Немой Менестрель (1-4)

Она появилась через пару минут, оттирая липкую испарину со лба, и пытаясь скрыть, как сильно дрожат ладони.

— Пойдемте к Костру, — глухо обронил Арисандр, и первым шагнул в темноту.

— Эй, — тихо позвал Айсан ведьму, — Ты можешь запалить факел?

Камилла обернулась, и едва слышно спросила:

— Что?

— Темно, — терпеливо принялся объяснять убийца. — Нужен факел. Ты можешь зажечь?

Девушка только покачала темноволосой головой, направляясь за Арисандром. Парень шел медленно и осторожно, то и дело оглядываясь и предлагая Камилле опереться на его руку. Аррг знает что это за компания! Но к счету, который убийца уже давно выставил Киане добавился еще один пункт. Айсан никогда не прощал смерти своих друзей...

К Костру вышли молча, тяжело опустились на прогретую им землю, Камилла накинула плечи плащ и придвинулась ближе к огню. Киана с удивлением увидела, что подругу колотит крупная дрожь, и она крепко сжимает зубы, что бы те не стучали. Менестрель перевела глаза на обоих мужчин. Костер расчертил их лица красноватыми полосами, но все равно — оба были бледны значительно больше, чем должно бы...

Боги... что случилось? Как было дело в последовательности? Воин ушел за конем. Буквально через пару минут раздался крик животного, и Арисандр вскочил, устремляясь на помощь. Камилла, помянув в очередной раз всех Богов, швырнула недошитую рубаху в руки Киане и побежала следом. И вот — вернулись. В таком виде, словно на нечисть ходили, да по пути пару нежити встретили... и без лошади.

Эльф вдруг встал и направился к небрежно сваленным в стороне сумкам. Покопался в них, и вернулся к огню с небольшой расписной пиалой, и бутылью вина. Пока его длинные пальцы воевали с запыленной травяной оплеткой, Киана быстро достала из тех же сумок скатерть и съестное.

Белый лоскут с пятнами вышивки взметнул пыль и плавно опустился на землю, наемник едва успел убрать ногу, чтобы угол скатерти не превратил сапог в сугроб. Скоро на скатерти оказался торопливо и неровно разломанный (некогда искать нож) хлеб, раскатились веселыми мячиками сладкие осенние яблоки.

Арисандр щедро плеснул в пиалу вино — не самое лучшее, но старое и крепкое. Камилла по бутыли перебрала погреба трех лавок, прежде чем нашла то, что подходит для снадобий. Но сейчас, глядя, как темно-красная жидкость плещется по белой глине, не торопилась возмущаться.

Разбуженный возней ребенок вылез из-под теплого плаща и перебрался поближе к пламени, широко распахнутыми глазами глядя на странные приготовления. Освобожденный Тристан поднялся, тряхнул головой, скидывая засохшие листья и улегся снова, уложив голову на колени Камиллы. Ведьма этого словно и не заметила, даже взгляда не кинула. Только принялась медленно и осторожно распутывать густую песью шерсть. Киана, в очередной раз метнувшаяся к вещам, споткнулась об ногу ребенка, и брошенная ею в пространство мысль даже Камиллу заставила вздрогнуть (Айсан так и вовсе едва удержался от уважительно присвиста, сам он так вряд ли бы так слова сплел). И пока наемник из большой походной фляги разливал воду по четырем белым сестрам пиалы в руках Арисандра, ведунья успела оглядеться и даже придать взгляду некоторую осмысленность.

Да они что с ума посходили??? Камилле очень хотелось высказать все, что накопилось на душе, но она поняла, что останется в меньшинстве. Трое из пяти собравшихся у Костра пожелали что бы ритуал Честного Ответа состоялся. Еще один не понял, что происходит. Значит, обряд состоится. Но... дикость это — добровольно обязать себя честно ответить на любой (ЛЮБОЙ!!!) вопрос, который только измыслит твой сосед слева. Та-а-ак... Что тут у нас? Слева так и не назвавший своего имени наемник, потом Арисандр, Киана и, трогательное единодушие, мальчик. Тоже не представившийся.

А, ладно, где наша не пропадала. Что, эльф, затеял Ритуал? Ну так я тебя спрошу... Мало не покажется.

Сам Арисандр, точно не заметив недоброго взгляда темных глаз, встал и четко, размеренно произнес:

— Я, которого люди зовут Арисандром...

Вот выкрутился, восхитилась Камилла. Ни слова не правды, и всем угодил. Киана в ответ чуть нахмурилась, и ведьмочка продолжила слушать.

— Прошу вас, собравшихся у этого костра назвать себя и быть готовыми задать один вопрос и дать один ответ. Пусть хлеб и вино будут нам свидетелями, и не дадут солгать.

Все присутствующие согласно приложили правую руку к сердцу, только мальчишка чуть замешкался — смотрел, как остальные поступят.

Эльф чуть склонил голову и протянул пиалу с вином в руки наемника. Еще три коротких поклона и вот уже каждый сидящий у Костра в пальцах сжимает пиалу.

— Я, — наемник кончиками пальцев подтолкнул к себе поближе кусок хлеба и пригубил вино. Взрослые повторили его жест, Мальчик неловко заметался, но, с минутным опозданием, тоже поднес пиалу к губам, а потом и откусил от поспешно поднятой краюшки. Наемник кивнул и продолжил. — Которого люди зовут Айсаном, спрашиваю тебя, что сидит по левую руку, что произошло на поляне с моей лошадью?

Айсаном??? Киана вздрогнула, с трудом удержавшись от прямого испуганного взгляда в лицо новому знакомому, и вцепилась в белую глину, так что пальцы свело судорогой. Айсан... Имя отозвалось горечью в горле и слезами, что незваными навернулись на глаза. Память вернула девушку в последний день в доме отца. В дом, где ветер треплет легкие черные занавеси на окнах, а от приторного запаха траурных гирлянд тяжело дышать. Все поверхности укрыты серым: полы, лестницы, стены, мебель... Даже платья серые, даже мир за окнами...

Слез уже нет. Слезы остались там, в склепе, когда она сидела на холодном каменном надгробии и последний раз разговаривала с отцом. А тот не отвечал. Первый раз — не отвечал... И уже не ответит. Разум еще не вместил, не понял этого, но сердце точно знает — что-то важное кончилось, что бы уже никогда не начаться.

Есть только усталость. Усталость от которой хочется закрыть глаза и не открывать. Год, два, десять лет... ведь это так долго. Ведь за это время она успеет понять, как вернуть папу обратно. Или как суметь снова с ним разговаривать... Может поэтому она не удивилась и не испугалась услышав, сквозь толстую дубовую дверь, мысли человека, который пришел ее убить. А мысли были таковы, что он сам справится, и главное что бы Айсан не вовремя не высунулся.

Нет, не может это быть тот самый Айсан... Это слишком невероятное совпадение, просчитать такую вероятность — через десять лет у Костра встретить собственного несостоявшегося убийцу, не возьмется даже Магистр Вероятностей. Тем более, чтобы случайно такое получилось... И все же Киана очень пожалела, что не она задает этому человеку вопрос.

А Камилла тем временем зябко повела под плащом плечами и тихо начала говорить, избегая смотреть куда-нибудь кроме дна собственной пиалы.

— Я не знаю. Мы сидели у Костра, ждали, когда ты вернешься с лошадью. Потом услышали, как животное кричит. Арисандр побежал смотреть, что случилось, я за ним... Когда увидела что лошадь бесится... — девушка замялась и чуть пригубила воду, словно собираясь с мыслями. — Понимаешь, это заклинание называется "Ровный ритм", оно направляет две небольшие энергетические искры. Одна успокаивает сердечный ритм, другая — дыхание. В таком состоянии не возможно вырываться, кричать... Оно должно было успокоить лошадь... Но никак не сжигать дотла вместе с деревом и куском почвы... Я не причиняла вреда преднамеренно. Я действительно хотела помочь...

Вино в пиале Айсана забурлило и с тихим хлопком обернулось водой. Все, что сказала ему Камилла — правда. Теперь вино у нее в руках и она может задать следующий вопрос.

— Я принимаю твой ответ и не держу на тебя зла.

Камилла ответила благодарным взглядом, и повернулась к Арисандру.

— Я, которую люди зовут Камиллой, спрашиваю тебя, Арисандр, какие у тебя были причины, если после того, как Киана погасила Костер, ты не пошел своей дорогой?

Менестрель вскинула на подругу возмущенный взгляд, но ведьма предпочла его проигнорировать. Она в упор смотрела на Арисандра и глаз отводить не собиралась.

Арисандр крутанул в длинных пальцах пиалу, и осторожно подбирая слова, ответил.

— Потому, что я не знаю ни одного человека, способного на Эл'лестрэй, — эльфийское слово вырвалось неожиданно и совершенно естественно, Эльф запоздало испугался, но все слушали, словно не заметив нечеловеческой речи, и он продолжил. — Ни одного, кроме Кианы. Она играет так, что звуки можно увидеть. И пока будет такая возможность, я буду рядом, просто что бы иметь возможность слушать эту музыку.

Камилла почувствовала, как потеплела под пальцами пиала и осторожно поднесла ее к губам. Вода... только не холодная, родниковая, а теплая с едва заметным привкусом тины. Правда-то, правда, но не вся ведь. Ладно, будем считать — выкрутился. Но только потому, что Киана итак в полном изумлении, а то бы я из тебя, милый мой, все выжала.

— Я принимаю твой ответ. Ты удовлетворил мое любопытство.

Эльф кивнул и посмотрел на Киану. Девушка ответила спокойным взглядом человека, которому может и есть что скрывать, но ответить так, что придраться будет не к чему сложности не составит. Да он и не станет задавать опасных вопросов.

— Я, Арисандр, спрашиваю тебя, Киана, почему ты отказываешься искать хорошего мага-лекаря, который будет способен вернуть тебе голос?

Да, вопрос действительно не опасный... Из ответа на него вряд ли получится узнать что-то, что еще неизвестно, и что потом можно будет использовать против девушки. Вопрос не опасный. Просто очень болезненный.

Уже согревшаяся от тепла ладоней вода холодом обожгла горло. Киана закашлялась, Камилла вскочила, складывая пальцы в заговор против удушья, но вспомнив, что произошло недавно отшатнулась от подруги и бестолково заметалась. Менестрель с трудом восстановила дыхание и махнула ведьме рукой, садись мол. Все в порядке...

"Я не отказываюсь никого искать". — Айсан, впервые в жизни услышавший в голове чужой голос с трудом удержался от желания ухватиться за эту голову обеими руками и хорошенько потрясти, только бы в ней снова остались только его мысли. Киана виновато посмотрела на него и продолжила. — "Я просто точно знаю, что пока в этом мире нет человека, который мог бы меня вылечить. Возможно, это смогут сделать эльфы. Но они обстреливают любого человека, который приблизится к их границе. Нет, я не боюсь, что они меня убьют, я просто не хочу, чтобы эльфы умирали от собственных стрел".

Жидкость в пиале закипела, выплескивая прозрачные капли, и вдруг успокоилась, покрывшись тоненькой корочкой льда. Киана была абсолютно откровенна. В ее ответе на вопрос не было даже тени недосказанности. Только Тристан, заворчав, отошел от Камиллы и теперь сидел рядом с менестрелем, словно отгоняя кошек, которые скреблись в душе.

Киана тряхнула головой и посмотрела на рыжеволосого мальчишку, который весь подобрался от ощущения важности момента и волнения. Она плохо помнила себя в этом возрасте, но легко могла представить себе это сложное переплетение эмоций. Тут и интерес — как же, ведь магический ритуал, который он и видит-то наверное впервые, не говоря уж о том, что б участвовать. И люди вокруг — незнакомые, да, они его спасли, не дали зарезать на алтаре и увели из города... но совершенно не понятно чего от них ждать. И ударить в грязь лицом не хочется. И вопросов, на которые предпочел бы вообще не отвечать, а тут честно надо — предостаточно. Девушка ободряюще улыбнулась мальчонке. Не переживай, маленький. Мне, конечно, очень интересно узнать, как ты попал в замок, и каким образом сумел открыть так надежно зачарованную дверь, но спрашивать об этом я не буду.

"Я, которой при рождении дали имя Киана, прошу тебя, сидящий от меня по левую руку назвать свое имя, и разрешить мне задать тебе, или любому из тех, кто сидел этой ночью у Костра, свой вопрос в тот момент, который я сочту подходящим".

Арисандр как-то отстранено подумал, что до сих пор так и не разобрался в Киане. Она имела право на эту просьбу. Но... дать такое разрешение это все равно, что вручить человеку в руки поводок, за который тебя (и не только тебя) в любой момент могут дернуть. Похоже, мальчик так не думал:

— Я, которого люди зовут Фэр, разрешаю тебе, Киана, задать свой вопрос позже.

Короткая вспышка света, которая всех заставила прикрыть глаза, и местами поменялось не содержимое пиал, а сами они.

— Я, которого люди зовут Фэр, спрашиваю тебя Айсан, чем ты зарабатываешь на жизнь?

От наглости такого вопроса даже Камилла чуть не поперхнулась. А Айсан только откинул голову и заливисто расхохотался.

— Малыш, если ты принял меня за воина, и хочешь услышать какую-нибудь романтическую историю, то я тебя разочарую. Я — купец. И моя лавка приносит неплохой доход.

Вино снова оказалось в пиале Айсана, подтверждая правдивость сказанного. Вот только, когда пришла пора переворачивать пиалы над огнем, что бы Боги тоже получили свою долю от обряда, Фэр свою перевернул первым. От воды разило не тиной даже, а давно умершей кошкой.

Эл'лестрэй — по-эльфийски — Творение чего-то, что способно стать живым. Надо отметить, что под "жизнью" эльфы понимают не рост и физическое развитие, а душу. Т.е. то, что может радоваться и страдать не только от физических ощущений, но и по независящим от физиологии причинам.