Раненый мир - Книга Презрителя

Деревья справа и слева от Анны вспучились, вздулись человеческими фигурами. Дорогие друзья, нежданные пленники и случайный торговец — каждый вышатывался из плена коры, вытирая мокрое лицо и озираясь.

— Лесной дух-защитник. Врет-издевается, скучно ему, вот и веселится, — сказал Ричард. Пользуясь тем, что мародеры шли вторым эшелоном, а значит, у ханты образовалась пара минут наедине.

— Призрак, — с сомнением отозвалась Алейна. — Умер, но до страны мертвых не долетел, от времени распался и потерял разум, придумал себе легенду.

— Креатура Гвента, маска памяти, — пожал плечами Винсент, вспомнивший хитрую магию менталистов, умеющих снимать копии с людей. — Ходит с ворохом истинных и ложных воспоминаний своего создателя. Не знает, что всего лишь копия.

— Влияние Презрителя, — предположила Анна, — низверг говорит пророчества, а они отпечатываются в духах, которые его охраняют. Такое будущее у Гвента, вот дух и вообразил себя им...

— Просто мы в будущем, — гулкнул Стальной, будто это само собой разумелось. — Вокруг Долины темпоральное поле. Защита такая.

— Что? — недоуменно спросил Кел, подняв бровь.

Конечно, бело-черный этого не помнил, но у Лисов была еще одна традиция, скорее, привычка: в любой непонятной ситуации делай ставки! Сама их служба — в путаных улочках интриг и секретов Мэннивея, в Холмах, заросших лесом древних тайн, — неимоверно располагала к этому. Ханта постоянно сталкивалась с удивительными случаями, местами, людьми. Разгадать очередную загадку, которую подбросила судьба, узнать еще одну историю мира, полного чудес — это ведь и работа наемников, решающих задачу, и азартный спорт. Кто первым поймет, в чем дело? Кто выскажет гипотезу точнее?

Каждый из Лисов сделал свою ставку. Время покажет, кто из них оказался ближе к истине, кто был прав.

— Где Презритель? — спросил рейнджер у миледи Золлы, выпустившей из своего чрева последнего из мародеров.

— Идите к холму, — кажется, лицо из коры улыбалось. — Твердыня Презрителя не существует для тех, кто не готов войти.

Час от часу не легче. Не существует для тех, кто не готов войти, что вы говорите!

Лисы почти побежали вперед. Напряжение медленно нарастало, помимо стучащего в висках хода секунд и чувства, что враг нагоняет их, прямо за спиной, Анне еще казалось, что тайна, ждущая их здесь — темная и зловещая, как искаженные магией дубы. Словно тьма из-под земли просочилась в них и изменила их природу, да, именно так ей уже подумалось раньше и вспомнилось теперь. Не могло быть ничего хорошего в этой укрытой десятком кругов защиты Долине, у этого странного, таинственного пророка, который то ли видит будущее, то ли нет. Проход к которому то строили, то закрывали, то открывали снова, но держали в тайне. Почему закрывали? Почему, вложив столько сил и средств, построив черную дорогу с великим мастерством, Изгнатели Хаоса сначала извлекали из паломников прибыль, а потом вдруг перекрыли доступ к низвергу? Что за Вильям Гвент из непонятного будущего, которому за Лисов и их спутников только что поручился настоящий?

Тайна давила на голову, все внутри Анны роптало, требовало скорее понять ее, быстрее сложить клочки этой странной и противоречивой истории; кусочки отдающей безумием картины. И в то же время она с каким-то глубоким отчаянием чувствовала, словно внутренний голос повторял это снова и снова: "Ничего хорошего в этой разгадке не будет".

Лисы и их спутники, шумно дыша, встали у подножия плоского широкого холма, поднимавшегося метров всего в двадцать в высоту. Дмитриус, не способный на бег, размеренно топал следом.

Странно, перед ними была каменная плита, лежащая в траве прямо на склоне; странным было то, что никто из них не увидел ее, пока не подошел вплотную. Сверху на камне выпукло и заметно выдавался символ Ордена Изгнателей: ладонь с глазом посередине. "Мы видим. Мы останавливаем. Мы изгоняем".

Снизу, вдавленный в толщу камня, был такой же знак, но перевернутый. И довольно жуткий. Ладонь смотрела вниз, в глазу было два закатившихся зрачка, все выглядело деформированным и неестественным.

Между двумя символами плиту испещрял текст на старом андарском языке. Он не так уж и сильно изменился за прошедшие три столетия, поэтому все умевшие читать разобрали надпись:

"Путник, ты пришел к чертогу ночи и пустоты. Каждый следующий шаг можно сделать только если сделан предыдущий.

Здесь заточен пророк, но его пророчества требуют платы. Только он сам определит, кто заплатит малую мзду, а кто великую.

И хотя великую цену платит один из тысячи, им можешь оказаться ты. Входи, если готов к утратам".

Сразу под надписью следовали три стилизованных стрелки, указующих очевидно вперед.

— Нет, — нервно сказала Алейна, глядя на мародеров, — вам точно туда не надо.

Девчонка продолжала чувствовать ответственность за тех, кого не убила.

— Тут написано, один из тысячи, — тихо и даже как-то смиренно сказал Крысеныш, хитрый остроносый лучник, посеревший от бега. Все лицо его опухло от ударов Анны, холодный пот выступил на лбу, парню явно было нехорошо. — Я хочу знать.

— Что знать?

— Будущее. Свое будущее, — он твердил это как заведенный. Оказывается, это так важно остроносому, только гляньте на него.

Будто Презритель откроет ему глаза на всю путанность жизни и укажет спасительный путь. Который приведет к успеху минуя сложности. Конечно, для привыкших все в жизни делать самым простым путем, возможность получить ответ на блюдце была невероятно притягательной. Это ведь примерно то же самое, что выклянчить милостыню у богатея, ему мелочь, а тебе золотая монета, два месяца безбедной жизни. И почему богачи не содержат нас, простой люд?!

— Позволь нам пойти, госпожа жрица, — попросил Гонт. — Это вы решили, что делать со своей жизнью, нашли себе место, а нам как? Мы непойми кто непойми откуда, незнай-куда идем, чтобы стать неизвестно-кем. Пусть мудрый и древний скажет нам...

— Низверг, враг рода человеческого? — тихонько уточнила Алейна. — У него ты хочешь получить совет, как жить?

Пленники замялись, не зная, что ответить.

— А может, он всему человечеству враг, а каждому по-отдельности друг? — с веселой надеждой заявил Рой. — Каак скажет, и сразу заживем! Все вместе!

Пухлый огнемаг сидел на корточках и, улыбаясь, гладил неприятный знак внизу плиты, будто это была милая и забавная вещица.

— Пусть идут, — сказал Ричард. — Не младенцы, чай.

Пленники закивали.

— А ты? — спросила Анна у торговца.

Тот колебался.

— Если низверг коварный отнимает у пришедших что-то важное, то у кого он отнимет? — размышлял Демьен Гоф. — Кто этот один из тысячи?.. Навряд ли я. Скорее уж кто-то из вас, господа серебряные. Кто мы, и кто вы, — маленький человек подергал небольшую бородку.

— Да кто мы, — усмехнулся рейнджер, — такие же бедолаги. Ну, серебряные бедолаги, не из едва подсохшего говна, как они, не из латуни, как ты. Но для великих разница между нами всеми — как между Ялвиком и Ниялвиком.

— Ну значит, ни с кого из нас этот ворог окаянный платы не возьмет, — с надеждой вымолвил торговец. — А пройти к нему шанс раз в жизни выпадает. Целое состояние стоит, а нам судьба подкинула бесплатно. Даже если не уразумею истины, хоть внукам рассказывать стану.

Мародеры еще пуще закивали.

— Правда ваша, — кивнула Алейна, признавая весомость их помыслов. — Но... только глупостей там не делайте. Не трогайте ничего первыми. Не подходите к нему, пока мы не скажем. Мы же не знаем, что там, как...

В ее напутственной речи взрослой и почтенной жрицы прорезалась такая детская, девчачья тревога и забота.

— Да, госпожа, — нестройным, но единодушным хором ответили мужики.

Винсент выразительно вздохнул, всем видом показывая, что терять драгоценное время на пересуды дело пустое и неблагодарное. И пора, пора уже идти дальше.

Ричард коротко кивнул и двинулся вперед прямо по плите. Ведь она была дверью, ведущей в неизвестное. Остальные гуськом пошли за ним.

— Внукам рассказывать... а у тебя дети хоть есть? — негромко спросила Анна.

— Есть, как не быть, — улыбнулся Гоф. — Я их с женой первым делом в Ольхайм отправил. Еще до того, как лавку продал. Сразу, как война началась.

Снова странность: за плитой была узкая, на одного человека, каменная лестница без перил, только она сразу же обрывалась. Опять же, пока не наступишь на плиту, каменной ступеньки не видно. Ричард шагнул с нее в воздух и исчез. Все замерли. Шли секунды, Лисы надеялись, что с лучником все в порядке, и логика их не подвела.

— Ну чего встали-то? — спросил Мрачень, снова возникая на лестнице и глядя на них с недоумением.

— Ты в курсе, что исчез? — подал голос Кел.

— Что?

— Каждый следующий шаг можно сделать только если сделан предыдущий, — напомнил маг. — Поднимись и подожди.

Ричард послушался и снова исчез. Анна отодвинула остальных и встала на первую ступеньку. Тут же ей стала видна вторая, а Ричард, стоящий на второй, сделал шаг в пустоту, которая не была пустотой. Он исчез для Анны, после чего она шагнула вверх, исчезнув для остальных. Оглянулась — ей было видно и слышно все, что осталось позади: предыдущая ступенька, друзья, пришибленные мародеры, нервный торговец и восхищенный толстячок.

Анна вернулась и сказала:

— Пойдемте. С каждым шагом становится видна следующая ступенька. Не бойтесь, просто ступайте осторожно.

И отправилась вперед, догонять Дика.

Следующий шаг, который она сделала, подтвердил, что чудеса только начинаются. Вслед за каждой новой ступенькой проявлялся и холм, в который она была врыта. Да, он был широкий. Нет, он не был приземистый и низкий.

Анна поднималась выше и выше, ступеньки вели вверх и вбок, лестница оборачивалась спиралью вокруг склона. И с каждым шагом под ногами рос до того невидимый Холм.

Минули десять минут, двадцать, полчаса. Они зашли уже на пятый виток лестницы, огибая Холм в пятый раз. Вокруг расстилалась ночная Долина: цветные туманы светлячков над лесами, блесткие прожилки ручьев, далекое кольцо реки, гребень и густая чаща за ним. Со стороны, где шел бой, мерцали отсветы огня и эхом доносился едва слышный грохот. Это было далеко, примерно в лунне отсюда, а значит, едва заметное мерцание — сильный пожар.

Шестой, седьмой круг. Анна не устала, ее выносливость была не хуже, чем у отверженных варварских племен севера, проводящих всю жизнь в кочевьях и набегах. Как и закаленные сыны Нордхейма, вороница могла на длинной дистанции обогнать коня и продержаться на бегу дольше, чем тот в галопе или даже в рыси. Она могла бежать почти в полную силу несколько часов подряд, однажды жизнь заставила проверить.

Но это Анна, а остальные одолевали подъем по-разному. Крысеныш с Гонтом, Рой и Демьен Гоф сидели далеко внизу на траве, отдыхая — они прошли примерно половину пути. Как настоящие паломники, усмехнулась девушка.

Винсент и Алейна забрались выше и уселись на одной ступеньке спина к спине, не рискнув сходить с лестницы. Дмитриус без устали топал вперед и уже обогнал их, вслед за ним ковылял утомленный, но упорный юноша Ясь. А Кел, в нынешнем состоянии не знавший ни боли, ни ран, ни усталости, уже почти поравнялся с Анной.

Не буду убегать вперед, решила она, на всякий случай немного подожду. Кивнула Келу, пропуская вперед, и улыбнулась, когда он исчез, шагнув в никуда. Минут через пять несчастные поднялись и потащились наверх. Убедившись, что с ними все в порядке, воительница возобновила подъем.

Восьмой круг, уже гораздо меньше, чем первые пять. Девятый. Десятый.

Схаррова кровь, это был самый высокий Холм, на который Лисы взбирались. Как минимум две тысячи с половиной шагов по прямой снизу-вверх. Может уже и три. Вдвое выше Семидесятого, и склоны еще круче.

Одиннадцатый, маленький круг. Двенадцатый, крошечный.

От открывавшегося вида захватывало дух. Не все горы в Мэннивее такой вышины, как этот холм. Он был заметно выше горы над речкой Повитухой, где возвышалась заброшенная сторожевая башня Смотрителей древней земли. Сейчас даль терялась во мраке ночи, но днем отсюда должен быть невероятный вид.

Вершина Холма. Широкая каменная площадка с колоннами по краям и стеной впереди. Стена сразу привлекает внимание, столько в ней разного: надписи, барельефы, отпечатки ладоней, какие-то дары во многочисленных нишах. По бокам два каменных стола, и на них тоже дары, немые свидетельства того, сколько людей сюда приходило в давние времена.

Но дорогу преграждает шумливый ручей, вода течет прямо в камне, вытекает из-под одной колонны и втекает под другую. Он несется, играя отсветами в лунном свете, а перед ним застыла резная надпись. Строгими, ровными буквами на совершенно неизвестном языке. И по обе стороны от надписи в каменном полу ниши, широкие, словно неглубокие утопленные сундуки.

— Старое, — сказал Кел. — Какое здесь все старое.

Колоны, стена, ручей в камне — сама огромная плита на вершине Холма, все это гораздо старше черного камня внизу. Это не работа Изгнателей.

— Его захоронили задолго до Нисхождения, — покачал головой рейнджер. -Наверное, полторы тысячи лет назад.

Анну вдруг сковало тяжелое предчувствие.

— Что за символ? — спросила она, указывая вперед, на стену. Там, в самом верху тоже была ладонь, но не такая, как на плите у подножия Холма. Она накрывала человеческую голову и лицо, тяжело и властно ложась на запрокинутую голову жертвы.

Ричард вздрогнул, увидев символ, и глянул на девушку с удивлением.

— Гетар, отец людей и сидов, — сказал он. — Тот, кто познал тьму. Ты правда не знаешь?

— Получается, — Анне становилось все более не по себе, — Презрителя заточили жрецы Гетара?

— Получается так, — поежившись, ответил Дик.

— Что это за бог такой, — нахмурившись, спросил Кел, и Анна была рада, что именно он задал вопрос. Келу позволительно не помнить. — Это бог зла?

— Спроси у Алейны, — помедлив, ушел от ответа рейнджер. — Ей виднее.

Воительница с удивлением поняла, что Ричард боится сказать что-нибудь не то! Боится гнева мертвого бога, который умер семь с половиной столетий назад, за десятки поколений до того, как Дик вообще появился на свет.

— Пока Алейна дойдет, мы уже успеем получить пророчество, — резонно возразил Кел. — Так что не трусь, храбрый стрелок, а рассказывай.

Даже забыв про свои вечные перепалки с Мрачнем, Светлый с охотой продолжал их вести.

— О нем ничего толком неизвестно, — дернув углом рта, ровно ответил Дик. — Легенды говорят, Гетар был гений и творец, он перевернул все с ног на голову. Закончил эпоху мифов, отделил грани стихий от материального мира, а высших богов, и себя в том числе, вышвырнул вовне, чтобы своей мощью не калечили Инран. А чтобы влиять на мир, создал вместе с Хальдой людей, вместе с Ардат сидов. Придумал само понятие жрецов и дарованных сил. Говорят, он вырастил Сестер, сделал их такими великими и могущественными. Хальда и Ардат были его женами, сейчас это трудно представить, Алая Госпожа никому неподвластна. Но по легендам, когда-то она была его.