Адриана Таш ри Эйлэнна. Книга первая

— Дадите ли Вы согласие на брак и благословление отца, Ваше Величество? — в звенящей тишине осведомился Эльданна Ирейи.

Владыка позволил себе бросить косой взгляд на нейтрально-спокойное лицо единственной дочери, явно не слишком обрадованной предложением, на хмуро уставившегося в незаконченную картину живописца — и ответил:

— Я, Лаурил Гайон Беренс ри Эйлэнна, Владыка Хеллы, третий этого имени, считаю лорда... — Его Величество запнулся, внезапно осознав, что в упор не помнит имени жениха, и поспешил выкрутиться: — Лорда Ариэни достойным кандидатом, — церемониальная фраза, передающая право окончательного решения невесте, еще не перестала метаться эхом по приемному залу, а Владыка уже знал, что это была ошибка.

Нет, отказать принцесса не посмеет, не в том она положении. Но на Эльданну Ирейи Ее Высочество обычно реагировала как кошка на излишне крупную крысу. Вроде бы можно схватить и придушить, но брезгливо как-то... да и мало ли что?

— Моя Эданна, — ни о чем не подозревающий принц повернулся к ней, выделив интонацией первое слово, и в его устах титул почему-то прозвучал до неприличия интимно. — Я уполномочен говорить именем...

Ясно осознав, что сейчас перечисление благословений и титулов пойдет по второму кругу, Адриана поспешила перебить принца:

— Я согласна, лорд... — она запнулась, как и ее отец, не в силах вспомнить имя кандидата, и раздраженно нахмурилась. — Ваше Высочество, вам ведь прекрасно известно, что из-за проклятия династии Ариэни никто не может запомнить ваше имя. Почему бы вам не воспользоваться бейджем?

Судя по выражению лица Эльданны, подобная идея его не посещала. Придворный живописец молниеносно выхватил из-за пазухи чистый лист бумаги и с воодушевлением принялся рисовать ненаследного принца Ирейи, уделяя особое внимание по-совиному круглым глазам.

— Так вот, — Адриана раздраженно тряхнула головой, — я даю согласие на брак, но при одном условии.

Владыка Лаурил страдальчески закатил глаза и поспешно вернулся прежнюю непроницаемо-вежливую гримасу, а Фирс оторвался от незавершенного эскиза и с надеждой воззрился на наследную принцессу Хеллы, но Эльданна предпочел сделать вид, что ничего из ряда вон не происходит.

— Каково Ваше условие, моя Эданна? — уточнил он.

— Мне нужен месяц отсрочки, — ослепительно улыбнувшись, ответила Адриана.

А Фирс и Лаурил совершенно одинаково поморщились.

Глава 1. Величайшая драгоценность Сказочного Народца

Адриана

Общеизвестный факт: на Хелле нет государственных тюрем. В подземной части Дворца Владык в Зельтийере есть несколько подходящих помещений, но они не использовались вот уже несколько веков: немногочисленное мирное население не пожелало содержать преступников, заявив, что те и сами неплохо о себе позаботятся.

Так и вышло. Хрупкий баланс между просто бардаком и полнейшим беспределом на Хелле хранился по большей части не силами правящей династии, а держался на плечах Хозяев Гильдий, не позволявших своим подчиненным совсем уж распускаться[3].

В штабе каждой Гильдии имелся маленький, но очень неуютный подвальчик, изобилующий крысами и решетками. У некромантов оный оказался вдобавок душным, темным и битком набитым религиозной символикой: заключенные очень часто пытались освободиться, используя свой основной талант. У охранника был вид человека, которого куда проще удивить смеющимися детишками и цветочками, чем войском архиличей, стаей-другой призраков или незваным гостем, старательно прячущим лицо под капюшоном.

Посетителей в тюрьмах при Гильдиях не особо жаловали. Впрочем, там вообще мало кого жаловали, поэтому на раздраженное цыканье охранника я не обратила внимания.

— Я от Хозяйки, — многозначительно ткнув пальцем вверх, сообщила я. — Ищу Маза Фея.

Охранник скривился, действительно разглядев на моей руке хозяйкину печатку: две змеи, наперегонки пожирающие друг дружку начиная с хвостов, — и многомудро не стал спрашивать, откуда у меня сие колечко.

— Неужто наконец решили прибить? — вместо этого риторически поинтересовался он, кивнув в сторону дальней камеры.

Я мрачно хмыкнула под капюшоном (щаз, так его родственнички и дали его прибить!) и направилась в конец коридора.

Этому узнику выделили особую камеру: если всем прочим хватало добротной деревянной двери с крепким засовом да крохотным окошком для выдачи еды, то здешнюю створку оббили цельным листом железа, а отверстие для подачек зарешетили, для надежности повесив здоровенный замок. По всей видимости, меры помогли, пусть и не до конца. Меж металлических листов упорно пробивались зеленые побеги, медленно, но верно отодвигающие сталь. До суда фей сбежать бы все равно не успел, но природная вредность требовала хотя бы испортить дверь.

— Тамаз? — окликнула я, заглянув в зарешеченное окошко на двери. Значительную часть обзора загораживал висячий замок, и есть ли кто-то в камере, разглядеть не удалось.

— Нет, его бабушка, — машинально огрызнулся мужской голос из дальнего угла. — Чего надо?

Я молча продемонстрировала в окошко отогнутый палец с печаткой. Жест вышел неприличный, зато весьма многозначительный.

А в отверстии так резко возникло мужское лицо, что я едва не шарахнулась: того момента, когда Тамаз встал со шконки и подошел к двери, человеческий глаз не сумел бы рассмотреть. Фей зачарованно уставился на печатку, а я — на него.

Сказочный Народец немногочисленен, а уж мужчины среди него появляются столь редко, что их чуть ли не в музее выставлять можно. Увидел фея — считай, что жизнь прожита не зря. Сам Народец, впрочем, к ним относился так же легкомысленно, как и ко всему, что его окружало, и мужчины имели полную свободу действий, несмотря на полнейший матриархат. Данный конкретный экземпляр сделал не лучший выбор в своей жизни, решив обучаться на некроманта, но он только сыграл мне на руку. Фей-некромант, с ума сойти! И срочно бежать в музей, подавать заявку...

И вот я стою перед этим редчайшим чудом, пытаясь описать свои впечатления двумя словами, и понимаю, что иначе как "мерзкий тип" и не выразишься.

Да, красив, как и любой из Сказочного Народца, — легкомысленно взъерошенные золотистые волосы, высокие скулы, идеально прямой нос и чуть припухлые губы. Большие миндалевидные глаза, карие, с легким медовым отливом, — и выражение у них такое, как будто он все мои планы предсказал на тридцать три хода вперед и уже точно знает, как обернуть каждый мой шаг в свою пользу. И уж конечно не постесняется именно так и сделать.

Припухлые губы искривились в понимающей ухмылке, и я с невероятным трудом подавила совершенно иррациональное желание засветить в глаз величайшей драгоценности Сказочного Народца.

— Хозяйка приняла решение, — констатировала "драгоценность". — Как именно мне предстоит отрабатывать провинность?

Я не стала пугать сказочное создание откровением, что Хозяйка его Гильдии только что чуть не передумала, но от возможности еще немного подержать перед носом у фея неприличный жест не отказалась.

— Мне нужно попасть в Сейвенхолл.

М-да, я, конечно, и не ожидала, что подобную просьбу воспримут совершенно спокойно, но чтоб так...

Тамаз поперхнулся, едва не вцепившись в железную решетку, но вовремя спохватился и просто уставился вместо печатки уже на меня — а прекрасные миндалевидные глаза вдруг стали практически идеально круглыми, как в анекдоте про аррианца[4], удивленного ценами на колбасу.

— А может, я просто вызову Светлую Леди? — с наивной надеждой предложил этот мерзкий тип.

А то я, блин, вся такая доверчивая овечка и не знаю, что настоящая Светлая ни за что не покинет свой обожаемый Сейвенхолл, а вместо нее обычно призывают обычного суккуба! Хотя не поинтересуйся я перед визитом соответствующей литературой — наверняка бы согласилась...

— А может, я просто оставлю тебя тут и скажу Хозяйке, что ты отказался от отработки? — вкрадчиво отозвалась я.

— Не надо, — быстро сориентировался Тамаз. — Я отведу, просто... — он раздраженно поморщился, — я не собирался туда возвращаться в ближайшее время.

— Отлично, — я решила не обращать внимания на его планы, — тогда я поднимусь к Хозяйке и извещу ее о твоем согласии. Думаю, составление контракта много времени не отнимет, и я скоро вернусь.

— При составлении контракта требуется мое присутствие, — удивительно, но сказал он это ровным голосом, совершенно спокойно глядя мне в ту область, где под капюшоном должны находиться глаза. — Попроси охранника открыть дверь.

От такой неприкрытой наглости я сама чуть не изобразила шокированного аррианца. Да за кого он меня держит вообще?!

— Присутствие при составлении контракта Хозяина — причем любой Гильдии — автоматически делает его действительным. Не разочаровывай меня, мальчик, — я невозмутимо сняла с пальца печатку. — Я ведь и передумать могу.

— Зачем тебе в Сейвенхолл? — сдался наконец фей, с тоской проследив, как его шанс на освобождение скрывается в кармане моего плаща. — Сказочный Народец не любит гостей!

— Ты-то чего переживаешь? — удивилась я.

Тамаз упрямо сжал губы и опустил взгляд. Мотнул головой: в окошке на мгновение мелькнула блестящая золотистая волна. А потом снова вернулось побледневшее, но по-прежнему сказочно прекрасное лицо.

— Хорошо. Я тебя отведу.

— Вот и умница, — издевательски похвалила я его. Не удержавшись от пакости, положила печатку аккурат между двумя металлическими прутьями (фей, ненавидящий железо, мрачно поглядел на кольцо) и развернулась, собираясь уходить.

— Знаешь, я думал, меня убьют, — внезапно сказал он мне в спину. И — еще неожиданнее: — Спасибо.

Я фыркнула себе под нос. В этом весь Сказочный Народец: сначала попытаться одурачить, потом — отговорить, контрольная попытка обмануть — и лишь потом согласие, которое, впрочем, куда опаснее феиной лжи. Условия контракта нужно продумать как следует. И, главное, — упомянуть обратную дорогу. Сейвенхолл — святая святых Сказочного Народца, и чтобы пересчитать смертных, вернувшихся оттуда, не потребуется даже пальцев одной руки.

Уже выходя из подвала, я услышала за спиной почти змеиное шипение и отборный мат. И поймала себя на мысли, что еще никогда так сильно не радовалась мелкой пакости.

Про Гильдию Некромантов предпочитали говорить шепотом даже Хозяева из Совета. Будучи одной из самых многочисленных и могущественных полупреступных группировок Хеллы, Темные не пользовались уважением, — но боялись их до нервной икоты. И был всего один человек, решавшийся называть большинство ритуалов пустой показухой, — Хозяйка. Которую, впрочем, все равно никто не видел.

Я не собиралась развеивать ореол таинственности, окружающую владелицу Гильдии, и поэтому направилась в свой собственный кабинет под видом посетительницы, рассеянно отмахиваясь от секретарши. Надо бы, кстати, сменить девочку, а то скоро узнавать начнет.

Плотно закрыв за собой дверь, я наконец отбросила осточертевший капюшон и плюхнулась в кресло, поджав под себя ноги, и, признаться, проблема контракта в тот момент волновала меня куда меньше, чем предстоящие объяснения с отцом и Фирсом. Я поеду в Сейвенхолл в сопровождении единственного на всю Хеллу фея, и добровольно со мной не отправится ни один телохранитель. А заставлять я никого не стану.

Вздохнув, я цапнула со стола примерный набросок договора и старательно вчиталась в текст, выискивая любые неточности.

Ко второму моему визиту охранник отнесся уже спокойно, не цыкая и не возмущаясь, а увидев у меня подписанный Хозяйкой контракт, без лишних слов вытащил ключ и впереди меня помчался открывать камеру: по всей видимости, пленник успел его порядочно достать. Умилившись такой расторопности и преданности (его настоящий фей не уболтал!), я пообещала себе выписать доблестному стражу премию.

Вышедший из своей каморки Тамаз с наслаждением потянулся и отошел подальше от металлической двери. Печатку он бережно повесил на шею, явно укоротив для такого дела тюремную простыню. Она ж казенная! Ууу, скотина бесчестная...

— Держи, — я сунула ему в руки его экземпляр контракта, и фей поспешно пробежал глазами текст. Судя по его погрустневшей физиономии, лазеек я почти не оставила.

— Все корректно, — скорбно подтвердил Тамаз, а я не к месту подумала, как же люди вообще до сих соглашались покупать его услуги некроманта. И если соглашались, то что, Ильвен прости, они получали?!

— Отлично, — я нашла в себе силы вежливо улыбнуться. — Тогда собирайся. Неплохо бы выехать завтра.

— Как скажешь, — покладисто согласился фей. — А как тебя зовут, узнать можно?

Я откинула капюшон и выдала типичную светскую улыбочку. Свою Хозяйку Тамаз не видел, но вот не узнать единственную принцессу Хеллы не мог.

— Вот ведь... — далее последовала роскошная трехэтажная тирада: благо свободе фея уже ничего не угрожало, стесняться в выражениях он не стал.

А я не отказала себе в удовольствии повторить неприличный жест уже без печатки.

Глава 2. Человек, который всегда прав

Фирса я обнаружила у себя в комнате. Художник увлеченно вбивал гвоздь в единственный участок стены, не занятый книжными полками. Картина стояла, прислоненная к кровати, нагло ухмыляясь серебристым шнуром, за который ее и собирались повесить.

— Привет, — пришлось приложить все усилия, чтобы прозвучало не слишком жалобно. За моей спиной неловко переминался с ноги на ногу освобожденный фей. На свету величайшая драгоценность Сказочного Народца производила и вовсе удручающее впечатление: вдруг выяснилось, что темнота его бывшей камеры очень удачно скрывала роскошный синяк на скуле, десяток ссадин в самых неожиданных местах и — апофеоз — жуткие ожоги на пальцах правой руки, которой фей схватил печатку. Как донести до Фирса и папы светлую мысль, что я поеду в Сейвенхолл в одиночку вот с этим — я так и не смогла представить.

Художник обернулся лишь тогда, когда все-таки забил гвоздь. Радостно улыбнулся:

— Привет. Я тут... тебе, — не став описывать, что к чему, он просто поднял картину, развернув ее ко мне.

А я грустно усмехнулась.

В моей новой комнате не было окон. Подразумевалось, что я должна сосредоточиться на своем долге Эданны, не отвлекаясь на рассматривание не касающихся меня вещей, поскольку времени у меня оставалось все меньше и меньше. Ингибитор, привезенный ирейским Эльданной, немного отсрочил исполнение моего приговора, но проблему не решил. Поэтому после того, как меня отравили, мне предлагалось жить в библиотечной тишине и готовиться дать своей стране единственное, чего она ждала от своей прижизненно похороненной принцессы. Подарить Хелле наследника.

За вычурной рамкой открывался вид из окна на Главную площадь — тот самый, на который я могла любоваться каждый день из своей старой комнаты: прогуливающиеся группки людей, уютные огоньки в домах, окружающих Дворец, Гильдия Магов, похожая на протянутую из-под плит руку каменного голема, что долгие годы безнадежно пытается вырваться из-под земли; и — серовато-белое облачное небо, спокойной гладью уходящее за горизонт.