Работа на дом

— Ур-р-р-р...

— Да, я вижу, ты большой и ужас какой страшный, а их двадцать, и они дерутся не по правилам. Сев, когда пойдете, с поводка его не спускай. Если что, меня Глютеус уволит.

— Понял, — отозвался ребенок уже и вполовину не так возмущенно. — Понял, не дурак... А как мы его назовем, ма?!

— То есть как? Сириус...

— Это человеческое имя. Меня же соседи спросят, как зовут собачку!

— Магглам все равно, у них нет имени Сириус.

— А если встретим Голдсмита или Флетчера? О, придумал, пусть будет Блэкки. И хорошо, и похоже.

— Северус, мне кажется, ты пользуешься тем, что Сириус не может говорить. Это нечестно.

— Мам, — проникновенно сказал ребенок, — ты и представить себе не можешь, как нам повезло, что он не может говорить. В школе каждый раз, как он раскрывает рот, со Львятника снимают пять очков.

— Гав!

— Вот именно, Блэк! Я понял, что ты хотел сказать!

Эйлин застонала и взялась за голову.

— Так или иначе, не смей его доводить. Тебя бы на его место. ("Я не такой тупой", — очень тихо прошептал Сев.) Давай-ка, иди спать. А ты, Сириус...

Оглянувшись на сына, она присела на корточки возле пациента и спросила шепотом:

— Тебе на улицу не надо? Точно не надо? Ну, смотри...

* * *

— Отличная струя, Блэк! — не удержался Сев. Ну да, перед прогулкой мама еще раз заставила пообещать, что он не будет дразнить бедное животное, но это же не дразнение, а практически комплимент... ой! — Не успел, Блэкки. Отличная, но не настолько. Дальше фута не можешь.

В другой раз не промахнусь, читалось в разумных собачьих глазах. Нюниус в маггловском прикиде был еще более мерзкий, чем запомнился Сириусу по школе. Чего стоила одна только вязаная шапка с кисточкой, на вид ровесница Распределяющей Шляпы! А девчоночьи полосатые перчатки! А дырявый шарф, намотанный вокруг его грязной шеи в сто пятьдесят оборотов! И этот урод ведет меня на поводке! Фиг тебе, я сам иду.

Мальчик и пес двинулись дальше, вниз по улице, к магазинчику, держа максимальную дистанцию. За ночь похолодало: грязь подернулась стеклянистым льдом, и между камнями мостовой лежала белая крупка. Сев сразу понял, где у него в старых ботинках трещины. Новые ботинки этой ночью сжевал Блэк. Совсем сжевал, зараза, до сквозных дырок шириной в палец! Сев готов был его прибить, но мама не дала: сказала, что с молодыми собаками такое бывают и они грызут вещи помимо своей воли. (Ага, как же — помимо воли!) Потом вздохнула и добавила, что профессор Глютеус и за это ей тоже заплатит. Может, и заплатит, а пока что ноги у Сева мерзли.

Натянутый поводок перегородил весь тротуар, и когда навстречу попалась тетка в клетчатом пальто и мохнатом лиловом берете, пришлось остановиться.

Впрочем, остановиться пришлось бы в любом случае.

— Доброе утро, миссис Джонс.

— Здравствуй, миленький, как твоей мамы здоровье?

— Хорошо, спасибо.

— У вас каникулы в школе?

— Да, мэм.

— Твоя мама говорила, ты отличник?

— Да, мэм, я стараюсь. (О-о-о... Если бы не приходилось время от времени брать у Джонса товары в кредит...)

Пес фыркнул.

— Ой, да вы собачку завели? — Миссис Джонс будто только что заметила громадного пса.

— Нет, мэм, на передержку взяли. У него хозяева уехали на Рождество.

— Друзья ваши?

— Н-нет, они с мамой работают. (Не говорить же ей, в самом деле, про древнейший род британских волшебников.)

— У-ти мой бедный, — засюсюкала маггла, — у-ти мой холесий, мамочка с папочкой от тебя уехали... Это мальчик или девочка?

— Я не знаю, мэм, — простодушно сказал Сев, — надо у мамы спросить. Мне кажется, мальчик.

— Кажется!.. — Миссис Джонс рассмеялась. — А зовут его как?

— Блэкки, мэм.

— Блэкки? Больно простое имя для такого красавца!

— А по родословной — Сириус.

— Сири — значит, девочка, — объяснила маггла. — Счастливого Рождества, миленький!

Сев в ответ только всхлипнул.

Когда миссис Джонс скрылась из виду, он опустился на корточки и, намотав поводок на запястье, принялся ржать, утирая глаза свободной рукой и не обращая внимания на оскаленную пасть в нескольких дюймах от своего локтя.

— Люблю магглов... вообще — нет, а сейчас да... ты мальчик или девочка, Блэкки?.. Э, а вот этого не надо!

Зубы лязгнули перед самым кончиком палочки.

— Сиде-еть, Блэкки, — сказал Снейп и криво ухмыльнулся одним ртом. Палочка в его руке заметно дрожала, скорее от ярости, чем от испуга. — Сидеть. Врасплох ты меня не возьмешь, я теперь ученый. Вы же и выучили с Поттером, так вас и перетак и разэтак...

Жуткое утробное ворчание стихло, Сириус тряхнул головой. Никогда он не был пай-мальчиком, но от мощного заряда взрослой маггловской ругани его замутило, и мостовая мотнулась под лапами, как лодка. В Хогвартсе он ничего такого от Нюниуса еще не слышал. Даже в тот раз, когда... словом, ни разу.

— М-молодцом, малец, — послышался над их головами нетрезвый голос. Рабочий потрепал Сева по затылку, сдвинув дурацкую красную шапку. — Доходчиво излагаешь! А с ними, сучьими мордами, так и надо! Они хозяйский голос должны пр-риз-на-вать! Хочешь, чтоб он через палку прыгнул, да?

— Нет, — ответил Сев и опустил палочку. — Пока не хочу. Но зубы скалить на меня нефига.

* * *

Я умер, думал Сириус, сидя на холодных камнях возле лавки. Поводок был привязан к железному столбику, тоже холодному. Умер и попал в ад, потому что в настоящей жизни такого ужаса просто не может быть. Только вместо пекла тут ледяной ветер, вместо серы — вонючая сточная канава. А вместо рогатиков с вилами — гнусный Нюниус с волшебной палочкой. А я даже говорить не могу. И если бы мог, тогда что? Рассказал бы его мамочке?

А если она меня не расколдует?

А если она и не собирается меня расколдовывать?!

При мысли, что он может навсегда остаться собакой Снейпа, Сириус едва не взвыл на всю улицу, но взглянул на бродящее вокруг маггловское отребье в тяжелых ботинках и сдержался.

Пару минут он размышлял о том, каким способом свести счеты с жизнью, если ты собака, и пришел к выводу, что лучше всего броситься под грузовик. Потом рассердился на себя за такую слабость и решил, что сперва загрызет эту сволочь насмерть. Задумался над тем, как собаки загрызают людей, и понял, что не сумеет, просто не сможет.

Лучше он сбежит и найдет Джима или Луни, или, на худой конец, Хвостика, ведь больше никто на свете его и не узнает в этой шкуре... Но сначала надо выяснить, какой это город — миссис Снейп не воспользовалась камином, а аппарировала, обхватив его руками, и названия вслух не произнесла. Сириус подозревал, что это не Лондон. Нету в Лондоне таких жутких дыр, где нельзя принять ванну без помощи волшебства! Или есть?..

— Вот и все, Блэкки, — раздался над ним ненавистный голос. — Домой.

Сев поставил сумку на мостовую и отвязал поводок.

* * *

— Теперь ясно, зачем таким болванам, как вы, понадобился Стюарт Макгонагалл, — негромко сказал Сев, когда они свернули в свой переулок. — Ага, Блэк, я знаю, что это Поттер стащил у красотки Минервы книгу ее папочки! Раньше догадывался, а теперь, глядя на твое плачевное состояние, знаю точно. "Теория анимагической трансформации" — отличная монография, но, боюсь, не для ваших умов! Зря она держала такую литературу у себя в шкафу, ее место в Запретной секции. Согласен, Блэкки?

Пес и ухом не повел — брел, куда его вели, опустив морду.

— И вот почему тебя Поттер собакой называл, и вы оба ржали... Я другого не понимаю: зачем вам это вообще понадобилось? — Глаза Сева азартно блеснули. — Нет, я всегда знал, что у игроков в квиддич с головами не ах, удары бладжерами бесследно не проходят... Но все-таки зачем, а, Блэкки? Думаешь, тебя девочки больше любить будут, если ты будешь весь волосатый?.. Ладно, можешь не отвечать, я знаю, что нет... А-а-а, вот в чем дело! — с преувеличенной радостью воскликнул он. — Это как-то связано с вашим Люпином, также известным как Лунатик? Проблемы с луной, а, Блэкки?

Жалко, что я — не Луни, с отчаянием подумал Блэк. Он говорит, перекусывать горло легко, он уже убивал собак, говорит, что и человеку мог бы. Был бы он сейчас здесь...

* * *

— Не получилось, дорогой, — усталым полушепотом сказала Эйлин. Сириус и сам заметил, что не получилось. — Если бы ты мог мне рассказать, в чем ты там напутал...

Сириус опять чуть не завыл, но вышло только тихое скуление, и каминная решетка подозрительно расплылась. Как бы он рассказал, в чем он напутал, даже если бы мог говорить! Он и сейчас готов был поспорить на десять галлеонов, что все сделал правильно, точка в точку как в книге! Они с Джимом вместе все проверили и перепроверили, прежде чем...

— Ну-ну-ну, — прошептала целительница и погладила его по голове, отчего позорная горячая влага сразу выбежала из глаз. — Знаешь, магическая наука еще не изобрела таких заклятий, против которых не удавалось найти контрзаклятий, и вряд ли вы с вашим Поттером будете первыми. Я тебе советую все-таки съесть бифштекс и немного поспать, а завтра попробуем еще раз. Теперь я понимаю, в каком направлении двигаться, просто будет немножко дольше.

Эйлин говорила неправду, никаких ценных идей у нее не было. С парнем не сработал ни один стандартный рецепт, ни парочка нестандартных, придуманных за сегодняшнее утро. Дело шло к тому, чтобы возвращать его в госпиталь после каникул и собирать консилиум. Но огромный щенок стонал, как маленький ребенок во сне, из янтарных глаз бежали слезы, и она тут же решила, что будет пробовать еще и еще.

Потом Сириус зажмурился и притворился спящим, и через некоторое время она ушла. Сверху глухо, из-за закрытой двери, донеслась маггловская музыка.

* * *

Черные блестящие круги назывались "винилы", они остались от Снейпа. Не пригодились ему в новой жизни. Проигрыватель он забрал с собой, но Эйлин заколдовала патефон, который нашла на чердаке, чтобы он вертел винилы с правильной скоростью без помощи сломанных металлических штучек у него внутри. В маггловские музыкальные магазины она не ходила, но эту, старую музыку любила.

Им с Тобиасом тогда было чуть за двадцать, он, как и его друзья и вся маггловская Британия, был фанатом этих певцов и покупал всю их музыку. Эйлин сначала презрительно фыркала и включала в ответ магическое радио, потом привыкла, а потом полюбила их тоже.

Эту, веселую, с глупым названием "Ночь трудного дня", Тобиас пел, когда приходил в пятницу вечером, Севу еще не исполнилось пяти лет, и все было почти хорошо, и она точно знала, что еще чуточку терпения и понимания, и будет просто прекрасно... А эта, с французскими словами, и девочка, и норвежский лес, и человек ниоткуда — это ребенку шесть, и все уже плохо, так плохо, как она и вообразить не могла. Кричать "Помоги!", она не стала, уповать на то, что было вчера, — тоже, но песни все равно слушала.

Маги презирают магглов, магглы пытаются игнорировать само существование магов, но в некоторых местах их миры пересекаются. Эйлин было привычно после многих лет самостоятельной жизни применять магию к дрянной маггловской технике; когда к ней однажды зашел муниципальный водопроводчик осмотреть трубы, седого дядьку пришлось сначала отпаивать виски, а потом немножко заколдовать. Вот и с этой музыкой то же самое, только наоборот. Ей, ведущему целителю, и без специального анализа было ясно, какие чары настроения эти четверо закладывали в свои тексты. Чары даже действовали. Но поскольку магглы разбирались в волшебстве примерно так же, как она сама в водопроводных трубах, — действовали они каждый раз по-разному, а то и вообще никак.

Вот и сейчас вместо того, чтобы погрустить, а потом развеселиться, она расплакалась не хуже бедного мальчика в собачьей шкуре, который спал внизу. Промочила насквозь весь платок, потом достала из тумбочки бутылку бренди и пузатый бокал, налила на донышко и стала рассматривать свечу сквозь струистую янтарную жидкость. Это помогало, даже если не пить.

Пес не просто так плачет. Могу поспорить на месячное жалованье, это мой ребенок ему что-то сказал. Уж настолько-то я знаю своего ненаглядного. Он и вправду ненавидит этого Сириуса. Едва посмотрит на него — делается совсем вылитый Снейп, когда тот... ну ладно. Эйлин отхлебнула крохотный глоток — залпом пить так и не выучилась, сколько муж ни смеялся. Налила еще чуть-чуть.

И я, дуреха, радовалась, когда поняла, что он враждует с Гриффиндором! Он всегда был одиночкой, всегда. (И в кого бы это, как ты думаешь, Эйлин Принс?..) И когда он начал намекать, что принимает активное участие в Великой Хогвартской Войне Зеленых и Красных, я вздохнула с облегчением: насколько все же проще быть мальчиком, как хорошо, что он наконец-то включился в общественную жизнь. И ректор школы совершенно случайно встретился со мной в госпитале и долго говорил о язве межфакультетских распрей, я сокрушенно кивала и делала покаянный вид за нас обоих, за меня и за ребенка, а на самом деле была счастлива... Кажется, я недопоняла главное в ректорской речи: гриффиндорцев четверо, а он один, враги-то у него появились, а как насчет друзей?

Ну, за детей...

— Мама, не пей виски.

Она вздрогнула и подавилась. Ребенок похлопал ее по спине, а другой рукой отобрал бокал. Брови сведены в линию, нижняя губа сердито выпячена — вылитый Тобиас, вылитый.

— Ты учи меня! — огрызнулась она, вытирая глаза под очками (и хорошо, пусть думает, что слезы от кашля). — Тоже мне, пасторский духоподъемный визит. И это, во-первых, не виски, а бренди!

— Да, теперь чую, — Сев повел своим знаменитым носом. — Значит, не пей бренди. Вообще этой маггловской дряни не пей. Если тебе нужно, я зелье сварю. Любое, какое скажешь.

— Сев, у тебя ко мне какой-то вопрос?!

— Только про бренди и виски, — непреклонно заявил ребенок. — Я услышал, что ты этих козлов завела (он махнул рукой в сторону патефона). Ты, когда их слушаешь, всегда пьешь.

— Неправда!

— Правда! Пьешь, вспоминаешь Тобиаса и плачешь!

Сев называл его только так, по имени. Снейп — это был он сам, а отцом он этого человека больше не признавал. В лучшем случае дальним родственником.

— Ты воображаешь, что у меня нет других тем для размышлений? (Сев угрюмо промолчал.) Что ты сказал Сириусу, когда вы гуляли?

Ребенок свирепо полыхнул глазами... и снова промолчал. Шагнул к двери, остановился, вернулся. Подхватил с тумбочки пузатую бутылку и удалился окончательно. Бокал оставил.

Эйлин вздохнула, тихонько рассмеялась, шепотом подпела: "And though he"ll never come back, she"s dressed in black..." Поднесла к губам бокал, понюхала и поставила обратно. На самом деле она терпеть не могла бренди.

* * *

Всю ночь шел густой снег. И утром тоже продолжался. На черной собачьей спине сияли белоснежные звезды, Сев натягивал шапку на уши. И настроение у обоих было почти рождественское. То ли падающие снежинки на них так действовали, то ли вчера оба выпустили пар.

— Пошли погуляем, Блэк? — мирно спросил Сев. — Покажу тебе наш квартал, фабрику. Ты в Манчестере, небось, и не был ни разу?