Четыре грани 3.1

И наложник откровенно растерялся.

Ренальд никак не мог понять, как такое вообще произошло? Как он мог настолько сильно ошибиться?! Жгучее угрызение совести за свое невольное предательство буквально оглушало парня. Пусть это был только сон, но такой реальный, что волосы вставали дыбом. Утешало лишь то, что никто не узнает, не имея возможности проникнуть в его мысли. Но от людского суда и злой молвы еще можно как-то спрятаться или ответить агрессией, а от себя деваться некуда.

Рени попытался отдышаться, взбил и перевернул подушку, улегся поудобнее и... снова окунулся в карнавальный гвалт каких-то празднеств, где ему было сытно и весело, но потом он опять оказался в шатре вместе с Тессой, которая вновь превратилась в чужую девушку, даже не похожую на ту, первую...

Второй раз Ренальд вынырнул из своего сна, будто ошпаренный, пересохшим ртом хватая воздух. Уши и щеки парня пылали от невыносимого стыда и раскаяния за свой поступок. Ведь и в мыслях не было никогда, чтобы даже мечтать о ком-то еще, кроме своей госпожи, возведенной им в ранг Богини, а не то, что попробовать осуществить подобное святотатсво, и вдруг такое!

Посидев немного на кровати, дожидаясь, пока уймется пустившееся в галоп сердце, юноша осторожно лег и вытянулся. Какое-то время он даже опасался закрывать слипающиеся веки, чтобы не отрываться от реальности. В темноте предметы убранства его комнаты казались немного другими нежели днем, но все равно ничего похожего на то, куда его сознание стремилось во сне. Он никак не мог понять, отчего это происходит, всеми фибрами души не желая получить такое наяву...

Наверное, он так и не сумел бы уснуть, но предыдущие дни, полные огорчений и переживаний из-за отповеди Аслана, волнений по поводу, получится ли сюрприз для хозяев таким, каким он его представлял, и сегодняшний эмоциональный раздрай, пока помогал собираться Тессе и провожал господ к домику Аслановой матери, вымотали молодой организм, милостиво разрешив ему снова уснуть.

Хотя, стоит ли называть это милостью, если с какой-то изуверской настойчивостью, дурацкий сон повторился? Только вот опять на месте Тессы оказалась незнакомка. Все три девицы, пытавшиеся получить то, что принадлежало только его любимой, были юными, стройными и красивыми не только по варварским эталонам женской привлекательности. И, скорее всего, приснись подобные гурии Саушу, признанный сердцеед, прибил бы любого, кто помешал досмотреть чудесные видения с собственным участием в главной роли. Но Ренальду вовсе не было комфортно и беззаботно пользоваться неожиданной благосклонностью степнячек. У них есть свои мужчины, причем на каждую приходится человек по пять отменных особей: сильные, красивые, удачливые, достойные получить женщину и продолжить свой Род — выбирай любого! Зачем он им? Зачем они его мучают, мороча голову и глупое тело, которое реагирует, хотя не имеет права принадлежать никому, кроме Тессы и... Нет, Аслану он уже не нужен! Хватит забывать о болезненном опыте для собственной задницы и уязвленного самолюбия.

Наложник все еще очень надеялся, что его сердце не разбито жестоким господином, ради сиюминутной прихоти тратившим на него свое время, постепенно приручая и заставляя поверить в то, чего не существует, а затем отказавшимся от своей 'живой игрушки'. Так было легче мириться с тем, что он поддался этому заблуждению. Сколько бы раз юноша не произносил вслух: 'Ненавижу!', настоящей ненависти, которая накрывает с головой, поглощая и замещая все остальные ощущения, он не испытывал... Скорее было очень обидно и за самого себя, и за Аслана, не оценившего его, как оказалось, никому ненужную жертву.

Но сейчас главной проблемой было не это. Рени так паршиво себя не чувствовал даже после первых тренировок, когда им занялись всерьез. Противное состояние полной вымотанности, только не физической, а моральной, угнетало. А прошла лишь первая половина ночи.

Рени с трудом перекатился к краю огромной кровати, тяжело поднялся и на ватных ногах поплелся к окну.

Слабая надежда, что ему просто не хватает свежего воздуха, впоследствии себя не оправдала. Но он упрямо вдыхал морозный аромат бархатной ночи, прислушиваясь к тишине, лишь изредка различая в шуме ветра одинокую перекличку часовых на высокой стене охраняемого периметра Замка-крепости, не обращая внимания на коченеющие конечности.

Если раньше его привлекала возможность побывать в гостях у своих новых родичей-степняков, то теперь такая перспектива страшила повторением приснившегося недоразумения наяву. Маловероятно, что Тесса осмелилась бы так откровенно продемонстрировать свое отношение, находясь среди варваров, и позвала бы его за собой уединиться, но все равно всё было как-то очень неправильно и поэтому нервировало.

Основательно промерзнув и слегка остудив пылающее лицо, наложник бодренько помчался к кровати и завернулся с головой в одеяло.

Рени очень долго пытался согреться, дрожа всем телом и согревая дыханием заледеневшие пальцы, но, в конце концов, ему снова удалось уснуть.

Очередное пробуждение оказалось еще более драматичным. В этот раз он опомнился, что рядом с ним чужая девица, лишь после того как, удовлетворенно отдышавшись, сумел повернуть голову и встретиться в темноте с блестящим взглядом карих глаз настоящей степнячки. Рени даже пошевелиться был не в силах от накатившего отчаяния безысходности и полного морального падения в глазах своей единственной любимой. И даже в глазах этой девушки, вовсе не возмущенно глядящей на него за поруганную честь, а с каким-то материнским сочувствием и благодарностью...

Это ошеломляющее открытие, никак не вписывающееся в нелепую ситуацию, оказалось для бедной психики наложника полнейшим откровением.

Ренальд соскочил с кровати и опрометью кинулся в уборную, долго-долго умывался ледяной водой, прогоняя дурманящие видения, а потом отправился в фехтовальный зал, чтобы измучить свое непослушное тело внеплановой тренировкой. Когда-то Аслан рекомендовал ему это средство от повышенной зависимости и увлеченности Тессой.

Но тогда ему хоть и виделись немыслимые кары от Всевидящих за подобный грех желания близости с собственной госпожой, где-то в глубине души наложник лаэра не хотел избавляться от них. Теперь же юноша торопился поскорее воспользоваться этим 'лекарством' от избыточной игры гормонов, спотыкаясь впотьмах о ступени лестниц и не замечая боли ушибленных пальцев, подгоняемый уверенностью, что так будет несомненно лучше для собственного спокойствия. Так будет правильно! Ему не нужны чужие женщины, какими бы красавицами они ни прикидывались, какие бы неземные удовольствия ни сулили их жаркие объятия и горячие податливые тела...

Сколько времени он убил, обретая душевное равновесие и выматывая собственный организм, Рени не засекал. И лишь почувствовав, что благодаря бешеному темпу до автоматизма заученных упражнений, которые вообще-то следовало выполнять гораздо более медленно и вдумчиво, он окончательно обессилел, парень остановился. Дикое желание растянуться прямо здесь на холодном полу неотапливаемого помещения, было задушено остатками силы воли. Слишком крепко сидела наука Аслана, Верена и Дерека, периодически пресекавших ранее его нытье и попытки посидеть минуточку после тренировки, чтобы отдохнуть. И лишь затем найти глубоко притаившиеся резервы силы воли преодолеть три уровня лестниц и добраться до своей комнаты в доме, потому что смывать грязь и пот в общей солдатской душевой ему не дозволялось.

Раньше юноша был только безумно рад этому 'запрету', обмирая от ужаса, что он окажется среди толпы голых агрессивных, взбудораженных тренировкой парней, едва уступавших его хозяину в своей мужественной стати (пусть за ними и не замечалась склонность к увлечению собственным полом). Но сейчас время от времени, его возмущала и обижала подобная дискриминация. Невзирая на утверждения Тессы, что такой вот потный, грязный и взъерошенный, он привлекает ее ничуть не меньше, чем отмытый и благоухающий ароматами солей для ванны и душистым мылом, он стеснялся показываться ей на глаза до того, как приведет себя в порядок. И здорово переживал, подозревая девушку в неискренности ее заверений.

Рени как-то читал о животных, что не всем самкам по какой-то причине нравится запах самого выдающегося и сильного самца в стае, и они ищут лишь одного, идеально приходящегося им 'по вкусу', но то, что так может быть и у людей, вызывало закономерный скептицизм. Животным пара нужна для спаривания и обзаведения здоровым и сильным потомством. Все-таки люди отличаются от животных, и не только согласно учениям Всевидящих. К тому же у Тессы есть уже один идеальный 'самец'. А Ренальд хотел, чтобы обожаемая хозяйка его души и сердца всегда чувствовала себя рядом с ним комфортно, и ему нечего было бы стесняться. По крайней мере, за глаза хватало и других мелких проколов, чтобы заставлять ее повторять слова утешения из-за неподобающего 'ее Солнышку' внешнего вида.

До своей комнаты Ренальд добрел с трудом. Наверное, только благодаря недавно обнаруженной у себя новой черте характера — упрямству. Вряд ли этой 'находкой' можно было гордиться (в перечень благодеяний упрямство уж точно не входило), но эта особенность уже не раз выручала его в последние дни. И теперь оказалась весьма кстати.

Мокрая от пота спина, пока шел по прохладным коридорам и переходам обратно к себе, успела остыть и теперь казалась закованной в тесный доспех, под которым все еще гудели перетруженные мышцы. Хорошо, что Верен его не видит, а то бы точно влетело за нерациональное использование возможностей бестолкового организма. Рени и сам не ожидал, отключившись на какое-то время, будто войдя в своеобразный транс (как тогда, в драке с Мартином), что он настолько вымотается, что будет еле держаться на ногах. Но против всех правил, он сейчас чувствовал не полную опустошенность, а какой-то бешеный восторг, застрявший в районе солнечного сплетения, будто выпустил порезвиться наружу иную свою сущность, которую пока не умел контролировать. Это открытие немного пугало, но все-таки будоражило сознание парня, заставив его поверить, что глупые сны не вернутся, и не будут преследовать его в течение остатка ночи.

Кое-как стянув мокрое от пота исподнее, Рени забрался в ванную и встал под душ, фыркая и жмурясь, ощущая, как тугие струи теплой воды разбивают скованность буквально звенящих мышц...

Не став вытираться полотенцем, он прошлепал к кровати, оставляя на пушистом светлом ковре следы мокрых ступней, и присел на край, приходя в себя. И только потом понял, что поступил опрометчиво. Подниматься снова, чтобы отыскать чистое белье, не было никаких сил.

Рени со стоном завалился на подушку, кое-как подтянул свисавшие с кровати ноги и мгновенно вырубился, не замечая не слишком удобной позы, ни того, что не накрылся одеялом. В комнате было достаточно тепло. Приоткрытое окно захлопнулось от сквозняка. А вот о том, что (если хозяева не успеют вернуться) утром может заглянуть Рута, не достучавшись, чтобы разбудить его на тренировку, Ренальд и не вспомнил...

По закону подлости, именно служанке госпожи и выпал такой удивительный шанс лицезреть совершенно обнаженного спящего наложника лаэра. Вообще-то, 'нежный мальчик' очень трепетно относился к тому, чтобы демонстрировать желающим свои прелести. На ночь он всегда переодевался в подобие пижамы. Отчасти, чтобы не провоцировать Аслана, отчасти, чтобы не углублять комплекс своей неполноценности рядом с мужчиной, совершенно не стыдившимся своего естества. Исключением была Тесса, которую Ренальд все еще тоже немного стеснялся (по той же причине, чтобы у девушки не было повода сравнивать наложника и мужа). И только удостоверившись, что в ближайшие несколько часов их уединение с госпожой никто не нарушит, видя ее жадный затуманивающийся взгляд, обещающий много интересного и познавательного в той области, где он только учился получать удовольствие, Рени мог себе позволить поддразнить любимую. Подогреть ее страсть и спровоцировать немедленное желание заняться любовью.

Рута тоже плохо спала этой ночью. Решив, что лучше уж заняться делами, чем снова и снова, мучаясь от бессонницы, переживать расстроившее ее объяснение с Красавчиком, девушка встала, умылась, посетовав на покрасневшие от непрошенных слез глаза. Вот ведь, говорят, выплачешься, шепча в подушку о наболевшем, и станет легче. Только ей почему-то легче не становилось. Все равно было горько и обидно за то, что не получается так, как она мечтала.

Удостоверившись, что хозяева еще не вернулись, и Ренальд может проспать тренировку, ведь осталось менее четверти часа, Рута отправилась будить юношу.

На деликатный стук в дверь он не среагировал. Да и на более настойчивый почему-то не откликался. Если бы служанка Тессы не была уверена, что Аслана нет в доме, она бы вряд ли решилась войти, но теперь, беспокоясь, девушка отбросила смущение и приоткрыла тяжелую незапертую дверь спальни наложника господина.

Да так и замерла на пороге в немом восхищении совершенством стройного тела юноши. Правда, в первое мгновение, ей показалось, что это Сауш каким-то образом оказался здесь. Та же немного утонченная линия сильной руки с длинными пальцами, свободно свисающая с кровати, светлые пряди распущенных волос, рассыпанных по плечам (правда, волосы Красавчика немного длиннее), плавный изгиб ложбинки позвоночника, узкие бедра...

Лаская любящим взором это совершенство (к счастью для ее душевного равновесия, спящее на животе), вот на уровне бедер Рута и опомнилась, смущенно опустив очи долу. Бледные щечки девушки окрасил жаркий румянец, сердечко затрепетало, неровно забилось попавшей в силки птахой, невольно напоминая ей от чего она отказалась этой ночью. А ведь могла бы любоваться на собственную 'картинку', дотрагиваться осторожно, трепеща от переполняющих эмоций, и получать обещанное, ни в чем себе не отказывая. Мысли служанки Тессы сейчас были, конечно, не о Ренальде. На него она и не собиралась претендовать. Наложник — господское сокровище!

Но, можно подумать, она каменная, и ее тело не просило большего, чем просто держаться за руку волновавшего ее мужчины, обмирая от удовольствия и смущения, отвечать на умелые поцелуи завзятого бабника. Только вот она — не Фелиска, не побоявшаяся пойти дальше, нарушая запретное для порядочных девушек.

И кто же оказывается прав?

Помощница кухарки, прошедшая через боль предательства и унижения, некоторое время жившая под перекрестьем насмешливых и жалостливых взглядов, шепотков за спиной, но, в итоге, обретшая свое счастье, или она, все еще цепляющаяся за общепринятые нормы морали, проводящая свои вечера за рукоделием в одиночестве?

— Г-господ-дин Ренальд, — позвала Рута, запнувшись, потому что голос внезапно сел. — Рени! Пора подниматься! — наконец-то справившись с потрясением, громко произнесла девушка.

— Ммм? — сонно откликнулся наложник.

Рута так и не смела поднять глаз, удивляясь, как это она раньше не замечала неуловимого сходства мальчишки со своим ветреным любимым? Наверное, слишком глубоко было первое впечатление от появления хозяйского питомца в Замке. Да она и вообще-то не воспринимала его, как мужчину. И вдруг — такое прозрение! Мальчик-то превратился в весьма привлекательного юношу!