Когда умирают короли

— Никаких, — тихо ответила девушка, не в состоянии даже взглянуть ему в глаза.

У нее действительно не осталось никаких сомнений — она не сможет выйти замуж за Артуро. Губы ее горели, она чувствовала себя униженной и несчастной. И если отец не хочет к ней прислушиваться, то она пойдет к маме.

Но до ужина ей так и не удалось поговорить с королевой Ксенией, а там было объявлено о их свадьбе с Артуро. Шарлотте пришлось фальшиво улыбаться, принимать поздравления и старательно избегать смотреть на Бернхарда, страдальческое выражение которого невольно наводило ее на мысль о том, что она могла и ошибиться в своей оценке его отношения. Лорийский правитель, напротив, улыбался вполне естественно и постоянно обращался с комплиментами к своей невесте. Чтобы не отвечать ему, Лотта торопливо закладывала в рот кусок рыбы, которая была сегодня на ужин и которую она терпеть не могла, и жевала, жевала, жевала... К концу ужина она была убеждена, что столько рыбы не съела за всю свою жизнь.

— Мне так нравится, что у тебя такой хороший аппетит, — довольно сказал жених, целуя ее руку.

Принцесса торопливо ее отобрала и скороговоркой выпалила, что ей срочно надо поговорить с мамой. Но пока она разговаривала с Артуро, король и королева уже ушли. Шарлотта решила, что будет даже лучше, если она поговорит с ними обоими, и быстрым шагом пошла по коридору, ведущему в кабинет отца, так как была убеждена, что родители сейчас именно там. Резко завернув за угол, она чуть не упала, столкнувшись со стоящим там человеком, но он осторожно ее придержал.

— Как хорошо, что я вас встретил именно сейчас, дорогая, — нежно сказал Эвальд.

Объятья его стали более жесткими, и у Шарлотты невольно появилось подозрение, что судьба расщедрится сегодня еще на поцелуй.

— Отпустите меня, — по возможности твердо сказала она. — Я вполне способна стоять самостоятельно.

— А вот я нет, — с придыханием сказал старший гармский принц. — Когда я вас вижу, ноги просто отказываются меня держать.

Голос его звучал низко, волнующе, но принцессе романтики на сегодня было уже предостаточно, так что эффекта на нее это совсем не произвело.

— Отпустите меня, — повторила она.

Но Эвальд и не подумал прислушаться к ее просьбе. Всего один поцелуй отделял его от исполнения заветного желания — брака с туранской принцессой, а это совсем не такое препятствие, которого боятся настоящие мужчины. В мечтах он уже видел эту девушку рядом с собой, поэтому просто страстно впился в ее губы, чувствуя этот восхитительный запах рыбы, которую главный повар готовил сегодня по просьбе гармского гостя. Просьбе, подкрепленной мешочком с золотыми монетками.

Глава 12

Шарлотта прекрасно помнила наставления отца не применять боевых заклинаний без необходимости. Но противопоставить этому наглому оборотню, кроме магии, ей было нечего. "Папа меня простит," — подумала она, запуская небольшую шаровую молнию. Небольшую — отнюдь не потому, что она не хотела повредить Эвальда, а потому, что боялась пострадать сама. Но гармскому принцу хватило и небольшой. Его отбросило к противоположной стене, по которой он и сполз, обогащая словарный запас туранской принцессы. От тела его пополз синеватый дымок, а правый ус даже загорелся. Поэтому Лотта вывернула на него вазу с розами, стоявшую тут же. Вода потушила огонь, а цветы украсили картину, представшую ее глазам, просто неимоверно. Ведь что может быть краше твоего первого поверженного врага?

Но долго наслаждаться этим замечательным видом ей не дали. Первым появился Гердер, и чуть позже его — несколько дежурных магов.

— И что это такое? — спросил король у своей дочери.

— Эвальд, мой гармский кузен, — честно ответила она и еще раз посмотрела на ЭТО с огромным удовлетворением.

— Я спрашиваю, почему ты применяешь боевые заклинания в дворцовых помещениях?

— У меня просто не было другого выхода, — пояснила девушка. — Выяснилось, что в Гарме говорят совсем на другом языке, так что кузен меня не понимал. А поведение его было слишком оскорбительным, чтобы можно было оставлять такое безнаказанным.

Взгляд отца смягчился. Он мог только поддержать дочь в деле разгона ненужных кавалеров, особенно если эти кавалеры из Гарма.

— Я думаю, мы продолжим этот разговор в другом месте, — сказал он. — Незачем подавать лишней пищи для слухов.

Еще слабо соображающего Эвальда подняли и транспортировали в королевский кабинет. Стоять самостоятельно он так и не мог, поэтому пришлось усадить его в кресло. В то, в котором обычно сидела Ксения. Встревоженная королева тоже была тут.

— Силу надо рассчитывать, — недовольно сказал Гердер дочери. — Нужно было только напугать. А ты явно перестаралась — он же не только на ногах не стоит, но и не соображает ничего.

— Он и перед этим на них не особо стоял, — фыркнула Лотта, окидывая пренебрежительным взглядом обгоревшего и мокрого гармца.

— Неправда, я все соображаю, — почти одновременно с ней, но заплетающимся языком, сказал Эвальд.

— В самом деле? Тогда как вы объясните свое возмутительнейшее поведение?

— Я... Я воспылал страстью к вашей прекрасной дочери.

— То, что вы воспылали, я заметил, — ехидно сказал Гердер. — Хорошо, что Шарлотта не растерялась, а то устроили бы пожар в моем дворце. Интересно, усы в кошачьем виде у вас тоже будут обгорелые?

Эвальд схватился за область под носом, которой он по праву гордился и уход за которой доставлял ему истинное наслаждение. Он даже коллекционировал всевозможные расчесочки для усов, да и в Туран взял четыре штуки. И теперь, что он теперь ощущает под рукой? Жалкие огрызки...

— Зеркало! У вас есть зеркало? — страдающим голосом возопил он, пытаясь на ощупь определить степень повреждения.

— Откуда у меня может быть зеркало? — недовольно сказал Гердер.

Но королева выдвинула нижний ящик его стола и несколько смущенно достала пудреницу, в крышке которой и было то, что на данный момент больше всего хотелось иметь Эвальду. Оборотень торопливо поблагодарил и стал разглядывать свою пострадавшую физиономию. Увиденное его совсем не порадовало, и он укоризненно посмотрел на Шарлотту:

— Кузина, это так жестоко с вашей стороны. Я уверен, что в ближайшее время вы раскаетесь, что так со мной обошлись.

— Жестоко было бы, если бы у вас что-нибудь бы сломалось, — без малейших признаков стыда ответила Шарлотта. — А без уса вы мне нравитесь намного больше.

Слово "нравитесь" оборотнем было вычленено сразу и неимоверно обрадовало. Уса, конечно, жалко, но он еще отрастет, а вот цели своей Эвальд, похоже, добился.

— Ради вас, дорогая Шарлотта, я готов и второй отрезать, — мужественно сказал он.

— Все равно это сделать придется, — заметила принцесса. — Они же теперь разной длины.

— Я думаю, Эвальд и без тебя сможет решить, что ему делать с собственными усами, — недовольно сказал Гердер, который намеревался выставить дочь из кабинета и устроить разнос этому зарвавшемуся кошаку, который не только не испытывает угрызений совести, но и выглядит таким довольным, как будто сожрал все сливки на дворцовой кухне.

— Ваша величество, — в кабинет влетел дежурный маг, — там младший гармский принц висит под окном принцессы Шарлотты и орет. Он, конечно, во второй ипостаси, но все равно долго так не продержится.

— Сейчас что, фаза луны какая-то особенная? — возмущенно обратился Гердер к Эвальду. — Неблагоприятная для оборотней-кошек?

Но тот ничего ему не ответил, так как понятия не имел, с чего вдруг братишке взбрело лезть в чужое окно. Ведь он же, Эвальд, дал понять младшему, что совсем на него не обижается за то, что тот не смог увлечь Шарлотту.

— Он же свалится! — Шарлотта со скоростью, совсем не соответствующей ее высокому положению, рванула спасать незадачливого ухажера.

Надо отметить, что силовые решетки на окна дворца поставили уже около четверти века назад, но, поскольку обычным взглядом это улучшение дворцового интерьера было не видно, то о нем мало кто знал, а те, кто знали, вспоминали достаточно редко. Снять силовую решетку мог только сам владелец комнаты и никто больше, поэтому страх Шарлотты был понятен — сколько там может провисеть бедняга Берни?

Оборотень уже держался из последних сил. Лапы у него, конечно, были тренированные, но совсем не приспособленные для длительного висения. Он-то рассчитывал залезть и поговорить с Шарлоттой. Кто же знал, что на окне у нее такая пакость есть? Берни уже начинало казаться, что скоро он внесет свою лепту в украшение местного замка. Как он живописно будет смотреться, когда сорвется вниз, прямо на розарий под окном. Розы, как место последнего упокоения, — как это романтично. Берни принялся мрачно размышлять, не смягчат ли розы его падение. В конце концов, что такое несколько царапин по сравнению с возможностью спасти свою жизнь? Как вдруг силовая решетка исчезла, и самая прекрасная на свете рука крепко ухватила его за холку и потянула вверх. Оборотень быстро заработал лапами, и вот он уже внутри комнаты.

— Лотта, у тебя начинает вырабатываться нехорошая привычка таскать меня за шиворот, — сказал он сразу же, как принял человеческий вид.

— А у тебя — лазить там, где тебя никто не ждет, — возмущенно сказала принцесса, опомнилась и добавила. — Герцог Шандор, что заставило вас искать моей аудиенции столь странным образом?

— Об этом мы сейчас и поговорим, — Гердер ненадолго отстал от дочери и испытал даже некоторое разочарование, когда увидел, что все закончилось относительно благополучно. — О том, что подобные фазы оборотни должны переносить у себя дома, а не доставлять неприятности родственникам.

Он кивком головы указал на дверь. Берни огорченно вздохнул — все его усилия оказались бессмысленными, и он так и не смог поговорить с девушкой. Каково же было его удивление, когда в кабинете короля Гердера он обнаружил своего брата, да еще в столь плачевном виде.

— Эвальд, что с тобой случилось? — невольно спросил он.

— Это вы потом обсудите между собой, — тон короля был таков, что пресекал на месте любые посторонние разговоры. — Так вот, дорогие мои гармские родственники. Мне кажется, что находясь у нас в гостях столь продолжительное время, вы пренебрегаете своими непосредственными обязанностями. Герцог Шандор, к примеру, так и не удосужился навестить собственный домен. А уж как без принца Эвальда обходятся у него дома, я просто не представляю. Так что я совершенно не обижусь, если вы немедленно покинете Туран и никогда больше здесь не появитесь.

— Но я хотел перевестись в Туранскую Магическую академию, — нашел в себе силы возразить Берни.

— Будет лучше, если вы закончите то учебное заведение, в котором уже отучились год, — сухо сказал Гердер. — Боюсь, наша академия — совершенно неподходящее место для того, чтобы лазить по стенам.

— Мне кажется, — проникновенно сказал Эвальд и выразительно посмотрел в сторону Шарлотты, — вы сейчас совершаете просто огромнейшую ошибку.

— Ошибку я совершил, когда вообще пустил вас во дворец, — отрезал король. — А теперь я ее пытаюсь исправить, пока не поздно.

По губам старшего гармского принца скользнула довольная улыбка, и Гердер заподозрил, что он что-то пропустил и не учел в этом разговоре. Но тем не менее приказал обоих принцев немедленно отправить дворцовым телепортом в Гарм.

— Но вы же сами сказали, что мне надо в герцогство, — запротестовал Бернхард. — Я могу туда самостоятельно завтра с утра отправиться. Не надо тратить на меня туранскую казну.

— Ничего, мы не обеднеем, — ответил Гердер и скомандовал. — Младшего — в Шандор.

Шарлотта проводила уходящих кузенов задумчивым взглядом, в груди ее прочно поселился червячок сожаления, что Берни так и не удалось с ней поговорить. Быть может, он сказал бы ей то, что... что она хотела от него услышать.

— Я хотела поговорить с вами обоими, — сказала она родителям. — Вопрос очень серьезный и касается моей помолвки. Я не могу выйти замуж за Артуро. Я его не люблю.

— При чем тут любовь? — недовольно сказал Гердер. — Брак по любви очень редко бывает удачен. У тебя перед глазами очень хорошие примеры тети Олирии, да и короля Генриха, кстати, тоже. При том положении, что занимает наша семья, мы никак не можем руководствоваться чувствами при выборе спутника жизни. А Артуро — просто прекрасный вариант для тебя. Шарлотта, с ним ты будешь королевой.

— Папа, у тебя есть мама, ты ее любишь, она любит тебя. Почему ты хочешь этого меня лишить?

— Уверяю тебя, если бы твоя мама не подходила на роль моей спутницы жизни, я бы на ней не женился, при всей своей любви. Есть такое понятие, как долг, и это выше любых чувств. Твой долг — выйти за принца соседней державы. Поэтому выбор у тебя только между Артуро и Эвальдом.

— А почему ты не учитываешь третьего принца? — спросила Ксения. Слова мужа неожиданно больно ее ранили, но она пыталась не подавать вида. — Не потому ли, что старший похож на Лиару, которую ты так и не можешь забыть, а младший — на Краута, которого ты ненавидишь?

— Старший унаследует корону, младший — нет, — холодно сказал Гердер. — При чем тут их внешние данные? Строго говоря, они мне не нравятся оба.

— Папа, я не смогу выйти за Артуро, — повторила Шарлотта. — Я считаю, что помолвку надо расторгнуть.

— Что нашло на вас с Робертом? — вспылил король. — Один расторг помолвку, даже не посоветовавшись со мной, теперь другая собирается. Ты влюбилась в Эвальда? То-то он выглядел таким довольным.

— Да мне он попросту противен! — возмутилась девушка. — О какой любви к этом типу может идти речь?

— Тогда ты выйдешь замуж за Артуро через месяц, — твердо сказал отец. — И никакие возражения не принимаются. Поверь, то, что я делаю, — лучше для тебя, хотя и поймешь ты это лет через десять, не раньше.

Бессмысленный спор ему надоел, и он просто вышел из кабинета, громко хлопнув дверью на прощанье, а Шарлотта бросилась к маме на шею и зарыдала:

— Я не смогу за него выйти, понимаешь? Он меня сегодня поцеловал, а мне было так противно. Я не смогу с ним быть, он мне неприятен, и никакая корона мне не нужна.

Ксения гладила дочь по голове и уговаривала:

— Успокойся, дорогая. Я попробую поговорить с Лизой. Уверена, она сможет тебя понять и поговорит с сыном.

— Когда ты с ней поговоришь? — Шарлотта все еще всхлипывала, но явно успокаивалась. Слова мамы дали ей надежду на то, что союза с Артуро не будет.

— Хочешь, прямо сейчас? — грустно улыбнулась королева. — Не думаю, что наши телепортисты так уж перетрудились за сегодня, отправляя этих гармских нахалов.

— Хочу, — ответила принцесса и крепко обняла мать, чтобы не показывать своей печали по одному из отправленных. Ведь он ее совсем не заслуживает. Вон как для брата старается, гад мохнатый. Даже по стене не побоялся лезть. — Артуро, он хороший, и я люблю его, но только как брата.

Ксения провела еще раз рукой по голове дочери, вздохнула и отправилась к королеве Елизавете, теперь уже вдовствующей. Застала она ту в совершенно дурном расположении духа. Лорду Фриджерио было мало того, что дочь узнала о его отцовстве, он хотел жениться на ее матери. Но Лиза, которая уже привыкла все эти годы скрывать их связь, совсем не была этому рада. Она предпочитала быть королевой, а не женой мага, пусть даже придворного. Она злилась на Паоло, что тот вынудил ее рассказать правду Каролине, и на Каролину, которая так это и не приняла и которая сейчас целыми днями сидела в своей комнате, никуда не выходя и никого не принимая. Первые же слова Ксении вызвали в ней бурю: