Общее Благо

— Ответственность, — коснувшись палочкой горгульи, произнес старик и прислонился к стене, отдыхая. Горгулья тихо отъехала в сторону, как раз, когда женщина вновь произносила "Сахарная пудра".

— Альбус!

— Не здесь, Минерва, — быстро оборвал её старик и медленно пошел вверх по лестнице. Удивленной ведьме ничего не оставалось, как последовать за ним. По пути она почему-то всё время глядела на ступени, словно чего-то не хватало. Минерва представляла собой строгого вида пожилую даму в квадратных очках с тёмной оправой. Выглядела она очень взволнованной.

— Что произошло, Альбус? Я двадцать минут простояла под дверью вашего кабинета и не могла попасть внутрь!

— Примите мои извинения, Минерва, я всего лишь подпитывал защиту замка. Пароль пропал, и я ещё не успел установить новый, — вздохнув, старик покачал головой, как будто и вправду чувствовал себя виноватым. Ведьма выпустила из пальцев рукав изумрудного цвета мантии, который сжимала от волнения.

— Сейчас уже все в порядке.

Альбус машинально закинул в рот лимонную дольку, которую взял из вазочки на столе.

"А у него был хороший вкус!"

Маг, по-новому взглянул на вазочку со сладостями. Эти дольки так понравились ему, что он даже предложил их своей гостье.

— Лимонную дольку? — спросил он, без задней мысли протягивая вазочку женщине.

МакГонагал вздохнула, следы волнения исчезли с её лица, оно вновь стало строгим и гордым.

— Благодарю, но я не хотела бы портить перед ужином аппетит. Я рада, что все в порядке, Альбус, — произнесла она, позволив себе легкую улыбку. Женщина и вправду беспокоилась за директора. Даже для магов сам собой исчезающий пароль — штука странная.

— Как пожелаете, — старик поставил вазочку обратно на стол, — у вас было что-то срочное?

— Нет. Фоукс прилетел ко мне в кабинет, и я забеспокоилась. Но, раз у вас все в порядке, не буду отвлекать от работы.

Кивнув в сторону солидной кипы бумаг на директорском столе, пожилая ведьма сделала несколько шагов в сторону выхода, но, так и не достигнув цели, развернулась.

— Новый пароль — Ответственность, — директор показал одну из самых любезных своих улыбок. Минерва кивнула и, пожелав хорошего вечера, скрылась за дверью. Старик тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он изо всех сил молил богов, чтобы эта женщина не заметила разницы.

— Ответственность? — вдруг заговорил чей-то голос с верхней полки крайнего шкафа, — очень странное для тебя слово, Альбус.

— Шляпа? — удивился старик, глядя на полку, откуда шел звук.

— Шляпа-шляпа! Смотрю, новый Альбус получше старого будет.

— Я тоже так думаю. Не зря же Хогвартс так быстро согласился со старым-новым директором, — подтвердил чей-то голос сзади.

— Перемены грядут....

— Надеюсь, в лучшую сторону. Не нравится мне, во что превратился Хогвартс за последние сто лет. Под твоим, Диппет, и его руководством!

— Да, Армандо, Альбус пошел весь в тебя в своей честолюбивой маглофилии. Превратил всё наше образование, все наши основы в одну большую кучу смердящих отходов, которое с удовольствием поедают всякие грязнокровки! Поверьте мне на слово, господа директора, ещё более плачевной ситуации, чем этот пиздец достичь невозможно!

— Пошел ты, Финеас! Пошел ты и твои отсталые чистокровные взгляды, чтоб...

— Отсталые? Это ты отсталый, трухлявый пень! Позор чистокровного общества, ничерта не смыслящий в законах магии!

— Это кто из нас ещё трухлявый, ты... — Армандо не договорил, прерванный грозным возгласом Альбуса.

— Тишина!

— Впрочем, меняется далеко не все, — тихо пробурчал кто-то из прошлых директоров. Кто-то гордо фыркнул, кто-то вздохнул, но говорить больше старики не решались.

— Кто ещё заметил?! — директор обвёл портреты грозным взглядом из-под нахмуренных бровей. Несколько мгновений никто не осмеливался ему отвечать.

— Никто, кроме нас, Шляпы и твоего Фоукса. Мы не расскажем, — вздохнул самый старый портрет.

— Хорошо, — кивнул колдун, — а теперь, господа предшественники, я должен узнать, что здесь происходило до сего дня. Говорите, я слушаю.

Альбус уселся в кресло и взглянул в глаза первому попавшемуся портрету. Какое-то время они не решались отвечать, словно испугались живого директора. Древние нарисованные старики переглядывались, словно решали, кого заставить говорить первым, будто бы это было равносильно смертному приговору. В конце концов, заговорил худощавый старик, названный Армандо Диппетом. Его постоянно прерывал грузный кудрявый дед в щегольском наряде, с подписью "Финеас Найджелус Блэк".

За разговором с портретами пролетело несколько часов. За окном стемнело, сквозь оконное стекло в комнату вливался мягкий, слабый свет месяца. Альбус в гробовом молчании размышлял над сказанным портретами. Они поведали ему практически всё об обязанностях директора Хогвартса, о том, как сильно менялась программа образования, немного о самом Альбусе. В общем, всё, о чем может поведать нечто, вечно находящееся в школе. Естественно, этой информации оказалось совершенно недостаточно. Рядом раздался легкий хлопок.

На жердочке сидела птица с ярко красным, местами рыжим оперением. Довольно большая, похожая на не в меру растолстевшего ястреба с длинным хвостом. Именно к такой ассоциации толкал крючковатый клюв и острые когти пташки. Она топталась на жердочке и с опаской поглядывала на директора, то и дело наклоняя голову в бок.

— Птица! — воскликнул Альбус, поняв, что перед ним не просто жирный кусок мяса попугайского окраса, а существо, созданное из яркого, живого пламени — феникс. И это создание было фамильяром ныне покойного мага! Старик почувствовал, что их связь не была разорвана до конца, и сейчас только от птицы зависело, станет ли она подчиняться новому Альбусу. Тот вытянул руку в направлении жердочки и сжал кулак.

— Признаешь ли ты меня своим хозяином, Фоукс? — грозно спросил маг. Воздух вокруг него задрожал от силы. Феникс немного промедлил и, дважды хлопнув крыльями, пересел на руку мага, легонько клюнув того в щеку.

— Я тоже рад, — сказал старик, тепло улыбнувшись своему питомцу. Феникс потерся головой о щеку Дамблдора и пересел обратно на жердочку.

— Ну, что ж, похоже, пришло время разобраться со всем, что здесь происходит! — маг хлопнул в ладоши и вытащил первый из документов. Предстояло очень и очень много работы. За новую жизнь приходится платить...

* * *

Минуло два месяца с тех самых пор, как в теле Альбуса Дамблдора появился новый хозяин. Прошло какое-то время, прежде чем он привык к своему новому имени. Рабочие будни на посту директора текли ровным, неспешным потоком. Окружающие заметили кое-какие изменения в его поведении, но никто не придал им большого значения. Ведь старый Альбус все так же одевался в причудливых цветов мантии, все так же улыбался и глядел на детей из-под очков со стеклами-полумесяцами, все так же сидел целыми днями в своем кабинете, погруженный в непрерывную работу и все так же предлагал каждому свои лимонные дольки. Однако, директор стал нелюдим и очень мало разговаривал даже со своим верным заместителем. Он выбирался из своих покоев только на обед, да и то не часто, и не ходил по замку дольше необходимого. Создавалось впечатление, будто его вообще нет в Хогвартсе, большинство директорских обязанностей упали на хрупкие плечи Минервы. Это было единственным изменением, которое заметили окружающие.

И никому не было дела до того, что директор вылечил свой нос, мало кто заметил, как он перестал сутулиться, никто не заметил, как неуловимо жестче стала его походка, каким изучающим взглядом он одаривал каждого встречного во время своих редких прогулок по замку, словно тот был каким-то экзотическим блюдом на столе у директора и он не знал, есть ли его, или все-таки не стоит? К слову о блюдах, только профессор МакГонагал заметила, что его порция за обедом выросла почти вдвое и за эти два месяца, а сам директор стал чуть плотнее и упитаннее.

Каждый день теперь Альбус Дамблдор вставал ранним утром, в самый рассвет и в тишине директорских покоев обливался потом от натуги, выполняя различные упражнения. Естественно, не перегружая своё старое тело. Всё-таки, не молодой балбес, последствия могут быть куда более серьёзными.

"Какой же я дряхлый и немощный", — бормотал он, прерывисто дыша, после каждого подхода.

Маг стал очень ответственно относиться к своему здоровью и соблюдал строжайший режим. Результат потихоньку давал о себе знать, ведь с помощью магии и упражнений даже такое дряхлое тело, как у директора, смогло набрать немного мышечной массы и более-менее вернуться в форму. Он стал чуть шире в плечах и теперь не страдал отдышкой после подъема по школьным лестницам. По-крайней мере, по первым двум пролётам.

Точно так же, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор каждый день занимался изучением документов из кабинета, книг и, изредка, артефактов. Изучал все, до чего мог дотянуться и дивился своим результатам. За два месяца он сумел узнать если не все, то уж точно большую часть того, что знал Дамблдор-старый. Память честно возвращала ему знания в ту же секунду, как ему приходилось с ними сталкиваться. Открыв какой-то толстый фолиант и пробежавшись глазами по строчкам, Альбус тут же вспоминал, о чем тут написано. Увидев название заклинания, он сразу же узнавал, как оно работает и пробовал его на практике, если помещение позволяло. За два месяца его запас колдовства вырос настолько, что теперь отличить его от местного волшебника стало практически невозможно. Школьную программу он одолел за первые две недели.

Знания из прошлого, другого прошлого, которое было практически забыто, наоборот, возвращались очень неохотно. Они являлись ему словно давний, покрытый пылью сон, который хоть и силишься вспомнить, но вспоминаешь с большим трудом. Несмотря на это, часть из них он вернул. Однако, забыл старое имя, смутно вспоминая лишь кличку. "Свирепый или Бесстрашный", — примерно так бы она звучала на местном языке.

Заполняя копилку собственных знаний, возвращая утерянные способности, Альбус всё больше проникался возложенной на него директорской ношей. Он не переставал удивляться, насколько ничтожными магами выпускаются местные дети. Несколько раз он даже громко возмущался этому, находясь в своём кабинете, где никто посторонний не мог бы его увидеть. Портрет кучерявого Финеаса лишь ответил, что он был одним из тех, кто этому поспособствовал.

Дамблдор пообещал самому себе разобраться с этим, но, пока что, от решительных действий поостерёгся. Он предпочёл выждать и полностью разобраться в сложившейся ситуации. Ведь, не зная всех аспектов данного дела можно не просто попасть впросак, но ещё и сильно влипнуть, рискуя растерять не только весь авторитет в местном правительстве, о котором он узнал совершенно случайно, но и полететь с должности.

И чем глубже он уходил в изучение вопроса, читая законы, сверяясь со старыми газетами и получая воспоминания Альбуса-старого, тем сильнее кипело в нём возмущение. В конце концов, он понял, что для осуществления поставленных целей нужно было перекроить всю систему. Хотелось бы сказать, что сделает он это ради "общего блага", но это выражение ему очень сильно разонравилось. Поэтому он будет делать это ради авторитета государства и магического искусства, как такового.

"Общее благо!" — фыркнул он однажды, изучая какой-то древний томик по магии крови, за который бы отвесили минимум десять лет Азкабана. — Да какое может быть общее благо, если из магов делают невежд?! Запрещать все неугодные разделы магии, это же надо до такого додуматься? Делать вид, будто их совсем-совсем не существует, будто магия крови и особо страшные проклятия ну вообще никому не нужны и были просто ради смеха придуманы. Запретить что-то недостаточно, чтобы оно исчезло. Запрет сделает это только опаснее для невежд"

И поэтому Альбус, всерьез озаботившийся образованием в своей школе, решил присмотреться к преподавателям получше. Быть может, некоторых из них стоит заменить? Или посоветовать пройти переквалификацию.

На все приходящие письма маг не давал каких-либо конкретных ответов, ограничиваясь потоком общих фраз, или попросту игнорированием, если это было возможно. Два месяца спустя он принял тяжелое решение — настало время выбраться в мир, и посетить, наконец, местные достопримечательности. Впервые за долгое время директор вызвал к себе Минерву МакГонагалл и, напустив на себя донельзя болезненный вид, сообщил, что по состоянию здоровья вынужден покинуть Хогвартс на какое-то время. Слёзно попросил её заменить его на посту в ближайшее время и извинился за такие неудобства. Колдунья сердечно заверила, что сделает всё в лучшем виде. Не прошло и полчаса с её ухода, как Альбус, предварительно закрыв кабинет, набрался храбрости и шагнул в камин. Столь экстравагантный способ перемещения показался ему странным, однако оказался очень удобным.

Косой Переулок встретил мага гулом и гвалтом оживлённой толпы магов в причудливых нарядах. Первым делом Дамбус заглянул в Гринготтс. Посещение гоблинского банка прошло намного лучше, чем он ожидал. На личном счету Альбуса имелось что-то порядка тридцати тысяч галлеонов, на месячные проценты с которых, и, разумеется, директорскую зарплату он и жил. Все остальные деньги, например, из очень скудного "Фонда помощи жертвам Первой Магической", шли на благотворительность. Причём, неизвестно кому и неизвестно куда, но это уже дело десятое. Главное, что старик хотя бы был верен своим убеждениям. Другой же благотворительный фонд, куда люди складывали деньги для "Мальчика-который-выжил" пока что был нетронут. Не забыв взять справку о состоянии имущества, получить новую чековую книжку и дополнить средства в кошеле, Дамблдор покинул банк.

Следующим пунктом стояла нормальная одежда. С этим проблем не возникло. Десяток добротных мантий и парочку строгих костюмов ему продали в магазине с двумя золотыми "Т". После дедушка отправился к главной цели своего маленького путешествия. Скрипнувшая дверь старого магазина привела его в тёмное, пыльное помещение.

— А, клиент! Подождите секунду, — старческий голос донёсся из-за дальних шкафов.

— Я не спешу, Гаррик.

Едва были произнесены эти слова, из-за крайнего стеллажа появилось донёльзя удивлённое лицо продавца. Несколько секунд он смотрел на посетителя пронизывающим насквозь взглядом серых глаз. Похоже, ему казалось, что они, глаза, его обманывают.

— Альбус? — спросил он осторожно, — Что ты здесь делаешь, Альбус?

— Я хочу, чтобы ты сделал палочку на заказ, Гаррик. Для меня.

Олливандер вздохнул. В этом тяжелом старческом вздохе отразилась вся его усталость и горечь от невежества, его окружающего. На лице старого мастера крупными буквами было написано "Почему никто меня не понимает?" Отпустив ещё один тяжелый вздох, он обратился к Альбусу.

— Я всегда говорил, палочка сама выбирает мага и...

— Оставь этот бред тем, кто не разбирается в магии, — жестко прервал его Дамблдор, — Палочка — просто артефакт, который мне позарез нужен, поскольку старая сломалась. Свою кровь я тебе обеспечу, как и перо Фоукса, и любые другие ингредиенты. Только скажи цену.