Книга 2. Часть 2 "Пламя над Трансваалем"

В целом это напоминает знаменитый парадокс Зенона о том, что Ахиллес никогда не догонит черепаху, только ставки куда как выше — поскольку до установления паритета сил сторона, имеющая преимущество, будет стараться это преимущество реализовать. Или, как минимум, сохранить. И при этом Россия — страна антикварной абсолютной монархии, здесь если Государь Император сказал "надо", то бюджет ответил "есть!". И никак иначе! А в демократических странах — то есть во всех странах Европы и Северной Америки — бюджет утверждается органом демократии. И парламентарии, естественно, будут далеко не в восторге от тех расходов, которые ежегодно будут валить на бюджет эти клятские программы перевооружения.

6.

Французы — союзнички, чтоб их! — лицензии на производство минометов, ручных и станковых пулеметов и батальонных гаубиц приобретать отказались. Наотрез. Дескать, спасибо, мы сами справимся, не надо нам всякого вашего... И выражение лица такое, словно у барышни, увидевшей крысу или лягушку. И вообще, говорят, у нас вся военная концепция и тактика совершенно другие. И молчат, подразумевая "вам, варварам, её не уловить".

Вот это Елку-Аликс по-настоящему злило. В прошлый раз войну едва-едва не продули, потом Гитлеру вообще только видимость отпора оказали... А это их Сопротивление хваленое! "Скаутский пикник", как обозвал его один известный поэт в не менее известном романе. Конечно, "не всем же быть героями — кому-то надо и телячью печенку готовить". И она даже где-то их понимала. Для Франции войны Революции и Империи обернулись демографической катастрофой, вполне сравнимой с той, что постигла Россию в первой половине XX века — две мировых, гражданская и все внутренние дела с 1927 по 1953 годы. Темпа, потерянного в результате этого кровопускания, французской нации наверстать так и не удалось — до августа 1914 года. Первая Мировая стоила Франции ещё миллион четыреста тысяч убитых и четыре с лишним миллиона калек и пленных (суммарные потери — более трети мужчин "цветущего возраста"). Никакие аннексии и контрибуции не могли уже компенсировать этого... Чтобы избежать ещё одной такой бойни, французские генералы и государственные деятели были готовы на все!

Постоянное и все усиливающееся отставание в демографии и росте промышленного развития от Самого Главного Врага заставляли французов выдумывать самые странные военные концепции — вроде той религиозной одержимости наступательными боями, что привела их к кадровой катастрофе на Маасе и Марне (в боях с Приграничного сражения и до завершения Ипрской битвы французская армия потеряла 510 тысяч человек — преимущественно перволинейных войск, обученных и подготовленных в мирное время: компенсировать количественные потери Париж смог достаточно быстро, но потери качественные отзывались на Западном Фронте ещё как минимум полтора года). Все попытки повысить боеспособность их войск техническими средствами наталкивались на решительное сопротивление самих французов.

К примеру, по количеству дивизионных пушек французский и немецкий корпуса были, теоретически, равны — 120 стволов. Но немцы имели на дивизию по 60 пушек (и ещё по двенадцать 10,5-см гаубиц), французы же — только 36, а остальные 48 были зачем-то собраны в корпусных артиллерийских полках.

При этом, грубо беря эффективность действия снаряда как куб калибра, получим, что 12х105-мм гаубиц (12 умножаем на 1.157.625, получаем 13.891.500), имевшихся в каждой германской пехотной дивизии, аналогичны тридцати трем 75-мм французским дивизионкам (делим 13.891.500 на 421.875, получаем 32,928). Таким образом, введя в состав артиллерии пехотной дивизии две шестиорудийных батареи 105-мм гаубиц в дополнение к уже имевшимся там 60х77-мм пушкам, немцы вместо имевшегося 1,66-кратного создали 2,58-кратное преимущество в огневой мощи — ценой увеличения артиллерии всего на 20%!

Если же вспомнить, что каждый немецкий корпус уже в ближайшем будущем получит ещё и по шестнадцать 15-см гаубиц... То дела французского корпуса будут выглядеть и вовсе скверно. А вместе с ним — и дела России, неразрывно связанной с горящей жаждой реванша Францией золотыми узами многомиллиардных займов.

А французское стрелковое оружие... Это уж просто песня. Лебединая. В том смысле, что спел — и привет. Стандартная французская винтовка — восьмимиллиметровый ("8х50R") "Лебель" образца 1886 года, модернизированный в 1893 году. Емкость магазина — 8 патронов. Проблема в том, что магазин этот — трубчатый подствольный, как у "Винчестеров" в вестернах и помповых дробовиков. Только у "Винчестера" перезаряжение рычажное, у дробовиков — помповое, а у Лебеля — продольно-скользящим затвором. Что дает дивное сочетание недостатков.

Подствольный трубчатый магазин — это значит, что снаряжать магазин можно только по одному патрону за раз. Потому французское наставление по стрелковому делу рекомендует вести огонь, включив отсекатель и каждый раз заряжая вручную одним патроном. А восемь патронов в магазине приберегаются для нужного момента — своей или вражеской атаки. И вот, когда настает момент этого самого... момента... Вот тогда стрелок с "Лебелем" все равно стреляет медленнее, чем стрелок с рычажным "Винчестером" — потому как у "Лебеля", как и у любой системы с продольно-скользящим затвором, для перезаряжения необходимо, оторвав правую руку от шейки приклада, двинуть её вперед, совершить четыре движения затвором (рукоять вверх, на себя, от себя, вниз) и потом, вернув руку на шейку приклада, положить указательный палец на спусковой крючок и начать ловить невесть куда убежавший прицел. По сравнению с помпой или "Винчестером" — четыре движения лишних плюс сбой наводки. И неизбежное во всех конструкциях с подствольным магазином изменение баланса оружия по мере израсходования патронов — что тоже здорово влияет на прицельность стрельбы.

Кстати, модель "95" от того же "Винчестера" — не с подствольным, а с центральным магазином, с обычным обойменным заряжанием — являлась самой скорострельной магазинной винтовкой мира. Но у этой заразы была слишком сложная начинка для массового производства — там требовалось нечто подешевле и не столь... прецизионное.

Вдобавок ко всему этому, патрон 8х50R имеет рант — он же фланец, шляпка и закраина. Потому, собственно, к его индексу и добавлена буква "R" — рант. Такие патроны — так же, как русский 7,62х54Р, австро-венгерский 8х50Р, британский 7,71х56Р, румынский и голландский 6,5х54Р — сильно затрудняли создание под них автоматического оружия с приемлемыми массогабаритными характеристиками. Поскольку в этом случае винтовка (и ручной пулемет, разумеется) должна иметь магазин более сложной конструкции, устраняющий возможность сцепления патронов закраинами при подаче их из магазина в патронник. Кроме того, такой патрон увеличивает размеры винтовки за счет большего диаметра затвора, большего габарита магазина и сопряженных с ним других деталей. Именно из-за фланца своего любимого ".303 Ли-Энфильд" англичанам пришлось так долго возится с БРЕНом — и потому в русских пулеметах использовался либо диск, либо лента, но никак не принятый во всем остальном мире коробчатый магазин.

7.

Пока в Европе взметенные спущенным с самых верхов приказом эксперты оценивали ход и результаты первых боев англо-бурской войны, в Южной Африке наступило затишье. Отставленный после всех неудач ноября — декабря сэр Редверс Буллер сдавал дела прибывшему из Англии ему на смену фельдмаршалу Фредерику Слей-Робертсу, лорду Кандагарскому — этот титул он заслужил в последнюю Афганскую войну, командуя корпусом, взявшим Кандагар. Начальником штаба лорда Робертса был назначен генерал лорд Китченер, получивший за свою компанию в Судане в 1896 — 1898 годах титул барона и широкую известность в качестве отличного организатора и администратора — несмотря даже на все сопротивление высших военных чинов, недолюбливавших его за незнатность происхождения.

В портах Капской колонии и Наталя разгружались транспорты, привезшие войска со всех концов Империи — из Англии, Индии, Австралии, Канады и даже совсем крохотного Белиза. Пять из шести бригад, уничтоженных бурами (1-я, 2-я, 3-я, 7-я и 8-я) восстали из пепла за счет прибывших армейских и милиционных частей, все армейские батальоны, понесшие большие потери в ноябрьских и декабрьских боях, но окончательно ещё не уничтоженные (пусть даже от них одно название осталось, как от 2-го батальона Королевских фузилеров) получили переливание крови от других батальонов того же полка или милиционных частей...

Всего теперь английская Южно-Африканская армия насчитывала десять пехотных дивизий, включая возрожденные Первую и Четвертую, получившую новую 3-ю бригаду Вторую и Третью с восстановленной после "Бойни Коленсо" 5-й бригадой, кавалерийскую дивизию генерал-лейтенанта Френча — 2-я, 4-я и 5-я (13-й и 14-й гусарские полки, 16-й уланский полк) кавалерийские бригады и дивизион конной артиллерии — и четыре бригады конной пехоты, ставшие английским ответом на бурское использование лошадей. Буры не имели традиционной конницы и сражались как пехота — но передвигались они верхом, что придавало их отрядам великолепную мобильность. Англичане взяли 8 рот из состава кавалерийских бригад, добавили пехотинцев из соотношения три к одному (три пехотинца на одного кавалериста) — полученные таким путем полки конной пехоты по штату были аналогичны четырехротному батальону, всего сформировано восемь полков. Каждая бригада ездящей пехоты включала два полка и несколько конных отрядов различного происхождения, как правило — волонтерских или милиционных.

Расположение войск было следующим: в Натале (оперативное командование "Восток") — 2-я индийская дивизия, 8 батальонов милиции, 5 батальона йоменри, 2 австралийских контингента ("Тасмания" и "Западная Австралия"); в восточной части Капской колонии (командование "Центр") — 1-я индийская дивизия, Королевский Канадский пехотный полк, Королевские Канадские драгуны, Канадские конные стрелки, 3 батальона милиции, 6 батальонов йоменри.

Основные силы — восемь английских пехотных дивизий, английская кавалерийская дивизия, четыре бригады конной пехоты, 15 батальонов милиции, 9 батальонов йоменри, колониальные контингенты — были сосредоточены в западной части Капской колонии под непосредственным командованием лорда Робертса.

В ответ буры предприняли оригинальный шаг. Они разобрали все железные дороги на контролируемой ими территории Наталя, от Драконовых гор до самой Тугелы и ещё километров десять за ней. Разобрали бы и больше, но разрушенный железнодорожный мост в Коленсо препятствовал вывозу. И наступление здесь стало просто бессмысленным. На восстановление железной дороги потребуется несколько месяцев. А потом ещё стучаться лбом в труднопроходимые и без налетов назойливых бурских коммандо Дракенберги...

Эта мера позволила высвободить все части регулярной армии, ещё находившиеся на восточном фронте: в распоряжении командующего группой "Наталь" маршала Луиса Боты остались только два укомплектованных трофейными английскими пушками дивизиона Союзной Артиллерии, конно-пулеметная команда (12 трофейных "Виккерсов" на созданных по образцу применяемых преторианцами и эскадронами стрелковых бригад русских "тачанок" скоростных пулеметных повозках) и около четырех тысяч штыков бурских, оранжевых и натальских коммандо. Большая часть их стояла кордонами по берегам Тугелы, а небольшие мобильные отряды под командованием наиболее проявивших себя бурских военачальников и офицеров-волонтеров вились вокруг расположения английских войск в Натале, как пчелы вокруг меда. Из-за опасения их налетов англичане своих лагерей отрядами меньше роты просто не покидали.

Аналогичные меры были приняты и в зоне ответственности Центрального фронта — дорога на Ист-Лондон была разобрана на всем протяжении от Куинстауна до Стормберга, а дорога на Порт-Альфред и Порт-Элизабет — на пятьдесят миль к югу от Мидделберга. Эти зоны разрушения прикрывала завеса из небольших бурских отрядов. Сам командующий группой "Центр" генерал Христиан Девет с подчиненными ему силами, включающими пять тысяч капских, оранжевых и трансваальских буров, два дивизион КСА с трофейными английскими орудиями и 8 пулеметов, стоял в Мидделберге, откуда легко мог перебросить свои войска и к Де-Ар, на помощь западной группе войск, и к Стромбергу.

8.

Западный Фронт под командованием "героя Кимберли" маршала Пита Кронье включал около шести тысяч отборных бурских стрелков из всех четырех республик Союза, восемь дивизионов КСА, Регулярный Корпус (пять стрелковых бригад и кавалерийский полк), три волонтерских Легиона — Ирландский, Германо-Нидерландский и Сводный — и 1-й и 2-й полки ЮАС. Эти части были первыми подразделениями регулярной армии, сформированными из самих буров (немало, впрочем, было и ойтландеров — согласно принятому Объединенным фольксраадом ЮАС закону, гражданские права они могли получить, либо располагая земельной собственностью не менее 150 фунтов стерлингов или получая годовой доход не менее 200 фунтов, либо после семи лет проживания, либо отслужив два с половиной года в армии Союза), а не из иностранных волонтеров — чтобы подчеркнуть эту разницу, они и были наименованы полками, хотя входили в них те же три батальона, артдивизион и кавалерийский эскадрон, что и в обычную стрелковую бригаду. Это для них было закуплено оружие, конфискованное португальцами в Мозамбике — в результате этого набранные только из добровольцев полки имели вооружение намного худшее по сравнению с частями "регулярес": не хватало станковых пулеметов, а те, что имелись, были в основном трофейными, совершенно не было ручных пулеметов и батальонных гаубиц, самодельные минометы полукустарного изготовления не отличались ни качеством, ни мобильностью. Компенсировать это пытались "квадратным" или "усиленным" штатом — батальон в четыре роты, рота в четыре взвода и взвод в четыре отделения. Кроме этого, части имели высочайший боевой дух, то, что называется привычка побеждать. И состояли из стрелков, сравниться с которыми по меткости огня англичане не могли и мечтать. Не в этой жизни.

"Сердцевиной" Западного Фронта, ключом к нему был железнодорожный перекресток Де-Ар — здесь сходились линии от Кейптауна, Кимберли и Мидделберга. Обойти этот город англичане не могли — связь с железной дорогой была для них жизненно необходима. Именно в Де-Ар была свезена большая часть рельсов из Наталя и с центрального фронта — но использовал их вовсе не для строительства новой железной дороги.

Многие тысячи мобилизованных кафров, сведенных в батальоны и полки под началом бурских командиров и европейских военных инженеров, были собраны на строительство первой линии обороны, имевшей вид треугольника, сильно вытянутого вдоль дороги Де-Ар — Кейптаун.