Пантократор 3. Всемогущий

— Это неправильно! — выходя из себя закричал волхв, требовавший закрыть Семинарию. — Огнебор, ты преступаешь положенное! Ты хочешь помогать тем, кто противен нашим Богам! Одумайся! Ты хочешь учить тех, кто завладев оружием, поднимет его против нас!

— Этого не случиться, Идан, — повернувшись к старику правым профилем, спокойно отрезал Огнебор. — Когда каменное войско перейдет в наступление и все Реликвии будут обращены против него, эти мальчики станут единственным шансом на спасение, для тысяч ратников, которые выйдут против Дракона. Они станут нашим наследием.

— Ого! Ты я смотрю ко мне очень привязалась, не так ли?

В моей скромной прохладной келье вновь объявилась госпожа Рикона Виссарди. Этот визит был столь неожиданным, что я прямо-таки терялся в загадках, глядя на её каменную физиономию. Синие шелка платья и плаща, придавали ей сходство со сказочной принцессой. Не хватало только ожерелья на отрытой шее.

— Как там твои дела? Больше никто убить не пытался? Или их так много, что ты решила переждать здесь? — решил я начать со светской беседы. Госпожа Стратег юмора тем не менее не оценила. Присев на возникший из воздуха стул девушка глядела на меня долгим и странным взглядом.

— Скажи мне, дикарь, — в первые секунды в голосе её слышалась неуверенность, — ты в заключении. В самой надежной тюрьме на свете. По крайней мере так принято считать, — она оглянулась на бескрайнее полотно Сада. — У тебя есть лишь один выход. Через пару дней тебя возможно не станет. И вот теперь, будучи у грани, имея в распоряжении лишь немного времени, чтобы подумать... ты верно жалеешь обо всем случившемся? Желаешь себе другой судьбы? Эконома, землевладельца, писца?

Какой странный у неё голос. Издевается? Меня тянуло съязвить, но я сдержался. Признаться честно, Виссарди затронула слишком тонкую тему, чтобы я не воспринял её.

— Перестать бороться и тянуться к победе? Это ты подразумеваешь? А ты бы могла перестать дышать, Стратег? Жить тихой жизнью, позволяя вытирать о себя ноги? А зачем жить-то?

— Миллионы с тобой не согласятся. Они живут, находя счастье в мелочах.

— Миллионы могут и дальше прозябать на грядках в ожидании тех, кто сожжет их дом, трахнет их жен и убьет их самих. И так оно в общем-то и будет, если не найдется кого-нибудь, кто их от этого сбережет.

Она потерла пальцем висок.

— А ты стало быть благородный защитник? — блондинка кажется, насмешничала, только вот голос оставался по-прежнему более чем странным. Задумчивым, погруженным в себя.

— Упаси, Тьма, — искренне испугался я. — Зачем мне такая слава. Чтобы за мной ходили дурачки и проходимцы всех мастей? Я, госпожа Стратег, предпочитаю властвовать опираясь на страх и выгоду. И те кто служит мне, могут сами выбрать, что им по душе. Те кто обращается из выгоды, никогда об этом не жалеют. Я знаешь ли, не отношу себя к Темным Властелинам старой закалки, которые могут ни с того, ни с сего, убить ценного помощника. Такая кадровая политика ведет к провалам.

А ведь она слушала. Она на самом деле слушала меня. Хм, что же разбудило в стервозной девчонке такой познавательный интерес?

— Пока что к провалам привело и твое 'совершенство'.

— Это временно, — стараясь говорить с уверенностью, разоткровенничался я. — Когда я отсюда выберусь...

Рикона резко встала. Её спокойствие как ветром сдуло.

— А с чего ты взял, что сумеешь отсюда выбраться, самонадеянный дурак? — в ярости зашипела она. — Ты думаешь, что если тебя не пытают и не приставили сотню охраны, о тебе забыли? Идиот! Да даже если б ты вышел из камеры, твоя хваленая магия оказалась на острове полностью бесполезной! У Харр полно своих источников! Да тебя через три минуты размажут по стене!

— Мне кажется или мы сейчас обсуждаем план моего побега? — поинтересовался я, внутренне недоумевая о причинах вспышки. — У тебя что-то случилось, милая?

Лицо блондинки исказилось.

— Какая жалость, — с ненавистью выпалила Рикона, — какая жалость, что мне не придется быть здесь, когда ты сломаешься! Когда ты поймешь, дикарь, что всему конец! Что ты, а следом и весь мир отправится в небытие!

Она отвернулась и трясясь от злобы пошла к двери. Но у выхода сумела взять себя в руки и оглянулась с видом высокомерной надменности на скуластом лице.

— Знаешь, Дракон, — со злой радостью человека, которому доставляет удовольствие, размер чужих проблем, обратилась госпожа Стратег ко мне: — А ведь я знаю, зачем тебя схватили. Почему не торопятся казнить, и не хотят запрятать в каменный мешок поглубже. Зачем выталкивают туда, — зеленые травы в Саду приветливо шелестели острыми стебельками, — Потому что Пророк видит этот мир. Он предвидит любые трудности на пути нашей победы. Любой фактор который можно измерить, кроме пресловутой человеческой воли или глупой веры, Пророк предвидит и складывает в единую картину. Его невозможно обыграть. Ты, Дракон, живое воплощение идиотской веры в себя. Веры, которая по какой-то нелепой случайности, обрела большую силу. И ты стал фактором... способным повлиять на равновесие сил. Но абсолютно непредсказуемым. Ты абсолютно лишняя деталь в идеальном уравнении. А значит тебя нельзя даже убить, ведь неизвестно к чему это приведет. Ты улыбаешься, Дракон? Твоему самолюбию льстит такая оценка? Напрасно. Все, что я сказала, означает лишь одно. Что бы ни уготовали для тебя Мастера, оно превратит тебя в полную противоположность тебя нынешнего.

Дверь ушла в сторону. На меня холодно смотрела маска торжествующего равнодушия.

— Очень жаль, Дракон, что я не смогу поздравить тебя, когда ты станешь верным орудием острова Харр.