6.2. Мертвая долина. Книга 2.

Ас, подхватив оба меча — свой и трофейный, без сожаления ударил его снова. Одним движением сперва рассек толстые кольца, скрепляющие литой адароновый нагрудник с остальными частями брони. Затем прошелся по чужому животу, предплечьям, наискось разрубая сочленения и вгрызаясь в уязвимое тело. Увидел, как вздрогнул от внезапной боли мальчишка. Чуть поморщился, ощутив на лице горячие брызги его крови. Зло усмехнулся, ничуть не сомневаясь, что этот враг на сегодня далеко не последний, а затем безжалостно довершил замах, спокойно проследив за тем, как Алый с тихим стоном валится на залитый кровью пол.

Ни крика, ни судорог, ни страшных конвульсий не было — скароны умирали тихо и молча. Непривычно покорные судьбе, побежденные, смирившиеся с поражением... и не знающие о том, что с каждым вздохом сумасшедший пожар в груди их убийцы становится только сильнее.

— Следующий, — хрипло выдохнул Ас, поднимая бешено горящий взгляд на Главу НЕ-своего Клана. — Или все уже кончились?

Его щеку ожег непонятный холодок — подозрительно знакомый, чужой, но Ас не обратил внимания — жар под доспехом стал так силен, что никакой холод уже не страшен. Скорее наоборот, он был бы рад, если бы кто-то смог забрать на себя хоть часть этой немилосердной боли. Хоть толику, капельку, хоть одну крохотную частичку. Однако никого рядом не было — только он, меч, медленно расползающиеся лужи крови на полу и три умирающих дурака, которые виноваты лишь в том, что хорошо умели выполнять приказы.

Впрочем, нет. На самом деле ничьей вины тут не было — это просто еще один выбор. Жизнь за жизнь, сталь на сталь, кровь за кровь... а сдаваться Ас никак не собирался. Никому. Поэтому упрямо выпрямился, расправил плечи и, старательно пряча боль, с вызовом повторил:

— Ну же, я жду. Или в вашем Клане больше не осталось воинов?

Господин Аро прикрыл потяжелевшие веки и почему-то отвернулся, стараясь не смотреть ни на него, ни на вытянувшиеся лица остальных членов Совета. Особенно, на Чеоро, который в этот самый миг как-то нехорошо посерел и словно бы впал в продолжительный ступор. Ино, перехватив мрачный взгляд чужака, беспокойно заерзал. Сам Аро угрюмо молчал. И только Сарго выглядел неоправданно невозмутимым. Но он всегда был таким и всегда ждал до последнего, прежде чем во что-то вмешаться. Тогда как вот Алые подобной выдержкой не обладали — по-своему расценив поведение отца, Ада и Аша — последние на Совете, кто принадлежал Первому роду, с готовностью вскочили и без лишних слов потянули из ножен мечи. А следом за ними неуверенно сдвинулся с места Раэрн.

Ас только сузил глаза и нахмурился, понимая, что не хочет убивать никого из этой троицы. Но боль в груди была уже такой, что он едва сдерживался, чтобы не застонать. У него горела сама кожа. Горели глаза, руки. Медленно плавились кости. Дыхание вырывалось тяжелое и такое же горячее, как постепенно нагревающийся пол, на котором появилась самая настоящая копоть. Невидимый жар буквально сжигал его изнутри. Пожирал с бешеной скоростью, грозя оставить вместо тела лишь одну пустую оболочку. И каждый миг его терзала боль... безумная, невыносимая, сводящая с ума боль, от которой было невозможно избавиться.

Желая закончить с этим поскорее, Ас качнулся к спешащим наперерез девушкам, отстраненно думая о том, что и их жизни скоро лягут на алтарь гордости их неразумного отца. Поднял мечи, хорошо сознавая, что биться с ними придется до последнего вздоха. А потом перехватил обреченный взгляд Раэрна, пересекся с горящим мрачной решимостью взглядом Ады, смутно ощутил неуверенность Аши, и неожиданно понял, что не хочет их убивать. Совсем. Но если они не остановятся и нападут — все равно убьет. Просто потому, что не умеет иначе. И потому, что данные им клятвы значат гораздо больше, чем их молодые жизни.

Ас до крови прикусил губу, мельком отметив, как недобро вспыхнули глаза у а-сата Ино. Запоздало вспомнил о том, что любой Изумруд умеет влиять на чужое настроение. Хотел было отступить, чтобы не попасть под удар, но снова не успел — от Главы Клана по залу разлилось ядовито-зеленое сияние, коснувшись которого, все без исключения скароны, как по команде, вздрогнули.

Ас тихо ругнулся про себя, с трудом балансируя между болью и внезапно проснувшейся жаждой убийства. Беззвучно проклял идиота-Главу, рискнувшего выплеснуть свою ненависть на всех остальных. С облегчением увидел, что наиболее опасный среди Глав Адамант, вместо того, чтобы выпустить Тень на свободу, окончательно сполз со своего кресла и, кажется, даже потерял сознание. Равнодушно отметил непонятное бездействие Аро, все то же непоколебимое спокойствие Сарго, а потом с внезапной горечью увидел, как сдвинулись со своих мест сидящие у стены молчаливые скароны, и с силой сжал рукояти мечей.

Шетт. Их слишком много! Пять, десять — еще куда ни шло, но два десятка?! Да еще когда среди них есть резко изменившийся в лице Раэрн и две прелестных девушки, чьи зрачки тоже загорелись неприкрытой злостью?! Конечно, Сарго и не нужно вмешиваться! Конечно, он спокоен! Да и Аро может не дергаться зря — всю работу за него сделают Кланы. Им остается только сесть поудобнее, запастись вкусными семечками и вовсю наслаждаться красивым зрелищем! Правда, Чеоро как-то странно себя ведет, но он — Адамант. А от того, кто каждый день за руку здоровается с Тенью, можно ждать чего угодно. Даже того, что он вдруг исчезнет, а потом возникнет у тебя за спиной и воткнет туда какую-нибудь острую до безобразия гадость.

Подумав о Тенях, Ас лихорадочно метнулся взглядом влево, вправо, но опасность пока исходила только от простых скаронов. Чего уж медлят Главы — лишь Лойну известно. Гадать тут бессмысленно и небезопасно. Так что в любом случае придется действовать очень аккуратно, поневоле приспосабливаясь к обстоятельствам.

Он осторожно попятился, прекрасно понимая, что против такого количества сородичей ему не устоять. А если и устоять, то при условии, что он убьет всех без исключения, включая Раэрна, Аду, Ашу, Глав Кланов и тех стражей, которые что-то некстати завозились за дверью... вот только он не хотел больше убивать. И не хотел больше смотреть на брызги чужой крови, летящие прямо в лицо. Не хотел поддаваться страшноватой магии Изумруда, которая медленно, но верно начинала сводить его с ума. Поэтому упорно пятился, не отрывая взгляда от приближающихся скаронов и с растущим отчаянием видел среди них Сапфиров, тоже поддавшихся власти Ино, Изумрудов, успешно поддерживающих своего повелителя и лишь подливающих масла в огонь, Алых, которых, кажется, зацепило сильнее всех... и Адамантов. Пятерых Адамантов Первого рода, против которых весь его огонь не будет значить абсолютно ничего. Адамантов, каждый из которых уже окутался черным покрывалом Тени и неумолимо приближался, прямо на глазах доставая из пустоты призрачные мечи и равнодушно глядя на того, кто очень скоро станет еще мертвее, чем они.

Ас, подобравшись, слегка приподнял трофейный меч, собираясь сражаться до последнего. Скривился, ощутив, что боль в груди по-прежнему никуда не делась и все еще растет. Попытался было ее утихомирить, чтобы не осрамить последние минуты жизни... но боль оказалась сильнее. Будто почуяв слабину и близость подошедших на расстояние удара Алых, жар в груди в одно мгновение стал таким, что Ас против воли скрипнул зубами. Затем отошел еще на шаг, вплотную придвинувшись к плотно закрытым дверям. С надеждой посмотрел на Раэрна, подумав о том, что вдали от Ино он мог бы стать более вменяемым, а потом обреченно вздохнул. Нет. Кажется, сила Изумруда не зависит от расстояния: Ино достаточно видеть того, на кого он обращает свою непонятную магию. А все остальное ему не мешает.

И, к несчастью, это действительно оказалось так.

Неосторожно повернув голову, следя за Ашей, Ас опрометчиво не заметил коварного изумрудного луча, отразившегося от ближайшего окна и хлестнувшего его прямо по лицу. Успел только вздрогнуть всем телом, отдернуть голову, но поздно — ядовитая зелень уже расползлась по доспеху, проникла под кожу, взбаламутила и без того готовый взорваться вулкан его неустойчивого дара.

Ас только сглотнул, чувствуя, с какой бешеной скоростью поглощает его навеянное Ино желание убивать. Судорожным движением схватился за грудь, ища защиты у плавящегося прямо на глазах Амулета. В панике почувствовал, что даже этого ему не хватает, чтобы успокоиться... а потом ощутил резкую боль в боку, увидел вылезшее оттуда острие полупрозрачного меча и со внезапной ясностью понял, что убит.

После чего со странным облегчением подумал, что терять ему больше нечего, и позволил, наконец, рвущей его надвое боли освобождено ринуться наружу.

Долго в спокойном состоянии Гор не выдержал: новое тело требовало движения. Постепенно растущий голод вызывал беспокойство. Длинные когти то и дело норовили выползти наружу, а гибкий хвост ни одного мгновения не мог улежать на месте.. Ему нужно было куда-то бежать, искать, охотиться. Ему нужно было убивать... быстрее, больше, чаще. Так, по крайней мере, он чувствовал и прилагал немалые усилия для того, чтобы не рухнуть с потолка кому-нибудь на голову и не поддаться бунтующим инстинктам.

В какой именно момент в его голове созрел абсолютно четкий запрет на бездумное убийство двуногих, Гор точно сказать не мог. Просто что-то не позволяло спикировать вниз. Что-то требовало соблюдать тишину. И постоянно нашептывало в уши, что еще рано, что надо таиться и как можно дольше оставаться невидимым не только для двуногих, но и для тех жалких Теней, которые даже не подозревали о его присутствии.

Чтобы не поддастся соблазну, ему даже пришлось ненадолго нырнуть еще глубже в Пустоту и какое-то время пробыть в ней, жадно пожирая пробегающих мимо слабых Теней. Это утоляло вечный голод, хотя и не надолго. Зато позволяло регулярно выныривать обратно, чтобы проверить, как у "брата" дела, и не рисковать выдать себя чересчур громким урчанием в животе.

Занятый самим собой, в одно из ныряний он задержался немного дольше обычного, поэтому он пропустил тот опасный миг, когда в зале что-то изменилось. И опомнился лишь тогда, когда обнаружил, что вокруг "брата" какими-то рваными движениями прыгают несколько двуногих с удивительно красной кожей. Первоначально он даже обрадовался, что теперь есть повод их съесть, и с готовностью спрыгнул вниз, собираясь, наконец, от души полакомиться. Однако присмотревшись, с огорчением понял, что угрозы для "важного" нет: двуногие были безнадежно слабы и не могли считаться опасными. Поэтому защищать никого не требовалось и, соответственно, никакой добычи он тоже не получит. Обидно. Правда, зачем это нужно "брату", Гор понять так и не смог, но расценил его поведение, как особый вид игры, а потом увидел, как "брат" незаметно слизывает с краснокожих вкусный верхний слой магии, и завистливо вздохнул.

Хорошо ему: еда, добыча. Можно всласть наиграться, нагулять аппетит, поразвлечься. А потом одним махом откусить им головы и с удовольствием высасывать вкусное нутро до тех пор, пока не насытишься. Гор очень хотел бы к нему присоединиться. Так хотел, что едва не захлебнулся ядовитой слюной, но это — добыча "брата". Вмешаться — значило оскорбить всю стаю. Запрет. Опасность. Угроза существования. Поэтому он лишь печально свился в кольцо и с сожалением отвернулся.

Сколько это продолжалось, Гор не знал — в Пустоте время течет совсем иначе. Но он терпеливо ждал, пока "брат" наиграется. А насторожился лишь тогда, когда увидел, что дремавшая до этого мига большая змея вдруг встрепенулась и, повинуясь знаку своего носителя, бесшумно скользнула в зал.

Поняв, что Тень нацелилась на добычу "брата", Гор возмущенно зашипел и развернул крылья, одновременно оттолкнувшись когтями от потолка. Быстрее молнии пробежал по своему слою Пустоты до наглой твари, достиг того места, откуда лучше всего было нападать, и там ненадолго замер: запрет на проявление на втором слое все еще действовал. Нельзя было выходить, пока змея четко не обозначит свои намерения. Унизительно, конечно, но деваться некуда. Поэтому ему пришлось смириться с происходящим и только внимательно следить за тем, как нахальная противница выписывает круги вокруг ничего не замечающего "брата", словно примериваясь, куда бы лучше ударить.

Но зато сам момент удара Гор ни за что бы не пропустил: как только она свилась в тугую пружину и оттолкнулась хвостом, он уже полетел наперерез в гигантском прыжке, целя когтями ей в морду и уже предвкушая славную охоту.

Змея заметила опасность слишком поздно: с третьего слоя Пустоты она, конечно, не ждала угрозы. Поэтому, обнаружив прямо перед собой злорадно оскалившееся чудовище, испуганно отпрянула и шарахнулась прочь, не сумев коснуться "брата" даже кончиком длинного хвоста. А Гор уже был рядом. Уже видел ее немигающие глаза. Слышал, как что-то нелепое бормочет ее не менее испуганный носитель, но не обратил на двуногого внимания: добыча была важнее. ОНА была важнее, хотя если удастся добраться потом до носителя, будет тоже неплохо.

Сцепившись со змеей в смертельном танце, Гор с наслаждением вонзил зубы в ее гибкое тело. Прочной чешуи почти не почувствовал — зубы прирожденного охотника способны прокусить даже кожу демона. Он глухо заурчал, почувствовав, как добыча конвульсивно дернулась в тщетной попытке освободиться. Торопливо впрыснул ядовитую слюну, попытался спеленать ее крыльями, однако совсем не ожидал, что она окажется настолько сильной — улучив момент, она, дико извернувшись, все-таки сбросила его со спины, а затем мощным ударом хвоста отшвырнула в сторону.

Гм. А она не так слаба, как кажется...

Еще в полете он развернул крылья и, умело погасив силу удара, взмыл под самый потолок. Скрываться не стал — она уже все видела. Как видел его двуногий носитель, каким-то образом сумевший не только выйти, но и, самое главное, продержаться на втором слое на удивление долго. Более того, он, кажется, попытался ей помочь, отдавая часть своих сил. А она, видимо, всерьез собиралась его защищать, потому что как только озадаченный происходящим Гор попытался до него добраться, тут же приподнялась на хвосте и угрожающе раздула свой капюшон.

Подобная реакция охотника удивила. Но потом он решил, что так даже интереснее, и, издав устрашающий рев, снова накинулся на добычу. Причем, на этот раз он был более внимательным, поэтому сумев сбить ее на пол и, использовав всю отпущенную Тенью ловкость, спеленал как положено. В возбуждении от удачного броска и нахлынувшего охотничьего азарта снова схватил ее зубами за шею. С силой сжал мощные челюсти, краем глаза отметив, как в это же самое время пошатнулся и начал опадать на пол двуногий носитель. Довольно заурчал, жадно вытягивая из еще трепыхающейся добычи долгожданную силу. Аж зажмурился от наслаждения...

А потом вдруг его правую лапу пронзила страшная боль, и он, не успев понять что к чему, с громким воем скатился с ослабевшей Тени, позабыв и про охоту, и про голод, и даже про собственную безопасность.

Боль была неожиданной и такой сильной, что Гор едва не потерялся в ее бесконечных волнах. Рухнув на пол и судорожно заколотив по нему крыльями, он рванул Пустоту внезапно удлинившимися когтями. Его бешеный рык взбаламутил всех обитающих поблизости Теней. Скрежет его зубов был слышен, наверное, аж до самого Подземелья. Его скрутило и начало корежить так страшно, что в тот момент он совершенно не мог себя защитить. Он стал болезненно уязвимым. Слабым. Он ослеп и оглох от безумной боли, которая, казалось, выворачивала все нутро. Однако змея, к счастью, и сама обессилела настолько, что не смогла закончить схватку победным ударом. Вместо того, чтобы добить внезапно вышедшего из строя противника, она с трудом доползла до своего израненного носителя, осторожно вытолкала его сперва на первый слой Пустоты, а потом и в реальный мир. После чего измученно свернулась вокруг него кольцом, торопливо вытягивая из окружающего пространства всю силу, до которой только могла дотянуться.