Джокер

— Сразу перед Масленицей, — буркнул приказчик.

— А кто у вас с Рождества бывал?

— Петровский, сосед наш, — начал загибать пальцы Захар, — Иван Кузьмич, батюшка Серафим с дьяконом, лекарь, модистка, француз в гувернёры просился, человек из страхового агентства, урядник, сосед Ковальский с женою, мужики — договаривались пруд чистить...

— А что страховали?

— Барышню да жеребца нового.

— А барыню или дом? — я указал на дым за окнами.

— Давно застрахованы.

— А барышню почему раньше не страховали?

— Не приезжал никто, чтоб прямо к нам.

Итак, бабушка страхует внучку и исчезает. Если считает внучку неродной, то... Как бы и правда не оказалась вампиршей. Старуха всё больше мне не нравилась. Надо ещё раз обойти особняк. Круглая зала представлялась наилучшим началом пути. Картины со стен приветствовали меня укоризненными взглядами. Тут я и заметил, что одна из дверей в женскую половину приоткрыта и за мной наблюдают. Направился к двери. Послышались лёгкие торопливые шаги, я почти перешёл на бег, но поймать ускользающую тень не смог, не иначе она превратилась в летучую мышь и выпорхнула в окно. Так быстро бегать могла только Женечка. Неужели это юное создание замешано в каких-то махинациях?

В этой части дома бывали нечасто: справа от меня лестница вела на второй этаж, слева ступеньки уводили в подпол, а передо мной чернел проём двери. Сумрачно и дымно. Стараясь не шуметь, я начал осмотр. То там, то здесь попадались признаки недавнего присутствия человека. Или не человека? Я замечал чуть раскачивающееся кресло-качалку, сдвинутые шторы, слегка примятые чехлы на мебели, след пальца на пыльной поверхности...

Едва слышный шум донёсся из соседней комнаты. Я бегом бросился на звук, отворил дверь, и встретился взглядом с удивлённым взглядом дядюшки, сидевшего за столом перед ополовиненной бутылкой и наполненной рюмкой.

— А, Терентий! — дядюшка поднял рюмку. — Присоединяйся. Захар, скупердяй, вишь, спрятал самое лучшее вино, а я нашёл. Но ты ему не сказывай, а то перепрячет.

Рюмки не было, но я отпил из дядюшкиной, божественно.

Поддержав беседу, мимоходом спросил, сильно ли ворует приказчик.

— Да зачем ему, и так... — дядюшка запнулся, налил себе ещё вина, — ...что хочешь здесь пить может.

И тут по особняку вновь пронесся крик, не уступающий утреннему крику Маланьи.

Мы бросились на помощь.

В спальне, на кровати, откинувшись на подушки, лежала бледная и недвижная Женечка. Вокруг суетились Маланья. Обтирала мокрыми тряпками, обмахивала юбками, старалась привести в чувство. Я наклонился, рассмотрел две ранки на шее девицы.

— Вупырь, — глаза Маланьи округлились. — Как есть вупырь. Надо за батюшкой Серафимом послать, поместье да погост святой водой кропить.

— Что? — гаркнул Иван Кузьмич. — Всех порублю, если что с ней случится!

При взгляде на следы на шее барышни я неожиданно испытал чувство блаженства. Рот наполнился слюной.

— Маланья, — улыбнулся я, — найди ту вилку, которой Иван Кузьмич мясо из щей вытаскивал.

Маланья выпрямилась, упёрла руки в бока и отчеканила:

— От барышни ни на шаг не отойду.

И заорала зычным голосом:

— Барин! Захар! Идите скорее сюда!

Кричать пришлось ещё несколько раз. Дядюшка стал на страже рядом с Маланьей, а мы с Захаром, отправились за вилкой.

— Что вы можете сказать про Ивана Кузьмича?

— Старый. Пьёт много.

— А про Маланью?

— Говорлива, заполошна, — Захар вдруг вздохнул. — Без неё не довезли бы мы Женечку из Астрахани.

Мы нашли вилку там, где она и должна быть. На кухне. Пришлось возвращаться в спальню барышни. С вилкой наперевес.

— И никакого упыря, — я приложил вилку к шее Женечки. — Мадемуазель кто-то очень хочет напугать.

Это полностью ложилось на мою гипотезу о страховке.

— Кто эта каналья? Найди его и проси что хочешь! — вспыхнул дядюшка.

Очнувшаяся барышня всё плакала и говорила, что зря она бабушке не верила, вампиры существуют, бабушка точно мертва, она приходила и уверяла, что всё будет хорошо, потом дедушка приходил... У него такие большие зубы... Надо проверить, лежит ли он в родовом склепе и кол забить...

Я осмотрел туалетный столик, указал на пустой флакон.

— Много выпила сегодня?

Из речи Маланьи можно было понять — половину.

Я жестом пригласил приказчика выйти и повёл в комнату бабушки.

— Вы не покажете мне страховку?

Захар молча достал бумагу.

— Это ваша подпись?

— Да.

— А почему не барыни?

— Я управляющий.

— И вы могли застраховать Евгению без ведома барыни?

— Да.

— А у Женечки есть приданое? Или имущество?

— Да.

— Большое?

— Две деревни по десять душ, Маланья и тысяча рублей.

— Наследует за ней бабушка?

— Да.

Я вздохнул.

— Не заняться ли нам поимкой пресловутого вампира? — надо же было чем-то заняться.

Мы проверили, что полковник с Маланьей охраняют барышню, и отправились исполнять мой замысел. Обошли конюшню, баню, подвал, второй этаж, снова первый... пока Захар не начал надрывно кашлять от дыма. Кружили до позднего вечера, пока не разошлись на ночлег... Я решил, что в эту ночь за юную барышню можно не волноваться, Маланья он неё ни на шаг не отойдёт. И...

...проснулся от истошного визга. Это становилось дурной традицией.

И в третий раз визжала Маланья. Я, Захар и Иван Кузьмич со встопорщенными усами, встретились у спальни барышни — все полуодетые.

Над лежащей Женечкой причитала Маланья.

— Погубили, вупыри проклятые, душечку нашу! — вопила она дурным голосом. — Я прямо следом шла, а она как упадё-ооот!

— Женечка... ж... жива? — руки и губы у дядюшки тряслись.

Иван Кузьмич влил барышне в рот немного водки. Она закашлялась, пришла в себя и посмотрела на нас совершенно очумевшими глазами.

— Я превращаюсь, — прошептала она.

— В русалку? — съязвил я.

— В вампира! — взвилась девушка и заплакала.

— Погодите плакать, мадемуазель, расскажите, что произошло?

— Я не отражаюсь в зеркале. Совсем. Я шла по коридору к лестнице... Вы знаете то зеркало? Возле спальни. Там... меня там не было. Стена была, а меня не было...

Захар повел меня к зеркалу. Я в нём отражался. И Захар. Плохо, правда, из-за дыма в коридоре.

Приказчик пошёл проверить коридор, я же оделся и вернулся к барышне. Внучка с дядюшкой и Маланьей почти уговорили полуштоф на троих. Маланья пыталась погадать Женечке на картах.

— Эх, — вздыхал полковник, гладя барышню по плечу, — Женечка моя, Женечка... душенька моя... говорил я Агаше, ой говорил, не пускай дочь за Игоря! Нет, говорит, не допущу, чтоб доченька моя судьбу мою повторила, пусть по любви выходит. А могла б за знатного и богатого выдать, сам адмирал Адашов к ним сватался, отказали. И вон как оно по любви-то вышло... и родителей его холера забрала, и его самого, и дочку Агашину, никого-то у Женечки не осталось, кроме нас.

— Так Евгения, — опешил я, — не дочь сына? Она же Шубина?

— Шубина, — кивнул старик. — Родич он наш был, тоже Шубин. Архиерейское разрешение на брак получали.

Это всё меняло. Бабушка никогда не причинит вреда ребёнку своей дочери... Все мои теории рушились. Но найти старуху всё же следовало.

— Погодите, — я отобрал у Маланьи карты, видя, что та вот-вот завоет над раскладом, — я покажу вам, как гадают в Париже.

Привычно перетасовал колоду, вытащил карту.

— Вы, мадемуазель, бубновая дама.

— Трефовая, — выдохнула Женечка.

— Нет, трефовой вы станете лет через десять. Вот, — рядом с дамой лёг бубновый король, — о вас грезит мужчина, о, следом туз — вас ждёт сватовство...

Женечка затаила дыхание, глаза её заблестели.

— Так, дама пик, она противится этому браку, почему? Тяните карту, девятка треф... нет, эта дама не любит вашего жениха, у неё иной интерес, тяните... двойка, нет, этот интерес и не деньги, ладно, смотрим дальше, — я швырнул на стол джокера в красном трико и колпаке с бубенчиками, — вмешается посторонняя сила, тяните, хм, перетасуем, опять джокер. Боюсь, мадемуазель, всё будет зависеть от вас. А мне пора.

Женечка смотрела на меня едва не с восторгом — любую девушку можно утешить сказками про выдуманного жениха и сватовство.

— Стойте, — выдохнула она, — а бабушка жива?

Я вытащил первую попавшуюся карту красной масти.

— Жива, — показал карту барышне. — Возможно, у неё просто нервное расстройство или светобоязнь.

И поперхнулся. Как я не подумал, что старуха могла сойти с ума?

Поскорее вышел, оставив мадемуазель грезить о женихе.

Начнём всё сначала. О сумасшествии подумаем позже, Маланья в случае чего и бабушке горло перегрызёт за Женечку. Пусть барыня не вредила внучке, а спасала её. От кого? Только приказчик мог быть угрозой. Он собирался убить внучку из-за страховки? Бабушка догадалась. Воспользовалась приездом гостей и разыграла свою смерть. Но почему она полгода изображала вампиршу? Захар угрожал ей. Но она нужна была ему живой, чтоб получить страховку за внучку? Иван Кузьмич ему мешал, приказчик рассорил его с троюродной сестрой, нет, с сестрой они поссорились раньше, перед Рождеством. Но дядюшку можно обезвредить хорошей бочкой вина. Такой, как Захар, убьёт, и глазом не моргнёт. А сети расставить сможет? Почему до сих пор не убил? Может, дело вообще в деньгах, которые он украл, а внучкой он просто шантажировал? В чём ему мог помешать пожар? Или помочь? В горящих болотах легко скрыть труп, но и самому потом не выбраться. Но он впустил нас с Прохором. А мог и убить... кто там будет искать на болотах.

До позднего вечера по усадьбе разносились топот и крики. Это Женечка в сопровождении Маланьи, Захара и Ивана Кузьмича искала и кликала бабушку. В результате все остались без горячего ужина.

Утром следующего дня я зашёл на кухню. Маланья пекла хлеб, Женечка рядом чертила пальцем по муке вензель ЕИ. Маланья всё норовила продемонстрировать мне надушенные подаренными духами обширные перси. Будь она помоложе... Ох уж эти бабы, ох уж эти запахи... О! Запахи...

После горячего завтрака я пригласил приказчика и полковника продолжить поиски ле труа, дабы отдохнуть от воплей барышни. Вновь собрались в круглой зале.

Дядюшка одобрительно крякнул и перекрестил нас.

— Глянь, и сестрица моя на вороном глядит одобрительно, — прищурился он.

— Так это она на жеребце? — удивился я.

— Да. Хороша была Агаша. А портрет свой свадебный сняла, и память мужа не пожалела. Ну хоть родителей его уважила, оставила. И "Скомороха" продала. И "Весну"...

Вот оно! Скоморох, джокер! Я знаю, что оставило следы в пепле. И мотив барыни я понял.

— Пора заканчивать, — сказал я и как можно громче и требовательней попросил Захара собрать всех в библиотеке. Там мои откровения и разоблачения будут наиболее эффектны. Сомнений, что меня услышит тот, для кого я драл горло, быть не могло. Да и сообщник первым делом побежит передать новые сведения.

Пока суть да дело я ещё раз навестил Прохора. С похмелья тот был хмур и неразговорчив. Выслушав слова благодарности, лишь кивнул. Я, было, заподозрил, что ямщик уже раскаивается, что вывез меня, и прочитал ему целую проповедь о спасении души, а также о награде за благородные дела не только в загробной жизни, но и в этой, и что благополучно выбраться отсюда ему могут помочь только доброе дело, пост и молитва. В конце моей речи Прохор расцвел в улыбке и искренне благодарил за наставления на путь истинный.

Когда все собрались, я оценил мрачную атмосферу и напряжённые лица присутствующих и приступил к заключительной сцене:

— Я обещал вам, мадемуазель Евгения, разобраться с происшествием и найти вашу бабушку. Извольте. Захар, вы позвали барыню? Где она?

Захар замялся. Женечка подошла к нему и заглянула в глаза. Приказчик помедлил, вышел и вернулся с Агафьей Тихоновной. Сохранить невозмутимый вид при виде этой женщины стоило мне огромных усилий. В свои слегка за сорок была она пусть и не так свежа, как на картине, но всё же крайне обольстительна. И знала это.

Женечка бросилась на шею бабушке, дядюшка по привычке стал искать бутылку, чтоб отпраздновать событие, приказчик отвернулся... Маланья застыла с открытым ртом. В её картине мира барыня уже пребывала в раю или бродила вокруг особняка, жажда её, Маланьи, крови.

Я продолжил:

— Расскажу уважаемым слушателям каким путём шла моя мысль. Что мы видели в комнате Агафьи Тихоновны? Окно открывали. Об этом говорил след. Вероятно, в него занесли опавшие листья, чтобы сфальсифицировать возгорание. Это мог сделать только обитатель дома. Зачем понадобилась инсценировка — разглашать не в моей компетенции. В мою задачу входило найти Агафью Тихоновну, и я её выполнил.

— А остальное? Почему я не отражалась в зеркале? Зачем бабушка пряталась? — возмущению Женечки не было предела.

— Если Агафья Тихоновна позволит, — я отвесил очень низкий поклон, ощутив, как в голосе против воли прорезаются бархатистые нотки. Захар убьёт меня...

— Только нам, — расстроенно произнесла Агафья Тихоновна. И требовательно взглянула на Маланью и Ивана Кузьмича. Те не тронулись с места.

Захар подошёл к ним, развернул Маланью и вытолкал за дверь, после чего жестом пригласил Ивана Кузьмича последовать за ней. Через минуту этого безмолвного поединка полковник сдался и вышел.

— С зеркалом всё просто,— начал я, едва приказчик закрыл за собой дверь и встал на страже внутри комнаты. — В дымном коридоре повесили раму без зеркала, такую же или очень похожую. Меня же Захар привёл к другому зеркалу, ведь я человек новый и с расположением зеркал не знаком. Пока все бегали, старое зеркало вернули на место.

Приказчик никак не отреагировал на мои слова.

— Теперь по порядку. Уяснив, что ни смерти, ни похищения не было, я заподозрил аферу со страховкой. Но... пропустим все ложные мысли. Есть факты. Факт первый: Агафья Тихоновна не желала дочери своей судьбы. Будет ли слишком смелым сделать вывод, что и внучке она не пожелает быть венчаной со стариком? Факт второй: можно предположить, что блажь с вампирами началась после какого-то события. Давайте мысленно свяжем эти факты. Что могло так сильно повлиять на вас, несравненная Агафья Тихоновна, что вы решились даже на инсценировку? Очевидно, к Женечке кто-то посватался. Причём кто-то, кого Агафья Тихоновна никак не желала в женихи внучке. В силу не первой молодости. Но и отказать не могла.

— Могла, — голос барыни был твёрд. — И отказала. Мало того, я отказала ему от дома. Выгнала взашей перед самым Рождеством. Но он за два месяца скупил все наши векселя и заявился перед Масленицей с предложением мира, которого я не могла принять, но не могла и отринуть. Потому что... кроме векселей были ещё... некие компрометирующие меня обстоятельства... он угрожал раскрыть их... мне уже всё равно, но это могло навредить Женечке.

Женечка нахмурилась, что-то подсчитывая.

— И тогда, — продолжил я, — был разработан план, как не допустить замужества, несмотря на рычаги влияния жениха: Агафья Тихоновна мистическим образом исчезает, на теле внучки находят следы укуса, она не отражается в зеркале и вот уже обеим надо ехать на воды, а там уж, на водах, молодые красавцы вскружат мадемуазель голову, тем более, что поправлять здоровье можно долго. До самой свадьбы внучки. Что вы планировали потом? Продать имение и скрыться?