— Знаешь что! Тебе и не надо было говорить мне раньше, ведь я всё забывал, и пришлось бы повторять изо дня в день тяжкие для тебя слова. Ты правильно поступил, объяснив всё сейчас, когда у меня появилась надежда сохранить доверенное, а не потерять, как плохо прилаженную вещь. Я запомню твои слова и никому никогда их не открою. Не стану думать о тебе хуже, потому что обязан жизнью и твёрдо верю, что от бед нас заслоняет не меч или стрела, а отважное сердце. Ты неважно стреляешь, я не умею писать стихи, но мы одолели уже три несчастья, и лес нас пропустил. Кто знает, вдруг в этом странствии мы оба искупим вину и получим прощение?

— Ты думаешь, что моя неспособность верно попадать в цель произошла от проклятья? — удивился эльф.

Казалось, самому такая мысль в голову не приходила. Потрескивал костерок, похрапывали довольные отдыхом кони, пощипывали траву, захватывая её крепкими зубами, а вот птицы и звери в ночи не кричали, словно и не было их здесь совсем. Тень мелькнула за ближними деревьями, но снова ушла в дозор. Париз, видно, догадался, что товарищам нужно поговорить без помех.

— Я не разбираюсь в ваших поверьях, но таково наше.

— Да, так. Что ж, если у меня нет своей путеводной нити, позволь ухватиться за твою.

— Конечно! — обрадовался Керек.

Они по человеческому обычаю пожали друг другу руки.

Керек завернулся в одеяло и устроился среди корней. Страх забыть сегодня, когда наступит завтра, отступил. Да, он всё ещё не помнил остальную жизнь, но теперь верил, что рано или поздно всё прожитое вернётся. Каждый просто обязан получить то, что заслуживает, иначе скверно был бы устроен этот мир.

Глава 10

Туман перед глазами разбавила головная боль, а потом явилось из него милое лицо, казавшееся в неверном свете догорающих свечей ещё прекраснее, чем прежде. Бравур пару раз моргнул, и окружающее проступило яснее. Над поверженным магом действительно склонился Авита, и не просто так она стояла, а крепко сжимала в натруженных руках весло, то самое, на котором маг летал по своим делам. Он сильно удивился, но постарался приподняться, почти сразу удалось сесть. Авита просияла при этих явных признаках домогания, а Бравур огляделся, стараясь поворачиваться осторожно, потому что болела у него не только голова, но и шея. В ярком сиянии свечей предстала чудная картина недавнего побоища. Посреди смазанных линий лежал на полу незнакомец, во всей, так сказать, первозданной красе, а принцесса созерцала его непристойную наготу с таким жадным интересом, что стыд жаром бросился в щёки ни в чём не повинного мага.

Авита, надо признать, смущённо отворачивалась, хотя как раз для неё зрелище обнажённого мужчины было не в диковинку.

— Ты жив? — спросил она. — Я так испугалась!

Бравур поглядел на неё, потом на весло, всё ещё сжатое в ладонях, и озарении снизошло, как гром с небес.

— Это ты его так приложила?

Он кивнул на незнакомца и тут же схватился за не одобрившие резкого движения виски. Не иначе приложился головой, когда падал. Авита зарумянилась и низко склонила голову.

— Да, — прошептала она. — Он пытался тебя задушить. Он плохой человек, а может умом тронулся.

Она застенчиво погладила ладонью деревяшку. Вот это женщина! Вот какими должны быть принцессы!

Вспомнив о другой девице, Бравур поспешил вскочить на ноги. В углу хранилась холстина, которую он подстилал иногда, чтобы не мёрзнуть на каменном полу. Достав тряпку, маг поспешно укрыл мужчину и попытался увести прочь дочку лендлорда. Она на удивление легко перенесла ночную суматоху и уходить ничуть не стремилась.

— Это он пытался на меня напасть? — тут же начала она допытываться, упорно не замечая деликатных попыток мага её выдворить. — Кто он такой? А почему голый?

— Добропорядочные девицы не зреют обнажённых мужчин, и не употребляют слово голый! — рассердился Бравур.

Всё-таки он вырос в дворянской семье и чтил приличия.

— Ой, да оставь эти скучные разговоры для прислуги, — отмахнулась принцесса. — Не будь нудным. Кто это человек?

— Не знаю. Подобрал на берегу.

— Он ведь не простолюдин? Тело такое белое и руки гладкие.

Немало она успела рассмотреть!

— Да-да и кафтан шит серебром. Иди уже вниз и ложись спать, мне ещё этого в постель укладывать, пока не простыл на камнях.

— Я знала, что он знатного рода! — торжествующе воскликнула принцесса. — Покажи одежду, я по шитью узнаю, каких он земель.

— Завтра покажу, сейчас темно совсем! Авита, помоги, я один не справлюсь.

— А где ты его уложишь?

Бравур застонал, но Авита приблизилась к принцессе и, тихо увещевая, подталкивая потихоньку крупным мягким телом, сумела увести прочь. Раздражающий голос слышался ещё какое-то время, потом стих, а маг уставился на незваного гостя, размышляя, что с ним делать дальше.

Колдун или кто он там, был жив и дышал всё так же ровно. Крепкая у него оказалась голова. Хоть изрядно ей досталось, владелец совершенно не стремился переселяться в лучшие миры. Уверенно держался здесь. Нет, правда, такого человека, которого нельзя было бы, приложив некоторые усилия, направить на светлый путь нового воплощения, но убивать Бравур не хотел.

Да, этот человек проявил себя плохим гостем, пытался обидеть хозяина и других его постояльцев, но по собственной ли воле он это творил или управлял им кто-то ещё, Бравур не знал. Он вот тоже похитил принцессу, совершил зло, испугавшись гласа и поверив, что исходит он от Высших Сил или других магов. Пока, конечно, всё зло досталось ему самому, потому что девица оказалась не из тех, кого приятно приютить под своей кровлей, но кто знает, что будет дальше? Вот она уже соблазнилась чужим мужчиной, когда дома её ждёт жених. Куда её дальше занесёт испорченная долгим баловством натура?

Бравур вздохнул. Тащить незнакомца обратно в покой не хотелось. Не очень он тяжёл, да ступени корявы, а на дворе темно. Маг поступил проще: принёс снизу одеяло, завернул безвольное мягкое тело и оставил лежать где было. В конце концов, каков гость, таков и уход. Обойдётся.

Следовало, конечно, провести ночь в бдении, но поманил освободившийся тюфяк, и Бравур рухнул на заскрипевшую солому и заснул, не успев и вздохнуть.

Утро началось со стука дождевых капель в стёкла. Вставать не хотелось, но без одеяла Бравур замёрз и поднялся охотно. Зевая, он поплёлся наверх. Незнакомец лежал там, где его оставили. Почёсывая отросшую щетину, маг оглядел его. Что ж, если опять притворяется, делать это здесь не так уютно как в покое. Холодно тут и дует. Пусть лежит и спасибо скажет, что вниз не столкнули.

Бравур без особого желания проделал всё, что требовалось по обычаю, гласа не услышал, но не расстроился по этому поводу, а потом накинул старый плащ и отправился в деревню рыбаков. Когда вёдро, все заняты в море и на суше, а в непогодь тут же набираются требы и лучше самому сходить и разобраться на месте, чем опять нарываться на принцессины истерики. Увидит, что местность населённая и примется мучить не только мага, но и всех живущих окрест.

Туда и обратно он обернулся быстро, даже помог себе немного магией, чего обычно никогда не делал. Ноги сами несли к башне, и совершенно не беспокоил дождь, принимавшийся время от времени идти и порывистый ветер. Странно: вроде всё плохо, а на душе какой-то свет.

Прыгая по последним, истёртым ногами и волнами камням, он уловил сытный запах еды и прибавил прыти. В кухне пылал очаг, и от плаща повали пар, едва маг развесил его перед огнём. Авита, полная добродушная, хлопотала у плиты и подала на стол дымящуюся кашу, едва Бравур сбросил мокрые сапоги и уселся на шаткий табурет.

Удивительное тепло шло не только от печки, оно растекалось изнутри и не зависело от сеющего с неба косого дождя и пламени, хорошо видного сквозь изрядные дыры в печной стенке. Просто разгорелся свет в душе, совершенно непривычный, забытый: дом, где ты хозяин, место, где тебя ждут, женщина у очага и не мутное вожделение к ней, а обычная благодарность.

Бравур уплетал кашу и совершенно ни о чём не думал. Торна не видно в кухне, должно быть, прибирается наверху. Без него ощущение довольства делалось полнее. Маг уже закончил с едой и просто сидел в блаженной сытости, по-детски поджав ноги, когда сверху зашаркали по ступеням.

Это сердитое шлёпанье звучало совсем как шаги прислужника, и Бравур ни о чём не тревожился, когда в кухню вместо Торна вступил незнакомец. Он, оказывается, успел не только прийти в себя, но и одежду сыскать, и выглядел весьма импозантно в шитом серебром роскошном кафтане. Впечатление несколько портили синяки и ссадины, разливавшие по физиономии фиолетовые волны, да растрёпанная причёска, а так внушительно он выглядел, несмотря на умеренный рост.

Бравур не ощутил страха, но застеснялся домашнего вида и смущённо спрятал босые ступни под табурет. Мантия тоже изрядно подмокла и выглядела неряшливо, а жидкая косица от изобильной влаги смотрелась ещё более жалко, чем обкусанные пряди чужака.

— Здравствуй, маг! — произнёс мужчина учтиво и непринуждённо. Дважды проломленная голова не помешала ему сохранить в целости манеры. — Это ты спас меня от стихии? Мой корабль плыл из дальних стран, но его разбило о скалы. Мне казалось, что достиг берега, но потом ничего не помню, наверное, я потерял сознание, а ты вытащил меня из воды и дал приют в своём доме.

Что же он так длинно излагает? Хочет сделать вид, что не имеет никакого отношения к этим землям и ребёнку, что зреет в утробе рыбачки? Вот заморский гусь! Авита должна была узнать его голос, но кажется, не узнала, а робела, видимо, потому, что добавила ещё одну шишку к его обширному собранию крепким рабочим веслом. Ну и ладно, это дело внутреннее, говорить о нём не обязательно.

— Как твоё самочувствие, незнакомец? Стихия была сурова, и я бы посоветовал дать отдых измученному телу. Я провожу тебя в покой.

Решив не стесняться, маг спрыгнул с табурета и натянул сапоги, от которых всё ещё резко пахло мокрой кожей. Наверх поднимались степенно, словно лендлорды, собравшиеся поговорить о прекращении затянувшейся войны. Бравур раз-другой споткнулся на щербатых ступенях, а его спутник оступился и едва не скатился обратно к дверям кухни, но в целом получилось внушительно. Оба уселись за стол. Прежде Бравур как-то не замечал окружающей его скудости, но теперь, в сравнении с пышным одеянием гостя, особенно убогими выглядели и мятая постель и обшарпанный сундучок в углу.

— Из каких ты земель, незнакомец? — поинтересовался Бравур, стараясь не выходить из рамок учтивого обращения, изрядно позабытых среди простого народа. — Могу я спросить твоё имя?

— Зевил меня зовут, я купец из-за моря. Плыл в Горот.

Он сделал крошечную паузу, видно не смог сразу вспомнить название, но и так, даже без специальных заклинаний, позволяющих разоблачить лжеца, Бравур видел, что ему говорят неправду. Бывал он в портовых городках, торговых людей видел, и ничуть не походил на них этот посеребренный незнакомец, вернее, теперь знакомец Зевил, если конечно и тут не врёт.

Кто бы ни послала его чёрную тень бегать по ночам и душить чужих принцесс, тело тоже доверия не внушало, ибо сеяло пустые, не дающие всходов истины слова. Бравур кивал, словно простодушно всему верил, а сам пытался придумать хитрый трюк, который позволил бы разоблачить негодяя. Сейчас, когда Зевил пришёл в сознание и дух его не шлялся непонятно где, помогло бы колдовство, позволяющее определить отцовство, но это значило оставить надолго без присмотра гостей, которые крайне в этом проявлении внимания нуждались.

Пока маг размышлял, снизу прилетел топоток, и не успел Бравур что-либо предпринять, как в покой вломилась принцесса, сердитая, но хоть не растрёпанная, как мужчины. Она застыла было на пороге, но почти сразу смело шагнула в комнату. Приторная улыбка раздвинула губы, загорелись щёки, хотя не стыдом, а вернее всего азартом. Покачивая юбкой, как учат высокородных девиц, она подошла к столу.

Зевил галантно поднялся и отвесил недурной поклон. Бравур хотел последовать его примеру, но потом махнул рукой: на него всё равно никто внимания не обращал.

Принцесса, видимо, не врала и знала толк в шитье, хотя её тонкие пальчики вряд ли сами держали когда иголку. Взглядом она пробежалась по серебряным узорам на кафтане и мелкие бровки её удивлённо приподнялись. Она заулыбалась ещё любезнее и защебетала так мило, словно оба мужчины не слыхали ночью её площадной брани. Оказалось, у неё довольно приятный голос, да и выглядела привлекательно в почти не помятом свадебном платье с красиво уложенными волосами. Зевил так и не пригладил вихры, но девушку это, как будто, не смущало. Наблюдая за этими двумя, Бравур подумал, что уж не Авита ли делала госпоже причёску? Неужели простая девица из бедной рыбачьей деревни способна так искусно прислуживать знатной барыне?

Зевил вначале вяло и неохотно выдавливал из себя слова, но Лия ухаживала за ним так усердно, что он оттаял и даже начал криво улыбаться разбитым лицом. Синяки придавали его гримасам зловещий оттенок, но девицу вроде бы устраивала и такая галантность.

Принцесса не только бойко расписывала беспечную жизнь в папенькином замке, но и как бы невзначай из чистой любезности задавала довольно хитро задуманные вопросы. Слушая её, Бравур дивился. Он-то полагал, что дочка лендлорда та ещё дура, а она выведывала секреты едва знакомого мужчины со сноровкой опытного чиновника тайный рати.

Правда, весь этот блистательный арсенал пропадал впустую. Мужчина держался стойко, а может быть и ответов не знал. Бравуру впервые пришло в голову, что кафтан — это ещё не человек. На любого надень — барином станется, а сними — чернью чернь. Почему он не подумал, что вещи и люди часто бывают не в тех сочетаниях, в каких задумала их судьба, а тасует их как картинки из запретной потехи игривый и странный случай.

Предупредить принцессу, что кокетничает она не со знатным юношей, а с возможным проходимцем? Бравур ещё раз присмотрелся к парочке и понял, что Лие всё равно. Должно быть не так сладко текла её жизнь в отцовском доме, плохо угодил жених. Оказавшись в чужом месте, далеко от родного замка, не ощутила ли она вкус свободы? Ну, если так, пусть всё идёт своим чередом. Люди, если подумать, и сами умеют разбираться со своими заботами.

Бравур спустился в кухню. Торн уже вернулся (он ходил в деревню за провизией) и сердито развешивал мокрую одежду.

— Они требуют на два медяка больше за рыбу и зерно, — проворчал он, завидев хозяина.

Бравур не любил хозяйственные разговоры, но послушно кивнул. Он прекрасно понимал, что слуга намекает на то, что пора поднять плату за магические услуги, которыми как раз рыбаки и пользовались особенно широко. Обсуждалось это не впервые, и Бравур предпочёл улизнуть на крыльцо, если можно было так назвать единственную ступеньку с куцым навесом над ней.

Едва он уселся на слегка влажный камень, как Авита вышла из келейки и принялась вытряхивать коврики, одеяла и все прочие предметы скудной роскоши, которые успели перекочевать туда сверху. Дождь почти перестал. Пыль, оседая на мокрые камни съедала их блеск.