Пламя во тьме (полный текст)

— Я засыпал, — изрек Маджере отрывисто, — услышал шаги, уловил чье-то приближение. Вероятно, она надо мной склонилась, дабы проверить, насколько крепок мой сон — как видите, отнюдь не крепок.

— Вы сделали это... просто рукой?

Чернокнижник выразительно промолчал. Одарив его пристальным взором валирийских темных глаз, королева негромко промолвила:

— Я все смотрю на вас и пытаюсь понять, что же вы такое.

— Ровно то же самое я могу сказать и о вас, — ответствовал Рейстлин сухо.

Они замолчали, наблюдая друг за другом с равно непроницаемым видом. В каморке были слышны лишь стоны искалеченной девицы, на которые никто не обращал внимания.

— Работа, связанная со штурмом Миэрина, близится к завершению, — как ни в чем ни бывало, заявил Маджере. — Извольте зайти ко мне завтра, часам к девяти вечера, дабы взглянуть на результат. А сейчас я, пожалуй, покину вас и снова попытаюсь отойти ко сну. Смею надеяться, теперь-то меня никто не побеспокоит.

Ночное вторжение привело чернокнижника в весьма скверное расположение духа. Не далее, как несколько суток назад он наложил на двери и окна своих покоев охранные чары, однако почему-то ни единое заклятие не сработало. Неужели магия опять истончилась? Сила ускользала, как песок сквозь пальцы. Проклятый Юнкай, а в особенности Золотая Пирамида, внушали Рейстлину все большее омерзение. Он ни в коей мере не чувствовал себя безопасно и всем своим существом желал незамедлительно покинуть это гнусное место.

Дэйнерис Таргариен, со своей стороны, вполне разделяла сии устремления: в Юнкае ее и саму преследовало неотступное ощущение угрозы. Новости от мага весьма приободрили Матерь Драконов, поскольку явились предвестьем скорого похода на Миэрин. На следующий день она завершила дела пораньше, дабы исключить возможность опоздания. Остаток времени перед встречей Дэйнерис провела у себя в комнате за чтением 'Жизни четырех королей', но ее думы занимала отнюдь не книга. С нетерпением поглядывая на стрелки часов, она пытливо размышляла, что же сулит ей грядущий визит.

Послышался осторожный стук в дверь. Оторвавшись от чтения, Дени впустила в комнату Миссандею. Вид у переводчицы был несколько обескураженный.

— Кхалиси, — робко проговорила гостья, — я кое-что узнала о вашем... союзнике. О Рейстлине Маджере.

— И что же с ним такое?

Как выяснилось, в ходе сегодняшней прогулки по окрестностям Миссандея повстречала торговца аметистами из Асшая. Они завели беседу на языке Края Теней, и чужеземец нашел речь переводчицы безукоризненной. После этого нетрудно было догадаться, что Маджере многое утаивал от королевы о своем происхождении.

— Занятно, — кивнула Дени деловито. — Я как раз собиралась с ним увидеться — заодно расспрошу и об этом.

— А разве вам не страшно посещать его без охраны? — боязливо понизила голос наатийка. — Вы же видели, что черный маг сотворил с той девушкой. Он очень жесток и опасен.

— Однако он на моей стороне, а значит, нечего его бояться. И кстати, мне уже пора идти. Хорошего вечера, Миссандея, и до скорой встречи.

Дэйнерис набросила на плечи белую, в цвет платья, накидку и покинула свой кабинет. Она рассчитывала постучать в двери Рейстлина ровно в девять вечера.

Однако ни к этому времени, ни после она не явилась. В одночасье Матерь Драконов бесследно сгинула, словно растворилась в запутанных коридорах Золотой Пирамиды.

Примечание к части

Песня — "Within Temptation — Stand My Ground".

Юнкай:

https://pp.vk.me/c626227/v626227118/1fbc5/HNIKJIru8Kg.jpg

В следующей главе будет весело.

Глава 6, повествующая о вечерней встрече мага с королевой и раскрывающая тайну его вызволения из Бездны.

'Вино какой страны предпочитаете в это время дня?'

Рейстлин Маджере сидел на кресле в своих покоях у жарко пылающего камина. Пламя отбрасывало на стены резкие тени, но сам чародей был чернее любой из них. Его золотое лицо, в слабом свете особенно пугающее, ныне выражало крайнее раздражение. Вечер был безнадежно испорчен. Повелитель Прошлого и Настоящего ненавидел тратить время впустую, но прямо сейчас занимался именно этим.

Прежде Рейстлин с осторожностью полагал, что Дэйнерис является приятным исключением из правила общей глупости, свойственной роду людскому. Однако минула половина десятого, а она до сих пор не соизволила явиться. И если королева допустила подобное опоздание — значит, она вовсе не столь умна, какой казалась в иные моменты.

'Абсолютно неприемлемое, вопиющее беспутство', — неприязненно заключил чернокнижник. Рассудив, что ожидание боле не имеет смысла, он решил налить себе вина перед дальнейшей работой. Но едва он наполнил бокал, как его планы нарушил робкий стук в дверь. Отставив бутыль прочь, Рейстлин сипло вопросил:

— Кто там?

Чародей уже изготовился для язвительной тирады, которую обрушит на опоздавшую, однако на пороге его комнаты стояла не королева, а всего лишь переводчица Миссандея. Черный маг внушал ей столь неодолимый страх, что она не смела взглянуть на него прямо. Янтарные глаза девушки были опущены в пол, смуглые пальцы сжимали нечто, блеснувшее серебром в отсветах пламени.

— Магистр, — пролепетала наатийка, — кхалиси ведь сейчас у вас? Кажется, она обронила в коридоре свое любимое кольцо. Я нашла его и решила занести, а то она очень расстроится...

— Она не пришла, — холодно оборвал Миссандею Рейстлин. — Если встретите королеву — передайте, что мое приглашение отменяется. Сегодня я уже потерял из-за нее предостаточно времени.

— Как она могла не придти? — опешила девушка. — Кхалиси еще в девятом часу, при мне, направилась к вам.

Эти слова насторожили чернокнижника. Он приблизился к переводчице, отчего она съежилась, точно на ледяном ветру, и отрывисто потребовал:

— Покажи мне кольцо.

Убедившись, что украшение принадлежит Дэйнерис, Рейстлин испытал интуитивное дурное предчувствие. Мистический шепот в стенах пирамиды и прежде вызывал у него опасения, ныне же чародей уверился: то знак присутствия тайной силы, непримиримо враждебной королеве и ее союзникам.

— Смотри на меня, девочка, — отчеканил он властно. — Отвечай — где ты нашла эту вещь?

А между тем, дела у пропавшей Матери Драконов обстояли прескверно. По дороге к покоям мага она подверглась дерзкому нападению: двое неизвестных в золоченых масках схватили ее и прижали к лицу тряпицу с дурманным эфиром. Впавшую в забвение девушку увлекли в туннель, сокрытый внутри стены здания. Никто из союзников Дени не знал об этом зловещем лабиринте, и потому враги не преминули его использовать. Грубые руки тащили королеву все глубже и глубже во мрачные недра пирамиды, и с каждой ступенью надежда на вызволение таяла. Единственной ниточкой, ведущей к похищенной, осталось кольцо, которое она бросила наземь на грани беспамятства.

Тайное логово врага представляло собой подвальный зал с низкими покатыми потолками и чадящими факелами в когтистых скобах. У голой кирпичной стены протянулся уставленный яствами стол, за ним трапезничали заговорщики, люди в одинаковых янтарных токарах и остроклювых птичьих масках. Напротив стола находился горизонтальный каменный алтарь в виде гарпии с раскинутыми крыльями. На этом изваянии двое похитителей распростерли бесчувственное тело королевы: ее руки растянули по крыльям и опутали веревками, ноги привязали к лапам, а рот замотали белой тканью, оторванной от ее же платья. Дени осталась перед своими врагами в унизительно уязвимом положении. Очнувшись от забытья, она сознала с ужасом, что с ней могут беспрепятственно свершить любую мерзость, любое надругательство, какое только посетит извращенные умы тюремщиков.

Убедившись, что жертва связана надежно, двое похитителей подсели за стол к остальным. Некоторое время они, словно позабыв о девушке, вкушали пищу и говорили между собой на отрывистом архаичном языке. Дэйнерис уже догадалась, кто скрывался под птичьими ликами. 'Мудрые Господа вам этого не простят', — с горечью припомнила она слова Барристана, которые оказались пророческими. Нужно было казнить юнкайских владык, пока имелась возможность. Теперь же в сожалениях осталось мало толку — королева угодила прямо в лапы озлобленного врага, и ее печальную участь нетрудно было предречь.

По окончании трапезы собравшиеся поднялись из-за стола и обступили Дени. Их действия пронизывала пугающая слаженность, как если бы они свершали некий ритуал. Один из них склонился над королевой с ножом и умело подцепил острием ее платье. Разрезанные белые одежды невесомо скользнули на пол, пред похитителями открылось беззащитное тело девушки, чья лилейная нагота была прекраснее любых нарядов. Черные провалы глаз нацелились на нее, точно разящие стрелы, готовые сорваться с натянутых луков.

Мужчина с ножом торжественно возвысил голос, обращаясь к остальным по-валирийски. Каждое его слово было, как раскатистый рубящий удар.

— Издревле Сыны Гарпии вкушали дары богини под сводами тайной обители. Ныне же мы собрались здесь не только ради наслаждений, но и дабы свершить возмездие. Дэйнерис из дома Таргариен говорила, что сохранит нам жизни. Мы тоже не станем тебя убивать, Дэйнерис — но за оскорбление ты нам заплатишь сполна.

К Дени приблизился второй гискарец — грузный, широкоплечий, с выпирающим под туникой брюхом. Он склонился к ее лицу и гнусаво процедил, источая изо рта вонь горелого жира:

— Знаешь, почему мы ненавидим валирийцев? Пять раз мои предки воевали с твоими и терпели поражение из-за треклятых драконов. Но сейчас драконы не придут тебе на помощь, девчонка.

Он вцепился своей грубой пятерней в белоснежные волосы королевы. Вторая его рука бесстыдно легла на ее обнаженную грудь. Касания липких пальцев терзали Дэйнерис больнее отравленных лезвий.

— Чернь уподобляет тебя луне, сияющей в небесах, — продолжил глумиться гискарец, — но ты-то отнюдь не столь недосягаема. Еще говорят, что ты воплощение пламени — однако я тебя трогаю и не чувствую ожога. И если ты и вправду дитя бури — почему меня до сих пор не поразила молния?

Другие Сыны Гарпии начали неторопливо спускать с себя токары. Охваченная отвращением и страхом, Матерь Драконов взывала лишь, чтобы ее реальность в одночасье обернулась дурным сном. Происходящее было столь ужасно, что разум отказывался в него верить, но гнусное действо продолжалось неумолимо: двенадцать мужчин наблюдали за тринадцатым, который похотливо лапал девушку. Поглощенные грязным зрелищем, они не заметили, как в дальней части зала словно прямо из стены бесшумно возник черный силуэт. И тотчас чеканная колдовская формула возвестила гнусным мятежникам смертный приговор.

Из простертых рук чародея с треском и громом вырвалась слепящая вспышка. Фиолетово-белые разряды молний протянулись через зал и сокрушительно ударили в толпу врагов. Искры прошили плоть, подобно мириадам острых скальпелей, тринадцать глоток исторгли исступленные вопли, тринадцать тел поверглись наземь и забились в конвульсиях. На тех, кто не успел обнажиться, обугливалась одежда, хищные птичьи маски плавились и с шипением приставали к лицам. Гарпии умирали мучительно долго, каждую их частицу перед смертью истязала поистине запредельная боль.

С гибелью последнего врага молнии угасли. Повисла тишина, до странности глубокая после душераздирающей какофонии криков. От тел убитых по залу поползло густое зловоние. Рейстлин брезгливо поморщился: он не имел ни малейшего желания задерживаться в этом поганом месте. Посему он подхватил свой посох, стоявший рядом без всякой опоры, и направился к связанной девушке.

— Сегодня вы опоздали, кхалиси, — бесстрастно заметил маг, — так что не будем терять время попусту.

Резким движением руки он высвободил скрытый в рукаве кинжал и перерезал путы пленницы. Она избавилась от тряпицы, лишавшей ее голоса, но после потрясения была не в силах вымолвить ни слова. Дрожащими руками Дени подняла с пола свое истерзанное белое платье и прикрылась им, как могла.

Заклятие цепной молнии не далось Рейстлину даром: оно истощило его силы и повергло на грань беспамятства. Однако менее всего на свете маг желал немощно растянуться посреди поля боя. Он стремился, по крайней мере, добраться до безопасного места, и потому немедля двинулся прочь из подвала. Его сознание целиком поглотила борьба с подступающим забытьем — он даже не обратил внимания, что спасенная девушка в смятении побрела следом за ним.

Чернокнижник покинул тайный туннель, вышел на общую лестницу и поднялся на нужный этаж. Достигнув своего убежища, он, не сбавляя шага, пересек комнату и бесшумно осел в ближайшее кресло. Дэйнерис же, переступив порог помещения, замерла в полнейшей растерянности. Двери сомкнулись за ее спиной, из-за охранных чар она теперь не могла уйти, не получив дозволения чародея.

— Рейстлин?.. — шепотом позвала королева, однако черный маг ее не слышал.

Его руки недвижно покоились на подлокотниках, голова бессильно склонялась вперед, отчего на лицо ниспадали пряди оттенка остывшего пепла. Дэйнерис припомнила, как чародей терял сознание в Кварте. Очевидно, тревожить его не стоило — нужно было просто дождаться, пока он очнется.

Оставшись наедине с собой, кхалиси подавленно всхлипнула. После пережитого несчастья в грудь ей свинцовыми скобами вонзался стыд. Воспоминание о липких чужих руках, ползущих по коже, вызывало удушливое омерзение. Девушка съежилась в комочек на свободном кресле, словно желая закрыться от целого мира, и горько расплакалась. Она долго лила слезы, всем телом содрогаясь при мысли о том, что едва не случилось, но постепенно вместе с солеными каплями боль уходила. Трагедия миновала, а виновники погибли ужасной смертью — разве может быть утешение лучше? Понемногу Дени снова овладела своими чувствами. Ее дыхание успокоилось, слезы на щеках высохли, а думы отошли от злоключения и обратились к делам насущным.

'Интересно, когда уже Рейстлин очнется? Через полчаса? Или час?.. Проклятье — голова болит, да и пить хочется, как в Красной Пустоши'.

И тут взор девушки упал на бутыль и бокал на столе, наполненный вином. Она с сомнением обернулась на мага — тот по-прежнему пребывал в бессознательном состоянии.

'Надеюсь, он меня простит, если я выпью немного без разрешения'.

Королева сделала маленький глоток из бокала. Изысканная сладость вина истаяла на языке, оставив терпкое послевкусие, расслабляющий ток разлился по телу, изгоняя остатки смятения и страха. Гостья нашла напиток поистине восхитительным — с ним не могли сравниться ни дорнийские, ни даже арборские лучшие сорта. Определенно это было то, что ей нужно. Первый бокал опустел незаметно, но осмелевшая кхалиси без особых колебаний наполнила его вновь.

Взбодрившись и утолив жажду, девушка пытливо осмотрелась по сторонам. Просторное помещение освещалась скупо, его дальние углы скрадывал сумрак, в жарко натопленном воздухе витал знакомый травяной аромат с бархатистой примесью тлена. На полках многочисленных шкафов и стеллажей хранилось собрание колдовских предметов. Зная Рейстлина, Дени понимала, что трогать здесь категорически ничего нельзя, но и просто взглянуть ей было очень любопытно. Она с восхищением обозревала коллекцию диковин: многоцветные минералы, бутыли причудливой формы, книги с прихотливой рунической вязью на переплетах. Особое внимание гостьи привлекла таинственная сфера на золотой подставке. За стеклом мерцала субстанция, схожая с грозой в миниатюре — клуб дыма, который испускал разряды, бьющие в зеленоватый порошок на дне. Кхалиси завороженно замерла перед прибором, она протянула над сферой руку в подобии властного колдовского жеста и прошипела, имитируя манеру Рейстлина: