В общей сложности, пятнадцатый век стал переломным моментом в европейской женской истории. В его начале женщины пользовались огромным количеством прав и свобод. В его конце они заняли ту нишу, выбраться из которой им не удалось полностью и до наших дней.

Мне не нравится ход мыслей Голдберга потому, что из его рассудений выходит, что, стабильность — это синоним патриархального уклада. Причем, получается, что на практике-то женщины продолжали заниматься тем же, чем занимались и раньше, только вот вдруг отношение ко всему этому изменилось.

Рассуждения Голдберга о женском образовании я даже приводить не стала, потому что там полный нонсенс. С одной стороны, он утверждает, что женщин перестали обучать чему-либо, кроме практических навыков, морали и манер, подобающих приличной женщине. С другой стороны, пишет, что до 7 лет дети обучались дома матерями. Насколько мне известно, грамотность половым путем не передается, значит, женщин все-таки учили не только суп варить и глаза долу опускать.

Можно понять, что Голдберг приравнивает к необразованности незнание латыни. Но, позвольте, кому эта латынь была нужна? Это был язык медиков, юристов и управленческих бюрократов, деловой универсальный международный язык, на котором составлялись документы. И для чего латынь была нужна многочисленным крестьянкам, горожанкам и аристократкам, которым было никогда не заседать в бюрократических учреждениях? Ведь даже книги начали писаться на английском чуть ли не с одиннадцатого-двенадцатого века!

Впрочем, были и горожанки, и аристократки, латынь знающие, причем, первые зачастую служили секретарями при высокородных дамах, латыни не знающих, но вынужденных вести большую официальную переписку. От этих возражений женщин-историков Голдберг отмахивается со словами, что исключения только подтверждают правила.

3. Кто считался старым в Средние века

Поскольку часто встречаются дебаты о том, кто считался в средние века старым, я решила обратиться к книге "Growing old in the Middle Ages" Суламифи Шахар, израильского профессора истории и лауреата.

Все геронтологи нашего времени знают, что хронологические рамки мало что говорят о человеческом возрасте. Возраста, после которого человек становится старым, просто не существует. Как пошутил один из специалистов по заболеваниям памяти, "старик — это человек, который старше тебя на 15 лет". К тому же, внутренние органы человека "стареют" с разной скоростью. Знали это и в Средние века.

Винсент из Бове (1190-1264) писал, что "в событиях и работах юности ты не замечаешь, как старость подкрадывается потихоньку, шаг за шагом. Она не побеждает сразу, но отвоевывает часть за частью".

Арнольд из Виллановы (1235 — 1311) из Салерно подмечает, что люди с холерическим темпераментом и острым умом имеют тенденцию к болезненной молодости, но к зрелым годам их здоровье улучшается, и они живут долго и старятся медленно. Что касается женщин — то старая женщина — это та, которая не протестует, когда ее называют старой.

Августин из Гиппо (354 — 430) разделяет человеческую жизнь на 6 стадий: "ты не изменяешься от одной стадии к другой, но, оставаясь все тем же, ты будешь чувствовать новизну. Второй возраст не наступит так, чтобы закончился первый; и наступление третьего не разрушит второй; четвертый не родится так, чтобы умер третий; и пятый не станет завидовать силам четвертого; и шестой не подавит пятого. Хотя они и не приходят так, чтобы быть одновременно, они продолжаются в гармонии один с другим в душе, у которой правильные отношения с Богом, и они будут поддерживать тебя в бесконечном покое и прозрачности седьмой стадии".

До сих пор гериатры и геронтологи считают, что в возрасте от 60 до 70 лет наступает некоторое ослабление жизненной силы человека. Представление о возрасте, в котором начинается старость, отражаются в западном обществе в возрасте выхода на пенсию (около 65 — 68 лет), хотя девиации в рамках одной и той же возрастной группы очень сильны.

Широко распространено мнение, что в Средние века и во времена Ренессанса люди старели раньше, что человек в 40 лет уже считался старым. Эти поверья основываются на понятиях о средней продолжительности жизни человека тех эпох. Историки, придерживающиеся этой точки зрения, основываются на текстах Средних веков и Ренессанса, касающихся вопросов "возраста человека" и "стадий жизни", а также на персональных записях людей того времени, в которых они излагают свои понятия по вопросу, а также описывают свои ощущения старения.

Это не лучший способ для выводов о том, как быстро люди старились в те времена. Гораздо более надежно обращаться к юридическим текстам Средневековья и Ренессанса, определяющим понятие "старый человек", причем в привязке к культуре и социуму отдельно взятого общества.

Деление жизни на стадии довольно типично для Средних веков, и отражается как в литературе, так и в искусстве. Различные системы разделения жизни на этапы тщательно изучались — особенно, разумеется, последние этапы жизни человека. Большинство этих систем даже не принадлежат Средневековью, а берут начало из представлений древних Греции и Рима, и даже из мусульманских трактовок античных знаний. В тринадцатом веке научные работы начинают писаться на национальных языках, и, таким образом, даже люди, не знающие латынь, получают доступ к различным ученым теориям и представлениям.

Наиболее популярными были деления человеческой жизни на три, четыре, шесть и семь стадий, реже — на пять и двенадцать. В данном контексте интерес представляют те, которые четко называют границы каждой стадии, потому что очень много учений подробно каждую стадию жизни описывает, не ставя при этом четких возрастных границ.

Деление жизни на три стадии базировалось на биологии Аристотеля. Деление на четыре стадии — на физиологии, и на семь стадий — на теории Птолемея о том, что за каждую стадию человеческой жизни "отвечает" определенное небесное тело, наделяя ее своими характеристиками. Но бывали и другие вариации, как то деление жизни на четыре стадии по "временам года", и на семь — по семи каноническим добродетелям и пр., и пр.

Бернар де Гордон из Монпелье в 1308-м делит жизнь человека на три стадии:

От 0 до 14 лет (aetas pueritiae), 14 — 35 (aetas iuventutis), 35 — ? (aetas senectutis). В другой своей работе он обозначает верхним пределом человеческой жизни 60 лет.

Данте на границе 13-го и 14-го веков в Convivio (http://dante.ilt.columbia.edu/books/convivi/) делит жизнь совершенно по другому: 0 — 25 (adolescenza), 25 — 45 (gioventute), 45 — 70 (senetute), 70 — ? (senio).

Филипп де Наваро, 13-й век, предлагает следующее деление (не являясь, впрочем, медиком, но крестоносцем, поэтом, писателем и консервативным философом): 0 — 20 (anfance), 20 — 40 (jovant), 40 — 60 (moien age), 60 — 80 (viellece).

Впечатляющий разброс для одного столетия!

Остается только совершенно неясным, имеется ли в виду жизнь только мужчин, или и мужчин, и женщин. Винсент из Бове упоминает вскользь, что молодость женщины заканчивается после 50 лет, когда она теряет способность к деторождению. Действительно, в Средние века считалось, что менструации у женщин заканчиваются в 50 лет, что приблизительно на 5 лет раньше, чем средний идентичный период в наши дни. Но ведь детородный период определяется не только биологией, но и социально-экономическими обстоятельствами. Например, в Тоскани средневековая женщина выходила замуж приблизительно в 17 лет, и очень редко рожала после 36. Очень похоже на то, что после рождения нескольких детей пары принимали меры контрацепции. Остальные ученые, очевидно, предполагали, что и женщины, и мужчины проходят стадии жизни одинаково.

Томас Аквинский даже утверждал, что нет такой стадии в жизни женщины, когда она достигает той стадии совершенства, за которым наступает только увядание.

Что касается конкретных записок и писем конкретных людей, то историк Гилберт упоминает о тех, кто считал себя старым и даже приближающимся к смерти: Пьетро Арентино (1492 — 1556) — в 45 лет, Эразм Роттердамский (1466 — 1536) — в 40 лет, Микеланжело (1475 — 1564) — в 42 года, Франсуа Вийон (1431 — 1463) — в 30 лет.

Историк Розенталь приводит несколько другие примеры: Джеффри Чосер (1343 — 1400) — в 50 лет, Уильям Кэкстон (1422 — 1491) — в 50 лет, Томас Окклив (1368 — 1426) — в 53 года, лорд Ричард Скроп (1327 — 1403) — в 57 лет.

Не могу не заметить, что никто из них не умер тогда, когда считал себя умирающим, кроме Вийона, который особый случай.

Не будет излишним также обратить внимание и на то, в каком контексте вышеозначенные деятели именовали себя старыми. Микеланджело, например, в свои 42 пишет к агенту Медичи: "Опять же, я — старый человек, и мне не кажется заслуживающей усилий бездарная трата моего времени для того, чтобы сберечь папе две или три сотни дукатов". Комментарии, как говорится, излишни.

Необходимо также помнить, что в Средние века смерть не была таким табу, каким она стала в наши дни. О смерти много рассуждали, писали, рисовали, ставили мистерии. Люди Средних веков ни на минуту не забывали, что они смертны. Было совершенно естественно написать, как тот же Микеланджело, что "я буду дома ко дню Всех Святых, если не умру до этого".

Но это совершенно не значит, что смерть человека в возрасте 35 — 45 лет считалась естественной. Ни в коем случае! Ее горько оплакивали, сравнивая умершего со слишком рано оборванным плодом (кажется, этот оборот ввел Петрарка, который очень много писал о вопросах жизни и смерти). Смерть старого человека горем не считалась. Как писал Альбертус Магнус (1193 — 1280), старый человек начинает холодеть, высыхать, и, говоря современным языком, терять иммунную защиту. Признаком ясно надвигающейся смерти он считал начало болезней памяти. Магнус писал, что человек, умирающий от старости, даже не чувствует перехода из мира этого в мир иной.

Что касается указов и декретов королей, то здесь имеется масса примеров, что старыми считались люди от 60 до 70 лет и старше. Список, в общем-то просто огромен. Здесь и указ Филиппа Пятого Французского от 1319 года, разрешающий лицам старше 60 лет платить налог местному сенешалю, а не ехать ко двору короля, и указ Филиппа Шестого Французского от 1341 года о пенсиях, сохраняемых для старых служак старше 60-ти, и распоряжение Педро Жестокого от 1351 года об обязательных работах для всех, от 12 до 60, и распоряжение Эдуарда Второго Английского о военной подготовке всех мужчин от 15 до 60, и пенсия солдатам старше 60 Генриха Седьмого Английского, и много чего еще. Во многих регионах Европы (например, Кастилия и Леон) пенсионный возраст для служащих наступал и вовсе в 70 лет.

Что касается женщин, то вдовы 60 лет, владеющие состоянием, были освобождены от необходимости выходить замуж или платить штраф за отказ королю или лорду. В судебных записях Средних веков возраст упоминается только в том случае, если имеет отношение к нарушению закона. Например, в 1410 году в Турине были оштрафованы молодые люди за то, что они устроили шаривари под окнами вдовы, которая накануне обручилась. В свою защиту она они заявили, что вдова была слишком стара для нового брака: ей было 60 лет!

Сохранилось письмо, адресованное епископу Линкольнскому в 1338 году относительно графини Алисии де Лэси, которая после смерти мужа дала обет безбрачия и собралась в монастырь, но оттуда ее выкрал некий рыцарь, и она дала ему свое согласие на замужество. Автор просил наказать рыцаря деньгами, усиливая свою точку зрения уточнением, что графине было 60 лет.

И еще один интересный момент: в Средние века существовал обычай округлять возраст до ближайшего десятилетия, 63-летний говорил, что ему 60, а 55 летний мог считать себя либо 50-ти, либо 60-ти лет от роду. Как писал Петрарка, " молодые люди уменьшают свой возраст, а старые увеличивают".

Женщины-рыцари Средневековья

В 1148 году Тортоза была сарацинской крепостью, которая контролировала морскую торговлю, а точнее, сильно ей мешала. Мешала настолько, что ее взяли штурмом соединенные силы англичан, французов, и тамплиеров Англии, Франции и Испании, которые были собраны для участия во Втором крестовом. Руководил ими граф Раймунд (Рамон) Бернджер IV. Потом начались проблемы. Поскольку поход был неудачен, начались внутренние распри, поиски виновных, и сарацины решили этим воспользоваться.

В 1149 году они атаковали крепость и город, и отражать эту атаку пришлось женщинам, потому что мужчины были заняты осадой Лериды. Это было потрясающе, потому что женщины благополучно отбились не от какого-то отряда, а от регулярных войск, и отнюдь не швыряясь камнями, а сражаясь в мужских доспехах. Когда подошли силы графа Раймунда, дело уже было сделано, и графу осталось только отблагодарить женщин Тортозы за доблесть, что он и сделал. Он основал для них рыцарский орден, который назывался orden de la Hacha, Орден Топора, the Order of the Axe (основное оружие сражавшихся, боевой топор). Замужним женщинам были даны одинаковые рыцарские права с их мужьями, незамужним — с их отцами и братьями. Это был боевой рыцарский женский орден, опознавательным знаком которого было изображение красного топора на тунике.

Удивительно мало пишут об этом событии, поэтому многие о женщинах-рыцарях просто никогда не слышали. Членов ордена называли Cavalleras, Equitissae и Militissae. Для них был учреждена форма, напоминавшая форму капуцинов, они были освобождены от налогов, они получили право участвовать в тех же сборах, что и мужчины, сидеть выше их, и передавать рыцарский титул по женской линии. Известно, что в 1472 году, при осаде бургундцами Бове, атака была отбита под руководством Жанны Аше, члена Ордена Топора. Орден никогда не был расформирован, и предполагается, что он исчез сам по себе, со смертью последней женщины-рыцаря.

У Ордера Рыцарей Святой Марии было несколько наименований: The Order of the Blessed Virgin Mary, the Order of Saint Mary of the Tower и the Order of the Knights of the Mother of God. Этот орден тоже был военным, но не был чисто женским. Основан он был Лодериго д"Андало в 1233 году в Болонье, и, несмотря на то, что являлся орденом религиозным, принимал в свои ряды и женщин. Папа одобрил устав ордена, задачи которого были обозначены следующим образом: "членам ордена дозволяется носить оружие для защиты католической веры и религиозной свободы, и должен это делать по специальному призыву римской церкви. Для подавления гражданских волнений, они могут иметь только оружие, предназначенное для защиты, и только по разрешению епископа". Женщины в этом ордене носили звание militissa. Орден был предназначен для успокоения стычек между гвельфами и гибеллинами, в чем имел довольно скромный успех. Был распущен в 1558 году.

В орден Сантьяго со времени его основания (1175 год) принимали женатых рыцарей, и вскоре были созданы отдельные женские подразделения с женщинами во главе. Этих подразделений к концу 13-го века было шесть: Санта Эуфемия де Козуэлос в северной Кастилье, Сан Спириту де Саламанка, Сантос-о-Велло в Португалии, Дестриана около Асторги, Сан Педро де ла Пиедро в Лериде, и Сан Винсенте де Жункерес. Орден был основан для защиты паломников в Компостеллу, его обязанностью было сражаться с сарацинами, но, помимо обязанностей военных, орден нес обязанности по сопровождению и устройству ночлега паломников. Женщины носили в ордене звание commendadora. Этот орден существует по сей день.