Принцесса в Академии. Том 1

Озриэль задвинул меня за спину.

— Какая тебе разница, кем быть на этикете ухаживаний? Все и так знают: тебе никогда не стать лакеем!

— Дело не в конкретном случае, — подала голос я, выглядывая из-за спины ифрита, — а в престиже, и в том, чтобы окружающие слушались.

— Тебе мозг пересадили? — удивился Марсий. — Правильно: вассалы должны знать своё место.

Он замер у входа в лаз, сложив руки на груди, тогда как четверо остальных быстро теснили нас к перилам. Перчатки Марсий тоже не торопился снимать. Да и зачем, если помощники и так прекрасно научат ифрита и принцессу летать? Тут меня осенило: принцесса! Надо скинуть плащ — предпочитаю наказание, каким бы оно ни было, трём новым пятнам на полу в вестибюле. По крайней мере, выгадаем время на их удивлении, а там, может, сумеем проскочить.

— Приготовься, — шепнул Озриэль, чуть обернув голову.

— К чему?

Но тут ифрит с пауком перегнулись, поняв друг друга без слов, и в следующую секунду Магнус с криком 'Слава Пряхе!' прыгнул на лицо одному из нападающих, а Озриэль скинул рюкзак, размахнулся и огрел им второго. Тот упал, повалив за собой товарища. Четвертому я нанесла пикантный удар, от которого он сложился пополам с тоненьким 'ой-ой' и затих. Первый всё ещё метался, визжа и пытаясь скинуть с лица Магнуса. Я испугалась, что паук пострадает, и метнулась к ним — оба были в опасной близости от перил. Вестибюль уже начал заполняться учащимися. Они останавливались и удивленно задирали головы, слыша крики. Я отцепила Магнуса, и в этот момент подоспел Озриэль. Он схватил меня за руку и потянул к проходу, но там по-прежнему стоял Марсий, перегораживая путь. Ввязываться в драку Его Высочество не спешил, но и выпускать нас явно не собирался. Интересно, что бывает с чугунными статуями, упавшими с высоты пяти этажей?

— Вы что теперь лучшие подружки? — Марсий кивнул на наши с Озриэлем сцепленные руки и пнул парня, которого ифрит оглушил рюкзаком. — Поднимайтесь! Хватит строить из себя девочек.

Трое пострадавших уже успели прийти в себя (моя жертва по-прежнему лежала, свернувшись в клубок) и снова двинулись на нас с лицами, выражение которых я бы охарактеризовала как крайне недоброжелательное. У того, который сражался с Магнусом, весь нос был в красных пятах. Мы с Озриэлем пятились, пока не уперлись в перила.

Тут самый крайний бросился вперёд. Озриэль сделал шаг в сторону и пинком отправил его дальше. Парень застрял головой между столбиками балюстрады. На меня тем временем бросился второй. Я попыталась уклониться, наступила на плащ и повалилась на пол, увлекая за собой Озриэля и одновременно чувствуя, как рука атакующего зацепилась за что-то на моём поясе. Что это было, стало ясно, когда рядом взвился столб серебристый пыли, в котором крутились мелкие желтые точки. Он развернулся дымчатой воронкой, стремительно накрывая галерею.

— Озриэль, задержи дыхание! — крикнула я и уткнулась лицом в рукав.

— Что?

Я быстро зажала ему нос, но чуть-чуть опоздала — ифрит успел сделать короткий вдох. Со всех сторон понесся чих и кашель. Четыре фигуры слепо шарили в пелене. Они отчаянно махали руками, пытаясь разогнать серебристый туман, окутавший площадку, и надеясь, что это поможет избавиться от зуда в носу. Пятый надрывался возле входа. Я вскочила на ноги и помогла Озриэлю подняться. Магнус сидел на перилах, куда успел отпрыгнуть в последний момент, и тоже махал лапками, стараясь улучшить видимость, но самого эффекта от пыльцы, как и в случае с плащом, не испытывал. А это выгодно быть пауком!

Я потянула ифрита к выходу. Марсий чихал, сложившись пополам.

— Сдойте...пчхи!

Он попытался нас остановить, но я с легкостью отцепила руку — принц был в перчатках. Озриэль спотыкался, ковыляя за мной, и тоже чихал. Я затолкала его в узкий коридор, и мы побежали обратно к гроту.

Снова очутившись возле фонтанчика, я заозиралась в поисках чего-то подходящего, чтобы загородить проход. Озриэль в этот момент стоял, упираясь ладонями в колени и пытаясь проморгаться:

— Что...апчхи...что это...пчхи....там...

— Средство самозащиты, — пояснила я, ухватилась за край большой глиняной вазы с фикусом, подтащила её к проёму и распушила листья. Надеюсь, это поможет остановить пыльцу. Страшно подумать, что будет, если она распространится дальше. Может, она уже осела?

— Сре...пчхи...щиты?

— Эмилия дала мне на случай, если попаду в неприятности. — Я порылась в кармане и протянула ему платок. — Здорово, что оно у меня оказалось, правда?

Озриэль поднял на меня слезящиеся глаза, в которых отразилось глубочайшее сомнение, схватил платок и громогласно чихнул в него.

— Ско...чхи...лится? Пчхи!

— Сколько это продлится?

Он только кивнул, весь красный, сдерживаясь изо всех сил.

— Ну, кажется, ты вдохнул меньше, чем они, поэтому, по моим расчётам...

— Ливи! — простонал он.

— До вечера, — призналась я.

Озриэль присел на край бордюрчика и попытался справиться с собой.

— Может, по спинке постучать? — посоветовал Магнус. — А что? Предложишь что-то получше, тогда и будешь на меня так смотреть!

Я пожала плечами — во всяком случае, большего вреда не будет — и хорошенько хлопнула Озриэля по спине. Он кашлянул, из носа и рта вырвалось серебристое облачко. Проблему это не решило, но слегка уменьшило. Теперь он чихал через раз и вскоре пришёл в себя настолько, что смог подняться и даже с перерывами говорить.

— Тебе...пора.

Я напоследок обернулась на вазу — похоже, дымную пыльцу всё-таки удалось локализовать, и мы двинулись к лестнице.

В вестибюле Озриэль остановился возле привратника и присел на краешек постамента.

— Иди, — махнул он.

— А как же ты? И плащ, я ведь должна его вернуть...

— Потом... — начал ифрит, задержал дыхание и, справившись с приступом, быстро докончил: — Он тебе завтра ещё понадобится. Сегодня, как только полегчает, зайду в лавку — обсудим, что делать дальше.

— Ладно, но ты уверен, что не хочешь в лекарскую башню?

Он помотал головой:

— Ступай.

Разноцветный дымок под колпаком снова начал сгущаться, и я решила удалиться, пока Август не обрёл тело. Хотелось избежать расспросов и лишней лжи.

— Прости, с меня чашка шоколада, — шепнула я Озриэлю на прощание.

— Тазик... — кивнул он и снова чихнул.

Я поспешила к выходу. Помочь я всё равно ничем не могла. К тому же, мне давно пора было вернуться в лавку. Очутившись за воротами, я укрылась за каменной тумбой и сняла плащ. Какое счастье избавиться от Гарта!

На обратном пути я чуть не наткнулась на активистов Лиги Солидарности Драконам. Они шли по улице, раздавая листовки и скандируя: 'Каждому дракону — по принцессе!'. Я едва успела заскочить в первый попавшийся магазинчик, и лишь когда они скрылись за поворотом, покинула его, уговаривая сердце успокоиться.

Глава 7

про жадных акул и маленький секрет Его Высочества

Эмилию я застала за прилавком. Она отпускала цветы плотному господину в котелке и полосатом костюме. Он расплачивался за покупку, зажав букет подмышкой. Орхидеи совершенно ничем не пахли. Или, может, моё обоняние тоже пострадало от чихальной атаки?

— Спасибо, Эмилия, дорогая. Марта будет в восторге! Она обожает орхидеи, но у бедняжки стойкая непереносимость их запаха. Передайте мою искреннюю благодарность и наилучшие пожелания мадам Гортензии. Это просто грандиозная женщина! Также, пользуясь случаем, хочу заверить, что не позволю всяким нуворишам, напрочь лишенным фантазии, запустить лапу в мой кошелек. Я предан исключительно вам!

Думаю, он выражался фигурально, потому что запустить лапу в туго набитый мешочек, висевший у него на поясе, ничего не стоило. Особенно жителям Шебутного переулка.

— Конечно, господин Понк, — ответила Эмилия с милой улыбкой, протягивая ему сдачу. — Обязательно передам, ей будет приятно. А мы постараемся почаще радовать вас новинками. О, Ливи, это ты! Позвольте представить мою новую напарницу, Ливи. Она будет работать в лавке во вторую смену.

Мужчина обернулся и приподнял котелок:

— Очарован, совершенно очарован!

Я подошла и протянула руку для пожатия:

— Рада знакомству, господин Понк.

Он сделал ответное движение, но тут заметил Магнуса, побледнел и, поспешно попрощавшись, покинул лавку.

— Не переживай, скоро они к нему привыкнут, — сказала Эмилия, подразумевая Магнуса, и пощекотала гигантский лотос на краю стойки. Лепестки раскрылись. Она кинула в серединку монеты, и цветок снова сомкнулся. Послышался звук, похожий на чавканье, и в верхней части стебля образовалось несколько бугорков. Они протиснулись вниз по желобку и вскоре затерялись под стойкой. Я уже знала, что на другом конце стебля помещается мешочек, куда собирается дневная выручка. Каждый вечер после закрытия Эмилия производила подсчет.

— Я рада, что с тобой всё в порядке. Начала уже волноваться.

— Прости, что задержалась... Лютики пользовались бешеной популярностью!

Я ведь уже упоминала про особенности вранья, не так ли?

Порывшись в кармане, я протянула ей монету Индрика.

— Ничего страшного, — сказала Эмилия и кинула её в лотос. — Главное, мадам Гортензия об этом не знает. Она сейчас у себя — придумывает новый букет.

Я попросила минутку, чтобы привести себя в порядок и побежала наверх. Там я спрятала плащ под подушку, пригладила волосы и поспешила обратно. Магнус предпочёл остаться в комнате, заявив, что ему нужно восстановить нервы, и вообще, не для того он становился королевским пауком, чтобы потом торговать цветами ('увидит кто из сородичей — позору не оберешься!'). Он был крайне раздражен сегодняшней суматохой, поэтому я сочла за лучшее оставить его в покое.

Когда я спустилась, Эмилия протянула мне хорошенький передник, отороченный по краю крошечными колокольчиками, и помогла закрепить на груди лепесток с именем. Теперь я официально стала принцессой-цветочницей. Интересно, что сказал бы на это папа? Я в который раз вернулась мыслями к нему, задаваясь множеством вопросов: объявление в газетах разместили с его подачи, или это была инициатива Якула Кроверуса? Отец руководит поисками из дома или выехал во главе отряда и проверяет соседние королевства? Его сильно разозлил мой поступок?

В том, что меня в итоге найдут, я не сомневалась. Главное, успеть к тому моменту решить свою проблему. Если не слишком светиться, времени на поиски Суженого будет больше.

Вчера Эмилия торопилась, поэтому лишь поверхностно ввела меня в курс дела, сегодня же состоялся полный инструктаж. Тут надо сказать пару слов о лавке мадам Гортензии. Её букеты были действительно эксклюзивны настолько, насколько это вообще возможно. Когда она купила цветочный магазин в Шебутном переулке пять лет назад, все решили, что она просто продолжит дело предыдущих владельцев. Однако открытие 'Эксклюзив-нюх' произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Любой мало-мальски подготовленный сотрудник сможет собрать и красиво скомпоновать лунные гвоздики с фиалками, перевязать их ленточкой и протянуть покупателю с милой улыбкой. Но отличие букетов от мадам Гортензии состояло в том, что они были в прямом смысле на любой вкус и нюх. Она наделяла их теми или иными свойствами по желанию клиента.

К примеру, у вас аллергия на пыльцу или непереносимость определенного запаха, как у жены господина Понка. Не проблема: в лавке мадам Гортензии специально для вас выведут какие угодно цветы с пыльцой, не вызывающей аллергии, или же лишенными запаха. Если вы любите розы, но вам не по душе их сладкий аромат, нет ничего проще — его можно заменить на любой другой: розы с ароматом сирени, жасмина, лаванды (лука, грибов, пихты — для особых гурманов). Замене и небольшим корректировкам также с легкостью подлежат цвет и форма лепестков. Конечно, до крайностей мадам никогда не доходила и, если, к примеру, клиент желал крошечные подсолнухи без семечек и с белыми лепестками, то она мягко указывала, что в этом случае проще приобрести ромашки.

На первых порах посетители довольствовались образцами из каталога, который был весьма обширен — об этом гномка позаботилась, открывая 'Эксклюзив-нюх'. Постепенно же, убедившись, что её фантазия поистине безгранична, а возможности почти на уровне фантазии, они стали приходить с собственными пожеланиями. Так появились незабудки с ароматом домашней выпечки — в доме у тех, кто их приобретал, всегда приятно и уютно пахло; хихикающие цветы для поднятия настроения и лающие для защиты от воров (те ведь не знали, что никакого пса на самом деле нет), ну, и, конечно, съедобные букеты (у детей наибольшей популярностью пользовались со вкусом ирисок и мятные, с тянущимися на манер жвачки лепестками. А питомцам чаще всего брали сосисочные герберы с сырными лепестками). Этим многообразием и объяснялись запахи, так поразившие меня накануне. Но постоянные покупатели, похоже, к ним привыкли или же смирились, предпочтя терпеть некоторые неудобства в угоду конечному результату.

Конечно, там где начинаются эксперименты, возникают и крайности. Так, состоятельные клиенты вскоре пожелали выражать свои чувства посредством неимоверно дорогих букетов. В итоге появились цветы с напылением из драгоценных камней, ослепительно блестевшие на солнце (с пыльцой из настоящего золота пришлось особенно повозиться). Были и более бюджетные варианты, когда всё ограничивалось нанесением на лепестки крошечных алмазов, имитирующих росу.

Такие букеты могли весить до нескольких килограммов. Однако позже мадам решила отказалась от ряда особо тяжеловесных моделей. Причиной послужил инцидент, когда даритель, некий раскаявшийся в измене господин, был избит его же букетом. К счастью, обошлось без серьезных увечий, а обиженная особа его в итоге простила. Но с тех пор мадам с большей осторожностью подходит к внедрению новых моделей.

Тем не менее, каталог постоянно пополняется, и раз в месяц хозяйка балует клиентов очередным букетом. Этому предшествует несколько дней, а то и целая неделя напряженной работы. По большей части столь ответственная задача ложится на мадам, но Эмилия показала мне два милых букетика, которые придумала сама. Ничего выдающегося: анютины глазки, меняющие цвет в зависимости от эмоций того, кто их держит (по ним можно определить искренность чувств кавалера, а тот, в свою очередь, сразу распознает, если девушка к нему благоволит), и настурции — на лепестках с обратной стороны нанесены темы для бесед (влюбленные часто теряются на первом свидании, поэтому для них это как находка). Хозяйке идеи понравились, среди клиентов прижились, и в итоге букеты вошли в постоянный ассортимент. Особенной популярностью они пользуются среди молодёжи.

По тону, каким всё это было рассказано, я поняла, что Эмилия искренне восхищается мадам Гортензией. И, оглядываясь вокруг, я не могла не признать, что у владелицы 'Эксклюзив-нюх' природный дар. Гномы нередко специализируются в создании волшебных предметов (мои гребешки были как раз их работы. Они достались мне от мамы. Я была совсем крохой, но прекрасно помню, как она расчесывала мне волосы перед сном и пела вместе с гребнем колыбельную). Но мадам Гортензия в своём деле пошла не то чтобы дальше своих соплеменников, а, скорее, вбок, соединив магию вещи с магией жизни. Все тонкости знала, разумеется, только она сама. Даже для Эмилии дверка приоткрывалась, но не распахивалась.