Грязнов планировал внушать мысли о необходимых переменах с богоугодного амвона посредством новых попов, отцов и помазанников. Идею коммунистической партии советского союза старший прапорщик приберёг на потом. Для самых достойных доверия новой родины. Но ещё больше необходимо было провести радио и телефон в каждую большую хату. Проводное Радио давало бы неоспоримые преимущества крепости в деле защиты и обороны, мобилизации и сбора населения, оповещения и пропаганды. Но сначала требовалось побороть почти поголовную неграмотность. Шагнуть из рабовладельческого общества через целую формацию или две без повышения уровня образования становилось невозможным. Грязнов собрал всех целителей , ведунов, колдунов и шаманов в главном помещении недостроенного собора. Рядом сидел Агф — как Глава общины славов, Аксинья — как председатель женского комитета, хан Шашум — предводитель танов, Амелия с Костей и Персений — как представитель трудового народа славов с Аязом — старейшиной пастухов и охотников от танов. Дед Ахмед присутствовал на всякий случай за переводчика.

— Значит так, господа ведуны, колдуны и шаманы, положение у нас с вами сами знаете — чуть лучше , чем плохое. Уважаемая община танов потеряла город и почти семьдесят тысяч мужчин, женщин, детей. Не меньшие потери понесли славы. Предлагаю всем встать и помолчать минутку. Чтоб память погибших почтить и духов предков ублажить. — Встали все и кочевники, и лесные славы, не говоря о пограничниках и Амелии. Молчание неуловимо сблизило собравшихся, горечь невосполнимой утраты осознавалась на почти физическом уровне.

— Прошу садиться и выслушать то, зачем я собрал самых влиятельных людей здесь в будущем соборе. Нам необходимо объединиться. Надеюсь это очевидно присутствующим? — Персений недоуменно поднял брови и оглядел соседей.

— Так, это, вроде все вместе живем, того — в одной загородке? Да и стенку вместе строили?Хехе. — нехитрой шутке простого слава заулыбался почти каждый. В городе толком готовы были только стены и проходные башни. Люди жили в палатках, спали в недостроенных зданиях, готовили еду на кострах.

— Умеет Персений сказать главное. Да — город ещё строить и строить, он нам дорого обходится, живем как бараны в загоне. Нно, если мы не отступимся, и не будем лениться, то нам города с лихвой хватит и для внуков. А чтоб не было среди нас взаимных упреков, дележа славы или ещё каких смертных грехов , надо принять сейчас правильное решение. Заложить основу будущего мира славов, танов, погранов и амазонок с кентаврами. — Народ в помещении зашумел. В недостроенном строение начали собираться любопытные, не занятые на работах женщины, приковыляло несколько стариков, заслышав о необычном сборе элиты города. Охрана не препятствовала, лишь знаками пояснила , что слушать тихо и не мешать.

— А Амазонки тут при каких делах? Враги наши нам не нужны!? — хан Шашум удовлетворенно кивнул поддерживая реплику шамана объединённых танов — Кагуя. Старшина ответил медленно растягивая слова.

— Во-первых, среди нас уже есть Амазонка. Во-вторых, ещё не известно уйдут ли от нас наши пленницы. И в-третьих, с рабством надо заканчивать. — гул поднялся неимоверный. Первым вскочил хан.

— Как заканчивать? Без рабов невозможно вести хозяйство! Хм, без смердов, кто будет пасти отары, гурты и табуны? Может и гарем запретить? — хохотнул кочевник. Основная масса закивала и зашумела, поддерживая Шашума. — Ты вон даже пленных в рабы перевёл и отдал Амелии. Да и сама она не так давно вольной стала.

— Но стала. И её усилиями мы имеем сейчас отряд мамонтов без которых стену нам бы не поднять, трупы не убрать, могилы не вырыть и курганы не насыпать. А то, как мамы помогают строить и таскать грузы — не мне вам рассказывать. Раб трудится вчетверо хуже свободного. Он несчастен и радости , работа по принуждению не приносит. Мы не собираемся отказываться от рабовладельческих порядков сразу. Но предупреждаю — в моем городе — рабов через год не будет. А любой раб прибывший под защиту стен — будет объявлен свободным. Тот , кто не согласен — могут хоть сегодня уйти за стену и жить в степи , ожидая набега. Но речь не об этом. Нам нужна прежде всего единая вера. И единое понимание и места в этом мире, и задач решаемых нашей общиной и каждым её членом. Урок битвы с армией Зонги не в том, что мы её уничтожили, а в том,что пока мы вместе — мы непобедимы. — "Зал" загудел, как разворушенный улей. Старшина поднимал вопросы и давал ответы на давно ожидаемые проблемы. — Если бы город танов находился под моей защитой, его бы не только не разрушили, но и основная часть населения бы уцелела!

— Хорошо говорить после драки! — главный советник хана Шашума встал и собирался высказаться. Ему никто не мешал. — Без рабов мы беспомощны! Свободный не будет работать там где нужно трудиться непрерывно! — одобрение с зале — подстегнуло танкина. — то что предлагает уважаемый мэр нам не подходит!

— Так и езжай в степь , советник. Чо сидишь за общей стеной? Катись скатертью сам, а за других не тренди, — возмущённый Персений даже подпрыгнул и махнул рукой в сторону Шашума и его приближенных, — пусть пастухи своё слово скажут! — Таны вскочили, хан придержал рукой особо рьяных.

— Забыли как дань платили, славы безмозглые! — противостояние могло вылиться в потасовку. Некоторые ухватились за рукояти оружия.

Выстрел из табельного ПээМа старшины заглушил балаган и установил тишину. Старшина воспользовался моментом.

— Я вообще хотел поговорить про неграмотность и веру. А вышло про всё и всех. Тогда так. Будем объявлять чрезвычайное положение. Иначе нам всем каюк наступит. Поэтому объявляю себя главой вольного города с полномочиями генерального секретаря. Кто не понял ?

— Это как "генерального секретаря"? — Поинтересовался Персений. — Главный шаман что-ли?

— Как начальник заставы, только ближе к богу? Чем остальные? Ясно?

— Ну, не очень! — Таны молчали.

— Тогда первый декрет. Любой раб, пришедший в город, объявляется свободным и имеет право голоса, право на защиту и на часть имущества бывшего хозяина. А все проблемы по спорным вопросам будет решать комитет по естественным бедам — комбед. Тихо! Переходный период — один год. Все, кто сейчас находятся в пределах стен, могут воспользоваться первой частью декрета, а второй — через год. А кто против — за стены города и скатертью дорога. — Шашум встал и не собирался уступать. Начал вполне миролюбиво.

— Мэр, вы наверно убедились, что не все жители города думают так же как вы. И мы имеем право на своё мнение. Рабство — необходимая часть нашего народа, традиция и богами данная суть и необходимость. Многие могут покинуть гостеприимные стены и увести свои рода в степь — прочь от пролива. Поэтому считаю, что городом должен управлять совет погранов, танов и славов. Никто не вправе навязывать моему народу чуждое мнение и принуждать вольных танов степей делал что то неприемлемое. — танкина составили почти половину населения городка и слова лидера степняков пришлось принимать во внимание. Персений и тут прокомментировал. И вроде. Тихо сказал, а услышали все.

— У кого власть тому Шашум и всласть, а у кого сила лучше б власть не дерзила! — славы опустили головы и заулыбались в усы и бороды.

— С тобой шутник потом поговорим, — пригрозил хан и сохранив лицо сел и упрямо вздернул подбородок.

— А что думают пастухи? — старшина искал союзников, вычислял противников и провоцировал равнодушных. Старейшина в богатых одеждах поднялся и принял сторону Шашума.

— Уважаемый вождь моего народа высказался правильно. Совет пастухов поддерживает своего хана, — "Вот и определились, — подумал старшина, — Чо ж мне с вами делать то?" — Сказал совершенно другое.

— По поводу владения людьми , мы ещё поговорим, а пока , здесь и сейчас, уважаемый Шашум, говорил о богах. С них и начнём. Надеюсь боги ещё в рабство к танам не попали? — даже некоторые из танкинов улыбнулись шутке Грязнова. Хан побагровел , но смолчал. Славы понимающе хмыкнули.

— Так вот господа шаманы, колдуны и ведуны с целителями — объявляю вам в связи с чрезвычайным положением, введённым только что — всеобщую мобилизацию. — Присутствующие официальные "волшебники" двух народов с жалостью и недоверием посмотрели на старшего прапорщика погранвойск. Шашум заржал вместе с челядью неприятно и унизительно. Славы настороженно переглянулись Агф поднял руку успокаивая электорат лесов. Не известное слово Грязнова — магов не испугало, скорее заинтересовало и вызвало сомнения в адекватности Виктора Ивановича. Персений не мог не отметить любопытности момента. Что то назревало.

— Это как? Всех в лазарет — чтоб молились и злых духов песнями да бубнами распугивали? — шутку не поддержали. Ближний слав ткнул Персения в бок пребольно и болезненно. Прошептал чтоб никто не слышал.

— Шут , ты язык то попридержи за зубами. Пока он не усох от усталости. Дай старшину погранов послушать. — Странно, но Персению вдруг действительно захотелось пить , потому , как во рту и горле действительно пересохло. Он невольно отшатнулся от ведуна и поискал флягу на поясе. Старшина, как обычно, пояснил высказывание на своём военном наречии.

— Все , кроме духовных лиц свободны. А вы, товарищи экстрасенсы на месте. Амелия — проследи ,чтоб никто не улизнул. — старшину в деле недрадиционных способностей ещё можно было оставить с носом и проигнорировать, но вот Амазонку обойти никак невозможно. Амелия лучезарно улыбнулась, как аллигатор перед рывком к добыче, и кивнула, перейдя к выходу.

— Ну, ну! Пободайся — это тебе не мамонтов огненными стрелами рушить. -Пессимистично буркнул Шашум и потянул за собой к выходу приспешников и челядь. Амелия остановила на выходе троих ведунов танов, что пытались игнорировать приказ старшины. Стилет появился в руке Амы как из воздуха: вроде сам по себе, сверкнув отполированным лезвием. Амазонка задумчиво повертела клинок в руке и молча загородила собой проем двери.

— Уйди, отродье Зонги, — главный шаман танкинов с помощниками угрожающе надвинулся вплотную к воительнице.

— Ещё слово, и языки отрежу всем троим вместе с ушами и носом. — Костя зашёл справа и достал ПМ из грудной кобуры куртки. Спокойно щёлкнул предохранителем и затвором.

— Что Кагуя , забыл как фанатов Урагхбека сварили живьём в Золотинке? Или ты думаешь я не смогу сжечь шамана на медленном костре, если тронешь хоть мыслью жену победителя Амазонки? Или ты решил, что без летающего корабля нам не справится с Шашумом и твоими наушниками? — Костя взял за шиворот одного из помощников и толкнул в сторону зала. — Пшёл — на первый ряд. Шакалёнок. Сказано — мобилизация. — оба помощника не посмели ослушаться или оказать сопротивление Жукову. Согнувшись и присев — оба прошелестели подошвами на первый ряд перед старшиной и импровизированным президиумом , как проштрафившиеся двоечники после опоздания на урок классного руководителя. А вот Кагуя так не думал. Он приподнял посох, тряхнул косичками, насупил брови , вытаращил глаза и зашептал быстро вертя кистью левой руки в направлении Амелии. Закатил глаза в гору, как бы прося верхние силы обрушить гнев на не учтивую Аму. Амелия вытащила из карманчика куртки сто миллиметровый гвоздь с заточенным под наконечник стрелы лезвием.

— Ррраз! — удар левой ногой , без замаха, пришёлся жестким носком окованного сапожка точно в промежность колдуна. Видимо мужские колокольчики у шамана находились в рабочем состоянии. И присутствовали на месте. Вот только спрятаться от кары Амазонки не успели. Кагуя свело от боли, он открыл рот, хрипя от нахлынувших ощущений. В жевательную полость тут же сунулась с ударом рукоять стилета воительницы, оттягивая нижнюю челюсть строптивца вниз. Ама выпустила клинок из руки и пальцами ухватила и вытянула вперёд язык варвара. Одним движением проткнула гвоздем почти средину языка царапнув пребольно десны и передние зубы с нижней губой. Ногой умудрилась подбросить почти упавший стилет вверх. Перехватила вращающийся нож за рукоять в воздухе и наклонив голову изучающе посмотрела на Кагуя. — Ну, что , Кагуя, язык отрезать? Или вернёшься на место? Смотри, ты не амазонка Зонги — новое помело во рту не вырастет! — Шаман не знал — за что хвататься. То ли держать руками собственные ананасы между ног, или бросить кокосы с бананом и терпеть далее без рук, а пальцами попытаться освободить язык от длинного шиферного гвоздя с огромной шляпкой на конце? Кровь потекла тонкой струйкой через подбородок на шею. Ослушник мог только хрипеть , стонать и мычать. Ама легонько толкнула колдуна в лоб тыльной стороной ладони, и согнутый болью тан с криком повалился на спину. Взбитая от падения тела пыль вспорхнула облачком возмущения от потревоженного покоя, почти готового собора.

— Убрать, — кивнул охране старшина, — К столбу его. Пусть поразмыслит, как на беременных женщин с посохом и злыми мыслями бухтеть. — позорный столб стоял недалече в углу площади перед собором. Ведуны сразу притихли. Охрана уволокла Кагуя. Старшина снова завладел вниманием собравшихся.

— Ещё вопросы у кого-нибудь есть? — Непонятки у местных колдунов отсутствовали. Зато снаружи раздались звуки схватки, крики, ругань, удары. Костя оттеснил жену и выскочил на улицу первым. Сержант нырнул за дверной проем и тут же раздались выстрелы. Старшина спокойно вытащил из-под стола АКСУ с двумя примкнутыми магазинами от ручного пулемёта и снял с предохранителя, зло передернув затвор автомата.

— Ложись , колдуны. — Коротко скомандовал Виктор Иванович и навёл ствол на выход. — Амелия , отойди в сторону, — Амазонка скользнула вбок от двери и потянула двухзарядный арбалет из-за спины. Маги зашуршали, опустились и застукали экипировкой, валясь на пол у ног Грязнова со скамеек и табуретов. " О! — отметил старшина про себя, — Ото и есть ваше место. Хорошо лежат. Век бы вас не видеть! Никак Кагуя — хан решил отбить. Ну, я ему устрою революцию, рабовладельцу хренову!"

Снаружи "Макаров" выплюнул ещё восемь патронов и послышался рык Кости.

— Ану, лежать, Робин Гуды степные! — Амелия выглянула. В углу площади валялось человек десять. Колдун стоял привязанный к столбу с высунутым языком, что прежнему пробит поперёк сто миллиметровым гвоздищем. Четыре охранника со щитами и мечами в руках стояли над лежащими на земле телами. Два воина стонали раненые.

— Откопытились коневоды, — сделал вывод откуда-то появившийся Персений. И тут же получил задачу от Кости.

— Персений ты подводу пригони и разгреби их тут , — ткнул в сторону неподвижно лежащих приспешников Шашума — Жуков.

— А хан? — поинтересовался судьбой зачинщика разброда Грязнов.

— Ускакал — мужественно, смело, с достоинством и честью. А у меня ... патроны закончились.

Костя умчал за Шашумом, а старшина остался с Амелией, чтоб закончить с местными проповедниками.

Всех колдунов Грязнов вначале построил по росту. Разделил на пять отделений. Назначил своей властью командиров. Заставил переодеться в новенькие афганки. Научил пользоваться уставным бельём. Затем подобрал каждому обувь. После бани — провёл медосмотр. Больных — уложил в санчасть. Двух непокорных отправил на работы — чистить канализационные стоки. И два часа проводил с шаманьём физподготовку возле трубы с фекалиями, где таскали миазмы жителей города — провинившиеся маги. На Курс молодого колдуна старшина отвёл неделю. Из распорядка дня ведунов исчезло понятие личное время. Вместо личного времени экстрасенсы танов и славов учили алфавит и читали тексты для первоклассников. Учить писать старшина не планировал, но пришлось. Команда разделилась на успешных, посредственных и нерадивых учеников. На третий день Утреннюю зарядку Грязнов приказал проводить босиком. К вечерней проверке мужики и деды валились с ног и засыпали стоя. Даже Костя пожалел старичков.