Некромантка. Общий файл

Топот и крики, уже несколько минут бывшие всего лишь отдалённым эхом большой охоты, приблизились и окружили испуганного юношу. Рикард снова натянул поводья, и на этот раз конь послушался его. Замерев, лордёнок терпеливо ждал, когда егеря замкнут свой круг.

— Сын мой, — сквозь зубы процедил герцог. Он сбросил парадный камзол, надев вместо него егерскую куртку, отороченную лисьим мехом. Только на охоте Дамиан позволял относиться к себе не как к высокому лорду, а как к одному из охотников. Он подъехал поближе к сыну, чтоб слуги не слышали его слов: — Поглоти тебя тьма, почему ты ведёшь себя, словно дурной мальчишка, а не наследник лорда?

Герцог был раздосадован. Животные, словно предчувствуя дикую охоту, попрятались, разбежались, за половину дня Дамиану удалось подстрелить только пару мелких птичек, ничего крупнее старых, облезлых ворон не попадалось. Егеря за его спиной шептались о плохих предзнаменованиях, пытались уговорить сюзерена перенести охоту на другой день, на герцог на этот раз к ним не прислушивался. В последнее время его всё раздражало, но он никак не мог понять причин своего волнения. И когда ему доложили, что некая беловолосая девица несётся по его лесу, он даже не сразу понял, о ком речь. Но едва он вспомнил... белые волосы, вьющиеся вокруг неподвижного бледного лица, нездешние синие глаза, тень улыбки... Его раздражала эта девчонка. Вернее, то как вьётся вокруг неё его сын. Сказать страшно — наследник лорда влюбился в нищенку! Упаси Лунная от позора, ведь скоро весь город только это обсуждать и будет!

Герцог вперился в сына тяжёлым взглядом пытаясь сломить его волю.

— Забудь про неё. Считай, что она сбежала. И ты не должен её искать. Она никто, слышишь?

— Должен! — яростно крикнул Рикард, сжимая кулаки. — Я обещал ей помощь и буду всегда ей помогать!

— У тебя есть долг передо мной и твоими будущими вассалами, мой мальчик, — холодно улыбнулся Дамиан. — Ты не должен забывать об этом. В первую очередь — ты наследный лорд, а уже потом человек! Так что забудь про неё и возвращайся.

Рикард задыхался от гнева и ненависти. Да на кой ему этот титул, если ради него требуется отказаться от простой человечности?! Он ведь даже не хочет быть лордом, но отцу-то этого не скажешь! Он же тщеславный, думает только о своей репутации, о том, что про него чернь говорит, на чувства сына ему наплевать! И он ведь даже не желает понять сына, а это для Рикарада это было равносильно предательству со стороны своего идеала и кумира.

— Нет, отец, — голос юноши прозвучал глухо, но твёрдо. — Я пойду за ней. И не пытайся меня остановить...

— Взять его, — коротко бросил Дамиан своим слугам. Его он выпорет дома, как холопа, это ему будет хорошим уроком.

Егеря не раздумывая направились к юноше, Рикард беспомощно оглянулся, понимая, что бежать-то ему некуда. Судорожно стиснул кинжал, сжал бледные губы так, что они стали похожи на шрам.

— Да будь ты проклят, — вызверился юноша и швырнул в отца кинжал, истово желая его смерти. И пока опешившее слуги замерли, пришпорил коня и бросился в чащу, туда, за Геллой, за любовью, за воплощённым архетипом свободы.

Неумело брошенный кинжал, больше похожий на игрушку, чем на орудие убийства, ударил герцога рукоятью в грудь и упал наземь, затерявшись в прелой листве.

Мужчина проводил сына долгим неприятным взглядом, кривя губы в злой улыбке.

— Запомните, — тихо, с угрозой произнёс он, — у меня больше нет сына. Погиб на охоте, нарвался на бешеного волка. Отныне любой, называющий себя Рикардом Оэрелом, является самозванцем и подвергается преследованию согласно закону.

Дамиан развернул вороного, егеря старались держаться подальше от непривычно тихого герцога, не зная, что ждать от него. Он не сомневался, что отречение от сына было его единственным способом сохранить власть и репутацию, но отчего-то неприятно ныло сердце, словно глупый наивный Рикард действительно умер.

Он ещё не знал, что...

... мальчик погиб в этот же день. Следы беглянки найти так и не удалось, и это напугало и разочаровало Рикарда. Когда начало темнеть, юноша понял, что проголодался и заблудился. Он понятия не имел, где он сейчас находится и как выйти к ближайшей деревне. А ещё его терзало осознание того, что он не может вернуться — Рикард был достаточно умен, чтобы понять, что отец его не простит. И тогда он сел на землю и заплакал от обиды на весь свет, совсем не думая, что кто-то может его услышать. А когда он заметил злые огоньки глаз в темноте, бежать было уже поздно.

Ведь Луна не прощает любви к своим жрицам.

Очнулась Гелла оттого, что кто-то обнюхивал её лицо. Раскрыв глаза, девушка несколько минут безучастно смотрела на старого волка, худого и облезлого, явно примеривающегося к её горлу. Когда до тёмной дошло, что происходит, она тонко взвизгнула и, подскочив, нелепо отмахнулась от зверя. Тот испуганно отпрянул, и девушка заметила, что он едва стоит на ногах от голода, так же как и она сама. Не сказать, чтобы этот факт пробудил в девушке сострадание к хищнику, но вязкий животный страх исчез.

Поудобнее усевшись, девушка осторожно протянула ладонь неуверенно жмущемуся зверю. Тот настороженно обнюхал белую кожу и подозрительно чихнул, глядя исподлобья на тёмную. Та широко улыбнулась, демонстрируя по-звериному острые, но очень тонкие зубки. Всем своим поведением девушка хотела сказать "Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Я тоже хищник, так давай охотиться вместе!"

Дав волку себя обнюхать, девушка осторожно коснулась его лба, погладила встопорщенную шерсть. Зверь замер и зарычал, ему не нравились странные действия подозрительной чужачки. Вторглась на его территорию, подозрительно притворилась падалью, приманивая неосмотрительных хищников... Может, она так охотится? На него, например? Волк неуверенно оскалился. Он был стар и опытен, и прекрасно чувствовал, что чужачка сильнее и опаснее его, ведь он так давно не ел...

Но она спокойно смотрела на него, не выказывая агрессии, и постепенно волк начал подходить всё ближе к ней, надеясь улучить момент для прыжка. Он всё ещё боялся и не доверял, он желал не принять непонятную помощь, предложенную странным существом, а убить его, считая чужака угрозой.

Почувствовав опасность, исходящую от слабого хищника, Гелла, повинуясь чутью, остро и пристально взглянула ему в глаза. Удержав голодный волчий взгляд, она начала мысленно повторять "ты мой слуга", хотя сначала и предлагала подобие дружбы. Тонкие силовые нити протянулись между двумя созданиями, и человек изменил зверя в нужную ему сторону.

Убедившись, что теперь зверь скорее сам себе горло перегрызёт, чем наброситься на неё, Гелла встала и попыталась выбраться из ямы. Оскальзываясь на мокрой земле, девушка выкарабкалась наверх, нисколько не жалея измазанный в грязи костюм. Выпрыгнувший из ямы волк тяжело отфыркивался, тычась носом в перемазанные землёй ладони Геллы.

Тёмная по-хозяйски потрепала его по загривку, и зверь послушно стерпел это.

— Ты совсем отощал, приятель, — чуть насмешливо произнесла девушка, хотя хищник не мог понять её. — Не дело это. Надо откармливаться.

Волк, почуявший, что речь зашла о еде, согласно фыркнул. Он был слишком стар и слаб, чтобы охотиться в одиночку, а стая изгнала бессильного сородича. Но теперь, рядом с чужачкой, от которой пахнет смертью, у него появилась надежда наконец-то наесться...

Гелла чувствовала все незамысловатые мыслеобразы зверя — связь, установленная ею, обладала и несколькими недостатками. Девушка уныло вздохнула, запоздало сообразив, что неосознанно использовала чистую тёмную силу. Пусть она уже успела смириться со своей принадлежностью к sefel, её огорчала невозможность использовать дар целенаправленно. Гелла не знала, как и откуда у неё возникают странные смутные воспоминания, несущие крупицы информации об энергии смерти. Она чувствовала, что та, кому принадлежали эти воспоминания, ещё жива и осознанно отдаёт ей свои знания. Но почему? Тёмная не находила ответа.

"Что со мной происходит?!" — кристально-чёткое осознание было подобно ушату ледяной воды, вылитому на голову. Девушка вдруг ясно увидела, какой она была совсем недавно и какой стала. Сила, способная творить подобные метаморфозы, вызывала у Геллы панический страх.

"Так и должно быть, — сказал красивый, чуть хрипловатый, но чужой и безжизненный голос. — Смирись и жди".

И она смирилась и ждала.

Следующие несколько дней девушка бродила в чаще леса, подыскивая себе логово. Волк верно трусил рядом, показывая неприметные тропинки, занесённые листьями. Гелла была почти довольна, если бы не приближающаяся зима, которую надо пережить. Как бы ни была она не чувствительна к холоду, здравый смысл подсказывал ей, что суровые морозы она не перенесёт.

Плохо было с пищей. Охотиться получалось через раз, и, деля мясо по-братски, ни человек, ни зверь не могли наесться. Поначалу Гелла полностью отдавала добычу волку, выискивая себе съедобную траву, но это не могло даже слегка притупить голод. От сырого мяса девушку тошнило, она едва заставляла себя проглотить небольшие кусочки, но постепенно поняла, что вполне может питаться наравне с хищником.

Чтобы не утратить в глуши разум, девушка часто и долго разговаривала с волком, задавала ему вопросы, и сама же на них отвечала, шутила, смеялась, всё больше понимая, что погружается в бездну безумия.

Гелла вела себя достаточно умно, но всё равно слишком самонадеянно, позабыв о многих опасностях. И они поспешили о себе напомнить.

Когда выпал первый снег, укрывший землю всего на полпальца, девушка уныло бродила невдалеке от своих "владений". Мрачно разглядывая белесое полотнище снега, Гелла училась читать следы животных. Изредка попадались отпечатки птичьих лап, но тёмная не обращала на них внимания — она не умела ловить пернатых. Звериных следов почти не попадалось, и Гелла в своих поисках заходила в срединную часть леса, не такую глухую, как та, где обосновалась она. В самую чащу она лезть не рискнула: покорный волк, обычно выполнявший все её приказы, только жалко скулил, стоя у незримой границы. Видимо, действительно там жило что-то древнее и страшное.

Наткнувшись на одинокие волчьи следы, тёмная приободрилась и бесшумно побежала по ним, надеясь найти себе ещё одного помощника, пусть даже такого же слабого и голодного.

Только вот следы её привели вовсе не к ослабшему и беззащитному.

На небольшой прогалине снег был заляпан алым. Капли крови походили на ягоды вишни, разбросанные по снегу. Красное на белом. Это было бы красиво, если бы не...

Худой костлявый волк ожесточённо рвал человека. Из глотки зверя вырывалось хриплое рычание, глаза, налитые кровью, были пусты и жестоки. Бешеный зверь не ел свою добычу, кипящая в его крови ярость требовала только нелепой жестокости.

Гелла судорожно вздохнула и отступила назад. Она поняла, что, в сущности, беззащитна перед этой тварью. У неё нет никакого оружия, кроме её магии, но подчинить себе разум обезумевшего зверя тёмная не сможет. Остаётся только тихо отступить...

И тут волк поднял морду и взглянул на девушку. Шерсть у пасти слиплась от крови, придав зверю ещё более жуткий вид. Из открытого рта хищника на снег падала грязная пена.

Сумка, в которой лежала чёрная книга, показалась вдруг необычно тяжёлой, она давила к земле, не давала убежать и попытаться спастись, словно тоже вдруг возжелала смерти хозяйки. Страх сковал Геллу, она не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть; если бы девушка не была уже мертва, она бы потеряла сознание от нехватки воздуха. Но ей не нужно было дыхание, как не нужно было и сердцебиение, барабаном стучащее в ушах.

И это успокоило тёмную. Ей действительно нечего было терять.

"Он полон силы, — неожиданно холодно рассудила Гелла. — Болезненной, тёмной, но очень могущественной. Сейчас он даже лучше человека".

Осторожно сбросив сумку на снег, тёмная выжидательно уставилась на зверя. Поединок взглядов продолжался недолго, не больше десяти секунд, и хищник бросился на девушку.

Гелла быстро перекатилась по снегу прочь с траектории прыжка волка — пусть она уже была мертва, но проверять, как на ней может сказаться бешенство, ей не хотелось.

Едва приземлившись, зверь снова рванулся к девушке, ещё не успевшей подняться с земли. Царапнув ногтями промерзшую землю, Гелла швырнула в глаза волку смесь снега и песка. За те несколько секунд, что потребовались зверю, чтобы очистить глаза, тёмная вскочила и подобрала увесистый крючковатый сук. Жрица остро понимала необходимость быстрой смерти зверя — не только потому, что раненое животное полностью теряет инстинкт самосохранения, сколько потому, что ей требовалась вся жизненная сила бешеного волка.

Нелепо отмахнувшись от зверя, девушка начала по кругу обходить прогалину, надеясь на пробуждение своей силы, хотя точно знала, что сейчас этого не произойдёт. Злая шутка судьбы — наделить её тёмной энергией, которой она не может и не хочет управлять.

Получив по хребту, хищник озлился ещё сильнее, он снова и снова бросался на Геллу, и та едва успевала отбрасывать хищника. Коряга выворачивалась из нежных рук, ладони вспотели и покрылись мелким колючим мусором, руки затекли. Каждый взмах давался всё тяжелее и тяжелее, девушка понимала, как мало у неё времени, и ей оставалось только пятиться от хищника и молить Лунную о спасении.

Но разве гордая богиня придёт на помощь павшей жрице?!

Наверное, судьба или Селена всё-таки любили девушку. Когда налившаяся свинцом палка вывернулась из ослабевших рук, на бешеного хищника прыгнул верный волк. Он знал, на что идёт, но он бежал по следам чужачки не из-за чести или большой любви. Подлое заклинание, намертво связавшее два разума, требовало, чтобы волк пожертвовал собой ради хозяйки. И ему пришлось подчиниться зову.

Вылетев на поляну, он кинулся на своего взбесившегося сородича, хотя видит хранитель леса, с большей радостью он растерзал бы свою хозяйку. Вцепившись в загривок бешеного хищника, волк обречённо зажмурил глаза и упёрся в землю тонкими лапами. Оба зверя были худы и истощены, но бешенство давало одному из них огромную силу.

Волки сцепились и покатились по земле, визжа и кусаясь. Бешеный молча рвал своего сородича, запах крови пьянил затуманенный разум хищника, и он позабыл про ещё одну свою жертву.

А зря...

Вместо того чтобы бежать прочь, Гелла бросилась сверху на хищника, сама не понимая, что она творит. Схватив обезумевшего зверя за шкирку, она рывком запрокинула его голову и вонзила когти в горло. Волк взвизгнул, рванулся, пытаясь скинуть тёмную, но та держалась крепко, зная, что это её единственное спасение.

Из рваной раны на горле зверя хлестала кровь, и Гелла поспешила рвануть когтями сухожилия передних лап — ей было необходимо обездвижить зверя. Острые ногти девушки царапнули толстую шкуру, едва ранив волка, и, разозлившись, тёмная крепко сжала шею животного. Волк заскулил, припадая на задние лапы, перевернулся, надеясь придавить девушку к земле, но его веса для этого не хватало.

Зарычав не хуже зверя, тёмная снова рванула когтями горло волка. Бешеный зверь взвыл и закашлялся, из открытой пасти вперемешку капали кровь и пена. Хищник с каждой секундой терял силы, и это не нравилось Гелле. Чёрная книга требовала всю энергию, без остатка.