| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— На, бери, вещь не одеваная.
И заржал над своей "офигенной" шуткой.
Плащ конечно грязный, по подолу несколько прорех, но самое главное он тканый, шерстяной и с капюшоном. Для путника очень полезшая вещь.
Поблагодарил, поклонился (нужно привыкать к новым реалиям) и пошел к выходу. Сержант Иадор проводил меня за ворота города и махнул на прощание.
— Иди уж, везунчик.
Причем последнее опытный солдат сказал без всякой насмешки.
Рассвело, похоже, давно, солнце над горизонтом на два диска поднялось. Роса подсыхает, дождя не было. Дорога сухая, не такая как в сезоны тепла, разбитая с мягкой пылью. Нет, сейчас она твердая. Идти очень удобно. Трава молодая пробивается, на деревьях листочки проклевываются. Ветерок приятный, легкий. А как хорошо дышится! Идти одно удовольствие.
Со стороны леса слышны далекие колокольчики. Хорошо так перезванивают, радостно.
Динь-динь-дон, динь-дон, динь-дон, дон-динь-динь-динь.
Стоп! Какие колокольчики? Нет ничего. Ветер в ветках немного шуршит. Птицы поют. Нет никаких колокольчиков. Ничего такого не слышно.
Иду дальше. Стоило немного расслабиться, расфокусировать внимание. Снова слышно.
Динь-динь-дон... .
Остановился. Интересно стало — что это такое, и в каком ухе у меня звенит. Поэкспериментировал, походил вдоль дороги. Попытался поймать то состояние, когда слышу колокольчики. Получилось. Даже направление, откуда такой необычный звук идет определить удалось. Решил посмотреть и пошел к лесу.
Когда углубился ярдов на тридцать, под ногами захлюпало. Все-таки в чаще еще не просохло. Пришлось идти "змейкой", выбирать места посуше, ставить ногу поближе к деревьям и на кочки. Впереди, в низинке, словно звездочки вспыхивают. Причем та же история, что и с колокольчиками. Прямо смотришь ничего не видно. А если краем глаза, то искрятся, всеми цветами радуги переливаются. Ближе стал подходить, лес совсем в бурелом превратился. Протиснулся между стволов на прогалину. Куст небольшой. Листья темно-зеленые тугие, аж глянцевые, как в тропиках. Откуда такой? Трава еще только-только пробиваться стала. На кусте пять желтых с красным мохнатых цветов. Протянул руку. Как сквознячком повеяло. Это чувство мне уже знакомо. Не простой куст, волшебный!
Наклонился цветок понюхать. Аромат ударил по обонятельным рецепторам, нокаутирующим ударом. Хотелось вдыхать этот божественный запах всей грудью и наслаждаться. Кто я такой, где нахожусь, забыл напрочь. Все заполнила сладкая патока расслабленного состояния блаженства. И только на периферии сознания мешало, царапало стороннее чувство. Лениво "прислушиваюсь" к чужим эмоциям: "Какой сладенький, маны много, давно такого вкусного не было, просто драгоценность!". Внутри моего "Я" чужая мысль странным образом отразилась и преломилась уже в мое побуждающее желание: "Такие драгоценности мне и самому надо, чего ж кому-то оставлять, они так прекрасно пахнут!". Что делать, зачем, голова ничего не соображала, но руки уже вовсю ломали стебли.
Очнулся, сижу с охапкой цветов, голова болит. Посмотрел, внимательно. Вокруг куста костей белеет в пожухлой траве не просто много — ковром. На левой руке все волдыри сорвал, сукровица течет. Правая, завязанная, еще ничего, просто побаливает. Это я зашел "удачненько", еще бы по-настоящему удачно выйти отсюда.
Снял плащ, в него завернул добытые цветы, и стал выбираться, сквозь окружающую чащобу. Ветки колючие, весь расцарапался. И начерта я сюда полез?
— Э-э, подожди!
Упс, приехали. Дед выходит, волосатый, бородой зарос до самых глаз, в полотняных штанах и рубахе, жилетка густым мехом наружу, на ногах валенки толстой кожей обшиты снизу до половины. Только лешего не хватало. А кто еще в таком виде, в лесу может быть?
— Спасибо тебе сказать хочу!
— За что?
— Эта тварь многих зверюшек извела, да и человеков не мало.
— Так вроде ничего и не сделал... ?
— Зубы ядовитые вырвал, а это уже большое дело. Если чего надо будет, травки, какой или ягодок, медку дикого, ты приходи. Как в лес войдешь, Зов пошли, что в гости к Сецану пришел, я и встречу.
— Зов послать, а как это? — поднимаю глаза, а и нет никого.
Померещилось, может? Голова болит, не прошла. А при головной боли глюки любят в гости приходить.
Даниэль. Провинция Лерорн, пригород Тэрна. Позднее утро.
Где живет Еннава, показал первый же встреченный пацан. Обосновалась травница не на краю деревни, а почти в центре, в симпатичном беленьком доме. Правда, кусок земли, огороженный плетнем, несколько больше чем у соседей, расположен немного под уклон, спускается к протекающему рядом ручью. Повсюду видны расположенные ровными рядками грядки. Огород один, а микроклимат на разноуровневых участках — разный. На некоторых ростки только проклюнулись, на другой грядке посажены вполне сформировавшиеся кустики с зелеными листочками с прошлого года, а вон на тех цветах с широкими резными листьями бутоны готовы распуститься. О, заборчик из плотно подогнанных веток над рядком травки с листьями-иголочками наклонен. Искусственная тень для непереносящих прямой солнечный свет? А там матрасы из соломы плетеные целых три грядки укрывают. Всего понемногу, а какое разнообразие.
Молодец травница! Зачем часто в лес ходить, здоровьем рисковать, когда за нужным растением и в свой огород можно выйти.
— Ты что-то хотел?, — спросила средних лет женщина, вышедшая из дома.
— Приветствую Вас, госпожа! Вы Еннавой — травницей будите?
— Да, я. Что ты хотел?
— Вот со здоровьем у меня не все хорошо, Иадор к Вам направил.
— Как поживает этот рыжий коротышка?
— Вы, возможно, ошибаетесь, он — высокий, волосом темен, служит сержантом в Тэрне.
— Я, видно, о другом подумала, — а у самой хитринка в глазах. — Пойдем, вон туда под навес, посмотрю, что с тобой.
С такой женщиной надо ухо держать востро и лишнего не болтать.
Как у нее все продумано. Незнакомого, оборванного, грязного, неизвестно чем больного в дом не приглашает. Для таких посетителей рядом с домом под навесом, скорее это беседка на шести столбах, стол стоит и две лавки. От улицы и еще с двух сторон строение кусты отгораживают. Сейчас листья только проклевываются, а в сезоны тепла вполне себе нормальная защита от любопытных.
Сама травница очень опрятно выглядит — темная юбка, темный жакет, коричневый платок завязан, как косынка, длинные концы его откинуты за спину, виден белоснежный воротничок кофточки, и лоб прикрывает белая полоска, то ли еще одного платка, то ли специальной накладки. С первого взгляда сказал бы мать-настоятельница из монастыря.
— Зовут то тебя как?
— Дан, лучше Даня.
— Лицо твое, Даня, вижу, руку вторую пока сам разбинтовывай, еще раны есть?
— Не знаю, не болит.
— Поддевку сними, я сейчас подойду.
Через несколько минут Еннава вернулась с кувшином воды и корзинкой. Заставила умыться, вместо мыла кусок разлохмаченной веточки, мыльный корень, пришлось использовать. Хорошо, вода не холодная, чуть прохладная, очень приятно. Меня чистого, вытертого сухой тряпицей, травница осмотрела.
— Царапин на тебе много, опасного ничего нет, заживут. Лицо, плечи, руки — на них кожа раздражена, ожог не сильный. Выпьешь настойку марника, мазью из озерной травы обработаю, назавтра все пройдет. С ладонями твоими не так все просто. Подожди. Сейчас приду.
На этот раз она вернулась из дома значительно позже. Принесла шкатулку. Оттуда достала бархатную салфетку, развернула. То, что я увидел, впечатление не производило. Совсем маленький, с два больших ногтя, кусочек стекла, прозрачный с легким фиолетовым оттенком.
— Что это?
— Кристалл Тедорга, примерно четвертая его часть. Целый очень больших денег стоит. Этот тоже рабочий, без трещин.
Минут пятнадцать Еннава рассматривала мои ладони. Затем выпрямилась и стала рассматривать уже меня. Недолго смотрела и через кристалл.
— Мне будет легче понять, как тебя лечить, если ты сам расскажешь что произошло.
— Обжегся.
— Вижу что у тебя ожоги, но они не от открытого огня. У тебя следы конструктов множества заклинаний. Мне не разобраться. Как было дело?
Руки мне нужны. Если оставить все как есть, ладони зарубцуются, пальцы потеряют чувствительность. Я ничего тоньше кайла использовать не смогу. Травница, возможно, меня вылечит, или подскажет, как это сделать.
— Мне надо было одну железку сломать, — я рассказывал, и все яснее понимал абсурдность того что говорю, мой голос становился все тише, а голова опускалась,— ну я ее руками взял и порвал....
Удивительно, но Еннава восприняла мои слова совершенно спокойно.
— У тебя так получилось в первый раз?
— Да.
— Повторить пробовал?
— С железом нет, а так попробовал Силу вызвать, так ничего не получается.
— Не спеши, у тебя получается, и руки твои тому пример. Надо тебе к магу обратиться, желательно с категорией.
— А Вы?
— Это не моего уровня случай.
— Но Вы же увидели что-то во мне?
— Увидела? — Травница широко улыбнулась. — Нет, я не Видящая, таких специалистов на всю провинцию всего четыре. Я тепло от магических предметов чувствую, да кристалл Тедорга токи силы показывает. Но собственной маны, только на зелья и хватает.
— А со мной что было?
— Ты прошел инициацию своей Силы.
Женщина убрала кристалл в шкатулку, из корзинки достала чашку и несколько пузырьков. Выбрала два — непрозрачный стеклянный и из обожженной глины. Из первого налила в чашку настоя на три глотка.
— Это выпей сейчас, улучшает ток крови. Садись поближе.
Мазь мне на щеки и нос она наносила мягкими, уверенными движениями, слегка втирая в кожу. Было приятно, хотелось закрыть глаза и замурлыкать. Когда дошел черед до ладоней, крем травница накладывала совсем легкими касаниями, забинтовала чистыми холстинами.
— А мазь поможет?
— Лицо завтра нормальным будет, с руками хуже, боль снимет, защитит, чтобы огневки не было, но не вылечит.
— Двигать руками, работать можно?
— Можно, — Еннава улыбнулась немного грустно.
Мне пришлось задать так и не выясненный для меня самый важный вопрос.
— А что бы совсем вылечить, что делать?
— Понимаешь, я не знаю природу твоей магии. По тому, неизвестно какое лечащее заклинание нужно, или какое зелье поможет. Можно было бы попробовать Универсальное зелье от магических поражений, но он очень дорогое.
— Дорогое — это сколько?
— Не меньше восемнадцати корон. Одна порция в магической лавке в Тэрне стоит девять корон, мне за семь отдадут, если брать только ингредиенты — за шесть. Чтобы, такие как у тебя раны убрать, надо не меньше трех раз лечение повторить. Вот и считай. У нас таких денег нет. Все что у меня сейчас есть — немного больше пяти корон.
// Денежные единицы империи Чжулонг:
Куна — мелкая серебряная монета весом 5 карат (1 грамм) с изображением хлебного колоса, символа достатка.
Четвертной — средняя серебряная монета весом 50 карат (10 грамм) с изображением могучего быка, символа плодородия.
Корона — серебряная монета весом 200 карат (40 грамм) с изображением императорской короны, символа власти.
На реверсе серебряных монет отчеканен Эфийский крест — скрещенные меч и магический посох.
Империал — золотая монета весом 40 карат (8 грамм) с изображением портрета императора на аверсе и дракона на реверсе.
1 империал (золотой) = 10 серебряным коронам = 40 серебряным четвертным = 400 серебряным кунам. //
Мне очень понравилось такое простое, от души, желание этой женщины — помочь мне, совсем незнакомому подростку. Даже в горле запершило.
— А магические растения, как ингредиенты, дорого стоят? Это можно продать?
Я прошел к кусту, у которого оставил сверток и вернулся с плащом. Развернул, показал цветы. Они совсем не завяли, выглядели так, как будто только что сорваны, красные с редкими желтыми лепестками большие мохнатые бутоны на зеленых мясистых стеблях с удлиненными глянцевыми листьями.
— Где ты это взял?
— По дороге из города в лесу куст рос, не высокий, уже весь зеленый. И когда только после сезона холодов листья успели отрасти и цветы распустится?
— Это не растение, а рорид, псевдоплоть, под куст он только маскируется. Вот почему путники последние четыре декады пропадали. Думали, обычные разбойники промышляют, все найти не могли. Ты человеческих останков там не видел?
— Кости были, а одежды, предметов не было.
— Значит, гоблины из охотников поблизости крутятся, они добычу и забирают. Приносят рорид к поселениям людей, дают декаду прижиться, выбросить ложно-цветы, такие как эти, и начинают свое черное дело по ночам творить. Пять бутонов — совсем взрослая особь. Главное в нем корень-клубень, фунта три весом. За такой алхимики пятьдесят империалов дадут, а то и дороже. Декокты из рорида, яды многих тварей разлагают, одно из самых эффективных и дорогих средств.
— Так может он еще там, часа не прошло, я сбегаю.
— Клубень специально заговоренным костяным ножом вырезать нужно, и охранное заклинание при этом держать, сама псевдоплоть вблизи очень на разум воздействует, усыпляет. Да и унесли его гоблины уже. Для них рорид — одна из самых ценных охотничьих ловушек. Семья, а то и целый род с него кормятся.
— А эти ложно-цветы купят?
— Не продавала никогда. Должны взять. Надо с Иадором поговорить, может, премию от магистрата дадут. Так что, одевайся, сейчас соберусь, пойдем.
— Мне в город нельзя.
— Почему?
— Дядька Иадор не велел пока там появляться.
— Если так, жди здесь.
Еннава собралась быстро, надела коричневый плащ. "Цветы" в просторную корзинку положила и тряпицей прикрыла.
— Вернусь скоро, я короны взяла, с выручкой должно тебе на Универсальное зелье хватить.
— А можно мне уйти? У меня очень важное дело осталось незаконченным.
— Иди, только к вечеру возвращайся,— Травница достала маленький пузырек, — Вот возьми, если боль сносить совсем невмоготу будет, глоточек сделаешь.
— А что это за снадобье?
— Маковое молоко, тут на три глотка, больше нельзя, это то лекарство, что в малых дозах приносит небольшое облегчение, а выпьешь больше — себе навредишь.
— А можно лопату попросить? Веревку еще и мешковину, — я убрал пузырек за голенище сапожка.
— Пойдем, дам если так нужно.
Меня очень обрадовало, что лезвие у лопаты из железа, формой, как сильно урезанная трапеция. Лучше такая, чем никакой или деревянная.
Пока шли до города, травница все расспрашивала, как мне рорида удалось найти. Оказалось, что охотится он только по ночам, а днем заклинание отвода глаз набрасывает. Рассказал о колокольчиках, которые слышал, о переливающихся звездочках которые видел и о прохладном ветерке от маны рассказал. Еннава удивлялась, охала и повторяла, что мне учиться надо.
Расстались у поворота к городу.
Даниэль. Провинция Лерорн, замок Ламбер. День.
По дороге шагается хорошо. Солнце высоко, греет ласково, не жарит. Думается свободно. Хорошо бы информация капитана оказалась ошибочной. И замок не сгорел полностью. А может, кто из стражи или обитателей замка спасся, как я. Или родители ушли из замка подземным ходом, хотя я о таком в замке Ламбер не слышал. Или телепортом спаслись, но не было у нас стационарного портала. И чего я сразу к замку не вернулся? Руки болели? Так ничего страшного, потерпел бы. А сейчас мучаюсь в неизвестности. Навстречу мне по дороге проехали крестьяне на четырех пустых телегах. Их угрюмые, недовольные лица оптимизма не прибавляют. Видел я, как горел замок и взорвался донжон, а во дворе бесновались твари. Не выжил никто, не надо себя обманывать. Отряд всадников скачущих от замка повстречался. От них я в кустах спрятался. Было их десятка полтора, стражники и трое в гражданском платье. Спасшихся не везли. Нет, надо думать, о чем-нибудь хорошем.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
