— Саша, все в порядке? — взволнованно спросил Лиус.
— Всё хорошо, — прошептала сквозь зубы, — почему здесь так много зелени, а с балкона в моих покоях видно только пустынное плато?
— Твое крыло находится с закрытой стороны, поэтому ты видишь только пограничную территорию. Любишь травку?
— Обожаю! — проворчала, пытаясь успокоить разбушевавшиеся воспоминания, — Быстрей можно ехать? Как его заставить?
— Скажи ему 'го вихро'.
— Гизмур! Го вихро! — прокричала, наклонившись поближе к голове мука.
Как мы помчались! Ветер засвистел в ушах, поле слилось в одну золотисто — зеленую полосу. Зажмурилась от восторга. Вот это скорость. За каких — то пару минут мы примчались к холму, где по команде Лиуса притормозили. Я ахнула в восхищении. С подножья холма начинался смешанный лес, и опять я уловила знакомые запахи берез, дубов и елей. Не так уж плох этот мир, раз в нем столько земной флоры. Мы медленно спустились в лесную чащу.
Через некоторое время мы выехали на огромную поляну, окруженную молодыми кедрами. Я наслаждалась поездкой, вдыхая через ткань комбинезона хвойный воздух. Как же не хватает наглых рыжих белок, которых я за долгие годы умудрилась прикормить возле могучего кедра в родном логу. В центре поляны стоял деревянный вагончик, от крыши которого вверх тянулся стальной трос, уходящий далеко в голубые горы горизонта. Возле вагончика переминалось около десятка людей в разноцветных одеждах. Все мужчины, двое из которых мальчишки лет десяти. Увидев нас, они резко повернулись и уставились серебристыми глазами.
— А-а-а-а, Лиус. Добро пожаловать, в Ховнэм путь держишь? — спросил самый старший.
— Приветствую тебя, Кагл. Хочу вот для своего нового ученика самые лучшие свиксы подобрать, — оповестил мужчину наставник и спрыгнул с мука.
— С чего такая честь новичку? — удивился пожилой Кагл, и с интересом уставился на мою персону. Я же сидела на Гизмуре и гадала, как с него спуститься. Почему — то стало неудобно спрашивать об этом при всех этих серебристоглазых.
— Персональная просьба Пелии — обучить Сашу. Через шесть затмений сам поймешь, — хитро улыбнулся Лиус и повернулся ко мне, — Саша, знакомься. Кагл — старый пройдоха и хозяин переправы. Ховнэм — самый высокогорный город первой эпохи. Если идти или ехать на муках, то это займет около десяти дней и ночей, а так мы доберемся до обеда.
— Добрый день, — кивнула толпе, — Лиус подойди — ка, пожалуйста, поближе.
Когда он приблизился, я наклонилась к самому его уху и прошипела:
— Как спуститься с Гизмура? Только тихо скажи.
Лиус широко улыбнулся и прошептал мне в ответ:
— Скажи ка'тэк.
И остался стоять на месте. Чего ждет? И глазами показать не могу, чтобы катился, не видно их за сетчатой тканью. Блин, издевательство какое — то. Изловчилась и подтолкнула его носком правой ноги в плечо.
— Иди своего Наргиза привяжи пока.
Тот хохотнул и повел своего мука к привязи.
— Ка'тэк, — громко скомандовала, и любезный Гизмур снова обвил меня хвостом и плавно опустил на землю. Взяв жесткую узду, повела своего зверя к широким бревнам на добротных столбцах, где Лиус уже привязал Наргиза.
— А почему у тебя лицо закрыто, ты страшная? — поинтересовался пацан, подкравшийся сзади. Так, что я от неожиданности чуть не съездила ему по макушке.
— Ага, мне нос этой ночью отрезали, за то, что совала его, куда не просят от любопытства, — шикнула я на мальчишку.
— Покажи, — восхищенно попросил он.
— Саша, нехорошо младших обманывать, — подоспел наставник, и пояснил мальцу, — аллергия на свет Овиров, она в болотных топях третьей слишком долго жила.
— Ясно, — отчеканил парнишка. Надул обиженно щеки, показал мне язык и поскакал обратно к своим.
Кагл чинно распахнул двери вагончика, приглашая нас войти. Все расступились, пропуская нас вперед, а Лиус торжественно поддерживал меня за локоть, пока я переступала высокий порожек. Внутри не оказалось ни одного кресла, только круглые деревянные перила под окнами по всему периметру. Все расположились возле стен, а старик запер дверь вагончика на хлипкий засов. Прямо над дверью располагалось круглое углубление, куда Кагл вставил блестящий хран и нажал на рычаг. Вагончик со скрежетом оторвался от земли, и мы начали подниматься по тросу, постепенно набирая скорость. Я схватилась за перила и уставилась в окно. Под нами простирались леса, сменяясь широкими полянами и маленькими поселениями. Набрав высоту, люди на земле стали казаться игрушечными. У меня снова захватило сердце от восторга. Всегда любила высоту, даже с парашютом пару раз прыгала. Недобротная конструкция вагончика ничуть не пугала. Мы летели все выше и выше, в горы. Вдалеке я увидела очертания храма Первой эпохи, откуда мы прибыли. Вся территория доступная глазу казалась почти не тронутой человеком, что, несомненно, мне очень нравилось.
Где— то спустя час, когда ноги уже начинали затекать, и я переминалась с одной на другую, вагончик резко затормозил. Удержаться я не успела и плюхнулась носом в грудь Лиусу. Тот улыбнулся, приподнимая меня за плечи. Какие же у него глаза проницательные. Черные, с еле различимой окружностью зрачка, в окружении густых ресниц. Мы стояли и смотрели друг на друга, пока за спиной не раздался ехидный кашель владельца переправы:
— Кхе-кхе, прибыли! Доставайте пропуска. Сегодня левиры на дежурстве.
Вышли мы тоже первыми и оказались возле встроенных в каменную горную глыбу глухих ворот, закованных в мощные квадратные решетки поверх деревянных дверных перегородок. Встретили нас двое мужчин в яркой красной форменной одежде, похожие на наших гусар. Черноволосые и черноглазые, такие же огромные и высоченные, как Лиус.
— Цель прибытия в Ховнэм? — громко спросил один из них.
— Забрать готовые по персональному заказу свиксы, — ответил наставник и протянул охраннику два тугих свитка из плотной белой ткани. Тот, взяв их в руки и поочередно развернув, удивленно прочитал. Кивнул согласно и что — то прошептав, кинул их в ворота. Свитки, врезавшись в решетку, с шипением рассыпались в пыль, а ворота разъехались в разные стороны. Охранники отошли, пропуская нас вперед.
За дверьми оказался небольшой тоннель, скудно освещенный самыми настоящими факелами. Я схватила Лиуса за руку, боясь споткнуться в темноте. Он не возражал и уверенно зашагал вперед, широко переставляя ноги. Еле поспевала за ним, бежала чуть ли не вприпрыжку. Но молчала. Через пару минут мы уперлись в еще одну дверь, которую он уверенно толкнул рукой и меня ослепило.
Боже, я оказалась в сказке! Крутые скалы усеивали каменные домики с хвойными крышами. В увенчанных крепкими лестницами камнях были выдолблены оконца с резными ставнями и крохотные дверцы. Сквозь горные вершины тянулись тоннели, а горы соединялись деревянными подвесными мостами. А еще между скалами были протянуты стальные тросы, по которым проносились маленькие корзины с людьми. Целый город, укрытый в серых камнях. Под мостами клубились облака и пролетали стаи разноцветных птиц. На выступах, огороженных коваными заборчиками, были расставлены лавочки и столики. Ярко— зеленый мох покрывал редкие площадки, где росли невысокие сосенки. Туда-сюда сновали маленькие люди в бело — серых одеждах. Прямо горная страна лилипутов. На нас никто не обращал внимания, все куда — то спешили с озабоченными, но довольными выражениями на маленьких морщинистых круглых лицах.
— Лиус, это что, гномы? — восхищенно спросила я наставника?
— Кто такие гномы? Это гогры, Саша. Ховнэм их главный город. Здесь они живут, работают, добывают руду, куют оружие, изготавливают украшения. Работают, в общем.
— А почему одеты одинаково?
— Это рабочие. Главы семейств заняты в замках. Они занимаются распределением и торговлей, подсчетами и налогами.
— За храны продают?
— Ну конечно, — усмехнулся Лиус, — ну, иногда обменивают на что-то более ценное.
— Что?
— Похвальное любопытство, Саша. Например, на муков.
Понятно. Натуральный обмен тоже приветствуется.
— А мы — то зачем сюда приехали?
— За свиксами же, — удивился черноглазый, — заодно и тебя развеять. А раз ты не знаешь Форуса, то и показать тебе некоторых его жителей. Пошли.
И, взяв меня за руку, потянул к одной из корзин. Ступив в нее, я разглядела небольшую каменную панель с разноцветными веревочками. Лиус уселся на соломенный пуфик и дернул за черную кисточку. Корзина поехала вверх по тросу, а я восхищенно вертелась, пытаясь разглядеть город с высоты птичьего полета. Гогры в проезжающих мимо нас корзинах, заметив левира, приветственно махали ему маленькими ручками. А я радостно махала им в ответ. Какие милые создания, улыбаются. Мы поднимались всё выше и выше, город постепенно скрылся за скалами и облаками. Вдруг резко вынырнули над бескрайним белым воздушным морем. Заметно похолодало, но разливающиеся лучи четырех планет ласково грели.
Корзина остановилась у самого высокого горного пика, возле небольшого плато. Лиус помог мне подняться, и я увидела небольшую пещеру, с уходящими вниз ступенями. Возле входа стояла огромная бочка с факелами, а под ней рос большой эдельвейс. Этот цветок стал последней каплей в море моих впечатлений. Упав на колени, я сняла капюшон, приникла щекой к бархатному лепестку и закрыла глаза. Совсем чужой мир, такой непохожий, с причудливыми городами и странными животными и созданиями. И такая родная, близкая сердцу растительность. Даже вон, мой любимый эдельвейс здесь растёт.
— Саша, мы тут одни, конечно, но надень капюшон, будь добра, — наклонился ко мне наставник.
— Сейчас, еще минутку, — прошептала я и нежно погладила тонкий стебель.
Не спрашивая, Лиус приподнял меня за шкирку, как щенка нашкодившего, и озабоченно посмотрел в глаза:
— Ты в порядке?
— Всё нормально, просто у нас на Земле тоже растут эдельвейсы. Это мои любимые цветы.
— Запретная планета зовется Земля?
— Да, и там тоже есть и березы, и сосны, и одуванчики. Вообще ваша флора в первой эпохе похожа на нашу, российскую.
— Интересно, — хмыкнул он и равнодушно посмотрел на цветок, — скучаешь по этой тюрьме для начал?
Я разозлилась. Конечно, откуда ему знать о нашем мире? Но ведь Земля совсем не тюрьма, а очень мной любимая, слегка загрязненная, но родная планета.
— Когда — нибудь я расскажу тебе о ней. Если решу, что это нужно и можно тебе рассказывать, — зашипела, и, вырвавшись из цепкой хватки наставника, натянула на голову капюшон.
— Шипишь как шикаса, — ехидным голосом промолвил левир, — пошли уже.
Зажег факел и прошел внутрь пещеры. Я зашла следом. Лиус протянул факел к верху и по пещере пошел огненный поток в углублении стен, освящая крутой спуск. Я недоуменно глядела под ноги. Зачем так высоко подниматься, чтобы потом, рискуя сломать себе шею, топать по каменным ступеням вниз? Заметив, что я замешкалась, черноглазый схватил меня за кисть, и мы аккуратно начали спуск по выдолбленной в скале крутой лестнице.
Когда я потеряла счет поворотам и небольшим каменным пролетам, мы дошли до тупика. В углублении находилась крохотная дверца, в которую и постучал Лиус. Не дожидаясь ответа, открыл её и пролез, согнувшись в три погибели. Я прошмыгнула следом. Яркое свечение парящего шара над головой озаряло куполообразную огромную пещеру. По всему периметру до самого верха на встроенных полках лежали какие-то предметы, оружие, свитки и склянки. Вдалеке копошился карлик с длинными седыми волосами, убранными в неряшливую косицу. В грязных лохмотьях, весь перепачканный сажей и еще чем-то, напоминающим машинное масло, или мазут. Обернувшись на скрип прогнивших деревянных досок, застилавших пещеру, он громко закричал гулким басом:
— Чего припёрлись?! Почему без стука?! Пошли во-о-о-н!
Я испуганно спряталась за широкую спину левира, а тот, как ни в чем не бывало, весело ответил:
— Мы стучались. Совсем ты глухой стал, Форс.
— Лиус? Ты что ли, старый ты хитрец? — старик улыбнулся щербатой улыбкой и раскинул руки для объятий, — не ждал тебя в гости. Думал всё отправить тебе с Каглом. Ну, иди сюда, мой мальчик, сколько же лет мы не виделись.
Наставник наклонился и крепко обнял подошедшего к нему гогра.
— Я сам не думал, что заберусь к тебе в ближайшее время, дружище. Да вот ученика мне подкинули особенного. Он никогда не был в Ховнэме. Показываю заодно, как вы тут живете. Это Саша, — он выудил меня из-за своей спины и подтолкнул к карлику, — примеришь на неё свои свиксы?
Старик прищурил мутные водянистые глазки и приблизился ко мне, разглядывая с головы до ног. Стало не по себе. На его морщинистом лбу россыпью расползались пигментные старческие пятна, темно — розовые, за что я про себя окрестила его 'мухомором'.
— Так-так-так. Вот значит, кому такой дорогой заказ достанется. Что ж, выходит за особую честь, — он протянул ко мне мозолистые и морщинистые ручки и сжал плечо, — А чего такой хлипкий — то, новичок твой?
— А я попозже бицуху накачаю, — огрызнулась я на такое хамское поведение старикашки. Без спроса облапил, значит, еще и дохлость мою подтвердил.
— Девчо-о-о-нка? — услышав мой голос, прогремел Форс, — ты спятил, левир? С каких это пор в твоих рядах присутствуют женщины?
— С тех пор, как Пелия поручила, — оправдался наставник.
— Да она себе руки поотрубает, — взревел старик, — ты хоть понимаешь, как это опасно? Свиксами кроме тебя никто не умеет нормально пользоваться. Разве что только....
И замолчал в страшной догадке.
— Саша не осса, Форс. Даже не вздумай такое вбить себе в голову, — остановил его поток мыслей Лиус, — да, особое поручение хранительницы. Но она ей нужна как фэйлина и охрана в одном лице.
— Ой, чую, брешешь ты. Почему она в песочный костюм закутана? Покажи её лицо!
— Не могу, она всю жизнь в топях прожила. Приходи, если хочешь через шесть затмений, тогда и увидишь, — левир отодвинул меня от любопытного мухомора.
— Приду, будь уверен. Лично проверю, как обучил эту дохлую моль. Иди за мной, малявка, — позвал меня гогр и направился к большому столу, на котором что-то было накрыто грязной тряпкой. Осторожно последовала за ним. Тот резким движением сбросил накидку со стола. Блики от светового шара заиграли на гладкой блестящей поверхности серебристого металла двух мечей, лежащих скрещенными. Чуть изогнутые у основания, тонкие, иглами сужающиеся в острые концы с мелкими, еле различимыми зазубринами по одному краю. На лезвиях искусной гравировкой был расположен затейливый узор, напоминающий древние арабские иероглифы. Удобные, оббитые кожей ручки должны были сесть в руки, как влитые. Дорогие мечи, подумала я. Мухомор взял их за лезвия и протянул мне, ручками вперед:
— А ну, примерь!
Аккуратно обхватила рукояти. Какие легкие! Как будто я держала в руках не металл, а деревянную линейку. Лезвия вдруг резко нагрелись и покраснели, а ручки сжались до размеров моих пальцев. Чуть не отбросила их от неожиданности. Свиксы уменьшились под меня? Под мой размер маленьких тонких пальцев? Как живые, ей богу.
