Все будет по-другому

И именно они сидели сейчас рядом. Гарри выглядел слегка растерянным, и девушка решила выложить ему всю праду. Но не успела она произнести ни слова, как к сидящей на диване компании, присоединилась Джинни.

— И что вы такое интересное без меня обсуждаете?

— Сногсшибательную новость, сестренка.

— Ну вот, как всегда без меня, — Джинни лукаво посмотрела на каждого из сидящих. — И что это за новость?

— Мы с Гермионой решили расстаться.

Гарри показалось, что он ослышался. Ну нельзя же с таким веселым видом говорить о расставании. Но если это правда, тогда у него есть шанс. Если бы эти слова были правдой... Гарри вскинул глаза на Гермиону и она, широко улыбаясь, утвердительно кивнула ему.

— Надо же, — Джинни задумчиво намотала на палец рыжий локон, — тогда у нас двойное событие. Мы с Гарри тоже решили расстаться.

Четверка друзей посмотрела друг на друга и весело рассмеялась. И наплевать было в этот момент на глазеющих во все глаза сокурсников. Наплевать на все проблемы, которые могут возникнуть позже. Пьянящее чувство свободы заставило четверых друзей забыть обо всем на свете.

— Это событие стоит отметить, — произнесла Джинни, и ее слова не вызвали ни у кого ни малейшего протеста.

* * *

На самом деле, это утро не для всех учеников закончилось благополучно, случилось нечто необъяснимое, и к вечеру об этом событии говорила уже вся школа.

Мадам Помфри была уверена, что за все время работы школьной медсестрой насмотрелась на такие случаи, что удивить ее уже просто невозможно. Как оказалось, она ошибалась. Вид босоногой светловолосой девочки в огромных радужных очках, левитирующей перед собой неподвижное окровавленное тело студента, вогнал колдоведьму в состояние легкого шока.

Девушка же, не теряя своего отрешенного вида, уложила пострадавшего на койку и спокойно отправилась к выходу из лазарета.

— Мисс Лавгуд, — мадам Помфри, наконец-то, обрела голос и решила расспросить странную девушку о произошедшем, — Вы не расскажете, что случилось?

— О, конечно, — мелодичный голос Луны был абсолютно спокоен, — Я вышла на поиски нарглов, которые опять спрятали мою обувь. В одном из коридоров заметила скопление мозгошмыгов и решила посмотреть, что там происходит. И увидела Невилла. После чего поняла, что нарглы с моей обувью могут подождать, а его нужно срочно доставить в больничное крыло.

— И вы не видели, кто это сделал?

— Нет. Выздоравливай, Невилл, — произнесла девушка и отправилась к выходу, оставив школьную медсестру в небольшой растерянности.

Впрочем, о растерянности пришлось забыть, у нее на руках оказался сраженный неизвестным проклятием и истекающий кровью пациент. И если кровь удалось остановить быстро, то вернуть мистера Лонгботтома в норму оказалось не так уж и просто.

Через полчаса диагностики мадам Помфри поняла, что состояние пострадавшего очень серьезное. Настолько, что, возможно, придется обращаться к целителям из госпиталя святого Мунго.

Глава 23

Профессор МакГонаглл одна из первых узнала о случившемся и без промедления отправилась в больничное крыло. Она шла быстрым шагом по коридорам школы и не могла поверить, что первая неделя учебного года, закончилась так трагично. Еще последствия войны не успели стереться из памяти и вот новый повод для тревог.

— Как Лонгботтом? — с этими словами Минерва влетела в лазарет.

На мадам Помфри лица не было, она была так же бледна, как простыни, застланные на кроватях. Медиковедьма подняла глаза на директрису, и дрожащим голосом произнесла:

— Состояние стабильно-тяжелое. Кровь удалось остановить, но Невилл, до сих пор не пришел в себя, — она сделала небольшую паузу, — К сожалению, мне не удалось определить, каким именно проклятьем его поразили. В моей практике такого случая еще не было.

— Расскажи мне все по порядку, Поппи. Где его обнаружили? Кто пострадавшего доставил сюда? Какие изначально были повреждения? — МакГонаглл засыпала ее вопросами.

— Мне мало, что известно, — начала Помфри, — Мисс Лавгуд нашла его в одном из коридоров школы. Лонгботтом весь истекал кровью и уже не подавал признаков жизни. Признаюсь, что только благодаря Полумне, он до сих пор еще с нами. Если бы парня доставили сюда чуть позже, страшно подумать, что могло бы произойти, — она посмотрела на Минерву глазами полными слез и продолжила, — На его теле были многочисленные порезы, как от ножа, но с ними быстро удалось справиться. Бессознательное состояние больного на самом деле, не является следствием подобных ран. Что удивительно, основные повреждения были получены как будто изнутри. Каким образом это могло произойти, я затрудняюсь ответить.

Директриса подошла ближе к кровати, и посмотрев на пострадавшего Невилла, произнесла:

— Специалистов из Мунго, уже вызвали?

— Конечно, они обещали здесь быть с минуты на минуту. Каминный проход, я уже открыла.

— Ты все сделала правильно Поппи, — попыталась поддержать ее Минерва, — О результатах консилиума незамедлительно мне сообщи. Я буду у себя, мне необходимо во всем разобраться.

-Профессор, — окликнула ее мадам Помфри, — Возьмите его палочку, может она вам сможет рассказать о случившемся.

Директор обернулась, взяла из дрожащих рук медиковедьмы палочку и поспешила удалиться.

* * *

Кабинет Макгонаглл представлял собой просторную круглую комнату со множеством окон, на стенах которой были развешены многочисленные портреты бывших директоров школы. Атмосфера, была совсем иной, не такой как при Дамболдоре. Здесь уже нельзя было встретить разнообразных столиков с витыми ножками, на которых размещались хрупкие серебряные приборы, постоянно трещавшие, звякавшие и пыхтевшие. Все выглядело строго и лаконично, даже слегка аскетично, что не удивляло тех, кто хорошо знал характер Минервы Макгонаглл.О бывшем интерьере напоминала, лишь старая потрепанная шляпа. Она лежала на своем прежнем месте и ждала своего часа.

Директор сидела задумавшись, непростой разговор с бабушкой Невилла уже миновал, оставив горький осадок на сердце.

Минерва истинная шотландка и ей присущи все качества горцев поэтому английский аристократизм Августы воспринимается ею немного свысока. Миссис Лонгботтом, некогда училась с самой МакГонагалл, но сильной привязанности друг к другу они не испытывали. При этом они обе не замечают насколько между собой похожи. Августа — очень властная и гордая женщина, обо всем имеющая собственное мнение, которое не стеснялась высказывать весьма прямолинейно. В чем-то они с Минервой были похожи: обе не любили ложь и интриганство, обе отличные колдуньи. Хотя бабушке Невилла уже много лет, она не утратила ни былой сноровки, ни магической силы. О таких как она, принято говорить, что это "Гвардия старой закалки". Августа любит сына и гордится им, снисходительно относится к невестке и по-своему любит внука. Правда все чувства, кроме гордости миссис Лонгботтом, похоже, считает проявлением слабости и старается их не афишировать.

Вот и в этот раз, услышав о произошедшем несчастье с Невиллом, она лишь сухо произнесла:

— Ну, что ж, переживем. И не такое переживали, — ни один мускул на ее лице даже не дрогнул, одному Мерлину было известно, что происходило в этот момент в ее душе. Такой выдержке можно было только позавидовать.

Только что вышедшие из кабинета директора профессора, ничего нового по поводу случившегося ей так и не поведали. Как она и подозревала, никто из них ничего не видел и необычного в поведении студентов не замечал. Лишь преподаватель Прорицания, была в своем репертуаре — с ее слов, можно было понять, что данная трагедия лишь начало будущих бедствий и предчувствие смерти уже давно не покидает ее.

Директор, конечно, не стала придавать значения ее словам, учитывая склонность Сибиллы, все преувеличивать и везде видеть знаки смерти. Она надеялась, что разговор с Полумной прольет свет на все случившееся.

Ковтегранка не заставила себя долго ждать. Она зашла в кабинет Макгонагл, почти сразу после учителей и уверенно произнесла:

— Здравствуйте профессор, вы хотели поговорить на счет Невилла?

— Вы правы, мисс Лавгуд. Присаживайтесь, и расскажите где вы его обнаружили.

Полумна села напротив директора и начала свой рассказ.

— Этим утром, я как всегда проснулась очень рано и обнаружила, что вся моя обувь исчезла. Но я не расстроилась, нарглы часто так делают, — она приложила руку ко рту и произнесла шепотом, — Уверенна, что они мне решили отомстить за прошлый раз.

МакГонаглл удивленно уставилась на девушку, но решила ничего не говорить и дослушать ее до конца.

Ковтегранка искренне улыбнулась и продолжила свой рассказ:

— Я сразу направилась на поиски пропажи, и ноги сами меня привели туда... В коридоре, который ведет к Астрономической башни, лежал Невилл, неудивительно, там так было много мозгошмыгов. Я сразу поняла, произошло, что-то ужасное.

— Ты ничего необычного там не заметила? — спросила директор.

-А что здесь необычного, это типичное состояние после стихийного выхода души, об этом подробно было написано в четвертом номере "Придиры", — увидев как расширились глаза Макгонагл, она решила пояснить,— Ну, мозгошмыги не только размягчают мозг, а так же заполняют пустоты от вышедших подселенцев, в опустевшем без него теле.

— Хорошо, теперь мне стало ясно. Можешь идти, милая, — проговорила Макгонагл, не желая забивать себе голову всякими мозгошмыгами и нарглами.

Девушка встала и удалилась из кабинета.

Безусловно, директор и не думала прислушиваться к словам Полумны. Она давно знала, что мировоззрение семьи Лавгуд немного отличается от общепринятого, поэтому пропустила слова ковтегранки мимо ушей.

Она облокотилась на спинку кресла и стала массировать виски, голова просто раскалывалась. Вестей от Помфри до сих пор не было, неизвестность просто убивала. "Хоть бы парень выкарабкался", — думала она,— "Что же еще можно предпринять, чтоб докопаться до истины?"

— Ну конечно! — воскликнула она, и с этими словами она достала из ящика палочку Невилла, и произнесла, — Приори инкантатем... Не может быть!

Последнее заклинание этой палочки было — Сектумсемпра,— МакГонаглл даже никогда не слышала о нем. Она не долго думая решила, что поговорить с друзьями Невилла будет не лишним, и тут же вызвала их к себе.

Ребята еще не успели осознать все, что на них свалилось этим утром, как получили сообщение от директора с просьбой о встрече. Они даже представить себе не могли, зачем она хотела их видеть у себя, да еще и в выходной день.

Легендарная троица робко зашла в кабинет, и на их лицах застыл немой вопрос.

— Профессор, в чем мы уже успели провиниться? — не выдержал Рон.

— Речь будет идти не о вас, а о Невилле, — уверенно произнесла директриса, — Дело в том, что сегодня утром, на него было совершенно нападение.

— Что с ним? Он живой? Кто это сделал? Где это произошло? — хором начали кричать ребята, перебивая друг друга.

Минерва строго посмотрела, на своих студентов и спокойным тоном продолжила:

— Он живой и находится сейчас в больничном крыле. Мисс Лавгуд обнаружила его в коридоре школы, при желании, все подробности вы сможете узнать у нее, — проговорила директор, не желая вдаваться в подробности о нарглах и мозгошмыгах, — Я хотела бы узнать. В последнее время вы ничего странного не замечали в поведении Лонгботтома? Или может быть, у него появились новые друзья?

— Нет, — начал Гарри, — Невилл общался только с нами. И в его поведении ничего особенного не было. Он, конечно, вспомнил о том чувстве, которое его охватило, при встрече с ним по дороге из Хогсмида. Но Гарри решил, что директору о его внутренних заморочках, знать не обязательно, и ничего об этом не рассказал.

— У меня к вам, есть еще один вопрос, — МакГонаглл внимательно посмотрела на них через свои очки-половинки, — Вам знакомо заклинание — Сектумсемпра.

Ребята растеряно переглянулись.

— Да, — ответил Гарри. Он никогда не сможет забыть последствия его применения. Перед глазами вновь всплыли картинки того дня — Малфой на кафельном полу весь в крови, такой беспомощный и жалкий — страшное зрелище.

Профессор была очень удивленна его ответу и решила уточнить:

— Мисстер Поттер, расскажите мне о нем. Для Минервы Макгонагалл было интересно узнать откуда Поттер мог знать о неизвестном ей заклинании, она хоть и была профессором трансфигурации, но в боевых и защитных заклинаниях тоже знала толк.

Гарри немного замялся, вспомнив, что узнал о Сектумсемпре не совсем честным путем. Он не желал еще больше портить репутацию покойному Снейпу,поэтому решил его не в коем случае не упоминать, а начал по своему объяснять:

— Сектумсемпра — заклинание способное рассекать объект воздействия, словно лезвиями. Я воспользовался им, лишь однажды и сто раз об этом пожалел. На тот момент, мне не было известно о его темной стороне.

"Значит одно из двух: или Лонгоботтом защищался с помощью этого неизвестного заклинания, или применил его в отношении самого себя", — стала рассуждать про себя Минерва, вспомнив тело парня, изрезанное с ног до головы.

Дело принимало, еще более запутанный вид.

— Как вы думаете, знал ли об этом заклинании Лонгоботтом? — начала подводить она Поттера к ответу.

— Нет, Невилл никогда не проявлял интерес к черной магии. Да и заклинание это не слишком известное. О том, что бы он решился применить Сектумсемпру, не может быть и речи, — Гарри ответил однозначно, вспомнив о нерешительности друга и его робком характере. Да еще он правила соблюдал, похлеще Гермионы, — А почему вы об этом спрашиваете директор?

— Дело в том, что последнее заклинание сотворенное его палочкой, было именно — Сектумсемпра. Вот я и подумала, что...

— Нет, — перебили ее ребята, — Он не мог.

— Вероятнее всего кто-то воспользовался его палочкой, что бы снять с себя подозрения, — стала защищать друга Гермиона.

— Спасибо мисс Грейнджер. Я тоже склоняюсь именно к этому, — устало произнесла Минерва, — У меня больше к вам вопросов нет. Думаю, вы можете уже идти.

Директриса опять осталась одна, но она была рада, что расследование, наконец-то хоть не много сдвинулось с мертвой точки.

Глава 24

Девушка целенаправленно шла по коридору, что-то в ней все-таки было необычное. Ведь не зря студенты, встречающиеся у нее на пути, всегда бросали ей вслед удивленные взгляды и, бывало даже, колкие замечания. Но она никогда ни обращала на них внимание. Ей казалось это пустой тратой времени. Куда важнее было покормить малышей фестралов или выследить проказников нарглов. Ее никогда никто не понимал и не принимал всерьез. Девушка всегда была сама по себе, она привыкла к этому и ни к кому в друзья не набивалась. Исключением, конечно же, был Гарри, он как никто понимал ее. Ощущать себя изгоем ему так же было привычно как и для нее.

Она рано лишилась тепла и ласки матери, и ее отец старался, как мог, восполнить эту утрату. Ксенофилиус, после смерти жены, так и не женился, опасаясь ранить и так израненную душу своей малышки. Злые языки поговаривали, что ни одна уважающая себя колдунья не стала бы жить с этим сумасшедшим. Такие слова могли говорить,лишь недостойные волшебники, которые в своем глазу, как говорится, бревна не видят.