| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Жаворонков мало что понял из сказанного, особенно про патернализм и следующие транзитом паровозы в частной собственности, но промолчал с умным видом, продолжая слушать.
— ...В данный момент они следовали с грузом для Ленинграда из Персии через Джульфу, и по понятным причинам принять локомотивы город на Неве не имеет возможности. Логистическая цепочка немного изменилась. Везут они мои зенитные автоматы и снаряды, которые в силу обстоятельств, стали больше востребованы здесь. Считайте, что из патриотических убеждений за исключением товаров, произведёнными нашими артелями, я их передаю Тульскому комитету обороны абсолютно бесплатно. В ответ вам нужно лишь обеспечить встречу и отправку детей следующих на санаторно-курортное лечение, — Борисов посмотрел на часы — которые прибудут сегодня на станцию Тула-Лихвин по узкоколейке к девяти. Направьте представителя по работе с молодёжью от секретариата горкома, пусть проведут экскурсию по городу и музеям. Автобусы и питание я обеспечу. Но если вы не заинтересованы...
Не успевшую возникнуть паузу, при которой гость с прищуром посмотрел на первого секретаря обкома, тут же прервал сам Жаворонков.
— Вовсе нет! То есть да, заинтересованы.
Борисов кивнул головой и продолжил:
— Да, ко всему прочему, я ещё директор санатория, но как вчера сказал товарищ Молотов после подписания протокола о ленд-лизе: 'стоящий целого наркомата'. Посему не удивляйтесь не поддающейся логики происходящим событиям, а постарайтесь распорядиться полученной материальной частью грамотно. Пока ещё существует окно возможности, дайте приказ соответствующим ведомствам на ускоренную приёмку. Мой манёвренный тепловоз уже доставил на станцию платформы с пятью вилочными погрузчиками 'Clark Carloader' и тремя автокранами с персоналом, это должно помочь. С артелью заключите договор.
Жаворонков судорожно завертел головой в поисках привычных писчих принадлежностей на столе, но ни чернильницы, ни пера, ни даже стопки листов бумаги не обнаружил, как уткнулся взглядом на предложенный Борисовым блокнот и авторучку.
— Минуточку, я сейчас запишу, — произнёс Василий Гаврилович.
Затянувшаяся бумажная канитель-волокита неожиданно принесла плюс. Раскрыв блокнот, он обнаружил на первой странице план мероприятий по детям, далее расчерченную таблицу, где было отмечено кому чего и сколько стоит выделить из полученных ресурсов, а так же какими силами всё это осуществлять, вплоть до фамилий ответственных. Следующий лист пестрел красными, синими и даже зелёными чернилами, несущими информацию по вооружению. Листая страницы, Жаворонков всеми силами пытался скрыть удивление и растерянность. Первые десять страниц были заняты чрезвычайно важной информацией написанные его рукой или очень схожим почерком, с завитушками и подчёркиванием. Когда-то в детстве ему сделали замечание, что пишет он как курица лапой и, проявив характер, Василий Гаврилович писал с тех пор как в прописях.
— Ещё бы я попросил помочь курсантам.
— Каким курсантам?
— Перед нашей встречей я навестил оружейно-техническое училище, — пояснил Борисов. — Ночью они получили приказ на выдвижение к Мценску и были бы не прочь улучшить материально-техническое обеспечение подразделения. Парочка 'скаутов' с минами ТМ-35М из третьего эшелона и грузовики станут для них хорошим подспорьем. До 14:30 время ещё есть. По этому вопросу — всё.
Ответ хоть и вышел не углублённым и обтекаемым, но кое-что прояснял. По крайней мере, в ближайшем будущем не учинят спрос о самоуправстве. Но вытекающий из предыдущего пояснения вопрос, такой перестраховщик как Жаворонков не мог не задать.
— На счёт просьб, сделаю всё, что в моих силах, а там где надо, постараюсь скрыть удивление, — отшутился Василий Гаврилович, намекая на предстоящие события. — Только мне не даёт покоя сам факт передачи напрямую, минуя ГАУ. У вас точно не возникнет проблем?
— Я понимаю, что под возникновением проблем у меня, вы переживаете об обратной связи?
'А то ты бы не переживал, — подумал Жаворонков. — А если с этими пушками что-то случится, или снаряды с минами не те, да много чего может произойти'.
Приветливое лицо гостя вдруг приобрело рубленые черты, словно стало каменным. Полным холода голосом он закончил мысль:
— Все неприятности происходят потому, что кто-то не соблюдает простых правил, которым обучали их в начальной школе, университете и простите, прописанных в Святом писании. Кому много дано, с того многое и спросится. У вас точно появятся затруднения, если вы проигнорируете нашу договорённость и рекомендации. Об остальном не переживайте, мы же союзники. Финансовую сторону вопроса с артелями и прочие моменты урегулируете с Митякиным. Надеюсь, это не вызовет затруднений?
— Что вы, я помню, понимаю, — зачастил Жаворонков. — Работа на результат и ни шагу в сторону. Просто хотелось узнать чуть больше подробностей (подумав про себя, что подробности хуже всего узнавать, знакомясь с материалами уголовного дела).
Василий Гаврилович плеснул из стоящего под рукой графина в стакан воды и тут же осушил его. Сухость во рту никуда не делась, зато пришло понимание, что он даже не предложил гостю чаю. А ведь радушие и гостеприимство всегда было отличительной чертой его характера. Да что, чёрт возьми, с ним творится?
Борисов словно угадал его мысли и на предлагающий жест Митякина в сторону самовара отрицательно качнул головой.
— В таком случае, — констатировал он — вместо отягощающих знаний подробностей послушайте совет: выделите трудящимся сверхурочно усиленный паёк, не скупитесь с премиями, бросьте все силы не на бегство и демонтаж оборудования предприятий, а к подготовке обороны родного города и выпуска профильной продукции. Иначе все ваши действия будут подобны озябшему цыгану, пытающемуся согреться украденной рыболовной сетью.
— Никто никуда не собирается драпать и вполне возможно, что всё образуется — возмутился Жаворонков не столько упрёком, сколько ограничением в получении информации и тут же почувствовал, что в разговоре допустил ещё одну грубейшую ошибку, позволив выплеснуться эмоциям и усомниться в компетенции гостя — не простого, а желанного союзника. И как не печально приходилось осознавать, сам он для него являлся союзником ненадёжным, как надломленный тростник, на который без риска поранить руку и опереться нельзя. Это стоило как-то исправить, но внутренний стержень волевых качеств, словно размяк и все мысли как дальше повести разговор запутались.
Не обращая внимания на эмоции, Борисов пересчитал стопочку бланков со штампом наркомата железной дороги, изъял последний листок и отодвинул папку.
— Решение уже давно принято, — ровным и тихим голосом произнёс он. — Насколько оно верное, это уже не нам решать.
— Какое решение?
— Василий Гаврилович только не пытайтесь меня убедить, что вас не уведомили о подготовке соответствующего плана мероприятий. Основные мощности вместе с директором оружейного завода Томилиным и наиболее квалифицированными рабочими будут эвакуированы в город Медногорск не позднее седьмого числа. За ним последуют ещё три предприятия, и не стоит выбиваться из графика ни в одну из сторон. Или вы думаете, что обнаруженные у железнодорожного разъезда представителями завода новенькие производственные корпуса артели с необычным для тех мест названием 'Тульский пряник' просто так появились? По воле божьей?
— Но это сек...
— Да, совершенно верно, — не дав договорить, перебил его Борисов. — Не подлежит разглашению и прочее, прочее. Для дальнейших выводов вам достаточно знать — завод на особом контроле у товарища Косыгина и вы в курсе, чья это креатура. Поэтому до моего отлёта я желал бы иметь продублированное телеграммой письмо от горкома Тулы первому секретарю Чкаловского обкома ВКП(б) Дубровскому с просьбой оказать всевозможное содействие прибывшей туда ленинградской строительной артели товарища Заболотного. Что бы даже мысли о 'сдвиге сметы вправо' не допустить. Станки важны, но это всего лишь бездушный металл. Без руки мастера они не заработают. Рабочие с семьями не должны высадиться в чистом поле и беспокоиться о бытовых проблемах вследствие чего возрастает процент брака. У них совершенно другая задача: ни на минуту не прекращать выпуск оружия. Впрочем, как и у остающихся мастеров в Туле, для которых я подготовил предложение.
То, что Косыгин из ленинградской команды, Жаворонков знал, и вроде всё становилось на свои места. При прочих равных просто так не протянут руку помощи, когда она востребована практически везде. Как и при всём уважении к своему двоюродному брату, он так же осознавал, что объём оказанной поддержки не его уровень. Да, Боря Митякин мог многое: предоставить дефицитный металлорежущий инструмент, добыть редчайший станок, привезти в Тулу караван фруктов из Азии. Даже поспособствовать медицинской отрасли области закрыть дыру в получении лекарственных препаратах для больниц. Но хоть надорвись, ни как ни осилил бы изымать из стратегического резерва по четырнадцать локомотивов в сутки в течение трёх дней. Это как отыскать озеро в Каракумах, к которому тебя ещё хрен подпустят. 'Стоп! — нашёл он силы сказать самому себе. — При чём тут брат, если помощь идёт совершенно не от него и скорее всего не от его директора, а по прямому распоряжению товарища Жданова. Ага, звёзды сложились, так я и поверил'. Как вдруг ему показалось, вернее, почувствовалось присутствие в воздухе загадочных энергетических потоков. Они, словно неизвестные, потусторонние силы, витали в замкнутом пространстве палаты над их головами. Странно, что ни Митякин, ни гость их не ощущали. Едва его мысли складывались в противовес постулатам Борисова, как голова начинала тяжелеть, и с точностью наоборот.
— Я дам распоряжение, — твёрдо произнёс он, испытав облегчение. — Письмо и телеграмма, но когда ждать паровозов?
Гость поднялся из-за стола и задержал свой взгляд на висевшей на стене акварели. Митякин шёпотом что-то произнёс ему на ухо, уверенно подтвердив фамилию, скорее всего художника.
'Тут вопрос жизни и смерти решается, а он, сука картинку разглядывает' — подумал Жаворонков.
Борисов тем временем одобряюще кивнул своему снабженцу и словно вспомнил о какой-то мелочи, поделился с остальными:
— Перед нашей встречей я заранее телефонировал в Серпухов на начало движения. Думаю, через пару часов ожидайте составы в Туле. Дубликаты сопроводительных документов здесь и не вздумайте спутать их с двумя подходящими к станции эшелонами из Орла с немецкими и французскими трофейными сельскохозяйственными тракторами. Они очень пригодятся колхозникам, чтобы прокормить эвакуированных тульских рабочих. Рад был познакомиться Василий Гаврилович. Надумаете посетить Ленинград, милости прошу к нам, в Осиновую рощу. Боря, проводи меня до машины.
— Вы забыли папку, — прошептал в спину уходящему гостю Жаворонков.
'Меня здесь не было, а значит, ничего не забывал. Надеюсь, она вам поможет. Что же касательно остального, прочтите моё предложение, всё хорошо взвесьте и дайте ответ через два дня'.
То ли услышал, то ли захотел услышать Василий Гаврилович последние произнесённые гостем слова. Ручаться он не мог, так как тот даже не обернулся, стремительно покидая помещение. Тем не менее, любопытство взяло вверх. Первые три страницы машинописного текста содержали подробнейший план и рекомендации. Чуть больше минуты ушло на беглое знакомство с содержимым, где цифры превалировали над текстом и требовали не только детального анализа с глубокой сверкой со своими данными, но и полной сосредоточенности. А он в данный момент никак не мог отойти от скоротечного разговора, в котором затрагивались скопившиеся за последние дни проблемы. К его удовлетворению, всё удачно разрешилось, по крайней мере, те вопросы, за решение которых взялся Борисов. Вот только снова встречаться с этим человеком, желания у него не было ни какого. В голове с каждым новым вдохом прояснялось, и ему захотелось перебраться к перилам террасы, откуда совсем недавно пристально разглядывал кружевной убор красно-оранжевой листвы на фоне голубого неба. И хоть взгляд был направлен на лес, слух концентрировался на разговоре происходящим внизу у крыльца.
'Товарищ Молотов серьёзно сравнил с наркоматом?'
Это был голос Митякина, а в ответ уже прозвучали слова Борисова.
'Когда ты передаёшь пять миллионов фунтов на нужды обороны, то да. Однако пришлось поднапрячься и гарантировать поставки алюминия и латуни по двадцать тысяч тонн в месяц до конца года. Американцам до Бушира два с половиной месяца только по морю топать, а металл нужен сейчас. Вот они и сели в лужу с моим старым знакомцем, а мы получили контракт'.
'Можно же из Портленда, — рассуждал Митякин. — Гораздо быстрее получится'.
'Быстрее, но к общей беде 'Тихоокеанский путь' ограничен наличием нашего транспорта. Сейчас в срочном порядке в штаты отправляются корабельные команды. Так что на сегодняшний день только через Персию, а пока, опустошаем склады'.
'Что-то у меня не сходится, — вновь заговорил Митякин. — Весь Иранский маршрут всего лишь десять тысяч тонн в месяц. У нас же железнодорожная колея не совпадает. Как удалось?'
'Если не брать во внимание прошлогодние инвестиции в ту же железную дорогу и склады, то быстро перемещаюсь, хорошо стимулирую, договариваюсь и не скуплюсь на взятки'.
Жаворонков услышал как Борис разочарованно, даже с долей зависти вздохнул.
'Мне бы так. Сколько времени даром теряется на этих переездах'.
'Мог бы сам о себе позаботиться, — укоризненно произнёс гость Митякину. — Не дитя. Отчего заявку не подал? Впрочем, 'аист' два ноля семнадцать теперь твой. Найдёшь самолёт в Клоково у дежурного по полю. Я предупрежу о твоём появлении. Четыре дня тебе хватит утрясти здесь всё?'
'Управлюсь в три'.
'Ты уж постарайся. В Ленинграде дел невпроворот. Синоптики семнадцатого ожидают первый снег, а запаса дров на две недели осталось. Тебе ещё в Персию придётся лететь, бензовозы будем отправлять в союз с нашего сборочного завода. Рабочих рук не хватает, вот и проявишь себя'.
'Может, я зама своего тут оставлю?'
'Заманчиво, но не вариант. Ты точно справишься, а зам у тебя совсем молоденький и с братцем твоим, Василием может общий язык не найти'.
'Так я попрошу. Толк из него выйдет, в будущем'.
'А дурь?'
'Дурь исправим, со временем', — продолжал отстаивать своего зама Митякин.
Секунды молчания растянулись в вечность, и Василий Гаврилович даже успел почесать спину, как вновь послышался разговор.
'Первый секретарь мужик волевой, без гнили, раз непотизмом не страдал и тебя к себе не пристроил, но вот беда, прямолинеен как летящий лом и там, где ты скажешь ему 'нет' и сможешь переубедить, твой промолчит. Он мыслит категориями мирного времени. А ещё он не авантюрист и этого не исправить. Станешь гнуть его и сломаешь. Отправишь самолётом своего зама на Каспий, на наш завод по разведению осётра. Пусть приободрит инвалидов, а потом в Рязань с поручением. Здесь нужны те, кто готов рисковать. В случае сдачи Тулы разбираться не будут, старые заслуги обнулены. Либо герой, либо к стенке'.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
