Птенцы Бедвира

Риннон, чьи плечи под руками Орнии перестали вздрагивать, глубоко вздохнула и тут же обеспокоенно оглянулась. Наверное, искала сестру...

Та, такая же чуть полненькая, какой Риннон попала к Бедвиру, уже не только сидела в компании остальных двоих младших, но и шепталась с ними, разглядывая сохранившийся первый этаж маяка.

Переведя взгляд на Бедвира, Орния прикусила губу. Несмотря на своё внешнее бесстрастие, внутренне девушка разрывалась от противоречивых чувств. Он сидит, наблюдая за всеми, а она... она всей душой рвётся в город!.. Почему город горит? Его поджигают те чудовища, которых видели недавние беглецы и поборник? Что происходит на его улицах? Что делается во дворце?! Что с родителями?!

А он молчит, будто не понимает: они все хотят узнать о судьбе своих родных.

— Этель... — бросив в сторону Орнии требовательный взгляд, прервал её сумбурные размышления Бедвир и встал: — Приготовьте стол.

Малышку Орния нашла не сразу. А завидев, чем та занимается, невольно улыбнулась, на мгновения забыв о своём ужасе... Появление богато одетых детей заставило-таки Этель одеться в приобретённые когда-то для неё вещи. Полностью одетая, разве что всё ещё босая, малышка пряталась за своим топчаном, сидя на полу и нещадно расчёсывая волосы стареньким гребешком, когда-то стащенным у Риннон.

Орния обошла топчан, отобрала гребень у малышки и споро привела волосы девочки в некое подобие порядка, заплела их в две косички.

— Идём, Этель, — проговорила Орния. — Тебя ждёт Бедвир.

Взяв примолкшую малышку за руку, она вывела её из-за топчана.

Пока их "не было", Сиджи и Лукас под негромкие команды Клемента освободили стол Бедвира от книг и рукописей и провели его магическую чистку, чтобы ни малейшего следа не осталось от магического влияния тех книг. Затем на чистом, "пустом" от магии столе осторожно разложили карту города. Орния слышала голос Клемента, который вполголоса объяснял брату, бродившему за ним хвостиком, что они делают и зачем. Порой не выдерживал Лукас и что-то добавлял к его объяснениям. Но чаще мальчишка обрывал себя на полуслове, судорожно оглядываясь, будто боялся, что его сестрёнка вдруг пропадёт даже отсюда — с забытого людьми маяка, посреди воды. Только найдя её, вновь всё своё внимание уделял столу и будущему ритуалу.

От топчанов к столу зашагал Бедвир. В центре помещения встретившись с Орнией и Этель, он промолчал, но в его глазах что-то промелькнуло. Девушка решила считать, что он одобрил тепло одетую малышку. После чего, всё ещё шагая, он протянул Этель руку. Девочка, зная, что её ждёт, привычно взялась за его пальцы, и теперь уже Орния оказалась идущей за ними следом.

На посторонний взгляд, Бедвир совершил странное действо: благо все, кто — любопытствуя, кто — тревожась, собирались к огромному столу, он умудрился сделать так, чтобы Этель, вроде как легкомысленно подпрыгивая рядом с ним, изредка прижимаясь к нему, словно домашняя кошка, прошла мимо всех пятерых своих, кто вернулся. А потом даже повернул малышку к топчану с поборником, чтобы она увидела и его.

Бедвир называл это магическим отражением или пропиткой невидимой информацией, снятой с тех, кто был на месте, необходимом для провидчества.

К столу, до которого оставалось три шага и от которого все на расстоянии тех же трёх шагов попятились, Этель подошла в одиночестве.

Медленно, словно прислушиваясь к чему-то, слышному только ей, девочка обошла весь стол. Остановилась у того края карты, на котором был изображён поворот большой реки. Возле этого поворота когда-то и начинал строиться город, уходя затем дальше в равнину и леса.

Следили за Этель, затаив дыхание. А её лицо словно растеряло все эмоциональные краски, превратившись едва ли не в ту же маску, которой являлось лицо Бедвира.

Столешница оказалась чуть ниже глаз Этель. Не меняя безразличного выражения лица, девочка обеими руками вцепилась в края карты и попыталась её отодвинуть, освобождая край стола. Получалось плохо: мало того что карта состояла из несколько листов, склеенных между собой, так она ещё была ветхой. Старания Этель отодвинуть её от края стола заставляли карту морщиться, собираться кривыми складками.

Первым не выдержал Кенион. Удивлённый равнодушием присутствующих, он огляделся и, убедившись, что никто не шелохнулся помочь Этель, шагнул к столу. Клемент поймал его за плечо и молча покачал головой.

Нельзя дотрагиваться до карты, когда она в руках провидицы.

А что Этель — провидица, Клемент объяснит младшему брату позже, если до сих пор не сообразил это сделать. Или сам Кенион не догадается о том по зрелищу, которое вот-вот станет ясным для всех.

Наконец Этель догадалась обежать стол, чтобы потянуть карту на себя. На этот раз у неё получилось освободить противоположный край стола.

А Орния мрачно переводила про себя действия Этель: враги появились с другой стороны реки. На карте эта сторона не обозначена, ведь на противоположном берегу нет никаких строений, только лес. Поэтому малышка и оттянула край в сторону.

Наконец девочка вернулась к освобождённому краю стола. Некоторое время Этель вглядывалась в часть стола, освобождённую от карты города. Затем снова отошла к противоположному краю. Детское личико словно обвеяло взрослой горечью, когда она немигающе уставилась на "другой берег". Большеглазая, теперь малышка выглядела так, словно с лица спали все краски, и огромные глаза стали ещё больше.

В насторожённой тишине, придерживая ладонью на бедре ножны с мечом, чтобы не звякала цепочка-крепление, к Этель шагнул Лукас. Он встал за спиной девочки и мягко положил ладони на её плечи. Этель не шелохнулась, будто и не ощутила его рук.

Клубящийся тёмный дым вкрадчиво начал вздыматься между пальцами Лукаса... Когда Этель не хватало сил для провидчества (а пользовалась она тоже тёмной магией), ей всегда кто-нибудь помогал. Правда, сейчас Орния немного удивилась: ей казалось, малышке достаточно и своих сил, чтобы разглядеть самой и показать другим тех, кто вторгся в их город. Или то, что видела она и собиралась показать другим, настолько тяжело магически? Или Лукас нетерпелив: он, как и все невольные подопечные Бедвира, знал, что у Этель бывает в провидчестве рассеянное внимание. Потому и помог. До карты-то не дотрагивался... Потому и оглянулся на тёмного мага, не будет ли тот возражать. Но Бедвир лишь чуть склонил голову: "Да, не возражаю".

И деревянная столешница из грубо сколоченных и плохо обструганных досок начала преображаться.

Невольно всем телом подавшись к столу, Орния рассмотрела: древесные узоры на краю столешницы постепенно пропали, пожелтев, словно присыпанные речным песком. Но это и в самом деле песок!.. Другая сторона реки славилась песчаным берегом.

Сначала довольно ровная, жёлтая поверхность быстро начала покрываться строгим узором из одинаковых мотивов, которые постепенно становились выпуклыми.

Теперь к столу качнулись все. Разве что младшим, не магам, надоело смотреть на невидимое их глазам нечто, и они отошли к топчану, на котором лежал Морган. Впрочем, торопясь к старшему брату, младший, проходя мимо стола, вдруг дёрнулся и оглянулся на ходу. Увидел?.. Тоже маг?.. Ещё неуверенно постоял на месте, словно собираясь вернуться. И всё же поспешил к брату.

Краем глаза Орния отметила, как Бедвир, вроде и не пошевелившийся, будто охотничий пёс, сделал стойку на младшего брата Моргана. Тоже предполагает у этого мальчика дар?.. Но стол и прорицание Этель Орнию пока волновали больше. И она вернулась к наблюдению. Вовремя.

Повторяющиеся мотивы строгого узора уже обрели отчётливые очертания.

Громко втянув воздух сквозь зубы, очень близко к столу шагнул Клемент. Кенион, кажется, пока видел плохо. И чудилось — он вот-вот начнёт дёргать старшего брата за руку, требуя объяснить, что же тот увидел. Изумлённый Сиджи всматривался в фигуры и простецки качал головой: "Глазам не верю!" Риннон же вновь сморщилась и быстро захлопала ресницами, после чего отошла от стола. Отвернувшись от него, она всё же не в силах была убрать страх и отчаяние со своего лица.

На противоположном берегу стояли явно воины. Чужие. Их боевое убранство прятали длинные чёрные плащи с капюшонами, больше похожими на монашеские накидки на голову — на клобуки. Несмотря на неопределённость этих фигур, главное было ясно. Это люди. Приходилось так странно уточнять, потому что рядом с каждым из них, сбоку, что-то ещё такое было, что выглядело вроде живым существом. Кажется, никто из присутствующих (во всяком случае — Орния наверняка) не сумел угадать, кто это. Пока картинка была "далёкой", казалось — ссутулились у ног чёрных фигур громадные псы.

Видимо, Этель заинтересовалась странным обликом нежданных "гостей" не меньше остальных. И потому сосредоточилась не на рядах чёрных фигур, а только на ближайшей к речной воде ссутуленной фигуре. Картинка резко поехала, увеличиваясь.

Провидческая сила Этель, подправленная силой Лукаса, оказалась такова, что (заметила Орния) призрачное воплощение провидчества сумел разглядеть и Кенион, когда малышка увеличила парные фигурки на берегу. Его глаза внезапно расширились.

Вскоре все маги, ожидавшие результата, сгрудились за спиной девочки и Лукаса, разглядывая странную пару, невесть как и когда оказавшуюся на речном берегу.

Неожиданное создание, сидевшее рядом со своим хозяином, было не просто послушно чёрной фигуре. Ведь человек в плаще удерживал возле себя тварь, время от времени дёргая её за цепь, металлический ошейник которой болтался на внезапно тонкой шее создания. Зверь был похож на саранчу-гиганта. За одним исключением. Голова его, чудовищно вытянутая, больше сравнима с человеческим черепом, совершенно лысым — до сияющей гладкости. Две внешние черты этого создания не то чтобы привлекали внимание, но буквально завораживали: нижняя челюсть черепа мелко подрагивала, постоянно обнажая гвоздеобразные и невероятно тонкие и длинные зубы; а там, где у обычного черепа зияли бы пустые глазные впадины, у этого зверя две дыры (не глаза! Не глазные впадины!) источали адскую тьму. И Кахир был прав: тело этого создания словно собрал мастер-краснодеревщик — из тонких жердей, которые затем пропитал воском или маслом и покрыл лаком.

От негромкого голоса Бедвира вздрогнули все. Сначала он обронил:

— Мне эти создания... смутно знакомы... — А затем, помолчав, добавил: — Этель, дитя, посмотри на капюшон этого... человека. Туда, где скрывается его лоб.

Зверь затуманился, потеряв ту призрачную силу, благодаря которой появился в провидчестве. Зато чёрный капюшон стал ещё ближе, а потом заполонил собой пространство за столом. Присматриваясь, Орния увидела, что Бедвира и в самом деле интересует лоб неизвестного: тёмный маг смотрел в центр между двумя складками капюшона... Равнодушная от испытываемого напряжения, Орния сумела спросить:

— Бедвир, ты знаешь, кто это?

— Кто — не знаю. Но на его лбу горит тот же символ, который я видел в руинах.

Пришлось мысленно собрать воедино всё, что нужно, чтобы понять смысл реплики Бедвира. В первую очередь утром он сказал, что считает поджог замковых руин чем-то странным, хотя до того времени думал, естественно, как и его подопечные: это поборники подожгли руины на острове. Значит...

— Это они нас подожгли? Не поборники?

— Именно. Но хотел бы я знать, как узнали они...

Ещё одна недоговорённость тёмного мага не смутила Орнию. Девушка помнила: как только Бедвир решит задачку, о ней будут знать все. Знание — их безопасность. А задачка заключалась вот в чём: как эти пришлые узнали о местонахождении когда-то спасённых от казни детей — юных тёмных магов? А ещё вопрос в том, кому надо уничтожать этих детей...

Бедвир, глядя на "тот берег", заговорил шёпотом, как делал всегда, чтобы лучше формулировать мысли, а заодно вовлекать в размышления подопечных:

— Эти создания... Где я их видел? Или где я о них узнал... И этот символ — что-то в нём такое, что мне кажется, я уже видел его... Но... Если они тоже пользуются некромантией, почему решили уничтожить нас? Нас, изгоев?

Орния хотела бы ответить, что тёмные маги, как ей кажется, всегда между собой воюют, но не успела, потому что он продолжил в мёртвой тишине, в которой слишком странно и отдалённо звучали голоса негромко разговаривающих между собой младших:

— Чего они боялись в нас? Или они боялись нас самих?

Старшие замерли, глядя на него. Но Бедвир ещё не закончил задавать вопросы.

— И кто им подсказал, где нас искать? Кто-то в городе знает, где мы жили...

От последних слов тёмного мага по спине Орнии будто ледяной град простучал.

— Но как догадались? Или кто-то... — он обвёл бесстрастным взглядом сгрудившихся за столом учеников. — Кто-то им подсказал?

Все смотрели на Бедвира. Разве что в недолгой тишине, когда стих звук его голоса, успели переглянуться. А потом снова смотрели. Внимательно и встревоженно.

Орния не успела ничего сказать, как Бедвир внезапно всем телом повернулся к Лукасу. Короткий вопрос — одно слово! — выстрелил болтом из арбалета:

— Ты?

Мальчишка отшатнулся от стола, вцепившись в рукоять детского меча.

Пока все недоумённо переводили взгляды с Лукаса на Бедвира, мальчишка-некромант уже медленно попятился, затравленно посматривая на всех.

Ужаснувшаяся Орния: Лукас выдал их местонахождение — и остался среди подопечных Бедвира?! — непроизвольно шагнула к мальчишке. Тот немедля направил меч острием на неё... Не менее изумлённый, Клемент с силой сказал:

— Почему ты это сделал?! Ты... один из нас... Решил заслужить прощение?.. Ты же знал, что они не пощадят даже предателя, и если...

— Я никого не предавал! — отчаянно закричал Лукас, водя острием меча перед собой, словно ожидая, что все вот-вот набросятся на него. И в помещении стало тихо — даже перевезённые на маяк дети, тихонько болтавшие между собой, оглянувшись, замерли. — Я не предатель! Месяц назад я встретил старшего брата. Он очень обрадовался, что я жив, и с тех пор мы иногда встречаемся! Но я не думал, что он может!..

Мальчишка разрыдался, рукавом старенького колета вытирая злые слёзы. И, то и дело спохватываясь — вскидывал оружие на недавних товарищей.

Остальные потрясённо смотрели на него, а потом перевели беспомощные взгляды на Бедвира, не зная, как принимать признание Лукаса.

— Убери меч в ножны, — сухо велел ему Бедвир. — И подойди ко мне. Этель, дитя, тоже иди ко мне.

Не сразу, но все, кроме пока Кениона, сообразили, что хочет сделать тёмный маг. Этель провидит прошлое, так что, воспользовавшись её умением, Бедвир своими глазами увидит сказанное Лукасом.

Правда, есть одна особенность. Лукас тоже знает о том, что собирается сделать Бедвир. И, если мальчишка откажется пройти просматривание своей памяти девочкой, значит, он... обманывает. Но мальчишка-некромант склонил голову, будто беспокойно прислушиваясь к эху сказанных тёмным магом слов, а потом резко вогнал меч в ножны и поспешил к Бедвиру. Не врёт?..

— Бедвир, может, не надо? — тихо спросила Орния, когда Этель взялась за ладонь Лукаса. По её мнению, унижение Лукаса будет слишком явным, если он всем своим поведением уже доказал, что сказал правду.