Плата за одиночество

Видимо, он тоже об этом вспомнил, потому что внезапно смутился, но ничего не стал говорить про это, лишь вопросительно на меня смотрел. Эдди говорил держаться от него подальше. Но Эдди показал себя не с лучшей стороны, а значит, его советы нужно выполнять с точностью до наоборот. К тому же, если этот Рудольф маг и работает на конкурентов иноры Эберхардт, он может знать что-то интересное о моей нанимательнице. Да и про Академию его порасспрашивать можно.

— Хорошо, Рудольф, я согласна с вами завтра поужинать.

— Завтра я не могу, — расстроено ответил он.

Я небрежно пожала плечами, показывая, что мне не очень-то и хотелось. В конце концов, он не единственный маг. В Гаэрре их должно быть множество, можно даже да Академии дойти, узнать, что мне сейчас лучше делать. Быть может, есть какие-нибудь курсы по основам.

— А если вместо ужина будет обед в воскресенье? — предложил он.

Вопрос его показывал, он знает, что в этот день недели магазин иноры Эберхардт закрыт, а значит, очень похоже, что интерес его все же был больше к ней, чем ко мне. Сабина говорила, что ни в одном торговом заведении такого не было — все известные ей лавочки работали ежедневно.

— Первая половина дня у меня занята, — неохотно ответила я.

Никуда идти с ним мне не хотелось, особенно в воскресенье. Я уже успела пожалеть о неосмотрительно данном согласии, да и навестить Регину для меня было много важнее, чем обед с Рудольфом.

— Тогда все-таки ужин, — жизнерадостно заметил он, делая вид, что совсем не замечает моей холодности. — Тогда — до вечера воскресенья, Штефани.

Он легко сбежал вниз по лестнице, и шаги его были почти не слышны. Возмущенное сопение Сабины прямо у моего уха напомнило мне о ней, а так же о том, что с ней он почему-то не попрощался. Я захлопнула дверь и сразу ее спросила:

— Ты его раньше видела когда-нибудь?

— Так он же к нам в магазин приходил, — удивленно ответила она. — Ты еще на него столько времени потратила.

— Это я прекрасно помню, — прервала я ее. — Я хотела спросить, видела ли ты его раньше, до этого.

— Не помню, — она капризно надула губы. — Если бы он ко мне подкатывал, возможно, заметила бы. А так... Гаэрра большая, мужчин здесь много, всех не упомнишь.

Может, действительно, тогда он просто случайно мимо проходил, когда я на него налетела? Хотя он мог быть знакомым пропавшей Марте, у которой теперь не спросишь.

— Слушай, Сабина, а как ты думаешь, почему эта Марта, которая до меня работала, так неожиданно уехала? И почему ее никто не искал?

Сабина заметно напряглась и неохотно ответила:

— А чего тут удивительного? Украла чужие рецепты и удрала, пока этого не обнаружили. А искать... Кому она нужна была, искать ее еще? Я тогда пришла к ее хозяйке квартирной, а та и сказала, что Марта вещи свои забрала, да съехала. Так оно и было — ни единой бумажки не оставила. Даже адреса, куда письма пересылать.

— Но ведь о том, что она добралась до рецептов иноры Эберхардт, могли долго не узнать, — возразила я. — К чему ей было привлекать лишнее внимание?

— Далась тебе эта Марта! — раздраженно сказала Сабина. — Как будто кроме нее и поговорить не о чем! Расскажи лучше, что сегодня привез Эдди. Ты же наверняка видела, если уж он вызвался тебя провожать?

— Видеть-то я видела, — ответила я. — Но рассказать все равно не смогу — я же понятия не имею, что там и как называется. А чем тебе так вопросы про Марту не нравятся?

— Чем-чем! — взвилась Сабина. — Да она как прилипла к моему Петеру, так и отлепить ее никакой возможности не было. Я с облегчением вздохнула, когда эта курица вообще пропала! Он слишком вежливым с ней был, вот она и напридумывала себе Богиня знает чего, — тут она с подозрением на меня посмотрела и заявила. — И ты держись от него подальше, поняла?

— Сабина, ты чего? — я несказанно удивилась.

— Извини, — она моментально остыла и глядела теперь на меня даже немного заискивающе. — У меня такое положение, что постоянно всякая ерунда в голову лезет. Я пойду, пожалуй.

Я даже не успела ее расспросить ни о том, зачем она вообще приходила, ни что за такое положение у нее. Впрочем, относительно второго даже сомнения не было — ведь замуж выходят не только ради мужа, но и ради будущих детей.

Глава 11

Регине я взяла пакет пирогов. Они приятно грели руки через бумагу, пока я шла к приюту и думала, что же ей рассказывать, а что — нет, чтобы не пугать и не расстраивать. В магазине, в котором я работала, явно творилось что-то ненормальное. Странные разговоры, которые вела инора Эберхардт и ее партнер. Странные заказы, от одного присутствия которых я падала в обморок. Странное исчезновение моей предшественницы, которая якобы пыталась торговать помимо своей хозяйки. Странное поведение Сабины. Вчера вечером ко мне домой опять приходил Петер в ее поисках, но я ему ничего утешительного сказать не могла. Сменщицу я не видела с того вечера, когда она помогла мне избавиться от Эдди и ушла, так и не сказав, зачем приходила. Не слышала я и о том, чтобы она нынче была в лавке у иноры Эберхардт. Конечно, она могла зайти к ней и после окончания рабочего дня, но по моей хозяйке нельзя было подумать, что она кого-то ожидает. В торговом зале она появлялась ненадолго и почти сразу спускалась вниз. Крем "по особому заказу" требовал очень много времени, а сил забирал столько, что инора иной раз вид имела довольно бледный. Обещанные мне занятия были пока отложены на неопределенный срок, о чем я не особо и переживала — жила же я как-то предыдущие восемнадцать лет? Да и к чему мне новые знания, которые, вполне возможно, мне и не пригодятся больше? Участь моей предшественницы меня все так же тревожила. А еще беспокоил Эдди, который совсем не собирался уезжать туда, откуда он привез заказ для иноры Эберхардт, хотя было очень похоже, что дел у него в столице особенных и нет. Но он появлялся по нескольку раз на дню и, в зависимости от того, где была инора, либо поднимался к ней в личные апартаменты, либо спускался в подвальное производственное помещение. Проходя мимо меня он так и норовил ущипнуть. Первый раз это было столь неожиданно, что ему удалось, а я невольно ойкнула. Покупательница с недоумением на меня посмотрела, я извинилась и продолжила ей рассказывать о нашей продукции, хотя и хотелось говорить совсем с другим и совсем не такими словами. От второго и последующих мне удалось увернуться. Все это он делал с такой радостной улыбочкой, что было непонятно, то ли он отомстить пытается, то ли поухаживать столь нелепым образом. Радовало, что хоть провожать больше не вызывался. Иноре Эберхардт про его поведение я ничего рассказывать не стала. Думаю, она отделалась бы обычным "сама виновата" и благополучно забыла бы об этом происшествии. Партнер для нее был много важнее какой-то там продавщицы, скорее всего, временной.

Регина вылетела в приютскую комнату для встреч с таким счастливым видом, что сразу было понятно — скучала она по мне не меньше, чем я по ней, а скорее всего, даже больше. Ведь незанятого чем-то времени у меня было не так много, чтобы предаваться различного рода сожалениям. Она звонко чмокнула меня в щеку, выхватила протянутый ей пакет, на котором успели проявиться масляные пятна, и со счастливым вздохом потребовала:

— Ну, рассказывай.

Колебалась я недолго. Возможность посоветоваться хоть с кем-то для меня была очень важна, а беспокойство, поселившееся после приезда компаньона нанимательницы, все росло и росло. И я рассказала все, что со мной за эти дни случилось. Точнее, почти все — некоторые подробности были ей совершенно лишними. Регина охала и даже временами забывала жевать пирожок, который сразу же достала из пакета. Мне казалось, что слушала она меня внимательно, поэтому первые слова моей подруги меня несказанно удивили.

— Ну надо же, целых три ухажера! — радостно сказала она. — И это только начало. Мне всегда казалось, что за тобой толпы будут бегать, стоит тебе только из приюта выйти. Сколько тебе записочек через забор перебросали, и не счесть!

— Регина, ты вообще слушала, о чем я тебе говорила? — невольно разозлилась я. — Меня запросто убить могут, а ты о каких-то мифических ухажерах говоришь. Да если уж на то пошло, один пытался сэкономить на борделе, второй — найти подход к магазину, а третий просто искал свою жену, Сабина которая.

— Это он первый раз искал, — ответила она, — тогда же выяснил, что вы не подруги и она там не бывает теперь, так ведь? Могу спорить, теперь он интересуется тобой. Если бы он не был чужим мужем, я бы тебе вообще советовала на него поставить — маги на дороге не валяются. Но и без него у тебя остаются еще два. Что касается твоих подозрений... сама подумай, если бы от кремов иноры Эберхардт покупательницы мерли бы как мухи, сколько бы просуществовал ее магазинчик? Уверяю тебя, совсем недолго. Скорее всего, у нее в дело идут какие-то запрещенные травки или орочьи зелья, но за это никто никого убивать не будет.

— Неужели?

— Я так думаю, — добавила она уже с некоторым сомнение в голосе.

Похоже, все это казалось ей не слишком серьезным, навевая мысли о какой-нибудь занимательной истории из тех тонких книжечек, что держались в приюте большой тайне от монахинь и неоднократно перечитывались с замиранием сердца. Принять, что такое может случиться на самом деле, да еще со знакомым тебе человеком, было не так-то просто.

— А крем по особому рецепту, по-твоему, это что? Этот Хофмайстер прямо сказал — "Нет шантажиста — нет проблемы."

— Может, тебе в сыск пойти? — неуверенно предложила Регина. — Хотя мне все равно кажется, что ничего серьезного, связанного с косметикой, быть не может.

— Но ведь эта продавщица, что до меня была, пропала, — напомнила я подруге.

— Может, она действительно стащила рецепт и потому быстро решила смыться? — предположила она. — Хозяйка же, у которой она жила, утверждает, что девушка сама уехала. Собрала вещи и уехала. Не думаю, что она могла перепутать жиличку с кем-то другим. Сама говоришь — инора Эберхардт — дама в возрасте.

— "Нет шантажиста — нет проблемы," — напомнила я.

— Да, вот это немного беспокоит, — легко согласилась Регина. — Но пока ведь ничего не случилось. Может, ты все себе напридумывала?

Разговор у нас никак не складывался. Подруга не хотела принять серьезность моего положения, ее больше волновали гипотетические поклонники и моя неожиданная магия. Она вдруг начала мечтать, как здорово было бы, если бы инора Эберхардт действительно меня удочерила. Эх, зря я ей рассказала про эту фразу, прозвучавшую от Эдди ...

— А что? — воодушевленно говорила она. — Наследников у нее нет. Обучит тебя, передаст свои знания. Представляешь, как было бы здорово?

— Ина, с чего вдруг она будет меня удочерять? — фыркнула я. — Я всего лишь одна из ее продавщиц. Через этот магазин их много прошло. Правильно монахини говорили, вредно читать романы. А уж тебя, похоже, до них вообще допускать нельзя.

Регина заметно надулась.

— Так у тебя все равно уверенности нет, — недовольно сказала она. — Вот если та инора помрет, которой крем сейчас делают, тогда и причины будут для беспокойства. А может, с ней ничего и не случится. А ты заранее переживаешь о совсем тебе постороннем человеке.

— Она мне не совсем посторонняя, — неохотно ответила я. — Дело в том, что это моя мать.

Регина ахнула и выпустила из рук почти доеденный пирожок.

— Не может быть! — восторженно сказала она. — Так она тебя сама нашла?

Поводов для радости я не видела. Подруга знала, что я не собираюсь искать родителей. Какие бы причины у них ни были для того, чтобы меня бросить, все они меркли перед тем фактом, что они смогли от меня отказаться, а значит, и мне они не нужны и неинтересны.

— Нет, она меня и не искала. Я сама ее вычислила. По почерку.

Я рассказала Регине про пустой счет, о чем раньше умолчала, и о том, что почерк на чеке и записке был один.

— И что? — с жадным любопытством спросила она. — Что ты к ней чувствуешь?

— Ничего особенного, — ответила я. — Она мне не нравится, но покупательницы бывают и хуже. Впрочем, все они достаточно высокомерны.

— А с кремом-то что? — не унималась она. — Если она твоя мать, ты же не можешь позволить, чтобы ее травили.

— Ты сама только что говорила, что это лишь мое воображение, — напомнила я.

— Воображение, не воображение, но она же твоя мать. И если ее отравят через этот крем, то ты себе не простишь, я же знаю.

Эти мысли приходили в голову и мне. Пусть она от меня отказалась и не заботилась, но все же родила, хотя и могла избавиться от такой обузы сразу, как узнала о беременности. Не могу же я спокойно смотреть, как ее собираются убивать, и ничего не делать. Пусть она мне даже совсем не нравится.

— Я собираюсь его заменить, — неохотно ответила я. — Во всех этих кремах основа одна, возьму обычный омолаживающий. На него и заменю. От этого точно вреда никакого не будет.

— А если там все-таки ничего такого в этом креме и не будет? — страдальчески сказала Регина.

В таком удачном во всех отношениях месте для работы — и вдруг происходят какие-то противозаконные вещи? С этим она никак не могла смириться.

— Предлагаешь уточнить у иноры Эберхардт?

Регина невольно хихикнула, видно, представив, как я обращусь с подобным вопросом к хозяйке. Воображение всегда было ее сильной стороной.

— Хотела бы я на это посмотреть, — заметила она.

— А если ничего такого в этом креме и не будет, то меня просто выгонят с работы, если узнают, — пояснила я. — Но крем этот хороший, хоть и дорогой, у меня на него все имеющиеся деньги уйдут.

— Ты что, его покупать собралась? — поразилась Регина.

— А что я, по-твоему, воровать должна? — возмутилась я.

— Не знаю, все так странно, — неуверенно сказала она. — Но если инора Эберхардт поступает нечестно, чего тебе с ней церемониться? Может, тебе тогда с этим Рудольфом, который от конкурентов, договориться? Пусть они тебе помогут.

— Ага, — скептически сказала я, — пообещать они могут все, что угодно, да только что их заставит потом выполнять свои обещания? Если они пытаются рецепты получить незаконными методами, то у меня есть определенные сомнения в их честности. Да и не собираюсь я ничего воровать и им передавать, что наверняка будет условием получения от них помощи.

Регина погрустнела. Будущее показалось ей уже не столь радостным. До нее наконец дошло, что если все окажется так, как я подозреваю, то я просто могу и не дожить до ее выхода из приюта. "Уехала к родственникам. Куда? Она не говорила. Как это нет родственников? Нашлись, значит." И кто меня будет искать? Да никто, никому я не нужна...

Так мне Регина ничего и не посоветовала. Сначала она всерьез мой рассказ не приняла, затем слишком испугалась, а там и время посещения закончилось. От предложения навестить сестру-смотрительницу я вежливо отказалась. После того, как я узнала, что меня столько лет здесь обманывали, желания разговаривать с кем-то из монахинь у меня не было. Возможно, мне и дали бы ценный совет, но, скорее всего, подсунули бы опустевшие накопители и даже особенно не выслушали бы. Чувствую, мой уход нанес серьезный финансовый урон приюту — вон с каким сожалением монахиня восприняла мой отказ и уход. Возможно, стоило бы предложить сестре-смотрительнице заполнять их накопители в обмен на дополнительное свидание с Региной?