Я-то в этом не сомневался, но дружиннице незачем об этом знать. Четырнадцать лет назад, когда Остин Валигас попал в этот мир, ей было ровно двадцать лет, и тогда она еще не была сотницей и особо доверенным лицом Гилсвери. Но и чужак, по мнению Верховного Мага, не представлял особой ценности, поэтому он дал ему в сопровождение соплячку, всего два года как поступившую на службу. Онни сумела довезти Остина только до Неурейи, а там, в банальной драке с каким-то наемником, затеянной из-за какой-то ерунды во время ее кратковременного отсутствия (опять же, по мнению Наместника — я ведь пользовался его памятью), он был убит. Тут мне пришло в голову, что я могу увидеть эти события своими глазами, если сниму слепок памяти с мозга этой амазонки. Кстати, очень хорошая идея, будет что представить заказчику по возвращению. Реальная картина непосредственного свидетеля.
— Погоди немного, я подготовлю сиглайзер для тебя.
Честно говоря, отношение этих людей к сиглайзеру меня удивляло, что Наместника, что сотницы. Обычно представители неразвитых сообществ боятся всего нового и непонятного. Но здесь, скорее всего, сказывалась привычка ко всяким магическим штучкам. Не исключено, что у них уже имеются магические предметы, способные запоминать мелодии или облик определенного человека...
Я проверил по эмлоту. И в самом деле, имелись. Теперь понятно, что особо удивляться им нечему...
Я подобрал мелодию попроще: неторопливый ритм, мягкий нечастый бой ударников. В трактире Сияющего музыкант работал на небольшом барабане, которому было еще далеко до настоящих басов, а я не хотел пугать спутницу, какой бы бесстрашной она себя не воображала. Исполнительница глобулы — Сарона, красивая романтическая песня о любви, — такие нравятся женщинам. Затем, не сбавляя бешеной скорости движения, протянул сиглайзер дружиннице. Выронить я его не мог, кроме моих пальцев прибор цепко удерживало и биополе, ну, а если его выронит дружинница, то на этот случай оставалось Лешу. Кругом — беспроигрышный вариант.
— Прижми к виску.
Не выронила. Ловкие руки, цепкие пальцы, подхватила в момент. Онни повертела кружок сиглайзера в пальцах, внимательно разглядывая его с обеих сторон.
— Любой стороной, — подсказал я, угадав ее замешательство. — И можешь отпустить, он не упадет.
Онни кивнула и, припечатав сиглайзер к виску, осторожно убрала руку. Тот, естественно, остался на месте. Прибор был настроен на индивидуальное пользование, лично для меня, поэтому, пока он находился на любом носителе, я тоже слышал музыку. Мне же пришлось и управлять им на расстоянии, так как спутница управления не знала, а объяснять слишком долго и сложно. Да и шрифта, которым заполнены строчки меню, она не знала. И я развернул голограмму Валигаса перед мысленным взором женщины, внимательно наблюдая за ее реакцией. В случае с Наместником я тянул время, мне нужен был быстрый срез его памяти, поэтому ему голограмму показал с заминкой, а сейчас времени было предостаточно.
Онни понадобилось доля секунды, чтобы вспомнить часть своего далекого прошлого. Внешне узнавание на ней почти не отразилось, самообладание этой женщины было поистине железным, но внутри ее эмоции наконец словно прорвало. О Небо, чего там только не было! Страх, отчаяние, ненависть — к убийце Валигаса, мятущиеся отголоски забытой влюбленности — в своего бывшего подопечного, чувство беспомощности и застарелой вины за то, что не смогла его уберечь...
Я поспешно погасил голограмму и запустил ранее отобранную глобулу, — композиция длилась около двадцати минут, и я дал "неистребимой" возможность успокоиться. Первые же аккорды песни Сароны заставили Онни Бельт забыть о делах давно минувших лет. Она была изумлена до глубины души. Просто не могла поверить, что слышит музыку из этой маленькой штучки. И какую музыку! Уж я-то знал. Оставив ее в покое, я занялся собственными мыслями.
Я никак не ожидал такого результата от показа голограммы. Странная штука — судьба... Четырнадцать лет назад Онни Бельт везла человека, чужака из иного мира, на верную смерть в Кругу Причастия и умудрилась в него влюбиться... А если бы они все-таки добрались до места назначения? Остановила бы она Валигаса, нарушив волю Наместника? Или позволила бы ему сделать последний смертельный шаг — в Круг? Сейчас, сопровождая меня, она не испытывала сомнений, сказался жизненный опыт, изменивший взгляды на вещи, но тогда, когда ей было всего двадцать, и душа еще не чуралась романтики... Наверное, для нее даже лучше, что ситуация разрешилась именно так. Не пришлось принимать решения, которое могло круто изменить ее жизнь... Возможно, именно с тех самых пор в душе дружинницы что-то перегорело вместе с девичьей влюбленностью, снабдив ее нынешней бесстрастностью... Ладно, я не психолог, нет смысла гадать.
Дорога неслась под копыта, а я рассеянно смотрел вперед, прислушиваясь к звучащему в такт мыслям ритму глобулы Сароны, и в который раз решая про себя вопрос щепетильности... Может быть, это не совсем этично с моей стороны, читать чужую историю жизни с эмлота, со всеми глубоко хранимыми тайнами и личными переживаниями, но ведь и они здесь не собирались со мной церемониться. В чужом мире все средства хороши, а излишняя деликатность мало кому помогла сохранить жизнь... Силы зла, кажется, я стал испытывать чувство вины за то, что разбудил в спутнице столь печальные воспоминания...
Что-то меня отвлекло от самокопания.
Нечто двигалось среди леса параллельно нам по обе стороны дороги. Сверхчувственно настроенное восприятие, среагировав на уловленную опасность, развернулось сканирующей сетью, накрыв участок местности около километра в диаметре. Спустя какие-то доли секунды я уже обладал необходимой информацией. Множество отдельных живых особей, десятков пять. Какое-то хищное зверье, решившее выяснить, годимся ли мы им в качестве добычи. Судя по ощущениям и красноватой ауре "спутников", весьма агрессивное и голодное зверье.
Злыдень возбужденно прянул ушами, словно желая сбросить надоедливые поводья, снова повернул голову, уставившись на меня блестящим черным глазом, на этот раз — требовательно и азартно. Ему хотелось драки. Этот здоровенный черный парень ничего не боялся, жажда убийства его просто переполняла. Ему нужен был враг. И этот враг, наконец, появился в лесных окрестностях, после долгих часов скучной скачки. Нет уж, парень, меня подобные сопровождающие тоже не устраивали, но я приму собственные меры. Замечу, что за свою жизнь я повидал немало разных страшилищ: чего стоит хотя бы лорк, хищник, до сих пор живущий в таком цивилизованном мире, как Нова-2, — свирепое, могучее создание, сплошь состоящее из клыков, когтей и панцирной кожи, взрослая особь которого способна разорвать бронированную машину. Цивилизация оттеснила этих зверюг вглубь дремучих лесов планеты, но так и не смогла уничтожить полностью даже спустя три столетия тотального истребления. Я мысленно воссоздал этот образ, в цветах и красках, придал твари рост, вдвое превышающий рост моего чарса, добавил адское чувство голода, нестерпимое желание поохотиться и способность к всеядности, а затем послал этот жуткий образ по ментальной паутине.
Сработало, да еще как.
"Почетный эскорт" из местного зверья бросился врассыпную. На всякий случай я отследил их продвижение до границ сканирующей сети и, как оказалось, не зря. Несмотря на внушенный ужас, звери не покинули нас совсем, просто держались теперь на почтительном расстоянии. Вероятно, эта местность служила им привычными охотничьими угодьями, и они не желали так просто сдаваться. Что ж, пока они не будут приближаться, меня это устроит.
Двадцать минут, отпущенные на глобулу Сароны, давно прошли, и когда я вернулся на волну сиглайзера, то меня ждал сюрприз. Здесь следует кое-то пояснить — сиглайзер можно подстраивать под настроение и без программного меню, для этого лишь надо знать об этом, пожелаешь — и аппарат займется подбором мелодии автоматически. Дружинница знать не могла, но вслед за окончившейся Сароной теперь звучала одна из глобул Шоларса — "Песнь Фанриетты, история о потерянной любви" (мощная композиция, глубоко воздействующая на подсознание). Музыка глобул заставляет переживать так, как если бы эта история случилась именно с вами, вдобавок, глобулы Шоларса сопровождаются особенно яркими образами, картинами развивающихся событий и взаимоотношений главных героев композиции. Я удивленно покосился на сотницу, но не стал ей мешать. Похоже, вошла во вкус. Как бы она не пряталась за своим безразличием, тема любви ее все-таки волновала. Как и всякую нормальную женщину.
Так мы и неслись некоторое время среди утреннего, пропахшего тишиной леса, внося разлад в лесной покой грохотом копыт, пока я не почувствовал, что в нашем маленьком отряде не все ладно.
Эмоции эрсеркерши вдруг словно сорвались с цепи. Закружились в причудливом хороводе снежной метели, замерли фотосрезом, стеклянисто оплыли. Ею целиком завладело потрясение, навалилось на нее, как многотонный камень, и я ощутил, как сминается ее воля, словно мягкий воск, как темнеет разум, словно костер, заливаемый ливнем.
Я резко повернулся. Взгляд Онни остекленел, по щекам текли слезы. Грудь судорожно вздымалась, словно ей не хватало воздуха. Я наклонился, хотел сорвать сиглайзер, но в последний момент передумал. Столь резкий переход никуда не годился. Я поступил иначе — сделал свой заказ. Расслабляющее, успокаивающее темпо. Глобула для глубокой медитации. Десять минут.
Через некоторое время заострившиеся от внутреннего напряжения черты лица Онни Бельт смягчились, испытанное потрясение, сгустившееся в душе черным давящим комком, начало постепенно рассасываться. А когда темпо закончилось, я запустил боевой марш Скорпионов, наемников с Сонгердана. Взбадривает весьма неплохо, по себе знаю...
Так и произошло. Взгляд женщины прояснился, слезы высохли. Она рассеяно смотрела перед собой, на несущуюся под копыта дорогу, но уже адекватно реагируя на реальность. Я отвернулся, не желая ей мешать в эту минуту. Щит равнодушия смело с её души, словно его и не было, он остался только на лице. Но её внешнее спокойствие не могло меня обмануть. Я чувствовал ее неловкость и стыд, — она показала передо мной слабость, свойственную женщине, — и не спешил со словами утешения, понимая, что сделаю только хуже. Наконец "неистребимая" повернулась ко мне, задумчиво взглянула, молча сняла сиглайзер с виска и передала мне.
Верховые звери несли нас дальше, не интересуясь нашими проблемами. Я не лез к ней с вопросами, а она не торопилась делиться впечатлениями. Я и так знал, что в целом ей понравилось, но... но она уже не очень-то и рада, что согласилась на этот эксперимент. Я немного перестарался, предоставив сиглайзер неподготовленному и непосвященному человеку, не смог предугадать, что она сумеет сделать заказ под настроение. А негатива у нее в душе на протяжении жизни накопилось немало. И вот это все сейчас выплеснулось разом.
Сиглайзер привычно устроился на моем виске, но я не торопился копаться в полученном слепке с мозга Онни, пока система не закончит информационную адаптацию. Да и вторгаться в глубоко личное спутницы мне показалось сейчас несколько... неэтичным, преждевременным. Злоклятая щепетильность опять подняла голову, совсем недавно побитую воображаемыми камнями. Ничего, главное, что память Онни у меня теперь имелась, и картину гибели Валигаса я еще просмотреть успею...
Почувствовал всплеск внимания со стороны эрсеркерши, я с готовностью повернул голову. Теперь она смотрела на меня совсем по-другому — пристально, оценивающе, задумчиво. Мягче. От показного равнодушия, с которым она сопровождала от самого Сияющего, не осталось и следа, и это мне понравилось.
— Ты любил когда-нибудь? По-настоящему?
Ее вопрос застал меня врасплох. Глубоко же ее задело, если она решилась спросить об этом меня, не просто постороннего, чужого ей человека, а чужака из совсем другого мира. Я кивнул.
— Да.
— Почему же ты оставил ее?
Я ответил прежде, чем сообразил, что же она сказала.
— Она оставила меня раньше... Постой, как ты догадалась?
— Обычно в наш мир попадают те, кто не имеет привязанностей в своем.
— Интересная мысль...
— Она погибла?
Я почувствовал злость. Не люблю, когда кто-либо касается наболевшей темы. Но сдержался, ответил ровно:
— Просто ушла... давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Ты знал Остина Валигаса? Ты был его другом?
— Нет, я никогда не видел его лично. Я знаю его отца.
— Он тебя и просил его отыскать?
— Да.
— Как же тебе удалось... Я хочу сказать, что в наш мир люди из-за Сферы попадают только случайно...
— Долго объяснять. Извини. Лучше скажи, как тебе музыка сиглайзера.
— Эта музыка не для нашего мира, — задумчиво проговорила Онни. — Такая музыка способна убивать и исцелять. Я была не готова к чему-то подобному... Я забыла, кто я такая и где нахожусь, а это опасно.
Глубокомысленное замечание.
— В чем-то ты права, музыка сильная. Но в моем мире такая музыка привычна...
— Лысуны! — вдруг резко крикнула сотница, встрепенувшись, словно гончая, почуявшая дичь. — Надо прибавить ходу, эти твари могут доставить нам множество неприятностей!
Шпоры эрсеркерши с силой впились в чешуйчатые бока дракха, и тот рывком вырвался на полкорпуса вперед. Злыдень с горловым ворчанием тут же сократил разрыв, причем без моего вмешательства. В звере взыграло чувство соперничества. Я снова обострил ментальный слух. Те же самые звери, которых я пуганул раньше, решились-таки подойти поближе, хотя и не так близко, как в первый раз. Ты полна неожиданностей, женщина-воин. С дороги невозможно разглядеть зверей в глубине леса, до их стаи не меньше двухсот метров, выходит, у тебя есть определенное ментально чутье, сходное с моим. Чутье эрсеркера?
Я вновь сотворил усиленный образ лорка и напустил на преследователей, красочно и подробно представив, как ловлю одного из них и одним движением жутких когтистых лап разрываю надвое. Из леса донесся вой ужаса. Стая бросилась прочь, удаляясь с поистине феноменально скоростью для бега по пересеченной местности, а я еще и наподдал им вслед, расширив поле восприятия до трехкилометрового диаметра.
— Как ты это сделал?! — вскрикнула женщина, безотчетно хватаясь одной рукой за эфес меча, и рывком выдвигая лезвие на ширину ладони. — Как ты вызвал эту жуткую тварь?
О Небо, она почувствовала! Мое уважение к ее способностям возросло многократно... Скорее всего, первый раз моего "страшилу" помешала ощутить музыка сиглайзера, теперь же ее восприятие оказалось открыто.
— Я лишь представил... — Я пожал плечами, внутренне посмеиваясь. — Такие звери водятся в моем мире.
Онни Бельт с лязгом задвинула меч обратно и мрачно бросила:
— Я рада, что не живу в твоем мире.
Причем сказано это было таким тоном, что мне впору было оскорбиться за свой мир, но тут я уловил еще кое-что, и мне стало не до обид. У нас появились новые преследователи, только что возникшие на границе восприятия. Я немного расширил пределы сети и проанализировал ощущения, сравнивания их с эталоном, полученным ранее при встрече с ловчим магом Драхубом.
