Муравейник3 -Тейя-2-Рой

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

В степи.

Костя спал плохо. Снились чудовища, убитые люди и нелюди. Всякая чертовщина. Ама танцевала с двумя мечами у реки кату смерти. Мечи мерцали полосами стали всё ближе о ближе. Вот кончики лезвий начали чиркать по материи куртки на плече. Рвали и резали ткань хэбэшки, заставляя дергаться от ударов все тело Жукова.

— Вставай, ты меня ещё не победил! Дерись! Хозяин! — Костя открыл глаза. Амелия стояла над ним в предутреннем сумраке на фоне звездного неба и трясла за плечо. За головой Амазонки покачивались две рукоятки её личных мечей отремонтированных кузнецами славов.

— Что? Горцы? — щупал оружие сержант и тревожно вслушивался в ночь.

— Мара вернулась, — коротко доложила Ама и улыбнулась. Из под руки тут же появилась полосатая кошачья морда и потерлась о колено хозяйки мурлыкая от удовольствия и поджимая пышные усы. Костя тут с же сообразил , что кошек было двое.

— А второй? Этот , как его? — имя второй волкокошки никак не хотело всплывать из памяти. Ама ответила сразу на два вопроса. И на тот что Жуков задал и на тот , на который только хотел испросить ответа.

— Тин ходил дальше. Хотел проверить щель и вход в горную страну. Там обычно горцы оставляют резерв для своих разбойников и выставляют смотрящих на равнину.

— И что Мара ? — тигрища услышала и мысль, и слово . Сунулась мордой в грудь сидящего Кости и стукнула правой лапой по плечу. Мол, вот она я — какая умница. Пришлось гладить и щекотать хищницу. Пока сержант ублажал Мару— Амелия рассказывала. С каждым словом Костя хмурился всё более и более.

— Нас практически окружили, — начала с вывода амазонка, а потом пояснила. — Впереди засада. По две сотни воинов справа и слева на поросших леском склонах , там где овраги сходятся. И сотня на выходе.Возле входа в ущелье — ещё сотня и наблюдатели на горе. Тин пошёл проверять — нет ли позади нас ещё одной сотни, чтоб не дать нам уйти от погони. Я бы так и сделала, чтоб ни одного шанса на спасение, — амазонка говорила и чертила на земле перед ногами схему расположения противника,— Вооружены в основном луками, копья, мечи, щиты, кожаные доспехи, стрелы скорее всего смазаны ядом.

— Весело, — угрюмо подвёл итог Костя. — что думаешь делать?

— Надо прорываться назад , хозяин. — опустила глаза вниз Амазонка, стыдясь своего предложения. — их очень много. Если бы у меня был хотя бы один мам! Тогда мы бы их могли растоптать , сбросить в овраг и расстрелять из луков. Но у нас только две волкокошки, Ама и один кентавр. Эти не считаются,— махнула Амелия в сторону славов и танов.— Их задавят числом . Горцев в двадцать раз больше и они умеют драться дружно , смело и грамотно. Тем более что до горных врат всего четверть спокойного дневного перехода. Они видят нас с гор как на ладони! Надо прорываться назад навстречу табуну.— сделала вывод предводительница отряда.

— А дальше? — возразил Костя , — они бросятся за нами в погоню, окружат в голой степи, подтянут тех от ворот и перебьют. Или сожгут и вагенгород не поможет с пулемётом. Табун отобьют. Сама говоришь, что ребята напористые и упёртые?

— Да. Гровахи — серьезный противник.— согласилась Ама. — но что тогда? Вперёд нельзя, назад тоже. Табун идёт к ущелью. У нас совсем нет времени. — Жуков прикинул количество боеприпасов, запасные стволы и пбсы-глушители для "вала". Старшина не пожалел патронов для посольства к горцам. В арсенале у сержанта было два автомата, свд, пкм, "Вал", шесть ршг, рпг с запасными выстрелами и стечкин. Прибор ночного видения "Сова" не давал ночью шансов даже волкокошкам.

— Перебьём их ночью по очереди. Вначале левых, потом тех, что сидят справа, далее передних, затем развернёмся и разнесём в пух тех, что прячутся в степи. Соберём лошадей. И пойдём к королю . Но без волкокошек, тебя и Крона. Вы наша страховка. Понятно? — Ама внимательно выслушала и задала свой вопрос.

— А как мы их перебьём?— когда Жуков ответил, то Амелии стало немного не по себе потому, как изменилось лицо и аура мыслей сержанта.

— Тихо. Мы их положим, как можно тише. Слушай план, милая. Тебе понравится.

В очках прибора ночного видения Костя в глазах славов и танов смотрелся монстром. Даже волкокошки и кентавр насторожились и напряглись. Во все карманы разгрузки сержант напихал снаряжённые магазины для бесшумного автомата и запас распакованных патронов СП5. Не забыл и про "стечкин". С накрученным на ствол глушителем пистолет немного терял баланс, но зато в ближнем бою был незаменим. Единственным недостатком бесшумного автоматического оружия двадцатого века был щелчок затвора после выстрела. Но Жуков не собирался подходить к горцам на дистанцию слышимости.

Проблему лязгания затвора старшина и Костя решили ещё полмесяца назад. На ствол серийного "Вала" оружейники из центрального института КГБ установили кулису с ручным механизмом открытия и закрытия четырёх отверстий для пороховых газов. Пороховые газы после выстрела выбрасывались из ствола в газоотводную трубку и двигали газовым поршнем затвор автомата назад , выбрасывая стрелянную гильзу. На обратном пути затвор захватывал из магазина следующий патрон, задвигал в казённик и запирал в канале ствола проворотом боевых упоров. Всё это действие не мешало на дальних дистанциях. Но от пятидесяти метров и ближе лязг затвора выдавал снайпера и его лёжку. При открытой кулисе оружие работало в автоматическом режиме. А при закрытой — можно было после выстрела рукой потянуть затвор назад, тихо выбросить пустую гильзу, также и почти беззвучно сопроводить затвор назад и загнать патрон в патронник практически в абсолютной тишине. Но гораздо быстрее чем при работе ручным затвором. Для полного счастья стрелка, скорости перезарядки и удобства "кулибины" из КГБ установили на оружие пистолетную задержку и двусторонний предохранитель. Улучшенный снайперский автомат теперь работал вовсю. Тихо стреляя и почти бесшумно перезаряжая оружие как на винтовке для биатлона.

Ночной прицел пришлось пристрелять. Ама нацепила на себя вещмешок с дополнительными боеприпасами.

Небольшой отряд выстроился в простой боевой порядок. Последним шёл Крон с навешанным на него кроме собственного оружия пулемётом и запасными коробками с набитыми под завязку лентами. Каждый второй патрон в ленте трассирующий. Черный Полковник из КСАПО внушал ученикам, что превосходящих по численности врагов надо в начале подавить морально. Запугать до смерти. И тогда их можно брать голыми руками, как слепых котят.

"Лишь бы батареек хватило, — подумал Костя , собираясь и проверяя снаряжение. Ама приготовила яд и залила в колчан со стрелами . На донышке хранилища для деревянных дротиков находился специальный влагонепроницаемый , широкий "стакан"в котором наконечники стрел постоянно пропитывались смертельно опасной жидкостью.

— Собственные Стрелы ведь могут закончиться в бою, тогда можно просто сунуть собранные на поле боя в колчан, мгновенно намочить... И тогда достаточно будет и царапины, чтоб вражеский воин упал. — просто объяснила Амелия свои действия. Такой яд сделал себе Крон. Его задача — прикрывать тыл диверсантов. Амазонка обязана была непосредственно прикрывать Жукова во время ночной "работы".

Задача волкокошки сводилась к бесшумному поиску боевого охранения. За Марой в головной ПНВ наблюдал Жуков . Как только Мара учуяла воинов в густом подлеске, то присела и легла вытянувшись в сторону обнаруженной тройки горцев.

Костя отключил "сову" и запустил ночной прицел на "Вале". Открыл лепестки диафрагмы медленно щёлкая круглым переключателем, пока экран не заполнился подсвеченным серым мерцанием. Очертания зеленоватых фигур на дистанции менее ста метров в окуляр прицела просматривались отлично. По всей видимости Гровахи распределили обязанности по старшинству. Один откровенно спал лёжа, второй привалился и дремал сидя и третий воин стоял опершись плечом на толстый ствол дерева рядом и бдил.

"Научить бы кошку ещё и подхватывать клиента",— подумал Костя , плавно выбирая спуск на автомате. Хлопок вала утонул в ночной тишине, шелестящего леса, а вот лязг затвора прогремел, как гром в шуме привычных ночных звуков. Тин у ног Амелии, что то почуял, поднялся и скользну в сторону. Самец должен охранять ближние подступы со спины амазонки. Трое горцев так и не проснулись, а Костя торопил свою группу. Летняя ночь коротка.

Пришлось делать большой круг вычисляя ещё три секрета. Девять солдат пополнили личное кладбище Жукова , но тот не высказал по этому поводу никаких эмоций. Группа на первых дозорах прошла боевое слаживание. Уверовала в свою силу и командира и двигалась далее сужая полукруги вокруг лагеря "левой сотни" и отстреливая солдат врага на противоходах, как в тире.

Один из ночных дозорных влез на дерево. Жукову пришлось прежде послать по шестнадцатиграммовой пуле двум коллегам часового под деревом и лишь потом сбросить умника с высоты метким выстрелом. Умник слетел с дерева с чудовищным шумом и треском. Тело глухо ударилось о землю. Всё бы хорошо но пока воин летел вниз он несусветно громко орал от боли и страха пока не разбился... В следующие минуты лесок наполнялся шумом, криками и лязганием. Костя уменьшил зрачок диафрагмы на ночном прицеле вручную и не ошибся. В лесу запылали факелы.

Засадная вражеская сотня зря выбрала для своего ночлега уютную полянку в лесу. Косте не нравилось то, что он делал. То чем ему пришлось заниматься — более походило на бойню негров в Африке, а не на боевые действия с достойным противником. Техническое превосходство малочисленного отряда, подкрепленное возможностями Амелии и её питомцев было абсолютным. Однако выхода у сержанта и его группы не было, надо было дать жестокий урок оппонентам, иначе в горах тебя уважать не будут.

Костя добил двадцати патронный магазин 'Вала', сперва выбирая для стрельбы метущихся по поляне горцев, у которых в руках мерцали факелы. А потом перевёл своё внимание на оставшихся. Сержант открыл кулису на стволе, сбросил под ноги пустой магазин, вставил полный и начал скоростную стрельбу, используя винтовку в автоматическом режиме. Ама стояла за спиной Кости настороже с двуствольным арбалетом в руке и вначале считала хлопки, затем поняла, что легче считать щелчки затвора. Место для стрельбы оказалось удачным. Но Жуков 'на автопилоте' прятал корпус тела за дерево и прижимал винтовку к живой опоре для устойчивости ствола в момент прицеливания. В ответ так и не прилетело ни одной стрелы. После смены четвертого рожка, убивать на поляне в лесочке было уже некого. Прошло не более десяти минут, но Аме и Жукову они показались вечностью, так спрессовалось время в действиях, мыслях и наблюдениях нападающих.

— Где остальные? — вопрос Кости взорвался в мозгу Амы немыслимой требовательностью и холодом погоста. Зеленый силуэт Волкокошки в прицеле отступал назад, нервно швыряя хвост из стороны в сторону резкими взмахами.

— Мара 'говорит', что стерегут коней на кромке леса.

— Веди, — коротко и абсолютно приказал снайпер. Аме на секунду стало не по себе. Почти восемьдесят человек менее чем за двадцать минут легли на землю с дырками в телах... Жути нагонял зеленоватый отсвет на лице Жукова, который появлялся, когда сержант отодвигал очки ПНВ или ночной прицел от головы.

Мара снова пошла вперёд. И вывела небольшой отряд на конную стоянку. Лошади мирно храпели, сонно перебирали ногами и встряхивали гривами, привязанные то тут, то там к деревьям.

— Кошку пускать далее нельзя, лошади почуют — взбеленятся, — пояснил и скомандовал сержант, не прекращая движения. Приём и передача мыслей Амой оказалась идеальной связью в ночном рейде. — Держите мою спину. Ама за мной. Остальные — в обход. Крон — вызывай славов — надо увести лошадей.

Дневальных расстреляли так же тихо, как и основную массу солдат на поляне. Двое горцев, всё-таки что-то поняли и попытались удрать, но их догнали и растерзали Тин и Мара. Дикие крики убиваемых кошками людей разбудили и растревожили сотню с другой стороны дороги. На склонах оврагов началось движение. Но ни увидеть, ни понять командиры гровахов ничего не сумели. Сунуться для проверки мешала ночная темень и рёв разъярённого Тина и Мары которые волкокошки испустили торжествую победу над врагом трижды. Маре достался скользящий удар клинком по плечу правой лапы и она лишний раз взревела, добивая не в меру ловкого воина.

Славы которых привел Крон тряслись от страха. Темнота, трупы, запах свежей крови, кошмарный Крон с его четырьмя руками и телепатическими командами-мыслями навевали жути. Воины приободрились увидев очертания и услышав живое шевеление лошадей.

— Связывайте и забирайте коней, ведите к вагенгороду по старому следу, — не церемонился Крон с перепуганными до смерти бойцами. И добавил для смелости, — Помочь? Или сами справитесь?

— Ннет. Мммы сами. Тут и делать то нечего, — шёпотом простучал зубами старший из солдат, и воины 'рассыпались' по сторонам, собирая добычу в четыре копытные колонны.

Почти полтора часа потратил Костя и его отряд, чтобы обойти растревоженную засаду слева и зайти к ним в тыл. Пока шли с Амой по лесу вслед за Марой и Тином — сержант набивал пустые магазины патронами. Пять положил в кармашки разгрузки, а шестой вставил в приёмник автоматической винтовки. Стечкин тяжело стукал длинным и толстым раструбом глушителя по бедру при каждом шаге.

Вторую сотню расстреляли примерно в таком же порядке, как и первую.

Пришлось повозиться. Командир второй сотни выслал трёх разведчиков навстречу первому отряду, чтоб выяснить, что там у них произошло. Ошарашенные спешенные кавалеристы-пехотинцы нашли в лесу через дорогу кучу трупов товарищей и в страхе попятились назад. Попахивало, как минимум, колдовством, черной магией и ночными чудовищами. Ни одна волкокошка или даже стая, не могли беззвучно уничтожить сотню умелых воинов, да так, что и следов никаких не осталось. К их возвращению Жуков, Мара, Ама и Тин покончили со второй сотней. А Крон притащил пятёрку славов, чтоб собрать стреноженных коней на опушке. Увидев тоже самое на месте собственного ночлега разведчики горцев замерли на кромке большой поляны.

— Брать живьём, — Жуков хотел взять языка. После увиденного в лесу, с Амой за спиной волкокошками и Кроном — можно было не сомневаться — пленные горцы будут петь как на исповеди у шамана. — Тин — слева, Мара — справа. Окружайте последнего. — 'Вал' в руках Кости хлопнул и лязгнул трижды. Два разведчика гровахов упали как подкошенные — пули попали в голову, прошив металл шлемов. Третьему бойцу девятимиллиметровая пуля вонзилась в голень, раздробив кость, и прошла насквозь через мышцу. Волкокошки почти одновременно навалились на упавшего солдата противника с двух сторон и прижали к земле взрыкнув для острастки в оба уха, когда воин заорал от боли и ужаса.

Допрос захваченного пленного вела Ама прямо тут. На поляне. Костя сидел рядом, слушал и снаряжал патронами опустевшие магазины. Вокруг пахло теплой кровью, мочой и фекалиями убитых. Кошки ушли к кромке леса, чтоб не портить себе обоняние. Крон стоял за спиной Кости непоколебимой громадой на фоне неба, ветвей деревьев и угрюмо сверкал отражениями света звёзд в расширившихся ночью малиновых зрачках. Крон зауважал Хозяина. В течении двух часов без единой царапины и потери со стороны маленького отряда — две сотни не последних солдат гровахов полегли замертво так и не успев понять, что случилось. Смерть, как по волшебству, вылетала из корявой металлической палки повелителя Амелии, и без промаха валила любого на кого наводил толстый набалдашник 'железной и светящейся коряги' невысокий и малоразговорчивый 'мужлан'.

Авторитет Кости у Крона и обеих волкокошек рос с каждым часом. Амелия только жмурилась в темноте от удовольствия. Такого воина она ещё не встречала за все свои сотни лет жизни. Такому и сам Большой Зонги по зубам придётся. Если конечно с умом и аккуратно подойти к Верховному Правителю Черного Континента.

Пока Крон размышлял, сержант закончил наполнять патронами последний магазин вывернул со ствола снайперского автомата прогоревший глушитель и прикрутил на его место запасной, что вытащил из вещмешка за спиной Амелии. "Вал" снова был готов к "работе".

"Мы так, пожалуй, к утру не управимся со всеми", — подумал Костя вслушиваясь в ответы пленного и разъяснения Амазонки.

Судя по информации пленного, не всё спокойно, тихо и гладко в стране горцев и их короля.

— Кто такой, — Ама поднесла нож к глазу раненого и надавила концом лезвия, протыкая кожу и лицевую мышцу под ресницами. По щеке воина потекла кровавая слеза. В темноте дорожка крови казалась чёрной на фоне светлой кожи лица.

— Не убивай . Ааааа, скажу, — солдату и страшно, и больно. Он не понял как его подстрелили, чем, откуда,. Присутствие Амазонки, Крона, волкокошек, жуть снятия маски с лица сержанта. Трупы вокруг. Такое кого хочешь с ума сведёт. Нож Амы , её голос, даже порез на щеке, на фоне окружающих ужасов казались простыми , понятными и почти родными действиями. Пусть лучше больно, чем страшно и непонятно.

— Порграничная стража короля гор, — не смог правильно выговорить первое слово и сглотнул горец.

— Разбойничает на ничьих землях для личного потребления? Пятью сотнями королевских конников ? А король в курсе? Тебе глаз выколоть за враньё сразу или оба? — остриё ножа прочертило дугу вокруг глазницы разведчика и Ама перевела клинок на подбровье левого глаза. Холод металла и липкость от натёкшей на лезвие крови испугали пленного ещё больше.

— Нет, не надо — я говорю правду! Проверьте лошадей — последнее клеймо — печать принадлежности коней войску короля гор! Проверьте лошадей ! Я не вру! — попытался отодвинуться от липкого клинка раненый. От чего заорал ещё сильнее . Ама обернулась на Крона . Тот бросил факел так , что ручка вошла в землю , сам факел застрял торчком в почве возле Амы освещая лицо обоих "беседующих". Крон кивнул, подтверждая слова воина.

— Зачем королю гор отбивать то, что и так мы ему везём взамен и уничтожать посольство? Или вы тут нас с песнями хотели встретить? — в иронии Амелии звучала больше чем угроза. За одну только мысль об убиении Амы она могла ранее уничтожить целые селения. А тут грамотная засада. Если бы не волкокошки и осторожность , то их при ,везении , уничтожили бы одним залпом отравленных стрел, чуть не с трёх сторон.

— А затем, что можно взять за вашего пленника — вдвое больше! — криво ухмыльнулся недомыслию Амазонки ушлый солдатик. Дальше можно было не продолжать. Но уточнить положение всполошённой третьей сотни стоило.

— Где третья сотня? В лесу на выезде?— пленник неожиданно проявил смекалку перед лицом смерти.

— Да, они там. Перекрывают вам путь вперёд. К Чистым воротам! Но без меня вы их не пройдёте!

— Да ну? Откуда такая уверенность у почти калеки, жизнь которого не дороже травы на которой лежишь? — вклинился на правах старшего в допрос Амы Костя.

— Дай, я буду отрезать ему тело по кусочкам — все равно расскажет. — пугала Ама, делая страшное лицо и угрожая лезвием.

— Я пригожусь, — умный, в разведке только такие и держатся, — жизнь за жизнь.

— Забинтуй ему рану, — приказ относился в славу-лекарю, — поставь шину из веток, сажай на лошадь, кляп в рот и пусть показывает где третья сотня...

Третья сотня полегла в том же порядке что и первые две. С той лишь разницей, что рассвет уже сделал небо серым и потушил самые мелкие звёзды. Двое рядовых воинов горцев, взятые в полон для верности — полностью подтвердили сказанное разведчиком. Мало того, оказалось, что именно разведчики постоянно курсируют между ничейной землёй и Чистым Воротами, в качестве связников, проводников и эскорта как для трофеев, так и для торговых караванов. И самое главное стражи прохода их знают в лицо, определяют по лошади, отмечают от других по сбруе, посадке, манере держаться в седле, оружию, вьюкам, одежде и ещё по целой куче неуловимых с первого взгляда признаков. Увидят такого — значит свой можно пропускать. А если зашёл в земли гровахов, то есть такой закон 'гровахали' — гость в горах — честь хозяина. По этому не писаному кодексу чести, всякий кто прошёл Чистые Ворота — гость народа, короля и безопасность его вне любых поползновений, наветов и нападок.

Больше всего беспокоила Костю четвертая сотня — на неё просто не хватало ночного времени. Но дозорные докладывали что с тыла никого. Посланный на проверку Тин вернулся голодным и злым — гровахи затаились в степи и ожидали нападения на Жуковское Посольство трёх основных засадных сотен.

— Как зовут? — спросил Жуков, прежде вырвав кляп у пленного изо рта.

— Рогн.

— Какой сигнал о нападении на нас?

— Чёрный дым от костра. — прокашлялся Рогн

— Как они его увидят?

— А им и не нужно видеть. Главное, чтоб с Чистых ворот обнаружили. Оттуда посигналят зеркалами или дымом — белым. Значит четвертой сотне — нападать, закрывая засаду сзади. Либо сидеть, тихо отлавливая вероятных беглецов.

— Что предпочтительнее? И как они скорее всего поступят?

— Сидеть тихо и ловить вас, как зайцев в степи.

— А сотня что у Чистых Ворот?

— Если дозорные дадут сигнал, что всё в порядке — будут кулеш варить.

— Понятно. Ама, когда табун подойдёт к нам?

— Завтра придут. Станут лагерем на передых на ночь. А потом к Чистым воротам.

— И что разведчик — твои будут сидеть тихо или как?

— Они и должны напасть. Главная цель — лошади за выкуп.

— Хитер король.

— Разумно содрать с вас двойную цену.

— Значит, табун они пропустят в ловушку?

— Да.

— Как ты бы погнал табун к Чистым Воротам?

— Полсотни воинов. И Я впереди раненый.

— Амелия, передай всем и повару — собрать не запачканное кровью оружие, доспехи, одежду тех кто,... кого мы завалили. Подогнать под себя. Заседлать лошадей гроваховских, а не своих. Переодеться. Телеги загрузить всеми стрелами, что найдём в лесу. Завтра, как прибудет табун — идём на Чистые ворота. Впереди пустим этого и тех двух, что сидят связанными. Если ваш кодекс не врёт — то нам достаточно проскочить ворота, для безопасности.

— А как же КРОН и Тин с Марой?

— Мару возьмём с собой — спрячем в повозке.

— Куда остальных?

— Тина, Крона и пару славов оставим в лесу. На всякий жаренный случай. Что скажешь любимая?

— Нагло. Повелитель. Рискованно. А если они нас не пустят?

— Пустят. Крон и славы сигналы, что надо выдадут гроваховской страже. И дымы, и костры и лошадей погоняют. Нам другое сейчас важно знать, как нам отсюда с командиром живыми выбраться? Ничейная земля — она ведь ничейной и останется.

Костя чувствовал, что в суматохе расстрела засаженных в засаду сотен, беготни и поиска воинов неприятеля он что то упустил.

— Амелия? — Мысленно и в голос позвал Жуков. Та почти тотчас откликнулась, но не рядом и через уши, а телепатически — мысленной связью.

— Да, господин мой. Я рядом. — слова сами по себе образовались в голове в образы. Потихоньку Костя начинал привыкать к удобствам телепатического общения. Но постоянно происходящие чудеса казались чем то временным. Казалось, что вот Очнёшься утром , а ничего этого нет. Но "сон" продолжался наяву день за днём. Восклицание-ответ Амы настолько похоже смоделировался и прозвучал в звуковом центре мозга , как настоящий отклик, что сержант даже оглянулся, чтоб увидеть амазонку. В утреннем лесу гибкий силуэт никак не угадывался среди редко шелестящих ветвей. Прошлось ставить задачу аме дистанционно.

— Надо найти знаки командира или что-то похожее на отличительный признак подразделения. Обыскать убитых, перевернуть всех и всё. Ннеобычное ко мне на проверку.

— Что конкретно искать , хозяин?

— Командира и его шмотки. И особенно тех , кто рядом с ним!Возьми пленных, пусть тоже ищут с вами. Может что подскажут.

Рогн точно указал место, где мог находиться штандарт знаменосца подчиненного тысячника на лесной поляне. Ещё и пояснил.

— Пограничная тысяча несёт помесячную службу разделившись на две полутысячи . Пока мужчины одной половины находятся дома тридцать дней , то другие охраняют границы королевства гровахов. Затем они меняют тех что несли службу . А флаг тысячи остаётся с теми , кто несёт службу на границе, — информация была очень интересна и Костя решил использовать момент. "Надо уточнить" , — подумал сержант, соображая какую выгоду несёт сообщение пленного горца. С бойца уже сняли нагрудник , стянули кольчугу, налокотники, поножи, сняли пояс с оружием, отобрали ножи. Забинтованную и обработанную раненную ногу укутали в "лубок" из крепко стянутых ремнями ровных веток. И обмотали для устойчивости веревкой. Подобие гипса уверенно ограничивало возможности движения горца. На воине остались только кожаные "брюки"с холщовыми подштаниками , подкольчужная куртка и простая рубаха под ней . На голове горца висел холщовый подшлемник. Общий образ дополнял старый и резаный сапог с отвернутым голенищем на повреждённой ноге и целая обувка на левой. Жуков размышлял вслух, поглядывая на кивающего Рогна

— Тогда получается, три сотни лежит в лесу. Четвёртая — в нашем тылу прячется. А пятая где? Рогн? И у кого знамя тысячи? — Жуков с подозрением посмотрел на опершегося на самодельный костыль из палки срубленной в лесу — разведчика гровахов, — Хочешь с друзьями встретиться? Солдат? — кивнул на поломанные фигуры коллег Рогна за спиной старший посольской группы. Тридцатилетний воин угрюмо склонился и застонал неловко опершись на раненную конечность.

— Если бы сказал всё, что знаю — ты бы меня не пощадил , пришелец. Мне хоть и нечего терять , но я не боюсь смерти. Я страшусь твоей магии и её, — мотнул головой в сторону зарослей Рогн , где скрывалась Амелия . Косте впервые за время общения с гровахом стало интересно.

— А почему ты думаешь , что я пришелец, солдат? — Рогн замешкался не решаясь выложить результаты собственных коротких наблюдений.

— Не хочу стать мертвым раньше времени, могучий посол погранов. — Рогн склонился, как раб , подставляя спину и шею на решение Жукова.

— Говори — даю слово погранич...— пограна, что : чтобы ты не сказал — никто тебя не тронет. -Информация всегда важней любых предпочтений. Разведчик гровахов чуть выпрямился, чтоб удобней было стоять на костыле и одной ноге, но голову поднять не посмел.

— Прошу простить меня заранее, хозяин моей судьбы? — опасливо глянул снизу вверх из под бровей горец откровенности осторожно "подлизываясь".

— Говори — не трясись. Я уже дал слово. — разрешил Костя . Рогн осторожно и медленно начал, тщательно подбирая слова.

— Вы, могучий посол, одеты не по нашему. Говорите вроде на языке славов, но слова ваши не из наших земель. Ходите и двигаетесь вроде как мы на двух ногах и руки ваши такие же, но делаете это так, что у меня мороз по коже. У вас два глаза как у меня, два уха , нос, рот , голова, шея. Но смотрите вы на вещи ещё страшнее чем ваша Ама. А то что вам служит она и её чудовища — пугает больше чем ваша магия и оружие, — кивнул на маску ПНВ, снаряжение и снайперский автомат с ночным прицелом солдат короля гор и продолжил. — кожа у вас чистая, запах чудный источаете, ногти ухожены как у торговца на рынке или женщины в гареме короля гор. Обувь — удивляет. Украшений нет. Вы воюете не для денег или накопления богатства. Это жутко. Но даёт мне надежду.

— Хм, — ухмыльнулся Жуков уголком рта, — А Ты слишком умный и образованный для простого разведчика, Рогн. Наблюдательность и откровенность достойны награды. Но слова твои, пока не дали мне ничего кроме забранного времени. Хочешь жить ? — Гровах кивнул подтверждая,— Для меня сделай что-нибудь. А ты умалчиваешь солдат. Торг хочешь? Ты уже жив? Плати! Или сдохнешь. Где флажок тысячи? Как реагирует охрана ворот на знамя во главе колоны? Какими знаками осуществляете опознание "свой-чужой" на входе в проход? — слова Кости били тяжелее чем дубина. — ты меня разочаровываешь боец. — Рогн испугался последних слов и нагнулся чуть не до земли. Позади пленного появилась Амелия и медленно приближалась, переворачивая убитых солдат и осматривая их тела.

— Я помогу, могучий посол! Вон под тем воином или рядом должен быть стяг тысячи. — Рогн тяжело оперся одной рукой на костыль , а другой ткнул в сторону убитого , неестественно лежащего в пяти шагах от Амелии.

Амелия слышавшая весь разговор перешла к указанному телу. Наклонилась и взяла что то с земли. В руке Амы Оказалось древко на конце которого висело растянутое на распорках изображение снежного барса на фоне гор и восходящего солнца. Флажок был небольшой, но яркий. А Кому охота таскать тяжесть в походе?

— Это он? — раненый кивнул. — Так где пятая сотня? На входе?

— Да.

— Я жду горец. Ты мне ничего не хочешь предложить? — угрожающе свёл губы в тонкую линию, склонил голову на бок и глянул на пленного Костя. Амелия положила ладонь на рукоять большого метательного ножа на поясе и чуть потянула вверх шурхнув сталью об ограничительное кольцо ножен. Резко вернула клинок в ножны. Рогн дёрнулся от звука , как от неожиданного удара. Присел, прикрыл рукой голову. Потерял равновесие, запрыгал на одной ноге пытаясь выровняться, и упал окончательно с криком.

— Ааааааа. — схватился горец за раненную рогу с испугом поглядывая то на Амелию с флажком в правой руке. То на сержанта с сомнением наблюдавшего за поведением солдата. — Проведу! Только флаг дайте. И верните мою одежду, оружие и коня. И тех двоих , что взяли с третьей сотни — также отдайте под мою руку. — Амелия в сомнении покачала головой. Костя кивнул.

— Хорошо. Предположим ты получишь всё это. Как ты нас проведёшь сквозь Чистые Ворота?

И где начинается земля гровахов на которой властвует король гор?

И почему нас не перебьют при прохождении прохода? А если проскочим, то по каким причинам оставят в живых потом: в пределах горной страны? — Рогн слушал вопросы и кривился пытаясь создать улыбку. Ама смотрела на горца под ногами — и на лице было прописано, что не верит ни одному слову.

— Это просто, повелитель моей жизни. Я поскачу впереди табуна с флажком нашей тысячи и тремя сопровождающими. Пароль не нужен — меня узнают в лицо. Подумают , что мы отбили табун и пропустят сквозь проход на равнину. Пред проходом стоят два огромных валуна по обе стороны пути. Это и есть формальная граница царства гровахов. По этой же причине по нам не будут стрелять. Знак тысячи оранжевого барса послужит пропуском. Если меня спросят — скажу что привёл законную добычу королю гор! И не совру ни крупинки. Как только последний воин пересечёт линию "двух стражей" все вы гости горного короля и ни один волос не может упасть с вашей головы без его приказа или нарушения кодекса . Гость в горах священен и неприкосновенен. Ему положен ночлег, пища , кров и вода. Мой господин хочет что-то ещё спросить? — Жуков задумался ненадолго.

— А если мы выезжаем из горного королевства? — горец хитро прищурился.

— У отъезжающих есть защита гостя в течении одного дневного перехода. День пути ни один гровах не тронет тех, кто покинул земли горной страны!

— А после?

— А после — да благословят вас боги гор . Ничейные земли полны неизвестностью и опасностями, которые не подчиняются горному королю.

— Король может дать нам охрану ?

— Может, может! Только охрана на ничейных землях может превратиться в конвой, мой господин! — запекшаяся на лице Рогна кровь причудливо искривила левую щёку.

— Так ты поклянёшься, гровах , что будешь вести себя примерно или хочешь вознестись к богам гор?

— Клянусь, мой господин!— поспешил Рогн и наткнулся на недобрую усмешку Жукова.

— Ей — поклянёшься! — подмигнул Амелии сержант поверх головы пленника. — Она такие заклятия знает, что ты от нас точно не соскочишь. — Ужас мелькнул на лице Рогна, когда он обернувшись уткнулся взглядом в глаза Амы. Та скривилась в такой злобной улыбке, что разведчик гровахов мгновенно сообразил — самое страшное для него — ещё впереди. Ухмылка Амелии не предвещала для пленных ничего хорошего.

Посланец опередил Амелию. Доклад добавил забот всем в посольстве.

— Табун подходит к Чистым воротам. Но за ним идёт целая сотня горцев. Погонщики просят сообщить, что горцы не трогают лошадей и пастухов. НО не дают возможности повернуть назад. Сопровождают на расстоянии видимости, однако не приближаются. Что делать, командир?

— Делать? Засаду будем делать. Заодно и проверим Рогна на честность.

— Как, повелитель?

— Хотелось бы тихо. Но без шума не получится. Передай пастухам: их задача — загнать табун в овраг и не дать из него выйти лошадям, пока я не дам добро. Их там встретят на повозках. Понял меня, боец?

— Всё понял повелитель.

— Табун должен подойти к лесу и оврагам через три части тени копья после восхода. Дистанцию замеришь сам по пути. Пошёл! — гонец получил воду и еду с пожеланием, есть и пить только на ходу. А Жуков занялся устройством собственной засады.

Гровахи из четвертой сотни понятия не имели, что произошло с первым тремя. Всадники лениво сопровождали поднятый с утра табун, двигаясь позади огромного стада лошадей, и лишая возможности пастухов вернуть лошадей назад.

Костя устроился в маленьком перелеске, что островком торчал в степи чуть в стороне от входа в поросший лесом овраг-урочище. Огромное дерево похожее на дуб составляло основу лесочка. Вокруг величественного растения щедро росли кустарники и мелкая поросль молодых деревьев. Главная ценность места заключалась в дальности до начала спуска в лесовой массив дистанция в двести пятьдесят метров вымеренная по лазерному дальномеру практически идеально подходила как для бесшумного автомата 'Вал', так и для кинжального огня из пулемета, пуска РШГ или на худой конец стрельбы из СВД или обычного калаша.

Когда табун подошёл к кромке леса. Над зеленым морем листвы в урочищах начал подниматься столб черного дыма. Кавалеристы заорали про славу, виват и бога гор, за то что всё идёт по плану. И судя по дыму — с мерзкой Амой, её хозяином и кучкой недомерков с равнины — удалось покончить метким залпом ядовитых стрел. Теперь можно не напрягаясь медленно поторопиться, чтоб прибыть и воочию оглядеть место побоища, о котором потом будет рассказывать жители всей горной цепи: от моря до моря. Теперь основное для них табун и трофеи.

— Похоже, они нас уже похоронили, — подумал Костя из развилки ветвей исполинского дерева, что возвышалось господствующей вершиной над утренней степью. Ему тут же ответила Амелия.

— Господин, не убивай сразу всех сразу, пусть помучаются. Оставь Рогну работу. Не делай всё сам.

Первый выстрел пришёлся по последнему всаднику. В общем оживлении и криках радости и на такой дальности хлопок снайперского автомата никто из гровахов не услышал. Шестнадцатиграммовая пуля девятимиллиметровым конусом пробила руку около локтя, ремни амуниции, бок воина, прошла между рёбер, царапая одно, и пронеслась сквозь левое лёгкое, впилась в сердечную сумку. Прошла навылет, врезалась в правое лёгкое и, ударившись об ребро, сломала кость, оставшись в теле горца. Всадника от удара сбросило вправо с седла. Кавалерист упал с предсмертным хрипом в пыль под копыта, пугая коня. Из рта погибшего пузырилась кровь выдавленная из легких. Почти никто из рядом двигающихся воинов не заметил падения, а те кто заметил, засмеялись, подначивая неуклюжесть коллеги. Но замолчали, обнаружив, что боец недвижим и лишь трясется в предсмертных судорогах. А затем начали падать всадники вокруг. Если бы не смена магазина, дневной свет и скрытность то Жуков уложил бы всех, фланируя по дуге вокруг сбившихся в кучу всадников. Часть кавалеристов попыталась помочь тем, кто был ранен и упал на землю.

Сержант бил по живым целям тяжёлыми пулями в основание бёдер, живот, грудь. Такие раны хорошо обездвиживали, но не убивали солдат противника сразу. Несколько всадников вытащили луки и попытались найти опасность и сопротивляться, услыхав звук щёлкающего затвора, интуитивно поскакали к высокому дереву. Но внизу, среди кустарников и молодой поросли их ждали славы, упрятанные за деревьями и вооруженные стрелами Амы. А Костя методично расстреливал с высоты всё, что ещё пыталось двигаться в радиусе поражения винтовки. Пять пустых магазинов упали к корням дуба, прежде чем хлопки наверху затихли. Зато вопли с дороги не переставали усиливаться. Лошади без всадников разбредались, и с удивлением обнаружив свободу, равнодушно рвали набухшую росой сочную траву под копытами. Некоторая часть воинов попыталась спрятаться среди оврага, но там их поджидали Мара и Тин. Тех, гровахов, кто попробовал удрать назад, в степь — перехватил Крон и проводники кочевников-танов.

Костя осторожно слез с дерева.

— Ну, Рогн. Твой выход. Забирай своих людей и езжай на дорогу, — окружённые лучниками славов, трое горцев, сгорбившись и понурившись — двинулись к стонущей человеческой каше на дороге. Костя вытащил маленькую видеокамеру, которую подарил Серега перед отлётом на землю. Включил и начал снимать на видео 'процесс' закрепления вербовки Рогна и его людей. Славы наблюдая действия горцев кривились, отворачивались и плевались. Зрелище нанесения милосердного удара было невыносимо жалким, позорным и мерзким в своей сути. Кровь заливала траву, землю и брызгала на палачей. Тем более что раненых Жуковым солдат добивали 'вручную' бывшие соратники, коллеги и однополчане. Вопли помощи тонули в криках боли и ужаса. Жуков остановил съёмку лишь тогда, когда последний раненый солдат перестал орать, а на входе в овраги установилась тишина. Горцы сидели, бросив оружие прямо среди трупов и молчали. Один заплакал, второй замер, недвижно уставившись в какую-то точку в бесконечности. Рогн, хромая двинулся от дороги в сторону сержанта. Руки разведчика гровахов, одежда, амуниция и лицо забрызганы кровью. Не своей. Пограничник не зря выбрал именно это место. Солнце за спиной отлично освещало и 'импровизированную сцену' и прекрасно ослепляло противника при прицеливании.

— Я сделал. — горцу потребовалось усилие, чтобы с тоской доложить о цене собственной жизни. — Там живых нет.

— Молодец. Теперь отмывайся. Приведи своих дружков в нормальный вид, и едем к Чистым Воротам. Хочешь видео посмотреть? — горец не понял что такое видео, но на плоском экране камеры обнаружил запечатлённым собственное предательство в цветном и качественном изображении. Костя увидел неуёмный ужас в глазах раненного пленника и пояснил, — Если вздумаешь подставить караван — эту магию я покажу королю гор. Ты меня хорошо понял, Рогн?

— Понял, — совсем потухшим голосом ответил бывший пленник.

— И друзьям своим поясни обстановку.

— Да. — опустил голову солдат.

— Вот и ладушки, как говорит наш старшина.

— Я пошёл? — угрюмо спросил Рогн.

— Иди. И не забудь то, что видел.

Амелия неусыпно охранявшая спину Жукова недовольно поморщилась.

— Надо было ядом уколоть и пообещать противоядие за Чистыми Воротами. Так проще и надежнее, — передала бесшумную мысль Косте Амазонка.

— Вот так и сделаешь для подстраховки. А то вдруг он решит нас всех вместе с собой положить, лишь бы никто этот фильм ужасов не увидел в стране гор, доблести и чести, — иронизировал черным сарказмом уставший сержант. И приглядишь за ними лично. Меня Мара пусть охраняет. Крон и Тин будут ждать в овраге с пятью славами. Заодно присмотрят, чтоб всех погибших хоть как похоронили. Чувствую я — нам в этом урочище ещё придётся побегать и попереживать по дороге назад. Всё, поскакали. Табунщики в лесу небось уже с ума сходят. Пора выходить на свет божий. Как раз к вечеру будем у резиденции короля гор, если Рогн не врёт...

Для наблюдателей на Чистых воротах Табун показался из далекого леса в мареве поднявшегося облака пыли. Впередсмотрящие горцев на обоих вершинах напряжённо щурились вглядываясь в приближающиеся фигурки. Снизу воинов-наблюдателей в нетерпении торопили мелкие начальники.

— Ну? Что там?

— Пока не видно! Далеко!

-А что видно?

— Впереди пятеро на лошадях! Вроде гровахали, слава богам гор!

— Точно наши? Ведь до этого кентавр крутился на опушке?

— Безраздельно — наши — впереди Рогн из разведчиков с флажком тысячи! Они наверно таки отбили табун у танов ! Аааааа! Добрая добыча!

— А ещё ?

— Повозки : четыре таратайки! И Рогн явно ранен в ногу! Видать огрызались, равнинные крысы!

Тем временем Рогн с тремя славами и двумя соотечественниками протрусил мимо Чистых ворот на усталой рыси и ...свалился с лошади зайдя в пределы земель горного короля. Ну да, попробуй в гипсе, на рыси проскакать десяток километров... Спекся от боли. Пока поднимали, приводили в чувство — в "ворота" прошли повозки. Рогна, по команде Жукова, положили в одну из них и продолжили движение.

Табун втянулся в узкую горловину прохода заволакивая поднятой пылью и шумом долину, что расширялась впереди. Гровахи вели посольство по центру низменности к реке. На правом берегу реки, притиснутый к высокой скале, стоял замок короля гор. А на другой стороне низменности находилось широкое и просторное плато. В Европе плато назвали бы альпийскими лугами — за зелёный малахит высокой и сочной травы, что колыхалась волнами, как море под порывами ветра. Сержант поравнялся с двумя горцами , что были прежде пленными. Снял шлем. Сбросил на землю одежду убитого солдата армии короля гор.

— Вы всё хорошо помните? — с угрозой в голосе спросил пограничник, окончательно приобретая привычный вид в афганке под бронежилетом.

— Да, мы будем стараться изо всех сил, великий победитель амазонки , волкокошек и кентавра! — оба склонили головы и прижали правые руки к груди слева. — А противоядие, милосердный погран? — Посмел спросить самый опытный и пригнулся ниже к гриве коня в раболепной позе. Жизнь всегда дороже унижения лестью.

— Получите вовремя,— оскалился недобро посол старшины . — Сейчас берите знамя и "обрадуйте" короля горной страны. После позора, он кроме вас других связников держать не станет. Гордый иногда бывает, даже слишком полезен.

Амелия вытряхнула прежде из Рогна всё, что он знал. И даже информацию про пчёла. Горец не смог спрятать мятущиеся мысли от телепатии Амазонки. Дополнения, которыми не хотел делиться гровах, оказались настолько важными, что Аме пришлось остаться в лесу с Кроном и волкокошками. Поэтому и первоначальный план изменили почти до наоборот. Рогн не только поведал про то с кем бежал командир Олег из плена, но выложил то, что пока Жуков с посольством продвигались к горам — Большой Зонги выстроил плавающую переправу через пролив между материками. И Несмотря на потерю более чем десятка мамонтов, что были уволочены морскими чудищами в глубины соленой воды, переправил на континент танов и славов огромную армию амазонок, кентавров, волкокошек и боевых мамов. И вся эта орда может иметь только две серьёзных цели — город танов и крепость старшины со славами. Так и до полного подчинения и возврата абсолютной власти Большого Зонги над целым континентом — раз плюнуть. Если город танкинов и крепость пограничников падёт, то Крупные шайки переловят волкокошки с кентаврами, а мелкие не посмеют перечить диктату. Помочь старшине отбить нашествие — Жуков и его отряд никак не успевали. При любом раскладе нада было сначала вытащить из плена Олега Зубова, а потом : попробовать обменять странного попутчика капитана на что-то существенное для короля гор. И при этом учесть, что с Большим Зонги у него — Нарха Двенадцатого : вооружённый до зубов нейтралитет. То есть, как кошка с собакой. И на этом можно неплохо попытаться сыграть. Скверно то,что импровизировать практически приходилось на ходу. И в полном и в переносном смысле слова. Лишь после хотя бы одного удачного обмена имело смысл возвращаться назад.

Сразу трое гонцов поочерёдно примчались к замку владыки горной страны. Первый от дозорных доложил о появлении табуна на подходе и трёх провожатых во главе громадного каравана с флажком пограничной тысячи. Посланец Получил добро на пропуск и умчался с вестью к чистым воротам. Второй сообщил о том, что лошадиная орда/стадо в тысячу голов, и почти все кони двух-трёхлетки : прошло границу горной страны и остановилось на плато на отдых, проверку и пересчёт. Во главе табуна вооружённый иноземец, со славами и танами под его началом.

— Пусть пересчитают, осмотрят и доложат, что нам прислал наш венценосный брат — Урагхбек. — король со свитой двинулись на крытый балкон, чтобы с высоты пятидесяти стандартных копий взглянуть на противоположную оконечность долины владык. На плато, в море травы гуляли, жевали и рвали траву лошади огромного табуна.

— Я не понял, какой ещё иноземец? — первым сообразил о нестыковках в доложенной действительности, с тем что полагал происходит — король Нарх Двенадцатый. — А что с засадой? Воевода Гризат ?

Прежде чем нахмурившийся Гризат что-то успел ответить, в зал вошла личная стража короля . Когда только он знак успел подать? Балкон заняли лучники и арбалетчики. "Преторианцы" с грохотом и лязгом выстроились в две неровные шеренги, громко бухнув высокими щитами в каменный пол древнего строения. Одна группа телохранителей :заняла позиции за спинами членов королевской свиты, а вторая лицом к каждому, кто находился в ближнем окружении Нарха Двенадцатого.

Первыми заявились "Гровахи Амелии " их подняли на ручном лифте и пропустили в зал совета для доклада. Тот который спрашивал у Кости противоядие начал говорить первым. Упал на колени и поцеловал камни пола. Продолжил не поднимая головы и взгляд на короля и его свиту.

— Великий повелитель гор я привёз плохую весть. Четыре сотни Воинов тысячи оранжевого барса убиты ночью в темном лесу на ничейных землях амазонками и кентаврами Большого Зонги. Они забрали всех лошадей, сбрую и оружие Воинов и погнали коней на север в сторону новой переправы! Нас спасло то, что мы были оглушены и обоих приняли за убитых. Разведчик Рогн потерял после ранения в ногу и был найден перевязан и пролечен людьми пограна , которого мы должны были..., — король вскочил с трона и ударил кулаком по резному подлокотнику прерывая речь солдата.

— Молчать — выкидыш гиены! Как можно было убить за одну ночь бесшумно четыре сотни опытных солдат? И откуда тут Амы и кентавры с волкокошками? Отвечай — сын шакала! — в помещении стало тихо. Как перед казнью. Солдату терять было нечего. Он поднял голову и ответил смело глядя на присутствующих и в сторону короля у трона.

— Они напали на нас ночью. Мы их даже не видели. Призраки возникали как сама смерть. Били и исчезали в темени. Тех кто попытался зажечь огонь убивали стрелами из ночной тьмы. Тех кто струсил и побежал — догоняли и рвали волкокошки. Но даже их мы не видели. Исчадия Ада не дали нам ни единого шанса. То что я стою здесь на коленях — чудо и провидение в лице пограна , который подобрал нас утром. Посмотрите — мы забрызганы кроваью наших товарищей и своей собственной. Я много бился в рядах ваших войск великий король, но тут без чёрной магии и колдовства Бобшого Зонги не обошлось. Мы только слышали как падали наши бойцы под ударами невидимок. Утром вокруг обнаружили множество следов кентавров — на них Амы и передвигались! Я думаю что нас перебили с помощью колдовских чар, а потом Амы с кентаврами просто собрали оружие убитых и увели трофейных коней! Амазонки могли прийти только со стороны переправы и уйти туда же. А ещё всем известно — Большой Зонги вывел на своих фермах — крылатых кентавров. Если они могут видеть в ночи и летать — нас просто могли перебить сверху как мы бьём зайцев в степи длинными плетками! Если б не этот погран со своим табуном — лежать нам вместе с другими в темном лесу! Это всё , великий король всех гровахов.

— Говоришь летающие кентавры? А что ж они табун не тронули?

— Великий король не вели казнить! Мы выведывали все что могли про посольство и его командира! Те кто пригнал лошадей — все знают и говорят , этот погран Амазонку Большого Зонги первого взятка : голыми руками в плен взял! Нам таны и славы— пастухи рассказали как он с ножом её один на один скрутил за несколько мгновений схватки. Она у него теперь на цепи рабой сидит в крепости погранов у белой горы. К тому же у него есть огненные палки метающие молнии — ими даже мама убить можно, не то что кентавра или волкокошек. Заговаривали пастухи, что с таким арсеналом им не то что Амы , а сам Бобьшой Зонги не страшен. Но это секрет погранов. Он их никому в руки не даёт, и секрет чудесных молний не раскрывает. Мы мыслим что Амы до поры решили не трогать погранов. Пощади, великий король , мы старались быть полезными.

— Палки с молниями? Что валят мама с одного громыхания? Это интересно! Может быть я вас и прощу. Воевода — проверь все , что они тут наговорили. Если врут — головы на копья. Но прежде на кол, на тупой и корявый, ясно? — увешанный оружием здоровяк кивнул и утащил за собой обоих гонцов.

— Что скажите вожди моего народа? — ответить королю никто не успел. Очередной гонец просил аудиенции. — впустить, — недобро разрешил Нарх Двенадцатый . Запылённый воин имел взволнованный вид, был испуган и имел отметки той же тысячи , что и предыдущие гонцы. Все сообразили — вести с границы . Свежие и не радостные.

— Великий король — Амазонка : посол от армии Брльшого Зонги стоит на чистых воротах . Пприбыла на кентавре в сопровождении двух волкокошек и трёх рабов на лошадях. Передала сообщение для короля гор.

— Ну, не мямли. Ты горец , а не трусливый слав из лесов. Что ей надо?

— Она предлагает обмен, великий король.

— Мы уже договорились с погранами и танами! Поясни!

— Ей не нужен пленник-человек. От имени командующей армией Зонги Амы она требует существо с крыльями. Тот, что взяли вместе с пограном. Говорит, тот нужен Большому владыке Черного континента.

— А что она предлагает взамен?

— Взамен она вернёт четыре сотни лошадей, оружие и амуницию тех воинов, что пали ночью в чёрной лесу на ничейной земле.

— Тварь! — гневу короля не было предела.

— Простите великий король, но она сказала , что будет ждать до темноты. Если ничего не произойдёт , то Потом вернётся сюда с армией. Они уже разгромили город танкинов. Говорит,что нам это существо ник чему , а у хозяина Черного материка на летающую чудищу есть виды. Она пригрозила разрывом нейтралитета и штурмом равнины у чистых ворот.

Новость не порадовала с зале совета никого. Положение гровахов после падения страны танкинов становилось не очень хорошим. Терялся сосед и торговый партнёр. Вероятный союзник на континенте против Зонги. Гровахи оставались бы один на один против могущественного соседа. Да и армия противника находилась рядом, разгоряченная кровью, победой и желающая новых трофеев. И главное превосходящая силы горцев , как минимум вдесятеро. В таком положении следовало уступать , а не гневаться. Слова гонца подтверждали версию Рогна и его дружков.

— Главный советник — что скажите? — решение король не собирался принимать единолично и всю ответственность вешал на подчиненных по максимуму. Общий вердикт был скор и прост — меняться скрипя сердце и зубы. Вопрос был в том — кому поручить это дело. Настоящая Ама Зонги убьёт Посланника в конце переговоров — традиция. Идея родилась сразу в нескольких головах. Первым высказался главный советник.

— надо послать пограна. Ему все одно мимо темного леса ехать ..., — король решение принял тут же.

— Зовите этого, как его? Пограна! Немедля!

Костю не пустили в замок сразу . Нарх Двенадцатый разговаривал с обычными людьми с высоты дворцового балкона. Слав и танкин сопровождавшие сержанта стали на колени и припали к земле. Костя поклонился, как бы исполняя упражнение на растяжку позвоночника. Прижался подбородком к выпрямленным коленям. Потянулся. Смахнул налипшую речную грязь с кончика носка ботинка. Выпрямился. Вверх смотреть было не очень удобно. Солнце мешало , ослепляя глаза.

— С чем прибыл и кто ты такой? — от имени короля спросил глашатай.

— Прибыл с договоренной платой за выкуп пленного пограна Олега Зубова . Я погран — победитель Амы.

— Как зовут иноземец? — прозвучало сверху.

— По нашему или попроще? — одел на глаза солнцезащитные очки сержант. С ответом задержались, но не на долго.

— Говори оба прозвища.

— По простому — Константин или Костя, а для чужих или врагов — товарищ старший сержант! — озадачил Жуков и короля и его свиту.

— Ты привёз все что было условленного?

— Табун на плато, Ваше Горное Могущество! Честь по чести, как и уговорено с ханом всех танкинов Урагхбеком. Слово горного короля в почете у всех жителей равнины. Не примет ли всемогущий владыка гор скромные подарки от простого посла погранов, как то велит вежливость , уважение и почёт.

— Мы слышали про много диковинных вещей. Что же прислал нам таинственный царь всех погранов?

— Наместник нашего помазанника просил передать седло работы наших мастеров, чтобы оценить удобства и комфорт езды на лошади. Ссолнцезащитные очки, чтоб у могучего горца — не уставали глаза на ярком солнце. Пачку полезной пищевой соли с фабрик владыки всех погранов, возможно вы оцените чистоту и вкус продукта. Ддвуствольный арбалет с набором баллистических дротиков стреляющийся на два полёта стрелы. — пока Костя перечислял и коротко описывал подарки тан и слав выносили называемые вещи и выкладывали на расстеленную у ног Жукова армейскую плащпалатку. Сверху видно было плохо, высоко же! И постепенно вся свита выстроилась у ограждения балкона и смотрела вниз. А сержант перечислял далее заинтересовывая зрителей. — всеразмерное оголовье с двойными трензелями из нержавеющей стали — ручная работа, шпоры для управления лошадью без рук, сапоги хромовые с замком молнией и приспособляемой подошвой, фонарь электрический с запасом батареек и цветных стёкол, компас магнитный наручный — всегда указывает направление на север, часы — наручные командирские, со светящимся циферблатом, самоподзаводом и мгновенным календарем с металлическим браслетом из нержавеющего металла с инкрустацией — можно использовать как украшение . Ббинокль двенадцатикратный в кожаном футляре для приближения удаленных предметов при рассмотрении из издалека, лампа керосиновая переносная с запасным стеклом, фитилем и канистрой керосина для освещения помещения в ночи и чтения фолиантов, удобства приёма пищи и прочих работ проводимых в темноте. — подождав пока слав и тан выставят лампу Костя продолжил, — лупа — для удобного изучения мелких предметов! Волшебные огневые палочки — спички для упрощённого добывания огня. Шестьдесят одноразовых штук в одной коробке, в блоке — пятьдесят пачек... Список длился пока повозка с дарами полностью не опустела.

Король не выдержал перечисления и описания невиданных подарков. Охрана отреагировала по своему. "Преторианцы" от Нарха Двенадцатого подняли "дары" на балкон. Но оказалось, что пользоваться сложными приборами самостоятельно никто естественно не умеет. В нарушение всех инструкукций телохранителям было выдано величайшее указание:

— Поднять посланника в замок! — никогда , ни при каких условиях иноземец, не горец, не гровах не имел права подняться в замок короля гор. Безопасность Тирана превыше приличий, вежливости и этикета дипломатов! Начальник охраны и главный военноначальник с советником : даже попытались и посмели возразить!

— Но Ваше Могейшество! Это неслыханно! Наши традиции и ваша безопасность!...— но любопытство взяло своё. А Костя под шумок даже обнаглел немного. От беспрецедентной просьбы — холопов ещё тут не хватало, опешили даже знатные вельможи.

— Ваше Могущество, разрешите слава взять с собой? А то некоторые вещи необходимо показывать вдвоём? Ваши вон боятся иногда....— король понял как надо одеть солнцезащитные очки сам, потому что видел прежде — как Жуков нацепил почти такие же на свой нос. А вот с арбалетом возникли проблемы. Изящная , легкая, двухствольная игрушка конца двадцатого века притягивала любого мужчину горцев совершенством обводов, хищным изяществом агрессивного оружейного дизайна и всеобщей необычностью для этого государства и времени.

Слуги приволокли громадный стол для пиршеств и выложили "стеклянные бусы" иного мира на поверхность столешницы. Болты к арбалету вызвали восторг и у короля, и у свиты, и у охраны со слугами. Нержавеющие дротики из закаленной стали легко пробили тяжелый щит "преторианца" на дистанции почти семидесяти метров , установленный в конце зала большого совета.

— Великолепно! — глаза Нарха горели диким удовольствием. Придворные с волнением начали переглядываться. Таких слов от самодержца всех гор они не слыхали уж лет как двадцать. — это просто прекрасно! Как тебя там , посол?

— Да, Ваше горное величие! — не сообразил чего от него хочет правитель сержант, свита зашушукалась. Налицо явился процесс образования нового фаворита. Подарки действительно удивляли как минимум невиданными свойствами , совершенством, миниатюрностью, функциональностью и удобством

— Зовут тебя как, а? Волшебник?

— Для Вас, Ваше всемогущество: просто Константин, можно Костя.— Жуков сам не ожидал того эффекта, что произвели на короля гор и его свиту простенькие "диковины" обычного быта пограничников.

Нарх снял корону, расстегнул и сбросил на пол тяжелый , алый королевский плащ подбитый мехом снежного барса и приблизился к пограничнику на расстояние вытянутой руки. Монарх улыбался и пребывал в отличнейшем настроении. Такого не было лет сто существования Империи горцев. Даже с ближайшими советниками короли гор беседовали не перекрывая директрису стрельбы для лучников и арбалетчиков в скрытых нишах, бойницах и на балконе охраны. Начальник охраны недовольно хмурился за спиной хозяина гровахских гор.

А Костя не собирался останавливаться. И взял в руки спичечный коробок. Вельможи с интересом ожидали чего угодно но только не того что произошло. Костя вытянул внутреннюю коробочку и показал всем.

— Это волшебные палочки для извлечения огня. Король погранов хочет, чтобы быт Вашего Ввеличества и его подданных стал комфортнее. И передаёт вот это на пробу. Достаточно взять деревянную палочку за чистый конец и провести по боковой стенке коробка — вот здесь коричневой головкой, что с другой стороны палочки, — продемонстрировал коричневое чиркало и спичку сержант, — и открытый огонь у вас в руке, — С этими словами Костя чиркнул спичкой по боковой грани коробочки и серная головка вспыхнув, с шипением зажгла деревянную основу тонкой спички. Придворные отшатнулись, некоторые слуги присели, охрана зажмурилась , король алчно улыбнулся и потянулся попробовать сам. Пока Нарх Двенадцатый с восторгом зажигал спички и тыкал их в лица знатных вельмож и приближенных -Ккостя снял стеклянный кожух с керосиновой лампы и попросил Его Могущество поднести зажженную спичку к фитилю. Фитиль потрескивая принял огонь и начал жечь керосин в слегка коптящем пламени. Жуков закрыл стеклянным колпаком мечущийся на открытом воздухе огонёк и отрегулировал высоту фитиля так, чтоб лампа не коптила, а свет давала ровный. Поставил устройство на стол. Огонь горел сам по себе не обращая внимания на реакцию окружающих, движение воздуха и лёгкий ветерок с открытого балкона. Король жаждал информации! Демонстрация подарков более походила на просмотр колдовских чар, магических преимуществ и величия государства погранов. С такими надо либо дружить , либо воевать насмерть, но быстро. А то ведь можно и не дожить до чьей— либо победы...

— Потрясающе! Скажи мне погран, а сколько может поставить мне арбалетов и болтов к ним мой венценосный брат и повелитель твоей страны?

— Столько — сколько вы пожелаете получить или купить, Ваше Могущество. Если, конечно, мой повелитель будет уверен в полном дружелюбии народа гор. Мы понимаем стремление гровахов быть независимыми от внешних врагов. Но наш король тоже заботится о безопасности и здоровье каждого подданного , что числится в списках наших граждан. Отсюда и такое внимание пленному офицеру нашего войска, которого спасли от гибели воины Вашего Величества! — надо же намекнуть вежливо на главную цель посольства. Каждая минута на счету, если Рогн не наврал про вторжение на континент армии Большого Зонги...

— А ты посол более солдат, чем дипломат. А это что? — диковина сверкала с обоих сторон выпуклым стеклом в двух трубках соединённых странным механизмом между собой.— Снова ваша магия?

— Это обычный для каждого пограна бинокль. Приближает удаленное и удаляет близкое если надо. Требуется только навести на предмет и отрегулировать "резкость" , чтоб изображение было четким и детальным.

— Покажи, — поосторожничал король гор.

— Подносите вот этими концами к глазам, раздвигаете или сводите, вот так , трубки. Чтоб было удобно смотреть обеим глазами. Затем наводите на предмет и крутите вот эти кольца , пока картинка не будет видна наиболее чётко. Вот я навёл на табун — полюбуйтесь.— Жуков протянул бинокль королю и тот не без опаски поднёс его к королевским очам. Увидел! Попытался дотронуться рукой. Отодвинул оптику от глаз. Снова "впился" глазами в окуляры. Перевёл бинокль на другую цель и покрутил колесико настройки резкости. Король только не прыгал от чудес.

— Это превосходно! Нам очень нужны такие волшебные вещи! — Костя не дал монарху опомниться.

— Переверните бинокль и взгляните на меня великий король! С обратной стороны устройства.

— Немыслимо!

— Вам надо посмотреть лупу, ваше могущество! — Костя уже начал уставать, а Нарх требовал подробностей о каждом подарке. Неожиданно король сменил тему.

— Посланник подарки вашего правителя превосходны! Они стоят трёх таких табунов как вы сопроводили! Я забыл спросить — А как вы обнаружили моих солдат в темном лесу? И, вы там никого не заметили? Или что— нибудь странное? — Жуков был готов к вопросу , но все равно слова из уст короля прозвучали неожиданно.

— Странно? Там все было непонятно и необъяснимо! Поначалу мы думали что это охота на нас. Но потом, когда утром обыскали лес и опушки — нашли раненных и оглушённых солдат — увидели следы пребывания амазонок. Их стрелы, отпечатки копыт кентавров и волкокошек. Поняли кто перебил ваших солдат, великий король, — сержант умолчал, что он заставил славов и танов найти и собрать все гильзы от его собственных патронов СП5, что щедро были разбросаны на местах откуда вёлся огонь по боевикам горцев. РассказКости практически точь в точь слился с тем , что излагали завербованные и оставленные в живых солдаты короля. Опровергнуть слова Жукова было невозможно. Разве что двинуть по следу захваченных лошадей горных наездников. Но путь к преследованию пересекла Амелия своим явлением у чистых ворот и чистой наглостью помноженной на страх гровахов к амазонкам, кентаврам и волкокошкам. Плюс договор о нейтралитете и суверенности территории. Гровахи конечно могли напасть на амазонок . Но на равнинной местности умения бойцов Зонги превышали возможности горцев. К тому же закон о том что смерть одной Амы равна десяти тысячам жизней простых жителей соблюдался воинами Черного континента как закон кровной мести неукоснительно. Вступать с противостояние с Большим Зонги — Нарх Двенадцатый не собирался. Война грозила полным уничтожением и порабощением горной страны. Косвенно слова Кости подтверждали разведчики от нового моста. Армия Зонги действительно переправилась на континент по временной переправе и один из отрядов вполне мог быть направлен к чистым воротам, чтоб контролировать войско горного короля и его передвижения по ничейным землям. Обнаружив засаду, Ама командир заслона вполне могла принять её на свой счёт и преподать урок наглым пастухам. Единственным слабым звеном было то как табун прошёл темный лес. Однако стража у чистых ворот клялась, что табун задержался в лесу не более чем на пару часов. А костёр вполне могли разжечь славы, чтоб погреться и сварить пищу в утренней свежести.

Воевода Гризат вошёл в залу. Впоймал вопросительный взгляд Нарха Двенадцатого и кивнул. Оба солдата клялись и божились, что четыре сотни воинов , которые должны были уничтожить посольство пограничников : были перебиты амами, кентаврами и волкокошками Зонги — до подхода табуна и посольских повозок. А троих из тех, что обязаны были убить посланцев старшины — спасли их будущие жертвы. Сами того не подозревая. Свидетелей попытки нарушить кодекс чести горца по мотивам жадности и предательства стало неприлично много. Так можно и трон потерять. Желающих стать Нархом Тринадцатым — хоть камнями забрасывай — дня не хватит всех перебить. Потому служат у границ — подалее от столиц и замков.

— Великий король, можно убить сразу двух горных козлов одним выстрелом, — начал главный советник тихо, чтобы Жуков окружённый челядью не расслышал ни одного слова. Король благоволил.

— Продолжай, советник.

— Нужно быстрее обменять пленного и закончить сделку с табуном. Танкины трупы , от них мы больше ничего не получим. Затем договориться прямо сейчас об ответном посольстве к погранам — вещи которые привёз иноземец усилят нашу армию, создадут нам хороший слух в народе и заинтересуют всех. Ну и третье почему нам надо поторопиться — отдадим летающего жука этому пограну с просьбой передать — Амазонке на чистых воротах. Он все равно их не минует. И наши солдаты целы , и четыреста коней вернётся в конюшни и загоны. Амуниция тоже стоит трудов и денег. А мы посмотрим как Ама себя поведёт с пограном. Если она действительно из армии Зонги, то узнаем есть ли у них договор о нейтралитете и действует ли он сейчас. В том случае, если действует и Ама не попытается убить пограна, то значит крепость пограничников ещё держится. А если нет , то мы остались один на один с армией Зонги и надо срочно собирать войска к проходу и занимать горные вершины.

Зубова привезли на лошади к повозке с которой сержант прежде выкладывал дары для короля гор. Олег еле-еле держался в седле. Капитан был бородат, грязен, бос, одежда порвана и вымазана. Да и пахло от бывшего пленника горцев не духами. Руки были почти черными от въевшегося в кожу налёта. Под ногтями мрачные каёмки собранной и вонючей грязи. Худое и измождённое лицо сверкало белками из глазных впадин углубленных голодом. Ступни офицера не отличались цветом от земли. То тут , то там видны были полосы запекшейся крови и ссадины. Ввот только взгляд у капитана возгорелся огнём, как у тигра которого скрутили по случайности везучие охотники. Как только понял что не на рынок везут и различил Костю.

Но все-таки, когда он увидел Жукова, в афганке, с броником на груди, армейских ботинках, кепке с длинным козырьком, зеленополосатой майке, что торчала из под расстёгнутой куртки: что-то накатило и сжало горло так, что чуть слёзы не выступили. Наши! Не бросили! Нашли! Вот вам суки горные , драные и жадные! Рука сама согнулась в локте в сторону окружающих чужих всадников и замка , имитируя русский хрен по всей морде, а не моральную сдачу с потрохами, и душой противнику.

— Тааарищ капитан! — Костя кинулся к Зубову. Помог слезть с лошади. Олега шатнуло. Сержант обнял командира.

— Всё хорошо. Мы вас обменяли. Надо уходить быстро. — капитан схватил пограничника за рукав куртки.

— Костя, дорогой! Долго объяснять — там пчёл, его надо вызволить! Его нельзя там оставлять. Это он меня вытащил с Черного материка. Я без него не уеду . — Костя обнял начальника заставы и прошептал в ухо, чтоб окружающие не смогли разобрать.

— Жука сейчас привезут. Мы его якобы повезём менять амазонкам Зонги, но там наша-моя Амелия играет саму себя до плена. Товарищ капитан, надо уходить быстрее, пока её не раскрыли. Они думают что там целый отряд амазонок Большого Зонги. Вашего Летающего оса. — везут к чистым воротам, это выезд из страны гор. Надо поторопиться. Сделайте вид, что вы им благодарны. Если сможете. — похлопал Жуков начальника по спине имитируя успокоение. Помахал рукой в сторону балкона замка.

Олег соображал быстро. Доковылял до телеги по камням и перевалился на сено покрытое плащ палаткой. Нащупал что-то мокрое — оказалась — обыкновенная фляга в чехле обильно смоченном водой. Отвинтил крышку на цепочке. Припал к горлышку губами , жадно двигая кадыком при каждом глотке.

— Пошла родимая! — слав— возница не стал дожидаться и рассусоливать прощание с теми , кто не друг нам пока. Костя сел на коня и помахал рукой ещё раз в сторону балкона замка и поклонился прижав руку к сердцу.

"Я не переломаюсь,— подумал Жуков щедро улыбаясь во всю ширь рта : свите и королю,— а нам главное не гордый вид , а живыми до чистых ворот добраться! А за командира вы уже получили. Я , конечно, не злобная Ама Зонги за которую берут по десять тысяч жизней, но четыреста местных черножопых уродов за плен капитана, тоже немалая плата. И Зря я Нарху бинокль подарил,— прищурился сержант, когда с балкона сдвоенно сверкнули отражением солнца стекла советской оптики "Б-12" ,— Следит паскуда".

Нарх Двенадцатый примерно также оценил достоинства костиного подарка.

— Охрана, — едем за ними! Посмотрим, что там за Амазонка , и как она с этим "послом" обойдётся? — Свита без понуканий заучено поклонилась, провожая правителя и самых близких приближенных. Стража не без удовольствия растолкала некоторых придворных смачно хмыкая, ухмыляясь и бряцая оружием последовала за владыкой гровахских гор.

Гораздо ранее Чистых ворот короткий караван Жукова ожидала четвёртая повозка позаимствованная горцам с Раззгом внутри. Остановились не на долго. Мыслящее насекомое не шевелилось и не подавало признаков жизни. Как только Зубову увидел стандартную повозку славов он не находил себе места в телеге. Ходить было больно. Но капитан знал что это не обязательно. На расстоянии зрительного контакта пчёл уверено принимал и транслировал мысли. Капитан тихо позвал пчёла "шёпотом".

— Слышь, зебра летающая! Это я , хватит притворяться. Нас выкупили. — в ответ не прилетело ни единого образа.

— Помер чтоли? — беспокойство мысли и слова укрыть было невозможно. Капитан спрыгнул с телеги когда она подъехала ближе. Зубов Застонал от боли в босых ногах и заковылял к повозке с пчёлом опираясь на палку прежде заботливо подсунутую возницей. Костя успел раньше. Не без опаски осмотрел громадного насекомого. Брюшко Раззга чуть заметно и часто двигалось, забирая кислород из воздуха.

— Живой, Олег Валерьевич, ваш пчёл. Дышит вон тихонько. — капитан все-таки подошёл ближе. Удостоверился сам и без боязни погладил черно-желто-полосатый мех. Смахнул с боковых больших фасеточных глаз засохшие травинки. Осмотрел три дополнительных глаза на головогруди и сел рядом.

— Я с ним поеду. — заявил Зубов. Костя расширил глаза.

— Нельзя, Тащ капитан. Они поймут, — кивнул сержант назад , где на расстоянии не менее километра маячила пышная кавалерийская кавалькада Нарха Двенадцатого. — он сам по себе , мы сами по себе. Пока Ама не заберёт ! — горячо зашептал Жуков. — извините товарищ капитан! Но! Давайте решим раз : и до самой заставы — здесь командую я и мой заместитель — Амелия! Пока вы в себя не придёте.

Зубов хотел возразить наливаясь командирской гордостью, но его желание было прервано телепатическим шёпотом Раззга.

— Орлег, снова спешишь? Слушай своего освободителя! Эта ходячая вода — жизнью рисковала ради тебя — торопыги. Лучше бы пожрать раздобыл чем чванство выращивать! И запить чего послаще не забудь. — проскрипел сразу в двух головах пограничников разведчик Материкового Роя. Радости капитана не было предела.

— Ууу, живой! Ах ты тигра летающая! — чуть не полез обнимать неподвижную тушку "невиданной зверушки" Зубов.

— Ты бы , червяк ходячий, меня чем укрыл. Ии шёл бы ты,как вы говорите — подальше! К своей повозке! — урезонил пчелиной логикой Зубова летающий зеброос. Зубов хромая шёл к своей подводе и отвечал мысленно Раззгу.

— Пожалуй ты имеешь резон, полосатый. А в башке без спросу снова копался? — Олег думал шёпотом, понимая что и пчёл,и сержант правы, а он подвержен эмоциям, хочет есть, пить, помыться и переодеться. Но пока не до этого. Костя направил мысли капитана в правильном направлении.

— Вы там в телеге пошарьте, таащ капитан. Вещмешочек там и ящичек с "вёслами".

— С какими ещё вёслами ? — подумал Эубов пока не пошарил добросовестно в повозке на которой ехал. Внутри внутри под толстым слоем свежего сена лежал вещмешок с едой, водой, мыльнорыльными принадлежностями и медикаментами, пакет с одеждой, коробки с обувью и оружие двадцатого века.

К чистым воротам Зубов отмыл руки, ноги, лицо, обработал раны и ссадины, переоделся, вооружился, перекусил и незаметно для себя заснул намаявшись от перехода отрицательных мытарств к положительным переживаниям.

У чистых ворот Ама угрюмо сидела на Кроне нахмурившись, как грозовая туча перед вспышкой молнии. Находясь формально на ничейных землях — она ничем не рисковала. Дистанция в два полета стрелы до границы с государством горцев — сводила на нет угрозу получить отравленный дротик в бок грудь или шею. Мара и Тин чутко прислушивались к любому шороху. Выносливость и скорость Крона обеспечивали безопасность в случае погони или попытки нападения превосходящими силами. Кентавр время от времени переступал копытами, ослабляя поочерёдно то одну то другую ногу. Даже своим непоколебимым ожиданием Ама внушала страх любому вероятному противнику. Гровахи оценили и терпение, и место и позу Амелии .

— Сучка, умная тварь! И кентавр здоровый! Такой оттуда пожалуй до валунов из лука дострелит запросто!!

— А может напасть скопом? — нашлись и горячие головы,— Погоняем эту девку и её боевых псов и кошек по степи как зайцев! — смельчака тут же осадили успокоили.

— Нууу, смотайся, оррёл! Тут до тебя Рогн и ещё четыреста храбрецов пропало в чёрном лесу, так ты съезди, поищи их косточки. — напомнили молодому солдату ветераны тысячи оранжевого барса: чьими лошадями сейчас торгует Амазонка. И где теперь их бывшие хозяева. В мир иной никто из наблюдателей не спешил.

Для гровахов, Театр передачи "жука", разыграли даже лучше чем ожидалось. Тем более, что подслушать суфлеров не было никакой возможности. Как только Амелия "удостоверилась" в том что товар лицом, от опушки леса двинулась четырехсоттенная "отара" осёдланных, загруженных оружием и доспехами лошадей. Нарх передал свой бинокль охраннику, чтоб тот считал коней по головам. Пока очередной табун приближался к Чистым Воротам — Ама уводила повозку к дальней кромке деревьев, огибая лес и бегущих навстречу лошадей. Нарху Двенадцатому очень показалось, что его обвели вокруг собственного пальца. И хотя никаких доказательств не было — ощущение не покидало короля ещё долгое время. Догонять и грабить уходящих запрещал кодекс чести горного народа. Ни одной зацепки найти королю не удалось. Количество лошадей, наличие на каждом комплекта амуниции убитых и оружия упорно говорили ртом, что репутация слова амазонок Зонги по прежнему на высоте. Мирный развод Кости и Амелии в степи между горами и лесом, на виду сотен воинов и свиты вещал владыке гор о том,что городок старшины у белой возвышенности не взят армией Большого Зонги и нейтралитет амазонок в отношении пограничников из советского союза действует незыблемо. Однако команду на полный кавалерийский догон костиного каравана, не менее чем двумя тысячами воинов и грабёж по полной программе, если получится настигнуть — король негласно одобрил. За Амазонкой отправили было разведчиков, но из десятка верховых вернулась половина. Из них трое умерли уже на воротах от яда из стрел, которыми угостили их Амелия и Крон. Погоню отложили до утра следующего дня. За это время Костин караван прошёл овражий лес и слился с маленьким отрядом Амазонки. Сразу после этого их трёх повозок соорудили минную ловушку. В оставшуюся впрягли цугом ещё двоих лошадей. Нагрузили сеном и поместили туда насытившегося пчёла. Летающему тигроосу слили всю сгущенку из имеющейся в сухпайках. Сладкое молоко которого набралось почти целое ведро Раззг всосал в два приёма и завалился спать на толстую постель из сена, переваривая "топливо". Жуков гнал обоз скорой рысью, безжалостно бросая уставших и измученных лошадей. За первые сутки прошли почти половину пути и бросили пятнадцать вьючных животных. Пятерых славов пришлось посадить по два и привязать к спинам танкинов. Таны более выносливые и привычные к верховой езде тоже устали, но держались, куда увереннее лесных славов. Зубова пересадили к разумному насекомому в телегу и тот присматривал за своим товарищем по плену и побегу, трясясь на ухабах, выбоинах и ямах. Амелия пересела на одного из свободных коней и командовала передовой разведкой. А боевой кентавр прикрывал налегке кавалькаду в арьергарде короткой колонны. Впереди отряда путь проверяли степные таны. Трижды беглецы пересекали следы больших групп мамов, кентавров, лошадей и чужих волкокошек. Судя по характеру следов часть армии Большого Зонги спешно пошла западнее, обходя белую гору пограничников с одной из сторон. На вторые сутки пути Костя перевёл режим движения каравана на челночный ход. Километр рысью — километр шагом, тысячу метров рысью — тысяча — шагом. Утром третьего дня с ног валились все и таны, и славы, и лошади, и кентавр, и волкокошки. Зато к вечеру очухалась огромная мыслящая пчела. Насекомый забрался на крытый верх телеги и победно загудел крыльями, пугая возницу и тягловую силу. Затем взлетел. Сделал круг над караваном и любезно предложил всем остановиться на передых и привал. Пчёл отправился на разведку поднимаясь всё выше и выше в небо. Забравшись на две тысячи метров улетел назад и обнаружил погоню на привале. На дальности почти дневного перехода. Затем разведчик проверил путь движения впереди каравана. И вернулся не очень радостный. В лагере вокруг единственной телеги не спал и Дежурил Зуб, как самый не умотанный скачкой.

— Ну, что там — пчёл? — Раззг приаэродромился на всё туже крышу повозки откуда и начал свой полёт.

— Сзади нормально. Не догонят. Спят, как вымершие муравьи. А вот спереди — плохо. Мертвые лежат. Убитые вернее. Много. И следы на северо-восток по вашему. Мамонты, кентавры, волкокошки, лошади, люди и даже повозки. Их так много, что пробили ещё две дороги вдоль основной! Это армия. И похоже идёт она к твоим солдатам, человек.

— Сколько — много по-твоему?

— По нашему мнению, так прошли десятки тысяч и тех, и других, и третьих. Что делать будем? Орлег?

— Подумать надо, а пока пусть отдыхают. А ты через час можешь повторить?

— А поесть?

— Вон таны павшую кобылу разделали. Что-то варить поставили. Тебе горячее можно жевать или как ты там питаешься?

— А свежее мясо осталось?

— А говоришь, что я варвар, насекомый!? Осталось — вон на рогожке лежит укрытое. — Трапезу летающей тигры Зубов наблюдать не стал. Сам влез на крышу повозки и вертелся наблюдая в немецкий сорокократный монокуляр-дальномер дальние подступы к лагерю со спавшим товарищами.

Тигра насытился, отдохнул и сделал ещё один уже ночной полёт. Пчёл вернулся без новостей. Предложил Зубу отдохнуть. Капитан подбросил толстых чурок в костёр под котлом с мясом и завалился на два часа в глухой сон. Раззг половину дежурства ел, а вторую половину времени переваривал белки, усиленно шевеля антеннами и тяжко ворочаясь и кружась по сторонам света на крыше повозки. Амелия и Костя спали обнявшись в ворохе сена под телегой, уступив места внутри телеги самым уставшим и измотанным славам и танам.

Утром пчёл сообщил, что горцы наткнулись на следы армии Зонги, посовещались и спешно повернули назад.

— Пчёл, нам тебя сам Господь Бог послал, — оглядел спящих и сделал неожиданный вывод Зубов.

— С тебя ведро сгущенки, — Раззг казалось был сделан не из хитина, а из железа. Только дай пожрать и желательно слаще, гуще и жирнее.

— Снова в мозгах копался? — устало констатировал капитан очередной познавательный уровень юмора и пережеванных человеческих отношений выданный разведчиком Материкового Роя.

— Не обижайся Орлег. Мы Чуть-чуть. Чтоб не заснуть. У вас, у людей, всё так сложно...

— А у вас, летающих зеброосов — значит всё просто? Да? — пчёл оставил без ответа вопрос начальника заставы, а вернулся к более насущным проблемам.

— Потом как нибудь мы тебе расскажем, как у нас всё просто. А сейчас недосуг, Орлег. Надо поднимать людей и прочих. У нас — плохое предчувствие.

— Да тигра, ты тут прав. Мы здесь как на разделочном столе перед готовкой, только повара c ножами пока не видно.

Аргентарис появился неслышно, быстро и неожиданно. Титаническая птица вначале пронеслась со стороны пролива в направлении белой горы, как тяжелый планёр на семиметровых крыльях. Затем плавно развернулась и пролетела над караваном из сотни лошадей и одной повозки ещё раз. Снизу очень хорошо было видно как она крутила головой с большим клювом, наклонённой вниз. Птица снизилась и заложила несколько кругов разглядывая караван. Пчёл было попытался перехватить пернатую громадину. Но аргентавис только прокаркалякал и проклокотал чтото на своём языке. И величаво и легко ушёл вверх набирая высоту. А затем и вовсе поднялся тысячи на три, а то и выше. И Раззг сдался. Выше двух тысяч метров было холодно. Да и скорость у гигантского пернатого превышала возможности большой, но всё же — пчелы. Летающая тигра словно камень снизилась. Сделала круг и опустилась на крышу телеги. Пчёл тяжело дышал и не мог телепатировать некоторое время. Хотя запросы сыпались и от Кости , и от Зубова.

— Раззг , что у вас там? Кто это ? Разведка Зонги? — сержант находился в центре каравана возле крытой телеги на которую и приземлился мыслящий насекомых. После летающих и бегающих кентавров, телепатии, живых ручных мамонтов, вырастающего моста— вполне логично было предположить в арсенале Зонги чего-нибудь летающего.А ещё Ползающего. Плавающего...Землеройного

"Хорошо хоть не дракон или какой трёхголовый змей, или цербер извергающий пламя. Но какая ж она громадная! Наш журавль против неё так даже не воробей! Так — мурашка летающая! Комарик. Как бы худо чего не вышло. И армия где-то рядом! От войска в степи не отобьёмся. Надо в лес уходить! Мало нас даже с пулемётом",— подумал Жуков.

Ама подбросила беспокойства. Опознала творение Черного континента.

— Это аргентавис по-вашему. А по нашему Безник— "смотрящий сверху".

— И много у ваших — таких летающих страусов? — поинтересовался Зубов мрачно, поглядывая на отдыхающего пчёла. — Он на нас бомбу не сбросит? Или другую дрянь? — Ама успокоила.

— Безник — разведчик. Его дело — наблюдать.

— И как же он о результатах докладывает? Телепат?

— Кружит на небольшой высоте над тем кто с ним "работает". И передаёт образные картинки. Если надо увеличивает изображение. Закрыл глаза и смотришь, как кино. Обычно с ним работает специально обученная Ама — "пастух".

— То есть сейчас он нас сдаст по полной? Сколько у нас времени? — Костя пожалел, что не попробовал снести из пулемета аргентависа , когда птица пролетала над караваном впервые.

— Час, не больше. — Ама не собиралась успокаивать.

— Лес далеко?

— По вашему — километров тридцать по прямой, — проскрипел во всех головах Раззг, отдышавшись после неудачной погони.

— А за ним земли танов?

— Примерно, да.

— Тогда так. Кто отстанет — не ждём? Рысью — марш! Что стоим? Живее — тейцы! Иначе нас тут и похоронят! — однако Костя ошибся. Засада ожидала скачущих всадников на опушке леса. Поляна вклинившаяся в гущу деревьев — переходила в узкую просеку, насквозь вырубленную для дороги в лесу. Конфигурация луга: подковой охватывалась зарослями густых кустарников. Головной дозор углубился в лес без помех. Их пропустили, подстерегая более важную "дичь". Первыми неладное почуяли волкокошки, что приотстали от авангарда по степной целине слева и справа. Амелия второй поняла, что впереди засада и спрыгнула на землю с Крона, на лету снимая лук и вытягивая отравленную стрелу из булькающего от резкой перетряски колчана. Крон тут же развернулся боком. Прикрыв хозяйку и мощным телом и щитом. Вторая пара рук кентавра натянула тетиву большого лука. В ответ... Из леса, неслышно шумнув отстреленными тетивами, взвилось с двух сторон, навстречу сбившимся в "кучу" людям и лошадям, целое облако стрел. Волкокошки резко ускорились и попытались выскочить из пристрелянного пространства. Но им навстречу выпрыгнули из кустарников такие же чудища числом не менее десяти на каждую из прирученных Амалией. Завязалась свирепая драка на флангах. Участь Тина и Мары была предрешена. Но обе тигры тянули на себя и время и силы неожиданного противника. Давали крупинку шанса хозяйке, чтоб та попыталась уйти из западни. Очередная туча стрел вывернулась из за деревьев, разя скопившихся на поляне всадников и их лошадей. Костя рванулся к повозке. По пути к лесу совсем недалеко проезжали забытый курган с валуном на вершине. Если добраться до него раньше, чем убьют стрелами, то можно попытаться отбиться от атакующих из пулемёта. Благо в повозке десяток коробок к ПКСу, снайперки, автомат, рпг, одноразовые граники и два шмеля и ящик с ручными гранатами. В лесу раздался трубный рёв мамонта и тут же от кромки растущих деревьев на оставшихся в живых поскакали набирая скорость — Амазонки на кентаврах. Ама орала в суете и воплях раненых, перекрывая ржание лошадей, чтоб те таны и славы, что остались в живых , прежде валили кентавров, и лошадей солдат-рабов, которые приближались в первых рядах. Смерды амазонок Зонги живой стеной прикрывали основную силу атакующих. Крон методично создавал из падающих под его стрелами животных — вал трупов перед собой. Сдаваться среди обороняющихся никто не собирался. Ама транслировала Косте и Зубову, что долго не удержит напор, их слишком много. Пока, есть только один шанс — отступить и остановить орду большого Зонги, не мешкая развернувшись к кургану и использовав на степной высоте оружие двадцатого века. Амы не любят больших потерь. Они к ним просто не привыкли, постоянно побеждая местных бойцов при счете — ноль в пользу противника, благодаря своим способностям и умениям. Поэтому если понесут большие потери то или замешкаются или отступят.

Возница единственной крытой телеги "поймал руками " вонзившуюся в грудь стрелу, и поводья перехватил Зубов. Костя свалился с подбитого стрелой коня и прыгнул в телегу под защиту деревянных досок обшивки.

— Гони назад, капитан! Гони на курган! Быстрее! — повозка заложила крутой вираж по целине. Рразвернулась обратно. Цуг лошадей чудом не прихватил ни одного дротика и понукаемый неумелой рукой, воплями и хлыстами выстрелов Костиного автомата связка коней пошла с рыси на галоп.Лошади чуяли неминуемую смерть позади себя. Пчёл взлетел верх в самом начале резни и барражировал на недосягаемой высоте над поляной постепенно смещаясь за повозкой в сторону кургана.

Около пятисот рабов-каравахов хлынули за телегой легко опрокидывая единичное сопротивление на своём пути. Из леса появились пять мамонтов и уверенно двинулись с сторону окружённых: Амелии и Крона. Амазонки на кентаврах окружили двоих бывших сослуживцев и ожидали мамонтов, чьи толстые шкуры были почти неуязвимы для обычных стрел. К тому же стрелы у Амелии и Крона закончились. Подошли к концу и те дротики, что можно было подобрать с земли вокруг.

Ама обнажила мечи. Крон отбросил ненужный лук, выставил высокий щит и взялся за копьё и меч. Плотное кольцо из почти сотни кентавров и амазонок сужали пространство до обороняющихся, медленно двигаясь за пятью мамонтами. Ударом бивней Крона повалили на землю и мам поставил на бок кентавра колоннобразную переднюю ножищу. Задавленный кентавр захрипел и забил ногами, замахал руками, но ничего поделать не мог. Командирша амазонок потребовала в голос, игнорируя телепатию.

— Я Звелия — командир отряда. Сдавайся, Ама первого взятка, иначе ты увидишь, как умрет твой кентавр, а потом волкокошки. Амелия подтянула громадный щит Крона и одела ремни через плечо, полностью прикрыв щитом спину и ноги сзади.

— А я думаю что ты трус -командир и вызываю тебя на бой, как свободная Ама. Что, боишься потерять власть над отрядом? Один на один как положено по чести? А? Что молчишь? Боишься смерти?

— толпа вокруг несколько затихла. Вызов Обрекал на потерю должности. Но командир амазонок имела своё мнение на этот счёт.

— Ты давно не была среди нас и отстала от последних указов хозяина. Зонги разрешил воевать без правил до полной победы. Главное результат, милочка. Так что свой порыв оставь при себе. Либо будешь сражаться не со мной, а с моим заместителем, командиром первой полусотни, потом второй, потом с десятником и так далее пока тебя от усталости можно будет повалить мизинцем. Понятно? — свою помощницу Звелия точно приструнила моментально. Зато отказ от поединка отрицательно восприняли остальные Амазонки. Амелия обнажила мечи.

— Попробуй возьми.

Мамонты двинулись вперёд почти одновременно повинуясь неслышному приказу. Амелия отступила от идущих на неё горообразных животных, но тут же получила удар бивнем в спину. От сильнейшего толчка — упала лицом вперёд еле успев, отбросить мечи и упереться в землю руками. Хобот мамонта придавил женщину к земле сверху щита, как охотник мелкую черепаху на пляже.

— Ну, что? Хочешь ещё поединка? — ответить Амелия не могла физически, вжатая тяжестью в землю. Звелия начала спуск со своегот мамонта. Но тут от кургана примерно в километре от места схватки раздались первые длинные очереди из пулемёта.

ПКС не умолкал долгие пять минут, прерываясь лишь для того чтоб перевести ствол на другую цель. Издалека отчетливо было видно следы трассеров, которые щедро косили кавалерию рабов-каравахов на подступах к высотке. Огненные стрелы вылетали до тех пор пока не закончилась первая лента на двести пятьдесят патронов.

-Лента! — Заорал Костя подавая команду капитану. Пока Жуков открывал крышку ствольной коробки, пихал первый патрон в приёмник, захлопывал крышку и отсоединял старую и присоединял новую коробку к крючку — капитан выпустил в наступающих всадников два магазина из своего "весла". С удовлетворением отметил, что целиться надо по лошадям, а не по всадникам. Конские трупы создавали помехи движению остальных. Мешали слаженной лавиной прорваться к перевёрнутой повозке на вершине кургана. Костя шваркнул затвором, вернул рукоять назад и снова застрочил. Но уже короткими очередями по остановившейся кавалерии, медленно и неуклонно превращая её в пехоту. Зубов менял спарки магазинов, когда что-то ударило его подряд несколько раз в спину. В суматохе боя капитан забыл, что их очень легко охватить сзади и зайти с тыла. За что и поплатился. Прикрываясь впряжёнными цугом лошадьми, каравахи окружили повозку с тыла и почти десять лучников одновременно натянули луки.

Со стороны леса зрелище на холме завораживало. Сверху от перевёрнутой крытой повозки -книзу высотки проносились красноватые быстрые молнии трассеров и разили лошадей и всадников наповал, создавая бруствер из мертвых животных и людей. Кто то бился в конвульсиях, ктото вопел, дико ржали лошади в предсмертных судорогах. Если бы броник Зубова был с воротником, то может он бы и спасся. Веерная очередь из автомата совпала с залпом кочевников. Зубов ранил двух и убил одну лошадь. Попал в пятерых стрелков, но сам получил дротики в грудь и шею. Грудь защитил броник. А вот шею защитить было нечем. Жизнь вытекала из командира тугими толчками вместе с кровью из разорванной артерии. Услышав длиннющую очередь до упора затвора в подаватель, Жуков обернулся. Так стрелять могли только в момент смертельной опасности. Добил остальных стрелков. Бросил пару гранат на склон в тыл. Тронул шею Зубова пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Зубов умер быстро, в бою. И спас сержанта от неожиданного нападения сзади.

— Млять! — какое-то успокоение пришло в разум Кости со смертью капитана. Дальше Жуков действовал как робот. Менял ленты. Швырял гранаты. Добивал, не щадя раненых, ступая и переступая через наваленные трупы. Вернулся к повозке. Достал Толстую трубу "шмеля-М" вывернул прицельные монокли, взвёл ударник, прицелился и нажал на спусковую скобу. Отдачи от выстрела не почувствовал. К пяти мамонтам, что окружили Амелию полетел "змей горыныч" в тубусе с зажигательно-термобарической смесью. Костя целил в холку того мама, что стоял к нему "спиной с хвостом", закрывая Амелию.

Цилиндр со взрывчатой смесью стукнулся о череп мамонта. Мгновенно распылился от подрыва разрывного заряда, смешался с воздухом... Тут и рванул основной взрыватель. Воздушно капельная взвесь туманообразной взрывчатки разрослась огненным шаром над местом где собирались взять в плени Амелию и её кентавра. Пламя поглотило всех мамонтов и почти половину тех кто окружал место плотным кольцом. Остальных разметало в стороны как неживых кукол. Черный дым поднял грибовидное, липкое облако гари и пепла над местом взрыва. Спешенные каравахи из тех, что остались живы кинулись наутёк, некоторые упали на колени. Жуков не щадил никого. Обрезал постромки у оставшейся невредимой лошади. Привязал похурджинному четыре коробки с лентами через круп лошадки. Закинул за спину пулемёт и уверенной рысью двинул к месту, где дымились обожженные туши мамонтов. Кричали Амазонки и ревели кентавры. Если кто-то из армии Зонги ещё и был в лесу в виде резерва. То после такой демонстрации отступил восвояси. Тин и Мара воспользовались тем, что противники замешкались в момент взрыва, и не получили никаких команд сразу после оглушительной вспышки. Тин перепрыгнул через противостоящего соперника и бросился на помощь Маре. Драться с двадцатью одинаковыми по силе волкокошками — двум раненым, было бессмысленно. Тин пробил брешь в окружении Мары и умчался в лес.

На опушке стояла огромная сосна с разлапистыми отростками толстых ветвей по середине высокого ствола. Туда и забрались обе побитые, подранные, но не побеждённые волкокошки Амелии. Два преследователя попытались добраться по стволу до Тина и Мары, но не солоно хлебавши, были сброшены вниз с рыком, битыми головами, рваными ушами и порванной шкурой.

Кутерьма с волкокошками неукрылась от Жукова. Почти полленты всадил в стаю вражеских волкокошек под деревом сержант, прежде чем чудовища благоразумно скрылись, подвывая от жестоких ранений, в гуще леса. Костя добавил пару очередей в след удравшим хвостатым хищникам и снова поменял коробку. Теперь надо было зачистить поляну возле мамонтов и найти хотя бы труп Амелии. В том что Амазонку убили сходу сержант не сомневался. В помощь ему хромали от опушки слезшие с дерева Тин и Мара. Пока громадные кошки подходили Костя методично и безэмоционально достреливал одиночными всё, что пыталось шевелиться, стонать и уползти.

Амелию нашли под щитом Крона в кругу из обгоревших мамонтов благодаря Тину. Собственно щит её и спас от гибели. Вокруг воняло обгоревшим мясом, палёной шерстью и порохом. Пока Костя реанимировал оглохшую и беспамятную Амазонку — волкокошки добивали любого, кто пытался подняться и шевелился — без пощады. Оказывать им сопротивление было некому, пока один из поверженных и прокопченных мамонтов не начал подавать признаки жизни.

В суматохе и суете событий на предполье леса, что многим участниками стоили будущего, никто не успел заметить аргентависа, который парил над местом жестокой стычки между двумя мирами, практически — с самого начала побоища. Птица продолжала кружить скрупулёзно фиксируя события. Вот мамонт поднял голову, махнул ухом, попытался выпростать зажатый чужими телами хобот. Застонал утробным гулом от боли, бессилия и унизительного положения. Хобот устало опустился на закрученные исполинские бивни. Вот сержант вскинул пулемёт и прикрыл собой лежащую за спиной Амелию. Две волкокошки присели прицеливаясь в голову ожившего протослона. Казалось поток пуль вылетит из накалённого ствола и разворотит сейчас череп хоботного очередью в упор. Но что-то пошло не так. Шевельнулась рука Амы. Жуков опустил оружие, кошки вопросительно повернули морды к лежащей хозяйке. То, что услышал Костя и Тин с Марой по телепатическому каналу, более похожее на шёпот, удивило не меньше, чем обнаруженный Амалией высоко в небе аргентавис. Ама просила не убивать выжившего мамонта.

— Хватит смертей. Он достаточно настрадался. — Костя недоверчиво посмотрел в левый глаз мамонта, что беззащитно лежал обожженный, оглохший и поверженный под ногами. Поставил ботинок на громадную щеку и навёл ствол на зрачок.

— А если он не захочет, или передумает? Он на нас только что нападал, пытаясь убить.

— Милый. Мам — животное и будет выполнять команды дрессировщика-Амы. Зонги таким образом улучшил мамонта и подправил для себя творение создателей. К тому же, нам сейчас не помешает сильный помощник. Или вы меня на руках понесёте? — Костя огляделся, взял любимую за руку. Кожа холодила пальцы. Поцеловал несколько раз внешнюю сторону ладони. Острожно положил руку на грудь. Ама не смогла даже уголком губ улыбнуться ласке.

— Костенька, — впервые ласкательно назвала мужа женщина-воин. Жуков испугался именно этого слова. Только для тех, кто видит свою смерть не существуют правила, догмы поведения, моральные препоны в общении. Ама беспокоилась о всей оставшейся в живых группе,— Надо уходить. Быстрее. Аргентавис вернётся через час, ещё час потребуется на реакцию в стане Зонги. Ещё час минимального ходу, в лучшем случае два-три и нас нагонят. Безник наведёт точно на наш маршрут. — Амелия безуспешно попыталась встать, но сумела лишь чуть приподнять голову.

— Лежи ласточка, моя! Не надо вставать! — далее произошло ещё одно Воскрешение из мертвых. Возница поднялся из— под вороха трупов с ополоумевшими глазами. Стрела на излёте застряла в плотных слоях толстой подкольчужной куртки, лишь сбив слава с повозки. Потом ему добавили по шлему перначем, затем сшибли грудью лошади под копыта. Под конец завалили трупами, что откинуло взрывом термобары "шмеля". Теперь слав смотрел ошарашенными глазами на поляну усеянную трупами лошадей, кентавров, мамонтов и амазонок и не понимал почему он остался жив в этом месиве куда более умелых и сильных бойцов.

— Эй, чужеземец! — осмелел слав, узнав знакомое Костино лицо,— мы на небе?

— Не. Пока на Тейе. Ты что, не рад? — мамонт в десяти метрах от возницы махал ушами, пытался забросать обожженые бока пылью из хобота и утробно урчал и мычал от приступов боли, переступая и раскачиваясь огромными бивнями и головой. Слав попятился.

— Сгинь, зараза! Изыди отродье! — трижды стукнул себя по левому плечу правой рукой оживший боец.

— Не бойсь— не тронет! Как зовут?— Попытался отвлечь от надвигающейся паники и реакции отходняка Жуков. Слава заколодило.

— Чего? Кого? Меня?

— Ну, не мамонта же!

— Персений.

— Ты , вот что, Персений — на , водички глотни и быстро собери лошадей. Почини постромки. Запряги в телегу. И давай повозку сюда. Справишься? — выбора у Персения ноль да ничего. Или работой себя занять или кошмары пытаться осмыслить. Если второе так и свихнуться недолго. Поэтому слав подсознательно выбрал первый вариант.

— Ага. Так я того— пошёл ?

— Давай-давай Персений , шевелись!

Вытаскивать Амелию из месивах трупов кроме Кости -некому. Пчёл бдил сверху, волкокошки с боков. Амелия оказалась легче, чем кажется. Обнять не могла. А дорога не асфальтом выложена в сквере городского парка. Трудно выносить. Зато может говорить мысленно , перетряхнутый взрывом мозг Амазонки.

— Костенька, ты так сильно не переживай. Я сильная. Все части целы. Вот только голова что-то болит. Да руки ноги не слушаются.

— Молчала бы Емелюшка. Силы побереги. А то как славка говорливая стала. А раньше командовала — куда там старшине! — Пытался шутить Костя, стараясь не наступать на человеческие и лошадиные останки и обходить кентавров с убитыми взрывом амазонками. Амелия болтала неживыми руками и ногами в такт движениям. И это Жукову очень не нравилось и напрягало.

— А ты мне ни одного подарка не подарил ещё. — вот пойми этих баб. Тут смерть ходит кругами, а ей мзду подай-принеси любовную.

— Как не подарил? А ожерелье алмазное!?

— А ты же Костя сказал , что вместо ошейника!

— Тюуу, так то шутка была! Тебе все славки до сих пор завидуют! И ты в одежде этой — самая чудная! Ну, ежели в бане там , или ещё где.— Амелия словно не слышала Костю.

— А для души , для сердца?

— Так вон же на свадьбе сколько надарили, — Жуков понимал что его в чем-то обвиняют. Но главное , что Амелия жива. Пусть хоть что болтает.

— Так то не ты. Чего то от тебя хочу.

— Цветы что-ли? Слушай Емелюшка — погоди с цветами. Давай выберемся. А вообще Интересно : почему они тебя сразу не убили? Крона вон, не пощадили, — кивнул Костя назад ,где лежал мертвый кентавр Амелии.

— Заболтала. Они не поверили, что я беременна двойней, — обыденным тоном отозвалась жена.

— Что? Как беременна? Сколько?

— Обычно, милый, как все женщины. Вот, и ты меня на руках носишь.

— Погоди, Агф говорил что вы не можете?

— А его жена сказала , что любовь чудеса творит.

— Что ж ты молчала? Я ж вас чуть не убил!

— Ну, не убил же! Или ты не рад?

Костя особенно острожно положил на сено в телеге "разговорившуюся" жену. А после — со всей дури стукнул кулаком в поперечную доску, так , что та заунывно треснула, немного не сломавшись полностью поперёк.

— Допрыгались! — сказал он самому себе, поздно осознав, что его реплику как минимум услышали и распознали трое: Ама, пчёл и возничий.

Итого, соображал сержант. В остатке: две подбитых кошки, "кучер" — Персений, убитый командир, раненая беременная жена, чёртова птица, пчёл и мамонт с телегой и лошадьми. Нужно срочно убираться отсюда, пока на нас пернатый разведчик очередной отряд амазонок Большого Зонги не навёл. Мамонт подошёл к повозке тихо и протянул хобот внутрь. От такого нахальства опешил и Костя, и слав на "козлах". Волкокошки спокойно наблюдали. Мамонт махнул ушами. Убрал хобот из телеги и зацепился кончиком носа за торчащую деревяшку позади повозки. Жест недвусмысленно показывал , мол, я иду с вами за телегой. Амелия выдала Косте сообщение.

— Не бойся. Мам напуган. Ему страшно. Ппойдёт с нами. Зовут Гром. Будет меня слушать. Кошки присмотрят.

— Напуган? А такого разве можно напугать? Ну, если ты хочешь — пусть идёт.

— Не злись. Мам поможет в пути.

— Хорошо. Пусть похоронить наших вначале поможет.

Мам легко вырыл бивнями братскую могилу. Перенёс в яму всех погибших славов, танов и кентавра. Костя сказал пару слов и перекрестился. Над холмом поставили крест из перевязанных остатков копий. В голове могилы оставили шеломы. В ногах несколько порванных кольчуг. По периметру Костя с возницей воткнули мечи, копья, щиты. Чтоб зверьё местное не лезло. Командира завернули в плащпалатку и забрали с собой.

— Дома похороним , — коротко объяснил своё решение Костя.

После короткой "панихиды"

Пчёл высказал своё мнение.

— Я полетаю пока над лесом.

Маленький отряд двинулся в сторону белой горы, обходя главный город танов по большой дуге. Отклонялись в юго-восточном направлении от прямого пути. Появившаяся в конце дня Речка Золотинка обрадовала всех и особенно мамонта. Мам затрубил и ринулся к воде. Мамонт напился и с удовольствием поливал себя из хобота, как из огромного и живого шланга. Надо решать, как идти дальше. Тело Зубова везли на себе вьючные лошади. Ама — не ходячая, отлеживалась в телеге. Отряду предстояло двигаться вдоль реки, где-то по берегу, где-то по краю воды или кромке леса. Одно успокаивало — Аргентавис более не появлялся. То ли у армии Зонги пропал интерес к маленькому отряду, то ли нашлись другие причины, но группу Жукова никто не преследовал.

— Что случилось? — долгожданный привал ожидали все и лошади, и звери, и люди. Мамонт ушёл пастись. Кошки поделили время — одна двинулась на охоту, а вторая улеглась дремать у повозки. Слав стреножил лошадей и улёгся под телегой, тихо ругаясь на огромную и страшную волкокошку уснувшую с другой стороны колеса.

— Всё хорошо. Делаем привал. Лошади устали. Амелия, ты как?— Костя переживал за не земную женщину, как никогда и ни за кого в своей жизни.

— Ничего, милый, я сильная. Что, телега дальше не пройдёт?

— Да. Похоже придётся повозку бросить.

— Тогда, надо будет мне вставать.

— Не спеши. Утром что-нибудь придумаем. Пока — лежи. Пить хочешь? А есть? Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо любимый, хорошо.

А завтра если не придумаешь — привяжи меня к своей спине. И поедем верхом. Я вела тогда своих Ам и мамов здесь, вдоль берега. Пройдём — не переживай. А за мамонта не беспокойся. Он поест, напьётся и может три дня идти без остановок — выносливый.

— Ладно, отдыхай милая, — целовать любимых иногда не только приятно , но и полезно.

Костя обошёл немногочисленное войско, оглядел и озадачил пчёла.

— Жук, ты как?

— Нормально. Меня зовут Раззг.

— Я учту. Ты с нами или сам по себе?

— У нас есть выбор? Человек?

— Почему ты с нами?

— Командир обещал помощь. В возвращении домой. На мой континент. Говорил, что может договориться с вашими, которые плавают по океану. Сейчас Орлега больше нет. Ты можешь выполнить его обещания?

— Могу. Но и тебе, Раззг, придётся на меня поработать. Согласен?

— Э, а что есть другие варианты? Само собой — согласен.

— Начнём прямо сейчас. Ты на охране, пока не стемнеет полностью. Потом будишь слава. Отдыхаешь сам. Затем он будит меня. Это часы. Когда вот эта короткая стрелка встанет напротив цифры ... Вот здесь. А эта покажет направление сюда, — ткнул пальцем в двенадцать на циферблате сержант, — меня поднять. Объяснишь славу?

— Попробую.

— Тогда я мыться, есть и спать.

— Добрых снов.

— Смотри — одна кошка на охоте. Но будь осторожен.

— Не волнуйся командир. Раззг умеет охранять.

Ночь на удивление прошла спокойно. Даже слав растолкал Жукова точно по времени. Костя выдал вознице банку тушенки, пять сухарей и насыпал горсть кубиков сахара рафинада. Сержант видел в ПНВ , как вернулся с охоты Тин и приволок для Мары тушу крупного оленя. Самец видимо насытился ещё в лесу другой добычей , потому, что самка в одиночестве съела оленя в течении часа. Огромные челюсти без труда перемололи кости и сухожилия трофея. Тин и Мара заглянули по очереди в повозку. Удостоверились что хозяйка спит, обошли лагерь и легли рядышком у телеги.

Утром каждый занялся своим делом. Слав набил копьем рыбы в реке и принялся её жарить. Костя сварил кулеш из тушенки. Пчёл улетел на разведку. Ззаодно поохотился и подкрепился тем, кого изловил в сумерках и речном тумане. Мамонт дремал прислонившись к двум соснам не опалённым боком. От могучих вдохов и выдохов деревья равномерно поскрипывали. Лошади паслись недалеко совершенно не беспокоясь о безопасности. В ночном лесу не нашлось хищника, что посмел бы напасть на десятку лошадей у самого носа двух голодных волкокошек.

За ночь Костя придумал как решить проблему с передвижением Амелии по реке. Сержант со славом и с помощью мамонта связал обычный двухслойный плот. Мам затолкал на брёвна телегу с Амазонкой. Повозку закрепили на плоту растяжками. Грома впрягли в сварганенную самодельную упряжь. Оставалось только командовать огромным животным, чтоб оно держало ровный ход и шло по правой стороне реки против течения. Остальные лошади или двигались по берегу, или плыли со славом во главе. Глубина реки в самом опасном месте едва доходила мамонту до кончика уха. Он спокойно мог идти по середине реки, почти не напрягаясь. Волкокошки двигались за плотом по лесу, вдоль обоих берегов. Костя и пчёл обосновались на телеге. Жуков рядом с Амелией. А Раззг на крыше повозки. Мыслящее насекомое поднималось в воздух перед каждым поворотом реки. Иногда Раззг приносил добычу, которой "подкреплялся" без всякого смущения или стеснения. Мамонт шёл против течения спокойно, как ледокол раздвигая воду. Иногда по берегам поросшим лесом мелькали силуэты волкокошек.

Костя поставил повозку на плоту в длину по отношению к движению реки. Амелия лежала внутри телеги так, что видела мамонта, который волок на себе плот с вагончиком и могла зряче управлять мамом. Впереди показался очередной поворот русла.

Пчёл вернулся из разведки и сразу свесился с верхней планки головогрудью вниз, как бы усиливая важность новости. Некоторое время молчал, отдыхиваясь после полета. Но обычно разведчик просто телепатировал с крыши результаты наблюдений, а тут лично головогрудь с глазищами вытаращил на Костю и Амелию.

— Что у тебя Раззга? — большие боковые глаза протопчелы переливались движущейся водой и небом, отражая окружающее пространство в тысячах фасеток. К внешнему виду насекомого и манере общения потихоньку привыкли. После трёх дней хорошего питания мех Раззга заблестел ухоженным шёлком. Хитин победно сверкал отдраенной чешуйчатой броней. Желтые полосы придавали Пчёлу общую схожесть с волкокошками. Вот только отсутствие правой челюсти портило общую картину и уродовало облик летающего красавца. Усы пчелы постоянно двигались как антенны РЛС, щупая пространство вокруг.

— Не знаю, как и сказать.

— Не тяни. — Ама остановила Грома, и тот медленно подошёл к зарослям осоки у берега. Собрал хоботом добрый пучок местного камыша, и сунул в рот, шелестя торчащими стеблями о закрученные бивни. Вода медленно обтекала колоннообразные ноги гороподобного мама. На берегах появились силуэты обоих волкокошек. Пчел отдышался и сообщил.

— Впереди, за поворотом — стадо мамонтов по 'колено в воде'. Объедает местный камыш также, как наш Гром. Штук тридцать-сорок. Все в упряже. Вокруг — ни одной Амазонки или кентавра. Летал над ними повыше, чтоб не сшибли стрелой из засады. Долго летал. Если бы там кто был — заметил бы. — Белая гора давно возвышалась над левым берегом, увеличиваясь в размере с каждым пройденным поворотом реки. Ещё чуть и дома. Костя даже пытался разглядеть в бинокль черный зев в пещеру с переходом на фоне доломитно-светлого отвеса возвышенности.

— В упряже все? — удивилась, переспросив амазонка

— Да. И даже сумы переметные у некоторых висят по бокам полные. Где оружие видно. Где вещи какие-то торчат. — Зеброос обыденно чистил антенны и передние лапы во время 'разговора'

— Тебя видели? — ситуация настораживала своей неизвестностью. Жуков хотел знать подробности

— Конечно.

— И как прореагировали? — пытал пчёла Костя. Амелия молча слушала вопросы и ответы. Плот чуть покачивало на воде, придавая покойный ритм наступившему утру.

— А никак — жуют траву дальше, вроде как их кроме этого ничего не волнует.

— Амелия, что это может быть? Мамонты могут сами по себе бродить? На чужом континенте? В ремнях сбруи?

— Только под руководством наездника. — Ама ответила, как отрубила аксиому.

— Неа, — покачал почти по-человечески пчёл на урезе крыши. — Точно — вокруг никого.

— Слетай-ка ещё раз, Раззг? А? Сможешь? — Костя задумчиво глянул на вычищенный после предыдущей стычки пулемёт. Боезапаса к ПКС осталось только пять коробок.

— Фух, куда деваться. — тигропчела затопталась на месте и переползла с уреза на крышу.

— А мы пока тоже позавтракаем. — кивнул на мамонта Жуков и посмотрел на Амелию. Женщина что-то напряженно обдумывала. — Амель, как такое может быть? Ваши же мамы?

— Если только, что-то произошло со всадниками. — медленно 'произнесла' амазонка.

— А кто у нас тут может угробить, пятьдесят амазонок? Если они наверняка идут под охраной, как минимум: двухсот или трехсот кентавров и тысячи рабов каравахов? Да на каждом кентавре по амазонке? И где те кентавры?

— Ах да, — пчел ещё не улетел, — Забыл, с этими мамонтами, почти рядом с нами у берега лежит раненый кентавр. Похоже мертвый. Но лучше проверить. Рядом седло. Рваные ремни. Оружия нет. Может, притворяется?

— А как лежит?

— Головой к воде. Ладно, я полетел. Над повозкой раздался зудящий звук крыльев. Мамонт на берегу махнул ушами и хвостом, провожая черную точку в небо над лесом и рекой.

— Я пошлю Тина проверить. — Амелия уже могла привставать и сидела на наваленной Костей куче сена за спиной.

— Хорошо бы, милая. Ты как?

— Нормально, Костя. Я сильная. Видишь уже сижу. Скоро ходить начну.

— Так что с мамонтами? Могли их так таны расколошматить?

— Вряд ли. Думаю, армия Зонги полезла на твоего, то есть нашего — старшину. И тот им дал отпор, пока нас не было. Вот только как он умудрился оставить в живых такую орду мамов, а наездников уничтожил? Что с их погонщицами?

— То есть на Черном континенте мамонты вот так вот просто пасутся без присмотра? Сами по себе?

— Конечно. Если надо вызываем, отбираем, седлаем, напоминаем элементарные команды и в поход. В основном берем самцов.

— Надо было пчела спросить — были ли там самки?

— Да. Если самки есть в стаде — значит, Зонги поголовно мобилизовал восточный анклав материка.

— То есть не вся армия пришла мстить за мост? А только четвертая или пятая часть всего войска?

— Да, милый. А отсюда следует, что у нас ещё множество проблем с Черным материком. Если Зонги двинет сюда всех своих подчиненных, боюсь, у вас патронов не хватит.

— Что ж там с городком, интересно?

— Подождём Пчёла и Тина.

— Давай поедим, милая. У тебя трое голодных ртов, — попытался пошутить Костя.

— Ну, корми, любимый.

Новости не заставили себя долго ждать. Первым заявился Тин, чуть не распугав лошадей обоза и слава — Персения.

— Чур тебя, — трижды ударил правой рукой по левому плечу сам себя возница, когда громадная волкокошка прошла мимо в десяти шагах от костра, нагло облизнувшись в сторону лошадей.

Кот сообщил, что кентавр у воды жив. Но не может двигаться. Передняя правая нога перебита чем-то. Кент хочет пить и умирает от жажды. Подвинуть к воде весящего почти тонну кентавра Тин никак не мог. Выкопать канал к морде, чтоб отвести воду, мешали корни деревьев.

— Надо Грома отправить туда. Сможешь? — Амелия кивнула. Мамонт почти тут же среагировал. И медленно пошел по реке, огибая поворот. Когда Гром скрылся за обрезом берега, Амазонка закрыла глаза и отключилась от окружающего мира. Теперь она смотрела глазами Грома, слышала его ушами и воспринимала его органами чувств. Мамонт осторожно подошёл к распростертому у кромки реки полуживотному. Кентавр не добрался до воды примерно на метр. Мам осторожно копнул бивнем почти у самых губ четырёхрукой полулошади. В яму тут же ринулась речная вода, обваливая края. Голова кентавра погрузилась передней частью в выкопанное углубление. Животное вздрогнуло. Открыло глаза. Жадно потянуло воду в глотку. Амелия придержала хоботом мамонта голову кентавра и осмотрела ногу у груди. Верхняя часть имела рваное отверстие на коже от 12,7 миллиметровой пули пулемёта 'Утёс' и выходное у кромки живота. И означало — что стрельба по копытному воину велась сверху вниз. Всадника, кентавр явно потерял и не собирался его искать, так как был уверен, что не найдёт. Его хозяйка или убита, что само по себе неимоверно, или, что ещё более невозможно, но вероятно — безвозратно взята в плен. И кентавру это известно, иначе не сбежал бы, а бился за повелительницу до последнего вздоха.

— Можешь встать, кен? — протелепатировала Амелия ожившему получеловеку.

— АААа, попробую. — В оттенках телепатического сигнала не было никакой уверенности.

— Тогда лежи, мы рядом, скоро подойдём. — Будешь теперь моим вторым Кроном или умрёшь. Выбирай раб. Мои волкокошки голодны с утра. — Амелия знала, как надо говорить, повелевать и добиваться послушания со своими бывшими земляками. Четыре могучих руки кентавра очень бы пригодились отряду в неспокойной и неясной обстановке вокруг реки. Тин подошёл к лежащему беспомощно кентавру. Сел так, чтоб пасть и клыки хорошо было видно и зевнул жуткой челюстью с белыми и голодными зубами внутри.

— А если предаст? — Спросил Костя, слушая комментарии жены к происходящему. Амелия так и сидела с закрытыми глазами. Сразу оперируя с четырьмя телепатическими каналами, что требовало серьезной концентрации.

— Не предаст. Он так устроен. Кому присягнул — не изменит. Теперь он мой раб до самой смерти. Или, пока бывшая хозяйка не воскреснет. Что вряд ли. Ему стыдно, он сбежал с поля боя. Теперь будет стремиться загладить вину любым путём.

— А как рана?

— Зарастёт. Обмотаем бинтами, чтоб не кровоточила. Зарастёт, как на мне дыра от твоего ножа. Мы ведь на Тейе.

— У меня не было выбора, любимая? Прости. Но ты тоже меня бы не пощадила тогда.

— Ладно. Забыли. Не мешай, милый. Тяжело вас четверых вести и отвечать.

— Понял. Молчу.

Гром таки смог принести на бивнях раненного и ожившего кентавра в лагерь. Стоять самостоятельно новый Крон не мог. Жуков с помощью Персения обработал рану. Почистил копыта. Осмотрел получеловека. Кентавру дали поесть. Полуконь благодарно прохрапел что-то на своём языке и уснул, умаявшись и расслабившись от невзгод и страданий. Хорошо, когда ты раненый и полуживой кому-то нужен на этом свете.

Пчёл прилетел, когда лагерь отдыхал в обеденное солнцестояние.

— Долгонько ты, — оценил молчащего пчёла на крыше повозки Костя. Живот тигрооса тяжело и часто дергался, перемалывая захваченный легкими кислород. Передняя лапа-рука тряслась, подрагивая плечевой мышцей. Из оконечности брюшка пару раз выглянул и спрятался тонкий стилет черного жала. Пчёл явно волновался. Ответил в своей обычной спокойной манере.

— Пришлось помотаться. А у вас пополнение, я гляжу.

— Не тяни жало за кончик. Рассказывай. — Пчёл не собирался ничего утаивать. Оказывается он добрался почти до Белой горы и вернулся назад. Разведчику срединного роя было, что рассказать Жукову и Амелии.

Старшина проснулся от того, что его толкал в плечо и тряс дядя Федя.

— Федоренко! Что? Зонги? Снова? — красные от недосыпа глаза Грязнова пытались сосредоточиться в слабом свете керосинки на силуэте пограничника.

— Морпехи пришли, тащ старпрапорщик! — Федя оставил лампу и вышел из нутра пещеры к обзорным башням.

— Слава богу! — в живых, после нападения амазонок осталось двенадцать погранцов, считая и старшину. При штурме погибли почти все ВПБГэсники Жукова. На них висела охрана внешнего забора городка. И расквартировался взвод в домах славов рядом с периметром и деревянными башнями ограждения. Вначале в городок начали прибывать таны. Они рассказали, что такого набега не помнят даже прадеды. Столько войск Зонги ещё никогда не посылал для усмирения континента. Амазонки взяли столицу танов штурмом с ходу — проломив мамонтами стены и ворота в нескольких местах. Ворвавшись в город рубили, резали и закалывали всех кроме детей и молодых женщин. Пленным, что взяли: рубили пальцы на руках, резали уши, выкалывали один глаз. При малейшей попытке противиться отрубали правую руку до локтя. Заполошенные таны из предместий бросали всё и бежали, но их нагоняли и терзали на месте волкокошки армии черного континента. Мелкие группы прорвавшихся к городку танов, выглядели ополоумевшими и попытались перейти реку под защиту нижней башни. Угрозу нависшую над городком поняли лишь, когда на городок вышла передовая линия амазонок. Пограничники из взвода повышенной боевой готовности не могли открыть огонь сразу — впереди сплошных колонн кавалерии выползающих из леса мамонтов и всадников поддержки шли изувеченные пленники мужчины танов. Задержка во многом послужила на руку армии Большого Зонги. Войско вышло к городку в предутренних сумерках и остановилось собираясь в кулак перед атакой.

— Тащ старшина, что делать? — рация тревожно замолкла. Под городскими стенами из брёвен стояла орда превышающая любое воображение. А войска Зонги всё подходили и подходили легко ломая, лес с помощью мамонтов. Каравахи гнали толпу изуродованных танкинов под стены к воротам. Старшина не имел достаточного обзора из своего казармы склада и поэтому вынужден был уйти на гору в первую башню около пещеры. Оттуда оказалось, что положение окруженных ещё хуже, чем казалось, находясь в городе. Два отряда амазонок на мамонтах и кентаврах двигались по реке сплошным потоком: против и по течению охватывая городок с севера и юга. От количества наступающих вода бурлила и река выходила из берегов там где русло перекрыли идущие по течению орды. В тоже время спад воды обмелил речку для тех, кто шёл против течения. Виктор Иванович понял, Зонги идёт их уничтожать. Никаких сомнений не было.

— Отходить ребята все на гору бегом! Всё бросить — быстрее! Млять! Галопом хлопчики!— передал по рации старшина. В этот момент стоящие фронтом в ста метрах от городских стен амазонки , ринулись в атаку. Мамонты побежали, немедленно переходя с быстрого шага на неудержимую рысь. Почти десятитонные махины неслись на крепость, наращивая скорость, трубя, махая ушами, и подняв хоботы вверх. Между слонами скакала ожидая проломов — конница. Верховые натягивали луки. Всплески пулемётов не смогли задержать движение наступающих. Предполье авангард захватчиков преодолел буквально за секунды. По телам падающих лошадей, всадникам и кентаврам ступали и переступали живые. Три мамонта свалились намертво по дороге к стенам. Пулемётчики пытались остановить первую волну. Ещё шесть протослонов споткнулись и не поднялись на ноги. Но остальные даже не подумали замешкаться. Пулеметные очереди с вышек, в какой-то момент заглохли, магазины и ленты не бесконечные. И орда накрыла забор ворот тучей стрел. Отдельные очереди ещё слышались из облака пыли, но сопротивление линия обороны сломлено. Штурмовики подожгли город зажжеными стрелами. Пожар усилил панику среди славов. Жители попытались уйти к реке. Но оставшиеся в живых кентавры передовой линии догоняли, валили, рубили, закалывали, топтали и поджигали. Вторая волна наступающих буквально затопила городок прорываясь к реке. Всё произошло настолько быстро, что старшина на некоторое время забыл про управляемое минное поле в лесу, окаймляющем со всех сторон подходы к городку. Два утеса вверху и три пулемёта внизу застрочили не переставая. С верхней башни ударили оба АГС-17. Перезаряжать не успевали. Нижнюю башню развалили на куски завалив проход по галерее. Солдаты еле успели убежать вверх к пещере по крытому каменному коридору. А вот по горе вверх, почти двести метров мамонты залезть никак не могли. Тяжелые пули 'Утёсов' с верхней башни начали свою смертельную мессу, собирая дань развороченными телами мамонтов в первую очередь. Старшина не зря 'поработал' с обороной пещеры. Верхнюю башню охраняла два 12,7 миллиметровых пулемета на станках. Между ними три танковых ПК перекрывали стволами пространство под горкой. Установленные ленточные коробки из БМП давали пулеметчикам практически бесконечные возможности по уничтожению тех, кто подойдет снизу. Толстые стволы танковых ПК могли 'не плюясь' выстрелить полную коробку без видимого перегрева. Запасные стволы к пулеметам лежали тут же за спинами вдоль стен убежища в ящиках. Удлиненные ленты 'Утесов' и снайперские прицелы, могли уничтожать любые живые мишени на километровой дальности. Мишени внизу были такие, что можно было бить по ним на вскидку. Но их так много. Что старшине стало на мгновение страшно. Не дай бог пройдут...

Грязнов вытянул из специального ящичка дистанционный пульт управления и нажал на кнопку. Взрывы вроде были не такими уж и мощными. Но их было очень много. И старшина не собирался поднимать на воздух прилегающие леса. Большие стальные бочки с усыпляюще-парализующим газом полученные от моряков старший прапорщик установил по периметру через каждые сто метров в четыре линии через каждые двести метров вглубь лесного предполья. Ветер почти всегда дул со стороны речки и горы в степь и лес. По расчетам старшины облака тяжелого газа неумолимо бы затянули около десяти — пятнадцати гектаров прилегающего леса и лесостепи парализую всех без разбора, кто хоть раз вдохнет адской морской смеси распыленного нейротоксина.

— Хлопчики, на 'Утёсах', выбивайте мамонтов и кентавров. Пулеметчики, с ПэКа — кладите пехоту и кавалерию! — командовал старшина в маленьком гарнизоне. Штурмующие гору даже не поняли, что их с каждой минутой становится меньше. Подкрепление и резерв, что должен по замыслу наступающих подтянуться, расстрелять стрелами и растоптать пограничников в момент смены лент и коробок с магазинами — не подходит. Часть славов, выбравшихся из города карабкалась по отвесным скалам вверх на гору. За ними лезла пехота Зонги беспощадно убивая отставших.

От леса начало появляться белое тяжелое облако. Оно завихрялось поглощая войска Зонги, медленно и неотвратимо расползалось в сторону реки наперекор задуманному старшиной.

— Противогазы! Бойцы — Газы! Блять, одевать быстро! Хули ты смотришь, Федя?!! Это паралитический газ из бочек! Помнишь, как ставили? — старшина сам натянул на лицо резиновую маску и снова взялся за рукоять пулемёта. Его примеру последовали остальные пограничники.

— Внимание всем! Автоматы за спину. Коробки заменить на полные. В гранаты ввернуть взрыватели! Пулемёты наперевес. Здесь остаются только расчеты 'утёсов'! Остальные за мной! Добивать без жалости. Или мы их или они нас! — снова натянул маску на лицо старшина. Солдаты переглянулись и разбились на пять пар. Дистанцию набрали заучено — семь-восемь метров.

Десяток пограничников в противогазах, брониках и касках — хлипкой цепочкой начали спускаться к месиву на воде и на берегу. Ветерок рвал скопления отравляющего тумана и потихоньку выгонял от реки к лесу. Короткая цепь вначале отстреляла тела на горке, тщательно оставляя в живых славов и танов. Затем цепь пограничников растянулась по фронту в сто метров и прошлась по берегу. Запахло жжёным порохом. Грязнов зачищал армию амазонок до самого вечера, а ночью взял 'Фас фонари', вколол антидот солдатам и лошадям, оседлал коней и устроил охоту в прилегающем лесу.

— Тщательней хлопчики, тщательней, — приговаривал старшина, отстреливая одиночные по головам лежащих фигур, — Ишь чего удумали. А какой 'Днепрогес' загубили! Лесопилку! народу побили зря, — не давал себе и другим проявить ни капли жалости Грязнов. И приговаривал, — Тщательней хлопчики, тщательней! Шоб ни одна падла из кентавров и амазонок не ушла живой.

К утру солдаты и старшина валились с ног. Зато выжившие славы, что спустились с горы, дали волю гневу. Действие газа потихоньку прекращалось, и из-под трупов появились изуродованные таны, коих гнали перед собой амазонки вместо живой стены. Безрукие, униженные, оскорбленные, озлобленные танкины и славы завершили за пограничников грязную работу. Пощадили только лошадей, мамонтов да тридцать раненных амазонок взяли в плен для добычи информации о последующих планах Черного властителя.

По просторам прибрежных лесов бродили не прирученные стада мамонтов. Ходили гурты лошадей. Надо было что то делать с невообразимой горой трупов. Тут и показался странный караван Кости Жукова. Амалия настолько окрепла, что сама сидела рядом с Костей на облучке телеги. Спасенный Кентавр шел сзади налегке. Впереди по-прежнему двигался Гром. А над всей процессией гудел крыльями Пчёл, наблюдая за прилегающей местностью. Волкокошек в лесу видно не было, но они находились рядом. Только свистни.

— То никого, то полные закрома! — прокомментировал старшина явление морпехов и малого каравана Жукова к крепости.

Костя предвидел реакцию погранцов после битвы, на явление пчёла, кентавра и мамонта с волкокошками.

— Ты, Раззг, пока не светись. В смысле — не высовывайся из вагончика. А то наши по горячке собьют из пулемета. Хорошо?

— Вот делай добро вам — червякам на ножках, а потом сиди Раззг , и не высовывайся! Ладно уж, посижу.

— Ты теперь в мою голову лазишь? Не зря тебя командир тигропчелом звал. Давай потерпи немножко, а я пока предупрежу старшину.

Амелии также досталось .

— Амелия , солнышко, ты как?

— Хорошо , милый. Я поняла. Волкокошки, мамонт и кентавр, чтоб не высовывались?

— Спасибо родная. Чтоб я без тебя делал.

— Скакал бы за Тином, Марой, борол мамонта и дрался с кентавром. Хм. Иди, всё будет хорошо.

— Ну. Смотрите тут у меня, не балуйтесь. — И поцеловал, для порядка. — Знаешь когда ты рядом у меня всё получается. — Прыгнул на берег и пошёл напрямую через лес мимо Тина, что дремал на траве под сосной.

Часовой начал махать Косте панамой с горы, ещё когда сержант только вышел из лесу и потопал по песчаному берегу Золотинки. Пчёл давно доложил обстановку и витал повыше у повозки над которой на копьё трепетала зеленополосная тельняшка Жукова. Поэтому сержант не удивлялся, ни стаду мамонтов, ни трупам кентавров, амазонок и волкокошек попавших под молох высокотехнологичной обороны старшины. Переступал осторожно и через людей с лошадьми. Пока жал руки пулеметчикам на нижней башне, то ждал вопроса о Зубове. Первым спросил старшина. Перед этим уединился с сержантом возле завесы в пещере.

— Костя, я ж вижу, что-то не так? Где командир? Неужели не отдали горцы? — Жуков опустил голову, вздохнул и развёл руками.

— Отдали горцы. Вернули, хоть суки — ещё те. Пытались закосить под бандитов и отбить табун. И все зря. Не уберёг я начальника заставы, Виктор Иванович. Много их было, а шеф мне спину прикрыл. Пока коробку менял на ПэКаэСе, то он держал фронт. А потом ему магазины надо было сменить, а сзади лучники подошли втихую.

Стрела в шею попала. Порвала артерию. Нас, людей ,только трое и вернулось. Я , Амелия и слав — Персений. — Костя отвернулся от старшины к голубоватому мерцанию "завесы". Снял кепку. И убрал кулаками слезы, что сами по себе подкатили из глаз. Там он, в плащ палатке. Я в степи хоронить не дал.

— Костя. — старшина осторожно взял сержанта руками за плечи. Сжал кисти, чуть тряхнул, похлопал. — Ты не виноват. Это война. Потери неизбежны. — Жукова надо было как-то отвлечь. — А что это там за мамонт с тобой? Амелия как? — Жуков повернулся. Вздохнул глубоко и ответил.

— Мамонт наш. Громом зовут. Амелия им управляет. Аме тоже досталось. А ещё у нас кентавр, две волкокошки раненые и жук здоровенный. Мы жучару — Пчёлом зовём. Пчёла и есть только большой очень. Крупнее меня и летает как вертолёт. Он командира у большого Зонги из темницы на себе уволок и через пролив перенёс.

— А что наши? Где остальные?

— Костя, все наши здесь. Те кто остались. Остальных на горе похоронили.

— Как же так? Виктор Иванович? А бочки?

— Сработали бочки. Если бы не они — то Амазонки нас тут всех на тот свет бы отправили. Так ты говоришь Амелия может рулить мамонтом?

— Да. Она при мне сразу с четырьмя связь держала: с Тином, Марой, Громом, со мной и с Пчёлом одновременно. Что делать будем, тащ старший прапорщик? — Оба пограничника вышли к зубцам верхней башни и обозревали разрушения и останки побоища внизу.

— А нас выбор есть? Нету. Значит город надо восстановить , а эту паскуду — Зонги угробить. Такой вот у меня план. Ты как? За?

— Само собой.

— Тогда на тебе общее командование. А я — по тылу. Принимай хозяйство, сержант. Больше кроме нас некому. Ладушки?

Военный совет собрали при свете костра. К появлению Тина , Мары и кентавра оставшиеся в живых отнеслись очень настороженно. Пчёл окончательно перепугал славов и танов, что потихоньку выходили из леса и спускались с горы. Старшина сразу озадачил.

— Главное сейчас — убрать мертвых. Людей и лошадей ещё можно выволочь запряжными. А вот что с мамонтами делать? Их тут пробитых штук пятьдесят-сто лежит. Каждый , весом тонн семь-десять? У нас ни трактора, ни другой техники — нет. Как их сдвинуть? — присутствующие глянули в сторону нового командира. Амелия тут же выручила мужа.

— Это не страшно. Отдайте мне всех пленниц и десяток воинов. Я заставлю их управлять мамами. А кто не захочет — Вы меня знаете...Недалёко есть большой овраг. Стащим всех туда и обвалим склоны. С одним условием! — Амелия с вызовом приподняла подбородок и положила правую ладонь на рукоять большого ножа у пояса в ножнах.

— Амелия, мы все тебе доверяем. Чего ты хочешь? — старшина говорил спокойно, но насторожённость буквально пропитала воздух вокруг Амелии и Жукова. У славов и танов слишком свеж ужас пережитого. Огромное количество умерщвлённых, покалеченных специально, угнанных в плен. И кто просит — бывшая Амазонка Большого Зонги! Да не просит — требует, понимая, что другого выхода нет! Тут впору за мечи браться, а не ждать очередного подвоха! Народ возмущённо загудел. И так старшина еле уберёг пленённых от расправы в первые часы после отбитого нашествия. И желающих перерезать Ам не уменьшилось , а увеличилось.

— Не слушай её хозяин города! Соберёт отряд своих , да ещё с мамами и передавит нас ночью! И уйдёт к Зонги. И мечи у ней — забрать! — Крики поддержали. Помощь пришла от жены Агфа. Агф успел спрятать своих людей в пещерах.

— Что разорались? — выбралась из круга толпы женщина. — Вы б так там, на поле брани бы шумели, герои! Ама беременна. Её первую Зонги детей лишит и переход на нашу сторону припомнит! Ей же первой Зонги поперёк горла станет! А если боитесь, то сами тогда мамов таскайте в степь! Что, затихли? Она дело говорит. Пусть доскажет! — Предложение Амелии только подлило масла в огонь спора.

— Мне нужны помощники. Самые обиженные славы и таны. Кто слуг Зонги больше всего ненавидит! Есть такие! — охотников нашлось столько , что пришлось выбирать. Старшина не вмешивался. Пятнадцать озлобленных во главе с безруким калекой выстроились перед костром плотным полукруглом.

— Что ещё?

— Никто не должен мне мешать чтобы я с пленницами не делала. — Возражений не возникло. — И ни один человек не смеет подходить к охране, мамам и амазонкам ближе чем на два полёта стрелы. Иначе я безопасность таких смельчаков не берусь обеспечить? -Молчание означало согласие присутствующих. —

Руководить командой буду только я одна под присмотром хозяина города и Князя, — показала рукой на Жукова и Грязнова — Амелия. Гудели не долго. Старшина подавил не нужные пререкания быстро

— Когда начнёшь?

— Завтра.

— Вопросы есть?

— Есть, хозяин города!

— Зовите короче, мэр! А то развели тут, понимаешь барство! Понятно?

— Понятно, хозя...— мэр!

— Что у тебя? — проситель одет был странно, но относились к нему славы и таны с почтением.

— Ведун я. Надо бы богам в жертву бивни и головы мертвых мамонтов разбросать в степи. И пару туш оставить зверью. Чтоб не рыли курган.

— Дело говоришь. Только Одну тушу и подальше от могильника. Слышишь Амелия? — Та кивнула в ответ. — А патом , ведун , ко мне подойди. После совета. И одну голову возле города оставить на подступах. А все бивни спилить и врыть вдоль лесной дороги. Прочим татям -для наглядности.

На утро половина городка вылезла из и из-под вагончиков, что стали временным пристанищем на пепелище, и люди пошли смотреть — как Амелия будет укрощать захваченных строптивых амазонок.

— Ччто она задумала? — спросил старшина у Кости, отступая за указанную палками воображаемую линию. Ама лично выстрелила из лука, чтоб отогнать зрителей почти на двести метров от места, где сидели на привязи бывшие соратницы и однополчанки. Амазонок привязали к четырем длинным и не сгоревшим коновязям, сразу за чертой бывшего городского частокола. Каждую отдельно от остальных. Прежде , Амелия выстроила своих бойцов из танов и славов, и произнесла короткую речь.

— Вы сами согласились быть тюремщиками тех, кто сжёг город, лишил вас семей и смысла жить дальше. Но этого мало. Мне нужен один или несколько палачей. Охотники есть?

— Есть, — вначале шагнул вперёд и поднял руку один. Самый высокий и широкоплечий слав с не зажившими резанными ранами на голове и лице. За ним, переглянувшись, шагнули все пятнадцать вместе с безруким, безухим и безносым инвалидом.

— Достать мечи, — команду выполнили все. Оружия в округе было гораздо больше чем людей. — Опустить вдоль ноги к земле.

— Кто-нибудь убивал в бою или калечил? — оружие подняли десятеро и инвалид.

— Хорошо, — Амелия сидела на лошади и смотрела на подчиненных сверху-вниз. — Мечи в ножны. Теперь разберите по три ошейника из этого мешка каждому, — на землю к ногам пеших упал сидор сброшенный вольной Амазонкой. — Безрукий — командуй! Одеть на каждую пленницу ошейник. Будут упираться не церемониться, но не убивать, и пока , не калечить. Вперёд.

Ни танов, славов не пришлось уговаривать. Амазонок, попытавшихся помешать, беспощадно били руками, ногами, ножнами мечей, плетью. Вой и крик, гневные взгляды и недружественные жесты с угрозами укротили тем, что жестоко избив непокорных поставили всех на колени между четырьмя рядами брёвен. Каждую пленницу привязали так, что руки почти до локтя лежали на лесинах для привязки лошадей.

— Тварь продажная! Мы тебя знаем! Хозяин до тебя доберётся и распнет отдельно тело и отдельно шкуру! Сука! Гнида! Изменщица! Подстилка! Мусор! Дерьмо! Ведьма ...— Амелия дождалась пока славы и таны вдоволь не потешились устанавливая тишину.

— Теперь я скажу, боевые подруги! Вы взяты в плен в бою и сейчас вы мои рабыни! Забыли, что такое ошейник? Или вы не знали? Так напомню. И я через это прошла — теперь, ваша очередь.

— Да пошла ты! — Плевок ближайшей Амазонки даже не долетел до копыт лошади. В ответ Амелия махнула ближайшему славу. Меч мстителя описал короткую дугу и отсек кисть правой руки , отскочив от крепкого дерева коновязи.

— Ааааааааа! — кровь брызнула из перебитых сосудов. Любительница плевать на новую хозяйку трясла обрубком и каталась по земле дёргая вторую руку привязанную к параллельной лесине. Рубака-слав довольно и кровожадно смотрел и улыбался. Меч снова поднялся над головой готовый отсечь вторую кисть жертвы.

Амелия кивнула помощнику. Тот живо подбежал и вытащил из костра раскалённый клинок. Подобрался к осуждённой и прижал к земле вместе с палачом. Второй вопль перекрыл первый. В воздухе запахло паленым мясом. Плоть зашипела на прислонённом горячем металле оружия. Тишина, только наказанная стонет, всхлипывает и извивается на земле, прижимая дымящийся обрубок к груди. То что долее произнесла Амелия поняли только Амазонки.

— Если меня ещё кто перебьёт, могу и не дать дожить до "возвращения". И отрублю вторую конечность. — Пауза молчания ответила Амелии. Глаза амазонок не блистали рабской покорностью.

— Рубите их! — приказала с высока положения Амелия и далее вжикнули мечи вырываемые из ножен. Удары лезвий о дерево потонули в воплях боли и страха. Славы и таны отсекали правые кисти амазонок, у привязанных к коновязям рук. У всех. И раны прижигали некоторые нежданные истязатели, затем, с явным удовольствием. Запасные мечи снова шурхнули наконечниками в разведённый жар костра. Обезумевшие от никогда не переносимой боли Амы, все же были воинами и поняли... Вероятно повторное наказание.

— На колени — рабы! — Амелия видимо вложила в рёв зачатки гипноза, ибо рухнули даже таны со славами. — Людям встать! Остальные! Головы вниз, глаза опустить! Кто я?

— Хххозяйка, хозяин, владыка...— нестройно и негромко послышалось от земли.

— Не слыыышууу!

— Что прикажете хозяин?

— Вы пришлю на чужую землю, убили людей, что здесь жили, увели в плен детей и женщин, покалечили и уничтожили мужчин, сожгли город танов и посёлок славов... И бесславно проиграли битву тридцати погранам. Отныне и пока не искупите злодеяние на которые благословил Большой Зонги — Вы рабы этих славов и танов! — ткнула рукой в недавних истязателей Амелия и махнула рукой за спину на толпу зрителей.

От людского столпотворения к месту экзекуции бежали обалдевшие от средневековых бесед с пленными — старшина и сержант. Грязнов по рации вызывал фельдшера с внештатным помощником.

— Федя, скажи пусть бинтов и мази от ожогов, чтоб побольше взял!!— Шумел в рацию Виктор Иванович.

Амелия не собиралась останавливаться и продолжала внушать.

— По традициям заселенных земель, законам амазонок и данной мне властью свободной Амы — я Амелия первого взятка : освобождаю вас от службы властителю Черного континента. И обрекаю на рабство, до искупления вины или полного прощения от попранных вами свободных людей материка славов и танов! — Косте показалось, что голос Амазонки гремел во всех уголках его мозга непререкаемым требованием и приказом. Ещё немного и он сам бы отрубил себе правую кисть и упал на колени для клятвы и Священного обета. Амелия продолжила.

— Клянитесь — рабы!

— Клянёмся , хозяйка! — безропотно и согласно послышалось от земли.

— Ставить номера! — номера писали по живому раскалёнными ножами на лбу, обеих щеках и затылке каждой из пленниц по очереди.

— Ты что творишь? — возмущению в возгласе запыхавшегося Жукова не было предела. — С ума сошла? Амели?

Амелия не ответила в голос, а перешла на телепатический канал.

— Не смей мешать, Костенька, ты ж слово принародно дал. А иначе с ними никак. И вы, Виктор Иванович, пыл свой приберегите для тех, кого похоронили на горе. Или забыли уже? Постеснялись бы танов и славов. — пыталась утихомирить обоих гуманистов Амелия.Что, Костя,забыл как меня и твоих будущих детей давили мамонты под щитом?

— А руки то зачем рубить?

— Хотя бы для того, чтоб они надсмотрщиков не перебили ночью, да нас втихую не вырезали. Или вы думаете эти девки хуже меня стрелы руками ловить умеют?

— Это слишком, Амелия.

— А перебить сто тысячный город не слишком?

— Ну, мы же не они, любимая.

— Да. И поэтому только руки и поотсекала. Только чтоб ни одной живой душе — вырастут у них новые. Вы этот процесс регенерацией называете. Если не более трети от веса тела и не жизненно важный орган. Понятно, гуманисты?

— Как отрастут?

— Медленно, через год -полтора примерно.

— Ты врешь, такого не может быть.

— Поэтому и молчите оба. Я просто их ограничила в возможностях. Временно. Да и славы с танами их ещё жалеть будут. Зря я им только кисти решила отрубить. Надо было и уши поотрезать с носами, чтоб дети в городке боялись подходить. И губы заодно.

— А что это за переход ты им обещала?

— Это и есть регенерация. На нее надо время, питание и возможность жить спокойно чем-то полезным занимаясь. Это мы им обеспечим. Ты ведь старшина хотел город каменный строить?

— А ты откуда знаешь? В голове копалась?

— Твои мысли все наружу после нашествия. Вот они тебе каменный городище и построят за то, чтоб у них новые руки поотросли. А пока будут строить — пообвыкнут. А может и впишутся в наши интересы. Баб то не хватает теперь.

— Ты сумасшедшая.

— Помолчите пару минут я им внушу, кто вы такие. — сидящие на коленях амазонки тряслись от боли и боялись поднять глаза перед собой от страха.

Амелия внушила пленницам что разговаривать с любым свободным они должны только на коленях и упрятав взгляд в землю. Что старшина и сержант — такие же хозяева новосделанных рабов, как и она.

— Милая. Давай им больше ничего не резать и не рубить? — кошмарные обрубки жутковато светлели на окровавленной и темной земле под коновязью.

-Что вы так за них переживаете? Обычная кара для нерадивых в обучении Большого Зонги — отсечь руку и отправить чистить выгребные ямы в школе пока не отрастёт новая кисть. Очень мотивирует. А обрубки повесим за их палаткой — пусть помнят — за что наказаны.

За всё время экзекуции ни один слав или тан не попытался оказать помощь пленницам. А когда рубили — только возгласы одобрения неслись от толпы к "лобному месту".

— Что дальше?

— На работу.

— Ты ж их только что — рук лишила?

— Ничего, обойдутся. У нас трупы портятся. И нечего на меня смотреть и думать, как про чудовище.

— Милая, ты нас в следующий раз предупреди. Может мы что посоветуем?

— Ладно пусть ваш фельдшер их перевяжет. Час не более.

Под недовольные вопли аборигенов — Черныш оказал помощь амазонкам. Перевязал руки и смазал спецмазью от ожогов.

— Нелюдь, — высказался санитар по поводу приведенного в исполнения приговора, обозревая оторванные от тел куски плоти. Амелия только усмехнулась припомнив, как её в первый раз в жизни мыли в бане Костя и Черныш. А потом фельдшер в течение двух недель колол иголкой ненужные снадобья три раза в день в задницу на виду у Кости, что вынужденно, как хозяин, каждый раз держал на кушетке разъяренную Амазонку своей властью и если надо руками.

Амелия сдержала слово. Первое же стадо мамонтов Амазонка разбила на четвёрки. Посадила во главе каждой четверни мощных животных одну аму с ошейником и оставила двух людей, чтобы связать упряжь для волочения и присматривать за безрукими погонщицами. До конца дня десять таких групп волокли к выбранному оврагу столько же огромных трупов. За день технологию отработали и на следующий день удалось дважды сходить туда и назад. На третий день мамонтов отпустили пастись и набрали новую группу из другого стада. К окончанию недели работ удалось полностью очистить прилегающую местность от останков. Амелии пришлось укрупнить отряд обслугой из людей. Мамонты оказались незаменимыми. Огромные животные легко таскали связки спиленных деревьев и иные грузы. В течение месяца старшина практически восстановил разрушенный городок. И принялся за возведение каменных стен существенно расширив территорию будущей застройки. Проект "столицы" Грязнов заказал в СССР. Трем институтам устроили конкурс. Тактико техническое задание оказалось настолько необычным, что кураторам КГБ пришлось выдумать страну в Африке для которой разрабатывался проект наполовину средневекового города. Виктор Иванович не мелочился. Потребовал работать над городом в двести тысяч населения и сто тысяч отвёл на пригороды. Обязательными условиями были инженерные заграждения — каменная стена с оборонительными и наблюдательными башнями, зенитная система и каскад защитных сооружений по реке. Виктор Иванович пожелал иметь набережную, минипорт. Фантазия старшины хотела склад-морозильник в теле горы, школу, бассейн, библиотеку, мастерские, подземный ход к базе моряков на побережье, стадион, арсенал, хранилища фуража и зерна, мельницу, коптильню, три детских сада, больницу, канализацию, акведук, казармы, лесопилку, крытый рынок, теплицу, гэс, ночное освещение, ткацкую фабрику, ...

— Виктор Иванович , да тут на сто лет работы! — Даже Костя Жуков немного обалдел от притязаний старшины. Попытка уменьшить аппетиты старшего прапорщика не удалась. — Да где мы столько цемента возьмём? — урезонить Грязнова не получилось. Виктор Иванович легко парировал критику и неуверенность сержанта.

— Моряки обещали любую помощь. Даже кирпичи настрогать на синтезаторе. Ты лучше радуйся, что климат мягкий и центральное отопление не нужно! А вот церковь — обязательна! — Грязнов не собирался отступать от своих планов постройки цитадели.

— Какая церковь? У нас мост большого Зонги нарастает в проливе! — Костина попытка уперлась на четкое разделение старшиной участков деятельности для обоих.

— Вот ты Костя и займись мостом и разведкой, пока я — нам новую безопасную базу строить буду!

Мамонты оказались чудом господним. Животные рыли грубые ямы под фундаменты, которые потом лишь чуть подравнивали лопатами. Расчищали участки от леса. Таскали от моряков цемент, кирпичи и прочие строительные предметы на специально сбитой платформе. Легко поднимали груз на высоту двухэтажного дома.

Сорока километровая стена росла с каждым днём и в ширину и в высоту. Амелия возвращалась домой умаянная и голодная. Живот Амазонки потихоньку увеличивался, вызывая у рабынь и бывших подруг удивленные взгляды. Никто из пленных амазонок не поверил заявлению свободной Амы о том, что Амелия беременна. Но если это правда , то и её слова о том, что Зонги просто их использует, лишая настоящего счастья и предназначения, могут также оказаться правдой?

— Слушай, Амели , мне кажется, или номера на погонщицах потихоньку сходят? Даже шрамов не остаётся? — Костя обнял любимую и тихонько гладил по располневшему животу.

— Нет милый, тебе не кажется. Тоже будет у них с руками. Посмотришь. Они ещё на меня молиться будут. Говори уже, что тебя гложет? — телепатия вольной Амазонки нравилась Косте все больше и больше.

— Сколько по твоему нужно времени владыке Черного материка, чтоб обрушить на наш континент всю возможную армию?

— Минимум — три месяца. Мамы не могут быстро бегать. Дороги отсутствуют. Есть только одна пешая магистраль.

— Пчёл проверяет мост каждый день. Мост растёт сам, как тесто на дрожжах. А вокруг на нашей территории ни одного отряда. Подвох очевиден. Как приманка. Аргентавис производит облёт территории два раза с неделю. Если мы не уничтожим Большого Зонги он соберёт не сто тысяч , а полмиллиона Ам и кентавров. Отзомбирует их и сдержать эту орду не сможет ни один пулемёт. И ещё не известно, что у Зонги есть в запасниках. Я, например , змей ещё не видел. А если запустить их через Золотинку — они прорвут периметр старшины изнутри. И камни и Горки им нипочём. И Башня не спасёт никого. А если просто нападут ночью? Как ниндзя? От такой напасти нам не отбиться. Как ещё Зонги до этого не додумался? Что делать, ласточка?

— Пчёл. Это очевидно. С ним надо решить его проблему , а он решит нашу.

— Ты уже говорила с ним?

— Нууу, предварительно. Ему есть, что нам предложить. К тому же прапорщик почти закончил стену. Хочешь позову?

— Сейчас?

— А что откладывать?Телепатический канал открыт круглые сутки.

— Пчёл , ты подслушиваешь?

— Нет, конечно.

— Ты можешь уничтожить армию Большого Зонги?

— Один нет. Но, если доберусь до своего материка и сообщу совету маток Большого Материкового Роя, то вероятно они примут решения оказать вам помощь.

— Тут таких как ты зеброос надо десяток тысяч. Как минимум. Но вы же не в состоянии массово перелететь через океан? А средств доставки для такого количества тигропчел у нас нет.

— Тогда послушай меня, командир. Мамонт больше человека в тысячу раз. Чтобы уничтожить мамонта — достаточно убить мозг.

— К чему ты клонишь, Раззг?

— Всего чуть более сотни Зонги руководит действиями амазонок и прочих существ на темном континенте. Если уничтожить

руководство — остальные запросят мир. И возможно мы выполним желание создателей. И тогда .... Я даже боюсь представить , что они могут подарить за такую услугу.

— Пчёл, а в чем ваша корысть?

— Континент Зонги , он очень большой. Там хватит места новому рою, а я буду его основателем.

— Но я слышал, что у пчёл матка правит роем?

— Ты правильно слышал, "вода на ножках". Мы тоже развиваемся эволюционно, человек. Так что и матке нужен партнёр , верный партнёр. А у каждого роя свой интерес в общем и Священном Слётке всех населяющих большой материковый рой.

— Пчёл, а если вы не ограничитесь зонгами? Какие у нас гарантии, что твоё "руководство" не захочет перебить людей и захватить наш материк?

— Мы не сможем воссоздать то оружие, которое принесём на землю танов. Оно одноразовое, как твоя трубка , что сожгла пятерых мамов. Один солдат пчелиного роя может взять на себя до сотни наших "жажго". Запрограммировать их и задать цель. Далее "жажго" или действуют самостоятельно, или управляются воином — оператором.

— И что эти "жажги" делают если находят мишень?

— Жалят и умирают. Нейротоксин парализует нервную и мышечную систему. В результате — живая цель погибает.

— А если не сработает? Или Зонги не восприимчивы к ядам? А если их заметят?

— "Жажга" величиной с треть мухи, имеет крепкий панцирь и может самостоятельно летать на дистанцию до двадцати километров. Соображаешь "вода на ножках"? Нам достаточно добраться до наиболее вероятного места скопления "правителей" и выпустить "мошку". Режим автономности — полгода. Даже если усадить "жажго" в засаду, кто-то да мимо пройдёт. Диверсант опознаёт цель самостоятельно, и примет решение, и сам исполнит. Или ты думаешь я в плену у Зонги только воздух портил? Я собирал идентификационные данные. Запахи различных частей тела, внешний вид, частота дыхания и сердцебиения, темп поглощения кислорода, стандартные звуки движения, голос, одежда, защитные действия, вероятные средства и методы нападения. Так, что, если сгрузить мою информацию — "жажго", то "мошки" перебьют всех Зонги в течение месяца активного поиска. А оператору, вроде меня ничего не стоит затеряться в лесах Черного континента. Соображаешь мою ценность для вашего роя -"червяк на ножках"? Весь вопрос упирается в фактор времени. Так, что чем быстрее ты пойдёшь к морякам, тем скорее решишь проблему войны с черным континентом. Без них — ничего не выйдет.

— Мы у флота и так в долгу. Вот если бы "Ракушка" вернулась! Мне уж неудобно их просить.

— Придётся, командир. Иначе новой войны не избежать. Аргентавис полеты не прекращает. Как часы. А прилетает, покружит и улетает.

— А может попытаться договориться с Большим Зонги?

— Попробовать можно. Вопрос в том — кого послать? Даже если пошлём — двуликий вытянет из посланца любую информацию о нашей обороне. Так что, если посылать — то кого не жалко.

— Одну из амазонок? Можно. Идея хорошая.

-А если ничего не выйдет — выиграем время. Надо выбрать ту, которая на Амелию кидалась. Её в симпатиях к нам никак не сможешь подозревать.

— Наоборот — её, как раз и нельзя. Наплетет отсебятины, лишь бы отомстить и чтоб нам хуже было. У подводников запросили добро на встречу с председателем совета капитанов. Предупредили, что Жуков будет с представителем иного материка и другой мыслящей жизни. На всякий случай отправили флэшку с фотографиями тигропчелы со всех ракурсов с Жуковым и старшиной почти в обнимку. Моряки обалдели, в начале поосторожничали, но любопытство взяло своё. И Костя отправился на аудиенцию со старшим капитаном первого ранга вместе с Пчёлом.

Стена у старшины получалась исполинская. Виктор Иванович не жалел материалов, рабочих и времени. Китайцы с базы подводников руководили стройкой. Ширина и толщина стены в основании позволяла делать внутренние помещения и переходы. Верхняя площадка периметра — в ширину, могла свободно пропустить две повозки или один БТР или БМП. Четыре Основные башни вмещали в себя полноценную казарму, арсенал и могли самостоятельно отбивать нападение в полной изоляции. Ворота в площадь города закрывались подъемным мостом, тяжёлой кованной решеткой, массивными деревянными створками и каменным железобетонным моноблоком на роликах — толщиной в два метра.

" Пусть только сунутся, — думал старшина, прикидывая где установить минные поля и сюрпризы, вроде прошлых бочек с паралитическим газом. — Я вам, окаянным, устрою Армагеддон! Какую лесопилку загубили! А сколько моих хлопчиков передавили. А "Днепрогэс"? Отольются вам , гады, наши склады! "

Нно главное своё оружие против Зонги старшина увидел во сне. И теперь наседал на местного шамана, ведуна и целителя с тем лоб тот принял единую веру и соблазнил сим поступком народ, вместе с его помощниками и местным певцом — историком со товарищи. Агф давно уж согласился уразумев, что единая религия может объединить и танов и славов в одно целое. Старшина же имел свой интерес , ему нужен был инструмент для вкладывания в умы славов и танов мировоззрения, менталитета и образа жизни. Одна только Попытка заставить мыть руки с бесплатным, хоть и хозяйственным, но мылом — чего стоила! О чистке зубов говорить было пока трудно, но Виктор Иванович заставил всех и себя самого умываться и чистить зубы на улице. Шоб, так сказать, личным примером! И таки получилось! Авторитет заразительная штука. А если ты перед этим дал бумагу и резинку с карандашом, подарил керосинку и научил пользоваться спичками, перебил армию пришлых чудовищ, собрал жуткую машину дали распиловки древесины, запустил генератор и развесил лампочки по хатам и времянкам. А тут ещё руки моешь мылом, зубы чистишь, и бегаешь по утрам вокруг каменного забора и по не у сверху! Здесь и дурак задумается. А тем более что мыло бесплатно, зубная паста и щетки вона какие красивые и тоже даром. И все погранцы по приказу старшины специально показухи делают. Прививают, так сказать, личную гигиену. Дети первые попались на крючок старшины. Потом и родители потянулись. Но старший прапорщик мыслил масштабно и плотники стругали парты для новой трехэтажной школы, столы для импровизированного детского сада и деревянный наличник для временного собора.

Грязнов планировал внушать мысли о необходимых переменах с богоугодного амвона посредством новых попов, отцов и помазанников. Идею коммунистической партии советского союза старший прапорщик приберёг на потом. Для самых достойных доверия новой родины. Но ещё больше необходимо было провести радио и телефон в каждую большую хату. Проводное Радио давало бы неоспоримые преимущества крепости в деле защиты и обороны, мобилизации и сбора населения, оповещения и пропаганды. Но сначала требовалось побороть почти поголовную неграмотность. Шагнуть из рабовладельческого общества через целую формацию или две без повышения уровня образования становилось невозможным. Грязнов собрал всех целителей , ведунов, колдунов и шаманов в главном помещении недостроенного собора. Рядом сидел Агф — как Глава общины славов, Аксинья — как председатель женского комитета, хан Шашум — предводитель танов, Амелия с Костей и Персений — как представитель трудового народа славов с Аязом — старейшиной пастухов и охотников от танов. Дед Ахмед присутствовал на всякий случай за переводчика.

— Значит так, господа ведуны, колдуны и шаманы, положение у нас с вами сами знаете — чуть лучше , чем плохое. Уважаемая община танов потеряла город и почти семьдесят тысяч мужчин, женщин, детей. Не меньшие потери понесли славы. Предлагаю всем встать и помолчать минутку. Чтоб память погибших почтить и духов предков ублажить. — Встали все и кочевники, и лесные славы, не говоря о пограничниках и Амелии. Молчание неуловимо сблизило собравшихся, горечь невосполнимой утраты осознавалась на почти физическом уровне.

— Прошу садиться и выслушать то, зачем я собрал самых влиятельных людей здесь в будущем соборе. Нам необходимо объединиться. Надеюсь это очевидно присутствующим? — Персений недоуменно поднял брови и оглядел соседей.

— Так, это, вроде все вместе живем, того — в одной загородке? Да и стенку вместе строили?Хехе. — нехитрой шутке простого слава заулыбался почти каждый. В городе толком готовы были только стены и проходные башни. Люди жили в палатках, спали в недостроенных зданиях, готовили еду на кострах.

— Умеет Персений сказать главное. Да — город ещё строить и строить, он нам дорого обходится, живем как бараны в загоне. Нно, если мы не отступимся, и не будем лениться, то нам города с лихвой хватит и для внуков. А чтоб не было среди нас взаимных упреков, дележа славы или ещё каких смертных грехов , надо принять сейчас правильное решение. Заложить основу будущего мира славов, танов, погранов и амазонок с кентаврами. — Народ в помещении зашумел. В недостроенном строение начали собираться любопытные, не занятые на работах женщины, приковыляло несколько стариков, заслышав о необычном сборе элиты города. Охрана не препятствовала, лишь знаками пояснила , что слушать тихо и не мешать.

— А Амазонки тут при каких делах? Враги наши нам не нужны!? — хан Шашум удовлетворенно кивнул поддерживая реплику шамана объединённых танов — Кагуя. Старшина ответил медленно растягивая слова.

— Во-первых, среди нас уже есть Амазонка. Во-вторых, ещё не известно уйдут ли от нас наши пленницы. И в-третьих, с рабством надо заканчивать. — гул поднялся неимоверный. Первым вскочил хан.

— Как заканчивать? Без рабов невозможно вести хозяйство! Хм, без смердов, кто будет пасти отары, гурты и табуны? Может и гарем запретить? — хохотнул кочевник. Основная масса закивала и зашумела, поддерживая Шашума. — Ты вон даже пленных в рабы перевёл и отдал Амелии. Да и сама она не так давно вольной стала.

— Но стала. И её усилиями мы имеем сейчас отряд мамонтов без которых стену нам бы не поднять, трупы не убрать, могилы не вырыть и курганы не насыпать. А то, как мамы помогают строить и таскать грузы — не мне вам рассказывать. Раб трудится вчетверо хуже свободного. Он несчастен и радости , работа по принуждению не приносит. Мы не собираемся отказываться от рабовладельческих порядков сразу. Но предупреждаю — в моем городе — рабов через год не будет. А любой раб прибывший под защиту стен — будет объявлен свободным. Тот , кто не согласен — могут хоть сегодня уйти за стену и жить в степи , ожидая набега. Но речь не об этом. Нам нужна прежде всего единая вера. И единое понимание и места в этом мире, и задач решаемых нашей общиной и каждым её членом. Урок битвы с армией Зонги не в том, что мы её уничтожили, а в том,что пока мы вместе — мы непобедимы. — "Зал" загудел, как разворушенный улей. Старшина поднимал вопросы и давал ответы на давно ожидаемые проблемы. — Если бы город танов находился под моей защитой, его бы не только не разрушили, но и основная часть населения бы уцелела!

— Хорошо говорить после драки! — главный советник хана Шашума встал и собирался высказаться. Ему никто не мешал. — Без рабов мы беспомощны! Свободный не будет работать там где нужно трудиться непрерывно! — одобрение с зале — подстегнуло танкина. — то что предлагает уважаемый мэр нам не подходит!

— Так и езжай в степь , советник. Чо сидишь за общей стеной? Катись скатертью сам, а за других не тренди, — возмущённый Персений даже подпрыгнул и махнул рукой в сторону Шашума и его приближенных, — пусть пастухи своё слово скажут! — Таны вскочили, хан придержал рукой особо рьяных.

— Забыли как дань платили, славы безмозглые! — противостояние могло вылиться в потасовку. Некоторые ухватились за рукояти оружия.

Выстрел из табельного ПээМа старшины заглушил балаган и установил тишину. Старшина воспользовался моментом.

— Я вообще хотел поговорить про неграмотность и веру. А вышло про всё и всех. Тогда так. Будем объявлять чрезвычайное положение. Иначе нам всем каюк наступит. Поэтому объявляю себя главой вольного города с полномочиями генерального секретаря. Кто не понял ?

— Это как "генерального секретаря"? — Поинтересовался Персений. — Главный шаман что-ли?

— Как начальник заставы, только ближе к богу? Чем остальные? Ясно?

— Ну, не очень! — Таны молчали.

— Тогда первый декрет. Любой раб, пришедший в город, объявляется свободным и имеет право голоса, право на защиту и на часть имущества бывшего хозяина. А все проблемы по спорным вопросам будет решать комитет по естественным бедам — комбед. Тихо! Переходный период — один год. Все, кто сейчас находятся в пределах стен, могут воспользоваться первой частью декрета, а второй — через год. А кто против — за стены города и скатертью дорога. — Шашум встал и не собирался уступать. Начал вполне миролюбиво.

— Мэр, вы наверно убедились, что не все жители города думают так же как вы. И мы имеем право на своё мнение. Рабство — необходимая часть нашего народа, традиция и богами данная суть и необходимость. Многие могут покинуть гостеприимные стены и увести свои рода в степь — прочь от пролива. Поэтому считаю, что городом должен управлять совет погранов, танов и славов. Никто не вправе навязывать моему народу чуждое мнение и принуждать вольных танов степей делал что то неприемлемое. — танкина составили почти половину населения городка и слова лидера степняков пришлось принимать во внимание. Персений и тут прокомментировал. И вроде. Тихо сказал, а услышали все.

— У кого власть тому Шашум и всласть, а у кого сила лучше б власть не дерзила! — славы опустили головы и заулыбались в усы и бороды.

— С тобой шутник потом поговорим, — пригрозил хан и сохранив лицо сел и упрямо вздернул подбородок.

— А что думают пастухи? — старшина искал союзников, вычислял противников и провоцировал равнодушных. Старейшина в богатых одеждах поднялся и принял сторону Шашума.

— Уважаемый вождь моего народа высказался правильно. Совет пастухов поддерживает своего хана, — "Вот и определились, — подумал старшина, — Чо ж мне с вами делать то?" — Сказал совершенно другое.

— По поводу владения людьми , мы ещё поговорим, а пока , здесь и сейчас, уважаемый Шашум, говорил о богах. С них и начнём. Надеюсь боги ещё в рабство к танам не попали? — даже некоторые из танкинов улыбнулись шутке Грязнова. Хан побагровел , но смолчал. Славы понимающе хмыкнули.

— Так вот господа шаманы, колдуны и ведуны с целителями — объявляю вам в связи с чрезвычайным положением, введённым только что — всеобщую мобилизацию. — Присутствующие официальные "волшебники" двух народов с жалостью и недоверием посмотрели на старшего прапорщика погранвойск. Шашум заржал вместе с челядью неприятно и унизительно. Славы настороженно переглянулись Агф поднял руку успокаивая электорат лесов. Не известное слово Грязнова — магов не испугало, скорее заинтересовало и вызвало сомнения в адекватности Виктора Ивановича. Персений не мог не отметить любопытности момента. Что то назревало.

— Это как? Всех в лазарет — чтоб молились и злых духов песнями да бубнами распугивали? — шутку не поддержали. Ближний слав ткнул Персения в бок пребольно и болезненно. Прошептал чтоб никто не слышал.

— Шут , ты язык то попридержи за зубами. Пока он не усох от усталости. Дай старшину погранов послушать. — Странно, но Персению вдруг действительно захотелось пить , потому , как во рту и горле действительно пересохло. Он невольно отшатнулся от ведуна и поискал флягу на поясе. Старшина, как обычно, пояснил высказывание на своём военном наречии.

— Все , кроме духовных лиц свободны. А вы, товарищи экстрасенсы на месте. Амелия — проследи ,чтоб никто не улизнул. — старшину в деле недрадиционных способностей ещё можно было оставить с носом и проигнорировать, но вот Амазонку обойти никак невозможно. Амелия лучезарно улыбнулась, как аллигатор перед рывком к добыче, и кивнула, перейдя к выходу.

— Ну, ну! Пободайся — это тебе не мамонтов огненными стрелами рушить. -Пессимистично буркнул Шашум и потянул за собой к выходу приспешников и челядь. Амелия остановила на выходе троих ведунов танов, что пытались игнорировать приказ старшины. Стилет появился в руке Амы как из воздуха: вроде сам по себе, сверкнув отполированным лезвием. Амазонка задумчиво повертела клинок в руке и молча загородила собой проем двери.

— Уйди, отродье Зонги, — главный шаман танкинов с помощниками угрожающе надвинулся вплотную к воительнице.

— Ещё слово, и языки отрежу всем троим вместе с ушами и носом. — Костя зашёл справа и достал ПМ из грудной кобуры куртки. Спокойно щёлкнул предохранителем и затвором.

— Что Кагуя , забыл как фанатов Урагхбека сварили живьём в Золотинке? Или ты думаешь я не смогу сжечь шамана на медленном костре, если тронешь хоть мыслью жену победителя Амазонки? Или ты решил, что без летающего корабля нам не справится с Шашумом и твоими наушниками? — Костя взял за шиворот одного из помощников и толкнул в сторону зала. — Пшёл — на первый ряд. Шакалёнок. Сказано — мобилизация. — оба помощника не посмели ослушаться или оказать сопротивление Жукову. Согнувшись и присев — оба прошелестели подошвами на первый ряд перед старшиной и импровизированным президиумом , как проштрафившиеся двоечники после опоздания на урок классного руководителя. А вот Кагуя так не думал. Он приподнял посох, тряхнул косичками, насупил брови , вытаращил глаза и зашептал быстро вертя кистью левой руки в направлении Амелии. Закатил глаза в гору, как бы прося верхние силы обрушить гнев на не учтивую Аму. Амелия вытащила из карманчика куртки сто миллиметровый гвоздь с заточенным под наконечник стрелы лезвием.

— Ррраз! — удар левой ногой , без замаха, пришёлся жестким носком окованного сапожка точно в промежность колдуна. Видимо мужские колокольчики у шамана находились в рабочем состоянии. И присутствовали на месте. Вот только спрятаться от кары Амазонки не успели. Кагуя свело от боли, он открыл рот, хрипя от нахлынувших ощущений. В жевательную полость тут же сунулась с ударом рукоять стилета воительницы, оттягивая нижнюю челюсть строптивца вниз. Ама выпустила клинок из руки и пальцами ухватила и вытянула вперёд язык варвара. Одним движением проткнула гвоздем почти средину языка царапнув пребольно десны и передние зубы с нижней губой. Ногой умудрилась подбросить почти упавший стилет вверх. Перехватила вращающийся нож за рукоять в воздухе и наклонив голову изучающе посмотрела на Кагуя. — Ну, что , Кагуя, язык отрезать? Или вернёшься на место? Смотри, ты не амазонка Зонги — новое помело во рту не вырастет! — Шаман не знал — за что хвататься. То ли держать руками собственные ананасы между ног, или бросить кокосы с бананом и терпеть далее без рук, а пальцами попытаться освободить язык от длинного шиферного гвоздя с огромной шляпкой на конце? Кровь потекла тонкой струйкой через подбородок на шею. Ослушник мог только хрипеть , стонать и мычать. Ама легонько толкнула колдуна в лоб тыльной стороной ладони, и согнутый болью тан с криком повалился на спину. Взбитая от падения тела пыль вспорхнула облачком возмущения от потревоженного покоя, почти готового собора.

— Убрать, — кивнул охране старшина, — К столбу его. Пусть поразмыслит, как на беременных женщин с посохом и злыми мыслями бухтеть. — позорный столб стоял недалече в углу площади перед собором. Ведуны сразу притихли. Охрана уволокла Кагуя. Старшина снова завладел вниманием собравшихся.

— Ещё вопросы у кого-нибудь есть? — Непонятки у местных колдунов отсутствовали. Зато снаружи раздались звуки схватки, крики, ругань, удары. Костя оттеснил жену и выскочил на улицу первым. Сержант нырнул за дверной проем и тут же раздались выстрелы. Старшина спокойно вытащил из-под стола АКСУ с двумя примкнутыми магазинами от ручного пулемёта и снял с предохранителя, зло передернув затвор автомата.

— Ложись , колдуны. — Коротко скомандовал Виктор Иванович и навёл ствол на выход. — Амелия , отойди в сторону, — Амазонка скользнула вбок от двери и потянула двухзарядный арбалет из-за спины. Маги зашуршали, опустились и застукали экипировкой, валясь на пол у ног Грязнова со скамеек и табуретов. " О! — отметил старшина про себя, — Ото и есть ваше место. Хорошо лежат. Век бы вас не видеть! Никак Кагуя — хан решил отбить. Ну, я ему устрою революцию, рабовладельцу хренову!"

Снаружи "Макаров" выплюнул ещё восемь патронов и послышался рык Кости.

— Ану, лежать, Робин Гуды степные! — Амелия выглянула. В углу площади валялось человек десять. Колдун стоял привязанный к столбу с высунутым языком, что прежнему пробит поперёк сто миллиметровым гвоздищем. Четыре охранника со щитами и мечами в руках стояли над лежащими на земле телами. Два воина стонали раненые.

— Откопытились коневоды, — сделал вывод откуда-то появившийся Персений. И тут же получил задачу от Кости.

— Персений ты подводу пригони и разгреби их тут , — ткнул в сторону неподвижно лежащих приспешников Шашума — Жуков.

— А хан? — поинтересовался судьбой зачинщика разброда Грязнов.

— Ускакал — мужественно, смело, с достоинством и честью. А у меня ... патроны закончились.

Костя умчал за Шашумом, а старшина остался с Амелией, чтоб закончить с местными проповедниками.

Всех колдунов Грязнов вначале построил по росту. Разделил на пять отделений. Назначил своей властью командиров. Заставил переодеться в новенькие афганки. Научил пользоваться уставным бельём. Затем подобрал каждому обувь. После бани — провёл медосмотр. Больных — уложил в санчасть. Двух непокорных отправил на работы — чистить канализационные стоки. И два часа проводил с шаманьём физподготовку возле трубы с фекалиями, где таскали миазмы жителей города — провинившиеся маги. На Курс молодого колдуна старшина отвёл неделю. Из распорядка дня ведунов исчезло понятие личное время. Вместо личного времени экстрасенсы танов и славов учили алфавит и читали тексты для первоклассников. Учить писать старшина не планировал, но пришлось. Команда разделилась на успешных, посредственных и нерадивых учеников. На третий день Утреннюю зарядку Грязнов приказал проводить босиком. К вечерней проверке мужики и деды валились с ног и засыпали стоя. Даже Костя пожалел старичков.

— Виктор Иванович, ты их убить решил? Они сдохнут к концу Курса Молодого Чудодея?

— Если сдохнут, то они шарлатаны, а не экстрасенсы. И туда им и дорога, если дуба врежут. Вот и пригляди, чтоб не отбросили коньки.

Виктор Иванович построил гвардию утром и сообщил новость. — Кто не сдаст экзамен и не сможет прочесть контрольный текст — выколю глаза. Оба. Кто не сможет написать имена всех присутствующих — отрублю пальцы на руках и на ногах. А кто откажется — отдам пленным Амам в служки. Экзамен — через две недели. Зато появился веский стимул учиться читать и писать.

— Виктор Иванович, ты серьёзно? — спросил Костя оставшись со старшиной один на один на завтраке.

— А как ещё с ними, Костя? В чужой средневековый монастырь с гуманизмом не заходят!

— А если не прочтут или не напишут?

— Ты не представляешь себе сержант, на что я был способен в школе прапорщиков. Зам по тылу писал в заявке начальнику школы так: ' Прошу предоставить мне на день для рытья котлована под фундамент — экскаватор или двух курсантов!'

— Ну, им же не штангу таскать!

— Англо-русский разговорник-пособие по допросу пленных я выучил наизусть за трое суток. Хочешь, расспрошу тебя в течении двух часов?

— Ну, хоть не убьешь Виктор Иванович?

— На работы, если что, отправим — людей на строительстве Агфу не хватает. — Костя только головой покачал и уехал договариваться на счет Пчела к морякам.

Однако экзамен сдали все экстрасенсы. Строй колдунов стоял молча, и старшине показалось, что маги смотрели на него с вызовом. И даже может с презрением. Мол фигня это всё, ты вот попробуй заговори судьбу старший прапорщик.

За время принудительного угнетения Грязновым магическая братия сблизилась. Ничто так не объединяет людей как общее горе, беда, невзгоды и тяжкие трудности. Варлам Нежина , тот который Персения в бок толкал на сходке — стал негласным лидером попавших в старшинский капкан ведунов.

— Что делать будем Варлам? Видал, что с помощниками Кагуя прапорщик сделал? Отдал таки амазонкам в служки. Лучше бы убил. — Лесной целитель из дальней пущи ходил у Варлама в трёх ипостасях — заместитель, друг и исполнитель.

— А что ты переживаешь так за этих неучей Серафим? Они нам не ровня. Да и злобны очень. Людей, опять же — не любят. На подлости готовы. Только дикой силы и боятся. — Слав не очень-то уважал танов.

— Дак, за нас я переживаю, Вварламий! Вояка на чтении и письме не остановится. У него что-то громадное на уме. Чую, что нам и жизни может не хватить на замах пограна. — В словах лесного ведуна чувствовалось отсутствие желания менять устоявшийся миропорядок.Он скорее видел недостатки, чем преимущества в создавшемся положении.

— От тут ты, Серафим — прав, как белка, что орешки на зиму собирает. Он нас как волчица помёт — учит. А для чего ещё и не сказал даже. Хитрит, давит и препоны воздвигает. Он нас как детей на охоте делит и изучает. Духи леса, гор, земли и воды ничего не сказали? — Варламий раздумывал и собирал информацию. Физические тела обоих целителей спокойно спали на солдатских койках в соборе, а тонкие оболочки душ ещё более преспокойно беседовали у большого окна, купаясь в свете звездного неба и двух лун Тейи.

— Поведали. Но никому весть сия не придётся по вкусу. — Угрюмо сообщил Серафим. Варлам оживился.Духами не покомандуешь. Если сами пришли — видно будут события и грядут перемены. А поперёк верхним людям сказать что, так хуже смерти. Медведь в лесу заломает, молнией ударит, болото засосёт, пожар случится,волкокошки порвут, амазонки найдут дорогу к схронам и капищам.

— Ну, не на обеде — что? Приходили верхние люди? Говорили? — обеспокоился ведун духи всегда точно предсказывали вероятное будущие и оберегали шаманов от опрометчивых действий или бездействий.

— Приходили. Пообещали беды великие, ежели старшине будем препятствовать, или напасть наводить. — удивил друг и коллега по магическому ремеслу.

— И всё? — сказанного — Нежине было мало.

— Беречь приказали и ублажать. Понимаешь ты — не попросили, не посоветовали, а приказали. А у тебя как, Варламий? — добавил новостей и поинтересовался Серафим.

— Устаю. Однако, придумал, как нам его утихомирить. — не собирался выдавать полностью собственные мысли лучший чародей славов. Но намекнул, что рвение старшины есть вероятность усмирить

— Ну да? И как? — любопытство и уважение к интеллекту собрата выплеснулось приятной волной на Варлама. Ответ прозвучал неожиданно. Неосязаемая плоть тонкой материи души Серафима вздрогнула от гениальной простоты решения.

— Бабу ему надо , да приворотить маленько. Он хоть и с того света , да мужик справный. А без бабы он на нас и душу, и силушку, и смекалку по полной выложит. И так замордовал беготней. — пояснил некоронованый владыка душ славов. Серафим тут же возразил, обдумывая и изыскивая недостатки.

— Да где ж мы ему ту бабу найдём? Итак в меньшинстве женок. А После набега мужики всех расхватали. Вон, даж вдов и малолеток сватают. Всех расписали на годы вперёд. Раньше пацанам радовались, а теперь девки — как соль. На вес меняют. Табуны и гурты отдают. — Женщины и девушеки в окрестностях и самом гоороде стали на вес золота, хотя название быть самым дорогим товаром, после людей, на континенте по прежнему приходилась — на соль.

— Значица, надо ему, черту окаянному — бабу на которую никто не позарится и чтоб свободная была, и как огонь-кобылица. — Размышлял вслух опытный знахарь.

— Сдурел, Варламий? У нас только Амазонки свободны. Так они ещё и однорукие калеки. Да — нет! Ты решил уже чтоль? — Если Нежина решил, то всех заставит хоть землю есть. Как заставил шаманов и целителей вызубрить алфавит и научиться писать — силища Варлама подчиняла и властвовала по личным разумениям и понятиям.

— А что ждать? Пока он нас ползать заставит по городу? Нас великих ведунов северного леса? — вступать в конфликт со старшиной Варламий не хотел — много неясностей. Да и крут старшина стал в последнее время на расправу. Серафим предложил свой способ решить проблему свободы для магов и колдунов.

— А по мне — Убить пограна, да вся недолга. Яду сыпнуть, болезнь навлечь, морок напустить, ум повредить заговором, заклятье наложить... Да мало ли. Где это видано, чтоб ведунов, колдунов и жрецов солнца, земли, воздуха и воды заставляли что-то делать насильно. — Соратник не согласился и пояснил свою позицию.

— Убьём пограна — кто нас и народ славов от Зонги защитит? Кто танов приструнит? А он Надежду даёт — люди в него верят. Лишнего не просит, а нужное берёт добром с извинением. Ни себя не щадит в бою , ни солдатиков. А сколько подарков сделал? Агф — умный , держится, силу чувствует и доброе отношение. А погран за своих душу готов заложить. Командир сгинул — ничего не пожалел, чтоб вызволить. Танов так нагнул, что безропотно лучших молодых лошадей сами отобрали и отдали ни пикнув. А ты говоришь — убить. Обществу от него польза. Только прыткий очень. Остепенить надо.

— Хитер ты, Варлам. И как приваживать начнём? Старшина не забитый и неграмотный мужик-слав или пастух тан. Его обычным наговором не охмуришь. — Однако Нежина имел другое мнение.

— Готовь приворотное и заклятье составь доброе, основательное, и детишек не забудь, чтоб не выскользнул.

— Так Амы бесплодны!? — снова удивился коллега.

— Хе-хе. Были бесплодны, Серафим — Амелия точно беременна, живот пора под вольный сарафан прятать. И не говори, что не чувствовал. Не поверю. Так что? За работу? Ишь ты — читать выучил. А то для нас это в тягость? А нам видно судьба с ним в одной упряжке крест волочь к погосту. — Увещевал и напоминал у окна сосед по висению в темноте в тонкой оболочке невидимой материи разумного поля живой жизни.

— Какой ещё крест? — Не понял о чем идет речь Серафим, но собеседник мага оставил пока вопрос собрата без ответа.

Вварламий не просто взялся за старшину. Нет. Лесной ведун организовал остальных колдунов владеющих силами духов леса, воды, гор, земли, воды, воздуха, лун и солнца — чтоб "напасть" со всех сторон одновременно на самое сердце и душу старшины города. Силки расставлялись основательно. Жрицы танов "работали" с группой мамонтов и амазонок. Надо было вывести погонщиц на Грязнова для любого близкого контакта. Незримые духи леса и степи впервые за века совместного существования вместе добивались единой определенной и мирной цели. Корысть нежданно объединила духовников славов и танов. И Варламий понял, что неизвестно кто ещё кого обхитрил: ведуны старшего прапорщика , или старшина заставил колдунов и жрецов странным образом сделать так , как ему и было нужно. Однако об ответных действиях ворожеев старший прапорщик никак не мог догадаться, что давало местным чародеям преимущества. Варлам вдруг сообразил, что если удастся привязать пограна к местной земле на Тейе , то не только родные славы получат преимущества, но и сам кудесник и остальные шептуны внутри общины займут на последнее и хлебное место. Это не то что в лесной глуши собирать травы, делать снадобья и отбиваться зимой от волков. Личная выгода сулила и достаток, и спокойную старость, и дом ... Не говоря об уважении, власти и влиянии. Можно свой собственный род основать, династию начать строить. Детей и внуков искусству знахаря-чудодея обучить. Да и самому чародею придётся погрызть алмаз науки в поте лица. А что,пахарь в поле не трудится кожный день? Виданное ли дело — учёный шаман? Грамота, вот ключ к будущему. Именно это и вбивал в головы местных ведьмаков старшина. И Варламий в одночасье принял решение — взять сторону пограна и во всем ему помогать. Но личную обиду за принуждение ....волхв хотел не отомстить , а дать понять, что и ведуны не пустое место и с ними надо считаться. К тому ж убивал двух зайцев. И силу показывал и пограна вязал невидимыми путами жизни к месту и людям.

Варламий уразумел ещё одно обстоятельство. Старшина не доверяет ведунам. Он вообще никому не доверяет. Но способ изменить мнение старшины, хотя бы не о всех знахарях , а о Нежине и Серафиме Чащине, был. Надо дать старшине что-то такое, чего ему никто, даже создатели преподнести не смогут — только духи планеты. Вручить безвозмездно. Даром. И не попросить ничего взамен. Вон, как Амазонка сержанту — любит просто за то , что он есть, и детей вознамерилась выносить и родить. Без платы, без условий, без обмена: "ты мне-я тебе". О чем Варламий поделился с коллегой. Благо, что подслушать разговор двух тел из тонких материй мог только такой же вышедший из тюрьмы физической оболочки местный чародей.

— Серафим, надо прапорщику -подарок сделать! — осенило чародея.

— А жёнка?

— Жёнка — само собой, для души. Не верит он нам, вот в чем дело.

— Свои секреты не отдам, хоть режь , Нежина! — совсем не о том подумал собрат по клану. — Не проси. Не по закону духов это. — Главный ведун славов только хмыкнул.

— Ещё чего! Мы ведь можем близнеца из тонкого мира вернуть в наш?

— Да ты спятил, Варлам! Нас потом врата прикроют без возможности общаться с верхними людьми на целый год. Если выживем. Вначале надоть духов спросить!

— Вот и спроси, Серафим. Времени в обрез. Достроят Зонги мост и недосуг будет чудеса творить. Придётся исцелять тех, кто не погибнет в сече.

Грязнов стоял перед неровной шеренгой будущих духовников города и решал, как бы так пояснить, чего он от ведьмаков хочет. Больше всего удивило Виктора Ивановича то, что все ведуны , после навязанных мытарств, сносно читали, писали и сочиняли. Правда, не без ошибок, но достаточно быстро. Задачу Грязнов им давно придумал, работу распределил мысленно и главного назначил примерно. Дело осталось за малым — заставить их создать неподъемное. Старший прапорщик начал охмурять, как учили в погранвойсках — с международной обстановки. Грязнов говорил нескладно но эмоционально.

— Товарищи друиды и прочие экстрасенсы. Вчера практически завершена стена будущего города. А Наш с вами враг — Большой Зонги продолжает возводить мост через пролив и собирает армию с четырех анклавов. Проблема в том, что стена города — материальна это и хорошо и плохо. Её можно разрушить. А мне нужно, чтоб вы создали барьер, который уничтожить будет не по силам никому. Мне необходим храм, в душе каждого танкина и слава, Амазонки и караваха, горца и степняка, который невозможно пощупать, увидеть и главное — победить. Храм с собственными и нерушимыми стенами, крепостями и бастионами. А для этого в сём соборе должна главенствовать единая Вера. В царстве погранов это называют религией. Как видите, наше воззрение на мир даёт хорошие плоды с древа познания. Или вы мыслите, что палки метающие огонь, "мать всех лошадей", соль в пачках, бумага, стальные инструменты, свет для ночи, приближающая труба, одежда, обувь и прочие волшебные вещи даны нам богами? Нееет! Мы сделали их сами. Своим умом, трудолюбием, любопытством и главное — Верой в то, что мы и есть боги своей жизни. — Пока старшина переводил дух и глотал воздух для продолжения речи — один из ведунов не выдержал паузы и спросил из средины двух шереножного строя.

— А чем наша вера плоха? — ведуны закивали, переглядываясь и ожидая любого ответа, вплоть до наказания. Но старшина не спешил закручивать гайки. Тема разговора требовала максимально возможной свободы творчества от "строителей".

— А кому это не очевидно? Если бы не вмешательство погранов, то славы прозябали бы в рабстве у танов, Амазонки для Зонги воровали бы ваших детей и жён, а горцы делали бы набеги, угрожая постоянной напастью. Нашествие — просто стёрло бы всех с лица континента. Согласны , что я и моя религия лучше? И мы вам несём добро?

— Это, ещё не известно! — Буркнуло Серафим не очень уверено.

— А то что вы свободные люди сейчас, известно?

— А кому и сколько это стоило?

— Что то я не слышал пока жалоб от славов! И чтото не видел, чтоб такой ценный товар как возможность жить по собственному разумению раздавали на Тейе задарма на каждом повороте и привале? А вы хотели без жертв обойтись? Ну , извините, что не привёл к алтарю свободы тех, кто погиб, из орды амазонок и не подставил под нож жрица многоруких кентавров. Вы хотели бы сами перерезать глотки захватчиков? Так где вы были господа ведуны? По пущам ныкались? — при ответе Серафим чуть не прокололся выудив из словарного запаса старшины необычное для ведунов слово. Собственно отвечать было нечего. Прапорщик прав. А вот к чему ведёт — не понятно.

— Начальник, говори уж, чего надобно? Не дураки , чай, собрались. Поймём как-нибудь, — реплика настолько напомнила уголовный сленг , что старшина опешил и вскинул брови. Потом вспомнил, с кем общается, как быстро чародеи вызубрили грамоту с письмом, и прищурился, как на стрельбище.

— За моей спиной четыре ящика с книгами. Там католическая и православная Библии, Талмуд, буддийские тексты, индийские манускрипты и описания других ветвей религий. Это для того, чтоб вы мне тут велосипед не изобрели сдуру. Нужна универсальная вера, технологически не обременительная, охватывающая все сферы деятельности, не сложная, простая в понимании, и проповедующая добро. На изучение книг — неделя. На создание мировоззрения — вторая. Пока будете соображать , и чтоб вам никто не мешал — двери будут заперты. Кушать в столовой по распорядку. Вода и туалет в пристройке. Не придумаете профилоните или сачканёте — отработаете каждую потраченную крошку на стройке. Понятно? — Варлам впервые подал голос за всех. Перечить могущественному шептуну не посмели, соглашаясь.

— Понятно, начальник. Будем думать. Только Вопрос у общества имеется. — Грязнов даже руки развёл в стороны, мол , давай — докапывайся, лишь бы дело сотворил правильное и по задаче и по уму.

— Говори, чародей.

— Если вы , пограны, такие правильные, могучие и вещей волшебных много делаете, то почему свою собственную Веру не предложите? Не поделитесь? — Вопрос почти застал старшину в расплох, но на партсобраниях и не на такие каверзные допросы приходилось отвечать.

— Скажу честно. Потому , как и наша система несовершенна. А у вас глаз не замылен. Новичкам легче. Нет готовых и опробованных моделей мира оккупировавших сознание. И если у вас получится , то и мы себе возьмём вашу находку на заметку и с долгу не останемся. Так, что сотрудничество только кажется выгодным только одной стороне. Нам тоже интересно. — После короткой паузы прапорщик добавил другим тоном, — Собор окружён лучниками, выгребная яма и чёрное ходы — также. Кто выйдет — стрелять будут на поражение. Если имеете вопросы, а они я уверен будут — передать через поваров в столовке. Ясно? — Молчание в ответ. -Ну, я пошёл.

Старшине не понравилось быстрое и молчаливое согласие колдунов работать на поставленную задачу. Вроде как подталкивали его к выходу маги. Здесь и институту не справиться. А шептуны проглотили условие , словно каждый день только и создают религии, философии и мировоззрения для остальных. Подвох , есть подвох чувствовал старшина. Но, пока, понять в чем суть такого быстрого согласия не мог. Беспокойство росло.

" Ладушки, — подумал Грязнов, — если прикидываться будут и дурить — небо с игольное ушко покажется. Пойду спать. Утро, вечера — мудренее".

Старший прапорщик прошёлся по постам. Проверил кухню и склад. Переговорил с Агфом, Костей и Амелией. Наметил дела на завтра. И отправился в личную каптёрку к кровати, табуретке и тумбочке....

Варлам распределил колдунов и магов в первую ночь пополам. Одна часть изучала книги принесённые старшиной , а вторая ложилась спать. Ведунам нужна была встреча с Грязновым , но такая, чтоб он не догадался, кто заявился в гости. Но понял , кого надо беречь и не нагружать. Серафим остался за старшего. Беречь сон беглецов и следить за работой читающих. Никаких поблажек верховный ведун славов в своём мире давать никому не собирался.

Сон Виктору Ивановичу снился странный. Будто он проснулся не у себе каптерке, где засыпал, а в соборе. Там , где оставил запертыми четыре десятка колдунов. Койки ведунов почему то отсутствовали. Кровать старшины стояла посреди главного помещения. Грязнов попытался проснуться , но не смог. Неведомая сила удерживала старшину в другой осязаемой и ощущаемой как настоящая — реальности. Прапорщик сунул руку подушку, в этом мире пистолета под подушкой не оказалось. Хотя, старшина точно помнил, как положил ствол туда перед сном. Фонари и дежурные лампы не горели.

— Что за чертовщина? — сидя на кровати в трусах и майке, осматриваться комфортнее. В огромных окнах собора мерцали звезды, свет двух лун фантастически перемежался в ярких прямоугольниках на темном деревянному полу. Голос раздался со спины. Пришлось оглянуться. Из темного, дальнего от окна полукружия стены беззвучно по воздуху плыла высокая тёмная масса шириной метра два. Высотой не менее трёх метров. Темнота внутреннего помещения собора как будто ожидала призрака и ожила. Со всех сторон в сторону Грязнова начали выдвигаться различные фигуры. В одной прапорщик признал волкокошку, другая напоминала дерево, третья каменную глыбу, четвёртая и пятая струились и перетекали как облака и вода, шестая — походила на живую пирамиду. Силуэты множились в количестве и за первыми появлялись следующие. Пограничник попытался сосчитать, но на двадцати сбился со счета в сумраке. Пришельцы окружили старшину и застыли глыбами, рассматривая человека сверху— вниз. Лунный свет неожиданно расползся двухцветным туманом и заполнил светом пространство. Внутри Собора стало светло как днём. Если бы старшина был ребёнком, то решил бы, что это чудища пришли из преисподни забрать к себе. Из всего сборища выделялся высоченный седой старик с бородой, который единственный из остальных сидел в кресле спиной к окну. Даже сидя он был выше человека на полтора-два метра.

" Как же ты сюда зашёл?— подумал Грязнов , — двери-то под меня сделаны? Ну и монстры!"

Остальные присутствующие глазели на Грязнова с угрозой и интересом. Прапорщик откудато знал, что представляет из себя каждый. Одно из чудищ оказалось деревом с глазами и носом, руками и головой на ножках с ветками. Второе весело переливалось с места на место — вода, решил человек. Жидкость усмехнулась и весела брызнула на наблюдателя прохладой. Рядом, Грязнов мог поклясться был ветер, медленный и меняющийся. как облако с небе. Каменная глыба сухо хрустела породой перенося вес с одной конечности на другую. Волкокошкам размером с половину мамонта села и принялась облизывать переднюю правую лапу. Зверь неотрывно наблюдал за человеком не мигая. Глаза монстра размером с блюдце, окрашенные в бордовый цвет, пересекал и вертикальные полосы темных зрачков. Усы шевелились жесткой белой щетиной. Уши животины огромные и подвижные постоянно двигались, слушая ночь. В дополнение к ногастым гигантам выполз змей с пастью волкокошки и телом толщиной в метр. Чудище сделало стойку, распустило капюшон, покачиваясь и высовывая раздвоенный язычок время от времени. Изза кресла старика вышел крокодилоящер и замер раскрыв длинную пасть у ног старейшины, как собака перед хозяином. Старшина чувствовал , что за первой линией чудищ — есть вторая. Внешний вид которых на менее устрашающий, чем тех, кто глазели на старшину из первой линии. Афганка пограничника, что осталась в реальном мире на табурете у кровати здесь — отсутствовала. Грязнов встал, стянул простыню, запахнулся в неё, завязал узлом на плече. Во сне пол собора холодил ступни, точно также как настоящий. " Надо будет печь и отопление провести,— зачем-то подумал прапорщик, — Что за оказия такая? Сон на яву?"

— Доброй ночи, пришелец! — старик чуть улыбнулся краешком рта, наблюдая реакцию человека на голос льющийся сверху.

— Хм, и вам не хворать?! По какому случаю имею честь наблюдать? Вроде не карнавал леших? И зоопарк не приглашал в гости? Что за зверинец в святом месте? — "дипломатично" поприветствовал окружающих Грязнов и почесал правой пяткой голень левой ноги.

— Не дерзи, человек. Мы пришли с добром. — Снова ответил старик и кивнул головой на остальных.

— Ааааа. А я не понял. А вы вообще кто? — проакал военный и попытался облокотиться на быльца солдатской кровати. Старик усмехнулся и снисходительным смешок поддержали остальные здоровяки-животинки.

— А ты как думаешь? — старец подался вперёд и оглядел присутствующих. Те одобрительно закивали в сторону кресла, как старшему среди равных.

— Вы мой сон. Вы ненастоящие. Я проснусь и здесь никого не будет. — Старшине показалось, что он пропищал как комар, услышав в ответ оглушительную волну смеха.

— Возможно. Хаха. Ч е л о в е к! Не боишься! Хорошо. — Грязнов готов был поклясться, что после этих слов старика — чудовища изобразили или попытались создать на мордах, пастях, челюстях и щеках, как минимум обычную людскую улыбку. Мамонт даже закачал головой сверху вниз, кивая и мотыляя хоботом. 'Хорошо храм высокий да широкий, а то б развалил бы, — тревожно подумал старшина, беспокоясь за постройку, — Хм, а чо вас бояться? Хотели б сожрать, давно б порвали. Вон вас сколько'.

— Так и будем ржать или добро своё покажите? — разозлился старшина.

— А куда нам спешить? — иронизировал седой гигант.

— Спать хочу, — зевнул старшина. — Недосуг мне. — И потянул одеяло с кровати, чтоб запахнуться. Старику слова старшины не понравились. Громадина нахмурила брови и глянула на змея с крокодилоящером. Ящер неожиданно резво приподнялся и промчался на коротких лапах к кровати, повернул головорот боком и вцепился немыслимой пастью в край одеяла посредине. Потянул на себя, отступая к креслу предводителя. Прапорщику пришлось бы или отступить от собственной лежанки, или отпустить одеяло. Виктор Иванович предпочел остаться без теплой вещи нежели, уступить и пойти, как собачка на привязи, к трону пришельца. Тут змей и подобрался. Неприятная штука змеи. Не моргают паскуды. И этот язычок, что всё время то появляется из приоткрытой пасти, то исчезает — на нервы действует. Это если вы живете в Европе. Старшина жил и служил в Туркмении — где змей летом — как деревьев в лесу. Поэтому качающуюся фигуру с распущенным капюшоном не проигнорировал. Потянул быльце кровати сильнее и оторвал от железных стоек. Тяжелая, полированная, блестящая и изогнутая металлическая труба сверкнула на замахе и не ударила — только пугнула, остановившись в воздухе и предполагая мгновенный переход от имитации к настоящему отпору. Морда змея отпрянула для ухода от возможного удара и разгона, и зашипела. Остальные монстры подшагнули ближе к кровати и недобро оскалились.

— Ты думаешь, что сон пройдёт быстро? — прочитал мысли Грязнова старик. — Ты ведь не веришь? Грёзы не опасны?

— Вы мой сон, — крутнулся на месте старшина, отпуская простыню. Белая материя упала на пол, отвергая переговоры.

Змей метнулся в прыжке, удар старшины пришёлся по мускулистой шее за головой. Железка вжикнула, словно теранулась о наждак брони чешуйчатой кожи. Пресмыкающее даже не пошатнулось. Огромная пасть раскрылась и два передних зуба ползучей гадины блеснули влагой. Рот змеи почти полностью обхватил правое плечо прапорщика со спины и груди и два 'укола' пребольно впились в бок сзади выпуская яд организм старшины... Грязнов почувствовал, что сознание помутилось. В глазах появилась пелена отсутствием резкости окружающих предметов и существ. Последнее, что он услышал, теряя не сознание, а возможность двигаться, удивило и озадачило.

— Держите его, не дайте упасть, а то проснётся! — что-то мягкое, чешуйчатое и сильное подхватило и подняло в воздух.

— Куда его? — Грязнов ничего не видел, но хорошо слышал. Тому, кто спросил, тотчас ответили

— Клади на кровать. Осторожно голову. Подушку подложи. — 'Странно,— подумал Виктор Иванович, — Берегут, а прежде пугали? И укусил всамделишно — гад — болит место и одеревенело тело'.

— Он уже очухался. Глаза позволь открыть, — прозвучал не вопрос, а приказ. Иваныч лежал на собственной кровати. Пелена и мрак медленно рассеялись. Вокруг вполне дружелюбно скучились чудища. Смотрели. Ждали. Старик сидел напротив возвышаясь.

— Они меня все по очереди кусать будут или мне скажут, что нужно? — еле-еле проворочал языком старшина и повёл глазами на огромную кобру.

— Пока не поверишь. — Развел в стороны ладони размером со стол старец на троне. Хочешь, волкокошка ногу откусит? — Зверь рядом тут же присел для прыжка, прижал огромные уши, собрал складки на морде в гримасу ярости и оскалился с рыком. Хвост волкокошки агрессивно заметался кончиком перед атакой. — Вперёд, — коротко скомандовал таинственный заседатель и страшный хищник прыгнул на неподвижного и беспомощного старшину. Кошка упала на грудь, мордой к ногам. От тяжести зверя воздух покинул лёгкие человека с хрипом и свистом. На мгновение к телу вернулась возможность двигаться и чувствовать. Действие яда испарилось. Тут же, жуткая и немыслимая боль пронзила Виктор Ивановича. Волчина ухватил левую ногу у колена коренными зубами почти поперек и сдавил челюсти с хрустом ломаемых костей,чвяканьем раздираемых мышц и дроблением коленного сустава. И дЁрнул — отрывая напрочь!

— ААААА! — беззвучный вопль человека никого не тронул. Скорее смотрели с любопытством. Волкокот спрыгнул с кровати, давая возможность старшине — дышать и выплюнул кусок тела человека под ноги старика. Вернулся, облизывая кровь на свое место. Старшина почувствовал, что ему специально не дают отключиться. Мысль о том, что после отделения ноги кровь вытечет из порванных сосудов, и он быстро умрет во сне и проснется наяву — не спасла, а скорее подставила. Старик явно умел читать в голове человека, как амазонка. Теперь можно было и крикнуть по настоящему. — ААААА! Твари!

— Нет, погоди умирать, человек, — старик дунул в сторону обрубка ноги на теле. Ветерок материализовался в черную вязкую, горящую и расплавленную смоляную пробку, которая вонзилась в рваные ткани на конце бедра. Боль поднялась на порядок выше, и в соборе мерзко запахло палёным мясом. Пробка закупорила и обволокла обрубок, не давая крови вытекать, заодно и прижгла порванные ткани.

— УУУУУУУУ. Вы что, садисты местные? — сквозь болевой вал прошипел сквозь зубы старшина. Старик, казалось, не обратил внимания на вопрос

— Зеркало! — мамонт держал между бивней, зажав хоботом причудливо бесформенное по краям стекло. Короткая прическа старшины и брови в отражении побелели, лицо покрыли стариковские морщины. — Ты так можешь и не проснуться человек? А время я остановил, пока, здесь! — довел информацию о состоянии дел во сне небожитель Тейи.

— Да что ж тебе надо, гад? — как-то совершенно безразлично спросил Грязнов, закрыв глаза от терзающей боли.

— В принципе, как вы выражаетесь, мелочь, — прогремел старик с отголосками отражений по стенам собора.

— А ногу ззззачем? Если мелочь? — простонал старшина, кивая и пытаясь привстать, пока мамонт уносил к стене зеркальное стекло.

— Что б запомнил.

— И что тебе надо, старик? — терять было ещё чего, но вот страх прошёл и сгинул куда-то в сторону.

— Ты, человек, забрал наших слуг и ограничил их, заключив в этих стенах. Это неприемлемо. Дай им свободу, иначе каждый твой сон будет пыткой. Это понятно?

— Понятно. Только сначала они на меня поработают.

— Ты долго не выдержишь. Всё равно заснёшь, — предупредил местный бог.

— Ничего. Я постараюсь.

— Не вздумай хитрить. Мысли наружу. Мы не собираемся делать вам зло.

— Ага. А нога? А змей? — не поверил Грязнов. Реальность сна давно перешла все границы сущего.

— Ты ж не верил. А Волосы оставим на память. Потом отрастут и цвет поменяют. А то проснёшься и не поверишь снова.

— Ногу верни, всевышний, млин. Больно же. Думать трудно. — Скрипнул зубами прапорщик.

— Это можно. — Старик снова дунул в сторону старшины. Обрубок поднялся со своего места на полу, подлетел к телу, присосался с чавканьем, как пиявка, к черной массе запекшейся смолы на бедре и боль исчезла. На месте отрыва и приращения остался чуть заметный красный шрам. — На память, — усмехнулся новый безжалостный знакомец, наблюдая чудотворный процесс.

— Ещё что?

— Ах. Да. Подарок. За неудобства и добрая воля. Ты, человек, все равно нам не доверяешь. Поэтому, можешь попросить у ведунов немыслимую вещь — им будет разрешено вернуть из дальних чертогов планеты одного близнеца в реальный мир. На твой выбор.

— Что это значит?

— Хм. — пояснил вершитель снов. — Ведуны могут оживить любого из твоих погранов, что погибли на Тейе. На которого ты укажешь сам. Лично, своей дланью и словом. Но только одного! Уразумел, пограничник? — Грязнов вначале улыбнулся. Бред старика про воскрешение из мертвых походил на чушь сумасшедшего. Спорить было не безопасно. — Согласен?

— А что взамен?

— Не притесняй наших слуг, береги их. Они вам пригодятся. Мы приказали помогать тебе и твоим бойцам во всех делах и помыслах. И не мешай им сотворять обряды предков.

— А религия?

— Они помогут.

— А как мне... связаться с вами...? — договорить старик не дал.

— А никак, мы сами придём, если что. И помалкивай, человек. Тейя не любит выдавать пришлым людям из другого мира — тайны планеты.

— И всё? — вообще спросил Виктор Иванович, сидя на кровати и потирая рукой место, куда прижилась недавно собственная, откушенная прежде волкокошкой нога.

— Ещё хочешь? — иронично поинтересовался Бог, кивнув на забрызганную кровью Грязнова внешнюю сторону пасти зверюги.

— Нет, достаточно. Спать дайте изверги.

— До свиданья, человек. — Стрик снова дунул в сторону лица Грязнова и того обуяло желание закрыть глаза и заснуть. Старшина медленно завалился на подушку, потянув рукой зажатую в кисть простыню на себя. Засыпая, пограничнику показалось, что такого сладкого и приятного отдыха у него не было и не будет никогда в жизни.

Утром, проснулся старшина от того, что почувствовал -... выспался от души. И очень рад, что очнулся у себя в каптёрке, один."Приснится ж такое, кошмар. Жуть!А похоже, как на яву. Хех! Кому рассказать — не поверят. Скажут с ума сошёл старший прапорщик. Ха-ха. — Подумал Грязнов, автоматически почесывая чуть видный красный кольцевой шрам на левой ноге, — и вспомнил, — Нет, нет — может быть!" — кинулся к зеркалу на стене землянин. Знакомое отражение смотрело на Виктора Ивановича головой с абсолютно седыми волосами прически. Бок вдруг сильно захотелось почесать от нестерпимого зуда в двух местах. Грязнов повернулся правым боком и задрал майку. На спине отчетливо выделялись два глубоких ещё не затянувшихся полностью шрама от укуса кобры из ночного видения. Старшина бросил взгляд на лежавшее у двери одеяло. Подошел. Поднял. Посмотрел на свет из окна. Посреди полотна шерсти отчетливо выделялись рваные и колотые дыры, оставшиеся от двух рядной пасти крокоящера. Быльце в ногах отсутствовало и лежало в углу каптёрки поцарапанное и забрызганное чем-то красным и липким на ощупь. Как пахнет человеческая кровь, старшине узнавать было не надо. Сон обрастал реальными очертаниями действительно происшедшего наяву происшествия.

— Ну, дела, — не решил ещё, что делать старшина и вспомнил про обещание местного всевидящего дядьки. — А вдруг не соврал, старик? — сам себя спросил Грязнов, вытирая старой портянкой собственную кровь с быльца. Труба с удовольствие села на своё место от удара ладонью. — Надо срочно проверить! — решил прапорщик, натягивая на седую голову кепку-афганку по самые уши, чтобы скрыть от окружающих теперешний цвет волос.

Пока старшина одевался и шёл в сторону собора, то вспомнил о чем ещё говорил с седым великаном. Прапорщик не поверил, что видение в состоянии воскресить кого-то из погибших пограничников

— А вот это ты старик точно Врёшь, — сквозь зубы сказал и прищурился старшина , — Может вы тут и боги, но воскресить после смерти в состоянии только настоящий Господь. А вы здесь, во сне являетесь, как черти. Что, наяву совладать боитесь? — почти угадал старшина. Но местный титан на пенсии проницательно не испугался, а наоборот — подсёк любопытство старшины.

— А ты проверь, и прими соболезнования. — играл на эмоциях Грязнова восьмиметровый седой дед, ухмыляясь в бороду.

— О ком соболезнования? — просто спросил пограничник, — у нас вроде все живы? — встревожился старшина. Местные мистические штучки явно могли вогнать в гроб любого. А у Грязнова и так людей — по пальцам пересчитать можно. Дед усмехнулся.

— Иноземец , тебе предстоит самая страшная пытка — выбор. Вы потеряли несколько человек, отражая нашествие?

— Ну? — не понял куда клонит Гулливер прапорщик.

— Придётся Выбрать: того — кому предстоит ещё пожить — тяжкая ноша, погран. Или ты не знал?

— Сначала тело, потом дело. Откуда мне знать, что "подарок" — правда? Но если ты такой всемогущий , то верни мне начальника заставы — Олега Зубова. Никто из павших солдатиков не сможет заменить командира. Пусть этот крест на моем хребте висит. И тебя старик — не волнует. Я жду.

— Глупец. Не так быстро. Пойдёшь утром к ведунам. Найдёшь Варлаамия — он скажет, что делать. Заодно и увидишь, что мои слуги могут сотворить. — Деду удалось заинтриговать. Но Грязнову слов было мало.

— Хвалился Ивашка, что жена Парашка. А колдун как узнает? — Требовал расширить информацию о нежданных дарах Виктор Иванович.

— Мамонта видишь, что зеркало держал? — кивнул в сторону тёмной громады зверя великан.

— Ну, вижу. При чем тут рогатый? — Бивни вполне сойдут за рога при должной фантазии.

— Это он и есть.

— Ну, да? — принялся пристально рассматривать протослона "спящий".

— А кто мне ногу оторвал и проглотить хотел? Эти — кто?

— Ведуны соседнего континента.

— Врешь , дед. Вон тот ползающий на Кагуя похож.

— Кагуя — не трожь, человек. Без него близнеца из-за врат не выпустят.

— А остальных можно?

— Если, хотя бы одного колдуна с твоего материка не будет на церемонии обряда возвращения — обмен не состоится.

— Обмен? То есть кого-то заберут вместо Зубова в ваш Ад?

— А ты уже решил кого? Значит поверил! Не волнуйся, землянин, — твоих не тронут. А кому предначертано — от судьбы не уйти.

— Это ты, что ли рисуешь кому — куда перемещаться?

— Дерзишь иноземец. Тебе пора.

— Погоди дед...— но местный Господь решил по-своему и не собирался отвечать на вопросы старшины. Зато в городке было кого поспрашивать утром.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Часовые у казармы — клялись Грязнову , что никто не входил и никто не выходил из помещения, после того как прапорщик отправился спать. И вообще ночь прошла спокойно и тихо. Никаких знамений в небе, криков, стрельбы, падающих комет, бродящих по городу славов, рева мамов или волкокошек...

— А шо случилось тащ старпрапорщик? — поинтересовался Федоренко, который стоял на посту с двух ночи до шести утра. Грязнов проигнорировал любопытство ефрейтора и отправился к Агфу. Слав оказался не менее любопытным.

— Случилось что? — старшина вывалил недовольство на зодчего.

— Случилось! Ты про ведунов ничего рассказать не хочешь? -Агф прищурился и испытующе посмотрел в глаза.

— Приснилось что-то?

— Ага. В курсе. Да? А я почему про них ничего не знаю? — Агф ответил вопросом на вопрос.

— Старик-великан и звери размером с хату?

— Ээээээууууу. Как в анекдоте где, муж узнает последним об измене жены? Агф, что это за чертовщина была? Ты глянь, что они наделали!?— Грязнов сорвал кепку и "в сердцах" бросил на стол, где лежали чертежи будущих построек. Седой прапорщик казался страшнее, чем с нормальным цветом волос. Даже ресницы и брови побелели.

— Ого! — Агф серьёзно занервничал. Встал и заметался вдоль столешницы. — Чего хотели?

— Слушай, строитель мой, а ты ведь не удивился! Что, тоже приходили? — слав вздохнул, выдохнул и ответил.

— Было дело. Так, чего хотели? Боги Тейи — зря не являются. — скупо и лаконично пояснил Агф. Сильно напугали!?— Старшина упёрся руками в стол, склонился над ним, соображая. Потом поднял голову зло и требовательно посмотрел на собеседника.

— Не являются, значит, зря? А раньше никак сказать и предупредить ?! Седой весь! На спине два рубца и на ноге, мля! — старшина сообразил , что Агф не при чем. Сбавил голос и почти спокойно произнёс, — Жестокие они. — сел на табуретку. Агф осторожно спросил об очевидном.

— Сильно досталось, Виктор Иванович ? — прапорщик выдохнул, вдохнул.

— Мало не показалось. Думал "Кондратий хватит". Жуть. Да ты понимаешь ? Сон же! А все по настоящему! Больно! Страшно! Непонятно. И зверьё и старик громадные, морды жуткие, сверху вниз насмешливые и унизительно смотрят.... Ааааа! — Махнул рукой старшина, отгоняя воспоминания видений.

— Ну? — Агф ждал когда старшина "отойдёт" от последствий и переживаний и сам расскажет о случившемся.

— Хотели напугать. И у них получилось. Потребовали не зажимать ведунов, — слав кивнул одобряя слова богов.

— Колдуны Варлама — людей лечат, раненых исцеляют, роды принимают, освящают имена, мертвых причащают к земле, советы дают, злых духов прочь гонят, воду ищут в степи — добро творят. — Старшина недоверчиво скривил лицо.

— Добро? Ладно Агф. С чародеями убедил — отпущу малость. А вот, что они мне про врата и близнецов плели? Твои боги? Мол , как презент, вернём любого погибшего пограна из-за Врат. Это они серьёзно? Или как? Как теперь спать ложиться? — пограничник отвернулся к окну и засунул руки в карманы брюк афганки.

Строитель очень заволновался услыхав про врата, близнецов и Воскрешение!

— Ещё никого боги Тейи не возвращали из-за Врат Вечности. Того, кого вернут — будут наравне с верхними людьми почитать!

— Так правда, Агф? Не наврал Гулливер? Точно поднимет из мертвых? — привычка слава отвечать вопросом на вопрос напомнила старшине еврея на рынке.

— Если Варламий возьмётся — не знаю что и сказать.

— А что за обмен?

— Нууууу, нельзя вернуть из-за Врат человека и его душу просто так. Теоретически, Привратник может только поменять тело на тело и душу на душу. Иначе баланс живых и мертвых планеты будет грубо нарушен.

— И что тогда?

— Тогда наводнения, трясения земли, огромные волны с моря, извержения, мор, напасти...

— И все равно — обмен не точен. Одинаковых тел как и душ нет!

— Если количество падших и живущих совпадает, и боги разрешили — верхние люди уравновесят мелкие погрешности по обе стороны Врат Вечности Тейи.

— Запутал ты вконец, Агф! От меня , что им надо?

— Надо Варлаама Нежину спросить, но я слышал , что для такого сложного обряда обязательно нужны все ведуны материка. Если не будет хоть одного, то "возвращение близнеца" не состоится.

— И что это значит?

— Придётся отпустить Кагуя с позорного столба у собора.

— Не понял. С Кагуя ясно — для такого дела отпустим. А кто на обмен?

— На обмен привратник выберет кого-то из ведунов, по указке богов планеты. Поэтому они и нужны все до единого. Чтоб прочувствовали и силу верхних людей, и страх первобытный познали заново и не мыслили, что оне наследники божия и им всёдозволено запретное и тайное творить. Пусть помнят — спрос есть и до него дорожка короткая.

— А в соборе все?

— Да. Ты как знал Виктор Иванович. Или боги подсказали ... — задумчиво поднял брови и глаза на лоб Агф.

— Тогда пошли к собору и Амазонку вызови. Вдруг, что не так с ведунами — поможет.

Старшину на обряд обмена не пустили. Костя Жуков узнав о намерениях Грязнова , высказался чрезвычайно недоверчиво.

— Виктор Иванович, какие боги!? Религия — опиум народа! Вы сами на политзанятиях говорили! Вы в эту чушь верите? Тогда получается партбилет — не нужен, а КПСС — враг народа! Невозможно! Потому как мы, пограничники, есть политические войска, а не потешные! А мне тогда надо, вместо комсомольского значка — нательный крест на шею? — Старшина говорил с Костей по радиостанции и Жуков не мог видеть, как Грязнов пощупал левый нагрудный карман в том месте в котором лежал рядом с партийным билетом матушкин серебряный крестик на крепкой, толстой, капроновой нитке.

— Костя, ты прав, мы атеисты, конечно. Но вдруг у них получится? И командир будет жив , а? Тогда и твоих спортсменов можно попытаться вернуть? Понимаешь?

— Ну, вам на месте виднее Виктор Иванович. Амелию поберегите, пожалуйста, хорошо?

— Не волнуйся, Кость, у неё такие няньки — все сторонкой обходят, — старшина намекнул на двух котяр, кентавра и личного мамонта Амазонки.

— Тогда не знаю. Удачи, тащ старпрапорщик. Если получится — сам готов поверить, что Бог есть! — пожелал сержант.

" Да я и сам бы не прочь молиться каждый день, если ведуны не наврали! — Подумал хозяин "отстроенного" города. — Господи , если ты есть — верни нам командира, а я крестик, ей-ей повешу на шею и снимать, даже в бане не буду." — мысленно предложил сделку верхним людям планет Земли и Тейи старшина. — " А с КПСС — договоримся, чай не чужие и добра с золотом не мало таскаем для партии." — Просто решил для себя проблему морального выбора и совместил обе веры Грязнов.

Слух от том, что ведуны собрались по велению богов Тейи вернуть тело и душу избранного иноземца из-за Врат Вечности планеты, взбудоражил жителей, как внутри за стеной , так и снаружи. Ведуны сами извлекли останки Зубова из могилы, очистили и с тщанием уложили на плащ-палатке в просторный деревянный ящик. Грязнов побеседовал перед этим с Варламием. Один на один. Суть разговора свелась к тому , что ведуны получают карт-бланш от хозяина города. Если Зубова удастся вернуть назад — колдуны берутся старшиной на городскую службу. Паёк, содержание, форма — честь по чести. Церковь , обучение, культура, души, обряды — удел ведунов под тщательным контролем "государства". На время церемонии и неделю после — маги вольны в своих поступках.

Переодетые в собственные одежды чародеи выстроились пешей колонной за крытым фургоном с останками начальника заставы. Всю дорогу шаманы молились на ходу самоотрешенно , как перед смертью, и пели священные тексты. Повозка двинулась на северо-восток к главному капищу славов в лесной пещере. Священной горе жрецов — Хибук. Отпустить так просто элиту экстрасенсов материка в леса, без охраны — никто не собирался. Уговорили Пчёла. В телохранители взяли оставшихся пограничников , кроме тех , кто сторожил переход и принимал грузы у завесы. Костя вернулся от моряков с хорошими вестями и отвечал за город и Белую гору. Амелия напросилась сама на сопровождение и охрану знахарей. Жуков отпустил жену с огромной неохотой.

Волшебники привели колонну к лесной пещере в старых горах. Огромный холмище, щедро поросший лесом, напоминал километровую пирамиду брошенную древней цивилизацией. Дорога к капищу оказалась заросшей и заброшенной. Десять мамонтов Амазонки расчистили путь от поваленных деревьев и, как трактора, протоптали колеи для обоза. Старшина не пожалел ресурсов для свершения вероятного чуда. Процессию встречали жрецы. Старые, заросшие аскеты смотрели строго из-под пышных бровей и в недовольных позах опирались на причудливые посохи в руках. Варлам остановил караван в километре от входа в подземный храм. Старшина ещё на подходе почувствовал странные ощущения, что быть ему тут — не комфортно. Амелия ещё сильнее подверглась атаке местной ауры и наотрез отказалась подходить ближе к горе с древним капищем внутри.

— Тяжелое место, — попыталась пояснить Ама , — детям навредить может. Я займусь охраной. Волкокошки и кентавр, на котором приехала в чащу Амелия, также вели себя нервно, ощущая незримое давление, энергию пространства и невидимые поля. Гора излучала что-то могучее, неведомое, древнее и загадочное. Аму вырвало и она, утершись, поспешила отступить подальше от горы. Пчёл наоборот— улетать от горы не захотел.

— Да тут выход души планеты! — неясно восторгался насекомый, — Можно не кушать и парить сколько хочешь, без усталости. Мы не восприимчивы. А Для тебя и солдат, в памяти есть объясняющее опасность для жизни понятие, которое местные ещё не придумали — радиация.

— Снова в головах рылся! — Беззлобно констатировал пограничник. — Вот и летай, родной. — попросил старшина не сильно пытаясь понять радость разумного насекомого, — Шашум где-то рядом шарахается. Ты постарайся Раззг, очень надо. — давненько Грязнов никого не просил на Тейе. — Странно, птиц не слышно, зверей не видно, одни пауки, жуки да прочие родственники тигрозебры, — вслух сделал вывод старшина, приближаясь ко входу. Но Варлам остановил Виктора Ивановича.

— Опасно, далее только ведуны. Чтобы не происходило ночью, до утра к горе никто не должен приблизиться. Чужой — может навредить обряду. После захода солнца сияние будет светиться от горы до безопасной границы для людей и животных. Увидите пришлых — убивайте сразу. Любая мелочь внешнего вмешательства — сорвёт порядок церемонии. Врата не прощают ошибок. — монотонно инструктировал прапорщика ведун, более всего упирая на безопасность и покой церемонии. — И, если сможете — стойте спиной к горе , — посоветовал чародей напоследок. Подождал. Помолчал. Пояснил, — Спрашивай сейчас, начальник, до утра любопытствовать будет не у кого.

— А почему сразу не начать? — торопил пограничник события вечера.

— Без лун нельзя. Сегодня двоелуние. Потому так и спешили, чтоб успеть. Иначе — три месяца ждать следующего парада. Вы их зовёте спутниками — но Тейя и Нахм с Леей — единое существо и дети солнца. — назидательно ответил верховный глава колдунов , впервые назвав имена обеих лун.

— Нда. Почти понял. А смотреть можно? — роль хотя бы зрителя давала вероятность пусть виртуального и удалённого ,но участия в воскрешении. Чем меньше оставалось времени до начала событий, тем более и более убеждался в серьезности намерений ведунов Грязнов. А любопытно — просто невероятно как. Нежина порадовал прапорщика.

— Ты общался с богами. На тебе знак Тейи и благоволение верхних людей. Только ты, начальник. Остальным — нельзя — погибнут. Предупреди. Скажи, что иначе всё сорвётся. Твои бойцы послушаются.

Старшина вооружился немецким сорокакратным биноклем. Предупредил бойцов, славов, Амелию и кочевников, а сам забрался на высокое дерево. Наблюдать.

Ведуны действовали неспешно. Помылись у ручья с водопадом. Произнесли молитвы благословления. Освятили камни, друг друга и собственную задачу. Отрешились от дел мирских. Перед входом внутрь горы деревья не росли, создавая огромную поляну. Вытянутое правильным эллипсом в сторону леса открытое пространство окаймляло выложенную камнем широкую дорогу к огромным камням перед самым входом в пещерный комплекс. Тёмный зев подземелья недобро чернел на фоне светло-зеленого склона в лучах заходящего солнца.

Ночь у горы Хибук для всех присутствующих прошла беспокойно. С наступлением сумерек над горной появилось сияние. Пирамиду возвышенности обволокло, как коконом, зеленоватым светом излучения. За запретной границей светился воздух, растения, камни и насекомые. Всю ночь тело горы мерцало вспышками, подземный гул нарастал. И к полуночи закончился извержением на вершине. В небе между обеими лунами " дышало" и колыхалось голубовато-зеленое сияние. Пару раз землю ощутимо тряхнуло. Таны и славы бросили обоз и в страхе умчались прочь от горы. Вход в пещеру жил светом, что мерцал и переливался всеми цветами радуги в унисон с гулом, грохотом и подземными толчками. Амазонка неслышно появилась за спиной слезшего с дерева старшины со звериным отрядом.

— Виктор Иванович, охранять нет смысла, — спокойно пояснила Ама своё присутствие. — Мам, даже мам боится. Надо отступить.

— Да, пожалуй, ты права Амелия. — гора вибрировала, как проснувшееся от сна древнее чудовище. От подножия пахнуло нестерпимым жаром. Трава и листья на деревьях пожухли и скорчились, сворачиваясь и усыхая, как от непосильного зноя. Само пекло пыталось вырваться через гору наружу, чтоб испепелить вокруг все живое. Но зелено-голубой купол непоколебимо сдерживал выбросы и преломлял энергию недр Тейи. В световом коконе, где сгинули ведуны и останки Зубова, происходило что-то грандиозное. Лошади порвали постромки и умчались за славами и танами в глубь леса. Амелия отпустила беспокойного мамонта с кентавром и только Мара и Тин отказались уйти от хозяйки. Было видно, что обоим хищникам не комфортно. Коты нервничали. Взрыкивали на гору. Терлись о ноги Амы, чуть отталкивая хозяйку от горы далее в чащу. Старшина вспотел , как у мартена, и посмотрев на поведение жутких хищников — принял решение.

— Ладно, отходим. — Под утро гул начал потихоньку уменьшаться и к рассвету почти утих. Зной ощутимо уменьшился, уступив прохладе. Обе луны переместились по небосводу и ушли за горизонт Солнечного освещения. Ближе к восходу светила — предполье горы и окружающий лес окутались вязким, почти осязаемым и холодным, как лёд туманом. Молоко воздушной взвеси было настолько плотным, что невозможно рассмотреть кончики пальцев вытянутой в сторону руки. Звук причудливо звенел в плотном воздухе насыщенном мелкими капельками полукристаллической влаги. Старшина вроде и крутился недалёко от Амы, но нахлынувшее облако вмиг отрезало его от окружающего мира плотной белой стеной.

— Амелия, ты далеко? — старшине стало неуютно в природной тюрьме. Окружённый невидимостью и мягкой, но непрозрачной стеной Грязнов забеспокоился. Вспомнилась пещера хранителей и предательская завеса. Осторожность не помешает. Прапорщик влез на очередное дерево и, на всякий случай — зарядил оружие и поставил на предохранитель. Перевёл дух. Солнце не спешило разгонять плотные клубы тумана, а ветер ещё не набрал живительной силы Солнечного тепла для свободного движения воздуха. Амелия осмелилась разжечь костёр. Ветки нехотя горели, обильно потрескивая и выбрасывая дым.

— Костёр, слышишь, хозяин города? — в ответ пограничник зашумел,спускаясь на землю.

— Вроде тихо? А? Амелия? Может закончилось? — неуверенно предположил старшина.

— Не знаю, но Тин и Мара перестали бояться. Идите на огонь, Виктор Иванович. — Хорошо быть немножко телепатом, только в тумане не видно и экстрасенса.

— Погодь, дочка. Пусть туман разойдётся. Не видно — ни зги. Так, и без глаза можно остаться, — почти стихами выразился Грязнов.

Тин и Мара нашли старшину и вывели его к костру, где грелась от необъяснимой зимней свежести утренней прохлады Ама.

— А чего это вы меня дочкой назвали, Виктор Иванович?— Глаза Амазонки и так большие и темно-карие от природы чуть увеличились сверкнув белками.

— А ты мне как раз в дочки и годишься, — пошутил Грязнов. — У меня внуки скоро будут, наверное, а у тебя свои только на подходе , — кивнул старшина на округлившийся живот Амазонки. — И как ты Костю уговорила , что он тебя сюда отпустил? — вопрос риторический и Амазонка только пожала плечами лукаво улыбнувшись чему-то своему.

Вдоль дороги проложенной мамонтами — тумана почти не было. Коридор из двух стен деревьев с сомкнутыми по верху кронами, сказочно оттенял опасность происшедшего. Тяжелые хлопья плотного воздуха, казалось, держались только за стволы и ветки с листьями и никак не хотели уступать наступающему свету восходящего светила. Ветер подул внезапно, разгоняя пелену вдоль самовальной просеки, пробитой прежде мамонтами. Переступая через поваленные ветки и ямы, предводители отряда, вновь вышли из пущи к священной горе Хибук. Навстречу от темного зёва притихшей пещеры, в рваную и неровную колонну по два, двигалась процессия ведунов. Восемь чародеев несли носилки со свёртком, похожим на очертания человеческого тела. Шесть магов держали носилки с боков, а двое тянули спереди и сзади. Носилки со всех сторон оказались закрыты от взглядов фигурами в обгоревших и вымазанных в сажу балахонах с посохами. Чудотворцы шли тяжело, медленно и основательно опираясь на посохи при каждом шаге. Но между силуэтами все-таки просматривалось чьё-то тело на носилках.

— Неужто получилось, Амель? — впервые за ночь улыбнулся радостно старшина , вглядываясь в очертания кавалькады знахарей в бинокль.— А почему он завернут?! — всполошился старшина. Амелия всматривалась в парную колонну шаманов с тревогой и считала обгоревшие фигуры. Впереди ковыляли Варлам с Серафимом. За ними носилки. За носилками — остальные.

— Одного не хватает, — подытожила подсчеты Амелия.

— Кого?

— Не упомню я их всех. Но зашло сорок шесть и останки на носилках. А сейчас их на одного меньше и носилки. А носилки как несли почти плоские останки накрытые плащ-палаткой, а сейчас там определенно или один из шаманов или ....не знаю что и подумать. — И обнадежила старшину и вселила неуверенность в удачный исход обряда перемещения Амазонка.

Вид у чародеев был такой, как будто их всю ночь пытали огнём в аду. Лица шаманов, вышедших из местной преисподни,несли на себе неземную усталость, почернели, покрылись складками и ожогами. Одежда местами прогорела, местами висела клочьями и волочилась рваными нитками подолов по земле и камням. Глаза магов хоть и смотрели перед собой и под ноги, но казалось, видели что-то потустороннее, а не дорогу, старшину с Амазонкой и двух волкокошек на фоне побитой ночным зноем опушки леса.

— Амелия ты можешь прочувствовать, там, под материей — кто на носилках? — нетерпеливо вспомнил про сверхспособности Костиной жены Грязнов. Ама поморщилась, напрягаясь в попытке узнать невидимую суть свертка.

— Не знаю. Но это Мужчина. Он без сознания. Мозг отключён и отдыхает. Ведуны заблокировались и отвечают волной смертельной усталости. Просят воды. Говорить не смогут. До леса дотянут. А потом к водопаду. Варлам говорит, что всё хорошо. Только им очень нужно поспать. Долго спать и воды. Много воды.

— Значит Зуб там? — вдруг усомнился в том, что было на носилках у ведунов старшина.— А тогда, кто ж там, в горе остался? — опущенные и обгорелые капюшоны знахарей затрудняли поиск правильного ответа.

Позади ожидающих шаманскую процессию, послышался шум. Агф и Арес собрали и вели за собой к горе, сбежавших в начале светопреставления, славов и танов, с лошадьми и обозом. Никто не посмел подойти к молчаливо хрипящей невпопад процессии, пока ведуны сами не добрались до водопада с маленьким озерцом и вытекающим из него веселым и чистым ручьём. Носилки установили на камень. После этого старшине почудилось, что кто-то невидимый отключил батарейку, что питала движение колонны по направлению к роднику. Колдуны ввалились с ног смятыми кулями. Хрипели , становились "на карачки" и ползли по животному к воде. Тишину колыхал лишь жуткий свист вдыхаемого и выдыхаемого шаманами воздуха, да скребет посохов по камням дорожки, перемеженные с шумом водопада.

Добравшись до озерка ведуны падали, окунали головы в воду и пили. Некоторых тут же стошнило. Другие отвалились от воды и блаженно закрыли глаза. Только Варлам, сильно похудевший за ночь, стоял опершись на посох и шатался, как мумия без поддержки жрецов. Смотрел Нежина вовсе не на старшину или лежащих ведунов. Взгляд верховного чародея не отрывался от носилок, аккуратно оставленных на так похожем на исполинский стол, камне, у самого берега озерка, под водопадом. Шум падающей воды оттенял четкой реальностью происходящего, то невероятное, что увидели все остальные, кто находился рядом.

На валуне поднялся и сидел с закрытыми глазами, явившийся из небытия, голый — Олег Зубов. Живой капитан пытался на ощупь завернуться в концы обгоревшей солдатской плащ-палатки, которой были застелены носилки ведунов. Начальника заставы трясло, короткие волосы прически слиплись. Из приоткрытого рта капала желто-темная слюна. Грязная, желто-серая поверхность тела капитана покрылась пупырышками гусиной кожи. На пальцах рук и ног отчетливо выделялись серные, жирные и толстые — черные полоски грязи забившейся под длинные и отросшие ногти. Старшина трижды перекрестился. Амазонка застыла с открытым ртом. Варлам улыбнулся победно и вымучено, сквозь боль и усталость, захрипел и рухнул на старшину, что стоял рядом. Посох верховного ведуна упал, звонко ударил сухой и твердой древесиной о камень настила несколько раз. Звук, извлечённый из камня, очень напомнил затухающий удар языка православного колокола о чугунную рубашку на главной звоннице старшинского собора.

Старшина напоил и передал Варлаамия в руки славов, а сам двинулся в сторону Зубова. Весь путь до дрожащего командира, старшина осенял Зубова крестным знамением и читал единственную молитву, выученную на спор в детстве: "Отче наш, Иже еси на небеси — Да святится имя твое!Да прибудет царствие твое и на небеси и на земле..." — на ходу старшина нащупал левой рукой в нагрудном кармане куртки крестик. Вытянул за нить наружу. Выпростал запутавшуюся в кармане петлю и водрузила через голову , как корону,— на шею. — "Хлеб наш насущный дасть нам днесь! И прости нам долги наши, яко же и мы — прощаем должникам нашим! И не введи нас во искушение! Но избави нас от Лукавого! Во имя отца, сына и святого духа! Аминь!" — в третий раз произнёс молитву прапорщик и осторожно протянул руку к воскресшему из мертвых офицеру.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Ведунов погрузили на телеги, фуры и повозки обоза только через сутки. Колдуны спали, как убитые, весь день и ночь. Зубова и Варлама старшина повёз домой лично. Заранее приказал готовить баню по рации. Неизвестно, что наговорили жителям города ведуны, но встречать вышли все не занятые на работах славы и таны. Люди безошибочно определили в какой закрытой фуре везут Олега Зубова и Нежину. Как только повозка прошла ворота, то народ по обе стороны дороги старался подойти поближе и хотя бы дотронуться до досок и деревяшек телеги. Некоторые становились на колени. Но старшина повозку не открыл, опасаясь задержек. Воскресшего офицера и верховного ведуна не показал. Фура прошла во внутренний дворик ограждённый казармой, складами, столовой и арсеналом. Ворота закрылись, но никто из толпы с площадки перед воротами никуда не ушёл. До заката выстояли почти все. Варлама удалось отпоить сладким чаем и к ведуну вернулась возможность говорить. Зубов находился в прострации. Глаз не открывал. Верховного чародея опустили в бассейн с тёплой водой, а Олега погрузили в ванну неподалёку. Голова офицера дергалась из стороны в сторону. Тело перестало трясти мелкой дрожью только тогда, когда добавили горячей воды. Старшина зря беспокоился за Зуба. Но уточнить — оно не помешает. Спросить можно было только у одного человека — у колдуна.

— Варлам, ты как? — ведун приоткрыл глаза и поморщился.

— Вроде, живой. Хорошо-то как. Как заново народился. — Еле ворочал языком чародей. Грязнов не унимался и потихоньку гнул своё.

— Виси, отдыхай. А что с Зубовым? — Нежина беспокойно встрепенулся в углу бассейна. Видно было, что активность даётся ему с трудом, но маг пересиливал собственную немощь усилием воли и отвечал.

— А где близнец? — удивил прапорщика вопросом верховный знахарь.

Старшина сообразил, что колдун называет "близнецом" воскресшего офицера. Присел на край бассейна и опустил ноги по колено в тёплую воду.

— Вон он в ванне, по правую руку от тебя. Только глаза почему-то не открывает! Молчит! И трясётся. Головой дергается. Нас не слышит. Только в ванне успокоился. Вроде спит. За ним фельдшер присматривает.

— А не утонет? — вяло отозвался Варлам.

— Нет. Под головой пенопластовая подушка привязана. Даже если захочет — не захлебнётся!

— Это хорошо. Берегите его. Теперь он наш помазанник божий. Ты ведь хотел, хозяин-мэр, религию? Получи пророка, сошедшего из-за Врат Вечности. — Устало улыбнулся ведун.

— Ты что это, Нежина, серьёзно? Потом про догмы! Ты мне вначале поясни — что с ним? Может он тронулся там, за вашими Вратами Вечности.

— Кормили?

— Олега?

— Ну, не меня же!

— Чай сладкий, и то только через соску! Что с ним, Варлам? — открыто нервничал пограничник.

— А чего ты хотел, хозяин-мэр? Он в могиле сорок пять дней и ночей пролежал, да два дня везли к Белой Горе! Соображаешь? — Устало произнёс местный кудесник.

— Варлам, дорогой, поясни. Я старшина-хозяйственник, строитель, а не врач , либо учёный, и не экстрасенс. Ваших потусторонних правил — не ведаю. Мы те за командира — по гроб жизни должны! Но он как овощ! А ты единственный, кто знает ответы на вопросы и еле живой! Попроще поясни, будь добр!

— Эх, не сложно же. Представь себе, что ты , а не Зубов пролежал полтора месяца без движений, не дыша, мертво. Как думаешь, что с тобой будет? — Старшина задумался ненадолго.

— Мышцы атрофируются? — сообразил Грязнов, сопоставив всё, что знал о подобных случаях.

— И не только мышцы. — Подтвердил правильность догадки прапорщика колдун. — Мозг. Путепроводные нити по которым мы командуем телом, тоже в упадке. Сигналы забыты памятью. Их надо восстанавливать. Память разбудить. Напомнить пройденное. Он сейчас, как ребёнок. Ум не знает даже, как открыть глаза и повелевать вышцами. Только то, что присуще с рождения, работает в теле. — Прочёл короткую лекцию об основах магического оживления мертвых Нежина. — Испражнялся? — Старшина по своему интерпретировала услышанное.

— Да, под себя. — Не весело ответил прапорщик. И оживился. — Понял. Только подсознательные рефлексы работают! А делать то чего?

— Ну, эт тебе любая баба подскажет. Как с дитём малым. Ходить учить, говорить учить, и напоминать, напоминать напоминать. В какой то момент мозг вспомнит всё. Запахи, звуки, движения, чувства осязания, краски, предметы, свет, тьму, ночь. Все будет работать вокруг на восстановление. И чем интенсивнее жизнь вокруг него, тем быстрее он очнётся от спячки за Вратами Вечности! Вот тогда, твой командир к нам полностью вернётся. Понимаешь, хозяин-мэр?

— Ух ты! Фух! Сслава тебе господи! А я тут себе насочинял ужасов! А как тебе эттто вообще удалось-то? Я же сам его хоронил с парнями? — Варлам поднял голову, лукаво глянул на прапорщика и хитро ухмыльнулся сквозь усы и бороду.

— Дак на зарядку побегал, пайку твою пожевал, книгами святыми с Земли набрался мудрости, отоспался на солдатских койках — вот и сотворил чудо! — саркастически иронизировал, припоминания гнобления старшины ведун.

— Нуу, ты так близко то не бери к сердцу...А я для дела вас гонял, — дал отпор иронии пограничник,— Вон как вы поднаторели! Командира с того света выволокли!

— А вообще — С богами не поспоришь, хозяин-мэр! Воля с небес священна. А приказы не обсуждаются. Кагуя и его помощников помнишь?

— А то! А что с ним?

— Нет больше Кагуя, — пояснил отсутствие одного из ведунов Варлам.

— А мы все никак сообразить не могли — кого не хватает среди знахарей! А куда делся верховный ведун танов?

— Забрали его верхние люди — вместо Зубова. Чтоб грубый баланс Врат Вечности сохранить в силе. Всей Тейей рисковали ради твоего капитана, хозяин-мэр.

— Да, ладно. Извини за прошлое. Знаешь Варлам ты меня хозяином-мэром не зови больше. Лучше по имени отчеству, можно по должности или званию. А то как— то не спокойно мне от тебя слышать сие. Ты нашего командира с того света вытянул, так что выздоравливай Нежина и получишь повышение на госслужбе. — Невпопад закончил Виктор Иванович

— Устал я, старшина, — тут же воспользовался разрешением колдун.

— И то верно, отдыхай Варлам. А я пойду к командиру. Надо ему план составить по работе над самим собой. Я его на ноги за месяц поставлю! Вот посмотришь! — пообещал Грязнов. Ведун лишь слабо улыбнулся, впадая в негу оздоровительной дрёмы.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Зубов.

Темно. Веки налиты неимоверной тяжестью. Что ж сон-то такой вязкий. Ни рук ни ног. Спина не моя. Шея не слушается, голову трудно держать. Звуки снаружи. Я как в темнице собственного тела. Запахи. Фуу. Знакомый запах. Та это ж очко в туалете! Меня кто-то держит!!! Ёханый бабай ! Он же мне задницу вытирает, как детям в яслях! Стыдоба! Ух ты, веки приоткрылись! Темень с силуэтами. А от него пахнет знакомо, у нас такой аромат только от одного сержанта исходит на заставе — от фельдшера. Но зад мне вытирать право имеет только мама! Ничего не видно. Ггул сплошной, со звуковыми взрывами. Я чувствую, что это Он. Это не женщина! Ничего не видно. Мутные пятна. Светлые темные — двигаются. Гдея? Чёоорт! Он трусы и штаны одевает на меня что— ли! Пить хочется. Ааааааааа! Ххррр! Кх-кыхы— кыиих. Ооооо! Мне кажется, что кричу изо всех сил. От темного, размытого, вертикального пятна, которое резко уменьшилось по высоте— слышу отрывистые звуки. Они похожи на странно знакомую музыку. Эээээ! Да он говорит! Почему я не могу разобрать что он говорит? Это слова! Слова — такие звуки , что обозначают движения, понятия, характеристики, настоящее, прошлое, будущее....господи, почему я не могу пошевелиться? Что он говорит, этот подвижный сгусток в поле зрения. Старанннооо! Не могу выговорить правильно слово. Челюсть отвисла и не поднимается. А пятно мычит, прыгает. У него выросли руки! Оно ими машет! Руки! А что с моими? Какая у него тёплая рука! У меня была такая же. Надо сжать пальцы! Пальцы — это такие штуковины возле запястья, на конце руки, которыми можно делать много всяких вещей. Запястья! Я их тоже не чувствую! Кстати, жопу себе вытирать самому тоже можно руками! Стыдно тоо как! Два пятна. Второе — шире. Гудят что-то друг другу. Может, снова инопланетники? Или Зонги опять подсуетился? А где Костя? Стрела ударила в шею. Чешется. Там наверно дыра. Неужели амазонки, каравахи и кентавры с мамонтами— нас взяли на холме? Вот, почему магазин к автомату надо было от "ручняка" брать. В нем на пятнадцать патронов больше! A Сан Саныч говорил, что в его будущем есть рожки под шестьдесят патронов! Вот бы мне такие на холме. Да где же я? Больница что-ли? Куда оно — меня тащит? Ооо! А тут светлее! Боже как приятно! Меня ктото гладит! Да много! Сон какой то! Господи приятно как! Они гладят меня всего! Щипают, трут, растирают, колыхают мышцы на ногах, на руках, на груди, на лице, на плечах! Кто это может быть? Столько рук? Уши, шею! Стоп! Я чувствую ноги и между ними тоже. Эти шустрые руки добрались и туда! Меня переворачивают. Звонкие голоса! Да это же женские голоса!

Аааааааа! ЙЁоооооооо, мля! Да на хера ж холодной водой-то. Шуршит, шуршит что то! Горячо! Опять руки , много рук. Я в раю? Это и руки и голоса жёнские, а вот кто-то прижался горячим бедром к моему боку. Глаза так нагрелись и увлажнились , я могу их открыть! Я попробую. Тяжело. Боже, как хорошо! Это веник! Веник шуршит по спине, ногам, рукам! Это баня! Я определенно голый! Если они меня перевёрнут надо хоть прикрыться.

— Дева, переворачиваем его на спину! Ещё разок пройдёмся! Порозовел охальник! Мы его подымем! Ишь чо удумал — валяться без дела! Настька и Зия ваши ноги до колен! Машут и Ася — от колен до бедра! Вера и Надя — грудь, бока! Ника и Злата — руки и плечи. Моя — голова! Переворачиваем! — знакомый голос Агфиной жены почему-то не обрадовал. Захотелось Съежиться, сжаться и прикрыться!!! Глаза наконец-то разлепились наполовину. Да они все голые! Бабы без одежды мяли меня на столе в парной, как тесто, ворочали, двигали, сгибали.... Дергали. И терлись об меня. Пар не убывал. Запах! Прикосновения девяти пар женских ручек. Да от такого мертвый встанет! Открытые бюсты колыхаются в такт движениям! Мокрые волосы свисают прядями. Высокий Стол закрывает жёнские силуэты в самой интимной их части. Наслаждение наблюдением прерывается, криком, визгом и общим весельем! Ну, да — меня сдал самый безмозглый орган. Пещеристые тела наполнилось кровью от созерцания наготы иного пола и .....

— Ой бабы! А-хахахахахахаааааа! — одна из Аксиньинское помощниц совершенно бессовестно указывает одной рукой на мою промежность, а второй ладошкой зажимает себе рот от неудержимого приступа хохота. Спорадический смех разрастается по парилке по мере охвата всех тружениц, которые углядели изменения на причинном месте оживляемого и моего личного организма. Сил прикрыться от их взглядов не было. Рукой удалось шевельнуть и даже передвинуть на межножие и прикрыть срам, что с каждой секундой крепчал, наливался кровью и увеличивался в размерах. Но рука скользнула с мокрого тела и заливистый бабский хохот с переливами затопил парилку звуками. Слов сказать ни у кого не было возможности. Первой опомнилась Аксинья. Накрыла полотенцем. Но этого оказалось мало. От явления холма торчащего на ровной поверхности материи, ниже моего живота — бабы упали под стол зажимая животы. Теперь над столом возвышаются только розовые лица и мокрые головы Аксиньинских помощниц. Жена Агфа командует этой секс-бандой.

— А ну, тихо! — сказать я ещё ничего не могу, но на меня обрушивается холодная вода их тазика.

— Ааааааа! — вырывается у меня от перемены ощущений. Но видно именно этого банщицы и добиваются. Визг радости и хохота.

— Заговорил! Ахахахаха! Щас как на нас кинется ! — всплеснула руками самая грудастая славка.

— Бабы! В бассейн его!! — клич вызывает бурный энтузиазм. Вас когда-нибудь носили на руках и плечах восемь голых баб? Кошмар. Как ласково.

В бассейн меня не бросили. Но с перепугу рука начала слушаться. В бассейне вода — десять градусов! Это после парилки-то. Аксинья командовала далее.

— На лавку, девки! На живот! Аккуратно кладите. Хватит животики надрывать! Накройте парня! Мы над ним вдоволь поизмывались! Амелия — звони старшине! Вызывай мужчин. Ожил — касатик. Девки, моемся и по домам! Плата у хозяина-мэра — завтра. Девичий спецназ промелькал пятками и скрылся за дверью.

Честно, мелькнула мысль прикинуться овощем, когда понял , что сказке — конец. Заснул незаметно для себя. Утром проснулся на кровати и все вспомнил. Вот только вопросов много получилось. А где Пчёл? Что с обозом? Как там Костя? Выжил? Тарелка вернулась? Как моряки? Однако сам дойти до туалета не смог. Зато ноги и руки слушались. Через неделю я сам мог пройти до городской стены и назад. Но сперва мне рассказали то, что со мной случилось.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

— В общем, ты теперь Орлег у них вместо мессии, — первым и конечно без спроса влез в мою голову бесцеремонный и невидимый Пчёл. — Будь великодушен и дай народу показуху.

— Пчёл, ты неисправим. — Как вы меня вытащили?

— Это, Орлег, к старшине вопрос. А мне интересно — когда моряки соберутся меня домой подбросить. — Костя уже рассказал про визит на ВМБ подводников. В принципе , моряки готовы помочь, но дело уперлось в размеры пчёла.

— Ты понимаешь, зебра летающая, жирный ты очень против нас , червяков на ножках, и в люк секретной подводной лодки проекта "Лира" — не пролезешь. Он диаметром восемьдесят сантиметров. А у тебя морда почти метровая, усы и лапы-ноги во все стороны торчат. Как мы тебя туда запихнём?

— А зачем внутрь, вода ходячая? Я снаружи присосками закреплюсь, когтями зацеплюсь, меня бы накрыть чем — от брызг. И всё. — Пчёл готов был на любые лишения, лишь бы домой. В родной улей. Пришлось пояснить разницу между надводным и подводным кораблем.

— Тигра летающая! Да пойми — смоет волной за борт и присоска не поможет. А если шторм? В торпедный аппарат тоже не влезешь. Ракетную шахту курочить , так лодка разгерметизируется! Утонете к лешему. — Пчёл не сдавался.

— Орлег, у меня сломанный жвал болеть начинает. Боюсь если ещё протянем, то смывать за борт будет уже некого. Мозг у меня в голове, как и у тебе рядом с клыком! Соображаешь! Инфекция. — Довод Пчёла серьезный. Если тигроос умрет, с Зонги в одиночку не справиться. Слишком сильны.

— Что ж ты сразу не сказал? И давно болит? — Как лечить пчёл, да ещё огромных никто не знает. Стоматологии даже в двадцатом веке для насекомых ещё не разработали. Если Раззг не попадёт на континент материкового роя, то умрет не только пчёл. Угробить танов, славов и нас — для Зонги, дело времени. Можно конечно подстраховаться и сжечь мост. Но это лишь оттянет развязку. Хотя — возможны варианты, как говаривал Маркин-Бобко. Значит мост придётся спалить или разрушить, чтоб потянуть время. Пчёл не собирался себя щадить.

— Не важно, как давно болит. Важно попасть домой. К морякам надо идти прямо сейчас и не возвращаться, пока не отчалим.

— Снова копался в голове? Пчёл? Откуда ты знаешь, что такое "отчалить". В нашем мире это неприлично! Так делают только изгои и спецслужбы?!

— Можешь на меня пожаловаться большому Зонги. Но ты сам — "мозги нараспашку", провоцируешь. Учил же — закрой память на замок!

— Угу. Мне в голове дырку сделать для ригеля и дужки? Скважину просверлить? — Ирония — Пчёла не тронула.

— Глупая, ходячая вода, сколько тебе пояснять? Представь себе, что ты закрыл дверь в воспоминания на засов и посади злобного кавказского пса — охранять вход и замок. Выставь охрану в воображении, датчики, сигнализацию, огнеметы... Обычный телепатический блок. У нас даже личинки умеют, так защищаться! Как вас только создатели терпят!? Таких, таких,.... ну, ты понял!

— Не развитых?

— Скорее — Упрощенных.

— Дебилов?

— Думаю, больше подходит — Ограниченных.

— Может прекратим впустую оскорблять человечество?

— Вот! Вот она разница. За идею ты, как и я, готов на всё, человек! Но я, в Рое получу "должность", "звание", " осязаемый почёт семей континента при жизни. А твой подвиг засекретят и предадут забвению ради интересов правящей элиты.

— Поясни , Пчёл. Что-то не понял. А чем моё Политбюро , отличается от Совета Маток?

— У нас, каждая жизнь на счету совета. А у вас, "память нараспашку"? Солдат бросают "как мясо" — это выражение из твоих запасников, а не из моих.

— Да ну! Тогда скажи мне Раззг , как звали твоего деда? Прадеда? Пробабку? Где похоронили? Как умер? Поройся с моей памяти, ну? Где погиб мой дед? — Зря, конечно, закусил удила, но за всех людей стало обидно.

— Это не честно. У вас другая организация общества.

— Ты не ответил?

— Под Кёнигсбергом.

— Ну?

— Да. Он закрыл командира собой от неприятельского оружия.

— А ты бы закрыл? А ты бы помнил?

— У нас свои понятия о жизни и смерти.

— А может наши преставления и вера более универсальны? А может не только эти постулаты? А может и мы более универсальны? А Пчёл? Хоть мы и вода на ножках.

— Это самое печальное в моих размышлениях. Но судьба требует изворотливости, приспособляемости и ... Решительности.

— Хм! Тебе ведь, хитрое ты насекомое, нравится что я держу слово. Хотя ты мне никто. И для моих людей ты — инородная, опасная и ненужная .....ээээээ

— Говори уж честно — чуждая тварь!

— Хм, нет, я привык. Скорее ты моя забота и ответственность. Был бы чужим — давно пристрелили бы.

— Ну, спасибо. Ничего, что я тебя спас из темницы? — И мы тоже можем отвечать вопросом на вопрос. Не топором деланы.

— Скажи, Раззг, а как вы поступаете с теми, кто не может жить в полную силу? Пенсионеры, старики, больные, инвалиды?

— У нас таких проблем нет. Мы не отягощены вашими недостатками.

— То есть?

— Тебе, Орлег, не понравится. Матка прикажет — и любой пчёл умрет на месте сразу во имя роя. Достаточно матери семьи — отдать телепатическое распоряжение. Ради благосостояния роя — такой жертвы, на которую не пойдёт рядовой летун — нет. В этом наша сила. И никто нет состоянии нам противостоять на материке. Остальные — каждый , сам за себя. Поэтому они нам служат.

— Как это по приказу умрет?

— Авторитет матки — божественнен и священен.

— А если она ошиблась?

— Это не возможно.

— А как ты тут оказался? И почему никто тебя не спасает кроме нас, людей? Задумался? В этом ваша слабость, Раззг. Хоть вы и летаете, и телепаты, и громадные, и шестилапые, и яд с жалом в заднице, как у скорпиона.

— Вот умеете вы, черви, сами вносить в себя смятение и мне душу рвать.

— Раззг, я отдаю долги. И потом, с тобой интересно. Да и привязался к тебе, наглецу. Хорошо в мозгах копаешься — вежливо с юмором. К тому же, ты теперь наша панацея от Зонги. И вообще, кто-нибудь, хоть словом, обидел огромного жука?

— Ладно, пролетели. Когда пойдём?

— А может полетим? Хохмач?

— Не боишься? Сожру по дороге и косточек не найдут.

— Не , подавишься. Без меня, моряки тебя — акулам бросят за бонами бухты. Хватит болтать, собираемся и вперёд. Только завтра. Мне надо дела с землёй уладить. — Пчёл почти поморщился в моей голове телепатическим сигналом, не одобряя.

— Ладно. Потерплю. До завтра.

Старшина завёл меня в "канцелярию" и ознакомил с обстановкой, дав прочесть рапорта поданные через переход за последний месяц.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Пока я их читал, то Виктор Иванович вспоминал, как их сочинял.

— Костя, а как писать время по нашему или по земному, — это просто для любого на земле. Как бы сегодня 22 июня 1983 года, но дело же происходит на Тейе? — Костя не знал ответа. Грязнов не долго раздумывал в смысловой казуистике обзывания вечности. Написал просто.

"Рапорт.

Куратору объекта 'Источник', полковнику КГБ СССР Егорову В.С.

Настоящим докладываю.

1.В результате мер предпринятых по спасению взятого в плен командира, 10.06.1983 года, по земному летоисчислению планеты Тейя — для обмена в горы отправлено посольство во главе с командиром Взвода Повышенной Боевой Готовности старшим сержантом Жуковым. Отдельно сообщаю, что предварительно, к сборному боевому отряду, по дороге, добровольно присоединились личные 'животные' законной жены старшего сержанта Жукова — бывшей Амазонки — Амелии. Как то: Кентавр и две волкокошки 'Тин' и 'Мара'. Что существенно повысило боеспособность подразделения. ( Фотографии прилагаю).

Сборный Боевой Отряд задачу по вызволению командира заставы 'Крепость' из плена — выполнил. Однако, по дороге назад, 20.06.1983 СБО подвергся нападению большого подразделения властителя черного континента. Нападающие имели огромный численный перевес. Подразделение неприятеля составляло не менее шести мамонтов, двадцать волкокошек, около пятидесяти кентавров с амазонками и не менее пятисот 'каравахов' верхом на лошадях. В результате внезапного нападения из засады сборный боевой отряд потерял практически всех бойцов. Однако, благодаря грамотным тактическим действиям командира СБО, атака диверсантов была остановлена пулеметным огнем. А затем, личный состав нападавших почти полностью уничтожен и рассеян. Живыми из тридцати участников операции остались четверо. Сержант Жуков, Амелия, слав Персений и освобожденное из плена вместе с Зубовым мыслящее насекомое 'Пчёл'.( Фото прилагается). К сожалению, во время отражения нападения командир заставы погиб от попадания отравленной ядом стрелы в шею. После осуществления похорон павших танов и славов — тело командира пограничной заставы 'Крепость' было завернуто в плащпалатку и СБО продолжил движение с целью доставить останки командира в расположение ПЗ 'Крепость'.

2. В описываемый период по дополнительным данным удалось установить следующее. Противостоящий поселению 'Город' и объединившейся вокруг него общине местных племен славов и танов — так называемый властитель 'Черного Континента — Большой Зонги произвел вторжение войсковых групп и банд на подконтрольную ПЗ 'Крепость' территорию. Скрытно им было сооружена легкая древесная переправа через пролив разделяющий материки. По нашим данным, при проведении форсирования армия большого Зонги не считалась с потерями. Около десятка мамонтов было уволочено в море местными крупными морскими хищниками. Количество войск вторжения по примерным подсчетам составило около ста тысяч единиц живой силы в конном порядке. Нашествие на материк имело цель полного порабощения и восстановления власти Зонги на всей территории материка славов и танов. Нападающим удалось скрытно подобраться и штурмом овладеть столицей танов. После этого, армия Зонги, не обращая внимания на необходимость преследование рассеянных танкинов, совершила марш-бросок и сосредоточилась в лесу перед городом и заставой 'Крепость'. Утром 22.06.1983. с началом восхода солнца, армия Зонги внезапно атаковала город и заставу 'Крепость'. В результате неожиданного боевого столкновения числено превосходящим подразделениям противника удалось достичь успеха. Внешний периметр города и инженерные заграждения были прорваны мамонтами в нескольких местах. В образовавшиеся проломы ворвалась конница и кентавры с амазонками. В городе начались пожары. Жителей резали, брали в плен. Бойцы взвода повышенной боевой готовности находящиеся на сторожевых башнях и стене были уничтожены. Армия Зонги прорвалась к реке с трех сторон. Оставшиеся в живых пограничники отступили к объекту 'Источник' на Белой горе. Оценив обстановку мной был произведен подрыв закладок с нервно-паралитическим газом в прилегающем к городу лесу на ближних и дальних подступах. В результате подрыва наступающие попали в газовый мешок и личный состав армии вторжения был парализован действием токсинов. Во избежание полного уничтожения города, населения и заставы — Вынужден был применить массовые меры по нейтрализации живой силы противника. В результате боевых действий полностью уничтожены склады, гидроэлектростанция, казармы, лесопилка, посёлок, большое количество мирного населения, погиб весь личный состав ВПБГ. Список прилагаю. Прошу, посмертно, представить солдат и сержантов взвода повышенной боевой готовности к правительственным наградам, и сообщить родственникам о гибели пограничников в неравном в бою. Также, прошу организовать Фонд помощи и назначить пенсию из денег фонда, для близких родственников бойцов отдавших свои жизни, выполняя приказ на охрану и оборону рубежей нашей Родины и планеты Тейя. Смета по золоту, платине и драгкамням прилагается. Также, прошу сообщить семье контрактника ПВ КГБ СССР Хуана Гонзалеса и том, что их сын гражданин США, сержант спецподразделения морской пехоты армии США геройски погиб, защищая свободу и независимость принадлежащей СССР и планете Тейя пограничной заставы 'Крепость' и прилегающего города. Фото и видео похорон, места на кладбище и церемонии захоронения с троекратным салютом из боевого оружия — прилагаю. Предлагаю представить посмертно гражданина США товарища Хуана Гонзалеса к государственной награде СССР за проявленное в бою мужество и героизм и вручить награду на хранение близким родственникам нашего товарища по оружию и бойца ПЗ "Крепость".

3. Сборный боевой отряд прибыл в расположение через сутки после отражения нашествия. Таким образом, 24.06.1983 года по земному времени Тейи тело командира заставы Крепость капитана Зубова Олега Валерьевича было предано земле со всеми полагающимися воинскими почестями. О чем соответственно было поставлено в известность руководство. (Рапорт от 24.06.1983. Видео. Фото. Карта планеты.) За период продолжительностью в сорок пять суток удалось установить контакт с неизвестными нам могущественными силами планеты Тейя.

( — Костя? А как их иначе назвать? Нас за психов не примут?

— Не переживайте Виктор Иванович, после всего что было — пережуют. Золото перевесит любой дурдом. Пишите, как есть).

В процессе мысленно-телепатического контакта, происходившего во время сна, получил предложение от так называемых 'Богов планеты' совершить акт воскрешения командира ПЗ 'Крепость'. Оживление командира по предложению местных небожителей должно послужить подтверждением их могущества, материального существования и доброго отношения к земным пограничникам и их городу с населением из славов и танов. Посредниками между нами и небожителями выступили местные ведуны. В результате одобренных свыше действий скрытого от нас содержания командира ПЗ 'Крепость' действительно вернули живым и здоровым после сложной и опасной церемонии в обмен на останки павшего и ведуна племени танов. (Видео и фото — прилагаются) командир ПЗ крепость в настоящее время восстанавливает физическую и психическую форму и вполне соответствует исполняемой прежде должности. Прошу руководство Пограничных Войск КГБ СССР представить к правительственной награде начальника ПЗ 'Крепость' капитана Олега Зубова за проявленные храбрость, самопожертвование и преданность делу КПСС и Советского народа.

4. В результате мер по восстановлению практически возведена 'китайская стена' из камня по периметру будущего города. Собрано с помощью робота старателей и переправлено через переход пять тонн золотого шлиха. Ведутся переговоры с моряками ВМБ о перевозке мыслящего насекомого на родной континент с помощью подводной лодки. Прошу закупить, в счет поставок драгметаллов, и передать через переход тысячу автоматов Калашникова калибром 7.62 миллиметра. Трехсот пулеметов — ПКС. Ста — СВД. Тысячи ПМ — 9 миллиметров. Пять миллионов патронов к каждому виду оружия. Амуницию. Средства обучения (командирские ящики). Ручные Гранаты. Цель — создание из танов и славов боеспособной кавалерийской маневренной группы огневого поражения, для отражения повторного и вероятного нападения со стороны враждебного городу и пограничникам — властителя черного континента. Прошу санкции руководства на подготовку и осуществление операцию по уничтожению Большого Зонги( план прилагается) и установке дружеских взаимоотношений с соседним континентом Амазонок. Цель — безопасное существование и дальнейшее развитие города и материка славов и танов, увеличение добычи и поставок драгметаллов и иных ценностей в Союз Советских Социалистических Республик.

Старшина ПЗ старший прапорщик Грязнов В.И.

Подтверждаю:

Командир ВПБГ старший сержант Жуков К.В."

— Костя, прочти — так пойдёт? — Жуков читал недолго и тут же подписал рапорт старшины руководству СССР.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

У моряков на базе как дома. Тихо, спокойно, рабочий день по распорядку. Дежурная "Лира" — как обычно, посреди бухты выделяется, как плавником, скошенным к винтам ограждением рубки. Китайцы рыбу сетями гоняют к ужину. На верхушке левой горы водопадик, внизу озерцо пресное, радары вращаются не спеша. На правой возвышенности — надстройки связи, антенны замысловатые. Городок подводников, китайгород, порт, склады, "супермаркет". Набережная с пальмами, сторожевыми и спасательными вышками и пляж с редкими женщинами в купальниках и детьми. Идиллия. На флагштоке в верхней точке горы у порта — "петровский пакет". На пальмах в самом верху — финики гроздьями. Солнышко. На море почти нет волны, ветерок обдувает — лепота.

Совет капитанов принял и меня и Пчёла в столовой. Огромные окна и прозрачный потолок помещения давали возможность наслаждаться панорамой бухты и держать под контролем практически всю ВМБ. Но прежде — встретили у Стены. Старший капитан задал свой немой вопрос и пришлось отрицательно покачать головой — "Ракушка" отсутствовала четвёртый месяц. Никакой связи с тарелкой старателей быть не могло. Разве, что радары подводников засекут космический корабль Серёги-самоделкина на орбите. Про Пчёла моряки знали видели фотку, живого, когда Костя прилетал для первичных переговоров , но лично пришлось знакомиться у Стены, давать команду , чтоб не сбили сдуру пулеметчики из батальона морской пехоты на сторожевых вышках. Поглядеть на исполинское насекомое вывалился почти весь наличный состав базы, китайцы, жены, дети. Пчёл оглядел встречающий нас УАЗ, покрутил неодобрительно усами, чихнул унюхав запахи масла и бензина от выхлопа, и благоразумно поднялся в воздух. Ироничный Скрип тигрозебры раздался в головах всех, кто был рядом.

— Нееэээ , я на этом! — Почти по-человечески ткнул хитином правой передней ноги в сторону автомобиля будущий пассажир, — Ннне поеду. Воняет, трясёт и гудит, как мамонт, — Категорично выразился зеброос. — Я как-нибудь за вами — своим ходом. Старший капитан первого ранга ткнул пальцем в следующего за УАЗом на небольшой высоте чудище и вопросительно поднял брови. Водитель старался урывками углядеть летающего "хомо насекомиус" в зеркала заднего вида. Пустая дорога позволила солдату разогнать машину и попытаться оторваться от исполинского жука. Пчёл ничуть не собирался гоняться за машиной , точно следуя над ней и за ней, а прагматично срезал путь над морем. Один черт дорога огибала водную поверхность по периметру дуги бухты.

— Соображает! — оценил самостоятельность мышления тигропчелы моряк, ткнув пальцем в сторону моря и улыбнувшись. — И как вы с ним? Нормально? — обернулся с переднего сиденья подводник.

— Без проблем. Умный. Ты с ним, капитан, осторожнее — он телепат. Ага. Мысли нараспашку — читает как присягу — салага, влёт. — На лице моряка появилось выражение озабоченности услышанным.

— И глубоко влазит в голову? Без спроса?

— Да не очень, но не всегда спрашивает. — попытался успокоить офицера я. — У тебя ж тут секретов нет, чего беспокоиться? Или есть? — капитан пристально глянул на летящую над морем полосатую жучару и недовольно сморщил лицо.

— Ладно, разберёмся.

Для Пчёла морякам пришлось открыть вторые створки входных дверей. Летающая "животинка", с клацанием когтищ — солидно протопала шестью лапами мимо часового, заставив бойца крепко вцепиться в автомат на груди поверх разгрузки и проводить пришельца недобрым взглядом . Видно было , что морпех не раздумывая пустит в ход оружие, если решит , что Пчёл опасен. Отсутствие симметрии на морде головогруди, из-за выломанного жевала, не придавало прелести и так чуждому облику нового союзника. Пчёл тоже нервничал.

— Орлег, они меня не грохнут сдуру? Может я снаружи подожду? — Полосатому и усатому в закрытом помещении коридора — было неуютно. Однако, шептать он не собирался "сказал" в полный голос, заставив сопровождающих моряков переглянуться. Пришёл черёд отыграться за постоянные подколы высшего существа с крыльями.

— Да ты не переживай , Раззг, они на нас тоже вначале орали, потом пугали , затем стреляли, а сейчас — лучшие друзья. Правда , Вась? — капитан третьего ранга, старпом лодки — недовольно кивнул.

— Сстену проломают, кому хочешь другом станешь. — намекнул "кап три" на то, как Серёга сжёг и обвалил защитную стену ВМБ после ракетного обстрела пещеры и уничтожения удаленной, подставной радиостанции. При входе в столовую, где назначен совет послышалось — старая, добрая, уставная фраза.

— Товарищи офицеры! — я уж стал забывать про существование такой команды. Военный народ в столовке поднялся с сидячих мест, а те кто стоял — повернулись к входящему старшему капитану первого ранга, приветствуя и подтверждая вертикаль военно-морского подчинения младших — старшему.

— Товарищи офицеры! — исполняющий обязанности командира базы поприветствовал офицеров, поднял руку и приставил ладонь к голове у виска, снял кепку с "крабом". — Разрешите представить. Ну, с командиром пограничников вы уже знакомы. Но, на всякий случай — гляньте ещё раз — слухи о его смерти оказались преувеличены. И по данным разведки — Олег умудрился воскреснуть после собственных похорон. Можно потрогать. — Пошутил старший капраз. Кланяться не пришлось, зато кивнул головой. Мол было дело. Ерунда. Разобрались — сейчас, всё в порядке.

— Здравия желаю! — махнул рукой, снял кепку-афганку и я, по примеру старшего "капраза".

Народ сдержанно ответил. Кто кивнул, кто улыбнулся, кто рукой махнул. Но внимание всех , конечно, "приковал к себе" полезный насекомый. Пчёлу не надо было держать лицо, не моргать или быть невозмутимым. Раззг от природы и рождения внешне таким и был. В высоту "рожа лица" Раззга, как раз на уровне моего плеча, а усы над головой где-то зависают. Ну, и глазища основные , что по бокам головы как выпуклые зеркала с фасетами. Плюс, сверкает чёрный хитин и чешуя, мех искрится, как мантия. Полосатое Брюшко "дышит". Три глаза на голове отражают блики от стеклянных стен и прозрачного потолка. Есть на что заглядеться. Жаль, только , что второй кровожадный жвал справа на башке протопчелы отсутствует. Но от этого фигура насекомого выглядит только ещё более реалистичной.

— Прошу — Разведчик материкового роя. Представитель цивилизации мыслящих пчёл. Зовут Раззг. Общается телепатически. Может читать ваши мысли. Так, что просьба — шутки оставить при себе. Был захвачен в плен. Бежал вместе с Зубовым. Вернее — он Зубова и утащил из логова Зонги. Кто хочет, может поздороваться лично. Передние конечности товарища Раззга позволяют подать и пожать протянутую руку. — Офицеры молчали, рассматривая пришельца. Я протянул руку.

— Раззг, пожми. — пчёл спокойно и без скрипа поднял первую правую лапу разжал четырёхпалую чёрную кисть и обхватил ладонь длинными пальцами. Присоска смачно чмокнула, вроде как поцеловала внутреннюю сторону ладони.

— Цирк им что-ли? — незлобливо выразил своё отношение к спектаклю любитель сладкого нектара. Мысль телепата со всеми оттенками услышали все. Заулыбались.

— У нас тут развлечений мало, вот и наслаждаемся. — За офицеров ответил "капраз" — Прошу садиться. Ах, да! Дневальные — стол сюда принесите! — А ведь сесть пчёл, ну, никак не мог. И командир принял верное решение. К большому столу с морскими картами океана Тейи приставили дополнительный. Раззг не напрягаясь влез на крышку и расположился над присутствующими. Пока жучище перебирал лапами, взгромождаясь на стол — офицеры смотрели на зрелище, как заворожённые. Как только подводники и морпехи сели, то Пчёл присел, практически подобрав под себя конечности, как домашний кот. Начальник штаба базы тут же перешёл к делу.

— Совет капитанов а сборе. Товарищи капитаны — Слово гостю. У пограничника есть к нам не простая просьба. — Вообще то просьбу им высказывал уже Костя, но для соблюдения формы — повторил содержание.

— Товарищи офицеры, прежде всего спасибо за помощь и поддержку в восстановлении городам спасении людей. Не представляю, чтоб мы без вас делали б. Мы понимаем , что долг платежки красен, но пока про "Ракушку" вестей нет. Прошло почти шесть месяцев с момента отлёта. Надеемся на лучшее.

— Принято пограничник. Свои люди — надо помогать друг другу. Давай по существу. — Подбодрил по-своему командир базы.

— Тогда все просто. Вот ему, Раззгу, надо домой. Дом у него на дальнем материке. Долететь сам — он не сможет. Плавсредства, способные на океанские плаванье, есть только у вас. Раззг вытащил меня на себе из плена Зонги. Знаете кто это. Долетел до моря. Попал в план к горцам. Выкупились. Сопровождал как простой разведчик. Оказывал помощь. Убивал неприятелей. Поэтому тут и моя личная просьба: Переправить Пчёла домой. Подоплека ещё вот в чем. Материковый Рой, по информации Раззга, в состоянии технически обеспечить уничтожение всех Зонги на континенте. При наличии всего десяти бойцов. И тогда можно попытаться договориться с амазонками. Лишив черным континент руководства мы и для ВМБ обеспечим дружеское окружение. На собственном материке. — В залитой солнцем столовой воцарилась пауза. В принципе ничего нового не сказал. Но добавил. — Время поджимает. Как видите у Раззга отсутствует один из жвал. В организме начался процесс разложения тканей. Поэтому времени у нас в недостатке. Дома его "заштопают", а у нас он обречён. Такие дела, товарищи офицеры. — Теперь моряки смотрели на Пчёла с уважением. Раззг не торопил, не суетился, не лез с пояснениями — сидел как монумент.Только брюшко дергалось в такт дыханию.

Первым высказался начальник штаба базы.

— Это невозможно. — НШ второй после Бога на военно-морской базе. Я даже прищурился. Так и меня ж не зря старшина с ведунами воскресили. Капитан решил, что без пояснений никак. Так и подмывало встать и уйти , шарахнув входными дверями от души. Зачем звали, если ответ был известен? Начштаба продолжал. Хотел пояснить причины отказа.

— Мы ознакомились с просьбой и оценили наши возможности. Мы можем оказать помощь при соблюдении трёх условий. Надо знать куда, кого и как перевозить. Кого понятно. Сразу проблема : в лодку товарищ Раззг не пролезет. Люк мал. Теперь на вопрос куда, тоже, мы имеем только направление по прямой от точки где находимся. Ну, и как? Ппо воздуху "Лира" — летает плохо. В надводном положении лодка управляется хуже, скорость хода уменьшается до шестнадцати узлов, безопасность пассажира на палубе — лежит только на нем. И то, лишь до первого шторма или крутой волны. Возникает и ещё одна проблема — наши коллеги. Я имею ввиду "американцев" и их "Сиавульфом". Они вполне могут заблокировать поход на неопределенное время в случае встречи в открытом океане. Второй, не менее интересный аспект. Исходя из логики "одна база на континент" штаб предполагает, что материк Раззга, тоже имеет базу исполняющую задачу по обеспечению карантина. По аналогии с землёй, это может быть либо английский "'Астьют'", французский "Редутабль" и даже немецкая субмарина типа "дельфин". В случае блокировки лодки или двух — подводными кораблями с противостоящих материков — мы лишаем наш континент защиты от проникновения любой внешней угрозы. Наглы мониторят море между берегами постоянно. Чем их вторжение может закончиться : неизвестно. Если все эти вопросы удастся решить положительно, я дам добро на выход лодки в поход. А ещё, посадка "Лиры", длина и отсутствие карты глубин, течений и морского дна. Таким Образом, пока, я категорически против авантюры. — Начштаба сел. Остальные смотрели на меня и Раззга. Пчёл высказался сдержанно и в основном обо мне. Судя по тому , что никто не улыбнулся, то Раззг "шептал только в моё ухо".

— Молчи, молчи вода ходячая, он не все сказал. Слушай. Не дергайся. Уйти — всегда успеем. — ответ Думал шёпотом в ухо Раззга.

— Итак молчу, как рыба об камень. Нет у них других лодок кроме этих. На катере или буксире по океану много не поплаваешь. Похоже будешь ты, зебра летающая , у нас свой век доживать, — жучаре комментарий не понравился. Моряки подозрительно выжидали. Надо было что-то сказать нормальным голосом.

— Мужики. Лодку нельзя , ладно. Понимаю. Ну, хоть баркас? Или как там? Буксир -дайте? Который лодки толкает и таскает в бухте? — Прошу. Только не вымаливаю. Вот за себя не могу просить. А за этого тигрозебра летающего — готов на колени опуститься перед моряками. И перед Пчёлом стыдно. Глаза — не знаю куда спрятать. Вроде пообещал, всё на мази .... И тут — полный отлуп. Верчу башкой, морду в пол направил, чтоб на Раззга не смотреть. Дрянь — дело. Думаю, что надо спасибо сказать и вежливо уйти. И дверь прикрыть без шума. Гордо. Но с обидой. Могли бы и помочь. Чай не чужие — русские люди? А ? Сел на стул, решил ждать, пока их совет закончится формально, а потом вежливо попрощаться и строить плот с Агфом. Парус сошьём, добровольца найдём, вёсла выстругаем, перо для руля выпилим.... Пчёл влез беспардонно, в самый разгар мстительных мечтаний.

— Хорош убиваться! Далеко ты на своём плоту уплывешь? Тоже мне — Тур Хейердал! Хоть раз под парусом ходил? Капитан "Кон-Тики"?! Мож, моряки, что придумают! По морю ходить— не по горам лазить! Народ технически грамотный! — и главное широполосно, так, что все слышали. Сдал, паскуда, чужие мысли! Ну, не гад? Подводники заулыбались и на меня смотрят испытующе. Мол правда? А Я даже сам почувствовал, как побагровел от корней волос на голове, до кончиков ногтей на ногах. Жарко стало, аж сердце стукает , словно бубен у шамана.

— Ну, ты даёшь, Зубов! И что построил бы? — удивился старший капитан первого ранга с усмешкой. Терять нечего, так и сказал. Зло сказал. Может не надо было. Да, поздно.

— А что? Дерева полно. Брёвна свяжем в три наката. Мачту поставим. Верёвки натянем. Будку построим. Сами. Компас есть. Чай , не яхта — разберёмся! — даже Раззг, сволочь предательская, затрясся от смеха хоботком и мыслями. Подводники одобрительно хлопали ладонями по столу, по ногам выше колен и весело кивали друг другу. Мол, во пацан даёт! Путешественник, мля! Потом отхохотались и на фэйс пограничный, сухопутный и насупленный посмотрели. Поняли — не шучу. Всех загноблю, а плот будет. По реке спущу и поплыву, хоть с кем, по звёздам и ручному компасу -искать пчёлов материк.

— Не кипятись, погранец. Но с тебя мореход, как с кирпича поплавок. — Выдал "капраз" и хохот обуял водоплавающих. Самому смешно стало. Хихикать , конечно, не к лицу начальнику передовой и единственной заставы на планете Тейя, но смех сам рос и раздирал легкие. Капраз продолжил.

— Так вот есть идея. Надо захватить шхуну или фрегат у наглов с соседнего континента. Соображаешь? — Ещё бы! Это ж другое дело! А как ей управлять? Пчёл занудно закрутил усами.

— Ну что ж ты, Орлег, впереди матки норовишь в улей влезть? — Старший капитан продолжил.

— Поставим элохот, поменяем оснастку, присобачим движок, генератор, рацию, штурман есть у нас — доброволец. Давно мне мозги проел, чтоб утащить корабль у наглов для гуляния по морям и рыбалки. Ещё кое-чего по мелочи добавим. Матросов возьмём, у кого желание и руки не из жопы. Лодку вслед пустим, чтоб не утопили и вперёд, капитан, с попутным ветром! Так, как тебе предложение?

— Мужики, что ж сразу не сказали? А я тут себе настроил! Чуть не поседел! Когда на наглов пойдём? Мы с вами? Интересно на них вживую глянуть! — пыл тут и остудили.

— А мы на выдержку хотели посмотреть. Как ты пограничник неудачи переносишь. А ходить никуда и ни на кого — не надо. Кораблик взяли на абордаж наши морпехи, две недели назад. Как раз Костя улетел с Пчёлом. Шхуна за бонами в открытом море — обкатывается. Как положено на флоте. На всех режимах. Ну, удружили мы тебе, плотоводец?

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Как не ждали пограничники, а 'Ракушка' появилась над Тейей неожиданно и вдруг. Иванов смотрел на экран обзора и время от времени задавал вопросы.

— Это — Тейя? Большая! — Отвечал капитану от ГРУ-ФСБ Сан Саныч, чтоб Серегу не отвлекать от посадки. Голос искажался в шлемах радиоволной внутренней связи. На всякий случай — сидели в скафандрах.

— Она. Красивая? — Тейя блистала во всей красе залитым солнцем боком: шестью видимыми континентами, полукругами двух ледяных шапок, океанами между ними и облаками над твердью и водой. Иногда солнечный зайчик отбивался от зеркала океана и сверкал на секунду, ослепляя игрой света.

Тарелка уверенно вошла в атмосферу и начала снижение. Иванов не отрывался от дисплея. Корабль вошел на темную сторону планеты, и разведчик почувствовал дискомфорт. Привычных на Земле огоньков электрических огней в темноте ночи на поверхности Тейи — не было. Две луны как два стража планеты дополнили ощущения таинственности, неизведанности и опасности под ногами.

— Дааа. Величественно. — Осторожно выразил отношение к увиденному зрелищу на экране ФСБэшник. — А как мы наш континент найдём? — Сан Саныч ткнул на дисплей рукой в перчатке гермокостюма и пояснил.

— Щас сравним с предыдущими фотками. А вообще — просто. Только два континента на Тейе, как близнецы, стоят рядышком. А между ними — пролив. Вот тот материк, что окажется западнее — наш. Там славы, таны, база моряков с подводными лодками, золото, алмазы, платина. — Мечтательно озвучил последнее старатель и продолжил объяснения, — А тот, что восточнее — Большого Зонги. Там Амазонки, кентавры, мамонты и всякая нечисть обитает. Как бы не задавили погранцов, пока мы домой и назад мотались.

Тарелка вновь вышла к освещенной стороне планеты. На экранах выстроились двойной цепочкой вдоль экватора шесть материков. Три по северную сторону. Три — по южную половину полушария. Симметричность построения материков по поверхности планеты смазывалась лишь неровностями очертаний континентов. Ощущение невозможности реальных и видимых изображений поверхности тверди планеты давила и заставляла волноваться. От начальника артели имени товарища Лагранжа сие в поведении Иван Ивановича не укрылось.

— Видал, капитан, как они стоят? — Имел в виду материки планеты и кивнул Сан Саныч. — Словно по ниточке поставил кто-то! Ровненько. Так чтоб и не жарко было и не холодно слишком. Идеально, как вроде специально 'коструктор' собрали. Мы, как в первый раз рассмотрели — не поверили. А вон и наша парочка. Ишь — как гусь да гагарочка: рядышком прислонились. Оооо! Гляди мост видно! Наши спалить его хотели к лешему. Видно не получилось.

Тарелка добросовестно снизилась над планетой и шелестела по воздуху, разрезая плотные слои атмосферы.

— Приготовиться к посадке. — Серега не собирался менять регламент посадочных мероприятий. Как сядешь — так и взлетишь потом. Под аппаратом раскинулся недостроенный город старшины. Стена города полукольцом упиралась в берега речки, как выгнутый лук с тетивой. Мостки от горы к воротам крепости, и дорога между постройками — напоминали стрелу вложенную лучником и направленную в сторону соседнего континента.

— Ого, а Зубов неплохо расширился! А стенища-то! Какая огромная! Он что от динозавров закрыться решил? Видно старшина уговорил! Ты смотри, сколько всего понастроил! — Сан Саныч удивлялся и радовался. Офицер молчал, изучая расположение городка. Серега, занятый контролем управления не отвечал, потом посмотрит вдоволь. Ожила рация.

— 'Ракушка' — это старшина! Мужики, это вы? — столько в голосе Грязнова было счастья, исполненной и долгожданной надежды, что космонавты улыбнулись.

— Здорово Виктор Иванович. Пустишь на посадку? — Сан Саныч на правах старшего приветствовал пограничника.

— А то! — радостно ответили с Тейи.

— Только давай не так как в прошлый раз. — намекал бригадир на отбитый с помощью "Ракушки" приступ кочевников, горы сваренных трупов и настороженность пограничных стволов.

— Обижаешь Сан Саныч, — узнал старателя по голосу погранец, — прибрались к вашему прилёту, как знали. — Дрогнул таки у старшины голос. — Вы к себе, на уступ?

— Ну, да. Ты там ничего не настроил, хохляцкая твоя душа? — хмыкнул бригадир, намекая на украинскую хозяйственность старшего прапорщика. Тот тоже не остался в долгу.

— Та не, не успел пока. Сидайте скорее. А то тут давно и жданки съели, и ...в общем не мешаем. — Серега влез в разговор, напомнив первую посадку. И предложил создать традицию.

— Так я 'Чингисхана' включу? — из-под брюха снижающегося аппарата вывернулись колонки на штангах.

— Включай, — благодушно разрешил старшина снизу. — Местным не грех напомнить, кто на Тейе самый сильный.

— Не будем нарушать традиции — врубай Серёга! — поддержал старатель хозяйственника.

Воздух над Золотинкой взорвался оглушительным вступлением 'ДойчеЧингисхана'. Ральф Зигель затопил темпом и музыкой пространство под горой, объявляя о прибытии 'Ракушки'. Сто шестьдесят ударов в минуту гремели над горой победным гимном ударников и германской упорядоченностью эмоциональной речи. Население города и пригорода побросало работу и дела, и люди смотрели вверх на черное от копоти днище летательного аппарата старателей. Погранцы махали панамами, и прыгали на вышках и башнях, потрясая автоматами, орали и обнимались, словно сами перелетели через половину солнечной системы. Вспоротый звуками из динамиков воздух задрожал и по воде, спокойной до этого речки, пошла рябь. Птицы перепуганные неведомыми сотрясениями взмыли в воздух салютной стаей, хлопая крыльями и вопя от неожиданности. Мамонты занятые работой на дальних подступах остановились. Наездницы прикрыли глаза рукой и тревожно щурились, чтоб разглядеть громадину, заходящую над Белой горой. "Ракушка" садилась на уступ под восторг, радость и озабоченность в перемешку с состоявшейся надеждой встречающей планеты и её обитателей.

— Фуух. — старшина снял кепку и сел на землю к срубу ближайшей 'хаты'. Привалился спиной. Откинул голову, опираясь затылком на нагретое теплом солнца бревно. Закрыл глаза. Напряжение ситуации последнего месяца давало о себе знать. — Теперь оно полегше будет. Жаль, Зубов уже уплыл на поиски. — Сам себе пояснил старшина.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Умеют Русские моряки удивлять. То гоняют американский авианосец по Атлантике, как зайца по двору, то кабель утянут на Кубу: новейший, секретный и бронированный у побережья Флориды. Да так, что половина пендосиевского флота в эскорт записывается. То резвятся у побережья, соединённых штатов, вскрывая систему сонарной обороны США на обеих океанах. То всплывают, ни с того ни сего, в центре боевого ордера кораблей НАТО в Средиземном или у берегов Туманного Альбиона . То просто исчезают, как утерянный богом трезубец Посейдона. Поди найди их под арктической шапкой или в океанах планеты. Шутники. Одна неприятность есть для подводника — суженное пространство подводного атомохода. Ни дня , ни ночи в титановой бочке с ядерным реактором. Что то постоянно гудит вокруг месяцами. Еда, опять же, вкусная, но консервированная. Покурить — проблема. Чтоб Сходить в туалет — надо сдать зачёт. Чтоб при смытии фекалий не перепутать порядок открытия и закрытия клапанов. А то, вместо того, чтоб всосать — гальюн миазмы выплюнет вам в зад под таким давлением, что неделю, отлеживаться, отмываться и отстирываться придётся....

А тут, настоящая, личная, королевская, прогулочная яхта правителя наглов попадается в загребущие лапы подводников и морпехов. На которой, если пойти в море — то есть для моряка и день, и ночь, ветерок и шторм, звездное небо и всамделишные восходы с закатами, волны, летающие рыбы, буруны, горизонт, чудища подводные, острова, рифы, вулканы, птицы над головой. Не говоря о такелаже, парусах, бушприте, мачтах, клотике на вершине "грота", юте, баке, шкафуте шканцах..... Ммечта, а не поход, после узких переходов, постоянного ношения кислородного аппарата на боку , герметичных люков подводного корабля и отсутствия иллюминаторов в надстройке и бортах.

Надо сказать, что сатрап нагловского континента не экономил на личных удобствах и водоизмещении яхты. Здоровенный трёхмачтовый шлюп мог нахапать в трюмы и пристройки не менее двух тысяч тонн забортной воды прежде, чем уйти на дно. Красавец зашёл в бухту, чтоб навсегда изменить и внешность, и внутреннее содержание. Сухой док ВМБ рассчитан на девяти тысячетонный атомоход. Шлюп затолкали и затянули в люльку дока, как малое дитя в большую и на вырост кроватку огороженную со всех сторон высокими перилами. Держаться легко, а вот вылезти никак. Только мачты да такелаж торчат над гигантским корытом. После крепежа и откачки воды судно можно рассмотреть со всех сторон: от киля до клотика и от кончика бушприта до шлюпки на талях за кормой. Свободу творчества моряков расширял полный судоремонтный комплекс. После замеров, прикидок, рационализаций — инженеры базы утвердили план апгрейда. И почти весь личный состав в свободное от вахт и дома время — занялся улучшением королевской радости наглов. Мачты решено оставить, чтоб в случае встречи с флотом англов, издалека — можно прикинуться своими наглыми парнями с цветастым флагом на гюйсе. "Юнион Джека" аккуратно скопировали и присовокупили к другим трофеям, оставленным на судне в качестве будущих обманок. Через два месяца, пока Зубов учился ходить, бегать и говорить после смерти и воскрешения — док заполнился водой и гибрид парусника и подводной лодки самостоятельно спустился на воду. Как ни хотели подводники уйти от штампа субмарины, при усовершенствовании парусника, но у них не получилось. Шлюп, даже внешне, напоминает прилизанные обводы атомной подводной лодки.

Как ни старались подводники, но, как говорится, у гончара взявшегося за работу кузнеца, даже плуг получится в виде глиняного горшка.

— Не перевернулся сразу, знач — всё путём. — констатировал отсутствие крена, разбалансировки корпуса и низкую осадку старший капитан первого ранга. Олег, одетый в не обмятую тропическую форму морпехов, неуютно поёжился на свежем утреннем бризе и полюбопытствовал, силуэт кораблика блестел.

— Виталий Фёдорович, покрасили , что ли серебрянкой? — ответ удивляет и заставляет приглядеться к корпусу судна. С берега — ну точно зеркало сверкает в лучах восходящего светила.

— Ну, Олег Валерьевич, обижаешь! Обшит сваренными между собой титановыми листами. В чистом аргоне варили. Зазоров вообще нет. — Запах моря ни с чем не сравнишь по новизне ощущений. Но сейчас — не до удовольствий пляжа.

— Чего? Откуда? Тащ старш каперранг? — "Лодку что ли разобрали от нечего делать? " — капраз секретился и хитрил.

— Ой, Олега! Всё кагэбэшникам расскажи, покажи, ответь... А вот секрет и тайна военная. Что? Плохо? Нет, чтоб похвалить народ?! — Зубов замечает, что палуба тоже посверкивает.

— А палуба тож, странно блестит? — тут же следует вопрос.

— Нержавейка, тащ капитан без ранга! — с усмешкой отвечает одетый в такую же форму, как и пограничник — моряк. — На баке и юте усовершенствованного шлюпа торчат бронекапсулы с "Утесами". На шкафуте, и шканцах — по бортам — турели с крупнокалиберными пулемётами и коробками запасных лент.

— Ппулеметы? По бортам и на концах? — Спросить моряка — здорово, но когда даже морпех рядом прячет усмешку, то не комильфо как-то. Тут же последовала краткая лекция об устройстве и морских названиях.

— Олег, вы делаете нам смешно. Нос — называется бак. А палуба у кормы — ют. Вон та штука, которая торчит из носа — бушприт. — Капраз водит вытянутой рукой и тыкает указательным пальцем в части судна. — Между баком и ютом — шкафут, где, как вы заметили, Олег — по бортам пулеметы. — Пока у Меня открывается рот в попытке сосредоточиться и хоть что-нибудь запомнить, то каперранг продолжает сыпать "простыми терминами. — Мачта посредине...

— Ага! — пока отыскиваю средний высокий и толстый деревянный столб на шлюпе, капраз продолжает повышать военно-морской уровень офицера пограничника.

— ...так вот — мачта посредине — грот. Большая, главная. Та, что ближе к баку — фок. А на юте — бизань-мачта. Очень просто. Правда?

— Да раз плюнуть! — уверенно заявляю. Действительно — ничего сложного. Подводник убавляет счастье познания корабельных тайн, намекая на их необьятность.

— Ах, забыл! Палуба, между грот и бизань — шканцы. Запомнил, пограничник? Правда, красиво звучит? — Перечить бесполезно.

— Безусловно. Как в кино. — подводник тут же не согласился.

— Не скажи, Олег. В кино такого не увидишь. На надстройку глянь — ядром не пробьёшь. И дизеля ещё. Слабенькие , но зато два. — Глаза остались на месте , зато брови "поплыли" вверх.

— А откуда движки? — тут же спохватился, у них тут везде военная тайна. Но вопрос не остался без ответа.

— С танков сняли.

— Аааа???

— Ну, стоят на случай прорыва стены два БМПТ в боксе. Вот и разобрали. Хорошие дизеля — экономичные. Солярку почти не кушают. — По своему понял изумление моряк.

— Ещё и дизеля! Здорово! -Инициативу надо только хвалить. Нас так учили. А то загубишь энтузиазм. Капитан не мог остановиться.

— Погоди погранец. Только начало, там ещё связь, локатор, гас-станция, трансляция, кубрики, столовая, медпункт, оружейная, туалеты, камбуз, душевые, склады, кают-компания, спортзал, топливные баки, руль, механизм поворота.... Я тебе всё покажу и поясню. — Пчёл подозрительно молчал и не вмешивался , обозревая творение подводников из-за спины. Слышно только как скрипят усы тигрозебры медленно вращаясь , как локатор на мачте усовершенствованного шлюпа. — Да и ещё, запомни: шкафут — святое место для экипажа, на нём сидеть и курить разрешается только капитану корабля. Остальные или стоят смиренно и слушают капитана, или бегают или быстро ходят. Уловил традицию, Олег! — довольно высказался старший капитан первого ранга.

— Конечно, тащ капитан. А как эта красота называется?

— А! Соображаешь хоть и сапог! Мы тож голову ломали пока придумали. Даже конкурс объявили. Вся база искала название.

— И чем закончилось? — интересно, куда подводников завела идея апгрейда парусника — до, почти броненосца. Тут я им точно не помощник.

— "Неуязвимый", — гордо представил кораблик капитан первого ранга и протянул руку в сторону сверкающего на солнышке гибрида... "Неуязвимый" — солидно "стоял" почти в штилевой глади бухты со свернутыми парусами. На палубе суетились люди. За бонами призывно шевелилось волнами живая, теплая и соленая вода Экваториального океана Тейи. На другом полушарии нас точно ожидали неизвестность, тайны и жуткие чудовища из прошлого или будущего Земли.

Походный ордер каравана прост до нельзя. Впереди шлюпа, под водой идёт атомоход "Лира". За ним над водой и в воде — режет титановым носом океанскую волну "Неуязвимый". Можно конечно и спрятать субмарину под киль шлюпа, но тогда при появлении противника теряется фактор внезапности. А если просто, то думали , что неприятелей будет всего двое: либо американский "Сиавульф" с соседнего континента, или нагловские парусники. При встрече со вторыми подлодка всплывала и жгла флот англов, пока не побегут или не утонут. А вот в первом случае проблема становится более сложной. Потому, как обе лодки заглохнут и будут дрейфовать пока их не разнесёт на милю одна от другой. И тогда "Неуязвимый" уходит в одиночное плавание к континенту материкового роя Раззга без прикрытия моряков подводников. Вроде решаемо, думали каптри Вася и Олег Зубов. Но противников оказалось больше. И даже пчёл летающий оказался бессилен перед неожиданными татями и супостатами.

Отведать морского ветра захотелось и главному шаману славов. Об этом сообщил старшина по рации перед отплытием. Разговор начинается просто , но в результате ждали ведуна и никуда не отплывали.

— Тебя — Грязнов спрашивает. — некогда Васе. Каптри все-таки капитан толи судна, толи корабля. За всем углядеть надо, проверить командирским глазом, подбодрить матом и поощрить добрым словом. Грязнов сух и не многословен в радиообмен. Даже осторожничает. Из чего можно сделать вывод , что новость из разряда непонятных и местных.

— Старшина — Зубу! Тут у нас желающий объявился, с вами походить по океану. — Эбонит трубки приятно холодит кожу на ухе. Информация заставляет кровь прилить к голове.

— И кто такой смелый? — Ох и дам же я этому погранцу по позвоночнику. Даже мысль появляется. У нас на заставе только один такой честолюбивый и ленивый ....

— Только не кажи Виктор Иванович , шо это дядя Федя! — сомнения и недовольства в моем голосе на сотню желающих помешать отплытию точно хватит. Я даже украинские звуки извлекаю и путаю с русскими, чтоб подчеркнуть неприемлемость и невозможность чьих-то планов. Каждый солдат подсчитан, каждый ствол на карандаш взят , обязанности распределены и развешаны поголовно. Если не пробьёмся и не уговорим большой материковый рой нам помочь, то врядли хранители и создатели будут дёргаться, чтоб убрать завесу и пропустить нас назад, в прошлое-настоящее без весомой причины. А я, лично, хочу не в будущем детей увидеть и постаревшую жену , а сейчас. Не позже , чем через год. И чтоб родители живы, с не на кладбище с ними здороваться и отчитываться у могил.

— Та не. Не он. — умеет старшина напустить туману восемью буквами алфавита сложёнными по парно.

— А кто? — пришлось пояснить, — На судне места распределены и записаны. Свободных строчек в судовой роли на "Неуязвимом" — нет. — Но старшина мастер темнить и увиливать. Привык в армии, что тот, кто проявляет инициативу словами — тот и виноват. Даже если инициатива разумна , требуемая и необходима.

— Для этого орла , у вас вряд ли есть занятая судовая роль, — огорошивает старший прапорщик, — и без него вам пожалуй никак. — Поясняет Грязнов. — Та и должок у нас перед ним. Так, шо придётся потесниться на вакантную должность корабельного попа в списке. Или батюшки. Или колдуна. Это, уж, как запишите. Варламу все равно. Говорит , что без него вы и до срединной линии планеты не дочапаете. — Ну надо же!

— Нежина сам так сказал?!

— Ага. И ещё добавил. Без освящения похода из его рук — удачи не будет. — Вот и задумаешься поневоле. Коль колдуняка умеет уговорить богов Тейи вернуть мертвого в мир живых. По его словам, деяниям и снам старшины. То вполне возможно , что Верховному знахарю снова напели чтото всемогущие силы Тейи. Если бы не помер и воскрес лично, то сам бы в этот бред не поверил ни за что. Даже шрам на шее зачесался от воспоминаний. Без согласия каптри обойтись невозможно.

— Вась! Ваааасяаа!

— Ну , чё те, погранец? Отходить скоро. Что случилось?

— У нас для попа место найдётся?

— Чего?

— Ну, который меня — того , с того света вытащил. Хочет поучаствовать и корабль освятить и на поход благословление Божие рукоположить. Море, опять же. умиротворить перед плаванием. — Вот умеют моряки сразу суть ухватить и понять, правда не всегда это показывают.

— Без попа плохо, — ходил по песку, раздумывая, вокруг стола с рацией капитан "Неуязвимого", — Это точно. С батюшкой и святым Николой оно надежнее. Тащи ведуна, Зубов. Посмотрим на посланца богов. Но на корабле — я Господь Бог и воинский начальник. Уловил логику, Олег? — Как будто есть иная логика в ситуации.

— Так точно, тащ капитан третьего ранга.

Вещуна везли в уазике к порту , но колдун попросил остановить возле грохочущего прибоем пляжа с пальмами и навесами от солнца. У линии воды стояли несколько лежаков, но Варлама обошел препятствия. На ходу разбулся и зашел в откатанную волну. Колдуну не мешали, думали , что слав сроду не видел моря, вот и решил ознакомиться.

— Чего это он? Моря не видел что-ли? — удивился поведению ведуна морпех-водитель.

— Не похоже, что не видел! — усомнился в умозаключении бойца Олег, который встречал верховного шамана всех сплавов и танов возле защитной стены военно-морской базы. Можно было не спешить. В такой шторм шлюп бы выволокли из бухты в море, но опасность сноса на отвесные скалы по обе стороны бухты была велика. Решили подождать, когда океан утихомирится и тогда выйти в открытое море. Приданный боец великодушно разрешил омовение на правах старожила.

— Пусть попробует. Можно не торопиться. Пока шторм не закончится выбираться из бухты бесполезно. И вообще, зачем нам поп? Ходили без попа и возвращались без него? То же мне , кудесник! — ворчал водитель, не одобряя задержку экспедиции в которой сам непрочь участвовать. — Если бы вашего попа сутки не ждали, то вчера бы ещё утром отчалили. А шторм ночью начался. Сиди теперь, жди от моря погоды. — критиковал морпех последствия ожидания "Неуязвимого" и командой — Нежины в Бриллиантовой бухте.

Шаман по своему ответил на слова водителя. Ткнул причудливо изогнутый посох в песок и поднял руки и лицо к небу, затянутому тучами. Как по команде неведомого чародея ветер начал стихать. Не отпуская рук, Варлам вошел в воду и пенные барашки на верхушках волн срезало как ножом. Прибой значительно утих, деревья на берегу выпрямились, качая в неожиданной тишине гнутые ветром ветки пальм и дальних елей.

— Так, говоришь, мы попа зря привезли? — довольно ухмыльнулся происходящим на глазах изменениям в погоде Зубов, обращаясь к бойцу за рулем. Тот наблюдал за окружающим чудом молча и с ошалелыми глазами. Ведун, не меняя положения поднятых прежде к небу рук — медленно согнулся в пояснице , кланяясь морю, волнам и ветру в немой просьбе. Алая ленточка на посохе перестала трепыхаться и опала вдоль деревяхи бессильно болтаясь по инерции. Ветер стих. Подводную лодку в центре бухты перестало болтать, как брошенный сбежавшим рыбаком поплавок в непогоду. Над выходом из бухты поднялась белая кроговерть взмывших в успокоившееся небо чаек. Тучи нервно задергались отпуская море и двинулись далее выше над пространством бухты и начали замедлять ход по небесному потолку.

Варлам опустил руки к воде и погладил водяной горбик накатывавший к берегу мимо ног верховного колдуна. Что-то прошептал волне, как живому существу в собственном лесу, поощряя действие. Увлеченные манипуляциями чародея моряк и пограничник прозевали, как в темных клоках туч и облаках появилась дыра и солнце торжествующе осветило пляж, уазик, людей, пальмы, песок и море. Солнечное пятно помчалось неизбежно расширяясь вокруг маг повсюду. Ветерок дунул и изменил направление. Теперь яркая лента на посохе ведуна уверенно указывала порхающим мерцанием в сторону моря. От берега прочь на север потянул уверенный поток воздуха. Успокоившаяся вода в бухте запестрела мелкой рябью. Посланник богов Тейи разогнулся и поблагодарил хозяев планеты за содействие низким поклоном.

Морпех рассказывал об увиденном товарищам эмоционально. Жестикулировал, показывал, что делал Варлам у моря.

— Понимаешь, — махал руками водитель, перед "кружком" однополчан, — Он море погладил, как разыгравшуюся кошку! Всей пятернёй! И — Ррраз! Ветер стих! По волнам, как утюгом прошлись! Пенные барашки исчезли! Посох в песок ткнул — Солнце выглянуло! Сам видел! — Зубов рассказывал то же самое капитану "Неуязвимого" — каптри Василию Сергеевичу Панкину.

— Вася, я понимаю, что звучит как полный бред! И ты подозреваешь, что я чувствую себя обязанным ему! И поэтому обосновываю! Но ты спроси у команды, шторм прекратился вдруг! Ты ж сам был на причале? Видал? А ветер, как ни с того переменился? — моряк и верил и дипломатически отвечал осторожно.

— Ну, всякое бывает! У нас как-то командир в душ пошёл на подлодке и коралловый оберег на шнурке снял с шеи, пока мылся. Да! А оберег подарила ведунья на Кубе. Сказала, что тот капитан у кого этот заговоренный коралл — никогда не потеряет ни корабль, ни экипаж, всегда с ним удача будет в океане, — задумался Панкин и интригующе замолк, как бы вспоминая и смакуя наперёд продолжение. Пауза удалась на славу! Олег не выдержал и спросил иронично, подстёгивая капитана.

— И что? Море высохло? — Вася выдержал мгновение и пояснил, даже с грустной неизбежностью.

— Главная энергетическая установка пошла в разнос. Отказали насосы высокого давления на глубине триста метров. Ии мы потеряли ход. Хотели балласт продуть на аварийное всплытие — клапана заклинило. Соображаешь, погранец? — Глубоко вздохнул и выдохнул Панкин, заново переживая прошлое. Зубов и половины не понял, но прищурился ожидая развязки, — А под нами все три тысячи метров до земли. Кувыркались. Пока замполит не сбегал к командиру и от имени команды не поинтересовался, мол, а де оберег?

— Ну? — Олег замер , ожидая продолжения. Каптри снисходительно хмыкнул и закончил.

— Командир забыл шнурок с кораллом на вешалке перед душем.

— И что?

— Пока не одел на себя , так лодка чуть не свалилась в бездну, на глубину — откуда не всплывают. Так что, твой поп, или как его там? — Вопросительно посмотрел на пограничника Панкин.

— Верховный ведун всех славов и танов. Ну , и наш теперь священник , что-ли.

— Как скажешь, Олег! Но очень даже вероятно, что не в тягость, а в благость. У нас у каждого подводника — святой Николай на иконке красуется где-нибудь. Так, что пока отчаливаем, передай ведуну, что все мероприятия будем на ходу проводить.

Шлюп выплывал из бухты в солнечной позолоте света и волшебном мерцании морской воды. Сказочное начало похода предвещало удачу и возвращение без потерь. Паруса, надутые попутным ветром, тянули судно вперёд , натягивая троса и паутину такелажа. Со стороны судно смотрелось как загадочный, чарующий и завораживающий мираж эпохи географических открытий. Мифическая картинка в слепящих лучах полуденного солнца тянула к себе взгляды провожающих с берега людей. Мелкие волны в бухте заблистали тысячами отражений, оправдывая данное моряками название — "Бриллиантовая". С берега грянулся марш "Прощание славянки". Салютуя новому кораблю на леерах берегового учебного комплекса затрепетали флажки: "В добрый путь!"

Подводную лодку закрыл корпус шлюпа. Попутный ветер позволил использовать почти всё парусное оснащение трёхмачтовой посудины. Надутые ветром паруса тянули судно вперёд, добавляя скорости и помогая обеим дизелям, что на всякий случай использовал капитан Панкин.

Для Пчёла приготовили три места: первое — на вершине грот-мачты специальная площадка для отдыха, наблюдения, взлёта и посадки. Этакое деревянное корыто с бортами и вырезами. Второе — на палубе между грот и бизань мачтами. Убежище представляло из себя большую конуру, собранную из толстого органического стекла с прямым выходом под палубу — в трюм. Место в трюме представляло из себя такую же лохань как на грот-мачте, только подвешенную на тросах, как гамак для матроса. Пчёл оказался чрезвычайно доволен местом на мачте, выразил удовлетворение "качелью" в трюме, а от стеклянной будки — пришёл в полный восторг. Долго щупал прозрачный материал, нюхал, трогал и пытался разбить, раздавить и даже укусить. Пробить жалом триплекс из оргстекла — конечно не получилось. Раззг залез на стеклянную "будку" сверху. Попрыгал — сооружение даже не скрипнуло под весом огромного насекомого. Далее разведчик полез смотреть крепления и разворачивающийся тент для защиты от прямых солнечных лучей, пыли и грязи. За манипуляциями главного пассажира экспедиции с интересом наблюдали и в рубке, и на палубе. Пчёл попробовал материал хоботком несколько раз. Прозрачный, клееный в три слоя пластик не имел запаха, оказался безвкусным, нерастворимым, крепким, принимал любую форму. И главное — был абсолютно прозрачен. Обычное стекло Пчёл видел в городке, но оно было хрупким, легко бьющимся и не гнулось. Интерес Раззга настолько вырос в процессе ознакомления, что он захотел разъяснений и подтверждений.

— Орлег, ты где? — мысленно позвал Пчёл Зубова, открывая и закрывая навес для тени над прозрачным домиком: туда-сюда. Зубов подошёл сзади и добавил неизведанного.

— Там ещё цветные светофильтры есть, — Пчёл замер, соображая и бесцеремонно копаясь на складе образов в голове Олега. Потом понял о чем речь и если бы был человеком , то про него сказали бы, что он — замер с открытым ртом. Одним движением правой передней ноги-руки Раззг по очереди менял семь цветов внешнего стекла, на какой ему хотелось.

— Орлег, а это вообще, что за прелесть? У вас такого много? Чудо, а не материал! Как вы это делаете? Воду останавливаете? Что-то добавляете? Это паучий клей? — Пчёла несло в предположениях. Пограничник ответил коротко.

— Оргстекло в триплексе. — Если бы Пчёл мог, он бы нахмурился. Зато мысленно Раззг послал Олегу такую телепатическую волну неудовольствия, что Зубов понял — пришёл его час удивлять насекомого.

— А можно не так, лаконично? — с мрачной издевкой запросил по мысленной связи тигропчёл.

— Можно, зебра летающая, — притворно быстро согласился капитан, — Ну, мы, червяки на ножках — как-то игрались с песком, нефтью и пластиком и придумали более практичный заменитель стекла. Технологию в общих чертах осветить? — улыбка на довольной роже Зубова пыталась заскочить на затылок через уши.

— Ладно, вы умные, — согласился с идей пограничника Раззг. — Нам очень нужен такой материал. Много. И быстрее. Это возможно? — теперь Олег проявил здоровое любопытство и хитрость.

— Вообще-то, моряки строили. Но я думаю, что для них плексиглас, триплекс и оргстекло — не проблема. Трудность пчёл в другом. — издевательски взял паузу Зубов.

— Орлег, а у тебя были трудности с побегом из плена? Не тяни ты кота за помидоры — говори толком. За этот материал можно уговорить совет маток — стать союзником в войне против большого Зонги. — информация становилась всё интересней.

— Погоди, тигроос, ты же мне пел, что вы будете воевать за кусок территории на материке амазонок? И ты легко уговоришь совет маток вступить в конфликт на нашей стороне? Врал? Разведчик? — умозаключения не улучшили настроение пограничника. Зубов осознал, что даже Раззг имеет личный интерес, тайны и не делится целиком имеющейся информацией. Пчёлу настолько понравился материал домика, что он готов раскрыть секреты, лишь бы заполучить в обмен полное описание о прозрачном пластике. Врать тигроос никак не мог, а вот говорить не всю информацию — вполне. Но Пчёл всегда готов отвечать на любой вопрос. Иначе, какой он разведчик?

— Я всего лишь наблюдатель. Совет принимает доставленную наблюдателями информацию и рекомендации к сведению. Но решать не мне. Я могу не знать тонкости, общие направления и скрытые цели содружества маток материковых роев. А этот материал может послужить дополнительным стимулом, для положительного решения вопроса на Совете Маток...

Первой, как и ожидалось, напоролась на препятствие АПЛ 'Лира' под личным именем 'Анчар'. Командир тут же послал сообщение по глубоководной связи. Наша подводная лодка шла впереди ордера на глубине трехсот метров, когда заявились американцы с континента великанов. 'Сиавульф' не захотел обращать внимание на шуструю русскую субмарину, пропустил АПЛ и направился прямо к 'Неуязвимому'. Вираж янки не остался без внимания. Но мы не знали ничего, пока обе лодки не всплыли на дальности не более пяти кабельтовых по правому борту шлюпа. Причем 'Лира-Анчар' вспорола воду носом и рубкой в направлении перпендикулярно борту американки. Американец чуть не вдвое превышал размеры русской субмарины. С пятнадцати кабельтовых 'Сиавульф' сошелся бы курсом взяв чуть в право и расстрелял бы шлюп из ПТУР 'ТОУ-2' на расстоянии полторы мили. А наши пулемёты бы только смогли бы поцарапать прочный корпус лодки, и пробить резину антизвукового обтекателя. Обе лодки остановились на дистанции девяти кабельтовых друг от друга и легли в вынужденный дрейф. Из рубок начали выползать наружу моряки и махать друг другу руками. Кричали. Нам не до них. Васе коротко и ясно изложили по 'моторолле' от ограждения рубки 'Лиры'.

— 'Анчар' — 'Неуязвимому'. Всё, мужики. Мы — Отплавались. Теперь — вы сами. А мы пендосиев придержим. Главное, что пока мы рядом, то они даже из автомата выстрелить не могут Разве, что из рогатки. Ха-ха. И плыть только на веслах. Попутного ветра, Вась!

— 'Неуязвимый' — 'Анчару'. Удачи в дрейфе. Право руля! — судно скрипнуло мачтами от энергичного отворота, — Так держать!

— Есть, так держать! — рулевой сосредоточился на компасе, запоминая положение стрелки и неподвижного нимба с делениями. Шлюп двигался на северо-запад, огибая обе подводные лодки в попытке догнать уходящее к горизонту солнце.

Шлюп довернул в сторону севера — прочь от опасно торчащих рубок двух атамоходов. Пчёл сидел на мачте, всё время, поглядывая сверху на личный стеклянный домик на палубе. Пулемётчики оставили места у бронекапсул по бортам только через час, когда силуэты лодок уменьшились до размеров мелких букашек. К заходу солнца 'Неуязвимый' остался в одиночестве на глади океана, и капитан отдал приказ — зажечь ходовые огни.

В темноте плыть по воде под парусами стало неуютно. Спать не хотелось. К тому же Зубова скосила морская болезнь и никак не хотела отвязаться от пограничника.

Перед сном поговорили с Васей.

— Капитан, а не заблудимся в темноте? Вдруг на риф нарвемся или айсберг какой? Или мель не дай бог? — Олег страдал молча и старался никому не показать, что качка его достала за сутки добросовестно. Вася ответил почти в шутку.

— Олег — шел бы ты спать. Но прими к сведению, что у нас есть эхолот, радар, ГАС и ещё твой поп. Идем мы только под парусами. Ход маленький. Если что, то успеем отвернуть. Хороших снов.

Поспишь тут с ними. Пчёл снова начал доставать вопросами.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

ГАС — гидроакустическая станция.

АПЛ — атомная подводная лодка.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Пчёл от нас конечно не ожидал такой подлости и недоверия, но капитан нашего парусника и его первый помощник настояли на жесткой и даже жестокой проверке. Капсула из плексигласа, которой Раззг так восторгался, гордился и дорожил послужила тюрьмой для насекомого. Удивил не в первый раз и корабельный шаман. Варлам Нежина даже потребовал на коротком совещании, пока пчёл делал небольшой облёт по курсу "Неуязвимого" и не мог нас подслушать.

— Боги суши и рек континента славов и танов хотят поговорить с летающим и мыслящим. Без этого не будет удачного возвращения. Так сказали служители Врат Вечности. — пафос колдуна был настолько пропитан отрицанием любых других вариантов, что каптри Вася не удержался от иронии и некоторого сомнения.

— Я наслышан о ваших ... Ээээ возможностях конечно и должность корабельного священника и его обязанности для меня выше логического понимания, но по какому прибору связи вы , уважаемый Варлам , умудрились пообщаться с богами, как вы говорите суши и рек срединной Империи создателей если до этой самой суши континента славов, танов и гровахов— около тысячи миль солёной океанской воды. Это во первых. Во вторых. С какой стати вы , влезаете в сложную процедуру проверки нашего кормчего? Ваша работа — это души человеческого экипажа, а не содержимое мозга насекомого. — Нежина выслушал высказанное капитаном армированного титаном шлюпа недоверие и сомнение, непоколебимо возвышаясь над столом офицерского кубрика кают-компании опираясь на посох в правой руке. В ответ голос шамана зазвучал чуть медленнее чем обычно, буквально вбивая каждое слово в головы офицеров.

— Властители океана гневаются. Они не верят в доброжелательные цели нашего похода. Им не нравится нарушение тысячелетних порядков и тот шум с неразберихой и хаосом, который может возникнуть. Повелители морей требуют или немедленно остановить поход и вернуться или убедить их в целесообразности предприятия. — пока чудодей переводил дух, каптри не удержался от реплики.

— Что ж они, эти "боги" к нам, к морякам не обращаются? А Нежина? Или укачало кого? Ты забыл про мост и армию Большого Зонги? Твои боги на земле Тейи какие то не очень дружелюбные — не желают защитить жителей от набега с Черного материка? А вроде такие могущественные? А может их и нет вовсе? — подмигнул Зубову моряк и остановился, ожидая ответа. Вместо слов Варлам поднял левую руку с указательным пальцем устремлённым вверх над головой. Олегу сразу стало не по себе. Живот куда-то сжался в предчувствии потрясений. Волосы на стриженной голове пограничника зашевелились. Каптри начал привставать с банки на которой сидел. А остальные начали тревожно оглядываться. В головах у всех прозвучали телепатические призывы пчёла. Причём обращался тигроос только к Зубову.

— Орлег! Орлег! Срочно! Выгляни на палубу! — одновременно с неслышным ухом криком пчёла по кубрикам корабля раздалась пронзительная трель сигнала общей боевой тревоги. Затем, те кто стоял в кают компании на ногах опрокинулись в сторону носа судна,так, как-будто корабль на полном ходу ткнулся носом в мель. От мягкого но сокрушительного удара затрещали мачты и поперечный такелаж. Грохот опрокидываемых предметов внутри судна и крики людей добавили замешательства и опасности в неизвестность случившейся и произошедшей ситуации. Нервозности добавила информация из судовой трансляционной сети.

— Внимание экипаж! Нападение на корабль! Боевая тревога! — когда динамики повторяют команду несколько раз, а сирена воет как взбесившийся слон не до разговоров о богах и континентах.

Но сначала произошло следующее

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Вначале ничего толком и не поняли. Просто от горизонта появилась странная туча и стремительно приближалась угрожающе разрастаясь в размерах и контрастности на фоне неба. Пока на мостике, не стало понятно, что это рой. Жуткий. Пчёл услыхал соплеменников ещё раньше и предупредил на грани паники. Морской народ, привычный к срочным погружениям, дисциплинированно задраялся и встал на места по боевому расписанию. "Неуязвимый" затих по боевой тревоге в ожидании нападения. Зуб запереживал. Если Пчёл умел летать, ползать по вертикалям, рвать дерево, жалить и жрать всё подряд, при этом являясь лишь не вооруженным разведчиком Роя, при явном наличии интеллекта, то основу нападения на Пчелином континенте составляли солдаты. По словам и рассказам мыслящего насекомого — летающие бойцы, были в полтора раза мощнее, тяжелее и сильнее самого разведчика. Обладали большей силой, отличались яростью и беспощадностью к врагам семьи. То есть к людям.

— Пчёл, а они железо не жрут? Эти твои солдаты? — Зуб тревожился об целостности брони, остекления, и главное внешних распашных дверей и задраек корпуса. Вопрос пограничника "услышали" все моряки на "мостике". Само существование такого предположения не радовало. Ответ пчёл почему-то затянул, переваривая состояние дел вокруг и подготавливаясь к встрече с воинственными соотечественниками. Туча росла на глазах, постепенно увеличиваясь в объёме и совершая в воздухе странные перестроения. Постепенно из плотного облака рой превращался в рассредоточенную сеть закрывшую собой половину неба: сверху-вниз и слева направо по курсу шлюпа.

— Не жрут. Вы только не вылазьте, чтобы они не делали! Вас живых никто не будет слушать. Воины прежде будут только рвать, жалить, рубить, протыкать, крушить, резать, ломать. Когда первоначальный натиск спадёт, и они поймут что мы не англы на деревяшках с парусами, то может командир роя и снизойдёт до беседы. — Обнадёжил Пчёл всех. Только капитану позволено на командном посту говорить всё что хочешь. Остальным положено докладывать. Пчёл в сию партитуру и условия никак не укладывался. Каптри Вася не удержался на правх старшего потребовал уточнения.

— Они что, весь такелаж и оснастку порвут? — Снаружи послышалось то возрастающее , то изменяющееся по силе звука и тонам гудение. Стена летающих насекомых окружала маленький шлюп сзади, спереди, с боков и сверху правильным водолазным куполом со свободным выходом только в одну сторону под воду.

— И ещё металл поцарапают и стёкла, — нервно ответил зеброос переживая близкую встречу с соплеменниками.

— Слышь ты, летающая тигра, ты то чего боишься? Ты ж вроде свой? Не человек? — как то не логично спросил Зубов своего протеже, что находился снаружи на палубе в прозрачной клетке. Пчёл не замедлил с ответом.

— А ты видел, что охранники улья с чужими, пришлыми их другого роя делают кто без спроса в улей лезет? Ваши водяные черви вроде тоже по нациям различаются и друг друга не очень приветствуют? Границы вон строят. Армии вооружают? — осведомился летающий помощник у пограничника.

— То есть ты нас в авантюру втянул. Где рупь вход, а выход десять? — не вовремя разоблачил политику Пчёла по отношению к людям Зубов. Летающая зебра подтвердила соображения начальника заставы.

— Ну, скажем так, я кое-что и кое-какие детали умолчал, при наших беседах о порядках на материке срединного роя. — Теперь можно было и говорить правду. Пчёлу грозила опасность быть заживо растерзанным земляками и сородичами, а людям быть заложниками осады огромного и непредсказуемого роя гигантских гибридов пчёл и ос, идеальных до неизвестного уровня совершенства.

— Ах ты ж гад! — не удержался от вывода Зуб.

— Интересненько у вас сюжет развивается, — сделал резюме капитан "Неуязвимого", наблюдая с центрального поста, как дикая летающая орда вполне осведомлённо и стремительно сужает радиус полушара охвата судна. — Сколько ж их тут? Тысяча? Пять? Десять? Может вмазать по ним из пулемётных башен?

— Зря патроны сожжёте. — Спокойно так заявил пчёл. — Ждите. Попасть во всех не сможете — только разозлите. Огнемёта у вас нет, да и не поможет. Разве что дымовую шашку запустить, но этого надолго не хватит. Это вам не домашние пчёлки у вашего Виннипуха. — Зуб на ЦП недовольно поморщился.

— Снова без спросу в голове копался, зебра летающая? — вопрос пограничника остался без ответа. На кораблик обрушился пчелиный вал со всех сторон.

Затрещала материя парусов. Тела насекомых облепили корабль в несколько слоёв полностью закрыв обзор через иллюминаторы и основные защитные окна мостика. Пришлось выключить дополнительное внутреннее освещение в рубке. Звуки ломки доносились снаружи. В свете исходящем изнутри помещения по бронестёклам били черные хитиновые жвалы, тёк яд после ударов клинков жал, повсюду виднелись присоски шестиногих летающих дьяволов континента. Слышалось шуршание хитиновых когтей по поверхности металла, срежет захватов и попыток покорёжить, оторвать металл и угрожающее зудение тысяч крыльев. Снаружи что-то падало в океан, скрипело, трещало, рвалось, но ни разу не стукнулось о палубу. Около тридцати минут корабль находился в странном плену. Иногда сквозь стёкла центрального поста можно было увидеть огромные не мигающие фасеточные глаза на жутких головах насекомых, как из фильма ужасов или детских кошмаров с жвалами способными перекусить голову льва. Чудовища не собирались слезать с корабля, облепив корпус и надстройку от клотика до бушприта, где только можно было зацепиться. Благо присоски пчёлоосов позволяли висеть по всему периметру обитого металлом судёнышка. Люди на центральном с трудом выдерживали психологическое давление от нападения летающих гигантов. Некоторые из моряков даже присели, и отступили на шаг переживая атаку.

Притом, что корабль резко потерял ход от навалившейся на него массы и сел в воду по самую ватерлинию и даже чуть выше.

— Стоп машина. Глубина по месту. Доложиться в отсеках. — Самообладанию капитана не откажешь. Вася ткнул в темное от копошащихся пчелиных тел стекло и сказал, что видал и не такое.

— Спокуха на вахте. Раз кальмар нашу подлодку обнял, ничо, что тонн пять весил — отпустил. Мы ж десять тыщ тонн. Куда ему. Другой раз морж поспать вылез в Арктике на обшивку когда всплыли на ледовом паке. А потом медведь пришёл на разборки. А тут пчёлки. Правда большие и злые. Ну, ничего. Прорвёмся. — Доклады с боевых частей сыпались пока положительные. Всех нервировала неопределённость. Вдруг в головах всего экипажа раздался телепатический ультиматум. Мысль угрожающе шипела яростью и гневом неудачной атаки. Видимо боевому рою впервые не удалось разнести в пыль плавающий парусник. А опыта в обращении с металлическими судами не имелось. Это мы так думали.

— Вы, жалкие людишшшшки посссссмевшшшшие приблизиться к материку сссссссссСрединного Роя, лучшшшшше выходите сссссссами. ССССССССсэкономите нам время. СССССсссебе лёгкую смерть в обмен. Дддаю пятьдесят сссстуков на размышшшшление. — Хороший обмен, только не равнозначный.

— А стук это что? — вполне понятно полюбопытствовал капитан "Неуязвимого" морщась от неприятных шорохом и непонятной качки, что возникла с остановкой хода.

— Ссссейччччассс усссслышшшшшшишшь! — тысячи крепких жвал, как по единой команде одновременно ударили по корпусу судна вызывая дикий сливающийся гул от удара. Думмммм! тут же корабль как бы присел в воду от мгновенного движения тысяч тел насекомых. Думммм! через секунду повторилось напоминание о временной отсрочке расправы.

— Слушай а они нас раскачать такой массой и перевернуть не смогут? — Зубов скривился предстваляя себе последствия такого действия и захлёба забортной водой в корпусе судна. Вася недовольно оглянулся на пограничника.

— Посмотрим. Пока дружелюбия ни на йоту. А говорили — помогут, помогут! помощнички. На местах доклад об изменениях, как поняли? — экипаж должен таки знать что командир завсегда беспокоится о подчинённых. А они о корабле. Пчёл очухался и встрял таки. Долго ж его не было. Пчёл транслировал телепатически диалог и на нас, чтоб мы в курсе были. Сволочь полосатая.

— Я — разведчик Центрального Роя, чрезвычайный посланник священного Слётка Маток. Требую доставки на континент и представления Совету. Имею пр себе важные сведения заключенные внутри плавающего корабля. — Думмм! — следующий удар на секунду запоздал. Слишком неожиданным оказалось заявление и последующий шантаж. — В соответствии с законами материка Срединного Роя и Священного уложения Слётка Маток каждый командир нарушивший или поставивший под угрозу жизнь разведчика — преступник. Весь родительский улей которого подлежит немедленному уничтожению, посрамлению и стиранию в Книге Записей Деяний. Я разведчик священного Слётка, требую немедленно прекратить нападение и сопроводить корабль к берегу. — Думмм! — очередной тудум шарахнул по корпусу в разнобой. Качнуло не так сильно как в предыдущий раз. Пчёл не унимался. — Или ты командир Ша думаешь я не узнал тебя? А мыслишь, что среди твоих подчинённых не найдётся доносчика, если ты посмеешь пренебречь священным писанием Слётка Великих Маток Материка? — Пчёл оказался ещё тем мерзавцем. А внутри таки насекомого общества тот ещё бардак. Однако следующий "Думм" — прозвучал так же слажено как и первые. Рой полностью повиновался командиру, во всяком случае, судя по долбежу, формально приказы выполнялись слажено, четко и быстро.

— Это кто там ещё взялся называть себя именем, званием и должностью ока Священного Слётка? — прозвучало вопросом , отнюдь не останавливая удары счетчика ультиматума. Думм! жахнуло снова без всякого снисхождения. Видимо рядовые солдаты быстро оправились от удивления замешательства.

— Разведчик Чир, верхней ступени священного храма служителей Слётка.

— Чшшшшшшиииир! — прошипел невидимый авиатор. — Тебе придётся выйти и доказать, то кто ты есть, иначе ты предатель и изменник.

— Солдат убери, командир Ша, я не могу створку открыть, навалились при штурме, как на медоносный взяток с цветков Ули. Твои боровы не голодали пока я был в плену у наглов. — Видимо далее последовала команда. На пульте включилась уцелевшая камера кругового обзора. Ворох огромных полосатых тел у подножия надстройки со стороны носа, где находился прозрачный домик Пчёла расступился. Масса крылатых насекомых повернула головы в сторону закрытого крепким пластиком сородича. Пчёл не спешил выходить из своего убежища. Звук голоса надо было закрепить видеообразом живого разведчика. А потом намертво вбить в память тысяч особей — главным языком всех летающих властителей материка — личным и уникальным запахом феромонов допущенного к тайнам Слётка самца. Далее камеру окончательно сковырнули. Следующее что произошло с кораблём казалось неимоверным. Во-первых стук прекратился. Во-вторых стекло обзорных окон закрыли присоски. И в-третьих крылья снаружи загудели особенно низко и громко. Как бы в ответ на звук корабль начал приподниматься из воды. Затем полностью, медленно и окончательно завис над поверхностью океана Тейи поддерживаемый тысячами особей, и не спеша, набирая скорость стал двигаться в направлении материка срединного Роя.

— Чир. Ты там и сиди. Не вылазь. Прилетим — разберемся. — Оставил за собой последнее слово в беседе с Пчёлом невидимый командир летающей орды.

— По местам стоять. Приготовиться нести вахту по штормовому. — Пос своему оценил обстановку и дал указание экипажу бывший подводник и капитан "Неуязвимого". — Ну, погранец, дай только вывернуться из этой бодяги. Я тебе вспомню на берегу "прогулку по морю", — пригрозил будущими карами Вася Зубову.

Со стороны зрелище было не из простеньких. Ободранный "Неуязвимый", без парусов и оснастки, с отгрызенными мачтами, словно голый и облепленный присосками тысяч монстров летел над водой, капая стекающей с него водой, сверкая бешено двигающимися десятками тысяч крыльев и производя дикий гул над волнами. Видимо мы и Пчёл сильно разозлили командира Ша, если он вместо того, чтобы просто волочь судно по воде — приказал поднять посудину в воздух полностью и лететь вчетверо быстрее по воздуху, нежели двигаясь по океану. Силища мыслящих насекомых поражала. Вспомнилась присказка Пчёла, о том, что он в полёте может тащить на себе вес превосходящий его собственный в четверо. Такой летающей армии точно не было у Большого Зонги. И ни одна тысяча амазонок или мамонтов не смогла бы устоять против этих немыслимых и, ещё и ядовитых страшилищ.

Капитан Вася соображал по-своему.

— Штурман, время засеки с момента, как нас из океаны вынули! — приказ капитана третьего ранга Зуб не понял и попросил разложить логику командира экипажа , что называется 'по полочкам'.

— А смысл? Всё равно по координатам засечём место. — Моряки в центральном посту посмотрели на пограничника как на недалёкого и бесполезного "сапога", влезшего в клёш и заправившего морскую брючину в сухопутное голенище прямо у причальной стенки.

— Ты говорил, скорость у них какая? — начал с вопроса просвещать пограничника моряк. Как тут место засечь, если спутника Джипиэс нет. А снять координаты с палубы, не очень хорошая и даже вредная для здоровья офицеров штурманской группы мысль.

— Да, черт его знает. — Удивился Олег, — Может километров тридцать-сорок в час. — Предположил офицер, — но не больше.

— Ну, вот и узнаем. И скорость с нагрузкой максимальную. И сколько до берега. Заодно поймём примерный патрульный радиус этих страхолюдин. А ещё на пчёл похожи! — обвинил бойцов Роя в родстве с полезными мёдонесущими земными насекомыми капитан "Неуязвимого". Зуб припомнил молчание протеже.

— Что-то Пчёл подозрительно затих, — ответ тут же раздался в головах людей.

— Могут подслушать, Орлег. — Коротко "прошептал" зеброос, отвечая.

— Ааа, живой таки, гад. Ты ж говорил, что вы тут все дружная семья и единое пчелиное племя? Шо то не рады тебе родичи Рраззг? А? — летающая тигра с жалом и без правого жвала держалась взаперти уверенно и не теряя самообладания. Это вселяло надежду.

— Ну, есть у нас некоторые нюансы. Ты ведь, Орлег, меня тоже сразу за людоеда принял в камере, не так ли? — в здравом смысле Пчёлу отказать было трудно. Но всё же недоверие Ша и агрессивность его войска превосходили даже самые дикие представления о неприязненном отношении интеллектуальных насекомых и людей. Беспощадность надругательства над парусными и прочими не металлическими и нестойкими элементами надстройки бронированного шлюпа зашкаливала. Орда насекомых просто хотела растерзать шлюп в щепки без всяких переговоров. Этому должны были быть добротные основания, чтоб вот так вот, чуть увидел и пошла вендетта от носа до кормы с винтами, не щадя жвал, хитина и крыльев с присосками.

— Может, просветишь, напарник, нас, червей на ножках? — иронично спросил Зуб

— Можно. Если хватит времени. — интриговал Пчёл людей.

— Значит таки есть и что, и много, зараза ты лживая и хитрая? — рассердился пограничник на своего напарника по побегу от Большого Зонги. — И как тебе верить, таракан ты летающий, после всего того что мы ещё не услышали? — Зуб свирепел от каждого своего слова, понимая, что и моряки теперь будут к нему относиться с недоверием и проверять каждое действие и контролировать любой поступок начальника заставы! Падло. Пчёл тяжко вздохнул, специально, так чтоб поняли — не оправдывается, но переживает сие неприятное открытие.

— Так вы слушать будете или как? — гнул своё Пчёл, соображая , что выхода у людей нет и делать всё одно нечего, а так, хоть какая-то польза — получение информации о "стране гигантских мыслящих насекомых" и её обитателях. По любому полезно.

— Что ж они так торопятся-то? — Всех и себя спросил Зуб.

— Хотят быстрее с вами покончить, разгадать тайну металлического корабля, и доложить об отличии в Совет Маток. — быстро и ёмко пояснил скользкий союзник из стеклянной клетки под надстройкой. — Ну, и меня раскрутить по-полной перед Священным Слётком.

— Давай шельма, рассказывай, что тут у вас за коллизии. — Каптри более спокойно воспринимал ситуацию, чем Зуб. И Пчёл выложил историю континента и его жителей. Летающие солдаты волокли корабль к берегу более часа. Рраззг почти уложился во время полёта. Корабль хоть и болтало в воздухе, но летели гораздо быстрее, чем шли прежде по воде.

— Всё просто, Орлег. Ты про пчёл что, кроме мёда на рынке и ульев на пасеке, знаешь? — ушлый Пчёл давно сам всё раскопал в голове у Зубова, но всё ж давал капитану возможность сохранить лицо перед моряками. Пограничник отступил с достоинством.

— Да ты небось уж покопался в мозгах Рраззгг. Ну, основу про маток, рабочих пчёл и пасеку слыхали на базаре. Давай, просвещай. Мы ж тебя про секреты мореходство не спрашиваем?

— ПППредатель, — вклинился в телепатический разговор шипящий ненавистью к поступку разведчика командир Ша. Зеброос начал выдавать фундаментальные секреты Роя врагам в понимании ША не стесняясь присутствия бойцов пограничной охраны пчелиного материка. — Ты им двойной смертный приговор ппподписал.

— Посмотрим, пожжужим, покрутимся, — не остановился Рраззгг. Ты не спеши, Ша, впереди матки в леток лезть.

— Это ты что-ли матка? Полутрутень? — Ша даже хохотнул,но пригрозил, — Пыл прибереги для совета и не зли, а то ведь сброшу в море эту лоханку и прикажу утопить всей массой моего слётка. ЖыЖжа. — Пчёл не ответил на угрозу, а перешёл к объяснениям для людей.

— Вы правы, черви на ножках. Вы кое в чем нас превосходите. В температурной выносливости. Мы не можем постоянно быть активными при похолодании ниже 15 градусов по шкале мерок человеческого ученого Цельсия. В этом случае нервные токи не проходят по командной системе от головного мозга.

— Ага, вы цепенеете и замираете. — Вспомнил Зуб земную осень.

— Правильно, Орлег. И в северной части нашего континента зимой температура опускается до плюс трёх по-вашему ночью. Мы вынуждены зимовать в "клубах". Понимаешь? — пограничник переглянулся с моряком. Вася пожал плечами. Что за "клуб" никто не понял. Пришлось додуматься самому.

— Вы что ж в этот момент беззащитны? И территорию не контролируете? Вас можно голыми руками брать? Так? — Зуб даже брови поднял и сжал губы от нахлынувшего чувства предвосхищения отгадки.

— Так. — тяжёлый телепатический вздох Пчёла сказал более, чем слова. — Зуб продолжил угадывать.

— А скажи Вася, тут зимой туманы бывают на море? — каптри усмехнулся, припоминая.

— А то. Ещё какие.

— А в туман могут нанглы проскочить?

— Могут. Но, потом туман рассеется и мы их в море догоним и потопим.

— А если они вылезут или высадятся на континент?

— Тут не наше дело, разве, если полезут в сторону базы. Только так.

— То есть проскочив к континенту Роя нанглы вас жгли или жгут? Что-ли? Колись Пчёл! — даже Ша не выдержал — зарычал и зажжжжужал в телепатическом канале от бессилия.

— Если б только жгли Орлег. Мы бы быстро восстановили население ульев. Дело хуже, гораздо хуже. Они губят реликтовый лес, который мы выводили веками. Чтоб вырастить полноценное дерево надо минимум двадцать лет. Лес и того больше. Плодоносить деревья Жао начинают рано. Но максимум достигают к десятилетию.

— То есть вам жрать нечего и территория вас потом не кормит? Так?

— Так Орлег. — угрюмо подтвердил разведчик.

— Я вас лично порву на куски, — вставил своё слово ША, дико жужнув от ярости и унижения.

— А на фиг им ваши деревья? — не прекращал следствие Зуб. На мостике и в трюме люди внимательно слушали "разговор" насекомого и человека.

— Древесина прочная, легкая и водонепроницаемая кора после сушки, как ваша резина. Вот и рубят паразиты.

— А остальные семьи?

— На юге зима теплая, рои кочуют и южные вынуждены кормить северные семьи.

— А наглы?

— Пытаются закрепиться. Строят форты по-вашему. А летом мы их выбиваем с севера северо-востока континента. А зимой они снова приходят с огнём, пушками и топорами.

— Понятно. А мы то вам зачем?

— Есть несколько вариантов. Первый — нанять вас. Вы на наглов не похожи — будете охранять побережье, лес и улья зимой.

— Ну, ты обнаглел. Ну, давай дальше.

— Второй случай, когда вы уничтожите наглов.

— Дааа. Планы у тебя Пчёл прям Наполеоновские. Это всё?

— Не всё. Третий вариант — постройка по периметру высокоэтажных пчелиных городов из вашего материала, по принципу улья.

— Угу. Ещё?

— Оружие. Ваше оружие, мы могли бы его приспособить для наших военных.

— Всё надеюсь?

— Нет. Последнее предложение — всё вместе в комплексе и союз между пчёлами и людьми.

— А смысл? Вы тут, мы там.

— Большой Зонги — мы можем его уничтожить в течении месяца. У Нас гораздо более широкие возможности чем ты думаешь. Мы всё таки почти пятьдесят тысяч лет живём на Тейе. А вы — всего-то тысяч двадцать.

— А что ты там говорил про переселение?

— Юг материка Большого Зонги — отдайте нам на размножение сегментальных Роёв.

— Ага, а вдруг вы наших всех пережалите?

— А вы не уничтожите всех наглов для противовеса. Вы не сможете. Они же ваши сородичи. Иинам придётся вас даже если не захотим, терпеть, как союзника и орудие. Так устроит в общих чертах?

— А твой Совет Маток одобрит?

— Думаю разум возобладает. Матки великие мыслители. К тому же они могут вам подарить немыслимое долголетие.

— Это как?

— Потом узнаешь. Это тайна Роя.

— Ну, хоть это не рассказал, — удовлетворенно жжжукнул Ша, вклиниваясь в очередной раз. Олег продолжил.

— Дальше что с нами?

— Скорее сбросят на песок у моря и выставят охрану, пока меня "отведут" на континент.

— А попросить Ша поставить на якорь?

— Ещё чего, поваляетесь на боку. — Ша был неумолим.

— У нас топливо в баках. выльется и может самозагореться. Тогда пожар и никакого союза.

— А ты выйди наружу, — вкрадчиво посоветовал Ша, — здесь и топливо не выльется? И пожар потушим? — Понятно. Ладно. Готовимся к посадке по жёсткому и лёжке на грунте.

Ша хорошо знал береговую линию собственного материка, и место для отстоя 'Неуязвимого' выбрал идеальное. Корабль опустился в бухту жестко с высоты примерно пары метров. Рой одновременно 'выключил' вакуум присосок и шлюп упал в воду бухты, чуть накренившись более тяжёлой кормой. От падения входа в жидкость нырнул чуть не до самого дна, погрузившись по основание надстройки и нырнув иллюминаторами, как настоящая подводная лодка. Судно удар выдержало. Люди отделались шишками и синяками. Корабль всплыл, подпрыгнул и закачался на глади, восстанавливая баланс и равновесие. Рой гигантских насекомых легко отпрянул от тучи брызг поднятых упавшим кораблём людей и облепил высокие скалы окружающие бухту.

— Жжаль, Чир, но придётся твоим людишкам тут посидеть, — Ша даже мысленно удалось выразить отсутствие удовольствия по поводу недоступности человеческого экипажа для солдат боевого Роя. — Надеюсь, с голоду не сдохнут к нашему возвращению. А то я придумал, как вас расколоть. Поднимем повыше над землёй и о скалы разобьём, как скорлупу.

— Убьёшь хоть одного — будешь держать ответ за самовольное решение перед Советом, — тут же встрял Пчёл на нашу защиту. — Тебе придётся разрешить им выходить наружу.

— Ну, это их проблемы, — Ша не собирался чрезмерно беречь команду 'Неуязвимого'. — Если кто-то, из этих червей попытается вылезти на скалы или выйти за пределы бухты, то кара одна — смерть. А ты летишь со мной на юг Чир. Сейчас. — Пчёл бился за наш комфорт, до последнего пытаясь раздвинуть границы дозволенного передвижения.

— Я-то полечу, а вот им есть надо, чтоб не помереть, пусть хоть рыбу ловят на малых лодках, под присмотром стражей с береговых скал. — Ша помедлил с ответом и Пчёл нажал, — Тебе ведь приятно будет лично их всех порвать в куски по возвращении, живых и здоровых, нежели полудохлых и обессиленных?

— Хорошо, — нехотя согласился Ша. — Пусть перед смертью потешатся рыбалкой. Но корабль стоит на месте и никуда не ходит. Неповиновение — смеррррть.

— Понятно, — протелепатировал свою мысль Вася. — Будем стоять на якоре. А шторм нас не размолотит о камни? Мало ли?

— Это самая мелкая из твоих проблем, человек Вася. Но чтоб тебе было спокойнее, знай — бухта защищена каменной грядой в море от любого шторма. В гряде множество каналов, поэтому вода проточная, а рыба и прочие водоплавающие твари в бухте имеются в изобилии. С голода до своей казни, не умрёте. Питьевая вода стекает с вершин ручьём за ближайшими складками. Так, что вы уж меня дождитесь людишки. ШШШШа. Будьте так добры... — по-черному пошутил командир дикого прибрежного Роя и исчез из разговорного канала. В наступившей тишине слышно было, как прибой бьётся о гряду вдалеке, пытаясь прорваться волнами в тюремную бухту. Часовые закрепились на скалах и с высоты наблюдали и сторожили любое действие людей с 'Неуязвимого'. Вася, как всегда, мыслил далее ясно видимых событий.

— Ну, что Зуб? Готовься. Ты следующий. — Подвёл итог нашему приводнению капитан шлюпа.

— А что это я? И почему следующий? — как то не подумал сразу обо всём огорошенный событиями пограничник.

— Ты сам посуди, — разъяснял каптри, набюдая как старпом открыл задраенную в пристройку дверь и осторожно выглянул на палубу или вернее на то, что от неё осталось. — Щас твой Пчёл доложит своему летающему руководству, так?

— Ну? — мы, пограничники, народ в принципе осторожный и бдительный. Всегда готовы, выслушать кого угодно, лишь бы не нарушать инструкцию.

— А как думаешь, они ему поверят сразу, эти матки священного слётка? А? Орлег? — подколол моряк кличкой данной мне Пчёлом.

— Нууу, думаю нет. — Ответ был очевиден.

— И что они сделают тогда? — крутил дальше логику загадки подводник приглядываясь к тому, как часть команды очищала палубу, а другая часть внимательно наблюдала за воздухом и окружающим пространством, упреждая возможное нападение. Черт его знает, что эти тараканы летающие ещё задумали? — Ну, соображай пограничник, — подстегнул моряк интеллект сухопутного офицера.

— Проверят. Врёт или не врёт. — Наконец-то сообразил я.

— Вот! Правильно мыслишь, сапог! А как проверят? — доставал Вася во весь голос и совершенно не заботясь о секретности.

— Прилетят пообщаться. Наверно?

— ООО! Светлая голова! Зуб — только не прилетят пообщаться. Это опасно. А вдруг ты гадость, какую приготовил — отравляющий газ, или ты камикадзе с динамитом в трюме, шоб убить матку? А? Капитан погранвойск? Соображаешь, кому надо готовить парадку? — намёк как то не очень порадовал меня, как одного из инициаторов заплыва к континенту мыслящих насекомых. Но уточнить не мешало.

— Ты, Вася, на что намекаешь? Что они меня пригласят к себе в гости? В их Улей? — иронии у моряков всегда полно по самые кингстоны и сарказма в их умственных построениях есть достаточно, чтоб взгрустнуть над будущей собственной участью.

— Ну, насчёт, пригласят, это ты, погранец, загнул — скорее порекомендуют последовать их ненавязчивому приказу или ультиматуму. А раз ты у нас самый грамотный и продвинутый в смысле общения с 'Пчёлами', и опять же Крепость твоя противостоит Зонги насмерть, то и вопросы решать можно только с тобой Зубов. Так, что готовься. Мысли почисть, прикинь, что у них можно потребовать, и что предложить, чтоб мы отсюда живыми ушли по океану домой на базу собственного континента. За команду не переживай, мы о такой движухе давно даже и не мечтали. Честь моряков русских не уроним. Главное, чтоб с ними, этими крылатыми чудищами порешать по-хорошему. — Смысл в словах капитана был правильный. Оставалось продумать тактику разговора. А пока команда занялась устранением последствий штурма.

Надо отдать должное выбору Ша. Тюрьма была просто великолепной. И совершенно неприступной в смысле удрать в любом направлении. Летать шлюп ещё не умел, нашей подводной лодки поблизости не предвиделось. На берег само собой сбежать не было никакой возможности — высоченные скалы без единой тропы и летающие звери-часовые на вершинах отбивали всякую охоту выбраться на сушу. В открытый океан выйти шлюп тоже не мог, гряда делавшая безопасной от волн и штормов бухту и лагуну полностью перекрывала заливчик огромной неправильной подковой не имея ни одной лазейки достаточной для прохода шлюпа по глубине и ширине. Драпать в море на лодках и небольшом катере было ещё более бессмысленно. По окончании топлива нас бы неминуемо ждала жестокая расплата от летающих поисковиков Роя. Оставалось ждать. наводить порядок. Ловить рыбу и моллюсков с крабами со дна лагуны и бдить. Чем мы собственно и занялись, вначале пополнив запасы пресной воды.

Жару , как всегда подкинули техники с узла связи. Оказывается связаться можно с нашими, но антенну надо поднять выше прибрежных скал.

— А лучше на скалу провод с катушкой закинуть.— Вполне мечтательно фантазировал мичман-связист, поглядывая их под ладони вверх на мечущихся в суматохе от незваных гостей — чаек. На вершинах не спешно грелись и чистились на солнце здоровенные солдаты Роя, время от времени меняясь местами и посверкивая отражениями и бликами в огромных фасетках основных глаз и плоскостей перепончатых крыльев.

— Не. На скалу не будем закидывать. — Решил капитан третьего ранга задачу поставленную подчиненным. — Воздушный шар сварганим и запустим, когда будет максимальное безветрие. То есть, скорее всего утром. Вопросы есть? — Народ выделенный для творчества, без всякого любопытства приступил с созданию условий для получения смеси, что будет легче воздуха. А вторая половина занялась обустройством места сборки и поиском материала для воздушного шара.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Чир.

Мед никогда не портится. Его можно совершенно безопасно есть, даже если ему 3 тыс. лет.

Воспаление, всё-таки дало о себе знать, когда Раззг для нас и Чир для насекомых добрался до "хором" матки родного Роя. Прикрученный скотчем к передней правой руконоге жвал неуклюже выделял Чира среди остальных солдат, что его сопровождали. Правда, более это походило на конвоиров. Но и отсутствие жвала в голове добавляло интереса. Рабочие пчелы, что попадались на пути, старались освободить дорогу для странного маленького отряда, отпуганные ферромонами солдат и командиров. Язык запахов говорил об опасности исходящей от плененного разведчика и важности миссии конвоя. Особый аромат сообщал о том, что в группе присутствует командир Ша наделенный особыми полномочиями от Священного Совета Маток. Запах требовал уважения, подчинения и содействия. По закону союза ульев по возвращении с трудного задания разведчик совета маток и око священного слетка прежде должен был предстать перед маткой той семьи в которой он вырос, был воспитан и посвящен в клан верховных наблюдателей и розыскников. Глава северной семьи Ззэя уже ожидала группу телепатически покрикивая на обслугу в нетерпении и раздражжжении. В преданности Чира ей лично, она не сомневалась, хотя предварительное сообщение от быстрокрылого посыльного с границы немного заставляло понервничать опытную матку. Не зазря в её имени две запрещенных для простых смертных пчёл буквы "Ззуу" . Иерархия имен проста, как звания в армии. Военный командир имеет право на имя начинающееся с "ш". Чем больше букв в имени тем выше ранг и должность начальника роя боевой стражи или отряда улья. Только матки имеют право иметь первой буквой имени священный общий звук вибрации крыльев семьи. Чем более шипит, зудит или жужжит первая буква, тем выше статус члена семьи. 'Ж' — буквозвук божественный им разрешено называться только священному божеству Пчёл -Всемогущему ЖЖЩмау. Рразг по рождению был трутнем и ему не положено иметь в имени вообще священные буквозвуки обозначающие полезность особи семьи. На заре развития цивилизации мыслящих насекомых некоторые матки даже отдавали приказ на уничтожение трутней после спаривания. Но неожиданно оказалось, что семьи, где трутней казнили как бесполезных тунеядцев, постепенно приходили в упадок и гибли, по сравнению с теми ульями, что оставляли мужских особей спокойно доживать свой век в семье. Феномен до сей поры оставался не раскрытым священным советом. Оказалось, что мыслительные возможности трутней превосходили в отдельных случаях интеллект маток, которые их вывели, породили и отложили в шестигранную ячейку в виде яйца. Семьи, воспользовавшиеся таким преимуществом, меньше болели, давали здоровый приплод, более эффективно осваивали территории континента и росли количественно, плодя смежные семьи и превосходя другие в общем развитии. Своеобразный естественный отбор постепенно выделил рои, что использовали интеллект трутней в повседневной жизни. Однако основная масса пчелиного народа составляли рабочие пчёлы, которые в половом отношении были ближе к маткам и лишь по рождению не являлись ими. Интеллекта хватало на общую легкую неприязнь к мужским особям, что трутней совершенно не волновало. Ша был из рабочих коконов выбившихся в стражи, а затем выделенный в командиры в процессе отбора. Поэтому Чира недолюбливал и если бы имел причину и возможность, то порвал бы в куски сам или приказал сделать это солдатам, таким же как он по рождению. Однако законы благоденствия Общего Роя требовали уважать, беречь и использовать трутня для блага всех семей и особенно родной.

Ша не был близкой родней для Чира. Чир родился в улье семьи северного роя, подвергшегося зимнему геноциду наглов, и был одержим идеей возврата территорий, восстановления реликтового холодостойкого леса и возрождения могущества северных семей в количественном эквиваленте по сравнению с южными и центральными ульями большого материкового роя.

Ша же получил в своё подчинение боевой рой северных семей в обмен на зимовку и кормёжку северян в теплых территориях остальных ульев. Таково было условие совета маток в котором преобладали семьи, не подвергшиеся зимней атаке наглов: Центральные, Восточные, Южные и Западные Улья. Таким образом, Большинство Совета Маток использовало северный Улей Общего Роя для защиты собственных территорий, не теряя своих бойцов и рабочих особей в затяжной и не всегда удачной войне. На этой основе обединенные Рои континента не подвергшиеся нападению наглов постепенно брали руководство северной семьёй в свои руки. Их командиры почти полностью контролировали армию холодного Улья, несмотря на то, что не были связаны с солдатами священными узами родственных связей выращенных особей из живота одной и той же матки. Ззэе приходилось с этим унижением мириться, соглашаясь на согласованные между другими решения совета маток и идя на уступки, покупая этим жизнь и продлевая время существования северной семьи.

Чир был Ззэе кем-то вроде сынка. Однако за свою жизнь не раз ставил в тупик нянек, мамок и кормилец, как первого, так и второго периода развития. Отметав семя, занялся решением проблем собственного летка. По прошествии двух лет, леток Ззэи вырос вшестеро по количеству особей и добытой за лето пище. Через год разделился для замещения уничтоженного наглами соседнего улья. Трутень попросился в разведчики. Пчелиный спецназ готовили в особенной школе, что содержалась на кошты всех Роёв. Соответственно абитуриентов отбирали матки каждого Роя лично. Как правило это были обычные пчёлы женского рода чем то выделившиеся среди таких же как они. Трутень Чир был не только единственным в группе, но и на всём учебном переходе. Мало того, попал в один класс с Ша уже имевшим статус стража семьи, боевой опыт и военную подготовку. Огромный, мощный, хорошо выросший на щедрых южных харчях Ша превосходил Раззга чуть не вдвое в росте, силе и боевой эффективности. Вообще в семье курсантов женского рода сделать какую либо пакость трутню, не считалось за проступок, скорее за доблесть. Но наученный таким же отношением к себе с кокона Чир ловко уворачивался, от тычков, якобы случайных ударов, затираний в очереди или простых оскорблений. Ему даже приносило удовольствие уделать, заносчивых и 'жирных' вояк с южных земель дешево и сердито посадив их в собственную лужу-яму. Верховодил в группе Ша. Ни для кого не было секретом в истории, что в прошлом рои враждовали за земли, леса, воду, удобное место. И засылали своих бойцов в соседние ульи для разведки, террора и диверсий. Таким образом, в курс учёбы попало ведение пчелобоя при обороне, атаке и засадном действии у летка. Однажды на занятиях по обороне и нападению Чир несколько раз победил Ша за счёт ловкости, интеллекта и знания нестандартных приёмов борьбы. Первый бой шёл на условиях того, что один из противников защищал вход в леток, а второй должен был прорваться внутрь и рассеять паразитов. Ша, не мудрствуя лукаво, разгонялся до максимума на подлёте и сшибал охрану собственной массой помноженной на скорость движения, врывался в улей и распыляя пыльцу вокруг, проносясь мимо обычных рабочих пчел по поверхности рамки снизу вверх и рассталкивал массивным корпусом зазевавшихся 'мамок'. С Чиром этот номер прошёл только дважды. На третий раз, опрокинув заслон внешних стражей Ша упёрся в дополнительную поперечную рамку сразу за входом в леток перекрытую сверху поперечиной с двумя узкими проходами слева и справа по низовой деревяхе. Кинувшись в один их проходов, Ша снова упёрся в скрытую до поворота стену, оказавшись при этом в узком тоннеле в котором так и не смог развернуться. Чир взял Ша 'голыми руками' в том учебном бою, заставив заткнуться янки из южных земель, что мол трутень ни на что не способен. Рассвирепевший Ша потребовал чистого боя без использования инженерного оружия деревянных стен и перекрытий. Чир неожиданно легко согласился. Разогнавшись в отчаянной свирепости и злобе, в яростный полёт-разгон Ша угодил в крепкую и небольшую сеть которую Чир опустил, как покрывало-штору на вход в леток перед самым столкновением. Запутавшийся в крепкой, тройной паутинной сети с многочисленными клейкими узлами, Ша потерял устойчивость и неуклюже дергаясь, скатился в открытый в полу люк, вырезанный Чиром загодя. И упал на фекалии, которые скапливались и высыхали под днищем атакуемого учебного улья за период летнего обучения, долго там ковыряясь в ярости и бессилии. Само собой, что после такого позора Ша вознамерился отомстить Чиру любым путём. Случай представился скоро. На экзамене по самообороне от вероятных собственных предателей экзаменуемый должен был противостоять самому сильному воину курса и победить. В случае проигрыша курсант отчислялся с позором домой в семью. Чиру выпало отбиваться от Ша без наличия каких-либо приспособлений. Вся группа женских особей жаждала победы над единственным северным курсантом, даещё и трутнем. Бой состоялся неожиданный для зрителей и учителей. В большом высоком куполообразном зале. По условиям задания один пчёл нападал на другого, имея разрешение летать. Второй оборонялся в центре круга под куполом, не имея возможности воспользоваться крыльями. Второй раунд менял курсантов на позициях и условиях местами. Третий — разрешал любые приёмы обоим. По итогам боя судья делили победу. Ша атаковал Чира с упорством и постоянством классического бойца. Вместо того чтоб упереться и встретить несущегося на него тяжелого летуна, трутень в последний момент отклонился назад и в сторону и изо всех сил ударил по сложенным шести лапоногам своими четырьмя передними. Уцепился за две задних присосками и пальцами и ударил брюшком снизу, выбрасывая жало в защитном чехле в головогрудь и шейную перемычку Ша. Даже слабак Чир по меркам стражей мог легко проткнуть копьём жала попав щели между доспехами противника. Что и произошло. Оба поединщика кубарем полетели в разные стороны подиума взметая пыль мягкого покрытия площадки. Защитный чехол Чира слетел с наконечника жала и застрял между щитками грудины ША — подтверждая абсолютный проигрыш южанина голубых кровей обыкновенному трутню из северного улья. Зрители притихли. Именно в этих условиях Ша имел все предпосылки для победы, а он проиграл почти мгновенно, даже не сцепившись толком шестью лапами с хлипким, но вертким противником. Следующим раундом Ша находился на полу, а Чир мог летать нападая. Ша упёрся что есть силы в песочный настил и собирался не только лапами, но и жвалами свалить нападающего выскочку в пыль и растоптать тяжёлыми и твердыми лапоногами пронзив жалом насквозь. Чир поступил в точности, как и ожидал Ша. Разогнался, подлетел и перед самым носом сделал вираж и начал кружить вокруг не ожидавшего такого маневра противника, пытаясь зайти за спину. Ша пришлось неуклюже поворачиваться в песке на четырёх лапоногах за быстро заходящим за спину трутнем, которого совершенно не тормозила сила сопротивления песка при движении. В результате нескольких кругов. Тяжёлый и мощный Ша не успел увернуться и попытался развернуться в обратную сторону навстречу летящему сопернику. Чир тут же спикировал полосатой молнией на открытую спину Ша, захватив лапами крылья, уперев жало в щель пластины на спине и перехватив жвалами шейную перемычку соперника. Чистая победа. Даже недруги застучали щитками о защитные доспехи в восхищении. Два — ноль из трёх. Но Ша было не остановить. Он потребовал третьего поединка. Чир даже не повёл крылом — согласился сразу, как будто был абсолютно уверен в победе. Однако судьи и преподаватели отказали Ша в матче реванше, сославшись на то, что после двух побед третья уже ничего не решает. Вместо позорного отчисления Чир стал чуть ли не кумиром северных пчёл. Ведь если трутень, жалкий и неуместный бездельник северного улья смог победить легко и быстро одного из самых искушенных стражей северных семей, то что тогда сделает с кичливым и разнеженным 'янкесом' настоящая тяжёлая боевая пчела северного Роя. Слухи о таких победах разносятся быстро, повышая имидж семьи и матки и вызывая зависть у недругов и оппонентов. Ззэя сдержанно клацала жвалами, услыхав о разгромной победе своего трутня над настоящей тяжёлой боевой пчелой с юга, и принимала поздравления, восхищения и предложения — тренировать стражей с южных Роёв за пищу, кров и место после зимних перелётах с опасной холодной оконечности континента Большого Пчелиного Роя.

Теперь Чир стоял на трясущихся лапоногах под конвоем собственных сестёр и давнего соперника перед собственной Маткой и капал воспалившейся в пчелином "рту" слюной и кровью отсосанной им самим из порванной плоти вокруг сломанного жвала, не имея возможности даже плюнуть. Ша торжествовал. Он давно оправил гонца с известием на юг о том, что известный северный разведчик-предатель, сдал все секреты и тайны Роя людишкам и привёл неуязвимый для боевых пчёл вражеский корабль к берегам отчего континента для разведки, осмотра береговой линии и планирования нападения. А вот он, Ша, этому не дал произойти. Корабль в плену. Чир-Раззг под охраной. И стоит лишь отдать приказ, как в мгновенье ока корабль будет сброшен на скалы, а команда растерзана.

Ша без проволочек проводили в тронную залу, как только конвой прибыл к пограничному улью царицы, в сотне километров от побережья. Стражи даже не дали возможности им почиститься перед аудиенцией и торопили чуть не понукая уставших солдат. Чир безропотно подчинялся с трудом волоча ноги по вертикальным переходам, но с воодушевление вдыхая запахи родного дома, меда, пыльцы, молочка, сот, нянек, рабочих, с упоением слушая гудение крыльев семьи. Поэтому наверное и дошёл сам до зала совета и не упал ранее. Ша торжествовал.

— Слава сёстрам, Великая царица! Мы прибыли! Вот он, я его поймал и привёл, — выделил только себя в захвате металлического корабля людей и Чира, Ша перед маткой возвышавшейся на растущем из пола бревне, устланном мягкой паутиной из использованных куколками коконов. Зал приёма имел горизонтальную поверхность, подчеркивая, что не предназначен для повседневной работы в вертикально построенном улье. Телепатический доклад подкрепился ароматом ферромона. Стражи склонились перед восседавшей-возлежавшей вдоль ветви священного дерева Ззэи. Такую позу могла позволить себе только по-настоящему заслуженная высшая руководительница северного Роя. Остальным положено было трудиться день и ночь, откладывать яйца, следить за развитием потомства, учить молодняк, следить за порядком и чистотой, температурой и внешними условиями родных ульев. ЗЗэе положено было мыслить на перспективу стратегически и тактически. Главное в процессе мышления — наличие информации. Чем её больше и качественнее принесенной вовремя или заранее, тем точнее решение проблем стоящих перед Роем. Чир попытался склониться, но не устоял на полусогнутых ногах и упал, окончательно теряя сознание. Единственное, что успел протелепатировать, было короткой фразой, которую не понял никто кроме Ззэи и самого Чира.

— У меня получилось, Ззэя. Я привёл людей. Их надо беречь. У меня получилось! — бормотал в беспамятстве Пчёл, пузыря внутреннюю жидкость пополам с кровью на полу изо рта. Ноги безвольно тряслись в жаре высокой температуры. Организм дотащил Чира на силе воли до главной цели — Матки, но как только подсознание сообразило, что царица вот она, доклад сделан, информация в целом доведена, хотя и в общем, то сознание как лишний энергопотребитель отключилось, экономя силы и энергию для борьбы с болезнью. Если конечно дадут побороться. А надежда была. Матка поднялась на лапах, возбужденно зажужжала крыльями и ткнула выпущенным когтем передней ноги в сторону Чира.

— Что с ним? Это ты его искалечил? — в вопросе была и угроза, и сопереживание, и беспокойство, и забота, и требование. Телепатический приказ поднял на ноги половину прислуги, что уже неслась за стенами приёмного зала огромной толпой, волоча в лапоруконогах кучу странных для людского глаза вещей. Чир принёс новости, о которых ещё не знает толком никто на материке, чтобы передать их самой первой Ззэе и по праву, и по закону. Ша в этой комбинации был лишним ухом, глазом и усом. От него следовало немедленно избавиться. — Ша, ты что не выполнил закон о разведчиках и не берег Чира? Почему у него нет жвала? — вопрос царицы Севера нёс столько обвинительных предположений, что огромный как мифический шершень прошлого, командир боевиков склонился и почувствовал, как дрожат в страхе обе задние ножки, а крылья начинают предательски вибрировать, разогреваясь для воздушного драпа. Но удрать из дворца королевы всё равно, что уколоть себя собственным жалом. И зачем только трутням жала привили? — подумал Ша, отвечая высокой матке.

— Ваше Священное Величие, мы захватили его уже без жвала на корабле. Это могут подтвердить воины, — склонился ещё ниже на передних руконогах офицер Роя и махнул правой конечностью в сторону конвоиров. Те молча кивнули, подтверждая телепатический ответ жестом и запахом полной преданности родной царице-матери. Ша стало не по себе. Один приказ, одна его ошибка и ничто его не спасёт, даже "собственные его" солдаты являлись собственностью и роднёй Ззэи. — Мы примчались в пограничный улей, как только смогли. Солдаты пролетели почти сто километров за сутки.

— Ах, ты ж кокон безмоглый! — Сорвалась королева до ругательства, — Ну, он же тебе не здоровенный солдат-полушершень! Да ещё раненный! Смесь куклы давали перед полётом? — смесь аминокислот, которую вырабатывают растущие куколки-бойцы в обмен на протеиновую пищу, являлась неимоверным энергетическим напитком любого Роя. После употребления смеси солдат мог пролететь до двухсот километров без остановки, биться в бою не теряя выносливости и не уставая, плыть в море не чувствую мышечной усталости, рабочий мог пахать втрое эффективнее. Вот только беда — куколки есть только в Улье. А запас напитка, боевой Рой Ша истратил на патрулировании, как только обнаружил странный корабль людей и употребил весь, пытаясь быстрее притащить на себе человеческий шлюп по воздуху до материка. Вся картинка мгновенно передалась телепатически царице от Ша и была подтверждена воинами.

— Виноват Царица, — оправдываться было бесполезно, признать вину вполне логично и необходимо. Королева всегда права в собственном улье. — Недоглядел, не предвидел.

— Возвращайся на побережье. Приказываю беречь этот корабль и всех кто на нём есть, до моего особого распоряжения. Кто бы там ни был. Чтоб ни один не пострадал, не умер случайно, не заболел. Воли не давать. Ждать распоряжений Совета. Всем понятно? — Ша даже передернуло. Королева открыто отдавала приказ солдатам, чтоб они контролировали выполнение распоряжения их командиром.

— Да, царица. Всех благ и приплода Улью во имя Роя! — стандартно попрощался Ша с королевой Севера.

Чира окружили, подхватили многорукие няньки, жужжа и обогревая. Осторожно осмотрели. Срезали скотч открепив сломанный жвал и промыли рану. Кормилица из детского ряда ввела хоботком живительную смесь аминокислот в разорванный рот разведчика. Затем орава целителей приволокла по приказу царицы прямо в зал Совета большой шестигранный кусок ячеек соты из семи штук. В центре с одним более крупным. Туда как в ванну осторожно опустили Чира в центральную соту и залили мёдом смешанным с аминоскислотами энергетического напитка куколок.

— Ваше Священное Величество, вы уверены, что целительная сота должна находиться в тронной зале? — спросила главная нянька Ззэю, намекая на то, что неплохо будет держать трутня и в обычных условиях. Не велика птица. Разведчик. Вон башка какая и глазищи с усами поболее, чем у любой обычной рабочей пчелы, что день и ночь, как муравьи в священном лесу работает не покладая руколап на величие северных ульев. Да и нянек там больше, и рабочих пчёл проходит тыщи мимо. До всего ближе в пчелином лазарете. И вообще зря его в конце зимы не убили как в южных Роях иногда всё таки делают. Делов-то — телепатический приказ отдать и подтвердить феромоном кровожадное решение. Ведь толку отнего — ни мёду, ни пыльцы, ни воды, ни протеиновой добычи. Шляется, где ни попадя, только кормим зря. Бурчала старая нянька, понимая, что уж ей-то точно не прикажет умереть уважаемая северная царица — собственный приплод как-никак. У кого ж на такое жало подымется? — царице было не до воспитания подчиненных.

— Ты нянька место своё знай. А этот трутень ещё может нам наши земли вернёт, вот тогда корм в пчёла будет. А пока, делай что говорю — хотя ты права. В мои личные покои его. Сама с ним рядом буду находиться ночью. Всех гонцов туда с вестями. Как только очухается, если рядом не будет меня — сразу сообщить. Лекарш сильных в наряд по работе вокруг лечебной соты вдоволь выдели. Чтоб воздух был свежий. Присмотр ежесекундный. И чтоб жвал вправили, как новый. Исполняй. — кто э поспорит с королевой у которой более пяти миллионов пчёл беспрекословно выполняют приказы и пашут днём и ночью почти без передыху сутками напролёт.

— Будет сделано Ваше Священное Величие. Восстановим, не извольте волноваться. Надо будет так и спариться сможет по второму разу. Думаю, двух недель хватит, моя царица.

— Тото же! Семья превыше всего! Ты уж постарайся Нянька. Вон скольких выходила после нагловского пожара. На тебя вся надежда. Не подведи. И ещё — не подпускай к соте никого кого не знаешь лично. Он угроза для власти над нами южных роёв и наша возможность вернуть былое величие Севера. Поняла меня, сестра? — лекарша склонилась в поклоне, подтверждая абсолютную преданность королеве и душой, и телом, и самой жизнью.

— Семья превыше всего, моя Королева! — матка не отходила от коконов с Чиром, у которого наружу торчали только усики, пока соты не перетащили в личные покои царицы. Чир затих в блаженной неизвестности окруженный родными запахами, звуками, сестрами. Чир вернулся домой и от этой мысли и ощущения ему стало покойно и счастливо в заполненной мёдом и лечебной смесью щестигранной соте, как в детстве, когда сам был ещё мелкой куколкой под присмотром вездесущих и заботливых нянек.

Как только улей немного утих после дневных забот, королева-мать поинтересовалась у Чира его самочувствием.

— Чир! Эй, боец, хватит спать. Сон не лучшая часть жизни хорошего члена пчелиной семьи. — Королева примостилась в любимой позе на такой же ветке дерева, что и в горизонтальном зале приёма. Покои правительницы отличались отсутствием вертикали от рабочих помещений огромного живого 'дворца' и цитадели Севера. — Няньки сказали, что смесь и мёд за четверть дня поднимут на ноги даже мертвого шершня. А ты, солдат, дрыхнешь почти полсуток. Жвал не тррогай. 'Говори шёпотом' на закрытом канале священного слётка.

— Приветствую, моя королева, никогда так сладко не отдыхал. Даже дышать не хочется — такая благодать. Век бы отсюда не выбирался. — Устало телепатировал сонный Пчёл, мысленно собираясь для беседы, от результатов которой зависела не только его жизнь. Прощупать матку не мешало, время волшебная вещь и меняет не только природу людей, но и приоритеты глав Роя. А вдруг его миссию матка решила считать ненужной и после изложения его просто проткнут жалом сквозь пергамент кокона, в котором он не может даже пошевелиться?

— Рассказывай по порядку с момента, как тебя оставили на море боевые шершни. Сил хватит или отдохнёшь ещё? — Забота матери и сомнение в силах, нет ничего унизительней для нормальной сестры.

Но Чир не был сестрой и поэтому мыслил совершенно не логично, по мнению всего Роя, что видел в этом только угрозу. Ззэя узрела в Чире силу от противоположного. Чир не ведал границ допустимого, мог не действовать по непреложному закону и перешагивал через запреты. Именно поэтому его план вызвал бурю негодования на Совете маток. И только воля, авторитет и уважение, что питали Рои к северной царице помогли положительно отнестись к предложению генномодифицированного трутня. Неуёмное любопытство мужской особи, склонность к анализу и абсолютная не подвластность чужой воле почему-то понравилась королеве, чего она терпеть не могла от своих подвластных сестёр. Наверное, способность Чира постоянно ходить под домокловым мечом постоянно висящей над его головой смертью после оплодотворения матки и окончания полевого сезона и привлекла, и внимание, и интерес пчелиной королевы. Теперь надо было на практике убедиться, что интуиция самой уважаемой из членов Священного слётка оказалась права. Чир начал медленно. Смакуя каждое слово, которое подбирал для доклада длинной дорогой домой. Не ускользнуло от главы северян, что разведчик умело вставлял угоднические и подобострастные обороты и описания в текст тщательно подобранной речи.

— Как вы и предполагали, Ваша Мудрость, наглы обрадовались, увидев меня на огромном обломке реликтового дерева Жао. Спеленали паутиной без клейких узлов. Они это называют — сетью. К сожалению, на их материке погода стоит холодная и меня почти не кормили, поэтому никаких действий практически совершить не мог. Кроме наблюдения и оценки происходящего. Очень скверная и вонючая раса. Обладают технологиями, портящими окружающую природу и опакасными для нас в своём развитии. — От длинной тирады и воспоминаний 'усики' пчёла нервно зашевелились над коконом.

'А глазищи то у него, по-моему, даже увеличились, — подумала про себя, слушая приватный доклад лично выпестованного трутня царица, — Не зря я его наградила жалом и знаниями, умный, мерзавец. Ишь как уважительно докладывает, еле дышит, а поди ж ты 'как вы и предполагали'. Соображает, что без меня будет жить ровно до заката солнца. Сестрички не любят бездельников в их понимании, кто зря ест накопленный всем ульем за сезон мёд, пыльцу и нектар'.

Попробуй, улови что-либо в основных глазах царицы — фасетки это тебе не две человеческие примитивные оптические линзы. Зато температуру тела, вибрации и телепатические сполохи Чир отлавливал даже лучше любого стража из шершней. Всё-таки найти, ублажить и осчастливить царицу это его главная жизненная задача. И плевать, если никто другой не понимает, что не всегда только плотские утехи по продолжению Рода связаны с ощущением счастья матки. Чир чувствовал в чём нуждается королева, и готов был быть разорванным на куски, но удовлетворить информационный голод царицы, найти решение проблемы наглов на севере и освободиться от претензий южных Роёв на управление северными ульями взамен на безопасный кров и еду зимой. Ззэя ощущала преданность Чира не только по построению фраз, но и анализируя запахи, исходящие от усиков трутня.

— Так ты не узнал о наглах ничего нового? — Королеве достаточно было известно о обществе и технических достижениях противника от пленных, которых иногда всё-таки брали, сцепив дрожащие жвала от желания порвать людей, кровожадные боевые шершни.

— Практически нет, но у них есть рабы, как у нас пауки, муравьи и прочие мыслящие насекомые и жители водной прибрежной зоны с которыми у нас заключен союз. Причем они не равноправны как сестры в улье, а буквально привязаны к своей рабской доле. — Заинтересовал подробностью нагловского общества Пчёл. — Хотя и не хотят её выполнять, как будто они не одной расы или племени. Что-то вроде диких подземных обитателей материка Роя до покорения Общим Роем и принуждения служить и быть частью семьи. — Даже сквозь холод изложения матка почувствовала как противно Пчёлу воспоминание о грязных, измождённых и забитых в полном смысле слова рабах. — Даже со мной они обходились лучше, чем с собственными смердами. — закончил устное изложение о рабстве разведчик.

— Ты хочешь сказать, что люди не едины как пчёлы и мы можем попытаться сыграть на этой особенности, и не уничтожая расу червяков на ножках целиком — принудить или уговорить умиротворяя к сотрудничеству как остальных насекомых нашего собственного материка? — матка чуть шевельнула усами , что не укрылось от Чира из самого верха кокона. Он умудрился держать 'пасть' с жвалами внутри бочки, сложными глазами и частью огромных основных — наблюдать за маткой отслеживая её реакцию ещё и визуально.

— Ты хочешь сказать, что люди не едины как пчёлы и мы можем попытаться сыграть на этой особенности, и не уничтожая расу червяков на ножках принудить или уговорить умиротворяя к сотрудничеству как остальных насекомых нашего собственного материка? — матка чуть шевельнула усами , что не укрылось от Чира из самого верха кокона. Он умудрился держать 'пасть' с жвалами внутри бочки, сложными глазами и частью огромных основных — наблюдать за маткой отслеживая её реакцию ещё и визуально.

— Именно это, они разные. А разделение материком делает различия ещё глубже.

— Значит, у англичан ты не увидел решения проблемы? Так Чир? — сделала промежуточный вывод из новостей царица.

— Пожалуй, вы наиболее точно выразили итог моего пребывания у наглов. Их надо либо уничтожить, либо договориться. Но они считают нас за монстров и уверенно знают о наших проблемах зимой. Для их восприятия, как бы ни были мы хороши, но если мы не такие мощные, как они для сокрушительного отпора, то по праву сильного мы должны покориться. Но мы нелюди, значит отобрав наши земли, секреты и богатства.... Они нас уничтожат. Но тут, моя царица, повезло — наглы меня продали на соседний континент Большому Зонги. Причем за хорошую цену, — мысленно усмехнулся Чир и протелепатировал матке приблизительную схему расположения континентов.

— Однако! — выразила удивление царица рассматривая любительский чертеж разведчика, примерно сопоставляя расстояния и размеры. — Далеко ж тебя пчелиный бог занёс!

— Да, помотало, но зато, моя королева, обратите внимание на то, что между континентом условно "славов" и Зонги — узкий пролив примерно на двадцатую часть стандартного перелёта.

— И что нам это даеёт, трутень мой умннейший? — королева пока не видела пользы из услышанной и оказанной информации. Это её немного раздражало, но интуиция и опыт подсказывали, что самое важное она услышит в конце беседы. Чир устал, но видимо у матки все жданки давно закончились. И время поджимало, и погода, и события. Не ровен час, южные штаты сговорятся и потребуют от Ззэи уничтожить "Неуязвимый", чтоб не допустить искушения усиления северян. Тогда царице придется выбирать между гибелью зимой миллионного роя или смертью пришельцев.... Этого допустить Пчёл не собирался. И матка тоже понимала, что от скорости принятия решения зависит её собственная свобода воли, власть и авторитет. А может и жизнь. Тут интересы людей, Чира и королевы Севера полностью совпадали. Чир мысленно признал, что матка гораздо мудрее, понимает и владеет ситуацией и не зря мучит не окрепший организм ночью. Днём она примет решение, распланирует, разобьет на этапы и начнет реализовывать добытые Пчёлом данные, в конкретных действиях. Ситуация оказалась ещё хуже, чем представлял себе трутень.

— Неужели все так плохо, моя госпожа? — не удержался выразить сочувствие и беспокойство Чир.

— Не зарывайся, разведчик, я пока ещё Верховная матка Севера и сместить меня может только Совет! — усталое немое подтверждение укрепило подозрения Пчела, что южные сестры решили заменить предводителя севера на более покладистого и послушного. Не уничтожив весь северный рой поголовно, сделать такой финт с Холодным Ульем было невозможно.

— Простите, госпожа. Вы же знаете, кто такой Большой Зонги. Он пытался нас снести с планеты ещё до появления людей. Но Создатели решили по-другому. Он нам тоже не друг. Он предложил нам континент славов и танов взамен на полное их уничтожение, пленение и передачу оставшихся в живых для усовершенствования. А потом появился этот Орлег. Совершенная противоположность наглам и Большому Зонги.

— Он такой же человек, как и наглы, я бы даже не отличила их друг от друга, — бросила реплику царица, просмотрев телепатическое изображение Зубова.

— Да, царица, внешне их не различить. Но, чтобы сделал нагл находясь у меня на спине с острым орудием в руке? Как думаете, госпожа?

— Что тут думать, он бы снес тебе твою глазастую и усатую голову или разбил бы, добираясь до мозгового нервного центра, — даже лениво ответила королева с интересом ожидая продолжения. — А этот что сделал?

— Он со мной договорился, используя свою силу, лучшее положение и вооружение. Мало того эта ходячая вода беспокоилась о моём здоровье, когда я вырвал жвал из головы, чтобы спилить оковы на крыльях. А пока пилил, то нервничал от того, что сделает мне больно. Понимаете госпожа? И это при том, что они дважды разгромили армию Большого Зонги на континенте славов, имея под началом всего тридцать стражей! И поверьте, войско было не игрушечным из телепатических игр в боевой академии. Я видел горы трупов без единой царапины. — Чир замолчал, ожидая вопроса. Царица умела экономить своё время.

— Получается, что Большой Зонги думал, что Орлег такой нагл, как и те с которыми сталкивался. И для него Пчёл — монстр, которого надо уничтожить. А для Пчёла нагл — враг и поджигатель и вы не уживётесь, как минимум договориться помешает старая вражда. И он оставил вас наедине, полагаясь на собственную логику. Сели бы на твоём месте был Ша — это сработало бы. Но Зонги плохо разбирается во внутренних отношениях Роя, он даже не понял что ты трутень, потому что увидел вживленное жало в брюшке, а увеличенным глазам и усам не придал значения. Мало ли что мы тут замодифицировали за столько-то лет. Что ещё предлагал?

— Летом перебить наглов на их континенте.

— Он совсем кукла? А зимой, нам что там делать? И до него лететь не менее шести суток над морем — ни один Шершень не вернётся.

— Кукла не кукла, но он подсказал решение, госпожа.

— И какое же, Чир?

— Надо захватить континент Большого Зонги и основать там наш обновленный Рой.

— Ты что, трутень, слюней куколкиных перепил у нянек? До континента Зонги более ста дней полёта над мрем? — от царицы повеяло немыслимой волной недоверия в умственные способности разведчика.

— А нам не надо лететь через море на континент Большого Зонги, чтоб его завоевать. — Удивил пояснением Чир.

— Чир. Ты хитрее, чем клоп-кровосос. У тебя есть план. Рассказывая немедля. У нас нет времени на пустые разговоры.

— Всё просто, моя госпожа. Мы берём корабль людей, что стоит в бухте, сажаем на него две сотни наших сестер. Среди них сто шершней охраны и вооруженные мелкой управляемой тлёй. Остальные мамки, лекарши, рабочие, водоносы, хранительницы, строители, и самое главное — две оплодотворенные матки и Вы , госпожа. На этом корабле люди привозят нас на континент славов и танов. Оттуда мы направляем отряд шершней на континент Большого Зонги. Я уверен — смертоносная тля его уничтожит, Зонги не спасет ни подземелья, ни миллионная армия, которую он собирает. Вы знаете, на что способны шершни-убийцы. Уничтожив Зонги континент не надо даже завоёвывать. Через сезон у нас будет улей полмиллиона особей, через два мы разрастемся до трёх миллионов, а через три весь юг континента будет переделан под наши нужды. Мы сохраним наши традиции, устои, вашу власть и мудрость. Без Зонги его выродки постепенно перемрут и перебьют друг друга без постоянной подпитки с ферм — и весь континент ляжет под Ваши крылья, моя госпожа. От наглов континент беспощадно защищают моряки Орлега на диковиннных судах, никакие южные рои нам не страшны и мы от них не зависим, соседи мирные славы и приструненные таны — нам не ровня в теплом климате. Нам есть, что им продавать смесь куколок и омолаживающие плоды дерева Жао. Защищённый со всех сторон Рой Севера во главе с Вами — расцветёт, моя госпожа.

— А что будет с теми, кто останутся на нашем родном континенте, Чир? Это наши сестры? — беспощадно спросила матка. Чир не жалел ни себя, ни тем более других для счастья царицы.

— Они прикроют наш уход. Я уверен, что Ша послал гонца южанам, а это означает, что скоро они объявятся здесь со всей армией, чтоб нам помешать. Иначе, Они нас остановить не смогут. Приказ и приготовления необходимо начать сейчас, моя госпожа. И прежде всего, изолировать Ша и его личный отряд и офицеров южан. Всех без пощады.

— Но это война Чир. С нашими собственными роями?

— У нас нет времени на уговоры, и вы прекрасно знаете, моя госпожа, что будь матки южан на вашем месте, то вы поступили бы также жёстко с ними. — Царица промолчала, но согласилась с доводами трутня, что подтверждали её собственные рассуждения о расстановке сил на материке и тенденциях развития. Севру не светило ничего хорошего, кроме порабощения и постепенной замены с потерей территорий в пользу южных роёв. Шанс был единственной возможностью просто сохраниться в семье. Действовать следовало быстро, непредсказуемо и главное — неупреждаемо..

'Неуязвимый", пока Пчёл лечился у себя дома, мирно устранял с помощью команды повреждения нанесённые боевыми шершнями Северного Роя. Слава богу, и его шаману, насекомым не удалось сломать два винта и перо руля. Однако остальные части корабля основательно покорежили. Три мачты и такелаж с бушпритом шершни отгрызли и успешно утеряли в океане. Из палубы торчали только трехметровые обрубки, которые обернули перед походом листом склепанной нержавейки. Два пулемета, что стояли по бортам в районе шкафута вырвали с "мясом" и утопили. Стволы пулеметов кормовой и носовой башен беспощадно выломали из-под бронеколпаков. Вся внешняя поверхность корабля оказалась зачищенной от любых выступающих частей. Моряки работали в бронежилетах поверх полосатых маек и с короткостольными "ксюхами" за спиной. Работы хватало всем. Трюмные трудились над дизелями, осматривая, проверяя и делая профилактику. Капитан назначил часовых на дневное дежурство. Ночью охранять палубу было бесполезно и бессмысленно. Зато днём впередсмотрящим хватало работы. Капитан желал знать свою судьбу любым способом. Поэтому вызвал живой амулет для личной беседы на шкафут в отдаление от лишних ушей и глаз экипажа.

Варлам Нежина в свободное от ворожбы и молитв время помогал корабельному коку. Другого полезного на море дела для ведуна не нашлось. И бездельников на судне не любят. В случае необходимости, морского попа просили вежливо помочь, если не хватало людей при аврале. Ведун не чурался общих работ и с удовольствием общался с членами команды. Капитана звал воеводой и вполне мог не по уставу влезть в разговор старших офицеров.

— Звал, морской воевода? — Никак не могли моряки приучить Варлама к "командиру" или на худой конец " капитану третьего ранга". Василий Сергеевич Панкин обернулся на голос и кивнул приодетому в тельняшку,тапочки и тропические шорты шаману. Улыбнулся, разглядев посох с прибамбасами и амулетами, ожерелье из клыков и когтей и вплетенные в длинные волосы заговоренные ремешки. По случаю вызова к капитану, коий мог по воле богов и повелителя морей водить корабль по океану аки по суху, Нежина распустил волосы из хвоста, который научили вязать подаренными резинками подводники. Зато, прихватил волосы витым налобником с пришитыми к коже ремешка священными камешками разного цвета и формы. Подаренную водолазом ракушку, размером с кулак, Варлам привязал к посоху и с удовольствием слушал стук панциря погибшего моллюска о твердую деревяху палки-помощницы.

— Звал, отец. А почему без бронежилета, Нежина? Опасно же, — пояснил свою требовательную заботу командир.

— Дак, эээ, я ж с посохом, — не растерялся ведун, — он любую напасть отгоняет, слукавил Варлам. — Морщинки лучиками покрыли улыбающееся лицо шамана. Мол, кому предписано быть повешенным, от яда не умрет и в пучине не утонет. — Не веришь? Гляди. — Ведун стукнул посохом о палубу судна и волны в бухте и за ней уменьшились, а ветер над кораблём и водой заметно стих. Резиновая лодка с водолазами и две резинки с рыбаками колыхались за пределами бухты в открытом море под присмотром трёх пар шершней на высоких участках гряды. Водолазы собирали съедобную живность и охотились на больших рыб у левой оконечности бухты, а другие подводники выбирали сеть с ночным уловом с правой оконечности залива.

— Что скажешь, Варлам? Вообще, что нам делать? Или погадай? Что судьба предвещает? А то, мы тут как в тюрьме, хоть и без решеток. Того и гляди, эти со скал, — кивнул Панкин на берег и шершней на возвышении, — Приведут приговор в исполнение и огласить не захотят, и последнее желание не исполнят, и не выслушают. А?

— Эта, можна. Воевода. Чож, не погадать-то. На что бросать камешки? — прищурился ведун, — На дорогу или на фортуну экипажа, как твои славы-мореманы глаглолят? — замолк Нежина, ожидая ответа. Капитан попытался объять необъятное, или хоть узнать границы возможностей корабельного попа и чародея. Про погоду было уже понятно — может. И про море тоже видели — силён. И пока сюда шли ни одного шторма, ни одного нападения морских чудищ, что иногда всплывали из глубин, вводя в оторопь моряков на палубе и вахту на мостике. Зубастых и планктоноядных чудовищ снимали на видео, аккуратно обходили и топали по океану дальше, удивляясь громадности, мощи и невиданным формам сохранившимся на Тейе.

— И на то и на другое можно сразу? — вздохнул каптри, соображая, что жадность не лучшая черта характера моряка с базы Срединного континента.

— На всё воля божья, воевода. Попробую. Боги пока нам благоволят. Слава всевышним, — почему-то во множественном числе обозвал Господа священник, — ни одной души не потеряли за весь переход. Только железяки, да деревяшки. — Мысль ведуна командир одобрил, а количество богов посчитал просто оговоркой. Откуда ж ему знать то, как старшине сны снились вещие? Грязнов на эту тему сильно не распространялся. Поторопить чародея, для связи с непознанным Василий Сергеевич посчитал обязательным в беседе с 'подчиненным', согласно судового журнала и роли.

— Так это может сейчас и начнёшь? Или начнёте? — То-ли вспомнил о множественных мирах, толи вежливо уточнил командир 'Неуязвимого'. — Заодно спроси, можем мы отсюда драпануть удачно сами или с кем ещё? Но желательно без потерь. — За грядой слева что-то произошло, и водолазы спешно переваливались через борта и заводили мотор 'Зодиака', что им строжайше было запрещено делать кроме исключительных случаев форс-мажора. Топливо надо беречь. Не дома, чай. Все трое на шкафуте озабочено всмотрелись в сторону 'резинки' с подводниками. Варлам медленно ответил, не спуская взгляда с лодки. В этот момент оба шершня, что следили за водолазами, взвились на морем и закружили возле тарахтящего мотором плавсредства, постепенно снижаясь к волнам. Нежина помолчал , потом сказал своё слово.

— Не переживай, воевода. Разберутся без нас. Не иначе, нас не только с воздуха пасут, но и с под воды тоже. Эти пчёлки неспроста полетели. Договариваются с кем-то, что в воде сидит. — И точно, лодка сорвалась с места и ушла к узкому проходу в волноломе, а на огромный кусок скалы, торчащий из воды, выполз в одночасье немыслимых размеров толи осьминог, толи кальмар, толи каракатица. Чудище мгновенно изменило цвет кожных бугорков спинного покрова, подкрасившись под краски глыбы, на которую выбралось и замерло, сверкая на солнце капельками воды и омываемое волнами прибоя. Ведун закончил свою речь ответом на вопрос капитана.

— А погадать можно только ночью, только придётся все окна и иллюминаторы закрыть плотно, в гальюне тоже крышки положить, — правильно выговорил новое слово шаман, — закрыть бачки. Задраять все двери, чтоб ни одного отверстия наружу, ну и всех слабых духом и здоровьем людей отправить спать. Крепко спать. Вон, Орлег знает, что я не шучу. — Напомнил о воскрешении пограничника Нежина. Но внимание Василия Сергеевича уже более волновала судьба происходящего на гряде.

Оба шершня, что присматривали за лодкой с водолазами, тут же разделились. Один сопровождал по воздуху резиновую лодку, а второй, совершенно не страшась дикого морского монстра с немигающими глазищами, начал приземляться на камень, на котором восьминогий восьмирук устроился толи отдыхать, толи пугать, толи ожидать дани за выход экипажа 'Неуязвимого' в открытый океан на охоту. На куполообразной морде мыслящего многонога, время от времени открывалось выдувное отверстие, выплевывая струю воды с воздухом. Головоногий спокойно дышал, ожидая чего-то неизвестного людям от ярко полосатого шершня. Огромное насекомое рядом с гораздо большим и морским хищником, казалось небольшой собачкой рядом с восьмируконогохвостой гигантской анакондой выползшей погреться на берег островка океанской Амазонки. Казалось, сейчас спрутище махнёт щупальцем, захватит за ногу нахального пчелообразного и сграбастает щупальцами в броске, подминая под себя с хрустом хитинового внешнего скелета летающего монстрика с материка. Однако этого не произошло. Вместо схватки шершень пошевелил в беззвучной беседе усами, пожжужжал крыльями и щёлкнул пару раз жвалами. Чудище, распластавшееся на боку каменюки, потянуло пару пятиметровых щупалец толщиной с человека из воды и без усилий выволокло на берег четырёхметровую акулу со страшно раскрытой в агонии и не меленькой пастью. Василий навёл резкость и в бинокль увидел жуткие зубы, растущие рядами в разных направления, по периметру рта добычи осьминога. Моллюск или черт его знает кто, отпустил вакуум в присосках и бесшумно скользнул с каменной глыбищи в бурун набегавшей волны. Акула светлой торпедой осталась лежать, чуть шевеля нижней челюстью, как знак уважения летающему тигру с суши от морского короля местных рифов.

— Не понял, это что сейчас было? — Орлег впервые открыл рот после разговора Панкина с Варламом и приложил руку 'козырьком' к глазам, присматриваясь к рыбине и шершню на скале в море. Через некоторое время ситуация ещё больше удивила моряка, пограничника и ведуна. Шесть насекомых спикировали на скалу с акулой. Шустро окружили здоровенную рыбину. Воткнули пару раз жалами в жабры. Затем облепили, как и 'Неуязвимого' после штурма, со всех сторон, зацепили когтями и присосками, и взмыли над морем, и поволокли всемером тяжёлую тушу на скалы вверх, довольно быстро набирая скорость и высоту. Рыбина, удаляясь, сверкала на солнце бликами с мокрой шкуры, там, где осиные тела не закрывали обзор со шлюпа, и бесполезно мотыляла вертикальным пером хвоста.

— Вот, как надо рыбачить, — весомо сделал вывод капитан третьего ранга, — а мы мелочь со дна собираем: крабов, окуней, ракушки. А эти: ррраз — и ужин на сотню рыл, а то и больше. Там полтонны мяса. Не меньше. Орлег не поддержал восторг моряка рыбацкими навыками головоногого.

— Да черт с ней, с этой акулой. Вы лучше мне объясните, что тут за симбиоз процветает? Они что, разговаривали эти два руконога? А потом тот мокрый — акулу в знак вечной дружбы передал, так просто, как я соль на обеденном столе прошу передать соседа? Что это значит? — Нежина собрал губы в трубочку и медленно подвигал челюстью влево-вправо, как бы пережёвывая вопрос. Капитан шлюпа вздохнул и выдохнул: 'АААА!', — матюкаясь про себя, молча. Нежина щёлкнул языком и поднял брови вверх, будто хотел сказать: 'Неисповедимы пути господни!'

В это время лодка ткнулась носом в борт корабля и по шторм трапу на палубу полезли водолазы-добытчики и страхующие их моряки с выпученными от пережитого страха глазами.

— Вот щас и узнаем, с чего там всё началось, — кивнул на не просохших ещё после купания в океане подводников Панкин и, сотворив мину ожидающего саркастического иронизма на лице, двинул со шкафута к борту, где выбирались на твердую палубу возбужденные и ошарашенные происшедшим моряки. Лица водолазов покраснели, толи от перепада давления на воздухе, толи от загара. Но гримасы показывали всем, что попереживать им пришлось-таки не слабо и запомнят они и этот денёк, и подводную охоту надолго.

Из рассказа выяснили следующее, что пчёлы не так просты, как это кажется. Пара водолазов успешно охотилась со стороны открытого моря на рифе, что закрывал бухту, предварительно проскочив на лодке в узкий проход между вершинами гряды природного волнолома. Охота шла очень успешно, живность на рифе расплодилась и не имела никаких других врагов, кроме естественных. Обоих пловцов страховали с лодки ещё два вооруженных моряка. Подводники подбили несколько огромных рыбин чуть на полтора метровой величины и наткнулись на колонну местных морских то ли раков, толи лангустов. Увлеченные сбором деликатеса на десятиметровой глубине оба водолаза не заметили, что сами стали объектом охоты. Кровь подбитых из ружей местных 'окуней' привлекла крутившуюся недалеко в охоте на черепах реликтовую белую акулу — предшественницу кархарадона. Хищница не успела сделать круг, когда её заметили с лодки, но тут же вполне разумно отрезала водолазов от поверхности, барражируя между плавсредством и людьми на дне, среди разбросаных и поросших водорослями камней и нагромождений. Голодная акула не собиралась долго ждать. Попытка открыть огонь из автоматов сверху потерпела неудачу. Плотная среда гасила убойную силу пуль огнестрельного оружия. Рыбина пошла в атаку, заходя на второй предпоследний круг, дико таращась не закрываемыми глазами и хватая усеянным рядными зубами воду. Такое впечатление, будто людоедка пугала добычу и, говорила, мол, вот как цапну, пополам перекушу и проглочу. Зрелище не для слабонервных. Водолазы заняли позицию меж двух нагромождений в дефиле на грунте, подобрались спиной друг к другу, отбросили бесполезные подводные ружья и подняли к плечам АДСы (автомат двухсредный специальный). Выпустили порошок для отпугивания акул и включили спецприбор с антиакульим сигналом. Но видимо местная фауна отличалась от земных иммунитетом к передовым технологиям. Белобрюхая смерть, шевеля пятью жабрами с каждого бока, лишь разогналась сильнее, на последних пяти метрах сделала дикий вираж, махнув большущим вертикальным хвостом, и увернулась от автоматной очереди. Пули автомата прочертили в разные стороны от стрелка короткие дорожки в плотной соленой воде. Туча пузырей от пороховых газов после выстрелов, пошла к поверхности моря, выброшенные из патронника гильзы, как листья плавно опускались на дно. Казалось атака не удалась, но рыбина лишь начала разогреваться. Гидравлическая волна от движения более чем полутонной торпеды, что разогналась на водолазов, плюс мах хвоста в вираже ухода от пуль толкнул, как торнадо, неожиданным течением обоих моряков и поволок за собой, крутя и вертя из удобного оборонительного дефиле между горками рифов на открытую воду. Муть, поднятая искусственной волной, уменьшила видимость, а вот акуле в такой воде прозрачность нужна не была. Она рванулась на 'сбитых с ног' водолазов, раскрыв пасть для захвата самого ближнего. Морда хищницы с дико выпученными глазами и разинутой пастью остановилась перед маской ближнего к рыбине водолаза лишь в тридцати сантиметрах. Далее плотоядное чудища удивленно хлопнула нижней челюстью и улетела назад так, как будто кто-то ещё более сильный ухватил скользкий акулий хвост рукой за узкую часть перед пером и рванул назад, так сильно, как хозяин дергает за поводок зарвавшуюся сторожевую собаку, что бросается на знакомого соседа на прогулке, осаживая и угрожая псине расправой, за самовольное нападение. Движения огромных хищников подняли со дна целый слой песка. Но второй водолаз увидел, как во время атаки один их подводных холмов вдруг ожил, приподнялся, задышал, изменил окрас, открыл глаза и как лассо накинул длинный и толстый щупалец с жирными и обильными кругами присосок на рыбий хвост. Хищница не ожидала такого рывка назад, но инстинкт заставил агрессивно метнуться и напасть на обидчика. Акула развернулась, забыв про людей, и молнией ринулась на куполообразную живую массу, целя в основание наглого отростка, посмевшего дотронуться до владычицы воды. Это было ошибкой. Навстречу не менее быстро метнулись остальные щупальца страшилища, обволакивая, пеленая и стягивая упругую мощь океанского 'тигра'. Во мгновенье ока хищница оказалась сама чьей-то добычей. Второй холм также открыл глаза, зашевелился и задышал, пугая людей до мистической дрожи. Оба подводника ринулись изо всех сил наверх, неистово загребая ластами и временами оглядываясь назад. Оба чудища посовещались недолго. Затем тот, что был с акулой начал всплывать, а второй снова по-волшебному превратился в холм, изобразив на шкуре даже покачивание водорослей на коралловом рифе.

— Ещё в чуть чуть и нас бы утащили бы на присосках, — закончили моряки свой рассказ, — капитан подумал и не согласился.

— Да не парни, это они вас охраняли по просьбе наших тюремщиков-насекомых. Так что можете ловить и дальше, у нас тут карт-бланш на охоту, рыбалку и сбор ракообразных. — На следующий день никто из экипажа в воду лезть в аквалангах не захотел. Ограничились ловлей сетью, тем более что улов был обильным и богатым.

Варлам не забыл своё обещание. Однако представление было не ярким. Народ желал чудес и явления духов. Однако Нежина, отгородившись от мира, зажег свечу в кают компании, поставил на стол миску с морской водой, и разогрел смолу хвойного дерева с материка славов. Затем что то приговаривая резко вылил вскипевшую смолкув миску с водой и начал брызгать на меняющую форму черную массу кончиком ножа, всё время что-то приговорявая невнятно себе поднос. Затем задул свечу. Посидел немного в темноте и включил нормальное освещение. Когда народ заглянул в миску, то увидел,что там плавало черное очертание Рраззга. Даже каким-то непонятным образом было заметно , что у корявой фигурки нет жвала на правой части головы.

— Ну, и что, что это означает? — потребовал перевести язык духов, знаков, воды и смолы на нормальную "человеческую" логику и понятия капитан "Неуязвимого". Ведун пожал плечами и коротко сообщил указав пальцем на черное и плоское изваяние в воде.

— Ждать надо воевода, его, этого, что нас сюда затащил. Спешит он к нам, старается. Да вероятно проблем много. Видно Олег, вам судьбой написано ещё вместе дела вершить на планете.

Пчёла не было долгих полторы недели.

Зато, когда Рразг-Чир появился, то Олег Зубов снова стал лидером инициированного им похода. За время стоянки в бухте морякам ни разу не удалось послать хоть какой-то значимый сигнал бедствия с координатами собственной тюрьмы однополчанам. Панкин не сомневался, антенны базы и одна из лодок постоянно "щупают" эфир на длинных волнах, а "Лира" рыщет по спирали от места последней передачи с "Неуязвимого", пугая местную фауну скоростью, размерами и шумами винтов. При попытке поднять антенный провод Шершни с берега давали воздушному шару подняться на высоту превышающую скалы и тут же один из летающих стражей подлетал к сфере, наполненной легким газом, и протыкал воздухонепроницаемую материю когтем или рвал жвалом. Пчёл появился внезапно и не один на десятый день стоянки. За это время моряки даже умудрились наладить контакт с охраной, отдавая лишнюю рыбу из выбранной поутру сети на съедение летающим стражам. Шершни не мешали рыбачить, но откровенно нервничали если кто-то из моряков лез купаться даже на мелководье у берега.

В полдень как обычно в самую жару все занимались привычным уже делом. Шершни на берегу прятались в тени. Моряки собирались подремать после утренних работ и заготовки пищи. Тишина, легкий бриз способствовали пляжному настроению. Первыми учуяли приближение чего-то шершни и забегали по скалам, начали усиленно чиститься, суетиться. Десяток мыслящих насекомых поднялся в воздух и куда то улетел в глубину континента. Стражи устроили облёт корабля и даже посадили троих на ближайшие мокрые скалы прямо посреди бухты. Ведун вышел на палубу в полном облачении, с побрякушками, амулетами и посохом но в огромной панаме, чтоб спастись от солнечного ожёга.

— Поднимай людей воевода. Рраззг возвращается. — Понемного начал нарастать идущий с материка гул, постепенно превратившийся в жужжание тысяч крупных насекомых. Количество находящихся над бухтой пчёлоос росло, пока небо не потемнело от крыльев и тел. Затем, видимо по команде, Рой одной волной начал, как снег, оседать на прибрежные скалы, береговую линию и полосу рифов волнолома бухты.

— Сколько ж их там? — Василий Сергеевич спросил так чисто риторически. Даже на глазок было видно, что прилеитевшая орда превышает отряд командира Ша, захвативший шлюп, как минимум вдвое,а может и больше. Сие говорило о том, что вся эта банда местных хозяев жизни прибыла сюда ненадолго. Что подтвердил и Олег

— Да их не прокормить, даже если только рыбу и будем ловить. Это ж армия. Не меньше. Сплошные шершни. — оглядывал копошащуюся массу тел на скалах в поисках Пчёла Зубов.

— Пожалуй ты прав, пограничник. — Согласился с зачинщиком похода капитан третьего ранга. — Старпом людей по боевому расписанию, по-тихому. Без объвления тревоги. Все по постам на случай срочного погружения или ...взлёта, мать их. Подвижные вещи закрепить по штормовому. Поднять лодки. очистить палубу! — Посыпались команды, подразумевая худшее.

Прибывший Рой не торопился высказывать сразу свои намерения, но и не собирался рассиживаться. Десяток хозяев континента отделилось от скал и неспешно стал снижаться на более просторный бак шлюпа. Десятка выстроилась на носовой части в своеобразный строй от ватербака до средины шкафута. Первым стоял яркий, черно-желтый пчелина, у которого темный цвет меха и хитина чуть не граничил с фиолетовым, а желтый впивался частью в оранжевый. Здоровенные глаза насекомого выделяли его среди остальных посланцев. Любитель меда сложил крылья и замер шевеля усами и по очереди занялся мирной чисткой передних, средних и задних ног. Как будто к себе домой прилетел и обувь у порога о коврик чухает подошвой. Позади глазастого искали надежную опору на скользкой палубе шесть шершней. За ними три "обычных" пчелы топтались выбирая удобное место, как за стеной из телохранителей.

— Задраяться по штормовому. — Гаркнул в громкоговоритель каптри от чего полосатые посланцы на палубе вздрогнули. — Ну, гляди Олег, где твой беззубый, что-то не видать. — Пристально разглядывал пчелиную группу на носу капитан и вся вахта в защищенной броней и стеклом рубке.

— Ну, хотели сожрать, то не миндальничали бы. — Выдал Варлам стоящий скромненько у двери. — Давай, Олег, иди. Пообщайся с друзьями. — Подтолкнул словами Зубова на выход корабельный поп. — Я с тобой пойду, для пущего спокойствия. — Шаман не спросил, а поставил в известность о своих намерениях моряков на центральном посту. Никто не возразил. Олег кивнул. Поправил панаму на голове, одёрнул куртку, сбил не существующую пыль с плеч и рукавов, поправил ремень с полуоткрытой кобурой, ножны с режиком и направился к выходу на палубу.

— Может бронежилет и каску? Ну, на всякий случай, тащ капитан? — Поинтересовался старпом у Панкина. Василий Сергеевич цокнул языком и отрицательно покачал головой в уходящую спину Зубова и ведуна.

Пчёл понял, что Зубов не сможет отличить его сразу от других пчёл эскорта и вышел вперёд.Приказал прекратить гудение крыльями и не бояться людей, что вышли, как из чрева неприступного человеческого термитника, как демоны из-под земли. Посольство активно шевелило усами, щупало непривычно гладкую и горячую палубу руконогами, прятало подушки ладошек передних "лап" под щитками и когтями внешнего панциря. Пчёлы топтались, чуть двигались из стороны в сторону, сравнивая ощущения и передавая друг другу впечатления. Немного привыкли. При появлении Олега и Варлама с посохом, напряжение возросло. Чир-Рраззг спинным хитином почувствовал, как напряглись стоящие за его спиной шесть шершней, пара рабочих и одна нянька. Шершни тут же двинулись вперёд, закрыли массивными телами рабочих и няньку,и загудели прогревая летательные мышцы перед вероятным боем, присели для прыжка вверх или вперёд на врага. Зубов сглотнул. Эти шершни превышали всех, что он ранее видел размерами, жвалами, толщиной ног и защитного хитина. Усы защитников двигались медленно, как бы наводя хозяина на любое подозрительное движение.

Зуб вышел с ведуном на нос корабля и остановился рассматривая прибывших и никого не узнавая. Впереди, перед шеренгой из шести крупных шершней стояла неуловимо знакомая, но не похожая на Рраззга, особь. Вот только, пожалуй, оба основных глаза насекомого что-то напоминали и были совершенно не похожи на подобные глаза остальных шершней и стоявших за их спинами пчел.

— Привет, Орлег. Ну, ну что ты вылупился на меня, вода ходячая, не узнал с целым лицом? — Пчёл совершенно не походил на того "летающего тигра", которого помнил Зубов по побегу от Большого Зонги. Ванна из меда, в которой лечили Чира изменила цвет меха, хитина и желтых полос на даже не на более яркий, а на какой-то новый цвет. Рраззг выглядел внешне даже не посвежевшим, а словно его накормили сказочными молодильными яблоками. Не мудрено — не узнать. Правый, целый жвал на морде ничем не отличался от левого. Крылья и щитки на брюшке порванные "гончими волкокошками" Зонги, не имели никаких признаков зарастания, швов или скобок. Они просто были целыми. Без единого намёка на те повреждения, что поимел Пчёл при драпе с Черного материка. Олег вполне обоснованно усомнился в подлинности друга по приключениям, якобы стоящего перед ним.

— И вам добрый день. С чем пожаловали? И кто вы такой? Где Рраззг или Чир, или как там вы его зовёте? — Варлам, стоящий за спиной Олега сообразил и толкнул плечом Зубова, мол не тупи это и есть наш зеброос. Но Зуб не поверил. Только недобро глянул на шамана и снова вытаращился на разведчика северного роя. — Без Рраззга — разговора не будет. Только с ним.

— Хм. Ну, ты и упёртый, Орлег, как был, так и остался. Не веришь, что я и есть Рраззг с которым ты сидел в плену дважды? Тогда спроси меня то, что знаешь только ты и я — Рраззг? Давай, вода ходячая, спрашивай! Времени совсем мало. — Нежина положительно кивнул, поощряя предложение. Олег злорадно ухмыльнулся и не без дружеской мести спросил.

— Какое прозвище, из тех, которыми я обзывал настоящего Ррраззга, больше всего ему не нравилось? — шаман даже руками развел. Свита перестала шевелиться и гудеть крыльями, капитан шлюпа приложил бинокль к глазам на внутреннем мостике. Два вахтенных поспорили, мол, он или не он.

— Да не, не похож. — Как-то неуверенно высказался старпом, — Тот вроде не такой пухлый был и летал коряво. А у этого мех — аж лоснится и крылья целые. Моряки на центральном посту в полной тишине вглядывались в мыслящих насекомых на носовой палубе пытаясь увидеть что-то знакомое. Ответ пчела насквозь пропитан иронией.

— Летающая зебра, Орлег. Что к чему, до сих пор не понимаю. У меня шесь ног, у неё — четыре. И летающий таракан, пожалуй. — За шестью шершнями мамка внимательно наблюдала и 'слушала' разговор, совсем не так, как должна это делать нянька из родового улья — без интересно. Хорошо, что по внешним данным нельзя определить, что соображает насекомое. Лицевых мышц нет, глазных нет, губы не улыбаются, моргнуть даже невозможно. Зато с близкого расстояния ничего не укроется от усов, глаз, вибрационного чувства слуха мыслещей нвсекомой. А тем более матки. Откуда знать Олегу как выглядит матка. Да и зачем?

— То есть зеброос тебя устраивал? — Олег кивнул головой вверх. — Нет, но короче, чем летающая зебра. Ты прогнал сомнения, червяк на ножках? — не остался в долгу трутень.

— Нет. Дай жвал потрогать, хитин на пузе и крылья осмотреть. Тогда поверю. — Пограничник положил руку на рукоять подаренного моряками шестнадцатизарядного 'Грача'. Патрон уже сидел в патроннике. Дергать за ствольную рамку, если надо сразу стрелять не требовалось.

— Ну, что с тобой поделать, слизень ты, внутрихребетный. Иди, щупай, тоже мне друг называется. И я его ещё на себе три раза волок, — бурчал Чир, давая знак шершням, чтоб не дёргались,

— Он сейчас подойдёт и будет меня трогать — не нападать. — Коротко приказал Пчёл стражам. Олег за словом в карман не лез.

— Ага. Друг называется. Друзья не обманывают. Давай, говори: в чем ещё обманул. — Не очень по-доброму потребовал Олег подходя к Рраззгу и опасаясь шершней, что как змеи не мигая фиксировали каждое движение офицера. В шестигранных фасетках основных Чира Зубов увидел сотен уменьшенных себя, отраженных входными линзами каждой фасетки, как тысячами маленьких зеркал. — Пасть открой, морду к свету поверни и не дергайся — руку внутрь засуну. — Ни одна пчелиная сестра не вынесла бы такого унижения от человека. Трутень стойко держался.

— Я не обманывал, просто не всё рассказал, — попытался схитрить трутень, но Олег не дал. Рассматривая прижившийся на своё место жвал, щурясь и щупая хитиновую 'челюсть' сказал собственное мнение.

— Ты не увиливай и не умалчивай, хватит нас дурить — вещай разведчик. — 'Мамка', за спинами полосатых бойцов едва заметно опустила и подняла голову, словно изучая что-то на палубе и принялась ни с того ни с сего чистить усы. Чиру не надо было поворачивать башку, чтобы увидеть знак 'матки', что прикинулась нянькой. Он и так развернул голову почти на девяносто градусов и глаза легко охватывали всё, что происходило сзади. Шершни в шеренге задвигались, чуть подворачивая туловища влево или вправо, но так чтоб захватить углом зрения поведение матки позади охранников.

— Ну, во-первых я не совсем пчела, — озадачил Олега и всех прослушивающих беседу Рраззг, тут же пояснил. — Я усовершенствованный трутень. Но жало у меня есть.

— Оппа. Хорошее начало, продолжайте, мужчина. — Подтолкнул к дальнейшему изложению списка 'измен' Зубов, осматривая крылья товарища по побегу. Крылья были словно новые из супермаркета, но всё же капитан заметил еле видимый след от рваной 'раны'. Шершни возбужденно перетаптывались на своих местах. С каждым шагом вдоль тела Чира пограничник на чуть-чуть приближался к матке.

— Во-вторых, мы вас не очень любим, людей. Даже, я бы так сказал — немного желаем вас не видеть в живых. Поэтому, оцени Зуб, мы терпим тебя уже почти пять минут и ещё не убили. А то, что ты сейчас со мной делаешь оскорбление для всей семьи, так что поторопись. Нервы у шершней не железные, как вы выражаетесь... ты лучше от меня отойди на расстояние вытянутой руки, — Олегу так и не удалось рассмотреть или нащупать шов на брюшке, зато на жвале и крыльях именно там где был перелом и рваные дырки имелись вполне ощутимые следы лечения, заживления и может ремонта.

— Лады, а на повозке, когда мы тебя везли вдоль речки, ты где лежал, сзади или спереди? — Олег даже напрягся, такое сразу не вспомнишь, телепатически не передашь. Пчёл ответил мгновенно.

— На крыше. Я не лежал, а сидел на крыше повозки. И ещё за мамонтами присматривал. — окончательно убедил Олега Пчёл.— И ночью вас охранял. Я ведь могу не спать , как любая пчела Роя, главное пожрать, как вы люди говорите.

— Зараза ты полосатая! Живой!— необдуманно, но душевно обнял Пчёла за шею снизу и сбоку уверившийся Олег и похлопал по основаниям крыльев, как человека после долгой разлуки. Пчёлу пришлось рявкнуть во всю мощь телепатии, чтобы остановить попытавшихся ринуться на Олега, двух фланговых охранников. Остальные застукали жвалами так агрессивно, будто воины Рима перед боем, что поощряли начальника и грозили противнику. По всем канонам Роя Чир проиграл бой. О том, что Пчёл специально подставляется, демонстрируя своё расположение Олегу никто из стражей даже не сообразил. Не тот уровень. Семья превыше всего! Матка от неожиданности даже крутнула головой вбок пару раз меняя углы обзора. Самому подствиться под руки-жвалы человека, на такое мог быть способен только трутень "под дамокловым мечом". Удавить или словать шеяку Чира защищенную хитином, мышцами и сухожилиями Зубов бы не смог. А пчёл легко мог перекусить шею пограничника одним движением. Сие действие вещало матке о том немыслимом уровне доверия, которое существовало между Рраззгом и человеком. Ведун только кивал и улыбался, не двигаясь и не провоцируя палкой нечеловеческую свиту Пчёла.

— Живой, живой. Фу ты. Они тебя щас чуть не угробили. Ты не фамильярничай так, Орлег. А то у меня дело к тебе срочное. А шершни шуток не понимают. — Трутень в ответ похлопал передней правой руконогой офицера по спине. При этом Пчёл выпустил наружу черную четырехпалую ладошку и убрал под хитин щитков когти, словно домашний кот, добравшийся наконец-то с улицы до вожделенного дивана, сметаны и котлет.

— А это вообще кто, лошадь ты африканская? — весело спросил пограничник, кивая на свиту позади Рраззга. Все вокруг снова напряглись и притихли, ожидая ответа. — Только не ври, а то ведь не прощу второй раз. — Серьёзно предупредил Зубов. Пчёл сделал вид, что не обладает зрением на триста градусов кругового обзора и повернулся всем туловищем, якобы глянуть на воинство за спиной.

— Эти? Так это посольство с дарами, от моей семьи. МЫ ж мир приехали заключать. — По знаку Чира шершни расступились, а две рабочих пчелы вынесли и поставили по левую сторону от трутня два двухведерных бочонка. Дерево, из которого были сделаны запечатанные емкости, глухо стукнуло об палубу тяжестью содержимого.

— Это что? — поинтересовался Зубов, вполне соображая, что у насекомых совсем другие ценности, нежели у людей.

— Если коротко, то это наши будущие торговые возможности, — напустил тумана Пчёл. И назидательно поднял второй палец вверх.

— А поконкретнее? — Олегу не понравилось поведение Рраззга. Пчёл темнил, что на него было не похоже. Значит кто-то, или что то мешает ему быть самим собой.

— В одном мёд, который омоложивает и восстанавливает. Ты же меня не узнал. А в другом, мёд с аминокислотным сиропом, что делает тебя сильнее, быстрее, выносливее и умнее в разы. — Чир расхваливал товар, как будто затягивая время или отвлекая, от чего-то более важного.

— Амфитамин? — Первое, что пришло в голову, спросил Олег, уточняя.

— Лучше, Орлег, гораздо могущественнее и без вторичных последствий для организма. — 'Прям профессор химии. Куда он клонит?' — подумал Зубов.

— А если отрава, для нас, людей? — Решил подыграть и посмотреть что будет дальше пограничник.

— Мы проверяли на пленных — у нас схожий метаболизм. Безопасно. Хочешь попробовать — четверть чайной ложки — и почувствуешь себя богом. — Пчёл кивал мордой, шевелил возбужденно усами и аж приседал от удовольствия разъяснений.

— Нежина, что скажешь? — подключил к разговору ведуна офицер.

— Не врёт, хороший товар. — 'Совершенно безопасно' — перевел на свой язык ответ шамана Зубов.

— Я так понимаю сейчас ты у нас что-то 'попросишь'? — Попытался начать серьёзный разговор Олег.

— Давай-ка я тебе ситуацию обрисую, Орлег. — Пчёл поддержал собеседника.

— Давай, Рраззг. — Пчёлу никто не мешал излагать

— Итак, я был в Рое. Чтоб вы понимали: Рой состоит из пяти малых Роёв по месту обитания: Южного, Центрального, Восточного, Западного и Северного. Мой Рой — находится на севере. Я его сын и действую, прежде всего, в его интересах. Именно мой рой подвергся нападению наглов зимой. Из-за этого Северный Рой ослаб. Этим тут же воспользовались остальные, чтобы подмять под себя руководство, власть, подчинить и в конечном итоге отобрать хоть и проблемные, но земли. Сам понимаешь, нам пришлось искать способ, как избавиться не только от напасти наглов, но и от порабощения собственными родичами. И в Совете маток мы не имеем решающего голоса. Так вот, ситуация после моего похода не изменилась. Я выяснил, что Совет Маток Континента отрицательно отнесётся к вам и потребует уничтожить корабль и людей. — Олег слушал и ничего не мог понять. Пчёлы оказались в чем-то похожи на общество людей.

— ТЫ ж говорил другое! — возмутился Зубов.

— Я говорил правду. Рой неоднороден. Южные Рои не хотят возрождения могущества северного Улья. А союз с вами именно к этому и приведёт. В совете мы в меньшинстве. Поэтому, выход на совет лишняя и опасная трата времени. Северный Рой принял решение действовать вопреки Совету маток по собственному плану и заключить с тобой и твоими людьми союз. Тебя это интересует, Зуб? — Как то по-человечески трутень поднял переднюю правую, вывернул до предела сустав и ракрыл четырёхпалую ладошку к небу, мол, ну, что скажешь напарник?

— Давай дальше. Жги полосатый. — Зубу было не до театральности и поз.

— Мы предлагаем вынести шлюп в открытое море за двести ваших километров от нашего берега. Что гарантирует ему безопасность.

— От кого безопасность? От ваших родичей? — угадал Олег.

— Да. — Коротко кивнул Пчёл

— И всё? — прищурился Зубов.

— Нет. Не всё. Мы берём на себя обязательства уничтожить всех Зонги, взамен на то, что вы доставишь наших исполнителей и командиров на Черный континент, или хотя бы на материк славов и танов. Оттуда мы сами переберёмся на соседний и выполним миссию в течение одного месяца, максимум двух.

— Выполнимо. — Лаконично согласился Зуб и поморщился. Обязательство требовало не так и мало.

— Ещё Орлег. За то, что мы вас отпустим живыми, для нас не будет места на континенте. Рои объявят нам джихад. В их глазах это акт предательства и измены. Противостоять совокупному войску четырёх роёв невозможно, это почти двухмиллионная армия. Наш Рой весь состоит из семи миллионов. Нас уничтожат, а землю разделят между роями победителями.

— Ну, и что Вы хотите? На шлюп семь миллионов не влезет! Даже все наши лодки с базы не смогут перевезти быстро такую орду! — Как то сразу стало понятно , что внутренне Олег уже принял условия и предложение северных пчёл. Чир успокоил.

— А нам и не надо все семь миллионов, Орлег. Нам достаточно трёхсот-пятьсот особей, чтоб создать новый Рой и расселиться на юге континента Зонги. Это гарантирует нам выживание, создателям — уничтожение Зонги, славам и танам — отсутствие угрозы нападения, вам — немыслимые торговые продукты Роя долголетие каждого, могущество и власть. Я тебе предлагаю от имени Северного Роя практическое бессмертие взамен на наше перемещение на Черный континент. Ну как? Равноценно? Мы вам жизнь и бессмертие, а вы нам землю и дружбу? — Стоило поразмышлять.

— Интересное у тебя предложение, Пчёл. А где гарантии, что ваш рой не перебьёт всех славов и танов и не захватит континент людей? А? — Трутень не задержался с ответом. Видно было, что полторы недели он не зря провёл с королевой Севера и хорошо подготовился к переговорам.

— Наглы, вот ваша гарантия. Вы наш щит и страховка на случай изменения погоды. И ещё то, что мы можем контролировать численность Ульев. Один приказ Царицы, Орлег, и орда Роя выполнит любую волю. Надо будет — умрут ради семьи не задумываясь, миллионами. Орлег, вы и мы не в том положении чтобы торговаться. Рои, знают, что вы здесь. Как только они поймут, что мы не собираемся вас убивать, а хотим использовать, то сюда полетит тьма. У нас только один выход — сбежать. И сбежать немедленно. Поэтому мы привели сюда армию Севера. — Кивнул головищей на скалы Чир.

— Слушай, Рраззг, я тебя понял. Или мы вам помогаем, или вы нас тут сами порвёте и покажете своим родичам с юга куски ' Неуязвимого', чтоб выжить? Но потом придёт зима и наглы, и вас или пожгут, или приберут к рукам 'южные янки' так? — Теперь уже жестикулировал Зубов

— Я этого не говорил, вода ходячая. — Насмешливо ответил летающий монстр.

— Но подразумевал же? — попытался найти зрачки в глазах разведчика среди тысяч фасеток со своим отражением офицер.

— Это ты сказал, червяк на ножках. Но такой вариант тоже возможен, если нам помешают уйти в море. Но мы можем дать вам гарантии вашей неприкосновенности, пока не исполним собственные обязательства. — Пчёл забеспокоился, попытался оглянуться. Вроде как хотел проверить, что там сзади творится. Олег давил дальше, уточняя и подстраховываясь. Речь шла не о нём одном, а о целых континентах с живыми мыслящими существами.

— Чир, какие гарантии ты, трутень, можешь нам дать? Если ты сам только что сказал, что только царица единолично командует любым пчёлом из вашего Роя? А где она? На скалах сидит и не желает снизойти? Я ведь тоже королевских кровей считай. Глава всех погранов. Подо мной Чир, если ты помнишь все славы и таны. Сейчас, пока я здесь с вами время трачу, Иван Иванович обучает кавалеристов обращению с нашим оружием. И по любому отобьёт атаку амазонок на славный материк. Поэтому мы с твоей королевой ровня. И если она хочет выжить и занять теплое местечко на Черном континенте, то пусть лично сюда прибудет и подпишет договор. Иначе, ты нас знаешь, мы ведь тоже за своих умирать умеем, только без приказа матки и по собственной воле.— Рокировка, которую предложили жители Севера предполагала конкретное наполнение и соглашение между главами объединений. Пчёл никак не походил на серого кардинала огромного материка с его летающими, плавающими и ползающими жителями.

— Это не проблема...— разведчик не успел продолжить и опустился на передние ноги прижав брюшко к палубе переполз чуть в бок, освобождая проход. Шершни выстроились в две колонны, между ними шла пчела, которая до этого невыразительно стояла за их спинами. Не переходя за первых двух стражей Матка остановилась.

— Чир! — коротко скомандовала королева Севера. Пчёл представил свою повелительницу.

— Орлег, перед тобой Её Святое Величество Мать всех сестёр, Мудрость и Свет Северного Роя — Царица Ззэя. Прояви уважение, человек, в её руках наши жизни. — Королева специально махнула передней руконогой и гул десятков тысяч пчёл и шершней на скалах, стих как по волшебству. Олег не сообразил, что ему надо делать. Поднёс руку к виску и поприветствовал гостью, что инкогнито присутствовала при разговоре.

— Здравия желаю, Ваше эээээ ...Высочество! Олег Зубов — начальник пограничной заставы 'Крепость'. — Отрекомендовался в соответствии с уставом офицер. — Чёрт! — последнее Зуб прошептал сам себе.

— Примите мои восхищения Ваше Святейшее Величие — Варлам Нежина — духовный пастырь славов и танов, — поклонился королеве Севера ведун из-за спины пограничника, опираясь на посох.

— Итак, вот ты какой, Орлег, — Предводитель славов и танов, Повелитель Славного Континента, Гроза Зонги, и амазонок... Веришь кто я? Или Нужно ещё что-то доказать? — Уставилась на людей Ззэя немигающим взглядом. Олег глянул на притихшие скалы, демонстративно оглядел Царицу, снял кепку и вытер пот со лба и шеи.

— Верю, Ваше Высочество. Так что там про гарантии ваш Чир говорил? — посмел обозвать человеческим определением королевы матку Севера Олег.

— Настоящие, живые гарантии, человек. Мы вам отдадим будущее Роя на черном континенте. — Высокопарно, серьёзно и возвышено протелепатировала царица. — Не переживай Орлег, — добавила матка, имея ввиду то, как обозвал её титул Зубов, — называй так, как сказал, это тоже красиво, но 'Ваше Величество' более мне подходит. Хорошо? — снисходительно поправила собеседника королева.

— Хорошо, Ваше Величество. Это как про будущее? Можно пояснить? — нахмурился пытаясь разгадать смысл

слов Ззэи пограничник.

— Просто, Орлег. Мы отдадим вам на сохранение двух оплодотворенных маток. У каждой по восемь миллионов оплодотворённых яиц в брюшке. Жала нет. Вместо него — яйцеклад. Это и есть ваша страховка, люди. Согласны? — Как-то даже с ноткой угрозы "прозвучало" во всех человеческих головах.

— Я могу пообщаться с капитаном корабля? — Потянул время Олег, предложение было достаточно неожиданным и пока запутанным.

— Только быстрее, Орлег. Срединные Рои уже собирают тьму. Мы опережаем их на сутки-двое, не больше. Утром надо или улететь или сдаться тьме и Совету Маток Материка, предварительно вас растерзав. — Предупредила Царица Севера.

Василий Панкин отнёсся к происшедшему философски, подводник же. Тонны воды над головой предполагают некоторый фатализм в трёх титановых корпусах и склонность к рассуждениям. Поэтому капитан "Неуязвимого" был прям, основателен и непререкаем в заключениях и выводах.

— Выбора у нас шиш, Олежа. Этот твой Пчёл — чудо ещё то. Он, паршивец, всё просчитал заранее. Так что, давай, иди соглашайся, но на всякий случай оформи на бумаге. Ага, чтоб если что с Маткой, то её приемница не обнулила наши договоренности. И это — пусть её летуны прямо сейчас нам антенну подымут и держат пока не дадим отбой. Уловил погранец? Надо нашим передать где мы, чтоб встретили...

Недолго размышляя, моряки выволокли на средину юта раскладной стол. Бумагу, ручки, свечку, смолу разложили на столешнице. Со стороны Зубова вышел Панкин, как капитан, штурман, ведун и так торчал на баке с самого прихода-прилёта гостей. Наскоро составленный текст договора гласил.

'Сего года и числа, на борту шлюпа 'Неуязвимый', бухта Тюремная, столько-то долготы и столько градусов минут и секунд широты планеты Тейя. Высокие договаривающие стороны представлены:

1. Со стороны континента Материкового Роя и пчёлиных Роёв — Её Величество Царица Севера, Член Святейшего Совета Маток, Мать всех сестер, Светоч и Мудрость Северного Улья — Королева Ззея; её помощник и Око Священнго Совета Материка разведчик-трутень Чир-Рраззг.

2. Со стороны Светлого Континента: Командир шлюпа 'Неуязвимый' Панкин Василий Сергеевич; Предводитель славов и танов, Повелитель Славного Континента, Гроза Зонги, и амазонок, начальник заставы 'Крепость' Зубов Олег Вячеславович.

Королева Ззея от имени Улья Пчёл Севера обязуется освободить шлюп 'Неуязвимый' с экипажем и доставить его по воздуху силами армии Севера не менее чем за сто пятьдесят километров от берега материка Великого Роя.

Командир Шлюпа и Олег Зубов с экипажем корабля и всеми подчиненными ресурсами берут на себя труд по доставке всех членов семьи царицы Ззэи, выживших после сто пятидесятикилометрового марша над морем, на сушу Славного Континента с целью перемещения королевы и всех её подданных на Черный материк.

В свою очередь Её Величество королева Севера берёт на себя решение проблемы по уничтожению верхушки управления вооруженных сил Черного материка, так называемого Большого Зонги и его элитных руководителей, как то заместителей, командующих, министров и прочих личностей способных восстановить былую кровожадную мощь Черного континента.

По выполнении вышеуказанных обязательств Олег Зубов, как предводитель славов и танов берёт на себя ответственность за предоставление южных и центральных территорий Черного континента для расселения бывшего Северного Улья Большого Материкового Роя под предводительством и руководством Её Величества царицы Ззэи и при посредничестве модифицированного трутня Чира(он же Рраззг). А также подписание мирного договора о дружбе, взаимном военном, торговом и прочем сотрудничестве и нерушимости границ. Далее человеческий континент и его жители, как и жители Северного Роя обязуются в случае бедствий или вторжений предоставлять помощь и защиту своим соседям в любом удобном виде, способе и материальных уступках вплоть до вооруженной обороны территории дружественного сообщества мыслящих насекомых.

О чём высокие договаривающие стороны ставят восковые печати и смоляные печати с отпечатками передних конечностей (пальцев) на них и трёх срезанных с голов волос с устойчивым запахом. Оговоренные две копии проверяются на идентичность и передаются обеим сторонам на хранение каждой по одному экземпляру.

ПЕЧАТЬ В/Ч 2103 'Т', оттиск Большого пальца. ПЕЧАТЬ Королевы Севера. Оттиск большого пальца.

Далее моряки свернули в трубочку копию королевы, и сунули в тубус от порохового заряда для РПГ-7В. И Олег торжественно и даже с поклоном передал договор Чиру, для вручения королеве. Свой договор Олег отнёс в кубрик и запихнул в командирскую сумку рядом с картой под прозрачный пластик с картой Славного континента.

— Ну, что приступим к реализации? — Панкин вызвал штурмана, старпома и предложил Чиру от лица царицы изложить план драпа в деталях. Царица Севера даже кивнула трутню и людям, не ограничившись телепатическим подтверждением. Чир не собирался тянуть время и сразу изложил суть, затребовав новых данных.

— Двигатели работают? — от ответа зависело, как далеко получится уйти по воде.

— Ты антенну поднял? Воевода? — напомнил ведун о своём присутствии. Моряки дружно посмотрели на ведуна в шляпе и с посохом, обвешанным амулетами. Потом также вопросительно глянули на пчёла и царицу.

— Связиста с кабелем на ют, — коротко откомандовал Панкин, пока штурман раскладывал карту не на столе, а прямо на палубе, придавив края рисованной на бумаге поверхности Тейи, для верности, от ветра, пистолетом и тремя обоймами.

Королева подшагнула ближе, телохранители сделали столько же шажков вперёд. Перед картой выстроились и склонились, по одну сторону люди: Олег, штурман, старпом, Панки, а по другую: Ззэя, Чир и два боевых Шершня. Моряк вытянул телескопическую ручку указку и ткнул в точку на карте у береговой линии.

— Здесь мы. — Затем передвинул острый наконечник в сторону и описал очертания славного и черного континента. — Надо добраться сюда — расстояние две тысячи сто двадцать пять миль. При парусах прошли бы за две недели. Топлива на восемьсот миль с попутным ветром и течением. Но, для начала необходимо выскочить их бухты. — Скорее это был вопрос, а не утверждение. Люди подняли головы и выжидающе посмотрели на новых союзником. Шершни и так выглядели сурово, но при движении и взгляде людей в сторону царицы — свирепо щёлкнули жвалами. Скорее рефлексорно, чем осознанно. Из-за люка-двери на внутренний мостик выглянул связист.

— Есть связь с 'Лирой', тащ капитан. Ситуацию, курс и место передал. Разводят реактор и идут навстречу. Передавали привет и семь футов под килем. С Базы высылают ещё одну лодку и какую-то 'Ракушку'. Сказали, что вы обрадуетесь.

Зубов подпрыгнул и затряс капитана 'Неуязвимого' в объятиях.

— Уррраааа! ААА! — Шершни закрыли царицу, совершенно не понимая прыжков и криков новоиспеченных товарищей по оружию.

— Даст бог, домой доберёмся, — подвёл итог новостям Нежина. — Так как нас из бухты то вынесут? — вернул всех с мечтательных небес на палубу ведун. Чир ответил, оттеснив Шершней.

— Да также как и принесли. Только несунов будет в три раза больше. — И кивнул на скалы, которые казалось, шевелились живым ковром от облепивших их насекомых.

Далее произошедшее с людской точки зрения ничем кроме как чудом обозвать было невозможно. Сплошная стена насекомых взмыла со скал. С нарастающим гудением сотен тысяч крыльев собралась в несметную тучу над кораблём и начала медленно снижаться к шлюпу. В туче отчетливо видны были два больших скопления. Экипаж спрятался внутрь корабля и задраял люки. Ззэя забралась со свитой на надстройку и оттуда руководила Роем.

— Что это там за сгустки? — Осторожно спросил Пчёла Зубов, чтоб не обидеть незнанием.

— Это две матки. Внутрь к вам их запускать опасно. Будут сидеть на надстройке с Ззэей, а чтоб свиты не подрались меж собой за главенство, то их шершни постерегут. — Корабль медленно и неуклонно облепливался насекомыми. Каждый полосатый летун занимал своё место, закреплялся и ждал соседа. Через полчаса палуба и бока 'Неуязвимого' невозможно было разглядеть из-за сплошной копошащейся массы, а шершни и пчёлы всё прибывали и прибывали, цепляясь друг за дружку в цепочки и создавая общую сеть. Между боевыми шершнями сновали 'обычные пчёлы' и раздавали, что-то каждому бойцу прямо из хоботка в хоботок между жвалами.

— Сколько ж вы с собой привели? — Снова не выдержал и спросил Зубов.

— На скалах и за ними около двухсот тысяч особей только бойцов, плюс обслуга, припасы, как выговорите — обоз. Итого в районе четырёхсот тысяч. — Чир объяснял спокойно, стараясь унять волнение в головах моряков и пограничника. Ведь, в начале речь шла лишь о максимум пятистах особях. А к шлюпу даже на глазок приземлилось не менее дясятка тысяч насекомых. Что-то не срасталось с первоначальными пояснениями царицы. Олег потребовал объяснений.

— Пчёл, мы тут что-то не поняли. Поясни. Вы сказали о сотнях необходимых для перевозки на континент, а здесь чуть не полмиллиона и туча над кораблём растёт, на бортах и палубе тоже. — В подтверждение слов пограничника 'Неуязвимый' немного просел в воду по самую ватерлинию, словно его загрузили товаром сверху до низу.

— Всё в порядке Олег. Первая стража поднимет нас из воды и понесёт в море по курсу указанному капитаном. Сейчас няньки и работницы раздают шершням коктейль из аминокислот. На палубу и борта село около двадцати тысяч шершней. Туча над нами так и полетит над кораблём в море, пока первая стража не выдохнется. А выдохнется она примерно через сто двадцать ваших километров. Там сядем на воду и сменим 'бурлаков' на тех, что летели над нами без груза. Напоим и накормим только тех, кто останутся на палубе и рабочие пчёлы уйдут к предкам, отдав из зобиков весь мёд и коктейль несущим корабль бойцам. Вторая стража поднимет корабль, и мы полетим дальше. Сил у них хватит примерно на сотню километров. Когда силы у бойцов иссякнут на корабле останется не более десяти тысяч сестёр, бойцов, работниц, мамок, нянек и целительниц. Дальше корабль приводняем. Вы включаете двигатели и мы плывём пока не прибудем или пока нас не снесёт в море. Такой план, Орлег. — Пчёл закончил с грустью и печалью в телепатическом изложении.

— Я не понял, а куда денутся те, у кого силы иссякнут и что будет с теми, кто останется на берегу? И почему вы накормите только тех, кто будет тащить шлюп? — Хоть спрашивал в очередной раз только офицер-пограничник, но моряки на вахте и внутри прочного корпуса внимательно слушали широковещательные пояснения Чира-Рраззга. От беспристрастного изложения разведчика становилось не по себе.

— Эх, Орлег. Сразу видно армиями ты ещё не командовал, державой не управлял толком и врагов имел только снаружи страны.

— Ну, ты не боись — наверстаем. Так что там с остальными? — настаивал на своём Зубов. Прраззг ответил обстоятельно. Сразу на все вопросы.

— Те кто на берегу на нём и останутся, маскируя от преследователей наш отлёт. Нам ведь только на сотню километров надо отлететь по теории — именно на столько хватит сил обычному бойцу Роя с дозой нашего 'амфитамина' для радиуса полёта, чтоб вернуться на берег. Но в Рое тоже не дураки сидят. Поэтому мы уйдём на двойной радиус, чтоб если нас попытаются догнать, применив тот же приём что и мы: со сменными стражами и работницами, то чтоб никак не смогли настичь. Даже самые исполнительные шершни. Те, что останутся на берегу должны запутать и задержать погоню хоть на час — их там будет около трёхсот тысяч. Их задача так заглушить ферромонами наш след над морем, чтоб погоня порыскала в поисках и задержалась у бухты. Как только они раскроют нашу уловку, а это обязательно произойдёт — армия Севера имеет приказ напасть на преследователей.

— И что дальше?

— Дальше Орлег — плохо. Посланцы южных роёв перебьют, всех кто ослушается Совета Маток и попытается остановить их боевую тьму. Зато мы выиграем ещё время. — Даже телепатически было слышно, как Пчёл вдохнул и выдохнул, переживая близкое будущее, хоть и не очень любимых, но родных сестёр по северному улью.

— Как перебьют?

— А так. Порвут скорее всего. На берегу останутся в основном рабочие пчёлы и пустой обоз. Нормальным шершням работа на час-два. Ты глянь на шершня на палубе и на рабочую пчёлку. Он крупнее её чуть не в четверо, жвалы легко откусят голову. А потом следующую, следующую и так пока всех не передавят на берегу.

— Тебе их не жалко Рраазг?

— Жалко, но семья превыше всего. Иначе у них есть шанс нас догнать.

— А эти, — посмотрел на палубу и в небо через стекло рубки Зубов. — Тоже полягут в море?

— Да. У нас нет выбора. Главное — это те две матки. Кто сможет, будет держаться за корабль и родичей до последнего. Хорошо, что лето и вода теплая.

— Ты хочешь сказать, что первая стража обречена? Ты придумал? Больно хитро и завершённо всё, кроме момента, где мы сами по морю чапаем.

— Не рви сердце Орлег, и так душа стонет. Это ещё не всё. На берегу отомстят. Могут весь Север сровнять с лесом.

— Ах ты ж, боже ж мой, ещё и душа есть, после такого смертоубийства? А они знают? — кивнул Зубов на копошащуюся на поверхности брони живую массу.

— Знают, в этом вся трагедия и вся слава, и честь семьи. Зато, те кто останутся, ни себя, ни чужих не пожалеют чтобы доставить маток на новую землю.

Ззэя не вмешалась в разговор ни разу. Принимала доклады, отдавала приказы. Пчёлы действовали как будто они не отдельные особи, а единый организм.

— А Царица?

— Да что ж ты не угомонишься Орлег? Она уже скорбит. Это её дети. А она их на смерть заранее посылает. Приказ — больше чем закон. Это как у вас людей гипноз для массового геройства во имя всей планеты или страны. Надо и всё. Иначе смерть всем и позор. Понятно? — По плану Панкина на верхушке надстройки поставили четыре подвижные камеры кругового обзора. В мониторы на мостике было видно, как засверкали на солнце крылья шершней от одновременно прогреваемых летательных мышц. Жужжание усилилось и наросло так, что даже корпус зазвенел подпевая. Корабль вздрогнул и начал медленно подниматься из воды. Двадцать тысяч маленьких моторов соединенные королевой в единую цепь и сеть вынули 'Неуязвимый' из воды, приподняли над волнами бухты и, потихоньку набирая скорость, понесли в пяти метрах над водой на восток мимо гряды рифа в открытый океан. Живая туча пчёл, оставшаяся над берегом, закружилась по спирали, как огромный веник, стирая запахи, разгоняя ароматы и ухищряя оставшийся след улетевшего Роя до неузнаваемости.

— Пчёл, какая максимальная скорость у нас мы не знаем. Моим штурманам надо выходить из рубки каждый час, хоть на метр от двери, чтоб определиться по месту. Кстати неплохо бы и антенну каждый час поднимать после штурманов, чтоб координаты сбросить 'Лире' и 'Анчару'. — Панкин брал управление кораблём даже в полёте, в свои руки. Пчёл не препятствовал. Рубикон перейдён. Мосты сожжены. Над двигающимся по воздуху кораблём летела, жужжа, огромная темная масса насекомых, накрывая тенью весь шлюп от носа до кормы.

— Хорошо, мы дадим место. Но лучше привяжитесь чем, а то ещё снесёт, или крыльями заденет — мало, как говорит Орлег, не покажется. — Постепенно налаживалось взаимодействие. Иногда штурман подправлял вектор полёта влево или вправо, в зависимости от отклонения вызванного морским ветром.

— Кому расскажи, ведь не поверят, — сказал вахтенный и нажал на кнопку записи с видеокамер.

— Слышь Олег, а ведь у них организация почище нашей с тобой, — рассматривая горизонт поделился мыслями капитан третьего ранга. — Никаких разговоров. Сказала матка 'вперёд' и никто не усомнился. А то, что пашут день и ночь, беспрекословно выполняя приказ — это вообще мечта любого командира. Да ещё и летают! Прям идеальное общество! Тебе не кажется странным, что Создатели им нашу Землю не отдали, нас расселили? А их вроде как уничтожили на третьей планете, и в резервацию сюда загнали? А? — Панкин умудрился сформулировать вопрос который подспудно терзал и Зубова, только он не мог точно вылепить конкретику непонятности, а капитан смог! Теперь стоило поразмышлять и поискать разгадку. Хотя пограничник высказал своё предположение.

— Думаю из-за этого их с Земли и вымели. Что сильно идеальные.

— Как это? — изумился Панкин и даже оторвался от созерцания горизонта и компаса.

— Да просто. Не к чему им стремиться. Всё расписано. Кто, где, чем и как занимается с рождения и даже ранее. Им развития нет. К чему? Всё есть. Удовлетворены все. Кто не доволен — матка прикажет и помрёт сам. Землю они наверно захватили, а дальше развиваться не стали. Организм то единый с маткой. А ей что — чтоб потомство выводилось, еды хватало, а перенаселением она же и руководит. Сколько яиц выложит столько новых пчёл и будет — идилия для диктатора. Все за. Все пашут как негры и днём и ночью. Любого врага задавят количеством и скоростью передвижения. Ещё и ядовитые. Куда дальше? Толи дело мы — люди, Василий Сергеевич! Сплошные недостатки.

— Что-то ты мудришь пограничник? — подзадорил капитан шлюпа, остальные на вахте прислушались. Даже Пчёл не встревал, соображая и воспринимая рассуждения Зубова.

— А что тут непонятного. Вон Пчёл мне всё про нас людей рассказал. Смотри Василь Сергеевич: летать не умеем, жала нет, жвал нет. Ног всего две. Панциря из хитина, чтоб защититься от внешних врагов нет. Бегаем по сравнению с любым животным на земле медленно, зубов острых нет, когтей нет, плаваем как черепахи в воде. Мы с тобой и экипажем — идеальная добыча для любого хищника и не конкуренты для любого травоядного. Как Пчёл сказал — вода ходячая. Вот м ы и крутимся всю жизнь, чтоб еду достать, потомство вырастить, от хищников отбиться, род увеличить, просто не помереть от болезней и прочих опасностей. И всё нам мало. Потому что каждый строит свой рой и стремиться быть выше, сильнее, умнее, изворотливее. И мы таки входим во вкус — иначе родственные расы обойдут и вытеснят. Приходится улучшаться самим и улучшать мир вокруг себя, так чтоб было лучше, чем у соседей. А соседи тоже туда же стремятся. И похоже наш круговорот Создателей устраивает — ведь нет предела совершенству. Соображаете моряки почему нас выбрали? У нас возможности неисчерпаемы для роста. Хотя у пчёл дисциплине поучиться можно — идеальные строители, бойцы и рабочие. А вот новых идей они подкинуть не могут — а зачем? Всё есть и так. Так что если мы сними объединимся — и нам на руку и им для сохранения вида и развития самое то. Не зря же матка пчёла посвятила в избранные 'под домоклов меч' закона о смерти трутней. Вон он как отличается от обычных пчёл — хоть сейчас царём или визирем назначай в соседнее улье.

— А ведь ты прав Зубов. — Неожиданно похвалил Панкин. — Но, вот мне бы как они полетать хочется, аж свербит в одном месте. Правда, ребят? — сказал каптри, обращаясь ко всем морякам в центральном посту управления. Народ бодро кивнул и улыбнулся.

— Ну, Василий Сергеевич, видать господь одно даёт, а другое забирает. Зато, мы в мыслях летать можем хоть где? А? А эти только по приказу. Бедные. — Пожалел ведун подневольных рабов матки. — И живём, и умираем сами, как выберем. Нечего им завидовать — пожалеть стоит, хоть и могучи свои единством аки ангелы в небесах.

— Ну, спасибо. Утешили. Надо же кто у нас высшая раса, а летать не могут, — Немного обиделся Пчёл. Посмотрим, для начала, как вы гениальные и избранные, нас всех до материка довезёте. А потом решим кто умнее, лучше и нужнее Создателям.

— Да ладно тебе Пчёл, не бери близко к душе. Мы ж гипотетически рассуждали, абстрактно, без всяких фактов. Так, гипотезу выложили. А подтверждений нет. Ну, и приятно конечно под себя базу теоретическую подвести. Мол, мы самые, самые как евреи в Израиле.

— Ладно вам, давайте штурманов на палубу. Пусть проверят место, а то ещё залетим к англам за разговорами. — Панкин как в воду глядел. В далеке, по курсу полёта в начале появилась белая точка и начала разрастаться в объёме в ширину по линии горизонта.

— Что там за чёрт? Чир — попроси Её Величество послать разведчика? А лучше пару-тройку. Вдруг, что не так. А бережёного и старпом бережёт, — попросил Панкин помощника царицы Севера. Взял протянутый помощником морской бинокль. Приложился к глазам. Покрутил кольца настройки резкости. Впереди, надутые ветром белели паруса деревянных кораблей англосаксов. 'Флаг бы поднять, дак гюйса нет. Ну, ничо, мы так, без пакета попробуем проскочить!' — подумал Панкин соображая, что только высота может спасти 'летающего Голландца' от нежелательного столкновения с флотом наглов. А то, что это флот становилось понятнее с каждой секундой. Стена парусов росла вверх и вширь, заслоняя линию горизонта количеством игрушечных издалека корабликов.

На несомненно вражеских судах забегали по реям и палубе матросы. Наглы несомненно увидели летящее в их сторону непонятно что. Но и пчел разглядели и видимо решили напасть первыми. На ют, шкафут, корму, бак выволакивалось всё стреляющее оружие способное наводиться вверх. Даже малые пушки ставили на бочки стволом в облака и начали забивать порохом, заправлять картечью и вставлять пыжи с фитилями. На такелаже поползли флажки, впередсмотрящие отчаянно засемафорили на гротмачтах соседним кораблям сообщая и передавая команды. Наглы готовились к бою. Несмотря на древность оружия залп вверх из небольших пушек мог существенно накрыть не маленькое количество несунов на бортах и их замену в небесах. Промазать по такой массе в небе просто было невозможно.

— Падлы, они даже луки со стрелами вынесли из трюмов, — Зубов смотрел в обломок ТЗК и видел даже больше чем капитан 'Неуязвимого'. Всё-таки шестидесятикратное увеличение.

— Мы можем напасть резервом и перебить их. — Ззэя оценила угрозу и предлагала свой логичный способ обороны — атаку. Зубов воспротивился.

— Извините Ваше Величество — нельзя. — корабли наглов разделились и начали огибать курс летящего шлюпа чтобы бить со всех сторон. — Потеряем преимущество в высоте. Надо выше поднять корабль в недосягаемость для ружей — они дальше, чем на триста шагов не бьют, любая стрельба вверх уменьшит дальность ещё больше. Нам бы метров на сотню подняться. — Панкин по-своему оценил опасность.

— Всех бывших морпехов с гранатомётами наверх! Надо спалить пару посудин и они сами отвалят. Поймут — мы из стражи материков, а те топят всех пока, наглы не отступят. Ваше Величество — предупредите своих, будет вспышка, грохот и чтоб сзади у моего матроса никто из ваших не гудел, а то реактивной струёй сожжёт и унесёт в море безвозвратно!

Как ни крути, а страшновато было морпехам, даже в бронике и каске двигать по палубе к бортам и носу мимо громадных шершней щелкающих от напряжения жвалами. Шершни по команде царицы безропотно расступались, но глядели на людей без всякого уважения, примеряясь для броска, если что. Бойцы с трубами и портпледами с выстрелами за плечами парами продирались сквозь строй насекомых на ют. У остатков бушприта три пары разошлись. Один гранатомётчик засел на основание носа, двое других заняли позиции по бокам у бортов. Надкалиберные гранаты стрелков зеленели боевой раскраской и сверкали чепчиками предохранительных колпачков на взрывателях. Неуязвимый начал медленно подниматься выше. Но слишком медленно. Флот двигался по ветру, а пчелиным бойцам приходилось нести двухтысячетонную массу шлюпа против движения морского воздуха.

— Не успеем! Даю пиказ нападать! — матка не верила что какие-то трубы могут остановить флот наглов. Зубову пришлось весь свой авторитет применить.

— Отставить! Нам солдаты нужны, кто корабль дальше потащит? Никакого нападения! Поднимайте шлюп выше. Сейчас увидите, что будет! — Чир попытался успокоить матку.

— Эти трубы кидают бешеный огонь на дистанцию пяти минут полёта. Погран хочет сжечь корабль наглов или пару ещё до того когда наглы смогут по нам открыть огонь на поражение, моя царица. Я сам видел как из такой трубы один погран сразил десяток огромных мамов большого зонги за один раз. — Пчёл воспроизвел в мозгу царицы то, как Жуков выстрелил из 'шмеля' по засаде амазонок отбивая любимую из окружения. Картинка произвела впечатление. Для понимания, что сейчас будет пчёл показал телепатическое видео всем, кто волок корабль по небесам. Рой загудел с удвоенной силой. Похоже, что зрелище предвещало быть достаточно ярким, победным и желаемым. — Потом наглы испугаются и отвернут от нас.

— А если не испугаются? — царице не нравилось неуверенность в словах и мыслях советника и помощника.

— Тогда перебьём, на хер всех! — Коротко выразился гранатомётчик на носу, прилаживаясь к оптическому прицелу. — У меня термобара в трубе, будут так гореть, что океан — пустыней покажется!

— А гранат хватит, вояка? — Панкин не на шутку переживал, что шальное ядро может повредить титановую обшивку и пробьёт деревянный корпус шлюпа. Тогда делов не оберёшься, чтоб пробоину заплатой закрыть. Морпех на носу видно заскучал за настоящим боевым делом и зло и радостно ответил.

— Хватит. А если не хватит — гранатами сверху закидаем.

— Твою мать, целься спокойно. — Переживал Панкин.

— Не учи учёного, будешь есть мочёного. — Спокойно уверил капитана в своей меткости морпех. — Я ж вас, тащ капитан, судном не учу, как управлять. Лучше передайте этим летунам, чтоб шли на одной высоте и не рыскали по курсу. Дистанцию до вражин дай командир? — попросил старший стрелок, приседая за наводчиком у правого борта.

— Тебе как, в метрах? — уточнил Панкин и глянул на Зуба с его обломком ТЗК. Моряку метры, как серпом по колбасе. Зуб кивнул, мол сделаю. Отложил трубу и взял в руки лазерный бинокль-дальномер. Нажал на кнопку и начал диктовать, через каждые сто метров. Бойцы на палубе спокойно ожидали трёхсот метровой отметки. Цели разобрали заранее. Головной корабль наглов видимо решил, что пора развернуться бортом и ждать пока 'Летучий Голландец' сам подлетит в зону поражения его пушечных ядер, картечи и одинадцатимиллиметровых свинцовых пуль. Остальные грамотно обтекали шлюп снизу готовясь использовать всю ширину борта для залпа по облепившим летающий 'Неуязвимый' ненавистным пчёлам.

Гранатомётчики щелкнули курками взводя ударно-спусковой механизм и выстрелили почти одновременно с носа. От резкого звука отстрела порохового заряда пчелиная семья вздрогнула, кто-то перестал тянуть и корабль качнуло. Судно нырнуло вниз, чуть не опрокинулось. Навстречу ударил залп последней надежды с передового фрегата наглов. Тупоголовая толстая термобарическая граната приблизилась, как голодный змей с шелестом и воем ветра на стабилизаторе. Чуть отклонилась, но упреждение опытный стрелок выбрал верное — флажки на фрегате помогли вычислить и ветер и поправки. Первая Ракета влепилась в палубу деревянного корабля наглов в районе порохового склада. От удара о доски сначала сработал инерционный взрыватель выстрела. Подорвал и распылил смесь вокруг создавая газодисперсное облако воспламеняющейся смеси. Затем тут же сработал основной взрыватель и фрегат окутало жадным огненным облаком взрыва. Остальные ракеты подожгли ещё пять кораблей, что пытались окружить шлюп. После взрыва, сдетонировала пороховая камера головного фрегата, повторный удар, корабль наглов не выдержал и разломился на две части, которые быстро начали тонуть. Остальные суда атакующего флота, коим прилетели подарки сверху, полыхали не хуже авангардного. 'Неуязвимый' ощутимо качнуло, мимо пролетели ошмётки фрегата. Несколько шершней сбитых частями разлетающегося остова корабля наглов упали в море. Более потерь на шлюпе не было. Зато флот под килем подводников резво развернулся и показал корму остальных кораблей. Стрелки стояли в ожидании на носу и по бортам, не досылая до конца в стволы собранные выстрелы к гранатомётам. Наглы не приняли бой и бежали в разные стороны, опасаясь преследования и уничтожения от необычного воздушного стража.

— Нормально отработали. Командир, мы отбой? — главный стрелок поинтересовался и сам сделал вывод о стрельбе.

— Отбой, осторожно там с выстрелами, — предупредил Панкин. Чир отметился тут же. Видимо стрельба из гранатомёта впечатлила Царицу.

— Королева передаёт вам своё восхищение и поздравляет с победой!

— Спасибо Ваше Величество! Стрелки слышали?

— Та шо, приятно, нет слов. Жаль 'Шмеля не было'. Так не булькает же, тащ командир? Ну, хоть сто грамм за сбитого? — посетовал начальник внештатной группы гранатомётчиков. — Каждому? — на мостике матросы и офицеры грохнули смехом, так бессовестно вымогал выпивку у командира мичман морпехов.

— Так, марш по местам. Придём домой там расслабимся. — Быстро поставил на место подчинённого капитан шлюпа. — Пока Благодарность!

— Служим Союзу славов и танов! — тут же отморозили в ответ ушлые морпехи уже из глубины надстройки по рации.

— Не нравится мне всё это, — выдал Ведун опуская всех на землю, или палубу после победы.

— Чего? Боги шось сказали?— Пошутил Панкин, оглядывая горизонт.

— Да нет. Слишком всё просто получилось. Как будто нас проверяли. — Умеет же шаман озадачить и встревожить.

— Ну, ты скажешь же Варлам! Кто? — махнул на пустую гладь океана и удаляющиеся паруса капитан шлюпа

— Кабы знал бы — то с вами не сидел тут. На пляже бы грелся.-Сказал Нежина и пошёл с мостика, давая понять, что сегодня никаких происшествий он не предвидит.Пока.

У Ззеи за всё время близкого знакомства с людьми пульсировало неукротимое и подспудное желание их уничтожить. То возникало, то подавлялось под воздействием ситуации. Логически и разумом королева понимала, что люди и союз с ними , который так досконально "разложил по полочкам" Рразг, есть единственная возможность сохранить не только северную ветвь Материкового Роя, но и её индивидуальность. Хотя бы и морозостойкость, умение уживаться с морскими видами и контроль и симбиоз с другими формами мыслящих насекомых и прочих разумных на планете.

Теперь , на корабле, наблюдая и чувствуя как человеки-самцы переживают о каждом упавшем в море члене пчелиной семьи в независимости от пола , царица окончательно на уровне убеждения, поняла , что эти "червяки на ножках" будут отныне защищать её улей, как самих себя от любого нападения или попытки уничтожения.

" Может Чир и прав , что так им доверяет", — подумала королева, — " Но самый свежий мёд надо всегда держать про запас". Главное , добраться до Чёрного континента и высадить оплодотворённых маток, потом построить улей, запастись пищей и вывести потомство : во что бы то ни стало. С новыми королевами царица разобралась бы быстро, разделив владения на три части. Самое главное не знал никто, кроме приближённых мамок , личной стражи и нянек — у королевы был свой , собственный и неприкосновенный запас — более миллиона оплодотворённых яиц. Именно им и собиралась передать Ззея основные секреты, тайны и опыт северного Роя. Обеим роям молодых, злых до жизни и чрезвычайно амбициозных маток — отводилась роль руководителей исполнительной и многочисленной массы рабочих, солдат, добытчиков и прочих членов Нового Роя. А пока следовало позаботится о тех шершнях, строителях, добытчиках, рабочих и няньках — кого ещё можно спасти от ужасной смерти в солёной воде.

После стычки с наглами "Неуязвимый" удалился от берега материкового роя почти на двести, даже не километров, а морских миль. Опасность того , что погоня сможет настичь и вступить в схватку с беглецами, свелась к нулю. Зато , теперь началось самое страшное. Обессиленные шершни, рабочие, няньки и мамки , те кому не хватило места на корабле и в эскорте царицы начали десятками падать с высоты пчелиной тучи над кораблём в море. Хищные обитатели океана почуяв добычу целыми стаями двигались за медленно плывущим шлюпом , пируя на глазах королевы её подданными в океанских волнах. Только всплески огромных доисторических рыбин, хвосты и гребни древних ящеров иногда вскидывались над поверхностью моря. Иногда Из воды показывались огромные пасти и захватив шершня или пчелу проглатывали, рвали на куски или топили насекомых в океане. Остатки крови и внутренностей добровольных жертв привлекали новых хищников и чудищ. Через полчаса вода вокруг корабля бурлила от желающих прокормиться и полакомиться пчелиной плотью. Приказ королевы услышали все вокруг корабля и люди в том числе.

— Взять их! Голодным на палубу , сытым в воздух, шершни вперёд! — На поверхности воды закипела схватка мыслящих существ и тех , кто руководствовался в жизни обычными инстинктами, но зато имел мощные челюсти, вес, силу и рядные или огромные зубы в прибавку к космическому аппетиту и родной водной среде обитания .

Шершни разбились на полусотни. Брали из воды самых остервенелых и безрассудных в алчности чудовищ, отдавая предпочтение тем , кто достигал до полутонны веса и меньше. Наживкой служили собственные родственники. Особенно удачно "рыбалка" велась на многочисленных мелких местных хищников. Вода буквально кишела агрессивной подводной жизнью. Шершни выхватывали и цапали присосками и когтями рыбину или ящера , прикусывали челюстями, жалили крупных экземпляров ядом и бросали на палубу. Голодные особи пчелиной семьи засыпавшие поверхность корабля чуть не этажами и висевшие на присосках вдоль бортов разрывали добычу и поглощали в считанные секунды. Насытившиеся шершни взмывали в воздух и присоединялись к охотникам. Их места занимали те , кто выпал из стаи над кораблём в следствии отсутствия сил и еды.

Бешеный круговорот битвы за жизнь буквально заворожил моряков в рубке и тех, кто наблюдали побоище через видеокамеру кругового обзора внутри корабля. "Рыбалка" оказалась кровожадной и беспощадной.

Одни пчелиные жизни менялись на пищу для тех , кто мог и должен был остаться в живых для замыслов Ззеи. Чем больше особей доберётся до земли , тем больше можно будет отложить яиц и построить первоначальных сот в ульях. Это было понятно всем на корабле, над ним и под ним. Царица жертвовала жизнями подданных ради будущего своего "народа".

— Вот это борьба за жизнь! — не выдержал Зубов в рубке. Палуба "Неуязвимого" кишела , гудела тысячами крыльев и копошилась как живая желто-чёрными полосами, темным хитином и мокрым мехом на перемешку с рыбьими останками. Обоюдное пиршество продлилось чуть не шесть часов. Моряки даже привыкли и перестали обращать внимание, занятые обеспечением движения судна. Пчелиная туча над шлюпом значительно поредела, когда что-то в воздухе неуловимо изменилось. Гул крыльев одномоментно стал злее, и поднялся вверх чуть не на полутон. Одновременно в динамике радист вывел громкую связь и потом все моряки заорали и запрыгали. Динамик скупо выдавал речь в правилах радиообмена привитых старателям пограничниками.

— "Ракушка" вызывает "Неуязвимый", видим вас парни! Ответь Зубов! Приём? — голос Серёги-самоделкина разливался звуковыми волнами по отсекам слаще любого нектара. — Перенаправляем "Лиру" и "Анчар" курсом на вас, просим прекратить ход и стать носом к волне на самом малом. Как поняли, приём! — Панкин лично ответил летунам.

— "Неуязвимый" — "Ракушке". Вас понял, стопорю ход курсом на волну. Потерь среди личного состава корабля не имею. Прошу оказать помощь .... ээээ, — тут Панкин замялся не зная как обозвать роящуюся и копошащаюся армаду на и вокруг судна, но недолго, — союзникам и сопровождающему рою мыслящих пчёл, с местом для посадки, так как корабль перегружен. Как понял меня, приём? — на "Ракушке" чуть замешкались с ответом. Видимо переваривали увеличенную картинку с камер обзора.

— "Ракушка" на приёме, — как всегда перепутали правила радиообмена вольные старатели, — Вас поняли. Передаём просьбу на лодки — принять сколько смогут в надводном положении на внешний корпус. Разрешаем посадку на "крышу" ласточки. Как поняли? Приём? — пчелы , прежде собиравшиеся атаковать летающую тарелку старателей, чтоб защитить десант маток любой ценой, сбавили напряженный гул по команде царицы и приготовились к пересадке.

Огромная "Ракушка" вначале появилась в небе небольшой риской, которая увеличивалась , росла и укрупнялась ещё в размерах больше по мере приближения. Серега не зря вложил в "обновлённую тарелку" кучу денег, времени и сил на Земле. Если старая "летуха" была размером с половину футбольного поля , то новая вполне обходила спортивную площадку для игры в мяч по параметрам на несколько десятком метров.

На Ззэю явление Серёгиного летательного аппарата произвело сильнейшее впечатление. А после того , как не менее чем десять тысяч пчёл разместилось на "крыше" летающего монстра старательской артели, то королеву со стороны просто можно было назвать ошалевшей от увиденного. Причём "Ракушка" чуть провалилась на лету под весом десятитонного кусища пчелиной семьи, но потом без усилий выпрямилась и вернулась в свой эшелон по высоте. Равномерный тихий гул сотовых движков успокаивал, плавный ход аппарата завораживал, мощь впечатляла. Казалось, что машина сама по себе плывёт по воздуху, как рыба в океане без каких либо усилий. Две восьмидесятиметровые подводные лодки вынырнувшие из пучин океана Тейи, распугали величиной и скоростью хода местных чудищ. Обе субмарины внесли свою лепту в ту гору пчелиного уважения к людям, которою выстроила за минуты подлёта к "Неуязвимому" "артельная "ракушка". От удара импульса ГАК обеих лодок всю живность в воде попавшую в ракурс ударной волны на дальности и в радиусе мили, перемололо внутри внешнего обвода собственной кожи в кашу. Тела чудищ всплывали одно за другим и тут же подхватывались голодными шершнями. Море зарябило светлыми животами тех, кто минуту назад пытался сожрать рой заживо в океанской воде.

— Великий и всемогущий Жмяк, во имя Роя, что это было, Орлег? — предвосхитил вопрос королевы Рразг, спасая Её Величество от проявления лишнего для царицы восхищения и любопытства недостойного для могучей правительницы северного роя. Так недолго и до раболепства пасть от прилива чувств.

— Ну , я ж тебе рассказывал про самолеты? — спросил нагло Зубов понимая , что теперь можно разговаривать с Пчёлом на равных. — Вот у тебя крылья , а у нас , вместо крыльев маленьких , у каждого человека, есть один большой самолёт для всех, кто хочет летать. Соображаешь теперь, почему я тебя мелкого, летающим тараканом дразнил, пока мы драпали от большого Зонги? — трутень не сдавался, имел собственные суждения о людских машинах.

— Что-то не похоже это создание на ваш самолёт? — усомнился Рразг, вбрасывая в телепатический канал изображения самолётов, скопированные из памяти Зубова.

— Снова без спросу в голову влез? — констатировал беспардонную привычку Пчёла пограничник и ответил как сам мыслил. — Не похож говоришь на самолёт? Так старатели, они народ творческий, свободный от царей и королев, воображение ничем не зашорено. Вот и ваяют как боги, нам на удивление — свои железки. — Пчёл не удовлетворился соображениями Орлега.

— А зачем тем , кто копает землю ради желтого металла такая конструкция? Из воздуха что-ли хотели ваш эквивалент расчетного мёда добывать? — хитрил пчёл только частично. Информация полученная от Зубова , которая касалась людей, их отношений в обществе и достижений на Земле постоянно ставила Рразга в тупик. Однако доказывала пчёлке преимущество подчинённой пирамиды власти в выстроенной в любом улье на материке Большого Роя.

Но "Ракушка", её размеры, мощь, способность летать , скорость совершенно не вписывалась в пчелиные понятия о слабеньких червячных телах людей, "из воды" с тонкой кожей, даже не защищённой хитином или мехом. Человеческий Эквивалент пчелиных крыльев бил по самому уязвимому месту насекомого самолюбия. Превосходство умеющих летать в отличии от людей пчёл, шершней, трутней и их гибридов летающая громадина земных старателей легко сводила на нет, совершенно походя, ничуть не утруждаясь и не напрягаясь, непринуждённо и без пота, крови и лишних потугов. Было о чем задуматься царице Северного Роя и её верному трутню. Люди открывались перед пчелой совсем в другой, неизвестной , неимоверной и могучей ипостаси скрытых возможностей, умений и неимоверных тайн. А ведь имея такого союзника — никакие англы не страшны. Эти червяки на ножках достанут и над водой, и на воде , и под водой. От таких только в землю можно зарыться. И то , неизвестно чего они могут под землёй вытворять, если умудрились создать такую летающую громадину и два плавающих монстра? Зуб ответил скорее экипажу в рубке чем пчелу с королевой.

— Ты будешь трясти хоботком от смеха, Пчёл, но они её первоначально сделали маленькой, чтоб незаметно за водкой с прииска летать в магазин. Ага, — подтвердил Зубов, видя что ответ совершенно не понятен ни Рразгу, ни свите с королевой Северного Роя. Зеброос однако потребовал уточнений вызвавших дикий хохот у моряков.

— А водка, это что такое?

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Корабль заходил в бухту на буксире. Тихо, с поломанными и отсутствующими мачтами. Искореженными броневыми башнями. Изломанный, но непобеждённый. Швартовая команда с боцманом выстроилась у носа и бака, пламенея ярко-оранжевыми спасательными жилетами. За бухтой, в море — возвращение сторожили сразу две "Лиры". Третья субмарина встречала шлюп в бухте парадным строем экипажа на чёрной резине акустического покрытия. А также флажками и Андреевским флагом. Только теперь, наблюдая за встречей, Зубов понял, как он устал в этом морском походе за миром на континенте славов и танов. Захотелось в лес, подальше от пустынной морской экзотики. Под сосны, на толстый хвойный подстил с запахом смолы, с шуршанием высоких крон на высоте, муравьиными холмами, пнями, валежником... И подремать в тенёчке под пересвист невидимых птиц и шелест листьев. Подремать однако не удалось. Разговор с пчёлом сидел в голове и требовал срочных действий.

После того как "Ракушка"за один день перетаскала на себе всю "пчелиную рать" на южную оконечность Чёрного континента Большого Зонги, страсти улеглись и встал вопрос "а что же делать дальше?" Договор договором, а как контролировать его исполнение? После длительных переговоров, радиообмена с базой подводников, экипажем "Ракушки" консультациями с Ззеей: порешили обменяться полномочными представителями. Естественно, что у людей остался Пчёл с двумя шершнями, одной нянькой и одной рабочей пчелиной. Временно, с Роем улетел колдун всех славов и танов. Ему твёрдо пообещали замену в течение месяца. Нежина упирался как мог, но лучше его кандидатуры на судне пока никого не нашли. И местность знакомая, и с богами планеты на коротке, и в обиду себя не даст, если что. Посохом точно отмахнется от любого не любезного шершня. Хотя, это Варламу точно не грозило.

После демонстрации возможностей громадной "Ракушки", которой управляли всего трое старателей, матка северного роя одной связкой молекул царского ферромона приказала всем членам семьи уважать полномочного посла людей наравне с собой. Приказ тут же обрёл статус аксиомы. Первое, что сделали северные пчёлы после выгрузки на побережье Черного Континента — одновременно взялись за строительство слётка и человеческого дома для ведуна. С Варламом оставили одного матроса в качестве связиста, радиостанцию, запас провизии и воды на первое время, утварь, инструменты, НЗ, кучу вещей, медикаменты (зачем-то), палатку, надувные матрасы, спасательный плот, оружие, боеприпасы, снасти, приборы наблюдения и даже сигнальные мины.

Пока Варлаам руководил постройкой дома в тылу у Большого Зонги, то Зубов вспоминал разговор с Рразгом.

— Слушай, вода ходячая, — начал невидимый Пчёл по телепатическому каналу с нескрываемой заботой. Это настораживало. — Ты хоть понял, что тебе Королева подарила в бочонках?

— Мёд какой-то особенный, ты же говорил, — попытался отмахнуться от навязчивой телепатии обновлённого полосатого насекомого офицер. Хотелось домой в Крепость, к старшине и чтоб никакой качки и в баньку....

— Какие ж вы червяки легкодумные, — выдал новое, придуманное только сейчас слово невидимый шершень, — засунули оба бочонка в трюм и главное вам на песок под пальмы высадиться, — донимал летающий гигант пограничника.

— Ну, чего ты хочешь мне рассказать? — дошло наконец-то до Зубова, что полосатый любитель мёда снова плетёт какую-то авантюру. Или толкает в неё самого Зубова. С него станется. Ишь, как подговорил, обосновал и разрулил с собственным роем и людьми! Хоть сейчас в первые заместители к Ззее. Но в Рое у Пчёла шансов не было, чтобы занять существенную должность или командовать семьёй. Могли и зашибить в узких вертикальных перелазах слётка безбашенные шершни новых оплодотворённых маток Севера. Зато среди людей, да ещё в должности полномочного посла Королевы Северного Роя — Рразг был, как рыба в воде океана Тейи.

— Ты этот "мёд" пробовал? Желе с косточкой? — намекал на ущербность людской эмоционализированной логики Чир. Мол, пропустил ты Зубов нечто очень самое важное при подписании договора с Роем и не заметил до сих пор, бестолочь позвоночная.Зубов вначале вяло отбивался , думая что пчел затеял обыкновенный треп, волнуясь перед встречей с многочисленными моряками и морпехами на базе срединного континента Создателей.

— Так некогда было, то пираты, то ваши в океан грохались, то вы с ящерами и рыбами геноцид устроили с трапезой посреди палубы, то твоих сестричек отправляли на "Ракушке" на землю Большого Зонги, потом швартовались, шли за лодкой на буксире. Ты чего хочешь и куда клонишь зебра летающая? — начал понемногу соображать, что разговор-то не спроста затеян и злился офицер.

— Значит не пробовал! — торжественно вывел Чир и замолк на секунду, а потом заинтриговал. — А попробовать не хочешь? Хехе. — Даже невидимый, Пчёл выдал такую телепатическую ухмылку, что Зубов захотел дать посильнее и побольнее Пчёлу по его новой правой челюсти сапогом или на худой конец тропическим ботинком морпехов с базы.

— Ты где, рожа глазастая? — слишком ласково спросил пограничник, — Давай говори. Не пристало серьёзные дела через стенку разговаривать. — Чир не замедлил с ответом.

— Да тут я , на шкафуте. Наблюдаю как вас встречают. Ты бочонки аккуратно неси сюда. Щас фокусы буду показывать. Ну, и платить по счетам. — Туманно выдал свои намерения недошершень.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

— А с чего ты взял, что я побегу на шкафут с тяжелыми бочками? Рразг? И что ты там за фокусы придумал? — Любил Зуб общаться с Пчёлом, правда офицеру не нравилось, что огромный монстр командует. Что-то темнил посол Её Величества Королевы Северного Роя. Насекомому и этого оказалось мало.

— И не только с бочками, червяк на ножках. — Не удержался и уколол человека образом беспозвоночного недопчёл. — Ещё возьми ложку, большую у кока на камбузе. — Все три предмета так ясно отобразились в голове у Зубова, что ему даже захотелось бегом побежать за требуемыми вещами.

'Гипнотизирует что-ли, тигроос летающий', — мелькнула мысль, — 'Но ведь зря не попросил бы. Задумал что-то, хитрован улейный. Ладно. Принесу'. — Решил офицер и спустился в трюм за подарками Королевы Северного Роя и столовым инструментом.

Занятые встречей с родной базой матросы и офицеры экипажа на мостике и не заметили, как Зубов пропал. Тащить два бочонка по узким лестницам, между и через переборки одному, было неудобно. Пограничник попросил одного задержавшегося внутри корабля морпеха помочь ему вынести дары на палубу. Тигропчёл ждал Зубова, не обращая внимания на вопли встречающих, горячий настил и всеобщий ажиотаж возвращения.

Бочонки показались Олегу необычными. Весили не менее пятнадцати килограмм каждый. Но материал, из которого они были сделаны, казался ни на что не похожим приятным на ощупь, походил на обычную хлопковую или льняную материю, но отталкивал воду. В то же время был крепок, не поддавался на нажим — упруго сопротивляясь грубой силе. — Надо будет у РРазга спросить, что за изделие пчеловодства он мне подсунул? — Шершень, как будто только этого и ждал. Тут же услужливо ответил прямо в голове Зубова, пока тот карабкался по лесенке к выходу их трюмного помещения.

— Орлег, это дощечки дерева Жао, обмотанные паутиной паука-ткача в пять слоев. Три слоя с клейкими узлами — сцепляют деревянные пластины между собой и конопатят любую щель или отверстие герметично. Два слоя служат внешним шаром покрытия и не допускают механических повреждений извне. Уложены — нить к нити, очень плотно поэтому кажется что это сплошная материя. Оба Донышка вырезаны из цельного куска и заклеены по краям медом в смеси с целлюлозой того же дерева. Сверху — защитный шар паутинной ткани. А пробка имеет два выреза для жвала любой пчелы. Чтоб быстро захватить и открыть, или закрыть. — Олег даже остановился с морпехом и покрутил в руках емкость, рассматривая диковинную заморскую вещь. Бочонок казался сделанным из цельного куска. Пчел продолжил пояснения. — Слои паутины работаю ещё и как ваш, человеческий термос. Температура внутри бочонков — постоянная. — Пограничник и морской пехотинец наконец-то добрались до шкафута, протолкавшись сквозь членов команды по краям палубы между надстройкой и ограждением борта. Пчёл, как ни в чем не бывало, стоял себе на четырёх задних лапоногах, опершись полосатым брюшком о настил. И как всегда, чистил усы передними конечностями. В глазищах недошершня море играло волнами миллионов солнечных зайчиков в шестигранных фасетках выпуклых поверхностей основных 'зрительных приборов' насекомого. Зуб специально неосторожно и не заботливо бухнул на палубу свою часть ноши, чтоб разрушить сию идиллию уединенной нирваны Рразга и неприязненно начал ворчать на Пчёла.

— Ух, ты. Торжество пчелиного совершенства. Ну, зачем звал, Чир, или как там тебя в Рое зовут? Наш Народ, вон праздновать завершение похода собрался. Столы, небось, накрыли. Антистрессового поставили. Закуска свежая. Домашней выпечки... аж сюда шибает с берега. Морпех трясётся от вожделения. Бабы опять же. Ишь, как с причала машут платочками, да платьюшками сверкают. А тебе — всё неймётся. — Офицер жестом отпустил пехотинца. Уселся в тропических шортах прямо на одну из бочек так, чтобы затычка емкости торчала у него между ног и не мешала сидеть. Поднял козырек кепки и расстегнул последнюю пуговицу ворота легкой камуфляжной рубашки. — Ну. Доставай зайца или что там у тебя в рукаве? — Нахально улыбнулся Зубов, думая, что Пчёл, соблюдая людское уважение, больше не копается в его голове втихаря своими телепатическими штучками. Но летун видимо уже порылся добросовестно в человеческих воспоминаниях и ассоциациях. Прекратил чистить усы. Встал на все пять лапоног. Шестую лапу — вытянул в сторону Зубова и раскрыл черную, как смоль четырехпалую ладошку, предварительно втянув когти. И ответил пафосно, невозмутимо призывая небо и совесть офицера, раскрытой ладонью в свидетели.

— Орлег, когда я тебе что-то говорил или делал, не для твоей пользы или блага команды? — Пауза была исключительно риторической. Но затянулась, давая возможность Зубову оценить прошлые заслуги летающего монстра. Зуб оценил. Но очень хотел домой, в 'Крепость'.

— Слушай, тигра летающая, — не тяни кота за помидоры, а? Понял уж, что без этого никак нельзя дотянуть до швартовки. Говори, что в бочках, темнила шестиногий. — попытался укорить и позлить напарника по прошлым злоключениям начальник пограничной заставы меж двух миров и времён.

— Говорить без толку, тебе надо попробовать, Орлег. — Пчел приоткрыл пасть и жвалы, резко скакнул в сторону сидящего на бочке Зубова и сунул голову со жвалами вперёд. Сомкнул оба изогнутых клыка на пробке и рывком вырвал её, открывая широкое отверстие. От агрессивного движения Зубов инстинктивно отпрыгнул спиной назад и чуть не упал на спину.

'Интересно откуда у их кота помидоры и зачем, он же хищник?' — эту людскую загадку пчёл решил оставить на потом, для начала огорошив своей.

— Твою мать, Пчёл, мля. — Автоматически ухватился за рукоять пистолета офицер. Всё-таки, когда на тебя такая туша прыгает оно не до дипломатии, вдруг взыграла природная и инстинктивная неприязнь, и сожрать решил... тигра летающая.

— Ты не за оружие хватайся, белобрысый. — Намекнул на абсолютно седые волосы на голове и прочих 'кудрявых' местах Зубова Пчёл и продолжил. — Ты ложку возьми и половинку ложки из бочки набери и выпей. — Зубов округлил глаза и оценивающе и с сомнением посмотрел на ёмкость. Пчёл тут же поправил. — Да не полбочки, а полложки! Бестолочь позвоночная. Больше половины — не черпай. А то простудишься. — Не понятно то ли пошутил, пчелиная морда, толи серьёзно посоветовал. Взял моду у людей. Зубов, почему-то не спешил быть одаренным неизвестной жидкостью. Не то что побаивался, однако осторожничал. Не дома же.

— Нет на тебя матки с няньками и сестрами, и управы тоже. Совсем обнаглел. Отравить хочешь лучшего друга? Спирт что ли на меду? — осторожно подошёл к бочке Зубов. Присел рядом, наклонился и понюхал содержимое ёмкости через отверстие. Пахло приятным букетом чего-то неуловимо волшебного с лесных полян, ягодных кустов и распустившихся цветов весенних деревьев. Аромат возбуждал видения цветущего леса, фруктового сада и бабушкиных варений в заповедных банках кладовки. Олег непроизвольно сглотнул. Вдруг, дико захотелось набрать полной ложкой 'колдовское варево' и сунуть в рот, смакуя и щурясь от удовольствия, как в детстве. Да так, чтоб и по подбородку потекло. Пчёл присел на все четыре задние лапы и затрясся, клацая жвалами в хохоте. Пробку, шестиногая летающая зараза предварительно переложила в переднюю левую лапу, а правой бессовестно указывала на слегка обалдевшего от запаха заморской волшебной снеди Зубова.

— Ну что, Орлег? Вкусно пахнет? — С малой долей издёвки спросил Пчёл, напоминая как нехотя волок бочонки на палубу Зубов. Запах содержимого оказал на Олега немыслимое влияние. Офицеру пришлось собрать волю в кучу, чтоб не сёрбнуть прямо из бочонка глоток и побольше.

— Что за 'дрянь' там у тебя, пчёл? Наркотик что-ли? Прям тянет глотнуть, как на веревке! Ну? Что ты ржёшь, зараза шестиногая? — С трудом обернулся от становившегося вожделенным запаха Олег. Рразг, сквозь смех, телепатическими рывками транслируемой мысли ответил тут же.

— Так глотай, хотел бы убить, то ещё там бы, на континенте Срединного Роя порвали бы. Чего боишься, вода ходячая? Орлег, ты упертый, как матка в улье! Пока уговоришь очевидное сделать, то все нервные каналы отсушишь и яд в жале сопреет! Да не бойся ты. Это природный наркотик у него нет зависимости, как от ваших морфинов... — Зубов уже набрал, причём полную ложку, поднёс к лицу и плямкнул губами, открывая и закрывая рот, сглотнул, наслаждаясь дивным природным ароматом напитка. Ещё раз поводил возле носа, словно проверяя старинное вино в бокале на оригинальность. Пчёл закрутил передние лапоноги меж собой перед головогрудью, напоминая позу человека терпеливо ждущего развязки чего-то нудного, привычного, но любимого. Без чего никак не обойдёшься. — Жлоб и Фома ты неверующий, трусливый и тормозной, — совсем уж по— земному пофигистически махнул лапой пчёл и равнодушно повернул голову в сторону причала. Как будто мог свой взгляд, как человек, убрать и не видеть, что делает Зубов огромными полукруглыми выпуклостями основных пчелиных глаз...

— Снова в мозгах ковырялся, таракан летающий, — буркнул Зубов и спросил последний раз перед глотком. — Что за пойло-то? Пояснил бы перед смертью? Зёбра с крыльями. А то пью неизвестно что.

— Смесь природных аминокислот, что то вроде тех, что вашему спецназу дают. Только лучше, раз в миллион, примерно. — НедоШершень даже не попытался обернуться. Толку то, если человек так осторожничает на пределе возле трусости. Так и 'лицо потерять' недолго.

— А зачем мне их пить? Именно сейчас? — не удержался Зубов от ещё одного вопроса. Наслаждаясь прозрачно-оранжево и ярким цветом жидкости в ложке.

— Ой, какие же вы черви на палочках, нудные. — Качнул головищей Рразг. — Ты в крепость хотел быстрее попасть? Вот и попадёшь, если подошвы не сотрешь на босоножках.

— А чего мне их стирать? — Не понял Зубов намёка местного мыслящего насекомого. — Я что, побегу в крепость на своих двоих, как дурак-пехотинец? — Скривился Зуб сомнительно и прищурил глаза.

— Ну, это я не знаю — надо попробовать. Каждый организм строго индивидуален в ответных реакциях, — туманно отметил Пчёл, — Но хуже точно не будет. — Чир решительно закрыл пробкой отверстие в бочке, бесцеремонно толкнув Зуба в сторону. Бурчать пчёл научился не хуже старшины. — Выдохнется ещё с такими выпивохами. Водку сёрбать не боится, а лекарство видите-ли — наркотик смертельный. — Шершень сплюнул в море, передав телепатическое и презрительное 'Тьфу' в голову офицера. Если бы Зубов не знал пчёла хорошо, то подумал бы, что тот обиделся. Чтоб успокоить товарища и напарника Олег сунул 'лекарство' ко рту и втянул содержимое внутрь. Облизнул ложку, положил на бочку и застыл, пробуя вкусовыми рецепторами 'пчелиную глюкозу' и гоняя нектар по полости рта языком и воздухом. Зелье оказалось приятным, немного сладко-кислым, как аскорбинка в детстве и с привкусом неведомого фрукта. Офицер проглотил порцию и посмотрел на Пчёла в ожидании.

Трутень повернул голову в сторону Зуба и в упор пялился на пограничника, строго, не мигая сотнями выпученных вперёд фасеток. Потом попятился, отступая подальше от человека. — Теперь зачерпни из второго бочонка и выпей! — Коротко приказал Рразг. — Олег быстро открыл, набрал, выпил и закрыл второй затычкой другую бочку.

— Ты чего? — Спросил офицер напарника и почувствовал, что тело становится лёгким, а все мышцы организма хотят метнуть его куда-нибудь вдаль и желательно за горизонт. Тугая горячая волна немыслимого 'оргазма' окатила офицера изнутри, разлившись и затопив огненной магмой все клеточки, молекулы и атомы. Вдруг, Зубов увидел каждую мелочь в толпе на берегу, узор пуговиц, отдельные нитки швов одежды, каждый волосок в прическах встречающих моряков женщин. Нос втянул запахи с дистанции не менее трёх километров. Мозг четко разложил полученную информацию, отмечая как на карте в картинке местности расположение предметов, вещей, состояние песка на берегу, листьев на пальмах, влажность стен внешней стены базы. Думая, что сходит с ума Зубов сообразил, что точно знает количество людей находящихся внутри периметра, их пол, возраст, температуру тела, настроение, направление движения, положение в пространстве. От нахлынувшей информации голова закружилась. Руки автоматически вытянулись вперёд в поисках опоры. И Олег почувствовал, как такой опорой стал воздух, упруго оттолкнувший растопыренные ладони офицера. Зуб как-то само собой сообразил, что смесь газов неожиданно стала для него чем-то вроде земли для ног. И он вполне может ходить по воздуху аки посуху!!! Держаться за него руками, как за ветки деревьев. От такого ощущения перехватило дыхание. Олег поднял ногу и как на ступеньку поставил на 'пустоту' воздуха. Нога, почуяв опору, распрямилась в колене и подняла Зубова над палубой на седьмую часть метра. Олег подтянул вторую ногу, качаясь и стараясь не упасть. Не удержавшись, свалился бы на палубу, но руки уцепились инстинктивно и держали тело над палубой плашмя. Пришлось переступать и руками и ногами, чтоб осторожно встать в привычное положение.

— ААААА! ОО! УУУУх ты! Ёрш! — только и успел сказать пограничник, балансируя в новых для него ощущениях и расширившихся возможностях. Сознание начал заливать немыслимый восторг от понимания открывавшихся возможностей. — Пришлось подойти к надстройке и уцепиться рукой за поручень. Кожа, как то автоматически, отметила тут же температуру, состав и срок службы краски, что была нанесена на поверхность металла. Полученная Информация ушла неосознанно и закрепилась где-то в клетках памяти и рассортировалась сама, ожидая своего часа и необходимости быть вызванной. Горизонт событий резко расширился по радиусу во все стороны не менее, чем на три километра и продолжал расширяться по мере усвоения принятой внутрь жидкости. Зубов 'видел', чувствовал и знал свойства, состав и историю морского дна и воды, внутрь под корабль насквозь. Пчёла разглядел изнутри и снаружи, как рентгеном. — Ни хрена себе, попил водички!

— Не спеши, Орлег. Медленно привыкай. — Советовал Пчёл, не приближаясь. — Не делай резких движений, а то можно повредить ткани тела. Тихонько ногами двигай. А то улетишь в море, — предостерёг шершень.

— УУУУУУУ. Пчёоол, а я по воздуху летать смогу? — осторожно подошёл к борту Олег и ухватился руками за ограждение. Голова кружилась немного. Металл бруса смялся, как пластилин, впечатывая контур пальцев и ладонь в поверхность стали.

— С первого раза вряд-ли. А вот по воде должен хорошо ходить. Жидкость плотнее воздуха. А соленая ещё и мягче. — Обнадёжил Пчел, по-прежнему выдерживая дистанцию от человека.

— Чего-то прыгнуть вверх хочется до Луны, аж свербит в коленках! — если предыдущие неудачные хождения Зубова по воздуху никто видеть не мог. То сие желание полностью раскрывало происходящее с офицером для жителей военно-морской базы. Рразг удержать Зуба не успел. От могучего толчка, палуба в месте, где находились ноги пограничника, прогнулась, сам корабль, как поплавок, будто кто-то дернул вниз в воду огромной и сильной ручищей, потом отпустил. От прыжка Олег взлетел над кораблем на двадцать-тридцать метров, как пробка, выпущенная из бутылки с шампанским вином. Панаму унесло в сторону набегающим потоком. Далее произошло вообще невообразимое. Зубов остановился в воздухе твердо, удерживая равновесие руками и ногами. На причале стих игравший до этого духовой оркестр. Раздались крики желающих спасти Зубова моряков, нервных мужчин и женщин. Затем, наблюдая, как парит человеческая фигурка в робе морпеха, с пистолетом на боку, люди на земле и судах обеспечения затихли. Олегу пришлось-таки поворочаться на месте, привыкая, чтоб не свалиться на бок. Затем он сделал шаг, другой, медленно — третий. Осторожно пошёл именно над морем, страхуясь. Мол, если вдруг этот сон исчезнет и придётся падать сверху на жесткую и твердую землю, которую ещё помнил, как опасную и плотную среду, то вода всё ж помягче покажется.

Пчёл аккуратно взмыл над морем с палубы, и тяжело полетел возле пограничника с двумя бочонками в лапоногах, помогая советом, и просто присутствуя рядом и на всякий случай.

— Слушай, Пчёл. Ты с самого ннначалла, знал? Что так и будет? — Заикнулся Олег, и приноровившись, убыстрял шаги удаляясь от 'Неуязвимого' в сторону Белой горы, как по азимуту, соображая своё место и связывая в голове местоположение возвышенности.

— Предполагал, конечно. Но чтоб так быстро и эффектно — не ожидал. Морякам 'до свиданья' сказать не хочешь? — Знал бы Пчёл, чем закончится, то может и поостерегся бы предлагать.

— Точно, не хорошо получилось. — Олег даже не подумал, что как-то не сомневаясь сообразил, что с высоты тридцати метров и на дальности по горизонтали в двести пятьдесят, и шуме моря его услышат на причале, корабле и буксирах. — Парни! Мне срочно надо на гору! Вернусь завтра! Празднуйте без меня! — изо всех силенок крикнул Олег, ничуть не понимая последствий, и что он орёт, как минимум в трёх средах. От крика народ на берегу попадал кто-куда, зажимая уши и взметая полы и края платьев. 'Неуязвимый' привалило набок, придвинув вплотную к причалу, буксиры, как котят к кошке, прижало к борту шлюпа. Волна от корабля окатила лежащих людей полуметровой высотой соленой воды, перекатившись через весь причал. Пчёла швырнуло и кувыркнуло в воздухе так, что он еле выпрямил полёт над самой поверхностью бухты и чуть не выронил драгоценные бочонки.

— Млять, Орлег! Ты потише дергайся, слизь летающая, а то так разобьёмся к черту вашему и дьяволу! И бочки потеряем! — зло ругнулся по-человечески недошершень, набирая высоту и тряся головой после звукового и волнового удара.

Олег, так приноровился к положению в воздухе, что побежал, увеличивая дальность каждого прыжка с каждым разом. Восторг бушевал внутри, требуя ещё быстрее нестись по воздуху аки посуху. И ещё очень хотелось обогнать Пчёла, во что бы то ни стало. Или хотя бы не дать трутню догнать себя.

Капитан третьего ранга и командир 'Неустрашимого' первым сообразил, что примерно могло произойти, и связался через узел связи базы со старшиной 'на заставе'.

— Привет, Николай Иванович! Это Панкин с базы. Как жизнь? — Грязнову не понравился ни сам звонок, ни стандартное 'Как жизнь?'. Слишком неожиданно и ни к месту, и ко времени.

— Да потихоньку. Что там мои, вернулись? — Поинтересовался старшина вежливо, мол, где там Зубов и Варлам Нежина, поглядывая в окошко столовой. Рразга своим старшина считал только наполовину.

— Так, ээ. Из-за этого и звоню. Тут, этот ваш полосатый и летающий насекомый размером с осла и Зубов решили в цитадель по воздуху прибыть, — осторожно описывал происшедшее Панкин, отбиваясь и отвечая в объятиях встречающих. — Так, я чего звоню, чтоб твои парни не сшибли в воздухе этих парящих балбесов на подлёте к городу. Они низко пошли. Хорошо? — побеспокоился опытный капитан третьего ранга о трутне и 'Бегущем Олеге'.

— Понял. А что так спешат? Даже не погостят у вас на морском песочке? Или что не поделили? — встревожился старшина. Не дай бог поругаются пограничники с советом капитанов — и не видать бесплатных обозов с боеприпасами, приборами, оружием и инструментами, как своих ушей. Это ж какой урон городу, перед боем с Большим Зонги. Грязнов раздвинул границы городских стен ещё дальше от реки, создав вторую полосу заграждений на случай штурма или осады. Практически старшина огородил предместье со всеми постройками, мастерскими, конюшнями и складами. На радиус от пещеры с проходом не поскупился. Отмерял восемь километров во все стороны и упер стены крепости в подножие горы огромной подковой, перекрыв сверху несущими арками Золотинку. Городок пограничников при этом становился акроплем перед речкой внутри города и сторожил подход к пещере. Само собой, что самое ценное старшина охранял с крупнокалиберными пулемётами на башнях. И с этих башен вполне можно было вести и зенитный огонь. Зуб об этом, на радостях освоения воздушного и прочего пространства, после употребления амфитаминов от Царицы Северного Роя, забыл. И вполне мог нарваться на заградительный огонь к завтраку. Панкин успокоил старшину.

— Все нормально, но так спешат, как будто живую и мертвую воду нашли или философский камень открыли. Даже не попрощались толком. Так вы их там не поубивайте от неожиданности. Ну, всё, давай Иваныч, у нас тут мероприятие. Сам понимаешь. Почти месяц мотались по морям, причем по верху и в волнах. Укачало, надо расслабиться. — Сказал Панкин и отключился.

— Угу, — буркнул в трубку Василий Иванович и позвонил часовым и передал информацию дозорным. Сгоряча и с автомата можно пальнуть. С Пчёлом народ то был знаком, но за месяц чего только не забудешь.

Юрка Фадиенко стоял в это утро на башне и сонно щурился под крышей в тенечке, наблюдая сверху не так вперёд и по сторонам за стеной, как за девками, что сновали туда-сюда по хозяйственной надобности через центральные ворота 'Крепости' внизу. Особенно Юрке нравились амазонки, что весьма редко попадались на глаза потому, как работали с мамонтами на строительстве стен, валке леса, подвозе материалов и вывозе мусора. И, что характерно, народная молва подтверждалась. У них действительно начали отрастать, отрубленные по приказу Амелии по локоть левые руки. Амелия, как старшая над амазонками, дважды в день проскакивала через ворота на любимом кентавре, распугивая грозным видом редкую детвору и баб. Утром и вечером, как часы. А ещё через ворота с Амелией начала ездить в паре Белоснежка. Одна из амазонок, выделенная среди прочих старшиной за светлые волосы, стройную фигуру и синющие глазищи. Пример старшины для Юрки был подспудно важен и воздействовал, как руководство к действию. Тем более, что оставшиеся в живых после второго штурма пограничники давно уж переженились и жили в пограничной слободке и даже ждали увеличения в семьях. Однако службу никто не отменял. И старшина вынужден был сконцентрировать своих бойцов в 'Акрополе', как теперь все чаще называл внутреннюю цитадель крепости, что преграждала путь к пещере. Проснувшийся город начинал шуметь криками возниц, скрипом телег, ржанием запрягаемых лошадей, детскими играми, воплями петухов в курятниках, мычанием не доенных с утра коров и блеянием овец в гурте, что гнали на продажу к рынку. Вся неспешная утренняя суета расслабляла Юрку и воздействовала на сержанта умиротворительно. Поэтому он не сразу заметил, среди редких в небе голубей и прочих летающих птиц, явление бегущего по небу Зубова и лениво эскортирующего офицера гигантского любителя мёда.

Встрепенулся Фадей от того, что услышал, как кто-то запустил самодельный лифт с противовесом и быстро поднимается по нему на башню акрополя. Зыркнув вниз, дядя Федя опознал сквозь плетенку клети старшину и тут же ухватился за бинокль, поднеся окуляры к глазам. Прямо, как пограничник с плаката, бдительно обозревая по дуге окружающее пространство. Как только 'лифт' остановился и дверь открылась, сержант развернулся и тут же начал рапортовать.

— Тащ старший прапорщик, за время несения службы... — старшина прервал доклад махнув рукой, мол понятно, энергично шагнув вперед и начал что-то искать в облаках взглядом.

— Федоренко, ничего странного не видел? — не по уставу поинтересовался Грязнов. Старшина Юрку любил за частичку безалаберной сущности детской простоты шута горохового и посему держал в ежовых рукавицах дисциплины. Такой демократичный подход, да ещё с утра дядю Федю ошарашивал.

— Никак нет тащ старпрапорщик? А что Зонги снова лезет? Так может пулемёт расчехлить? — проявил неуёмную инициативу в присутствии командира и 'отца родного' Федоренко.

— Стоп, ну-ка глянь в бинокль — что там за пляма на горизонте от базы летит к нам? — остановил желание Юрки отличиться на пустом месте старшина, и указал пальцем на точку, что медленно

приближалась над деревьями леса.

— Та птица небось летит большая, тащ прапорщик. Вон, как чинно не спешит. — Предложил свою версию происходящего сержант, но бинокль к глазам приложил и завертел кольцами настройки резкости на обоих окулярах. Да так и застыл с открытым ртом. Над лесом по верхушкам деревьев, пугая взмывающих в небо птиц, осторожной трусцой бежал начальник заставы и держал 'под мышкой' руке предмет похожий на маленькую бочку.

— Ну, что там, Федоренко? — прищурился старшина и приложил ладонь ко лбу 'козырьком'.

— ААААА!!!!УУУУ!АААА!ОООх, ты! — смог вымолвить дядя Федя и вытянул руку вперёд.

— Чего — 'Ох ты'? Толком говори! — рыкнул старшина, вглядываясь в даль.

— Таааам тащ кккапитан... бежит над деревьями...по воздуху... ногами...И этот, его жук летит рррядом! — Да к то ж в такое поверит! Тут и черт заикаться начнёт и ангел. И сумасшедшим сочтут. Поэтому Юрка 'оторвал' бинокль от глаз и протянул старшине, чтоб тот сам смог удостовериться, что сержант всегда говорит чистую правду на этой не нормальной планете чудес, волшебства, неслыханной дикости и жестокости.

— Дай сюда! — старшина так зыркнул на дядю Федю, что тому сразу привиделась конюшня навоз, большая совковая лопата, вонь, мухи, телега со Светкой в упряжке и наряд на пять суток вне очереди.

Вопреки земным догмам и принципам в поле зрения оптического прибора действительно бежал неровной трусцой Зубов. Но 'мчался' командир над кронами деревьев леса. Без панамы. Только вот волосы у этого нового начальника заставы были темными, и брови, и ресницы... Лицо разгладилось и помолодело. А старшина точно помнил, как изменился на абсолютно белый и седой цвет волос командира, после того, как Варлам вытащил его с того света. Из-за Врат властителей планеты. И морщины исчезли. И шрама от стрелы — уменьшился на шее. Чем ближе продвигался капитан, тем четче показывались изменения в облике Зубова. Зубов явно помолодел, улыбался и радовался своему воздушному бегу как мальчишка, что научился ездить на велосипеде и гасает теперь на велике по двору, ликуя и пугая прохожих неумелой ездой...

— Эпическая сила! Точно, бежит. Звони всем, чтоб не дай бог — сдуру не стрельнули! — пока Федоренко объяснял по телефону обалдевшему связисту, что надо передать постам, то старшина не отрывал глаз от окуляров, сопровождая парочку до самых стен города. Протер глаза. Нееет, не мерещится. Бежит медленно, но по небу. Как в библии или даже лучше. Потому, как наяву. Люди в городе отреагировали ещё проще, просто попадали ниц, когда помолодевший Зубов и пчёл 'прошли' над ними меж тучек медленным 'шагом'. Теперь ореол божественного не просто приклеивался к Олегу, а становился неоспоримым для славов и танов континента. Весть об очередном чуде командира племени несокрушимых погранов быстро облетела континент. Не понятно, что было делать с такими подарками. Моряки тоже хотели узнать, что случилось. Одно дело догадки, а другое дело, что скажет сам 'бегущий по облакам'. Собрались на совет в той же столовой. Пчёл охранял снаружи вместе с Тином, Марой и Кентавром, телепатически присутствуя среди трёх пограничников и Амелии. Олег рассказал про смесь аминокислот из первого бочонка и сок дерева Жао из второго. Старшина желал уточнить.

— Так аминокислоты из первой бочки дали тебе, командир, силу, выносливость и проницательность. А что дала вторая ложка? — Трутень тут же вмешался.

— Сок дерева Жао омоложивает организм. Практически — даёт бессмертие. Утром, Орлег будет похож на двадцатипятилетнего лейтенанта, после выпуска из училища... — Зубов не удержался.

— Снова ты без спросу в голове рылся! Достал ты уже. Таракан летающий! Совесть имей! Откуда тебе знать какой я был двадцатипятилетний? — Старшина выразительно посмотрел на Жукова и Амелию.

— Волосы не сами же цвет приняли, как до перехода и обмена через Врата. Этож не краска! Брови и ресницы тоже свой цвет вернули. Кожа стала упругой, морщинки пропали. И глаза горят неуемной молодостью, как прожекторы. Ты командир мне дай половину ложки глотнуть, и завтра утром проверим, — Дотронулся до отдельных седых волос на висках старшина. — С утра на свежую голову и порешаем, согласны? — На то, как старшина набирал и пил сок сделанный из дерева континента Роя смотрели с сомнением. Остальным можно было с молодостью и потерпеть пока. Зато разошлись быстро. Бочки закрыли в оружейную комнату. И ушли спать. Амелия как-бы случайно задержалась у оружейной комнаты, осматривая бочонки за крепкой стальной решеткой закрытой на висячий замок. Охрану до утра не сняли распределив ночь между Пчёлом( всё равно может не спать ночью), Тином с Марой и Кентавром Амелии. Иванову о происшедшем решили пока не докладывать. Надо было точно понять, что делают с человеком и как влияют на организм подарки Королевы Северного Роя. Пока, последствия были сверхположительными.

Утром старшину едва признали. Опал живот. Седина из волос головы исчезла совсем. Морщинки на лице разгладились. Кожа порозовела и упрого вздыбливала надувшиеся мышцы. Грязнов сиял. Волосы в ушах и носу испарились, как по мановению волшебства. У старшины во рту подозрительно чесалось и зудило в местах, где не было зубов. Словно вот вот вырастут новый. Румянец рдел на все щёки хоть чай кипяти. Шрамы рассосались. У Грязнова наметился дикий аппетит, как у беременной женщины. Хотелось соленого, скорлупы вместе с сырым яйцом целиком, жирного и мясного с разными салатиками и свежей зеленью. Повар носился от стола до раздачи, подавая снедь. Только Зубову было тревожно. Скакать не хотелось — действие наркотика длилось не более 10-12 часов. Спал крепко, без снов. Ожидал побочных эффектов. Однако их не было. У старшины тоже. Совет снова собрали, выбрав время так, чтоб Амелии не было. Только допущенные. Зубов, Грязнов и Жуков.

— Что делать будем, товарищи пограничники? — на правах старшего по званию и должности спросил начальник заставы. — В Москву будем докладывать? Или как? — вызвал удивление у обоих присутствующих Олег. Старшина сказался осторожно непреклонен. Но частично не возражал.

— Надо бы доложить, конечно. Всё ж Москва. И послать для Андропова под видом лекарства от этого, как там его — Путина. Вот. Но не всё, — ухмыльнулся старшина, потупив голову в сторону оружейки. — Себе надо оставить часть. Может большую. Вот, что предлагаю. Вдруг нам отсюда хода так и не будет никогда, а Рой больше не даст. Так сгодится. Надо узнать у Пчёла, может в холод его поставить или как, для сохранности? — Жуков неожиданно для себя и самого Грязнова — Виктор Ивановича поддержал.

— Надо показать товар гровахам. Король горцев жаден, скуп, боится смерти и переворотов. У него куча соперников, от собственных детей до близких вельмож. За такую колдовскую чарочку с ложечку, с эффектом вечной молодости — мы, через него, сможем держать всех гровахов, как щит и разведку на поводке у границ с Черным Континентом. Да и вождь танов не откажется от такого подарка раз в десять лет. Сок и нам самим может хорошо пригодиться. Надо точно вывести дозу и количество лет для одинарного омоложения и раздавать тем, кто на нас работает верно, без воровства и ущерба — как награду. Формировать и мотивировать элиту. И, с послом Матки поговорить насчёт стоимости и вероятных поставок. Похоже, что это самый важный товар не только для людей Тейи, но и для человечества на Земле. Да, и самое главное, это теперь одна из наших важнейших тайн. И хранить её надо в самом безопасном месте. Пока всё. — Зубов видимо примерно так и соображал, потому как предложил и подытожил совещание.

— Тогда так. Передаем в Москву, что 'Ракушка' привезла лекарства от России будущего Андропову. И отправляем поллитра товара от каждого бочонка для временной передачи Генсеку. А через хранилище секретов Генерального Штаба посылаем по четверть литра в герметичных банках для Путина, как специальную жидкость, если пчёл подтвердит, что их мёд может сохранить аминокислоты и сок — хотя бы лет сто. У Президента РФ скоро избирательный дурдом начнется в России — недруги наверняка попытаются сыграть на здоровье президента, так пусть им и обломится. И главнокомандующий будет живее всех живых на планете. Далее, при отлете 'Ракушки' в будущее отдаем ещё по поллитра смесей. Вдруг через Генштаб не дойдёт. Тогда это будет наша страховка. Бочонки взвесить. Опечатать. И на гору отправить. Там ледяная пещера — как раз для хранения подходит. Ну, и за нами со старшиной ты, Жуков, присматривай. Вдруг чего с нами не так будет. Амелии ни слова не говори. Вроде всё. От Иванова что нового? Что на 'Ракушке' с того света привезли?

Новостей было много, забот не меньше. Совещание затянулось до обеда. Прежде всего, экономику континента надо было сделать самодостаточной.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Хранителям континентов активность пограничников, поставивших размеренную и предсказуемую жизнь на планете под угрозу, давно не нравилась. Даже 'боги Тейи' ответственные за хранилище, сортировку и восстановление душ планеты пошли на поводу у пришельцев и сотворили неслыханное — Обмен Телами с восстановлением души и её памяти в уничтоженном объекте наблюдения. Аудиенция у Создателей напрашивалась сама собой. Имитация многопроэкторной головы мудреца возникла во внепространственной лаборатории центра управления Хранителей без всякого предупреждения. Мысли транслировались широкополосно для всех служащих системного объекта Солнечной системы. Создатели считали, что любое знание есть добро для чиновников и исполнителей независимо от того какую нагрузку оно несет для рабочего: отрицательную или положительную. Мотивации руководства и объективности придавалась особая роль. И стимулировали сие отношение для своих подчиненных безжалостной прозрачностью всей системы общения в том числе.

— Я приветствую управление Хранителей Тейи, — мудрец смотрел сразу во всех направлениях. Голова на уровне роста двухметрового человека мгновенно получила тело, одетое в старинную свободную и светлую тогу украшенную орнаментом по краям. Обутую в римские сандалии, с толстой книгой и ворохом свитков под мышкой. Фигура махнула левой свободной рукой и стены и перегородки центра стали прозрачными, давая возможность всем служащим и подчиненным объекта видеть, слышать и участвовать, если есть необходимость в Аудиенции. Управленцы пали на одно колено независимо от должности. Старик лукаво улыбнулся осветившись морщинками. От объемного изображения шел свет, излучавшийся от всех составляющих частиц.

— Во имя блага вселенной! — одновременно ответили хором вассалы, словно один единый организм, а не тысяча отдельных особей.

— Ну. Не стоит Хранителю приобретать привычки наблюдаемых субьектов. — пожурил отечески своё творение почтенный римлянин или то, что себя за него выдавало. Что вы хотели мне сообщить, Хранитель планеты? Надеюсь что-то важное? — левая рука вытянулась в сторону главного управленца. В тот же миг все служащие слились в фигуру своего руководителя и стали единым целым, как памятник одетый в строгую темную форму привратника. Сторож сразу и без обиняков, выложил претензии к внешнему охраняемому миру.

— Люди, которым Вы разрешили проникнуть в заповедник стали угрозой для постоянства поддержания мира на континентах. Прошу Вашей Воли — открыть проход на Землю для удаления нежелательных элементов из уравновешенной веками системы жизнеобеспечения видов на поверхности планетарного организма Тейи. — Создатель, чут поморщился от витиеватого изложения. И имел другую точку зрения, обладая не в пример большей информацией, и не только по Солнечной системе. Поэтому, не заботясь о эмоциях и желаниях, 'опустил' Хранителя на поверхность Тейи просто и без затей описав обстановкукак она ему видится 'сверху'.

— Зачем? Они достаточно встряхнули застоявшийся и заплывший жирком неизменности мирок заповедника. К тому же, наш 'друг' Зонги поимел достойного соперника. Кои веки он доказывал нам свою неуязвимость. И от кого? От нас — всемогущих. А тут козявка, с мозгом чуть превышающим способности дикой обезьяны в лесу, уделывает его сверхамазонок дважды. Подминает под себя танов и славов — исконных рабов и материал для ферм Большого Предателя. Мало того, перетягивает на свою сторону пленных элитных бойцовских самок и творит с ними чудеса повиновения, не смотря на все телепатические, психические и химические ухищрения этих отступников. Мамонты возрожденные Зонги тоже пашут на погранов, как ручные собачонки. Кентавр не чает души в избраннике амазонки, что правила континентом от имени Большого Предателя. Рой — никому доселе не подчинявшийся и способный в одиночку завоевать всю планету за один сезон созревания — дарит им самые свои большие секреты. Некоторые Англы задумались над рабовладельческим строем, потому что по их логике — сильный должен уничтожить и поработить слабого. Это они только до трёх континентов добрались, дорогой мой хранитель, а сколько изменений. И в сознании наших творений, и в поведении. А ведь не забронзовели пограны. Чужого не требуют. А могли бы и пчёл, и танов со славами, и гровахов — перемолоть как в мясорубке. Оружие, слава вселенной, полно и в наличии. Вы просто привыкли, Хранитель, к постоянству и не желаете изменений. Не переживайте. Это нормально.

— Но опасность есть для всех... — Создатель остановил свое творение жестом руки, улыбкой и поднятыми бровями.

— Пусть, моё желание — не выпускать погранов с планеты через проход в их время, и их Землю. Пока. Они есть добро для развития, они сближают виды, договариваются и не разрушают уже существующее равновесие, а улучшают его.

— А 'Ракушка', повелитель? Этот их летающий аппарат снова может долететь до Земли и рассказать, где мы находимся. Высчитать орбиту и точку встречи. Земляне небезопасны! У них есть первичное оружие.

— 'Ракушка'? А чем она нам угрожает? Ничем. Пусть пока летает куда захочет. Тем более что мотается она, опять же, туда куда её направляют пограны. Всё. Успехов в работе. — Фигура растаяла в пространстве. В тот же момент Хранитель размножился на тысячу клонированных копий и перегородки со стенами в центре снова стали непрозрачными.

— Всем работать, — сам себе и 'подчиненным' приказал руководитель центра и подключился к информационной системе слежения за Тейей.

* * *

* * *

* * *

*

В славном штате Нью-Йорк, в особом округе Колумбия и его центре — добром городе Вашингтоне 'правители мира' недоумевали. Несмотря на санкции, разгул терроризма, войны — Российская Федерация не только крепко стояла на своих ногах, но и кое-где отпиливала загребущие щупальца Уолл-стрит по самую голову вездесущего долларового спрута. Рубль, вопреки всему, стоял как вкопанный на границах волотильности Центрального Банка России. Проект по снижению курса деревянного, вначале так хорошо уронивший русскую валюту почти до девяноста рублёных щепок за один доллар — рухнул до пятидесяти восьми и похоронил саму идею. Откуда взяться такой устойчивости не имея скрытых ресурсов? В управлениях, аналитики ЦРУ и АНБ дымились головами. Информации дико не хватало. Моссад обломал зубы об необъяснимую скрытность российского чуда. А тут ещё и Сирия с её близостью к Израилю и помощью ВКС России в такую трудную для России пору. Старые советские бомбардировщики, оснащённые прицельной системой 'Гефест', выкладывали с безопасной высоты в пять тысяч метров дешёвые, пятьсоткилограммовые инерционные авиабомбы по командным пунктам, укрепрайонам и базам снабжения боевиков в Сирии с точностью до десяти сантиметров. Это был крах, или его начало. Россия упорно не ввязывалась в открытую и горячую войну с Украиной, зато успешно перемалывала бородатых проамериканских боевиков на просторах сирийских провинций. А когда цена баррель нефти снова поползла в верх, то в Белом Доме не на шутку всполошились и даже забыли старые тёрки с новым Президентом США. Госдеп скрежетал, бурлился от натуги, но проигрывал там, где привык тупо насаждать своё единственное и непререкаемое мнение авторитетом долларовой закачки и последующих долгов. А тут ещё эта русская 'Ракушка'! С её перелётом к неизвестной планете! Когда весь мир должен желать полета американской экспедиции на Марс, лунной программы и выход за пределы солнечной системы! И ведь не отвертеться — полет российского корабля четко отследили до самой Луны и двух витков вокруг неё. Фотографии обратной стороны спутника точно соответствовали данным штатовских кораблей, но были в сотню раз качественнее из-за близкого расстояния съемки к поверхности. США теряла позиции мирового лидера одну за другой. И никакой Айфон, лазерные пушки и технологи невидимости Ф-22 не могли остановить падение авторитета мировой державы, как лидера. Решение появилось неожиданно простое. И директор АНБ адмирал Майкл Роджерс притащил его в Белый Дом.

— Его надо просто сбить, — заявил директор АНБ президенту США, задумавшись на белом диване в овальном кабинете. Трамп вытянул вперед губы, приподнял челку бровями, улыбнулся и откинулся в президентское кресло у себя за столом.

— И как, господин директор? Из рогатки? И когда? К Рождеству? И где? Над Лапландией? И кого? Санта Клауса? — вот за это дядюшку Дональда и не любили. Обзывая образом Скруджа Макдага из диснеевского мультика. Директор привык к таким выпадам и ответил точно, как криптограф, на каждый вопрос высшего чиновника нанятого американским народом.

— Собьём ракетой ПВО на гиперзвуке, когда вылетит из-за Луны, над российской территорией космоса, их 'Ракушку'. Тогда им точно от войны не отвертеться. А мы спасём человечество от неземной инопланетной угрозы. Можно новый разработанный вирус подбросить и объявить нападение на планету и сговор России с внеземной угрозой. Кусок упадет возле экватора. Заразит население, например Чада. Сдохнет половина населения Африки. Мы, 'найдём' противоядие и сделаем прививки остальным. Растрезвоним так, как это умеем. Итого: Мы в шоколаде, Россия в грязи, мир в панике, вакцина в спросе и прибыли, в ООН резолюция, по всему миру ролики спасения заболевших и жуткие кадры умирающих. Россия — виновник мировой катастрофы. Мы — спасители Земли. Объявляем общий байкот России, а кто против — травим вирусом и ураганами с тайфунами, жарой, засухой и землятрясениями. Есть одно, Но.

— И какое же, дружище? — президент скрестил пальцы рук перед собой почти согласившись. План был очень хорош. Но без выдумки. Какой-то стандартный, привычный и предсказуемый.

— Необходимо собрать все эти комплексы ПВО вокруг границ России. Предлогов хоть отбавляй. На востоке Корея. На Западе — Калининград и Донбасс. С юга у нас уже есть активы в Ираке, Афганистане, Турции, Пакистане. Ну, и плюс к этому, спутники подтянуть и запустить новые.

— Гениально. Но поздно. МЫ это уже делаем. Проект Пентагона 'Удав' — слышали? — Президент наклонился к столу, и положил руки ладонями на столешницу, закрывая тему.

— Неет.

— Вот и хорошо. Значит, и русские не слышали. Общий курс прежний. Нам нужна в ближайшее время ещё одна маленькая или большая война не на нашей территории. Добывайте информацию господа.

Маленькое совещание в Белом Доме закончилось мирным разъездом всех участников по своим делам. А Президент США полетел в Китай.

В России не ждали никаких чудес. Просто хотели нормально жить. Стабильно. С хорошими дорогами. С Чиновниками-патриотами, а не сутяжниками. Без бандитов. С дешевым бензином. Своими вкусными и натуральными продуктовыми товарами. С качественными промышленными изделиями. Сильной армией и... прежним Президентом РФ. Того же желали и пограничники, моряки и старатели на Тейе.

Поэтому 'Ракушку' собирали, что называется: всем миром по нитке. Старатели грузили золото. Пограничники укладывали банки с дарами Северного Роя, моряки везли драгоценные камни мешками. Зубов укладывал секретные папки с информацией от Андропова для ФСБ и Главного Управления Генерального Штаба. Иванов писал сообщение о проделанной работе, изысканиях, наблюдениях, предложениях и планах на дальнейшее, сортировал пробы грунта, воды, горных пород, растений, воздуха, образцы биоматериалов славов, танов, животных, рыб, Тина, Кентавра, мамонтов, амазонок и даже Пчёла.

Стал вопрос, а кому лететь? Семеныч и Серега были вне конкуренции. Жуков не хотел лететь без Амелии. Старшина опасался, что содеянное им на Тейе будет уничтожено неумелым управлением, без должного радения и заботы. Город пограничников рос в размерах, населении, богатстве, количестве производимых товаров, культуре, образовании и, как ни странно, в религии. Старшина начал подумывать о порте и сплаве по Золотинке. Разведке континента за Белой горой. О Поисках контактов с другими континентами пока было рано думать. Так, что старшине лететь было не к чему. А вот Зубова пожалуй и стоило отправить на новую Землю глянуть. Как там оно, в будущем то?