Клинок был тонким и холодным. Обычная двухсторонняя метательная 'рыбка', половину которой кто-то наспех обмотал небольшим куском кожи. Едва сделав первый надрез, Ладар понял, почему из всего имеющегося арсенала оружия ему дали именно его — клинок был совершенным. Из прекрасной стали, выкованный явно с помощью магии, он легко, как масло, разрезал плоть, чутко реагируя на малейшие движения пальцев, скользил вдоль сухожилий и аккуратно обходил артерии. Анестезию новоявленный лекарь делать не умел, и торопился, боясь, что пострадавший очнётся. Единственное — что он сделал — сгустил кровь, и она не хлестала сквозь разрезы, а сочилась тугой, густой струёй.

Ируг, посмотрев за действиями новобранца, встал рядом — и стал понемногу закрывать разрезы, с которыми тот закончил работать. А резать приходилось много. Оконечные узлы ледяной сети зашли уже очень глубоко, отгородившись от постороннего вмешательства чужой плотью — и приходилось резать, добираясь до маленьких застывших глыб — и тонкой струёй огня топить гибильные узы. К тому же — заметив изменение собственной структуры, кокон ускорил движение, стремясь поскорее выстудить всё тепло жизни из замершего тела. Эта была странная гонка — гонка с призом в человеческую жизнь. Быстрее мелькал нож, быстрее сверкал крохотный огонёк огня — и туже стягивались остатки сети. Разрезав последнюю связку, молодой хирург замер — ледяной комок расположился прямо на ещё живом, медленно пульсирующем сердце, чьи ритмы затихали, уступая место неподвижности вечной зимы... Чьи-то услужливые руки раздвигали рёбра, кровь пузырилась в такт дыханию — а Ладар смотрел, как ледяное кружево расползается по сосредоточению жизни.

— Двигайся! Лучше рискнуть и умереть, чем умереть, ничем не рискуя! Давай, малыш! Действуй!

Тонкая струйка огня замелькала вдоль белых линий, вперемешку с кровью потекла невесть откуда взявшаяся вода, послышалось шипение, запах горелого мяса, пациент застонал, очнулся, попытался подняться — в него тут же впился десяток рук, лишая малейшей возможности двигаться. Человек закричал — протяжно и громко, криком выгоняя страх и боль, огонёк сверкнул в последний раз — и остатки ледяной паутины распались, растворяясь в горячей крови человека, которую мощно погнало по венам сильное, бьющееся в бешенном ритме сердце.

— Всё, дальше вы сами! — Ладар, отшатнулся — и его место тут же занял льер Ируг, из рук которого полился свет...

Парень сам не помнил, как добрался до выбранной им палатки. Перед глазами мелькали тёмные и светлые круги, ноги дрожали, отказываясь нести хозяина — никогда ещё он не магичил так долго. Но стоили ему, откинув брезентовый полог, упасть на земляное дно палатки — как перед глазами мелькнул нож — и упёрся в основание шеи. Крепкие руки стиснули запястья, легко пресекая возможные попытки к сопротивлению.

— А вот и наша новая девочка! — Рябой и двое его подручных были счастливы. — Ты, крошка, выбрала уютное местечко! Теперь у тебя не будет отбою от посетителей! Нормальные мужики истосковались без женской ласки, а ты такой молоденький, такой нежненький... И вроде и не трепыхаешься совсем! Значит, понравиться. В этом деле главное что? Расслабиться, а ты сейчас и напрячься-то не сможешь! Верно, ребята?

Дождавшись скабрезных насмешек дружков, он принялся обыскивать парня, освобождая от оружия и заодно и от одежды. Ножи один за другим звякали, падая у брезентовой стены палатки.

— Лежи, красавица, лежи. Заодно послушай: люди живут по законам стаи. Если ты слаб — тебя будет иметь любой, кто захочет. Поэтому, что бы не попадать в подобные положения, никогда не помогай другим! За благодарность в нормальном обществе платят... ну вот как мы сейчас, верно, ребята?

Рябой хотел сказать ещё что-то — но взвыл, хватаясь за кисть — он коснулся тёмного клинка. Чувствуя бессильную ярость хозяина, тот глухо мерцал, весь объятый мраком — и в глубине его что-то двигалось.

— Блин, гадский потрох! Дайте мне кусок кожи потолще — жёёт прямо сквозь ножны!

— Не хрен, он выпьет твою жизнь и сквозь кожу! Разрежь перевязь и выкинь эту дрянь подальше!

Ладар, собрав силы, попытался вырваться — но четыре крепких руки надёжно держали ослабевшее тело.

— Все ваши души окажутся в моём клинке! Придурки, я не вечно поду под действием отката!

Рябой заржал, откинув голову.

— Ты ещё не поняла, крошка? Никто тебя в живых оставлять не собираться! Разденем, свяжем поудобней, что бы не дёргалась, а потом все желающие тебя отымеют... столько, сколько захотят, а мужики у нас голодные! Сколько времени на передовой! А потом — мы на войне, да ещё в штрафбате. Тут свои законы!

— Вот именно. — Лезвие тонкого и чуть изогнутого меча легко прорезало прорезиненную ткань, вспоров руку рябому. Тот по бабьи взвизгнул и торопливо схватился за порез, не помышляя о дальнейшем сопротивлении — с пренебрежением относясь к чужим жизням, он весьма дорожил своей собственной. Второй клинок прорезал ткань в другом месте, и один из громил, взвыв в голос, схватился за причинное место и ринулся бежать, путаясь в порванных штанах. Оставшийся подельник, глянув на поблескивающие в нетерпении ленты стали, припустил следом, бросив своего главаря в одиночестве.

Полог раздвинулся и вглубь палатки легко проскользнул давешний парнишка в чёрном. Однико Ладар этого уже не видел. Подхватив валяющийся на земле тёмный клинок, он ударил — точно и чётко, целясь в горло застывшему в страхе рябому, но крепкая рука перехватила его запястье, не давая закончить удар.

— Пошёл вон! — Рябой, что-то благодарно щебеча, ужом скользнул в начавшие сгущаться сумерки.

— Зачем ты меня остановил? — Ладар, с трудом переводя дыхание, принялся торопливо приводить себя в порядок. Желание убить, нахлынувшее на него, было необычайно сильным и острым — и, неудовлетворённое, пылало в груди, заставляя кровь кипеть.

— Тому есть множество причин. Например — если бы прибил эту мразь, королевское тавро у тебя на плече тут же отправило бы тебя вслед за ним.

— Ну и пусть! Он покушался на мою честь!

В ответ раздался весёлый, беззаботный смех. Солнце ещё не село окончательно, хотя звёзды всё ярче горели на небосводе — на улице было ещё светло, однако в палатке тьму уже выступила из-за углов, торопливо подгребая под себя все предметы. Спаситель укрылся в ней, только голос неторопливо звучал из ниоткуда.

— Ты говоришь, как девка-институтка. Это у них честь сосредоточенна между ног. Я спас тебя от унижения — унижения, которое ты бы смыл кровью своих обидчиков. Судя по твоим бешенным глазам — скоро, уже завтра. Это кстати, просчёт этих урок. Обычно они вначале ломают человека морально, а лишь потом физически. Но — в штрафбате каждый день может стать последним, они поторопились — и проиграли. Теперь не сунутся.

— Я всё равно это так не оставлю. — Ладар зло закусил губу. — Просто не смогу.

— Хорошо. Только давай так: потерпи неделю. Остынь. Слышал, наверное: месть — это блюдо, которое нужно есть холодным. А через неделю... хм, через неделю я сам тебе помогу. Если это ещё будет иметь смысл. Да, и кстати: — перед ногами юноши упала знакомая ему метательная рыбка, всё ещё завёрнутая в несколько слоёв кожи, с остатками крови недавнего пациента.

— Наш друг... он не надеялся встретить закат, а теперь он даже немного встаёт. Это — его подарок. Хорошее оружие — самое ценное, что есть у воина, даже в штрафбате. Особенно — в штрафбате. Да, и ещё одно: меня зовут Айяр. Полог легко опустился, словно палатка вздохнула немного ночного воздуха — и Ладар остался один.

Побудка всегда начинается одинаково — с крика начальника. Постоянного или временного, назначенного генералом или сержантом — но крик '— Подъём!' Одинаков во всех армиях всех миров. За свою недолгую службу Ладар уже привык просыпаться именно под этот неизменно бодрый вопль дневального. Но в штрафбате было не так.

Боль в плече — ясная и чёткая, словно поданная команда, заставила его вскочить, подхватив оружие, и выбежать в ночь, чуть окрашенную первыми, робкими лучами солнца. Тут стояло два хмурых мага, держа наготове открытый портал — и толклись растерянные новобранцы. Следом за ними, более спокойно выходили ветераны — им такие побудки были не в диковинку. Хотя и они морщились, держась за плечо.

Кто-то из новобранцев пытался о чём-то спросить хмурых магов — но из его рта не донеслось не звука, а маг лишь отмахнулся и, наскоро пересчитав прибывших, махнул рукой в сторону портала.

Один за другим солдаты исчезали в туманном мареве, и Ладар, задержавшись, оценил: вся рота была накрыта пологом тишины, дабы ни один, даже лёгкий шум не выдал противнику перемещение подразделения.

Вышли они у подножия холма. Не было реки, не было насыпных валов и рвов — сразу становилась понятно, что они где-то за линией фронта. Оценив, сколько сил нужно потратить на строительство портала во вражескую территорию, Ладар по-новому взглянул на сопровождавших: заклинания такой силы изрядно укорачивали жизни самих магов.

— Задача: — ровный, чуть напряжённый голос одного из магов зазвучал в голове — захватить склон холма. Противников не ожидается, но быть предельно внимательными: могут быть магические сюрпризы. Что могли, мы сделали, теперь дело за вами. Поднимаемся на холм, ищем врага. Всех, кого нашли — кончать на месте, своих или невиновных тут быть не может. Особенно это касается новобранцев: даже ребёнок тут смертельно опасен! Увидите — сразу бейте! Если получиться. Через полчаса за вами пойдёт гвардия, успейте до её появления — она так же будет уничтожать всё, что шевелиться. Вперёд!

Все постояли несколько секунд, вглядываясь в залитую утренним туманом каменную громаду. На передовой проще — враг осязаем, его легко увидеть — и убить. Или хотя бы попытаться убить. Но мешкать им не дали: боль в плече — и шеренга штрафников сделала дружный шаг на холм.

— Ладар! — Горячий шепот раздался совсем рядом. Возле него, внешне бесстрастный, шёл Айяр. — Нас отправили искать магические мины. Любые ловушки, какие есть в воздухе и на земле, уже убраны. А вот то, что делается ниже — тут растёт особый мох. Он скрывает всё. Может, ты что увидишь?

Под землёй был туман. Не предрассветный — нежно розовый, он однородной массой заползал в каждый камень, в каждое растение. И скрывал все свои тайны от чужих глаз.

— Нет. Ничего не вижу. Кроме одного — в земле есть магия. И в ней можно спрятать массу ловушек.

— Массу — вряд ли. Мох, растущий на скалах, очень ценен. Ловушки его повредят. Их немного, но они мощные. И вряд ли направлены в сторону земли. Если что — падай и прижимайся к ней поближе. Да — не пытайся действовать наугад. Твоя задача сейчас проста — выжить! Ищи ту дорогу, которая приведёт тебя на вершину холма и обратно невредимым. По твоим следам пойдут сборщики — чем больше ты пройдёшь, тем больше этой дряни они соберут, тем сильнее будут наши маги. Всё, больше не отвлекаемся: начинается склон. Расслабься и следуй своей интуиции!

Интуиция молчала. Никаких подсказок — шагнуть туда или сюда, не чувствовалось опасности — холм был ровный и аккуратный, зелёный, с нежными проплешинами розоватого мха. Боль в плече становилась сильнее, вынуждая шагнуть наобум, пойти навстречу неминуемой гибели. Внезапно чуть впереди, справа раздался негромкий хлопок — и вскрик. Куски красного студня упали перед парнем — куски, в которых он с содроганием узнал человеческую плоть. Смерть начала собирать свою жертву. Всё вокруг подёрнулось пеленой, и он увидел... тёмные омуты, темнее ночи и мрака — окна, ведущие в иной мир, они ждали своего мгновения — сработать, раскрыть новому избранному новый путь... Путь на тот свет. Несмотря на уверения магов и ветеранов — их было много. Достаточно для того, что бы уничтожить любого, не способного увидеть или почувствовать затаившуюся смерть.

И он пошёл. Тропою теней, скользя между жизнью и жизнью, касаясь мрака остывшими призраками следов, играя, маня... Вершина встретила сипала пустотой — и обилием розового мха. Кивнув своим мыслям, он набрал его целую охапку и вновь заскользил — вниз, навстречу напряжённо застывшему Айяру.

— Поднимись по моим следам. Набери мха, и, аккуратно, обратно. Там, наверху, он не такой, как на склонах, маги будут довольны.

Свалив ношу у портала и улыбнувшись округлившимся глазам чародеев, Ладар вновь направился на холм — тропа теней всё ещё действовала.

— Стой! — Пожилой ветеран застыл с поднятой головой. Интуитивно он прошёл большую часть холма, но сейчас перед ним раскинулось слишком много ловушек. — Вправо три шага, потом два вверх и вновь три вправо, дальше чисто.

Не оглядываясь, он заскользил вдоль склона помогая тем, кто ещё был жив. Таких было немного. Слишком часты были ловушки, и то тут, то там валялись бесформенный куски окровавленного мяса. Валялись — на практически целой земле.

До очередного испуганно застывшего новобранца осталось не более трёх шагов. Ладар скользнул взглядом по его растерянному лицу, подмигнул, собираясь сказать что-то ободряющее — как внезапно из неприметной расщелинки выбрался рябой. Когда он туда забился и как мог терпеть боль, вынуждающую его идти дальше? Но сейчас от страха и боли он совершенно обезумел. С пеной у рта он с ножом кинулся на своего врага, забыв обо всём.

— Стой! — Время дернулось. Застыло. Пошло опять — медленно, со скрипом — и замерло окончательно.

Вот рыжий делает шаг. Красноватый мох приминается, дрожит, а с губ срываются клочья пены. Второй. испуганно вскрикивает новобранец за спиной, Ладар судорожно нащупывает рукоять клинка... Третий — прямо в центр очередного омута. Мрак свивается, подобно клубку змеей, собирается в крохотную точку, подобную острию летящего копья — и выплёскивается взрывом ледяных стрел. Кажется, из земли прорастает тонкий куст серебристых молний. Несколько моментально пронзают тело рябого — оно набухает, багровеет — и лопается, забрызгивая кровью землю вокруг. Остальные тянуться в стороны в поисках новых жертв — и тут время застывает окончательно.

Всё вокруг становиться вязким, тягучим, краски жизни блёкнут, появляется слабость и в глазах начинает стремительно темнеть. Не хочется ни бежать, ни сопротивляться — только спать... Ладар сжался в ожидании серебристой молнии, входящей в тело, сворачивающейся там в клубок — и разрывающей всё изнутри. Не было ни страха, ни волнения — равнодушная апатия существа, прощающегося с жизнью... И ту на шее шевельнулась давно забывая ракушка. Игрушка, безделица, никак до сих пор себя не проявившая — она внезапно ожила, жемчужина в створках покраснела, затем потемнела — и человек вновь обрёл если не силу, то волю к жизни.

Тело с трудом, но слушалось. Он осторожно повернул голову — несмотря на застывший мир, молнии приближались! Медленно, со скоростью улитки — но они ползли, стремясь добраться до жертвы. Ладар — нет, сипал, посвящённый теневой тропы, начал действовать. Медленно по миллиметру изменяя положение тела в пространстве, он постепенно извернулся так, что молнии должны были пройти мимо. Если, конечно, они не в состоянии почуять его движение и извернуться на лету. Если из земли не появятся новые. Если... Но тут Ладар забыл о молниях. В этом странном, застывшем мире он был не один. Тонкая, стройная фигурка непринужденно скользила по холму — её ноги практически не касались земли, казалось, она плыла по воздуху. Чёрный плащ, перехваченный пояском в талии, накинутый капюшон — всё это скрывало странную гостью, способную двигаться в замороженном времени так же легко и свободно, как и в бальном зале — парень ни капли не сомневался, что это была Она. Сердце проснулось от спячки и забилось быстро и сильно.