Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Штрафбат Магического Мира


Опубликован:
07.05.2010 — 22.06.2013
Аннотация:
роман закончен, вышел в продажу. Продолжение - у меня на сайте, скоро и тут выложу
 
↓ Содержание ↓
 
 
 

Штрафбат Магического Мира


Роман со смертью

Смерть — это бездна, у которой есть имя

Смерть — это лабиринт, у которого множество выходов,

Но каждый выход ведёт в новый лабиринт

Смерть — это улыбка бессмертных богов

Однако и смертный может улыбнуться в ответ...

Гладкие плиты внезапно дрогнули, и двинулись навстречу друг другу. Спешить им было некуда — каменный мешок, куда провалился неудачливый пришелец, имел ровные, аккуратные стенки, по которым невозможно было выбраться наружу. Вдобавок, они могли двигаться — что и делали, даже чуть медленнее, чем нужно, дабы сполна насладиться предсмертным ужасом и агонией жертвы. Во всяком случае, так казалось молодому парню, попавшему в древнюю, давным-давно заброшенную за ненадобностью ловушку. Раз за разом он бросался на стены, выискивая малейшие, самые крошечные неровности, которые помогли бы ему дотянуться до края. Жить! Любой ценой, пусть даже прислужником богатенького мага, копя и отдавая ему крохи своей маны, хотя худшей участи трудно себе представить. Но гладкая поверхность ловушки равнодушно взирала на его попытки. Тонкий клинок, его единственное оружие и инструмент, легко хрустнул и сломался — дешевое железо, плохая ковка, что ещё может себе позволить вчерашний крестьянин? Как сейчас он жалел, что нет у него сил, подобно королевским архимагам, левитировать часами над поверхностью, нежась в лучах заходящего солнца, не испытывая при этом никаких неудобств и практически не тратя магических резервов — они восполнялись быстрее, чем расходовались. Его же скудных силёнок хватало на то, чтобы легко вертеть ножом, ложкой, отмычкой, или ценой невероятных усилий приподнять полный кувшин с водой — но уж никак не его самого... Стены сдвигались. Сейчас между ними было уже меньше метра — и, казалось, налюбовавшись страхом и отчаянием своей случайной жертвы, они решили двинуться быстрее, чтобы насладиться десертом — кровью и плотью, хрустом сминаемых костей и последними вздохами в раздавленных лёгких.

— Если бы поставить хоть что-нибудь между плитами, был бы шанс протянуть хоть на несколько мгновений подольше.... Хотя бы кость...

Но то ли в ловушку никто не попадался, то ли рачительные хозяева всегда убирали останки жертв. Судя по кровавым пятнам на стенах, верно — второе. Единственные кости, которые есть в этом каменном мешке — его собственные. Криво усмехнувшись, парень встал, прижавшись лопатками к стене, и вытянул вперёд локти, стараясь следить, что бы они были параллельно полу.

'— Если усилие прилагается строго вертикально, то меньше шансов, что орудие сломается' Когда-то это говорил ему отец. Когда? О чём? Он отстранился, пытаясь припомнить, перебирая в голове оцепеневшие от страха воспоминания, и одновременно гнал все свои небольшие магические силы в руки, пытаясь их укрепить, готовясь к боли... И боль пришла. Вначале ощутимо дрогнули стены, стремясь друг к другу, каменная тяжесть впилась в плечи, сминая, дробя податливую плоть — и наткнулась на стальное остриё кости. Древний механизм загудел, протестующее взвыл, тяжесть навалилась, остатки магических сил, все, которые смог найти, вливались в собственные, истекающие кровью руки. И прежде чем тёмное покрывало накрыло парня с головой, он успел подумать:

— Интересно, какая она, смерть?

Барон Д`Кнур скучал. Не предвиделось ни балов, ни турниров, столетняя война, повод для мечтаний и страхов сопливых юнцов, тянулась ни шатко ни валко уже более пятидесяти лет и развлечь никак не могла. Единственная дочь, несмотря на ухищрения столичных магов, красотой не блистала и вполне могла остаться в старых девах. Охота, любимая отдушина в череде будней, закончилась вчера. Д`Кнур с пониманием относился к заверениям собственного управляющего о том, что если крестьянам не давать время от времени возиться на полях, то они просто перемрут с голоду, а без загонщиков — какая охота! Но боже мой, как же скучно!

Изнывающий от безделья аристократ всерьёз подумывал о возможности вломиться к соседу, что бы вызвать его на дуэль, но, во-первых, виконт был один из немногих претендентов на руку его дочери, стремясь расширить свои владения за счёт приданного невесты, а во вторых, тот предложил ему ещё одно развлечение... Однако оно тянулось так же долго и нудно, как и этот нескончаемый день! Вельможа совсем было собрался идти спать, знаком отослав прочь зевающего слугу с колодой засаленных карт, как вдруг...

Старый, знакомый скрежет, скрежет древнего механизма, который он напрочь отказался заложить, несмотря на уверения столичных магов в абсолютной нерушимости их собственных систем. Скрежет, означающий, что кто-то пытался пробраться к его архивам! Или... к нему самому, думая, что он спит! После разговора с виконтом приходилось учитывать и такой вариант. Барон торопливо побежал к подвалам, хотя отлично понимал: если стены ловушки начали скрежетать, значит, они сошлись и ничего, кроме мешанины из костей и мяса, он не увидит. Но зато ему не было скучно!

Темнота... мягкая и кажется, бархатная на ощупь. Хочется провести по ней рукой, но тело не чувствуется — только пустая оболочка, внутреннее я, разложенное на бархатной пустоте. Небытие. Нет ни входа, ни выхода, лишь безмолвие бесконечности, отстранённость огромных пространств перед крохотной песчинкой. То, что эта песчинка — чей-то разум, ничего не меняет. И пустота может быть лабиринтом. Лабиринтом, для выхода из которого нужен проводник.

Ведро воды, выплеснутое на голову, вырвало неудачливого вора из забытья, подарив сознание — и огненную боль в горящих руках. Он застонал.

— Ну, парень, в тебе мешок сюрпризов! Мало того, что умудрился уцелеть, так тебя ещё и пытать не надо! Как и руки рубить, если ты, конечно, метил в мою сокровищницу. Сам всё сделал. Так моим ребятам и королевскому правосудию и работы не останется!

Барон, довольный, откинул голову и захохотал. Отделанный золотом бархатный халат плохо сочетался с голой, поросшей седеющими волосами грудью, а красные сапоги из дорогой кожи — с прелой соломой темницы. Одно было ясно — он чем-то доволен, и этим стоило воспользоваться. Усилием воли погасив наиболее мощные очаги боли, узник вытянулся, насколько позволяли оковы, и сосредоточился на предстоящем разговоре.

— Что со мной? Где я? — Мягкий, испуганный голос. Палач, верь мне! Я совсем безобидный...

Барон с упоением смеялся, утирая слёзы удовольствия.

— Там же, куда и стремился! В моём замке! До тех пор, пока я не выясню точно, куда ты шёл, полежишь тут. А то можно вернуть в давилку, её уже приводят в порядок. Ты как, не против? — И, заметив крупную непроизвольную дрожь у своего пленника, вельможа вновь захохотал. Впрочем, сейчас его веселье длилось недолго — внезапно взгляд стал колючим, глаза, как два стальных шила, впились в лицо узника.

— Кто? Как зовут? Куда лез? Отвечай правдиво, и останешься жив. Сегодня ты меня развлёк, и я доволен, но не испытывай удачу — моего расположения легко лишиться!

— Я не в чём не виноват! То есть виноват, конечно, но, господин барон, я не хотел ничего плохого! Я... — пауза. Никто не спешит сознаваться в собственных грехах добровольно, стоит замешкаться и засмущаться.

— Говори! Или боль в сломанных плечах покажется раем! Мои ребята знают тысячи более серьёзных пыток!

— Я... Я лез не к вам. Я хотел увидеть вашу дочь! Я люблю её!

Барон откинулся и опять заухал, с упоением хлопая себя по бокам.

— Ну насмешил... ладно, отдыхай. Завтра продолжим. Если правда — не обижу, даже вылечу, слово даю! А я уж думал, моя коза не на что не пригодна...

Стальная дверь гулко хлопнула, заскрежетали, закрываясь, замки.

Боль, злорадно подхихикивая, вернулась, наполняя собой то месиво, в которое превратились локти и плечи. Попытка пошевелить пальцами рук едва вновь не ввергла в беспамятство, и оставалось лишь терпеть, не пытаясь уснуть и забыться — злая насмешница, наполняющая его тело огнём, не позволила ему этого. Спрятаться можно было лишь в память...


* * *

Война, которую вельможи сразу нескольких королевств окрестили столетней, длилась действительно очень долго. Настолько долго, что в хуторах, наполовину обезлюдивших, уже никто и не помнил её начала. Крестьяне рождались, жили и умирали, слушая сообщения о битвах и потерях, о отважных генералах и вероломных противниках. Впрочем, жизнь во время войны — впроголодь, когда припасы забирают для снабжения армии, туда же забирают и всех мужчин, способных держать в руках оружие, такая жизнь была очень короткой. Деревни были тихими и печальными, словно ни во что хорошее никто уже не верил.

Когда в одной из таких деревень появился чужак, это не вызвало ни волнения, ни интереса. Даже красные пятна на его лице — признак возможной заразы, не вывели людей из апатии. Все равнодушно запирали перед ним дверь, не попытавшись ни прогнать, ни помочь. Человек, с трудом переставляя ноги, шёл от одной двери до другой, стучал — тихонько, на серьёзный, требовательный стук давно не осталось сил — и, постояв, шёл дальше.

Почему ему открыл Ладар, сирота, одиноко живущий на отшибе? То ли потому, что отец его сгинул на войне господ, или потому, что похоронив мать и младшую сестрёнку, он перестал бояться смерти, и, возможно, ждал её с нетерпением? Но это его решение изменило его жизнь.

Бродяга не был заразен. Он вообще не был болен, хотя и медленно умирал. В нём неспешно развивалось отложенное заклинание — особо изощренный способ казни, которым маги любили заряжать свои ловушки. Обычно, попав под действие медленной смерти, человек умирал около недели — мучительно и страшно, съедаемый изнутри. Путник протянул полгода. Он был магом, хотя и слабым, и до последнего момента мог блокировать действие чар — блокировать, но не остановить. А ещё — он был вором. Ладар на эти полгода стал его нянькой, сиделкой, кормильцем — и учеником.

— Тебе крупно повезло! — Не раз говорил ему его случайный учитель, назвавшийся Дирилом Риксом, приходя в себя после очередного приступа. — Повезло дважды: во-первых, что у крестьянского парня вообще обнаружился магический дар, а во-вторых, что он недостаточно велик, чтобы привлечь внимание чародеев-поисковиков. Иначе тебе, с твоим происхождением, век быть на посылках у какого-нибудь заштатного чиновника, и это в лучшем случае! Могут и сделать рабом маны! А так — у тебя есть шанс стать вполне самостоятельной фигурой. Хочешь быть рисковым и богатым, малыш?

Ладар не хотел воровать. Но влачить жалкое существование в медленно умирающей деревне он то же не хотел. А это был какой-никакой, но шанс...

Половицы чуть слышно скрипнули, и парень замер. В домах богатеев никогда не знаешь, чем обернётся даже малейшая оплошность — иногда вот такой невинный скрип половицы лунной ночью способен вызвать стража-демона, или тёмную нечисть, или ещё чего магически опасное, о чём на промысле лучше не поминать. Несколько долгих ударов сердца он стоял, весь обратившись в слух, приглушив все остальные чувства, кроме самого важного — того, которое в теории должно позволять ему обчищать дома финансовых магнатов, несмотря на их обращения к магам.

Закрыв глаза мысленно потянуться, вызывая внутреннее облако энергии. Сформировать из него щуп, или создать лёгкий туман — это всё, что он пока мог. Но щуп был незаменим при активном поиске, а туман мог обнаружить чужую магию. Внимательно изучив его завитки, шагнул вперёд — и чужое заклинание больно щелкнуло его по носу.

— И это мой ученик! Ты не в состоянии украсть горбушку со стола у умирающего! Попасться на самый примитивный сигнальный капкан! -Дирил был, как всегда, недоволен. Да, энергия этой ловушки была спрятана в стороне, тут была только сигнальная нить. Но твоих способностей должно было хватить, что бы её заметить!

— Я устал! Перед этим я уже заметил и обезвредил три твоих головоломки! Это мой рекорд!

— Устал он... Не нужно было обезвреживать, вот и не устал бы! Всё равно реальную ловушку, поставленную полным сил магом, тебе не одолеть! Обойти нужно было, и все дела! В настоящем деле вместо шелчка по лбу ты получил бы феербол, или ледяную стрелу, или ещё какую-нибудь пакость, вроде той, что сидит во мне! Никогда не расслабляйся!

— Дарил... Можно задать тебе вопрос?

Ещё в первый день знакомства, когда робеющий паренёк, увидев дорогую одежду незнакомца, попытался обратиться к нему как к господину, тот пресёк это в самых энергичных выражениях, требуя, чтобы к нему обращались как к равному. С тех пор Ладар так и делал, хотя при обсуждении важных вопросов немного и робел.

— С каких пор для этого тебе нужно моё разрешение? Каждый раз, как я прихожу в сознание, я только и слышу, что твои вопросы.

— Может быть... Но сейчас я хочу спросить — почему ты не боишься смерти? Да ещё вроде как и посмеиваешься — над ней и над собой?

— Посмеиваюсь... Нет, скорее подшучиваю. Смерть слишком прекрасна, чтобы над ней смеяться.

— Прекрасна? Но ведь ты умираешь...

— Да. И ты — тоже. И наш король. И верховный архимаг. Даже боги, говорят, не в силах избежать свидания с вечной странницей. Ну, а раз все идут к ней — разве может она быть уродиной? Сам подумай!

— Все говорят — смерть страшна!

— Потому что боятся. Дураки они, вот и всё. Смерть — она то же женщина, этим всё сказано! Если ты поторопишься и придёшь раньше времени, когда она будет ещё не готова — возможно, и скорчит гримасу. Однако если ты начнёшь избегать свидания — решит, что ты хочешь её обмануть... и вот тогда станет действительно фурией! На свидание нужно приходить вовремя, и с цветами! И тогда, возможно, она и помедлит — женщины любят кокетничать.

Ладар поневоле улыбнулся.

— Ты говоришь о смерти, как об обычной девчонке.

Дарил рывком приподнялся на кровати и отвесил ученику пощёчину.

— Она никакая не обычная, и никогда не говори так. К смерти с уважением и опаской относятся даже боги, не тебе ей дерзить! Я частенько вижу во снах одну очаровательную смуглянку с раскосыми глазами — возможно, это она? Если так, то я буду ждать нашего свидания с нетерпением!

Ладар, потирая щёку, с опаской отодвинулся подальше. Иногда, в запале или просто от усталости, старый вор переставал следить за собой и говорил, как настоящий лорд. Если к этому добавить множество знаний о жизни богатых и знатный людей, манеры и тонкости игры словами — он явно был не так прост.

— Ну, а где же ты возьмёшь цветы, когда придёт время?

Старый вор невесело улыбнулся.

— А как по твоему? Их нужно вырастить в собственной душе. Возможно, я потому до сих пор и жив — в той клоаке, которую некоторые зовут душой, могут расти только ядовитые сорняки. Возможность сделать что-то хорошее — мой шанс, а ты — подходящий материал... Можешь им стать, если начнёшь наконец учиться! Давай-ка, раз уж мы увлеклись беседой, сделаем это на разных языках. Энрио ко ми?

Ладар застонал. Одним из излюбленных занятий старика было обучение его языкам. Откуда он их знал, да ещё в таком количестве, проведя жизнь в стране, где все говорили на одном — оставалось загадкой. Это было двойное, если не тройное упражнение — изучая магически состояние, настроение, по возможности мысли собеседника нужно было понять, что он говорит — и что ещё только хочет сказать. И перевести чужие слова на родной язык. Парень и не замечал, что так он не только обучается гораздо быстрее, но и начинает понемногу разбираться в людях...

— Ты ещё очень молод, и неизбежно будешь делать ошибки. Чтой1бы не умереть от первой же из них, страхуйся! Если работаешь с магией — ставь защиту, если с людьми — готовь легенду. Если забираешься в здание — найди оптимальный вход и минимум три выхода. Причём выбирай наиболее удобные и приемлемые именно для тебя, и плевать, пролегают они через спальню великосветской леди или сточную яму! И помни — люди несовершенны, у каждого свои слабости. Их нужно знать — и уметь использовать. Например, какая слабина есть у меня?

Ладар задумался.

— То, что ты умираешь?

Старый вор невесело расхохотался.

— Не путай слабости и недостатки. Человек, который смирился со смертью и готов к её приходу — самый опасный противник. Он действует иначе, живёт иначе, ему плевать на людские законы, на власть и на деньги. Ему нет дела до чужого мнения и чужой жизни. В бою он безжалостен, в разговоре — беспощаден. Такого не сдерживают никакие запреты, никакие правила и условности.

— Тогда получается — у тебя нет слабых мест!

— Опять неверно. Слабые места есть везде. Кстати, в твоей крыше — то же. После обеда заберись и добавь соломы, а то протекает.

Наставник скорчился, прижав руки к животу — заклинание вновь принялось за своё. Ладар сочувственно посмотрел, кивнул и полез на крышу. Слабым местом старика был он сам — желание научить, передать опыт жило в нём, и он боялся показать боль, чтобы не испугать ученика страшными последствиями собственных ошибок. Он не знал только, что сирота, схоронивший всю семью, тонкими, неокрепшими руками копающий под проливным дождём могилы для своей матери и младшей сестрёнки, широко распахнувший двери прокажённому старику, давно уже не боялся смерти. И она пришла.

— Вставай! — Крепкая рука сбросила задремавшего парня с кровати. Торопливо ползая по полу в поисках страх, разбитых полусапог, оставшихся ещё от отца, он не сразу понял, что на одежде остался отпечаток кровавой ладони.

— Что случилось?

— Время! Оно вышло. Остались считанные минуты. Не думал я, что его так мало. Помоги!

Старый вор торопливо освобождал центр комнаты, небрежно раскидывая мебель по сторонам. Осознание близкого конца не подточило его, а наоборот, придало сил. Кровь из руки, по которой он небрежно полоснул ножом, лилась аккуратно и ровно... создавая рисунок странного, большого глаза с двумя зрачками. Поставив Ладара в один из них, Рикс встал в другой и из него закончил рисунок — так, что бы люди, оказались друг напротив друга.

— Стой, не двигайся, если не хочешь стать моим попутчиком! Мне всё равно умирать, но и из собственной смерти можно извлечь пользу, если не бояться шага за порог. — В руке у вора оказался потёртый кожаный ремешок, на котором болталась невзрачная ракушка. Безделушка — но за полгода, проведённые под одной крышей, Ладар не разу не видел её у учителя. А силы того стремительно убывали. Он творил волошбу — последнюю, используя всё, что у него оставалось — кровь, жизнь — и смерть. Странные силы стягивались в маленьком домике. Кровь, уже остывшая на досках пола, внезапно вскипела, проедая в дереве дыры, вор на глазах старел, становясь белым как лунь — но упрямо продолжал держать в руках ракушку, производя одному ему известный ритуал. Внезапно вены его лопнули, кровь хлынула ручьём — но на пол не упало ни капли, всё растворялось в воздухе. Теперь затрясло Ладара — на коже выступил пот, испаряясь и вновь выступая, словно его медленно поджаривали в перекаленной бане, из-под ногтей, носа и рта потекла кровь — и то же растворялась в воздухе не опускаясь на землю. Было больно и страшно. Но каким-то внутренним чутьём он чувствовал — если сейчас сорваться, порвать странный ритуал — погибнут не только они, но и вся деревня... А, возможно, и несколько соседних. Меж тем учитель продолжал меняться.

Ещё несколько мгновений — и перед потрясённым парнем стоял скелет, обтянутый высохшей кожей. Не способный даже двигаться, он, тем не менее, проговорил:

— Готово. Кровью и плотью, смертью и жизнью я соединил несоединимое. Возьми. Придёт время — и ты узнаешь силу этой безделушки. — Кости рук вытянулись вперёд, разжались — и к ногам парня упала ракушка на чёрном шнурке. Однако теперь в ней поблескивала крохотная белая капля, похожая на жемчужину.

Кости рассыпались в прах, сгрудившись бесформенной кучей на том месте, где ещё несколько минут назад стоял его учитель. Но его голос продолжал звучать:

— Я ухожу. Последнее, что я могу сделать для тебя... — Капля крови, возникнув из воздуха, мазанула парня по носу — смешной, дружеский привет с того света. — Ты больше не ученик. Отныне твой титул — СИПАЛ, посвящённый тропы теней. Прощай.

Голос замолк, кровь рисунка вспыхнула дымным пламенем, взвиваясь вверх, а парня скрутил приступ внезапной боли. Старая хижина уже вовсю горела, а он не мог подняться. И лишь когда языки пламени начали облизывать лицо, сжигая волосы, он заставил себя встать. Шаг. Одежда вспыхивает, но новая боль не умаляет предыдущей. Ещё шаг. Кости сделаны словно из раскалённых штырей, засунутых прямо под кожу. Шаг. В глазах мутиться от жара — наверное, глазные яблоки просто сварились в этой жаре. Шаг. За спиной с грохотом складывается вглубь себя его бывшее жильё, а Ладар недоверчиво ощупывает руки, ноги, волосы — он смог. Сумел. Теперь он не просто крестьянин — он сипал, сделавший шаг по теневой дороге.

Позже, в городе, он спросит у пожилого библиотекаря, не знает ли он, что означает слово 'сипал'. Тот, сделав знак от тёмных сил, ответит: ' — Неофит, приобщённый к начальным тайнам одной очень нехорошей стороны магии. Надеюсь, вы будете держаться от сипалов подальше' и торопливо отойдёт в сторону. Ладар удивлённо покачает головой — никаких тайн он так и не узнал, да и внешне остался прежним, почему же учитель присвоил ему это звание? Может, просто по ошибке?


* * *

Замки лязгнули, впуская людей, свет факелов и немного свежего воздуха. Узник перестал баюкать ноющие плечи и посмотрел на своих стражей — время воспоминаний кончилось.

Впереди шёл барон, одетый в простые, но крепкие кожаные одежды — то ли собрался потом объезжать деревни, то ли на охоту, до которой, если верить тщательно собираемым слухам, был большой любитель. Следом за ним... Едва глянув на просторное, расписанное золотом одеяние, Ладар торопливо распустил все свои лечащие заклинания, которые только-только начали заживлять раздавленные мышцы плеч. Трудно уловить крохи магических сил, рассеянных вокруг человека, но легко — узлы силовых полей, действующих на определённые точки. Впрочем, чародей был молод и полон важности — едва глянув на него, незадачливый грабитель с трудом сдержал вздох облегчения: тот явно старался выглядеть покруче, прилагая все свои силы к этому действу, вместо того, что бы заниматься своими прямыми обязанностями. 'Недавний выпускник одной из столичных магических школ. Привык шкодничать и пускать пыль в глаза, опыта практически никакого. Да, талант и магические силы налицо, но сойдись мы сейчас в поединке, ещё неизвестно, кто оказался бы победителем. Слишком много показухи и мало реальных действий. Войдя, не просканировал помещение, и до сих пор даже не посмотрел на грабителя, вскрывшего магические замки. Ну ещё бы, высокомерие мешает — установлены они были давно, явно не тобой — и ты просто решил, что установлены плохо? Как всё удачно складывается...'

Скорчив самую несчастную физиономию и тихонько поскуливая в знак того, что всё жутко болит, Ладар внутренне отрешился и принялся составлять одно несложное заклинание. Практически внушение, самая толика магических сил плюс психология — и человека легко подтолкнуть к решению, наиболее соответствующему его представлениям и взглядам. ' Презираешь людей? Презирай и дальше! Я — ничтожество, ни на что не способный крестьянин, так и скажи барону...'

Фактически, столичный выпускник магической школы проиграл свой первый реальный поединок, даже не заметив этого. А пока — он работал на публику. Долго ходил по камере, производя пассы руками, морщась от запаха прелой соломы, водил ими же над лежащим пленником. Наконец, вынес вердикт:

— Говорят, дуракам везёт. Этому точно повезло. Магические оковы вашего кабинета просто устарели, поэтому он и жив. Вам нужно было обратиться ко мне, установили бы новейшую, безотказную систему против взлома.

— Но маг, который мне всё устанавливал, уверял, что его заклинания самозаряжаются и взломать их невозможно!

— Всё ветшает со временем. Вам следовало бы проверять их... Хотя бы раз в год. Тогда не случилось бы подобного казуса. А сейчас, извините — дела! — И, торопливо прижав к губам надушенный платок, маг устремился к выходу.

Барон задумчиво проводил его взглядом и, кивнув подручным, так же направился к выходу. Несколько дюжих стражников споро освободили узника от цепей и поволокли следом — впрочем, довольно аккуратно, стараясь не потревожить раздавленные плечи.

Во дворе стоял армейский обоз — увидев его, Ладар ахнул и мысленно застонал — похоже, сегодня фортуна повернулась к нему не лицом, а совершенно иным местом...

— Значит, так. — Барон снисходительно смотрел на пленника. — Не знаю, что ты там задумал с моей дочуркой, и знать не хочу. Тебе повезло, что ничего не натворили, и она всё ещё девственница, а то бы так легко не отделался. Хотел дать тебе плетей и отпустить, но, пожалуй, если у тебя хватило дурости залезть сюда один раз, залезешь и второй. Поэтому — ступай, послужи родине. И тебе это на пользу пойдёт, дурь вышибут, и мне меньше своих крестьян отдавать. И так народу не осталось, поля пахать не кому. Да, слово я своё держу, за лечение твоё я заплатил, тебя подлатают. Прощай, и учти: вернёшься — запорю!

Барон торопливо взгромоздился на приведённого к нему коня и ускакал куда-то из усадьбы. Впрочем, это уже совершенно не интересовало парня — он с тоской глядел на магические кандалы, в которых все новобранцы дожидались присяги. Побег в них был невозможен.

— -Шевелись, нюрдорское мясо! Давай двигай ручками-ножками, и у тебя появиться шанс прожить на день больше! Хотя вряд ли! — Дружный гогот солдат-ветеранов, уже не годных для боёв, но вполне подходящих для обучения на скорую руку крестьян основам военного дела, спугнул стайку птиц, и заставил молодых парней, мокрых от пота, дружно остановиться и с облегчением перевести дух. Сержанты уселись в тенёчке, а значит, сейчас хотя бы не придётся бегать, или ходить, высоко задирая ноги, изображая поступь парадных частей. Психологическая прокачка — самое спокойное и безобидное из тех ненужных и бессмысленных занятий, которыми их нагрузили по прибытии в лагерь. Ладар недоумевал: как можно надеяться выиграть в войне, если учить новобранцев каким-то совершенно ненужным в военном деле вещам, а не тому, что реально может пригодиться. Те редкие занятия, вроде азов рукопашного боя или приёмов маскировки на местности, сержанты явно проводили самостоятельно, просто ради развлечения, без всякого плана. Основной же упор в учебном лагере был на строевую подготовку, необходимую для элитных офицерских частей, но совершенно неуместную на поле боя, и физические нагрузки. Учитывая краткосрочность учебных курсов и плохое питание новобранцев, сколь-нибудь существенно изменить физическое состояние призывников было невозможно — ну, если не считать усталости... Вчерашние крестьяне, которых согнали в лагерь буквально из полей, не видели в обучении ничего странного, но ученик Дарила отчётливо сознавал, что к выпуску новобранцы будут представлять собой совершенно небоеспособную толпу крайне измученных молодых людей, способных ходить, задирая ноги и выкрикивая патриотичные лозунги — и ни на что больше.

— Рядовой Ладар Рикс! Вы что же, не слушаете изречения вашего короля? — татуировка на плече ощутимо потеплела, он торопливо вскочил, вытягиваясь в струнку и делая самое простодушное лицо.

— Так точно, господин сержант! То есть — никак нет! Да здравствует король!

Дружный смех, зазвучавший при его первых словах, тут же стих. Смеяться, когда славят его величество? Самоубийц в солдаты не брали, во всяком случае, в обычные части.

Сержант Хагир, вместе со всеми улыбнувшийся и теперь раздражённо тёрший своё предплечье, только буркнул:

— Внимательней нужно быть! Садитесь и слушайте!

Ладар сел, скрывая улыбку, и неожиданно вспомнил первый день службы. Присягу у него принимал тот же самый старший сержант Хагир.

— Следующий оболтус! Так, имя, место жительства.

Сержант стоял на возвышении, прямо перед ним, на кафедре, лежали символы королевской власти, а так же множество магических артефактов, среди которых наверняка был один, отличающий правду от лжи — поэтому лгать Ладар не собирался. Ну ни сколечко. Он собирался говорить свою правду — исправленную и укороченную версию той, что хотели услышать его начальники.

— Рядовой Ладар Рикс, господин сержант! Из деревни Луговая.

Стоящий рядом с кафедрой маг удивлённо покосился на разложенные на ней приборы.

— А ведь не врёт... откуда у тебя второе имя, деревенщина?

— В память о человеке, который меня учил жизни!

Дружный гогот разрядил обстановку. Тут под этими словами понимали побои и унижения — но это ведь была не вина Ладара, верно?

— А что за деревня, Луговая? Дурацкое название!

— Не могу знать, господин сержант! У нас её так называют! — Преданность в глазах, грудь колесом... — А то, что почти каждую деревню называют либо лесной, либо луговой, сержант либо не знал, либо забыл. Конечно, ничего страшного бы не случилось, узнай он настоящее название деревни, но Ладар не собирался задерживаться в солдатах слишком долго, и заранее заметал следы.

— Шустрый какой... Почему барон Д`Кнур отправил тебя в солдаты?

Это был вопрос, которого незадачливый грабитель ждал и боялся. Соврать нельзя. А скажи он правду — виселица, если повезёт, каторга. Королевское правосудие воров не жаловало.

— Пытался украсть его самое главное сокровище! Был пойман рядом со спальней его дочери! — очередной взрыв смеха взвился над плацем, и Ладар с облегчением понял — пронесло. Он перевёл дух — и встретился с понимающим взглядом старшего сержанта.

— Хорошо. Любовь — это не преступление, но учти — в армии свои законы, и караются они на месте и сразу же! Первый и основной — быть преданным его величеству до самой смерти, выполнять его волю, передаваемую через командиров! Клянёшься ли ты в этом?

— Клянусь... — дикая боль впилась в предплечье. Казалось, огромный паук уселся на коже и вовсю пытается забраться внутрь. Новобранец дёрнулся, но сержанты, предусмотрительно ставшие с двух сторон, схватили за руки, не давая помешать процессу установления магической эмблемы, исключающей саму идею измены или дезертирства.

— Имей в виду, юнец. Наложенная на тебя и всех остальных новобранцев печать очень проста, но специально разработана советом архимагов таким образом, что снять её, не убив носителя, невозможно. Если тебе повезёт и ты поднимешься в звании, клятва усложнится. А пока — для мяса достаточно и этого. Так что о всех своих мыслях — забудь! Ты теперь в армии, понял?

Ладар обречённо кивнул...

На вторую неделю бессмысленной муштры он не выдержал. Когда один из сержантов, злорадно ухмыляясь велел взводу ' сесть на корточки и прыгать от плаца до ближайшей сопки', вор-новобранец категорически отказался, ядовито поинтересовавшись, каким это образом вывих ног поможет молодым солдатам в бою и знает ли король о тех вещах, которые творятся от его имени.

— Невыполнение приказа! Это прямое нарушение присяги!

Жуткая боль скрутила парня. Ему показалось, что в плечо воткнули раскалённый стержень и старательно проворачивают, стараясь пропихнуть поглубже. Закусив губу, он терпел действие магической эмблемы до тех пор, пока не смог подойти к остолбеневшему от удивления сержанту и врезать ему так, что он слетел с катушек. Лишь после этого позволил боли утащить себя в омут беспамятства...

— По-моему, это уже было. — Сырые стены, решётки и прелая солома на полу. Жаль, у инструктора нет хорошенькой дочки, на которую можно списать все грехи. Он засмеялся — хрипло и с натугой, кашляя от рези в лёгких, но всё же — засмеялся. Тут же заскрипели засовы, мелькнула голова часового и послышался крик:

— Господин сержант, он очнулся!

Старший сержант Хагир сегодня был собран и сдержан. Внимательно осмотрев плечо юноши, он несколько раз недоумённо хмыкнул и обронил:

— По идее, сейчас оно должно почернеть и начать гнить. А у тебя — чисто. Странно.

— Так, чем удивляться, проще добить, что бы не мучился.

Хагир посмотрел на него вначале удивлённо, потом оценивающе.

— Что, и правда так думаешь? Жить — не хочется?

— Да разве это жизнь?

— Интересно. Наверное, потому и клятва, собранная из служения и смерти, подействовала слабее обычного. Не знаю, обрадую или разочарую, но жить тебе придётся, во всяком случае, пока. Я остановил действие вшитой в твоё тело эмблемы королевских войск, но учти — тот, кто играет со смертью, рано или поздно обязательно встретиться с ней лицом к лицу. Причём, скорее всего, рано.

— И как вы смогли блокировать действие заклинания? Вы — маг?

Сержант рассмеялся.

— Ишь, подобрался весь... Не хочется служить, верно? Никому поначалу не хочется. Нет, я не маг, просто заставил Лукрица, который обвинил тебя в измене, сообщить о ложном обвинении. И теперь мне придется отправить тебя в другой отряд, иначе он найдёт способ отомстить. Многому, конечно, там тебя не научат, но хотя бы азы... ты ведь сам кричал о необходимости учёбы военному делу? Ну и не жалуйся теперь. Или жалуйся, но про себя, потому что второй раз поблажек не будет.

Пойдёшь завтра в пятый взвод, ты прикомандирован в отделение маготехники. Там гоняют гораздо круче, но почти всегда — по делу. Я сам там преподаю. А пока отдыхай. И. кстати, когда включаешь дурака, прищуривайся — тебя выдаёт злая ирония в глазах, внимательный наблюдатель сможет тебя раскусить.

— Полк бросателей огня, где вы будете служить, является одной из элитных частей королевских войск, хотя и не принадлежит гвардии. Да, мы не гарцуем на парадах и не мчимся в атаку под развёрнутым знаменем королевского льва, но от нас напрямую зависит победа. От нас — и вот этого изобретения мага Корвиса, не раз спасающее наши войска.

Хагир, шагнув в сторону, махнул рукой в сторону старой и почерневшей от копоти металлической трубы, держащейся на стальных штырях, вкопанных прямо в землю.

— Это — ваше оружие, предмет ваших забот и тревог. Но прежде чем показать его в действии, вначале объясню суть. Большинству из вас известно, что защитные чары потребляют гораздо меньше магической энергии, чем атакующие. Те, кто не знает, пусть запоминает — это так. Поэтому маги, как правило, держат щиты и прочие штучки, не пытаясь нападать — слишком легко увлечься, быстро выдохнуться, и собственная армия окажется без магической поддержки. Так было с начала времён — на поле боя всё решала честная сталь. Ну, почти всегда. Иногда, при значительном перевесе, маги могли и рискнуть, но тогда всё было ясно и без них. Тридцать же лет назад Корвис, бывший тогда обычным алхимиком в одном из наших княжеств, изобрёл устройство, способное в десятки раз увеличивать мощь заклинаний огня, создавая мощный выброс пламени. Он предполагал использовать это в кузнях, но, как мы видим, его изобретение усовершенствовали, добавив кристаллы маны, позволяющие заряжать метатели задолго до боя, и превратили мощный, но короткий сноп пламени в огненные пульсары, летящие далеко и точно. Конечно, для запуска магического снаряда всё равно нужен маг, но тут достаточно и студентов -первокурсников магических факультетов, или дворянских сынков, имеющих хоть какие-то зачатки магии и не желающих умирать на передовой... Любой подойдёт. Главное — правильно установить и навести. И тогда залпы огня, летящие во вражеские ряды, равны по силе сотне магов уровня мастера, а это, согласитесь, здорово меняет картину боя.

— И именно этим вы и займётесь! В ваших руках оружие победы! Да здравствует король!

Вялый хор голосов был ответом на длинную речь сержанта — многие во время неё успели закемарить. Хагир нахмурился — и новобранцы заорали громче, потирая предплечья.

— Я сделаю из вас солдат! Разбиться на тройки, взять каждый по метателю — и очистить его до блеска! Чтобы я мог бриться, глядя на своё отражение в металле! Последние закончившие идут в наряд на всю следующую неделю!

В тройку к Ладару попал простоватый крестьянин, с крепкими, привычными к труду руками и тонкий, гибкий юнец с замашками мелкого городского воришки. Едва им вручили закопченный инструмент и выделили стол, на котором лежала ветошь и несколько емкостей с песком, он тут же выступил:

— Ну что, земели? Служить, значит будем? Да, всучили нам тяжеленную дуру. — Он непочтительно пнул обугленный кусок трубы, хмыкнул, и продолжил: — Нужно распределить обязанности. Эй, деревня, как зовут?

— Иан. — Крестьянин нагнулся с усилием приподнял метатель, пошатнулся... Ладар подскочил, ухватил за другой конец. Вдвоём, пыхтя и отдуваясь, они подтащили своё оружие к столу, взгромоздили на него и принялись угрюмо тереть песком.

— Ну вот и славно! Иан ... и Ладар, кажется? Видел, как ты обошёлся с тем сержантом, а по виду и не скажешь! Ну, коль вы такие крепкие, вам и самая простая работа — таскать, устанавливать, а наводить уж я буду. Это часть самая ответственная, если пальцы дрожать будут, фиг наведешь, и тогда всем мало не покажется! А мои руки — ловчей не найдёте, можете поверить Радузу. Меня в городских трущобах все знают! — Он демонстративно показал дешевенький амулетик, при виде которого крестьянин ахнул и схватился за шею. — Ну, как ловкость?

— Неплохо. — Ладар протёр руки, подошел к краю трубы и глянул в сложную систему стёкол наведения. — А ты уже знаешь, как наводить?

— Разберусь! — Радуз буквально излучал уверенность. — Дай глянуть.... Он отстранил парня, направившегося обратно на своё место, и прильнул к зеркалам. А Ладар, пожав плечами, отдал крестьянину его амулет и положил на стол перед собой небольшой туго набитый мешочек.

— Значит, самый ловкий, говоришь? Ловчее не бывает?

Воришка ойкнул и схватился вначале за пояс, потом за нож.

— Это моё! Отдай!

— Правда? Не много ли тебе нужно отдать? И местечко потеплее, и кошелёк с деньгами... Столько всего просишь — расплачиваться чем будешь?

Радуз взвизгнул и кинулся к столу, но тут крестьянин небрежно бросил свою ладонь, широкую, как лопата, на кошелёк — и воришка сразу остановился, принявшись канючить:

— Тут все мои сбережения, ну что вам стоит, ну отдайте...

Иан насмешливо прищурился, однако Ладар успокаивающе положил руку ему на плечо:

— Нам воевать вместе. Так что никто не будет брать чужого. А вот проставиться с полученных назад денег не помешает.

— Угу. И песочком поработать всем вместе — тоже. — Голос у крестьянина был басовитый и внушительный. — А то, как мне показалось, ты тут не один такой ловкий. Будешь отлынивать, не получится из тебя наводчика...

— Прислуга метателя должна уметь не только ухаживать за своим магическим артефактом, но и его защищать в случае нужды. Поскольку для дальних дистанций у вас есть огонь, то соответственно, программу обучения вам урезали до минимума, оставив лишь короткое оружие, требующее ловкости, ловкости, и ещё раз ловкости.

Сержант-инструктор насмешливо посмотрел на переминающегося крестьянина, явно не подходящего для подобных боёв, и добавил:

— Ну, некоторым из вас подберём что-нибудь индивидуально. Дубину или топор... А для остальных — мастер клинков поможет вам в выборе коротких мечей или длинных ножей, с которыми легко ходить, легко двигаться, и легко умирать. Ещё вы получите кожаную одежду, с небольшими защитными чарами. По идее, они должны превратить кожу в нечто более прочное, но я бы сильно на это не рассчитывал — всё это зачаровывалось ещё до войны, так что надейтесь больше на ловкость. А сейчас берите по учебному спиногрызу, поглядим как вы двигаетесь.

Деревянное лезвие мелькало перед глазами, больно тыкаясь под рёбра. Пот заливал глаза, ужасно хотелось всё бросить и в первую очередь — неудобную, полную заноз деревяшку, имитирующую боевой клинок. Злорадно ухмыляющаяся физиономия Радуза мелькала перед глазами, его опыт улиц пригодился сейчас как нельзя лучше. Дирил не мог научить своего ученика приёмам боя на сколь-нибудь серьёзном уровне, о чём временами вслух жалел, сетуя на свои болячки, и не раз говорил: ' — Двигайся, мальчик, двигайся. Любой, даже самый крохотный волосок между тобой и лезвием твоего противника может спасти тебе жизнь. Будь там, где не ждут, и всегда иди в противоположную от ножа сторону. Ударят влево — сдвинься вправо, ударят вниз — прыгай вверх, но не очень высоко. Все движения в ножевом бою должны быть короткими, иначе они слишком предсказуемы. И, ради бога, не пытайся ставить блоки! Блок ножом — это искусство, которым овладевают на втором-третьем году обучения, и то при условии прилежности ученика'. Радуз ставил блоки превосходно. Кусок деревяшки, которым пытался размахивать Ладар, частенько с сухим треском отлетал в сторону, столкнувшись с оружием противника.

— Хватит! Всё ясно. Радуз — большего тебе в лагере не дадут, возьми себе клинок подлиннее, поосваивай новую технику. Рикс — к новичкам. Нужно начинать с азов. Иан — бери дубину, поглядим сможешь ли ты с ней управиться.

Бывший крестьянин освоил это нехитрое оружие превосходно. Древко, окованное железом, басовито гудело, разрезая воздух обстоятельно и сильно. Сразу было видно, что попавший под такой удар долго не встанет, если встанет вообще — хитрые стальные накладки могли превращаться в выдвижные лезвия — пусть короткие, но бритвено острые, способные легко резать и кожу, и плоть.

В результате Иан остался с Радузом — осваивать дополнительные виды вооружения, а Ладар уныло поплёлся в дальний конец учебной части, где тренировались новички.

Мастер инструктор, сухощавый, подвижный как ртуть ветеран, с полностью седой головой и явным отсутствием шрамов, несмотря на обилие боевых наград, говорил, как и двигался — сухо и отрывисто, и смысл его слов был подобен движенью клинка — разил мгновенно и наповал.

— Чему можно научить за три недели? Ничему! Я не буду и пытаться. В реальном бою всех вас изрубит в фарш один опытный мечник, и даже не вспотеет при этом. Три недели! С тем же успехом вас можно было бросить в бой прямо сейчас, разницы никакой. Я бы и не подумал связывать с вами, не зная, что прислуга метателя редко оказывается в реальном бою. Новобранцы! Я не могу научить вас многому, но если вы будете внимательны и вдумчивы на моих уроках, у вас будет возможность продолжать осваивать технику коротких клинков самостоятельно — всё время, каждый день, начиная с сегодняшнего и до того, когда вы встретитесь с врагом лицом к лицу. А в том, что этот день настанет, можете не сомневаться. Почему, как вы думаете, вы здесь? Потому что предыдущую обслугу метателей вырезали ползуны королевства Ронхар. Хорошо ещё, те успели продержаться достаточно для подхода гвардии. Их это, конечно, не спасло, но метатели уцелели. А они — тот козырь, который помогает нашему королевству вести войну на два фронта уже очень много лет. И враги это прекрасно понимают, так что — за дело!

Под присмотром вездесущего сержанта на каждую кисть новобранца прикрепили подобие стального браслета со множеством цепочек и отпалированных брусков — таким образом, что бы между пальцами всегда находился круглый кусок металла.

— Вы должны иметь сильные, ловкие руки, способные работать с железом. И мощные кисти, которые могут помочь пальцам. Эти браслетики, созданные по моему проекту специально для таких, неумёх, как вы, помогут и тому, и другому. Их не получится снять до конца обучения.

Поглядев на испуганные лица новобранцев, наставник ножевого боя ухмыльнулся и добавил:

— Не переживайте, к этому вспомогательному упражнению вы привыкните гораздо скорее, чем ко всем остальным. А сейчас — начинаем занятие. Вот эти прекрасные стальные заготовки помогут вам ощутить вес и упругость ножа и не дадут пораниться. Взяли в руки — по одному в каждую. Да не так! Упор на три пальца, пропускаем рукоять между средним и безымянным. И теперь начинаем прокручивать стержень в кисти, заставляя его то ложиться вдоль предплечья, то выскакивать меж ладоней...

— А как это может помочь в реальном бою, сержант? К тому же — эти ваши железные прутья втрое тяжелее любого из известных мне ножей!

Всё тут же постарались втянуть головы в плечи: выкрикнувший это явно не понимал ещё характера здешних инструкторов, отвечающих за обучение. Впрочем, на этот раз обошлось без взрыва.

— Ну, если ты научишься толком крутить свой прутик, то нож у тебя будет вообще порхать как пёрышко. Как ему, собственно, и положено. А что касается смены хватов и положений... Против вас будут драться не учебные манекены, а люди. Наверняка в лучших доспехах, хорошо вооруженные и более опытные. Первый ваш удар они просчитают наверняка, и успеют закрыться, отбить, заставляя перейти в оборону, где у ножа практически нет шансов. Поэтому, изменяя положение клинка, ломая его траекторию от ожидаемой до неожиданной, вы можете на первом же взмахе нанести совершенно не тот удар, к которому был готов противник — и закончить бой.

Сержант провёл несколько связок ударов — медленно и аккуратно. Показывая, как неуловимо меняется изначально стандартная траектория движения — при колющем ударе, при режущем, при прямом хвате, при обратном. И каждый раз манекен в латах, стоящий на краю площадки, получал новый удар — в иное слабое место доспехов.

— А вы думали, скорость ножа — это невероятная реакция? Уверяю вас, вы ничем не отличаетесь от всех остальных людей, и не можете двигаться в два, три раза скорее, чем они. Чуть быстрее за счёт того, что на вас нет тяжёлого доспеха — да. Ещё немного за счёт хорошей пластики и постоянных тренировок — в меру сил я это вам обеспечу. А всё остальное — только грамотно направленный удар. Причём один: если вы не заканчиваете бой сразу же, его заканчивает ваш противник. А теперь взяли в руки ваши ножи и начали взмах и поворотом лезвия от себя наружу, с сокращением дистанции вдвое, показываю...

— Для обслуги метателя нужно сразу три человека вовсе не потому, что так легче его таскать. В конце концов, для этого вполне подходят лошади. Для каждого орудия выделяется тягловая скотина. Трое — это оптимальное число бойцов, способных максимально быстро развернуться на позиции и начать стрельбу. В каждой тройке есть три типажа людей, назовём их сильный, ловкий и аккуратный. Для чего нужен сильный?

— Снять метатель с лошади?

— Снять, направить по оптимальной траектории в сторону противника и держать, пока не будет закреплен основной кожух. Для чего нужен ловкий?

— Чтобы наводить! Я в нашей тройке самый быстрый! — Радуз, довольный представившейся возможности вставить словцо, так и сиял он собственной важности.

— Нет, малый! Твои ловкие пальцы понадобятся, чтобы быстро и точно закрепить метатель и легко менять его направление малыми фиксаторами, следуя указаниям аккуратного. Вот он и наводит. От его точности зависит, насколько успешен будет ваш выстрел. — Сержант ухмыльнулся, глядя на поникшего воришку, а Ладар поднял руку.

— Но ведь стреляет маг! Почему не наводит он?

Инструктор, помрачнел, оглядывая ряды солдат.

— Значит, так. Я не должен был этого говорить, просто процитировать свод правил стрельбы, где ясно сказано: ' — Маг должен быть в постоянной боевой готовности к отражению нападения неприятеля, отвлекаясь от своей основной задачи лишь в исключительных случаях.' Но я служу давно, и вижу то, что бросается в глаза. Настоящие маги к метателям и близко не подходят. Думаю, не сложно было бы доработать их так, чтобы любой солдат мог ими пользоваться. Ведь теоретически в каждом человеке есть крохи магии. Но тогда куда девать всех этих вельможных сынков, богатых недоучек, не желающих служить на передовой? Так что наводите — вы, а производит выстрел придающийся на время боя залповый маг. И если кто-то захочет передать мои слова начальству, окажется в штрафбате быстрее, чем успеет вспомнить свою мамочку. Ясно?

— Штрафбат? — Эти слова вырвались у Иана непроизвольно. Остальные лишь испуганно втянули голову в плечи, желая, что бы неприятная тема побыстрее кончилась

— Что, деревня, не в курсе? Думаете, что магическая печать, поставленная вам на плечо, просто убивает совершивших служебный проступок? Это было бы слишком легко! Конечно, она убивает, но не сразу, и лишь тех, кто попытается скрыть свой проступок, или сбежать. А вот для всех остальных есть отсроченная мера пресечения. Полковой маг ставит вам временную защиту от уничтожающего действия печати — и вас отправляют в особое подразделение, где у вас есть шанс прожить подольше... Ненамного. За всю историю известно лишь три случая того, чтобы воин Чёрного отряда искупил вину и вернулся к мирной жизни! Вдумайтесь — за всю историю нашего государства — всего три! Так что не стоит слишком сильно искушать удачу и нервировать начальство. Всё ясно? А теперь разбиваемся на тройки, берём каждый свой метатель и приступаем к тренировкам...

Вечером, когда все без сил упали на койки, вымотанные сумасшедшим днём, Ладар встал, с трудом натянул штаны распухшими, непослушными пальцами — стальные стержни здорово мешали, но он как-то приспособился, удерживал их, не давая скользить, и этим сберёг руки. У половины новичков ладони были стёрты до крови, и их живо определили в пехоту...

— Куда собрался? — Дневальный из ветеранов, вместо стражи у входа вольготно расположившийся на мягком мешке, предусмотрительно набитом сухой травой, оказался бдительным — или просто не успевшим уснуть.

— До кустиков. Не привык к этим армейским сортирам. Мне на природе удобнее!

— Эх, деревня! Что с тебя взять, сплошная антисанитария! Значит, так — и не вздумай отметиться у нашей казармы! Воон, видишь, на краю палатка? Завтра туда должны маги приехать, для ознакомления. Вот пусть и познакомятся с армейскими традициями! Давай, вали, но не вздумай отойти дальше, а то королевская эмблема проснется.

Учебный лагерь был небольшим. Палатка начальства в центре, плац, склад для хранения метателей, палатка охраны, несколько палаток новобранцев — вот собственно, и всё. Небольшую палатку для магов, притулившуюся на самом краю огороженного участка, в зарослях дикого терновника, легко можно было и не заметить — его раскраска, зелёная с полосками чёрного, отлично маскировала место пребывания важных персон. Ладар, вспомнив былое, неслышной тенью скользил по лагерю, радуясь случаю: не узнай он о том, что тут будут жить чародеи, никогда бы не рискнул делать то, что собирался сейчас: использовать крохи своих магических сил. И пусть опытный маг лишь рассмеялся бы, узнай о его возможностях, но Ладар твёрдо знал: чтобы сломать столетний дуб или стальной замок, необязательно быть исполином, достаточно взять пилу или отмычку.

Тёрн был колючим. Острые иглы норовили зацепить, прибрать к рукам хотя бы частичку дерзкого, рискнувшего подобраться к охраняемому ими жилищу. Это было обычной манерой выпускников магических школ — они всегда выбирали простые решения, однако их простота была не ленью, а умением решать сложные проблемы наименее затратными способами. Капля крови или пота, оставленная на зачарованном кустарнике, могла указать на злоумышленника, если он был поблизости, или просто предупредить о неожиданном визите. Одна из игл, на соседней ветке ощутимо дёрнулась, норовя проколоть кожу, но Ладар Рикс, взявший второе имя по кличке воспитавшего его грабителя магов, лишь усмехнулся. Скользящий кокон — очень лёгкое и простое заклинание, достаточно несколько капель энергии — и твой пот, выступив сквозь поры, тонкой плёнкой покроет тело, создавая защиту против подобных нападений. Да и не столь слабых — всё-таки защитная магия, особенно построенная на изменении собственного тела, самая малозатратная. Конечно, удар меча или стрелу, пущенную в упор, она не выдержит, но сейчас это позволило скользить меж колючими стражами, не беспокоясь о их присутствии.

Возле палатки Ладар остановился. Входить туда, без предварительной подготовки и разведки, он не собирался, наверняка там прятался более грозный охранник. А вот позволить себе изучить королевскую эмблему, пульсирующую у него на плече, он мог только тут — выбросы магии в ином месте неминуемо выдали бы его намерения. Здесь же природная структура мира была не раз искажена и изменена, да и случись тут вполне ощутимый взрыв, охрана и ухом не поведёт — соваться к жилищу чародеев себе дороже.

Магическое клеймо на плече чуть заметно пульсировало. Словно жило своей жизнью, равнодушная к жалким потугам человека казаться самостоятельным. Ведь достаточно немного сжать щупальца... Ладар вспомнил недавнюю боль и вздрогнул. Может, не стоит? Но жажда свободы победила. Осторожно улёгшись прямо на тёплую листву возле палатки, Рикс — грабитель чародеев принялся вспоминать уроки учителя. Отрешиться от мира, перестать чувствовать своё тело. Это привычно, уже давно пройдено. Дыхание — медленное, тело расслаблено, оно уже практически спит. Вдох... еле заметный, тягучий, небольшая струйка воздуха — чтобы не разбудить впавший в оцепенение разум. Теперь — небольшой ментальный толчок — и вот он уже парит над собственным телом, разглядывая мир вокруг.

Спокойное течение обычных энергий — ровное и упорядоченное, создающее вселенскую гармонию, особую радугу сил природы, здесь было нарушено самым причудливым образом.

— Сил много, старания мало, а знаний вообще кот наплакал! И это маги! — Рикс изучал окружающую местность, вспоминания наставления Дирила о идеальном приложении сил. '— Да... в бою на таких полагаться не стоит. Эффекту — много, толку — чуть, хорошо, если по своим не попадут. Ладно, о них потом, глянем на себя...'

Через час Рикс, весь мокрый от пота, вернулся в казарму, задержавшись в умывальнике, чтобы смыть остатки заклинания и собственных усилий. Мрачно плюхнувшись в койку, он принялся анализировать то, что увидел. По всему выходило — клеймо нельзя снять. Никак.

Сполох разноцветных лент, сидящий на плече, не был обособленным — он растянулся по всем основным линиям человеческого организма, повторяя линии разума, жизни, крови... Практически — это был над-организм, ставший неотъемлемой частью его собственной плоти. Наверняка для элитного состава, у которого были функции частичного управления странным пришельцем, это давало массу преимуществ, но возможности избавиться от такой штуки не было и у маршалов. Слишком всё завязано на узлах жизни... 'С тем же успехом можно попробовать прожить без сердца!' Теоретически, остановив узлы жизни, и создав искусственную смерть на несколько секунд, можно было разрушить над-организм, однако вот эта линия показывает, что магический пришелец будет пить все соки из умирающего тела, стараясь продлить собственное существование, насколько это возможно.

Скомкав мысленную картинку, парень в отчаянии уставился в тёмный потолок. Что же — всё зря? Смерть родителей, безнадёжность, учёба отчаянному ремеслу — что бы сложить голову на непонятной войне, которую богачи ведут уже невесть сколько лет ради только их устраивающих целей?

— Рядовой Рикс! Хватить метаться, пойдём, покурим. — Сержант Хагир стоял рядом, сочувственно глядя на юношу.

Ночь уже полностью вступила в свои права. Звёзды мерцали в ночном небе, как блестящие светлые огоньки. Один, что поближе, горел золотистым светом и пах дешевым табаком. Ладар в раздражении поморщился и тихонько отодвинулся.

— Знаешь, кто не любит запах табака? Ночные добытчики. Дешевые ароматы въедаются намертво и легко могут вызвать тревогу: их и собаки чуют, и магия. Да ты расслабься, мне всё равно, кем ты был на гражданке. Прими то, что всё изменилось. Как бы ты не старался, просто вернуться к прежней жизни у тебя не получится. Ты стал другим, и, пока этого не примешь, дальше не пойдёшь.

— Дальше? Куда, сержант? На поле боя, под мечи противника? Ради чего?

— Понимаю... Ты ничего хорошего не видел от властей, и помереть за них — для тебя верх глупости. Родные, родственники — есть?

— Нет. Я сирота.

— Значит, и защищать тебе некого. Нет корней, нет прошлого, нет будущего. Есть только возможность пожить побогаче, неважно какой ценой. Ты хочешь жить только сегодняшним днём?

— А всё остальное у меня отняли. Прошлое — исковеркано, будущее — туманно. В этих бесконечных воинах может погибнуть не только королевство — весь мир!

— Может. А может быть, война — это лучшее, что можно сделать для этого мира?

Ладар аж привстал.

— Как это? Война — и хорошее?

— Давай представим ситуацию. Кругом мир, все живут столько сколько смогут, плодят детей, женятся, разводятся, торгуют и процветают. Можешь себе такое представить?

— Хотелось бы. Это была бы сказка!

— Замечательно! А ты хотел бы быть главой большой семьи, иметь много детей... быть королём? В мирное время?

— Почему нет? Это же здорово!

— Кто бы тебя не учил, многого ты не знаешь. Отец нынешнего короля, Родерик 4, умер на поле боя. Его отец — тоже. И дед. Зато царская семья живёт дружно. Никто никого не режет, не душит... Пожалуй, интриги плетутся и сейчас, но это совсем не то же, что происходило раньше. Когда нет войны и правитель не должен вести войска в бой — к власти рвутся самые подлые, самые сволочные представители правящих династий. Пожалуй, у них одних достаёт низости проложить себе дорогу к трону — по трупам сородичей и ближайших родственников. И теперь представь, какие в результате подобного отбора получаются дети! В лучшем случае — инфантильные полуидиоты, способные только быть куклой, пока кто-то управляет страной за их спиной. А в худшем... тебе лучше не знать. В мирное время власть — лакомый кусочек, за который кровь льется рекой!

— Да мне плевать на них! Ты посмотри, как живут простые люди!

— Согласен, плохо. Но дай им пару веков сытости и здоровья... Они расплодятся так, что нечем будет кормить своих же детей!

— Ну и что! Можно распахать новые поля...

— Можно. Одно, два — что дальше? Я скажу, что. Ты родился в селе, наверняка знаешь, что будет, если посыпать поле пеплом дурман-травы?

— Будет двойной урожай, но пшеница будет порченной, от неё люди болеть будут. Кто пойдёт на такое?

— Тот, у кого будут голодать дети. Он будет утешать себя тем, что ЕГО дети хлеб из такой пшеницы есть не будут — он будет выращивать его для продажи, растя для себя нормальный. Но когда его сын возмужает и возьмёт в жёны девушку из соседнего городка, то, глядя на слабых, больных внуков, крестьянин пожалеет о том, что сделал однако будет поздно. И обречена будет не одна семья — все люди!

— Обречена — на что?

— В лучшем случае — на деградацию, потерю нормального облика. Появятся новые болезни, которые будут косить ослабленных людей, они будут усиливаться и усиливаться, пока очередная волна не уничтожит ВСЕХ...

— И что, других вариантов нет?

— Есть. Но они требуют вдумчивого, совместного подхода к собственной жизни одновременно у всех людей и народов. Ты можешь себе такое представить? Я — нет! А пока это невозможно — лучше воевать. Дешевле обходится.

— Это пока очередной маг не придумает гигантский метатель, который не уничтожит всё живое!

— Знаешь, даже это лучше медленной деградации. Смерть должна быть прекрасной и неожиданной, как первая влюблённость. А не мучительным, обрекающем человечество на страдания процессом.

— Откуда такие мысли у простого сержанта? — Саркастический тон вышел плохо, но Хагир только вздохнул.

— Все мы в прошлой жизни — там, до армии, были кем-то ещё. Это всё неважно. Важно — суметь понять, что здесь и сейчас ты нужен — если не для себя, то для продолжения всего человечества, прости за высокопарность. А там, глядишь, и свой собственный, потаённый смысл найдётся.

— Это — в смысле захотеть генералом стать?

Сержант засмеялся:

— А почему не королём? Всё в твоих руках! Дерзайте, юноша! С поля боя открывается много дорог.

Ладар саркастически хмыкнул.

— Только почему-то большинство из них ведёт к смерти!

Растревоженный непонятным разговором, он, недовольный, вернулся в казарму , однако уснул почему-то легко и спокойно...

— Нож должен появляться неожиданно. Учитесь носить его всегда при себе, но так, чтобы никто не видел вашего лезвия. Вам выдадут несколько клинков с ременной сбруей — спинных, поясных, для голеней и предплечий. Носите их постоянно, привыкая к тяжести оружия, выбирайте такое положение, при котором вы можете выхватить свои клинки наиболее эффективно. Ставьте это не рефлекс — в мою у вас может не быть секунды на раздумье, до какого ножа вашей ладони ближе. И учитесь их метать — сразу же, одним движением посылая все точно в цель.

Сержант, стоящий в старенькой, заштопанной лёгкой форме без всяких намёков на оружие, внезапно на мгновение стал вихрем, совершив какое-то плавное и быстрое движение — и пять тяжёлых ножей глубоко вошли в тренировочный маникен.

— Ножи боевые, не метательные. Это значит, что на коротких дистанциях их убойная сила выше — но вдаль вам их кидать практически бесполезно. Да у вас и не получится прицельно метнуть тяжёлое лезвие дальше, чем на два-три метра. Этого бы добиться. Разбираем ножи, деревня, и тренируемся. Первый, чьи клинки войдут в колоду на два пальца за десять секунд, будет освобождён от нарядов на неделю... за счёт того, у кого это вообще не получится.

Торопливый стук металла о дерево был ему ответом.

Вечером, когда Ладар уже собирался идти спать, к нему подошёл Радуз. В руке он держал два муляжа ножей, обычно используемых для занятий.

— Я сглупил, не нужно было показывать своё умение. Но уж больно боялся попасть в пехоту — там долго не живут. Я не знаю приёмов сержанта — со стороны трудно разобрать, что и как он делает. Сможешь повторить? Взамен обещаю научить паре самых убойных приёмов из моего арсенала!

— Идёт. Но только не паре приёмчиков! Я хочу знать их все! — рукоять ножа скользнула в руку, привычно наткнувшись на стальные прутья тренажёра. — Показывай, что умеешь!

В кристалл всевидения, отполированный и вставленный в корпус метателя, отдалённая местность казалась близкой, но какой-то размытой; приходилось делать усилие, чтобы удержать в поле зрения крошечную метку — указатель, и направить на неё громоздкий метатель, орудуя неудобными рычажками наведения. Сержант, словно издеваясь, давал всё более сложные задания — расчёт Ладара уже использовал в качестве мишени осколок кокарды с формы противника. Те же расчёты, кто не мог навести своё оружие хотя бы на кирасу, давно были расформированы и пополнили собой ряды пехоты.

— Внимание! Сегодня у вас боевые стрельбы! Один из наших полковых магов любезно согласился выделить время и дать вам почувствовать силу тех железок, с которыми вы так небрежно обращаетесь!

Пожилой маг, одетый в обычный кожаный костюм, прочный и удобный как в повседневной жизни, так и на войне, без всяких знаков различия, указывающих на его должность, вышел вперёд, небрежно кивнув строю замерших новобранцев.

— Разбились на тройки, приготовили метатели. Примерная цель — воон те предгорья. Конкретно буду указывать каждому расчёту отдельно. Время с момента указания цели до выстрела — не более минуты. Для условий боя — шикарно! Затем отходим на два шага от метателя, взгляд — в сторону гор, изучаем результат своих усилий. Если цель не будет поражена — здесь вам делать нечего. Всё ясно? Впрочем, ответ не важен, начинаем с первой тройки, остальным отойти на сто шагов назад. Бегом!

Расчёт Ладара стрелял третьим. Когда они, запыхавшись, прибежали на площадку, где маг, скучая, сшибал легкими завихрениями воздуха верхушки травы, тот, ухмыльнувшись, указал на отстоящую от них шагов на пятьсот скалу.

— Один из лучших расчётов? Ну, поглядим. Дальность — предельная. Цель — скала в форме кольца, попасть нужно именно в кольцо, не задев камень. Приступайте, время пошло.

Иан, беззвучно ругаясь одними губами, одним гигантским усилием приподнял тяжёлый метатель, расположив его в нужном направлении — а Ладар с Радузом торопливо принялись устанавливать основные опоры, проверяя местоположение. Когда Рикс торопливо выдохнул: ' -Всё!', его напарники обессилено откинулись на землю, пытаясь расправить сведённые судорогой руки. Но он этого не видел. Прильнув к кристаллу, Ладар пытался разогнать туманную дымку, застилавшую взор. Всё плыло, предметы двоились, и требовалась придельная сосредоточенность, что бы увидеть что-то в нагромождении голубоватых теней. Горы... кругляш скалы... чёрная щель каменных кружев. Готово.

Он торопливо отскочил, разглядев презрительную улыбку мага.

— Быстро... Щас проверим... — заглянув в кристалл, тот недоумённо потёр глаза, вполголоса ругнув списанную технику и поднёс руки к корпусу метателя.

— Смотреть в сторону мишени!

Ладар торопливо закрыл глаза. Этому трюку его научил Дирил. '— Неважно, куда ты смотришь, магию ты обязан чувствовать. Не полагайся на зрение, мальчик, в нашем деле оно подводит чаще, чем помогает. Ты должен чувствовать ловушки. В идеале — в момент, когда они активны. Это наиболее просто. Например, когда маг их устанавливает на ночь. Сосредоточься, закрой глаза — и тебе не будут помехой ни темнота, ни стены'.

Метатель был, как всегда, окружён тремя слоями защиты. Причём довольно плотной, полностью блокирующей воздействие — но только магическое. Их можно было брать в руки, бросать на камни, можно было даже бить по ним кувалдой — но нельзя было узнать их секрета. Каждый слой был сплетён из жуткой мешанины чар, сплавленных в единое целое, соединённых с двумя другими слоями и самим метателем. И можно было не сомневаться — любая попытка постороннего доступа наверняка приводит к взрыву. Но при этом его мог активировать даже неуч с задатками чародейского таланта! Ладар полностью отрешился от внешнего мира, изучая схемы технической магии.

В руке мага вспыхнул огонёк магической искры. Защитные слои вздыбились, ощетинившись сложными завихрениями энергий, готовясь к отражению чужой атаки. Но твёрдая ладонь небрежно прошла сквозь первый слой, только блеснул на запястье невзрачный камушек.

— Хм, талисман-активатор! Ну, стащить такой возможно. Если, конечно, он не настроен на определённого владельца...

— Ты что там бормочешь?

— Волнуюсь просто. Помолчи, Иан, не до тебя!

Пальцы мага наткнулись на второе защитное поле. Провели по нему, словно выискивая неровности — и выбили чечётку, постукивая по едва заметным энергетическим узлам. И нырнули глубже.

— Похоже, знак собаки... Нет, с первого раза не разобраться...

Третий слой был самым сложным. Толстый, с перекрученным рисунком чар, он представлял непреодолимую преграду даже для профессионального взломщика. Ладонь мага же легко прошла сквозь него и лёгкая искра разряда попала в приёмник метателя. Ладар торопливо открыл глаза, желая воочию увидеть результат.

Огромный, ярко-оранжевый сгусток огня стремительно уменьшался в размерах, удаляясь от расчёта. Он взмыл в небо, зависнув яркой звёздочкой крохотного солнца — и ринулся к земле. Ладар торопливо кинулся к кристаллу наведения.

В голубом тумане было ясно видно, как уже уменьшившийся в размерах, но всё ещё грозный сгусток 'солнца' влетел прямо в каменный круг скал — и оттуда выплеснулось море огня, заставляя землю вокруг гореть, плавиться под действием нестерпимого жара, уничтожая всё живое...

— Хорошо. Особенно, если учесть, что в старый, потрескавшийся кристалл практически ничего не видно — его давно уже пора менять. У вашего новобранца великолепно развит инстинкт. Сержант, увеличьте нагрузку для этой троицы, у них действительно есть шанс попасть в ряды метателей...

Экзамен был коротким. Как обычно это бывает, всё уже было известно заранее — сержанты подготовили списки наиболее слаженных и чётких обслуг, и начальство хотело просто взглянуть на них лично. Несколько упражнений, лёгких и тщательно отрежисированных — сержанты сами заранее наводили каждый метатель, желая произвести наиболее благоприятное впечатление на начальство. Офицеры, прибывшие для проверки, благодушно улыбались и попивали дорогое вино на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на полигон в целом, но не было видно деталей, могущих испортить отрепетированное действо. Лишь один из них — пожилой, грузный ветеран с нашивками старшего офицера подозвал Хагира и о чём-то шептался с ним, задумчиво поглядывая на списки. Результат был закономерным — именно он получил лучшие расчёты... В которые неожиданно для Ладара, попала и его троица.


* * *

Большая война тянулась не шатко, не валко вот уже больше тридцати лет. Ещё при жизни короля Истрана, только и мечтающего, что о собственных удовольствиях, коварные соседи — королевство Ронхар, чьи владения удалось столь славно пощипать в предыдущих воинах, коварством и хитростью узнало схему магических укреплений южных провинций и стремительной подлой атакой успело захватить три из них прежде, чем опомнившиеся королевские войска остановили захватчика. Одну, после долгих боёв, удалось вернуть, но оставшиеся две — жемчужины любого государства, богатые и процветающие Шарто и Клосто — два лучших района, богатых золотом, железом, чьи леса были полны дичью и нивы давали по два урожая в год — их подлые захватчики успели так хорошо укрепить, что уже более трёх десятков лет вернуть их в законное владение не получалось. Поговаривали, что третью провинцию подлые ронхарцы и не пытались удержать — просто использовали её как плацдарм, необходимый для укрепления новых границ. А затем просто отступили за реку Уг, отрезающую столь важные районы. Это знали все. Маги знали ещё кое-что: на горных склонах небольшого хребта в провинции Клосто рос мох 'Льех', из которого можно было приготовить особый экстракт, значительно продляющий жизнь любому, активно занимающемуся магическими практиками. Поскольку на остальных он не действовал, это было большой тайной. Важной и передаваемой от поколения к поколению, строго в старинных магических родах. И каждый род имел собственные, магически сохраняемы запасы этого экстракта в самых надёжных подземельях собственных цитаделей. Вот только за тридцать лет эти запасы уже подошли к концу...

Марго это просто бесило. Она, потомок старинного рода, ведущего начало от Ирия Всемогущего, будет вынуждена прожить каких-то шестьдесят-семьдесят лет. Потом её красота увянет, она превратиться в беззубую старуху, вынужденную постоянно носить морок, что бы не пугать своим видом окружающих — в то время как в тот же замке жила её тётка Прозина, и её возраст был более трёхсот лет! И при этом она выглядела молодой и цветущей. Правда, в связи с нехваткой элексира она больше ходила под вуалью, используя свои силы, что бы хоть как-то поддержать стремительно стареющее тело. Насколько Марго знала, по всему королевству уже прокатилась волна смертей магов старшего поколения. В принципе, её это устраивало — сил эликсир не добавлял, а опыт, которым так любили хвастаться все её старшие родственники, она могла заиметь и свой. К тому же испуганные резким сокращением количества дееспособных магов, влиятельные семейства начали срочно 'пополнять ряды'. О том, что бы погулять лет до пятидесяти, как бывало раньше, теперь не могло быть и речи. Её с самого детства хотели выдать замуж, подыскали ей 'подходящую партию'. Пришлось срочно сбежать — в магический университет, что откладывало свадьбу на достаточно долгий срок. Вот только там учились одни придурки, не желающие понимать, клад какой силы и ума учиться в их стенах. После очередного скандала её с треском выперли — и только армейский контракт сроком на три года спас её от немедленного замужества. Отец был страшно зол, он нажал на все рычаги, требуя вернуть беглянку под родной кров — но магическая эмблема королевства, сияющая на её плече, хоть и временно, но надёжно оградила её от посягательств родни. Впрочем, отец не отказался от строптивой дочурки, снабдив её кучей дополнительных амулетов, с использованием которых её жизнь и на войне была достаточно легка и приятна. Один из них — индивидуальный портал, переносящий мага, по его желанию, в любое точно указанное место в радиусе дня пути, даже спас ей жизнь, когда коварные ронхарцы предприняли ночную вылазку. Пока тупые крестьяне бестолково размахивали своими зубочистками, маги, наскоро собравшись, дали дружный, но бесполезный залп феерболами по врагу. Те, защищённые амулетами, этого даже не почувствовали — лишь несколько крестьян из обслуги воспламенились и принялись бегать, крича что-то надрывными голосами. Убедившись в бесперспективности защиты, маги спокойно и аккуратно покинули лагерь, переместившись в центральное расположение войск и вызвав подмогу. Драгуны успели вовремя — только порядком потрёпанные обслугой рохморцы закончили грузить метатели на телеги, что бы увезти их к себе и попытаться понять устройство, как конная лава влетела в разорённый лагерь, уничтожая на своём пути всё живое... так что, благодаря хладнокровию магов, всех потерь — только разорванное шёлковое покрывало её палатки, да необходимость подобрать себе новую обслугу. Кстати, сегодня как раз должны привести ещё партию. Может, среди нынешних не будет таких страшных рож. Их что, специально по уродству подбирают? Марго зевнула, потянувшись как кошка, оправила на себе сшитый на заказ костюм, отдалённо напоминающий форму, и не спеша направилась в сторону казарм, откуда уже слышался гул голосов...

— Попали вы, мужики. Точно вам говорю. Из магов, кто поприличней, уже все свои метатели укомплектовали и разъехались по частям. Остались: графский сынок, у которого магических силёнок кот наплакал, рожа поперёк себя шире, только на артефактах и держится, зато без кнута никуда не ходит. А начальство требует, что бы мы за ним ещё и следили, а то он выпить любит. Попробуй, скажи что-нибудь такому! Весь в рубцах будешь... Второй — тихоня, худенький и бледный. Пальцем никого не трогает, но уж лучше бы с кнутом ходил. Любит делать пакости исподтишка, и потом посмеивается. Юмор у него такой. Фрол вон неделю под себя, как дитя малое, ходил, пока кто-то из магов вонь не почувствовал и заклинание не снял. Но хуже всего — вон та стерва рыжая. Мы для неё — ничто, пыль под ногами, хуже скота. Самая талантливая из всех, и потому самая опасная...

Местный ветеран, просвещающий новое пополнение тонкостям общения с магами, говорил ещё что-то, но Ладар уже не слушал. С холма, на котором развевались флаги двух десятков палаток магов, не спеша сходило... рыжее чудо. Тонкая, стройная в талии, с немного нескладной, мальчишеской фигурой, с развивающейся причёской, в которой чередовались красные как розы пряди с огненно-рыжими волнами. Это было прекрасное видение, непохожее ни на одну из виденных им ранее женщин.

— Перестань пялиться, деревня! Заметит — мало не покажется. С ней даже начальство не спорит, у неё дядя — один из маршалов! В землю смотри, в землю, и молись, что бы пронесло!

Парень рассеянно кивнул, но на подходящую фигурку смотреть не перестал.

— Рядовой Рикс, ко мне! — Ладар с трудом отвернулся от подходящего чуда и торопливо помчался к сержанту. Хагир, как оказалось, был из этой части — откомандированный на полгода месяца для сбора и подготовки пополнения, он лично занимался с каждым из новобранцев. Именно его ученики и смогли сдержать атаку элитный войск Ронхара — на время, достаточное для подхода подкреплений. Сдержали — но полегли практически все.

— Ты что творишь? Баронской дочки тебе было мало, захотелось магичку пощупать? Марш ко мне в палатку, и не возвращайся, пока не найдёшь моих метательных ножей!

— А разве у вас есть второй комплект?

— Марш, я кому сказал! Или обвиню в невыполнении приказа!

Ладару ничего не оставалось, как уныло последовать в командирскую палатку. Там он прильнул к щели в ткани и принялся любоваться красавицей, шествующей уже среди солдат. Та вела себя в лагере, как в загоне рабов: беззастенчиво изучала, заставляла напрячь мышцы... разве что в рот не заглядывала.

— Сержант Хагир! Если это всё, что вы смогли найти в семнадцати провинциях нашего королевства, то, боюсь, война нами уже проиграна, потому что воевать уже некому! Неужели не нашлось более впечатляющих образчиков из всего крестьянского стада?

— Со всем уважением, фриледи, но красавцев отбирают в гвардию. В остальных родах войск на красоту не смотрят. Вам следовало проситься туда.

Рыжеволосая закусила губу. А по рядам солдат пронёсся смешок: в гвардию брали только магов, закончивших полный курс обучения.

— Метатели так же считаются элитными войсками, вас следовало это учесть при подборе новобранцев. Я вами недовольна, имейте это в виду. В следующий раз привезите что-нибудь, более соответствующее нашему роду войск.

Она повернулась, собираясь уходить, и тут её взгляд упал на колышешуюся ткань командирской палатки:

— А там у вас кто?

— Там... Крестьянин. Послал его за ножами, а он всё копается, наверное, найти никак не может.

— Ну так поторопите его! Мне тут что, вечно стоять?! — Магичка демонстративно зажала нос, всем своим видом показывая — находиться среди такого огромного количества солдат для неё — сущая пытка.

Хагир вздохнул.

— Рядовой Рикс! Отставить поиски, ко мне!

Ладар торопливо выбрался из палатки. Он не слышал предыдущего разговора, но страстно мечтал увидеть прекрасную незнакомку поближе.

— Рядовой Рикс по вашему приказанию прибыл!

Магро, презрительно разглядывающая обтрёпанную форму и всклокоченные волосы подбежавшего крестьянина, подняла глаза на лицо — и улыбнулась. Глаза парня горели ярким, неподдельным восхищением.

— Пожалуй, этого и его расчёт я возьму. По крайней мере, он относиться к магам с должным почтением. Рядовой, где остальная обслуга?

— Рядовой Иан!

— Рядовой Радуз!

Новый взгляд, полный снисходительности и чуть прикрытого равнодушия.

— Ладно. В конце концов, мы на войне и должны стойко переносить все тяготы и лишения, ей сопутствующие. Берите свои вещи, если у вас есть, и следуйте за мной.

Ладар одним духом заскочил в палатку, подхватив тощий мешок с выданным ему казенным набором самых необходимых вещей, и торопливо припустил за рыжим чудом...

— Блин, Рикс, ну как так можно! Все люди как люди, один ты ничего видеть не желаешь! Нашёл, в кого влюбляться! — Радуз исходил праведным гневом — при молчаливой поддержке укоризненно сопящего Иана.

Ладар густо покраснел.

— Да не влюблялся я! Просто, правда, девушка красивая. Я только лишь полюбовался...

— Тем более глупо! Любовью можно всё объяснить, она сама по себе уважительная причина. А без неё — так нелепо попасть... Над нами вся батарея смеется!

— Ладар... А когда ты понял, что не влюблён? — Иан задумчиво смотрел на смутившегося парня.

— Я никогда в жизни ни в кого не влюблялся! Да, когда её увидел, такую красивую, дух захватило, подумал — любовь. Но стоило мне пару часов постоять навытяжку, слушая правила нашей новой жизни, всё прошло.

— Что, и никогда-никогда не влюблялся? Так, что бы крышу снесло, что бы перед глазами всё поплыло, что бы захотелось глупостей наделать? — Радуз смотрел насмешливо-негодующе, готовясь обвинить во лжи.

— Отстаньте! Нет, никогда!

— Врёшь! Нынче мужиков в деревнях почти и нет, пацаны с малых лет к бабам по ночам бегают. Или, скажешь, не бегал никогда?

Ладар вздохнул.

-, Ну, ходил... А при чём тут любовь? Женщине плохо, ей хочется немного ласки, она тебя зовёт, ты стараешься ей угодить. Получается — когда как, но свою толику счастья они получают. А для меня — это как хлебом поделиться с голодным. Причём тут любовь?

— Подожди, ты хочешь сказать, что совсем ничего не испытывал?

— Испытывал. Немного. Но в душе — пустота, словно повинность исполнял.

— Не верю! Так не бывает!

— Подожди. — Тяжёлая рука Иана легла на плечо Радузу, заставляя того умолкнуть. — Бывает. Только редко. С теми, кто любит только раз, и только — кого-то единственного. Понял?

Радуз осёкся на полуслове и закивал. Продолжать спорить ему явно расхотелось.

— Зато я не понял! — Ладар начал злиться. — Объясните, кому я предназначен? Этой рыжей магичке?

— Этой вряд ли! — Иан хохотнул. — Разве что она вдруг стала бы белой и пушистой...

— Ну, тогда бы она не была бы стервой! — Радуз ухмыльнулся — Или была бы не такой уж жутью. Это-то всё понятно. Меня другое занимает... Как служить дальше будем, под таким-то началом?

Солнце ещё копошилось за стволами деревьев, собираясь нырнуть глубже, в толщу земли, сохраняя своё тепло для следующего дня. Звёзды, впрочем, не обращая внимания на приглушившую свои лучи копушу, уже высыпали на небосвод, окружая своих истинных повелительниц — две небольших, но ярких луны вовсю старались, раскрашивая мир своим бриллиантовым блеском. Холодным и чётким, словно вышедшим из подземных кузниц. В их свете тени деревьев дрожали, перекрещиваясь и создавая сложные узоры. Словно вражеские клинки, которые нужно рассечь прежде, чем они доберутся до твоего горла. Спрятавшийся в наступающей тьме ручей журчал, словно создавая далёкие звуки битвы, и клинки Ладара вторили его песне, неспешно, но твёрдо рассекая увёртливые тени.

— Что за занятия в неуставное время, рядовой? — Марго, внезапно появившаяся со стороны ручья — с мокрыми волосами в тонком, наброшенным прямо на мокрое тело халате, хищно улыбнулась, заметив смущение парня, торопливо скомкавшего свои выпады. — Вам дня мало? Или желаете посмотреть, как я купаюсь? Разочарую — во время купания я пользуюсь сферой отражения, любители подглядывать различают лишь туманное марево.

— Я... Я не подглядывал. Только хотел немного поупражняться. Вдруг завтра враг, а я ещё толком и не освоил ничего.

— Это точно. На таких скоростях тебя обгонит даже улитка. Почему ты двигаешь кистями так медленно? — Магичка забрала у растерянного парня старший из ножей, провела несколько взмахов, хищно, но плавно полосуя ночной воздух, вгляделась в сталь, чуть улыбнулась...

— Кто выдал тебе этот клинок?

— Наставник ножевого боя... ещё там, в учебном лагере.

— Это железо лучше обычного, вручаемого новобранцам. Конечно, не метал подгорных кузниц, и даже не сталь гвардейского оружия... Но в состоянии выдержать кое-какие удары из тех, где требуется сила и острота клинка. Что-то твой наставник в тебе увидел. Продолжай заниматься, как будет время — я тебя проэкзаменую.

Нож вновь сверкнул в руках Марго — что бы, блеснув сталью, оказаться прижатым остриём к шее не ожидавшего этого парня.

— Давай, тренируйся! — Юркая фигурка, блеснув в лунном свете влажными плечами, исчезла в направлении лагеря, а Ладар, задумчиво поглядывая на свой клинок, вновь начал неспешные движения.

' — Никогда бездумно не запоминай чужих приёмов, даже очень красивых. Понравилось что-то — изучай, анализируй, приспосабливай именно под себя. И самый простой выпад каждый человек делает по своему, что уж говорить о сложных связках, о необычных приёмах, о кропотливой последовательности действий, ведущих к победе. Да, бездумно затвердив, выучив механически несколько сложных ударов, ты будешь побеждать... до тех пор, пока не встретишь кого-то, кто выучил на один приём больше тебя. А этот момент неизбежно настанет, потому что тупое заучивание начисто уничтожает самое главное — понимание сути боя, смысла того или иного действия. А без этого дальнейший рост невозможен. Какой бы быстрый или умелый ты не был — твоё поражение неизбежно. Только постоянное улучшение собственных навыков может подарить уверенность в будущем. И то — призрачную: не ты один стараешься стать лучше — вдруг кто-то занимается усердней тебя?'

Мастер боя, вручая новобранцу клинки, достойные ветерана, явно имел какой-то тайный умысел, иначе к чему подобные лекции? Неужели увидел в нём воина? Во вчерашнем крестьянине, в мелком воришке, попавшимся на горячем и нашивками солдата просто спасающим свою шкуру? Ладно, продолжим урок — один клинок параллельно земле, вести по дуге, словно пытаясь срезать невидимую траву. Твёрдую и колючую, способную причинить немало бед: рука окаменела, мышцы напряглись в невидимом усилии — и клинок медленно шёл сквозь воздух, очерчивая идеально правильный полукруг. В конце его ладонь ныряет под рукоять, меняя хват — и вот уже блок превращается в выпад, а второй нож пошел в обратный взмах, продолжая отражать атаку...

— Подъём! — Три огненных шара влетели в палатку, устремляясь к лежащим людям. Поднялась сумятица, опорный шест палатки, не выдержав, упал, брезентовое плотно придавило людей, превращаясь в подобие кокона. Ладар торопливо выхватил клинок, который старался постоянно носить с собой, приспособив ножны за спиной. Несколько взмахов — и расчёт метателя торопливо вылетел из плена ткани, вооружаясь кто чем в поисках противника. Но врага не было. Была донельзя довольная Марго, вставшая за полчаса до побудки, а может, и раньше — успела же она навести полный марафет? И три световых мячика, вылетевших из-под брезента и приземлившихся у неё на руке.

— Отвратительно. Через неделю — на передовую, а мой расчёт ещё совершенно не готов к боевым условиям. Пять кругов вокруг лагеря, пока все отдыхают... затем отработка навыков ножевого боя до обеда, после — ко мне, покажу вам боевой метатель, не чета тем болванкам, на которых вас учили. И не вздумайте отлынивать, я на вас магические маячки повесила!

Величественно развернувшись, девушка направилась к своей палатке, а Ладар торопливо настроился на тот особый режим, в котором было так удобно изучать магические ловушки. Маячки присутствовали, устроившись над головами всей троицы — небольшие сгустки магии, способные запомнить и передать любую информацию а радиусе пары метров вокруг себя. Парень расстроено вздохнул и совсем уже было хотел вернуться в нормальный мир, как его взгляд упал на уходящую Марго... искушение было слишком велико. Морок был несложный, лёгкое натяжение узловой нити — и он сполз, обнажив лёгкую ночнушку, всю в кружевных розочках, обнажённые ноги, покрытые гусиной кожей, и полную каких-то непонятных палок причёску. Видно было, что девушка встала лишь ненадолго — поиграть в суровую начальницу, и вновь вернуться в койку.

Первым не выдержал Радуз. Тихонько взвизгнув, он сложился пополам, завывая от восторга уже во весь голос, за ним заухал Иан ... Дольше всех продержался Ладар, но и он, не выдержав, присоединился к общему веселью. Раздражённая дама повернулась, хмуря брови, выискивая причину для смеха. Розочки подпрыгнули повыше, и хохот стал просто гомерическим.

— Вы бы прошли в палатку. У вас морок сполз, не ровен час, проснётся ещё кто-нибудь. Мы-то ладно, вроде как свои...

Взвизгнув, Марго исчезла, лишь торопливо удаляющееся пятно сферы отрицания указывало её путь.

— Десять кругов! — Донеслось издалека.

— Да уж... Вытирая слёзы восторга, выдохнул Радуз. — Пожалуй, беру свои слова о невозможности служить под началом магини. Даже ожидающая нас взбучка после увиденного кажется чем-то весёлым! Не так я себе войну представлял.

— Погоди ещё! Всего увидишь. — Иан аккуратно развернул мешанину брезента и принялся доставать форму. — А бежать всяко придётся.

— Да побегаем, не вопрос. — Ладар пожал плечами. Не такой уж тут большой и лагерь, десять кругов покажутся пыткой только изнеженному, слабому созданию...

— В красных розочках! — Подхватил Радуз и громкий смех вновь встревожил тишину спящего лагеря...

Передовая оказалась именно такой, как представлял её себе вчерашний крестьянин. Земляной вал, перекрывающий подходы со стороны реки, служащей рубежом — всего в паре десятков шагов от кромки воды, что бы исключить воздействие водной магии. И вызженные пятна следов магических ударов — ко следами копоти, плесени, непонятной гнили... Полковые маги, ставящие защиту войскам, поскупились, оградив лишь минимальное пространство, необходимое для защиты войск — вся местность перед и позади редута была исковеркана боевой магией.

— Основной принцип ведения войны на столь большом по протяжённости участке фронта — мощная защитная линия, удерживаемая обычными солдатами, и атакующие портальные перемещения гвардии, направляемые полковыми магами. Примерно на день пути вдоль защитной полосы постоянно дежурит один маг уровня магистра нашего университета. Он поддерживает защитные амулеты, следит за их исправностью и показаниями... В случае серьёзного прорыва сообщает в штаб и координирует высадку десанта гвардии. Ваш участок относительно спокойный. Атаки противника редки, но расслабляться не стоит: ронхарцы постоянно пробуют что-нибудь новое, и последняя атака прямо на холм метателей тому подтверждение.

— Сержант, но как можно было миновать защитные укрепления наших войск, ничего не потревожив?

Хагир повернулся с передка телеги, на которой ехали новобранцы, и внимательно посмотрел на Ладара.

— Хороший вопрос. Находясь вблизи реки, никто не озаботился проверять возможность элементарного подкопа. Всё были уверенны, что создать подобное без помощи магии невозможно.

— Но это и правду невозможно! Или?

Сержант усмехнулся.

— Бочки. Они соединили сотню бочек в гигантскую трубу и протащили под водой. Скорее всего, на первом этапе и была использована какая-то магия, но текущая вода скрыла все следы. Ну, а находясь на нашем берегу, вернее, под ним, они обходились лопатами. Совершенно не романтично, но действенно.

Иан присвистнул.

— Это прорва работы...

— Да. Судя по ней, секрет метателей сейчас необходим ронхарцам как воздух. Скорее всего, они готовятся перейти в наступление, и ум нужно средство нейтрализации наших трубок. Но вот нам, похоже, повезло — второй раз на ту же батарею метателей они вряд ли сунуться... разве что — у них тут есть свой человек среди местных. — Ладар задумался, не обращая внимания на задумчиво поглядывающего на него сержанта. Тот хотел что-то спросить, но не успел — телеги с новобранцами въехали на холм, где находилось их место службы.

— Добро пожаловать в одну из элитных частей действующей Юго-западной армии нашего королевства. Вам выпала редкая честь неустанным воинским трудом изменить положение дел на этом участке фронта и вернуть земли, когда-то завоёванные нашими предками.

Маги, давным-давно добравшиеся сюда с помощью портала, под предлогом научных занятий закрылись в самой большой палатке лагеря, предназначенной для совещаний. Туда же практически сразу отправились и все старшие офицеры. Чуть усилив обоняние, Ладар смог различить запах неплохого вина, разливаемого в эту минуту по бокалам. Но остальным приходилось стоять на жаре по стойке смирно, вытянувшись по струнке, и выкатив грудь колесом — в иной позе торжественные речи, в которых то и дело упоминалось имя короля, слушать не полагалось. Младший лейтенант, явно усердный, хотя столь же явно и недалёкий, усердно вещал уже третий час подряд. Явно хорошенько выспавшийся и плотно пообедавший, он искренне считал, что для уставших солдат сейчас самое главное — пламенная, патриотическая речь. Получалось у него так себе — многие морщились и дергали плечами, стремясь избавиться от простой, но крамольной мысли:

— Почему король допускает подобных недоумков на командные должности? Неужели всё так плохо?

Мысли на грани измены беспокоили уже многих, и когда лейтенант выговорился и распустил строй, больше половины тут же принялись тереть свои предплечья, стремясь избавиться от предупреждающего покалывания.

— Боже, храни короля! — Седоусый ветеран явно не в первый раз пользовался простым, но эффективным средством снять утомительный зуд. Его клич тут же подхватили остальные и вскоре все хором скандировали здравницу Родерику Пятому.

Полотнище офицерской палатки распахнулось, и начальство вышло на крик. К лейтенанту подошёл пожилой капитан и, улыбаясь в усы, сказал:

— Серж, вы, как всегда, неподражаемы. После ваших речей всегда слышны самые громкие и прочувствованные лозунги!

Лейтенантик, не почувствовав сарказма, надулся от гордости, а остальные отвернулись, пряча улыбки.

— Рядовой Рикс? Можно вас на пару слов... — Ладар обернулся — перед ним стоял седовласый человек в накинутом на форму плаще, так, что бы нашивки были не видны. В голове всплыла картинка: сержант Хогир шептался с ним при выборе рекрутов. Неужели о нём?

— Весь в вашем распоряжении, господин капитан!

— Даже так? Рикс, откуда вы знаете моё звание?

— Видел вас как-то раньше... Без плаща, льер!

— Да, похоже, сержант прав, вы можете стать ценным кадром. Если выживите, конечно. Если вы ещё определите, к каким родам войск я отношусь...

— Ну, тут просто. Такое внимание к новобранцам может быть либо у чистильщиков, либо у разведки. И, судя по тому, как вы сморщились при упоминании особого отдела, проверяющего чистоту помыслов, верно второе.

— Возможно, возможно... а в чём ты видишь суть разведки в войне магов?

Ладар растерялся. Об этом он как-то не думал.

— Наверное, сбор информации. Ну, где кто находиться, кто чем вооружён.

— Да, так далеко ты не копал. Да нет, кто где находиться и какие силы готов привести в действие, можно определить и по возмущениям защитных полей. У нас этим целая служба магов занимается. Давай, послужи в метателях, поднаберись опыта — и думай, думай!

Резко повернувшись, капитан пошёл прочь, оставив Ладара в недоумении: что именно от него нужно полковой разведке?

Метатель был розовым. Весь, от кристаллов манны до закопченного жерла. И под копотью, как позже выяснилось — то же. Как Марго удалось добиться такого эффекта, наложив чары на защищённое от магических воздействий оружие — неизвестно. Однако, когда дважды в день расчёт Ладара расчехлял своё орудие, половина лагеря хихикала в кулак, а другая смеялась открыто.

— Блин, я ведь чувствовал! Ещё тогда, когда увидел её розочки, понял — хлебнём мы с ней! — Радуз, как всегда весь кипел эмоциями. Иан с Ладаром отмалчивались, угрюмо выполняя распоряжения магички. А та не ленилась стрелять дважды в день, заряжая кристаллы из собственных, довольно внушительных, запасов. В этом она была одинока: остальные для подобных упражнений ждали распоряжения начальства.

— Стреляем в искорёженное дерево на другом берегу — видите, стоит изогнувшись? На две ладони выше дупла. Огонь!

Марго лишь досадливо вздохнула, увидев загоревшийся ствол. Ладно, давайте в скалу , вкопанную в ронхарский защитный вал — видите там небольшую выемку?

Где-то после пятого выстрела, когда магичка, в сердцах бросив на землю небольшую подзорную трубу и, круто развернувшись на каблуках, пошла в палатку, бросив через плечо: '— Что бы через час мой метатель был весь свеженький!' Ладар осторожно поднял чужой инструмент и аккуратно навел на указанные мишени. Дерево, уже догорающее, осталось деревом, камень — камнем. Чем они так не понравились Марго? Аккуратно он вошёл в лёгкий транс и взглянул на магические построения другой стороны. Первое, что он увидел — мельтешение многоцветных слоёв, сложные многослойные защиты, чужие аккуратные конструкции, накачанные силой. Какой смысл испытывать их на прочность? Внимательно изучая сплетенье чужих линий, Ладар заметил в местах, указанных девушкой, узлы, сосредоточенья каркасов защит. Взломай их — и у магов на той стороне прибавиться головной боли и работы, а вот сила на какое-то время иссякнет — слишком много её придется потратить на восстановление прежних структур. Нет, сильна девочка! И талантлива! Только почему у неё ничего не выходит?

— Ты что там увидел? Небось, как ронхарки купаются? Дай посмотреть! — Радуз уже был рядом, с восхищением изучая золотые обкладки зрительной трубы.

— Держи, но все красавицы уже ушли, остались только старухи. — Ладар. Ухмыляясь, протянул прибор воришке и отправился за песком: метатель к вечеру вновь должен стать розовым.

— Рикс, идёмте со мной. — Марго, повернувшись, направилась вниз, с холма — в расположение пехоты, которое их защищало. Ладар, недоумённо пожав плечами, двинулся следом, отставая ровно на один шаг: маги не любили, когда кто-то шёл рядом — как и не любили тех, кто нерасторопно выполнял их повеления.

— Фриледи...

— Домин, можешь называть меня фриледи Домин. Это наше родовое имя. Ты хотел узнать, куда мы идём?

Ладар пожал плечами.

— Наверное, вы хотите, что бы меня потренировали ножевому бою. Только пока у меня всё равно ничего не получается. А спросить я хотел — почему шары огня с метателя летят по такой странной траектории? Вначале высоко вверх, потом вниз — а попадают туда, куда я смотрю по прямой?

— Интересные вопросы ты задаешь... Внутри каждого снаряда меняется сама структура вещества. Там всё превращается в необычайно горячий огонь, приносящий значительные разрушения. Однако из за этого — эти шары приобретают вес. Что будет с камнем, брошенным прямо? Он упадёт на землю, не пролетев и двух десятков шагов! А нам нужно обстреливать противоположную сторону реки!

— Значит, все те мишени, что вы нам называли, мы обстреливали сверху? Как дождь?

— Блин! — Марго остановилась и принялась что-то лихорадочно обдумывать. — А ведь ты прав... Устами младенца, как говориться. Ладно, завтра попробуем обстреливать немного по другому. А сейчас...

Они вышли на небольшую, хорошо утоптанную площадку, на которой два десятка крепких, сильных мужчин, сняв форму, разминались — кто с оружием, кто без, в паре и поодиночке.

— О, фриледи Домин! Давно вас не видели. Желаете посмотреть или поучаствовать?

К ним спешил раздетый до пояса мужчина, с сединой, но всё ещё крепкий и поджарый... словно матёрый волк.

Лодар удивлённо поднял брови. Неужели эта девчонка занималась боем с наравне тренированными воинами?

— Не сейчас. Я вам привела своего наводчика. Не хотите обратить внимание?

— А что с ним такое? — Вежливый вопрос можно было принять за издёвку, если бы не взгляд — цепкий, оценивающий, он моментально переключился на Ладара, внимательно осмотрев того с головы до пят. Впрочем. Осмотром дело не ограничилось — его заставили, подпрыгнуть, присесть, перекатиться в падении.

— Совершенно нормальный молодой человек. Не понимаю вашей озабоченности. — Вот сейчас голос воина был полон сарказма.

— Льер Аги, я понимаю, что это — деревня-деревней. Однако взгляните на его нож. — Клинок Ладара молниеносно был выдернут из ножен и представлен на суд собравшихся.

Нож был внимательно изучен — и несколько пар глаз уставились на парня, словно спрашивая ' — и откуда у тебя это?'

— И откуда у тебя этот клинок? Выменял, небось? На что?

Марго, похоже, обиделась теперь уже за своего наводчика. Столь же молниеносно выхватив клинок из рук солдат, она всунула его в руки Ладару и приказала:

— Повтори те упражнения, на которых я тебя поймала! Так же!

Те же... Что он тогда отрабатывал? Парень задумался, вспоминая. Закрыл глаза — и его руки, налившись силой сжатых до предела мышц, плавно и аккуратно повели лезвие по дуге — обратным хватом, от себя, очерчивая защитный круг, отгоняя возможного противника. Затем — резкий перехват и движение вперёд, уже атакующее, но продолжающее первое. Удар! Визжит расколотая палка, в руке боль. Рикс в недоумении распахивает глаза, заканчивая выпад — и видит удивлённый взгляд льера Аги, изучающего собственную расколотую трость.

— И рука не дрогнула! — Восхищённый шепот прошёл по рядам солдат — и затих, стоило наставнику вскинуть руку.

— С кем занимался в учебном лагере? Хотя откуда тебе знать, деревня... Значит, так: ты умеешь думать и создавать собственные связки, под себя — это ценное качество. Ещё одно — ты не спешишь, не гонишься за результатом сегодня и сейчас — и тем мощнее он может быть завтра. Каждый вечер, как солнце коснётся деревьев, приходи сюда — я расскажу тебе то, что не успел рассказать твой учитель. Однако тренироваться ты должен сам.

В перекрестье подрагивала скала. На её фоне слабо мерцала сетка энергетических полей, закручиваясь в сложнейшую спираль. Узел — не в центре, как можно было предположить, а чуть сбоку, укрытый слоем защитных заклинаний, был практически неразличим — но сливался с поверхностью, становясь неярким, бесцветным — ещё одна форма защиты.

— Целься в центр скалы — в центр и чуть выше! Заснул, деревня?

' — Э, нет, девочка. Ты, конечно, талантлива, но некоторые вещи ты просто не в состоянии ощутить — как человек, играющий на барабанах, не в состоянии услышать и оценить тихую мелодию флейты. Ты целишься туда, где бы сама расположила центральный узел. Забывая о том, что противостоят тебе маги гораздо более опытные, чем ты сама... и, кажется, более умные.'

Аккуратно перевести прицел метателя в сторону и ниже, поймать в перекрестье серый комок спутанных концов заклинания — и кивнуть напряжённой магичке.

Сполох огня мелькнул улетающей кометой, взмыл вверх — что бы камнем упасть вниз, расплёскивая энергетические сетки защиты.

— Давай ещё разок! — Ладар прильнул к окуляру, не замечая удивлённого взгляда магички. Та хотела вспылить, однако, чуть усмехнувшись, вновь коснулась метателя. Новый сноп пламени полетел на противоположную сторону реки, — и с тихим шелестом изрядный кусок защиты пропал, оставив незащищенной кусок берега, часть вала — и казармы ронхарцев.

— Тревога! Всем метателям — срочно огонь по противоположному берегу! — Глава батареи метателей, уже пожилой майор, до того с иронией наблюдающий за потугами молодой магички, соорентировался мгновенно.

— Залп! — Шары, полные раскаленного пламени, летели через водную гладь, прожигая дерево, землю, камень, плоть...

— Залп! — И охваченные огнём фигуры метались по берегу, прыгали в воду, пытаясь уцелеть — но колдовской огонь горел и под водой!

— Залп! — И постройки противоположной стороны рухнули, похоронив под собой всех, кто не успел убежать, а таких было немного!

— Молодца, Марго! — Майор был доволен. Я не верил в успех твоей затеи, обнаружить узлы выстроенной защиты практически невозможно! Эх, если б заранее приготовиться, можно было бы и гвардейцев вызвать, прошерстить тот берег, пока не очухались.

Всё командование возбуждённо галдело, солдаты радостно и нестройно кричали '-Виват!', а Ладар забрался в кусты — подальше от всех. Его тошнило. Метатель для племянницы маршала выдали новехонький, кристалл в нём работал отлично, давая крупную и чёткую картинку — и перед наводчиком до сих пор стояли лица людей, сжигаемых заживо. Знать, что твоя игра ума, решение чисто интеллектуальной задачи обернулось смертями десятков человек в течении нескольких минут...

— Ну, это... Война ведь. — Сзади топтался Иан. Он неуклюже смотрел на плачущего парня, не пытаясь утешить — и Ладар был ему благодарен именно за неуклюжее молчание, за то, что уже немолодой крестьянин не орал радостно вместе со всеми, радуясь случайным, ненужным, ни на что не влияющим смертям — и пошёл за тем, кому плохо...

— Всё, всё уже. Спасибо, идём к остальным, а то ещё хватятся. — Он вскочил и направился в сторону батареи.

— Ты интересно двигаешь лезвием. Медленно, но при этом напрягаешь мышцы рук так, что встреть в любой момент твой нож тело врага — он не замедлит хода, продолжая так же равномерно резать уже не воздух, но живую плоть. — Льер Аги задумчиво вертел клинок новобранца и. казалось, совершенно не интересовался разговором. — Продолжая заниматься примерно также, как сейчас, ты со временем научишься двигаться быстро... очень быстро. И разить сильно. Но в твоей технике есть один недостаток, который сводит на нет все успехи — ты стоишь на месте... И предполагаешь, по видимому, что противник будет так же стоять неподвижно. Этого не будет никогда. Даже закованный в железо конный рыцарь, окажись он на земле, способен двигаться довольно резво, спасая свою жизнь. Что уж говорить о легковооружённом пехотинце! — Наставник взорвался вихрем движений: за несколько секунд нож Ладара был выбит из руки, а сам он стоял, не смея шелохнуться, чувствуя чужое лезвие у собственной шеи.

— Нужно действовать примерно так. Ты понял разницу?

— Да. Вы движетесь в десятки раз быстрее....

— Нет! Занимайся постоянно — и скорость придёт! Я не об этом. Смотри ещё раз.

Наставник отодвинулся и начал медленно показывать движения. Тело его при этом легко перетекало из стойки в стойку, словно капля ртути. Выпад. Ещё выпад. Перекат. Резкий рывок назад и вниз. Выпад!

— Понял?

— Кажется. Для вас клинок — продолжение руки. Вы не ножом двигаете, а всем телом. И в удары вкладываете не силу кисти, а всего себя. Но при этом делаете это достаточно плавно, что бы успеть поменять направление удара в любой момент удара. Вряд ли у меня так получиться — для этого нужна чертовски хорошая пластика.

— Ну, что касается пластики, её зачаткам тебя обучали. Не для ножа, конечно, но — освоишь. Это видно. А вот что уловил суть моего урока практически моментально — это молодец. Всё, свободен. Больше не приходи.

— Как ' — не приходи'? Вы от меня отказываетесь? Я бездарен?

— Нет! Ты способен заниматься самостоятельно. Я видел твои наработки — они ничуть не хуже тех азов, что я вдалбливаю этим ленивым сыновьям деревенского ежа и мокрицы, и к тому же они приспособлены именно под тебя. А если к этому добавить то, что их никто не знает... Через пару лет ты можешь стать опасным противником. Но только если будешь заниматься самостоятельно!

— И если у меня они будут, эти пара лет...

Вечером Ладар отправился к берегу реки. Да, находиться рядом с линией врага не стоило, но это было одно из немногих мест в лагере, где его никто не побеспокоит. Достав ножи — не муляжи, а свои родные, выданные ещё в учебном лагере, он принялся ткать узор стали, на этот раз следя за тем, что бы тело двигалось вслед за поблескивающими в темноте лезвиями. Плавный разворот — и движение назад, пружиня ногами, отталкиваясь от земли. Удар получился немного более быстрым — и гораздо более мощным. Интересно, а если так...

Тихий смех, идущий от реки, застал парня врасплох. Ведь проверял же, уходя! Марго закрылась в своей палатке и выходить явно никуда не собиралась! И вот вам, смотрите — стоит, закрыв сферу отрицания, завернувшись в одно полотенце — и капли влаги блестят на её плечах.

— Уже лучше. Льер Аги знает, чему и как учить молодёжь. Дай-ка один... — тонкая рука протянулась, аккуратно вывернув лезвие из рук растерянного парня — и только резкий рывок назад спас его от хищного выпада.

— Ты что, ошалела? — Ладар торопливо обмотал левую руку собственной курткой — парировать лезвием он в ближайшее время вряд ли научиться... А если будет медлить, то и никогда.

— Думаешь, мне приятно было стоять там, на холме, днём и слушать похвалы, адресованные ТЕБЕ! Интуит хренов! — новый рывок, резкое движение вперёд... Нож запутался в складках куртки, Рикс повёл свой в сторону притормозившего тела — и замер: перед глазами всплыли тела, охваченные пламенем, бегающие по берегу, по воде да и в самой воде, мечтающие о смерти, как о счастье...

Удар — и он, не удержавшись, сел на задницу. Глаза Марго горели. Второй нож перекочевал в её левую руку.

— Вставай! Поглядим, чего ты стоишь!

Рикс не спеша поднялся и аккуратно размотал куртку, кулем лежащую у него на руке.

— Нет, Я не буду драться с женщиной, даже со столь избалованной и испорченной, как вы.

— Что? Ну, держись! — окончательно рассвирепев, она кинулась вперёд — безоглядно, неистово, подобно древним воительницам-валькириям. Только в отличие от них, она не могла контролировать свою ярость и отслеживать, что происходит вокруг. Свёрнутая жгутом куртка ударила по правой руке — хрупкое, дешёвое лезвие, не выдержав напряжения, сломалось, тяжёлая ткань подсекла ей ноги. Ладар подскочил, не давая упасть всем телом — слишком неровной была земля, поддержал, и ту же был вынужден перехватить нож в левой руке, покатиться кубарем по влажной земле, удерживая рассвирепевшую амазонку... Когда он пришёл в себя, он лежал на обнажённой девушке — полотенце в пылу сражения размоталась, и теперь она, совершенно обнажённая, лежала, прижимаясь к нему всем телом. Слишком крепко для боя. Он улыбнулся, отпустил левую руку с зажатым в неё ножом — тот остался недвижим — и медленно, аккуратно закрыл чужие губы своими...

Тугие груди налились внутренним жаром, крохотные, ещё не знавшие прикосновений детских губ соски поднялись, словно наконечники копий, нежная кожа покрылась испариной, а тело выгнулось дугой, требуя прикосновений...

Он не раз делал это для солдатских вдов, лишённых мужской ласки, для одиноких женщин, мечтающих если не о муже, то хоть о ребёнке — но никогда у него не было столь юной, столь ловкой партнёрши, играющей в какую-то только ей понятную игру. Не сразу, но он понял: раз за разом она изображала вычитанное в книгах, подсмотренное по магическому шару — старательно и дотошно, надеясь показаться опытной и получить максимум наслаждения. Не любя, она играла в любовь...

Тогда он решительно остановил её, прижал к земле, к непонятно когда разостланной куртке, лишая возможности двигаться — и, закрыв глаза, почувствовал... Всё было бы проще, если бы он любил. Тогда не нужно было бы отслеживать токи жизненных сил, выискивая места их напряжений, не нужно искать наиболее удобную позу для тел или рук — достаточно было бы слышать любимую, её дыхание, её любовь и двигаться в унисон. Без любви — это была работа. Нежная и приятная, но — работа. Подобная той, что он уже делал не раз раньше и наверняка будет делать в будущем. Всё новые и новые движения вызывали четь слышные постанывания, вздохи девушки становилось всё чаще. Он ускорял и ускорял темп, следя за волной наслаждения, окутывающую Марго. Тонкое тело под ним изогнулось дугой, раздался хриплый, полный животной страсти стон — и он аккуратно отодвинулся, давая девушке время прийти в себя.

Минут пять они полежали, молча смотря на оказавшуюся совсем рядом гладь реки. Её дыхание, вначале прерывистое, становилось всё тише, изгоняя из тела минутную слабость. Спокойнее. Медленней. Величественнее.

— Это ничего не меняет. И не думай, что произошедшее даёт тебе какие-то поблажки.

— Я и не думаю. Ваше полотенце, фриледи.

Она поднялась, удивляясь спокойствию его тона. Но воспитание показало себя: взяла влажную ткань, парой лёгких заклинаний очистила его от грязи и набросила на плечи царской мантией.

— Будешь болтать языком о происшедшем — пожалеешь, что связался с магом.

— Не беспокойтесь. В нашем роду, к сожалению, не было магов, но зато не было и подлецов. Вашему достоинству ничего не угрожает.

Марго шла к лагерю — вначале неуверенно, затем всё быстрей и яростней, не разбирая дороги. Мужлан! Не понимает оказанной ему чести! Он должен был в ногах валяться, о любви лепетать — нет, стоит, словно ни в чём не бывало, говорит что-то... Впрочем, сама виновата, потеряла голову, связалась с деревенщиной. Ну, на войне — как на войне, нужно стойко переносить все тяготы... Однако хорош! Успокаиваясь, она усмехнулась и направилась к палатке...

Солнце, последний раз блеснув золотом своих лучей, уже давно скрылось за темнеющим лесом. Две луны, играющие на ночном небе в вечные догонялки, сегодня светили лишь кончиками рогов, стыдливо прячась в тени. Ночь была тёмной — и звёздной. Весь лагерь, за исключением часовых в лагере у подножия, давно спал. Ладар, тихонько выпустив щуп сознания, убедился в этом — и открылся миру, с наслаждением расслабляясь, становясь частью всего живого. Этот приём интенсивного отдыха ему показал ещё Дирил — и совсем измученный, уставший от жизни ребёнок внезапно увидел красоты и яркость окружающего мира. Достаточно было лишь настроиться на волны энергий, которые жили, проходили, создавали всё живое — и всё вокруг преображалось. Исчезали любые преграды, и были отчётливо видны и токи древесных соков, и огонёк летящей меж ветвей птицы, и мерно вздымающаяся грудь сопящего на соседней койке Иана. И все эти, незаметные обычно мелочи приобретали совершенно особый смысл, становясь частью вселенной, контактируя с ней — в каждом взмахе птицы, в каждом шевелении ветки дерева, в движении ресниц спящих.

Иногда Ладар задумывался — а могли ли чувствовать мир настоящие, полные сил маги? Наверное, могли, но делали это совсем по другому, относясь к окружающему, как к инструментам у себя в мастерской. Потребуется — возьмёт и будет пользоваться ровно столько, сколько нужно для достижения собственных целей. А просто любоваться? На это нет времени!

Ладар вздохнул и уже совсем собрался спать, как почувствовал — в мире что-то неладно. Часть структур природы исчезала, съедаемая непонятной пустотой. И она шла от реки! Это было похоже на... очень мощную сферу отрицания, созданную профессиональным магом.

— Подъём! Нападение! Встаём, или всех, как курят передушат!

Ладар торопливо подхватил нож и выскочил из палатки. Его истошный вопль заставил солдат засуетиться, а нападавших, мечтавших взять противников сонными — начать действовать ещё издали.

На лагерь полетели стрелы. Длинные, с горящим багровым магическим огнём наконечником, они затмевали звёзды — и падали на лагерь, поджигая всё, к чему прикасались. Палатки, оружие, люди — всё, во что попадала такая стрела, воспламенялось. заметались по лагерю живые факелы, размахивая горящими руками и издавая отчаянные крики. И Ладар впервые ощутил злость. Ведь можно было начинить стрелы более дешёвым вариантом заклинания мгновенной смерти! Или это — око за око, расплата за вчерашнюю бомбардировку, намеренное причинение излишних мучений попавшим под обстрел, что бы внушить ужас выжившим?

Впрочем, батарея метателей опомнилась довольно быстро. Сержанты, добив горящих, погнали остальных за укрытия, расставляя их группами, готовя к предстоящей схватке. Маги, один за другим скрывались в порталах. Гвардия, извещённая самыми первыми из сбежавших, подоспеет быстро — но смогут ли они отстоять метатели?

Хагир, глядя вниз, где разворачивались в боевой порядок воины врага, сверкая золотым шитьём плащей, зло выругался, и торопливо подхватил большой щит.

— Всем! Берите всё, что может защитить, это элита ронхарцев, солнечные отряды. Практически у каждого есть амулеты огня, и. как правило, многоразовые! Пока есть за чем укрываться — не высовывайтесь, потом — уворачивайтесь! Или хотя бы попытайтесь... Только что толку! Они и сами мастера меча, и маги среди них есть...

Последнее он договорил уже шёпотом — но Ладар услышал. Глядя на неспешно поднимающиеся шеренги бойцов — первые ряды шли с большими щитами, вторые — с натянутыми луками, на стрелах которых трепетали багровые огоньки, он испытал чувство, о котором ему говорил учитель — видя неминуемую смерть, человек начинает вести себя по другому...

— Метатели! Кладём их на землю, направление — наступающий враг! Укреплять не нужно! Быстрей!

— С ума сошёл! Они стреляют по дуге! — Хагир схватил парня за рукав, но, подумав, махнул рукой — И кто будет стрелять?

— Марго! Она тут, в палатке, готовит какую-то пакость огненным. Я её чувствую!

Рикс торопливо двинулся в сторону возвышения, на котором находилась жилище магов, но не успел. Над рядами огненных внезапно появился туман — и из него полетели ледяные иглы.

— Ого! Девочка действительно талантлива! Вот только почему ей никто не объяснил, что лёд против огня — не лучший выбор. Закусив губу, Ладар отрешённо смотрел, как вспыхивало над головами неумолимо приближающихся к вершине холма ронхарцев защитное поле — и сверкающие лезвия, без всяких дополнительных усилий, превращались в обычную воду. Излишне холодную, возможно, но абсолютно безобидную. Вражеский маг даже не стал пытаться нейтрализовать это заклинание — вместо этого он напал сам. Вокруг палатки вспыхнуло кольцо огня — и стало неумолимо сжиматься.

— Блин! Это круг дьявола! Из него же портал нельзя построить! — Ладар рванул бегом, на ходу прокладывая тропинку холода через огненный забор, состоящий, согласно легенде, из адского пламени. А, может быть, и не только легенде — ведь из ада ещё ни один маг не возвращался! Теоретически он знал, что нужно делать — вот только катастрофически не хватало опыта — и сил. Слабенькая гать, призванная лишь немного раздвинуть языки пламени, трещала от огня — и шансов уцелеть было немного. Однако Марго рискнула — горящий ком выкатился из огненного круга. Поставленная ею защита лопнула практически мгновенно, и лишь скорость и ледяная тропинка дали возможность девушке остаться в живых. Впрочем, помочь она уже не могла, едва Ладар сбил девушку с ног и начал катать по земле, сбивая пламя — как она, неудачно извернувшись, ударилась головой о выступавший камень — и потеряла сознание.

Торопливо подхватив Марго на руки, Рикс помчался к метателям.

— Ну, как она? Сможет активировать... — Присмотревшись, Хагир махнул рукой. — В отключке, и надолго. Может, это и к лучшему — маг ронхарцев явно использовал её сознание как маяк для своих заклинаний, теперь он хоть не сможет наводить свои 'пушки'. Так, у нас есть ещё пара минут — берём метатели и бросаем с противоположной стороны склона! Этим мы выиграем немного времени.

— Нет, сержант! Там то же солнечники. Единственный наш шанс — активировать метатели!

— Даже если огонь не зароется в землю — КТО БУДЕТ СТРЕЛЯТЬ?

Ладар, не отвечая, аккуратно положил Марго возле батареи и внимательно посмотрел в сторону наступавших ронхарцев. Уверенные, что на стороне противника не осталось активных магов, они побросали свои зачарованные щиты, погасили луки и стали взбираться по склону гораздо быстрее. Лунный свет уже отбрасывал блики с их обнажённого оружия — две-три минуты, и они будут здесь.

Рикс аккуратно взял руку девушки в свою. Тонкий камень на запястье — ключ для первого защитного слоя. Мысленно продублировав его энергетический узор на всех метателях, до которых смог дотянуться, он вскрыл первую из защит — и сорвал её. Теперь — последовательность. Закрыть глаза.... Замереть, практически остановив биение сердца — и вспомнить торопливую чечётку пальцев... Есть! Вторая защита растворилась в ночи следом за первой, осталась одна — самая сложная. На ней не было узловых точек, к которым нужно было прикоснуться рукой или артефактом, не было внешних связей, позволяющих управлять ей хоть как-нибудь — плотный, непроницаемый энергетический узор, замкнутый на себе, без каких-либо слабых мест. Вскрыть такой невозможно! Но, если все эти великовозрастные недоучки так легко сквозь него проходили, значит...

Ладар торопливо взял руку Марго в свою. Внимательно изучая энергетический контур запястья, выискивая малейшую неточность, отклонение от нормы. Всё было нормально — как и у всех прочих людей

— Рикс, мать твою! Хватит сидеть с отрешённым видом! Если ты можешь что-то сделать — делай это, или мы все сейчас без толку погибнем!

Ладар поднял на сержанта просветлевшие глаза.

— Хагир, ты гений! Все эти недоучки проходили сквозь последнюю защиту просто потому, что обладали необходимой для этого энергией!

Он протянул руку в сторону метателей — царственно небрежно, мысленно проникая сквозь последний редут их защиты, находя запал и активируя его — и вслед за мыслью понеслась волна энергии! Залп!

Огненный ливень смёл волну атакующих, когда они уже были в двадцати шагах. Большая часть элитного отряда ронхарской армии, вместе с опытным магом, не удержавшим одновременный залп более десятка метателей с близкого расстояния, перестала существовать.

— Виват! — Молодой новобранец выскочил вперёд, радостно крича — и тут же обратился в пламя — огненная стрела ясно показала, что не все 'солнечные' шли кучей.

— Рикс! Ты как? — Ладар посмотрел на собственные ладони. Кожа на них потемнела и слегка подрагивала.

— Пуст. Сейчас я не в состоянии поджечь и крылья у бабочки.

Сержант довольно кивнул, обнажая клинок.

— Значит, всё решит честная сталь, как оно, собственно, и должно быть. — В его голосе промелькнуло удовлетворение. — Их осталось не так много, мы можем справиться. Если сумеешь поднять нож — встань, сейчас каждый клинок будет на вес золота. Если нет... всё одно встань, не годиться умирать сидя.

А затем появились ронхарцы. Яркие плащи, расшитые золотом, мелькнули словно падающие листья — и оплели ближайших солдат. Они умерли мгновенно не успев понять, что происходит. Это была красивая и лёгкая смерть.

Что-то хрипло закричал Хагир, и зазвенели клинки. Ладар с трудом поднялся, доставая нож. Прямо перед ним дрались и умирали люди. Солнечные были искусными воинами, но их оставалось слишком мало, даже было непонятно, как они собираются вывозить метатели с лагеря такими силами. ' — Скорее всего, их ведёт клятва — такая же нерушимая и нелепая, как та, что пульсирует сейчас у меня в плече, заставляя броситься в бой' мысль была сложной и длинной, и додумать её Ладар не успел — прямо перед ним возник солнечник. Три взмаха потребовалось ему, что бы три новобранца, кинувшиеся на него с поднятыми ножами, упали в пыль бесформенными грудами, заливая всё кровью — его меч одинаково легко резал одежду, металл и... пил пролитую кровь. Он приостановился, переводя дыхание, и Ладар шагнул ему навстречу, поднимая подаренный нож. По губам ронхарца скользнула улыбка.

— Крестьянин, тебе стоило самому перерезать себе горло. Итог был бы тот же, но тебе не пришлось бы страдать от прикосновений тёмных клинков!

Ладар вздрогнул. И мысленно поблагодарил учителя, заставившего его выучить ронхарский. Он едва не проиграл бой ещё до его начала.

Резко прыгнув вправо, он стал метать ножи — с ног, с пояса, с плеч — мечник, лишь немного изогнувшись, ловко отбил их все, так и не достав второго клинка.

— Ты ловок. Однако у тебя остался лишь твой ковыряльник. Думаешь, он выдержит мой удар? — Ронхарец рассмеялся, но его лезвие лишь полоснуло воздух — крестьянин оказался на удивление ловким. После второго или третьего удара он начал закипать: время поджимало, а настырный юнец раз за разом, изворачиваясь и убегая, уходил из-под удара, продолжая вертеться поблизости. Он взорвался серией ударов, полосуя воздух, и, наконец, попал! Нож — переросток, разрубленный пополам, упал на траву, а парень — на спину, сжимая одной рукой другую, явно покалеченную. Расхохотавшись, солнечник встал поудобнее, поднимая меч для мощного удара, способного развалить рассердившего его юнца пополам — и застыл, нелепо схватившись за засевший в шее метательный нож.

— Это не по правилам! Это воровской приём! — Тускнеющими глазами он смотрел на парня, торопливо размотавшего кожаный ремешок, крепивший метательный нож к запястью, и осторожно, петлёй ремешка вытащивший второй из его мечей, так и не успевший покинуть ножны и теперь аккуратно обматывающий его тканью.

— А по правилам было тёмными клинками полосовать новобранцев, увеличивая собственную мощь за счёт чужих жизней?

— Ты... Откуда ты знаешь наш язык?

— Это неважно. Важнее, что ты не обнажал младший из клинков против меня и он не видит во мне врага. Значит, у меня есть возможность его подчинить.

Мечник взвыл, торопливо выдернув нож из шеи — кровь хлынула ручьём, но прежде, чем он затих, собственный меч по рукоять вошёл ему в сердце, заставив тело изогнуться дугой, засветиться тёмным, багровым светом на несколько мгновений — и упасть, стремительно рассыпаясь прахом. Несколько секунд — и в кучке пепла остался лежать небольшой, чуть больше локтя длинной, клинок, очень похожий на тот, что был у Ладара раньше — но с угольно-чёрным, бархатным лезвием, которого было практически не видно в темноте. Усмехнувшись, он протянул руку — и рукоять легла в ладонь, мягко, нежно, удобно... Слишком удобно для ножа, впервые взятого в руки. Парень перевёл дыхание — ритуал, воспринятый в рассказе учителя как сказка, оказался настоящим, и — действующим!

— Рикс! Гвардейцы прибыли фантастически быстро, нам сказочно повезло — они как раз собирались на вылазку, когда поступил сигнал тревоги! Так что у нас выжила половина... Ну, треть, это безумно много для такого боя! И мы все тут — герои!... Это что у тебя? То, что я думаю?

— Оружие. Вот его. — Сержант оглянулся, оглядел распластанную фигуру, обратив внимание на колотый удар в сердце, и мрачно сказал:

— Я не раз слышал, что магическое оружие обижается, если его не используют в бою, и способно поменять хозяина без помощи мага, его создавшего — если новый владелец убьёт старого одним ударом точно в сердце, подарив мечу чужую жизнь и душу. Но никогда не думал, что это касается тёмных клинков. Ты поражаешь меня всё больше и больше! Ладно, пошли считать потери...

Иан лежал, распластавшись на земле. Его большое тело, с широко раскинутыми руками, казалось неповреждённым — и лишь несколько капель крови вытекли из небольшого пореза напротив сердца. Обломок дубины, весь забрызганный чужой кровью, валялся рядом — оружие новобранцев есть оружие новобранцев, оно не выдержало удара хорошо прокованного клинка. Этот крепкий, сильный парень, которому нужно было жить в мире, растя детей и ухаживая за своей землёй — он не был воином, плохо умея драться и совсем не умея отступать. Встав у горячих ещё после выстрела метателей, он закрутил свою дубину в вихре нескладных, но опасных движений, заставив бывалых воинов промешкать до тех пор, пока рядом не открылся портал и оттуда не начали вылетать гвардейцы в чёрно-багровой форме короля Родерика. Сумев отстоять оружие, он не отстоял собственной жизни — и смерть приняла воина, выполнившего свой долг.

— Рядовой Рикс? — Ладар с трудом поднял затуманенные глаза — прямо перед ним с клинками наперевес стояли двое гвардейцев — а позади, с бешенством в глазах, незнакомый маг в серой форменной мантии.

— Так точно.

— Вы обвиняетесь в государственной измене! Взять его! — гвардейцы тут же кинулись вперёд, Ладар машинально попытался сопротивляться — но дикая боль в плече ударила остро и точно, сминая дыхание и огненными струями расползаясь по телу. В глазах потемнело и свет превратился во тьму.

Тонкие руки нежно коснулись лица, пробежались по скулам, взъерошили волосы. Чужое дыхание на мгновение коснулось его щеки — и растворилось во мраке.

— Вставай! Время предстать перед судьями! — Удар чем-то тяжёлым в бок пропал даром — онемевшее тело никак не отреагировало, и стражникам пришлось ждать, пока начнутся и пройдут судороги и к узнику вернётся возможность осмысленных действий. Рикс же, прикрыв глаза и усилием воли отключившись от страданий собственного тела, лихорадочно перебирал варианты, пытаясь найти выход из очередного тупика. Выходило плохо, вернее — никак не выходило. Если маги, обеспокоенные собственной репутацией — ещё бы, их защиту вскрыл какой-то новобранец! Решат устроить показательный процесс — это однозначно смертельный приговор. И бежать с магической эмблемой на плече — невозможно. Она же, скорее всего, и будет его палачом.

Наконец судороги прошли и можно торопливо размять каменные мышцы.

— Долго я был в отключке? — Ладар спросил это, не надеясь на ответ, но, к его удивлению, старший из караула, после некоторых колебаний, ответил:

— Три недели. Маги собирали материал для суда. Армия выступила в твою защиту, поэтому они настояли на столь большом сроке расследования.

— Большом? У нас в деревне тяжбы ведутся годами!

— Эх ты, деревня! — Голос охранника был усталый и снисходительный. — Когда тебя обвиняют в измене, эмблема сама отключает сознание. Если к концу четвёртой недели ничего не измениться — человек умирает. Да и после третьей очнуться может один из двух. Погляди на плечо!

Эмблема, раньше блистающая цветами королевского флага, словно выцвела, став тусклой, чёрной. Лишь кое-где ещё виднелись клочки бледной кожи, да медленно сочилась густая кровь из лопнувших сосудов.

— Считай, смерть с тобой поздоровалась!

— Не в первый раз. — Ладар аккуратно, держась за стенку, поднялся на ноги. — Я готов. Не будем заставлять судей ждать.

— Не боись, суд через час, мы тебя заранее разбудили — полковник приказал. Есть хочешь?

Голод навалился внезапно, скрутив узлом внутренности. Если его как-то и питали магически — от пустого желудка это точно не спасало.

— Да. И пить! Много!

Дружный одобрительный хохот был ему ответом.

— Ну, тогда выкарабкаешься. Пошли, подзаправишься. И не переживай сильно! Тебя представитель армии будет. Он знаешь, какой дока? Выше нос!

Ладар неуверенно улыбнулся.

— А кто это?

— Полковник спецотдела армии, Льер Датим. Заведует разведкой и контрразведкой, его люди есть везде. Ладно, пошли, а то поесть не успеешь.

Здание суда маленького городка, находящегося, по всей видимости, не далеко от передовой, было неказистым и обшарпанным. У городских властей не находилось не времени, ни сил, что бы привести его в порядок — всё забирала война. Тёмный коридор, заставленный пыльными статуями, изображающими судей, тяжёлая дубовая дверь — потемневшая, но всё ещё надёжная, даже скрипевшая величественно — и небольшой зал, человек на пятьдесят, весь набитый народом. Ладар удивлённо огляделся. Он ожидал увидеть несколько человек в военной форме, усталой скороговоркой огласившие его приговор — а попал на торжественное заседание. И судья в парике и мантии, и прокурор в тёмно серой хламиде, подозрительно смахивающей на одеяния магов, и защитник... как его, Датим. кажется — в новенькой, явно одетой по случаю форме, с эмблемой трёх мечей в круге на воротничке. Интересно, раньше никаких эмблем он не видел — а тут... и полковник, и маг нацепил кружок с несколькими звёздами, и у судьи что-то поблёскивает, полускрытое париком.

— Похоже, мои проводы на тот свет обещаю быть торжественными — Ладар замешкался, и тут же получил древком в спину.

— Быстрее занимай своё место, не заставляй людей ждать! — Перед глазами начальства добродушные солдаты, накормившие приговорённого кашей, вновь стали суровыми стражами.

— Итак, подозреваемый доставлен. Что-то он не похож на того злодея, который описан в материалах дела. — Судья полистал довольно увесистую папку, хмыкнул несколько раз и обратился к прокурору: — Изложите обвинение.

Серый маг встал, небрежно кивнув сидящим в зале — трём десяткам горожан, старающимся выглядеть суровыми и беспристрастными, но больше похожим на скучающих зевак. Несколько более уважительный кивок достался адвокату и почтительный — судье.

— Итак, преступник тут. Человек, прямо перед атакой солнечных войск Ронхара взломавший защиту более десятка метателей, открывший их секреты любому заинтересованному взору. Только чудо, а именно оказавшаяся готовой к портальному перемещении гвардия, спасла нашу армию от бесславного поражения, которое неминуемо бы случилось, попади секрет метателей в руки противника. Это основное обвинение, выдвинутое советом магов. Нами была проделана определённая работа по выяснению личности рядового Рикса, если это потребуется — всё есть в деле, при необходимости можно ознакомиться. Только замечу: в процессе выяснения было выявлен обман преступника камней правды на момент принесения присяги, поэтому обвинение настаивает на более мощном инструменте, не дающем обвиняемому возможности солгать.

По залу пронёсся негодующий шепот, и маг, довольный произведённым впечатлением, раскланялся. Коротко поклонившись, сел в своё кресло, снисходительно кивнув льеру Датиму.

Тот встал, отдёрнув китель, и, вежливо кивнув судье, с улыбкой ответил:

— Мой уважаемый оппонент совершенно прав. Ладар Рикс в момент принесения присяги совершил обман. — По залу пронёсся шепот, но тут же стих. — Он сделал то же, что делает, вольно или невольно, каждый из вас во время допроса, будь то разговор с женой или отчёт начальству: он скрыл те факты, которые посчитал сугубо личными, и тем исказил картину в целом. То есть поступил так же, как и господин маг минуту назад. Скрыл некоторые факты, и этим исказил всю картину произошедшего, бросив тень на моего подзащитного.

— Что это я скрыл? — Прокурор вскочил, в горячке опрокинув стул, и со злобой уставился на оппонента. — Если вы о его рождении, то эти факты являются дополнительными. Они есть в материалах дела и скорее подтверждают, чем смягчают обвинение.

— Вы умолчали о давних и горячих требованиях армии улучшить защиту нашего оружия! О том, что давно пора комплектовать метатели выпускниками магических университетов, а не сынками знати, которых просто таким образом спасают от передовой.

— Это уже набивший оскомину вопрос, и ему не место на данном заседании! По-моему, последний раз вы его поднимали полгода назад, и тогда совет выразился совершенно ясно: дипломированные маги нужны для более серьёзных задач! К тому же — их не так много...

— Достаточно для того, что бы увеличить защиту метателей! Вы снизили её насколько могли, что и привело к данному случаю.

— Нашу защиту до сих пор взломать никто! Только этот — небрежный взмах в сторону сидящего Рикса.

— Скажите мне, как профессионал своего дела: мой подзащитный — маг?

Прокурор скривился.

— Нет. Его крошечные способности не позволяют ему так называться.

— Но позволяют ломать защиты, которые ставили профессионалы? Так кого нужно судить! — в зале раздался смех, и Ладар приободрился — похоже, этот полковник действительно дока.

— Он действовал с умыслом, портя армейское секретное оружие!

— Очень хорошо! Перейдём к этому вопросу. Только об умысле давайте спросим у подозреваемого. Рядовой Рикс! Чего вы добивались, ломая защиту метателей?

Ладар попытался сказать что-то красивое, вроде речи, произнесённой полковником, но обнаружил, что может произносить только самые простые и чёткие слова. Похоже, скамья подсудимого сама по себе была очень мощным артефактом, призванным искать истину. Или могла становиться таковым. Справившись с шоком, он осторожно произнёс:

— Я хотел, что бы они выстрелили.

— Зачем вам это было нужно?

— Для отражения атаки. Больше стрелять было неко...

В горле внезапно стал сухой ком, язык распух, парня затрясло. Ладар не понимал, что происходит, ведь он говорил правду.

— Похоже, вы переусердствовали. На батарее в это время находился один маг, но он был в бессознательном состоянии. Поэтому Рикс и хотел сказать, что стрелять было некому. Верно, рядовой?

Ладар с трудом кивнул и ком в горле нехотя рассосался.

— Кстати, это не имеет отношения к делу, но всё же интересно. Как вы поняли, что выстрел из положения лёжа возможен? Ведь до этого момента вы стреляли лишь по сложной дуге, на большие расстояния.

— Первые несколько десятков метров огонь летит практически по прямой. Если и был небольшой изгиб, его скрыла покатость склона.

— Любопытное наблюдение. Оно не говорит о невиновности подозреваемого, лишь о его потенциальных возможностях. Ладно, продолжим. К чему привел один-единственный залп?

— Большая часть отряда солнечников поднималась кучно, закрывшись щитами от возможных стрел. С ними был довольно сильный маг. Залп их накрыл, когда они подошли уже совсем близко. Кажется, никто не выжил.

— Как видите, господин судья, мой подзащитный, который в данный момент не способен лгать, сам смог сформулировать условия, приведшие наши войска к победе. Ведь поднимись весь отряд на холм, да ещё с сильным магом — неизвестно, что стало бы с не ожидающей этого гвардией, спешащей на помощь. По моим прикидкам, их там было минимум вдвое больше спасательного отряда. Мой подзащитный просто выполнял свой долг солдата, используя для победы все свои знания и способности.

— Кстати, о знаниях и способностях... — губы мага искривились в ироничной улыбке. — Позвольте теперь и мне задать обвиняемому несколько вопросов. Рядовой Рикс! Вы взяли это имя в честь своего учителя?

— Да. — В голове у Ладара поднялась маленькая буря. Следующий вопрос его погубит, а он не может сделать абсолютно ничего!

— А вы знаете, что Дирил Рикс, бывший ранее знатным дворянином и неплохим магом, после ранения, лишившего его значительной части магических сил, стал вором?

— Нет. — Во рту словно колючек насыпали, но парень протолкнул коротенькое слово сквозь горло. Он ведь и правда не знал большую часть сказанного. Эх, Дирил...

— Но темнее менее он учил вас воровству магических артефактов, верно? — Прокурор был неумолим.

— Да. — В зале шорохи и оживление. Подсудимый сознался! Люди подобрались. Большинство из них было состоятельными людьми, сделавшими ставку именно на ценность магических предметов. Измену они ещё могли простить. Возможную попытку их ограбить — никогда!

— Удачно учил?

— Нет. — ' Блин, хватит допроса! Ну я ведь попался, перестань!'

— Хорошо. Тогда напоследок — когда вы снимали защиту с метателей, вы пользовались уроками своего учителя?

— Да.

— Ну, значит, не так плохо он вас выучил. А вы сознавали, что совершаете при этом государственно преступление?

— Да.

— Прекрасно! У меня пока всё.

Полковник хмурился. Признание в воровстве явно выбивало его линию защиты.

— Рядовой Рикс, вскрывая защиту метателей, вы понимали, что в ином случае они попадут в руги врагу?

— Да.

Никакого оживление в зале. Там уже вынесли приговор и теперь ждали только его утверждения. Смерть покусившимся на их ценности!

Маг, довольный, встал и поклонился судье.

— По-моему, всё достаточно ясно. Требование обвинения — смерть. По законам военного времени.

В зале послышались одобрительные крики. Но стоило судье поднять голову, и всё стихло. Перед Риксом сидел парень, высокий, худощавый, не на много старше его самого. И в глазах его была беспристрастная заинтересованность.

— По моему, всё справедливо. У защиты есть доводы, могущие повлиять на решение суда?

Льер Датим медленно покачал головой.

— Новобранец Ладар Рикс проявил инициативу, смётку и недюжинные способности. Именно благодаря ему наши военные разработки не попали в руки врагу. Его бы следовало наградить — а мы судим. Я хотел бы видеть его в рядах своих солдат!

— Льер, опустите эмоции. — Голос судьи был бесстрастным. — Вы располагаете ещё какими-нибудь фактами в защиту обвиняемого?

Полковник встал и медленно расстегнул китель. Достав нож, он подошел к замершему Риксу и, полоснув себя по руке, протянул ему нож — и окровавленную ладонь. Ладар торопливо подхватил клинок, резанул запястье — и вот уже кровь двух людей смешивается, а в зале слышаться торжественные слова:

— Я, полковник особого отдела гвардии его величества Родерика Пятого, беру на себя часть проступка этого юноши. А именно — всю его будущую вину. Если он сделает что-то, недостойное моей чести, я умру от собственной руки. Дабы убедиться в силе моей клятвы, прошу сохранить ему жизнь и возможность действовать.

— Хорошо. — Судья наклонил голову. — Клятва принята и записана. — Обвинению есть что добавить?

Маг растерянно откашлялся.

— Хм... Обвинение снимает предыдущее требование и просит назначить в качестве наказания — штрафной батальон сроком не менее пяти лет.

— Защита просит ограничить срок пребывания в штрафном батальоне до года. За всю его историю — дольше там никто не продержался.

Парень в судейской мантии задумался. Затем встал и ударил о стол жезлом. Едва увидев его, Ладар застонал от бессилия — его судил член королевской семьи! Только им разрешено использовать в качестве знака власти королевские магические жезлы!

— Поскольку подсудимый признался в умышленной государственной измене, суд приговаривает его к смерти. Однако, в связи с косвенными смягчающими обстоятельствами и личным ручательством Льера Датима, чьи заслуги корона высоко ценит, суд счёл возможным изменить приговор. Отныне минимально лёгкое наказание за государственную измену — десять лет в штрафном батальоне. Отменить сей приговор может лишь король. Дело закрыто.

Телега тряслась, подпрыгивая на ухабах. Холщовый верх, отгораживающий штрафников от остального мира, мерно колыхался, словно бока какого-то животного. 'Сытого и довольного, проглотившего десяток штрафников и теперь неторопливо их переваривающего. Словно я в желудке у самой войны.' Мысль мелькнула и пропала, заглушённая разговором.

— И заснул! Вы представляете! Умотала она меня! В части тревога, а я на бабе сплю! — Дружный хохот подстегнул рассказчика — рябого, вертлявого паренька к продолжению диалога. — А ведь меня в гвардию пророчили! Гляньте на мой меч — в бою добыл!

Рассказчик вытащил из ножен меч — длинный, блестящий, с отливающий синью сталью, тщательно отполированный, он производил впечатление грозного оружия.

— Офицерский — завистливый шепот пробежался по фургону — и замер. Довольный произведённым впечатлением, рябой заливался соловьём.

Ладар опустил руку на грудь и нащупал небольшую ракушку на простом тёмном шнурке. Вспомнив вкрадчивый голос мага-обвинителя, улыбнулся.

Судья, встав, из-за стола, удалился в особые двери, полковник, представлявший защиту, торопливо двинулся по проходу, обсуждая что-то с двумя лейтенантами в поношенной форме, конвоиры подошли к скамье подсудимых, когда туда же небрежно подошел маг, столь старательно требующий эшафот для обычного новобранца.

— Молодой человек. Поскольку в будущем мы вряд ли увидимся, позвольте полюбопытствовать: ваш учитель, перед тем, как встретиться с вами, совершил одну очень дерзкую кражу. Он залез в хранилище гильдии магов в одном небольшом городке. Слава всем богам, там не было ничего ценного... Однако: не показывал ли он вам амулет в форме глаза?

— Нет. — Ладар ответил быстро, не давая себе возможности подумать. Все мысли — потом!

— Жаль. — Маг выглядел разочарованным. — Вам он всё равно без надобности, остаток своих дней вы проведёте в увлекательной должности пушечного мяса. А найдись амулет — я мог бы поспособствовать, похлопотать за вас. И в штрафной роте есть тёплые места.

— Благодарю, но там я задерживаться не намерен.

Маг удивлённо прищурился:

— Вот как? Надеетесь взломать эмблему штрафной роты? Это не под силу и архимагу! Хотя я был бы не против, давно пора Льеру Датиму указать на его место, что бы не ручался за всяких воришек.

— Вот на это я не стал бы надеяться. — Ладар был серьёзен. — У меня другие планы.

Маг промолчал, но слова запомнил — это стало понятно тут же, во дворе, где двое сержантов, сняв с обвиняемого рубаху, приготовили его к изменению войсковой эмблемы. Ладар не сопротивлялся. Обвиснув на руках крепышей, он отрешился от всего, внимательно наблюдая за магическими изменениями, вносимыми в его тело. Первое правило удачного взломщика — что бы понять структуру действия охранных чар, нужно проследить за их наложением.

Сеть чужой магии чуть подрагивала, когда вносили изменения — полк, рота, отряд. Но внезапно в ней возникли новые ветви, обвивающие жизненные токи, превращающие человека в безвольную куклу. Рикс торопливо открыл глаза:

— В связи с особыми, опасными способностями рядового, наложите на него ещё запрет использования магии, запрет самостоятельных действий, безусловный запрет неподчинения приказу! Это решение совета магов!

Ладар с ужасом смотрел, как свиваются жгуты чужой магии вокруг тонких линий его разума.

— Правильное решение! Но только не забудьте вносить '— Действия во благо короны' Или вы хотите оспорить? Оба мага — прокурор и полковой трудяга, корпящие над плечом новобранца, замерли. Около них, улыбаясь, стояли полковник — и молодой парень, исполнявший роль судьи. И солнце играла на его петлицах, где в круге навек переплелись три розы.

— Нет, конечно, сир! — Маг отступил, разводя руками, и полковник торопливо вышел вперёд.

— Значит, так. Запрет использования магии, если это идёт во зло короне — и возможность черпать дополнительную мощь, если — во благо. Запрет самостоятельных действий — на тех же условиях. Безусловный запрет неподчинения приказу короля — его истинному смыслу. Выполняйте!

Ладар вновь скользнул в транс — что бы увидеть, как расплетаются сковывающие его оковы, изменяя положение. Более того — у него появились возможности черпать силы из этого клубка магии. Пусть чуть-чуть и только в экстренных случаях, но и это было подарком небес. Рикс так увлечённо изучал новые построения, что совсем забыл о грядущей боли. Когда она нахлынула, его выгнуло дугой, он застонал — но упрямо продолжал изучать процесс магической привязки чужих структур к его собственным.

— Упорен, сир.

— Вижу. Что ж — ваш выбор и ваш риск, полковник. Поглядим, чего стоит этот мальчик. Время покажет.

Ладара шатало. Тёмный шнурок выпал из ворота рубахи, и небольшая ракушка, окаймленная чёрным, заблестела на солнце. Раскрытые створки и вставленная внутрь крохотная жемчужина придавали ей вид прищуренного глаза — но Ладар не волновался. Он не видел за безделушкой магических свойств, свойственных амулетам, но твердо знал — никто, никогда, даже во время самого тщательного обыска, не мог увидеть этой безделушки....

— Эй, деревня! Проснись! — Рябой солдат, ухмыляясь, толкнул его в ток, заставив вынырнуть из омута воспоминаний и судорожно схватиться за край телеги. — Сколько назначили?

— Чего назначили? — Ладар недоумевающее осматривал улыбающиеся лица.

— Сколько в штрафбате служить говорю, деревня! Фролу — вон сидит, меньше всех, всего две недели. Кому — месяц, кому — два. А мне — полгода, я, получаюсь, самый опасный. — Рябой скорчил гримасу, долженствующую изобразить страшного, опасного для своих и чужих громилу и продолжил: — Ну а тебе, небось, дня три?

— Угу. Почти. Слушай, иди, трави свои байки дальше, не мешай людям отдыхать.

Ладар отвернулся — однако заводила не собирался заканчивать разговор. Торопливо взбираясь на место вожака, он не должен был позволять так говорить с собой. Внутренне сжавшись, Ладар ждал — едва чужая рука нависла над плечом — резко схватил и вывернул не ожидающие этого пальцы. Рябой завизжал — тонко, и пронзительно, по бабьи и плюхнулся на дощатый пол фургона. Побаюкав начавший распухать сустав, он потянулся за мячом — и замер, обнаружив у лица чёрный как сажа, бархатный клинок.

— У меня нет срока. Я в штрафбате до конца дней. Не знаю, много их будет или мало, но портить оставшееся мне время общением с тобой я не намерен. Сгинь.

Клинок исчез в заплечных ножнах, и Рикс, повернувшись на бок, действительно прикемарил, наслаждаясь наступившей тишиной.

Действительность любит преподносить сюрпризы. Едва человек смиряется с происходящим, внутренне полагая, что ему известно его будущее — как появляется новая деталь, переворачивающая всё с ног на голову. Штрафбат, который казался новобранцем старой, закопченной казармой, увитой несколькими рядами колючей проволоки, на проверку оказался полем. Ровным, гладким, полным травы и цветов — в тех местах, где не чернели пятна от феерболов, огненных дождей и прочих магических штук. Правда, таких мест было немного — так как поле это находилось за линией фронта, аккурат между двумя рядами враждующих армий.

То ли причуда природы, или, скорее всего, прихоть кого-либо их архимагов древности — но река, по берегам которой окопались две армии, аккурат перед этим полем ныряла под землю — что бы появиться с другой стороны, продолжая свой неутомимый бег. Получился гигантский земляной мост, на котором удобно было проводить сражения, вылазки. Именно тут наверняка и наносили первый удар — пусть даже отвлекающий. И именно тут, не прикрытые ни рвом, ни траншеями, стояло несколько палаток и маленькая, неказистая землянка — расположение штрафного батальона.

— Это же верная смерть! Вы не можете!...

Сержант гвардии, сопровождающий обоз, несильно ткнул крикуна в живот и равнодушно обронил:

— Это что отказ выполнить приказ?

Крикун посерел, подавившись криком, и сполз на дно телеги. Там он долго приходил в себя, с трудом вращая шеей, словно его что-то душило. Но на команду: ' — Выходи строиться! ' поспешно стал выползать, цепляясь за стенки телеги — урок был усвоен.

На шум подъехавшего обоза из землянки вышло семь человек — всё, кто уцелел после последнего боя. Сильные, коренастые воины, в форме без всяких знаков различия, тщательно споротых, но зато опрятной и чистой. Степенно построившись рядком, они осматривали пополнение, о чём-то тихо переговариваясь между собой. К самому старшему из них и обратился сержант, лихо козырнув:

— Льер Ируг, принимайте пополнение.

Тот вздохнул, небрежно прошёл вдоль замершего строя. Каждому он уделял совсем немного внимания, но Ладару почему-то уверился, что этот странный человек узнал о нём всё, что можно узнать при самом внимательном осмотре.

— Двадцать человек? Вы смеётесь? Это же на один бой!

Сержант вновь козырнул, садясь на коня.

— Моё дело доставить, а как воевать — это уж вы сами... счастливо оставаться!

Топот стих вдали, а старожилы всё посмеивались, глядя на круглые лица новобранцев, разглядывающих оказавшиеся неимоверно близко вражеские ряды. Затем льер Ируг, хмыкнув, сказал:

— Солдаты. — Это обычное в общем-то слово перед лицом близкого врага приобрело новые, благородно-пугающие оттенки. — Чинов тут нет. Командиры редко появляются в такой близости от врага, это нецелесообразно. Обычно они свои приказы передают через меня, у меня есть небольшой магический дар, неразвитый, правда, но получать приказы хватает. Кто был кем раньше — значения не имеет, распространятся не нужно. Почему оказались тут — тоже.

Затем он не спеша развернулся и направился обратно в землянку.

Ладар постоял ещё немного, потом, сообразив, что никаких команд тут не будет, не спеша вышел из строя и направился к небольшой палатке. Судя по откинутому входному клапану, в ней никто не жил, и немудрено — она находилась ближе всего к врагу, к тому же была крохотной, максимум на двух человек.

— Рядовой! Вы уже определились с жильём?

Ладар повернулся — на него смотрел, изучающее и чуть удивлённо, самый молодой из старожилов. Он мог бы ровесником Ладару, но нахождение в штрафбате уже наложило свой отпечаток — чёрная, облегающая одежда, длинные тонкие клинки и упрямая, глубокая складка на лбу.

— Да. Похоже, эта палатка как раз по мне.

— В случае нападения по ней придётся первый удар.

Ладар внимательно изучил сложные конфигурации силовых полей, окутывающих внешне беззащитный лагерь, и хмыкнул.

— Вряд ли. Если какой-нибудь идиот и полезет в эту ловушку, первым делом он разнесёт землянку, справедливо полагая, что самые опасные сюрпризы находятся в наиболее защищённых местах.

— Ты... ты маг?

— Нет. Как сказал один дипломированный специалист по этой части, ' — Его крошечные способности не позволяют ему так называться...' Так что вряд ли.

— Ну, это мы сейчас выясним. Идём!

Парень схватил удивлённого Рикса за руку и почти поволок в землянку. Причина спешки стала понятно сразу же — там, закутанный в несколько одеял, трясся от холода мужчина с посеревшим лицом. Парень удивлённо присвистнул. Несмотря на летнюю жару, в комнатушке было натоплено — и при этом пострадавший медленно умирал от холода.

— Чем это его?

— Не знаю. — Льер Ируг, устало сидящий у постели больного, даже не удивился неожиданному вторжению. — Магия льда, это понятно, а вот что именно... я не занимался этим никогда! У нас в роду одни военные! Были.

Он в отчаянии стукнул рукой о руки и замер, глядя в пространство. И зрачки его видели что угодно, только не деревянную стену землянки.

Ладар подошёл поближе, прищурился. Он ничего не понимал в лечении, но разновидности ловушек выучил накрепко.

— Ледяной кокон. Вешается обязательно не ниже двух копейных ударов над землёй, иначе его можно ощутить просто по изменению температуры. И — на камень, деревья вянут и выдают ловушку. Интересно, где вы нашли такие скалы...Мне нужен чистый, немагический нож. Тонкий и хорошо наточенный.

— Ты... Ты ему поможешь?

Ладар пожал плечами.

— Я не маг. Всё, что я могу — вырезать оконечные узлы. После этого конструкция распадётся и можно будет его спасти. Попробовать спасти. Но узлы зашли уже очень глубоко в тело. Шансов мало.

Ему поверили сразу. Возможно, потому что видели близкую гибель товарища, а может, от отчаяния — умирающего тут же вынесли на солнце, кто-то калил нож, кто-то готовил место. Ладар задержался возле Ируга.

— Льер, я не умею лечить. В смысле — заживлять раны. Я сниму магические путы, но далее действовать придётся вам. Поэтому не смотрите на происходящее. Отдохните, соберетесь — иначе вся моя работа пойдёт насмарку.

Ируг удивлённо посмотрел на парня.

— Обучение магии и начинается с лечащих и защитных чар. Это общеизвестно! Вы не можете не знать приёмов излечения!

— У нас были разные учителя. — Ладар грустно улыбнулся и поспешил к потерявшему сознание ветерану.

Клинок был тонким и холодным. Обычная двухсторонняя метательная 'рыбка', половину которой кто-то наспех обмотал небольшим куском кожи. Едва сделав первый надрез, Ладар понял, почему из всего имеющегося арсенала оружия ему дали именно его — клинок был совершенным. Из прекрасной стали, выкованный явно с помощью магии, он легко, как масло, разрезал плоть, чутко реагируя на малейшие движения пальцев, скользил вдоль сухожилий и аккуратно обходил артерии. Анестезию новоявленный лекарь делать не умел, и торопился, боясь, что пострадавший очнётся. Единственное — что он сделал — сгустил кровь, и она не хлестала сквозь разрезы, а сочилась тугой, густой струёй.

Ируг, посмотрев за действиями новобранца, встал рядом — и стал понемногу закрывать разрезы, с которыми тот закончил работать. А резать приходилось много. Оконечные узлы ледяной сети зашли уже очень глубоко, отгородившись от постороннего вмешательства чужой плотью — и приходилось резать, добираясь до маленьких застывших глыб — и тонкой струёй огня топить гибильные узы. К тому же — заметив изменение собственной структуры, кокон ускорил движение, стремясь поскорее выстудить всё тепло жизни из замершего тела. Эта была странная гонка — гонка с призом в человеческую жизнь. Быстрее мелькал нож, быстрее сверкал крохотный огонёк огня — и туже стягивались остатки сети. Разрезав последнюю связку, молодой хирург замер — ледяной комок расположился прямо на ещё живом, медленно пульсирующем сердце, чьи ритмы затихали, уступая место неподвижности вечной зимы... Чьи-то услужливые руки раздвигали рёбра, кровь пузырилась в такт дыханию — а Ладар смотрел, как ледяное кружево расползается по сосредоточению жизни.

— Двигайся! Лучше рискнуть и умереть, чем умереть, ничем не рискуя! Давай, малыш! Действуй!

Тонкая струйка огня замелькала вдоль белых линий, вперемешку с кровью потекла невесть откуда взявшаяся вода, послышалось шипение, запах горелого мяса, пациент застонал, очнулся, попытался подняться — в него тут же впился десяток рук, лишая малейшей возможности двигаться. Человек закричал — протяжно и громко, криком выгоняя страх и боль, огонёк сверкнул в последний раз — и остатки ледяной паутины распались, растворяясь в горячей крови человека, которую мощно погнало по венам сильное, бьющееся в бешенном ритме сердце.

— Всё, дальше вы сами! — Ладар, отшатнулся — и его место тут же занял льер Ируг, из рук которого полился свет...

Парень сам не помнил, как добрался до выбранной им палатки. Перед глазами мелькали тёмные и светлые круги, ноги дрожали, отказываясь нести хозяина — никогда ещё он не магичил так долго. Но стоили ему, откинув брезентовый полог, упасть на земляное дно палатки — как перед глазами мелькнул нож — и упёрся в основание шеи. Крепкие руки стиснули запястья, легко пресекая возможные попытки к сопротивлению.

— А вот и наша новая девочка! — Рябой и двое его подручных были счастливы. — Ты, крошка, выбрала уютное местечко! Теперь у тебя не будет отбою от посетителей! Нормальные мужики истосковались без женской ласки, а ты такой молоденький, такой нежненький... И вроде и не трепыхаешься совсем! Значит, понравиться. В этом деле главное что? Расслабиться, а ты сейчас и напрячься-то не сможешь! Верно, ребята?

Дождавшись скабрезных насмешек дружков, он принялся обыскивать парня, освобождая от оружия и заодно и от одежды. Ножи один за другим звякали, падая у брезентовой стены палатки.

— Лежи, красавица, лежи. Заодно послушай: люди живут по законам стаи. Если ты слаб — тебя будет иметь любой, кто захочет. Поэтому, что бы не попадать в подобные положения, никогда не помогай другим! За благодарность в нормальном обществе платят... ну вот как мы сейчас, верно, ребята?

Рябой хотел сказать ещё что-то — но взвыл, хватаясь за кисть — он коснулся тёмного клинка. Чувствуя бессильную ярость хозяина, тот глухо мерцал, весь объятый мраком — и в глубине его что-то двигалось.

— Блин, гадский потрох! Дайте мне кусок кожи потолще — жёёт прямо сквозь ножны!

— Не хрен, он выпьет твою жизнь и сквозь кожу! Разрежь перевязь и выкинь эту дрянь подальше!

Ладар, собрав силы, попытался вырваться — но четыре крепких руки надёжно держали ослабевшее тело.

— Все ваши души окажутся в моём клинке! Придурки, я не вечно поду под действием отката!

Рябой заржал, откинув голову.

— Ты ещё не поняла, крошка? Никто тебя в живых оставлять не собираться! Разденем, свяжем поудобней, что бы не дёргалась, а потом все желающие тебя отымеют... столько, сколько захотят, а мужики у нас голодные! Сколько времени на передовой! А потом — мы на войне, да ещё в штрафбате. Тут свои законы!

— Вот именно. — Лезвие тонкого и чуть изогнутого меча легко прорезало прорезиненную ткань, вспоров руку рябому. Тот по бабьи взвизгнул и торопливо схватился за порез, не помышляя о дальнейшем сопротивлении — с пренебрежением относясь к чужим жизням, он весьма дорожил своей собственной. Второй клинок прорезал ткань в другом месте, и один из громил, взвыв в голос, схватился за причинное место и ринулся бежать, путаясь в порванных штанах. Оставшийся подельник, глянув на поблескивающие в нетерпении ленты стали, припустил следом, бросив своего главаря в одиночестве.

Полог раздвинулся и вглубь палатки легко проскользнул давешний парнишка в чёрном. Однико Ладар этого уже не видел. Подхватив валяющийся на земле тёмный клинок, он ударил — точно и чётко, целясь в горло застывшему в страхе рябому, но крепкая рука перехватила его запястье, не давая закончить удар.

— Пошёл вон! — Рябой, что-то благодарно щебеча, ужом скользнул в начавшие сгущаться сумерки.

— Зачем ты меня остановил? — Ладар, с трудом переводя дыхание, принялся торопливо приводить себя в порядок. Желание убить, нахлынувшее на него, было необычайно сильным и острым — и, неудовлетворённое, пылало в груди, заставляя кровь кипеть.

— Тому есть множество причин. Например — если бы прибил эту мразь, королевское тавро у тебя на плече тут же отправило бы тебя вслед за ним.

— Ну и пусть! Он покушался на мою честь!

В ответ раздался весёлый, беззаботный смех. Солнце ещё не село окончательно, хотя звёзды всё ярче горели на небосводе — на улице было ещё светло, однако в палатке тьму уже выступила из-за углов, торопливо подгребая под себя все предметы. Спаситель укрылся в ней, только голос неторопливо звучал из ниоткуда.

— Ты говоришь, как девка-институтка. Это у них честь сосредоточенна между ног. Я спас тебя от унижения — унижения, которое ты бы смыл кровью своих обидчиков. Судя по твоим бешенным глазам — скоро, уже завтра. Это кстати, просчёт этих урок. Обычно они вначале ломают человека морально, а лишь потом физически. Но — в штрафбате каждый день может стать последним, они поторопились — и проиграли. Теперь не сунутся.

— Я всё равно это так не оставлю. — Ладар зло закусил губу. — Просто не смогу.

— Хорошо. Только давай так: потерпи неделю. Остынь. Слышал, наверное: месть — это блюдо, которое нужно есть холодным. А через неделю... хм, через неделю я сам тебе помогу. Если это ещё будет иметь смысл. Да, и кстати: — перед ногами юноши упала знакомая ему метательная рыбка, всё ещё завёрнутая в несколько слоёв кожи, с остатками крови недавнего пациента.

— Наш друг... он не надеялся встретить закат, а теперь он даже немного встаёт. Это — его подарок. Хорошее оружие — самое ценное, что есть у воина, даже в штрафбате. Особенно — в штрафбате. Да, и ещё одно: меня зовут Айяр. Полог легко опустился, словно палатка вздохнула немного ночного воздуха — и Ладар остался один.

Побудка всегда начинается одинаково — с крика начальника. Постоянного или временного, назначенного генералом или сержантом — но крик '— Подъём!' Одинаков во всех армиях всех миров. За свою недолгую службу Ладар уже привык просыпаться именно под этот неизменно бодрый вопль дневального. Но в штрафбате было не так.

Боль в плече — ясная и чёткая, словно поданная команда, заставила его вскочить, подхватив оружие, и выбежать в ночь, чуть окрашенную первыми, робкими лучами солнца. Тут стояло два хмурых мага, держа наготове открытый портал — и толклись растерянные новобранцы. Следом за ними, более спокойно выходили ветераны — им такие побудки были не в диковинку. Хотя и они морщились, держась за плечо.

Кто-то из новобранцев пытался о чём-то спросить хмурых магов — но из его рта не донеслось не звука, а маг лишь отмахнулся и, наскоро пересчитав прибывших, махнул рукой в сторону портала.

Один за другим солдаты исчезали в туманном мареве, и Ладар, задержавшись, оценил: вся рота была накрыта пологом тишины, дабы ни один, даже лёгкий шум не выдал противнику перемещение подразделения.

Вышли они у подножия холма. Не было реки, не было насыпных валов и рвов — сразу становилась понятно, что они где-то за линией фронта. Оценив, сколько сил нужно потратить на строительство портала во вражескую территорию, Ладар по-новому взглянул на сопровождавших: заклинания такой силы изрядно укорачивали жизни самих магов.

— Задача: — ровный, чуть напряжённый голос одного из магов зазвучал в голове — захватить склон холма. Противников не ожидается, но быть предельно внимательными: могут быть магические сюрпризы. Что могли, мы сделали, теперь дело за вами. Поднимаемся на холм, ищем врага. Всех, кого нашли — кончать на месте, своих или невиновных тут быть не может. Особенно это касается новобранцев: даже ребёнок тут смертельно опасен! Увидите — сразу бейте! Если получиться. Через полчаса за вами пойдёт гвардия, успейте до её появления — она так же будет уничтожать всё, что шевелиться. Вперёд!

Все постояли несколько секунд, вглядываясь в залитую утренним туманом каменную громаду. На передовой проще — враг осязаем, его легко увидеть — и убить. Или хотя бы попытаться убить. Но мешкать им не дали: боль в плече — и шеренга штрафников сделала дружный шаг на холм.

— Ладар! — Горячий шепот раздался совсем рядом. Возле него, внешне бесстрастный, шёл Айяр. — Нас отправили искать магические мины. Любые ловушки, какие есть в воздухе и на земле, уже убраны. А вот то, что делается ниже — тут растёт особый мох. Он скрывает всё. Может, ты что увидишь?

Под землёй был туман. Не предрассветный — нежно розовый, он однородной массой заползал в каждый камень, в каждое растение. И скрывал все свои тайны от чужих глаз.

— Нет. Ничего не вижу. Кроме одного — в земле есть магия. И в ней можно спрятать массу ловушек.

— Массу — вряд ли. Мох, растущий на скалах, очень ценен. Ловушки его повредят. Их немного, но они мощные. И вряд ли направлены в сторону земли. Если что — падай и прижимайся к ней поближе. Да — не пытайся действовать наугад. Твоя задача сейчас проста — выжить! Ищи ту дорогу, которая приведёт тебя на вершину холма и обратно невредимым. По твоим следам пойдут сборщики — чем больше ты пройдёшь, тем больше этой дряни они соберут, тем сильнее будут наши маги. Всё, больше не отвлекаемся: начинается склон. Расслабься и следуй своей интуиции!

Интуиция молчала. Никаких подсказок — шагнуть туда или сюда, не чувствовалось опасности — холм был ровный и аккуратный, зелёный, с нежными проплешинами розоватого мха. Боль в плече становилась сильнее, вынуждая шагнуть наобум, пойти навстречу неминуемой гибели. Внезапно чуть впереди, справа раздался негромкий хлопок — и вскрик. Куски красного студня упали перед парнем — куски, в которых он с содроганием узнал человеческую плоть. Смерть начала собирать свою жертву. Всё вокруг подёрнулось пеленой, и он увидел... тёмные омуты, темнее ночи и мрака — окна, ведущие в иной мир, они ждали своего мгновения — сработать, раскрыть новому избранному новый путь... Путь на тот свет. Несмотря на уверения магов и ветеранов — их было много. Достаточно для того, что бы уничтожить любого, не способного увидеть или почувствовать затаившуюся смерть.

И он пошёл. Тропою теней, скользя между жизнью и жизнью, касаясь мрака остывшими призраками следов, играя, маня... Вершина встретила сипала пустотой — и обилием розового мха. Кивнув своим мыслям, он набрал его целую охапку и вновь заскользил — вниз, навстречу напряжённо застывшему Айяру.

— Поднимись по моим следам. Набери мха, и, аккуратно, обратно. Там, наверху, он не такой, как на склонах, маги будут довольны.

Свалив ношу у портала и улыбнувшись округлившимся глазам чародеев, Ладар вновь направился на холм — тропа теней всё ещё действовала.

— Стой! — Пожилой ветеран застыл с поднятой головой. Интуитивно он прошёл большую часть холма, но сейчас перед ним раскинулось слишком много ловушек. — Вправо три шага, потом два вверх и вновь три вправо, дальше чисто.

Не оглядываясь, он заскользил вдоль склона помогая тем, кто ещё был жив. Таких было немного. Слишком часты были ловушки, и то тут, то там валялись бесформенный куски окровавленного мяса. Валялись — на практически целой земле.

До очередного испуганно застывшего новобранца осталось не более трёх шагов. Ладар скользнул взглядом по его растерянному лицу, подмигнул, собираясь сказать что-то ободряющее — как внезапно из неприметной расщелинки выбрался рябой. Когда он туда забился и как мог терпеть боль, вынуждающую его идти дальше? Но сейчас от страха и боли он совершенно обезумел. С пеной у рта он с ножом кинулся на своего врага, забыв обо всём.

— Стой! — Время дернулось. Застыло. Пошло опять — медленно, со скрипом — и замерло окончательно.

Вот рыжий делает шаг. Красноватый мох приминается, дрожит, а с губ срываются клочья пены. Второй. испуганно вскрикивает новобранец за спиной, Ладар судорожно нащупывает рукоять клинка... Третий — прямо в центр очередного омута. Мрак свивается, подобно клубку змеей, собирается в крохотную точку, подобную острию летящего копья — и выплёскивается взрывом ледяных стрел. Кажется, из земли прорастает тонкий куст серебристых молний. Несколько моментально пронзают тело рябого — оно набухает, багровеет — и лопается, забрызгивая кровью землю вокруг. Остальные тянуться в стороны в поисках новых жертв — и тут время застывает окончательно.

Всё вокруг становиться вязким, тягучим, краски жизни блёкнут, появляется слабость и в глазах начинает стремительно темнеть. Не хочется ни бежать, ни сопротивляться — только спать... Ладар сжался в ожидании серебристой молнии, входящей в тело, сворачивающейся там в клубок — и разрывающей всё изнутри. Не было ни страха, ни волнения — равнодушная апатия существа, прощающегося с жизнью... И ту на шее шевельнулась давно забывая ракушка. Игрушка, безделица, никак до сих пор себя не проявившая — она внезапно ожила, жемчужина в створках покраснела, затем потемнела — и человек вновь обрёл если не силу, то волю к жизни.

Тело с трудом, но слушалось. Он осторожно повернул голову — несмотря на застывший мир, молнии приближались! Медленно, со скоростью улитки — но они ползли, стремясь добраться до жертвы. Ладар — нет, сипал, посвящённый теневой тропы, начал действовать. Медленно по миллиметру изменяя положение тела в пространстве, он постепенно извернулся так, что молнии должны были пройти мимо. Если, конечно, они не в состоянии почуять его движение и извернуться на лету. Если из земли не появятся новые. Если... Но тут Ладар забыл о молниях. В этом странном, застывшем мире он был не один. Тонкая, стройная фигурка непринужденно скользила по холму — её ноги практически не касались земли, казалось, она плыла по воздуху. Чёрный плащ, перехваченный пояском в талии, накинутый капюшон — всё это скрывало странную гостью, способную двигаться в замороженном времени так же легко и свободно, как и в бальном зале — парень ни капли не сомневался, что это была Она. Сердце проснулось от спячки и забилось быстро и сильно.

Девушка, меж тем, продолжала свой танец. Она двигалась от одного воина к другому. Искалеченные, просто мёртвые — они лежали по всему склону, обильно удобряя собственной кровью магические посевы. Вглядывалась, затем опускала тонкую кисть на закованную в сталь широкую грудь — и тонкое облачко взметалось над лежащим, уносясь в пространство. Один, второй, третий. Понимание на мягких лапах пришло к юноше и нагло устроилось у его в мозгу, заставляя вновь оцепенеть — но теперь от ужаса.

Между тем девушка приблизилась к месту взрыва мины. Небрежно сдвинув остатки рябого (облачно тёмного тумана грязным полотнищем скакнуло вбок и куда-то вниз) она подошла к новобранцу, которого хотел защитить Ладар, поглядела на хвостик серебристой молнии, вошедшей в тело, грустно улыбнулась и нежно погладила по щеке. Белый комок тумана прянул в сторону и развеялся в окружающей дымке. Девушка повернулась к Ладару. Рука её было протянулась к его груди, остановилась... Легко поднялась вверх и скинула капюшон.

Тугие, чёрные пряди, длинные и чуть вьющиеся, упали на плечи, обрамляя тонкий, изящный овал лица. Большие и длинные глаза, уходящие разрезом к вискам — на пол лица, тонкого, точёного — уставились на человека с удивлением и чуть заметной иронией. Губки — маленькие, розовые, словно поблекшие в этом странном чёрно-белом мире — раздвинулись в лукавой улыбке.

— Ну? И кто это у нас тут решил поспорить с судьбой?

Ладар с трудом сглотнул.

— Ты не можешь меня убить. Меня не заденет ни одна из этих серебристых штук!

— Я? Убить? Это не входит в мои обязанности. Как ты верно подметил, здесь и сейчас убивают серебристые штуки, у опытных магов называемые 'взрывом зимней молнии'. А мне просто любопытно, благодаря чему ты смог от них увернуться, уже будучи в моём пространстве.

Парень мотнул головой. Ракушка, светящаяся уже багрово-красным, выпала из-за воротника и повисла на шнурке. Девушка нахмурилась.

— Знакомая вещица. Тот, кто её зарядил, пожертвовал многим... очень многим. Так что же ты за неё хочешь? Жить долго? Смерти своих врагов? Или оказаться подальше отсюда, в новом теле?

Большие глаза уставились внимательно — и чуть устало. Из них пропала всё веселье. Сейчас они были глазами человека, на которого внезапно свалилась огромная куча работы. Ему показалось, или в них мелькнуло отчаяние? Ладар смотрел, не в силах оторвать взгляда — и тонул в чужих зрачках, чувствуя, как кружиться голова, как сердце бешено стучит, споря с рассудком, не желая ничего — ни вечной жизни, ни власти, даруемой ужасом, ни возможности начать всё заново — только смотреть — и любоваться. И столько всего было написано на лице парня, не пытающегося что либо скрыть — что девушка зарделась, вновь накидывая капюшон.

— Ну, решил? Говори, чего тебе? Не видишь — и так работы полно, а тут ты ещё, на мою голову... — Голос звучал смущённо — и потому грубо. Резкое исчезновение прекрасных глаз оказалась для парня слишком внезапным. И из груди вырвалась сокровенное, то, что он никогда бы не решился произнести:

— Я... Я хочу увидеть тебя ещё!

— Что? Ты — ненормальный?

Ладар лихорадочно искал доводы.

— Я — сипал, посвящённый теневой тропы.

Девушка фыркнула.

— Тот, кто присвоил тебе эту ступень, здорово тебе польстил. Ты неуклюж, как новорождённый щенок.

— Возможно. Но я хочу тебя видеть. Тебя... — И столько нежности и тоски было в его голосе, что девушка вновь скинула капюшон, пристально глядя в глаза парня. А тот — мгновенно расслабился, любуясь прекрасными глазами, ещё больше раскрывшимися от удивления.

— А ты хоть знаешь, как меня зовут?

— Ой, нет. Меня — Ладар. Ладар Рикс, если точнее. А ты...

— Сокращённо — Сети. Только так никто не зовёт. Все предпочитают моё полное имя — Смерть! Слышал? — Девушка смотрела горько — и вновь иронично. Но парень лишь улыбнулся.

— Я это уже понял. Сети... Не знаю, тебе не очень идёт. Я буду звать тебя Илис — ночной цветок.

— Звать? Меня? Ты окончательно свихнулся! Свали! — Тонкая ладошка впечаталась в лицо, вышвыривая парня в обычный мир — но он успел увидеть слезинку, застывшую на длинных, чёрных ресницах.

Взрыв! Кровавые ошмётки двух его товарищей взвились в воздух, а Ладар всё лежал, прижимая ладонь к начавшей быстро неметь щеке, и грустно улыбался.

Из взвода уцелело девять человек. Семеро ветеранов — весь костяк, шагающий из сражения в сражение, Ладар и ещё один молодой парнишка, которого молнии прошили насквозь, почему-то не взорвавшись. То ли потому, что не встретили на своём пути мякоть, или просто маг, заряжавший мину, схалтурил — но новобранец выжил. Перестав, собственно, считаться таковым. На Ладара же, который умудрился пока ветераны, с трудом, взвешивая каждый шаг, добирались до вершины, сгонять туда и обратно два раза, и вдобавок уцелел при магическом взрыве — пусть он был не над ним, но близко, близко! На Ладара теперь поглядывали с восхищением — и опаской. Восхищения было больше во взглядах солдат, опаски — у магов, уверенных в невозможности произошедшего. Сам герой дня чувствовал усталость. Словно кто-то одним махом выпил все его силы, превратил в слабого и немощного старца. Колени дрожали, всё время хотелось присесть и закрыть глаза. Он с трудом дотянул до переброски обратно в лагерь, построения, во время которого смутно знакомый ему льер — из ведомства Датима, не иначе, толкнул краткую, патриотическую речь о необходимости сложить свои жизни во имя Короны. Дождавшись короткого '— Разойдись!', он поплёлся в сторону своей палатки — но был перехвачен Иругом.

— Ты куда? Дело было сложное, мы здорово выручили их магичеств, и они расщедрились на хороший стол. Такое в армии нечасто бывает. В большой палатке уже всё накрыто, пошли!

Ладар буркнул что-то недовольное, но опытный вояка, вглядевшись в него попристальней, стальной ладонью ухватил за плечо и потащил к центральному зданию их маленького парусинового лагеря. Койки, на которых ночевали прибывшие ещё вчера новобранцы, таинственным образом исчезли — и теперь в ней не было ничего, кроме нескольких столов в центре, лавок по стенам — и сквозняк, резвясь с отвязанными краями полотнищ, выдувал всякие остатки духа от урок и их неприятных обычаев.

— Айяр! Займись мальцом. Поплохело ему с непривычки, еле на ногах стоит. Накормить, напоить, если оклемаеться — заодно и вооружить. Действуй! — Ируг сел во главе стола, громогласно пошутил, все рассмеялись, а Ладар, торопливо плюхнувшийся на лавку, устраивался поудобней, стараясь положить голову на стол и покемарить.

— Съешь немного, и я отведу тебя в палатку. Всё равно ведь не отвяжутся. — Перед ним опустилась тарелка, на которой лежали небольшие продолговатые фрукты.

Есть не хотелось совершенно. Но узкое, раскосое лицо Айяра выражало искренне участие — и, просто из вежливости, Ладар положил в рот кусочек фрукта. Терпкий, чуть солоноватый вкус заполнил рот — казалось, странный плод состоит из одного сока, стремительно скользнувшего по пищеводу. Это было необычно — и, поколебавшись, он протянул руку за следующим куском...

Силы возвращались — медленно, но верно. Вначале их, казалось, не хватало и на мягкие фрукты, однако через час Ладар поймал себя на том, что с упоением грызёт здоровенный кусок мяса — маги не поскупились. Опомнившись, он с некоторым сожалением отложил кость, вычищенную им подчистую, и аккуратно принялся вставать из-за стола.

— Маленько оклемался? — Айяр оказался рядом, гибко скользнул под слабо подвешенное входное полотнище, подождал парня на воздухе, разглядывая небо. Оказывается, уже начало вечереть — солнце нехотя исчезало за горизонтом, напоследок окрашивая всё вокруг в золотисто-кровавые цвета.

— Да, спасибо. Полегчало. — Ладар задумчиво разглядывал молча стоящего парня. Тонкими, стремительными чертами лица он напоминал ему — ту, все мысли о встрече с которой он спрятал как можно глубже, но чей образ постоянно всплывал перед глазами. — Скажи, Айяр, а ты — человек?

Гибкая фигура замерла на полушаге. Медленно, обстоятельно повернулась, внимательно оглядев при этом всё пространство вокруг — открытое и пустое.

— А с чего ты решил, что я — нечто иное? — Голос был беззаботен, юн и свеж — но Ладар отчётливо расслышал в нём свист разрезаемого клинком воздуха.

— Один раз я видел... девушку, чем-то похожую на тебя... Не так, как родственники походит на родственника, а как один человек походит на другого. Вот только человеком она не была.

Айяр, уже справившийся, с собой, рассмеялся.

— Не вздумай такое ляпнуть при магах. Тут же начнут устраивать надо мной всякие опыты. Вот уж чего совершенно не хочется! Тем более — из-за такой ерунды — мало ли кто на кого похож!

— Так ты — человек? — Ладар был настойчив.

Айяр задумался.

— До сих пор думал, что да. Я — найдёныш, меня ещё маленьким подкинули в приют. Ну а оттуда одна дорога — а армию. На войне всегда нехватка мяса, так где ты видел подобных мне?

Ладар покачал головой.

— Этот вопрос следовало задавать сразу же — и выглядеть поражённым. Ты опоздал с ним минимум на три фразы. Сразу видно, что путных учителей у тебя не было. Мне всё ещё отвечать на твой вопрос?

Айяр, помолчав, кивнул.

— Я видел одну девушку... очень красивую. Случайно. Но не знаю, кто она, ни какой она расы. Подозреваю, что живётся ей несладко. Подробней — не расскажу. Это личное.

Тонкая рука, закутанная в чёрное, разжалась — и в ней блеснул узкий луч стальной полосы. пальца в перчатках задумчиво поиграли с метательным ножом — что бы затем спрятать его в недрах одежды Айяра.

— Я не шпион. Действительно, я знаю, что не отношусь к людям — но мне об этом сказал Льер Датим. Перед тем, как отправить сюда. Собственно, он мне предлагал совсем иное — стать одним из его шпионов и следить за собственным народом. Но, как бы мне не хотелось увидеть сородичей — я предпочёл оказаться здесь.

— Извини. Я не должен был бередить раны. — Ладар грустно кивнул. И. знаешь — жизнь не кончена и никто не знает, что ждёт его впереди. Ты он отчаивайся. А куда мы идём?

За разговором он и не заметил, как поле кончилось — и двух юношей обступил небольшой лесок. Они по прежнему были на линии фронта, о здесь, в темнеющем лесе, среди деревьев, скрывающих от них остальной мир, этого не чувствовалось.

— Да, мы собственно, уже пришли. Помоги. — Айяр разгрёб листву и аккуратно вытянул какую-то верёвку.

Перекинув её через дерево, он начал равномерно тянуть, поглядывая куда-то под ноги. Ладар растерянно подхватил свободный конец сплетенного из трав тросика и так же потянул на себя. Внезапно слой дёрна прямо перед ними дрогнул, поплыл вверх — и отклонился в сторону, открывая узких ход вниз. Айяр, ловко закрепил верёвки, спрыгнул прямо в темноту и чем-то тихонько постукивая, начал говорить:

— Теоретически, каждый солдат королевской армии имеет право на оружие, добытое в бою. Во многих частях сквозь пальцы смотрят на наличие у воинов нескольких комплектов оружия, да и на наличие золотишка — лишь бы воевал хорошо. Но только не в штрафбате. Здесь каждый лишний клинок подлежит немедленной конфискации. Поэтому Льер Ируг и придумал этот схорон. Звяканье прекратилось и в руках у Айяра затеплилась небольшая масляная лампа. Спускайся, только осторожно — лестницы нет.

В основном тут были мечи. Всех видов и размеров, они тихонько подмигивали оторопевшему парню отражённым, мягким светом лампадки, и, казалось, просились к нему в руки. Ладар, как зачарованный, ходил по небольшой — пять на десять шагов землянке, некоторые клинки брал в руки, внимательно изучая сталь... Обычных, армейских образцов тут не было. Всё сделано на заказ, для знати, явно гномьей работы.

— Это сколько ж это всё стоит?

— Кстати, хорошо, что напомнил. — Айяр подошёл к небольшому сундучку, стоящему у стены, открыл — и принялся черпать оттуда золотые монеты, набивая ими обычный солдатский кожаный кисет. Когда он закончил — в руках у его был мешочек, на который можно было купить небольшую деревню.

— Зачем тебе это?

— Мне? Мне золото на передовой ни к чему. Но мы давно заметили — стоит в штрафбате появиться новичку — и кого-то из ветеранов переводят в обычную часть, а то и совсем комиссуют. Это — на обустройство на новом месте. Повесим на входе, среди остальных кисетов — уходящий, как бы его не торопили, всегда успеет взять деньги.

— А что, заранее нельзя узнать, кто это будет? Ну, у кого срок наказания кончаться, например...

Грустный смех был ему ответом.

— Забудь. Подойди ты с таким вопросом к начальству — к тебе просто придерутся и срок удвоят.

— Ну, мне это не грозит. Меня сюда сослали бессрочно.

Айяр удивлённо вскинул глаза — и засмеялся на пару с фыркающим парнем.

— Теперь ясно, кого отряжать на переговоры с начальством. Давай, выбирай!

Ладар задумался, прошелся вдоль ряда задорно поблескивающих клинков — и покачал головой.

— Нет, спасибо. Они все для меня слишком большие. Я не умею такими пользоваться. Я только-только начал осваивать ножи, а ты мне предлагаешь меч! Это не для меня.

— Видел я твой нож, не волнуйся. Потому и привёл. То, что ты ошибочно называешь ножом — вазеши, малый клинок для двуручного боя. Для левой руки. А тебе нужно подобрать что-либо для правой. И ещё — конечно, тёмной клинок — это сила. Даже странно, что он был у простого гвардейца. Но тут есть мечи, способные справиться с ним. И я рекомендовал бы выбрать один из них. — Голос Айяра внезапно стал серьёзным. — То, что тёмные клинки выпивают душу — сказка... которая не так далека от реальности. Их делали так, что бы они обессиливали противника. Достаточно ему задержаться на пару секунд в любой, даже самой безобидной царапине на теле человека, и тот чувствует слабость. А если оставить его там подольше — и человек умирает, без всякого яда и без всякой магии. А сила его переходит клинку. Его приручить невозможно. Поделись с ним кровью — он воспримет это как слабость и будет жаждать ещё. Он признаёт только силу. А что лучше подчеркнёт твой статус хозяина, как не меч, способный справиться с клинком тьмы?

Ладар по новому взглянул на собственный клинок — и тихо поблескивающие шеренги стальных лент.

— И что же мне подходит?

Айяр аккуратно снял с подставок несколько мечей и выложил их наверх, прямо в начинавшие сгущаться сумерки.

— Пошли. Выбирая меч, нужно его видеть — и чувствовать.

Солнце тем временем уже почти спряталось за горизонтом — но низкие, почти параллельные земле лучи пронизывали рощу насквозь, минуя пышные кроны, озаряя её невиданным и днём светом.

— Смотри, это полуторник. Скован из особой стали, с добавками крови одной хищной твари. Невосприимчив к магии, легко разрубит железо, дерево, плоть, в том числе и твой клинок. Пасует только перед камнем.

Крепкий, блестящий меч. Судя по истёршийся рукояти — трудяга, но на лезвии — не царапинки. Рука, не привыкшая к такому весу, сразу пошла вниз. Клинок насмешливо присвистнул и заодно легко разрубил травяную кочку.

— Нет. Я не мечник, для меня он слишком тяжёл.

— Руки у тебя крепкие, видно, что с детства к труду приучен — освоишься!

— Нет. Я чувствую — не мой клинок.

— Так и говори. А то — руки, руки... — Айяр насмешливо фыркнул, и Ладар отчётливо представил себе, как он будет осваиваться. — Ладно, поехали дальше. Глянь, клинок лорда. Железо гномье, под завязку напичкан магией. Причём светлой, всё против тьмы. Тёмные клинки от таких бегут, как черти от ладана.

Небольшой, широкий прямой меч, сходящийся к острию. Лишь на пару ладоней длинней его тёмного, в рукояти самоцветы. Удобен и практичен в походе — но почему от него веет презрением?

— Нет, не мой. Сразу говорю. Дальше показывай — есть ещё?

— И не один. Гляди .

Тонкий, почти светящийся клинок. Явно не сталь — что-то лёгкое и светлое, однако острый и вёрткий. Длиннее второго, короче первого — а по ширине уступает его тёмному клинку. Едва взяв его в руки, Ладар понял — это его меч. Быстрый, гибкий и острый, созданный колоть — не рубить.

— Что это?

— Ага, влюбился? Это меч из восточных царств, якобы из лунного серебра. На мой вкус — слишком лёгок, но тьму уничтожает одним прикосновением — и без всякой магии. Вот только у него своё понятие тьмы. Специфическое. Его возможности тебе придется изучать долго. Может, другие мечи глянем?

Ладар замотал головой, счастливо улыбаясь.

— Нет, не хочу другие. Я уже выбрал. Можно взять этот?

— Для того сюда и пришли. Кажется, его называют стигис. Что-то связанное с уничтожение змей, но что — я понятия не имею.У нас, если аврала не случиться, пара дней отдыха есть — так что завтра начнём тренировки. И, пока не стемнело — помоги схорон закрыть.

Ладар покорно взялся за верёвки, мысленно содрогаясь при мысли о предстоящей учёбе — но на лицо его то и дело наползала счастливая улыбка.

Утро выдалось дождливым. Мелкий, моросящий дождь стучал по брезентовому верху палатки, сырость туманным облаком расселась на израненном войной поле, всем своим видом намекая — я тут надолго. Ладар натянул одеяло повыше на нос, надеясь поспать подольше — и тут же по палатке забарабанили. Натянутый тент загудел, подобно гигантскому барабану, и пришлось торопливо выбираться из тёплого плена одеял.

— Давай, разомнёмся немного перед завтраком! — Вся штрафная рота, за исключением раненного новичка, была в сборе. Ветераны, голые по пояс, казались, наслаждались мелким дождиком, с удовольствием подставляя лица редким струям. У каждого в руке была палка — аккуратное, выструганное из дерева подобие меча. Одну такую же Ируг протянул и ему — Стоило Ладару взять муляж в руки, но присвистнул — и по форме, и по весу тот совпадал с его вчерашним подарком. Кто-то потратил на эту деревяшку несколько часов труда — или магию.

— Хватит стоять! Вот пригорок. Царь горы сегодня идёт в деревню за продуктами!

Ветераны тут же дружно рванули в сторону небольшого, почти неприметного холма. Возможность хоть на несколько часов оказаться вне смертельной части была прекрасным стимулом. Но настоящее действие развернулось уже на травяных склонах.

Марек — гибкий, с мягкими валунами мышц, вчера весь вечер певший вполголоса спокойные, тихие песни, сегодня преобразился. Первым заскочив на вершину, он встал как скала, размахивая своим деревянным мечом. Раз за разом наваливались на него штрафники — тот, подхватив во вторую руку обычную обструганную палку, превратился в водоворот, вихрь движений, Не подпуская никого к себе — и занятому им холму. Ладар сунулся было — но гибка ветка тут же увела его меч в сторону, а второй он получил по лбу — не слишком больно, но обидно. Минут через десять, когда все выдохлись, Ируг поднял руки:

— Ладно, ты победил... намекни только Мареку о деревенских девчатах, и он один готов войско уложить. Пошли умываться — и завтракать.

Под дружный хохот все направились к небольшому ручейку, текущему в низинке. Тут вновь началась возня, за право первому оказаться у воде — в результате все ввалились в палатку, где уже был накрыт стол мокрые, но довольные.

На завтрак была каша. Обычная, не слишком вкусная, зато сытная, и вроде, в ней даже попадались куски мяса. Вздохнув, Ладар подумал, что подобная пища — его обычный рацион до конца дней. Он всё ещё елозил по тарелке, когда к нему подсел Ируг.

— Понаблюдал я за тобой сегодня утром. — Без предисловий начал он, иронически глядя, как молодой парень сражается с кашей. — Да, воина обычными методами из тебя делать долго... Очень долго. Тут, наверно, столько никто не проживёт.

Рикс покраснел. До него только сейчас дошло, что утренняя разминка, кроме всего прочего, была ещё и испытанием.

— Что, так всё плохо?

— Ну почему же плохо. — Ируг пожал плечами. — Обыкновенно. Никаких особых талантов, всё как у всех.

— А мне говорили, ну, когда я с ножами занимался.... — Ладар обиженно размазывал кашу по тарелке.

— Давай посмотрим трезво. Тебя никто не взялся учить, не записали в особые части, не сделали гвардейцем. Если ты и выделяешься из общей массы в этом плане, то ненамного. Возможно, на тебя обратили внимание, дав возможность заниматься самому, надеясь, что со временем из тебя получиться толк — но теперь это пошло прахом. У тебя его просто нет.

— Кого?

— Времени. В штрафбате новички не выживают. Они погибают первыми — и часто случается так, что, погибая, тянут за собой кого-то из ветеранов.

— Я никого не потяну. — Ладар обиженно вскочил, но Ируг лишь улыбнулся.

— Не потянешь. Потому что мы будем с тобой заниматься. Вернее, заставлять заниматься тебя. Я осмотрел тебя вчера, пока ты врачевал Крыта — твой... прежний учитель — у него ведь тоже было мало времени? Пусть больше, чем у нас, но — мало? И он был магом.

— Не в большей степени, чем вы.

— По силе — возможно. А вот по умениям. То, что он сделал с тобой, я... даже не могу и представить, как сотворить такое. Думаю, и не только я.

— Что? — Ладар удивлённо начал осматривать свои руки. — Что такое? Вроде — всё как всегда...

— Ну, увидеть изменение этой части силовых полей, составляющих сущность человека, непросто. Нужно знать, куда смотреть. Да ты не бойся — ничего плохого он не сделал, даже наоборот — думаю, за время, проведённое с ним, ты узнал и усвоил гораздо больше, чем если бы окончил пару университетов. Ты когда-нибудь слышал выражение : 'знания впитываются с молоком матери'? Аристократы любят подчёркивать — мол, в семьях магов дети с рождения много умеют. Да и воины — то же. Это не просто слова, хотя, конечно, дело не в молоке. Ниши навыки, знания — они не только в голове, в руках и ногах. Окружающая нас энергия, наши силовые поля, несут отпечаток нашей личности — и наших умений.

— Да, учитель говорил что-то подобное. Но при чём тут учёба?

— Думаю, на время твоей учёбы он максимально обострил твои информационные поля, а так же снял природную защиту, сделав тебя максимально восприимчивым ко всему новому. Позже он восстановил все защитные оболочки, но... не стал менять инфраструктуру. Возможно, боясь, что новые, окончательно не закрепившиеся знания могут исчезнуть, а возможно — предвидя вот такой случай. Так что ты и дальше сможешь обучаться интенсивно — но только в экстремальных условиях. И мы тебе в этом поможем.... А синяки я вечером залечу.

И прежде, чем Ладар успел возразить, Ируг встал, подзывая Марека.

— Займись новичком. Как мы обговаривали. И пожёсче, у нас мало времени. Думаю, послезавтра нас дёрнут за кристаллом. Тогда каждый клинок будет на счету.

Тот покорно пожал плечами и направился к выходу, подхватив несколько деревянных мечей.

— Как скажешь. Только я сомневаюсь, что за пару дней измениться хоть что-то.

Ладар вспыхнул — и, захватив муляжи своих клинков, последовал за ним.

Они отошли шагов на сто, когда Рикс не выдержав, спросил:

— Слушай, а почему вы слушаетесь Ируга? Он же такой же, как и вы — просто солдат? Или... потому, что он дворянин и раньше был важной шишкой?

Марек рассмеялся.

— Вообще-то он был маршалом. Выше него был только король. Но сейчас это всё — чины и звания — всё неважно. Он умней и опытней, знает, как победить — и при этом выжить. Потому и слушаемся.

— А за что его из маршалов — сюда?

Марек нахмурился.

— Это длинная история. Захочет — сам расскажет. А у нас до вечера совсем другое занятие. Защищайся!

Удар крепкой палкой, по всем правилам фехтовального искусства — и Ладар кубарем летит на землю. Бок вспыхивает острой болью, и парень, закусив губу, встаёт, отчётливо понимая: экстремальные условия ему будут обеспечивать по максимуму, если это только хоть чуть-чуть поднимет его шансы. Ему — и всему отряду.

Удар — блок — падение. Весь день слился в единый ком боли, удары слились, и не сразу было понятно: что это — боль от удара — или от очередного падения. Голова кружилась, всё было как в тумане. Марек хмурился, несколько раз пытался остановить избиение — но подошедший Ируг энергично кивал, давая знак продолжать — и всё новые удары сыпались на ничего не понимающего от боли парня. После короткого обеда, наспех залатав переломы нескольких рёбер, отставной маршал подхватил свою палку и встал рядом с Мареком — и они уже вдвоём стали обрушивать на парня вихрь выпадов, заставляя его вновь и вновь корчиться от жёстких ударов. К вечеру все солдаты штрафбата столпились на небольшой лужайке, даже раненный новобранец вылез из палатки погреться на солнышке. Раны, нанесённые магией, поддавались лечению плохо, но, глядя на страдания Рикса, тот был только рад этому. Он представлял себя так же валяющимся на земле — и трясся от ужаса. Неужели со всеми тут так? Он не видел, как отлетают палки Марека от пока совершенно бессистемных, но уже сильных и быстрых ударов Ладара, как морщатся опытные воины, когда по ним приходятся даже лёгкие, скользящие удары чужой палки... Ветераны видели больше — и были довольны.

— Ируг, завтра придётся вставать уже четверым. — Марек, потирая предплечье, по которому пришёлся слепой удар новобранца, хмуро кивнул.

— Может, и больше. Я понятия не имею, как проводить обучение с такими, как этот... Надеюсь, мы всё делаем правильно. Но он практически не закрывается, только хочет достать врага! Стоп, на сегодня довольно, мне нужно подумать...

Ладар с трудом поднялся. Его шатало, кровь шла из носа, из ушей, с разбитых губ, да и руки были ободраны. Ируг хмуро его оглядел, вытянул ладони, мягкое сияние коснулось парня — и тёплая волна пробежала по телу, восстанавливая, исправляя, излечивая....

— Сегодня съешь двойную пайку. Через нехочу! Ты даже не представляешь, сколько энергии потратил, а завтра будет ещё хуже, это я тебе обещаю. Утром продолжим!

Ладар не помнил, как ел неподатливую, резиновую кашу, с трудом запихивая в себя огромные куски, как шёл в палатку, поддерживаемый сочувствующим Айяром, как упал на соломенный топчан — он уже спал...

— Внимание! Целься! — Три мощных, заряженных арбалета хмуро уставились на растерянного парня, сверкая отнюдь не деревянными наконечниками.

— Твоя задача усложняется. Ты не должен наносить удары! Только отражать. Первый нанесённый удар — и они спустят курки. Стрелу из лука возможно ещё отбить — но не арбалетный болт. Начали! И трое ветеранов во главе с Мареком шагнули навстречу растерявшемуся Ладару.

— Но я... — Сухой треск палок — и ученик кубарем летит в кусты. Ярость внезапно появилась откуда-то из сердца, накрыла мощной, очищающей волной. всё вдруг стало другим...чётким, руки сами порхали, плетя замысловатую вязь ударов, заставляя опытных воинов промахиваться, уходить в сторону, ругаясь вполголоса — а тело, невесомо-послушное, использовало всё новые и новые хитрости и уловки — придуманные им самим увиденные где-то и вроде бы давно забытые, они оказались востребованы и выплыли на поверхность разума из тайников памяти... ' — Хватит! Никто его больше не ударит!' И танец продолжался...

Когда вечером Ируг стал осматривать парня — он не увидел ни одной новой ссадины, ни одного свежего синяка.

— Кем, говоришь, был твой наставник? — Удивлённый прищур глаз.

— Дирил — слыхали, наверное? Вором он был. Вором. — Распространятся о умершем ... друге не хотелось совершенно.

— Это — вряд ли. Прежде всего, он был гениальным теоретиком магических структур, пусть и невеликой силы. А гений и злодейство есть вещи несовместные. Таким 'ворам' за их открытия стоило бы присуждать дворянство со всеми вытекающими...

— Он был и дворянином. И магом. Вот только ему не хотелось видеть, как мир катиться в пропасть. Он рискнул — и проиграл.

Ируг задумался, глядя на погружённого в нерадостные воспоминания парня.

— Я не знаю, что задумал твой учитель. Думаю, и ты этого не знаешь. А вот что ты обязан затвердить накрепко: пока ты жив, он не проиграл. Слишком много в тебя вложено, что бы ты мог опустить руки и плыть по течению. Возможно, тебя и соблазняли радужные мечты мелкого воришки, но твоя подготовка... это что-то невероятное. Дайте мне возможность изменять структуры новобранцев подобно твоим хотя бы на одну десятую, сотню толковых инструкторов — и я за полгода завоюю не страну — весь континент! Ты можешь стать великим воином!

Ладар с трудом поднялся. Всё тело болело, словно он весь день ворочал тяжёленные мешки с мукой, как когда-то в детстве, с отцом. на мельнице...

— Спасибо за перспективы! Если учесть, что я в штрафбате до конца моих дней — это небольшое достижение. Я лучше попробую добиться иной, более серьёзной цели... Выжить!

Отставной маршал улыбнулся.

— Обычно от моих речей загорались и ветераны. И потом ими было легко управлять. А ты — что помешало тебе помечтать о величии?

— Не знаю... Обычно о славе мечтают до тех пор, пока не увидят вереницу смертей, ложащихся под ноги ступеньками к величию. Потом успокаиваются и начинают искать более конкретные цели. Но если человек не умеет мечтать — он начинает алкать денег, в надежде, что они купят его мечты. Деньги приходят, но счастья не приносят — и человек стремиться получить их больше и больше, думая, что для счастья их у него не достаточно. И не понимает — счастье для него недостижимо потому, что в детстве он так и не успел научиться мечтать.

Ируг присвистнул.

— Твои слова?

— Нет. Но они последнее время всё чаще всплывают у меня в памяти. Я учусь мечтать.

— Хорошо, что не соврал. Для юнца — это слишком мудрый вывод. Поешь поплотнее, скорее всего, завтракать не придётся, господа маги любят устраивать ранние побудки.

В этот раз маг в чёрном, отправляющий смертников на очередное задание, снизошел до подробных объяснений. Возможно, потому, что видел небольшое количество выживших после прошлого боя — или просто более уважал тех, кто остался?

— Ронхарцы имеют свои преимущества в этой войне. Их секрет — способ выращивания гигантских магических кристаллов, способных аккумулировать огромные запасы энергии, которые можно легко использовать как на поддержание собственных защитных полей, так и на причинение нашим войскам, перешедшим в атаку, очень существенного ущерба. По сути, если бы не наши метатели, постоянно обстреливающие вражеские позиции и ломающие чужую защиту — с одной лишь целью заставить Рохнор тратить свои запасы маны, можно было бы уже капитулировать. Именно поэтому наш король не соглашается даже на самое короткое перемирие — месяц, другой работы их магов на заполнение уже установленных вдоль линии фронта кристаллов — и война будет проиграна. Думаю, вы уже поняли, каково будет ваше следующее задание. Прямо перед вами, в конце поля — небольшой земляной вал. Он так же защищает врагов от прямой атаки, как и его отсутствие с нашей стороны — это открытое место, ловушка для легковерных. Зато в полумиле дальше установлен один из самых мощных их кристаллов — полностью заряженный, он представляет по своей силе как минимум малый магический круг. А, возможно, и большой. Никто с нашей стороны вблизи его не видел. Установленный одним из первых, он считается неприступным благодаря силовым полям, им же генерируемым. Так же его охраняет рота двойного караула. Слышали?

Дождавшись нескольких угрюмых кивков, маг улыбнулся и продолжил:

— Но не всё так плохо. Мы внимательно наблюдаем за этой местностью и с уверенностью можем сказать следующее: это первая работа ронхарцев, и потому многое сделано неряшливо. А та часть роты двойного караула, которая охранят кристалл, за годы безделья утратила если не навыки, то бдительность — и у вас появился шанс. Каждый получит вот такой талисман. — Маг поднял вверх руку, в которой поблёскивал изумрудным светом небольшой браслет. — Он защитит вас от действия кристалла примерно на полчаса. За это время вы должны успеть добраться до него и уничтожить! затем, своим ходом — обратно в лагерь. До открытия портала десять минут, разбирайте браслеты и обсудите порядок действий.

— Командир, у нас правда есть какой-то шанс? Что-то не очень вериться... — Марек, надев поблескивающий браслет на руку, безошибочно отыскал глазами Ируга. Тот задумчиво кусал седой ус.

— Так же, как и всегда — есть, но мало. Сегодня, пожалуй, даже меньше, чем обычно.

— Порядок действий?

— Нас десантируют как можно ближе к порталу. Не дальше сотни шагов, не ближе пятидесяти. В месте, где нет большого скопления людей. Это обычная тактика подобных операций. Впрочем, думаю, двойники нас по любому перехватят, так что пробиваться будем с боем. Пойдём ежом, на клине — Марек, с молотами Кордовы. Ими, кстати, проще всего разбить подобные артефакты — и уцелеть. Но в любом случае — метать молот не ближе десяти шагов. Откат будет фантастический. Если сделаем всё оперативно — от отката нас браслетики сумеют защитить — но на большее не рассчитывайте. Дальше выбираемся на восход, там река делает петлю и разливается. Прыгаем в воду и плывем вниз по течению насколько хватит сил. Затем — на наш берег. Специально для новобранцев: тех, кто не придёт до завтрашнего утра, записывают в покойники и, для верности, дают установку эмблеме. Думаю у каждого плечо уже заряжено медленной смертью. Если захотите предать — она сработает, захотите сбежать — то же самое. Это же касается и плена, и пыток. Так что по любому не снижайте темпа. Следующий рассвет вы сможете встретить только тут же, в этом лагере.

Новичок, прибывший вместе с Ладаром, с трудом удерживая дрожь в руках, погладил подаренную ему секиру и робко спросил:

— А где наше место в вашем строю?

— В конце. Мы с вами ещё не сработались, так что прикрывайте нам спины... И старайтесь не отставать!

— Всё! Портал открыт! У вас минута!

На поляне вспыхнул светло-синий овал портала. Воины, приготовив оружие, один за другим исчезали в его дымке — вначале Марек, затем Ируг с Айаром... Последним, вслед за пепельно-белым новичком, шагнул Ладар, приготовив тёмный клинок — и сразу же окунулся в круговерть боя...

Солнце, только-только начавшие подниматься из-за горизонта, было скрыто лесом и небольшими валунами близлежащих холмов. Тёмные фигуры мелькали, поблёскивали рассекающие чужую плоть клинки, отовсюду летели брызги крови. Было страшно — не видно не чужих, не своих, и Ладар, вновь почувствовав нацеленные на него стальные жала арбалетов, начал только отражать направленные удары — он панически боялся зацепить кого-то из своих.

— Не отставай! — Клин атаки упрямо сдвигался к укромной низинке в центре которой расцветал тёмно-красным цветом гигантский каменный цветок, озаряющий всё вокруг кровавыми отблесками.

Ладар торопливо двинулся за шумом боя, как внезапно перед ним появилось несколько гибких фигур с копьями. Увидев растерянность новичка, охрана решила оттеснить его — и уничтожить. Мелькнул широкий наконечник — и полетел в сторону, встретившись с вставшей на его пути сталью. В их небольшом отряде копий не было, и тёмный меч, наконец получил первую кровь сегодняшней ночи. Небольшой клинок, словной живой, сам потянул хозяина по кратчайшей дуге, заканчивающейся у чужого горла — и застыл на несколько мгновений, наслаждаясь вытекающей жизнью. Но сверкнула серебристая молния правой руки, отгоняя особо ретивых — и своевольный мрак вновь стал послушным, исправно перерубая плоть, дерево, металл. Круговерть боя захлестнула, ощетинилась стальными жалами, выстроила тропу, ведущую к гибели — но в ней скрывалась тропа теней, и сипал, умеющий идти по ней, закрутился в кровавой бане. Ему удалось пробиться к своим — всё тело ныло, чужая кровь ручьями стекала по одежде, руки норовили выпустить скользкие рукояти мечей — но Ладар остановился только тогда, когда услышал негромкое:

— Рикс! Спокойно, своих порубишь! Твои — те, что сзади. Ещё немного, мы уже почти на месте!

И в этот момент решил действовать маг. Видя на нападавших защитные чары, защищающие от чужого воздействия, но до последнего тянул, надеясь на охрану — но когда вверенного ему кристаллу начала угрожать реальная опасность — не выдержал. Зачерпнув побольше голой силы, он сплёл гигантский феербол, способный проломить любую защиту. Позади отряда словно вспыхнуло маленькое солнце — яркое, полное переливающихся внутри него языков пламени и плюющееся огненными искрами, оно быстро надвигалось на растерявшийся отряд.

— Марек, топоры! — Успел крикнуть Ируг, прежде чем...

Мир подёрнулся чёрно-белой дымкой и застыл. Свет огненного шара освещал белые лица штрафбатовцев, их противников, внезапно понявших, что ими решили пожертвовать, замершие клинки в руках, приготовившегося к броску Марека — до вражеского кристалла было шагов пятьдесят, но, глядя на налитую силой фигуру, можно было не сомневаться — докинет! И пульсировал, просясь на свободу, небольшой амулет на груди у Ладара.

Преодолевая ставший плотным воздух, тот с трудом вытащил ракушку — жемчужина в центре её налилась красным и пульсировала. Времени было в обрез. Развернувшись к шару, он торопливо ментальными струйками скользнул в центр феербола. Структура заклинания была слеплена наспех, творивший явно больше полагался на силу, чем на умение — куда ему было до ювелирной точности магических ловушек аристократов. Впрочем, никто и не ожидал, что на обезвреживание боевого заклинания у кого-то окажется больше времени, чем пара ударов сердца...

Узел. Второй. Оковы заклинания распались — и стихия огня получила свободу. Языки пламени устремились за пределы сферы, в которую были заточены — и встретились с тонкими ментальными нитями. Капля водя, нежная и слабая, способна разрушить гору — если получит необходимое для этого время. Ладар и сам не знал, сколько ему потребовалось, что бы усмирить яростные порывы огненных лент — и сплести их в новый, ничему не угрожающий узел. Лицо горело, словно он долго был на солнце, волосы на руках были опалены, пот градом лил по телу, разъедая воспалённую кожу — но он упрямо тянул и тянул нитями своего сознания частицы огненного ада, забываясь, пытался помогать себе руками — и даже зубами. Как ни странно это помогало.

— Ты опять вытворяешь нечто несусветное, перекраивая нити судеб по новой?

Ладар торопливо обернулся — и встретился с тёмным взглядом, сверкающим из-под накинутого капюшона.

— Привет, Илис! Я собираюсь на свидание! И делаю соответствующий подарок своей девушке! Вот, держи! — Улыбнувшись, он протянул гибкой фигурке в тёмном плаще огромный огненный цветок, сплетённый из языков пламени.

Гибкая нежная рука, протянувшаяся навстречу цветку, помимо воли дрожала. Тонкие пальцы сомкнулись на огненном стебле — и чернота рванулась вверх, пожирая яростно бьющиеся пряди. Мгновенье, другое — и огромный, в рост человека пылающий цветок замер, подёрнувшись белым пеплом. Девушка помедлила, дунула — и тот осыпался, оставив в её руке чёрную как ночь, живую розу.

— Сумасшедший! Ты хоть представляешь себе, сколько законов мироздания ты нарушил, сделав мне этот подарок?

— Основы мироздания нельзя нарушить, Илис. Если тебе кажется, что привычные тебе законы перестали действовать — это не означает конец мира, просто вступили в действие иные законы, более высокие.

— Прекрати! Ты тратишь силы могущественного амулета на глупости! Скажи, что ты хочешь? Обратить страну своих врагов в пустыню? Проложить дорогу из смертей — от тебя до престола? Сделать тебя неуязвимым? Возможности смерти велики, не пренебрегай ими.

— Я... Я хочу тебя видеть рядом с собой. Всегда!

— Безумец! — Рука с розой поднялась — и ударила парня, выкидывая в обычный мир. Огненный шар, по прежнему огромный и яркий, налетел на застывшие фигуры людей — и рассыпался больно жалящими, но в общем, безобидными искрами.

— Марек! — и вначале один, а затем и второй метательный молот устремился к тревожно пульсирующему кристаллу. Бум! Бум! — защита дрогнула, но выдержала. Что бы не вложили маги в эти топоры — преодолеть защиту, наращиваемую сотней магов с начала войны, им оказалось н по зубам.

— Уходим! — ветераны повернулись было, но вновь закричал Ируг.

— Нет! Задача не выполнена, прорываемся дальше! Помним о эмблемах! Марек, есть ещё оружие? — Кряжистая фигура согласно кивнула, доставая из-под щита, закинутого на спину, две небольшие секиры. — В сторону! Сам поведу!

И ёж смертников пошёл дальше. Опомнившиеся солдаты Ронхара навалились вновь, их становилось всё больше, но идти оставалось не так уж и много — пять десятков шагов, пять десятков ударов — копьями, мечами, секирами... Пять десятков трупов, навсегда застывших на ночной, холодной земле — и вот уже красный кристалл перед ними, пульсирует глубокими волнами — цвета крови.

— Марек! — Но секиры лишь скользят по мощной защите, на глазах теряя острую кромку.

— Айяр! — Тонкий клинок ловко протыкает защитное поле — и рассыпается в пыль, не дойдя до камне лишь поллоктя.

— Все вместе! — Десяток заточенный лезвий втыкается в начавшее гудеть защитное поле, то искрит, пытаясь удержать боевое, залитое кровью оружие, полное какой-то непонятной ярости — и тут Ладар, размахнувшись, кидает тёмный клинок — как обычный метательный нож, ухватившись за рукоять. Тёмный бархат лезвия прижимается к пальцам, скользит и впитывается в бархатную пустоту тонкая струйка крови Хозяина... и привыкший не видеть препятствий меч проникает сквозь все преграды, раскалывая каменное сосредоточение энергий.

— Ложись! — Люди падают ничком, стараясь вжаться поглубже в землю — а над ними проноситься, уничтожая всё вокруг, тяжёлая волна отката. Тело гудит, словно над ним кто-то ударил в гигантский колокол, где-то бушует пламя и кричат люди, хочется так лежать и не шевелиться вечно, давая отдых потрясённому разуму — но взгляд встречает яростное пламя глаз Ируга.

— Бегом! Через пару минут они начнут приходить в себя, а нас сейчас на многое не хватит. Браслеты рассыпались в пыль, любой офицер с парой амулетов нас раскатает в лепёшку, даже не поморщившись. Взяли по осколку кристалла, что бы было чем отчитаться — и к реке!

Несколько торопливых шагов — и стальной камень пьедестала, на котором рос кристалл. Он обуглен и порист — однако звенит, заставляя усомниться в каменной основе. Обломки бывшей заградительной системы, подобно тлеющим углям, тускло светят в темноте. Подхватить на ощупь несколько острых граней — и услышать вскрик Марека.

— Забери своего душегуба, Ладар! Даже просто валяясь на земле, норовит выпить чью-то жизнь!

Марек аккуратно протянул парню тёмный клинок, торопливо распихивая осколки кристалла по карманам — и тут же сорвался на безумный бег — на восток в сторону ещё не слышной реки. оглянувшись, Ладар понял, что остался один — и кинулся вдогонку за остальными.

Шаг другой. Сотня. Другая. Тело, уже измученное сегодняшней ночью, протестующее взвывает, заставляя мышцы скручиваться в ожидании судорог, но Ладар не меняет темп бега. Это он помнит ещё по той, спокойной, крестьянской жизни: нельзя во время ночного бега, ориентируясь лишь на дыхании товарищей, да ещё на инстинктах, останавливаться, менять ритм гонки. Потом уже не восстановишь, не нагонишь своих, а ставка здесь — не завистливые взгляды пацанов и восхищённые — деревенских девчонок, а — твоя жизнь. Ещё одна сотня торопливых, огромных шагов, больше похожих на скачки. Руки плотно прижаты к бокам, удерживая оружие — а ноги, словно зажившие своей жизнью, делают торопливые, аккуратные прыжки, умудряясь каждый раз приземляться точно на стопу.

Где-то позади слышались крики и метался свет факелов — то ли там рассматривали ущерб, то ли уже снарядили погоню. Но они отставали, безнадёжно отставали — солдаты были не страшны, тут главное — выдержать сумасшедший темп... и не думать о втором феерболе, который может выпустить взбешённый неудачей маг.

Река. Все бросались в воду, не останавливаясь, не пытаясь раздеться или развязать одежду — и торопливо скрывались на глубине, уходя от этого давящего, незримого феербола, дамокловым мечом повисшего над маленьким отрядом.

Вода подхватила парня, наскоро остудив разгорячённое бегом тело — и понесла вниз по течению, уводя дальше от берега, в глубину, где было тепло, темно и тихо. Ладар торопливо набрал воздуха — и нырнул на самое дно, с удовольствием ощущая, как расслабляется уставшее, спаленное последними часами жизни тело, как медленно приходят в себя уставшие, окаменевшие мышцы, словно повисшие в невесомости. осколки кристалла неярко светились, создавая иллюзию чего-то тёплого и безопасного.

Ток воды ударил в спину, заставив перевернуться, выставив тёмный клинок, так и оставшийся в руке. Полупрозрачная тварь, больше всего похожая на речного ската-переростка, не смогла остановиться — и напоролась прямо на тёмное лезвие, принявшись биться в агонии.

Двое её товарок метнулись из темноты, норовя обвить непокорного своими крыльями, утащить на дно, зарыть в песок — на корм своим малькам. Торопливый взмах, тело протестующее заскрипело, мышцы взвыли — но клинок успел рассечь ближайшее студенистое тело, заставив отпрянуть второе.

Ладар торопливо оглянулся. несколько спеленатых коконов уже неторопливо опускались на дно, остальные рубились — скупыми. аккуратными движениями, которыми можно противостоять току воды. Он нырнул глубже, полосуя ближайший кокон — и один из ветеранов торопливо принялся рубить ската, подкрадшегося к нему сзади — и поплыл наверх, глотнуть воздуха.

Воздух! Сколько он не был на поверхности — минуту? Больше? Ладар совсем уже собрался всплывать — и тут его взгляд упал на медленно уходящие в глубину куски кристаллов, светящиеся сквозь полупрозрачные коконы тел. Им воздух нужен не меньше чем ему!

Торопливо подплыть, резануть замечательным, не подводящим ни разу клинком по студёнистой массе — и поплыть дальше, слыша позади яростную схватку вырывающегося на свободу тела. Последним оказался Айяр. Как самый ловкий и гибкий в отряде человек так сплоховал было непонятно, но он пулей вылетел на поверхность, даже не удосужившись добить студенистые путы. Ладар задержался, двумя взмахами перечёркивая остатки жизни в магическом создании, выращенном из обычной рыбы — и увидел, как над его головой застыли ещё три её товарки. Древний инстинкт охотниц подсказывал им — добыча лишена воздуха, и потому уязвима. Ещё несколько мгновений — и можно будет начать пировать. Ладар рванулся, кромсая всё перед собой, но тут упругая масса обхватила ноги, вторая сжала грудь, выдавливая остатки воздуха....

— Рикс! Очнись! — Хлесткая пощёчина ударила по одной щеке, потом по второй, заставляя вынырнуть из омута беспамятства.

— Где я? Мы выбрались?

Айяр невесело ухмыльнулся.

— Если бы! Проклятый маг запрудил скатами-переростками всю реку, не сунешься. Мы успели пробиться на небольшую песчаную отмель прямо в центре. тут можно отдохнуть, но недолго — скоро утро, а мы тут как на ладони. Ты как, в порядке? По реке плыть не удастся, нужно пробираться на наш берег, а затем по мелководью вдоль него — до нашей площадки.

— А почему не выйти тут?

— Думаешь, нас тут ждут? охранные заклинание наверняка работают в ночном, максимальном режиме — да нас спалит, стоит нам сделать пару шагов от берега. А может, и того раньше, но будем надеяться на лучшее.

— Наши все уцелели?

Айяр отвёл глаза.

— Молодого парнишку помнишь, ну который вместе с тобой прибыл. Пропал ещё во время бойни там, в лагере. Остальные — тут, они и не в таких передрягах бывали, верно?

Раздался одобрительный гул голосов. И тут же возмущённый Марека.

— Нет, в таких, когда у отряда половина оружия, добытого тяжким ратным трудом, за несколько секунд просто испарилось, такого ещё не было! Я потерял оба метательных молота плюс одну секиру! А вторая вся затуплена, ей заниматься придётся чёрт знает сколько, что бы в порядок привести! Мне этих тварей склизких приходилось зубами грызть! А вкус у них... быр, ладно бы морские были, те хоть соленые, а эти — преснятина одна!

Тихий смех — вполголоса, но дружно. И снисходительное замечание Ируга

— Ну, раз Марек начал ворчать, значит, всё приходит в норму. У кого-нибудь есть идеи, как отсюда выбраться?

Задумчивое молчание. Все срочно принялись приводить в порядок оружие. Большинство доставали ножи— всё, что осталось от ночного рейда. Ладар проверил оба своих меча — один за спиной, другой в руках и бодро предложил:

— Как насчёт использовать воон то брёвнышко? — он указал на темнеющее на фоне серебристой глади реки пятно бревна, наполовину зарытого в песок.

Тихий, снисходительный смех Ируга.

— Я его первым делом осмотрел. Оно в воде уже несколько месяцев. Стоит его сдвинуть на глубину — тут же на дно пойдёт.

— А если просушить? Магически?

Отставной маршал задумался, а Марек, торопливо проползя по песку до бревна, вонзил в него нож и разочарованно осклабился.

— Тут труха одна. Высушите — и оно просто рассыплется. Его вода только и держит.

Ируг решительно покачал головой.

— Юнец подал отличную идею. Аккуратно тащите бревно на песок, я его укреплю и выкачаю, сколько могу, воды из сердцевины. До берега оно дотянет, а нам больше и не надо. Будем за него держаться и от скатов отмахиваться. Рикс, поможешь?

Ладар торопливо кивнул и честно добавил:

— Только толку от меня будет немного. Я практически пуст. — Он протянул руки вперёд — и с ладоней его заструился еле заметный, мягкий свет. Ируг изучающее посмотрел на него, вздохнул — и стал добавлять что-то своё...

К лагерю подошли, когда восток уже начал розоветь в ожидании дневного светила. Грязные, в ошметках своей и чужой крови. Ируга, потратившего все силы, волокли на руках по очереди. Несколько магов, дожидавшихся их появления, торопливо забрали осколки кристалла, разблокировали уже приходящие в убийственное состояние эмблемы — и исчезли в дымке портала. Никто даже и не подумал осмотреть раненых, помочь им хоть чем-то. Штрафбат.

Все торопливо принялись мыться, чиститься, перевязывать рану друг другу. Ладар, с трудом передвигая ноги, поплёлся к ручью — уже перед самым лагерем одуревшие от усталости штрафники попари в какое-то болото и теперь всех покрывала корка вонючей грязи.

Там уже плескался Айяр — совершенно обнажённый, он стоял в нижней части ручья, что бы не мутить воду, торопливо скрёбся пучками травы. Небольшой бочонок с едким жидким мылом стоял наготове.

Торопливо скинув вонючую одежду, Ладар ухнул рядом, подняв кучу брызг.

— Пожалуй, я тут полежу до обеда. Глядишь, грязь сама сойдёт. Ты там нашим скажи, что бы не волновались!

Айяр ухмыльнулся, повернулся к новичку, собираясь съязвить — и глаза его застыли, став круглыми от удивления.

— Интересно! Ты в курсе, что у тебя на теле, от плеча вниз, застыл чёткий чёрный отпечаток цветка... Розы, кажется, если вот это — шипы... — Он задумчиво поглядел на чернеющие пятна и добавил:

— Дело, конечно, твоё, но если не хочешь лишних вопросов, поскорее мойся и дуй в палатку. На тренировках твои плечи видели все — и никаких таких чёрных цветков там не росло...

— Ты так и не оделся! Зато прибарахлился. — тихий смешок. Ладар с трудом поднял голову — входа в его палатку, откинув полог, стоял Айяр и, посмеиваясь, наблюдал за всклокоченным парнем. Штаны он, конечно, натянул, а на большее откровенно не хватило сил — едва увидев постель, он рухнул в неё, даже не обратив внимание, что она подозрительно мягкая. Зато сейчас, привстав, он с расширенными от удивления глазами рассматривал новёхонькую кровать, с мягкой перинкой, которой могла бы позавидовать и избалованная Марго.

— Это... Как это?

— Видать, кто-то на тебе неплохо подлатался. — Айяр махнул рукой вверх. И постарался отблагодарить.

— Что значит — подлатался? — Ладар вытряхнул из мешка запасную рубаху и торопливо оделся.

— А ты и правда думал, что уничтожения вражеского кристалла нужно дабы мы перешли в наступление? — Гибкая фигура огорчённо махнула рукой. — Это вряд ли. В лучшем случае — отвлекающий ход. Иначе бы гвардию послали. А мы — нас можно использовать по всякому. Например, делать ставки.

— Ставки? — Глаза сидящего на кровати парня вспыхнули, дерево новёхонькой кровати затрещало от сжатых рук. — Объясни!

— Жизнь воина на войне коротка. Это боль и смерть. Аристократы и маги же воюют всю свою жизнь, достаточно долгую. Для них это — бесконечная шахматная партия, где простые солдаты — мелкие разменные фигуры, не более. Ну а поскольку любая, даже самая интересная игра может наскучить, если играть в неё слишком долго, иногда они делают ставки. Удастся — не удастся, выживут — не выживут. Не знаю, кто рискнул поставить на тебя, зелёного сосунка в практически смертельном рейде, но он наверняка отхватил хороший куш. И попытался отблагодарить. Ладно, не кипятись — пойдём, как всегда, для выживших стол накрыт. Сегодня ребята в схорон ходили, вооружались, так что есть что отметить!

Ладар угрюмо стал одеваться. Подумав, отложил оружие, взяв только небольшой метательный нож — тот, что получил в первый, памятный день штрафбата. Идти на пир вооружённым смешно, невооружённым — словно голому.

— Айяр, а почему ты меня о выжженном цветке ничего не спрашиваешь?

— А что спрашивать? Захочешь — сам скажешь. Нет — зачем заставлять говорить ложь.

— Это откат того феербола. А такой специфический — из-за моей дури. Да толком я и сам не понял, почему.

— Хорошо. — Айяр улыбнулся, не акцентируя внимание на некоторые пропуски в объяснениях. — Будем надеяться, со временем он у тебя пройдёт, а то парни засмеют. Им только дай повод.

Марек сиял. Огромная, в рост человека двуручная секира стояла в самом центре палатки, переоборудованной в столовую, и сияла, явно сегодня отполированная со всем тщанием.

— А, Рикс, глянь, что в глубине нашего схорона нашлось! Как же я раньше-то не прошерстил там всё? Ну, как, красавица?

Ладар смерил взглядом великолепие оружия, отметив и высоту и диаметр стального древка, и толщину огромных лезвий.

— Это на какого-то великана. Человеку такое и поднять трудно!

Марек обиженно фыркнул, подскочил с любимице и ловко подхватив одной рукой, выскочил на воздух. Все высыпали следом — поглядеть, как осваивается с новым приобретением крепыш, в котором явно угадывалась кровь иных рас.

Секира сверкала. Солнце отражалась в полукружье лезвий, пускало огненные зайчики со стального жала, пугало сполохом разрезаемых на части лучей. Воздух басовито гудел, уступая сверкающему колесу, и казалось, сто это огромный стальной волчок кружиться на поляне — волчок в центре которого ловко вертится кряжистый человек. Но вот движения сменились — перехватив большую секиру обратным хватом, под лезвия, одной рукой, Марек выхватил свою прежную, малую секиру — другой. Теперь сполохи опасных дуг чередовались, обозначая разные зоны поражения — и лишь иногда прерывались резкими выпадами стального наконечника древка.

Когда запыхавшийся Марек остановился, все одобрительно заорали, и отправились выпить за великого воина. Риксу налили вдобавок и штрафную — как усомнившемуся, потом пили за удачно завершённую операцию, за новое, не менее прекрасное оружие, за будущие походы...

Где то через пару часов Ладар с трудом вылез из столовой. Небо, уже тёмное, кружилось, звёзды водили хороводы, земля норовила вырваться из под ног и больно стукнуть по лицу. С трудом добравшись до палатки, он принялся торопливо, не разжигая света, раздеваться — как вдруг две нежных руки обвили его за шею и чей-то тонкий голос прошептал:

— Привет. Не ждал меня?

Это было сказочно. Он двигался, как в тумане, обнимая и лаская свою мечту, они вновь и вновь сплетались в объятьях, покрывая друг друга поцелуями, и парню казалось, что у него выросли крылья и он летит высоко над землёй...

— Илис... Ты прекрасна!

Увесистая пощёчина была ему ответом. Ладар, не ожидавший подобного, плюхнулся с кровати, неловко извернувшись так, что бы не обрушить саму палатку.

Тут же зажёгся под потолком магический светильник, осветив разъяренное лицо Марго:

— Кто такая Илис? Что, ты и тут умудрился найти себе девку? Я, как дура, переживаю за него, тайком пробираюсь, а он...

Лицо её пошло пятнами, и, грубо выругавшись, она исчезла в малом портале.

— Рикс! Что тут у тебя за крики? — Полог распахнулся, и в шатёр ввалились его сослуживцы, блистая обнажённым оружием.

Ладар встав, торопливо накинув на себя простыню.

— Да всё нормально. Просто поздравили... с удачным рейдом. Ничего особенно.

— Ага, и поэтому у тебя всё лицо в губной помаде. — Ехидству Марека не было предела. Эх, нас никто так не поздравляет. Ну, не будем мешать. Только вы это — потише, ладно? А то как бы ронхарцы не решили, что тут наступление готовиться, и не начали обстрел!

Под звуки громового хохота сослуживцы отправились обратно — праздновать, а Ладар, с трудом усевшись на край кровати, стал приходить в себя.

— Рикс! Подъём! Не стоит тратить свободный день на безделье, если, быть может, вся твоя жизнь будет зависеть от отработанных сегодня приёмов.

Глаза никак не хотели раскрываться, ноги были ватными и отказывались служить, голова трещала и мир вокруг тихонько вращался.... Встать? Нет, только не сегодня!

— Доброе утро! Айяр, ты не мог бы зайти попозже... Например, ближе к вечеру?

— Нет! В десяти минутах бега течёт чудный холодный ручей, он живо поставит тебя на ноги. Давай, пять минут — и ты должен быть на ногах! А я пока соображу, что тебе можно сейчас поесть.

Ладар с трудом поднялся на ноги. Похоже, он отравился чем-то из вчерашнего — слабость, тошнота, приступы головокружения... С трудом он оделся и, пошатываясь, выбрался из палатки.

Айяр с небольшим вещмешком и несколькими деревянными бокенами стоял неподалёку, чистый и свежий, словно и не пил вчера наравне со всеми.

— Что я вчера пил?

— Вчера-то? Ну, насколько я помню, пятилетнее красное, потом сгущенное белое, потом коктейль 'огонёк'...

— Хватит! Как же мне плохо...

— И ещё ты пил кимскую смесь. Знаешь, что это такое?

— Нет... судя по моему нынешнему состоянию — явная отрава...

— Практически угадал. Её разработали лет сто назад как упреждающее противоядие, штука довольно противная, зато даёт иммунитет ко многим ядам. С тех пор её всё совершенствуют и совершенствуют, включая дополнительные компоненты, в противовес появляющимся новым ядам. Насколько я знаю, та штука, которую привезли для Ируга — самая крутая, она даже небольшой иммунитет от магии даёт. От каких-то её разновидностей.

Ладар пошатнулся и сел. Мир, покачавшись, немного уменьшил вращение и фигура Айара перестала дрожать, приобретя более чёткие очертания.

— Ну вот сам бы её и пил! Я то в чём виноват!

— У нас уже все этим переболели. Последнюю порцию он добыл по старым армейским каналам специально для тебя. Боюсь, с рядовыми солдатами тебе редко придётся сражаться, а все элитные части Ронхара имеют привычку добавлять что-либо к честной стали. Терпи, холодная вода тебя взбодрит, а интенсивная тренировка за полдня поставит на ноги. Иначе будешь болеть не меньше недели, а столько времени у тебя просто нет.

Вода была просто ледяной. Ладар рухнул в ручей, подняв кучу брызг, и усилим воли расслабился, не давая готовым сжаться, подобно пружинам, мышцам, вытолкнуть тело на берег, к тёплому солнышку. Говорливая вода деловито обтекала человеческое тело, опустившееся на залитое солнцем дно ручья, щекоча кожу упругими струями и покалывая песчинками. Вытерпев так долго, что лёгкие зажгло от недостатка кислорода, Ладар вылетел на берег — и, не давая мышцам опомниться и скрутиться в судорогах, подхватил один из деревянных мечей и обрушился на стоящего в ожидании Айяра.

Тело вело и ломило, тысячи разный импульсов обрушивались на мелькающие руки и ноги. Наставник, вначале с улыбкой наблюдающий за потугами новичка согреться поединком, сам вспотел, с трудом пытаясь удержать странную, рваную манеру боя, не успевая отражать удары, идущие подчас с самых неожиданных направлений. Нахмурившись, он начал взвинчивать темп, подхватил второй бокен — но Ладар, отпрыгнув на мгновенье, сделал то же самое — и кинулся вперёд, вращая тяжёлыми клинками из влажного дерева, словно игрушечными прутиками. Впрочем. надолго его не хватило. Дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее, паузы между ударами — длиннее, и Айяр, изловчившись, выбил один из мечей, приставив свои к горлу противника. Тот, кивнул, соглашаясь с поражением, и повернувшись, отправился одеваться, припадая на одну ногу — судороги всё-таки сделали своё дело.

— Рикс, это была импровизация или ты уже думал над такой манерой вести бой?

— Серединка наполовинку. Мысли были, но смутные: драться по правилам — это значит зря терять время, а как нарушить их, я не понимал. Давно хотел поэкспериментировать с внезапной сменой атак, но никак всё не получалось, зато трясучка в руках здорово помогла. То есть, конечно, дрался я плохо, сам понимаю — зато теперь есть идеи, как сокращая и напрягая мышцы, можно менять темп и уровни движений клинка. Но тут ещё нужно долго думать.

— Отлично! На досуге займёшься. А пока — бери клинки и продолжим!

— Слушай, Айяр, может, хватит? В голове всё шумит!

— И будет шуметь, пока в крови кимская смесь. Её только движениями и выгонять. Так что давай, не ленись!

Ладар встал, подхватив всунутые в руки мечи. Азарт прошёл, шум в голове, слабость — он бил, с трудом ставя блоки и частенько получая удары деревянным концом меча противника, но упрямо поднимал тяжеленные муляжи и продолжал нападать. О технике речи не было, но постепенно он втянулся, практически полностью сосредоточившись на обороне и лишь иногда устраивая атаки — скорее для острастки, чем из желания реально достать противника. Не те были скорости, что бы на равных тягаться с тонким и юрким, как ртуть, 'ночным воином' — это прозвище Айяра он услышал только вчера, на банкете. Услышал — и удивился. Так обычно называли вампиров в страшных историях. Но ведь это — сказки! Или нет?

Погружённый в свои мысли, Ладар продолжал двигаться, не замечая, что туман в голове рассеивается, мышцы наливаться силой, движения становятся более отрывистыми и резкими — пока взгляд его упал на меч, который он держал в левой руке.

— Стоп! А почему ты не принёс мне копию моего тёмного клинка? Я помню, Ируг делал такую! Какой смысл мне тренировать руку под чужое оружие?

— А ты уверен, что хочешь всегда сражаться именно тёмным клинком? — Голос Айяра стал напряжённым. — Подумай хорошо!

— Это лучшее оружие в отряде! Заполучить его — большая редкость и большая удача, разве нет? Ты же сам это говорил!

— Этого я как раз и не отрицаю. Сумел добыть — пользуйся. Вопрос в другом: хочешь ли ты иметь тёмный клинок тем единственным, личным оружием, которое всегда с тобой, которое завещают детям и кладут у изголовья постели. Хочешь ли ты этого?

Ладар задумался.

— Он своевольный. Легко забирая чужие жизни, он может покуситься и на жизнь хозяина. Нет, я не хотел бы завещать его своим детям. Но речь о другом — только используя его, я могу быть хоть как-то на равных с вами! Я пока слишком слаб и неопытен. Да ты и сам всё это видишь. А тёмный клинок — он может вести бой! Мне нужно лишь следовать за ним.

— Совершенно верно. В сражении он ведёт тебя в поисках чужих жизней. При этом — обучает тебя своей, весьма определённой манере боя — когда важнее всего найти и выпить чужую жизнь. Это важнее и победы, и твоей жизни.

— Но ты сам предложил мне стигис! Серебряный меч!

— Да, ты принял его — и потому ещё жив! Однако стигис недоволен соседством, он всё ещё не признал тебя своим хозяином, оставаясь обычной заточенной железкой. В твоих боях по прежнему самый главный — тёмный клинок.

— И ты думаешь, если я отложу его на время...

— Не нужно откладывать! Носи с собой и используй, когда будет жарко! А взамен выбери что попроще, обычных армейских клинков в лагере много. В бою, если припрёт, можешь метнуть во врага или оставить в чужом теле, а взамен достать последний резерв.

— Что ж, неплохо. Но всё равно я хочу подобрать что-нибудь полегче той дубины, что бы мне всучил. У меня вся левая рука отнимается!

— Да? Значит, стоит сделать упор на силовые упражнения. Да не бледней ты так, тут не получиться гонять тебя до изнеможения — в любой момент нас могут поднять и закинуть к чёрту на куличики. Просто обычная интенсивная разминка с утяжелителем на левую руку — под руководством льера Ируга, он у нас немного разбирается в магической тренировке мышц. Подобные занятия не так надёжны, как обычные, но быстрее и более простые, а это сейчас важные факторы. Пошли в лагерь, давно пора было заняться тобой.

Ируг, выслушав просьбу Айяра, подкреплённую тыканьем пальцем в сторону задохлика и рассказом о том, 'как этот слабак сейчас дышал, словно загнанный конь', улыбнулся и кивнул:

— Правильное замечание. Только почему одну левую руку? Потренируем всё тело, раз уж мне энергию тратить. Заодно и побеседуем. Нагрузите его.

Ладар не успел опомниться, как пара ветеранов во главе с ехидно ухмыляющимся Айяром выволокла откуда-то несколько десятков небольших, но увесистых мешков с песком и сноровисто примотала их к ногам, рукам, по всему телу — подчас в самых неожиданных местах. После чего ухмыляющиеся ветераны тожественно вручили новичку пару тяжёлых двуручников — и отступили, хихикая и наслаждаясь сделанной работой. Тот чувствовал себя совершенно неуклюжим — плотно сидящие мешочки не давали ни нормально опустить руки, ни поставить ноги.

— Хорошо. Все свободны, а мы с Риксом прогуляемся. — Из рук Ируга отлетело небольшое солнечное облачко, опустившись на растерянного парня, после чего отставной маршал не спеша повернулся и пошёл к ручью, поманив Ладара за собой.

— Пока никаких специальных упражнений делать не будем. Даже такая прогулка подстегнёт рост мышц, но если ты хочешь ускорить этот процесс, постарайся время от времени делать выпады правой и левой рукой, а так же дышать, по возможности заполняя воздухом лёгкие по максимуму.

Мечи тяжелели с каждым мгновеньем. Делать выпады? После первого же взмаха заболели кисти, и он едва не выронил здоровенные железки. Прикусив губу, он кое как пристроил их на плечах и торопливо зашагал за отставным маршалом. Тот, казалось, не обращал внимания на молодого человека, рассеянно глядя на небо, траву, листья — но лицо его было напряжённое, а золотистое облако окутывало фигуру новобранца, словно латы.

Мешки с песком мешали идти, дышать, говорить — казалось, их и навешивали с тем расчётом, что бы человеку было предельно неудобно — но, изучая вынужденную походку, Ладар удивился. Ноги были постоянно полусогнуты и постоянно пружинили, стараясь удержать вес песка под коленями. Голова была поднята — ещё один мешок, подвешенный за спину, оттягивал её назад, не позволяя следить за взмахами собственного оружия — зато давая прекрасный вид на предполагаемого противника. Песок на руках заставлял делать круговые взмахи в попытке удержать равновесие — но и они выполнялись полусогнутой рукой — он никогда бы не мог подумать раньше, что такое возможно. В бою это давало возможность быстро сменить дистанцию удара, хотя и замедляло реакцию. Задумавшись, он начал осторожно водить мечами — вначале правым, затем левым, не замечая удивлённых огоньков в глазах Ируга.

— Рикс! Давно хотел спросить — что ты знаешь о магии? Твои знания вопиюще малы, но они позволяют добиваться успеха там, где другие пасуют.

Ладар осторожно положил двуручники на плечи, давая роздых ноющим кистям, и задумался. Если ли смысл скрывать что-либо приговорённому к смерти?

— Мой... учитель, у него было мало времени. А у меня — практически никакой магической силы. И мы в учёбе ограничились несколькими затверженными приёмами. Вместо изучения основ, теории и навыков — небольшой прорыв, усвоенный на уровне рефлекса.

— Ты хотел бы знать больше?

— Знать? Я хотел бы уметь больше. Но увы, это невозможно.

— Да, ты можешь оперировать очень слабыми магическими потоками. Но ведь можешь же!

— Вы предлагаете учить меня классической теории магических построений?

Ируг задумался. Потом со вздохом покачал головой.

— Наверное, нет. Твой учитель был прав — лучше уметь делать немного, но качественно, чем массу всего — но из рук вон плохо. Кстати, Рикс — это твоё имя?

— Нет. Имя моего учителя. Я принял его, когда он умер — в память о нём. И теперь оно моё — с тех пор и до конца жизни.

Отставной маршал даже остановился. Круто развернувшись, он внимательно посмотрел на ученика — но взгляд его был разфокусирован, и Ладар догадался — то изучает магические потоки, составляющие его суть.

— Ну-ка скажи: ' — Рикс — это моё имя!'

Удивлённый, парень повиновался.

— Ещё раз. По другому, но — то же.

— А что тут такого! Рикс — имя, которое я считаю своим.

Ируг ухмыльнулся.

— Если бы ты! Сам подумай, сколько народу хочет, идя в армию, называться чужими именами! На этот счёт есть опробованная методика — и при зачислении, и при принятии присяги, а у тебя ещё и суд был. Да и аура твоя... Похоже, твой учитель тебя усыновил перед смертью. И Рикс — твоё ИСТИННОЕ имя.

Ладар растерянно остановился. Усыновил? Значит, тот хмурый умирающий вор, который страстно желал передать кому-то свои навыки, действительно относился к нему, как к сыну?

— Я... что же теперь?

— Ничего поменьше думай об этом. Хотя... боюсь, я зря разболтался. Ладно, всегда считал, что воин, идя в атаку, должен знать, что его ждёт. Как полное имя твоего учителя?

— Полное? Не знаю. Он представился мне как Дирил Рикс.

— Дирил? Интересно... даже очень...

— Что интересно?

— Ладно, слушай, только не перебивай всё время своими изумлёнными междометиями. Риксы — один из самых сильных и древних магических родов. Многие века они тщательно следили за чистотой крови, и смогли добиться того, что у них стали рождаться исключительно маги. Разных талантов и с разными склонностями, но — но сильные и способные к волшебству с пелёнок. Унаследовав имя учителя, ты автоматически оказался записан в их ряды. Думаю, если покопаться, ты владелец одного-двух поместий, пары замков и тому подобной мелочи. И — потенциальный мертвец.

— Почему мертвец?

Тяжёлый вздох.

— Ну ты что, меня не слушал? Этот род следит за чистотой крови! В первую очередь — за тем, что бы в их роду были исключительно маги. А ты со своими способностями... Будь ты рождённым среди них, тебя бы просто лишили возможности иметь детей и сослали куда-нибудь на край света — доживать свой недолгий век. А поскольку ты чужак, думаю, они выберут более кардинальное решение. И от этого не спрячешься — против магов такого уровня тебя не защитит и вся наша армия.

— Да, удружил учитель... И что же мне делать?

— Постарайся никому не говорит о приёмном отце. Говори о родном, пусть все думают, что ты обычный деревенский простак с необычным именем. Интересно было бы понять, зачем Дирил это сделал...

— Что бы иметь возможность магически завещать этому олуху редкий артефакт. — Голос, раздавшийся, из небольшого портала, был нарочито суровым — но оттуда вылез ухмыляющийся Датим, в парадном мундире, словно только что с королевского приёма.

Ируг, испуганно отскочивший и уже выхвативший небольшой узкий клинок, облегчённо рассмеялся.

— Любишь ты подслушивать!

— В разведке положено. Но в данном конкретном случае я не подслушивал, а просто настраивал портал на тебя — и поневоле услышал конец вашего примечательного разговора.

— Интересно, и много народу слушает мои разговоры? — Ладар был откровенно зол.

— Думаю, немало. — Датим сочувственно положил руку на плечо юноши. — И в качестве извинений послушай и ты небольшую сказку...

Давным давно жил один могучий волшебник. Настолько сильный и умелый, что в чрезмерной уверенности в себе, либо из сострадания, он не убивал своих врагов. Как и у всех великих людей, у него их было множество — но, в отличие от всех остальных, он, победив очередного соперника, лишь смеялся над ним — и отпускал, взяв магическую клятву. Её он создал сам, клятву крови и души — клятву, преступить которую не мог ни один, даже очень сильный маг. Она была нерушимой, но очень простой — после каждого злого дела произнесший её старел на один год. Волшебник жил долго, а его враги — умирали быстрее колосьев пшеницы в поле, потому что не совершать злые дела они не могли. Вчерашние дети превращались в завтрашних стариков за считанные месяцы. Это здорово пугало всех магов без исключения — и они, зная, что победить соперника в честной схватке не удастся, решили обернуть его оружие против него. Волшебника вызвал король и сказал:

— Ты придумал великую клятву. Ей можно наказывать злых людей — и поощрять добрых. Я хочу ввести её для своих сановников, но твоей клятве не хватает завершённости: пусть те, кто совершают добрые дела, получают немного магической энергии. Совсем немного — и клятва будет совершенной.

Идея понравилась волшебнику, и он доработал клятву. Специально для простых, неграмотных людей он создал небольшую шкатулку — положив на неё руку и произнеся ' — Обещаю' любой крестьянин мог отказаться от злых дел — а за добрые получать частицу сил природы, которые мог использовать для удачных родов жены, увеличения урожая и иных, простых и важных для него дел. И первым, подавая пример остальным, он испробовал действие шкатулки на себе.

Датим замолчал, глядя вдаль.

— И что же случилось дальше в вашей сказке?

— Дальше? А дальше пошла совсем не сказочная история. Волшебника обманули. Он был велик и никто не мог напасть на него, подсыпать яду или как-то иначе повлиять — никто, кроме него самого. В его свитке, его чернилами, его лучший, доверенный слуга поставил одну небольшую чёрточку. Совсем крохотную, незаметную. И свиток не стал действовать хуже. Вот только силы для вознаграждения за добрые дела он брал уже не у природы, не у окружающего мира — а у самого волшебника.

Тот понял всё сразу. И ему было даже не жаль своей силы, хотя все его соперники потирали руки в нетерпении, ожидая, когда огромные запасы маны мага, растаскиваемые по крупицам крестьянами, иссякнут. Не это его пугало. Он понимал действие своей клятвы лучше всех остальных — и видел, что на нём одном клятва не остановиться — она будет вытягивать соки и из других магов, а затем будет превращать их в Личей — псевдоживых, магически смертельно опасных исчадий потустороннего мира.

Это была страшная месть ему — и одновременно возможность создать новое, мощное оружие для войны — пока действует клятва, личи будут послушны тому, в чьих руках чёрная шкатулка. Он думал — и не находил ответа. Создавая клятву, он сделал так, что ничто живое не могло ей повредить. НИЧТО ЖИВОЕ. Ты догадываешься, к какому решению он пришёл? Ценой своей жизни он смог активировать похищенный из тщательно охраняемых подвалов анклава магов амулет, активировав который, можно попросить Смерть об услуге.

Скорее всего, она снизошла к его просьбе — потому что как только сердце волшебника остановилось, свиток с клятвой рассыпался в пыль.

— Обычная страшилка на ночь! — Ладар торопливо встал — он сам не заметил, как присел во время рассказа, и теперь всё тело ныло от мешков с песком, натирающим тело в самых разных местах. — У нас в деревне таких по десятку перед сном рассказывали. И даже покруче.

— Ну, если у вас в деревне, то само собой покруче. Только у вас в деревне сказки заканчивались, и все спать на полати забирались, а эта — продолжается. И знаешь что самое паршивое? Никто не знает, чем именно волшебник расплатился со смертью. Ладно, иди в лагерь, пусть там с тебя снимут твою амуницию, а то не сможешь в рейде бегать, нам тут с льером Иругом покалякать между собой нужно. Намечается одна реально важная работёнка.

Следующим вечером Ируг отвёл Ладара с Айяром в сторону, расстелив на небольшом пеньке аккуратно выполненную карту.

— Вчера приходил Датим. Ну, Рикс его видел. Ему нужно забрать посылку у его человека за линией фронта.

— Так в чём проблема? Пусть порталом заберёт, мы-то тут при чём? — Айяр удивлённо прожал плечами.

— Проблема в том, что его человек — под подозрением, за ним следят. Любое магическое действо — и он выдаст себя. А посылку получить нужно срочно. Поэтому — всё будет обставлено, как глубокий развед рейд в тыл врага... Рейд, закончившийся неудачей. Вы двое, самые молодые ноги в отряде, вам придётся побегать. Кстати, слышали — штрафбат соседнего полка отправили повторить нашу работу — набрать так нужного магам мха. В живых не остался никто, гвардейцы, которые шли следом, так же все полегли. Похоже, там была ловушка. Тщательно задуманная и выполненная тем, кто знал, кто, когда придёт и как будет действовать.

— Посылка имеет к этому отношение?

— Возможно. Кстати, если поймёте, что доставить её не удастся — уничтожьте! Это не сложно, просто посильнее ударьте её об землю, от удара она взрывается.

— Ничего себе! А если я с этой посылкой во время бега упаду?

— Тогда, рядовой Рикс, задание останется невыполненным. Поэтому лучше не падайте.

— Хорошо, это понятно. Как мы проберёмся на ту сторону? Порталом? — Айяр задумчиво поглядывал на разложенную перед ним карту.

— Нет, порталом в ту сторону не получиться — тут же засекут. По воздуху.

— Так левитацию засечь и того проще! На неё же бездну сил нужно! — Ночной воин потерял свою обычную невозмутимость.

— Никакой левитации! Просто пара деревянных крыльев. После того, как вы уничтожили защиту на этом участке, основные силовые поля уже восстановили, а вот с защитой от крупных птиц не спешили, справедливо полагая, что их у нас уже не осталось. Скорее всего, просто отложили на потом, мы этим и воспользуемся.

— Вы хотите сказать — мы полетим в деревянной птице? Я не могу!

— Не паникуйте! Вам делать ничего не нужно! Вас поднимут и разгонят над нашей стороной маги. Они уйдут в отрыв до того, как вы окажетесь над силами врага, так что фонить не будете. Как окажетесь рядом с деревьями — прыгайте на них, так, думаю, будет помягче. Затем спускаетесь — и резко, по прямой — вот сюда.

Остриё стилета указало крохотную точку на карте.

— Тут большой дуб — Айяр, помнишь? Славно, как раз отдохнёте. Если всё будет тихо, передохнёте пару часиков — и вновь по прямой вот до этой точки. Тут, в низине между двумя холмами, вместе с рассветом появиться портал. На несколько мгновений, так что время рассчитывайте поточнее. Всё ясно?

— Мне ничего не ясно. Айяр знает все ориентиры, он в курсе подобных операций, зачем ему я?

— Да потому, что посылка тяжёлая, одному её нести невозможно без значительного урона в скорости. Будете чередоваться! Опять таки, учиться всему лучше на практике! Если других глупых замечаний нет — спать! Рано утром, пока ещё темно, за вами придут — и у вас будут ровно сутки до открытия портала. Отдохните хорошенько!

Ночной воздух холодил разгорячённое страхом тело. Над головой поскрипывали тонкие, лёгкие доски — длинные, уходящие в обе стороны на пару выпадов они держали двух молодых людей в воздухе — но изгибались и скрипели, грозя вот-вот развалиться. Рядом сосредоточенно пыхтел Айяр, строго-настрого запретивший разговоры в небе. Дергая какие-то верёвки, но пытался направить сляпанное на скорую руку сооружение по наиболее удобному маршруту, но каков он — Ладар не видел. Он вообще не видел почти ничего, кроме тонких точек звёзд, полускрытых облаками. Земля представлялась ему чёрным, бесформенным покрывалом с лохмами деревьев. Ночное зрение, магическая способность, которой он так и не научился, была присуща Айяру от природы — и тот скрежетал зубаи, из последних сил выводя странное сооружение поближе к земле, а его напарнику оставалось лишь провиснуть на верёвках и любоваться звёздами, стараясь не навоображать себе всяких ужасов и не запаниковать.

— Рикс! У нас проблема. Эта рухлядь доставила нас, куда нужно, но наотрез отказывается нормально опуститься на землю. Сейчас подлетим к деревьям — перерубай верёвки и прыгай к ветвям. Желательно ухватиться и повиснуть, или хотя бы смягчить падение. Давай, на счёт три... Три!

Взмахнул клинок — и гибкая фигурка ночного воина исчезла во внезапно возникшей впереди тёмной массе. раздался треск, деревянные крылья повело в сторону, человека тряхнуло в коконе верёвок, который он торопливо разрубал захваченным из лагеря клинком. Ещё один рывок, остатки привязи не выдержали — и Ладар полетел вниз, в темноту. Удар. Ветвь упруго изогнулась — и отпрянула в сторону, отпуская добычу. Вторая... Третья... Ладар беспорядочно метался меж деревьев, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Наконец, полностью избитому, ему это удалось и он повис на полном заноз суку, со страхом глядя в открывшуюся под ногами черноту.

Тихий смех Айяра внизу показался торжественным гимном.

— Кончай висеть. Разжимай руки и прыгай, тут осталось то всего ничего. Хорошо хоть, попали в рощу, где шуметь можно, а то бы сюда все патрули ронхарцев сбежались, даром что за линией фронта.

Ладар собрался с духом и разжал руки. Короткое падение — и земля ударила его по ногам, заставив ничком рухнуть в мягкую хвою.

— Всего ничего, да? Да у меня всё тело болит!

— Ну, по сравнению с тем расстоянием, которое ты уже пролетел — самая малость. Пять минут отдышись, я пока разломаю нашу птичку. От неё мало что осталось, но лучше не рисковать.

Айяр исчез, и Ладар принялся магически изучать свое тело. Похоже, та микстура, которую их заставили выпить перед полётом, сработала — переломов, и даже трещин не было, а что касается ушибов и синяков — пройдут. В качестве эксперимента от приподнялся на четвереньки, затем на ноги. Тело ныло, но слушалось вполне прилично. Вот только куда идти? Кругом темнота, полная слабо поблескивающих в звёздном свете сучьев и корней. Так, где этот ночной воин? Закрыв глаза, Ладар настроился на своего спутника — и был вознаграждён цепочкой слабо светящихся следов, уводящих к опушке. Не поднимая веки, он двинулся вперёд, стараясь наступать след в след. Это оказалось неожиданно тяжело. Гибкий и стремительный юноша перемещался странной, скользящей походкой, растягивая шаги на гораздо большую длину, чем это принято у нормальных людей. Ладар шипел, не открывая глаз, мышцы в паху тут же заболели, протестуя против жестокого обращения — но походка получилось удивительно мягкой и быстрой. Минут через десять он выскочил на небольшую полянку, где Айяр методично доламывал их лётное средство оброненным при падении клинком Ладара.

— Очухался? Здорово! Вот только о третьем своём клинке ты не вспомнил. А, найди его ронхарцы, все попытки скрыть нашу вылазку тут же пойдут прахом.

— Так мы вроде и не собирались ничего скрывать. Ируг говорил — неудавшийся развед рейд...

— В конце — придется обнаруживаться обязательно. Портал просекут, и если за нами не будет погони, начнутся вопросы: кто был, почему ушёл... А так — обнаружили разведчиков, они смылись в портале. Просто и красиво. Вот только это не значит, что мне хочется целые сутки бегать. Сейчас дойдём до одного местечка, пересидим и возьмём посылку, а к вечеру можно будет и пошуметь. Есть одна мыслишка. Ладно, держи свой клинок и дуй за мной!

Айяр развернулся и направился вглубь леса. Магический силуэт, полный природной, присущей всему живому силы, стал удаляться растворяясь в тусклом фоне леса.

— Стой! Я в темноте не вижу ни черта!

— Ну сюда же дошёл! — даже во тьме ясно можно было представить ухмыляющуюся улыбку Айяра.

— Я магически читал твои следы!

— Можешь двигаться так и дальше. А если тяжело... Ночное зрение — это навык восприятия окружающего мира по оттенкам магического и физического мира. Открой глаза — и пусть две картинки наложатся. Вначале будет тяжеловато, затем привыкнешь.

— Я не умею! Я всегда магичил с закрытыми глазами!

— Как и большинство. Но всё когда-то стоит попробовать в первый раз. Настройся на окружающий мир, открой глаза — и посмотри вокруг.

Вздохнув, Ладар попытался. Две картинки закрутились, свились в тяжёлый ком и он зашатался, испытывая приступ головокружения.

— Погоди! Попробуй вначале с одной веткой. Вот, смотри, я ей качну — видишь?

Вначале ничего не получалось. Мешанина образов, хоть и не такая густая. Но постепенно... Блик от солнечного света. След от тока силы, струящегося по листу — слабенького, почти незаметного. Всё это начало складываться, дополняя друг друга, превращаясь в единое целое. Довольный, он перевёл взгляд на Айяра — и ахнул. Если деревья, трава, кусты были энергетически бедны, то стоящий перед Ладаром парень был укутан покрывалом из собственных сил и звёздного света. Всё это настолько точно дополняло друг друга, что было странно — почему раньше он этого не видел?

— Ну, теперь я понимаю, почему тебя зовут ночным воином. А ты точно человек?

— А что, я похож на вампира? — Айяр ухмыльнулся, и, повернувшись, скользнул в заросли. Ладар торопливо двинулся следом, изучая странные приёмы ходьбы своего приятеля, пытаясь им следовать. Мысли о странном ответе, крутившиеся в его голове, исчезли, стоило его попутчику перейти на бег — лёгкий и почти непринуждённый, он, тем не менее, заставил непривычного к ночному лесу парня выложиться полностью, отбросив все посторонние мысли. Шаг — длинный и скользящий, второй такой же — затем легкий, почти незаметный прыжок — и вновь шаг. Получалось быстро, хотя без привычки здорово выматывало.

К огромному, заросшему мхом дереву они вышли, когда уже почти рассвело. Солнце ещё не показалось из-за горизонта, но его первые лучи, отражаясь от летящих над головами облаков, окрасили землю в нежные, розовые цвета предвестников зари. До опушки было рукой подать — солнечные лучи, проходя сквозь листву, освещали разрывы между деревьями, редкий кустарник и уходящее вдаль поле. Однако Айяр не пошёл туда. Решительно свернув, он направился к небольшому овражку, всё ещё хранящему тьму уходящей ночи. Именно там, омывая корни в весело играющем по камням ручейке, стоял огромный, в несколько обхватов, древесный исполин, подобно воину, притаившемуся в засаде.

Айяр тут же прильнул к замшелой, окаменевшей коре, то ли что-то выискивая, то ли просто поглаживая дерево, как старого знакомого, а Ладар с удивлением смотрел на нарушение известных ему законов природы.

— Айяр, послушай! Деревья ведь не могут достичь таких размеров, если они растут в овраге. Там им темно и сыро, они чахнут!

Ночной воин лишь хмыкнул и аккуратно потянул за небольшой сучок. Часть коры, до этого выглядевшей абсолютно целой, послушно отошла в сторону, и Айяр скользнул внутрь, поманив спутника за собой.

Внутри гигантского древа было что-то наподобие дупла, какие бывают внутри высохших, насквозь прогнивших деревьев. Вот только ЭТО дерево не производило впечатление ни старого, ни больного. Просто, уступая чьему-то желанию, волокна древесины раздвинулись, образовав небольшую — три на четыре шага, комнатушку. Абсолютно пустую, с гладкими, словно отполированными стенами и ворохом листьев на полу.

— Классный тайник. Покемарим тут до вечера? — Пока Ладар восхищенно оглядывался, Айяр саркастически хмыкнул и потянул ещё один незаметный сучок. Часть пола дрогнула — и под ним образовался небольшой люк.

— Старая уловка — тайник в тайнике. Найдя один, охотники расслабляются и не ищут дальше. Жаль, на магов она не действует — те бы сразу просекли пустоту под полом. Ты, кстати, то же был в состоянии это сделать, если бы был настороже.

Айяр ухмыльнулся и стал спускаться по лестнице, оказавшейся под люком. Помещения под деревом оказались гораздо обширней. Толстые, тяжёлые корни переплетались, образуя узорчатые своды. Несколько больших комнат, соединённых арками проходов, создавали ощущения огромного пространства, хотя, конечно, тут большую роль играло изумление увиденным. Неяркий форесцирующий мох на стенах ещё усиливал эту иллюзию, создавая ощущение далеких огней.

— Сейчас зажгу факелы — и отдохнём. — Айяр шагнул к стене — и замер. В центре небольшого зала шевельнулась небольшая фигурка — и над потолком загорелся крохотный огонёк феербола.

— Не трудись, я помогу. Я уже устала вас ждать, ребятишки. Почему так долго?

Эти слова, произнесённые чуть игривым, чуть насмешливым тоном, заставили Айяра окаменеть, словно он попал в незримые оковы. Жилы на его лбу вздулись, рука застыла на эфесе клинка — но не сдвигалась ни на волос.

Казалось, в маленькой комнатушке начался поединок воль — взгляды девушки, сидящей за столом и замершего Айра встретились — и скрестились, подобно дуэльным шпагам.

— Люди, что происходит? — Ладар попытался сделать шаг вперёд, но девушка, не отрывая глаз от ночного воина, ухмыльнувшись, произнесла:

— Ты ещё можешь говорить, человечек? Забавно. Ладно, с тобой я потом разберусь, а сейчас — СПАТЬ!

На парня обрушилась тьма. Пустая и вязкая, она поглотила человека, его тело, разобрав его до мельчайшей частицы, оставив сознание висеть в темноте.

Небытие улыбнулось оторопевшему человеку хищной улыбкой и устроилось поудобней неподалёку, ожидая своего часа. Безумие ухмыльнулось и присело с другой стороны, словно намекая: у тебя есть вариант. Время, запутавшись в вязкой пустоте, плюнуло — и ушло в реальный мир, оставив оторопевшего парня наедине вечностью.

Ладар закрыл глаза. Тьма осталось, а небытие придвинулось ближе, словно предвкушая удовольствие. ' Я — есть. Я могу мыслить, а значит существую.' Философ древности, произнесший эту фразу, явно знал о существовании подобных мест. Ну, или догадывался.

— Любую тьму можно разогнать светом. Значит, мне нужен свет. Откуда ему взяться в небытии? Только из моей собственной души! Что ж, попробуем...

Сипал, посвящённый тёмных троп, начал плести небольшой феербол, используя крупицы своего 'Я'. Получалось плохо — с каждым витком приходилось рвать частицу себя, но зато у него появлялось нечто новое, небольшое изолированное сосредоточение его собственных сил, способное... ну хотя бы дать свет. Маленький, слабый комочек. Несмотря на все старания парня, он почти не рос, однако постепенно начал светиться странно серым, но ровным и уверенным светом. Тьма внезапно обрела материальность и принялась закидывать островок света ошмётками чёрной энергии, больше похожей на куски слизи. Отражать подобные всплески было невозможно, да Ладар и не пытался. Вместо этого он подхватывал их своим сознанием — и присоединял к собственному, горящему всё ярче творению. Наверняка подобные действия были невозможны. Насколько знал сипал — они противоречили всем писанным и неписанным законам. Однако они — были, и тёмная тропа начала обретать плоть под ногами адепта, внезапно понявшего, в какую сторону идти. Клубок стал ярче, теперь он горел яростным, слепящим светом, заставляя тьму уже не нападать, а прятаться в поисках спасения. А Ладар — он почувствовал себя сильным. В жилах забурлила энергия, захотелось немедленно испытать себя, что-нибудь сломав или разрушив. И это желание, острое и горячее, остудило человека, заставив сомневаться в собственном рассудке.

' — Где бы я сейчас не находился, безумие стоит неподалёку и ждёт своего шанса. Нет, я не буду знакомится с ним слишком близко, и поищу себе другого проводника наружу.'

Ладар приподнял свой шар повыше, разглядывая окрестности — и наткнулся на тёмный взгляд знакомых, удлинённых глаз. Ладар почувствовал, как помимо воли на лицо наползаем глупая, дурацкая улыбка — и вместе с ней румянец на все щёки. В этом, созданном им самим мире, она была одета в туманно-облачные одеяния, окутывающие стройное тело и открывающие то стройную ножку, то круглое плечо, а то и маняще-пурпурный сосок груди.

— Привет, Илис! Ты, как всегда, прекрасна!

— Привет! — Впервые девушка была не напряженна и никуда не торопилась. Спокойно присев рядом, она с улыбкой стала рассматривать творение парня. Подумав, срезала локон волос, дунула — и он закрутился спиралью, втянувшись в шар, засветившийся ещё ярче.

— Я в коме, верно? Где ещё можно встретить смерть, безумие, небытие и тьму одновременно? Но я всё равно рад тебя видеть!

— В коме? Пожалуй, можно сказать и так. Но это ненадолго — обосновавшаяся в древнем храме дроу нечисть покончит с твоим спутником и примется за тебя. Она даже не будет приводить тебя в чувство — ей вполне достаточно твоей жизненной силы. Ты хочешь воспользоваться силой амулета?

Вопрос прозвучал странно. Слишком многое осталось недосказанным — слова молчали, но эмоции, прозвучавшие во внешнем спокойном, даже равнодушном голосе... Пусть не настоящие эмоции, их оттенки — любящему сердцу достаточно и их.

— У меня есть время?

Илис пожала плечами.

— Сейчас твой спутник борется с вампиршей. Надолго его не хватит, однако тут всё течёт по другому — ты прав, время у тебя есть.

Разум парня работал на полную катушку. Что-то здесь не так. Засада, да ещё в указанном им месте для отдыха. Это похоже на игру в игре. Кто-то узнал их маршрут — и создал условия, при которых он будет вынужден разрядить доставшийся ему артефакт. Потом его легко можно будет отнять — или снять с трупа, если он не справиться. Отсюда горечь и досада в голосе его любимой. Что ж, он никогда не шёл лёгкими путями.

— Я могу почувствовать отсюда свой тёмный клинок?

— Зачем отсюда? Активируй глаз и я верну тебя в твоё тело. Вампирша сейчас слишком занята, и ты успеешь метнуть его ей в спину.

— Погоди! Я же просил — не спешить! Ты сама говорила — время тут пластично, и течёт иначе, чем в реальном мире. Это мой шанс кое-что сделать не так, как задумывали устроившие эту ловушку. Мой учитель говорил — играя в чужие игры по чужим правилам, ты всегда проиграешь при долгой игре, сколько бы у тебя козырей не крылось в рукаве. Хочешь победить — сумей изменить законы игры. Хотя бы сданной партии. Так как насчёт клинка?

Закутанная в туманные одеяния девушка недоумённо покачала головой.

— Правила изменить нельзя. А клинок — он уже попробовал твоей крови. Это проложило меж вами небольшой энергетический канал, по которому он пьёт жизненные силы — даже отсюда. Хочешь ощутить его — найди этот канал и пойди по нему.

Ладар откинулся и закрыл глаза. Собственное тело представлялось ему всегда переплетённым клубком энергетических нитей — как найти в этой мешанине одну, маленькую и слабую? Спокойней, ещё спокойней. Сознание, бодрствующее далеко от оставленного им тела, словно уснуло, приостановив свою деятельность. Где-то в реальном мире человеческое тело вздрогнуло — и начало остывать.

— Ты что творишь? Прекрати!

— Не мешай. — Голос был невыразительным, но твёрдым — и Илис, удивляясь сама себе, устроилась поудобней, наблюдая за потоками сил, окутывающими сознание парня. Странный он — ему мало оказаться на краю бездны, нужно ещё наклониться и заглянуть вглубь.

Энергетические потоки сознания слабели, истончались, готовясь вскоре иссякнуть. Кружево энергий человека становилось полупрозрачным, напоминая лёгкую дымку. Все нити разума стали похожи на тонкую, ажурную летнюю паутинку — все, кроме одной. Уходящая за пределы ауры человека, странно — алая нить торопливо пульсировала, стараясь напоследок захватить побольше жизненных сил.

— Есть! — Сердце вновь принялось биться, разрывая ледяные объятья небытия, Ладар торопливо устремился вдоль уходящей во тьму нити. Это было странное ощущение. Человек вдруг ощутил себя в длинной, облегающей тело резиновой трубе, пробирающимся из бесконечности в бесконечность. Ухмыльнувшись, он ускорился, чётко представляя себе цель — простой, с вытертой рукоятью клинок, с лезвием, словно собранным из первородного мрака. Ещё мгновение — и он внутри.

Строгие, словно стальные оковы — сознания? Сущности? Сути? Каменная, чистая неподвижность кристаллической решётки — служащей надёжной оградой... и идеальным местом хранения сил. Изучая свой клинок изнутри, Ладар убедился — он создан не из железа — и создан мастером, имеющим навыки Творца. Пусть даже — творца нежити, но — творца. Сильное, мощное присутствие. Словно он зашёл в клетку к спящему хищнику, а тот проснулся — и, приподняв голову, изучает дерзкого пришельца.

— Спокойно, спокойно. Я не желаю тебе зла. Мне нужно только немного жизненных сил, которые ты запасал во время наших походов...

Хищник зарычал. Воры! У него хотят отнять добычу! Изогнувшись, он прыгнул.

Ментальные когти вцепились в ауру человека, разрывая на части ослабевшее сознание. Из кристаллов чужого порядка появилась пустота — и урча, принялась выхватывать оторванные куски.

— Ты мне не соперник и не хозяин. Ты для меня — пища! — Образы, вошедши в разум, были смутными, но вполне понятными. Клинок, почуяв угрозу, восстал.

Он был опытным бойцом. Выкованный пару сотен лет назад, он прекрасно научился ломать слабые, мягкие человеческие тела, преодолевать магические защиты, взламывая даже хорошо укреплённые сознания. В конце концов, он не раз пил жизни магов, готовивших свой разум к ментальным поединкам, отшельников, обладающих бесконечной силой сознания, и воинов, умевших использовать свой разум подобно оружию. Никто не мог справиться с небольшим, угольно-ночным клинком, потому что внутри него скрывалась голодная пустота, и она — убивала.

Частицы небытия, заключённые в тёмный кристалл лезвия, проснулись и языками чёрного пламени устремились к дерзкому, осмелившемуся их пробудить. Сила жизни! Она на пару мгновений погасит их голод, сделав их ещё сильней, ещё гибче, а сам клинок — острей и твёрже, и осядет в закутках тёмного лезвия новым сокровищем.

Змеи пустоты взметнулись — и забились, попав в сверкающие пузыри ментальной защиты.

— Носить на теле столь мощное оружие — и не разобраться в его природе? Нет, не нужно меня недооценивать! Я давно хотел поговорить с тобой по душам, только случая всё не было. — Ладар тяжело дышал: там, в мире живых, он был покрыт потом, и капли крови сочились из под ногтей... А тут — всё новые и новые ленты скользили к нему, что бы попасть в заранее приготовленные им ловушки. Хищник взревел. Огромный, неистово мелькающий язык небытия вылетел из недр клинка — и устремился к лёгкой, беззащитной дымке человеческого сознания. Его тут же покрыла энергетическая плёнка приготовленной ловушки — и сипал, почему-то чувствуя на языке привкус крови, яростным рывком схлопнул пузырь защиты. Что происходит с воздушным шариком, если в нём пустота? Он сжимается, превращаясь в маленький комочек резины. Пустота, отрезанная от внешнего мира, опасна прежде всего для самой себя.

Зверь внутри тёмного клинка взревел протестующее — и отпрянул, давая проход вглубь, туда, где лежали его запасы жизненных сил. Это походило на... На что похож мир весной, когда всё цветёт и тянется ввысь, радуя всё вокруг красками зарождающейся жизни — с точки зрения Творца? Ладар подхватил искрящиеся всеми цветами радуги искры и отправился обратно, слыша позади жалобное поскуливание Зверя. Он едва не выпал в реальность — тело, возбуждённое недавней схваткой, рвалось в бой, но упрямо продолжал двигаться к той, которая ждала его.

— И что теперь? — Удивлённый взгляд чёрных как смоль глаз.

— Амулет зарядил мой учитель — остатками своих жизненных сил. Я сделаю то же, благо необходимую для этого энергию я добыл.

— Что бы призвать смерть, нужна жизнь, тут ты прав. Но как ты собираешься это сделать? Ты не знаешь ритуала, не имеешь необходимых навыков.

— Я уже думал об этом. Ритуалы нужны там, где нет понятия происходящих энергетических процессов, а я очень отчётливо представляю себе то, чего хочу добиться. — Сипал аккуратно, мысленным усилием воссоздал энергетическую матрицу амулета — и протянул его девушке в чёрном. — Держи!

Та испуганно отшатнулась, пряча руки за спину.

— Ты не понимаешь, о чём просишь! Я не могу!

— Держи! — Глаза парня потемнели, и Илис, закусив губу, приняла в ладони ажурную конструкцию — ракушку с поблескивающим в ней блестящим камушком. И тут же хлынул поток жизненных сил. Жизнь всегда течёт к смерти. С самого рождения, с первого крика и первого ростка — она движется к концу. Движется, набираясь сил и энергии, что бы, две противоположности, соединившись могли создать что-то ещё. Могли создать нечто новое.

Поток рос, и теперь Илис замерла, борясь со слабостью: она призванная собирать подобные потоки в себе, вынуждена их хранить в доверенном ей артефакте! Чёрные полы её платья взметнулись, создавая туманный полог, тьма начала расти — но, усмирённая, опустилась на место, лишь мелькнули стройные девичьи ножки. Всё кончилось.

— Безумец! Ты не понимаешь, о чём просишь! Сейчас выпила бы всё, и тебя заодно! Держи свою побрякушку. — Девичья рука протянулась. Пальцы медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, разжались — и на них поблёскивала золотистым цветом жизни жемчужинка в раковине энергий. Жизнь — в обрамлении смерти.

Ладар, улыбаясь, приподнял сияющее солнышко, осмотрел со всех сторон, поднеся поближе собственный, тёмный феербол — пара нитей, оторвавшись от амулета, тут же втянулись в его основу, добавив что-то своё — и протянул замершей девушке.

— Илис! У нас принято: ухаживая, парень дарит девушке подарки. Пусть этот амулет будет моим подарком тебе. Прими его! — Фигурка в чёрном взвилась, отскочив подальше от подарка.

— Ты с ума сошёл! Ты хоть понимаешь, что делаешь... да откуда тебе! Весь на чувствах...

— Я чувствую, что так правильно! Бери!

— Если я сейчас приму твой подарок, в реальности амулет превратиться в простую побрякушку, и уже не сможет тебя защитить!

— Ничего страшного! Мои товарищи воюют без всякой защиты — не годиться и мне вести себя иначе. К тому же — я смогу с чистой совестью отдать амулет магам, и перестану бояться интриг с их стороны.

— Но как ты выберешься из комы? Твоему напарнику нужна помощь!

— Я, пока ходил к своему клинку, нашёл выход. Не волнуйся — бери!

Тонкая рука, словно зачарованная, нависла над маленьким сияющим солнышком — хрупкие пальцы осторожно опустились на него. В тот же миг парня опрокинул взметнувшийся чёрный вихрь. Вылетая в реальный мир, он видел яркий костёр переплетающихся тёмных лет — и сияющие глаза Илис.

Айяр лежал неподвижно у дальней стены, не в силах пошевелиться. Глаза него были открыты, он был в сознании — но не мог двинуть и пальцем, в отчаянии наблюдая, как неторопливо, танцующей походкой к нему приближается сидевшая в засаде нечисть.

Тёмная фигура, отбросив осторожность в ожидании лакомства, потеряла всякое сходство с человекам: огромное, вытянутое вниз лицо с удлинившимися клыками, разом погрузневшее, одуловатое тело с непомерно длинными конечностями, заканчивающимися изогнутыми когтями, и сморщенная плоть сухой кожи, местами полопавшейся и жёсткой, как пергамент. Забыв обо всём, древняя нечисть спешила к пиршественному столу. Тёмный клинок вспорол воздух, завертевшись колесом. Вампирша была проворна: изогнувшись, она успела развернуться, хватаясь за лезвие. Но зачарованное оружие это не остановило. Сухо треснули перерубленные руки — и страшный снаряд по рукоять вошёл в тело, проломив грудную клетку. Тьма встретилась с тьмой. Всё замерло: замер потревоженный воздух, замер свет, перестав гонять по стенам блики, замерли люди, замерла вампирша, схватившись остатками рук за рукоять ножа. Настала тишина, не прерываемая ничем, даже дыханием. Минута. Другая. И — тихий шелест, словно сыпеться песок. Вначале слабый, он нарастал, и стало видно: это тело нежити разрушаеться, превращаясь в горстку праха. Ещё несколько томительно долгих минут — и клинок, сыто звякнув, упал, разметав чёрный прах, и тускло засветился на каменных плитах. Тускло. Сыто. Довольно.

Ладар выдохнул и, немного покачиваясь, направился к своему оружию. Рукоять легко скользнула в ладонь, устроившись мягко и удобно: хозяин признан, во всяком случае, до поры, новое лакомство с лихвой компенсировало потери и клинок был полностью доволен жизнью. Внизу же, в прахе, матово переливаясь, лежала небольшая кость — светящаяся своим собственным, тусклым светом. Поколебавшись, парень сунул её в карман.

— Айяр! Ты как?

Фигура у стены зашевелилась, попыталась приподняться — и тяжело упала на пол. Ладар кинулся, подхватил. Пошарив глазами по сторонам, аккуратно положил погрузневшее тело на небольшой топчан, достав флягу, смочил лицо.

— Спасибо... Не хотелось бы умереть чьим-то обедом. Спасибо. Теперь смогу уйти свободным.

— Эй! Ты чего? Она же тебя даже не коснулась! — Парень торопливо распахнул воротник друга, изучая шею, затем облегчённо рассмеялся. — Ну я же говорил! Не укусила!

Айяр невесело рассмеялся.

— Не будь столь наивен. Вампиры — вовсе не прекрасные создания, питающиеся кровью. Как и зомби не питаются мясом. Это — самая обычная нежить, и им, что бы продлить своё существование, нужны от людей их жизненные силы, их энергия, их эмоции. Кровью и плотью они лишь пытаются поправить свои тела, сделав их не такими страшными. Вот только нужно очень много человеческой плоти, что бы нежить могла хоть ненадолго обрести предсмертный облик. Всё остальное — выдумки, сказки.

— Да и фиг с ними! С тобой-то что?

— Она высосала меня почти досуха. Но это и хорошо. Будь у меня больше сил, я попытался бы запастись твоими — и стал бы ещё одной мерзкой тварью. А сейчас — перед тобой практически остывающая оболочка, без души. Прощай. Тонкие черты лица обмякли, длинные глаза закрылись.

— То есть — тебя может спасти не любая жизненная энергия, а только твоя собственная? Давай, держись, я сейчас...

Ладар аккуратно, не выпуская Айяра из поля зрения, стал входить в транс. Было невероятно сложно находиться в привычном, знакомом мире — и где-то ещё. Но сипал чувствовал — надо. Глубже. Ещё глубже в собственное тело — и по соединяющей нити в тёмный клинок! Все запасы жизненных сил где-то тут, у Зверя.

Хищник, сыто глянул на пришельца, но не проснулся. Уроки хозяина были ещё свежи в его памяти, и пробурчав нечто: вроде ' — И чего ходит...' он вновь погрузился в дремоту.

— Айяр! — Зов, тихий, но властный, заполнил структуру кристалла, магическим эхом прошёлся по его изгибам — и ударил в закрома. Возникла картинка: странный, сочащийся кровью монстр, лежащий на огромной груде костей — и одна маленькая косточка, пульсирующая тёмно-зелёным цветом.

— Айяр! — Косточка задрожала, чуть двинулась вбок, словно собираясь взлететь — как сверху упала тяжёлая лапа монстра, водворяя беглянку обратно в груду добычи.

— Место! Ты сыт, а эта кость мне нужна! — зверь нехотя, тихонько рыча, убрал лапу.

— Айяр! — Тонкая косточка вздрогнула, оторвалась от остальных — и полетела, на ходу превращаясь в гибкую фигуру юноши — и уши у него были острыми!

С трудом оторвавшись от удивительного зрелища, Ладар вернулся в реальный мир. Тёмный клинок двинулся вперёд и осторожно провёл по щеке замершего юноши. Остриём. Несколько капель крови выступили из раны, оказавшись на чёрном лезвии — но не впитались, а наоборот, принялись подпрыгивать, закипая. Ещё движение — и вот уже всё остриё залито живой, пузырящейся кровью. Что-то светлое и чистое вышло из тьмы клинка, смешавшись с влагой жизни, Айяр застонал и открыл глаза.

— Это что-то невероятное. Вполне достойное если не легенд и сказаний, по детального изучения в магических университетах — наверняка! Теоретически возможно, обладая твоим оружием, справиться с вампиром, разменявшим не одну сотню лет, хотя шансы при этом близки к нулю — но потом подчинить себе тёмный клинок, заставив отдать забранную им в бою добычу... Я прямо не верю, что жив! Так не бывает!

— Ладно, кончай! Просто повезло. Эта тварь отвлеклась на тебя, и потому не смогла должным образом среагировать. А клинок — он был сыт. Вампирша явно недавно охотилась, и жизней в ней было много. Самое сложное было найти твою.

— Ну, не хочешь, не говори. Однако я твой должник! И знаешь что? Я начну отдавать долг, обучая искусству боя!

Ладар натурально застонал, сдерживая смех.

— Вот и спасай после этого всяких длинноухих! И они в благодарность вымотают тебя так, что жить не захочется!

— Может, и не захочется. Но уж точно получиться. А что это ты насчёт ушей наплёл?

— Да так. — Ладар ухмыльнулся. Увидел тут недавно одну длинноухую душу, и сразу стало понятно, что мы делаем с схороне тёмных дроу. — Ладно, не хочешь, не говори, я никому не скажу! Лучше скажи: а Ируг знает?

— Да и ты ничего не знаешь! — Айяр ухмыльнулся. — Это история долгая и запутанная. А нам, между прочим, уже собираться пора. Отдохнули, нечего сказать. Кряхтя, он начал подниматься, сделал несколько приседаний, наклонов, недовольно покачал головой и, подхватив мешок с припасами, решительно уселся обратно на топчан.

— Не люблю есть перед долгим бегом, но сил слишком мало. Так мы просто не добежим.

— Не волнуйся, как подберём посылку, я её сам понесу. А может, ты здесь останешься?

— Ты с ума сошёл? Если я не выйду из портала, маги активируют клеймо — и получиться, что ты даром меня спасал. Да не переживай ты так, бегать то же можно по разному. Давай поешь, а то ты от меня не намного и отличаешься. И не рассказывай мне, что всё, что ты сделал — просто метнул нож в спину вампиру. Разменявшие полтысячи лет так глупо не подставляются!

Сил было мало. Тело мотало, руки тряслись, небольшой ящичек, подобранный у корней старого, замшелого дерева, нещадно бил спину, тяжелея с каждым шагом, пока не начал весить, как два древесных тролля. Айяр несколько раз заикался было забрать посылку, но, встретив тяжёлый взгляд налитых кровью глаз, замолкал и уходил вперёд, показывая дорогу. Ладар и рад был бы отдай окаянный ящик, набитый, не иначе, свинцовыми чушками, но его останавливал вид напарника — весь бледный, с синевой под глазами, он никак не мог оправиться от встречи с высшей нечистью. По уму, его в лазарет, под чуткие чары магов-целителей, да только это не для штрафбата — беги, пока ещё есть силы, пока намертво впечатанная в плечо эмблема королевских войск не начала свою разрушительную работу.

Немного помогали движения, показанные замаскированным дроу — ровный, аккуратный шаг, не мелкий, даже чуть крупнее обычного, с неожиданной постановкой стопы не на носок, а на полностью на всю ногу, он был не самым быстрым — но здорово экономил силы... и помогал сохранить равновесие.

Внезапно Айяр поднял руку в извечном жесте лесных охотников — раскрытая, ровная ладонь, вытянутая вверх, внезапно сжимающаяся в кулак — 'внимание' и 'тишина'. Ладар, стараясь ступать ровно и тихо, дошёл до замершего приятеля — и тот показал на небольшие фигурки спешившихся всадников, расположившихся под деревом.

— Конный разъезд Рохнора. Прекрасная возможность обнаружить себя и при этом нанести неплохой урон врагу. Если мы их вырежем, их хватятся довольно быстро, но не сразу — мы успеем отступить к порталу, имитируя поспешное бегство.

— Их всего трое. Справиться с ними — не проблема, но о каком уроне может идти речь?

Айяр беззвучно рассмеялся, закидывая голову.

— Я всё время забываю, что ты в армии новичок. Сам посуди — кто же отпустит конный разъезд в таком малом количестве недалеко от передовой, если там не классическая связка — пара хороших бойцов плюс маг? Такие справятся с диверсионной группой просто в качестве разминки.

— Тогда какие у нас шансы?

— Пока они не готовы к отражению атаки — я бы сказал, неплохие. Даже если мы не уложим всех, бежать нам воон туда, к опушке — видишь слева небольшой малинник? Через полчаса там откроется портал. У нас пять минут на подготовку, десять на обезвреживание ловушек, десять на бой и сбор трофеев и пять на бег до портала. Должны уложиться. Только одна проблема: маг наверняка сигнальную сеть раскинул, да и защиту поставил. Сможешь проделать проход, ничего не потревожив.

Ладар аккуратно освободился от лишнего груза, проверил, что бы ничего не мешало, лёг, устроившись поудобней на упавшей хвое, и начал дышать — ровно и неглубоко, вводя себя в состояние неглубокого транса. да, опытному магу не нужны подобные подготовительные упражнения, но... где он и где настоящий чародей?

Магические линии проявились ровно и мощно, выявив полный силы, безупречный контур. Явно домашняя заготовка, на скорую руку привязанная к местности — слишком много сил для наспех наброшенной защиты, слишком детально всё выверено. так называемое многоразовое заклинание: по окончанию привала маг соберёт разложенную им сеть, что бы использовать в следующий раз, затратив и на раскидывание, и на зачистку минимальные усилия. Всё это было круто, зрелищно и неприступно. Вот только у подобных заклинаний был один небольшой недостаток: привязка к местности была гораздо слабей, чем у обычной паутинки. И то — зачем тратиться, раскидывая нити, которые вскоре придётся обрывать? Лучше опустить энергию поближе к земле, и достаточно.

Ладар открыл глаза.

— Можно подобраться. Только первым мага придётся валить, уж больно силён. Если первым ударом не уничтожим — в пыль раскатает, никакой портал не спасёт.

— Хорошо, что делаем?

— Подберёмся поближе, вон к тому высохшему дереву. Там оставим всё лишнее, на обратном пути подберём, нам как раз по дороге будет. Оттуда — ползком. Маг схалтурил, не привязал защитный полог к земле, под ним можно проползти, если его немного отгибать. Я пойду первым, ты — следом. Доберёмся до дерева, под которым они отдыхают, дальше ты — наверх, я — снизу. Ударим одновременно. Подходит?

— Вполне. Пошли, пять минут уже прошло!

Силовое поле пружинило, норовя прижать посильней. Чародей, его ставивший, утяжелил оконечные нити, заставляя их стремиться к земле. — простой и изящный вариант безконтактной привязки. Тело, ещё не отдохнувшее против бега, протестовало, принимая на себя лишний груз. То, что он был энергетическим, а не физическим, уставшие мышцы нисколько не заботило. Нельзя было останавливаться, отдыхать, или трясти окаянный полог: только у спокойного, ровного движения были шансы остаться незамеченным.

У раскидистого, полного листвы дерева, под которым обедал разъезд, начинающий маг без сил растянулся в густой траве, отдыхая. Айяр не торопил, только поглядывал на заходящее солнце, высчитывая время. Наконец тронул человека за плечо, жестом показав над головой: ' — Полога нет?' Дождавшись утвердительного кивка головы, аккуратно достал лук и стрелы, поправил тетиву и, ободряюще кивнув напарнику, ровным, бесшумным шагом направился к дереву.

Ладар в изумлении покрутил головой: да, они выбрали направление так, что бы дерево заслоняло их от ронхарцев, но вот так нагло встать в полный рост и начать подниматься по стволу дерева, как по ровной земле! В изумлении, едва не пропустив момент атаки. Увидев, как ровно и плавно натянул свой лук Айяр, он торопливо выхватил меч и выскочил из за дерева.

Их не ждали, но опытные, бывалые мечники не растерялись. Первая стрела достигла цели, однако вторую отбил вовремя подставленный меч, и вот уже двое мастеров меча стоят спина к спине, готовясь к отражению атаки. Айяр атакующим вихрем слетел с дерева, на несколько мгновений восстановив усилием воли былую силу и скорость — но отступил, наткнувшись на виртуозную защиту. Ладар медлил, изучая стоящего противника. Он видел в его глазах спокойствие и уверенность в своих силах — спокойствие опытного бойца, способного с успехом противостоять десятку таких как он.

— Их всего двое. И один — новичок, который откровенно трусит. Заканчивай со своим, этого я возьму живьём. Может, успеем понять, что им тут было нужно, прежде чем паскудные клейма возьмутся за работу. — Говор был чужим, со странным, непривычным акцентом. Зато сами слова — холодные и равнодушные слова опытного убийцы разозлили Ладара. Мысленно представив структуру шара, созданного в коме, он раскрыл ладони — и там возник небольшой чёрный феербол.

— Не всегда тот, кто медлит, трусит. Нужно было нападать. Лови! — Чёрный шар полетел к воину, опешевшему не столько от вида небольшого шара тьмы, сколько от наглости юнца, заговорившего на чужом языке. Мечник торопливо вытянул вперёд руку с зажатым в ней амулетом — и феербол завис в нескольких шагах перед воином — но не упал, продолжая парить в опасной близости. Меч Ладара сверкнул, сталь встретилась со сталью, однако теперь преимущество было на стороне новичка — трудно фехтовать одной рукой, другой удерживая надвигающийся на тебя феербол, ищущий слабину в твоей защите. Справедливо полагая чёрный шар более грозной опасностью, мечник проморгал момент, когда вместо обычного меча на пути его оружия возник тёмный клинок. Удар — и обломки лезвия падают на землю, а серебряный клинок входит в тело, нащупывая сердце. Не успело ещё тело осесть на землю, как тёмный феербол по крутой дуге устремился к наседающему на Айяра воину. Тот почувствовал опасность, обернулся, и рассёк подлетавший шарик своими клинками, лишая его силы — но в это мгновение дроу в длинном выпаде достал горло врага. Хлынула последняя кровь, оставив на поле боя двоих истекающих кровью победителей. Каждый из них успел за несколько быстротечных мгновений схватки получить по ране — один в плечо, другой в руку, но даже на перевязки времени не было.

— Добей мага, он вроде ещё жив, защиты больно крепкие на нём были, даже зачарованные стрелы вязнут. А я пока по быстрому трофеи соберу, и — ходу. Пять минут осталось!

Ладар кивнул, обнажая тёмный клинок, и шагнул к неподвижно лежащему телу в цветных одеяниях мага, пришпиленному к земле длинной стрелой. На него глядели, полные ужаса и слёз, глаза девушки!

— Ты что возишься? Скорее! И стрелу мою забери! — Айяр торопливо закидывал в появившийся у него мешок клинки, какие-то цацки, поглядывая на солнце. Ладар посмотрел на расширенные в ожидании смерти глаза девушки, и подчёркнуто аккуратно убрал в ножны тёмный клинок. Затем, наклонившись, резким движением выдернул стрелу, засевшую в правом боку. Кровь хлынула ручьём, и незадачливая чародейка потеряла сознание. Несколько простейших магических связок — пережать пару разорванных артерий, стянуть кожу, соединить пробитую печень... без помощи она, конечно, долго не протянет, но помощь будет как раз чересчур быстро.

Выпрямившись, он торопливо наложил на свою руку такие же связки, подскочил к Айяру, и, несмотря на уверения в необходимости спешить, сделал то же.

— Кровь остановиться, но ненадолго. Я не целитель, минут десять бега — и всё слетит.

— Не переживай, через десять минут мы уже будем в лагере... — Сзади послышались отрывистые крики, и лязг доспехов. — Либо уже мёртвыми. Поднажали!

В раскрывшийся туман портала влетели, ощущая за спинами дыхание преследователей. Следом за ними на открытое всем ветрам расположение штрафной роты вылетело несколько стрел — стоявшие наготове гвардейцы легко порубили их мечами, пригнулись, готовясь к отражению атаки — но её не последовало. Пожилой маг в фиолетовой мантии торопливо выкрикнул несколько слов, заставив портал схлопнутся, и направился к упавшим смертникам. Пара плавных движений — и волна изменений прошлась по измученным телам, исправляя, врачуя, исследуя... Ушла усталость, туман в голове, давая возможность действовать — и, главное, мыслить.

— Задание выполнено, уважаемый льер! Посылка подобрана и доставлена! — Айяр вытянулся, сбросив вещи на землю( так, что бы плащ и доспехи прикрывали грязный, бесформенный мешок) и протянул руки, на которых покоилась подобранная в лесу шкатулка.

— Отдайте полковнику, это игры его ведомства. — Маг, улыбаясь, смотрел на Ладара. — А вы изменились, молодой человек. Кажется, ваша любимая игрушка перестала действовать?

Аккуратно сняв раковину, уже без сверкающей в её глубине жемчужины, тот протянул бывший амулет настороженно наблюдающему за ним чародею.

— Вам было нужно это? Держите. Только, боюсь, действовать она уже не будет.

— Ох, молодость, молодость. Если вы не можете зарядить артефакт, это не значит, что он сломан. Повторяйте: Я, Ладар Рикс, в ясном уме и, отдавая себе отчёт в происходящем, передаю артефакт вечности в постоянное распоряжение гильдии магов королевства

— Передаю. Владейте. — Ладар махнул рукой и, повернувшись, заковылял в сторону палатки.

— Очень хорошо. Поздравляю вас с возможностью жить без опёки магической гильдии. — Датим стоял подать и. прищурившись, наблюдал с трудом передвигающим ноги новобранцем — и пожилым магом, исчезающем в очередной портальной дымке. — Меня их внимание здорово нервировало.

— Хотите сказать, что они за мной всё время наблюдали?

— А сам как думаешь? — Сарказму главы разведки не было границ. — Или размышлять так и не начал? Ты нашёл ответ на мой вопрос?

— Вы о роли разведки в нынешней войне? Думаю — не дать ей превратиться в продолжение интриг магов.

— О, это уже часть ответа. Продолжайте в том же духе, рядовой, и вы сможете стать чем-то большим, чем зелёный новобранец. Айяр, Ладар — отдыхайте и до завтра!

Утро выдалось солнечным. Солнечные лучи расвечивали нейтральную полосу с палатками штрафбата самыми яркими красками, превращая неказистый лагерь смертников в нечто торжественное и важное. Птицы пели свои незамысловатые трели, словно гимны, заставляя в изумлении остановиться, озираясь в поисках столь искусных пичуг. Старые полотнища палаток важно колыхались на ветру, подобно складкам тяжёлых, полковых знамён. Под стать этому яркому утру был и льер Датим, подёркнуто неторопливо выступающий из серебристого телепорта — в сопровождении тройки хмурых магов... и тонкого, нескладного юноши, виденного Ладаром однажды — в судейской мантии.

Нужно отдать Иругу должное — углядев краем глаза прибывших, он несколькими громкими, отрывистыми командами превратил слоняющихся по лагерю штрафников в молодцевато вытянувшийся строй, пожирающий начальство глазами. Замешкавшийся новичок тут же получил ощутимый тычок под рёбра и несколькими парами кроепких рук был всунут в замершую шеренгу.

Датим одобрительно оглядел напрягшийся, отряд, кивнул, и поманил Ируга. Тот чётко печатая шаг, подошёл, но отдавать честь и кричать здравницу дурным голосом, как это делали командиры обычных рот, не стал, ограничившись крепким рукопожатием. Зато потом. Выслушав начальство, в полном изумлении развёл руками, и, пряча ухмылку за показной суровостью, повернулся к строю:

— Смирно! Рядовые Айяр, Ладар — выйти из строя! Вчера, блестяще выполним сложную операцию, вы доставили из-за линии фронта важные сведения. В связи с особой сложностью задания, а так же с полученным блестящим результатом, в виде исключения решено вас наградить медалями 'За ратное мужество'

По шеренге пронёсся недоумённый ропот. Единственная награда для штрафника — это уменьшения срока наказания. В мечтах — полное прощение, хотя такое практически никогда не случалось. Но тратить время и силы магов на практически приговорённых к смерти?

Ладар, слыша перешёптывания за спиной, недоумённо пожил плечами. Ну наденут на них по паре железок, и что? Мало ли железа впустую уходит на войне? Всё прояснилось, когда он увидел, как Айяр скидывает рубаху, обнажая пульсирующую на плече эмблему — и его обступают недовольные маги с брезгливо сморщенными лицами. Только присутствие члена королевской семьи мешало им отказаться от бессмысленной траты магической энергии. Несколько коротких, ярких вспышек — и дроу, с белым как снег лицом, опрокидывается на руки подбежавших солдат.

— Ну, что уставился? Ещё тратить ману на обезболивание магических нововведений смертникам! Скидывай рубаху!

Ладар, закусив губу, посмотрел на так и не издавшего ни звука Айяра и торопливо принялся раздеваться. Он помнил прошлую боль и готовился к такой же, только сильнее — но было иначе. В плечо словно начали лить мёд — горячий и густой, он нехотя растекался по телу, обвалакивая мышцы. Терпкий и пахучий, он проникал сквозь влоть, впитываясь в кости. Сипал торопливо обмякнул на руках сослуживцев мысленным взором изучая происходящее. Боль, жгучую и неявную, вполне удавалось приглушить.

По старым, впитавшимся в систему жизненных токов сеть ограничений катилась волна изменений. Магические импульсы вскрывали отлаженные каналы команд, что-то углубляя, что-то соединяя. Похоже, теперь мышцы смогут сокращаться быстрей, да и приток сил к ним увеличиться. Интересно. А вот эти изменения, кажется, коснуться магии. Похоже, господа чародеи решили увеличить его запасы маны... за счёт жизненных сил. Не удержавшись, Ладар стал тихонько вмешиваться: ограничив возможность физического истощения, он успел приоткрыть дополнительные каналы для постоянного сбора энергий извне, из основных стихий и растений, когда.... Дикая боль пронзила всё тело, заставила выгнуться дугой, расталкивая державших его солдат, рот оказался полон солоноватой крови. Намеченные изменения вступили в силу.

Ладар, как в тумане, выслушивал поздравления, напыщенную речь кого-то из магов, рукопожатие Датима. Стоило высокому начальству шагнуть в открывшийся портал — и он ничком упал на траву, теряя сознание. Последнее, что успело заметить гаснущее зрение — это внимательный, чуть лукавый взгляд скрывающихся в серебристой дымке молодых глаз.

— Что с ним? — Айяр торопливо подхватил обмякшее тело, не давая окончательно упасть, однако глядя на подходящего Ируга. — Со мной уже всё в порядке!

— Это потому, что ты не стал не сопротивляться изменениям, ни перестраивать их на свой лад. А это чудо — умудрилось! Прямо под носом у наказующих! И они ничего не заметили.

— А... Вы уверенны, что никто ничего не заметил?

— Почему никто? Я заметил. Так как ждал нечто подобное. Интересный парнишка — сил крохи — но талантлив! И умудряется совершать просто невообразимые вещи. Впрочем, невообразимые с точки зрения так называемой классической магии. Ей он как раз не страдает. Так что будь уверен: наказующие ничего не заметили. Заметил только я и...

— И?

— Неважно! Тащите новичка в его палатку. К утру проспится и будет как огурчик!

— Так сейчас же утро!

— К завтрашнему утру! Ты думаешь, вмешиваться в магию такого уровня — это легко?

Тьма. Тёплая и почти домашняя. Здесь, на границе жизни и смерти, он почти дома — впору начать обустраиваться. Присесть на непонятно откуда взявшееся сучковатое бревно, запалить чёрно-золотистый шарик собственного феербола — и увидеть небольшую, уютную комнату, сотканную из плотной паутины, зажмуриться в нетерпеливом ожидании — и услышать:

— Привет! Ждал меня?

Илис была сегодня иной. Её руки не отсвечивали белизной, на них даже был заметен тонкий след румянца — или слабого загара. Глаза блестели, подобно сверкающим алмазам ночи, а губы, по-прежнему красные, словно кровь, были влажными и манящими...

Нельзя сказать, что оплеуха была недостаточно энергичной. Ладар плюхнулся на мягкую, затянутую паутиной землю, потирая горящую щёку, но на губах его медленно остывал жаркий мёд поцелуя.

— Совсем сдурел? Или жить надоело?

— Я всё равно... Всё равно найду способ тебя целовать!

Девушка смутилась. Она отвернулась, накручивая на палец чёрный локон, и неожиданно улыбнулась:

— Может, и найдёшь! После твоего финта с артефактом я не знаю, что от тебя и ждать!

— Он что-то с тобой сделал? — Тревога поневоле вкралась в голос юноши, однако сидящая напротив него девушка лишь радостно улыбнулась.

— Да ничего особенного. Просто подарил мне пару лет хождения во плоти.

— То есть — теперь ты живая?

— Ну ты скажешь! Материальная, только и всего — Девушка вытянула вперёд руку, любуясь изяществом кисти и остротой багрово-красных ногтей. — Я уже и забыла, что это такое... Постоянно нахождение на грани бытия превращает твоё собственное тело в нечто пустое и аморфное, поддерживаемое лишь энергией — и силой воли. Теперь несколько лет я смогу вновь чувствовать себя почти нормально.

— А потом?

— Потом тело не выдержит нахождения тут — и истает, уходя по потокам жизненных сил. Однако и несколько лет — безумного много для того, кто давно лишился самой надежды.

— А нельзя...

— Хватит об этом! Ты тут ненадолго, скоро твой обморок перейдёт в спокойный, нормальный сон, а я хотела бы тебе кое-что показать. Где кость вампира?

— Вот. — Ладар с изумлением увидел странную, белоснежную косточку лежащей на собственной ладони, хотя твёрдо помнил, что запаковал её в ворох шкур, уложив в самом дальнем углу палатки. Илис прыснула.

— Ну что же ты! Это обычная астральная проекция, как и с твоим медальоном. Главное, не забудь совместить всё, как проснёшься.

— Хм. Я как чувствовал, что это что-то необычное.

— Ничего удивительно. Ты и должен чувствовать такие вещи, коль идёшь тёмными путями. Вот только спешу разочаровать — силы в этой вещице нет. Ни капельки.

— А что есть?

— Возможность взаимодействия с пустотой. Поверь мне, это много. Пустота могущественна, она способна уничтожить практически всё. Вот только управлять ей невозможно... Если нет объекта, с ней взаимодействующего.

— С помощью этой косточки я смогу разрушать леса и города?

Звонкий, беззаботный смех. Слишком звонкий и долгий — для искреннего.

— Это вряд ли. Даже если и хочется — ничего не выйдет. Всё, что может удержать такая кость — несколько тонких и длинных прядей, свитых в единое целое.

— Кнут!

— Что, знакомая игрушка? — Илис взмахнула руками — и перед оторопевшим парнем в воздухе завертелся целый клубок жадных и смертельных нитей. — Тогда действуй!

Действуй... Длинные нити небытия, извивались, пытаясь дотянуться до человека. И как их взять в руки? Малейшее прикосновение — и пустота накинется на человеческую основу, с удовольствием растворяя в себе подаренное лакомство. Старая наработка — силовые поля, способные заставить пустоту схлопнутся, раствориться в себе самой — тут не годились. Ему нужны вполне живые, действующие ленты, а не их уничтожение.

— Илис! У меня ничего не выходит!

— Ну наконец-то! А я уже начала бояться, что такой самородок, как ты, вообще не знает преград. Такие долго не живут.

— Не смейся! Лучше скажи: ты мне поможешь?

— Конечно! — Илис с серьёзным видом взмахнула руками — и её творение, сотни тонких извивающихся змей пустоты, растворились во мраке серой комнаты. — Всё, помогла. Дальше — думай сам!

Она засмеялась, лукаво подмигнула — и исчезла за стеной паутины — там, где тонкими огоньками поблёскивала вечность: то ли звёзды, то ли гнилушки... Что, в принципе, одно и то же.

— Да... С такими друзьями и врагов не надо! Объяснила, называется...— Ладар привычно ворчал, но в голове билась странная, пугающая мысль: невозможно приручить чужое небытиё? Найди своё собственное! Утины раздвинулись — и он увидел

Он и не заметил, как заснул. В какой-то момент всё стало нечётким, грёзоподобным, стены паутины раздвинулись — и он увидел залитый светом луг, полный цветов, и уютно устроившуюся в тени небольшого стожка девушку. Илис! Торопливо прибавляя шаг, он бежал по свежей, пахнущей весной и жизнью траве, но до того, как увидел лицо сидящей, уже понял: это не она. И тем не менее она обернулась, взметнулись рыжие локоны, и спросила:

— Так кто же всё-таки такая эта Илис?

Знакомый голос заставил тут же вынырнуть и объятий сна. Марго сидела рядом, в небрежной, расслабленной позе, опираясь на матерчатую стенку палатки. Вот только выражение её глаз больше подходило бы изготовившемуся к прыжку хищнику.

— Привет! Давно не виделись.

— Марго? Привет... — Блин, тяжело общаться с девушками. Последний раз она была готова разнести его в клочья вместе с палаткой, причём отнюдь не фигурально, учитывая её магическую силу и способности к магии воздуха — и вот пожалуйста, сидит как ни в чём ни бывало, спрашивает — правда, опять об Илис.

— А меня наградили.

— Знаю. Слышала. И заскочила убедиться. Действительно, магическая подпитка налицо. Вот уж не ожидала! Датим всерьёз хочет использовать штрафников по крупным ставкам.

— И ты... ставишь?

Мадлен хмыкнула. Чуть отвернувшись, она улыбнулась — чуть виновато, но со скрытым торжеством.

— Знаешь, сколько я выиграла на вашем походе за кристаллом? После того, что ты умудрился сделать с метателями, я рискнула поставить на тебя все свои деньги, что у меня были — и теперь в шоколаде. В полном!

— И как, шоколад — не горчит? Оно бывает, когда на крови замешано.

Девушка вспыхнула, но не от смущения — от злобы.

— Не нужно слов. Идёт война и люди гибнут, это нормально.

— Угу. Ты ещё расскажи о пользе диверсий, об отвлекающих факторах. Слов можно сказать много, но это не изменит одного простого факта — никто уничтожением кристалла не воспользовался, а значит, у нашего рейда была одна цель — очередной забег в вашем тотализаторе.

— Ты хочешь сказать, что уничтожение одного из старейших форпостов магической обороны противника, большей части его обслуги, причём из элитных частей — это всё никак не влияет на войну?

Ладар смутился.

— Влияет, конечно...

— Тебе просто обидно — никто не кинулся вперёд в образовавшуюся брешь, не уничтожил противника, потому что тогда вы были бы героями, а так — просто удачливые диверсанты. Увы: наше королевство в глубокой обороне. Всё, что мы можем — это вот такие отчаянные рейды, способные если не ослабить противника, то поколебать его уверенность в себе — и копить силы.

Ладар задумался, прикидывая варианты и тут же все мысли вылетели у его из головы: Гибка фигурка одним движением выскользнула из платья и нырнула под покрывало из шкур, заменяющее ему одеяло.

— Мадлен...

Тонкая кисть легла ему на губы

— Не говори ничего. Говорить — у тебя не получается. А вот двигаешься ты замечательно!

Парень вздохнул — и принялся ласкать юное и нежное, но совершенно чужое ему тело, внимательно наблюдая за изменением энергетических потоков, выстраивая их в той особой композиции, которая могла создать музыку. Если не любви, то утончённого удовольствия.

Позже, когда уставшая и довольная девушка, чмокнув его в щёчку на прощанье, исчезла в дымке портала, он продолжал лежать, задумчиво глядя на потемневшую от времени парусину палатки. Почему мужчинам неприлично отказывать? Женщины могут твердить '-Нет!' хоть по сто раз на дню, это лишь повышает её цену, но мужчина... Отказывая, он автоматически становиться злейшим врагом, посмевшим оскорбить, унизить. В лучшем случае к нему прилепят кличку 'Импотент', а в худшем... О, женщины — мастерицы плести интриги, распускать слухи и создавать или рушить репутации. А всё потому, что в постоянном желании мужчины — его слабость, короткий поводок, с помощью которого им легко управлять. И насаждается выигрышный образ энергичного самца, способного на бесчисленные победы. Образ, к которому нужно стремиться и которому нужно подражать. Не можешь? А мужчина ли ты, или маньяк с отклонениями? Или — презренный импотент, ни на что не годная тряпка?

Ладар чувствовал себя плохо. Им воспользовались — просто и цинично, получив от него желаемое, тут же отставили в сторону. Продолжая мысленно бичевать всех женщин мира, он понемногу успокоился и вновь уснул.

Утром он опять слышал шутки сослуживцев. Внутренне негодуя на Мадлен (ну что ей стоило поставить полог тишины?) торопливо позавтракал, и, подхватив белую косточку, отправился искать Ируга. Вначале он собирался вставить её в обычную деревяшку, но, подумав, решил поискать более изящное решение.

— Значит, тебе нужно что-то небольшое и смертоносное, что бы использовать как рукоять хлыста? — отставной маршал в задумчивости почесал бровь, мысленно пробегаясь по своему арсеналу. Пожалуй, в схорон идти не нужно, есть у меня одна вещица... он открыл небольшой сундук, аккуратно поставленный у стены, и принялся копаться в груде, позвякивающей характерным звоном. Как тебе это?

Небольшая, вытертая от времени металлическая трубка, зачерненная, со сложным спиральным узором. Всего в две ладони длинной — и без каких-либо опасно-привлекательных лезвий.

— И что в ней такого?

— Пойдём на воздух.

Ируг вышел из палатки, встал поудобнее, и принялся легко перекатывать странную трубку в ладони — вращая, перехватывая, поглаживая. Внезапно она стала расти, превращаясь в небольшой стальной шест с остриями на концах.

— Вот. Лови. Не знаю, как называется — взяли мы её в бою и секрет стальных жал нашли случайно. Тут есть такой хитрый завиток — видишь? Его повернуть нужно, плавно и аккуратно. А если нажать на вот этот, то должен вылететь стальной шип, вот только как они заражаются, мы не нашли, а те, что были, давно истратили. Удобная штука. Наверняка есть ещё один секрет: древние мастера любили цифру три, наверняка и тут есть третья загадка. Но какая — это уж ты сам. Берёшь?

Ладар решительно кивнул — и протянул руку. Вытертая рукоять легла в ладонь — мягко и удобно.

— Спасибо! Разберусь. И добавлю ещё один секрет — четвёртый.

Ируг задумчиво посмотрел на подопечного.

— Тогда добавь и пятый. Четвёрка — не самое лучшее число, говорят, это знак смерти.

— Хм... Не знаю, не слышал. В любом случае, смерть не так страшна, что бы бояться её знаков. И достаточно умна, что бы не путать знак призыва — и восхищения.

Подмигнув оторопевшему маршалу, Рикс направился подальше из лагеря — к ручью, где можно в относительном ( всё-таки он должен быть в пределах слышимости от лагеря — мало ли что!) покое.

Кость аккуратно легла в зазор между завитками рукояти. Небольшое магическое усилие — и металлический усик, отогнувшись, плотно обхватил белоснежное тело. Вышло надёжно и аккуратно — тонкая кость была почти незаметна и общего вида не портила.

— Готово. И где мне взять собственное, личное небытиё? Стоит закрыть глаза — и перед ними возникают тонкие, ажурные конструкции магических токов мира. Их много — в природе, в мощных потоках стихий, в нём самом. И можно потянуться, зачерпнуть, наполнив собственные, скудные резервы — вот только в данном случае это не поможет. Ему нужна не сила, а отсутствие — силы, мощи, движения, самой материи. Всех тех протокирпичиков, которые составляют саму основу мира. Отсутствие всего того, что заставляет мир — быть. Не-бытиё. Даже там, в пустом гобелене пространства, в котором живут звёзды, по рассказам учителя пустом, есть что-то. Свет и тьма, тепло и холод. И — время. Оно течёт и там, от звезды к звезде, заставляя их светить, крутясь вокруг своих неземных, протоптанных за миллионы лет дорожек. Когда-нибудь и звёзду умрут — а значит, они живы, значит, небытию среди них не место. Только смерть способна создавать такие инструменты, уничтожающие окончательно и бесповоротно. Только смерть... Илис! Такая хрупкая и ранимая, такая весёлая — и живая. Живая!

Ладар вскочил с бревна, на которое в рассеянности уселся, и принялся торопливо ходить вдоль берега ручья, стремясь ухватить ускользающую нить какой-то очень простой истины.

В смерти — есть жизнь. Она есть, он видел это. Или, во всяком случае, может существовать. Значит... И в жизни есть зёрна смерти! Когда-то нечто подобное ему говорил учитель: ' — Каждое живое существо — неважно, человек это или птица, скала или дерево, всё, что было рождено, или создано, таит в себе частицу собственного рождения — и собственной смерти. Всё, даже смерть, дается уже при рождении.'

Тогда он воспринял это то ли как поэтический вымысел, то ли — как бред умирающего старика. Не придал значения словам. Но если принять за факт, что это не метафора, а реальный, существующий факт.

Ладар выбрал ровную, пустую полянку. Лёг, устроился поудобней, и начал обычную подготовку, необходимую ему для детального изучения мира. Вздох — остановка. Вздох — пауза. Усмирить дыхание, сделать его поверхностным, неглубоким, подобным трепетанью крыльев бабочки. Медленней. Ещё медленней. Сознание освобождается от оков плоти, приобретает свободу. Сейчас оно легко соскользнёт в омут сна, но — ему нужна реальность. Только не грубая и жёсткая явь физического мира — а его тонкие, невесомые связи. Медленней. Ещё медленней. Новые краски разворачиваются перед взором. Прекрасные и манящие, разноцветные токи магических сил. В иное время он остался бы тут, но — ему ещё дальше. Удар сердца. Здесь он воспринимается как набат, как нечто грубое и сильное, способное потревожить покой маленького мира. Дождавшись, когда стихнут отголоски собственного сердцебиения, сипал вновь устремился в тонкие миры — в то состояние, при котором смерть видна так же отчётливо, как и жизнь. Собственное тело показалось ему странным, радужным бутоном, сполохом непонятных сил, сотканным наподобие гигантского яйца — или плода, с небольшим чёрным семечком в центре. Чёрным? Стремительный рывок вглубь — и небольшое, странно-тёмное зерно будущей смерти, зерно небытия оказалось перед человеком. Густая, маслянистая пустота. Вязкая, и притягивающая даже на ощупь. Так и хочется провалиться туда, уйти целиком, и исчезнуть, лететь, лететь в неземней, несуществующей черноте... Настолько плотной и упругой, что даже едва заметный вспыхнувший огонёк света покажется яркой вспышкой.

Сильный, мощный рывок — и сознание летит обратно, сквозь пустоту и черноту, в привычное, начавшее дышать быстро и судорожно, как пловец, выбравшийся на поверхность, тело.

— Что это было? Я спал и видел... Ад? Рай? Странные здания из камня, уходящие на несколько бросков копья ввысь, способные поспорить мощью и высотой с горами. Странный, дикий мир, полный железа, движения и ярких красок. И ещё — в нём было очень трудно дышать. Воздух был тяжёлым, полным какого-то еле уловимого, но тяжёлого дыма.

Ручей неторопливо журчал неподалёку. Вода перекатывалась по камушкам, еле слышно журча, от неё тянуло свежестью, чистотой и еле заметным ароматом весны. Пара раз вздохнув, Ладар успокоился и вновь закрыл глаза. Теперь он по крайней мере знал, где искать, хотя всё ещё и не понимал, что же именно нашёл.

Когда через час на поляну ступил Айяр, он увидел, как Ладар обтёсывает дерево. Некогда высокое и раскидистое, оно уже давно умерло — от старости ли, от летнего зноя и стояло окаменевшим памятником самому себе, портя вид зелёной лужайки. Сейчас от него во все стороны летели ветки, щепки, высохшие листья и прочий мусор. Очищенный ствол белел высохшей древесиной — белой и чуть мутной, подобной костям скелета. В руке у человека поблёскивал короткий стержень, но обходился он им довольно странно: взмахивал, словно орудовал не нормальным воинским оружием, а пастушьим кнутом. И даже где-то на грани слуха можно было различить негромкие хлопки. Рядом упала довольно большая ветка, срезанная чисто, словно гигантским топором — вот только никакого топора поблизости не наблюдалось. Поглядев на толстый спил, Айяр аккуратно попятился — попадать под удар невидимого оружия не хотелось, а Ладар, несмотря на то, что орудовал своим новым оружием довольно споро, выглядел отрешенным, погруженным в какие-то непростые думы. Такой зарежет и не заметит.

— Ладар! Рядовой Рикс, мать твою!

— А? — Парень опустил оружие и огляделся. Дроу торопливо выступил вперёд, приветливо поднимая руку, с облегчением убедившись, что его друг вновь стал самим собой.

— Что ты делаешь с давно умершим исполином? И главное, как?

— Да... — Ладар махнул рукой со стержнем, перечеркнув ствол у основания — и дерево, величественно накренившись, рухнуло поперёк ручья, подняв облако брызг. — Решил с новой игрушкой побаловаться, и заодно вам бревно для землянки приготовить — у вас там три нижних с северной стороны гнилые, заменить бы нужно. Поможешь донести?

Айяр скептически оглядел лежащего гиганта.

— Вдвоём не справимся. Пошли за Мареком — пусть берётся с одной стороны, мы с тобой с другой — тогда дотащим. И то, если на части разрубим, тут как раз на три бревнышка хватит. А пока ходим, ты мне всё про свою обнову расскажешь. Это то, что я думаю?

— Не знаю, что ты думаешь, но это кнут пустоты. Несколько нитей, управляемых костью той вампирши из склепа — помнишь?

— Ого... А если себя заденешь?

— Да ничего не будет... Кстати, вон наш силач.

В Мареке явно текла кровь гномов — едва услышав о возможности подновить землянку, он отложил своё новое оружие — гигантскую волнистую секиру, больше похожую на алебарду и, подхватив мерный ремешок с узелками и плотницкий топор, пристроился к компании, с удовольствием проворчав что-то о давно назревшем ремонте. Разговором он не заинтересовался — едва увидев упавшее дерево, одобрительно поворчал, оглядывая очищенную поверхность, отмерил нужную длину и потянул из-за пояса топор. Впрочем, когда Ладар, отстранив напрягшегося силача, одним взмахом руки рассёк дерево пополам, заинтересовался и он.

— И что, всё так можно?

— Нет, конечно. Магическую защиту от такого воздействия поставить несложно... Только серьёзному магу, не недоучке. И с природой лучше не связываться — той, что способна расти и несёт в себе энергию жизни. Может порвать нити. А остальное — доспехи, оружие — разрубит на раз.

— А когда дойдёт до тела? — Марек хитро прищурился, поглядывая на прикидывающего возможности нового оружие парня.

— Трудно сказать, слишком много факторов. Может, порвётся. Может, располовинит и дальше пойдёт. Слишком тонкие нити.

-Так давай я тебе целую бухту тросов принесу — утолщай. То есть — толсти. -Марек попытался грамотно сформулировать умную мысль, но запутавшись, махнул рукой, буркнув: '— Ну ты понял!'

Теперь засмеялся Ладар.

— Это не те нити. И потом — толстая нить ничего не разрежет, толку с него никакого. — Марек, буркнув, потерял интерес к диковине, и, подхватив свой конец бревна, без всякого усилия приподнял его на уровень плеч, выжидательно глядя на парней. Когда те с видимым усилием вдвоём приподняли свою сторону, повернулся и пошёл по тропинке, легко и свободно, словно не замечая тяжести древесного гиганта.

— А ты, говоришь, вдвоём... — Айяр раскраснелся и говорил прерывисто, с натугой. — Считай, вчетвером — и то еле тащим.

— Кто еле тащит, а кто свободно ... идёт. — Ладар с трудом поспевал за широко шагающим бородачом, проклиная себя за глупую хозяйственную идею. Спина сгибалась под тяжёлой ношей, и только нежелание опозориться перед сослуживцами мешало ему всё бросить и потребовать дополнительную помощь — пару лошадей, например.

— Угу. Так и ты иди свободно, кто ж мешает, что еле доги передвигаешь?— Айяр с ехидно улыбнулся, но на побагровевшем от натуге лице это смотрелось столь странно, что Ладар лишь ухмыльнулся в ответ.

— На себя посмотри.

— Посмотрю. Потом. А пока — объясни, почему кнут пустоты не опасен для тебя самого? Вроде на всех он одинаково действует.

— В качестве оружия в нём берутся нити небытия, так? А управлять ими может либо сильный некромант, либо... нежить, могущая оперировать силами смерти. Поскольку я ни то, ни другое, пришлось исхитриться и найти источник небытия в себе самом.

Бревно всё таки упало. Выскользнуло из рук, заставив отскочить и подарив покалывание в начавших неметь руках. Ругань Марека, и сейчас умудрившегося не выпустить свою сторону поклажи и теперь ругающего слабосильных неумех на все корки, меркла на уровне широко открытых глаз Айяра и его еле слышного шепота: ' — Ты нашёл свою собственную смерть?'

Дальше брёвна таскали все вместе. Ируг, выскочивший на ругань из землянки, оценил бледность парней и тяжесть бревна — и остаток пути его тащила вся рота. Впрочем, даже с учётом прибывающих новичков в ней народу было не слишком много, человек тридцать — но дело нашли всем.

— Расскажи! — Айяр едва дождался окончания хозяйственных работ, организованных Мареком и всецело поддержанных Иругом, и тут же оттащил приятеля в сторону.

— Да что рассказывать? Многие философы говорили, что человек носит в себе источник собственного рождения и собственной смерти. Так вот, это не метафора и не поэтический вымысел. Это вообще не два источника, а один. И не спрашивай меня, как это возможно, я не маг и не учёный — что вижу, то и говорю. Я видел собственную смерть. А за ней — собственное рождение. Хотя насчёт него я не уверен, уж больно там всё странно.

— Странно — где?

Недоумённый взгляд.

— Ну я же объясняю! В мире, где я смогу родиться. Хотя — не обязательно. Туда я попаду, если пройду этим путём сегодня и сейчас. Куда я попаду, если умру завтра. И попаду ли куда-то, это все неизвестно. Зависит от меня, от моих поступков — и не только.

— Если это правда... Не смотри на меня так, и ты можешь ошибаться или неверно понять. Так вот если это правда, то половина нынешних религий проповедуют ложь.

Ладар растерялся. Да, у них в деревне был старенький священник, но он умер во время мора одним из первых, помогая заболевшим — и что он говорил, мальчонка, ещё совсем несмышлёныш тогда и не помнил. Вроде, что-то о том, что безгрешным людям уготована новая, светлая жизнь. Да только где их взять, безгрешных то. Ладар вспомнил первого голубя, которого он зажарил и съел — у птицы, когда он вытаскивал её из силков, были такие грустные, доверчивые глаза...

— Сложно сказать...

— Вот и помолчи! Это бог там, наверху, добрый и все понимающий. А тут живьём в землю закопают. Дабы не мешал нести доброе и вечное. Понял?

Ладар промолчал — но задумался. А утром их опять подняли по тревоге.

— Солдаты! — Маг был при полном наряде. В вышитой золотом мантии, с вытканными шёлком рунами, он наверняка смотрелся уместно в штабе или на дворцовом паркете, но на поле боя... павлин в перьях.

— Солдаты! Вы, конечно, провинились, и задания вам дают сложнейшие... Но тем быстрее вы искупите свою вину и вернётесь в строй. Сейчас командование вам даёт выбор: либо пробраться на разведку в тыл врага — кто имеет на это мужество, отходит налево, либо на сбор Льеха — магического мха. Сборщики — направо. У вас две минуты, затем начнется инструктаж — в ваших же интересах прослушать его как можно более внимательно, от этого может зависеть ваша жизнь.

Ладар торопливо шагнул налево, провожаемый удивленными взглядами спешащих вправо новичков. Предпочесть смертельно опасный рейд по тылам врага обычной, ну пусть даже и не обычной, рискованной, но всё же монотонной работе? Следом за ним, неторопливо потянулись ветераны. Некоторые из них, впрочем , то же кидали задумчивые взгляды на правую сторону — знакомое зло всегда кажется легче и безопасней незнакомого, но твёрдый шаг и безмятежное спокойствие Ируга убеждали тех, кто его знал. И не только их — несколько новобранцев, поколебавшись, присоединились к маленькому отряду. Отставной маршал поморщился, но смолчал — брать в глубокий рейд новичков, способных испортить любой успех лёгким хрустом ветки, было верхом опрометчивости — но не он устанавливал правила.

Вышедший с отряду Датим был сух и мрачен. Ему явно не нравилось давать подобное задание, но даже выполняя чей-то приказ, он старался извлечь выгоду для своего ведомства.

— Задача: найти слабину в защитных полях противника, проникнуть на их территорию, пройти до крепости Дасан. Помнишь её, Ируг? Сейчас там опорный пункт Ронхара. Там здорово потрудились маги земли, её не узнать ни магически, ни чисто визуально. Короне важно выяснить, зачем понадобилось тратить такую прорву силы на подобные перестановки. Ваш рейд — попытка разобраться в этом вопросе.

Определить все подходы, изучить, что и как поставляют в цитадель. По подвозимым припасам можно многое сказать о тот, кто там находиться. Я должен иметь визуальную картинку изменившейся крепости — Ируг, этим сам займёшься. Это обязательно к выполнению, это приказ. На всё — десять дней. Четыре туда, два там и четыре обратно.

Под кожей, на плече, шевельнулся спрут, выкрашенный в цвета королевства — и утих. Новое задание было принято к исполнению. Датим сочувственно взглянул на застывших в удивлении солдат, и добавил:

— Вы справитесь. Четыре дня — это не так мало. Можно двигаться не спеша, дабы не попасть в ловушку. Времени даже с избытком. Поэтому, лично от себя, прошу: постарайтесь узнать побольше о том, что происходит внутри крепости. Когда-нибудь нам придется её отбивать, и ваши сведения могут спасти немало жизней.

Показалось ли это Ладару, или во внешне бесстрастном голосе Датима мелькнули нотки оправдания?

— Сколько у нас времени на подготовку? — Ируг подошёл к делу с практической почки зрения. Сетования, страхи и упрёки были бессмысленны — и он их отбросил. Не то, что бы это далось ему легко — жилы на шее вздулись, лицо покраснело, но голос был ровным. Рейд был предельно сложным, результат — незначительным. Им явно предлагалось стать скаковыми лошадьми на очередной забаве дворянства и магов, но мысли об этом были задвинуты на задний план.

— У вас сутки. Собраться, взять припасы — вам доставят эльфийские лепёшки и попытаться самостоятельно найти проход в Ронхарской защите. Если вы этого сделать не сможете, это сделает наша гильдия. Мы с самого начала предлагали такой вариант, но льер Датим уверил, что вы способны порвать магические заслоны Ронхара голыми руками. — Пожилой маг издал скрипучий смешок. — В любом случае: время выполнения приказа начинает отсчитываться с завтрашнего утра.

Едва маги исчезли в дымке телепорта, уводя 'сборщиков мха', взгляды солдат скрестились на Датиме. Добровольно отказаться от магической поддержки? И это на тяжелейшем задании, где шансы и так практически нулевые? Глава разведки, заёрзал, недовольно что-то проворчал и заговорил откровенно:

— Всё понимаю. Нельзя ставить эксперименты на людях. Но у вас по любому выбора не было! Если защитные заслоны Ронхара вскрыть магически, сюда слетится их гвардия, а, не обнаружив атаки — лучшие следопыты и маги поисковики. Вас обязательно надут — через час или через день, но уничтожат обязательно. При таком сложном рейде нужно перейти границу незаметно!

— Вы совершенно правы, льер Датим. — Впервые голос Ируга был до необычайности официален. — Может быть, вы ещё и подскажите нам, как незаметно перейти линию фронта, с защитными полями, поставленными боевыми магами, и гвардией наготове?

— Не знаю. Все наши задумки так или иначе проваливаются. Скорее всего, завёлся крот. Вы должны действовать на интуиции. Неожиданное, новое решение — вот что поможет вам. И ещё — дерзость и удача...

Глава разведки что-то ещё говорил, ободрял, а Ладар словно раздвоился: одна его часть переживала и возмущалась, осмысливая задания и слушая льера Датима, другой — внезапно проснувшийся холодный циник, прикидывал: о кроте нам сказали не просто так. Шансов на успех нет, всё одно погибнем. Но если кто-то перед смертью сообщит ронхарцам о поисках лазутчика, те засуетятся и можно будет взять крота тёпленьким, на передаче сообщения... Это, конечно, если есть конкретный подозреваемый. Хотя... кто может совершать подобное, имея на плече эмблему королевства? Маг? Но маг такого уровня, способный блокировать по сути, всю сигнальную систему собственного тела, наверняка слишком заметен. Да и не опуститься такой до мелкого шпионажа. Кто же ещё в армии допущен к важным секретам без эмблемы не плече? Разве только...

Догадка расставила замереть, спрятать возникшую мысль в глубины подсознания: мало ли, вдруг есть умельцы, способные читать мысли на расстоянии? Переводя дыхание. Он постарался принять самый уставной, озабоченный вид, но, поймав взгляд пришуренных глаз главы разведки, только вздохнул, окончательно решив для себя: ' — Нет. Нас — точно на списание. Такие вещи говорят только смертникам. А ронхарцам о кроте намекнуть стоит — тот хоть притихнет на время.'

— Рядовой Рикс! — Датим либо был очень наблюдателен, либо умел читать мысли. Второе — вряд ли, да и зачем: всё и так написано на лице... Во всяком случае, для тех, кто знает, как и что нужно прочесть. — Задержитесь на пару минут.

Ируг повёл отряд на поляну для занятий: то, что он попытается что-либо сделать, Ладар не сомневался. Он только не был уверен, что этого будет достаточно.

Глава разведки подождал, пока последний из штрафников отойдёт на расстояние, достаточное для приватного разговора и, повернувшись, небрежно спросил:

— Ну как, вы уже подумали над тем, чем должна заниматься разведка на войне магов?

— А какое это сейчас имеет значение?

— Огромное! Да, возможно, это ваш последний поход. Но и его можно провести по разному.

— Ронхор узнает о том, что наша разведка уже обложила его шпиона и вот-вот накроет. Это даст вам время на то, что бы попытаться найти выход из безвыходного положения. Как эмблема, не зудит? Как найдёте — обязательно будет.

Датим помолчал, машинально потёр предплечье и, поморщившись, кивнул.

— Пожалуй, я взял бы тебя, мальчик, в своё ведомство. Мыть полы или убирать казармы.

— Я должен быть польщён? — Ладар говорил тускло и вяло.

— Нет. Но если ты выживешь в этом походе, я смогу повысить твой статус в разведке — скажем, до писаря. Или до кошевара. Устраивает?

— Это бессмысленный разговор. И вы понимаете это не хуже меня. К чему было его заводить? Шансов всё равно нет!

— Шансов? Их никогда не бывает слишком много. Их не было, когда вы разбили кристалл манны, оголив защиту противника. Их не было, когда вы собирали этот долбанный магический мох... Их нет и сейчас. Но я в верю в то, что человек, стоит его припереть к стене, способен на невозможное. Буду ждать результат! — Резко повернувшись, глава разведки направился к собственному отряду сопровождения, где прикомандированный маг тут же начал строить портал, но Ладар уже не смотрел в его сторону. Резко повернувшись, но направился в сторону тренировочной площадки: что бы не придумал Ируг, ему нужно было это знать!

Увиденное его разочаровало. Завязав штрафникам глаза, бывший маршал заставлял их вслепую проходить между небольшими участками силовых полей, похожих на колонны и больно плюющихся огненными искрами. Колонны постоянно перемещались, солдаты ругались, хватались за обожженные места, но постепенно учились чувствовать самое безопасное направление.

— Дайте им пару месяцев, и они обязательно научаться... Ходить среди уже обезвреженных ловушек, не задевая их. Потому что, скрытые, заряженные ловушки так не фонят. Какой смысл в этих упражнениях?

Ируг ухмыльнулся.

— Ну, по ловушкам ты у нас спец. А в остальном — ты прав, большинство безнадёжны. Кое-что получается у Айяра и одного из новичков — вон, видишь, справа? У меня есть четыре порции отвара из трав, он повышает чувствительность для придела. Завтра с утра выпьем — и рискнём. Каждый поведёт ещё двоих.

Ладар покачал головой.

— Сразу видно, вы не маг. Да, способности есть, но при изучении вражеских защитных заслонов этого недостаточно. Позвольте я обрисую, что видел — во первых, энергетические экраны. Плотные, уходящие глубоко под землю, они состоят из ячеек размером с голову человека. Сил в них на первый взгляд немного, но стоит попытаться их раздвинуть — как в точку приложения посторонних сил тут же начнёт стекаться энергия с соседних веток. Чем больше давление — тем больше отпор. Бабочку пропустят беспрепятственно, заяц или птица получат лёгкие ожоги, всё, что крупней — сгорит на месте. На случай, если сетку вскроют — есть ловушки, капканы и магические существа-охранники. Слабые, невидимые обычным зрением, существующие только на энергетическом уровне — но их много. Функция — та же, что у сети. Уничтожать нарушителей. Кстати, защиты от них очень сложна, потому что каждый использует свой метод атаки.

— Ого! И откуда ты так много знаешь?

— Видел — на прежнем месте службы. Есть там одна дамочка, она любила проверять защиту Ронхара на прочность. Ну и при каждой тревоге часть защит активизировалась и их можно было разглядеть. Это — то, что я успел увидеть. Возможно, есть что-то ещё.

— Тогда всё безнадёжно. Я хотел попробовать перебраться ночью, скрытно, пока все спят, но, кажется, не шуметь — не получиться. А ты? Ты же умеешь взламывать чужие защиты?

Ладар грустно улыбнулся.

— Поймите, у меня не тот уровень. Я — вор, не маг. Меня учили вскрывать небольшие, ювелирные защиты, что важна не сила, а локальное её приложение. Ну, если попроще — я могу обезвредить капкан, но ничего не делаю с готовым к выстрелу метателем....Погодите! Метатели! Можете вызвать Датима? Они же ему подчиняются?

Солнце едва касалось верхушек деревьев. Ещё час, другой — и оно исчезнет, скроется за спиной планеты, погрузив всё во мрак. Цвета его начали меняться, приобретая красные оттенки, и ещё подумалось — к крови... Мысль мешала, и Ладар откинул её, сосредоточившись на перекрестье метателя. В кристалл был виден противоположный берег, насыпанный вал земли и ажурные построения основной магической защиты. Сложнейшая, многоуровневая, со сложным каркасом дополнительных защит, установленных совсем недавно — видно, снятие им подобных защит в прошлом не осталось незамеченным, она олицетворяла надёжность — и мощь.

— Ну как, юноша, вы смогли нащупать узлы их построений? По-моему, до сих пор никому это не удавалось. Вернее, удалось однажды одной студентке, но, поскольку повторить это она не могла, то это явно была случайность.

Ладар мысленно ухмыльнулся. Значит, у Марго её затея так и не сработала? Что ж, нужно было утихомирить гордость и поинтересоваться, как он обнаружил узлы. Хотя, скорее всего, его видение магических построений так эффективно благодаря его же слабости: Ему просто не хватает сил увидеть мощные энергетические потоки — и они его не слепят. Этот странный закон магии: подобное к подобному, сейчас играл ему на руку.

Маг был боевым ветераном. Датим, по собственным соображениям сторонящийся лишних глаз и ушей, (хотя какая тут секретность, наверняка на них ещё при вручении задания навешали магических якорей, позволяющих отслеживать передвижение) нашёл ушедшего с королевской службы мага, и договорился с ним о помощи.

— Основных узлов три. Не гарантирую большого участка, но часть защит рухнет — вполне достаточно для наших целей. Нужно выстрелить по очереди из этих трёх метателей — через два удара сердца залп, а затем открыть нам портал. И одновременно постоянно активировать все остальные метатели. Вы справитесь.

Пожилой маг улыбнулся.

— Не беспокойтесь обо мне, юноша. Я вполне в состоянии справиться с этой задачей и даже отследить неудачное расположение тех из метателей, которые будут бить не в заданную точку. Главное — не сбейтесь с ритма.

Ладар оглянулся назад — там в неподвижности застыли два десятка метателей — выложенные кругом, они готовы были к стрельбе. Обслуга, суровая и серьёзная, как никогда — Датим отбирал лучших из лучших, явно загоревшись новой идеей — стояла рядом со своими орудиями. Но маг был один — на всю батарею. Справиться ли? Парень вздохнул и поднырнул под огромный деревянный щит, ухватившись за свои, заранее отмеченные бруски, поднимая щит над головой. Впрочем, тот даже не шелохнулся: основную тяжесть взял на себя Марек, даже не заметив этого. Весь отряд собрался под импровизированным укрытием — собранный и готовый к предстоящему рейду.

— А та гадость, что над нами, она того, как полыхнёт, щит не проломит?

— Не зови смерть слишком громко, она и так ходит рядом! — Чья-то пятерня стукнула по губам стоявшего с краю новичка, заставив его замолчать.

Выстрел! Огненный шаг взвился в воздух, зависнув в вышей точке, и ринулся к земле. БААМ! Часть защит завертелась спиралью, потревоженная волнами отката, отпрянула, вернулась на место... Второй шар влетел в подрагивающий узел, что-то завопили рохнорцы, два десятка шаров размазались по последней защите — и тут ударил последний их приготовленных Ладаром метателей. Словно порыв ветра пронёсся над насыпью, раскидывая растерянных защитников: защита было проломлена. В следующий момент воздух над щитом отряда взметнулся, потревоженных вспыхнувшим на щите пламенем и перед штрафниками раскрылся зев портала.

— Шагом! Раз, два, три — вперёд.

Впереди был ад . Огненные шары, достигнув земли, не сразу гасли — три секунды они горели ярким, огромным костром, сжигая всё в радиусе примерно метра. В них сгорало всё — дерево, металл, плоть. Отступала даже магия. Двадцать метателей, выстрелив одновременно, организовали на чужом берегу круг огня, в центре которого и оказалась команда. Огонь вокруг, огонь над головой, на вытянутых руках, и зола под ногами — таков был путь в тыл Рохнора.

— Раз, два, три — вперёд. Стоп! Раз два, три — вперёд! — Стена огня планомерно продвигалась по вражеской передовой, уничтожая всё на своём пути. Защитники разбегались подальше от пламени, готовясь в к возможному отпору от передовых сил врага, следующих следом за пламенем. Никому и не могло придти в голову о том, что кто-то спрятался в самом ярком и опасном их всех видов огня, который только могли придумать военные маги-инженеры. Любой из наблюдателей видел только огонь, огонь, и ничего, кроме огня. Он слепил, сжигал — и защищал тех, кто шёл в оке огненной бури, отсчитывая '— Раз, два, три... вперёд!'

Минут через десять один из языков пламени мигнул, перекинулся правее, поджигая уцелевшие постройки, затем рассыпались и остальные — поджигая всё, до чего могли дотянуться. Подоспевшие маги Рохнора спешно восстанавливали магические защиты, способные отбить снаряди проклятых метателей до того, как они коснуться земли и разгорятся в полную силу. Элитные отряды гвардии стояли наготове поодаль, ожидая атаки столь коварного врага, а маленький отряд штрафников торопливо пробирался по небольшому оврагу, уходящему глубоко в тыл, и радовался прощальному подарку старого мага — небольшому, незаметному пологу тишины, способному заглушить не только хруст случайной ветки, но и ненароком вырвавшееся крепкое слово.

Полог рассеялся под утро. За это время отряд успел отмахать не меньше половины расстояния, отделавшего их от крепости Дасан. Торопливо замаскировав небольшую выемку в земле, отряд вповалку повалился на собственные вещмешки, полностью обессиленный ночной гонкой по полному тьмы лесу. Если бы не тренировки Ируга, научившие штрафников ходить цепочками, ориентируясь на головного, такой марш-бросок был бы невозможен.

— А крепок оказался дед! — Айяр с восхищением помотал головой, усмиряя тяжёлое дыхание. Впрочем, он как раз перенёс сумасшедший бег легче всех — он один бежал всю ночь во главе своей цепочки, не требуя смены. Ладар и Иругом менялись каждый час. И теперь заговорил, когда другие ещё приходили в себя.

— Что ты... хочешь... старый конь... — Ладар пытался договорить, но резь сбивала дыхание.

— Следующей ночью так не получиться. — Будем идти медленней, след в след — без полога эти сумасшедшие лоси, именующие себя ветеранами, будут ломиться по ночному лесу подобно стаду диких жеребцов... Или новобранцев.

— Шли довольно тихо. Тут не разведка, для воинов вполне прилично. Следующей ночью спешить вообще не будем, шума не наделаем. Уже то, что мы сделали, войдёт во все учебники вне зависимости от результатов нашего рейда. — Ируг был, как всегда, рассудителен. — Ладар, тебе место в армейском штабе. Когда ты изложил свой безумный план проникнуть на чужую территорию наскоком, днём — я в него не поверил. Согласился только потому, что другого не было. И гляди — всё получилось!

— Потому и получилось, что выхода не было. — Марек хмыкнул, перевернувшись на спину — ряд бойцов ощутимо заколыхался, послышалось недовольное ворчание. — Вы можете себе представить гвардейцев, марширующих в кольце огня на раз-два-три?

Тихий, сдавленный смех пронёсся по ложбине. Но был ещё слабым и тихим, перемежался кашлем, но это был всё-таки смех.

— Я пойду один. — Ладар был непреклонен.

— Да ты пойми! — Ночь не резиновая! Мы слишком быстро к крепости, патрули так и шныряют. Единственная возможность — сделать укрытие до утра в 'пустой' зоне. Там, где полно ловушек, искать не будут.

— Я единственный, кто способен учуять ловушку просто потому, что она есть — без всякой магии. Я не собираюсь расследовать местность, только найду подходящую ложбину и разведаю к ней безопасные подходы. Затем вернусь к вам.

Ируг задумчиво покачал головой.

— Вдвоём было бы вернее.

— Вы — маг. Там наверняка есть ловушки, рассчитанные на мага. На то, что он будет исследовать местность. Я пойду один.

— Ты становишься похож на мага. — В голосе отставного маршала не было укора, но был сух и беспристрастен, но Ладар вздрогнул.

— Это чем же.

— Ты полагаешься только на себя. — Это хорошее качество, но оно отдаляет тебя от людей. Тебе ведь нравиться, когда обязанные тебе, но сам ты не любишь быть обязанным?

— Ну, пожалуй...

— В тебе нет доверия к людям. Надеюсь, это не приведёт тебя туда же, куда приводит нашу 'элиту' — к грызне и паранойе.

— Поговорим об этом утречком, когда будем сидеть в уютном, надёжном схороне. И Приготовьте пока побольше веток дёрна — проще принести всё готовое, чем рыскать по местности в поисках, собирая ловушки.

Парень неслышной тенью скользнул в ночь. Ируг прислушался — не хрустнул ни один сучок, не зашелестела листва под ногами. Обычно довольно неуклюжий, временами он становился совсем другим — словно под ноги ему ложились иные, невидимые обычным людям, даже магам, тропы. И всегда при этом смерть была где-то рядом.

— С чем же ты играешь, малыш? Для тебя бег по краю — наркотик, ты стремишься к нему, словно умирающий от жажды — к воде. И даже не замечаешь этого. Не знаю, куда заведут тебя твои тропы, но, сегодня и сейчас — удачи.

Ночные объятия смерти завораживали. Они были рядом, и их было множество: Некоторые свисали с деревьев, стремясь оплести неосторожного своими щупальцами, , иные раскидывались под ногами, некоторые расцветали, подобно огромным тропическим цветам, о которых рассказывал ему в детстве отец. И все — стремились погубить, вытолкнуть дерзкого из этого плана бытия — туда, где властвует ОНА. Пару раз Ладар стоял подле очередной ловушки, подрагивающей от близости жертвы, борясь с желанием — коснуться, увидеть ту, что так далеко и всегда — рядом. Но благоразумие побеждало и он отправлялся дальше.

Большинство ловушек даже не имели сигнальных нитей. А зачем? Сработай она — и поднимется такой переполох, который увидят все маги округи, столько энергии было в них вкачано. Их можно было, оперируя пустотой, уменьшить, ограничив периметр влияния. Остальные приходилось обходить, петляя подальше от многоуровневых, сложнейших ловушек — против магов.

Ложбинку, подходящую для укрытия, он увидел случайно. Её скрывали огромные, высохшие кони двух деревьев, с третьей стороны нависал земляной склон — брось поверх несколько веток, положи влажный дёрн — и можно быть уверенным, что отряд не обнаружат, даже если пройдут в двух шагах.

Ладар остановился, изучая находку. Место было идеальное, но те, кто минировал местность, то же дураками не были: в самом центре ложбины раскинулась сложная, двухуровневая ловушка, да ещё со следами третьего слоя, уходящего куда-то в земляную стену....

Но сигнальных нитей не было, и можно было рискнуть. Начнём с простого — где тут защитный контур? Тонкие, небрежно наброшенные линии — тот, кто ставил капкан, явно рассчитывал на мощь стихии, готовой выплеснуться на противника, как на лучшую защиту. Но кое-что всё же поставил — завязав как дополнительную активацию.

Где у нас узел? Ладар вытянул руку — и на ней затрепетал клубок чёрного пламени — его собственный, маленький феербол. Прицелился — и остановился в нерешительности. Одно дело — увидеть в кристалл нужную точку, скомандовать — и умный артефакт сам доставит огненный шар в выбранное место. И другое — кинуть самому. Впрочем — почему кинуть? Он убрал руку — шар завис в воздухе и, поколебавшись, отправился в сторону вороха энергетических линий. Это было тяжело. Недоставало практики. Феербол всё время рыскал, притягиваемый силовыми полями ловушки, и пару раз чуть их не коснулся. Когда он наконец исчез — вместе с основным каркасом защиты, сипал был уже весь в поту.

Он откинулся на ближайший ствол дерева, прикрыл глаза, собираясь отдохнуть несколько мгновений — и почувствовал, как тонкие пальцы легли на его виски, прошлись несколько раз по височным долям — и исчезли, унося усталость.

— Илис! Ты здесь? Я что, задел что-то?

Тихий, мелодичный, чуть дразнящий смех.

— Нет. Но все вокруг — храм смерти. Притаившаяся вокруг магия, установленные ловушки, сети, заряды — она все взывают ко мне, всё готово убить и умереть самим — всегда, в любой момент... Неправы те, кто думает, что храм смерти — это кладбища. Там ей вообще не место, как не место метателю возле вызженного им пятна.

— Значит... мы, приговоренные к встрече с тобой — твои жертвы?

— А почему не жрецы? Чем тебя не устраивает такая роль? Сеять вокруг себя разрушения, возрождая первозданный хаос, отправляя всё живое на встречу со мной — это ли не завидная участь? Такой труд был бы высоко оценён...

— Ага! Предлагаешь стать личем, мёртвой машиной смерти, безмозглой куклой, одержимой жаждой убийства?

— Ну почему безмозглой? Человеческое сознание слишком хрупко, оно не в силах выдержать груз такого перерождения, если он сваливается на его плечи неожиданно. Но если ты начнёшь готовиться к подобной участи заранее, тренируя тело и разум, выжигая в себе человеческую сущность ещё при жизни — ты способен сохранить личность.

— Илис... А что такое — смерть?

— Окончание жизни. Распад личности, её взвешивание и оценка. Возможно, создание новой — но это будет совсем иное существо и очень редко — вновь человек. Ради того, что бы остаться в прежнем теле и с прежним сознанием, многие готовы пожертвовать практически всем. Ну а то, что я предлагаю — это очень редкий и ценный дар. Ты согласен? Прежде чем ответить, подумай, и учти — таки предложения делаются один раз. Другого шанса не будет. Не только сохранить разум и память, но ещё — остаться рядом со мной.

— Извини, Илис. Ты мне очень дорога, но я не могу. Я не остановлюсь на пороге, я алшагну дальше.

Пальцы на его висках чуть дрогнули.

— Откуда ты знаешь?

Ладар задумался. Что он ляпнул такого, что сошло за откровение? Шагнуть... порог...

— Илис, так смерть — это...

Тонкие пальцы легли ему на губы. Они тут же онемели и завтра опять наверняка почернеют, но всё равно — это было прекрасно.

— Молчи. Если уж ты решил не оставаться тут, рядом со мной, я подарю тебе одну зверушку. Она сможет быть полезной тому, кто ходит по грани. Коль ты способен целовать руки, от прикосновения которых большинство сразу расстаётся с телом, способен выдержать и её.

Мягкие лапки пробежались по телу человека. Они были лёгкими, почти невесомыми — и их было много. Тёмный восьминог начал прошёлся по лёгкой кольчуге, словно пробуя на прочность звенья, зацепился за край ворота — и нырнул под кожу как в воду. Боль прошила тело, человек попытался дёрнуться — но тонкие ручки Илис оказались твёрже гранита. Странное создание спустилось на левое плечо — и застыло, прикинувшись невинным рисунком.

— Постарайся не слишком афишировать сетку тонкой паутины, раскинувшийся поверх эмблемы королевских войск.

— Она что, её блокирует?

Тихий, чуть грустный смех.

— Нет, магия живых мне неподвластна. Она сможет тебе помочь... Но только в вопросах, касающихся моей сущности. Теперь умереть тебе сложнее, но боль ты чувствуешь так же. До встречи.

Лёгкий, почти невесомый поцелуй — и ткань реальности раздвинулась, пропуская вечную странницу на иные, неизвестные смертным тропы. Ладар с сожалением вздохнул, вспоминая нежданную встречу — она пришла к нему! Сама! Открыл глаза — и увидел огромного земляного голема, неуклюже переваливающегося в тесной для него ложбине. Ловушка была активирована.

— Блин! А говорила — не задел, не задел... — Тёмный клинок чёрной молнией сорвался с рук — и по рукоять воткнулся в глиняное брюхо. Тварь обиженно заскрипела, на уродливой морде появились овражьи провалы глазниц, безошибочно уставившихся в сторону человека — враг был найден! Небрежно вырвав мешавшую ей занозу, голем откинул тёмный клинок в сторону и направился к растерянному противнику.

Светлый меч легко сверкнул, перерубив вытянутую в его сторону лапу, сверкнул ещё раз, целясь в шею — и был перехвачен той же лапой, почти мгновенно выросшей вновь. Рывок — и сверкающий клинок плюхнулся в пыль у стены, где уже лежал его младший собрат.

— Добыча. Наконец-то. Мне обещали — как уничтожу, уйду. Ради этого можно и потерпеть. Голос был приглушённый, созданный словно из перекатывающейся каменной осыпью.

Ладар вжался в стену, руки его лихорадочно шарили по поясу в поисках подходящего оружия... Как ему не хватало сейчас Марека с его двуручным чудовищем. Регенерация земляных големов оставляет желать лучшего, два-три восстановления — и его можно смело разбирать на небольшие холмики. Обычно в бою предпочитали магменных или древесных созданий, они были более жизнеспособны. Впрочем, для небольшой ложбины, и попавших в ловушку людей земляной гигант — идеальный противник. Неповоротливый и медлительный, но если бежать некуда — это не имеет значения.

Руки сомкнулись на тонком стержне. Острая кость вампира уколола палец. Нити пустоты давно исчезли, растворились в окружающем мире, но кто мешает надёргать новых? Он рванул рукоять кнута вверх, вызывая небытиё — и почувствовал короткую, щемящую боль в сердце. В нём словно лопнула какая-то струна, но это всё было не важно, а важна была уродливая, плоская голова, разваливающаяся надвое, разом погрузневший торс — холм и оплывающие ноги, почти погребённые массой земли, летящей из-под стремительно рассекающих неподатливую плоть монстра нитей пустоты....

Через час его нашёл Ируг. Айяр аккуратно шёл следом, а позади, точно след в след — остальные бойцы отряда. Увидев Ладара, наполовину засыпанного землёй, бледного, с закатившимися глазами, отставной маршал торопливо спрыгнул в ложбинку, ставшую не такой глубокой, но значительно более широкой, и прижал руки к сердцу юноши. Пару ударов сердца ничего не происходило, затем они засветились, став молочно-белыми — и покрылись инеем. Охнув, Ируг с трудом поднялся, очищая ладони, зато Ладар завозился — и задышал глубоко и ровно.

В небольшой землянке горел огонь. Два дня рейда, когда приходилось пить из случайных, текущих на дороге ручьёв, есть сытные, но маленькие и сухие лепёшки, и согреваться лишь теплом собственного тела, лёжа на стылой земле — всего после двух дней такой жизни даже самый маленький костерок, аккуратно поддерживаемый колдующим над сучками Айяром, казался чудом.

— Зачем вы... разве можно...Увидят.

Ируг, обернувшись, широко улыбнулся, увидев, что Ладар пришёл в себя.

— Очнулся? Замечательно. Сутки в беспамятстве провалялся, зато теперь быстро в себя придёшь. А за костерок не переживай — магически его не отследить, слишком много всего вокруг нас намешано, а запах дыма Айяр обещал изничтожить полностью с помощью своих лесных умений.

Оглянувшись, странный юноша, так и не разобравшийся в собственных корнях, кивнул, подкинул в пламя несколько аккуратных чурочек, сухих, белых, со счищенной корой и какими-то непонятными знаками — но дыма от костра не было.

— Сутки? То-то я гляжу, уже и крыша есть... А как вы меня нашли?

— По следам. Магические ты убирать неплохо научился, а вот обычные... Ну, ничего, подучим. А так — легко прошли, заодно и за тобой подчистили. Что теперь делать будем?

Ладар удивлённо пожал плечами.

— Почему вы у меня спрашиваете? Вы у нас армии в бой водили, да и в подчинении — сплошь ветераны, а вам нужен совет безусого новичка?

Марек, до этого сосредоточенно полирующий свою гигантскую секиру, ухмыльнулся, и. расправив плечи, произнес:

— Ты ещё не понял? Штрафбат ни в грош не ставит НАЗНАЧЕННЫХ командиров, но высоко ценит опыт и удачу. Ируг очень, очень опытен, однако прорыв в тыл рохнорцам придумал ты, а не он, твоя удача ведёт нас сегодня — тебе и командовать. А будешь глупости говорить — поправим, не боись!

Растерянный, Ладар перевёл взгляд на отставного маршала — тот одобрительно кивнул и добавил:

— Конечно, пока ты валялся без памяти, мы не сидели без дела. Обустроили прикрытие, организовали скрытное наблюдение за дорогами, внимательно изучая кто, а главное, что везёт. День, это, конечно, очень мало, но материал для анализа уже есть, и любопытный. Мы понаблюдаем ещё и завтра, а ты поваляйся, подумай... В этом рейде не сила всё решать будет, а способности к магическим пакостям... а по этому ты у нас вроде как спец. Во всяком случае, о панталонах твоей магички, в розочках, я слышал!

Подмигнув, Ируг отошёл, оставив парня наедине со сложным. Противоречивым чувством: гордость пополам со стыдом.

Наутро Ладар почувствовал себя намного лучше. Он прошёл до ближайшей дороги: однополчане, не мудрствуя лукаво, выходили уже знакомой дорогой за край опасной зоны и уже там организовывали свои 'секреты'. Поглядел на вяло идущие крестьянские подводы, покачал головой, вызвался отдежурить смену — его обругали, велев вернуться обратно и отдыхать. В лагере Ируг, увидев его, посадил полировать меч, обругав за небрежением оружием:

— Пойми. Зачастую твой клинок — единственное, сто стоит между тобой и врагами, жаждущими дотянуться до твоей глотки. К нему нельзя относиться небрежно — он чувствует пренебрежение и мстит владельцу. А твой стигис — он... Этот меч появился в арсенале воинов совсем недавно, и полтысячи лет не прошло. По меркам оружия, совсем ещё ребёнок. Ласки и заботы — вот что ему не хватает больше всего. А ты, избалованный тёмным клинком, которому для ухода вполне достаточно крови врагов, забыл о основном клинке — что ж удивительного, что он так и не стал тебя слушаться окончательно? Ты делился с ним кровью?

— Пробовал один раз — когда порезался при бритье. Он не отреагировал. Ну никак.

— Когда порезался при бритье... И это про одну из последних разработок наших оружейников, способных кажется, даже сопротивляться магии! Сиди и чисть!!!

Ируг ушёл, а Ладар, взяв в руки ветошь, весь погрузился в чистку а затем и полировку клинка. Вначале было скучно и неинтересно — выковыривать ошмётки грязи с рукояти и вычищать кровостоки на лезвии, но постепенно. Металл разогрелся и стал более мягким, что ли? Парень и сам не заметил, как движения его стали более плавными и сильными, точно он не столько полировал, сколько массировал серебристый металл. Понемногу, убаюканных однообразными действиями, Ладар погрузился в своеобразный транс, задумавшись о сложном и непонятном задании, выпавшем на долю отряда. Мыслей было немного и все они были огорчительными. То, что число уцелевших принималось в расчёт в последнюю очередь при выборе заданий для штрафбата, он понял уже давно. Как и то, что не все задания имели практическую ценность— таковая, если и наступала, то только благодаря усилиям разведки — а она задания им напрямую спускала редко. Чаще — маги. Вот и сейчас... Весь погружённый в невесёлые думы, он не заметил, как настал вечер и все собрались у костра, обмениваясь увиденным. Заставив себя встряхнуться, он отложил стигис, что бы включиться в общий разговор. И — странное дело, ему пришлось сделать усилие, что бы расстаться с мечом — ему показалось, что тот льнул к ладоням и требовал ласки, как кошка...

— Итак: большинство подвод — припасы, оружия мало. Будь тут серьёзный гарнизон, везли бы больше: металл для кузниц, древки для алебард, пучки стрел и болты для арбалетов — войску много чего нужно. Тут — немного мечей и ещё меньший набор тщательно упакованного, элитного оружия. Для гвардии — или магов. Тут явно не обычная пехота в охране, что-то посерьёзнее. И пища: крестьянских телег немало, но даже просыпанный овёс из мешков для коней — и тот отборный! Везут не обычную скотину, а дичь, причём часто живую — благородные господа любят парное мясцо... Можно смело докладывать об элитный войсках и магах, плюс — благородное сословие.

— И много их? — очнувшись от дум, спросил Ладар.

— Кого? — Марек, обстоятельно загибавший пальцы, выглядел озадаченным.

— Господ в крепости. Если принять количество телег, едущих в крепость, за норму — много народу в замке? На королевский двор тянет?

— Нет. И на штаб не тянет. — Ируг выглядел хмуро. Я и так и сяк прикидывал. Либо там какая-то особая часть расположилась, укомплектованная магами и дворянами — небольшая, элитная... Либо она же и кто-то из королевской семьи Рохнора, впавший в немилость. Хотя последнее — вряд ли. Такому не доверят элиту, а тут явно она.

Все замолчали, угрюмо глядя в огонь. Первым заговорил Ладар.

— Что, произнести это тоже нужно мне? Мы не увидели ничего такого, что опытный маг не смог бы разглядеть, не выходя с лагеря — глазами животных, например. Да, знаю, сама крепость хорошо охраняется, но наблюдали наверняка, как и мы, издалека, на подступах... Вывод: с задачей мы не справились, ничего нового и ценного не узнали. Возвращаться с этим — бессмысленно. Какие будут предложения?

— Я уже прикидывал. Только вылазка в глубь крепости. Единственный вариант. — Ируг оглядел собравшихся, прикидывая расстановку сил. — Я, Айяр и Рикс пытаемся проникнуть за стены. Марек — готовишь отход.

— НЕТ. — Ладар мрачно посмотрел за растерянно замолчавшего маршала и, скрестив руки на груди, продолжил: — Насколько я понял, в этом походе последнее слово — за мной. Лезть на стены, охраняемые гвардией и увешанные магическими ловушками — самоубийство. Мы поляжем все. Есть другой вариант. Старый и проверенный. Мы возьмём языка.

Все разом зашумели, но Айяр поднял руку, требуя слова.

— Когда-то это было самым верным делом. Но, с тех пор, как изобрели магические печати, это стало бессмысленно. Мы просто не успеем ничего узнать, печать прикончит языка раньше.

— Это — мои проблемы. Я сегодня об этом весь день думал. Смерть — не всегда препятствие. Я попробую поговорить с тем, кто шагнул за порог.

Все разом замолчали и принялись укладываться. Только Марек задержался, буркнув ' -Живьём все же надёжнее.' и принялся вить подобие охотничьей сети из захваченных запасов верёвок. Ируг, помолчав, присел рядом.

— Рикс, вы уверенны? Задание и жизнь, конечно, вещи важные, но некромантия... Не настолько они и важны, что бы жертвовать собственной душой.

— Я ничего не смыслю в некромантии. Я не смог бы поднять мертвеца, как это делают маги из сказок. Даже если отставить в сторону моральные препоны — у меня просто не хватило бы сил. Я попробую поступить иначе...

Утро выдалось солнечным. Птицы пели на ветках, радуясь тёплому дню, непотревоженная роса лежала на траве, а бойцы штрафбата впитывали благословенное тепло с наслаждением — долгое ожидание заставило их продрогнуть до костей, а невозможность шевельнуть хоть пальцем лишала возможности хоть как-то согреться.

Уже проехало несколько телег с крестьянами, в основном в сторону замка — им явно не разрешали ночевать за стенами цитадели, и они предпочитали выезжать пораньше, что бы успеть к вечеру вернуться домой. Лишь ближе к полудню показалась закрытая повозка, сопровождаемая пятёркой явно опытных, умелых вояк. Первый ехал на расстоянии стрелы впереди остальных, внимательно изучая следы на обочине. Вот когда пригодилось многочасовое сидение — непримятая роса заставляла разведчика расслабиться, а беспечное пение птиц — и вовсе успокоиться. Дальше ехала сама телега — плотно закрытая, с четвёркой всадников сопровождения, она довольно резво катила по дороге, запряженная двумя, но крепкими и сильными лошадьми.

Резкий свист — обычный знак к атаке. Первым упал разведчик со стрелой Айра в шее — дать шанс уйти и сообщить о нападении ему никто давать не собирался.

Остальные только начали осаживать коней, как в них полетели стрелы, ножи, даже пара мелких клинков — утыканные лезвиями, они мешками повалились под копыта испуганно всхрапывающих лошадей.

В недрах фургона зашевелились, дверь распахнулась и на землю спрыгнул щёгольски одетый дворянин с саблей в руке — что бы тут же упасть, спутанный по рукам и ногам заранее приготовленной сетью. Ещё через мгновенье Марек, подхватив куль с телом, устремился к лагерю. За ним — Ируг и Ладар. Остальные, торопливо прокидав в повозку тела и привязав лошадей, присыпали кровь песком и пылью и поехали вдаль по дороге — в сторону ближайшей речки, что бы поведя её как можно дольше по руслу, спрятать в лесу, выпустив лошадей — животных могли магически отследить, если они были необычными, магически модифицированными особями.

— Сгружай! Он ещё жив! — Ируг торопливо разводил костёр, раскаляя клинок. Если прижечь клеймо, есть шанс, что он проживёт достаточно долго, что бы сказать пару слов. Тогда никому не придётся лезть в чёрное...

И тут всё полетело кувырком. Почувствовав мощный, направленный удар воздуха, Ладар машинально закрылся, выставив мысленный шит — узкую, острую полоску энергии, отклоняющую направленную на него магию. Отразить подобное у него сил не было. Ируг и Марек, отброшенные воздушными кулаками, ударились о земляные стены и без чувств валялись на земле. Посреди их схорона стоял... маг. По узкой сабле пробегали искорки энергий, взгляд изменился — казалось, из глазниц брызжет свет. Он явно чувствовал своё превосходство и забавлялся ситуацией

— Так. Лазутчики в полёте стрелы от цитадели! И куда смотрит наша контрразведка! Что ж, теперь я смогу требовать усиления патрулей — после того, как доставлю в цитадель ваши тушки. Это стоило того, что бы потерпеть небольшие неудобства.

Ладар выругался и, отбросив бесполезный обрубок сети, выпрямился, обнажая серебристую сталь меча. В своём стремлении захватить важную шишку они перестарались — пленник оказался ох как непрост. Дирил говорил: ' — В поединках магов важна неожиданность, зачастую побеждает не самый сильный противник, а тот, кто знает, как блокировать удары соперника и может по ходу боя создавать свои, новые, неизвестные никому. Как правило это — более опытный маг, имеющий за плечами не одну сотню выигранных боёв.'

Серебристый меч запульсировал, чувствуя творящиеся чары. Ладар, озадаченно вздрогнул и, торопливо полоснул себя по запястью, орошая стигис кровью. Тот наконец принял хозяина! Вовремя!

— Что, мальчик, решил сам покончить с собой, ещё до начала поединка? — Рохнорский маг, неторопливо сформировавший из стихии огня прямо перед собой, в воздухе, длинный овальный щит и узкий изгибающийся меч, больше похожий на язык пламени с рукоятью, насмешливо улыбался. — Разумное решение. Так тебе меньше страдать. Давай, покончи с собой, и мне останется лишь добить твоих подельников.

Ладар молча выставил меч перед собой, подхватив рукоять двумя руками и твёрдо направился к неподвижно ожидавшему его противнику. Удар — сверху и наискосок. Пламенное лезвие шевельнулось, отбрасывая серебристую сталь, и последовала стремительная контратака. Ладара спасло лишь изумление врага: он ожидал, что пламенное лезвие перерубит металл чужого меча — но тот остался целым, лишь зашипела, испаряясь, плёнка крови на лезвии.

— Ого! Магия крови? Но она тебя не спасёт, мальчик, для мага ты слишком слаб! — И опытный воин взорвался в вихре движений. Он двигался быстро бесконечно быстро, Ладар ушёл в глухую оборону, стремясь не столько отбить, сколько отвести удары в сторону, заставляя противника заканчивать бесполезные движения, давая себе время на вздох. В конце смертельной атаки с щита противника сорвался огненный шар: он метнулся прямо в лицо юноше, но, налетев на подставленное наискось лезвие, устремился в сторону, всё ещё полный сил — но уже не представляющий опасности.

Боевой маг всё чаще использовал магию: деревья пытались обхватить противника своими ветвями, то невесть откуда взявшаяся молния била в многострадальный клинок, то ледяные игры падали с неба — и каждый раз стигис отражал очередную атаку, и вновь и вновь на него текла кровь Ладара, давая силы — и забирая их у человека.

Вражеский маг увлёкся. Чувствуя, как слабеет его недруг, он перестал следить за окружающим — и не увидел, как на краю ложбины зашевелился Ируг. Торопливо приподнявшись, вытянул вперёд руки — и серебристая молния стали и магии ударила в спину рохнорца. Тот замер, борясь с болью и одновременно врачуя раны — и тут стигис, покрытый кровью и потому страшный, прорвал его защитные построения и погрузился прямо в сердце. Вражеский маг дёрнулся — и начал остывать...

 
↓ Содержание ↓
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх