— Я отношусь к нему ровно так, как он того заслуживает. И как раз недавно я уже указывала ему на то, что он явно не справляется со своими обязанностями.
— Уверен, он делает все, что в его силах,— продолжал заступаться за Минникса Ливин Лар.— А тебе следовало бы быть с ним помягче. Все-таки именно от него зависит наша с вами безопасность в этом городе.
— Гибель Аристаса указывает на то, что Ракс не контролирует ситуацию.— Итон Беллинган встал на сторону дочери.
— Возможно. Но будет очень трудно найти ему замену, если ты станешь настаивать. К тому же, уверен, совет, в котором немало сторонников Ракса Минникса, не поддержит его отставку. А он, скорее всего, на ближайшем заседании снова заговорит об ужесточении мер безопасности и расширении полномочий силового блока, и, боюсь, на этот раз совет будет на его стороне.
— А я снова буду против!— жестко заявил Беллинган.— Это может нарушить и без того хрупкое равновесие, которого удалось достигнуть благодаря нашей умеренной политике. Народ до сих пор ропщет, недовольный прошлогодними обысками, арестами и чрезмерностью публичных казней. Они видят в этом ущемление прав коренного населения Моросана.
— Не понимаю!— воскликнула Урфина.— Чем они недовольны?! Ведь все это делается для их же блага! Никогда прежде в Моросане не было такого достатка и безопасности, как при Беллинганах. Ведь это именно деду удалось навести порядок и отогнать иллатхи от городских стен. Это при нем были построены новые фабрики, обеспечивающие работой большую часть городского населения. Это он начал раздачи пособий и бесплатного питания для неимущих. Я уже не говорю о том, что именно при моем деде и твоем отце простые моросанцы получили уникальную возможность посылать своих детей на обучение наукам на Счастливые Острова. И ведь ни один из них не захотел вернуться обратно, каждый нашел себе занятие по душе и возможность стать частью высшего общества. Раньше они об этом даже мечтать не могли!
— Скажу тебе по секрету: они никогда не будут довольны,— сказал Ливин Лар.— Это заложено в природе человека — сколько не дай, ему все мало.
— Вот именно! Так может не стоит их так баловать?! Не пора ли показать, кто настоящий хозяин Моросана?! Я терпеть не могу Ракса Минникса, но тут я с ним полностью согласна: любые проявления смуты должны уничтожаться в самом зародыше. Мы должны действовать жестче. Никакой пощады бунтарям!
— Ты слишком строга и прямолинейна, дорогая,— поморщился Лар.— С таким характером ты можешь взять власть в городе. Но сумеешь ли ты ее удержать? Не думаю. Наши противники играют на противоречиях. То, что предлагает Ракс Минникс непременно вызовет бурю недовольства, а наши враги с удовольствием подольют масла в огонь. Насилие порождает насилие, запомни это. Ты должна быть гибкой, даже если это идет вразрез с твоими принципами желаниями.
— Слушай своего дядю, дочка, он плохого не посоветует,— подал голос Беллинган.
Вот как, оказывается, Ливин Лар — дядя Урфины? Выходит, у нас этакий обед в тесном семейном кругу.
Правда, я чувствовал себя в этой компании бедным родственником, на присутствие которого никто не обращает внимания. И я решил это исправить:
— А что теперь будет с той девушкой?
Урфина посмотрела на меня достаточно красноречиво, чтобы понять: ревность не чужда этому миру. Девочке было неприятно то, что я решил уделить внимание другой особе.
— Как я уже сказал, она молчит,— ответил Ливин Лар.— Она очень чувствительна к боли и падает в обморок даже при одном упоминании о применении к ней силы. А когда она приходит в себя, то продолжает упрямо молчать.
— Жаль. Нам следовало бы узнать, кто за ней стоит,— пробормотал Итон Беллинган.— Не думаю, что она действовала в собственных интересах.
— Я тоже в этом сомневаюсь,— поддержал его Лар.— Но если Ракс Минникс продолжит в том же духе, боюсь, она умрет раньше, чем мы узнаем правду.
— Может быть, я с ней поговорю?— предложил я.
— С чего это такое участие?— фыркнула Урфина.
— Мне кажется, ты уже заметила, что я умею убеждать людей. Не хочу ничего гарантировать, но возможно, у меня получится то, чего не удалось добиться Раксу Минниксу.
Я попытался сыграть на противоречиях. Девушка терпеть не могла начальника службы безопасности, и моя победа могла бы стать очередным доказательством его несостоятельности.
Но ответа я ожидал не от нее, и Итон Беллинган, пожав плечами, сказал:
— Я бы не стал мараться, но если это ваше пожелание — почему бы и нет? В особенности, если это принесет положительные результаты.
— Я постараюсь.
— А я даже готова поспорить, что у тебя ничего не получится,— вмешалась Урфина.
— Хорошо,— согласился я.— Спорим на поцелуй!
Она наморщила носик, но приняла вызов:
— А если ты проиграешь, отдашь мне свою корону.
Отправляясь на обед, я оставил в комнате свою шляпу, и теперь мою голову украшал лишь обруч Анализатора, который девушка приняла на корону. Что ж, ставка была высока, но я готов был рискнуть. В конце концов, это не только дело принципа.
— Договорились!
— Дети, дети...— покачал головой Беллинган.— Развлекайтесь... Только никаких поцелуев до официальной церемонии!— Потом он сказал, обращаясь непосредственно ко мне: — Я передам ваше предложение Раксу. Не думаю, что оно приведет его в восторг, но я постараюсь его переубедить. Он зайдет за вами, как только освободится...
После обеда снова пришел портной. Он принес какие-то обрезки тканей и некоторое время прикидывал, насколько краски соответствуют оттенку моей кожи и цвету глаз. Урфине же было гораздо важнее, как мой будущий костюм будет гармонировать с ее новым платьем. В результате последнее словно осталось за ней. Присоединившийся к нам Роо витал в стороне и не вмешивался. Лишь когда появился Ракс Минникс, он занял свое привычное место над моим правым плечом, словно ожидал какой-то пакости от этого субъекта и стремился меня от него защитить.
Итон Беллинган был прав: мое предложение не понравилось сторожевому псу. Еще бы: я не только решил сунуть свой нос дела службы безопасности, но и собирался преподать урок ее начальнику! Однако отказать наместнику он не мог.
— Следуйте за мной, Ваше Высочество!— сказал он сухо.
— Ты с нами?— обратился я к Урфине, очень рассчитывая на то, что она откажется. Моя предстоящая беседа с узницей могла вызвать у девушки массу неудобных вопросов. Впрочем, как и у Ракса Минникса. Но от него мне было легче избавиться, нежели от любопытной и — как оказалось — ревнивой дочери наместника.
Она бросила взгляд на начальника службы безопасности, наморщила носик и, поборов жгучую неприязнь, заявила:
— Конечно!
Но тут мне на помощь пришел Ракс:
— Я возражаю. Тюремное подземелье не самое подходящее место для визитов столь юной и впечатлительной особы.
— Вы не можете мне запретить...— начала неуверенно Урфина.
— В данном случае могу. К тому же это не моя прихоть, а рекомендация наместника.
Немного подумав, девушка кивнула:
— Хорошо, пусть будет так.— Посмотрела на меня.— Тем более, я заранее знаю, что у тебя ничего не получится.
Уже во второй раз за время знакомства с этими милыми людьми я отметил возникшее между начальником службы безопасности и дочерью наместника единодушие.
— На обратном пути не забудь вымыть руки натереть до блеска МОЮ корону,— съязвила девушка.
Расставшись с Урфиной, я направился следом за Раксом.
Пройдя по коридору, он остановился перед лифтом и категорично заявил, взглянув на Роо:
— Этот должен остаться здесь!
Я придерживался того же мнения: не хочу, чтобы Сотфору стало известно о том, что у меня появился альтернативный вариант того, как выбраться из этого мира.
Роо остался, а мы сели в лифт.
Я ожидал прогулки по городу, но оказалось, что узницу содержат в подвальном помещении дворца.
— Городская тюрьма переполнена, а здесь всегда есть свободная камера,— удовлетворил мое любопытство Ракс.
Это был самый чистый и светлый подвал из всех, в которых мне довелось побывать за последнее время. Он был полностью отведен под арестантские камеры, коих насчитывалось не меньше двух десятков с обеих сторон от лифта. Двери прочные, стальные, глазок для надзирателя, простой, но крепкий засов. В подвале царила тишина, если не считать размеренных шагов прохаживавшихся по коридору охранников. Теперь мне уже достаточно было беглого взгляда, чтобы определить: заключенных стерегли иллатхи — преувеличенно огромные, со слегка гротескными физиономиями, наверняка, безумно сильные, неутомимые и неподкупные стражи.
Мы свернули направо. Ракс миновал шедшего навстречу охранника, не удостоив того внимания, но иллатхи развернулся и молча направился за нами.
Начальник службы безопасности остановился рядом с дверью под лампой, дождался, когда охранник разберется с засовом и откроет вход в камеру, а потом обратился ко мне:
— Она в полном вашем распоряжении. Но хочу сразу предупредить: дамочка чрезвычайно чувствительна к боли. Смотрите не переусердствуйте: она нам еще нужна.
За кого он меня принимал?!
Я вошел внутрь, дверь за моей спиной закрылась.
Что ж, избавиться от опеки Ракса Минникса оказалось даже проще, чем я предполагал. Теперь никто не мог помешать моему общению с таинственной незнакомкой.
Камера оказалась небольших размеров — два на три метра,— стены, выложенные грубо обработанным камнем, окон нет. Кровать больше напоминала широкую лавку. Тощий матрац, тонкое одеяло, скошенный деревянный брусок вместо подушки. Девушка сидела на краю. Когда я вошел, она окинула меня оценивающим взглядом, который, как мне показалось, чуть дольше положенного задержался на венчавшем мою голову Анализаторе. Страха в глазах девушки не было изначально, а явное презрение неожиданно сменилось неподдельным интересом.
С тех пор, как я видел ее в последний раз, она почти не изменилась. Разве что разбитая губа немного опухла да появился новый синяк на скуле и на запястье правой руки. На вид ей было чуть больше двадцати, темные волосы, короткая стрижка, милое личико...
Симпатичная...
Пока я думал, с чего начать, она заговорила первой:
— Давно в Фераблиме?
Я догадался: меня выдал Анализатор. Ей была знакома эта штука, а значит, мои предположения подтверждались. И все же, судя по тону, она испытывала те же сомнения, что и я, поэтому ее слова можно было считать пробным шаром, брошенным наугад, но в правильном направлении.
— Нет, всего несколько дней,— рискнул ответить я.
— И уже жених дочери наместника?— усмехнулась незнакомка.— Завидное проворство.
— Нет, всего лишь стечение обстоятельств.
— Только не говори мне, что ты пришел в эту дыру ради ее прекрасных глаз... Что ты делаешь в Фераблиме на самом деле? Эликсир?
По-кэрлански она говорила бегло, без заметного акцента.
Вообще-то я сам собирался задавать вопросы. Но раз уж так получилось, то я решил быть по возможности предельно откровенным. Очень часто это располагало собеседника к взаимности.
— Нет. Я здесь проходом. Я направлялся в Яргос, но застрял в этом мире. Помимо прочих проблем, у меня, как и у тебя, теперь нет Проводника, но я работаю над тем, чтобы его вернуть. Кроме того я понятия не имею, где находится Точка Перехода. Поэтому я и решил обратиться к тебе за помощью.
— Какое совпадение!— воскликнула она.— Я как раз тоже нуждаюсь в помощи. Вытащи меня отсюда, и я помогу тебе добраться до Яргоса.
Собираясь обратиться к ней, я был уверен, что она попросит об ответной услуге. И я даже догадывался о том, что именно она от меня потребует.
Я не ошибся.
— Это будет непросто,— пробормотал я.
— Уверена, что для человека, сумевшего втереться в доверие к наместнику Моросана, это плевое дело.
— Не все так радужно, как это тебе представляется,— покачал я головой.— Проводник и Точка Перехода — это не единственные мои проблемы.
В первую очередь я имел в виду отравлявший мой организм яд сампана.
— Проблемы для того и существуют, чтобы их решать,— заметила она, посмотрела на меня и заявила: — Ты слышал мое условие.
— Не кажется ли тебе, что это не самое подходящее место для того, чтобы ставить мне условия?
Не люблю, когда меня пытаются взять за жабры.
— Так ведь это ты пришел ко мне со своими печалями, а не я к тебе! Если честно, я и сама сумею выпутаться из этой истории — и не в таких передрягах приходилось бывать. Жаль только будет потраченного времени. Но в этом случае ты рискуешь навсегда застрять в этой дыре.
Что ж, разговор получался совсем не тот, на который я рассчитывал. Но ее требование было вполне законным.
— Найди человека, которого зовут Полуночником,— сказала она вдруг.— Уверена, вместе вы обязательно что-нибудь придумаете.
Одна голова — хорошо, а две...
— Кто он? Где мне его искать?
— Он мой старый знакомый. А найти его очень просто: загляни на досуге в лавку Хромого Матуса и скажи, что тебе нужно встретиться с Полуночником. Он все устроит.
— Какая таинственность,— проворчал я.— Хорошо, я найду его.
— И вот еще что... Постарайся сделать так, чтобы меня не перевели в городскую тюрьму. Вытащить меня оттуда тебе будет гораздо сложнее.
Знать бы еще, как это сделать?
И только сейчас я вспомнил о том, зачем, собственно, сюда пришел:
— В этом случае тебе придется быть более сговорчивой в беседах с местным начальником службы безопасности. Он хочет знать, кто ты и кто тебя послал за Эликсиром?
— Хорошо, я что-нибудь придумаю,— согласилась она.
Уже у двери я обернулся и спросил:
— Как тебя зовут?
— Лиса.
Красивое имя. И хотя это слово имело ударение на первом слоге, его иное звучание подходило для этой особы гораздо больше.
Оказавшись в коридоре, я заверил Ракса Минникса:
— Она обещала подумать, поэтому, я думаю, во время следующей вашей встречи она будет более покладиста.
— Посмотрим,— прокряхтел Ракс, и мы покинули подвал...
Последующие два дня прошли в суете подготовки к предстоящему балу. Я не принимал непосредственного участия в его организации, но и для меня нашлось подходящее занятие. Сначала местный балетмейстер дал мне пару уроков хореографии. Танцевать я не люблю с детства и честно считаю себя несколько неуклюжим. Одно радует — местные танцульки не отличались особой сложностью и больше напоминали прогулку, нежели брейк данс. Мастер привел с собой помощницу, которой отводилась роль моей пары, но Урфина прогнала ее прочь и заняла ее место. В танце она была еще более грациозна и обворожительна, и мне волей-неволей приходилось ей соответствовать.
Потом настала очередь портного. Он спешил закончить в срок мой костюм для выхода в свет. Явившись в очередной раз, он принес с собой заготовки будущего шедевра: рукава, манжеты, грубую основу парадного кителя и белоснежной рубахи, целый ворох кружев, лент и тесьмы. В моей комнате, превратившейся в некое подобие ателье, стало людно. Помимо меня самого и портного, время от времени там находились его помощницы-швеи, Роо и Урфина Беллинган. Дочка наместника придирчиво наблюдала за работой мастера и беззастенчиво давала ему советы. Впрочем, в нарядах она разбиралась гораздо лучше, чем в политике, поэтому портной охотно прислушивался к ее мнению. Возможно, еще и потому, что знал: все равно будет так, как хочет она.
