По велению короля. 4-я книга Шпиона

Кивнув им, я тронул поводья. Въехав во двор, оглянулся по сторонам. Зима, вечереет, поэтому народа было немного, все старались, по возможности, сидеть в тепле. Две женщины, стоявшие у колодца, в теплых плащах, набирали воду, а дальше, у сарая, трое мужчин разгружали телегу с дровами. Двери домов замковой дворни были плотно закрыты, за исключением двери кузницы. Из дверного проема шел жуткий грохот и можно было видеть отблески пламени. Анри спрыгнул, затем перехватил повод моей лошади, а следом и я соскочил на землю.

— Все готово к вашему приему, господин. Сразу идите в гостиную, там должны были натопить. И ванна должна быть готова, как вы велели.

Посмотрел поверх его головы: из казармы высыпало с десяток стражников, с любопытством сейчас глядящие на меня, а к нам уже подходил конюх, готовый принять лошадей.

Не успел я подойти к двери, как она распахнулась передо мной, а переступив порог, я увидел выстроившихся слуг во главе с их "командиром", дворецким Жераром Монши. Льстивые улыбки, низкие поклоны, а в глазах страх. Единственный человек в замке, который знал их господина раньше, был Анри, вот только он молчал, тем самым вызывая у людей невольный страх перед их новым хозяином. Они не знали ни его характера, ни его пристрастий, а значит, не знали, как ему угодить, чтобы понравиться, так как в противном случае кто-то из них может оказаться за воротами замка и прости-прощай теплая и сытая жизнь. С легким чувством брезгливости я обежал их глазами, затем чуть кивнул головой дворецкому. Монши тут же подошел ко мне. Если на его лице плавала "счастливая" улыбка от встречи с любимым хозяином, то в глазах легко читались растерянность и страх. В отличие от него, у Жюли, стоявшей за его спиной, лицо было довольным, как у кошки, добравшейся до сметаны. Ее можно было понять, она считала, раз в свое время помогла мне, а теперь может рассчитывать на вознаграждение.

— Монши, представь моих слуг.

Дворецкий поклонился, сделал шаг вперед, затем выкликая слуг по одному, при этом объясняя, кто чем из них занимается. Четверо мужчин, вместе с дворецким, и четыре женщины. За мной, в качестве личной прислуги, были закреплены, мужчина, лет сорока, по имени Пьер и моя старая знакомая Жюли. Не успела закончиться процедура знакомства, как в дверь осторожно постучали. Все сразу вопросительно на меня посмотрели: что прикажет хозяин?

Усмехнувшись про себя, я сказал: — Посмотрите, кто там.

К двери метнулся сам дворецкий. Открыл, посмотрел, потом повернулся ко мне и доложил: — К вам управляющий, господин. Пускать?

— Давай. Ванна готова?

— Да, господин. Все сделали, как вы приказали.

— Все свободны.

После того, как слуги выскочили за дверь, в столовую вошел управляющий, Жан Ламбер. В отличие от дворецкого у него не было в глазах страха, а вот опасение было, ведь в любой работе можно найти просчеты и промахи. Так вроде все нормально, а на сердце все равно тревожно. Именно это я прочитал на его лице. Управляющий, с достоинством, поклонился, вежливо поздоровался и застыл, ожидая, что я ему скажу. Отодвинув стул с высокой спинкой, я сел за длинный, овальный, стол.

— Садись, — пригласил я управляющего. — Рассказывай.

Жан сел.

— По хозяйству, как только вы скажите, все бумаги предоставлю. В подтверждение своих слов. А так... Мукой, мясом и вином мы обеспечены до нового урожая. Кстати, по вину у нас есть излишки. Можем хоть прямо сейчас продать два десятка бочек вина. Оно в подвалах замка еще с прошлых лет накопилось. Таверна, расположенная на вашей земле, сударь, приносит весьма неплохой доход. Лес, о котором я писал в последнем отчете, выгодно продал. Господин, я там участок земли под пахотные земли присмотрел, так мне ваше согласие требуется. Что еще? Деньги, как вы приказали, раз в месяц кладу в банк, в Провене.

— То есть все хорошо? — спросил я с усмешкой Жана.

— Простите меня, господин, но в любом деле есть плохое и хорошее. Так и у нас. Град часть урожая побил. Лесник поймал браконьера, перед самым Рождеством. Выпороли мужика, да отпустили. Были еще две незаконные порубки. Зима нынче злая, холодная и сырая. Хм. Вот крестьяне и решились. У обоих большие семьи. Повинились, поэтому сильно наказывать не стал, свою провинность потом отработают в поле.

"Черт, а я совсем забыл про крестьян. Интересно, как они живут? — впрочем мысль как пришла, так и исчезла.

— Ладно, пока поверю на слово. Все, свободен.

Управляющий вскочил со своего места, коротко поклонился и направился к двери. Не успел он закрыть за собой дверь, как проеме показалась фигура дворецкого.

— Господин, все готово. Разрешите вас проводить?

— Разрешаю, — и я поднялся со стула.

Как оказалось, в замке все-таки была ванна, на первом этаже. В комнате с каменным полом стояла здоровенная овальная бадья, с прикрепленной к ней короткой лесенкой. Здесь, к своему удивлению, я увидел печь, возле которой сейчас возился потный Пьер, подкладывая дрова. Другой слуга, такой же, мокрый и потный, стоя на лесенке, сейчас выливал горячую воду в ванну. У деревянной скамьи, где были сложены полотенца, стояла Жюли в нижней рубашке, готовая потереть господину спинку и все остальные места. У стены стояла длинная и широкая скамья. На ней стояло около полудюжины кувшинчиков и бутылок, а также пара кусков мыла. Подойдя к бадье, посмотрел. Воды было налито наполовину. Опустил руку попробовал температуру.

"Средняя. Между теплой и горячей. Сойдет, — решил я, после чего сказал: — Этого мне этого хватит. Можете идти.

— И я? — решилась уточнить Жюли.

— И ты, — отрезал я. — Вспомнил. Пьер, заберешь чистое белье и камзол из моих сумок и принесешь сюда.

Когда все ушли, я залез в ванную и десять минут просто лежал в горячей воде, наслаждаясь теплом, пока не постучали, а потом осторожно не открыли дверь.

— Можно, господин? — раздался робкий голос Пьера.

— Нашел?

— Да, господин.

— Ложи на лавку и иди.

Когда вода стала остывать, быстро вымылся. Прогревшись и переодевшись в чистое, я почувствовал себя совсем другим человеком.

"Сейчас, закусим и выпьем, что бог послал, — и с чувством удовлетворения я открыл дверь, перешагнул порог и сразу наткнулся на Пьера, стоявшего с подсвечником в руках. Тусклый свет с трудом разгонял сумрак коридора.

— Давай, веди.

— Господин, в поместье люди приехали. Хотели поговорить с бывшей хозяйкой, графиней де Фонтрай или ее дочерью. Когда им объяснили, что теперь здесь хозяин вы, они попросили оказать им милость, оставив на ночлег.

— Кто они? Представились?

— Женщина, постарше возрастом, сказала, что она дворянка. Вместе с ней служанка и слуга.

"Раз так, придется оказать уважение, — недовольно подумал я, так как в этом случае мне придется лично принимать гостей, чтобы соблюсти все правила средневекового этикета.

— Окажите ей достойное внимание, а затем проводите ее со служанкой в столовую. Там поговорю с ними. А слугу пока пристройте и накормите.

— Как скажете, господин.

За окном было уже совсем темно. В камине весело пылал огонь, а пространство вокруг стола освещали свечи, стоявшие на столе. У хозяйского кресла стояла Жюли. Я подошел, но садиться не стал. Служанка вопросительно посмотрела на меня, а я на стол, оценивая сервировку и еду.

Как-никак впервые в собственном доме гостей принимаю, пусть даже не званных. Нельзя ударить в грязь лицом. В середине находились два кувшина и графин, а вокруг них на серебряных блюдах лежала разнообразная еда. Определил на глазок, что на закуску была холодная дичь, паштет, ветчина, а из горячих — рагу, жареное мясо и пирог. Принюхался и проглотил слюну, так как пахло все очень вкусно, но начинать есть, когда в доме гости, неприлично.

— Что за вино?

— Бургундское, гасконское и сладкое монастырское. Графине оно очень нравилось, поэтому она купила у святых отцов две бочки этого вина. Налить?

— Успею, — не успел я сказать, как в дверь постучали.

— Заходите! — крикнул я.

Дверь приоткрылась. На пороге показался дворецкий.

— Господин, вы примете госпожу де Сансер?

— Проводи.

Дворецкий широко распахнул двери, пропуская двух женщин вперед. Я встал со своего кресла и пошел им навстречу. По всем правилам средневековой вежливости низко поклонился, потом представился: — Клод Ватель, состою на службе в качестве помощника главного ловчего при дворе короля Франции. Всецело к вашим услугам, госпожа.

В полумраке особенно разглядеть женщин не удалось, тем более что служанка стояла за спиной своей хозяйки, низко надвинув капюшон, который наполовину закрывал ее лицо. У дворянки было довольно милое лицо, пухлые губы и выдающаяся грудь.

"Лет тридцать пять. Плюс минус пару лет, — прикинул я ее возраст.

— Эльвира де Сансер, — представилась женщина. — Прошу прощения, сударь, за наш неожиданный визит, но поверьте мне, к этому нас вынудили некоторые обстоятельства, которые я не могу раскрыть. К своему оправданию могу только сказать, что нас... Я хотела сказать, что в свое время мною было получено приглашение от графини Клеменции де Фонтрай. Она сообщила мне о готовящейся свадьбе ее дочери и приглашала как-нибудь погостить у нее в поместье Шато де Ла Рош.

— Почему вы заранее не предупредили графиню о своем приезде? Ведь с того момента, как я стал владельцем этого поместья прошло уже много времени.

— Вы правы, сударь. Я послала гонца в ее поместье под Парижем, а сама поехала сюда. Сударь, я прекрасно понимаю ваши сомнения и если вы считаете нас нежеланными гостями, то мы тотчас уедем.

"Как-то все это подозрительно выглядит. То мы, то я, все время проскакивают в ее речи. Может, они мошенницы? Возьмут и стырят мою серебряную посуду, а потом ищи их на просторах Франции. Надо будет приглядеть за ними".

— Знаете, я тоже недавно приехал и собирался поесть. Вы не хотите присоединиться за столом ко мне?

— Благодарю вас, сударь, но я так замерзла и устала, что просто мечтаю оказаться в кровати. Надеюсь, что не оскорблю вас своим отказом.

— Никоим образом, сударыня. Я сейчас же прикажу слугам показать вам гостевые покои, а вечером жду вас на ужин. Если вы чего-то сейчас желаете, то только скажите.

— Сударь, вы благородный человек. Я не хотела бы обременять вас, но одна просьба все-таки есть. Пусть в мои покои принесут горячую воду. Я хотела бы помыться с дороги.

— Как скажите, госпожа. Все же вы не желаете выпить вина?

Я видел ее секундное колебание. Ей явно хотелось выпить, да и от еды она бы не отказалась, но женщину явно что-то сдерживало.

— Благодарю вас, сударь, но я действительно очень устала.

— Жюли, проводи госпожу.

Не успели они уйти, как появился Пьер, чтобы прислуживать за столом.

— Позови дворецкого, а сам иди. Ты мне не нужен.

Когда Монши явился, я изложил ему свои опасения. Не то, чтобы я считал Эльвиру де Сансер мошенницей, но ее история с приездом в мое поместье показалась мне больно надуманной и мутной. После моих слов лицо дворецкого неожиданно приняло какое-то странно-задумчивое выражение. Ему явно хотелось что-то сказать, но при этом он сомневался, стоит ли говорить, но желание выслужиться пересилило.

— Господин, тут такое дело... В общем, это граф покойный еще придумал, а потом и графиня любила иногда наблюдать и подслушивать.

— За кем наблюдать?

— За гостями. В гостевых покоях висит гобелен, а в стене комнаты, которая расположена рядом, прокручены...

— Понял, — перебил я его, затем допил вино из кубка и встал. — Пошли, покажешь.

— Я принесу ключ.

Когда он вернулся, мы поднялись на второй этаж, где находились гостевые покои, потом дворецкий долго возился с замком комнаты, соседней с тем, где поселили гостью, но все же сумел открыть дверь. Даже при тусклом свете свечей был виден слой пыли на полу и мебели.

— Где? — тихо спросил я его.

— Вот тут, — он показал рукой на ближайшую стену, одновременно поднимая подсвечник повыше.

"Точно. Отверстия. Вот уж действительно, людям делать было нечего — подумал я, а потом сказал Монши: — Убери свечу.

За стеной стоял полумрак, но даже в нем можно было разглядеть обнаженную фигуру служанки, которая сейчас стояла в деревянной бадье, а дворянка, в нижней рубахе, обмывала ее тело.

'Лесби? Хм. Да нет, не похоже. Тогда... — в этот самый момент девушка посмотрела в мою сторону, словно что-то почувствовала.

Мысль оборвалась, я замер, не дыша, хотя и понимал, что видеть она меня никак не может, а уже в следующее мгновение девушка зажмурилась из-за воды, льющейся из ковша, который держала над ее головой компаньонка.

"За этой парочкой явно есть какая-то тайна. А фигурка у нее... хороша. И личико...".

Сделав шаг назад, тихо сказал: — Пошли отсюда.

Выйдя в коридор, сказал Монши: — Закрой дверь.

После того, как он запер дверь, сказал: — Давай ключ сюда. И вот еще. Как только гости уедут, надо чтобы здесь все это безобразие заделали.

— Понял, господин. Сделаем, как вы велели.

ГЛАВА 6

Вернувшись в столовую, я, наконец, принялся за еду. Ел, честно говоря, без аппетита, а в голове крутилась виденная мною картинка. И дело было не в обнаженном теле, а в непонятной ситуации, сложившейся вокруг самой девушки. Конечно, свою роль сыграла ее красота. Хотя, освещение было неважным, но правильные черты лица и идеальную фигуру нетрудно было разглядеть.

Срываться с места и искать на свою задницу приключений являлось обычным делом для молодого дворянина. Тот мог стать чиновником, воином, служить при дворе какого-нибудь государя, на крайний случай стать священником, а вот для девушки благородного происхождения не было такого выбора. Они уже изначально были предназначены для того, чтобы стать женой и матерью, причем не по любви, а выбору родителей. В высших сферах своими дочерями государи и крупные феодалы скрепляли политические союзы, а в обычной жизни такая девушка считалась своеобразной печатью в деловом или коммерческом договоре. Правда, здесь, как и в любом правиле были и исключения. Взять, например, Розали де Круа. Пойти на убийство родного брата... Подумать опять не дали, так как снова раздался стук в дверь.

— Заходите! — воскликнул я, а сам при этом подумал: — Кого опять черт принес!".

Дверь отворилась и на пороге появился Пьер.

— Господин, с вами хочет поговорить наш священник.

— Зови.

Мой прошлый визит был кратковременный и толком познакомиться со всеми обитателями замка я просто не успел. Теперь пришла пора наверстать упущенное. Священником оказался пожилым мужчиной с обычным лицом, под пятьдесят, плотного телосложения.

— Да пребудет с тобою Господь, сын мой, — промолвил священник, чуть наклонив набок голову и прищуривая глаза. — Отец Симеон. Направляю на путь истинный, по мере моих слабых сил, здешнюю паству уже шестнадцать лет.

Лицо у него было приветливое. Отче был тщательно выбрит и пострижен. Иногда бывает так, что человек сразу располагает к себе, излучая собой душевное спокойствие, умиротворенность и доброту. Именно таким он мне и показался.