Омегаверс Наследие(ч.1)

— Почему?

— Господин Бенджамин говорит, что это эхо воспоминания о самом первом изнасиловании. Если это случилось во время первой течки, то след остаётся очень глубоко. — Клео задумался. Дрессировали его у господина Кондэ долго — мальчик дрожал и вскрикивал от каждого прикосновения, забивался в угол, сопротивлялся, пока не устал и начал слушаться. Только отвращения к клиентам это не уменьшало. Наоборот, с каждым годом те пахли всё хуже и хуже. — А жизнь своего добавила. И я всех альф по умолчанию считал гадами, а это мешает видеть.

— Видеть?

— Можешь не верить, но нам не просто так дан такой капризный нюх. А из-за болезни я стал хуже различать некоторые запахи. Только потом это всё восстановилось полностью. В общем, я решил удрать. Обокрал кладовую — не в первый раз — ночью прокрался к парадной двери, а она не заперта. Заподозрил ловушку и остался. На следующую ночь всё повторилось, и я опять остался. Потом рискнул выйти наружу, а там тоже всё открыто. И лампа стоит. Я понял, что силой меня здесь держать никто не будет. И остался, чтобы совсем выздороветь и всё-таки разобраться, к кому попал. Господин Бенджамин потом мне сказал, что сразу понял, что я за человек, и решил дать мне выбор — уйти или остаться. Если бы я ушёл, то он бы послал кого-нибудь, чтобы уговорить меня вернуться. Даже Джим вызвался заранее. Им было меня жалко. Я поправился, потом начал учиться грамоте, а потом господин Бенджамин взял меня в ученики. — Бруно вздохнул и повернулся к Клео. — Поверь, мне было не легче, чем тебе. И лучше, чем здесь, тебе нигде не будет. И я бы на твоём месте не верил священникам так слепо. Если ты чего-то о них не знаешь, то это не значит, что они такого никогда не делают.

— Но преподобный Герберт...

— Может, приличные среди них и есть, — Бруно примирительно вскинул руки. — только мне почему-то попадались одни сволочи. И поверь, Уэйланд — один из самых смердящих гадов. Так что лучше тебе остаться завтра здесь — ты слишком хорошо пахнешь, Клео. Добром это не кончится.

Клео поёжился, вспомнив всех своих многочисленных клиентов. Его демон был очень силён. Неужели настолько?

— И всё-таки я поеду. Это же Воздвижение!

— И что? Это всего лишь день, когда были воздвигнуты обновлённые образы богов в главном храме в Викторане. Какая разница, когда это произошло?!

— Как "какая разница"?! Это важно!

— Важно так важно, — снова не стал спорить Бруно. — Хочешь ехать — езжай. Но я тебя предупредил.

К обеду хозяин не спустился.

— Пусть спит, — ответил Гриффит на вопрос Клео — видеть пустое кресло омеге было отчего-то тяжело. — Ему надо отдохнуть как следует. К ужину спустится.

Клео снова поймал на себе несколько заинтересованных взглядов. И чего они так смотрят?! Как будто ждут чего-то.

Криденс поддёрнул рукав, чтобы взять с блюда стейк, и Клео снова увидел на его широком запястье следы от кандалов. Похожие он видел, когда во время одного из визитов на традиционную исповедь в храм зашёл альфа с похожими следами. Он ещё преклонил колени перед каноником, и тот сурово назвал его висельником. Висельниками гости господина Кондэ часто называли каторжников и разбойников. Например, один, тиская Клео перед тем, как раздеть, со смаком расписывал, как бы это делали разбойники, попади омега им в лапы. Клео тогда так испугался, представив себе эту картинку, что ему чуть совсем плохо не сделалось.

Откуда у Криденса эти следы? Если он был на каторге, то за что угодил туда? И почему господин Спенсер принял его на службу?

— Криденс, можно вас спросить?

Альфа выпрямился и обернулся — он как раз заканчивал колоть дрова на заднем дворе. Подготовка к зиме шла полным ходом, и не было уверенности, что получится сразу купить нужное количество угля вовремя. Похоже, что что-то вынудило молодого хозяина бросить все дела, по которым он, собственно, и уезжал, отчего поездка была отложена. Ведь не из-за покупки же омеги!

— Да, конечно. Что именно ты хочешь узнать?

— Откуда у вас эти следы на руках?

Криденс посмотрел на свои запястья — он засучил рукава. На дворе было сыровато и холодно, после тёплого дома Клео мёрз даже в курточке, а старшему привратнику хоть бы что — работал в одной рубахе. Альфы вообще переносили холода лучше, чем беты и тем более омеги — они самими богами были созданы такими. Не потому ли они столько едят?!

— Ты ведь уже видел такое, верно? — Криденс даже не рассердился, и Клео снова подумал, что ни за что бы не поверил, что он когда-то совершил страшное преступление. Добрый человек и совсем не давит. Будто забыл, что вообще это может.

— Один раз.

— Да, я отбывал срок на каторге. Семь лет от звонка до звонка.

— От звонка до звонка? И что это значит?

— Очень просто. — Криденс поставил на здоровенную колоду ещё одно полено и взмахнул колуном. — Рано утром нас будили звоном колокола, кормили жидкой баландой, потом сгоняли в кучу, пересчитывали и отправляли работать. — Четыре получившиеся части полетели в кучу уже наколотого. Криденс взял ещё одно полено. — Я работал в каменоломне. Около полудня снова баланда, потом опять работа до позднего вечера, потом сгоняли обратно, давали по куску хлеба с кружкой воды, и колокол бил отбой — всем спать. И до утра.

— Понятно... А за что вы туда попали?

— Убил человека и почти полностью разнёс один кабак.

— А почему? Слишком много выпили?

— Почти. Вступился за разносчика-омегу. И разошёлся.

— Как так? — растерялся Клео. — Разве такое бывает?

— Бывает, и ещё как, — усмехнулся альфа. — Хочешь послушать?

— Если... если можно.

— Можно. А ты меня бояться не будешь?

— Нет.

— Ладно, расскажу. Заодно передохну малость — тут работы ещё...

Клео оглядел кучу дров, которая грудой была свалена рядом с колодой. Он бы вряд ли всё это осилил, да ещё тем самым колуном, которым Криденс так запросто машет.

Криденс сел на дровяную кучу, Клео пристроился на колоде и приготовился слушать.

— Ты ведь слышал, как я сказал Томми, будто бы родился на корабле? — Клео кивнул. — Так вот, это неправда. Меня подбросили к порогу приюта годовалым младенцем в одном припортовом городишке. Какое-то время я жил там, но потом приют мне надоел, и я сбежал. Мне тогда было лет двенадцать, я был довольно силён и крепок для своего тогдашнего возраста, и меня взяли на рыбацкий баркас юнгой. Я работал наравне со всеми. То были славные деньки, Клео! — улыбнулся своим воспоминаниям альфа. — Когда я подрос, мне даже выхлопотали вольную бумагу! Одно мне не нравилось — пьянки после хорошего улова или после неудачного. Мне было четырнадцать, когда я впервые переспал с омегой, в пятнадцать выпил свою первую кружку пива, а в шестнадцать уже пил ром. Я вообще спиртное не люблю, но пил вместе со всеми, чтобы не выбиваться из команды. И вот, когда мне было семнадцать, случилась очередная гулянка, и один мужик, залётный какой-то, прямо на моих глазах начал насиловать разносчика. Никто даже пальцем не пошевелил, а я видел, как этому мальчишке было больно и противно. Он был мне ровесник, и я неплохо его знал. Хороший мальчишка, безотказный — никакой силы не надо, только с ним по-хорошему надо. И я вмешался. Тот тип уже был под большой мухой, мы сцепились, и я его убил. Нас попытались было растащить, я взбрыкнул... В общем, сломал ещё несколько столов, посуды набил... Меня призвали к суду и приговорили к семи годам — накинули за то, что под хмельком был. Оттрубил, откинулся, вернулся к своим, но меня не взяли. У артели к тому времени хозяин появился, и подозрительные работники ему были не нужны.

— А разве вас там уже забыли?

— Нет, не забыли. Мало того, тот омега, Виллан, даже за сына нашего вожака замуж вышел, старший омежка уже вовсю по хозяйству помогал и за младшими братьями присматривал. Самого младшего, который только-только родился, в мою честь назвали. И взяли бы меня, да только эти следы... — Криденс сокрушённо уставился на свои руки. — и клеймо... Увидели бы заказчики — могли и отказать.

— Какое клеймо?

Криденс расстегнул рубаху и показал выжженный чем-то рисунок на своём левом плече — оскаленная волчья морда. Под ним был ещё один, нарисованный какой-то краской прямо на коже — цифра "семь" в виде верёвки.

— Вот это. Летом мы же в одних штанах работаем. А то и с весны до глубокой осени. Не спрячешь.

— И что было дальше?

— Через городишко наш проезжал родственник господина Бенджамина, господин Морган Спенсер. Наш вожак узнал об этом и пришёл за меня просить. Спенсеры ведь какие люди — им плевать на прошлое. Для них важно, что из себя человек сейчас представляет. Господин Морган выслушал и велел мне явиться. Я пришёл, всё про себя обсказал... С господином Морганом младший брат был, Серфин. Он омега и славный мальчишка. Немного постарше тебя. Он сразу сказал, что я правду говорю. И господин Морган решил мне помочь. Взять к себе в столицу они меня не могли — там бывших каторжников тем более не жалуют, но зато объяснили, как сюда добраться, и письмо для господина Бенджамина вручили. И господин меня взял на службу. В усадьбе как раз место освободилось — предыдущий старший привратник женился и в родную деревню уехал. Освоился я здесь, привык, Томми, считай, на моих глазах родился и растёт. Так и живу здесь.

— И вам здесь нравится?

— Очень нравится. Хорошо здесь, спокойно. Всегда этого хотел, а тут ещё и прошлым никто не попрекает. Повезло, называется. — Криденс ласково потрепал Клео по волосам. — Вот и тебе повезло. Хорошо, что решил остаться.

— А почему вы до сих пор один? Вам бы жениться...

— Да, ты прав, да только не лежит пока душа ни к кому. Ребята наши с пониманием, конечно, — не отказывают, особенно Витас, только я хочу, чтобы как у Кларенса с Лукой было. Видал, как хорошо они живут? И мальчишка у них замечательный растёт. Так же хочу, а пока не приглядел никого. Затем и езжу на службы и по округе — авось, глянусь кому-то. Женюсь, сюда заберу, и будет у меня семья.

— А что господин Спенсер?

— Он возражать не будет, я знаю. Хороший человек. Побольше бы таких.

Клео не мог не согласиться с этим.

— Ну, что, не страшно? — хитро прищурился Криденс, глядя на него.

— Нет. Я вас не боюсь.

— А раз так, то давай без выканья, ладно? Мы здесь все запросто.

— Но вы же старше меня... — растерялся омега.

— И что? Я настаиваю.

— Хорошо... попробую. Не буду мешать...

— Увидимся за ужином? — Альфа поднялся и снова взялся за колун.

— Увидимся. До вечера.

Уходя, Клео обернулся. Криденс убил человека, был на каторге, и всё потому, что простого омегу пожалел. Это было так странно! Неужели такие люди всё-таки встречаются?! И если да, то сколько их? И почему Клео так не везло прежде?

Бенджамин полулежал рядом с Клео и смотрел на него. Он вглядывался и с каждой секундой видел всё больше черт того самого мальчишки, с которым его когда-то свели боги. Это была удивительная и совершенно невероятная встреча, которая врезалась в память сразу и на долгие годы. Если бы не учение предков, то вряд ли он тогда воспринял всё это всерьёз. А ведь уже тогда он понял, что этот омежка особенный. Что эта встреча неслучайна. Это был знак свыше. Именно этот мальчик предназначен для него. Если бы только эта встреча случилась наяву! Тогда бы он забрал Клео и его близких из той деревни, и не было бы в жизни его наречённого ни приюта ни проклятого борделя. Почему Деймос сплёл дороги для них именно так?!

Сквозь сон Клео учуял рядом присутствие беты и потянулся. Бенджамин было отпрянул, но Зов оказался сильнее, и он снова позволил себе осторожно приобнять спящего. Клео прильнул плотнее, вцепляясь в рубашку, и затих, уткнувшись носом в плечо беты. Тревога, проскочившая в его аромате, начала уходить. Значит, ему опять снится что-то не слишком приятное. В тот раз омежка даже метался во сне, что-то бормотал, тихо вскрикивал... Сейчас ему гораздо спокойнее. Вот и хорошо.

Хозяин поднял всех ещё до рассвета, и начались сборы. Клео давно уже был готов ехать, а остальные всячески оттягивали поездку. Бруно то и дело про что-то вспоминал и убегал проверять, Томми откровенно капризничал, Гриффит тоже не подгонял никого... Такое равнодушие поражало, да и сам молодой хозяин явно не горел желанием присутствовать на службе. Клео уже собирался высказаться по этому поводу — до рассвета оставалось совсем мало времени, а там и служба начнётся, но так и не решился.

Вот Джим и Джерри начали запрягать лошадей. Тоже не слишком спешили. Почему им так не хочется ехать?!!

— Дядя Бен, можно я Кая возьму? — потянул господина Спенсера за рукав Томми.

— Нет, нельзя, — с откровенным сожалением вздохнул тот. — Каю там точно не понравится, да и каноник разозлится, если наш Кай заберётся на кафедру. Прибьют ещё!

Прозвучало это так, будто хозяин сам с большим удовольствием понаблюдал бы за подобным, но вынужден отказать себе в этом удовольствии. Да что с ними со всеми не так?!!

Вот, наконец, выехали, и Клео с облегчением уселся поудобнее. Ему выпало ехать с хозяином в одном экипаже, и всё бы было хорошо, но Бруно — нахал! — втиснул свою задницу с краю так, что ненароком толкнул сородича, да так, что тот навалился на хозяина. Который его предупредительно подхватил.

— Бруно, я понимаю, ты ехать не хочешь, но можешь хотя бы не толкаться?! — рассердился бета, помогая Клео сесть прямо. От одного его запаха у омеги голову закружило, а близость хозяина опять вызвала непристойные мысли. Клео невольно сжался, чтобы не поддаться очередному искушению от своего демона. Сегодня же светлый святой праздник!

— Я нечаянно, — невинно захлопал глазами Бруно, ничуть не устыдившись.

— Уши надеру, если ещё раз так сделаешь!

Клео не смотрел на них, да и вообще ни на кого, и не заметил, как Витас, попавший в тот же экипаж, вопросительно вскинул одну бровь, на что Бенджамин только воздел глаза к тёмному небу. Гриффит, тоже севший в этот экипаж, и Витас многозначительно переглянулись.

Всего поехали двумя экипажами. В первом, которым правил Криденс — к нему подсел Томми — сидели хозяин, Клео, Бруно, Гриффит и Витас. Во втором, которым правил Джерри, разместились Лука, Кларенс, Мартин и Джим. В пути никто не сохранял торжественного молчания, а разговаривали так, будто не на службу едут, а просто так. Клео это возмущало до глубины души, однако омега сдерживался, как мог. Может, хотя бы в храме они будут вести себя, как подобает. И без того позволил себе лишнего за вчерашним завтраком!

А ещё Клео косился на хозяина и думал о своём. Утром он снова учуял запах господина в комнате. Значит, он снова приходил и долго сидел рядом? Зачем? И что такого снилось минувшей ночью? Сон был тревожным, однако Клео почти ничего из него не запомнил. Вроде бы они как раз поехали, потом что-то случилось, стало страшно, но рядом был хозяин, и страх ушёл. Потом было что-то очень приятное... Что же это было?

— Криденс, а ты хорошо видишь в темноте? — спросил у старшего привратника Томми.

— Да, очень хорошо.

— А Джим?