Зимний крокус

Нет. Не может быть. Хватит глупостей! Мне чудится... А вот жалость такой, как Айдесс, может и не простить! Даже если он и вправду не совсем здоров. Боги, как бы я счастлива была поухаживать... ведь я многому научилась у старой травницы...

— Спасибо, Олэ, — улыбнулся кеорфюрст. — Рад тебя видеть.

Он мог меня видеть и раньше — как наследница древнего рода, я присутствовала на балу с самого начала, — но говорить об этом было бы ещё большей глупостью. Потому что и вправду к Айдессу в начале вечера было не подобраться. Впрочем... я и не пыталась...

— Какой день хороший, — сказала я искренне — любой день, когда я могла видеть Фёрэ, был драгоценен. А тот день ещё и лучился солнцем, радовал красками, обещал урожай... хорошим был тот день, да. Хотя получилось, что я имела в виду день рождения... Но, признаться, верноподданнические чувства тогда совсем не пришли мне в голову!

— Хороший, конечно, — глаза его чуть потеплели. — Он же поднял тебе настроение — значит, имеет право называться хорошим. Хочешь потанцевать?

— Хочу! — вырвалось у меня, но я тут же безжалостно себя одернула:

— Ты и так устал, должно быть, от этих танцев... Хочешь, просто постоим на балконе?

Ну зачем я... такой шанс был прикоснуться, ощутить его руки на плечах, его дыхание рядом! Дура я, наверное... но мне вдруг показалось, что приглашение — это была дань вежливости и хорошему, дружескому отношению ко мне. Ну как же, третья (или, как считает мой дед, вторая) по значимости семья в северном Пределе, отчего уважение не выказать?

Будь они прокляты, церемонии эти.

— Если мы просто будем стоять на балконе, я не смогу поднять тебе настроения, — улыбка его стала чуть шире. — И тогда про меня нельзя будет сказать, что я — такой хороший... как этот день. Пойдем, Олэ, честное слово, я умею танцевать.

— Я знаю! — ответила я, не противясь больше. И посмотрела прямо в глаза — такие большие, чуть насмешливые, радуясь, что вижу тень прежней упрямой улыбки. Я бы просто стояла тут и смотрела... и не надо танца, не надо пируэтов и чужих любопытных, порою недобрых взглядов...

— Конечно, умеешь. И ещё как!

Это была неуклюжая попытка кокетства — не умею я кокетничать... Не люблю. Но сейчас мне хотелось сказать правду, а правда была в том, что прирожденному воину действительно прекрасно давались любые танцы, и танец с мечом — не исключение. Может, ему и всё равно, что я думаю о его умениях, но...

Айдесс танцевал... бережно. Словно и впрямь старался доставить мне удовольствие и поднять настроение. Легко скользил, — я даже нарочно кинула взгляд: что у него на ногах? Нет, обычная обувь... но стремительный танцующий шаг казался мягким и стелющимся. Кошачьим. Бесшумным и изящным... Горный барс, такой же хищный, свободный и красивый. И — раненый. Да что такое! О чем я думаю?

Рука моя была, наверное, ледяной — во всяком случае, ладонь Айдесса казалась почти лихорадочно горячей.

— Ты любишь зиму, Олэ? — спросил он меня, провожая после танца к широкой скамье у колонн.

— Нет! — честно ответила я. А потом спохватилась: а вдруг это любимое его время? Хорошо бы это было не так...

— Мне больше нравится лето, — робко попыталась оправдаться я. И ранняя осень...

— Зима очень красивая, особенно у нас, — Айдесс смотрел на меня. — Почти как ты, Олэ. Но... холодно мне дома зимой. Дядя вот считает меня южанином. Детенышем тепла. Здорово, что ты тоже больше лето любишь!

— И ты... вырвалось у меня. — Я боялась, что ты любишь зиму. Но ведь летом... запахи. Цветы. Ягоды...

— Летом тепло... — вздохнул он. — Скажи... а ты любишь рисовать? Умеешь?

— Нет, — вздохнула я, боясь, что навсегда ставлю крест на наших отношениях. — Не умею. Я только... вышивать...

Боги, помогите мне! Опять я что-то не то говорю... Какая ему разница? Не будешь же сейчас рассказывать Айдессу, как люблю я изучать звезды осенними ночами, как сравниваю их положение на небе со старинными трактатами и пытаюсь вышивать орнамент, в котором зашифровано что-то вроде гороскопа... Женские штучки. Разве что предсказание погоды — но и здесь я весьма посредственный маг. Про то, как растут в нашем имении ягоды и цветы, рассказать? Айдесс... что же мучит тебя, о чем ты думаешь?!

— А ещё я рыбачить люблю, — почти прошептала я. — И стрелять из лука... любила. В детстве...

— Не помню тебя с луком, — нахмурился он, скорее, озадаченно и задумчиво, чем сердито. — С удочкой помню, а с луком — нет. Но вот рыба копченая у тебя получалась вкуснее всех, это помню хорошо, — тут Айдесс вдруг усмехнулся, чуть смущенно, и почти весело признался, — я каждый раз засылал друзей за новым кусочком, потому что сам подойти боялся — еще обжорой обзовешь и не дашь.

— Как жаль! — почти серьезно воскликнула я, думая, сколько же я потеряла возможностей увидеть его рядом лишний раз! Что бы мне догадаться. И вдруг осознала: это ведь он про то время, о котором и я вспоминаю так часто. Осенние работы перед Праздником Леса — а ведь я их целый год ждала, едва возвращаясь домой...

Айдесс, присылающий друзей за моей рыбой! Кто бы мог подумать... Боялся подойти. Неужели такое может быть?

— Если ты... — начала я и поскорее поправилась, — когда ты... сможешь приехать к нам в имение — тебя будет ждать самая лучшая рыба. Всегда. Я сама приготовлю.

В светлых глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся весельем.

— А если я нагряну неожиданно? — со смехом спросил он. — Как же она может меня ждать? К тому же опасность обзывания обжорой все равно остается — ты даже не представляешь, сколько я могу съесть вкусной рыбы! А когда узнаешь, придешь в ужас. Вот разве что если бы ты всегда знала, когда я появлюсь... и привыкла бы к обжорству... Тогда конечно. Но такое возможно только после свадьбы. Пошла бы ты за меня замуж, а, Олэ?

— Айдесс... — прошептала я не сразу.

"Не об этом ли ты мечтала?! И ты ещё молчишь?!" — вспыхнуло в голове, кровь прилила к щекам, а сердце застучало так, что я испугалась: он услышит... Но в следующий момент я поняла — да это же просто разговор такой... мы же друзья. И рыба ему нравится опять же.

— Конечно, — ответила я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал и был весел. — Вот съел бы ты хотя бы три порции моей рыбки... да не посылая за ней никого... тут же и пошла бы.

— Да, тут я промахнулся, — неожиданно серьезно пробормотал он. — За трусов замуж не идут. Прекрасным женщинам нужны настоящие мужчины, верно? — кривоватая улыбка, сродни моему "веселому" голосу, смотрелась на его лице неестественно. — Хотя бы такие, которые не побоятся подойти за угощением... Я, кажется, огорчил тебя, Олэ... прости.

Что он говорит? Какую-то ерунду... Кто посмел назвать его трусом? Или он сам так считает — но это же невозможное, немыслимое оскорбление... самооговор какой-то. И в нем виновата я... понять бы ещё, что я сказала не так... я же задохнусь сейчас, больно-то как... а ведь разрыдаться-то и нельзя. Тогда он точно, да, решит, что огорчил меня... Знал бы ты, сколько раз я буду вспоминать наш разговор! Каждое движение твое, каждое слово...

— Огорчил? Нет... — прошептала я, робко касаясь пальцами его плеча, как в танце. Потому что показалось мне, что он сейчас может исчезнуть — и исчезнет навсегда. И такого разговора тоже больше не будет. А я что-то испортила, и это надо исправить, немедленно, я, кажется, сделала ему больно...

— Ты не понял меня просто, — сказала я медленно, стараясь, чтобы в голосе моем прозвучала хотя бы часть того тепла, что хотелось ему передать. — Я же не про прошлое. Я сейчас... зову тебя в гости. И мечтаю угостить как следует. И тебя ждут... будут ждать... твои три порции. Не говори о себе плохо, — попросила я, словно ныряя в прорубь. — Это... неправда. Я не могу этого слышать.

Во взгляде его было удивление. Серьезное такое, глубокое удивление.

— Хорошо, — не очень уверенно произнес он, — при тебе постараюсь не говорить... И в гости приеду. Когда вот только? Мне ведь уезжать скоро... а мельком, по-быстрому, я не хочу.

— Когда угодно... — не раздумывая, ответила я. — Хоть сейчас!

Кажется, мне удалось отвести беду. В его глазах стало меньше боли.

— И... — я нервно улыбнулась, решив, что раз начала, я должна закончить эту тему, — прошу тебя... не обижай человека, которого я глубоко уважаю. Даже наедине с собой... когда я не вижу... не обижай, он этого не заслужил.

— А я так делал разве? Кого из твоих близких я успел обидеть?

— Его зовут Айдесс, — ответила я, — и... он не заслуживает ни одного худого слова. А ещё я слышала, что он отважен и умен, — постаралась я сказать более-менее безразлично, но тут же сорвалась, — и очень любит рыбу... а может быть, ему понравятся и грибы... и что-нибудь ещё, что растет в наших краях.

Глаза его улыбались. Почти ласково.

— Пусть только попробует предъявить мне претензии, я ему еще и не то устрою! — с облегчением рассмеялся Айдесс. — Я, конечно, обижать его не стану, но зато выдам тебе его страшную тайну. Этот паршивец грибы тоже любит. Только тссс! Я тебе этого не говорил!

— Конечно, не говорил. Но я запомню! — улыбнулась и я. — Грибы... его тоже будут ждать. Тем более в погребах им ничего не сделается... И я. Тоже буду ждать. Вы передадите ему, ваше высочество?

— Передам, — спокойно кивнул он в ответ.

— Ваше Высочество! — богач Хондро спешил к нам, разрушая все очарование вечера. — Ваше Высочество, Фюрст хочет Вас видеть. Очень просил Вас найти.

Дах Фёрэ сверкнул улыбкой, светской, веселой и равнодушной.

— Уже спешу, Дек, уже спешу. Чувствую, сейчас мне снова выскажут все, что накипело.

— Он не выглядит сердитым, просто посоветоваться хочет, наверное...

— Тогда тем более, промедление будет некстати, — вздохнул Айдесс. — Госпожа моя Холлэ, прошу прощения, но я вынужден Вас оставить. С превеликим сожалением!

Я церемонно поклонилась, не зная, что ответить — я только посмотрела на Айдесса долгим взглядом, прощаясь. Я старалась запомнить каждую его черточку. Хоть и родным всё было, а каждый раз он был всё-таки чем-то другой... Главное, что, кажется, та скорбная тень, что увиделаь мне, исчезла. Может, и не вся и не навсегда, — хотя, видят боги, что бы я только не отдала за то, чтобы услышать опять его беззаботный смех! Но всё же теперь он выглядел чуть-чуть лучше.

Скоро я ушла — мне хотелось исчезнуть сразу, но нельзя, это было бы слишком заметно и демонстративно!

Айдесс Йэгге. Линдари. Море. Ветер.

Поездка в Белое Безмолвие удалась на славу. Йэг чувствовал себя выжатым и высушенным — сосны напились его силы на несколько лет вперед. Зато и благодарность этих хвойных "хищников" в этот раз была более чем весомой. Изможденный кёорфюрст ехал в экипаже, решив не рисковать и привязав свою умницу Вьюгу сзади, а ему навстречу налегке катился обоз за самой лучшей древесиной на этом континенте. Из тех, что доступны для кораблестроения, разумеется. Флот будет доволен. "Тень полуночи" — тоже, часть будущих досок пойдет на новую обшивку его старушки.

Сам Йэг тоже, в общем, был доволен. В конце концов, силы он наберет, на то ему фюрст и время даст — отдохнуть и побыть одному там, где ему самому захочется. Зато дело сделано на отлично.

На очередном перекрестке он вдруг велел вознице остановить экипаж и, после некоторых размышлений, приказал повернуть на запад. Там указатель был, на том перекрестке. А на западе, согласно его уверениям, располагалась Линдари. Холлэ ведь приглашала его в гости, верно? Вдруг да угостит рыбкой? Опять же грибы...

Принц улыбнулся. Вольно ж ему валять дурака... рыбка, грибы... Просто там, в Линдари, живет человек, который, оказывается, очень его, Айдесса, уважает. Может быть, даже чуть-чуть скучает. Приятно же приехать в гости туда, где тебя ждут... И в этот раз отдыхать он будет не в замке Одиночества, куда всегда ездил после посещения Белого Безмолвия. А будет он отдыхать у семейства герцогов Линдергрэд, слегка чопорного, величавого, как и положено древнему северному роду. И коротать вечера в обществе умницы Холлэ, ледяной красавицы, не смотревшей в сторону мужчин так давно, что... это стало привычным ее атрибутом. Не интересны ей были мужчины.

"Да и на кой мы ей, если подумать?" — лениво размышлял он, прикрыв слезящиеся глаза. — "Одна морока..."

На балу, посвященном дню рождения фюрста, она показалась Айдессу неожиданно теплой. Девушка, о которой мечтали кавалеры всего Севера (и некоторые южане тоже), и к которой даже свататься не решались, ибо и так понятно, что она на это ответит... эта девушка, которую он помнил в том числе и по ее холодным взглядам, заговорила с ним сама. Словно почувствовала, в каком раздрае он тогда пребывал. Вот и скажи после этого, что прекрасная Холлэ Линдергрэд, наследница рода, холоднее ледяных полей...

На мгновение ему тогда даже показалось, что есть в ней что-то сродни Той... из Гезонга. Но... нет. Холлэ была сама по себе. Ничего общего с Варьеной Заргель, ничего. Она совсем другая, сотканная из света и звона... Просто совершенно неожиданно оказалось, что она еще и... теплая. А Йэгу катастрофически не хватало тепла.

Сейчас вот — в особенности. Наверное, поэтому он и подумал о Холлэ.

К вечеру вдали показались башни Линдари-доу. Высоченная центральная, с темным силуэтом флюгера... кряжистая северная, самая мрачная и холодная сейчас... стройная, увитая ползучим плющом, южная... Кёорфюрст был здесь всего пару раз и очень давно. Один раз с Хондрэ, на переговорах о малом лодочном порте для рыбаков. И один раз, когда ему было лет семь, с дядей... Про тот визит он вообще почти ничего не помнил, кроме этих вот башен...

Спустя почти два часа Линдари-доу вырос в огромный замок, и копыта лошадей простучали по гулкому мосту. Впрочем, проехав весь замок от ворот до ворот, экипаж вывез Айдесса к живописному и совершенно чудесному поселку. Зелень маленьких елочек в палисадниках, увядшие осенние цветы под снежными шапочками, аккуратная желто-зеленая черепица... И господский дом, большое трехэтажное здание с очаровательными деревянными птичками на карнизах. Обиталище грозных герцогов Линдергрэд. Дом Холлэ, такой же теплый, как она сама.

Йэг вышел (или скорее вывалился) из экипажа, неуклюже потоптался на месте, поджидая, когда к нему подбегут люди герцога. Примут коней, проводят возницу на кухню, доложат хозяину... Сам Айдесс честно остался ждать — этикет в таких случаях он предпочитал соблюдать до самой распоследней запятой. В конце концов, он свалился на головы хозяев без предупреждения, значит, должен... соответствовать.

Герцог Линдергрэд появился даже раньше, чем можно было ожидать — не иначе, он сам или кто-то из домашних увидели прибывших в окно.

Пожилой мужчина с гордой осанкой и до сих пор стройной фигурой, герцог торопился встретить гостя, но тем не менее его движения не казались суетливыми.

— Ваше высочество кеорфюрст! — приветливо улыбнулся хозяин дома и церемонно поклонился. Впрочем, улыбка его не поблекла, когда он выпрямился:

— Рады видеть в наших краях... Сейчас прикажу, закусите с дороги... и всё что полагается... Очень рады! Жаль, что не знали заранее...