Легенда об Огненном Змее (Агентство "Лилит" - 2)

— Там странное землетрясение. Из-под земли вырывается огонь и лезут какие-то твари. Огненные змеи, ящеры... А вода превращается в огонь.

— Это закипела река времени, — помолчав, сказал старейший из маноа. — Я знал, что это рано или поздно произойдёт. Отчасти я тоже в этом виноват. Тоннель, который я помог им сделать, ещё больше нарушил пространственно-временную ткань. И вот теперь река времени вырвалась наружу. Скоро тут будет хаос. И не только тут. Боюсь, пострадает не только этот остров.

— Я привыкла считать, что река времени — понятие символическое, а не вода, которая выплёскивается из-под земли. Хотя сейчас я уже ничему не удивляюсь.

— Во-первых, вода — необычная материя, дитя моё. А во-вторых... Река времени — это не вода в прямом смысле слова, но, прокладывая себе русло, она способна изменяться, переходя из одной формы материи в другую. Если точнее, то существует она в тонкой материи, но может приобретать черты грубой, видимой и ощутимой всеми. Обычно это происходит, когда нарушается ткань бытия и все преобразования приобретают стихийный характер. Сейчас что-то такое и происходит. Я предчувствовал это, потому и велел поспешить с созданием амфасо. Кокон готов. Я бы предложил тебе уйти вместе с нами в амфасхану, если бы это могло тебя спасти, но увы... Амфа немного улучшила твоё состояние, но доза побольше причинит тебе вред и скорее всего убьёт.

— Понимаю. Охи... Наверное, я покажусь тебе полной идиоткой, но мне интересно, как я... Если я буду иногда видимой, как призрак... Моя одежда выйдет в тираж вместе со мной?

— Все твои двойники будут выглядеть так, как ты выглядела в момент распада, вместе с тем, что на тебе надето. Во всяком случае, если оно из натуральных материалов. Что у тебя на шее?

— То, что осталось от фигурки скарабея. Внутри она была полой и обладала блокирующей магией. Я хранила там свой... Часть своего Ка.

— Вот как... Ты навела меня на одну мысль.

Пару минут маной смотрел на меня, словно решая некую дилемму.

— Мино, передай, чтобы все готовились к амфасхане, — произнёс он наконец. — И принеси мне браслет в виде змея.

— Зачем? — чувствовалось, что Минотавр сам смущён своей дерзостью. Видимо, приказания Охи здесь не обсуждались.

— Это единственная возможность помочь ей. Нашей Ариадне нечего терять, и я хочу, чтобы у неё был шанс. Поторопись, мы скоро уходим.

Минотавр, посмотрев на меня, удалился, а вслед за ним потянулись его соплеменники. Я осталась наедине с Охи.

— Что это за браслет?

— Он был подарен одной девушке, но она избавилась от него. Это магическая штуковина из сплава, секрет которого давно утерян. А глаза змея примерно из той же материи, что и элемниты. Даркмейстеры делают из неё трансферы. Элемниты или трансферы, как принято говорить в этом мире, могут излучать и обычный свет, и тёмный — эль-тану. Скрытый свет, хранящий нерастраченную энергию, которая способна изменять материю — разумеется, только в руках очень сильного мага. Ты этого не можешь, но, возможно, этот браслет защитит тебя.

— Почему Мино так странно отреагировал? Он считает эту штуковину опасной?

— Магия не бывает безопасной, дитя, и ты это знаешь.

— Да уж, — усмехнулась я.

— Неудивительно, что всё происходит одновременно, — промолвил Охи, глядя не то на меня, не то куда-то вдаль своими жуткими непроницаемыми глазами. — Твоё появление здесь и это бедствие. Нет, не ты его причина, но причины происходящего с тобой и с этим миром связаны между собой. Мы открыли врата в огненный мир, и двадцать четыре года назад здесь появилась девушка с огненной душой. Теперь её дочь явилась сюда, словно юная богиня судьбы. Богиня возмездия, предвестница гибели...

— Да какая я к чёрту богиня? — разозлилась я. Лабиринт снова содрогнулся, в соседнем зале что-то обрушилось. — Я вот-вот стану чем-то вроде этого пара. Вы уверены, что вам стоит уходить в этот... кокон? Вас же тут может завалить. Как вы выберетесь, когда проснётесь?

— Если проснёмся, — поправил Охи. — Возможно, этот сон станет не долгим, а вечным. Мы не раса бессмертных и прожили уже очень долго. Мало вероятности, что мы сумеем восстановиться для следующего жизненного цикла, но всегда надо надеяться на лучшее. Если мы выживем, мы выберемся, принцесса, не впервой. А ты добрая девочка. Беспокоишься о нас, хотя сама в ещё худшем положении. А вот и Мино.

Минотавр почтительно протянул браслет Охи, позволив себе, однако, посмотреть на старшего с укором, но тот знаком велел отдать украшение мне. Браслет был в виде змея, пожирающего свой хвост. Уроборос. Мировой змей, обвивший кольцом Землю. Символ возрождения и вечного возвращения. Манои древний народ, и они явно придают большое значение символам. Скарабей тоже символ возрождения. Видимо, Охи решил, что раз фигурка священного жука расплавилась, следует усилить её магию аналогичной вещью. Браслет явно обладал ещё какой-то магией, которая пугала Минотавра, но меня это не тревожило. Я знала, что Охи не желает мне зла.

Когда прохладный золотистый змей обвил моё левое запястье, я ничего не почувствовала — ни прилива сил, ни слабости. Глаза змея напоминали кусочки желтоватого стекла. При всей своей незатейливости браслет был красивый. Ни за что не спутала бы его с дешёвыми побрякушками, продававшимися в галантерейных магазинах. Искусство, с каким была выполнена фигурка змея, говорило о том, что передо мной ручная работа.

— Изделие тельхинского мастера, — сказал Охи. — Настоящего тельхина, а не одного из нас. Нам пора, принцесса. Сейчас мы с Мино покинем этот зал, а ты покидай Лабиринт. В следующем зале образовалась брешь наружу и довольно большая — я это чувствую, мне стало трудно дышать. Выбирайся наружу и постарайся прикоснуться к живому огню. К этой самой воде, что вырывается наружу, превращаясь в огонь и в разных созданий. Это сделает тебя сильнее. Здесь нет чудо-мастера, который даст тебе чудесную нить, но такие, как ты, способны противостоять судьбе и целому миру. Прощай, принцесса. Иди, не медли.

В соседнем помещении что-то снова обрушилось, и в этот зал ворвался оранжевый свет, превративший плавающий над водой туман в язычки пламени. Вода зашипела. Гладкие камни всё больше и больше выступали над её поверхностью. Когда я добежала до входа в соседний зал, пожелтевшая мутная жижа уже едва доходила мне до щиколоток. Я оглянулась. Самый высокий камень, на котором только что восседал языческий божок с тёмным взором, был пуст, но дальше, в заполненной туманом арке, темнела фигура Минотавра. Он поднял руку и исчез. Мой проводник в пределах Аида... Древние считали, что путешествие по лабиринту — путь от смерти к рождению. Я покидаю царство смерти. Что меня ждёт? Гибель и новое рождение? Я покидаю царство смерти, но не хочу покидать этот мир.

Брешь в стене оказалась достаточно широкой, чтобы я с лёгкостью выбралась наружу. А там царил хаос. Теперь вечерний город освещало только вырывающееся из-под земли пламя. Странное пламя, которое приобретало разные формы. Я видела огромных рыб и змей, танцующих в мутном от пыли воздухе среди полуразрушенных строений. Фонтаны светящейся воды превращались в деревья, цветы, фигуры каких-то зверей, потом в языки пламени, которое отрывалось от земли и снова во что-то превращалось. Пожалуй, самым чудесным из этих огненных созданий был огромный дракон. Я даже обрадовалась, когда он устремился ко мне. Сейчас я прикоснусь к нему и стану сильнее. Я сяду на него верхом, и мы умчимся прочь из этого страшного разрушенного города. Драконы любят принцесс, и он спасёт меня. Ведь я же недавно спасла его подводных соплеменников.

Естественно, этот огненный дракон не обладал разумом. Даже не знаю, почему его понесло в мою сторону. Я чуть не закричала от боли, пронзившей моё тело, когда я коснулась его. Но эта боль тут же прошла. И тело моё наполнила знакомая предательская лёгкость. Теперь уже такая, что я не могла удержаться на земле. Я обняла огненного дракона за шею, но никакого жара я не чувствовала. Я уже не чувствовала ничего. Я только видела, как отдаляется от меня охваченный огнём Молосс. Огромный город, похожий на лабиринт. Помогите мне, боги! Ведь я вошла в лабиринт и не спасовала перед чудовищами. Или награда за это — бессмертие, которое я обретаю против своей воли? Я уже распадаюсь на миллионы атомов, на миллионы образов самой себя. Я ещё здесь, но уже не здесь... Я везде и нигде... Я уже даже не вижу этого проклятого города-лабиринта, гибнущего, как когда-то погиб древний город, где великий мастер построил лабиринт для Минотавра... Нет, всё это вымысел... Хотя, какая разница? Возможно, я тоже когда-нибудь стану героиней легенды. Как моя подруга из Древнего Египта... Великие боги, я не хочу... Терри! Я не могу уйти, не увидев тебя!

Часть 3. Персефона.

Мне всё же удалось увидеть её, хотя длилось это несколько секунд. Она спала в полутёмной комнате, в которую я словно смотрела сквозь маленькое окно. Я могла бы проникнуть туда вместе с лучом солнца, но неведомая безжалостная сила унесла меня прочь. Я поднималась над цветущим садом, над белым дворцом, над городом, сияющим светлыми, нежными красками среди яркой зелени. Узкую изумрудную кайму вокруг игрушечного царства сменила золотая — такая широкая, что, казалось, она никогда не закончится. Пустыня... Золото темнело, постепенно превращаясь в оранжевое пламя. Неужели я снова в том пылающем городе? Нет, огонь утонул во тьме. Вернее, растворился в ней, наполнив её светом. До чего же она ярко сияла, эта тьма. Почему я раньше не замечала, что она исполнена света? Она сверкала драгоценными камнями, и самым прекрасным из них был нежно-голубой. Едва я об этом подумала, как он стал приближаться, и вот я уже лечу над морем, почти касаясь волн, кипящих белоснежной пеной. Мне так легко! Здесь так хорошо летать, Терри! Мне хотелось бы летать вместе с тобой... Я пугаюсь, когда бурные воды темнеют и разверзаются передо мной, открыв моему взору страшную бездну, в которую опрокидываются дворцы и корабли. Весь мир тонет в этой пучине. Весь мир и она тоже... Терри... Я утонула бы вместе с ней, но я не могу, ибо я уже не здесь... Я снова в сияющей тьме, а вокруг меня загадочно мерцают алмазы. Они все мои, но они мне не нужны. Я хочу вернуться... Но куда? Мой мир канул в бездну. Я даже не успела с ней проститься. Наверное, проще всё забыть, уснув в этом царстве среди мерцающих алмазов, стать частью той чудной мозаики, что создали боги, играющие судьбами людей и миров. Мне стоит лишь протянуть руку, и любой из этих миров-алмазов станет моим, ибо для меня нет границ. Я нигде, но я везде. Я ветер, я воздух, я всё и ничто, я дыхание вечности. Я Амаунет1, возлюбленная самого Амона. Теперь, победив смерть, я способна смотреть на него, не отводя взор от его пылающего лика. Я помню, как Анхе молилась ему, стоя на каменных плитах. В просвете между ярко расписанными колоннами виднелась городская стена, а за ней пустыня. Город мёртвых среди песков... Там на нас напали. Они хотели убить Терри. Я до сих пор не знаю, что с Терри! Я хочу вернуться туда! Вот я уже лечу над пустыней. Мутный солнечный диск завис над вершинами пирамид, а прямо подо мной, почти сливаясь по цвету с песком, лежит сфинкс. Я никогда не видела его сверху, тем не менее сразу узнала. Сфинкс с лицом Терри. Он стал приближаться так стремительно, что, не будь я бессмертной, я бы разбилась, ударившись о его каменную спину. Я действительно врезалась в этот выщербленный песком и ветром камень, но не ушиблась, а погрузилась в него, как в воду... Нет, я прошла сквозь него, как сквозь воздух, и оказалась в маленьком святилище, где перед статуей в древнеегипетском одеянии стояли двое — Терри и Аменемхет. Они были так близко, что, казалось, я могу их коснуться... Но я не могла. Только смертные привязаны к земле, а я стала ветром и сейчас снова улечу прочь. Я знала, что они не видят меня. Я не могла смотреть на её лицо, исполненное отчаяния. Мы так близко, но так далеко друг от друга, и это не изменить. Её боли я точно не вынесу. Воздух заколебался, и дверь появления, украшенная рельефом с двойным львом, открылась. За ней был тот дивный мир, который я видела десять дней назад. Десять дней или целую вечность... Я снова видела тропу среди прозрачных камней и рощу золотистых деревьев... Нет, что-то изменилось. Тропа стала длинней и вела к замку из серого камня. В следующее мгновение замок посветлел и превратился в белый дворец, и за его высокой аркой что-то ослепительно сияло... Или этот свет где-то рядом? Да, это засияла моя статуя, на которую упал солнечный луч. Моя копия, сделанная мастером, имя которого я уже забыла. Я должна забыть всё! Страдания — удел смертных. Их страдания имеют конец, а страдать целую вечность нельзя. Забыть, забыть... Эта статуя... Почему она так светится? Это солнечный луч окружил её странным неземным сиянием. Её и меня. На мгновение мы будто бы слились с ней, но лишь на мгновение. Я не могла обрести плоть. Я снова воздух и ветер. Амаунет, возлюбленная солнечного бога. Амон-Ра обнял меня, окутав таким теплом и покоем, что мне стало хорошо. Я растворялась в солнечном свете, я нежилась в лучах его любви. Любовь Амона всеобъемлюща, и, растворяясь в ней, обретаешь истинное счастье. Оно в отсутствии страданий. И в лёгкости, с которой мчишься сквозь звёздный свет и бесконечную тьму. Перед тобой открываются все двери, как сейчас открылась дверь появления и арка того чудесного замка. За ним была ещё одна арка, за которой я увидела ещё один удивительный пейзаж — величественный и мрачный, а за ним хрустальный город, парящий над тёмно-зелёными водами... Двери открывались одна за другой, являя моему взору разные миры — похожие и непохожие на те, что я когда-либо видела. Одни были прекрасны, другие пугали, третьи вызывали смятение... Они завораживали меня игрой красок и звуков, в которых была закодирована какая-то очень важная информация, нечто, постоянно от меня ускользающее и заставляющее мчаться вперёд, открывая всё новые и новые двери. Теперь я была в глубине огромного кристалла. Вернее, гигантской молекулы, где миллионы атомов-звёзд, вспыхивая, протягивали друг к другу разноцветные лучи, создавая сложные, причудливые узоры. Я знала, что могу постичь их суть, ибо я была в каждом атоме, на каждой грани этого кристалла. Я видела столько миров, что сердце моё переполнял восторг. Скоро я всё пойму и увижу смысл в этой сложной паутине. Я найду путь среди звёзд, но только если сумею выстроить всё это в определённом порядке. Я смогу... Или нет? Бесчисленные картины и образы, переполняя меня, сводили с ума. Вселенная проникала в меня, то разрывая меня на части, то складывая вновь. Я была ею, а она была мной. Скоро я стану всем...И ничем.

Иногда я видела себя, выходящую мне навстречу из глубины мерцающих зеркал, из глубины магического кристалла, где я и множество моих двойников блуждали уже целую вечность. Тонкие золотоволосые девушки — то в длинном белом платье, то в лёгкой воинской броне, то в древнеегипетском наряде... Иногда я не сразу узнавала себя. Моих многочисленных двойников, идущих мне навстречу, словно Ка, что встречает покойного у входа в царство мёртвых. Но я не могу умереть. Я старше сфинкса, спящего в пустыне Терры. Я видела всё, но уже почти всё забыла. Наверное, скоро я забуду всё... Нет, только не Терри. Мне больно её видеть, но забыть её я не могу! Она то и дело возникала на разных гранях кристалла, упорно вырывая меня из состояния блаженства. Терри в голубом хитоне, Терри в костюме рыцаря с грифоном на груди. Терри в нелепом египетском платье среди песчаных холмов. А чаще всего — возле каменного сфинкса, между лапами которого зияет вход в погребальное святилище. Там была моя статуя. Иногда она ярко светилась. Потому я и возвращалась туда... Нет, я возвращалась из-за Терри, но остаться там не могла, потому что я нигде не могла остаться в полном смысле этого слова. Я скользила, переходя с грани на грань, а этих граней были мириады, и я знала, что моё путешествие не закончиться никогда. Мне не следовало покидать Аид. Только он и связывал меня с миром смертных. Они все рано или поздно спускаются туда, и там мы с ней могли бы быть вместе. Неужели мне суждено быть вечным очарованным странником, постепенно забывающим, кто он и откуда?