Ведьмак из Литтл-Уиннинга

Грейнджеры и Гарри еще спали, отдыхая после необычного праздника. Бродяга, немного освежившийся под струей холодной воды, покачиваясь, побрел на кухню, искать чем похмелиться и перебить сушняк. Есть при этом совсем не хотелось — еще вчерашнее не переварилось.

Проходя мимо висящих на стене стареньких часов, Сириус бросил на циферблат ленивый едва проснувшийся взгляд — полпервого дня. Однако.

Кухня встретила возвращение непутевого Блэка все тем же праздничным убранством, стоящими на столе блюдами и тарелками, немытыми и местами содержащими недоеденную вчера снедь. Возле кухонного гарнитура, к превеликому удивлению Сириуса, в позе зародыша на полу сладко посапывал закутанный в красный тулупчик Кричер, время от времени бурча нечто бессвязное откровенно нетрезвым старческим голосом.

— Кричер? — негромко спросил Блэк, сам не зная для чего.

— Ум-аум... Н-недост... Недост... — заворчал во сне косплеящий Деда Мороза эльф.

— А, хрен с тобой. Сам справлюсь. — махнул рукой бывший аврор, поскольку общаться даже с трезвым Кричером ему не доставляло никакого удовольствия, чего уж говорить про похмельного.

Стараясь сильно не шуметь, Бродяга пошарил по шкафчикам в поисках спасения от бодуна. И, как ни странно, нашел маггловскую походную аптечку. Ему были знакомы такие вещи — авроры временами их использовали, плюс Лили всегда держала такую под рукой в Хогвартсе. Мать Гарри уже тогда проявляла задатки медицинского таланта, а после школы никого не спрашивая пошла работать в Мунго, в самый разгар войны с Тем-кого-нельзя-называть. Черт, бедная Лили, как же он перед ней виноват...

* * *

Проснулся я от того, что кто-то очень теплый и волосатый старательно пускал слюни на мою грудь. А, собственно, волосы, непослушным каштановым кустом набивались мне в нос.

— А-а-апчхи! — не в силах больше сдерживаться, облегченно чихаю.

— А? — знакомый заспанный голосок. Гермиона? Гермиона!

Так, вроде одетые. Ф-фу-ух! Шучу. Малые мы еще для такого. Даже гормон не играет. Може, оно и к счастью пока. Моча в голову не бьет — мышление трезвее. А то помню я себя в седьмом-восьмом классе...

— Гермиона, ты что делаешь в моей постели? — с ходу задаю вопрос девочке с порозовевшими щечками.

— Ну... — эта растрепанная кавайка явно смущалась, — Мне было как-то неуютно одной в той спальне, поэтому я пришла к тебе.

— А почему ко мне-то?

— Ну, родители не разрешают с ними спать. А ты такой теплый! — Герми умильно захлопала своими глазками, — И ведь ты сам сказал, что мы друзья, Гарри.

— Но ведь мы к тому же еще и мальчик и девочка. — посмотрел я на нее.

— И? Пошляк ты, Гарри Поттер! Мы еще слишком маленькие для такого! — немного не сразу дошло до нее, — И вообще, я не против, если что. Но не раньше, чем ты начнешь бриться.

— Кхм-кхм-кхе... — единственное, что я смог выдать на ее высказывание, — А ничего, что мы почти не знакомы?

— Ты меня на каникулы к себе домой пригласил? Пригласил. Водку с моим папой пил? Пил. Мы с тобой вместе спали? — я, не зная чего и ответить, кивнул, — Ну и после этого ты говоришь, что мы друг друга плохо знаем? И это я еще не упоминаю тот случай в туалете. — тихонько закончила Гермиона.

— И все же, откуда ты такого набралась?

— Гарри, ты думаешь, что я читаю только школьную программу и не интересуюсь жизнью?

— Ни в коем случае, Герми. — в примирительном жесте поднимаю руки кверху.

— Не зови меня Герми!

— Но Гермиона — слишком длинно и официально, если уж пошла такая пьянка, насчет наших отношений.

— Р-р-р! Поттер... — смешно зарычала девчонка, — Мы друзья. Какая еще пьянка?

— Это выражение такое.

— Странное. — насупилась Герми, однако, смягчила тон, — Зови меня Эми, если уж тебе так лень произносить мое полное имя.

— А почему Эми, а не Миона?

— Эми мне больше нравится, вот. — и показала мне язычок, после чего, совершенно неожиданно, чмокнула по-детски, но прямо в губы.

Я даже впал в ступор. Чегой-эт сейчас было?

— Эми, это чего сейчас было?

— Ну мы же спали вместе. А мужчина и женщина в кино, всегда, когда спят вместе, утром целуются в губы. — и сделала невинное улыбающееся личико. Кава-ай!

— Вот взялась на мою седую голову, продвинутая блин. — картинно запустил пальцы в свои белые космы, покачивая головой.

И это Гермиона? Милая, до чертей правильная, лохматая заучка? Если что, это мое впечатление по семестру в Хоге. У остальных школотронов мнение о Грейнджер несколько жестче. Милой они ее не считают, это уж точно.

— Да ладно тебе, Гарри! Сам со мной сдружился, между прочим. Хватит тут охать, как старик какой. Ты младше меня почти на год! — подбоченившись, девочка бесцеремонно меня распекала, хитро улыбаясь и хихикая.

— А чего мне еще делать? — пожал я плечами.

— А хотя бы и поцеловать меня! В губы. А то мне, кажется, понравилось. — у нее мило покраснели мочки ее изящных ушек.

— Я ж не умею... — понурился я. Тут я даже не солгал — в прошлой жизни как-то за почти три десятка лет так и не довелось. Когда после ВУЗа на работу устроился, вроде чего-то такое наклевывалось, да дальше робкого первого свидания так и не зашло. А потом кризисы, увольнения... В общем, не до женщин было — тут бы себя с матерью прокормить.

— Так я тоже. Вот и научимся. — показала мне язык Гермиона и притянула к себе, чтобы воплотить свой коварный замысел.

Впрочем, исполнению розовой фантазии всех "пампкинпайщиков" (п/а: фанаты пейринга Гарри/Гермиона, несколько обиженные на миссис Роулинг за то, как она их продинамила в каноне) не суждено было исполниться. В дверь комнаты кто-то постучался.

— Кто там? — изображаю заспанный голос.

— Гарри, ты уже проснулся? — кажется, это Сириус.

— Угу.

— Можно к тебе войти? — и, не дожидаясь ответа, крестный открывает дверь в свою бывшую комнату и застывает на миг на пороге, застав нас в весьма интересном положении — Герми так меня и не отпустила, — Воу, я, кажется, слегка невовремя. — прыснул тихо он в поднесенный ко рту кулак, — Вы когда закончите, можно поговорить с тобой, Сохатик? — и, готовясь закрыть за собой дверь, уже на развороте показал мне оттопыренный вверх большой палец.

Впрочем, спокойно соблюсти дальнейшую конспирацию не получилось — мимо как раз проходила миссис Грейнджер. И она, как назло, тоже нас увидела. Однако, крестный нас храбро спас от непредсказуемой реакции потенциальной тещи (как она уже явно подумала), захлопнув дверь и, судя по звукам, чуть ли не силком утащив ее на кухню.

Воспользовавшись временным ступором Гермионы, бегом слезаю с кровати и скрываюсь в направлении ванной комнаты.

* * *

Гермиона Джин Грейнджер неподвижно сидела на бывшей кровати Сириуса, в которой теперь спал Гарри. Какой позор! Мистер Блэк, какой бесцеремонный нахал! А еще аристократ! А если бы они с Гарри были не одеты? Хорошо, что тут без пижамы и одеяла спать невозможно — замерзнешь. И что теперь сказать маме?

Да и вообще, а почему, собственно, она пришла ночью к мальчику? Дело ведь не только в непривычной и неуютной обстановке спальни дочерей Блэк. Прошлой же ночью она смогла там уснуть. Может, дело в количестве втихаря выпитого шампанского — девочка опустошила целых два фужера этой кислятины, почему-то не видя в этом ничего зазорного. Хотя днем ранее и зареклась не пить алкоголь вообще никогда. Да, пожалуй, это из-за нетрезвого состояния. А Гарри — просто друг. Или уже нет?

Гермиона не могла однозначно ответить для себя на этот вопрос. С одной стороны, они ведь и правда еще дети. С другой — оба морально куда взрослее сверстников. Гарри так вообще, когда не дурачится, производит впечатление умудренного опытом мужчины. Со своеобразным кодексом чести, стоит признать. Он много занимается, не отвергая учебу как Уизли, но и без детского азарта, как некоторые. Скорее, целенаправленно развивается в определенном ключе. Не пытается охватить все, как сама Гермиона, а изучает только то, что считает необходимым. Это она заметила, проводя с ним время в библиотеке Хогвартса и невольно наблюдая в остальное время.

Также, Гарри полностью осознавал свое превосходство в физической и магической силе и старался избегать конфликтов с другими школьниками. Но временами он словно срывался с цепи. Например, когда из-за Рона она оказалась в туалете с троллем. Или когда Малфой толкнул ее в поезде. Или когда он же оскорбил Гермиону и мать Гарри. Или когда Маркус Флинт напал на организованную им вместе с Финиганном футбольную команду. Впрочем, капитан слизеринской сборной по квиддичу додумался применить темное боевое заклинание, так что сам виноват. Как и остальные. Гарри никогда не нападал первым. Мало того, он всегда рад помочь по учебе или в каком-нибудь достойном деле. Вот только, почему к этим достойным делам относятся приколы близнецов? Хотя, с другой стороны, они после знакомства с Поттером устраивают менее опасные и, в то же время, более продуманные и изощренные розыгрыши, как говорят старшекурсники. По-крайней мере в этом году еще никто не загремел из-за них в больничное крыло.

В общем, Гарри был действительно интересен Гермионе. Больше, чем друг. Собственно, друзей ведь у девочки и не было никогда. А необычный седой мальчик, если честно, больше напоминает сильно извращенную версию сказочного принца на белом коне. Только без коня. И не принц, а ведьмак. Но от чудовища жуткого он ее спас, честь защищал. К тому же, есть в нем одна деталь — благородство. Подлинное, которое вбивается самой жизнью, платой за которое служит кровь и боль. Которое приходит тогда, когда отступают злость и обиды, когда человек находит в себе силы принять и пережить все удары судьбы и не превратиться в чудовище, а остаться собой и жить дальше. И оно никак не соотносится с чванливостью и заносчивостью "аристократов", называющих свои пороки манерами, а уродства и болезни от многовековых кровосмешений — благородными чертами. Правда, есть тут нестыковочка — эта особенность Гарри не приходит в одиннадцать лет. Ни к кому. Это качество умудренного годами зрелого человека, которое нельзя привить тренировками — только обрести с возрастом. И к тому же Гарри странно отреагировал на поцелуй — как если бы она сделала это с сорокалетним мужчиной. Ровесник бы, скорее всего, отреагировал в духе Рона Уизли — плевался и ругался. Ну или поддержал игру, ответив на поцелуй. А Гарри старался мягко отстраниться, одновременно пытаясь не обидеть девочку и не позволить себе лишнего. Кто же ты, Гарри Джеймс Поттер?

Глава 18

Черт! Герми, чего на тебя нашло-то? И сам тоже хорош! Она ж еще ребенок! Игорь, нехай ты в педофилы податься решил? Да ну нафиг! Где там холодная вода? О, вот это дело!

Остудившись под струей ледяного дигидрогена монооксида, по-быстрому сушу голову и двигаю к туалету. Ну а что, не человек я что-ли? У меня, как и у всякого парня, есть утренняя потребность в облегчении. К слову, уже с месяц сдобренная привычным любому подростку неудобством вида: "Я по утрам единорог, только с рогом промеж ног.". И, спасибо одной лохматой особе, рог до сих пор держится. И как она во сне или спросонья его не обнаружила? Или обнаружила, но не подала виду? Да ну нафиг! Отставить пошлости!

...

Завтрак прошел на удивление спокойно. Только Эми косилась на меня подозрительным взглядом. Джейн и Эрик, как ни странно, восприняли утренний конфуз весьма благосклонно, то ли посчитав это детской шалостью, то ли таким образом уже мысленно поженив нас. Завтракали, к слову, вчерашним оливье, ибо Кричер был в полной некондиции после вчерашнего. Он что, забухал после того, как мы ушли спать?

...

Вот это пироги! Оказалось, что бедного домовика споил Сириус, который ужрался до засыпания исконно русским способом — лицом в салате. Бродяга, я тебя точно закодирую!

Впрочем, крестный честно покаялся и, как и хотел, отвел меня на приватный разговор в гостиную, которая находилась в не самом презентабельном виде, будучи полуразобранной.

Беседа, к моему некоторому удивлению, зашла о делах рода Блэк, чьим лордом я являюсь уже несколько лет кряду. Походу, Сириус все-таки допился — у него зашевелился мозг! Причем в верном для аристократа направлении.

Нет, кое-чем я уже и сам начал заниматься. Пока есть время на каникулах. Летом займусь наследством родителей и Волди — там геморроя поболе будет, даже с учетом уже уплаченных компенсаций и штрафов на несколько миллионов. Дом, например, начал чинить, Кричера образумил. Сириус же решил обратить мое внимание на восстановление своей старшей кузины Андромеды как члена рода и принятие ее дочери (и моей двоюродной сестры) Нимфадоры в род.

История Тонксов в этом мире оказалась весьма любопытной и печальной. Для начала, Андромеда — не родная сестра Сириуса. Она дочь Дореи Поттер, моей бабки по отцу, урожденной Блэк. Причем, дочь внебрачная. Но на родовом гобелене Блэков она отобразилась, хотя в итоге и воспитал ее Карлус Поттер, вместе с Джеймсом, который был на десяток лет младше.

Вообще, бастарды в древних чистокровных семьях — большая редкость. И большой позор. Каким образом старшим Блэкам удалось сохранить репутацию рода — тайна за семью замками. Однако, вины бабушки во всем этом не было. Дорея была изнасилована и забеременела. Гадом, судя по всему, оказался метаморф или еще какой перевертыш. Аборт, почему-то, делать не стали. Скорее всего тут поучаствовали Поттеры и Дамблдор, который был явно в курсе всего этого и помогал в замятии инцидента. Собственно, Карлус и Дорея любили друг друга еще со школы, но не могли быть вместе, ибо за них уже все порешали. Но, как по-волшебству, помолвки обоих накрылись медным тазом, и тогдашние лорды Поттер и Блэк смогли договориться.

Андромеда выросла девушкой мятежной и темпераментной — спасибо рок-эпохе и фамильной черте характера всех Блэков. И, в свою очередь, залетела от некоего Тонкса, который был магглом. Такого баттхерта (п/а: Butthurt (рус. баттхёрт, буквально "жопная боль" или "попоболь") — особое, широко представленное в интернетах психоэмоциональное состояние, а также человек, в нём пребывающий. Наиболее близкий научный (психологический) термин для обозначения Butthurt'а — фрустрация или незавершённый (незаконченный) гештальт.) аристократические задницы старшего поколения стерпеть не смогли, и непутевую девушку погнали ссаными тряпками, попутно совершив ритуал выжигания ее с гобелена, что само по себе явление крайне редкое. К крестному, например, его не применяли, даже с учетом, что накосячил он по жизни куда больше, просто исключили из рода.

Тонкс же, хоть и женился на девушке, оказался существом неблагонадежным и весьма скоро сгинул на Вудстоке. Впрочем, тетя Анди особо не горевала и стала образцовой матерью-одиночкой. Хотя маги на таких и посматривают косо, но не более того.

В общем, как-то так. Ознакомившись со всей этой "санта-барбарой" (п/а: в честь одноименного телесериала лохматых годов, продолжительностью больше тысячи серий), высказываю мысль, что я не против. Как и восстановить Сириуса, если тот поклянется взяться за ум, найти работу и жениться (такому обормоту без жены никуда — догляд обязателен), на что крестный хоть и поворчал, но согласился со справедливостью такого условия.