Из автобиографии

Может быть, я бы вид соннаго ещё сохранил некоторое время, если бы отец не сказал: "Вишь до чего замучила мальчишку". После этого я начинаю "просыпаться" и всхлипывать... Отец накормил меня ужином и преблагополучно лёг спать.

В другой раз, чтобы спастись от экзекуции по поводу какого-то нового озорства, я убежал во двор и залез в свинарник и там уснул. Проспал всю ночь, и на утро, хотя меня основательно ругали, но всё же, кажется, были значительно больше рады, что я "нашёлся".

В этот же примерно период я "познакомился" с волками. Сказать, что я видел самых волков, нельзя, но что я испытал их присутствие — верно. Летом мы часто отправлялись на "ночёвку" с лошадьми. В одну из таких ночёвок, находясь в лесу, я долго не спал. Костёр постепенно тух. Товарищи мои уже спали. Вдруг я [180об] слышу, что лошади взоржали как-то особенно.

Мне стало жутко. С нами был один старик. Я начал его трясти, от страха трясясь в то же время и сам. Разбудил его, он сразу определил, в чём дело:

— Волки, — говорит, — да вот они, смотри.

Я смотрю в темноту леса и ничего не могу понять. Он поясняет:

— Вон видишь, светятся точки — это горят волчьи глаза.

Я действительно в это время разсмотрел две точки.

Лошади были уже около самого почти костра, сбившись в кучу. Старик взял несколько сучьев, подбросил в костёр. Огонь сразу запылал, и точки быстро изчезли. Он взял с собой головню и пошёл по тому направлению, где были видны светлыя точки.

Понемногу во время нашего разговора проснулись и остальные "ночёвщики" и стали разговаривать. Лошади постепенно начали расходиться. Но спать мы уже не могли до самого утра, тем более что участники ночёвки один за другим разсказывали самыя "страшныя" вещи про волков. Как они "задирали" лошадей, людей и т.д.

Возвратившийся старик сказал, [181] что волков была всего пара, и что они ушли, кажется, далеко.

В общем, этот период моего детства протекал в лесу и в поле. В среде всякаго рода домашних животных и людей близких по своему развитию к этим животным, не испорченных ещё культурой буржуазного мира.

9/XII-1921 г. Екатеринбург.

Состояние омерзительное. Начал писать потому, что ничего не хочется делать. Развиваться как-то.

Из деревни я уехал в 1899 году 5 января. Переехали в Екатеринбург, куда отец перешёл работать на вновь открывшуюся тогда ткацкую фабрику Бр. Макаровых. Приехали в город накануне "Крещенья". Но прежде чем перейти к городской жизни я должен остановиться на том, как я начал учиться грамоте. В деревню Колюткиной школы, когда мне исполнилось 8 лет, не было. А отец мой решил, что меня следует сделать человеком грамотным. Поехал он однажды в город и привёз оттуда "Золотую Азбуку". [181об]

[немного о школе — из другого отрывка]

[...] "[Знай] себе цену, в роде Капустиных нет дураков — не будь им и ты"

В 1899 г., когда мне уже было 12 лет, мы переехали в г. Екатеринбург (отец на вновь открывшуюся тогда Екат.фабр.). Здесь я поступил в 3 кл. народного училища, где и закончил народную школу. Отец мой сейчас же стал говорить, что мне следует ещё учиться. Разговор был о том, чтобы меня поместить в Гимназию, но так как плата за право учиться там оказалась высокой, то он решил, что меня следует поучить хоть в Городском, где плата за право уч. была всего 6 руб. в год. Но эти 6 руб., по-видимому, представляли сумму для него в то время приличную.

Так или иначе я поступил учиться в Городское училище. [169] Будучи по натуре страшно подвижным, в училище я заслужил репутацию бойкого малого. Воспринимал обучение я довольно быстро. Сидел всегда на задней парте (Камчатке), несмотря на то, что уроки почти всегда знал. "Учил" я эти уроки, положим, редко. Прочитал один раз книгу, редко два, и этим ограничивался. Память у меня была очень хорошая, зубрёжкой никогда не занимался.

В третьем классе я познал "водку". Познакомившись с сыном лавочного торговца, я начал курить и пить водку. Благодаря этому остался на 2-й год. Хотя сказать, что только благодаря этому, нельзя. 2-е таких же, как я, с отметкой неудовлетворительно были переведены. Дело в том, что отметку неудовлетворительно [169об] я получил по Закону Божию и геометрии, которую преподавал инспектор училища. А инспектор наш всем [прямо] сказал: "Если вы сходите к "батюшке" и скажете, чтобы он вам исправил отметки на удовлетворительные, то я это исправление тоже сделаю или дам переэкзаменовку".

Двое моих товарищей сходили к "батюшке" и получили переэкзаменовку по геометрии (предмету инспектора), а я идти не захотел и остался на 2-й год. Дневник с баллами и отметкой, что я остаюсь на 2-й год, я бросил в речку с Царского моста, а дома сказал, что результаты экзаменов ещё не известны и скрывал это недели 2. Затем отец узнал, что я остался на 2-й год, и он решил меня отдать "в контору" на фабрику, где он [работал]. [171об]

ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.153.Л.169-171об, 173-181об.