Гдмк. Глава шестнадцатая "Многоликий"

— Я понял, перестань, — Арпад задумался... если Найденов настолько сильнее, то получается, что он вообще о нем ничего не знает... такого провала у Доктора еще не было. Выходит, он своими же руками вырыл себе могилу, воспитав монстра...

...Собака в сопровождении солидной пары удалилась вдоль набережной, миновав по пути ржавый десантный катер по вымпелом гильдии наемников, а взмыленный Дзинко ввалился в гостиную,

— Как два пальца... об асфальт! — заявил он громко и весь состав женсовета бросился ему на шею... кроме одной рыжеволосой особы, которая рассудительно вычислила, что она одна весит почти как Нари, Мизуки и половина тощей Марины разом, поэтому будет разумнее выказать свой восторг потом... наедине и в более привычной лесной обстановке.

— Блеф-блеф, — пробормотал я чуть тише, — конечно блеф. Если бы у Корвина хватило энергии пробить щиты, то там бы ты и остался... в луже расплавленного асфальта!

А Арпад в это время прогуливался по набережной, периодически косясь на парящих над головой птиц. Нужно было дождаться темноты, чтобы найти укрытие в котором можно будет переждать следующий день, а там уже решать, как действовать дальше. Доктор не привык оставаться в долгу... но перед этим нужно избавиться от ненужных вещей, которые уже примелькались перед глазами врагов.

— Пойдешь к особняку Рейко и перережешь себе горло перед его воротами, — выдал он последнее задание Рыбоглазу через встроенный динамик коммуникатора, и с удивлением увидел, что тот остался на месте, подергиваясь от непроизвольного сокращения мелких мышц. По лицу Яковлева потекла струйка пота,

— Не хочешь умирать? — заинтересовался сбоем программы кукловод, — и тут прокол... работать мне еще над ошибками и работать, — хорошо, в таком случае... тринадцать, одиннадцать, шесть! Теперь иди к воротам особняка Рейко, и медленно, перережь себе глотку! Марш!

Добрый Доктор развернулся к побледневшей женщине,

— Пощадите, — прошептала та, — пожалуйста!

— Да-да, я уже понял, что программа кривая, — недовольно проворчал пес, — ладно, мне ты уже не нужна. Обрадованная женщина не успела сорваться с места, как собака мстительно уточнила: живой не нужна! Поэтому поступим следующим образом. Сейчас я отключу дыхательный рефлекс, а ты пойдешь и сядешь вон на ту скамейку. Место там тихое, вид на залив оттуда замечательный и идти совсем недалеко, даже полюбоваться красотами успеешь напоследок... видишь какой Доктор добрый, мог ведь и серной кислоты выпить заставить! Но мы долго работали вместе и в память об этом придется немного напрячься... смотри мне прямо в глаза, хорошо... с этого момента ты не можешь дышать! Видишь? И совсем не страшно... а то смотри, умирать они не хотят! Ну и чего встала? Времени у тебя не так много, иди.

Проводив взглядом помощницу, которая на протяжении девяти лет изображала его хозяйку, пес с беззаботным видом побежал дальше. Об уликах он позаботился, осталось хорошенько спрятаться от зорких птичьих глаз, чтобы никто не мешал работать. К разжиганию гражданской войны следует подойти со всей аккуратностью. Мелочей в таком деле не бывает.

Доктор так и не понял, что запахом обладает не только тело, но и аура, и что на этот раз вляпался он по-крупному... вместе со своим драгоценным человеческим телом.

В качестве эпилога

Тяжелая металло-керамическая дверь откатилась в сторону и в камеру вбежал запыхавшийся офицер в изукрашенной форме дворцовой стражи. Обилие всевозможный аксельбантов, висюлек и разнообразных медалек полностью погребло под собой знаки различия, и Тенсей с недоумением посмотрел на расфранченного визитера. От позолоты и позументов рябило в глазах и понять, кто соизволил посетить опасного узника было попросту невозможно. Персоналиями паркетной гвардии опальный адмирал никогда не интересовался, так что перед ним с равным успехом мог быть как обыкновенный побегушечный лейтенантик, так и сам командир дворцовой охраны.

— Ты кто? — спокойно поинтересовался Катсураги, даже не подумав подняться с лежанки.

Бахрома и висюльки затряслись от охватившего их хозяина гнева,

— Да... к-как ты смеешь так с-со мной разговаривать? — побагровел гость и цапнул рукой пустое место у правого бедра... но правила были для всех одинаковы и оружие наверняка осталось у охраны.

На секунду Тенсею показалось, что из ушей визитера сейчас пойдет пар, потому что его лицо сравнялось цветом с малиновым отворотом высокого воротника, но к удивлению, дело ограничилось всего лишь тонким бабским визгом,

— Вст-а-ать, мразь!

Громкий фальцет эхом пошел гулять по коридорам за дверью, и в камере появились те, кому это действительно было разрешено,

— Арестованный встать, к стене, руки за голову, — знакомые и ставшие уже привычными за три дня отсидки команды тюремной охраны. В отличии от паркетного шаркуна, люди просто выполняли свою работу. Без излишней суеты и надрыва.

К удивлению адмирала, после осмотра камеры и охлопывания одежды на предмет внезапно появившегося оружия, на его запястьях защелкнулись замки энергосъемных кандалов и в теле тут же появилась неприятная слабость. Охранник заботливо поддержал узника, чтобы тот не упал, и помог ему сесть на лежанку.

После этой процедуры охранники испарились, и стало понятно зачем понадобились такие суровые меры безопасности. С ожидающим казни преступником решил побеседовать император. Лично.

Как только Алексей вошел, в небольшом помещении сразу же стало тесно. На открытом воздухе или в просторных кабинетах дворца, где Тенсею доводилось встречаться с ним раньше, эффект не был настолько впечатляющим. Да очень высокий и крепкий мужчина... тем более, что молодой Журавлев не любил нависать над собеседником, предпочитая давать аудиенции сидя, или стоя у окна в отдалении. Сейчас же, рядом с продолжающим беззвучно открывать рот гвардейским павлином, контраст стал особенно заметен. В непритязательной обстановке тюремной камеры император просто подавлял своими габаритами и скрытой мощью.

— Капитан, выйдите в коридор, мне необходимо поговорить с адмиралом наедине.

Спокойный, гулкий голос, вполне соответствующий размерам объемной грудной клетки. Тенсей неожиданно поймал себя на мысли, что ему очень хочется своими глазами посмотреть на изменившегося Диего... хотя, мечтать о подобном не стоит. Для него история уже подошла к логическому завершению.

— Дверь закройте, — повысил голос император, не обращая внимания на кислые рожи маячивших на пороге телохранителей, — и выключите свою адскую машинку, я поговорить сюда пришел, а не смотреть на еле шевелящийся полутруп!

Сразу же стало легче дышать, и Тенсей встал. Что бы между ними не произошло, присягу никто не отменял и сидеть в присутствии императора можно было только с его разрешения. Которого он не давал.

— Ваше величество! — по-военному кивнул сюзерену Катсураги... а вот щелкнуть каблуками не получилось. По причине отсутствия обуви.

— Скажите, Тенсей, — даже сидя, Журавлев был всего лишь на несколько сантиметров ниже далеко не маленького арестанта, — стоило оно того? И можете не тянуться... посторонних здесь нет, а свою преданность вы уже продемонстрировали в Цусимском проливе.

— Я поступил так, как того требовали интересы Империи. И со временем вы это поймете, Ваше величество. Хотя, возможно, это произойдет слишком поздно для того чтобы спасти... Вас и Возрожденную.

— Я читал ваши показания и могу в какой-то степени понять мотивы... принять не могу, а вот понять... но вы нарушили присягу, из-за чего погибли люди, — невыразительным голосом произнес монарх, — поэтому вас расстреляют. Послезавтра утром.

— Я читал приговор, — равнодушно сказал узник, — но все равно остаюсь при своем мнении. И случись мне выбирать еще раз, я бы ни секунды не сомневаясь, сделал то же самое.

— Погибли люди, — повторил Алексей, — которые выполняли мой приказ. И у них тоже были семьи!

— Ваше величество... разрешите откровенно? Я не пытаюсь добиться отсрочки или помилования, просто очень хочется выговориться. Вы вряд ли стали бы меня слушать в другой обстановке, да и я бы не рискнул лезть со своими выводами... но теперь-то сам бог велел.

Не то чтобы я рассчитывал 'раскрыть вам глаза' на то что происходит в империи, думаю, что доброхотов-информаторов хватает и без меня, вот только большинство из них пытается правду если не приукрасить, то подать в максимально выгодном для себя ключе. Ну а меня имперские дрязги уже не касаются...

— Хорошо, адмирал... у меня есть несколько минут, говорите.

Катсураги благодарно кивнул,

— Ваше величество, когда вы предлагали мне вернуться на действительную службу, у нас состоялся памятный разговор. Помните его содержание?

— Разумеется, — недовольно буркнул Журавлев, — мне порекомендовали обратить внимание на талантливого флотоводца, который прозябает в гильдии наемников. А я всегда готов поддержать способных людей. Поэтому и пригласил вас для разговора.

— Не то, — поморщился Тенсей, — я не то имел в виду. И в гильдии я не прозябал, а занимался интересным для меня делом, которое приносило несравненно больший доход и значительно меньше нервотрепки. Но я не задумываясь согласился снова надеть военную форму. И знаете, почему? Из-за одной-единственной фразы, которую вы тогда сказали... 'господин Катсураги, я не хочу становиться политиком, потому что нормальный человек может говорить правду, а может лгать, политики же лгут всегда. Даже когда считают, что говорят чистую правду'.

Потом вы говорили о процветании, благополучии, о том, что мрачные времена регентства минули... но это было уже неважно. Я поверил той, первой фразе.

— И? — прищурился Алексей, — значит теперь вы считаете, что я солгал?

— Скорее всего вы и сами тогда в это верили, но с тех пор прошло много времени...

— Вы забываетесь, господин Катсураги! — с угрозой в голосе сказал Журавлев.

— Вы же хотели откровенности... впрочем, я не хотел вас оскорбить, извините.

Так вот, ваше величество, я считаю, что сейчас вы если не политик, то очень близки к тому, чтобы им стать.

— И что же это, если не оскорбление? — насмешливо спросил император.

— Наверное чистая правда, — пожал плечами Тенсей, — потому что одного человека вы пытаетесь обмануть точно.

— Вас, что ли?

— Себя! — дерзко отрезал узник, — вы пытаетесь убедить себя, что вокруг все в порядке, ситуация под контролем, и все идет так как задумано. Даже когда страна стоит на краю гибели, вы продолжаете жить в своем собственном мире и ведете какие-то непонятные игры с Гэнро.

Вы вообще задумывались, к каким последствиям может привести нападение на дом имперского аристократа без всяких на то оснований?

— Это была контртеррористическая операция...

— Вы опять пытаетесь обмануть самого себя, ваше величество! Ни за что не поверю, что кто-то всерьез рассчитывал захватить эфемерного 'Доктора'. Само существование которого находится под огромным вопросом.

— Арпад вполне реален, — буркнул Журавлев,

— Не спорю, — хмыкнул Тенсей, — а если и нет, то его следовало бы придумать, как ширму для проворачивания темных делишек... но дети, государь. Зачем для провокации преждевременного выступления готовящих мятеж частей понадобилось жертвовать жизнями ни в чем не повинных детей?

— Никто не должен был пострадать, я повторяю, это была обычная полицейская операция!

— Которая была поручена карательному батальону с огнеметами и генераторами стеклянной пыли? Ваше величество... я вот не знаю подробностей, но уже навскидку могу предположить, что планировалась она где-то в недрах гэнро, которые пожертвовали тем, кого не жалко, чтобы потом взять с вас десятикратно. Разве я не прав, и они ничего не потребовали взамен?

— Еще не потребовали, — задумчиво сказал император, — никак не могут согласовать размер откупного. Четвертый день заседают.

— Вот видите! И я совсем не удивлюсь, если подобный результат был заранее согласован вашими драгоценными советниками с 'Доктором Арпадом'... кем бы он там ни был, гением-одиночкой, или разветвленной террористической организацией.

— Думаете вас оправдывает топорное планирование операции в Старой Столице? Я вообще не понимаю, какое она имеет отношение к тому что произошло у берегов Цусимы!

— А что произошло у берегов Цусимы? — вопросом на вопрос ответил Тенсей, — Я всего лишь не стал убивать своего ребенка, который находился на борту 'Золотой орды', а потом перетопил ублюдков которые не поняли моих намеков.

— Что значит, не стали убивать ребенка?!! — закашлялся Журавлев, — какого ребенка?

— Эх, Ваше величество, ваше величество... неужели вам даже этого не сообщили? А ведь после прокола во Владивостоке, вы просто обязаны были разобраться, кого подсунули в качестве цели и почему.

— Рейко Мияки была известной активисткой Ордена Возрождения, в чем я должен был разбираться? — повысил голос монарх, — и в случившемся виновата прежде всего она сама!

— Зачем же нужно было искать цель настолько далеко? Среди ваших советников половина состоит или состояла раньше в ОВ, почему бы не начать с них? Не нужно отвечать, Ваше величество, это был риторический вопрос. Я понимаю, какой хай поднимется, если вы тронете хотя бы одного из старых пердунов в Совете.

Но не будем о грустном. Давайте говорить о том, что закончилось хорошо. Мои жена и пятилетний сын, живы и в полной безопасности на территории Сегуната. А интрига Андо по выведению из игры 'молодого выскочки' завершилась оглушительным успехом. Все довольны. Лучше и быть не может.

— Вы говорите так, словно подобный результат был спланирован заранее, а ведь никто не знал, что в гостях у Рейко была ваша семья...

— Ваше величество, не заставляйте меня повторяться насчет самообмана. Кому надо, тем было известно все до мельчайших подробностей. И где проживает моя семья, когда я в походе, и какое отношение имеет Рейко к королю Латангаи. С учетом чего было выбрано место и время нападения.

Мне вот другое интересно, как командующий столичным флотом аргументировал необходимость тащить БАК со свитой за полторы тысячи километров к Цусиме, если в трехчасовой доступности находилась его собственная рейдовая группа во главе с 'Аметистом'? Я не говорю уже о патрульной паре, которая дежурит у острова постоянно... испугались, что не справятся с невооруженным пассажирским лайнером и двумя грузовыми калошами? Да нет, ваше величество. Всесильным Андо было необходимо, чтобы в качестве козла отпущения выступил именно контр-адмирал Катсураги. Даже, если бы я отдал приказ открыть огонь по 'Орде', это бы ничего не изменило. Все роли были расписаны заранее. Вот так-то, ваше величество.

— Я не рассматривал ситуацию с этой стороны, — растерялся Журавлев, — но тогда получается, что все было известно с самого начала... позвольте, выходит и разгром мятежников должен быть на руку Арпаду.

Катсураги снова пожал плечами, — наверное. Мне некогда было интересоваться подробностями наземной части операции. Предполагаю, что гарнизонными частями Владивостока пожертвовали сознательно, а вот зачем... кстати, ваше величество, а ведь вы лично и во всеуслышание гарантировали безопасность прохода для Рейко, иначе они до сих пор бы сидели на своей базе. Или вы считаете, что раз слово ваше, то и взять его обратно нетрудно?