Мы играем в пистолеты

— Непременно, — заверил он свою ненаглядную в тот момент, а я губу закусила, причём до боли, и даже поморщилась. А вот сейчас Кирилл на меня смотрел и заботливо осведомился:

— Устала?

Я от машины на пару шагов отошла, стоянку оглядела, потом пожала плечами.

— Не знаю. Спина затекла.

Филин посмотрел на наручные часы.

— У нас есть ещё час. Предлагаю пообедать.

Я спорить не стала, время на самом деле обеденное.

— А почему вы решили открыть свой ресторан? — как бы между прочим поинтересовалась я, когда мы сидели в ресторане. Заметила, что Кирилл даже не оглядывался, возможно, раньше здесь бывал, но мне показалось, что ему просто безразлично. Не оценивает интерьер, сервис, сервировку стола. Он лишь привычным движением встряхнул салфетку, когда сел, меню пролистал без интереса, вероятно выискивая нужное для себя, а теперь вот на еде сосредоточился. А когда я свой вопрос задала, поднял на меня глаза.

— Это выгодный бизнес.

— Правда? Никогда бы не подумала.

— Почему?

— Но ведь столько проблем. Пожарники, санэпидемстанция, весь этот персонал, который готовить надо, учить, муштровать.

— Любой бизнес начинается с этого.

— Это конечно. Просто ресторанный мне всегда казался сложным. Если это не забегаловка какая-нибудь. Нужно держать определённую планку, привлекать посетителей. В конце концов, надо людей вкусно кормить, а не просто тарелки украшать.

Кирилл улыбнулся, разглядывая горку салата на моей тарелке.

— Вкусно?

— Ничего.

— Комплимент шеф-повару.

— И всё-таки почему?

Он ловко резал кусок мяса на маленькие кусочки, на меня больше не смотрел.

— У меня мама работала поваром в заводской столовой. Я когда маленький был, часто к ней приходил, меня усаживали за стол, кормили, компот в гранённый стакан наливали и давали горячую булку. Помнишь, были такие, калачи назывались?

Я не ответила. Есть перестала и теперь только его слушала.

— И вот ел я этот калач, компотом запивал и наблюдал, как мама и её товарки столы трут противными на вид тряпками, подносы в стопки складывают, а потом они щи варили в таких огромных кастрюлях. Меня это всегда удивляло.

— Почему?

— Не знаю. И другого я не видел никогда, мал ещё был, а хотелось чего-то позначительнее.

— Бронзы и картин в шикарных рамах? — подсказала я.

Филин не стушевался ни на грамм.

— Да. А ещё накрахмаленных скатертей и фарфоровых тарелок.

— А в вашем ресторане фарфоровые тарелки?

Он улыбнулся.

— Смотря для кого.

— Понятно. А сколько вам тогда было лет?

— Лет шесть.

— Ух ты. Шикарные мечты для шестилетнего мальчика.

— Да брось. Я тогда мечтал о велосипеде и мороженом. Понимание того, какую именно детскую мечту я хочу реализовать, пришло гораздо позже.

— А мама? Рада, наверное.

— Говорит, что рада. Но приезжать в мой ресторан не любит. Говорит, что я буржуй.

Кирилл улыбнулся, а я почему-то о его маме думала. Никак не могла её себе представить.

— А мой муж говорит, что вы ловкач.

— Ловкач? — Кирилл призадумался. — Нехорошее какое-то слово.

— Об этом вам нужно было задуматься раньше.

— А может такое быть, что твой муж мне просто завидует? — Филин задорно улыбнулся.

Я головой покачала.

— Не может.

— Почему? У него-то, кроме его работы неблагодарной, ничего достойного внимания нет.

Я удивлённо вскинула брови.

— А я?

Кирилл громко рассмеялся.

— Прошу прощения. От усталости плохо соображаю.

Я улыбнулась немного смущённо.

— Прощаю. А чем ещё вы занимаетесь? — Я спросила просто из любопытства, но на одно короткое мгновение мне показалось, что Филин насторожился. Даже жевать стал медленнее, видимо, раздумывал над ответом.

— А чем ещё я должен заниматься, по-твоему?

— Неужели "Три пескаря" на самом деле приносит хороший доход?

— А почему нет? Сама же говорила, что бандитский притон. А бандиты люди щедрые, особенно, когда пьяные и сытые.

Он смеялся, а я стушевалась.

— Я не так говорила.

— Разница небольшая.

— И, вообще, не я.

— Ника, ты оправдываешься.

Когда он по имени ко мне обращался, я сразу теряла нить разговора. Это немного настораживало.

— Не думала даже, просто я за справедливость.

— Ладно, остановимся на этом. Справедливая...

— А Крис?

— А Крис — любопытный француз, который начитался русской классики и теперь всё хочет увидеть своими глазами. Думает, что у нас до сих пор... балы, красавицы, лакеи, юнкера.

Я отпила вина.

— Значит, его ждёт разочарование.

Кирилл губы салфеткой промокнул и усмехнулся неприятно, чего я совсем не ожидала.

— А ты постарайся его не разочаровывать. Для этого ты мне и нужна. Красавица. А бал и лакеев ему обеспечу я.

— Зачем? — негромко поинтересовалась я, а Филин взглянул в упор.

— Потому что это выгодно, Ника. Мне это выгодно. — Отвернулся от меня и попросил счёт. А у меня на душе остался неприятный осадок, который я попыталась затопить, допив вино залпом.

— Вера... ника. — Крис произнёс моё имя, в который раз споткнулся на нём и рассмеялся от души. Перешёл на французский и зачастил: — У тебя потрясающее имя! Потрясающе красивое и потрясающе сложное.

— Я же говорила, зови меня Никой. Это намного проще, да и привычнее для меня.

— Ника — богиня победы.

Я мило улыбнулась.

— На такое я не претендую.

— Ты кокетничаешь, да?

Я удивлённо посмотрела и звонко рассмеялась.

— Даже не начинала.

— О-о. А я удостоюсь такой чести?

— Я подумаю. — Взгляд отвела, чтобы Крис особо не обольщался, у него и так уже глаз загорелся, а мне это было без надобности. Хотела присесть на высокий табурет у барной стойки, но потом передумала. Платье для подобного выбрано неудачное, ногу на ногу закинешь, и выглядишь, как прости Господи... Хотя, если честно признаться, выбирала я его с определённым умыслом, но к Крису Бургуа это никакого отношения не имело. Что даже странно. Я ведь совсем не ожидала, что "французик", которого Филин в гости ожидает, окажется молодым привлекательным мужчиной, лет тридцати, с лучезарной озорной улыбкой. Да о французском госте я вообще не думала, пока в аэропорту его не увидела, на тот момент меня больше беспокоили взгляды и близкое присутствие Кирилла Александровича. После разговора в ресторане, и его тона, каким он беседу нашу закончил, я пребывала в некотором ступоре, в своих мыслях постоянно возвращаясь к одному и тому же вопросу — с какой стати меня всё это волнует? Мне безумно не нравились мурашки, которые по коже начинали бегать, когда Филин задерживал на мне свой взгляд. Меня почему-то не оставляло подозрение, что делает он это нарочно, видимо догадываясь, что со мной творится и как на меня это действует, но насмешки или довольства собой я во взглядах его не замечала, и это только больше беспокоило. Предчувствие у меня было нехорошее, несколько дней меня уже не покидало, едва ли не с первой нашей с ним встречи, а на что его списать я не знала. Ну, влечёт ко мне Филина, в первый раз что ли с таким сталкиваюсь? Просто ощущения опасности от него исходит больше, чем магнетизма, и это нервы мне щекочет. И знаю, что заканчивать с этим надо, щекотание нервов занятие хоть и приятное, но довольно опасное, особенно в компании с таким типом, как Филин. Вот зачем, спрашивается, мне нужны неприятности?

Бессмысленный, никому ненужный вопрос, даже мне самой ненужный. Потому что ответ я не найду, да и особо усердствовать не стану. Легче-то мне не будет от этого ответа, он за собой лишние вопросы потянет, и покой я потеряю окончательно.

Не смотря на все предупреждения Филина, его гость особых проблем мне не доставлял. Оказался человеком достаточно лёгким в общении, не притязательным и уж точно не капризным. Двух дней осмотра достопримечательностей ему более чем хватило, и теперь Криса больше интересовала работа ресторана. Они с Кириллом могли подолгу обсуждать какие-то мелочи, я всё это переводила, под конец дня чувствуя себя уставшей и несчастной, а когда они увлекались деталями, закупочными ценами, я начинала откровенно скучать. Только к Филину присматривалась в такие моменты внимательнее, удивляясь тому, что ему всё это на самом деле интересно. Кажется, он и вправду гордился своим рестораном и лично вникал во все мелочи, желая быть в курсе. Я же только удовлетворяла своё любопытство. Проводила в "Трёх пескарях" всё своё время, с утра до вечера, даже радуясь тому, что меня не заставляют устраивать гостю утомительные экскурсии по городу, а уж тем более путешествовать с ним по области. Интерес свой он проявил, полюбовался, поудивлялся, и теперь с головой ударился в работу. Даже устроил небольшую дегустацию, привезённого им вина, для избранных. И ни про каких лакеев и балы не говорил, Кирилл всё это, видимо, выдумал. А может, всё это для Криса отошло на дальний план, как только понял, что ничего этого в России уже давно нет. Правда, парочку лакеев Филин к нему всё-таки приставил. Они ходили за французским гостем неотступно и только хмурились, когда не с первого раза понимали, что от них требуется. Исполняли любое пожелание, а заодно присматривали, я сама слышала, как Кирилл им приказал:

— Глаз не спускать.

В голосе снова металл, а у меня сердце в груди взволнованно скакнуло. Вот что это такое?

Крис, со своей открытой улыбкой и искоркой во взгляде, очаровал всю женскую половину персонала ресторана. Официантки мимо него проходили, стараясь покрасоваться, а девушки все были симпатичные, как на подбор, и в первые дни Крис откровенно терялся, не зная, в какую сторону смотреть. На меня или на всех остальных. Я смеялась, а он сокрушённо качал головой.

— Вы всё это специально делаете, признайся. Кирилл всё продумал.

— Это точно, — кивала я, — он всё продумал. Он по-другому не умеет.

Крис улыбнулся, разглядывая меня.

— Он тебе нравится?

— Кто?

— Кирилл.

— Я замужем, Крис.

Он округлил глаза.

— Правда?

— Да. И никто мне, кроме мужа не нужен.

— Я на самом деле удивлён.

— В каком смысле?

Он рассмеялся.

— А я решил, что у вас что-то... намечается. С Кириллом. Вы иногда так смотрите друг на друга.

— Я смотрю на Кирилла? — Я лишь небрежно отмахнулась от прилипчивого француза. — Это тебе точно показалось.

— Хм... Может быть.

— А ты? Согласен на его условия? Будете сотрудничать дальше?

— Не вижу причин отказываться. Кирилл не обычный ресторатор, он бизнесмен, причём толковый, мне это нравится.

Я кивнула, но продолжать разговор не стала.

Через несколько дней Крис должен был уехать, и я по этому поводу переживать начала. Работа моя закончится, надобность в моих услугах отпадёт, и всё станет, как прежде. Бесцельное сидение в офисе, мужа ужином кормить, любить его, а мимо дверей ресторана "Три пескаря" бегом бегать, потому что под запретом. И Кирилл обо мне не вспомнит больше, это точно. Это пока я глаза ему мозолю, то интересую, а как только исчезну...

И это к лучшему. Кирилла Филина я оставлю позади и заживу прежней, спокойной жизнью. Без всяческих стрессов. Как Фая говорит, однообразно и тоскливо.

— Скучаешь? — Я голову повернула и села ровно, даже плечи расправила. Кирилл смотрел на меня, а я покаялась, что всё-таки влезла на высокий табурет. Крис ушёл минут десять назад, я попросила для себя чашку чая и устроилась за барной стойкой, раздумывая всё о том же: что делать буду, когда француз уедет. Работа пойдёт прежняя, Норманы приедут, на выходные Витя снова за город зовёт, к друзьям на дачу...

— Чай пью. — Ладонь на колено положила, чтобы короткая длина платья не так в глаза бросалась.

— Вина не хочешь?

— После чая?

Филин улыбнулся. Стойку обошёл, сам достал бокал для виски и налил немного. Тут же сделал глоток. Я поймала себя на том, что глаз с него не свожу, и отвернулась. Глупо, как всё глупо.

Я не люблю проблемы, не люблю трудности, и преодолевать их не умею. Меня вполне устраивает моя спокойная жизнь, хоть Фая и называет её рутиной. Возможно, это так. Но у меня не тот характер, чтобы бросаться с головой в огненный вихрь и ещё удовольствие от этого получать. Я безумно боюсь перемен, не зная, что с ними делать. Даже когда мне плохо, когда я в самой себе разочаровываюсь, и жизнь свою ненавижу, я думаю о том, что приду вечером домой, где всё по-прежнему, ничего не изменилось, и мне легче станет. Я без этого жить не могу, и потерять это боюсь. А когда на Филина смотрю, угрозу чувствую. Не от него исходящую, а от меня, изнутри поднимающуюся. Не знаю, кому пожаловаться... на саму себя. Всё ещё пытаюсь посмеяться над собой. Всё ещё пытаюсь...

Осторожно по сторонам огляделась, поняла, что мы одни в полутёмном зале, и опустила глаза, уставившись на чашку с остывшим чаем. Каждый свой вздох контролировала, а всё оттого, что он рядом. Что-то делает, равняет бутылки на полке, пьёт виски мелкими глотками, а сейчас повернётся и пустой бокал на стойку поставит, совсем рядом с моей чашкой. И, наверное, коснётся моей руки, якобы случайно, и даже извинится. Хотя, нет, с чего бы ему извиняться? Он же специально всё это делает.

Кирилл повернулся, и мы встретились взглядами. Несколько секунд и я первой глаза отвела. Потом улыбнулась, ничего не могла с собой поделать. А всё потому, что он сделал шаг и бокал свой поставил, коснувшись моей руки. Меня обожгло, хоть я и ждала этого, даже рука слегка дрогнула, а Кирилл отвернулся. Он, конечно же, не заметил. Ему ведь всё равно...

Интересно, он на самом деле думает, что я не понимаю?

Недавно поймала себя на мысли, что к мужу я никогда не присматривалась с таким трепетом, как к Кириллу. Да и не только к мужу, меня раньше никогда не тянуло наблюдать за мужчинами, даже за теми, которые мне нравились. Я не особо замечала их повадки, не интересовалась их привычками, особенно после недельного знакомства. Недостатки замечала слёту, а вот в душу к ним влезть никогда не стремилась, мне и своей души хватало. А вот к Филину бы заглянула, на минуточку. А можно не в душу, туда он меня вряд ли пустит, но вот узнать бы, какие мысли у него в голове бродят на мой счёт, это интересно. Господи, хоть бы знать, думает он обо мне, или я всё придумываю, себя окончательно запутывая! Я ведь хочу, чтобы он обо мне думал, хочу... Правда, не верю в сказки и романтические истории, поэтому совсем не надеюсь на то, что мысли его мне приятными могут показаться. Но просто... пусть думает. Я же думаю, и мне нужна ответная реакция, хоть какая-то, иначе чувствую себя хуже некуда. Слабой и неинтересной.

Кирилл достал откуда-то коробку конфет и передо мной поставил. Он улыбнулся и я ему в ответ, правда, вышло, наверное, не очень.

— Сегодня жарко, — сказал он, — грозу обещают.

А я едва удержалась, чтобы конфетой в него не кинуть. Ну, неужели со мной поговорить больше не о чем, только о погоде?

— Я не боюсь грозы, — сказала я и сунула конфету в рот. От греха подальше.

— Правда? Ты смелая. А я боюсь.

Я прищурилась, решив, что он издевается. Филин же только улыбнулся, мне, но улыбка у него была отстранённая, мимолётная и совсем меня не ободрившая.