Скиталец Хромой бог

— У меня от тебя крышу сносит. — Главный врач безнадежно махнул рукой.

— К плотнику, Павел Павлович, сходите. Прибьет. — Мягкий воркующий голос. Так разговаривают с психами, надеясь их успокоить.

— Не стану уточнять, но кому-то не один, а да костыля потребуется в ближайшее время. Я поспособствую, убогий. — Кровожадная улыбка, угроза в жестком взгляде.

— За казенный счет. Если смета отделения позволит. За казенные деньги отчитаться потребуют. Подписывать устанете. Так, что придется подождать. И несчастный случай на рабочем месте. Комиссия по технике безопасности. Вам одной мало?

— Сказал бы я тебе чего. Я твою мать.... В бане с веником застал. — Павлу Павловичу показалось, что он придумал изящное ругательство.

— Веник плохой попался, так? — Роман усмехается.

— При чем тут веник?

— Если б хороший, то братика мне напарили. — Ромка издевательски подмигивает Павлу.

— Шут гороховый!

Если у завхоза с нервами все было в порядке, то у Кости и Павла с этим были сложности. Оба хирурга решили выпить не кофе, а несколько покрепче.

Вечером к десяти часам Роман отправился в приемный покой.

— Что, Маша, на дежурстве? — Он зашел в комнату, где медсестры собирались, что б выпить чая и поболтать.

Мария вышла из-за шкафа. Там висело зеркало, она поправляла волосы и в который раз рассматривала свое новое лицо.

— Здесь я, здесь. — Она сияла от счастья.

— Сейчас того раненного привезут, о котором я говорил. Ты перевязку сделай. В палату устрой. Как дорогого гостя.

— Роман Алексеевич, сделаю. — Для этого шамана она готова дежурить в госпитале сутками.

— Вон. Едут. Чувствую. Идем. — Они с Марией поспешили в приемный покой.

К приемному покою подошла скорая, из которой вынесли сержанта. С перевязанной головой.

— О, Роман, и ты здесь. — Проговорил сержант, увидев соседа.

— Я говорил, что в госпитале работаю. Вот и встретились. Вон Маша. Наша лучшая сестричка. Она перевяжет тебя, в палату определит. Что у тебя стряслось? — Рома знал, но пусть сержант сам расскажет.

— Попали мы в историю. Все обошлось. Роман, а монета твоя и в правду на счастье. В нее пуля попала. Я только упал. Голову разбил. А от пули — синяк. Отправили проверить, нет ли сотрясения мозга.

— Тут надо внимательно глядеть. С этим не шутят. Ляжешь спать, а потом не проснешься. Сотрясение вещь коварная. И ребро мог сломать. По первости не чувствуешь. Маша проверит. К нам попал, пользуйся, лечись. Многие считают, потом успею, схожу к врачу. Поздно бывает. Бобик сдох. Таких смелых у нас тысячами вперед ногами выносят. В морге мест не хватает. Не хочешь, что б твое тело на лавке в коридоре морга бросили, так не спеши выписываться. Полежи. Тебе выбирать, в палате или в морге. — Успех задумки Романа напрямую связан с тем, как долго сержант здесь пролежит. Пусть по лучше познакомятся эти двое.

Ромка думал, как еще запугать пациента. И Машу заставить беспокоиться. Подольше задержать их радом с друг другом, и дело сделано.

— Маша, займись пострадавшим. Это сейчас он бодрый, а через полчаса искусственная вентиляция легких, прямой массаж сердца. — Познания в медицине у Ромы были ниже среднего. Принцип гадалки: порчу на тебя напустили, зачахнешь за пару недель. Вижу, смерть за твоей спиной стоит. Напугать до смерти, клиент твой.

— Ты Маша? А я — Сергей. — Представился сержант. Сестра произвела на него впечатление.

— Очень приятно. — Маша улыбнулась красивому сержанту. После чудесного превращения она первый раз так близко общалась с мужчиной. Инстинкт женщины требовал от нее испытать на ком-нибудь обретенные чары.

— Имя у тебя хорошее. И сама красавица. — Сержант попался в сети ее очарования.

— Ой. Я... я вас в палату сейчас устрою. — Маша смутилась. Ей никто до этого не говорил таких слов. Одно дело, когда другие женщины замечают, какая ты хорошенькая, другое, когда это говорит мужчина.

— Роман как в воду глядел. Мне монетку дал. Не она, так и не свидеться нам. Вот она, покореженная пулей. Теперь я с ней не расстанусь, счастье приносит. — Сергею хотелось подольше поговорить с этой медсестрой.

— Давайте, я вас в палату отправлю. Роман, он такой, его все колдуном считают.

Маша устроила раненого в одноместной палате. Этого не полагалось, но у нее было оправдание, Роман попросил. Сергей присел на постель. Сейчас эта девчонка уйдет, и он ее больше не увидит.

— Ой! — Громко застонал Сергей. — Что у меня с головой. Мне... я сейчас...

— Что с вами? — Маша бросилась к больному. Поддержать, вдруг упадет.

Сергей, словно ему и впрямь стало плохо и он пытается удержаться от падения, положил руки на талию медсестры. Оба замерли. Сергей поднял голову, что бы заглянуть в глаза девушки.

— Вам.... Вам уже лучше? — Пролепетала Маша. У нее самой начинала кружиться голова.

— Немного, — с хрипотцой в голосе ответил Сергей. От этого прикосновения и дурманящего запаха, который исходил от Марии, и у него кружилась голова. — Но если ты покинешь меня, я до утра не доживу.

— У меня.... У меня другие больные есть. Я на дежурстве. — Мария отстранилась от Сергея.

— Но я еще увижу тебя? Ты вернешься утром?

— Да. Я утром зайду посмотреть.

— А если я не доживу до утра? — Сергей улыбался. — Я не хочу отпускать тебя. Ты мне очень нравишься. Я не хочу терять тебя.

— Больной, это у вас от дара головой. Пройдет.

— А вдруг не пройдет? Долг сестры милосердия не позволит тебе покинуть меня?

— Ложись уж. Я зайду.

— Буду ждать.

Мария вышла на слабеющих ногах. У нее это было впервые. Она мечтала попасть в его сети обольщения. Сергей всю ночь думал об этой девчонке. Если б Роман узнал, он был бы доволен.

Часть 9

После ночного дежурства Ромке хотелось спать. Даже кофе не очень помог. Он подошел к раковине, начал брызгать в лицо холодной водой. Обтер лицо, посмотрел в зеркало. А я ничего выгляжу, нормальная рожа, кирпича далеко не просит. Рубашка вполне приличная, салатного цвета. Ворот рубашки он положил поверх ворота халата. Ничего, можно сказать, жених, пора за девками бегать. Сдались они мне. В любом фильме увидишь всю правду о них: дуры, истерички, настоящий бич мужиков. Только заняты собой, мечтают обобрать мужика, всячески изводят. Всегда в неподходящий момент под руку лезут. Сами о себе поют: все мы бабы стервы, кто у нас не первый, тот у нас второй. У тебя, Рома, впереди века. Первым делом самолеты, ну а девушки потом. Она была первой, первой. Первой кралей в архангельских кабаках. Она была стервой, стервой, стервой с лаком серебряным на коготках. Когда она павой, павой, павой с рыжим норвежцем шла в ресторан, муж ее падал, падал, падал на вертолете своем в океан. Лучше пойти пожрать. Совершить набег на буфет. Роман прихватил пакет и спустился на первый этаж. Начало одиннадцетого, буфет открыт.

— Маша, а ты что тут делаешь? У тебя дежурство уже закончилось. — Роман догадывался о причине, задержавшей Машу в госпитале, но не хотел в этом признаваться.

— Закончилось. — Коротко ответила медсестра. Делиться своими сердечными тайнами она не готова.

— Понятно. Умирающего героя подкормить. — Сама не хочешь рассказать, попробую выведать.

— И что с того? — Бросилась защищать свою тайну. Напрасно. В госпитале так много женщин, а они не пройдут мимо такого события. Через час сарафанное радио обо всем подробно расскажет.

— Ничего. Ты возьми бутерброды с бужениной, колбасой. Мужики мясо любят. И для здоровья.... Без твоей заботы он долго не протянет. Женская рука, забота на ноги поставят. Давай, беги.

Машка убежала. Роман осмотрел выпечку. Для Маши он сделал все, что мог. Дальше пусть сама решает.

— Мне, тетя Надя, чего перекусить выбери. Тут так много всего, все хочется попробовать, но и меру надо знать. Ты мне самое лучшее положи.

— Сейчас, Роман Алексеевич, — откликнулась тетя Надя, полная невысокая буфетчица. — Я тебе всего положу, пирожки с капустой. С мясом, с яйцом и рисом. Ты чего, Роман, с утра пришел?

— У меня дежурство было в ночь. А другая работа не ждет, надо заступать на основную работенку.

— Домой не забежал, проголодался. — Сделала вывод тетя Надя.

— Голод — не тетка, тетя Надя. Перед работой поесть не помешает.

— Все вы тетю Надю вспоминаете, как оголодаете. — Она уверена, без ее пирожков ни одной успешной операции в госпитале не проведут. И больные на ее пирожках на ноги встают быстрее.

— Ты у на одна надежда, не зря тебя так назвали родители. — Отчего не похвалить эту слдавную женщину.

Роман часть своих покупок занес в кабинет, а с оставшимся пошел к летчику. Зашел в палату.

— Как Орел, живой? — Роман подошел к кровати и сел на стул рядом.

— Живой. Скоро можно выписывать. — Голос бодрый. И впрямь, скоро можно будет выписывать.

— Успеешь. Отдохни немного. — Роман не хотел торопиться. Пусть немного подлечится.

— Чувствую себя хорошо. Твоими, Роман, стараньями. Твоими молитвами.

— Молитвами сыт не будешь. Я принес тебе кое-что, перекусишь. — Ромка протянул мешок с булочками тети Нади.

— У меня всего полно. Ребята из части приходили, принесли. — На тумбочке возле кровати лежали яблоки, апельсины. Сослуживцы позаботились.

— Ты ешь. За облаками не кормят, в полете. А тут лежи и в свое удовольствие кушай.

— За облаками и в правду не кормят. — Алексей улыбнулся.

— Расскажи, как оно за облаками. — Рома хотел знать, что обычный человек чувствует в полете. Похоже это на то, что чувствуют Древние при перемещении между мирами?

— Отлично. Словно птица. Слышишь музыку сфер. — Алексей любил небо, безграничные просторы и свободу.

— И ангелочков видишь. Они тебя оттуда и пнули. Заслушался. — Посмеивался Роман.

— Не пинали и не заслушался. Так получилось. — Железная птица не выдержала нагрузки. И он виноват, сплоховал в полете.

— Я тут тебе сувенир принес, оберег. Серебряная цепочка, на ней кругляшка. Тебя от беды сбережет. А летающих тарелок не встречал? — Эту цепочку Роман перенес из своей сокровищницы, упрятанной в других измерениях. На медальоне изображен один из символов самих Древних. Эта вещица способна искривлять пространство и время. И может спасти своего хозяина.

— Нет. У меня с головой все в порядке, к психиатру не надо. Летающих тарелок нет.

— К психиатру не надо, а к окулисту в самый раз. — Как мало люди замечают странностей вокруг. Верят, что не одиноки во Вселенной и тоскуют по внеземным контактам. И все э

То рядом, в двух шагах, только внимательнее присмотреться.

— Зачем?

— Очки пусть выпишет. Может и увидишь. — Ромка снова посмеивается.

— Ты сам, Роман, тарелки видел? — Алексей пытается доказать, летающих тарелок никто не видел, значит их нет.

— Каждый день, на столе. — Рано доказывать обратное. Всему свое время.

— А инопланетян, зеленых человечков? — Вот и доказано очевидное. Нет инопланетян рядом. До них много световых лет. Когда-нибудь встреча произойдет, но не в ближайшее время.

— Ежедневно, в зеркало посмотрю, а на меня инопланетянин глядит. Сам пугаюсь. Глазками инопланетный на меня зырк. Оторопь берет.

— А ты от зеркала держись подальше, не смотри. — Алексей смеется. Ему невдомек, Роман говорит правду.

— Рановато мне зеркала завешивать, да табуретки по среди комнаты под домовину ставить. Поживу еще. Рано полы по мне мыть. Не дождетесь.

— Я не о том, Роман.

— Знаю. Поправляйся. Ты еще полетаешь. И тарелки увидишь. Мне топать пора. У нас очередная комиссия. — Роман поднялся и пошел к двери. По дороге оглянулся. Не так долго ждать встречи с зелеными человечками, ты их увидишь.

Алексей окликнул Романа.

— Заходили они, Роман. Выспрашивали. Комиссия. Я говорю, не помню ничего, не знаю. Они не верят. Быстро на поправку пошел.

— Неугомонные. Мрут больные — плохо. Поправляются — еще хуже. Пошел я. Выздоравливай.

На этот раз комиссия в госпитале пробыла не долго. Прошли по палатам. Осмотрели тринадцатую и убыли.

Важного пациента доставили в госпиталь к обеду. Позвонил Павел Павлович:

— Рома, зайди в тринадцатую, я туда же направляюсь. Посмотрим на нашего больного.

Роман пошел. Опираясь на свой верный костыль. В палате собрались врачи, медсестры, Павел Павлович. В постели лежал мальчуган лет четырнадцати. Осунувшийся, под глазами черные круги. Неподвижное тело, только руки перебирают край одеяла. Во взгляде нет надежды, только отчаяние и неверие в жизнь.

— Что скажете, коллеги? — Спросил Павел Павлович. Но больше всего он хотел услышать мнение Романа.

— Надо провести комплекс анализов, потом посмотрим. Полное обследование. — Ничего другого оттт коллег врачей Павел и не ждал.

— Что ж, проведем обследование. Все свободны. Роман, задержись.

Врачи покидали палату.

— Как тебя зовут, парень? — Спросил Павел Павлович у мальчишки.

— Вадик. — Слабый, полный тоски голос.

— У нас военный госпиталь, поставим тебя на ноги. Что скажешь, Роман?

— Что сказать. — Роман подошел ближе к больному, откинул с тела одеяло, посмотрел на худую грудь. — Удохлик. Не долго, Павел Павлович, продержите вы его на своих таблетках. С обезболивающими вы уже дошли до предела.

— Ты чего, Рома. Мы должны вытащить парня.

— Ничего. Он не идиот, сам все понимает. Не долго задержится на этом свете при таком лечении.

— А ты что предлагаешь? — Умеет Роман все раскрасить черной краской.

— Иное здесь требуется лечение. У вас такого лекарства нет. — Роман видел, нелепая случайность. В истории Земли такое происходило. Космический ветер занес клетку чужеродного организма. Она попала в тело человека с вдыхаемым воздухом. Теперь им суждено умереть вместе. Взаимная непереносимость. На нынешнем уровне медицины болезнь даже не определить.

— Где его взять? — Если у нас нет лекарства, то это вовсе не значит, что его нигде нет.

— Далеко. Далеко надо идти. Это первая ласточка, мы еще много раз встретимся с такой болезнью. Связано заболевание с костным мозгом. Ветрами из космоса занесено. Случайно. Возбудитель болезни стойкий. Ему не по чем жар и холод космоса. Постепенно дойдет до головного мозга.

— Что за лекарство поможет? — Роман не тяни, говори, где его взять.

— Корень нужен. Вытяжка из Змеиного корня. — Древние знают все тайны Вселенной. Они едины с ней.

— Так надо найти этот корешок. — Настаивал Павел.

— Это не Жень-Шень, что в китайской лавке можно купить. Ты, Вадик, не грусти. Поправишься. Здесь все знают, мое слово верное. Я шаман, колдун. Так меня прозвали. Рассказывают, я ночами по улицам в козлиной шкуре бегаю, магию творю. Страшно? — Рома приставил пальцы к своей голове, изображая рожки.

— Нет, — парнишка улыбнулся.

— Мне тоже не страшно. А с болью мы будем бороться другим, моим способом. Приступ боли начнётся, меня кликнешь. Кнопочка рядом. Сестра придет, попросишь меня позвать. Боль сниму. Полежишь дня три, витамины попринимаешь, а после все решим. Найдем лекарство. Роман-шаман сказал, сделает. Эта палата счастливая. Отдыхай. А мы пойдем пока.