2. Храм Азраера

— Так вот, значит, как мы заботимся об Избранной? — насмешливо протянула я и попыталась сесть. В голове отчетливо забухал громадный молот, колотящий по очень звонкому тазику, по-другому просто не могу объяснить этот звук. Пришлось стиснуть виски и дождаться, пока адский звон не поутихнет. Затем я снова подняла хмурый взгляд на духов. Те старательно отводили глаза в сторону, полностью осознавая свою вину.

— Значит, решили испытать меня на прочность, — тоном, не предвещающим ничего хорошего начала я. — Натравили своих зверьков, спустили лавину, а теперь стоите тут передо мной и краснеете?

Конечно, они не краснели, это была просто фигура речи, но вид у духов стал еще несчастнее.

— Где мои спутники? — грозно вопросила я. — Где Морок? Где Сай?

В памяти вспыхнуло видение исполненных отчаяния глаз, и горло стиснул спазм.

Сай погиб. Перед тем, как на нас обрушилась лавина, я своими глазами видела, как тяжелораненый ночной демон рухнул в пропасть, навсегда исчезнув из моей жизни. Сай...

Из глаз хлынули горькие слезы. Я вскинула голову вверх, и из груди выплеснулся полный горечи, боли и безнадежности вой. Зловредное эхо тут же подхватило его, разнося по всей округе.

— Сай погиб, — прошептала я, словно пробуя эти страшные слова на вкус.

Духи, потупившись и повесив головы, стояли возле меня. Затем лисичка осторожно сказала:

— Мы скорбим вместе с тобой, Избранная. В случившемся есть и наша доля вины.

Я перевела на нее мокрые от слез глаза, наградив презрительным взглядом.

— Скорбите? Вы? Да спорю на что угодно, вы сходили с ума от восторга, наблюдая за тем, как гибнут мои друзья. Где Морок?

На этот вопрос мне ответил бык, прикрыв могучим телом благоразумно спрятавшуюся за него жену.

— Мы не смогли найти его тело, Избранная... Прости.

Я молча поднялась на ноги и пошла прочь, не обращая ни малейшего внимания на встревоженные взгляды, которыми проводили меня духи.

— Избранная... Куда же ты? — наконец осмелился спросить кто-то из них, когда я отошла уже на приличное расстояние.

— Подальше от вас, — холодно бросила я через плечо и зашагала дальше, глубоко проваливаясь в снег. Грудь стискивали сухие рыдания, но слезы закончились. И чем больше я размышляла обо всем случившемся, тем больше винила саму себя.

Это я обрекла на смерть и Морока, и Сая. Какой же небольшой срок ты отпустила мне рядом с ними, седовласая богиня со страшным именем Смерть! Как быстро закончился отпущенный тобой аванс, выпрошенный тогда на обледенелом мосту! Ну зачем, зачем я отправилась в это нелепое путешествие? Чтобы лишиться двух самых дорогих мне существ и остаться с вдребезги разбитым сердцем?

Я слышала, как за мной по пятам идут горные духи и негромко о чем-то спорят, но мне было все равно. Душа смерзлась, превратившись в заледенелый ком, словно лавина проникла и туда, оставив свой отпечаток. Меня все плотнее окутывало безразличие к жизни.

— Избранная, — неуверенно окликнул меня голос одного из духов. Я остановилась и обернулась, уставившись на них невидящим взглядом.

— Что вам еще от меня нужно?

— Мы хотели бы искупить свою вину перед тобой. Но не знаем, как это лучше сделать.

— Оставьте меня в покое, — безразлично ответила я, однако настырная лисичка — ох, не зря она мне сразу не понравилась — нагнала меня и сунула что-то холодное в руки. Я опустила глаза. На моей ладони лежал тоненький серебряный перстень, украшенный мелкими сапфирами.

— Что это? — удивилась я.

— Это знак нашего благоволения к тебе. Пока ты его носишь, ни одно из живущих в этих горах существ не причинит тебе вреда, — пояснила лисица.

Меня снова накрыла волна горечи и презрения. Ну почему нельзя было дать мне это в нашу первую встречу? Тогда, возможно, и Сай, и Морок были бы еще живы...

Но подарок я взяла. Как бы не хотелось мне сейчас оплакать своих любимых друзей, но от меня зависит несколько чужих жизней и в первую очередь надо думать об их спасении. Своему горю я смогу предаться и попозже.

Я надела перстень на указательный палец правой руки и снова упрямо зашагала по символической тропинке, ведущей в сторону храма.

Глава 7. Храм

Поздним вечером я стояла перед тяжелыми деревянными дверьми, ведущими в окруженный тремя горными вершинами злополучный храм Азраера и наглым образом колотила в них кулаком. Желудок ощутимо сводило от голода, по телу бегали ледяные мурашки, так как мои теплые одежки порядком поистрепались после кувыркания в лавине. К тому же дело близилось к ночи, а спать на природе мне как-то не хотелось, не смотря на бесконечные заверения горных духов, что теперь меня никто не тронет. Условия в горах не слишком подходящие для сна на свежем воздухе.

Духи, выведя меня к воротам храма, клятвенно пообещали приглядывать за мной — 'на всякий случай, а то мало ли что' — и поспешили скрыться среди скал. Я проследила за их паническим бегством, ехидно прищурив глаза, и снова со всей силы замолотила в дверь.

В обледенелой двери с громким скрипом приотворилось смотровое окошко, и оттуда выглянул чей-то удивленный глаз. Я усмехнулась про себя. Сюрприз, мальчики! К вам негласно приехало большое начальство, и теперь будет наводить свои порядки. Только вы об этом еще ничего не знаете.

Глаз прошелся по мне с ног до головы, и из-за двери долетел изумленный возглас, после чего глаз в окошке исчез, зато донесся удаляющийся топот ног. Я устало прислонилась к массивной створке, начиная злиться.

Нет, чтобы обрадоваться, что девушка добровольно пришла к ним на заклание и поскорее впустить ее, пока не передумала. Так еще и что-то думают, сомневаются. Явно тот тип, что только что выглядывал, побежал за вышестоящим по рангу монахом. Сам-то постеснялся дверку открыть. А может, просто сил не хватило.

Из-за двери снова долетел топот ног, на этот раз приближающийся и явно в большем составе. Быстро он, отметила про себя я, видимо, недалеко пришлось бежать.

— Кто ты, стучащаяся в наши двери? — вопросил бархатистый голос вновь прибывшего.

Да так, мимо проходила, чуть было не съязвила я, но вовремя взяла себя в руки.

— Мое имя Кейра. Я — жена купца. Мы с мужем заблудились в здешних горах и попали в лавину. Муж мой погиб, — при этих словах мой голос непритворно дрогнул. Говорить и думать о том, что Морока и Сая больше нет, доставляло мне жгучие мучения. — А я набрела на ваше прибежище, когда искала какие-нибудь следы мужа. Пустите меня, пожалуйста. Я очень замерзла и два дня ничего не ела.

И то и другое было истинной правдой. Мне понадобилось как раз два дня, чтобы добраться до храма, а припасы канули на дно бездны вместе с моим дорогим ночным демоном. Бедняга Сай, в который раз вздохнула я. По крайней мере, я надеюсь, что он был относительно счастлив перед смертью, потому что умер так, как всегда хотел — в бою, защищая мою жизнь.

Изнутри донеслись подозрительные скрежещущие звуки, и дверь наконец-то начала открываться, медленно, с натугой. Дождавшись, пока щелочка между створками станет достаточно широкой для того, чтобы я смогла в нее пролезть, я нырнула внутрь, клацая зубами от холода. Дверь заскрипела в обратную сторону. Я с интересом уставилась на закрывающих ее монахов, пыхтящих от натуги.

Это были два плотных парня, лет по тридцать-тридцать пять, оба с налысо выбритыми лицами и головами, одетые в меховые штаны и фуфайки. Закончив со своим непосильным трудом, они заложили дверь большим брусом, который еле подняли вдвоем.

А убраться отсюда будет делом непростым, отметила я. Впрочем, для такой наглой самонадеянной ведьмы, как я, это не слишком большое осложнение. А вот как выполнить просьбу горных духов и разделаться с такими крепкими ребятами, особенно если учесть, что здесь таких не один десяток? Вот это задача так задача.

Проделав все необходимые манипуляции с дверью, монахи повернулись ко мне и смерили меня не менее заинтересованными взглядами, чем я их до этого.

— Добро пожаловать в нашу обитель, — с изрядной долей любопытства произнес один из них, судя по голосу, тот самый, который беседовал со мной из-за двери. — Прошу вас, идите за мной.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться его словам. Второй проводил нас завистливым взглядом и вернулся к своим непосредственным обязанностям, от которых я его столь бесцеремонным образом оторвала — привалился к стене и моментально засопел носом, слегка присвистывая на выдохе. Я даже немного позавидовала способности так моментально засыпать на посту.

Первый повел меня по длинным каменным коридорам, тускло освещенным висящими на стенах сферами. Чтож, весьма оригинальная замена факелов. К тому же они отлично обогревают даже очень большие помещения. Вот только для поддержания постоянного свечения требуется применять достаточно много усилий. Факелы в этом плане гораздо выгоднее. Другое дело, что здесь их практически негде взять...

— А куда мы идем? — полюбопытствовала я через несколько тысяч шагов. Казалось, коридорам нет конца, и сейчас мы пройдем прямиком через все Рудоносные горы.

— Я должен представить вас верховному жрецу, — бросил через плечо мой сопровождающий. — Он примет решение касательно дальнейшей вашей судьбы.

С каждым шагом все интереснее и интереснее, подумала я. И какие же варианты мне предложат на выбор? Или выбора у меня не будет?

Верховный жрец оказался высоким, худым и сморщенным, словно высушенная слива, стариком с очень проницательным взглядом умных мутновато-голубых глаз. Он внимательно рассмотрел меня, даже обошел вокруг, наверное, чтобы составить наиболее точное представление о столь неожиданной посетительнице. Я еще перед воротами, как могла, пригасила свою магическую силу, оставив доступным только маленький клочок. Такой маленький, чтобы его можно было трактовать как наложенный оберег или эхо лечебных чар, наложенных когда-то давно.

Исследовав мою внешность и, всерьез подозреваю, что и внутренности тоже, старик снова уселся в кресло, из которого поднялся при виде меня, и спросил:

— Кто ты, дитя, и как ты здесь оказалась?

Пришлось повторить ему сказку про сгинувшего в лавине мужа-купца — сердце в очередной раз царапнула тупым острием иголка боли — и мое случайное обнаружение неизвестного храма. Того, что мой обман раскроют, я не боялась — уж что-что, а врать мне согласно занимаемой должности приходилось профессионально, причем уже давно, и мастерство это было отточено до совершенства.

— Значит, ты осталась совсем одна, — сделал свой вывод из моего рассказа старик. — Какое счастье, что ты вышла к воротам нашего храма! Мне страшно даже подумать, что могло случиться с тобой, дитя, если бы ты и дальше блуждала по этим полным опасности горам. Не иначе, как тебя привели сюда сами Боги!

А то кто же еще, усмехнулась я про себя, наблюдая, как верховный жрец с благоговейным выражением лица осеняет себя знаком почитания Богов. Прямо-таки передали из рук в руки!

— Что же мне с тобой делать, дитя? — скорбно вопросил старик, завершив вознесение благодарности за мою никчемную жизнь. — В нашем храме живут только мужчины, и появление здесь женщины может смутить их умы. С другой стороны, я не могу выгнать тебя навстречу лютому холоду и зловещим опасностям. Так как же мне поступить?

Я молчала, придав своему лицу самое жалостливое и печальное выражение, какое только смогла. А внутри все клокотало от бешенства.

Говоришь, здесь нет женщин, старик? Куда же вы деваете похищенных девушек? Приносите в жертву? Продаете в рабство? Отправляете куда-то в другое место?

— Ну хорошо, — притворно вздохнул верховный жрец. — Я возьму на себя этот риск и оставлю тебя пожить в храме. А чтобы у младших жрецов не возникал соблазн познакомиться с тобой поближе, я прикажу поселить тебя... Где же мне тебя поселить? О, думаю, это подойдет. Младший брат, — обратился старик к моему сопровождающему, — отведи ее в комнату для провинившихся. Там крепкая дверь, которая запирается на замок, — пояснил он уже мне. — Ключи будут только у меня, и никто не побеспокоит тебя беспричинно, а ты в то же время будешь в полной безопасности.

Мне почудилось, что в выцветших глазах старика промелькнула злорадная усмешка. Однако я и виду не подала, что что-то заметила или заподозрила, и склонилась в учтивом поклоне.

— Благодарю вас за вашу заботу.

Младший жрец легонько подергал меня за остатки одежды, намекая, что аудиенция завершена и мне пора покинуть любезного старикашку. Я еще раз поклонилась напоследок и побрела следом за монахом, внимательно присматриваясь, прислушиваясь и даже принюхиваясь.

В коридорах просто-таки смердело магией. 'Здесь что, совершенно не умеют работать руками и все делают только при помощи заклинаний?' — удивилась я. С другой стороны — это хорошо. Значит, я смогу спокойно колдовать, не боясь, что кто-то заметит мои манипуляции. На таком общем фоне эхо моих магических действий моментально затеряется. А колдовать мне придется и, чует мое сердце, много. Хотя бы замок на двери комнаты для провинившихся, куда меня сейчас так любезно провожают, открыть придется обязательно.

Монах, в очередной раз погоняв меня по каменным коридорам, остановился возле почти неприметной на фоне бурого камня двери и вытащил из кармана связку ключей. Замок сухо щелкнул, и дверка распахнулась, открывая моим глазам аскетично убранную комнату с одним маленьким окошком в стене, прорубленным на уровне глаз.

— Располагайтесь, — коротко распорядился монах. — Я сейчас принесу вам еды и воды. Можете спокойно отдыхать до утра, ни о чем не беспокоясь.

— А что будет утром? — хотела было спросить я, но парень уже скрылся за захлопнувшейся дверью. Снова щелкнул замок, и я осталась в полном одиночестве дожидаться обещанного ужина, попутно оглядываясь по сторонам.

Комнатка была небольшая, с высоким сферическим потолком. У одной из стен стояла кровать, застеленная выделанными шкурами различных зверей. Я перебрала пальцами пушистые покрывала. Да я и половины таких животных не знаю! Видимо, монахи здорово прогулялись не только по горам, но и по другим местностям, чтобы собрать подобную коллекцию.

Около окна стоял низкий письменный стол и табурет. Ну, это меня вряд ли заинтересует, поэмы я здесь писать не собираюсь. Хотя, возможно, что и позаимствую пару листочков, если в голове образуется очередная каша из мыслей. Тогда буду рисовать нелогичные каракули и пытаться сделать из них вывод.

Все, больше в комнате ничего нет. Я подошла к окошку и выглянула наружу. Как я и думала — снег и горы. Пейзаж не отличается разнообразием. А это кто такое там мельтешит на горизонте? Ба, да это же горный дух в обличии трехглазой кошки. И правда, приглядывают...

Кошка помахала мне искривленной лапой — наверное, рахитом в детстве много болела — и растворилась в ближайших скалах. На душе сразу стало как-то теплее от осознания мысли, что я все-таки не одна.

В замочной скважине провернулся ключ, символизируя возвращение опекающего меня монаха. Парень появился в дверях, держа тяжелый поднос, уставленный исходящими паром тарелками. Я с трудом удержала себя от пронзившего меня желания метнуться к еде и начать лопать прямо с подноса. Дождалась, пока монах не расставит тарелки на столе, и только тогда позволила себе крепко вцепиться в ложку.