Двое во вселенной

— Координаты, — сказал я.

— Ты меня не выбросишь? — заскулил Проныра, сжимая свою дрожащую ладонь.

— Не мели ерунды! Координаты, быстрее!

Проныра продиктовал, и я вел данные. Теперь оставалось ждать, пока система настроится на ближайший большой источник гравитации — местную звезду, и сможет произвести скачок. Самый быстрый из возможных — здесь уже не до корректировки искажения во времени. Лишь бы уйти от погони.

— У меня не было когтей! — продолжал гипнотизировать свою руку Проныра. — Смотри, она заживает! Я всемогущий!

Он закрыл глаза и откинулся в кресле.

— Ты проглотил биоморфа, — сказал я. — Который предназначался мне. Лошадиную дозу.

— Твою мать, — не открывая глаз, произнес Джошуа Проныра.

* * *

Они использовались во Второй Эриданской войне полвека назад. С тех пор технология биоморфов, превращающих человека в пристанище инопланетных организмов, была под запретом.

"У тайм-штурманов они убирают побочку от скачков, — сказала Анна-Мария. — Это если привыкать постепенно. Даже во время эйфории ты сможешь ясно контролировать свои действия и не сойдешь с ума. Никогда. Но если принять сразу большую дозу — произойдет то же, что с отрядом Дельмаха. Помнишь?"

"Не помню. Но у них не было выбора".

Тонкая ткань комбинезона обтягивала ее груди. На ладони Анна-Мария держала жука, отливающего цветом холодного металла. У жука было восемь лап и блестящие золотые глаза.

"Ты меня не слушаешь. Начинать надо с малого. С четверти. Через полгода можно перейти к половине. Но не стоит принимать целиком. Ты же знаешь, что антидота не существует".

Жук задергал лапками и попытался вгрызться в ее ладонь.

"Десять лет на каменоломнях Квинта, — сказал я, глядя на него. — Если найдут. Или в болотах Гоморры. Мне не нравится ни то, ни другое".

"Это если найдут. — Анна-Мария сжала ладонь, хрустнув биоморфом, и вплотную придвинулась ко мне. — Я не хочу, чтобы их у тебя нашли".

* * *

— Теперь ты оружие, Проныра. Живое оружие.

"Пока еще живое".

Его рана покрылась розовой кожицей, под которой что-то копошилось. Я протянул руку, схватил ползущего у Проныры по лбу родившегося биоморфа и спрятал в металлическую коробку. До скачка оставалось несколько минут.

— Дай мне психоцил, — застонал Проныра.

— Сегодня он тебе не нужен.

— Дай! Почему? Почему не нужен? Я не выдержу без него! А-а-а!

Окружающее смазалось. Звезды перестали существовать. Космос перестал существовать. Остались только большое солнце, берег моря и я. Я шел по песку, и теплая вода касалась моих босых ног.

Анна-Мария шла навстречу. Но чем ближе она подходила, тем я отчетливее видел, что это не Анна-Мария, а Проныра. Мертвый Проныра с неподвижными стеклянными глазами.

"Ты меня убил, — сказал он. — Твою мать, Ницше, ты меня убил".

"Ты сам выпил то, что тебе не предназначалось. И называй меня Дельмахом".

Проныра посмотрел на солнце.

"Когда я вернусь, я ведь уже не буду человеком?"

Я пожал плечами.

"Твой друг упоминал "Звездное семя". Это то, о чем я думаю?" — спросил Проныра.

"Я еще не научился читать чужие мысли, но я стараюсь. Да, это именно то, о чем ты думаешь".

Испаряясь за миллиарды лет, черная дыра не исчезает полностью. На ее месте остается сконцентрированная информация — кристаллические объекты, нарушающие все законы физики. Одного их кубического миллиметра хватит, чтобы обеспечить чистой энергией целую планету на год.

Но на что способен кристалл размером с кулак? "Звездное семя" нашли на месте гибели карликовой галактики между Млечным Путем и Малым Магеллановым Облаком. Случайность. Удача. Рок.

"Ньюк индастри" наняла "Звездную ласточку", чтобы доставить груз под строжайшей защитой на Медею, где располагались научные лаборатории корпорации.

Поговаривали, что "Ньюк индастри" финансировала повстанцев на Эридане. Если это так, то "Зведное семя" действительно предназначалось для войны. Но "Ласточка" ушла в максимальный резонанс вместе с грузом и командой. Пятьдесят тысяч лет в будущее и пятьдесят тысяч лет назад. Первое колебание. Следующий скачок после такого будет слишком велик, чтобы присутствующие на борту не превратились в стаю безумцев.

"Что ты делаешь?" — прохрипел Хи-Мори, которого я сжимал за шею.

Я разжал ладони. На его шее оставались следы от когтей.

"Вставай! Мы в максимальном резонансе. Сейчас зависли в обычном пространстве. Бежим! К капсулам, быстрее!"

"Звездное семя!"

Я схватил его за плечо, Хи-Мори вскрикнул.

"К черту семя! Спасай свою жизнь! Корабль вот-вот уйдет в новый скачок!" — прошептал я.

Уже в спасательном отсеке, когда мы тащили за собой большую часть команды и хохочущего капитана, я поспешил к последней капсуле, подальше от Хи-Мори. Не хотелось давать шанс своему убийце.

* * *

"Звездная ласточка" была похожа на птицу, которая собирается расправить крылья. Но это лишь форма — межзвездник не предназначался для полетов в атмосфере и посадки на планеты. Корабль был космическим странником. Моим прошлым. Моим домом. Звездным ульем с прилепленным к корпусу множеством грузовых отсеков и шлюпок.

Среди этого нагромождения мусора у одного из шлюзов цеплялся корабль Хи-Мори.

— Мы опоздали, — сказал Проныра.

Он сидел, привязанный ремнями к креслу. Под кожей на его руках пробегали волны. Черты лица искажались.

— Нет, — улыбнулся я. — Мы успели вовремя.

— Выпусти меня! — захныкал Проныра. — Освободи.

— Тоже нет. Помнишь, что случилось во время Второй Эриданской с отрядом Дельмаха?

— Не помню, освободи.

Проныра походил на маленького обиженного мальчика.

"Арлекин" плавно пристыковался.

— Жди здесь, — скомандовал я, выходя наружу.

— А у меня есть выбор? — визгливо бросил мне вслед Проныра.

— Выбор есть всегда.

Это сказал Хи-Мори. Он стоял в коридоре сразу за шлюзом и сжимал в руках револьвер. За его спиной находились великан и гипербореец. Причем второй явно жаждал реабилитироваться за прошлый неудачный бросок стилета.

— Выбор жить и выбор умереть. — Хи-Мори выщелкнул барабан и вынул один патрон. — Это твой шанс, сэнсей.

Брошенный на пол патрон покатился мне под ноги. Хи-Мори всегда тяготел к пафосным сценам. Я молчал и смотрел в потолок. Потолок был затянут паутиной. Удивительно, как эти твари проникают на корабль даже после обеззараживания груза.

Как все неудачно вышло. Они засекли нас еще на подлете.

— Целый год жизни, — покачал головой Хи-Мори. — Мы шли на форсаже, чтобы успеть к "Ласточке" раньше вас. Ты знаешь, что такое идти на мать его форсаже? Представляешь — целый чертовый год жизни коту под хвост. А тут такая досада.

— Какая досада? — опустил я взгляд.

Хи-Мори защелкнул барабан. Зрачок револьвера гипнотизировал.

— Хранилище со "Звездным семенем" пусто. Ты ведь знал об этом? — спросил Хи-Мори.

— Может быть, — улыбнулся я в ответ.

Спасательные шлюпки в моей памяти выстреливали одна за другой и терялись в черноте космоса. Звездные крысы, бегущие с корабля перед большим скачком. Я уходил на последней из них. Вернее, должен был уйти.

— Ты ведь тогда остался на "Ласточке", — сказал Хи-Мори. — Выпустил пустую шлюпку, чтобы все подумали, что ты улетел, а сам остался здесь и вскрыл хранилище со "Зведным семенем". Но как ты смог пережить большой скачок и не обезумел?

— Все мы немного безумны, — сказал я — Кто больше, кто меньше.

За моей спиной раздались хрип и сипение.

* * *

Шлюпки разлетались, как горошины из стручка. Я-из-прошлого брел по коридору, ощущая, как вибрирует ушедший в резонанс двигатель "Ласточки". Во рту шевелился биоморф. Я сжал зубы, и его панцирь хрустнул. Черт возьми, как же было трудно его проглотить! В металлической коробке оставалось еще несколько спящих жуков. Я проглотил следующего из них и опустился на колени. Перед глазами все плыло. Может быть, это уже начался большой скачок, но я находился в сознании.

Когда-то так привыкали к змеиному яду — глотая его понемногу, все увеличивая порцию, приучая себя к смертельным дозам.

Я полз по коридору к хранилищу, в котором находилось "Звездное семя".

Врешь, я остался человеком!

Я — это безумный капитал "Ласточки", у которого я успел стащить ключ активации хранилища. Я — это Хи-Мори, жаждущий получить "Звездное семя" для себя. Я — это множество людей, оставшихся в зависших кораблях Одинокой Вселенной.

И я-который-был-всеми полз, царапая пол острыми когтями.

* * *

— Как ты смог вернуться? — спросил Хи-Мори.

— Слишком много вопросов, — прохрипел я.

— Было еще несколько зависаний, да? Тебя кто-то подобрал? — нахмурился Хи-Мори. — У входа в третий шлюз мы нашли несколько скелетов. Это были мародеры, охотники за сокровищами. Знаешь, многие пытаются поживиться такой добычей. Считают, что найденное оправдывает риск вот-вот вот уйти в новый скачок вместе с кораблем. Так вот, мародеров кто-то убил. Разорвал на части, хотя они были неплохо вооружены. Бр-р-р... Жуткое зрелище. Знаешь, а их межзвездника не было ни у одного шлюза. Кто бы мог его забрать, Ичи-сан?

— Называй меня Джеком, — сказал я. — А ты жулик. Спорим, что в твоем револьвере все шесть пуль на месте?

Хи-Мори опустил револьвер и улыбнулся.

— Куда ты дел "семя"? Говори быстрее, мы рискуем уйти в последний скачок.

Я вытащил из кармана сверток.

— Ты это ищешь?

Хи-Мори вскинул револьвер и выстрелил. Надо отдать должное — это было проделано довольно неожиданно. Но я успел уклониться и прижаться к стене. По кораблю прокатилось эхо выстрела. В кабине "Арлекина" раздались вой и звук рвущихся ремней.

Я зажмурился. Биоморфы реагируют на резкие звуки. И никогда не трогают своих.

Мимо прокатился горячий ревущий комок. Меня обдало колючим воздухом. Туннель заполнился удаляющимися криками. Где-то ухнул выстрел индукционного ружья, мои волосы зашевелились от статического электричества, и все затихло. Я открыл глаза.

На потолке догорали обрывки паутины. Пепел опускался на лежащего в луже крови Хи-Мори. Рядом на полу валялся сломанный стилет гиперборейца. Кровавые потоки тянулись в темноту туннеля. Где-то вдали одиноко мигал светильник, сменяя свет и тьму.

В узком коридоре Проныра, или, вернее, тот, в кого он превратился, не оставил противнику ни единого шанса.

Хи-Мори приподнял голову и что-то произнес.

— Что ты сказал?

Я наклонился. Мои когти процарапали обшивку "Ласточки" и втянулись обратно под кожу. Хи-Мори вновь спросил одними губами:

— "Звездное семя"... У тебя... Зачем ты вернулся?

Я поднял револьвер, выщелкнул барабан и хмыкнул. Так я и думал.

— Мне подошел бы любой м-лайнер в фазе максимального резонанса. Но я рад, что это оказалась "Ласточка". Это ведь мой дом. Приятно, когда у тебя есть, куда вернуться.

Я бросил револьвер на пол и перешагнул через тело, вдыхая запахи дыма и разлитой крови. Предстояло приготовиться к последнему скачку.

* * *

Прошло каких-нибудь несколько дней, как вошедший в резонанс двигатель искажения бросил "Ласточку" на миллиарды лет вперед. Я все время думал, на что это будет похоже, когда твой разум переживает такую бездну субъективного времени? Оказалось — лишь миг. Или бесконечность океана, песка и солнца.

А потом наступила темнота.

Не было звезд.

Не было самого космоса.

Где-то в этом бесконечном ничто, как в липкой паутине, висели корабли, но не хватало гравитационных маяков, на которые можно настроить их системы, чтобы вернуться в прошлое Вселенной, поймав нужную волну.

Были лишь тишина и твое дыхание.

В темноте туннеля за моей спиной эхом хрипел Проныра.

— Вот мы и здесь, Джошуа, — сказал я, поднимаясь с кресла.

Я вынул "Звездное семя", полюбовался его гранями. Казалось, в глубине кристалла бился пойманный свет. Там кружились галактики и путешествовали корабли звездных странников.

Но это была лишь иллюзия.

— Нам пора.

Я направился к "Арлекину", в отсеках которого был спрятан миниатюрный ядерный заряд. На бывшем корабле мародеров много потайных мест.

"Зачем тебе бомба? — удивился когда-то капитан отряда эриданских десантников, имя которого я не запомнил. Два его помощника скорчились на полу со сломанными руками. — Собираешься начать новую войну?"

"Это уже мое дело, — ответил я, опуская на стол карточку. — Здесь три миллиона кредитов. Это все, что я могу предложить".

"С вами приятно работать", — ухмыльнулся капитан, глядя на своих сослуживцев, которые недавно пытались меня задержать.

Нет, капитан, я не собираюсь начинать войну. Заряд послужит лишь запалом. Энергию "Звездного семени" можно тратить постепенно, а можно израсходовать за один раз. Всю, без остатка.

Я вложил кристалл в приготовленный контейнер, настроил таймер и включил систему автопилота. Вскоре "Арлекин" совершит свой последний скачок. Думаю, расстояния в один световой час вполне хватит, чтобы "Ласточку" не задело взрывной волной.

— Вперед, малыш, — похлопал я по панели тайм-сканера.

"Арлекин" ответил благодарным урчанием.

Я сидел в кресле капитана на "Ласточке" и представлял, как вскоре в абсолютной темноте Одинокой Вселенной загорится новая звезда, и зависшие корабли получат гравитационный маяк.

Это для тебя, Анна-Мария, улыбнулся я.

Это все для тебя.

Где-то вдалеке вспыхнул свет.

(*) Ичи — яп. один.