Человек из будущего

Марина, ещё не привыкшая к своей новой фамилии Медведева, уже вряд ли чему-то удивлялась. Но вопросов у неё возникало много, и она не стеснялась их задавать Ивану. Только ответов для себя не получала, хотя муж и отвечал ей вроде бы подробно. Например, почему их не кусают комары? Всех в деревне кусают, а их нет? Иван объяснял долго, но вопрос оставался без ответа. Выходит, что итак бывает. Например, "Ты же знаешь, Марина, что каждая животинка на земле кушает свою пищу. Кто-то жуёт травку, кто-то ест мясо, кто-то пьёт кровь. Действительно, комары пьют кровь. Но где ты видела или слышала, чтобы они пили кровь колдунов"?

— Опять колдуны? — вздыхала Марина, — я даже пробовала трахтибедохать, но ничего из этого не выходит.

— Правильно, — соглашался Иван, — тибедохают только в сказках. Мы просто думаем или говорим и всё. Вот, например, медведи же не ходят ни к кому знакомиться, а к тебе пришли. А почему пришли? Потому, что ты стала Медведевой. Как же медведи не придут в Медведевой? Логично?

— Да ну тебя, Ваня, у тебя всё логично. Колдовство, не колдовство, но парадокс имеется: белочки в гости ходят, медведи знакомятся, волки не кусают... Это обыденно?

— Для нас да, для других нет, — ответил Иван. — Полёты в космос в древности назвали бы божеством, а шахтеров чертями. Мои действия тоже пока объяснению не подлежат, не время ещё. Лучше попроси ведро, чтобы оно на речку сходило и наловило шесть окуней. Можно словами, можно мысленно попросить. Нам с тобой по три окушка хватит, будем коптить на ужин.

Когда ведро вернулось с речки с окунями, Марина вопросов больше не задавала... Возможно, она посчитала, что ей с мужем хорошо и лучше вопросов больше не задавать. Возможно, не так. Но Иван всё-таки решил кое-что разъяснить или уточнить.

— Марина, если не брать во внимание самолеты и ракеты, но даже наши автомобили и другая техника покажутся в древнем мире необъяснимой фантастикой. А церковные инквизиторы сожгут на костре. То, что делаю я, пока тоже необъяснимо и станет обыденным явлением через много лет. Но если об этом говорить сейчас, то меня тоже сожгут, но не на обычном костре, а на костре проверок, медицинских исследований и опытов. Поэтому живем и молчим. Пока наука только ещё развивается. Ты наверняка видела по телевизору, как гнут ложки или вилки определенные люди, телекинетики, взглядом или, может быть, силой воли; уже говорят о телепортации. Только говорят ещё пока, а мы с тобой можем это делать.

— Как это? — не поняла Марина.

— Хорошо, давай навестим твоих родителей. Только надо какой-то подарок с собой взять. Например, копченых щук. Пойдёт?

— Как это? — вновь спросила Марина.

— Так просто всё, — с улыбкой стал пояснять Иван, — ты сейчас отправляешь ведро на речку за щуками, трех вполне хватит. Потом вместе с коптилкой мы перемещаемся во двор твоих предков и всё. Не стой просто так, давай команду ведру, а остальное я сам сделаю.

Верила или не поверила Марина, но команду мысленно дала и ошеломленно смотрела, когда ведро вернулось с речки со щуками. Ни с того, ни с сего во дворе появилась еще одна коптилка и щуки переместились в неё.

— Коптить будем у родителей, а сейчас бери её в руки и иди ко мне.

Иван крепко обнял жену, и она увидела, что находится во дворе дома, где прошло её детство. Как это произошло, она не понимала, но округленные глаза говорили о многом.

— Успокойся, Марина, успокойся, — ласково приговаривал Иван, — а то сейчас папа или мама выйдут, а ты стоишь удивленно-испуганная, словно я тебя бил только что.

Она постепенно приходила в себя. Из дома вышла Виктория Сергеевна, сразу же обняла дочь и заплакала.

— Мама, ты чего плачешь, мама? — озабоченно спрашивала дочка, что случилось?

— Отец в больнице в тяжелом состоянии. Врачи говорят не выживет. Но что мы на улице-то стоим, идемте в дом.

Вот тебе, бабушка и юрьев день, подумал Иван, приехали родителей проповедовать... В доме он спросил:

— Какой диагноз, что врачи говорят?

— Говорят... — снова заплакала Виктория Сергеевна, — говорят, что рак оболочки легкого. Приехал профессор из Сибирска и тоже развел руками, сказал, что этот вид рака практически неизлечим. Поэтому в областной онкодиспансер Гену забирать не будут, здесь умирать оставили.

Лазорева вновь разрыдалась.

— Ты как, Марина, к крови относишься, от больших ран в обморок не падаешь? — спросил Иван.

— Скотину забивали, потрошили — нормально переносила. В обморок не падала, а что?

— Хочу папу твоего домой забрать и дома опухоль удалить. Мне будет нужна помощница, рану будешь расширять и держать — тебе не станет плохо от вида крови и всего происходящего?

— Ты станешь оперировать отца? — удивленно спросила Марина, — но ты же не врач, не хирург. У тебя за душой только одиннадцать классов образования. Как ты можешь говорить такое?! — возмутилась она.

— Но я же... ты знаешь...

— И ты сможешь?

— Конечно, без вопросов, если ты мне поможешь, — убедительно ответил Иван.

Виктория Сергеевна с удивлением прислушивалась к разговору детей и смахивала слезы.

— Я чего-то не понимаю? — спросила она.

— Мама, Иван заберет папу из больницы и прооперирует его дома, я помогу ему.

— Ты чего городишь, дочка, Иван вообще не врач, — даже рассердилась Виктория Сергеевна.

— Да, я не врач, Виктория Сергеевна. Правда это или не правда, но на Филиппинах есть люди, оперирующие без скальпеля, так называемые хилеры. Это от английского слова heal — исцеление. У Геннадия Петровича мезотелиома плевры. Я удалю опухоль без скальпеля и уже завтра Геннадий Петрович будет абсолютно здоров. Марина знает, что я это могу. Не верите мне — поверьте ей.

— Да, мама, мой Ванечка это может, верь ему.

Поверила она или не поверила, но махнула рукой... Дети забрали отца из больницы и попросили маму побыть во дворе полчаса.

— Значит, так, — стал объяснять Иван, — моем руки с мылом, я делаю разрез ладонью, а ты, Марина, обеими руками, пальцами входишь в рану и расширяешь её. Держишь до тех пор, пока я не вытащу всю опухоль. Потом рана начнет затягиваться и через несколько часов не останется даже рубца. Отец станет полностью здоров. Начали...

Через полчаса Марина вышла на улицу и к ней сразу же кинулась мать.

— Ну что там, что? — с озабоченным волнением спрашивала она чуть ли не криком.

— Всё хорошо, мама, Ваня разрезал грудь и вынул опухоль. Сейчас рана затягивается и через пару часов не останется даже рубца. Папа совершенно здоров.

Уже вечером они все вместе коптили щук на костре во дворе. Иван пояснил родителям:

— Мы коптилку вам оставим, чтобы вы могли сами рыбу коптить...

Но всех волновала не коптилка.

И Марина всё-таки не удержалась, рассказала о том, что волновало родителей.

— Мы вымыли руки, и Иван провел пальцами по груди папы. Я просто офонарела — кожа разрезалась и мышцы стали раздвигаться в стороны. Потом рёбра отделились и сложились рядышком на простыни, словно их выпилили пилой или перекусили кусачками. Четыре штуки всего. Я кожу с мышцами взяла и раздвинула в стороны, так мой Ванечка просил. А сама дрожала вся и бога молила, чтобы в обморок не упасть со страху. Внутри что-то белело, словно болонь, и стала выскакивать из груди. Ванечка сказал, что это рак выпрыгивает, ему там не место. Он всё собрал в целлофановый пакет и выбросил в мусор. Вынутые ребра сами в рану запрыгнули и приросли к другим. Ванечка сказал, чтобы я руки убрала, и рана сразу же слиплась. Вот и всё, я чуть со страху там не померла, но мой Ванечка молодец. Он не врач, папа, он добрый волшебник, ему все болезни по плечу, но рассказывать об этом никому не нужно, всё равно не поверят. И ты бы не верил, если бы у тебя рак из груди не выскочил, благодаря Ванечке.

* * *

Лето изумрудится в деревьях,

На березах, соснах, тополях,

На лучисто-солнечных сплетеньях

Зависает жаром на полях.

Расстелилось светом над отчизной,

Под высоким небом голубым,

Тучкою брыкается капризной,

Дождиком балуется грибным.

Утро, напоенное росою,

Засверкает в капельках воды,

И природа радостной слезою

Заблестит от сказочной мечты.

Отклубится вечером закатом,

Отпылит дорогой на ветру,

Ночью освежится ароматом,

Бодростью вспорхнувши поутру.

Лето воплотилось жаждой жизни

В травах и кустарниках, лесах,

Муравьи, козявки, даже слизни

В собственных блуждают чудесах.

Лето — непременно царь природы

Среди прочих жизненных времен,

Теплотою веет от погоды

Когда мир грозою озарен.

(здесь и далее стихи автора)

Лето — лучшее время года! Хотя кому как, спорить не будем.

Марина проснулась, открыла глаза — Ивана рядом не оказалось. Скотину Медведевы не держали, поэтому рано вставать не было смысла. В Ивановке корову практически никто не держал. Сено бы накосили и в стог сметали, но вот как его на зиму домой доставить? Можно было бы навозить домой копнами, но коней тоже ни у кого не было. А вот птиц и поросят держали практически все, козы были у некоторых.

Марина прислушалась и поняла, что во дворе работает электрорубанок, чего-то там опять мастерит Иван. Она ополоснулась, накрыла на стол и вышла на улицу, вошла в сарай. Рубанок строгал небольшой длины доски, а Иван клепал обручи разного диаметра.

— Ты что делаешь, Ванечка?

— Кадки мастерю, Марина, они практичнее бочек под засолку капусты, хранения ягод и овощей. Скоро ягоды пойдут, грибы, овощи созреют в огороде, кадки потребуются, я делаю небольшие, по десять-двадцать-тридцать-пятьдесят литров, так удобнее хранить. Осиновые кадки и кедровые. В больших кедровых лучше всего хранить орехи, не в мешках, а именно в кадках. В осиновых всё остальное — солить капусту, рыбу, огурцы, грибы и так далее. Летний день год кормит, — подвел итог Иван.

— Трудяга ты мой, пошли завтракать.

После завтрака забарабанили в калитку ворот.

— Чего стучать-то? У нас там замков нет, — удивленно и недовольно одновременно произнесла Марина.

— Это для нас с тобой замков нет, а другие зайти не смогут — ворота чужаков не пустят, если мы не пригласим. Ты, Марина, кроме родителей, никого в дом не пускай, нечего им тут делать. Если вдруг полиция или прокуратура, то пусть предъявят постановление суда и никаких разговоров. Ладно, пойду, гляну кто там приперся.

Иван открыл калитку. Полицейский в форме сразу ломанулся внутрь, но натолкнулся словно на невидимую стену.

— Кто ты и чего надо? — спросил Иван.

Он заметил, что стали потихоньку собираться деревенские мужики и бабы, им интересно было всё — зачем прибыл полицейский и сможет ли он войти во двор хотя бы? А полицейскому, понятное дело, это не нравилось.

— Я ваш участковый и должен доставить тебя к следователю. Собирайся, пошли.

— Клоун ты ряженый, а не участковый, — ответил Иван громко, чтобы слышали сельчане. — Настоящий участковый знает, что должен представиться и удостоверение предъявить.

Полицейский прошипел тихо:

— Сейчас отъедем и я тебе всю морду разобью, падла. — Затем произнес громко и предъявил удостоверение: — Свиристелов Макар Макарович, участковый уполномоченный, капитан полиции. Собирайся Медведев, поедем к следователю.

— На каком основании, капитан? — спросил Иван громко.

— Это тебе пусть сам следак объясняет, — раздраженно пояснил полицейский.

— Нет оснований — нет и поездок, — ответил Иван и захлопнул калитку.

Участковый стал ломиться внутрь и почувствовал, что из заднего места вылетают определенные звуки, открывается анальный и мочеиспускательный сфинктеры. Деревенские видели, как нечто валится в штаны полицейского и из переполненных ботинок бежит желтая жидкость. Мужики и бабы хохотали не стесняясь, пердёж действительно стоял отменный.

Свиристелов не стал садиться в машину, понял, что автомобиль уделает испражнениями и побежал сразу на речку подмываться. Лето, слава богу, можно замыть брюки и ботинки без проблем. Ехать в мокре — не в говне и моче.

Довольные деревенские рассосались по домам. Сегодня они были на стороне своего сельчанина и убедились, что просто так даже полицейскому во двор Медведева не войти.

— Я слышала разговор, — произнесла Марина во дворе, — зачем ты понадобился следователю и которому?

— Не знаю, но давай рассуждать логически. В райбольнице наверняка узнали, что твой папа вылечился от неизлечимого рака. И как вылечился — в один день, что непостижимо в принципе. Значит, кто-то из докторов убедительно попросил знакомого следователя доставить меня для разговора. Естественно, что врачи хотят узнать способ исцеления твоего отца. Но к ним я не поеду, а следователь может обязать меня явкой, если причина есть, конечно. Весь расчет строится якобы на моей юридической безграмотности. Есть такая статья в уголовном кодексе России, как 235. Незаконное осуществление медицинской деятельности или фармацевтической деятельности. Она звучит так: "Осуществление медицинской деятельности или фармацевтической деятельности лицом, не имеющим лицензии на данный вид деятельности, при условии, что такая лицензия обязательна, если это повлекло по неосторожности причинение вреда здоровью человека" Они называют её по-простому — незаконное врачевание и замалчивают, что к уголовной ответственности может быть привлечено лицо, причинившее вред здоровью человека. А кому я вред принёс? Никому, естественно! Но следак не успокоится и отправит ко мне кого-нибудь ещё. Поэтому целесообразнее мне посетить его самому.

— В лапы к тигру? — спросила озабоченно Марина.

— Где ты там тигра нашла? Крысы одни... И эта крыса будет наказана, иначе не успокоится.

На следующий день Иван с Мариной телепортировались во двор Лазоревых. Встречали Ивана теперь совершенно по-другому. Его элементарно боготворили. Первой выбежала Виктория Сергеевна, крикнула:

— Гена, детки приехали!

Она обняла дочку. Потом Ивана.

— Какой ты стал важный, Ваня! Ты теперь кудесник, можешь исцелять людей? Врачи до сих пор не верят в выздоровление Гены, сегодня как раз собирают комиссию, будут его исследовать, — торжественно произнесла Виктория Сергеевна.

Во двор вышел Геннадий Петрович, обнял Ивана с мокрыми глазами.

— Как мне благодарить тебя, Иван, зять дорогой?!

— Какие тут могут быть благодарности?.. Я сделал то, что могу и ничего сверхъестественного. Виктория Сергеевна сказала, что врачи создали комиссию и будут сегодня вас обследовать. А вам это надо? Полагаю, что нет. Не надо больше ходить по больницам и собирать заразу. Вы здоровый человек, Геннадий Петрович, вам сейчас врачи не нужны. Когда вы болели, они за вами так не бегали, а тут засуетились, видите ли. Замордуют исследованиями... Короче, отправляйте их всех на... и никуда не ходите, вот вам мой настоятельный совет.

После обеда к Лазоревым пришла медсестра и начала сразу с претензий:

— Вы, Геннадий Петрович, сорвали заседание врачебной комиссии, профессора из области приехали, чтобы обследовать вас. Немедленно собирайтесь и пойдемте на осмотр.