Демон шарлатана. Часть первая.

— Ты говоришь, словно ты джинн какой-то, — после секундной паузы отозвалась девица.

— Нет, я не джинн.

И тут произошло нечто странное. Я зачем-то посмотрел вверх и не нашёл там неба. Вместо привычного голубого купола надо мной простиралась колышущаяся, словно северное сияние, разноцветная рваная пелена на фоне мрака. Она была невероятно огромна и очень близка, казалось, я могу дотянуться до неё рукой.

Я вжался спиной в лавочку и замер.

Демоница, почуяв мою панику, обхватила мою голову ладонями и повернула к себе. Наши взгляды встретились. Её зелёные глаза сверкали ярко, как никогда прежде.

— Тише, милый, — с мягким убеждением в голосе, словно обращаясь к маленькому ребенку, произнесла она. — Что бы ты ни увидел, оно не причинит тебе вреда. Это просто видение.

Где-то далеко в стороне что-то настойчиво бубнила Анжелика, но я не слушал. Сияние глаз суккуба понемногу растворяло мой ужас.

— Спокойно, любимый, — шептала демоница, гладя меня по щекам. — Смотри только на меня, и всё пройдет.

Спустя полсотни мощных ударов сердца я успокоился и смог нормально вздохнуть.

— Ты меня слушаешь? Максимилиан?

— Нет, — сипло ответил я. Только сейчас я заметил, как пересохли рот и горло. — Мне нужно идти.

Анжелика смотрела на меня с опаской, пока я, опираясь на суккуба, поднимался с лавки. Это оказалось непросто: ноги подгибались, заложило уши, и я ощущал себя стариком. Вспомнилась ночь моей первой встречи с демоном — ощущения были похожими.

— У тебя приступ или что-то вроде того? — спросила девушка, когда я уже двинулся прочь. — Помощь нужна?

— Нет. — Я помотал головой, не оборачиваясь. — Благодарю.

Через пару минут идти стало легче. Хотя тяжесть в голове нарастала, а в висках стучало так, словно вся кровь из тела оказалась в черепе, к остальным конечностям сила понемногу возвращалась.

— Что со мной?

— Мы проникаем друг в друга всё дальше, — всё тем же успокаивающим тоном ответила демоница. — Это происходит быстрее, чем я ожидала, но не волнуйся: никто из моих хозяев от этого не умирал.

— Смерть — не единственная неприятность, — сардонически возразил я.

Демоница промолчала, из чего я заключил, что риск моему здоровью всё-таки есть.

— Знаешь, если ты постоянно будешь от меня что-то скрывать, это определенно повредит нашей связи, ведь я не смогу тебе доверять.

— Я не скрываю, — неожиданно виноватым голосом отозвалась демоница. — Симптомы слияния всегда индивидуальны, я не могу сделать точного предсказания.

— Ну хотя бы примерно?

— Даже примерно.

Я выругался. Вопреки исследованиям доморощенных психологов, моё самочувствие от этого не улучшилось. Хотя, они, конечно же, оправдались бы тем, что я бранюсь постоянно, и от этого магия слабеет. Ненавижу психологию.

Демоница вела меня за руку, поскольку сам я уже почти ничего не видел: в глаза будто попадали клубы черного дыма, как от горящей резины. Редкие вспышки света, синего и красного, пробивались сквозь темную завесу, но они только сбивали с толку, никак не помогая ориентироваться.

— Зрение ко мне вернется? — спросил я надломленным голосом.

— Должно, — без особой убеждённости ответила демоница.

Слепота меня страшила. Потерять самый важный канал восприятия, навеки погрузиться во тьму — так я представлял её. Мысль о том, что, возможно, я смогу воспринимать зрительные образы лишь в сновидениях, породила подлинный ужас.

— Если я потеряю зрение, я покончу с собой, — прошептал я. — Мне и так непросто просыпаться. Я не выдержу, если контраст станет еще...

— Успокойся, — перебила демоница. — Это временно.

Целую вечность длился наш путь. Демоница сказала, что меня следует увести от людей, чтобы я мог прийти в себя без риска причинить кому-нибудь вред. Она раскаивалась, что позволила мне выйти из дома в преддверии слияния. Она говорила очень много, и я понимал, что демоница просто пытается меня отвлечь от жутких переживаний, как это делают медики и спасатели с людьми в шоковом состоянии. И как бы мне ни хотелось считать себя исключительным, это работало: болтовня суккуба остановила мою панику.

Похоже, даже во мне всё ещё был жив маленький ребенок, ждущий утешения.

Мы остановились. По знакомому глухому стуку я понял, что суккуб набрала код двери.

— Пять этажей с закрытыми глазами, — мученически протянул я, — это будет непросто...

— Можем поехать на лифте.

— Нет.

— Так было бы быстрее и проще.

— Нет. Я не войду в эту качающуюся над пропастью тесную камеру, пропахшую мочой и табаком, где слышен зловещий скрежет древнего механизма над головой. Ногам я доверяю больше.

— Я бы попросила тебя хотя бы пять минут не быть параноиком, но вижу, что ты не внемлешь просьбе, — страдальчески проворчала демоница. — Обопрись на меня и старайся не падать.

Но она переживала напрасно. Мои ноги обладали собственной памятью, благодаря которой преодолели длинную лестницу, почти ни разу не замешкавшись. За это время огоньки в глазах превратились в радужные круги, впрочем, зрение от этого не вернулось. Но вот что меня смущало: хотя я не мог разглядеть даже собственного тела, мне удавалось безошибочно угадывать все движения демоницы. Не могу сказать, что я видел её, скорее это было похоже на то чувство, которое позволяет во тьме находить себя — человек просто знает, в каком положении находятся его конечности. Воспринимать это было чудно: словно бы у меня вдруг появились новые, невиданные прежде части тела, движущиеся по собственной воле, но единые со мной.

Вслепую отперев дверь, я пропустил демоницу вперед и вошёл следом. Привычным движением, которому не мешало даже отсутствие зрения, защелкнул замок и обернулся к суккубу.

Радуга, кружившая в воздухе, вздрогнула и блестящей пылью ринулась вниз, словно разбитое стекло. Тьма отступила, разрубленная зелёным огнем.

— Так вот как ты на самом деле выглядишь.

— Что ты видишь?

По нагой коже демона от пяток к кончикам волос, повторяя божественные женские изгибы, бежали многочисленные языки бело-зелёного пламени. Я видел этот свет раньше — в её глазах — и теперь понял, что именно сей огонь и составляет основу её жизни.

Я не ответил на её вопрос, продолжая молча смотреть. Тяжесть ушла из головы. Что бы ни происходило с моим мозгом, болезненный этап того процесса прошел, и я снова наслаждался ясным мышлением. Но темнота не исчезла: кроме пламени суккуба, я не видел ничего. Её лицо и кожа под огнем, моё тело, стены моей квартиры — всё обернулось единым мраком. Будто меня в компании антропоморфного огня вынесло неведомой силой за пределы Галактики, в глубины темного космоса.

— Как странно, — тихо произнёс я. — Свет твоего огня не отражается от предметов.

— Милый, — с теплотой сказала демоница. Бег огня на её лице изменился, что было похоже на улыбку. — Ты когда-нибудь перестаешь думать?

— Только когда ты меня целуешь.

Она приблизилась и приложила свои огненные ладони к моим щекам. Пламя не обжигало, но как будто легонько било током — либо меня просто будоражили её прикосновения.

За миг до поцелуя я взглянул в сторону, спасая глаза от яркой иллюминации. Далеко, там, где в это время должно было прожигать небосвод наше Солнце, я увидел новое светило — ярко-белую точку с огромной зелёной кроной.

Глава 4.

Мы лежали на полу, обнявшись, в окружении беспорядочно разбросанной одежды. До постели на этот раз мы не добрались.

Ко мне вернулось зрение, но радоваться этому как-то не получалось. Во-первых, зелёное пламя на коже суккуба никуда не исчезло, лишь стало прозрачным и оттого плохо различимым на свету. Но не в тени, и это выглядело чертовски непривычно.

Во-вторых, я находился под впечатлением того, что ощущал во время близости с суккубом. И дело не только в страстном мастерстве демона похоти — хотя, кого я обманываю, оно уничтожило во мне всё человеческое, оставив только животные инстинкты — но и в сопутствующих видениях и ощущениях, никак не связанных с сексом.

Когда тьма взорвалась — иные термины не подходят для того водоворота цветов и шумов, вонзившихся в мои глаза и уши, — я едва не потерял сознание, но ласки демоницы удержали меня от падения в забвение.

Я не мог отличить звуков от света, обоняние и тактильные ощущения лгали: видел замысловатые спирали интимного шепота и стонов суккуба и слышал мягкое шуршание персиковой кожи, глох от звенящей песни зелёни глаз, обжигался об темноту волос и пальцами мял упругий женский аромат. Время и пространство сплетались в неописуемые узлы, подменяя друг друга. В языке нет подходящих слов, чтобы описать чувства человека, пытающегося понять, как два тела могут одновременно соприкасаться всеми поверхностями сразу, и как в застывшем мгновении возможно движение.

— Судя по выражению лица, ты наконец-то что-то запомнил, — не скрывая ехидства, предположила демоница.

— Да, и пытаюсь понять, что именно, — медленно проговорил я в ответ.

Многозначительная улыбка, не поддающаяся интерпретации, растянула губы суккуба.

— Близость со мной отличается от секса со смертными.

— Она вообще не похожа на секс...

— А на что похожа? — заинтересовалась демоница.

Целую минуту я молчал в поисках нужных слов, но так ничего не подобрал. Демоница засмеялась.

— Буду считать это комплиментом.

— У людей, учивших меня говорить, не было нужды придумывать подходящие термины, — оправдался я. — Все претензии к человечеству.

— У тебя на всё одна отговорка.

— Да, пожалуй. — Я подумал ещё немного. — Тогда будет лучше перевести вину на тебя: ты настолько хороша, что простой смертный не в силах описать твоё великолепие.

Демоница снова рассмеялась.

— Когда ты успел превратиться в такого льстеца?

— М-м... минут двадцать назад. Кстати, почему так темно? — Я покосился в окно, где был виден край неба.

— Вечер. Солнце садится.

— Сколько же часов мы?.. — растерянно начал я и замолк. Смех суккуба обрел зловещие черты.

Я выпустил демона из рук и сел. Голод блуждал внутри моего тела в поисках наименее важного из органов, кой можно было бы принести в жертву во имя выживания остальных. Идти к холодильнику было бесполезно: память разочаровала мой желудок заранее.

— Моя жизнь превращается в эротический триллер, — проворчал я, поднявшись. — Секс, видения и провалы в памяти. Не удивлюсь, если завтра выясниться, что на самом деле за всем стоят военные, испытывающие новые способы управления сознанием людей.

— Ты читаешь слишком много фантастики, — отозвалась с пола демоница. Интонации её голоса напомнили ленивое рычание сытого тигра, слышанное мною однажды в зоопарке. — В реальности таких интересных вещей не происходит.

— Я бы согласился, если бы это сказал не демон.

— Так ты признал мою сверхъестественную природу? — невинно поинтересовалась она.

Я хотел снова с презрением отвергнуть эту версию, но слова застряли в глотке. Недавние парадоксы ещё можно было объяснить измененным состоянием сознания, но зелёное солнце выходило за грань моих подозрений в собственной невменяемости. Из-за надломленной психики и некоторого знакомства с незаконной химией мне уже доводилось видеть галлюцинации, однако их появление всегда сопровождалось характерными сдвигами в мышлении, кои было несложно выявить в ретроспективе. Бело-зелёное пламя демона и аналогичное сияние светила явились мне, когда я ещё был вменяем и мыслил вполне логично. Ни эмоциональным всплеском, ни навязчивыми идеями сие зрелище не сопровождалось, из чего можно было заключить, что увиденное могло происходить в реальности.

— Мне надо подумать, — сдержанно сказал я.

Минут через сорок, когда я вышел из ванной с мокрыми волосами и переодетый в единственные найденные чистые вещи — белую рубашку и серые спортивные брюки, нашёл демоницу, всё ещё голую, нежащейся на моей постели. Солнце к тому времени закатилось полностью, но зато зажглись фонари, и комнату залило слабым отраженным светом. Простую красоту черно-белой эротичной сцены явно портили зелёные огни на коже суккуба, но зато я увидел, что их сверкание по-прежнему не отражается от вещей.

Отметив это, я заговорил:

— Меня переваривает изнутри мой желудок. Мне нужно в магазин.

В дверях я обернулся и глянул в ту сторону, где видел необычное солнце, и удовлетворенно кивнул своим догадкам. Если я не ошибся, рассчитывая время суток, то мне удалось рассмотреть светило сквозь стену, причем, именно в том положении, где ему и следовало находиться.

Мы с демоницей, при помощи волшебства облачившейся в очередное платье — на сей раз зелёное (как я заподозрил, чтобы меня меньше нервировало её свечение), шли навстречу несколько пыльному, но всё равно приятному прохладой ветру и хранили молчание. Моя потусторонняя возлюбленная с мечтательной улыбкой вглядывалась в тёмные небеса, где из-за городского освещения не было видно ни одной звезды. Я же, пытаясь не пожирать её фигуру глазами, продолжал размышлять.

Порядка десяти минут занял путь до ближайшего круглосуточного универсама, ещё столько же, сдерживая раздражение, я потратил на обход продуктовых рядов, и в полтора раза дольше потребовалось, чтобы дождаться реакции от зависшего компьютера на кассе. Я не произнёс ни слова, слушая оправдания продавщицы — светловолосой женщины с постным лицом вяленой трески, но та всё равно с каждой минутой смотрела на меня с неудержимо возрастающим страхом. Соседняя касса пустовала по причине вселенского принципа безалаберности обслуги, но даме предо мной даже не пришло в голову, что можно пересесть, хотя другой компьютер явно был включен. Конечно, существовала немалая вероятность, что со второй кассой всё обстоит ещё хуже, да и нервная подозрительность продавца меня смущала. Возникла мысль, что где-то в недрах магазина вооруженные бандиты удерживают подругу этой блондинки, и моё присутствие грозит привести к началу очаровательного кровавого аттракциона, о котором на следующий день напишут в местных газетах.

Насилие мне всегда нравилось только с позиции наблюдателя, поэтому я помалкивал и терпел. Хотя вид охранника, скучающего на складном стуле около входа, наводил на подозрение, что нервозность женщины вызывало нечто иное.

Например, демоница, беспечно играющая с висящей над кассой китайской игрушкой. Из-за повальной моды на так называемый фэн-шуй я часто видел аналогичные штуки, но ни разу не удосужился узнать их название: несколько тонких металлических цилиндров на веревочках, покачивающиеся и звенящие с колебаниями воздуха. Пальчики суккуба легонько и ритмично подталкивали металл, извлекая простенькую мелодию. Музыка была неуловимо знакомой, кажется, из давно забытой детской песенки или считалочки.

Похоже, я уже привык к суккубу, раз не сразу обратил внимания на её действия. Для продавца же, неспособного увидеть демона, всё выглядело так, словно игрушка зазвенела сама собой, как только я стал рядом. Просто шикнуть демонице "прекрати!" я не мог: смолкни музыка по моей команде, женщина окончательно бы свихнулась от страха. Посему приходилось игнорировать звон, будто ничего странного не происходило.