Стоит Свеч книга 2

— Не такой протокол — сказала Валенсия. — Нечто серьёзное.

Ворота, содрогнувшись, остановились, когда отвечающий за их открытие внутренний механизм, что бы там ни было, закончил свою работу. Это не выглядело как злое логово зла. Мы прошли вперёд, сохраняя бдительность.

В культурном обществе не одобрялось ношение брони, но не настолько, чтобы были законы против этого, или чтобы хотя бы народ хмурился. У доспехов-реликвий есть несколько распространённых свойств, включая подгонку размера, комфортабельность, то, что в них легко дышать, и набор других, из-за которых доспехи не так проблемны, как можно подумать. И это в свою очередь означало — не следует предполагать, что кто-то в латах готов воевать. Вдобавок к этому существуют доспехи, обеспечивающие полезные для обычной ежедневной жизни функции, особенно в плане движения, и глупо критиковать кого-то за ношение доспеха, которые может промчать через весь город, так что можно обходиться без проездного.

(И ещё стоит добавить денежный вопрос. Большинство реликвий оказались в руках богачей, по разным причинам, а богатые, как правило, устанавливают правила и создают моду. Нагрудники временами становятся модными, вдохновляясь каким-нибудь богатым засранцем, которого увидели в новой реликвии, хотя доспехи-имитации редко бывают функциональны. Куда чаще это просто одежда, вырезанная и окрашенная так, что создаёт впечатление доспеха, не доставляя неудобств).

С оружием в культурном обществе было сложнее. Ну да, некоторых образцов бывают прикладные применения, но на каждый меч-реликвию, исцеляющий вместо того, чтобы ранить, есть сотня тех, что просто более эффективные инструменты убийства. Социальное давление на тех, кто ходят вооружёнными, сильнее, и будут присутствовать взгляд-другой, хотя вряд ли кто-то что-то скажет. Мечи были более приемлемы, чем пушки, частично потому, что они подразумевают определённый уровень обучения и знания. В любом случае, оружие на бедре будет привлекать внимание, и это внимание будет по большей части негативным, но ничего, чего нельзя было бы превозмочь улыбкой и дружелюбным поведением. Главным беспокойством было внимание; если хочешь передвигаться, не привлекая к себе внимания, то лучше одеваться как можно проще и как можно более неугрожающе.

А теперь возьмём нашу маленькую группу из шести персон. Мы даже не пытались делать уступок культурным ожиданиям. Нет, если придётся иметь дело с Тем-Кого-Нельзя-Называть, то приступим к этому насколько возможно подготовленными и вооружёнными, по крайней мере в пределах легального. У Валенсии был красный доспех с маленькими шипами, терновая корона, меч на бедре, и два пистолета в кобурах. Всё это выглядело угрожающе, даже если не знать, что корона поедала яды, меч — воспоминания, а девушка в доспехе абсолютно безумно хороша в бою. Амариллис была следующе по уровню "страшно хорошо снаряжена", и я полагаю, что Солэс была единственной из нас, кто мог бы сойти за "не угрожающую".

Молодой парень сидел за стойкой в приёмной. Он выглядел несколько слишком бдительным и настороженным на мой вкус, но это была естественная реакция того, кто увидел, как заходит столько тяжеловооружённого народа.

— О — сказал он, осматривая нас. Его взгляд задержался на деревянной руке Грака. — Спек Мастерс сейчас спустится. Можно спросить, в чём дело?

— Это конфиденциально — сказал я.

Парень кивнул, затем сглотнул.

— Он сейчас будет. Можете записаться?

Он подтолкнул по столу книгу записей. Амариллис подняла её и вписала наши реальные имена, кроме своего, вместо которого использовала свой официальный псевдоним, который она использует на острове Поран.

(На это дело мы пришли от своего имени, более-менее. Это была не идеальная ситуация для выхода из тени, но имеем дело с теми картами, что на руках. Мы очень надеялись, что официального расследования не будет, но если уж случится, мы определённо не могли действовать как агенты под прикрытием на чужой земле. Не говоря уж о характерных доспехах, оружии, и способностях, которые все немедленно выдали бы нас Уникальностям. Попытка работать скрытно могла бы сработать, если бы мы были готовы действовать без оружия или доспехов, как было при угоне небесного корабля, но в данном случае это выглядело бы как попытка напрашиваться на неприятности).

Мужчина, спустившийся лифтом через пару минут, тоже был в доспехе, хотя и не таком показном, как у Валенсии. Его нагрудник был полупрозрачным, с вытесненным рисунком чёрного дерева. Под ним, впрочем, была вполне земного вида рубашка, и широкие чёрные брюки с туфлями тоже были недалеки от земной моды. Он был пожилым, с сединой на висках, с вороньими лапками и морщинами на лбу, ставшими заметнее, когда он взглянул на нас.

— Спекулятор Мастерс — сказал он, подходя и пожав сперва мою руку. Я на секунду задался вопросом, почему это, но это не было проблемой; Амариллис сказала, что она уступает мне, поскольку я лучше знаю Землю и оцениваю проблему инфоугрозы.

— Джунипер Смит — сказал я. — Мы Совет Аркес. Есть нечто крайне конфиденциальное, что нам нужно с вами обсудить.

— Все вы? — спросил Мастерс, подняв бровь. Его взгляд задержался на пистолетах и мече Валенсии. — Я в опасности?

— Всё это учреждение — сказал я. — И да, я предпочёл бы, чтобы мы все оставались вместе.

Мастерс взглянул на нас шестерых.

— Могу я спросить — это относится к грёзотёртым?

— Да — сказал я. — Я не буду говорить больше, пока мы не будем в приватной обстановке под приличным набором оберегов.

Мастерс не двигался.

— Я не знаком с Советом Аркес.

— Мы относительно новое национальное агентство — сказал я. — Недавно мы наткнулись на информацию, обладание которой критически важно для вас.

Не то, чтобы мы собирались действительно говорить ему, но нам необходимо было выдать ему основы, и обсудить, как общаются с грёзотёртыми относительно земных тем. Меня беспокоило, что они предположительно содержатся все вместе.

— Хорошо — наконец сказал он. — У нас есть конференц-зал для консультаций с жертвами и их семьями. Можем обсудить там. Что до оберегов, полагаю, вы сами их обеспечите?

— Да — сказал я, кивнув.

Мы вместе поднялись по лестнице, и Мастерс привёл нас в комнату с длинным столом на десять мест и грифельной доской в конце. Грак немедленно принялся за работу, раскладывая обереги, которые по крайней мере смогут помочь, чтобы никто нас не слышал.

— Я слушаю — сказал Мастерс, как только Грак сообщил, что комната настолько надёжна, насколько он может обеспечить. Он всё ещё смотрел на меня. Я обсуждал с Амариллис, что я буду говорить, но всё же нервничал из-за того, что оказался на месте водителя.

— Сперва нам нужна информация, чтобы знать, как это подать — сказал я.

— Какая информация? — спросил Мастерс.

— Информация о Земле — ответил я. — Нам нужно знать кое-что о мире, из которого, как считают грёзотёртые, они прибыли.

Мастерс слегка нахмурился.

— Вы считаете, что могли найти что-то, что негативно повлияет на здоровье и безопасность моих пациентов или сотрудников этого учреждения? — спросил он.

Я кивнул.

— Сложно определить, разумно ли выдавать вам даже примерное описание, не зная больше о грёзотёртых.

Мастерс выглядел так, словно съел лимон.

— Мне понадобится досмотреть вас — сказал он.

— Досмотреть нас? — спросил я. Я уже был настороже, но это заставило настороженность подскочить на несколько уровней.

— Мне нужно проверить, является ли кто-то из вас грёзотёртым — сказал Мастерс.

— И для этого есть протокол досмотра? — спросил я. Мастерс кивнул.

— Есть определённые вещи, которые я не скажу грезотёртым, ради их здоровья и безопасности.

— Валенсия? — спросил я, поворачиваясь к ней. Она сидела слева от меня, держа руку на моём бедре, так что могла кодом выстукивать мне, что она видит в Мастерсе так, чтобы он не замечал. Пока что — ничего.

— Какого вы вида? — спросила Валенсия.

— Элл — ответил Мастерс, внимательнее вглядевшись в Валенсию. Она использовала властный, командный голос, но всё же девичий.

Элл были одной из ранних созданных мной рас, в довольно неряшливом миростроении, которого можно было ожидать от десятилетки. Они выглядели как люди, но жили в сотню раз медленнее. Это означало, что когда они спят, они спят восемьсот часов, а не восемь. Ели в сто раз больше, но и в сто раз дольше. В этой концепции было много бессмыслицы, если задуматься, но они существуют на Аэрбе, и все грубые края попытки новичка были по разному отполированы.

— Вы обучались в Элон Гар — сказала Валенсия. Мастерс снова осторожно кивнул.

— Это не необычно для моего народа — сказал он. — Сон для нас вор больше, чем для любого другого из смертных видов.

Я мысленно простонал. Элон Гар были монашеским орденом, специализирующимся на манипуляциях разумом; они могли обходиться десятью минутами медитации вместо сна, могли организовывать свои воспоминания куда лучше нормального, и в целом демонстрировали степень контроля над своими телами и разумами, которая на Земле считалась бы сверхъестественной. Проверить их было в нашем списке, но квеста на это не было, несмотря на попытки его вызвать, и на отсутствие очевидного навыка, который можно было бы разблокировать. Я предполагал, что они эквивалент связанных-с-клинком, но в плане социальных или ментальных навыков, и видимо немагических.

Их лучшая способность? Полный контроль выражения лица. Монахи Элон Гар — мастера поддержания бесстрастного выражения лица, что делает их великолепными лжецами. И было очень в духе Данжн Мастера подбросить нам одного такого, когда у нас появилась Валенсия.

— Вас не слишком хорошо обучали — с нотками удовлетворения сказала Валенсия. Она повернулась взглянуть на меня через визор доспеха. Декоративные шипы вокруг него походили на пламя. — Он лжёт.

Ну ладно, возможно, он не планировался контрой конкретно этой способности.

— Я не лгу — сказал Мастерс. — Мне нужно провести досмотр. В грёзотёртых больше, чем вы знаете.

Я ощутил, как моё сердце забилось чуть быстрее. Он знает о Каннибале? Или это было о чём-то другом?

— Но дело не в здоровье и безопасности? — спросил я. Мастерс помедлил.

— Нет — сказал он.

— Он следует более глубоким директивам — сообщила Валенсия.

— В таком случае, у нас обоих есть информация, необходимая другой стороне — сказал я. Секунду помедлил. Они не согласятся добровольно на это пойти, особенно когда на нашей стороне столько огневой мощи. — Я грёзотёртый.

Мастерс втянул воздух, а затем медленно выдохнул.

— Тем важнее вас досмотреть.

— Что ищете? — спросил я.

— Существуют различные проявления феномена — сказал Мастерс.

О. Другие со способностями? Это было бы... неожиданно, но не то, чтобы такого не предполагали.

— В какой форме проходит этот досмотр? — спросила Амариллис.

— Вы держите в руке реликвию, в то время как я произношу серию слов — сказал Мастерс. — Реликвия изменит цвет, считывая ваше поверхностное восприятие.

Чтение разума. У реликвий бывают разные эффекты, но некоторые встречаются реже. Чтение разума, даже на том низком уровне, о котором он говорил, было практически неизвестно. Это давало хороший ориентир на его уровень сил: высокий.

— Я согласен — ответил я.

Мастерс коротко кивнул, а затем извинился и отошёл за реликвией, которая ему нужна.

— Грак, можем говорить? — спросила Амариллис, как только Мастерс ушёл.

— Скорее всего — сказал Грак.

— Чувство удачи пока что не реагировало — сказала Фенн. — Однако здравый смысл вопит убираться.

— Меня беспокоят чёрные лебеди — сказала Амариллис. — Очень беспокоят. Здесь сконцентрировано слишком много мощи. Что-то не так.

— Если он вернётся нас убить, я практически уверена, что смогу это ощутить — сказала Фенн.

— Он может просто пытаться сдержать инфоугрозу, о которой мы хотим его предупредить — сказал я. — Это соответствовало бы его уровню осторожности.

Я помедлил.

— Вал, ты сказала, что он лгал о том, что дело в моих здоровье и безопасности?

— Я блефовала — сказала она. — На тот момент казалось хорошей идеей. Он действительно или давно не практиковался, или плохо обучен, но его всё равно очень сложно читать, и он очень старается, чтобы так и было.

— Ну... — начала Амариллис.

Дверь открылась, и Мастерс проскользнул обратно в помещение. Он держал в руке маленький серый шар. Слегка отражающая поверхность, текстура напоминала мне мрамор. В другой руке он держал лист бумаги.

— Ваш обережник может проверить реликвию, если хотите — сказал Мастерс. Он снова уселся, положил бумагу на стол, а затем перекатил шар из руки в руку. — Я продемонстрирую её использование. Произнесите существительное, или фразу с существительным, которую я по вашему мнению знаю, затем — которую вы не ожидаете, чтобы я знал.

Он поднял шар, держа его в руке.

— Англицинн — сказал я. Шар в его руке загорелся ярко-зелёным. Я помедлил, пытаясь сообразить существительное, которого он не знает. — Фенн Грингласс.

Шар снова загорелся, на этот раз излучая серый свет, прежде чем угаснуть и вернуться к своему базовому, негорящему, состоянию. Имя было в форме приёма, но он её не читал, и мы не представлялись.

Он вернул шар на стол.

— Сколько цветов? — спросил я.

— Четыре — сказал Мастерс. — Зелёный — знаете лично, синий — известно из некоего внешнего источника, серый — неизвестно, а последний забыт. Яркость света соответствует тому, насколько хорошо известно.

Он подкатил шар ко мне. Я глянул на Грака, который кивнул мне, затем поднял его, ощущая его вес. — Он безвреден, не считая информации, которую я из этого получаю.

Шар при его словах пульсировал зелёным, по разу при "он", "информации", и "я".

Я взглянул на шар, задумавшись, с насколько сложной структурой существительных он способен иметь дело, а затем — каким образом он работает, потом попытался думать как Реймер, представив, как можно с ним манчкинствовать, если бы он был моим. Он, вероятно, попытался бы разобраться, что считается фразой существительного, и пошёл бы от этого. Эта реликвия была не из тех, что придумал я, но в ней было нечто знакомое, словно это было нечто, что я мог бы придумать.

— Ладно — сказал я. — Я готов.

— Начнём медленно — сказал Мастерс. Помедлил. — Серьёзно, остальным стоит покинуть комнату, чтобы не влиять на будущие досмотры. Обычно это не проблема, но...

— Нет — сказал я. — Я свободно признал, что являюсь грёзотёртым. Если бы другие были, они тоже сказали бы.

Мастерс кивнул.

— Хорошо. — Он взглянул на бумагу. — Начнём медленно. Прежде чем мы начнём, можете вы примерно сказать, сколько времени прошло с вашего переноса на Аэрб?

Я нахмурился, пытаясь обдумать это. Относительно чего?

— Четыре месяца — сказал я.

Мастерс с сомнением взглянул на меня. Я был уверен, что это дольше среднего.

— В таком случае, многое с Аэрба будет вам знакомо.