сжался в кресле, мечтая провалиться сквозь землю от позора. А Брэдфорд безжалостно продолжал:

— У вас нет практического полового опыта, не так ли?

— Н-нет, — выдавил из себя Джереми.

Брэдфорд снисходительно улыбнулся.

— Расслабьтесь, Джереми, это дело поправимое. У большинства моих сотрудниц его тоже нет. Но определённую ознакомительную практику они проходят. Для вас сейчас тоже организуем. — Брэдфорд поднял телефонную трубку, набрал номер: — Товарищ Кеннон! У вас есть сейчас не занятые девушки? Пришлите мне одну.

Пока Джереми терялся в волнующих догадках, что это будет за ознакомительная практика, Брэдфорд положил трубку и продолжал:

— К сожалению, Джереми, это не всё. Я заметил ещё несколько ошибок, которые вы пропустили. Вот, например... — Он порылся в бумагах и достал лист, сверху донизу исчирканный красным карандашом. — В двух предложениях подряд три раза повторяется "могучий десятидюймовый". Горбатого матроса-карлика зовут то Мехмет, то Ахмет. Солнце садится, через три абзаца садится снова, а в следующем абзаце опять "ослепительно отражается в величественном зеркале реки". Ну и в конце концов, откуда взялись на катере валторна, кондитерский шприц и чучело дикобраза? — Брэдфорд отложил лист и снова с особой пристальностью глянул на Джереми. — В других местах вы были гораздо внимательнее. Почему столько огрехов именно здесь?

Джереми ёрзал в кресле, как в пыточном устройстве, не в силах сказать ни слова. Брэдфорд сжалился:

— Я догадываюсь, Джереми. Вы пришли в сильное половое возбуждение и потеряли из-за этого концентрацию внимания и ясность мысли. Что ж, это мужская особенность. У наших сотрудниц обычно не бывает таких проблем. Это тоже поправимо. Когда у нас появляются сотрудники-мужчины, обычно им просто выдают бром. Но вы... — Брэдфорд интригующе помедлил. — Но вы, Джереми, на особом счету. Ваша работа настолько важна, что я счёл возможным предоставить вам одну привилегию...

В дверь постучали.

— Вызывали, товарищ Брэдфорд? — В кабинет заглянула та самая завитая калейдоскопистка, что так непринуждённо разъяснила Джереми здешний жаргон.

— Да, Эмили, заходите. У меня к вам деликатное партийное поручение. Нашему новому коллеге Джереми нужна товарищеская помощь. У него нет реального опыта в сфере нашей тематики, и я поручаю вам провести ознакомительное практическое занятие. В интересах качества нашей продукции, разумеется...

— О, — с непонятной интонацией произнесла Эмили, смерила взглядом багрового от смущения Джереми и поправила обесцвеченный локон. — Конечно, товарищ Брэдфорд. В интересах качества... конечно, я готова. Прямо сейчас?

— Вот ключ от кабинета для специнструктажа, — Брэдфорд протянул Джереми ключ на бирке. — Напоминаю вам, Джереми, — сказал он строго, — что Эмили как член Антисексуальной лиги принесла обет целибата и технически должна сохранять девственность. Поэтому в ходе практического занятия вы обязаны держать себя в руках, и в переносном смысле и в прямом, если вы понимаете, о чём я...

— Да-да, я понимаю, — сдавленно пискнул Джереми.

— Ключ будет ваш личный, Джереми, всегда носите его при себе. В будущем, если вы почувствуете слишком сильное возбуждение, затуманивающее ваш разум, обратитесь к любой свободной сотруднице. Я проинструктирую их. Попросите, чтобы помогла вам снять напряжение. Отказов быть не должно, это вопрос сознательности. Все девушки будут чётко понимать, что оказывают вам товарищескую помощь в интересах коллектива. А сейчас, — Брэдфорд привстал из-за стола и с протокольной улыбкой протянул руку, — поздравляю с первым днём на новой работе, товарищ Пайк, поздравляю с почти безупречным выполнением тестового задания, и добро пожаловать в "Порносек"! Вы оба свободны. Эмили, покажите коллеге дорогу в кабинет для специнструктажа.

* * *

Кабинет был тесный, с кушеткой и развешанными по стенам анатомическими схемами. К нему примыкала ещё более тесная душевая с дверью из треснутого матового стекла.

— Ну вот и всё, — сказала Эмили, застёгивая кнопки комбинезона. Её глаза весело блестели, как это было ни странно после столь грязного и непристойного действия. — Рада была помочь. Я только хочу сказать, Джереми, — её голос стал строже, — что всё это чисто по работе. Никаких отношений, понимаешь? Все мои чувства раз и навсегда отданы Партии и Большому Брату, и всё такое. Никаких свиданий вне работы, ни-ни, а то будут неприятности. — Эмили встала и принялась обвязывать красный шарф вокруг талии. — Но ты можешь вызывать меня сюда, как сказал товарищ Брэдфорд. Я ведь не всё тебе показала, — загадочным тоном добавила она. — Есть кое-какие штуки, от которых и девушка может получить удовольствие... Но вызывай не только меня! Других девушек тоже вызывай. Иначе будет похоже на отношения, а это, сам понимаешь, ни-ни. Ну ладно, пока! — Она бодро чмокнула Джереми в щёку и выбежала.

Так закончился его первый день на новом рабочем месте.

* * *

Прошло больше месяца. Джереми обожал свою новую работу.

Рассказы генерировались на отлично. Товарищ Брэдфорд не уставал его хвалить. Для снятия напряжения Джереми сводил в кабинет для специнструктажа всех мало-мальски симпатичных сотрудниц. Большинство подчинялись ему неохотно и равнодушно, из одного служебного долга. Поэтому в конце концов он выбрал трёх, которым эти спецзанятия и самим доставляли удовольствие: Эмили, рыженькую Синтию и мексиканку Хелену — и стал вызывать только их. Через месяц безупречной работы товарищ Брэдфорд выписал ему усиленный продуктовый паёк и пообещал через полгода улучшение жилищных условий: отдельную комнату в общежитии вместо койки в спальне на десятерых. Словом, Джереми вытащил счастливый билет, как сказал бы какой-нибудь прол (потому что только пролам разрешалось играть в лотерею).

Единственным, что омрачало жизнь, были новости. Даже из приглаженных официальных сводок было очевидно, что Евразия и Остазия бьют Океанию по всем фронтам. Участились и обстрелы Лондона ракетами из-за Пролива: воздушную тревогу объявляли теперь каждый день. В курилках и очередях шептались, что пахнет явной изменой, что какие-то вражеские агенты и гольдштейнисты прокрались на самый верх Минмира, что Минлюбви слишком либеральничает, что Океанию спасут только массовые, по-настоящему массовые расстрелы... Всё это, конечно, внушало тревогу. Но интересная работа позволяла отвлечься и забыть обо всём, что творилось за стенами.

И вот пришёл день, когда всё снова изменилось.

В тот понедельник Брэдфорд вызвал Джереми к себе в кабинет утром, оторвав от генерации историко-эротического рассказа о порочных нравах загнивающей дореволюционной аристократии. Брэдфорд сидел на диване и жестом пригласил Джереми присесть рядом, сигнализируя, что разговор будет неофициальным.

— Вы, Джереми, наверное, давно гадаете, почему у вас такие привилегии в нашем отделе, — начал он. — Вы, может быть, подозреваете, что я выделил вас неспроста. Что дело не только в вашей отличной работе. Что всё это — авансы, за которые я попрошу от вас каких-то ответных услуг. Да, Джереми, попрошу.

Джереми напрягся. Такой разговор не предвещал ничего хорошего.

— О каких услугах вы говорите, товарищ Брэдфорд?

Начальник отдела понизил голос:

— Должен вам сказать, что наша операция проходит просто великолепно. Сложилась целая неформальная сеть партийцев-любителей порно, которые тайно передают ваши тексты из рук в руки. И сейчас пришло время этой сетью воспользоваться. Когда я принимал вас в отдел, Джереми, я не рассказал вам всего. Цель всей этой затеи выходит за пределы провокации. По этой сети порнолюбителей, и через ваши тексты, будут распространяться определённые сообщения. Кодовые сигналы. Ваша задача, Джереми — на этапе ручного редактирования вставлять в рассказы определённые слова.

Джереми окаменел. Он понял, что это означает, и его парализовал такой смертельный страх, какого он ещё никогда в жизни не испытывал.

— Это... — еле выговорил он непослушными губами. — Какой-то... заговор?...

— Нет-нет, Джереми, как раз наоборот. Это антизаговор, тайная операция против заговорщиков. — Брэдфорд зашептал в самое ухо: — Враги ангсоца свили себе гнездо на самом верху Партии. Они хотят предательски воспользоваться нашими военными неудачами, ударить в спину, совершить переворот. Они повсюду — у нас в Минправды, в Минмира, в Минлюбви, в самом Высшем Совете... Нам, честным партийцам, верным соратникам Большого Брата, приходится конспирироваться, действовать с крайней осторожностью. Передавать сигналы даже вот такими экзотическими способами... Надеюсь, вы с нами, Джереми? — Пайк молчал, не в силах вымолвить ни слова, и Брэдфорд продолжал: — Понимаю вашу нерешительность, отлично понимаю. Риск действительно смертельный. Но и награда превзойдёт все ваши ожидания. Если у нас всё получится — конечно, я буду рекомендовать вас во Внутреннюю Партию. Вы понимаете, какие перспективы это открывает?

— Зачем вам нужен я? — Джереми наконец сумел выдавить из себя хоть что-то осмысленное.

— Очень правильный вопрос, Джереми. Потому что кодовые фразы нужно вставлять гладко. Они должны стоять на своих местах, не выглядеть чужеродными в тексте. Для этого нужен талант литератора, стилиста, редактора. Он есть у вас, но не у меня.

Джереми медленно кивнул, и Брэдфорд радостно принял этот знак понимания за знак согласия.

— Отлично, Джереми! Превосходно! Я ни секунды не сомневался, что вы будете с нами. Ещё раз: это ручная работа. Ни в коем случае не предлагайте машине сгенерировать текст с кодовыми словами. Ваш запрос сохранится в логах, кто-нибудь его прочитает и поймёт, что это слово имеет особую важность. Вы генерируете текст без кодовых слов, а уж потом вставляете их на этапе ручной редактуры. Всё поняли?

— Да, — сказал Джереми, чувствуя, что теперь уже поздно сдавать назад.

Брэдфорд вынул из кармана пилюлю и вручил Джереми.

— Спрячьте и всегда носите при себе. Это цианистый калий. Если за вами придут из Минлюбви... Поверьте, мгновенная смерть будет лучшим выбором в этой ситуации. Что вы сейчас генерируете?

— "Вечеринка у Черчилля".

— Отлично. Вот фразы, которые вы должны вставить, абсолютно дословно: "заказ предварительно одобрен", "овечье глистогонное", и "первые десять знаков кубического корня из шестидесяти пяти". Числительные — не цифрами, а словами. Идите и работайте, Джереми. — Брэдфорд с чувством пожал ему руку. — Партия верит в вас!

Задание оказалось проще, чем Джереми поначалу решил. Стиль речи Черчилля пришлось сделать несколько цветистым, но это только пошло рассказу на пользу.

Пригубив виски, Черчилль выпучил глаза, швырнул бокал на пол и плюнул в лицо остолбеневшему официанту.

— Господи Иисусе, что это?! Моча издыхающей шелудивой дворняги или овечье глистогонное? Низкородный смерд, да как ты посмел подать это пролетарское пойло мне — мне! — сыну герцога, лорду, премьер-министру Британской империи?!

— Но, милорд... заказ предварительно одобрен... — пробормотал несчастный юноша. — Когда составляли меню для вечеринки, вы сами...

Черчилль не стал дослушивать оправданий официанта, а мощным боксёрским ударом в скулу сбил его с ног. Гости весело зааплодировали этому мастерскому удару, отработанному на рингах Хэрроу и Королевской военной школы.

— Идиот! Неужели это было так сложно? Это ведь не интеграл вычислить, не первые десять знаков кубического корня из шестидесяти пяти! Подать дешёвый виски на вечеринке высшей британской аристократии и крупной монополистической буржуазии!

— Да полно вам кипятиться, Уинстон, этот болван того не стоит, — успокоительно похлопал его по плечу Георг VI. — Если хотите, я просто прикажу отрубить ему голову.

— Нет-нет, meine Herren, давайте накажем его по-другому! — вступил в разговор Рудольф Гесс, весело и плотоядно разглядывавший несчастного официанта, который стонал, держался за окровавленное лицо и пытался встать на ноги. — Эрнестик Рём рассказывал мне, какие штуки он и его парни из СА вытворяли с арестованными социалистами... Обещаю вам первоклассное развлечение!