За Край. Часть 1 (Главы 1 - 12)

Одно искристое синеватое облако возникает по моей воле возле нас, а второе — на площадке, высчитанной Иларом. Кажется, мы первые, кто может наблюдать одновременно вход и выход портала. Новая напасть на мою голову — портал-то я открыл, а вот как он поведет себя — неизвестно. Теоретически должно быть все в порядке, если Илар правильно снял ориентир, но как знать...

Пока я тревожусь и жалуюсь сам себе, Вильна серой тенью кидается к порталу, только хвост мелькнул. Ну, ты у меня получишь!

'Мастер, всё нормально! Видите меня оттуда? Потому что я вас — нет' — возник у меня в голове ее голос. Ага, сумасбродная кошка может пользоваться мыслесвязью. Вон та бешено прыгающая темная точка на россыпи белых цветов — это Вильна развлекается.

'Вижу' — цежу я.

'Давайте сюда, здесь чудно!'

Последним выйдя из портала в пахучую траву, я вылавливаю успевшую принять людское обличье и одеться ненормальную и обещаю в следующий раз выдрать, невзирая на возраст, пол и магические способности.

— Но ведь кому-то надо быть первым, Бонари, — лукаво усмехается она. — Вы бы еще полдня там топтались, не решаясь отправить кого-нибудь из нас.

— Если бы я мог, сам бы первым пошел, — ворчу я. — Но за мной портал сразу бы закрылся.

— Вот и я о том же, — фыркает девица и убегает к остальным.

— В следующий раз сама будешь портал открывать, — бурчу вслед. Не услышала.

Ну что, Бон, хотел равноправия? Получи под таким соусом. Они повзрослели, называют тебя по имени и не спрашивают, как им поступать. Нравится? Я немного подумал и ответил сам себе: нравится.

Измученные долгим спуском, мы остались у реки. Здесь внизу гораздо жарче и труднее дышать, чем на Восточном Краю, но неизмеримо суше, чем в тумане. Плащи просохли и перекочевали в дорожные сумки. А вот на рубашки без слез не взглянешь, одна Вильна умудрилась сохранить одежду чистой, потому что большую часть пути провела в шкуре рыси. Пришлось стирать.

Ребятишки натащили веток, под руководством природников воткнули их в землю по кругу, и лагерь украсился выращенными Тораном зелеными шалашиками. Неплохая замена палаткам. И первая за несколько дней ночь, проведенная под какой-никакой, а крышей. В этом весь человек — выбраться из городской толкотни на нетронутую природу и тут же постараться цивилизовать ее.

Еще день мы проводим отстирываясь, отмываясь и отсыпаясь в блаженном покое. Я даже успеваю просмотреть несколько страниц злополучной книги. Эх, библиотеку бы мою сюда, да не из университетской квартиры, а ту, что перекочевала к Норре тридцать лет назад.

Я то и дело пытаюсь отыскать взглядом место, откуда мы переместились. Все глаза высмотрел. То ли горы скрыли, то ли я плохо стараюсь — а только нет ничего похожего даже приблизительно. Искали и остальные чародеи по моей просьбе. С тем же результатом. Не знаю, какие мысли посещали моих молодых коллег, но мне не по себе. Как наши далекие предки попали туда, наверх? Зачем? Теперь окончательно понятно, что мертвая пустыня, населенная демонами и кубический мир, одиноко стоящий в этой пустыне — не более чем сказка. Кем они были, существа, основавшие Древнюю Фарву и считающиеся нашими далекими предками? Кто запер нас в воображаемой клетке много столетий назад? Или это мы заперлись от чего-то? Нет ответа. Пока нет.

Утром Торан с Дарой снова собираются домой и пытаются уговорить меня открыть для них портал. Хитрые какие! Им, значит, мать не поверила, и ребятки решили подключить меня. Этак мне скоро придётся всех детишек водить по родителям и лгать о какой-то мифической практике неизвестно где. А ведь никуда не денусь, и так при слове 'дом' спутники мои спадают с лица. Хорошо мне, старому пню, за меня никто нигде не волнуется.

Никакие отговорки не помогают, природники вцепились как репей.

— Как я могу открыть вам портал, если никогда не был в ваших краях? — отмахиваюсь я последним аргументом. — Сходите с Вильной.

— Мастер, ну вы же как-то сняли ориентиры этого места с Илара. Чем наш дом хуже?

Уели. Открываю и иду с ними.

— Это что такое? — спрашиваю, шагнув из портала в душистую колючую массу, и тут же кашляю и отплёвываюсь — вы пробовали когда-нибудь поговорить в кипе сена?

— Ой! — виновато говорит Дара, копошась где-то слева.

— Ой! — передразнивает Торан. — Ты о чем думала, когда ориентир передавала?

Мы кое-как выбираемся на свет, смотрим друг на друга и хохочем. Всклокоченные, из волос торчат сухие стебельки, одежда присыпана сенной трухой. Зрелище как раз для родителей. Особенно я, кому сегодня вменяется в обязанность внушать почтение.

Густой бас прерывает наше веселье.

— Так ржать могут только мои дети, — произносит он. — А кто это с вами?

Я поворачиваюсь на голос. И понимаю, что смотрю в подбородок неизвестного великана. Пришлось поднимать глаза, иначе лицо не рассмотреть. Вот, так гораздо лучше, хотя и не совсем удобно с задранной головой. А Торан, оказывается, очень похож на отца — у старшего Трамме такие же пшеничные непокорные вихры, тяжелые черты лица и мощная шея.

— Папа! — взвизгивает Дара и повисает на шее у гиганта.

Фермер обнимает дочь, а меня из-за её плеча пригвождает к земле тяжелым молотом взгляда. Надо срочно принимать величественный вид, вот только сено в волосах мешает. Удалив нависшую над глазом травинку, я отвешиваю короткий поклон.

— Это мастер Йеруше, отец, — представляет меня Торан.

— Значит, вы — наставник моих детей, — мрачно констатирует господин Трамме, и я решаю пока не возражать. — А что это вас в сено занесло?

— Моя вина, папа, — вступается Дара. — Я с ориентиром промахнулась. Хотела к парадному, а получилось на задний двор.

— Хорошо еще не в коровник, — подкалывает сестру Торан. — И молоко бы у коров пропало с перепугу, и мы бы измазались совсем не в сене. Пап, а где мама?

Фермер снова измеряет меня взглядом.

— Мама как раз изучает очень интересный документ. Пришел только что по маг-почте. Идите в дом и покажитесь ей, пока она не рванула заваривать успокоительные травы. А мы с этим господином потолкуем.

Настораживает, очень настораживает. О чем это со мной собрались говорить? Да еще на заднем дворе фермерской усадьбы?

— Ничего мне не хотите сказать?

Не хочу.

— С вашими детьми всё в порядке, господин Трамме. Они живы и здоровы.

Трамме расставляет ноги пошире, складывает руки на груди и упирается в меня взглядом. Ай, господин фермер, вам совсем не нужно принимать такие позы, мне и без того не по себе.

— То, что живы, я уже вижу. И здоровы, это точно, иначе бы не ржали, как кони. А вот насчет порядка сомневаюсь. Как только прочитал письмо, так и сомневаюсь.

Да что за письмо такое? Попробуем выяснить.

— Если вы дадите мне его прочесть, я с радостью отвечу на ваши вопросы.

— Радость можешь оставить себе. А сейчас расскажешь мне, что там случилось и где все дети, которых тебе доверили! — срывается на рык фермер.

Ну, если считать двадцатипятилетних магов детьми, которым нужно утирать сопли.... Понятно беспокойство отца. Вот только хамить мне не нужно, этого я не люблю.

— Я вам отвечу, но только после того, как прочту письмо, которое так вас взволновало, — говорю холодно.

— Чтоб ты сообразил, как половчее соврать? — он надвигается на меня грозной тучей. — Ну-ка говори!

И пытается сгрести меня за рубаху. Ай, этого я тоже не люблю! У меня от этого автоматически щит ставится. С сюрпризом. Папаша Трамме отлетает и только чудом удерживается на ногах, тряся обожжённой рукой. Взревев, он кидается на меня. На вас когда-нибудь нёсся разъярённый бык? Нет? На меня до этого дня тоже. Очень страшно.

Я с трудом уворачиваюсь и выпускаю на фермера Паутинку. Золотистая сеть заклинания опутывает его меркнущими нитями, заставляя споткнуться, пеленает и мягко опускает на землю. Трамме извивается, не в силах вырваться, и ругается так, что услышали бы и за Краем.

— Мне еще не хватало драться с родителями выпускников, — я укоризненно качаю головой и поправляю смявшиеся манжеты. — Господин Трамме, мы можем поговорить без этих излишеств? И, если честно, я бы выпил чего-нибудь.

Узнаю от фермера, на что некий господин Йеруше может рассчитывать в данный момент, и понимаю, что с освобождением торопиться не нужно. Ничего, полежит, подумает. Лето теплое, не простудится. Только остынет немного.

А вот и зрители! На задний двор выбегает Дара, за ней мощным вихрем — Торан. Опоздали, друзья мои, представление окончено. Осталось только послушать повергнутого родителя. Да и он умолк, заметив появление детей.

— Дара, Торан, прошу меня простить, — каюсь я, и, если честно, мне таки немного стыдно, — но я не нашел другого способа остановить вашего отца. Он... как бы это назвать... был несколько напорист и несдержан.

Брат и сестра даже не находят слов. Это они обиделись или удивляются?

— Горе моё, ты опять бузил?! — невысокая светловолосая женщина в зеленом платье уже подошла к фермеру и теперь обеспокоенно рассматривает спелёнутого невидимой сетью великана. Потом поворачивается ко мне.

— Госпожа Трамме?

Она только кивает в ответ.

— Ваш муж — очень смелый человек, госпожа, — уважительно замечаю я. — Бросаться с голыми руками на мага — это поступок.

Хотя и глупый поступок. Но вслух я этого не скажу.

— Да, храбрости Сайелу не занимать, — слышу смешливый ответ. — Вы его выпустите?

— Я понимаю ваше беспокойство за детей, поэтому, если вы уговорите супруга повременить с угрозами и не размахивать кулаками, я сниму Паутинку.

— Ах вот вы чем его! — нотка профессионального интереса. Я и забыл, что мать двойняшек — маг.

Она наклоняется к мужу.

— Я говорила, что когда-нибудь ты нарвёшься на чародея? Скажи спасибо мастеру, что отделался только Паутинкой, и обещай больше не драться и не буянить.

Забавная картина: маленькая блондинка вычитывает огромному мужичине, тыча в него пухленьким кулачком, отчего тот неловко жмурится и заливается краской.

— Пап, ну всё же нормально, что ты завелся? — пташкой чирикает Дара. — Мастер, он больше не будет! Правда, пап?

Фермер ёрзает и вздыхает.

— Ладно, — бубнит. — Драться и буянить не буду. Сегодня.

Госпожа Трамме только развела руками.

— Сегодня меня вполне устроит, — смеясь, я снимаю с импульсивного великана заклятие. — А поскольку я собираюсь уйти гораздо раньше заката, у вас, госпожа Трамме, будет еще несколько спокойных часов.

Хвала рассудительности, фермер угомонился. В уютной гостиной я наконец-то уселся поудобнее и теперь без помех могу прочесть документ, переполошивший семейство. Читаю и обмираю.

— Что там, мастер? Что там такое? — теребят мои рукава брат с сестрой, которым узнать содержание раньше помешал шумный спектакль на заднем дворе.

Я отдаю им письмо. Ну что он дергается, этот проклятый нерв под глазом! Бывало и хуже.

Шутишь, Йеруше? Когда это?

— Это неправда! — кричит Дара, держа в руке гербовый лист.

— Бред какой-то, — басом вторит ей брат.

Бумага, увенчанная королевским гербом, с прискорбием извещает о смерти Торана Трамме и Дары Трамме, выпускников Королевского Университета, во время практики. Оказывается, я, будучи в прошлом не в ладах с законом и одержим чувством мести, заманил вверенную мне группу на Край. Там я их убил, сбросил тела в пропасть и исчез, скорее всего, покончил с собой, тоже прыгнув за Край. Кому я таким образом мстил и что за странное безумие поразило меня, объяснить не потрудились. Как и то, почему лицу, пребывавшему под пристальным вниманием Королевского Надзора, доверили группу и отпустили неизвестно куда.

Когда я смог дышать, двойняшки взахлеб, перебивая друг друга, уже рассказывали родителям настоящую историю наших приключений.

— Вы всё-таки не завирайтесь, господа чародеи, — выдавливаю я, услышав, как мой чуть ли не героизм избавил их от Печатей. — Торан вообще спас себя сам, не поверив незнамо кому. А насчет остальных — Хастину скажете спасибо.

— А вы знали заклинание, — не остаётся в долгу Дара.

— Небольшая заслуга, — криво усмехаюсь. — А если учесть, что меня сейчас проклинают родственники всех оставшихся в лагере, то результат и вовсе стремится к нулю.

-Результат — наши жизни, мастер, — серьёзно говорит Торан.

Сайел Трамме, похоже, чувствует себя неловко.

— Вы уж простите, мастер Йеруше, сами понимаете, такое получить.... Если бы мать не дочиталась, что наши дети, оказывается, были уже мертвы, когда вывалились позавчера из портала, наплели что-то про практику, выгребли все пирожки и усвистали, чмокнув родителей в щечку....

— В общем, вы появились очень кстати, — подводит итог госпожа Трамме. — Так где же все остальные?

— Боюсь, госпожа Трамме, вам не очень понравится ответ.

— Меня зовут Айта, мастер. И я уже поняла, что вы не в столичной кондитерской пирожными балуетесь. Так где?

— За Краем.

— Где?! — поперхнулся Сайел.

— И как там? — интересуется Айта спокойно.

Мужественная женщина!

— Мам, там чудесно! — отозывается Дара. — Представь, на берегу горной реки зеленая лужайка, поросшая цветами! Мы с Тораном там шалашики вырастили, дров для костра мальчики насобирали — чудесно! Только котелок маловат...

Айта меряет взглядом фигуру дочери, но молчит.

— Ну вот что, — припечатывает отец семейства. — Давайте-ка все к нам. Соберемся и подумаем, что делать дальше. Неужели не найдётся управа на этого вашего Дарона? Шалаши и приключения — очень романтично, но я не хочу, чтобы мои дети по чьей-то прихоти всю жизнь провели в изгнании.

Айта Трамме иронично поднимает бровь:

— Сайел, ты не знаешь о чем говоришь. Дарон — Глава Королевского Совета, второе лицо государства. А злые языки утверждают, что и вовсе первое, минуя монарха. Как ты, обычный фермер, собираешься искать на него управу?

— Еще не знаю, но должен быть способ, — упрямится тот.

Вот такой реакции я и боялся. Стоит только фермеру поднять бучу в Столице — и двойняшки останутся сиротами. А если подключатся родственники других ребят — то и не только двойняшки. Дарон не очень силен в магии, зато чрезвычайно изобретателен в интригах. К тому же, к услугам главного советника весь королевский штат магов и Надзор. Нет, здесь надо придумать что-то другое.

Это что ж я делаю?! Надо же, и сам не заметил, как стал искать способ прижать главу Совета. Уймись, Йеруше, твое ли это дело?

Разум твердит, что не моё. Разум настаивает — бросай всё и иди, куда собирался. Разум напоминает — ты одиночка, Йеруше, ты всегда им был, кто тебе нужен, кроме тебя самого?

А я, жалкий глупец, смею спорить. У меня есть ребята, возле которых сердце мое потекло весенней сосулькой, хотя и сам боюсь этой оттепели. Кто я им?

Наседка? — ехидно предположил разум.

В безумный диалог меня со мной влетает шторм спора.

— Вы останетесь дома! — бушует папа Трамме.

— Нет, мы пойдем с мастером! — Дара не уступает отцу накалом бессодержательных аргументов.

Видимо, пока я раздумывал, доказательства с обеих сторон исчерпались и спорщики перешли на другой уровень.

— Господин Трамме, вы обещали вести себя спокойно, — напоминаю я.

— Молчи, старик! — рычит Сайел. — Они еще дети, а ты поощряешь их на безумные поступки!

Внезапно вмешивается молчавшая до этого Айта.

— Я хочу тебе напомнить, Сайел, — небрежно роняет она, — что когда мне было двадцать пять, Торану и Даре было по два года.

— И ты туда же?! — не подействовала на фермера реплика жены. — Тем более, Даре надо думать о замужестве, а не скакать по неизвестным далям в обществе чужих мужчин!

— Замуж? Сейчас? — почти визжит Дара. — Ну уж нет!

И спор разгорается с новой силой.

Мне это надоело и я поднимаюсь из глубин уютного кресла.

— Минутку, господа, уделите мне всего минутку, потом сможете продолжить, — все, как по команде, поворачиваются в мою сторону. — Мне пора уходить. Ваши дети живы-здоровы, моей вины в сложившейся ситуации нет — надеюсь, претензий ко мне у вас не будет.

— Мастер, мы с вами! — подскакивают младшие Трамме.

Сайел тоже срывается с места. А хладнокровию Айты можно только позавидовать.

— Друзья мои, мне совсем не хочется снова применять чары к вашему отцу. Посему — удачи, — и кивок в сторону Айты: — Рад был знакомству.

А теперь — вперед, на выход из солидного фермерского дома. Быстро открыть портал в лагерь. И помедлить несколько мгновений, отойдя на шаг в сторонку.

Ну, так и есть. Молнией проносится и вонзается в облако портала Дара, за ней шумно вываливается на крыльцо и вламывается туда же Торан. Шустрые ребятки!

А вот дальнейших событий я не предвидел. Не успеваю я занести ногу, чтобы последовать за коллегами, как меня отшвыривает прочь. Сидя на земле и глядя вслед исчезающему в облаке папаше Трамме, я удивленно качаю головой. Ну и прыть! Сейчас в лагере кому-то достанется на пряники.

— Вы уж верните мне супруга, мастер, — встаёт надо мной Айта и протягивает руку, — и не сердитесь на него: Сайел хороший человек, но иногда сначала делает, а потом думает.

Отказавшись от помощи, я встаю на ноги. Вот ещё дамы меня не поднимали! Ах да, со всеми этими приключениями иногда забываю, что выгляжу седым стариком. А дама хороша — во всех отношениях. Я фыркаю собственным мыслям.