Фераблим (Рабочее название)

Глава 1

...Возвращение в мир живых было мучительным и нежеланным. Сознание сопротивлялось изо всех сил, пытаясь зацепиться за грань небытия, где я чувствовал себя так хорошо и безмятежно. Организм был заодно с сознанием и красноречиво намекал на то, что меня ждет в будущем, острой болью, разлившейся по всему телу. Но в определенный момент стало понятно, что грядущее неизбежно, и зыбкая грань между жизнью и смертью была бесповоротно преодолена.

Труднее всего оказалось открыть глаза. Такое впечатление, будто под веки набился песок, и царапал глазные яблоки, заставляя вновь и вновь плотно жмуриться от боли. Но я преодолел и это, и сквозь марево перед глазами увидел перед собой мужчину лет пятидесяти. Скрестив руки на груди, он внимательно наблюдал за моей реакцией и, в отличие от меня самого, был рад, что я все же вернулся в мир живых...

Мысль о песке в глазах благотворно сказалась на моей памяти. Я вспомнил и о том, кто я, и о том, что было со мной до того, как я здесь оказался...

Где?

Это уже другой вопрос.

Мое последнее местонахождение — Центала — мир бескрайней пустыни, опостылевший до чертиков. Я попал сюда в желании добраться до Яргоса, являвшегося удобным перевалочным пунктом между многочисленными мирами, созданными в незапамятные времена всемогущими сапресуавами. Но не рассчитал свои силы и возможности и едва не поплатился за собственную самоуверенность. Уже через пару дней закончилась еда, началась пытка голодом. А пить хотелось еще сильнее. Но в этом безжизненном мире не было ни еды, ни воды. И все, на что мне оставалось надеяться,— это как можно скорее добраться до ближайшей Точки Перехода.

Точка Перехода или Пробой — это место разрыва в пространстве, через который при помощи специального устройства, именуемого Проводником, я мог попасть в сопредельный мир. Одну такую Точку я засек сканером и целеустремленно двигался к ней на протяжении трех дней. Потом, когда начались мучения от голода, жажды и жары, я продолжал свой путь, но уже слабо ориентировался в пространстве и во времени. Частота звукового сигнала сканера увеличивалась, однако слишком медленно. А я все шел, шел, шел...

И, видимо, куда-то я все же добрался. По крайней мере, вместо блеклого неба и раскаленного солнца над головой я увидел дощатый потолок, а слева от кровати, на которой я лежал, небольшое, плотно задернутое окошко маленькой уютной комнатушки.

— Где я?— этот вопрос волновал меня больше всего. Два коротких слова с трудом протиснулись сквозь пересохшую глотку, которую тут же сдавило спазмом.

Судя по безучастности незнакомца, он меня не понял. Не удивительно, если учесть, что я невольно заговорил на родном языке, который был этому человеку незнаком. Я понятия не имел, где я и как сюда попал, но вряд ли это тот мир, в котором я появился на свет...

Это было бы слишком здорово, чтобы быть правдой...

Впрочем, и там по причине великого языкового разнообразия существовали серьезные проблемы взаимопонимания.

Незнакомец заговорил, но теперь я его не понял, и мы оказались в тупике.

Впрочем, ненадолго. Едва заметным жестом мужчина подозвал кого-то, и тот час в помещении появился еще один персонаж. Думаю, он все время находился рядом, но я его не заметил. Зато увидев его, я почувствовал легкое недомогание, а в голову пришла мысль, что либо это сон, либо я сошел с ума.

Существо было похоже на головастика — крупного полупрозрачного головастика, висевшего в воздухе подобно воздушному шару. У него были большие круглые глаза и рот, похожий на узкую поперечную щель... Хотелось сказать от уха до уха, но таковых, как раз, и не было. Ни ушей, ни носа — ничего больше, за исключением короткого хвостика, находившегося в беспрестанном движении. На его полупрозрачном теле я заметил загадочный знак, словно выжженный каленым железом.

Заметив мое недоумение, существо растянуло рот в широкой улыбке, которую с равным правом можно было назвать как радушной, так и плотоядной, и завиляло хвостом еще более энергично. А потом в моей голове прозвучал приятный баритон:

"Привет! Как ты себя чувствуешь? Можешь не говорить вслух, только подумай, и я передам твой ответ своему хозяину".

Очень не хотелось признавать себя сумасшедшим, поэтому пришлось убеждать самого себя в том, что головастик обладал способностью внушать свои мысли...

Не удивлюсь, если он и чужие читать умеет...

Чтобы удостовериться в своей догадке и развеять навязчивые сомнения, я проэкспериментировал:

"Уже лучше,— подумал я.— А ты кто?"

"Меня зовут Авогедримероо. Можешь звать меня просто Роо".— Все тот же баритон в моей голове прозвучал обнадеживающе. Значит, с моим рассудком все в порядке...— "Нет, ты не сошел с ума. И да, я читаю мысли и транслирую их на расстоянии".

Необычная способность существа напомнила мне об Анализаторе. Этот аппарат, полученный от Охотника в Альтиндоре, помимо всего прочего тоже мог считывать мыслеобразы собеседника и в кратчайшие сроки обучать его обладателя незнакомым языкам.

Я завертел головой.

Мне не потребовалось много времени и усилий, чтобы понять: ни при мне, ни поблизости от меня моего имущества не было. В кровати я лежал абсолютно голым под тонким приятным на ощупь одеялом.

"Не понимаю, о чем ты только что подумал, но можешь не беспокоиться: все вещи, которые были при тебе, в полной сохранности и ты получишь их по первому требованию. Все, кроме одежды. Извини, но это тряпье пришлось уничтожить".

"Не беда, если я получу взамен другую".

"Думаю, у хозяина найдется что-нибудь подходящее".

Я взглянул на стоявшего у окна человека. Он не вмешивался в наш разговор, но, такое впечатление, будто прекрасно знал, о чем идет речь. Внешне незнакомец был похож на современного ученого — какими я их всегда себе представлял. Или на купца, если уж быть ближе к действительности. Аккуратно остриженная бородка с проседью окаймляла правильных форм смуглое лицо, темные вьющиеся волосы на голове были собраны в пучок на затылке, внимательный взгляд карих глаз. Был он жилист, подобран, даже спортивен, несмотря на возраст. Одет он был довольно просто: штаны из плотного материала, принятые мной ошибочно за потертые джинсы, белоснежная рубашка с просторными рукавами, жилетка, застегнутая на две пуговицы. В глаза бросался браслет на запястье левой руки и перстни с каменьями на пальцах правой. На поясе у него висел узкий кинжал, который за форму я бы смело назвал кортиком.

"Как зовут твоего хозяина?"— спросил я Роо.

На мой вопрос ответил сам незнакомец:

— Сотфор Калемжин,— сказал и кивнул головой.

"А я..."— я собирался мысленно представиться, но меня перебил прозвучавший в голове голос, принадлежавший только что представившемуся человеку.

С этих пор существо по имени Роо устранилось от диалога и стал посредником между мной и Сотфором Калемжином.

— Я знаю, кто вы,— удивил меня тот, пояснив:— Тибур Пинетрель, сын и наследник Вазияра — правителя острова Сура.

— Откуда вы...— хотя правильнее было бы спросить: "С чего вы взяли?", но он снова меня перебил:

— В моей осведомленности нет ничего таинственного. Когда мы вас нашли, я обнаружил в вашем кармане идентификационный медальон с именем Тибура Пинетреля,— чтобы не быть голословным, он продемонстрировал небольшую сверкающую пластину на прочной цепочке, покрытую тонкой гравировкой.

Да, эта штука была при мне. Я нашел ее пару дней назад, наткнувшись на развалины какого-то небольшого населенного пункта — давно уже необитаемого и частично занесенного песком. Прежде чем стать моим трофеем, медальон принадлежал человеку, чей мумифицированный труп я обнаружил среди руин. Кроме медальона при нем была пустая фляга для воды, сломанный кинжал, браслет, похожий на тот, что носил Сотфор, еще кое-какая мелочь, предназначение которой осталось для меня неизвестным. Ах, да, была при нем еще гемма, изготовленная из прочного белого камня, с изображением женского профиля довольно приятной наружности.

Помнится, находка произвела на меня двоякое впечатление. С одной стороны, мумия была довольно свежей, а значит, в Центале все же обитали люди. Если, конечно, незнакомец не был таким же пришельцем из другого мира, как я сам. С другой стороны его судьба красноречиво говорила о том, что ожидает и меня самого в ближайшем будущем.

Часть чужого имущества перекочевала в мои карманы — уж сам не знаю, зачем. А теперь она стала причиной недоразумения, которое я собирался разрешить, однако прежде чем я заикнулся, высказался сам Сотфор.

— Я не ошибся? Тибур Пинетрель? Потому как, если вы не Тибур Пинетрель, значит, вы самозванец, убивший сына влиятельного правителя острова Сура и завладевший его имуществом в корыстных целях. В этом случае по прибытии в Моросан вас бросят в тюрьму, а потом под конвоем отправят на Суру, где суровый Вазияр спросит у вас, что вы сделали с его сыном?

Смотря на меня с прищуром, он терпеливо ожидал моего ответа.

А я был не в том состоянии, чтобы рассуждать здраво и продуманно и принимать быстрые, а главное — верные решения. Мне требовалось время, чтобы взвесить все "за" и "против", но его у меня не было. И я сдержанно кивнул, даровав себе отсрочку.

Сотфор тут же радушно улыбнулся и "сказал":

— Добро пожаловать в Игис, Ваше Высочество!— он почтительно, хотя и с достоинством, поклонился.— Вести с Суры редко достигают Моросана, тем более — в срок. И хотя многие были восхищены вашим... мужественным решением, еще большее число людей сочло его... хм... безумным. В частности, я слышал, наместника Беллингана очень расстроила ваша безрассудность. Вместо того чтобы явиться в Моросан по морю или отправиться в путь на лианге, вы избрали маршрут, которым, по известным вам причинам, последние триста лет не ходил ни один караван. Смело, отчаянно — да! Но совершенно опрометчиво. И ведь это путешествие могло закончиться довольно печально, если бы мы случайно не обнаружили вас в самом безжизненном месте пустыни Карафлет. Благодарите судьбу и моего нерадивого штурмана, за то, что лианг отклонился от курса!

— Спасибо.— Я был благодарен своему спасителю. Не смотря на то, что он, принимая меня не за того, кем я был на самом деле, загнал меня в ловушку, выхода из которой я пока что не видел. Но и спешить не собирался. Сначала мне нужно было прийти в себя, получить как можно больше информации о мире, в котором нахожусь, вернуть свое имущество, а уж потом принимать судьбоносные решения.

Кстати об имуществе...

— Роо сказал, что я могу получить назад все свои вещи. И одежда бы мне не помешала.

— Мне кажется, вам еще рано вставать на ноги — вы еще очень слабы.

— И все-таки я настаиваю,— сказал я и поднялся с кровати.

Сразу же закружилась голова, меня качнуло в сторону, и пришедший на помощь Сотфор тут же подхватил меня под руку.

— Все в порядке!— поспешил я его успокоить, отказался от поддержки и прикрыл одеялом наготу. Головокружение прошло, но мне показалось, что пол под ногами все еще покачивается из стороны в сторону.

— Что ж, ваша настойчивость делает вам честь,— Сотфору пришлось смириться. Он обернулся к двери, хлопнул в ладоши и крикнул: — Милли, наряд для нашего дорогого гостя!

В комнату тут же вошел молодой человек — словно все это время дожидался за дверью. Не сказав ни слова, он опустил на кровать аккуратно сложенную стопку одежды и так же молча удалился.

— Не буду стеснять вас своим присутствием. Как соберетесь, поднимайтесь наверх,— заявил Сотфор и, поклонившись, направился к выходу, бросив вслух фразу на неизвестном мне языке, в которой я различил лишь одно слово: Роо. Тут же бестелесное сознание тронулось с места и последовало за хозяином.

А я начал одеваться, параллельно думая о том, в какую историю я снова вляпался.

Сотфор принимал меня за сына какого-то правителя какого-то острова. Плюсы: до тех пор, пока не откроется правда, отношение ко мне будет соответствующим моему мнимому положению. То есть, мне ничто не угрожало до тех пор, пока спасший меня человек пребывал в заблуждении. Но потом... Потом у меня возникнут серьезные неприятности. Удастся ли мне оправдаться, доказать, что я не причастен к гибели Тибура Пинетреля, хотя, он и умер насильственной смертью? Я понятия не имел, где нахожусь в настоящий момент. И уж тем более, вряд ли смогу отыскать те руины, занесенные песком, в которых я обнаружил мумифицированное пустыней тело.

Натянув штаны, похожие на те, что носил сам Сотфор, я прислушался к своим ощущениям. Самочувствие оставляло желать лучшего: голова раскалывалась, а пол под ногами ходил ходуном. Жутко хотелось пить. И есть. Но в остальном я чувствовал себя довольно сносно...

Сбежать что ли, пока мне никто не мешает?

Распахнуть окно, выпрыгнуть наружу — и ноги в руки.

Но куда?

К тому же Проводник, и Анализатор находились в распоряжении моего "благодетеля". Без первого мне не отыскать Портал, без второго — не открыть.

Да и что я буду делать в пустыне без воды и пищи, без соответствующего снаряжения?

Надев рубашку, я все же решил осмотреться. Раздвинул занавесь... и замер, уставившись на проплывающие мимо окна облака. И только сейчас сообразил, что пол под ногами покачивался не от головокружения, а... по другой причине.

До сих пор я думал, что нахожусь в небольшой комнате дома, размеры которого мне еще предстояло оценить. Возможно, это и был дом, только он летел по воздуху, о чем красноречиво говорила панорама пустыни, простиравшейся от края до края. Она находилась далеко внизу, отчего походила на желтый коврик, небрежно брошенный на блекло-синий пол, каковым выглядело местное небо. Зато жиденькие облака были совсем рядом — только руку протяни. Но я не стал отрывать окно, а, напротив, попятился от него назад, пораженный неожиданным видом.

Только сейчас до меня начал доходить смысл произнесенных Сотфором слов о штурмане, сбившемся с курса. Изначально я не обратил на них никакого внимания, хотя воображение услужливо подбросило картинку корабля, пристающего к пустынному берегу. Но действительность оказалась гораздо более впечатляющей.

Впрочем, лианг — как его назвал мой спаситель — и был, судя по всему, кораблем, только... летающим.

Любезно предоставленную мне шляпу я оставил на кровати, распахнул дверь и очутился в узком коридоре, в который выходило еще две двери. Одна из них слева была заперта, а другая привела меня на верхнюю палубу корабля.

Лианг оказался судном с четырьмя прямыми парусами на двух мачтах, двумя косыми стакселями на носу и дополнительным трапециевидным триселем на грот-мачте. В детстве я занимался судомоделированием, поэтому кое-что сохранилось в памяти. Я бы сказал, что лианг был похож на бриг 18-го века. Естественно, не точная копия, но очень похоже. На палубе у обоих фальшбортов стояли гарпунные установки — по три у каждого. Еще две — одна на корме, вторая на носу — были больших размеров и отдаленно напоминали зенитки с удобными креслами для стрелка и сложной системой наведения. Команда корабля выгядела небольшой, но, судя по слаженным действиям, дружной и опытной.

Сотфора я обнаружил на юте. Расположившись в тени триселя, он сидел в кресле с серебряным бокалом в руке и, о чем-то задумавшись, постукивал пальцами по столику. У его правого плеча висел Роо и что-то энергично нашептывал на ухо.

Прежде чем подняться на ют, я приблизился к фальшборту и, вцепившись в деревянный поручень обеими руками, глянул вниз.

Картина мало чем отличалась от той, что я видел в окно, разве что была еще грандиознее. Пустыня — куда ни глянь, граничащая с голубоватым небом, облака, тающие прежде, чем успевали достаточно сгуститься, и солнце — не такое уж и жаркое на этой высоте. К тому же дул свежий ветерок, наполнявший паруса лианга и освежавший опаленную кожу лица.

— Я всегда говорил, что не стоит верить слухам, особенно тем, что доходят до ушей простого смертного из дворца наместника,— заговорил голос Сотфора в моей голове, когда я присоединился к нему на юте. Он жестом предложил мне сесть в кресло напротив, а потом наполнил еще один бокал: — Выпейте настойку, изготовленную по рецепту моей прабабки. Она и на вкус отменна, и поможет вам немного прийти в себя после перенесенных невзгод. А я, с вашего позволения, выпью немного нашего Моросанского.

— О каких слухах идет речь?— полюбопытствовал я, пригубив из бокала. Напиток был алкогольным, холодящим горло и обжигающим желудок.

— Вы только не обижайтесь, это всего лишь слухи... Так вот, за дворцовыми стенами одно время поговаривали о том, что вы больше всего на свете боитесь высоты и по этой причине отказались от любезного предложения наместника, предлагавшего вам добраться до Моросана на лианге. А так как Сезон Штормов в Северном море закончится не скоро, вы решили отправиться в путешествие не по воде, а через пустыню... Сплетни, конечно.

— Отчего же,— подумал я. Откуда мне было знать, что какой-то там Тибур Пинетрель, за которого меня настойчиво принимал Сотфор, боится высоты?!— Мне на самом деле страшно, но... я стараюсь держать себя в руках.

Ретранслятор по имени Роо передал мои слова своему хозяину.

— Похвально! Я в очередной раз восхищаюсь вашим мужеством... А могу я узнать, почему вы были один? Что случилось с остальными? Насколько мне известно, вместе с вами в путешествие собиралось отправиться посольство острова Сура. Где они? Где ваши спутники, слуги, тягловые животные, товары и подарки, обещанные наместнику и его приближенным?

Его вопрос застал меня врасплох, хотя я и сам в свое время удивился, обнаружив тело одинокого путника чуть ли не в самом сердце пустыни. Пришлось выпутываться:

— Началась буря и... я остался один.

— Буря? В это время года?!— словно почувствовав, что загнал меня в ловушку, Сотфор поспешил добавить: — Впрочем, о погоде внутри пустыни мы на самом деле мало что знаем. Эти края еще совершенно не исследованы... Значит, вы понятия не имеете о том, что случилось с вашими спутниками?

— Увы.

— Прискорбно. В Моросане уже который год ожидают ваших послов. Ведь нашим странам давно уже пора наладить добрые отношения. Ваши ресурсы и наши возможности — это ли не залог будущего могущества?

— Да-да,— отстраненно подумал я.

Сотфор пристально посмотрел на меня и вдруг сказал:

— А ведь мы с вами однажды уже встречались. Помните случай у острова Ижи? Вы еще поклялись, что никогда не забудете той любезности, которую я оказал Вашему Высочеству. Помните, о чем речь?

У меня в груди похолодело. А потом, то ли давление подскочило, то ли напиток оказался крепче, чем я думал, но меня бросило в жар, и снова закружилась голова.

— Послушайте...— Возможно, я совершал непростительную ошибку, но эта игра мне предельно надоела.— На самом деле я не тот, за кого вы меня принимаете.

Сотфор продолжал сверлить меня своим пронзительным взглядом, а его ответ меня снова сбил с толку:

— Я знаю.— Выдерживая паузу, он заставил меня изрядно поволноваться.— Как я только что сказал, мы встречались с Тибуром Пинетрелем, и случилось это всего пару лет назад. За это время вы не могли настолько измениться, потому как вы совсем на него не похожи. У вас и кожа смуглее, чем у коренного обитателя острова Сура, и волосы темнее, и черты лица иные... Так кто же вы, загадочный незнакомец?

Я не был похож на Тибура Пинетреля, но и с Сотфором у меня не отмечалось ничего общего. Его кожа была все же светлее, чем у представителей его команды, но и до него мне было далеко. То же касалось и цвета волос. Поэтому я не мог представиться уроженцем Моросана. Я вообще ничего не знал об этом мире, поэтому решил быть искренним.

— Я прибыл сюда из другого мира,— сказал я и замер, наблюдая за реакцией капитана летающего корабля.

Он не удивился, не выпучил глаза, не прищурил их в недоверии. Сказать, что он остался совершенно равнодушен, я тоже не мог. Скорее уж он был удовлетворен моим ответом. И я ждал разъяснений.

— Давненько у нас не появлялись представители других миров,— заговорил он, наконец, к моему величайшему облегчению. Значит, мне не придется его убеждать в очевидном, а потом распинаться о множестве и многообразии миров. В этой теме я и сам не был силен.— Однако, насколько мне известно, последний известный в Моросане Портал захватили иллатхи, и он был заблокирован с обратной стороны.

— Тот, которым я воспользовался, не был никем захвачен,— отметил я.— У него вообще нет стационарной привязки в этом мире, и обнаружить его можно разве что при помощи Проводника.— Не знаю, понял ли Сотфор, о чем идет речь? Внешне он оставался невозмутим, слушал, время от времени потягивая свой напиток.

— Могу поспорить, что вы прибыли к нам за Эликсиром,— сказал он, когда я замолчал.

— За эликсиром?

— За чем же еще? Что еще может привлечь разумного человека в этот забытый создателем мир?

— Нет, я здесь... э... проходом. Пытаюсь добраться до мира, известного в определенных кругах как Яргос.

— Нет, никогда о таком не слышал,— покачал головой Сотфор.— Я вообще мало что знаю о других мирах. С тех пор как к нам перестали заглядывать гости, вроде вас, об этом мало говорят. У нас своих проблем достаточно.

Замолчав, он дал мне возможность задать вопрос, который интересовал меня в первую очередь:

— А тот Портал, о котором вы говорили... Может быть, это та самая Точка Перехода, которую я ищу? Вы не могли бы рассказать о нем подробнее. И кто такие иллатхи, о которых вы упомянули?

— Неужели вы совершенно ничего не знаете о мире, в который пришли по доброй воле?— удивился Сотфор.

— Ничего.

— Очень опрометчиво с вашей стороны. Фераблим не самый гостеприимный из миров.

— Как вы сказали? Фераблим?— забеспокоился я.— Я считал, что он называется Центала.

— Никогда прежде не слышал этого слова,— огорошил меня Сотфор.

Что ж, может быть и так. Здесь этот мир носил одно название, а за его пределами его именовали по-другому.

Почему бы и нет?

— А иллатхи...— Сотфор задумался.— У нас еще будет время, чтобы расширить ваш кругозор. Мне многое придется вам рассказать, но... при одном условии.

— Каком же?— насторожился я.

— Вы должны явиться в Моросан, как и представились — Тибуром Пинетрелем.— Он сделал паузу, а потом добавил: — Иначе я просто вышвырну вас за борт.

Я пристально посмотрел на Сотфора. Нет, он не шутил, а я не ослышался.

А как все хорошо начиналось!

Я совсем уж было решил, что оказался в обществе порядочного человека, которому я могу в известной мере доверять. Увы...

Я не спеша осмотрелся по сторонам. Команда занималась привычными делами, не обращая на нас никакого внимания. Роо висел чуть в отдалении и, кажется, дремал.

— Не очень-то гостеприимно...— подумал я и продолжил:— Скажите, а что, собственно, мешает мне свернуть вам шею?

Капитан был невысок ростом, крепок, но не более того. Его кинжал меня ничуть не смущал. Я был уверен, что он не успеет им воспользоваться прежде, чем я доберусь до его глотки. Скажу больше — я только и ждал, когда он дернется, чтобы выхватить оружие.

Но Сотфор оставался спокоен, непринужденно потягивал напиток и не отрывал от меня своих карих глаз. На мой вопрос он ответил коротко:

— Он,— и кивнул мне за спину.

Я обернулся и увидел...

От неожиданности — ведь еще секунду назад там никого не было! — я вздрогнул. Позади меня стояло чудовище, огромное, как бельевой шкаф, и страшное, как моя жизнь. Метров трех в высоту, широкое в плечах, узкое в талии и снова расширяющееся в мускулистых бедрах. У него была крупная голова с клыкастой слегка выступающей вперед пастью и шипами, покрывавшими хитиновые щитки на покатом лбу и висках. Волос на голове у него не было. Их заменяла сплошная броня, которую я изначально принял за шлем, плавно переходящая в гребень, топорщившийся тонкими острыми иглами на спине. Всю эту конструкцию венчали круто изогнутые назад рога. Зато туловище по строению можно было назвать человеческим, если бы не все те же щитки, дававшие их обладателю прекрасную защиту с фронта. Один из них — тот, что прикрывал правую половину груди, был украшен точно таким же знаком, какой я прежде заметил на теле Роо. Зато руки и ноги не были защищены, если не считать прочную на вид кожу, но его мускулам мог бы позавидовать любой атлет. Чудовище носило набедренную повязку и держало в когтистой руке клинок, похожий на египетский хопеш. Держало так, что одно мое неверное движение, и я лишусь головы. Но рубить с плеча оно не спешило, дожидаясь сигнала своего хозяина.

А Сотфор в полном спокойствии наблюдал за моей реакцией...

— Виллинг! Виллинг!— послышался крик со всех сторон, и капитан потерял ко мне всякий интерес. Он вскочил с кресла, оставив на столе бокал, и тут же принялся отдавать приказы. Роо направился за ним. Я же остался сидеть, так как клинок чудовища по-прежнему касался моей шеи. Уже у лестницы Сотфор обернулся и мысленно сказал:

— Спрячьтесь в каюте! А еще лучше — спуститесь в трюм — там вам будет безопасно.

Он посмотрел на чудовище за моей спиной, и оно оставило меня в покое, последовав за своим хозяином.

Я же решил ослушаться капитана и остаться на палубе, все еще не понимая, отчего поднялся такой переполох.

Теперь, оказавшись один на один с собственными мыслями, я вынужден был признать, что мой внезапный порыв — свернуть капитану шею — был, хоть и искренним, но бездумным. С Сотфором я, наверное, справился бы. Но против вооруженной до зубов команды я бы не устоял. А сбежать с летающего корабля было невозможно.

Впрочем, капитан оказался не столь уж беззащитен. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не начавшийся переполох.

Кстати, чем же он был вызван?

Судя по тому, как "матросы" рванули к орудиям, они готовились к бою. Капитан Сотфор устроился на носу и, воспользовавшись подзорной трубой, пристально всматривался вдаль.

Присмотрелся и я. И увидел размытое пятно, двигавшееся нам на встречу.

Выражаясь морским языком, наше судно делало примерно 20 узлов в час. Но то, что шло нам на встречу, было гораздо подвижнее и стремительнее. Оно словно рыскало по небу, меняя направление, и быстро приближалось, постепенно приобретая различимые черты. Вначале я принял его за огромную птицу. Однако минуту спустя вынужден был отказаться от первого впечатления. Второе же было слишком уж безумным, так как мне показалось, что нам навстречу летит... дракон.

Существо с перепончатыми крыльями тяжело отталкивалось от воздуха, преодолевая притяжение земли. У него была длинная шея и такой же длинный хвост. На этом сходство с драконами заканчивалось. По крайней мере, я себе их представлял несколько иначе.

Виллинг? Так, кажется, называли его "матросы"?

Голова у него была маленькая, с прочным клювом и роскошным гребнем, изогнутым назад острым клинком. Лап я не обнаружил, а черное тело... Сначала мне показалось, что оно дымится. Но когда чудовище оказалось рядом с кораблем, я понял что оно само было соткано то ли из дыма, то ли из еще какой-то субстанции, находящейся в постоянном движении.

Команда заблаговременно приготовилась к его появлению. Из медных узкогорлых сосудов, окаймлявших границы корабля, вырвался густой бурый дым, в одночасье окутавший все судно. У него был резкий и в то же время приятный запах, и я готов был с ним смириться. Зато виллингу он, определенно, не понравился. Чудовище, летевшее навстречу кораблю, резко изменило направление, повернувшись к нам боком, и в то же миг стрелок, устроившийся в кресле носовой гарпунной установки, произвел выстрел, выпустив из аппарата толстое древко с зазубренным металлическим наконечником. К сожалению, выстрел получился неудачным: гарпун метил виллингу в бок, однако он изогнулся, пропустив снаряд вдоль тела, и заложил крутую петлю, поднырнув под днище корабля.

Я бросился к противоположному борту и успел в тот момент, когда существо прошло прямо подо мной, мимолетно задев киль кончиком хвоста. Ему вдогонку вылетели сразу три гарпуна, но и они прошли мимо.

Виллинг удалился, но только для того, чтобы начать новый заход.

Стрелки лихорадочно заряжали гарпунные установки. Для этого требовалось время, которого у них не было.

Виллинг будто знал об этом, поэтому и ринулся в атаку именно на левый обезоруженный борт. Он несся целеустремленно, словно собирался пробить борт своим острым прочным клювом, а когда столкновение было неизбежно, он внезапно поднырнул под корабль. Но за мгновение до этого виллинг распахнул пасть и выпустил в нашу сторону густое облако сажи, накрывшее всю центральную часть левого борта.

— Берегись!— прозвучал у меня в голове голос Сотфора. А за мгновение до этого его невесть откуда взявшийся слуга демонического облика в прыжке сбил меня с ног и прикрыл своим телом.

Гарпунщикам повезло гораздо меньше. Один успел спрятаться за бортом и уцелел. Двое других оказались не столь расторопными. "Сажа", словно живая субстанция, словно рой мелких насекомых, окутала бедолаг с ног до головы, и тут же раздались истошные вопли. Эти двое метались по сторонам, полностью покрытые черным налетом, махали руками и катались по палубе, но не долго. Когда крики стихли, а тела замерли на месте, черная копошащаяся масса осыпалась, обнажив начисто обглоданные скелеты.

Все это произошло перед самым моим носом, и я мысленно поблагодарил капитана за то, что он избавил меня от подобной участи.

Между тем нападение виллинга продолжалась. Он снова пошел в лобовую атаку и на этот раз, кажется, решил не уклоняться от прямого контакта. Тем более что носовой гарпун все еще не был заряжен.

Однако и на этот раз столкновения удалось избежать. Сотфор отдал команду. Натянулись леера, заскрипел такелаж, повернулись паруса, и лианг медленно изменил курс прямо перед "носом" чудовища. Виллинг вскользь налетел на носовую скулу, отчего нас порядочно тряхнуло, но худшего удалось избежать.

К этому моменту спасший меня монстр снова стоял на ногах, да и я поднялся с палубы и приблизился к левому борту, пытаясь высмотреть исчезнувшего из виду виллинга. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил его под днищем корабля. Невесть каким образом он нарастил четыре лапы, которыми прочно вцепился в дощатое бортовое покрытие, и долбил клювом дно. Уже образовалась дыра приличных размеров, которая становилась все больше и больше. Она располагалась ниже ватерлинии, и если бы мы были в море... Находясь же в воздухе, пробоину можно было бы и проигнорировать, если бы не настойчивость виллинга: кажется он вознамерился разобрать корабль на мелкие кусочки. И это у него здорово получалось. Мы же не могли ему ничего противопоставить — он находился слишком далеко, чтобы причинить ему вред холодным оружием, частично скрываясь за корпусом лианга.

Я посмотрел на Сотфора. А он взглянул на своего хищно скалившегося слугу, который, перевесившись через борт, будто бы пытался дотянуться до виллинга голыми руками.

— Масбат!— окликнул его капитан. Я заметил, как при этом вспыхнула гравировка на браслете, украшавшем запястье Сотфора.

Чудовище с готовностью откликнулось и тут же предстало перед хозяином, готовое выполнить любое его поручение.

Не знаю, что ему сказал капитан, однако Масбат оскалил клыки и зарычал, проявляя то ли воодушевление, то ли недовольство. А потом вооружился своим примечательным клинком, вернулся на прежнее место и без промедления прыгнул за борт.

Не скрывая своего удивления, я уставился на капитана. Он сохранял спокойствие, я бы даже сказал, полное хладнокровие. Потом я глянул вниз, ожидая увидеть летящего к земле Масбата, однако того и след простыл.

А потом из-под корабля раздалось шипение, скрежет, хлопки крыльев, рычание, глухие удары...

Затаив дыхание, я сожалел о том, что не могу рассмотреть, что же происходило за пределами моего обзора, и терпеливо ожидал развязки. И она вскоре наступила.

Виллинг отцепился от днища лианга и камнем рухнул вниз. Он падал, закручиваясь по спирали, расправив безвольно поникшие крылья и оставляя за собой черный след из частичек слагавшей его тело субстанции. Он словно таял на глазах. В это время Масбат каким-то чудом держался у него на загривке, обхватив длинную шею одной рукой, а другой продолжая рубить чудовище изогнутым мечом. Поскольку лианг несся вперед, эти двое остались далеко позади, и мне пришлось быстро переместиться на корму: я не хотел пропустить момент их соприкосновения с землей. Однако в сотне метров от поверхности пустыни они разделились и еще некоторое время падали, расходясь в стороны. Через несколько секунд чудовище с длинной шеей рухнуло на песок, срезав вершину бархана. А Масбат расправил неожиданно выросшие крылья, заложил резкую дугу над самой землей, взмыл ввысь и ринулся вдогонку за кораблем. Я внимательно наблюдал за тем, как быстро сокращается расстояние между нами. Прошло не больше пяти минут, и он мягко опустился на палубу перед своим хозяином, сложив крылья. Они обменялись парой фраз, после чего монстр удалился зализывать полученные в коротком сражении раны, а капитан в сопровождении Роо подошел ко мне и мысленно сказал:

— Вы спрашивали, кто такие иллатхи? Только что вы видели одного из них... А теперь предлагаю продолжить прерванный разговор. Только на этот раз без пустых угроз...

Глава 2

— Роо отслеживал ваше душевное состояние, а я внимательно наблюдал за вами и пришел к выводу, что вы на самом деле готовы были совершить то, о чем сказали вслух. Я имею в виду угрозу касательно моей шеи. Это несколько неожиданно, учитывая тот факт, что именно мне вы обязаны жизнью. Если бы не я, вы бы умерли от жажды и голода в этой бескрайней пустыне.

— Вы сами виноваты,— парировал я.— Не нужно было мне угрожать.

Мы снова сидели в тени триселя на юте. Слуга заменил посуду и напитки и готовил стол к обеду.

— Это была провокация. Мне хотелось увидеть вашу реакцию.

— Увидели. Довольны?

— Более чем. Вы решительный человек, готовый совершить безумный поступок. Поэтому я почти уверен, что вы согласитесь принять мои условия.

— А если нет?

— У меня достаточно средств, чтобы убедить вас на сотрудничество, не прибегая к крайним мерам.

— Например?

— Например, мое положение в Моросане. Без моих связей в этом городе вам придется нелегко. В лучшем случае, вам уготовлено жалкое прозябание в квартале Отбросов. В худшем же вас и вовсе не пустят в пределы города. А если решат, что вы листанг, вас прикончат, не раздумывая.

— Кто?— не понял я.

— Человек, в которого вселился иллатхи.

— Понятно. Но все дело в том, что я не собираюсь задерживаться ни в вашем замечательном городе, ни в этом великолепном мире.

— Ваше решение, и я не стану вас отговаривать. Напротив, я помогу вам добраться до Портала, о котором я вам рассказывал. Правда, дальше вам придется действовать самому. Но, уверяю вас, большего вы не добьетесь ни от кого, кроме меня. Немногие решатся приблизиться к территории, захваченной иллатхи. Да и лианг есть не у всех.

— Что-то еще?

— Есть и другие способы прийти к взаимопониманию. Поверьте, я могу убеждать!

Что ж, охотно верю.

И хотя меня он пока что не убедил, было о чем подумать.

— Зачем вам это нужно?— спросил я.— Зачем вы хотите выдать меня за человека, которого я видел только мертвым?

— Я обязательно расскажу вам об этом, но сначала мне хотелось бы убедиться в вашей лояльности.

— Вы же не глупый человек и должны понимать, что угрозами и насилием невозможно добиться ПОЛНОЙ лояльности,— возразил я.

— О полноте я не говорю. Вполне достаточно, если бы будете делать то, что от вас потребуется, и держать при этом язык за зубами.

— Но ведь это... абсурд! Какой из меня принц?! Вы же сами говорили, что я на него ничуть не похож! Я чужой в этом мире, я не знаю о нем ровным счетом ничего! В конце концов, я даже не говорю на вашем языке! Не кажется ли вам, что вся ваша затея попахивает бредом?

— Ничуть,— Сотфор даже не смутился.— У меня было время, чтобы все обдумать. И поверьте, на самом деле все не так скверно, как вы себе представляете. Несомненно, у нас с вами возникнут определенные проблемы, но я уверен — совместными усилиями мы сможем их решить.— Отпив из своего бокала, капитан продолжил: — Принц Тибур — необычный человек. Необычный настолько, что его не впустили бы ни в один приличный дом на Счастливых Островах. Но Моросан — это другое дело. Город остро нуждается в ресурсах, и наместник Беллинган готов рискнуть своей репутацией, заведя дружбу с теми, кого в высших кругах считают сущими дикарями. И, сдается мне, ему совершенно плевать, как вы выглядите и как себя ведете — лишь бы заключить выгодную для Моросана сделку с владыкой острова Сура. К тому же ни он, никто другой, как вы выразились, в глаза не видели сына Вазияра. И это должно сыграть нам на руку.

— Вы меня не убедили,— покачал я головой.

Слуга расставил перед нами тарелки с горячим. От непередаваемого аромата и проснувшегося голода у меня закружилась голова.

— Мой повар — один из лучших в Моросане,— отметил мою реакцию Сотфор.— Кушайте, не стесняйтесь! А я тем временем все же попытаюсь вас убедить.

Я не стал отказываться, взял вилку, нож, отрезал кусочек сочного мяса, отправил его в рот и зажмурился от приятного наслаждения. Остальная пища была такой же аппетитной и непривычной.

— Налейте и себе немного Моросанского. Думаю, глоточек вам не повредит.

Я не стал возражать, наполнил бокал до краев и одним залпом осушил до дна. Напиток был алкогольный, фруктовый, но не винный. Приятный на вкус, но не более того. На любителя. Правда, эффект оказался вполне привычным: в голове зашумело, тело размякло.

— Остров Сура — это небольшое государство к северо-востоку от Игиса,— заговорил между тем Сотфор.— Не так давно Вазияр расширил свои владения, подчинив себе ряд других островов, но этого слишком мало, чтобы сильные мира сего начали считать его ровней. А он, между прочим, очень тщеславен, как, впрочем, и любой другой обитатель Ветреных Островов. Когда он узнал о намерении Беллингана наладить торговые и экономические связи с Сурой, он понял, что это его единственный шанс прыгнуть выше своей головы. Ну, и, конечно, возможность приобщиться к Эликсиру Избранных сыграл в этом немаловажную роль. Сурэнцы горды от рождения, однако и у них есть свои слабости и сокровенные желания.

— Эликсир Избранных?— переспросил я с набитым ртом.

— Придет время, мы поговорим и о нем,— пообещал капитан и продолжил: — Теперь что касается Тибура Пинетреля... Он незаконнорожденный сын Вазияра. Но так как других детей у правителя Суры нет, то именно он является первым и единственным претендентом на трон. Пока у Вазияра была надежда обзавестись законным потомством, Тибур жил на небольшом островке вдали от цивилизации под присмотром дальнего родственника правителя. Скажу больше, о его существовании никто даже не подозревал. И только в позапрошлом году, когда Вазияр понял, что других детей у него не будет, он признал бастарда официально.

Следует отметить, что Сура — это не Моросан, и уже тем более не Счастливые Острова. Сурэнцы — народ полудикий, со своими непостижимыми законами о чести и достоинстве. Нам их никогда не понять, как и им нас. Наши обычаи им чужды, а этикет раздражает. А Тибур и вовсе вырос в глуши и лишь совсем недавно узнал о том, что он сын правителя. Поэтому его воспитание оставляет желать лучшего... Нет, он не глуп, начитан и временами вежлив, но о наших правилах и обычаях он знает не больше вашего. Поэтому ваши... гм... причуды при дворе наместника никого не удивят, уж вы мне поверьте.

— Внешность,— напомнил я капитану, показывая, что убедить меня непросто.

— Отведайте этот плод,— предложил мне вдруг Сотфор, пододвинув вазочку с предметом, похожим на зеленого ежа.

— Что это?— поинтересовался я.

— Сампан — невероятное лакомство с Кинейских Островов. Внешне он неказист, зато внутри него сочная мякоть, замечательная на вкус... Добраться до нее можно вот так...

Он сам разрезал плод, обнажив алую мякоть. Я поддел ножом кусочек, покатал его во рту.

— М-м-м! На самом деле — восхитительно!— признался я искренне.

— Вы кушайте, кушайте... И слушайте... Как я уже говорил, внешне вы похожи на жителя Ветреных Островов, а Тибура Пинетреля в Моросане не видел никто, кроме меня. Впрочем... У наместника есть его портрет, сделанный придворным художником для Вазияра, но изображенный на нем человек мало похож на настоящего Тибура. Ох, уж эти придворные художники! Всегда выдают желаемое за действительное.

— Язык,— не сдавался я, вычищая скорлупу сампана.

Бесподобный вкус!

— Жители Ветреных Островов говорят на языке, отличном от нашего. В Моросане найдется всего пара человек, которым знаком этот язык. А Тибур Пинетрель и вовсе не говорит по-кэрлански. Так что это не проблема. К тому же я готов уступить вам на некоторое время Роо, чтобы он послужил посредником между вами и обитателями Моросана.

Роо удивленно уставился на хозяина, а у меня появилась замечательная идея:

— Будет гораздо лучше, если вы вернете мне мои вещи. Среди них есть один... предмет, с помощью которого я смогу в кратчайший срок изучить ваш язык.

— Вы серьезно?— кажется, мне удалось его удивить. Я же стремился вернуть Анализатор и Проводник, решив тем самым хотя бы одну из возникших у меня проблем.

Я кивнул, отодвинув очищенную скорлупу. Теперь я был сыт и немного пьян. Сотфор же к своей еде даже не притронулся.

— А смысл? Я же вам сказал, что Тибур не говорит по-кэрлански.

— Никогда не помешает знание языка противника. Особенно, если он об этом не подозревает.

Возможно, я и сболтнул что-то лишнее, но моя идея понравилась капитану:

— Я понял, что вы имеете в виду. Что ж, я подумаю над этим... И раз уж последовало такое предложение, могу ли я это понимать, как согласие?

— Ну... Вы меня все еще не убедили. А главное — не сказали, что вам от меня нужно... Точнее, от меня в роли Тибура Пинетреля?

— Ничего особенного! Я доставлю вас в Моросан, представлю наместнику, и вы некоторое время поживете при дворе.

— Какой ВАШ интерес в этой авантюре?

— Об этом мы поговорим позже... Итак, вы согласны?

— Не знаю...— в этом я был искренен. Я прекрасно понимал, что Сотфор пытается впутать меня в какую-то неприятную историю. Мне это не нравилось. Но мог ли я отказаться? Пока я находился на борту летающего корабля, я был в полной власти его капитана. Возможно потом, спустившись на землю...

Но до нее мне еще нужно было добраться.

Живым.

— Я должен подумать,— сказал я.

— До Моросана два дня пути. Поэтому у вас достаточно времени, чтобы принять окончательное решение. А у меня — рассказать вам об этом мире все, что нужно знать его коренному обитателю... Еще вопросы?

— Как летает эта штука?

Я имел в виду лианг.

Сотфор поднялся из кресла и сказал:

— Идите за мной!

Он направился к кормовой надстройке, следом полетел Роо. Я шел третьим. Мы спустились на среднюю палубу, миновали кладовую и мастерскую и оказались в просторном помещении, которое освещали яркие перманентные вспышки. Сначала мне показалось, что центр помещения занимал огороженный со всех сторон бассейн, голубые воды которого сверкали и искрились. Но приблизившись к ограде, понял, что источник света находился на нижней палубе, отделенной от средней прозрачным полом. То, что происходило прямо под нами, напоминало мне кипящий бульон. Некая светящаяся масса бурлила, находясь в беспрерывном движении. Я даже смог разглядеть отдельные частички субстанции, похожие на воздушные пузырьки. Они хаотично носились по нижней палубе, временами сталкивались друг с другом, производя яркие вспышки. В самом центре ловердека возвышалось некое устройство, похожее на цветок с металлическими лепестками, сердцевиной которого служил прозрачный кристалл, раскаленный добела.

— Что это?— спросил я заворожено.

— Иллатхи — наше проклятие и наше главное богатство.

— И это тоже иллатхи?— я вспомнил крылатое чудовище, преследовавшее лианг.

— И они, и виллинг, и Роо, и Масбат. И еще множество видов, совершенно непохожих друг на друга. Все это иллатхи. Низшие и Высшие. Одни из них вполне разумны, а некоторые — даже слишком,— произнес он и посмотрел на Авогедримероо.— Другие существуют исключительно инстинктами, но и их можно использовать себе во благо, как, например, этих, воздушных. Энергия кристалла приводит их в возбуждение, и они парят, а вместе с ними и наш лианг.

Иллатхи появились на Игисе несколько веков назад. Пришли из другого мира. Долгие годы мы бесцельно истребляли друг друга с переменным успехом. За это время наш цветущий материк превратился в бесплодную пустыню, а его обитателям пришлось переселиться на острова, разбросанные в бескрайнем океане Бурь. И только на юго-востоке сохранился, выстоял город Моросан — единственный оплот человечества на мертвом континенте Игис. Исчез бы и он, если бы нашим ученым не удалось использовать способности иллатхи себе на пользу. Когда вы увидите Моросан, сами поймете, что я имею в виду. И уверен, ни в одном из миров вы не встречали второго такого города, как наш... А теперь поднимемся наверх, и я расскажу вам о Фераблиме более подробно...

Континент Игис был огромен. Чтобы пересечь его с запада на восток, лиангу, двигавшемуся денно и нощно со скоростью в двадцать узлов, потребовалось бы не менее десяти дней. И семь дней, чтобы добраться от северной оконечности до южной. Девяноста процентов этой огромной территории занимала пустыня. Лишь на севере имелись сравнительно небольшие куски земли, пригодные для обитания человека, но и там обосновались вездесущие иллатхи, изгнавшие последних жителей северной части континента на острова.

Что касалось остальной части этого мира, то большую его часть занимал океан. В прошлом суши было гораздо больше, но почти вся она ушла под воду после какого-то катаклизма, и над ее поверхностью ныне торчали лишь островки, редкими соринками разбросанные по безупречно гладкой темно-синей глади. Лишь на противоположной стороне планеты имелись обширные области суши, населенные людьми. Но жители окрестных островов с ними почти не контактировали, и Сотфор, чтобы сэкономить мое и свое время, упомянул об этих землях лишь вскользь.

Самым роскошным местом в западном полушарии были Счастливые Острова. После поражения на Игисе туда бежала вся кэрланская элита, отныне поддерживавшая связь с материком через посредника, каковым на данный момент являлся наместник Беллинган.

Счастливые Острова были вполне самодостаточны и богаты. Их обитатели ни в чем не нуждались и по рассказам капитана напоминали мне жителей древнегреческого города Сибарис. И если бы не Эликсир Избранных, они давно бы уже порвали последние связи с материком.

Об Эликсире Сотфор говорил скупо. С его слов я смог понять лишь то, что он даровал счастливому обладателю молодость и долголетие. Добывался он исключительно на Игисе, и ради него элита Счастливых Островов была готова на все. Вот и приходилось им прилагать все немыслимые усилия, чтобы удержаться на материке, полностью захваченном враждебными иллатхи.

В то время как на Счастливых Островах царил достаток и благоденствие, большая часть населения Моросана прозябала в нищете, едва сводя концы с концами. Причиной тому были не только суровые условия жизни в осажденном городе, расположенном на краю безжизненной пустыни, но и постоянные притязания метрополии, отнимавшей у колонистов последнее. В народе были недовольны таким положением вещей и все чаще поговаривали о независимости. Подобные настроения жестко пресекались местной администрацией, но искоренить крамолу окончательно не удавалось.

Кроме Эликсира на Счастливые Острова поставлялись и другие ресурсы, но в первую очередь — прирученные, — а точнее, обращенные в рабство — иллатхи. Это был самый ходовой товар. Существ, прибывших в Фераблим из другого мира и уже давно считавших его своим, использовали во всех сферах жизнедеятельности. Сотфор не стал об этом распространяться, сказав, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Зато он продемонстрировал мне браслет, с помощью которого ему удавалось контролировать своих необычных невольников.

— Несмотря на то, что люди потерпели поражение на Игисе, мы научились бороться с иллатхи. Они не оставляют надежд уничтожить наше последнее поселение на материке, однако захватить Моросан им до сих пор не удалось. Они нападают постоянно, мы защищаемся, берем пленных и обращаем их. Вы заметили клеймо на теле Роо? Кроме всего прочего оно лишает его воли и способно причинить нестерпимую боль и даже уничтожить в случае необходимости. Роо — умничка, поэтому особо не ерепенится. А вот другим порой приходится напоминать, кто в доме хозяин.

— А Масбат?— поинтересовался я.

— Несмотря на клеймение, он служит мне добровольно. Однажды я спас его, а иллатхи не чуждо чувство благодарности... Как я и говорил, они вполне разумны — я имею в виду Высших. У них свои понятия о чести и так далее. Они быстро учатся и во многом берут пример со своих хозяев. И порой начинаешь замечать, что они чем-то похожи на людей. Но лучше об этом не задумываться и помнить, кто они на самом деле. Потому как они не только умны, но и коварны. Многие мои знакомые поплатились за то, что были слишком доверчивы к своим иллатхи...

Мои доводы показались Сотфору весьма убедительными, и он вернул мне мое имущество. Оружия в этом списке не оказалось абсолютно никакого. Либо я растерял все, бредя по пустыне, либо капитан решил оставить его себе на память о человеке, которого он спас. В остальном, если не считать горсти всякой бесполезной мелочи, заполнявшей мои карманы, я снова стал владельцем Анализатора. Проводник Сотфор пока оставил у себя.

— Получите его, когда выполните мое поручение,— сказал капитан.

Часть имущества за ненадобностью отправилось за борт, остальное я рассортировал по карманам.

Анализатор...

Это был серебристый брусок, покрытый пластинками, похожими на микросхемы. После его активации одному мне известным способом, он трансформировался в обруч, который я тут же водрузил на голову. Сотфор наблюдал за моими манипуляциями с интересом, однако, сохраняя при этом заметное достоинство. Если он и был чем-то удивлен, то умело скрывал свои эмоции.

То ли день выдался необычайно тяжелым, то ли капитану наскучило мое общество, но до вечера я его больше не видел. Он ушел в свою каюту, оставив меня на попечение Роо. Впрочем, вскоре появился Масбат, державшийся в стороне, но не сводивший с меня глаз. Его раны быстро затянулись, что красноречиво говорило о способности к быстрой регенерации. По крайней мере, это первое, что пришло не в голову. Впоследствии я узнал, что дело обстояло несколько иначе.

Роо, выполняя поручение хозяина, развлекал меня своей болтовней. Он любил поговорить, а мне это было необходимо, чтобы в кратчайшие сроки освоить кэрланский язык. При помощи Анализатора это была вполне достижимая цель. Уникальное устройство улавливало мыслеобразы собеседника, трансформируя их в привычные мне слова. Впрочем, мне понадобилось время, чтобы "настроиться на нужную волну". Сначала я стал различать отдельные слова, которые постепенно начали складываться в предложения. Я попросил Роо говорить короткими фразами, что значительно облегчало обучение. На первых порах Анализатор работал в качестве переводчика. Но со временем я стал замечать, как быстро начал пополняться мой словарный запас. И к вечеру я уже сам мог складывать отдельные слова в простые предложения. Таким образом, когда на закате солнца появился Сотфор, я поприветствовал его по-кэрлански и, в свою очередь, понял, что он сказал мне в ответ:

— Неплохо! У вас ужасное произношение, но я пока что не встречал ни одного жителя с острова Сура, который безупречно говорил бы по-кэрлански. Признаться, я вначале вам не поверил. Отныне обещаю быть более осмотрительным...

Не нуждавшийся в дорогах лианг двигался на юго-запад без остановок. За день мы преодолевали — по моим прикидкам — не менее семисот километров. Местность под нами практически не менялась — все та же бесплодная пустыня Карафлет, временами разбавляемая причудливыми скальными образованиями, отдаленно похожими на горы. А когда-то здесь зеленели леса и стояли настоящие города. Об этом говорили как Сотфор, так и руины древних поселений, полностью или частично занесенные песком.

Предки современных кэрланов были довольно продвинутым в цивилизационном плане обществом, развитом не только технически, но и ментально. Упоминая последнее, Сотфор имел в виду возможности человека, именуемые в одних мирах сверхспособностями, в других же — магией. В то время как жители земель, расположенных в восточном полушарии, вели бесконечные войны, используя довольно примитивное оружие, обитатели Игиса не только успешно механизировали свой труд, но и открыли "тропы" в сопредельные миры. Подобные контакты давали положительные результаты, но ровно до тех пор, пока не был открыт Портал, из которого на Игис хлынули несметные полчища иллатхи. Предкам кэрланов не удалось сдержать натиск, несмотря на применение самого разрушительного оружия из всего, что видела эта земля. Многие погибли, кому-то удалось эвакуироваться в сопредельные миры, а те, что остались, вынуждены были на протяжении столетий бороться за выживание. Иллатхи теснили людей по всем фронтам, и тем пришлось покинуть материк, перебравшись на соседние острова. И лишь Моросан продолжал стоять там же, где и стоял на протяжении последних трех тысяч лет. Город заметно преобразился за это время. Многое было утеряно в результате бесконечных войн и лишений. Сама цивилизация была на грани исчезновения. Однако люди не только выстояли, но и смогли адоптироваться к новым условиям жизни. Отныне благополучие как Моросана, так и Счастливых Островов зиждилось по большей части на использовании способностей иллатхи. В основном это касалось Низших представителей этого вида. Хотя и для Высших время от времени находилось применение...

Сменяя друг друга, Сотфор и Роо рассказывали мне о мире Фераблим. Времени у нас было немного, а узнать мне предстояло ровно столько, сколько впитывал взрослый человек на протяжении всей своей жизни. Впрочем, детали — по мнению капитана — были несущественны: Тибур Пинетрель был сыном правителя острова Сура, а принц он и в Африке принц — мог позволить себе любую глупость в пределах разумного. Особенно, если речь шла о туземце.

В этих беседах я продолжал совершенствовать свой кэрланский, и Сотфор с неудовлетворением отмечал явный перебор, если учесть, что Тибур Пинетрель в совершенстве владел только родным языком. Кстати, он и сам немного говорил по-лапански, поэтому настоял на том, чтобы я тоже выучил пару фраз на тот случай, если кому-то из придворных вздумается блеснуть знанием языков.

Мы говорили много и обо всем: о погоде, о природе, об экономике и обычаях Моросана, Суры и Счастливых островов. Во многом обитатели Фераблима не отличались от жителей других знакомых мне миров: та же психология, те же страсти. Поэтому для меня гораздо больший интерес представляли иллатхи. Сам Сотфор говорил о них скупо, зато Роо, будучи одним из этих представителей иного мира, мог разглагольствовать без передышки. И кажется, ему льстило мое внимание к тем, кого в Моросане считали бичом Фераблима.

Слушая Авогедримероо, можно было предположить, что иллатхи были повсюду — просто кишмя кишели. Будто именно они, а не люди, правили этим миром. Однако за два дня путешествия я видел лишь нескольких. Один, крылатый, появился по правому борту, и на лианге даже подняли тревогу, но опасность миновала — иллатхи не стал нас преследовать. Остальных я заметил на земле. Они были похожи на больших... нет, просто огромных жуков, ползавших среди руин разрушенного города. Еще один предстал предо мной в образе гигантского песчаного червя. Вынырнув из бархана, над которым пролетал наш корабль, он едва не пробил днище лианга, и капитан приказал набрать высоту.

Однако когда я назвал иллатхи примитивными насекомыми, Роо даже слегка обиделся. А после его объяснений мне пришлось взять свои слова обратно. Оказалось, что по своей природе эти существа бесплотны. В том мире, откуда они прибыли, материи, как таковой попросту не существует. Зато полно энергии, приобретавшей, порой самые причудливые формы. Причем, энергии разумной. В своем первозданном виде она внешне напоминала необъятное облако черного дыма, настолько густого, что он был практически осязаем. В давние времена — очень давно — это была единая масса. Но потом, по неизвестным причинам, она начала распадаться и делиться. Так возникли иллатхи. Однако мирное сосуществование продолжалось недолго. Иллатхи начали методично пожирать друг друга, впитывая силу побежденных. В конце концов, должен был остаться лишь один, превратившись в первозданную массу. И так продолжалось из века в век: единение — распад — борьба — единение...

Правда, в последний раз что-то не заладилось, и часть иллатхи решила сбежать в иной мир, чтобы не быть сожранными своими сородичами. Так тысячи этих удивительных существ оказались в Фераблиме. Здесь они принялись за старое: начали пожирать друг друга, пока не образовалось около десятка довольно могущественных иллатхи в окружении тысяч более слабых и немощных. И тут у них появился новый враг в лице человека. Новый враг — новая цель в жизни. Позабыв прежние распри, иллатхи начали борьбу с коренными обитателями Фераблима и пока что они одерживали верх в этой войне, длящейся уже не одну сотню лет. И только она удерживает их от того, чтобы вернуться к своему излюбленному занятию — пожиранию себе подобных.

Впрочем, иллатхи многому научились у людей, некоторые даже приняли их облик. Кстати, эти существа — по крайней мере, те, кого Сотфор называл Высшими,— легко меняли свою форму. Зная людские страхи, они охотно принимали образ самых ужасных чудовищ, каких только могло породить воображение человека. Но чаще всего они приспосабливались к среде обитания. И если жуку в пустыне живется легче, чем, к примеру, рыбе, то нет ничего удивительного в том, что иллатхи становились похожими именно на жуков. Но не безобидных маленьких насекомых, а огромных и опасных тварей, способных в случае необходимости колоть, рвать на части и кромсать своих врагов.

Низшие, в отличие от Высших, не обладали способностью к материализации. Они оставались бесплотными кляксами, или облачками, или совсем воздушными пузырьками. Зато они научились черпать энергию из окружающего мира. И как раз это их свойство вовсю использовали жители Моросана и Счастливых Островов.

Это если вкратце. На самом же деле Роо высыпал на меня такой объем информации об иллатхи, что я смог бы написать внушительных размеров многотомник, возникни у меня такое желание. Сотфору часто приходилось осаживать разговорчивого раба, возвращая к вопросам более насущным, нежели жизнь и пристрастия разумной энергии...

Два дня пролетели незаметно. И настал момент, когда на горизонте появилась береговая линия, где на желтую полоску песка накатывали волны темно-синего океана.

— Если не изменится ветер, мы уже к вечеру будем в Моросане,— заявил Сотфор за обедом.

Лианг вышел на финишную прямую, и, расправив паруса, мчался на запад над водной гладью. Судя по налету соли на днище, корабль не только летал, но и плавал... вернее, как принято говорить во флоте — ходил по воде. Однако капитан не спешил опускать судно в родную стихию. Днище, поврежденное виллингом, было успешно залатано нашими плотниками, трудившимися и днем, и ночью, но Сотфор не хотел терять набранную скорость, которая в воздухе была выше, чем на воде.

Чем ближе к Моросану, тем чаще встречались иллатхи. В одиночку или небольшими группами они двигались в сторону города. Гигантские жуки самых затейливых форм, песчаные черви, извивавшиеся вдоль берега и временами исчезавшие под золотистыми барханами, совсем уж причудливые твари, провожавшие взглядом пролетавший мимо лианг. Водная стихия была им так же чужда. Я заметил несколько особей, похожих на ихтиозавров. И еще одного, напомнившего мне жука-водомерку, бежавшего по глади океана аки посуху. И представлял неутешительную картину того, как орды созданий из другого мира штурмуют окраины города, ставшего последним оплотом человечества на материке Игис.

Однако действительность обманула мои ожидания. Когда солнце начало клониться к закату, я увидел Моросан. На подступах к городу непрерывной цепью стояли металлические топорщащиеся шипами столбы, увенчанные кристаллами, похожими на тот, что я видел в трюме корабля. Когда они вспыхивали через определенный промежуток времени, пространство вокруг столбов покрывалось заметной рябью, словно поверхность воды при сильном порыве ветра. Предназначение этих столбов стало понятно, когда к ним приблизился одинокий иллатхи. Последовала внеочередная вспышка, и огромный жук растекся лужей черной пенящейся субстанции, которая тут же впиталась в песок.

— Это Излучатели Форката — самое действенное оружие против иллатхи,— пояснил Сотфор, заметив мое любопытство.— Они надежно защищают подступы к городу и сам Моросан. Преодолеть их практически невозможно. Для человека они безопасны, если, конечно, не настроены на поражение любой цели.

Как только он это сказал, я почувствовал острую резь в животе. Тут же закружилась голова, а ноги стали ватными. Не думаю, что я ощутил на себе воздействие Излучателей — они находились слишком далеко. Но заметив, как меня согнуло пополам, Сотфор пришел на помощь. В его руке появилась крохотная бутылочка из синего стекла, он насильно влил мне в рот пару глотков, после чего я почувствовал облегчение.

— Это остаточные последствия обезвоживания и прогулки под палящим солнцем пустыни Карафлет,— сказал капитан, выбросив пустой сосуд за борт.

"Странно",— подумал я.— "Вроде бы не в первый раз путешествую по пустыне, но такого со мной прежде не случалось".

Как бы то ни было, я снова оклемался и продолжил разглядывать приближающийся Моросан.

За последние годы города, опоясанные надежными крепостными стенами, перестали быть для меня чем-то необычным. Моросан не стал исключением. Окружавшая его стена выглядела поистине колоссальной. Высотой, по меньшей мере, в двадцать метров и толщиной не меньше десяти, она выглядела гигантской волной, готовой накрыть оказавшийся в ее оцеплении город. Впрочем, в Моросане оказалось достаточно строений, которые возвышались над стеной чуть ли не вдвое. Не небоскребы, конечно, но все же мне непривычно было видеть подобные архитектурные творения в мире, который я, несмотря ни на что, считал, мягко говоря, архаичным. Однако объяснение этому лежало на поверхности: не имея возможности расширяться в стороны, город рос ввысь. Поэтому дома в пять и более этажей были в Моросане обычным явлением. Но самыми величественными казались строения в восточной части города — настоящие дворцы с присущими им архитектурными особенностями и излишествами, окруженные парками, лужайками, прудами. В противоположном конце города возвышались дымившие трубы промышленных предприятий, опровергавших мои подозрения об архаичности мира. Все остальное городское пространство скрывалось за крепостными стенами и в дымке, низко висевшей над Моросаном. Но кое-что я все же разглядел: башни, похожие на минареты, разбросанные по всему городу. Их остроконечные вершины венчали кристаллы, замеченные на Излучателях Форката. В районах "небоскребов", подобные устройства размещались на крышах высотных домов. И точно так же время от времени, когда кристаллы наливались сиянием, пространство вокруг них покрывалось рябью, отмечавшей границы распространения излучения. Башни располагались так, что все небо над городом было надежно закрыто от атак иллатхи с воздуха.

Корабль шел на снижение, уже едва не касаясь вздымавшихся над водной гладью волн. Отдав последние распоряжения перед приводнением, капитан поговорил с Масбатом, после чего раб мощно оттолкнулся от палубы и, расправив крылья, устремился к городу, обгоняя лианг. Я увидел, как он, приблизившись к возвышавшемуся над крепостной стеной Излучателю, пронзил защитную оболочку, беспрепятственно проник в пределы Моросана и скрылся из виду.

— Излучатель не действует на вашего раба?— спросил я у Сотфора.

— Масбат прошел проверку и пользуется определенным доверием. С некоторых пор его клеймо пополнилось сегментом, защищающим от поражающего эффекта Излучателя. Поэтому он может свободно проникать сквозь внешнюю защиту города, но не более того.

— А что, если иллатхи попытаются самостоятельно воспроизвести этот сегмент?

— Это невозможно. Тайны клеймения известны лишь ограниченному кругу людей, к которому даже я не имею никакого отношения.— Это было сказано так, чтобы в очередной раз подчеркнуть значимость Сотфора в мире Моросана.

— Понятно. И куда вы его послали?

— Предупредить наместника о том, что в город прибыл Тибур Пинетрель.— Заметив, как я нахмурился, он добавил: — Я просто обязан был это сделать. Двору следует подготовиться к торжественной встрече.

Чем больше я размышлял над предложением Сотфора, тем меньше мне нравилась его затея. Даже если предположить, что все пройдет гладко, мне не хотелось становиться пешкой в его непонятной мне игре. И я все больше склонялся к мысли о том, чтобы, сойдя на берег, сдать своего "благодетеля" со всеми потрохами, а дальше будь, что будет...

И Сотфор, должно быть, почувствовал мой настрой.

— Как вам понравился плод сампана?— спросил он меня вдруг.

Я даже слегка опешил от неожиданности.

— Вкусный... А почему вы спросили?

— Кроме того, что он приятен на вкус, сампан еще и крайне ядовит...

Я почувствовал, как сердце ухнуло в бездонную пропасть.

— Действие яда сказывается не сразу. Примерно через сутки вы начинаете чувствовать рези в животе, головокружение, общее недомогание,— невозмутимо продолжал Сотфор, глядя мне в глаза.— И если не принять противоядие, с каждым часом ваше самочувствие будет только ухудшаться. В конечном итоге вы умрете, но перед этим вас ожидает нечеловеческая, ни с чем несравнимая боль, растянутая во времени... Этот плод мне подарили на одном из затерянных в бескрайнем океане островов, который я открыл в последнем своем путешествии. Только на нем растет сампан. И только там умеют готовить противоядие. Оно у меня есть. Помните сосуд из синего стекла? Я дал вам разбавленный состав, гарантирующий небольшую отсрочку. Чтобы полностью нейтрализовать яд, вам понадобится противоядие, изготовленное в правильных пропорциях. И вы обязательно получите его, но лишь после того, как выполните возложенную на вас миссию... Вы можете отказаться. Ваше право. Однако уже утром вы сами приползете ко мне, корчась в страшных муках, и попросите хотя бы глоток противоядия. Поверьте, так оно и будет... О-о, я снова вижу в ваших глазах желание причинить мне боль! Не стоит этого делать. У меня все равно нет при себе готовой порции снадобья, а на то, чтобы его изготовить, мне потребуются некоторые компоненты, которые я смогу приобрести только в Моросане, и время.

— Ублюдок...— проскрежетал я.

Сотфор был прав: мне понадобились неимоверные усилия, чтобы не вцепиться ему в глотку. На этот раз ему не помог бы и Масбат, который, к тому же, теперь был очень далеко. Впрочем, сегодня капитан не был столь беззащитным, как во время нашей первой встречи. В преддверии схода на берег, он был при параде. Поверх привычной белой рубахи он надел длиннополый синий сюртук из плотного, но тонкого материала, украшенный на рукавах кружевами. На поясе, поддерживаемом портупеей, кроме кинжала появился палаш и устройство, очень похожее... на пистолет. У него была обычная рукоять, следом за спусковой скобой располагался широкий магазин и длинный ствол диаметром около шести миллиметров. Не знаю, по какому принципу действовало это оружие, но на вид оно было довольно грозным.

— Возможно, когда-нибудь вы поймете, что у меня тоже не было другого выхода,— сказал Сотфор, и я почувствовал в его голосе сожаление.

Лианг полностью опустился на воду и начал входить в гавань, отгороженную от моря цепью буев, снабженных все теми же Излучателями Форката. Таким образом, Моросан был защищен от атак иллатхи со всех сторон.

— Самое время привести вас в надлежащий порядок,— сказал капитан, как ни в чем не бывало.— Я не могу предложить вам наряд, достойный сына правителя Суры, но кое-что подобающее у меня все же для вас найдется. Пройдемте в мою каюту, Ваше Высочество.

Глава 3

Через несколько минут я снова появился на палубе, облаченный в наряд, похожий на тот, что носил сам Сотфор. Правда, материал у сюртука был иным — более ярким, пышным и утонченным. Одежда для меня была непривычной, слегка сковывала движения, но с этим приходилось мириться. Чтобы скрыть обруч Анализатора на голове, я надел широкополую шляпу, которая к тому же прекрасно защищала лицо от жарких солнечных лучей. В качестве полезных аксессуаров я приобрел палаш и кинжал — оружие, подчеркивавшее социальный статус моросанца. Принцем я от этого не стал, но почувствовал себя более уверенным. И если бы не мысли о яде, отравлявшем мой организм, если бы не затея Сотфора, за версту отдававшая грядущими неприятностями, можно было бы считать, что все в полном порядке.

Лианг приближался к пристани, где нас уже встречала целая делегация. И не только. Несмотря на своевременное предупреждение о пребывании на борту судна "венценосной особы" и серьезные меры безопасности при входе в гавань, в нашу сторону были направлены необычные штуковины, похожие на спутниковые тарелки диаметром чуть больше метра. Расположенный в центре тарелки металлический стержень оканчивался широким кольцом, по внешней стороне которого змейкой то и дело проскакивали электрические разряды. Если это было не оружие, то что еще?

— Да, это стационарные Разрядники, опасные, как для иллатхи, так и для человека,— пояснил Сотфор.— Мне понятно ваше любопытство, но на вашем месте я бы думал о другом.

— О чем, например?

— Например, о том, как произвести впечатление на прекрасную Урфину.

— На кого?!— опешил я.

— На дочь наместника Беллингана, разумеется.— Сотфор протянул мне медальон. Тот самый, который я нашел на теле Тибура Пинетреля — гемму, изображавшую девичий профиль.

— Это шутка?— пробормотал я, но медальон все же взял.

— Нет. Как я уже рассказывал, наместник Беллинган и властитель Острова Сура решили заключить договор о дружбе и сотрудничестве. А что лучше закрепит любой договор между двумя государствами, если не сочетание узами брака детей их правителей? Решение, надо полагать, окончательное. Не скрою, сам Беллинган от него не в восторге. Все-таки иметь в близких родственниках дикарей, каковыми у нас принято считать лапанцев, не то, чем мог бы гордиться именитый кэрлан. Но ради процветания Моросана он готов пойти и не на такие жертвы. Мнение его дочери мне неизвестно. Впрочем, она понимает, что значат интересы государства, и против воли отца не пойдет. Что же касается самого Тибура, то, насколько я знаю, он был с первого взгляда восхищен красотой Урфины, хоть и видел ее образ только на картинах. Именно ради встречи с ней он совершил роковую глупость, отправившись в путешествие через пустыню Карафлет. Поэтому постарайтесь оказать на нее благоприятное впечатление... И не кривитесь вы так! Девочка хорошая, хоть и родилась во дворце. Она красива, умна, обходительна, но при этом, разумеется, избалована отцом и придворными и знает себе цену. Постарайтесь ей понравиться, найти общий язык, подружиться. Это и будет для вас моим первым заданием.

— Зачем это вам?— спросил я без надежды на искренний ответ.

— Об этом вы узнаете в свое время.

— А... противоядие?

— Как я и обещал, вы получите его утром. Я пришлю его вам с посыльным. И помните: оно лишь на время нейтрализует действие яда. Только после того, как вы выполните все мои поручения, я окончательно избавлю вас от угрозы мучительной смерти.

— Вы редкостный негодяй,— не сдержался я.

— Подозреваю, что на моем месте вы поступили точно так же,— парировал капитан и занялся швартовкой корабля...

Судя по сдержанным кивкам встречающих в адрес Сотфора, к человеку, от которого зависела моя жизнь, они не питали особых симпатий, и меня это не очень удивляло. На меня же они смотрели с нескрываемым любопытством и настороженностью, как на экзотического зверька, который мог цапнуть за палец. И это тоже было вполне объяснимо.

— Тибур Пинетрель, сын и наследник Вазияра — повелителя острова Сура и прилегающих территорий,— представил меня Сотфор, хотя я надеялся, что в последний момент он все же пойдет на попятную. Теперь же обратного хода не было, что еще раз подчеркивало серьезность намерений этого человека.

Ни мое имя, ни титул не произвели на встречавших особого впечатления, что подтверждало слова Сотфора об отношении кэрланов к лапанцам. Один из них едва заметно кивнул, другой вдавил натянутую улыбку, а третий и вовсе зевнул.

Потом капитан представил мне хозяев:

— Ливин Лар — управляющий делами наместника и второе после достопочтенного Итона Беллингана лицо в Моросане...

Худощавый, невысокого роста субъект лет сорока с аристократической осанкой и пронзительным взглядом за круглыми линзами очков. Одет он был по местным меркам скромно, я бы даже сказал — консервативно. Пока что ничего большего я не мог о нем сказать.

— Аристас Зеркани — глава службы внешних связей Моросана...

Этот был полной противоположностью первого. Огромный толстяк в наряде кричащих тонов с кружевами, опиравшийся на прочную трость. Несмотря на излишне широкополую шляпу, он страшно потел и то и дело протирал опухшее лицо платком. Как только тот становился влажным, его менял стоявший чуть позади иллитхи — упитанного вида существо с синеватой кожей, обвисшим носом и большими ушами.

— Саль керим эта ас милинери гурт Игисе,— сказал толстяк, старательно выговаривая слова.

Я скорее догадался, чем понял, что он заговорил по-лапански — на языке, из которого я знал всего пару общепринятых фраз, заученных со слов Сотфора. Судя по всему, Аристас Зеркани знал лапанский лишь немногим лучше моего. Но все же он решил блеснуть интеллектом, а я оказался в затруднительном положении. И в данном случае Анализатор был бессилен мне помочь.

"Он говорит, что рад приветствовать вас на многострадальной земле Игиса",— прозвучал у меня в голове голос Роо.— "Скажи ему: Виле остра".

Я тут же повторил короткую фразу вслух, что бы она ни означала. Аристас улыбнулся — на этот раз искренне — и кивнул.

— Ракс Минникс — начальник службы безопасности и порядка,— представил Сотфор последнего моросанца, прибывшего на встречу.

Типичный вояка с квадратной челюстью, маленькими близко посаженными глазками и шрамом на гладко выбритой щеке. Если Ливин Лар умело скрывал свои чувства, а Аристас Зеркани заметно и необъяснимо нервничал, то Рикс Минникс открыто демонстрировал свое ко мне недоверие. Впрочем, у него работа такая — подозревать любого и каждого. Даже себя. Он был одет в прекрасно сидящий на его стройном атлетическом теле мундир черно-фиолетовых цветов. Кроме палаша на его поясе висел такой же "пистолет", как и у Сотфора.

— Наместник Беллинган просит прощения у Его Высочества за то, что не смог встретить его лично. Дела государственной важности,— пояснил Ливин Лар, обращаясь при этом не ко мне, а к Сотфору. Должно быть, он полагал, что я ни слова не понимаю по-кэрлански.— Мне поручено препроводить его во дворец, где он сможет принять ванную и отдохнуть после утомительного пути. Наместник примет его завтра в полдень.

То ли Беллинган на самом деле был так занят, то ли высокопоставленному лапанцу ненавязчиво указывали на его место... Не знаю, как на это отреагировал бы настоящий Тибур Пинетрель, мне же пришлось принимать все, как есть:

— Завтра, значит завтра. Вы правы: дорога была чрезвычайно утомительной, и я не откажусь ни от ванны, ни от отдыха.

Если не принимать в расчет произношение, я выдал грамматически правильную фразу, чем удивил привыкшего скрывать свои эмоции управляющего делами наместника.

— Ваш кэрланский безупречен, Ваше Высочество,— свои слова он сопроводил учтивым, хотя и сдержанным поклоном.

Я же обернулся к Сотфору.

— Вот вы и в Моросане, Ваше Высочество,— тут же заговорил капитан.

— Спасибо Сотфор. Я никогда не забуду всего, что вы для меня сделали.

Мои слова прозвучали как угроза. В общем-то, это и была угроза. Яд сампана я ему точно еще припомню при случае.

Он, в отличие от остальных, принявших мои слова за благодарность, это понял, но сдержался, продолжая свою игру:

— К сожалению, вынужден вас покинуть, передав на попечение этих уважаемых господ. Как только лекарство будет готово, я пришлю его во дворец с посыльным.

— Будьте так любезны,— процедил я сквозь зубы.

— Согласно нашему уговору, Роо поступает в ваше полное распоряжение,— продолжил Сотфор.

Я понимал, что капитан навязывал мне своего эрудированного раба исключительно для того, чтобы иллатхи шпионил за мной, следил за тем, чтобы я не сказал чего лишнего, и напоминал о бренности жизни. И первым желанием было отказаться от его "заманчивого" предложения. Но только что Роо доказал, что, на самом деле, может быть полезен в некоторых затруднительных ситуациях.

— Хорошо,— мне пришлось смириться с обузой. Роо, видать, тоже не был особо воодушевлен намечавшейся перспективой, но, повинуясь воле хозяина, приблизился ко мне и завис над правым плечом. Его место рядом с хозяином занял Масбат, околачивавшийся до сир пор в отдалении.

— На днях я навещу вас во дворце...— сказал Сотфор и тут же добавил, посмотрев на Ливина Лара.— Если наместник не будет против.

— Вам заблаговременно сообщат о волеизъявлении наместника,— сухо ответил управляющий делами и обратился ко мне.— Если вы закончили, то мы немедленно направимся во дворец.

Я кивком попрощался с Сотфором, одарившим меня красноречивым взглядом, и направился следом за покинувшими причал моросанцами.

— Вы плохо себя чувствуете?— спросил меня Ливин Лар. Он шагал рядом со мной, в то время, как остальные ушли вперед.

Анализатор работал безупречно, не только переводя его слова, но и помогая дать грамматически правильный ответ.

— С чего бы взяли?— удивился я.

— Сотфор говорил о каком-то лекарстве...

— Ах, это...

А не сказать ли мне ему всю правду?

Как знать, может быть, не один Сотфор знал толк в противоядиях. Возможно, моя откровенность помогла бы мне выпутаться из положения, которое мне нравилось все меньше, избавиться и даже покарать человека, угостившего меня ядом ради какой-то неизвестной мне цели. Но, взглянув на летевшего рядом Роо, я наткнулся на взгляд, полный упрека, и в который раз подумал о том, что этот иллатхи умеет читать мысли.

— Ничего особенного,— ответил я.— Я все еще не оправился от тягот утомительного пути по пустыне Карафлет.

— Вы — мужественный человек, достойный сын своего отца. И я очень сожалею о том, что случилось с вашими спутниками,— сказал Лар. Заметив мое удивление его осведомленностью, он пояснил: — Раб Сотфора вкратце поведал нам о ваших приключениях. Однако он был немногословен, поэтому я с нетерпением жду услышать эту увлекательную историю из ваших уст.

Мы с Сотфором не теряли времени даром и совместно придумали историю злоключений Тибура Пинетреля, чтобы потом не возникло никаких разночтений. Я мог бы немедленно удовлетворить любопытство управляющего делами, но решил все же иначе:

— Я полагаю, будет справедливо, если первым эту историю услышит достопочтенный наместник... и его очаровательная дочь.

— Вы правы,— ничуть не смутился Ливин Лар.

Порт Моросана заметно отличался от прочих гаваней, встречавшихся на моем пути. Здесь не было привычной сутолоки, характерной для других миров. Ни толп снующих без дела моряков, ни встречающих, ни провожающих, ни грузчиков, таскающих на плечах тяжелые тюки. В первую очередь это объяснялось тем, что лианг Сотфора оказался в той части порта, которая была рассчитана на прием, надо полагать, VIP-персон, и отгорожена от остальной гавани высоким забором на суше и железной решеткой на пирсе, служащем естественной границей территории. VIP-зона была невелика по сравнению с остальной частью порта. Здесь у причалов стояло меньше десятка кораблей, похожих внешне и размерами на доставившее меня в Моросан судно. Трудно сказать, были ли это лианги или обычные корабли. На мачтах трех из них развевались одинаковые штандарты, в которых я признал флаги Моросана. Остальные же стяги я видел впервые и мог только догадываться о государственной принадлежности судов.

Людей на пристани было по минимуму. Гораздо больше я встречал иллатхи, занимавшихся погрузкой на борт коробок, ящиков и бочек с провиантом. Они были настолько непохожи друг на друга, что рябило в глазах. Их можно было принять за представителей различных рас, если бы я заранее не знал, что все это иллатхи. Одни из них — огромные, неуклюжие — таскали грузы вручную. Другие — маленькие и тщедушные — управляли причудливыми самодвижущимися транспортными средствами, похожими на вагонетки с площадкой для водителя. Двигались они медленно, зато были в состоянии перемещать крупногабаритные и на вид очень тяжелые грузы. Существовал и еще один вид транспорта — широкие платформы, парившие низко над землей. Я увидел одну такую. Она зависла у борта корабля, стоявшего по соседству с лиангом Сотфора, и два дюжих раба перекатывали с нее на палубу тяжелые бочки.

Мы прошли под аркой, отделявшей порт от города, а затем сквозь коридор из двух шеренг солдат, приветствовавших заморского гостя поднятыми вверх обнаженными палашами. Таким образом, дипломатический этикет был соблюден.

И мы оказались на площади, на которой брали свое начало несколько улиц.

Я бы с удовольствием прогулялся по городу пешком, чтобы ознакомиться с его достопримечательностями, но это не входило в планы моих сопровождающих. На площади нас дожидались два экипажа, похожих на ландо из моего родного мира. Это были четырехместные повозки с большими колесами и местом возницы на передке. Зримая тягловая сила отсутствовала. Однако подозреваю, и в этом случае не обошлось без внедрения способностей иллатхи.

Мы вчетвером могли бы удобно разместиться в одном экипаже, но моросанцы решили не тесниться. Ливин Лар и Ракс Минникс сели в первый, а мы с Аристасом Зеркани заняли второй. Раб-иллатхи разместился позади повозки и крепко вцепился в специальные поручни. А Роо, к молчаливому неудовлетворению моего спутника, опустился на сидение рядом со мной. Потом на боковые подножки запрыгнули сопровождавшие нас охранники, экипаж резко тронулся с места и покатил через площадь к ближайшей улице. Я невольно схватился за подлокотник, что не ускользнуло от бдительного взгляда наблюдавшего за мной "министра иностранных дел":

— Вам, должно быть, в диковинку самодвижущийся экипаж,— заметил он с ехидцей.

Разумеется, я же дикий островитянин, не видевший в своей жизни ничего, сложнее табуретки!

Впрочем, я не стал переубеждать моего собеседника, поддакнул:

— У меня было трудное детство и исключительно деревянные игрушки.

— Да-да,— закивал толстяк,— нам известно о том, что большую часть своей жизни вы провели в дикой глуши. И если честно, я вам даже немного завидую: теперь, когда вы оказались в Моросане, вам на каждом шагу будут встречаться удивительные вещи, созданные представителями более передовой цивилизации, нежели ваша.

Он снова не упустил возможности уязвить меня своим мнимым превосходством. Впрочем, я был благодарен ему уже за то, что он не стал говорить со мной по-лапански. В остальном же этот тип вызывал жгучую неприязнь.

И все же кое в чем он был прав: я слишком мало знал об этом мире. И чтобы восполнить пробелы, я спросил:

— В таком случае, может быть, объясните мне, что за сила движет эту повозку?

Толстяк неловко замялся.

— Видите ли... Технические вопросы меня лично никогда не интересовали. Моя стихия — налаживание контактов с нужными людьми. Такими, например, как ваш отец и вы, Ваше Высочество.

Уверен, если бы не крайняя надобность, эти снобы даже в пределы города не впустили бы Тибура Пинетреля.

— Механизм приводится в действие силой двух Низших иллатхи,— подал голос Роо.— Они крутят барабан, расположенный под сидением возницы, а тот, в свою очередь, вращает передние колеса. Скорость зависит от мощности питающего кристалла, которая регулируется при помощи рычага под правой ногой возницы.

В знак благодарности я кивнул рабу Сотфора. Он не только удовлетворил мое любопытство, но и ненавязчиво уличил Аристаса Зеркани в невежестве. На что реакция толстяка была неожиданна и мгновенна. Подавшись вперед, он проткнул тростью иллатхи.

Еще недавно я считал, что бесплотному существу невозможно причинить боль. Однако я ошибался. Вспыхнули витые знаки, покрывавшие трость, и Авогедримероо затрепетал крупной дрожью, словно через его тело пропустили ток.

— Не вмешивайся в разговор людей, презренный раб!— зашипел на него Аристас. И лишь после этого убрал трость и обратился ко мне: — Сотфор совершенно распустил своих иллатхи. Какая наглость — заговорить без разрешения в присутствии высокопоставленного лица.

Таковым он, разумеется, считал себя любимого.

Роо испуганно скукожился, уменьшившись в размерах, и вжался в сидение повозки, бросая гневные блики на своего обидчика.

"Мерзавец",— прозвучал у меня в голове его голос. И тут я был с ним полностью согласен.

У Аристаса пропало всякое желание к беседе, и я воспользовался возможностью ознакомиться с Моросаном.

Улица, по которой мы двигались к центру города, была довольно широкой — здесь без труда могли проехать две встречные самодвижущиеся повозки, и оставалось место для пешеходов, следовавших в обоих направлениях по тротуару. Движение на проезжей части трудно было назвать оживленным. Но по пути нам встречались повозки, отличные от наших. Эти были попроще, в большинстве своем двуместные. Но пару раз я видел огромные телеги, заполненные всевозможным полезным грузом, будь то ящики или бочки внушительных размеров. Гораздо чаще нам попадались рикши. Да-да, те самые! Правда, тягловой силой в них были все те же иллатхи, доставлявшие своих хозяев по месту назначения. А еще — и это поразило меня больше всего — время от времени над головами пролетали лодки без парусов — небольшие, похожие на гондолы суда с тенистым балдахином над головами пассажиров.

И все же большинство населения перемещалось пешком. Люди разного достатка, одетые скромно и привычно — никакой чрезмерной экзотики в нарядах. Внешне моросанцы мало чем отличались от жителей южной Европы — смуглые, темноволосые, невысокого роста. Оттенки цвета кожи разнились в зависимости от социального статуса: чем выше положение моросанца в обществе, тем бледнее была его кожа. Ничего удивительного — господа все больше времени проводили в тени садов и веранд, в то время как простые горожане вкалывали под палящим солнцем. Они и сейчас были заняты своими делами: торговлей, доставкой, обеспечением. Судя по отсутствию промышленных предприятий, замеченных мною с высоты птичьего полета, это был, скорее, деловой и торговый квартал со своим укладом жизни. Особо неимущих — если таковые существовали в Моросане, — я не заметил. Все больше представители так называемого среднего класса. Некоторые перемещались по городу в сопровождении рабов-иллатхи — таких же разных, как и их хозяева.

Я заметил еще на подлете к Моросану, что дома в городе росли вверх. Трехэтажные были самыми скромными, а иные достигали и шести этажей. Архитектура приземленная, но не лишенная своего шарма. Улицы ухожены, дороги выше всяких похвал. Время от времени нам встречались высокие столбы, увенчанные Излучателями, прикрывавшими город от атак иллитхи с воздуха. Тонкая пленка перекрывавших друг друга защитных куполов при взгляде снизу был похожа на соты.

По мере того, как приедалась экзотика, я начинал замечать, что быт Моросана, в общем-то, мало чем отличался от такового в других посещенных мною мирах. Немного необычным было разве что наличие присутствие на каждом углу, на каждом перекрестке звуковых ретрансляторов, своей формой похожих на шляпные коробки. Из них лилась довольно громкая бравурная музыка, чем то похожая на торжественный марш.

Возможно даже, в мою честь.

Солнце, так досаждавшее мне в пустыне и такое ласковое в городской черте, садилось за горизонт. Оно лишь изредка появлялось в пробелах между домами, отбрасывавшими на проезжую часть черные как сажа, тени. Аристас по-прежнему молчал, совершенно позабыв о том, что ему по должности было обязано добиваться расположения высокопоставленного гостя. Пусть даже такого дикого, как я. Экипаж, в котором находились два других представителя двора наместника, ехал впереди и постепенно расстояние межу нами увеличивалось. Но я мог не опасаться, что мы отстанем и заблудимся: возница прекрасно знал город, и вел самодвижущуюся повозку аккуратно, стараясь не растрясти "заморского принца".

Таким образом, я был предоставлен сам себе, поэтому заметил человека, вышедшего навстречу нашему экипажу из переулка. Первое, что бросилось мне в глаза — его лицо было скрыто повязкой, способной защитить дыхательные пути во время песчаной бури, и оттого более уместной в пустыне, нежели в центре города. Впрочем, я не придал бы этому особого значения, если бы он не протянул в нашем направлении руку, вооруженную пистолетом. Привычного звука выстрела я не услышал — разве что приглушенный шлепок, похожий на резкий выдох. После чего голова нашего возницы запрокинулась назад, а потом он и вовсе рухнул на спинку переднего сидения, и я увидел рану, образовавшуюся на месте правого глаза, из которого торчал тупой конец короткого металлического шипа. Экипаж, предоставленный сам себе, резко свернул в сторону и врезался в стену дома, прополз еще немного, высекая искры, и замер, наткнувшись на препятствие в виде ступени крыльца. Меня бросило вперед, отчего я навалился на сидевшего напросив толстяка. И это спасло меня от второго шипа, пробившего спинку сидения в том месте, где я только что сидел. Одного из двоих охранников размазало по фасаду дома, и его окровавленное тело застряло между экипажем и стеной. Другой умудрился спрыгнуть на дорогу и при этом не упасть. Он тут же выхватил свой пистолет, однако не успел выстрелить: откуда-то сверху ему на плечи обрушилось чудовище, бугрящееся стероидными мышцами. У него было тело человека, покрытое легким налетом серой шерсти, и голова хищника неизвестной породы. Обезоружив и сбив с ног охранника, оно парой стремительных ударов когтями разодрало ему грудную клетку и, оскалив клыкастую пасть, бросилось к экипажу. Я так и не узнал, кого из нас с Аристасом оно избрало своей целью: на его пути вырос раб главы службы внешних связей. Мощным ударом лапы он отшвырнул нападавшего от повозки и теперь уже сам набросился на него, защищая своего хозяина.

Но это было еще не все.

Человек, убивший возницу и пытавшийся прикончить меня, оказался не один. Пока он перемещался по улице, пытаясь взять на прицел недобитую жертву, появились двое других. Эти сразу бросились к экипажу с палашами в руках. К этому времени я успел встать на ноги, выхватить свое оружие и выпрыгнуть из экипажа. Нападавшие не ожидали такой прыти, а потому были удивлены еще больше, встретив достойный отпор. Зазвенела сталь, пролилась кровь — я получил ранение в плечо, но все же прикончил одного из злоумышленников прежде, чем появилась подмога. К нам спешили с одной стороны улицы стражи порядка, привлеченные визгом прохожих, а с другой грозного Ракса Минникса, стрелявшего на ходу из пистолета. Мой второй противник не стал искушать судьбу и бросился в переулок, откуда и появился. Его сообщник, убивший возницу, схлопотал пару шипов с обеих сторон, но, прежде чем упасть на землю, успел бросить в сторону экипажа некий округлый предмет, угрожающе шипевший и пульсировавший. Эта штука подкатилась к моим ногам и взорвалась ярким огненным цветком. Но за мгновение до этого рядом со мной оказался Роо. Его тело стремительно раздулось огромным шаром, внутри которого оказался я сам.

Словно в замедленной съемке я видел, как прянули во все стороны осколки, как наружу вырвалось всепожирающее пламя, приглушенно ухнуто, словно в соседнем квартале хлопнула дверь. Я оказался в самом эпицентре взрыва, который, благодаря своевременному вмешательству Роо не причинил мне ни малейшего вреда. Ни осколки, ни огненный жар, ни оглушающий взрыв не смогли проникнуть внутрь спасительного кокона. Обернувшись, я увидел, во что превратился раскуроченный взрывом и охваченный пламенем экипаж. Жалкое зрелище. Обезображенное тело Аристаса Зеркани горело вместе с ним. Я видел, как в стороне продолжали сражаться сцепившиеся в смертельной схватке иллатхи. Они рвали и кромсали друг друга, роняя на землю обрывки плоти, тут же превращавшейся в черные пузырящиеся и тающие капли. Ракс Минникс собственноручно пресек это безобразие. Он бросил в сторону дерущихся нечто, похожее на давешнюю бомбу. Раздался очередной приглушенный хлопок, полыхнула — на этот раз — серебристая вспышка, и на месте двух иллатхи осталась лишь одна исчезающая, словно впитывающаяся в землю, лужа.

После чего Ракс твердым шагом направился ко мне. Роо поспешно сдулся, выпустив меня из защитного кокона, и ретировался с глаз грозного начальника службы безопасности и порядка. А тот остановился напротив меня, как-то недобро усмехнулся и сказал:

— Добро пожаловать в Моросан... Ваше Высочество!

Глава 4

— Бедняга Аристас... Он так хотел вернуться на Счастливые острова. Ему никогда не нравился Моросан. Его тяготила и эта извечная жара, и местные нравы... Жаль, несмотря на целую пригоршню недостатков, он был приятным собеседником и порядочным семьянином. Теперь его мальчики стали сиротами, а красавица-жена — вдовой.

Приятный голос Ливина Лара убаюкивал, несмотря на только что перенесенную встряску. Возможно, причиной тому была мазь, которой появившийся на месте происшествия лекарь обработал полученную мной в бою рану. Боль тут же исчезла, и я почувствовал, как слегка онемело плечо — эффект, очень похожий на местную анестезию.

Мы разместились в уцелевшем экипаже. Раксу Минниксу пришлось потесниться, приняв рядом с собой управляющего делами наместника. Я занял сидение напротив. Роо собирался присоединиться ко мне, но встретил жесткий отказ начальника службы безопасности:

— Он не поедет со мной в одном экипаже!

Иллатхи пришлось уступить, и он последовал за нами следом по воздуху.

Вспоминая, как выглядела горящая повозка и изувеченное тело Аристаса Зеркани, я был до глубины души признателен Роо: он спас меня — в этом не было никаких сомнений. Вряд ли это была его личная инициатива: он выполнял приказ своего хозяина, потому что Сотфору я нужен был исключительно живым. Это вовсе не означало, что я должен был простить ему его выходку с ядом. Морду я ему, так или иначе, набью при первом же удобном случае, но после всего произошедшего сделаю это интеллигентно, с благодарностью в глазах.

"Спасибо",— мысленно поблагодарил я иллатхи.

"Пустяки",— ответил тот, но все же заискрился, словно моя благодарность была ему приятна.

— Кто были эти люди? Почему они на нас напали?— спросил я сопровождающих.

Ракс Минникс сразу же набычился, собираясь сказать что-то резкое, но Ливин Лар мягко тронул его за руку и ответил с присущей ему дипломатичностью:

— Личности нападавших будут установлены в ближайшее время, но я уверен, что это был очередной атентат так называемой шайки Непримиримых.

— Очередной? Звучит зловеще,— отметил я.

— Увы, обстановка в Моросане последних лет не так безмятежна, как хотелось бы. Разногласия существовали и в прежние времена, но ситуация серьезно усугубилась с тех пор, как появилась группа людей, которые негативно относятся к пребыванию в Моросане представителей Счастливых Островов. Непримиримые упрекают их в том, что они, якобы, узурпировали власть и ущемляют права местного населения. Они считают их чужаками, забывая о том, что мы с ними — один народ, разделенный на отрезок времени, несущественный с точки зрения истории. Наши общие предки владели всем Игисом до тех пор, пока не появились иллатхи. Долгие годы они плечом к плечу сражались с захватчиками, но потом — да — их пути разошлись. Одни предпочли умереть на своей земле, другие же решили покинуть материк. Я знаю, что это судьбоносное решение далось им нелегко. Но речь шла о спасении тысяч ни в чем не повинных женщин, стариков, детей. Речь шла о самом существовании кэрланов, как популяции, которой грозило поголовное истребление! Так разделился наш народ. Те, кто остался, выстояли — за что им честь и хвала во веки вечные. Но разве случилось бы это, если бы однажды не появились потомки тех, кто вынужден был однажды уйти на Счастливые острова?! Нет, и еще раз нет! Они воспользовались гостеприимством и щедростью благословенных островов, окрепли и вернулись, чтобы помочь своим братьям, о которых не забывали ни на мгновение. Это они помогли отстоять Моросан, превратившийся к тому времени в руины, это они воздвигли защитные купола, а потом отбросили иллатхи вглубь пустыни Карафлет. И наши отцы были от всего сердца благодарны тем, кто пришел им на помощь. Они-то не считали жителей Счастливых островов чужаками. Да и сейчас подавляющее большинство так не считает. Но есть и другие. Их немного, жалкая горстка отщепенцев, которые упорно не замечают всего того, что делают для Моросана посланники Счастливых островов. Они не желают видеть в них своих спасителей, безосновательно считая чуть ли не захватчиками хуже иллатхи. На них не действуют ни призывы к благоразумию, ни предложения найти приемлемый для обеих сторон компромисс. Они нас не слышат. Они не хотят нас услышать! Их главное требование — Счастливые острова должны отозвать наместника, вывести свои войска и передать власть местному населению. Иначе террор не прекратится никогда. При этом они упрямо не замечают того, что большая часть городской администрации — коренные моросанцы. Да, сам наместник прибыл с Островов. Как и некоторая незначительная часть его команды из числа силовиков и управленцев. Но ведь остальные такие же моросанцы, как и сами Непримиримые! Я, например, родился в этом городе. Мой дед держал ателье в квартале Мастеров. Я начинал карьеру простым счетоводом на продовольственном складе. Это ли не пример того, чего может достичь обычный моросанец? Или Ракс... Он потомственный военный. Все его предки с самого начала Вторжения защищали Моросан по мере своих сил и возможностей. И ему, как никому другому известно, что без помощи с Островов не было бы ни этого города, ни его обитателей — людей, в большинстве своем считающих точно так же. Но попробуй, объясни это Непримиримым... Они упорно идут по пути террора, уничтожая любого, кто не разделяет их стремлений. Иногда мне кажется, что им просто нравится убивать. Хотя Ракс придерживается иного мнения. Он уверен в том, что Непримиримые каким-то образом связаны с иллатхи. Не знаю, по доброй воле или опосредованно, но своими действиями они, так или иначе, выступают на стороне нашего извечного врага. И уже по этой одной причине мы с ними особо не церемонимся.

О Непримиримых я узнал впервые. Остальную же историю я уже слышал из уст Сотфора. Капитан говорил об этом нейтрально, как о делах давно минувших дней. В словах же Ливина Лара было полно экспрессии и убежденности в собственной правоте. Что ж, должность обязывала.

Впрочем, все, что видели мои глаза, подтверждало правоту его слов. Моросан не был похож на город, оккупированный враждебными пришельцами с далеких островов. По улицам прогуливались довольные своей жизнью горожане. Проезжавший мимо экипаж с высокопоставленными представителями городской администрации многие приветствовали с почтением и теплотой. Нет, так не встречают людей, удерживающих власть силой оружия. Что касалось Непримиримых... Недовольные режимом есть везде, но это не повод для того, чтобы убивать тех, кто не разделяет их взгляды.

Бедняга Аристас... Я слишком плохо знал этого человека, чтобы скорбеть о его преждевременном уходе из жизни. Да и первое — не очень приятное — впечатление, которое он оставил о себе, сыграло немаловажную роль. Но вместе с тем мне показалось, что целью убийц был не он, а моя скромная персона. Хотя бы потому, что стрелок метил в меня, а не в него. Да и сообщники убийцы набросились не на беззащитного и безоружного министра, а на меня, вооруженного и готового дать отпор.

Своими сомнениями я поделился с управляющим.

Ракс Минникс презрительно фыркнул, но Ливин Лар оказался более рассудительным:

— Хотя ваше появление в Моросане было неожиданным даже для нас, я все же не исключаю такой возможности. И если это так, то поразительная осведомленность Непримиримых заставляет задуматься о недостаточном профессионализме нашей службы безопасности,— сказал он, бросив на Ракса Минникса взгляд, полный упрека.

— Чушь несусветная!— вспыхнул тот.— Если бы вы хоть немного разбирались в том, о чем пытаетесь судить, уважаемый Лар, то заметили бы характерные признаки тщательной проработки атентата. Даже если предположить, что произошла утечка информации, было бы неимоверно сложно подготовить нападение в кратчайшие сроки. Что касается его цели, то я сомневаюсь, что это был никому не известный чужестранец с северных островов, пусть даже и сын тамошнего правителя. Какой прок бунтовщикам в его устранении?

— Еще какой!— тут же ответил Ливин Лар.— Моросану выгоден торговый союз с островом Сура. Как вы думаете, был бы он возможен в случае смерти сына Вазияра? То-то и оно...

Я не был знаком с правителем острова Сура, считавшимся моим родным отцом, но кое-что слышал о суровых нравах северян. Поэтому не исключал того, что в случае смерти Тибура Пинетреля договор был бы аннулирован. Какая в этом выгода для Непримиримых — это уже другой вопрос. Гораздо важнее то, что я невольно оказался втянут в местные разборки, к которым не имел никакого отношения. Впрочем, как и сам Тибур Пинетрель.

После всего случившегося мне было не до городских красот. Дома, улицы, лица — все промелькнуло как в тумане, и я был рад, когда мы, наконец, добрались до цели нашего путешествия. Это было грандиозное, тянущееся в небо строение, мало похожее на привычный дворец, хотя и ему помпезности было не занимать. Опоясанное высоким забором и охраняемое по принципу объекта особой важности, оно казалось недоступным для простого смертного. В свете недавних событий вполне понятная мера предосторожности.

Экипаж въехал на территорию дворцового комплекса в багряном сиянии заходящего солнца. Ворота тут же были заперты, а самодвижущаяся повозка покатила по подъездной аллее к парадному крыльцу центрального здания. Впервые за все время пребывания в Фераблиме я увидел живую зелень дворцового сада. Экзотическая растительность казалась чуждой в этом мире песка и камня, и вместе с тем невероятно желанной.

Покинув экипаж следом за представителями двора наместника, я оказался у подножия высотки, пронзавшей своим тонким шпилем небо. С воздуха она была защищена тремя Излучателями и парой мощных гарпунных пушек, расположенных на открытой площадке. Нижний периметр оберегали энергетические Разрядники, размещенные под куполами конусообразных башенок. Аллею патрулировали гвардейцы. Они были вооружены привычными для этого мира палашами и пистолетами, стрелявшими стальными шипами.

Мы направлялись к лестнице, когда распахнулись массивные входные двери и нам на встречу вышел мужчина лет пятидесяти в сопровождении двух телохранителей.

— Наместник Беллинган,— шепнул мне на ухо Ливин Лар.

Исподволь я ожидал увидеть человека, похожего на покойного Аристаса Зеркани — вялого, аморфного, неповоротливого, изнеженного. Однако действительность оказалась слишком далека от моих фантазий. Это был настоящий аристократ — как внешне, так и по манерам. Правильные, утонченные черты мужественного лица с орлиным профилем, рост выше среднего, подтянутая фигура. В ширине плеч и объеме мышечной массы Беллинган мог поспорить с бывалым воякой Раксом Минниксом. Да и висевший на перевязи клинок был, судя по всему, не только частью парадного туалета. Подозреваю, что палашом наместник владел не хуже начальника службы безопасности и порядка. Он легко спустился по ступеням, не удостоил вниманием своих подчиненных, а прямиком направился ко мне.

Сердце бешено заколотилось, когда он окинул меня пристальным взглядом. Было в нем что-то среднее между недоверием и прохладой.

"Что, если Сотфор ошибался, и Беллинган знал Тибура Пинетреля лучше, чем подозревал капитан?"

И как облегчение — отеческие объятия человека, желавшего породниться с правителем далекого острова Сура.

— Добро пожаловать в Моросан, мой мальчик!— у него был глубокий внушающий почтение голос.

Беллинган невольно потревожил свежую рану на моем плече. Глаза полезли на лоб, ноги стали ватными, я застонал.

— О-о, прошу прощения!— он подхватил меня под руку и помог подняться по ступеням.— Я уже в курсе произошедшего и прошу простить меня за то, что не смог обеспечить своему гостю и будущему родственнику безопасность в городе, находящимся под моей опекой.

Он бросил строгий взгляд на Ракса Минникса, который следовал за нами вместе с Ливином Ларом. Но смутить начальника службы безопасности оказалось непросто. Ответный холод в его глазах красноречиво говорил о сложных отношениях в среде правящей элиты Моросана.

— Клянусь, виновные будут найдены и понесут заслуженное наказание,— пообещал Беллинган, после чего обратился к прислуге, дожидавшейся нас на пороге.— Моего личного врача в покои Тибура Пинетреля!— Потом еще раз обернулся к встречавшей меня делегации.— Вы оба... можете быть свободны! С вами я поговорю позже.

Я заметил, как поморщился Ракс Минникс. Ливин Лар ответил смиренным поклоном, но, похоже, и ему не доставил удовольствия командный тон наместника.

Мое внимание привлекли два стража, дежурившие у входа. Внешне они походили на людей — огромных и сильных — и даже носили униформу и оружие, но их глаза... Черные, пустые, беспристрастные. Когда оба посмотрели на меня, по спине пробежал неприятный холодок, а внутренности сжало тугим обручем.

Иллатхи...

В то время как их сородичи атаковали со всех сторон Моросан, эти охраняли самую важную в городе персону.

Вот такая странность местного быта.

Мы прошли в холл, а мои сопровождающие остались на лестнице. Когда следовавший за мной Роо попытался проскользнуть в дверной проем, один из стражей схватил его за хвост.

— Не положено!— прорычал он утробным голосом.

— Это со мной,— сказал я, посмотрев на Беллингана.

Наместник будто только сейчас заметил существо, нахмурился, морща лоб.

— Знакомая рожа,— пробормотал он.— Где-то я ее уже видел.

— Это раб Сотфора, человека, который...

— Сотфор не нуждается в представлении,— прервал меня Баллинган.— Мы с ним знакомы, даже лучше, чем мне хотелось бы.

Он сказал это, не скрывая раздражения.

— Правила безопасности, не мною установленные, предусматривают нахождение во дворце лишь ограниченное количество проверенных иллатхи,— добавил он.

— Он вполне безобиден,— заступился я за Роо. Схваченный за хвост, он даже не пытался вырваться, но в его больших глазах я заметил неподдельный страх.

Однако наместник оказался непреклонен:

— Правила существуют для того, чтобы их соблюдали. Все, без исключения. Кроме того, система безопасности уничтожит любого постороннего иллатхи, проникшего во дворец. Чтобы этого избежать, существо должно пройти дополнительную проверку и получить печать допуска...

— У меня есть такой допуск,— отозвался Роо.

— Вот как?!— удивился Беллинган.— Откуда?

— Не так давно, даже по человеческим меркам, Сотфор был желанным гостем в этом доме,— напомнил иллатхи.— Именно тогда я и получил эту печать.

— С тех пор многое изменилось,— холодно проговорил наместник.— И тебя должны были лишить допуска. Раз этого не произошло, значит, у меня есть еще один повод для серьезного разговора с нашим начальником службы безопасности.— Беллинган посмотрел на меня.— Он вам, действительно, так дорог?

Еще раз взглянув на сжавшегося в комок Роо, я кивнул.

— Хорошо, я распоряжусь, чтобы ему поставили новую печать, но только после того, как он пройдет необходимую проверку. До завтра потерпите?

Я снова кивнул.

Тема была исчерпана, двери закрылись, Роо остался снаружи, а мы прошли к кабине лифта.

— Все свободны!— распорядился наместник, отпуская прислугу.

Он самостоятельно потянул рычаг вверх, створки закрылись, и подъемное устройство плавно тронулось с места.

— Должно быть, меня ввели в заблуждение, когда уверяли, что вы ни слова не говорите по-кэрлански,— отметил Беллинган, чтобы скрасить неловкое молчание.

Теперь, когда я остался без помощи находчивого суфлера, приходилось выкручиваться самому:

— У меня был хороший учитель.— Я подумал, что наместнику не стоит знать об Анализаторе. Ни к чему ненужные вопросы, на которые мне затруднительно будет ответить.

— Приятная новость для Урфины! Она была очень удручена тем, что ей придется общаться с женихом при помощи жестов.

Жених, вот как...

Кажется, здесь уже все решили, и мое личное мнение никого не интересовало.

Правда, если верить Сотфору, сам Тибур Пинетрель был не против женитьбы.

Осталось только взглянуть на новоиспеченную невесту.

Словно прочитав мои мысли, Беллинган ответил:

— Девочка уже знает о вашем прибытии, но, думаю, будет лучше, если вы встретитесь с ней завтра. Сейчас же гораздо важнее заняться вашей раной.

Лифт остановился. Понятия не имею, какой это был этаж. Мы вышли в коридор и по мягкой ковровой дорожке направились к дальней двери, у которой на часах стоял почетный караул...

Или все же тюремная охрана?

Впрочем, пока что для этого не было никаких предпосылок. Пока что никто не заподозрил во мне самозванца.

Кроме охраны у двери терся худощавый старикан в простоватой длиннополой рубахе и с чемоданчиком в руке. Должно быть, личный врач наместника. Он учтиво поклонился сначала Беллингану, потом мне, после чего двери раскрылись, и мы втроем вошли в спальную комнату, освещенную необычной лампой, стоявшей на прикроватной тумбочке.

Мой быт последних лет не располагал к роскоши. Мне приходилось ночевать на постоялых дворах и в съемных апартаментах, а если сумерки заставали в пути, то и под открытым небом. Поэтому я с уверенностью мог утверждать, что никогда прежде мне не доводилось останавливаться в покоях, хотя бы приблизительно сравнимых с теми, что предоставили мне в этом дворце.

Комната была просто шикарной! Драпировка стен, выдержанная в малиновых с серебром тонах, мягкий толстый ковер на полу, огромная кровать, застеленная белоснежным бельем, массивный платяной шкаф, письменный стол у окна и трюмо у стены.

Номер-люкс. Не хватало разве что холодильника с прохладительными напитками. Зато на письменном столе стоял поднос, а на нем прозрачный графин, заполненный янтарным напитком, серебряный кубок, корзинка с фруктами и большая тарелка с сырной и колбасной нарезкой. Рядом с подносом я заметил колокольчик с длинной ручкой.

Пока я мялся на пороге, Беллинган прошелся по комнате, остановился у прохода в соседнее помещение и толкнул дверь.

— Ванная комната. Здесь вы можете освежиться после утомительной дороги.

После чего наместник переместился к шкафу и раскрыл его, продемонстрировав богатый выбор нарядов на все случаи жизни.

— Завтра я прикажу портному снять с вас мерки. А пока можете воспользоваться содержимым этого шкафа. Если что-то не подойдет, скажите об этом прислуге, и наряд заменят... А сейчас позвольте Шорану осмотреть вашу рану.

Беллинган прислонился к стене и замер, скрестив на груди руки.

— Снимите верхнюю одежду, Ваше Высочество, и присядьте на кровать!— попросил меня стоявший рядом лекарь. Голос у него был колючим и оттого странным. Я посмотрел на Шорана, и меня пронзил взгляд черных, как сама Тьма, глаз.

Еще один иллатхи...

— Не бойтесь, мальчик мой!— успокоил Беллинган, заметив мою реакцию.— Шоран, пожалуй, единственный, кому я доверяю так же, как самому себе.

Я подчинился. Иллатхи внимательно и осторожно осмотрел наспех обработанную рану, недовольно поцокал языком, покачал головой. После чего он достал из саквояжа стеклянную пиалу, которую поставил на прикроватную тумбочку, и нож, опустившийся рядом. Получив молчаливое согласие наместника, он закатал рукав и провел ножом по запястью. В пиалу упало несколько капель черной и густой, как смола, крови. Порез тут же сам собой затянулся, но даже не это поразило меня больше всего. Кровь, сначала растекшаяся по дну пиалы, собралась в комок и... заметалась в границах посудины. Шоран поднес лезвие ножа, комочек послушно "вскарабкался" на клинок, который иллатхи поднес к моей ране. Меня невольно затрясло от нехорошего предчувствия. Но Беллинган кивнул, подбадривая будущего родственника. Сорвавшись с острия, тугая "капля крови" упала на плечо и медленно поползла к ране.

Сердце бешено забилось груди.

— Не беспокойтесь, Ваше Высочество!— спокойно пробормотал Шоран.

"Кровь" иллатхи достигла цели, покрыв рану тонким слоем, запузырилась, словно закипела. Я почувствовал легкое раздражающее жжение. Но прежде чем я успел хоть как-то отреагировать, Шоран ловко соскреб черный налет с раны ножом. "Кровь" снова свернулась в комок, который прополз по лезвию, достиг тыльной стороны ладони иллатхи и впитался в его кожу, исчезнув без следа. Лишь после этого я перевел взгляд на рану. Ее не было — осталось лишь легкое покраснение. Шоран протер это место ваткой, смоченной в каком-то растворе, затем собрал свои вещи в саквояж и, кивнув на прощание, молча удалился.

— Ни у кого другого нет такого врача, как у меня,— похвастался Беллинган.— Шоран — представитель Высших иллатхи. Он обладает поразительными свойствами, как вы, должно быть, заметили. Он в состоянии залечить даже самые тяжелые раны. Кроме того, и я ценю превыше всего, он предан мне безмерно. Я не питаю никаких иллюзий в отношении иллатхи, но Шоран — исключение из правил.

Наместник отошел от стены и, в последний раз окинув взглядом комнату, сказал:

— Теперь я оставлю вас. Увидимся завтра. Если вам понадобится что-нибудь, вызовите прислугу — просто позвоните в этот колокольчик.— Он указал на предмет, стоявший на письменном столе.— Спокойной ночи!

Беллинган ушел, и я, наконец, остался один.

Прибытие в Моросан ознаменовалось сразу несколькими событиями, которые мне просто необходимо было проанализировать и сделать необходимые выводы. Но прежде я собирался освежиться.

Фераблим был поразительным миром во многих отношениях. Возможно, слегка странным, но не лишенным благ цивилизации. Одним из них была, например, ванная с холодной и горячей водой. В последние годы я привык мыться, в лучшем случае, в кадке, наполненной слегка теплой водой, нагретой при помощи раскаленных камней. Реже к моим услугам была баня. Поэтому я долго лежал в ванне, пока не понял, что засыпаю. Воспользовавшись баночкой вязкого душистого мыла и нежной мочалкой, я избавился от грязи и дурного запаха давно немытого в нормальных условиях тела, вытерся большим мягким полотенцем, накинул просторный халат и вернулся в спальню.

В платяном шкафу я обнаружил стопку нижнего белья, представленного тонкой рубахой и непривычными штанишками длинной до колен. После чего, воспользовавшись гостеприимством хозяев, перекусил с подноса, отметив изысканный вкус местных колбас и сыра. От фруктов, после знакомства с плодом сампана, я решил воздержаться. Потом, прихватив бокал с вином, вышел на балкон и некоторое время разглядывал ночной город с высоты птичьего полета. Когда усталость взяла верх, я улегся в кровать, выключил свет и задумался.

План Сотфора сработал. По крайней мере, начало было положено. Наместник встретил меня, как родного, так и не распознав во мне самозванца. Мое прибытие в Моросан было омрачено, разве что, покушением. Я все еще подозревал — да и Ливин Лар не исключал подобной возможности, — что целью нападения был именно я. И оставалось только гадать, достаточно ли мужества у заговорщиков, чтобы повторить неудавшийся атентат?

Дрема обволакивала липкой паутиной, отчего мысли становились путанными и несвязными. Но сон моментально слетел, когда к моему горлу прикоснулся холодный металл. От неожиданности я дернулся, и тут же горло обожгло острой болью. Я почувствовал, как по шее потекла кровь, а мне на грудь навалилась неподъемная масса, и вкрадчивый голос прошептал:

— Убирайся из Моросана, если дорога жизнь.

В окно тайком заглядывала луна, поэтому я заметил нависший надо мной силуэт. Никаких деталей разглядеть не удалось. Сказав все, что хотел, человек отстранился, убрал от горла нож и отступил назад, растворившись во мраке.

Я тут же включил свет и схватил с пола палаш, но в комнате уже никого не было. Я не слышал скрипа двери, но означало ли это, что злоумышленник все еще находился в комнате?

Я заглянул в ванную, потом — на балкон.

Никого.

Чтобы избавиться от последних сомнений, я открыл дверь в коридор и увидел замерших у входа стражей. Они, продолжая нести службу, не обратили на меня никакого внимания.

Я вернулся в спальню.

Первым делом я промыл рану на горле. Она оказалась неглубокой, но раздражающей. После чего сменил рубашку и прошелся вдоль стен. Я был уверен, что злоумышленник проник в помещение, минуя входную дверь. Значит, где-то должен быть потайной вход.

Почему бы и нет?

Но я его так и не обнаружил.

Если бы меня собирались убить, прикончили бы в кровати без всяких предупреждений. Поэтому я пришел к выводу, что сегодня меня вряд ли кто еще потревожит. Я снова улегся в кровать, но смог заснуть только к утру.

Глава 5

А утром меня скрутило от рези в желудке. Как и обещал капитан. Боль была терпимая, но она нарастала с каждой минутой. К счастью, Сотфор не обманул: прежде чем стало совсем худо, появился слуга, принесший завтрак, а вместе с ним и сосуд из синего стекла. Испив противоядия, я обмяк, раскинувшись на кровати.

Капитан крепко держал меня за жабры. И с этим что-то нужно было делать.

Но что?

Я перекусил безо всякого аппетита, а потом решил принять ванную. Когда я вернулся в комнату, столик был уже прибран, а под потолком вился Роо.

— Ты знаешь, что твой хозяин мерзавец?— спросил я его вместо приветствия.

— У него есть на то причины,— не стал он со мной спорить.

— Какие, интересно мне знать?

Он не ответил.

— А ты, значит, прошел проверку?

— Да, и получил допуск. Теперь я могу свободно перемещаться почти по всему дворцу.

Натянув штаны, я остановился перед иллатхи:

— Скажи честно, что задумал Сотфор?

— Я не знаю,— ответил Роо. В его голосе было столько искренности, что я почти поверил.

— Понятно. Я...

Продолжить я не успел, потому что в дверь постучали и, после того, как я разрешил войти, появился Ливин Лар.

— Доброе утро, Ваше Высочество! Хорошо ли вам спалось?

— Нормально,— буркнул я, продолжая одеваться.

— У меня для вас приятная новость,— продолжил он, не обращая внимания на мое скверное настроение.— С вами хочет поговорить ваш отец.

Сердце едва не выскочило из груди.

— Отец? Он здесь?!

Возможно, мне удалось ввести в заблуждение моросанцев, никогда не видевших Тибура Пинетреля. Но Вазияр сразу поймет, что перед ним самозванец. Я бросил затравленный взгляд на Роо и заметил, как дрожит его хвостик.

— К сожалению, нет,— невозмутимо ответил чиновник и хлопнул в ладоши. В тот же миг в комнату вошел слуга, держащий в руках поднос, на котором лежало нечто, похожее на толстое мутное зеркало в толстой оправе. Он аккуратно поставил его на стол, воспользовавшись подставкой, и удалился.

— Что это?— настороженно спросил я.

— Кристальная панель связи,— снисходительно ответил Ливин Лар.— С помощью этой дощечки мы можем общаться с теми, кто находится очень далеко, даже на острове Сура.

Он говорил со мной, как с дикарем, тщательно разжевывая каждое слово.

— Несколько лет назад одна такая панель была передана королю Вазияру в числе прочих даров, но он ею ни разу не воспользовался.— Судя по тону, управляющий делами наместника был не слишком высокого мнения об умственных способностях правителя Суры.— Однако на этот раз нам удалось с ним связаться и сообщить о вашем прибытии. Король уже поставлен в известность о судьбе посольства и очень хочет вас видеть.

Видеть?! Так эта штука и изображение передает?!

Час от часу не легче!

— Я...— комок застрял у меня в горле.

Ливин Лар иначе расценил мое замешательство.

— Не стану вам мешать, Ваше Высочество,— он сдержанно поклонился, собираясь оставить меня одного.— Чтобы активировать панель, просто прикоснитесь к ней пальцами.

Надо же, еще и тачскрин...

Ливин Лар вышел в коридор.

Как только за ним закрылась дверь, я резко обернулся к Роо и теперь уже не стал сдерживаться:

— Доигрались, заговорщики хреновы?! Что теперь делать?!

Он молчал.

— Может быть...— Я схватил панель — она оказалась неожиданно тяжелой. Встряхнул ее, поднимая над головой — внутри что-то жалобно булькнуло.

— Бессмысленно,— спокойно сказал иллатхи.— Они принесут другую.

— Проклятье!— я вернул панель на стол и забегал по комнате.— Что делать?!

Роо молчал. Он даже не посмотрел в мою сторону. Такое впечатление, будто он о чем-то напряженно размышлял.

— Есть одна идея,— сказал он, наконец.

— Говори!— За неимением собственных соображений на этот счет, я готов был выслушать любые предложения.

Но он не стал ничего говорить. Он сжался в блин, а потом эта плоская штука накрыла мое лицо. От неожиданности я едва не закричал, но растекшаяся по моей физиономии пленка заблокировала даже малейший звук. А потом я начал задыхаться. Мне пришло в голову, что иллатхи задумал недоброе: он решил избавиться от меня таким оригинальным способом, чтобы я не выдал тайну его хозяина, когда правда вылезет наружу и за меня основательно возьмутся местные дознаватели. Я вцепился в субстанцию на своем лице, попытался ее сорвать, но она прочно срослась с моей кожей...

"Успокойся! Потерпи немного!"— прозвучало у меня в голове.

В пленке образовались два отверстия на месте ноздрей, и я, наконец, смог вдохнуть воздуха. Еще два появились на уровне глаз, и это обнадеживало. Я бросился к зеркалу и, взглянув на свое отражение, запаниковал еще сильнее. У меня не было лица! Вместо него — какая-то рыхлая бугрящаяся, находящаяся в постоянном движении масса.

Я снова заорал. Но опять наружу не вырвалось ни звука.

"Спокойно, ты мешаешь мне работать!"

Хладнокровие Роо выводило из себя не меньше, чем происходящее. Таким тоном говорят хирурги, делающие операцию без анестезии: "Потерпите, пациент, это почти не больно".

Однако постепенно все начало приходить в норму. Сначала наметились грубые контуры нормального лица, потом началась более тонкая работа. Нос тал немного крупнее, образовалась легкая горбинка, скулы приобрели более острые очертания, подбородок вытянулся, а щеки, напротив — впали. Не доставало только рта. И я подозреваю, Роо занялся им в последнюю очередь умышленно: чтобы не слышать моих разъяренных воплей.

Прошло не больше минуты, и я увидел в зеркальном отражении совершенно незнакомого человека. На меня он не был похож ни капли...

О чем только думал Сотфор, когда решил втянуть меня в эту авантюру?

Неужели это и есть Тибур Пинетрель?!

"Я видел его и постарался воспроизвести черты по памяти, но за полное сходство все же не ручаюсь",— ответил мне Роо.

— Это безумие! Возможно, нам удастся обмануть постороннего человека, но Вазияр, наверняка, догадается, что перед ним не его сын!

"Спорное утверждение. Насколько мне известно, они не часто виделись — особенно в последнее время",— уверенно заявил иллитхи.— "К тому же мне не составит труда исказить изображение на панели связи... Успокойся, все будет хорошо!"

— А язык?! Я совершено не знаю лапанского!

"Не бойся, я с тобой!"

Мне не нравилась эта затея. Но выбора у меня не было. Мой отказ поговорить с "родным отцом" мог вызвать справедливые подозрения, а моя искренность — решись я рассказать правду — иметь нежелательные последствия.

"Ну же, не заставляй короля ждать!"— подбодрил меня Роо.

Я сел за стол и прикоснулся к панели.

В то же миг муть развеялась и появилось четкое — вопреки заверениям иллатхи — изображение. По ту сторону экрана я увидел мужчину, слишком молодого, чтобы быть моим отцом. Прежде чем я успел удивиться, он оживился и что-то сказал. Слышимость тоже была без малейших нареканий — стоит отдать должное местным технологиям. И прилежности Роо — он тут же перевел для меня его слова:

"Повелитель, она заработала! Я вижу его!"

— Прочь из кресла, бездельник!— донесся до меня рев. Никаких сомнений — так мог говорить только настоящий король.

Я успел разглядеть его, прежде чем изображение исказилось, пошло рябью и волнами. Вместе с этим ухудшилась слышимость, и я хотел бы надеяться, что то же самое происходит сейчас и на далеком острове Сура.

— Сын?— пророкотал Вазияр. Это был огромный мужик лет пятидесяти с небольшим, с пышной бородой, сдвинутыми густыми бровями и шрамом на верхней губе.

— Здравствуй, отец,— подсказал мне иллатхи, переведя фразу на лапанский, и я старательно повторил его слова.

— Это ты, Тибур?! Сынок, я тебя плохо вижу и почти не слышу. А ты меня?

— И вижу, и слышу, но тоже плохо,— ответил я с подачи Роо.

— Ты выглядишь неважно, и... что у тебя с голосом?

— Так бывает, если пользуешься панелью связи,— ответил я, едва сдерживая волнение. Неужели он о чем-то догадался?

— Да? Ох уж, эти кэрланы, будь они неладны! Ничего толком делать не умеют, а еще учат жизни порядочных людей... Но я не об этом хотел поговорить... Мне сказали, что пустыня убила... хм... наше посольство. Неужто никто, кроме тебя, не выжил?!

— Нет.

— Скверно, очень скверно... Ты один? Нет рядом... этих?

— Один.

— Это хорошо... Плохо, что ты теперь остался без поддержки Эдриха и его парней. Сам-то справишься?

— Справлюсь,— не стал я его разочаровывать, хотя понятия не имел, о чем идет речь.

— Смотри у меня! Сам знаешь: если что не так — шкуру спущу!

Во как!

— Хорошо, отец,— смиренно произнес я.

— И не смей называть меня отцом, когда рядом нет посторонних!

А вот это было уже совсем интересно.

— Хорошо, повелитель!— подсказал мне Роо.

— Так-то лучше. Ты там особо не расслабляйся. Помни, что времени у тебя немного, до окончания Сезона Штормов. Как только сделаешь дело, дай знать и немедленно уходи из Моросана. Корабль будет ждать тебя в условленном месте. Не подвели меня!

После чего связь оборвалась.

Масса, покрывавшая мое лицо, отделилась и снова приняла форму головастика. Я спросил Роо:

— И что это все значит? Я правильно понял: Тибур Пинетрель не его сын?

— Похоже на то,— задумчиво ответил Роо. И судя по его реакции, он об этом не знал.

— Интересно, что задумал Вазияр?— пробормотал я.

— Какая разница? Забудь о Вазияре! Тебя это не касается, у тебя другое поручение.

— Какое?

Он не собирался мне отвечать. К тому же в дверь снова постучали, и появился давешний слуга. Он забрал панель связи и сказал:

— Ваше Высочество, вас ожидают в саду.

— Кто?— спросил я.

— Урфина Беллинган...

"Постарайся произвести впечатление на прекрасную Урфину",— сказал мне капитан. Зачем? Это уже отдельный вопрос.

Насколько я успел понять, интриги были не чужды этому миру. Их плели все, кому не лень: Сотфор, Вазияр, неведомые мне Непримиримые. И это только те, с кем мне пришлось познакомиться всего за один день. Не удивлюсь, если в ближайшем будущем их число значительно возрастет.

На встречу с дочерью наместника я отправился в легком волнении. И дело даже не в том, что от того, смогу ли я произвести на нее впечатление, зависело мое собственное благополучие. И не в том, что этого требовал Сотфор. Я шел на встречу с невестой Тибура Пинетреля. А в сложившихся обстоятельствах — со своей невестой, которую никогда не видел. О ее внешности трудно было судить по гемме, которую носил с собой настоящий жених. На ней был изображен всего лишь смутный профиль, который к тому же мог разительно отличаться от оригинала. И я почти не сомневался, что разница будет колоссальной. Почему? Потому что, подозреваю, технологии этого мира позволяли создать изображение, не уступающее качественной фотографии. А раз это не сделали, значит, девушке было что скрывать. И если еще недавно меня утешал тот факт, что, по словам Сотфора, настоящий Тибур Пинетрель был без ума от дочери наместника — которую, кстати, тоже никогда не видел живьем,— то после общения с Вазияром я в этом уже не был столь уверен: парень попросту играл свою роль. Какую? Не знаю. Возможно, Вазияр, как и Сотфор, хотел, чтобы его засланец произвел впечатление на свою невесту. Зачем?

Хм...

Впрочем, Роо прав: мне не стоило забивать голову всей этой чепухой. У меня были свои цели. Ближайшая — не сдохнуть от яда. Среднесрочная — не быть разоблаченным, как самозванец. Конечная — найти портал и убраться из этого мира.

Куда?

Не важно! В Фераблиме я не собирался задерживаться надолго.

Увидев Урфину, я понял, что не ошибся: разница между оригиналом и профилем на гемме оказалась разительной. Никакое изображение не способно передать той красоты, которой была наделена дочь наместника. Никакие слова не в состоянии описать ее утонченности, притягательности и шарма. Это нужно было видеть и чувствовать. И поначалу у меня сложилось впечатление, будто передо мной иллатхи, не только принявший облик очаровательной девушки, но еще и неведомым образом воздействовавший на мое сознание, сводя с ума, заставляя забыть обо всем на свете.

Единственным ее недостатком был, разве что, ее возраст: я думаю, ей не было и семнадцати. Но юность — это то, что проходит — хочешь ты того или нет.

Увидев меня, она улыбнулась так, словно мы давно уже были знакомы, и она только и ждала моего появления. Столько радушия, неподдельной радости, счастья. И это не только располагало, но и внушало определенные надежды.

— Как я рада вас видеть, дорогой Тибур!— сказала она, и ее голос колокольчиком зазвенел под крышей беседки, где она дожидалась моего появления. Она взяла меня за руки своими нежными пальчиками, и сердце едва не выскочило из груди.— Я вас именно таким и представляла.

— Каким?— робко спросил я.

— Мужественным и в то же время милым и не лишенным обаяния.

Но вот что-то изменилось в ее глазах. Она осмотрелась по сторонам, мельком взглянула на зависшего у моего плеча иллатхи и сказала:

— А теперь, после того как были соблюдены все нормы приличия, поговорим серьезно. Я хочу, чтобы вы с самого начала уяснили: ЭТО династический брак, который ни к чему не обязывает ни вас, ни, тем более, меня. Обстоятельства и положение требуют того, чтобы жители Моросана видели любящую пару будущей наместницы и ее заморского супруга. Поэтому, пока мы на людях, постарайтесь сохранять то глупое выражение лица, которое вы продемонстрировали, появившись в этом саду. Но никаких вольностей! Большее, что я могу вам позволить,— это взять меня за руку. И запомните: как только за нашими спинами закрываются двери, и на нас не смотрит восторженная толпа, каждый из нас продолжает жить собственной жизнью: я сама по себе, вы — сами по себе. Спать мы будем в разных комнатах, поэтому не забывайте стучать пред тем, как войти в мои покои... Вы, вообще, понимаете, о чем я говорю?!

Куда исчезло очарование? Куда пропали колокольчики?

Передо мной стояла обворожительная малолетняя стерва с ледяным сердцем и замашками повелителя мира.

Я посмотрел на Роо. Головастик, наверняка, знал о том, что дочь наместника обладает скверным характером. Мог бы и предупредить. Впрочем, эффект был бы, наверняка, не тот. А сейчас я испытывал такое чувство, будто меня окатили помоями. Не холодный душ, но что-то очень близкое.

— Я вас понял, Урфина,— сдержанно ответил я.

Ее взгляд смягчился:

— Не обижайтесь на то, что я посмела быть с вами честной. Неужели это хуже, чем, если бы я продолжала изображать то, чего нет на самом деле? Я могу, но, боюсь, это окончательно разобьет вам сердце.

Что ж, в этом она была права.

— Я не обижаюсь. Просто мне говорили...

— Что я — само совершенство? Что лучше меня нет во всем мире? Не верьте россказням! У меня ужасный характер, я избалованна и порой бываю жестока. Но вам придется воспринимать меня такой, какая я есть... Если после всего сказанного вы еще хотите, чтобы я стала вашей женой,— усмехнулась она.

Упаси Боже от такой супруги...

Но мне следовало продолжать игру, начатую не мной.

— Возможно, когда-нибудь, когда мы узнаем друг друга получше, вы измените свое мнение.

— Не могу вам этого обещать, но, как знать: возможно, мы на самом деле когда-нибудь станем друзьями...

— Я вижу, вы уже познакомились?!

Появился наместник, а с ним еще какой-то субъект.

Итон Беллинган посмотрел на меня. Увидав Роо, поморщился. После чего обратился к Урфине:

— Ну, и как тебе твой жених?

Девушка наморщила носик, сказала:

— Я думаю, что мы найдем общий язык.

Наместник согласно кивнул.

— Я только что говорил с вашим отцом.— Это предназначалось уже для меня.— Он подтвердил, что принятые ранее договоренности остаются в силе. А значит, ничто не препятствует сближению наших домов. Предлагаю объявить об этом на балу, который я собираюсь устроить в честь нашего гостя и будущего родственника.

— Бал?! Это замечательно!— захлопала в ладоши Урфина. Несмотря на гонор и проницательный ум, она, в сущности, была еще ребенком.— У меня будет возможность надеть свое новое платье.

— Кстати, о платье... Это мой портной. Он лучший в Моросане, да и на Счастливых Островах с ним мало кто сравнится...

Несмотря на явную лесть, портной обиделся. Наверняка, он считал себя САМЫМ лучшим.

— Сейчас он снимет с вас мерки для того, чтобы вы смогли появиться на балу в наряде, соответствующем вашему положению. А потом милости прошу на обед.

Наместник покинул беседку, и я оказался во власти повелителя ножниц и иглы.

Снятие мерок не заняло много времени. Портной записал размеры в блокнот и, поклонившись, удалился. Урфина все это время молчала, но внимательно наблюдала за мной. Когда мы остались в беседке одни — Роо не в счет, — она спросила:

— Хочешь покататься на ворфе?

Я понятия не имею, что она имела в виду, поэтому ничего не сказал. Девушка оценила мое молчание по-своему:

— А-а, я совсем забыла: ты же боишься высоты!— Она произнесла это с нескрываемым чувством превосходства.

Я понимаю, она была невысокого мнения о высокопоставленном дикаре с богом забытых островов. Она могла считать Тибура Пинетреля глупым и невеждой, но сомневаться в его храбрости не имела права.

— Давай, покатаемся!— равнодушно пожал я плечами.

Девушка улыбнулась так, словно только что развела лоха на бабки, крикнула "Догоняй!" и побежала по аллее в направлении дворца.

Я посмотрел ей в след, не в силах оторваться от ладной фигурки в брючном костюме.

— Чего стоишь?!— подзадорил меня Роо.— Догоняй!

Я не собирался изображать пылкого влюбленного, но вынужден был принять правила игры. Поэтому следом за молодой стервочкой пошел не спеша, сохраняя чувство собственного достоинства.

Девушка уже стояла у двери, хмурясь моей неспешности, а я был на полпути ко дворцу, когда со стороны главного входа до меня донесся шум. Я увидел бегущих охранников, услышал крики, хруст веток, звуки борьбы...

— Что там происходит?!— еще больше нахмурилась Урфина. Она позабыла о своих ранних намерениях, спустилась по лестнице и направилась на шум.

Пришлось идти за ней следом.

Обойдя пышную клумбу, я увидел, как дюжие охранники, среди которых была пара иллатхи, уводят растрепанную девушку в униформе прислуги. Пытаясь ее задержать, ей порвали рукав и разбили губу. Но и она успела отличиться. У стены жался один из охранников, зажимая руками причинное место. Еще двое валялись на дорожке, ведущей к главным воротам.

Тут как тут появился Ракс Минникс, бросил взгляд на пленницу, которую провели мимо него. К нему подошел один из охранников и тихо заговорил. Начальник службы безопасности слушал его молча, грозно двигая нижней челюстью.

— Что здесь происходит?— спросила на ходу Урфина. Так как никто не ответил, она вынуждена была повторить:— Я вас спрашиваю: что здесь происходит?!

— Задержали воровку,— отстраненно и с неохотой ответил Ракс.— Она попыталась украсть Эликсир,— сказав это, он кивнул на осколки стекла, покрывавшие дорожку — все, что осталось от причудливого сосуда, разбитого вдребезги. Образовавшаяся лужа красноватой жидкости уже успела просочиться между камней.

— При ней нашли вот это.— Подошедший к начальнику службы безопасности охранник передал предмет, в котором я узнал...

...Проводник.

Вряд ли тот самый, потому что мой остался у Сотфора. И было бы совершенно невероятно предположить, что перед визитом во дворец наместника воровка успела обчистить еще и капитана. А это значило...

Ракс Минникс небрежно взял прибор и сунул его во внутренний карман кителя, пробормотав что-то вроде: "Разберемся". Я же оглянулся в поисках Роо. Иллатхи немного отстал от нас и лишь только сейчас приблизился к месту происшествия. Кажется, Ракс спрятал Проводник прежде, чем его мог заметить головастик.

— Вы должны тщательнее проверять прислугу, принимаемую на работу!— упрекнула начальника службы безопасности Урфина.

Ракс обжег ее взглядом, говорившем больше любых слов: он терпеть не мог эту девчонку.

И это меня не удивляло.

Он ничего не сказал в ответ, развернулся и вскоре скрылся во дворце.

Судя по реакции Урфины, девушка чувствовала себя оскорбленной. Но она умела контролировать свои эмоции. Поборов неприязнь, испытуемую к начальнику службы безопасности, она улыбнулась, как ни в чем не бывало, взяла меня за руку и потащила к лифту.

Через пару минут мы вышли на крышу. То, что я там увидел, заставило меня позабыть на какое-то время о происшествии.

На крыше располагался обширный бассейн с фонтанчиками по периметру и группой удобных кресел на просторной веранде. Место отдыха в знойный день. И не только. У импровизированной пристани покачивались на воде лодки с балдахинами, но без весел. И даже привычных уключин я не заметил.

Урфина направилась к ближайшей, но на пути у нее вырос огромный детина с черными, как смоль, глазами.

— С дороги, Джар!

Иллатхи даже не шелохнулся.

Урфина попыталась его обойти, но он снова появился перед ней.

— Не велено, госпожа,— смиренно пророкотал гигант.— Приказ хозяина.

— Мне можно... С дороги, раб!

Она уперлась ему в живот ладошками в желании оттолкнуть, но с таким же успехом она могла попытаться сдвинуть скалу.

Тогда она обернулась ко мне и воскликнула:

— Так и будешь стоять и смотреть, как презренный раб оскорбляет твою невесту?!

Она пыталась меня спровоцировать. И будь на моем месте пылкий влюбленный, он, наверняка, набросился бы на обидчика с кулаками. Правда, исход битвы вышел бы не в его пользу. Я уже видел, как сражаются иллатхи, поэтому не сомневался, что Джар мог за себя постоять. И если с хамством дочери наместника ему приходилось мириться, то на чужака его сдержанность не распространялась. Он посмотрел на меня с вызовом, мол, только попробуй. А у меня хватило ума не поддаться на провокацию взбалмошной девчонки.

— Мы с ним в разных весовых категориях,— сказал я спокойно.

— Трус!— презрительно бросила Урфина.

— Лучше живой трус, чем мертвый герой,— прозвучало у меня за спиной. Даже не оборачиваясь, я понял, что снова появился Ракс Минникс.— Наместник запретил вам покидать дворец, моя прелесть.

— Я не ваша прелесть!— огрызнулась Урфина.— К тому же приказы наместника на меня не распространяются.

Сказав это, она продемонстрировала небольшой стеклянный цилиндр, заполненный какой-то фосфоресцирующей жидкостью.

— Это в ваших же интересах!— продолжал настаивать начальник службы безопасности.— В городе нынче небезопасно.

— И это говорит тот, кто по должности обязан обеспечивать эту самую безопасность?! Может быть, вам стоит задуматься о том, чтобы сменить профессию? На ферме по разведению слерков вам было бы самое место...

Я заметил, как побагровел Ракс, его кулаки непроизвольно сжались. Но Урфина не остановилась на достигнутом:

— Хотя нет... Я бы не доверила вам слерков: у такого сторожа, как вы, они разбегутся в первый же день... С дороги!— закричала она на Джара.

Иллатхи вопросительно посмотрел на Ракса, и тот кивнул. Лишь после этого громила отошел в сторону.

— Давно бы так...— проворчала Урфина, спрыгнула в лодку и прикрикнула уже на меня: — Тебя долго ждать?!

Я бросил взгляд на начальника службы безопасности и встретил сочувствие и полное понимание.

— Джар будет вас сопровождать...— сказал он и, прежде чем девушка успела возразить, добавил: — И это не обсуждается!

Урфине пришлось смириться, но последнее слово она все же оставила за собой:

— Только я сяду за рычаги.

Возражений не последовало.

Я разместился под навесом, Роо опустился на спинку кресла у моего плеча, а Джару, занимавшему слишком много места, пришлось сесть прямо на дно. Он был настолько тяжел, что лодка едва не зачерпнула воду краем.

Урфина заняла место за рычагами на корме. Радуясь то ли своей маленькой победе, то ли возможности покататься на лодке, она вставила цилиндр в специальное углубление. Лодка тут же слегка приподнялась над водой.

— Пристегнись!— сказала она мне и на себе продемонстрировала, как пользоваться ремнями безопасности. Когда я справился со своими, она медленно потянула на себя рычаг под левой рукой, и ворф тронулся с места.

Ракс Минникс остался на берегу. Он провожал нас застывшим взглядом, заложив правую руку за отворот кителя.

Я уже догадывался, что нас ждет и с замирающим сердцем наблюдал за тем, как, набирая скорость, лодка заложила вираж и понеслась к трамплину.

— Держитесь!— услышал я голос Урфины, а спустя мгновение крыша закончилась, и плоскодонка оказалась в воздухе. Некоторое время она двигалась по инерции, после чего клюнула носом и полетела по наклонной вниз. Меня вдавило в спинку кресла. Повернув голову и с трудом сдерживая рвущийся наружу крик, я увидел распростершийся под нами сад и быстро приближающиеся деревья.

"Сейчас мы разобьемся",— подумал я, заметив, как Джар вцепился руками в края лодки.

Но я недооценил юную водительницу. При помощи рычагов она выровняла полет. Мы пронеслись над древесными кронами и снова взмыли ввысь.

Урфина внимательно наблюдала за моей реакцией, и ей доставило насказанное удовольствие выражение моего лица. Ее маленькая месть за мою несговорчивость сработала на отлично. Достигнув желаемого, она сбросила скорость, и ворф не спеша поплыл над крышами самых высоких домов.

— Мы можем подняться еще выше?— поинтересовался я.

— Вы больше не боитесь высоты, Ваше Высочество?— усмехнулась Урфина, но ответила: — Нет, выше не получится. Ворф не сможет преодолеть защитное поле.— Она имела в виду тонкую пленку, сверкавшую почти над нашими головами.— Это сделано специально, в целях безопасности... Как вам Моросан?

— Разве мы уже не перешли на "ты"?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Красивый город.

Я был предельно искренен. Моросан поражал своей необычностью, своей архитектурой, своим величием.

— Я обожаю его!— призналась Урфина.— Другого такого нет во всем мире. Даже города на Счастливых Островах не могут с ним сравниться.

— А ты бывала на Счастливых Островах?

— Конечно!

— И как там?

— Красиво, роскошно, безопасно. Но я люблю Моросан. Я выросла в этом городе и, может быть, когда-нибудь я буду в нем править.

— Почему "может быть"? Разве власть в Моросане не наследственная?

— Увы, нет,— вздохнула она.— Наместника назначают правители Счастливых Островов. К тому же его власть никогда не была безграничной. А в последнее время местная знать все чаще заявляет о своих привилегиях, и наместнику приходится согласовать принимаемые решения с городским советом... Если бы ты знал, что это за люди! Дай им волю, они перегрызут друг другу глотки... Давно уже пора навести здесь порядок. Но у отца не хватает для этого решительности. Будь я на его месте...— задумчиво произнесла Урфина.

— Будешь,— заверил я ее. С ее-то характером — никаких сомнений.

— Да, у меня больше, чем у других, прав на место наместника. Они об этом знают, поэтому вынуждены терпеть мои капризы. Но в конечном итоге решать будут правители Счастливых Островов... Кстати, мы обязательно там побываем после того, как будет официально оформлен наш брак.

— А мое мнение тебя не интересует?— спросил я ее.

— Нет,— чистосердечно ответила она. И добавила: — Ты должен смириться с тем, что в нашей семье все решения буду принимать именно я.

— Знаешь что...— Я подумал: черт с ним, с Сотфором и его наставлениями. Если я и дальше буду к ним прислушиваться, то окончательно потеряю уважение к самому себе. А это порой страшнее смерти.— Твой отец на самом деле нерешительный человек. Вместо того чтобы как следует выпороть тебя, он потакает всем твоим капризам.

— Ты...— выпучила она глаза.

— Слушай, что Я тебе скажу! Во-первых, в нашей семье решения будет принимать мужчина. И это не ты. Во-вторых, я буду заходить в твою комнату, когда Я этого пожелаю. Потому что это будет и моя комната тоже. В-третьих, если у тебя появятся какие-нибудь особые пожелания, тебе придется советоваться со мной. И Я буду решить, что тебе можно, а что нельзя. Уяснила?!

Моя гневная тирада ничуть ее не напугала.

— Уверен?— спросила она, резко потянула рычаг и... ворф рухнул вниз.

Я спокойно наблюдал за тем, как мимо пролетают этажи высотки. Повернув голову, я увидел людей, испуганно пялившихся на падавшую им на головы лодку.

Мне было все равно.

Но Урфина не собиралась умирать. В последний момент она дернула на себя рычаги, и ворф рванул в небо, оставив в недоумении побледневших очевидцев.

— Не прокатит,— процедил я сквозь зубы.

Она фыркнула и развернула ворф в сторону дворца.

"Ты с ума сошел?!"— услышал я голос Роо.— "Ты хочешь все испортить?!"

"Заткнись!"— мысленно посоветовал я ему, а, посмотрев вперед, заметил восторженный взгляд Джара, который не мог позволить себе ничего подобного, как бы ему этого ни хотелось.

Когда мы приземлились в бассейне на крыше дворца, Ракса Минникса там уже не было. Я выбрался из лодки первым, учтиво протянул девушке руку. Она зыркнула на меня обиженно, но от помощи не отказалась. Когда она оказалась на суше, я хотел было выпустить ее руку, но Урфина продолжала крепко сжимать своими пальчиками мою ладонь. Она посмотрела мне прямо в глаза и, улыбнувшись, сказала:

— А ты начинаешь мне нравиться...

Глава 6

Этот день, хотя он еще и не подошел к концу, можно было назвать вполне успешным. При помощи находчивого иллатхи я избежал разоблачения со стороны правителя острова Сура и после его беседы с Итоном Беллинганом мог рассчитывать на то, что никаких вопросов, касающихся идентификации моей личности, у наместника больше не возникнет. Мне удалось поставить на место Урфину Беллинган — мою "невесту" и "будущую супругу". И — такое впечатление — она осталась этим вполне довольной, словно только и ждала того, кто собьет с нее спесь. Выполняя часть своих обязательств, Сотфор — пока — исправно поставлял противоядие, и какое-то время я мог не думать о последствиях его скверной выходки. Рядом со мной был Роо, который в очередной раз доказал свою полезность. И если бы он не был доверенным... хм... лицом капитана, я думаю, мы даже могли бы с ним подружиться. Меня слегка волновала торжественная вечеринка, объявленная наместником в мою честь — терпеть не могу шумных сборищ! Но это было одно из тех неудобств, с которыми приходилось мириться. В остальном все шло гораздо лучше, чем я мог предположить.

Правда, без ответов оставались некоторые второстепенные вопросы: что на уме у Сотфора? Что задумал Вазияр и какую роль отводил он Тибуру Пинетрелю, который, как оказалось, не был его сыном?

Но больше всего меня интересовала личность девушки, арестованной за попытку похищения Эликсира Избранных.

Кто она? Каким образом в ее руки попал Проводник? Вряд ли она нашла его на улице единственного города на всем континенте. Украла? Предположим. А это означало бы, что в Моросане живет человек, прибывший из другого мира. И в данном случае я имею в виду не себя. Существовала лишь мизерная вероятность того, что этот прибор был похищен у Сотфора. Но я все же подозреваю, что это был не мой Проводник. Впрочем, при случае я мог спросить об этом самого капитана.

Была на этот счет еще и вторая версия, которая казалась мне даже более вероятной, нежели первая: Проводник принадлежал самой воровке. Сотфор как-то предположил, что я прибыл в Фераблим ради Эликсира. То есть, ответ на вопрос, что делала незнакомка в этом мире, казался мне очевидным. Она попыталась похитить сосуд с зельем для Избранных, и ей это почти удалось. Почти... Теперь она оказалась в руках местных представителей власти и лишилась средства передвижения между мирами. Таким образом, мы с ней находились в почти что одинаковых условиях: мы стали пленниками этого мира. Но было и одно существенное различие: в отличие от незнакомки, я обладал определенной свободой и положением в Моросане. А она...

Мне, во что бы то ни стало, нужно было с ней встретиться. Раз уж она нашла вход в Фераблим, значит, могла подсказать, где мне искать выход. Но для начала мне предстояло узнать о ее дальнейшей судьбе. Пока что я понятия не имел, что с ней стало после того, как ее увела дворцовая стража. Жива ли она? Если да, то куда ее поместили? И могу ли ее посетить? Даже если это было возможно чисто физически, мне следовало найти для этого подходящий повод, чтобы не вызвать приступ ярости у моей "будущей супруги". Не смотря ни на что, она продолжала считать меня своей собственностью, и мой интерес к посторонней женщине мог нарушить вполне устраивавший меня сложившийся статус кво.

Повод появился сам собой уже во время обеда, на котором присутствовал, кроме нас с Урфиной и самого наместника, приглашенный Ливин Лар. Итон Беллинган настоял на том, чтобы Роо не маячил у него перед глазами, поэтому я остался один на один с сильными мира сего. Сначала обсуждали вчерашнее происшествие, ставшее причиной гибели Аристаса Зеркани. В преступлении обвиняли Непримиримых, которые дипломатическим методам предпочитали путь террора. Отчаявшись добиться независимости Моросана от опеки Счастливых Островов миром, они решили избавиться от пришлых их тотальным уничтожением. Устранить имевшихся и запугать тех, кто потенциально мог прийти им на смену — это была их программа минимум. Об их максимальных целях можно было только догадываться.

А потом сам Итон Беллинган заговорил на интересующую меня тему, обратившись к Ливину Лару:

— Что удалось узнать о служанке, которая похитила Эликсир?

Мы вчетвером сидели в столовой, за огромным обеденным столом, способным уместить два десятка человек. Однако стол не ломился от яств, а смена блюд происходила согласно протоколу. Подавали нежное мясо домашней птицы под пикантным соусом, салаты, фрукты. Пищу разносили слуги-иллатхи в получеловеческом обличии. Я уже знал о том, что высшие представители этих существ способны преображаться настолько, что их почти невозможно было отличить от настоящего человека. Их выдавали разве что глаза — черные, как два отполированных до зеркального блеска оникса. И чтобы не вводить в заблуждение людей, иллатхи, за редким исключением, было строго запрещено идеальное преображение.

— Насколько мне известно, девчонка не идет на сотрудничество. Даже не знаю, удастся ли Раксу вытянуть из нее хотя бы слово?

— Этот мясник способен разговорить даже мертвого,— проворчала Урфина.

— Ты слишком строга к нашему начальнику службы безопасности, дорогая,— заметил Лар.— В конце концов, это его работа.

— Я отношусь к нему ровно так, как он того заслуживает. И как раз недавно я уже указывала ему на то, что он явно не справляется со своими обязанностями.

— Уверен, он делает все, что в его силах,— продолжал заступаться за Минникса Ливин Лар.— А тебе следовало бы быть с ним помягче. Все-таки именно от него зависит наша с вами безопасность в этом городе.

— Гибель Аристаса указывает на то, что Ракс не контролирует ситуацию.— Итон Беллинган встал на сторону дочери.

— Возможно. Но будет очень трудно найти ему замену, если ты станешь настаивать. К тому же, уверен, совет, в котором немало сторонников Ракса Минникса, не поддержит его отставку. А он, скорее всего, на ближайшем заседании снова заговорит об ужесточении мер безопасности и расширении полномочий силового блока, и, боюсь, на этот раз совет будет на его стороне.

— А я снова буду против!— жестко заявил Беллинган.— Это может нарушить и без того хрупкое равновесие, которого удалось достигнуть благодаря нашей умеренной политике. Народ до сих пор ропщет, недовольный прошлогодними обысками, арестами и чрезмерностью публичных казней. Они видят в этом ущемление прав коренного населения Моросана.

— Не понимаю!— воскликнула Урфина.— Чем они недовольны?! Ведь все это делается для их же блага! Никогда прежде в Моросане не было такого достатка и безопасности, как при Беллинганах. Ведь это именно деду удалось навести порядок и отогнать иллатхи от городских стен. Это при нем были построены новые фабрики, обеспечивающие работой большую часть городского населения. Это он начал раздачи пособий и бесплатного питания для неимущих. Я уже не говорю о том, что именно при моем деде и твоем отце простые моросанцы получили уникальную возможность посылать своих детей на обучение наукам на Счастливые Острова. И ведь ни один из них не захотел вернуться обратно, каждый нашел себе занятие по душе и возможность стать частью высшего общества. Раньше они об этом даже мечтать не могли!

— Скажу тебе по секрету: они никогда не будут довольны,— сказал Ливин Лар.— Это заложено в природе человека — сколько не дай, ему все мало.

— Вот именно! Так может не стоит их так баловать?! Не пора ли показать, кто настоящий хозяин Моросана?! Я терпеть не могу Ракса Минникса, но тут я с ним полностью согласна: любые проявления смуты должны уничтожаться в самом зародыше. Мы должны действовать жестче. Никакой пощады бунтарям!

— Ты слишком строга и прямолинейна, дорогая,— поморщился Лар.— С таким характером ты можешь взять власть в городе. Но сумеешь ли ты ее удержать? Не думаю. Наши противники играют на противоречиях. То, что предлагает Ракс Минникс непременно вызовет бурю недовольства, а наши враги с удовольствием подольют масла в огонь. Насилие порождает насилие, запомни это. Ты должна быть гибкой, даже если это идет вразрез с твоими принципами желаниями.

— Слушай своего дядю, дочка, он плохого не посоветует,— подал голос Беллинган.

Вот как, оказывается, Ливин Лар — дядя Урфины? Выходит, у нас этакий обед в тесном семейном кругу.

Правда, я чувствовал себя в этой компании бедным родственником, на присутствие которого никто не обращает внимания. И я решил это исправить:

— А что теперь будет с той девушкой?

Урфина посмотрела на меня достаточно красноречиво, чтобы понять: ревность не чужда этому миру. Девочке было неприятно то, что я решил уделить внимание другой особе.

— Как я уже сказал, она молчит,— ответил Ливин Лар.— Она очень чувствительна к боли и падает в обморок даже при одном упоминании о применении к ней силы. А когда она приходит в себя, то продолжает упрямо молчать.

— Жаль. Нам следовало бы узнать, кто за ней стоит,— пробормотал Итон Беллинган.— Не думаю, что она действовала в собственных интересах.

— Я тоже в этом сомневаюсь,— поддержал его Лар.— Но если Ракс Минникс продолжит в том же духе, боюсь, она умрет раньше, чем мы узнаем правду.

— Может быть, я с ней поговорю?— предложил я.

— С чего это такое участие?— фыркнула Урфина.

— Мне кажется, ты уже заметила, что я умею убеждать людей. Не хочу ничего гарантировать, но возможно, у меня получится то, чего не удалось добиться Раксу Минниксу.

Я попытался сыграть на противоречиях. Девушка терпеть не могла начальника службы безопасности, и моя победа могла бы стать очередным доказательством его несостоятельности.

Но ответа я ожидал не от нее, и Итон Беллинган, пожав плечами, сказал:

— Я бы не стал мараться, но если это ваше пожелание — почему бы и нет? В особенности, если это принесет положительные результаты.

— Я постараюсь.

— А я даже готова поспорить, что у тебя ничего не получится,— вмешалась Урфина.

— Хорошо,— согласился я.— Спорим на поцелуй!

Она наморщила носик, но приняла вызов:

— А если ты проиграешь, отдашь мне свою корону.

Отправляясь на обед, я оставил в комнате свою шляпу, и теперь мою голову украшал лишь обруч Анализатора, который девушка приняла на корону. Что ж, ставка была высока, но я готов был рискнуть. В конце концов, это не только дело принципа.

— Договорились!

— Дети, дети...— покачал головой Беллинган.— Развлекайтесь... Только никаких поцелуев до официальной церемонии!— Потом он сказал, обращаясь непосредственно ко мне: — Я передам ваше предложение Раксу. Не думаю, что оно приведет его в восторг, но я постараюсь его переубедить. Он зайдет за вами, как только освободится...

После обеда снова пришел портной. Он принес какие-то обрезки тканей и некоторое время прикидывал, насколько краски соответствуют оттенку моей кожи и цвету глаз. Урфине же было гораздо важнее, как мой будущий костюм будет гармонировать с ее новым платьем. В результате последнее словно осталось за ней. Присоединившийся к нам Роо витал в стороне и не вмешивался. Лишь когда появился Ракс Минникс, он занял свое привычное место над моим правым плечом, словно ожидал какой-то пакости от этого субъекта и стремился меня от него защитить.

Итон Беллинган был прав: мое предложение не понравилось сторожевому псу. Еще бы: я не только решил сунуть свой нос дела службы безопасности, но и собирался преподать урок ее начальнику! Однако отказать наместнику он не мог.

— Следуйте за мной, Ваше Высочество!— сказал он сухо.

— Ты с нами?— обратился я к Урфине, очень рассчитывая на то, что она откажется. Моя предстоящая беседа с узницей могла вызвать у девушки массу неудобных вопросов. Впрочем, как и у Ракса Минникса. Но от него мне было легче избавиться, нежели от любопытной и — как оказалось — ревнивой дочери наместника.

Она бросила взгляд на начальника службы безопасности, наморщила носик и, поборов жгучую неприязнь, заявила:

— Конечно!

Но тут мне на помощь пришел Ракс:

— Я возражаю. Тюремное подземелье не самое подходящее место для визитов столь юной и впечатлительной особы.

— Вы не можете мне запретить...— начала неуверенно Урфина.

— В данном случае могу. К тому же это не моя прихоть, а рекомендация наместника.

Немного подумав, девушка кивнула:

— Хорошо, пусть будет так.— Посмотрела на меня.— Тем более, я заранее знаю, что у тебя ничего не получится.

Уже во второй раз за время знакомства с этими милыми людьми я отметил возникшее между начальником службы безопасности и дочерью наместника единодушие.

— На обратном пути не забудь вымыть руки натереть до блеска МОЮ корону,— съязвила девушка.

Расставшись с Урфиной, я направился следом за Раксом.

Пройдя по коридору, он остановился перед лифтом и категорично заявил, взглянув на Роо:

— Этот должен остаться здесь!

Я придерживался того же мнения: не хочу, чтобы Сотфору стало известно о том, что у меня появился альтернативный вариант того, как выбраться из этого мира.

Роо остался, а мы сели в лифт.

Я ожидал прогулки по городу, но оказалось, что узницу содержат в подвальном помещении дворца.

— Городская тюрьма переполнена, а здесь всегда есть свободная камера,— удовлетворил мое любопытство Ракс.

Это был самый чистый и светлый подвал из всех, в которых мне довелось побывать за последнее время. Он был полностью отведен под арестантские камеры, коих насчитывалось не меньше двух десятков с обеих сторон от лифта. Двери прочные, стальные, глазок для надзирателя, простой, но крепкий засов. В подвале царила тишина, если не считать размеренных шагов прохаживавшихся по коридору охранников. Теперь мне уже достаточно было беглого взгляда, чтобы определить: заключенных стерегли иллатхи — преувеличенно огромные, со слегка гротескными физиономиями, наверняка, безумно сильные, неутомимые и неподкупные стражи.

Мы свернули направо. Ракс миновал шедшего навстречу охранника, не удостоив того внимания, но иллатхи развернулся и молча направился за нами.

Начальник службы безопасности остановился рядом с дверью под лампой, дождался, когда охранник разберется с засовом и откроет вход в камеру, а потом обратился ко мне:

— Она в полном вашем распоряжении. Но хочу сразу предупредить: дамочка чрезвычайно чувствительна к боли. Смотрите не переусердствуйте: она нам еще нужна.

За кого он меня принимал?!

Я вошел внутрь, дверь за моей спиной закрылась.

Что ж, избавиться от опеки Ракса Минникса оказалось даже проще, чем я предполагал. Теперь никто не мог помешать моему общению с таинственной незнакомкой.

Камера оказалась небольших размеров — два на три метра,— стены, выложенные грубо обработанным камнем, окон нет. Кровать больше напоминала широкую лавку. Тощий матрац, тонкое одеяло, скошенный деревянный брусок вместо подушки. Девушка сидела на краю. Когда я вошел, она окинула меня оценивающим взглядом, который, как мне показалось, чуть дольше положенного задержался на венчавшем мою голову Анализаторе. Страха в глазах девушки не было изначально, а явное презрение неожиданно сменилось неподдельным интересом.

С тех пор, как я видел ее в последний раз, она почти не изменилась. Разве что разбитая губа немного опухла да появился новый синяк на скуле и на запястье правой руки. На вид ей было чуть больше двадцати, темные волосы, короткая стрижка, милое личико...

Симпатичная...

Пока я думал, с чего начать, она заговорила первой:

— Давно в Фераблиме?

Я догадался: меня выдал Анализатор. Ей была знакома эта штука, а значит, мои предположения подтверждались. И все же, судя по тону, она испытывала те же сомнения, что и я, поэтому ее слова можно было считать пробным шаром, брошенным наугад, но в правильном направлении.

— Нет, всего несколько дней,— рискнул ответить я.

— И уже жених дочери наместника?— усмехнулась незнакомка.— Завидное проворство.

— Нет, всего лишь стечение обстоятельств.

— Только не говори мне, что ты пришел в эту дыру ради ее прекрасных глаз... Что ты делаешь в Фераблиме на самом деле? Эликсир?

По-кэрлански она говорила бегло, без заметного акцента.

Вообще-то я сам собирался задавать вопросы. Но раз уж так получилось, то я решил быть по возможности предельно откровенным. Очень часто это располагало собеседника к взаимности.

— Нет. Я здесь проходом. Я направлялся в Яргос, но застрял в этом мире. Помимо прочих проблем, у меня, как и у тебя, теперь нет Проводника, но я работаю над тем, чтобы его вернуть. Кроме того я понятия не имею, где находится Точка Перехода. Поэтому я и решил обратиться к тебе за помощью.

— Какое совпадение!— воскликнула она.— Я как раз тоже нуждаюсь в помощи. Вытащи меня отсюда, и я помогу тебе добраться до Яргоса.

Собираясь обратиться к ней, я был уверен, что она попросит об ответной услуге. И я даже догадывался о том, что именно она от меня потребует.

Я не ошибся.

— Это будет непросто,— пробормотал я.

— Уверена, что для человека, сумевшего втереться в доверие к наместнику Моросана, это плевое дело.

— Не все так радужно, как это тебе представляется,— покачал я головой.— Проводник и Точка Перехода — это не единственные мои проблемы.

В первую очередь я имел в виду отравлявший мой организм яд сампана.

— Проблемы для того и существуют, чтобы их решать,— заметила она, посмотрела на меня и заявила: — Ты слышал мое условие.

— Не кажется ли тебе, что это не самое подходящее место для того, чтобы ставить мне условия?

Не люблю, когда меня пытаются взять за жабры.

— Так ведь это ты пришел ко мне со своими печалями, а не я к тебе! Если честно, я и сама сумею выпутаться из этой истории — и не в таких передрягах приходилось бывать. Жаль только будет потраченного времени. Но в этом случае ты рискуешь навсегда застрять в этой дыре.

Что ж, разговор получался совсем не тот, на который я рассчитывал. Но ее требование было вполне законным.

— Найди человека, которого зовут Полуночником,— сказала она вдруг.— Уверена, вместе вы обязательно что-нибудь придумаете.

Одна голова — хорошо, а две...

— Кто он? Где мне его искать?

— Он мой старый знакомый. А найти его очень просто: загляни на досуге в лавку Хромого Матуса и скажи, что тебе нужно встретиться с Полуночником. Он все устроит.

— Какая таинственность,— проворчал я.— Хорошо, я найду его.

— И вот еще что... Постарайся сделать так, чтобы меня не перевели в городскую тюрьму. Вытащить меня оттуда тебе будет гораздо сложнее.

Знать бы еще, как это сделать?

И только сейчас я вспомнил о том, зачем, собственно, сюда пришел:

— В этом случае тебе придется быть более сговорчивой в беседах с местным начальником службы безопасности. Он хочет знать, кто ты и кто тебя послал за Эликсиром?

— Хорошо, я что-нибудь придумаю,— согласилась она.

Уже у двери я обернулся и спросил:

— Как тебя зовут?

— Лиса.

Красивое имя. И хотя это слово имело ударение на первом слоге, его иное звучание подходило для этой особы гораздо больше.

Оказавшись в коридоре, я заверил Ракса Минникса:

— Она обещала подумать, поэтому, я думаю, во время следующей вашей встречи она будет более покладиста.

— Посмотрим,— прокряхтел Ракс, и мы покинули подвал...

Последующие два дня прошли в суете подготовки к предстоящему балу. Я не принимал непосредственного участия в его организации, но и для меня нашлось подходящее занятие. Сначала местный балетмейстер дал мне пару уроков хореографии. Танцевать я не люблю с детства и честно считаю себя несколько неуклюжим. Одно радует — местные танцульки не отличались особой сложностью и больше напоминали прогулку, нежели брейк данс. Мастер привел с собой помощницу, которой отводилась роль моей пары, но Урфина прогнала ее прочь и заняла ее место. В танце она была еще более грациозна и обворожительна, и мне волей-неволей приходилось ей соответствовать.

Потом настала очередь портного. Он спешил закончить в срок мой костюм для выхода в свет. Явившись в очередной раз, он принес с собой заготовки будущего шедевра: рукава, манжеты, грубую основу парадного кителя и белоснежной рубахи, целый ворох кружев, лент и тесьмы. В моей комнате, превратившейся в некое подобие ателье, стало людно. Помимо меня самого и портного, время от времени там находились его помощницы-швеи, Роо и Урфина Беллинган. Дочка наместника придирчиво наблюдала за работой мастера и беззастенчиво давала ему советы. Впрочем, в нарядах она разбиралась гораздо лучше, чем в политике, поэтому портной охотно прислушивался к ее мнению. Возможно, еще и потому, что знал: все равно будет так, как хочет она.

Признаюсь честно, эта девушка нравилась мне, несмотря на свой вздорный характер. Ее капризы казались эдакой изюминкой, но ровно до тех пор, пока они не касались лично меня. Впрочем, с некоторых пор в мой адрес она ограничивалась лишь легким сарказмом, придававшим нашим с ней отношениям особую непринужденную атмосферу. Она не позволяла себе ничего лишнего, а если и переходила порой невидимую границу, я легко закрывал на это глаза. Возможно, потому что знал, что это игра, которая рано или поздно закончится.

И, кажется, в глубине души я начинал об этом сожалеть.

Перед обедом на третий день моего пребывания в Моросане она взяла меня за руку и силой потащила в смежную со столовой комнату, в которой в данный момент никого не было.

— Ты победил и достоин получить обещанную награду,— сказала она с достоинством.

Продолжая держать меня за руки, она закрыла глаза, приподняла подбородок и вытянула губы.

— Твой отец сказал...— начал было я.

— Ты спорил со мной, а не с моим отцом! Ну же, пока никто не видит!

Что ни говори, но она все еще была ребенком — капризным, своенравным, но при этом милым и забавным.

Я поцеловал ее в щеку. Урфина снова вытянула губы, но на этот раз от обиды.

— И это все?!

— Хорошего понемножку... Идем обедать.

Она определенно обиделась, а потому за столом была необычно молчалива и задумчива...

И вот наступил день бала. Точнее, вечер, когда раскаленное солнце Фераблима скрылось за далеким песчаным горизонтом.

Как ни старался я морально подготовиться к выходу в свет, напряжение ощущалось даже физически, так, что, казалось, его можно было при желании нарезать на ровные ломтики.

Облачаясь в свой новый костюм, я то и дело посматривал в окно и видел, как со всех концов Моросана ко дворцу наместника стекаются приглашенные гости. Одни приезжали в самодвижущихся повозках, другие прибывали на летающих лотках, спускавшихся на водную гладь дворцового пруда, третьи приходили пешком в сопровождении многочисленной свиты слуг — как людей, так и иллатхи.

Портной постарался на славу. Слегка облегавшие бедра штаны, тем не менее, не стесняли движения, одетый на белоснежную рубаху с кружевами бордовый приталенный китель придавал формам аристократическую утонченность. На перевязи висел палаш в инкрустированных драгоценным металлом и камнями ножнах — оружие, скорее, церемониальное, нежели боевое. От головного убора, по совету Урфины и к моему величайшему облегчению, пришлось отказаться. Я терпеть не могу шляп, а ей хотелось, чтобы гости видели "корону" на моей голове.

Я осмотрел себя в зеркале. Если кто-то рассчитывал увидеть этим вечером дикаря с далеких, богом забытых островов, то его ожидало разочарование.

Подмигнув Роо, которому запретили появляться на торжестве, я вышел из комнаты.

Дальше все проходило согласно церемониального устава, с которым меня ознакомили накануне. В сопровождении четырех офицеров, одевших по случаю торжества парадную форму, мы спустились на лифте на первый этаж и вошли в предбанник коридора, ведущего к праздничному залу. Здесь пришлось немного подождать, А когда двери распахнулись, в противоположном конце коридора я увидел Урфину в окружении четырех фрейлин. Она была прекрасна. Ее новое платье... Да, такое стоило показать гостям — пусть удавятся от зависти.

Мы синхронно тронулись с места, начали сближаться и встретились аккурат перед дверьми, ведущими в зал. Наши сопровождающие остались на месте, я взял девушку за руку, двери распахнулись, и мы вышли к гостям.

Народу в зале было столько, что вспомнилась присказка про яблоко, которому некуда упасть. Подозреваю, события, равнозначные нынешнему, происходили в Моросане нечасто, поэтому из пыльных сундуков были извлечены на свет самые роскошные наряды. В глазах пестрело от красок, а блеск драгоценностей ослеплял не хуже фотовспышек.

Гости выстроились вдоль ковровой дорожки, протянувшейся от входа до импровизированного помоста, на котором стояли два удобных кресла. Это были места для жениха и невесты. Но прежде чем их занять, нам предстояло получить благословение наместника. Он ждал нас перед ступенями, ведущими на помост. Тоже весь в парадном и сосредоточенный, будто перед вынесением сурового, но справедливого приговора. Рядом стоял Ливин Лар — такой же торжественный и важный.

Продолжая держаться за руки и глядя вперед, мы с Урфиной пошли навстречу судьбе.

Девушка просто лучилась от счастья. Она была прекрасной актрисой, однако я почти не сомневался, что сегодня она была предельно искренна в своих чувствах. Но вместо того, чтобы радоваться, я ощущал себя распоследним негодяем. До тех пор пока каждый из нас играл свою роль, я не испытывал угрызений совести... Династический брак, никаких обязательств, каждый сам по себе, кровати в разных комнатах и все такое... Но что-то надломилось в моей "избраннице", и она стала другой. А я по-прежнему продолжал свою игру... И даже не свою, а ту, что навязал мне Сотфор.

Впрочем, не совсем так. Я испытывал симпатию к Урфине, несмотря на все ее недостатки. Было в ней что-то особенное, цельное, настоящее. И со временем это чувство, возможно, на самом деле могло перерасти в нечто большее. Только, боюсь, времени у меня как раз и не было. Рано или поздно, но я собирался покинуть этот мир. Это даже не обсуждалось. А значит...

Мне показалось, что в толпе промелькнуло довольное лицо капитана. Он прилежно выполнял свою часть договора, заблаговременно присылая по утрам свое зелье, поэтому я не испытывал связанного с ядом дискомфорта. Но мое отношение к Сотфору от этого не претерпело изменений. И только обстоятельства вынуждали меня продолжать пляски под его дудку. Хотя, признаюсь, еще вчера, заметив, как смотрит на меня Урфина, с каким вниманием прислушивается к каждому сказанному мною слову, мне захотелось рассказать ей правду. Едва сдержался, осознав, что моя искренность могла стать самым жестоким разочарованием в ее жизни. А сейчас, идя рядом с ней и видя ее такой счастливой, я проклинал себя за вчерашнюю нерешительность.

Я повернул голову, чтобы удостовериться, что замеченный мельком человек был именно Сотфором.

Неужели он здесь?

Вчера я поинтересовался у наместника, собирается ли он приглашать капитана на бал? При одном упоминании его имени Итон Беллинган как-то подозрительно напрягся. Судя по всему, он не испытывал особой любви к этому человеку. И мой вопрос остался без ответа.

Сотфора я не увидел, зато встретился взглядом с человеком, стоявшим во втором ряду. Это был мужчина лет тридцати. Рослый, почти на голову выше всех тех, кто его окружал, шрам на щеке и чрезмерная бледность лица. Но вовсе не это заставило меня задержать на нем свой взгляд. Его глаза... Нет, они были обычными, и вместе с тем... полными холода. В то время как остальные изъявляли радушие, об искренности которого я не берусь судить, этот даже не пытался скрыть своей ненависти. И обращена она была на мою спутницу. Он смотрел на Урфину так, словно пытался испепелить взглядом. Его губы дрожали от презрения, желваки ходили ходуном, и, казалось, только присутствие толпы сдерживало его от того, чтобы наброситься на предмет своей ненависти.

Наверное, я уделил ему слишком много внимания. И он это заметил. Он посмотрел на меня и... на мгновение его глаза стали совершенно черными...

Иллатхи?!

Он понял, что разоблачен, и тут же рванулся вперед.

Широко взмахнув руками, он оттолкнул стоявших перед ним дам. Они не устояли на ногах, упали на пол к величайшему изумлению сопровождавших их спутников, а незнакомец, расчистив проход, ступил на ковровую дорожку. Произошло это настолько неожиданно и стремительно, что никто не успел отреагировать в соответствии со сложившейся ситуацией. Гвардейцы стояли слишком далеко, чтобы воспрепятствовать замыслу незнакомца, а он выхватил кинжал и еще на один шаг приблизился к Урфине, которая только начала поворачивать голову, привлеченная шумом со стороны.

Медлить было нельзя. Я находился ближе всех к злоумышленнику, но уже не успевал обнажить церемониальный палаш. Поэтому я рванул за руку дочку наместника, совершенно не заботясь о том, что это, наверняка, причинит ей боль. Одновременно с этим я шагнул вперед, загородив девушку своим телом, и тут же, действуя на опережение, встретил нападавшего прямым ударом ноги. Незнакомца согнуло пополам и слегка отшвырнуло назад. Но он устоял на ногах. До этого момента он был полностью сконцентрирован на своей цели. Однако появление на пути досадной помехи в моем лице заставило его сменить тактику: он перекинул кинжал в левую руку, а правой выхватил палаш. Прикрывая собой Урфину, я так же вооружился клинком и тут же отразил молниеносный рубящий удар моего противника.

Моментально гостей охватила паника. Еще не понимая, что случилось, одни ринулись к выходу, другие отступили назад, к стенам, очистив при этом центр зала и предоставив нам с иллатхи пространство для маневров. Когда началась вся эта заварушка, Итон Беллинган бросился к дочери. Он схватил Урфину и, пользуясь возможностью, тащил ее к выходу. Девушка не сопротивлялась. Она была бледна и растерянна и не сопротивлялась. Она обернулась лишь раз, когда отец с дочерью вынуждены были остановиться, наткнувшись на толпу рвавшихся к выходу гостей. Наш взгляды встретились, и я заметил в ее глазах то ли сожаление, то ли страх, то ли что-то еще. После чего отец потянул ее за руку, и они смешались с толпой.

Теперь, будучи уверенным, что девушке ничто не угрожает, я мог полностью сконцентрироваться на своем противнике. Он был опытным бойцом. Я неплохо владел холодным оружием, но ни один из нанесенных мною ударов не достиг своей цели. А иллатхи, вначале уйдя в глухую оборону и сдержав натиск, неожиданно перешел к атаке. Теперь мне пришлось отчаянно защищаться, отражая серию молниеносных ударов, сыпавшихся со всех сторон. Противник — стоит отдать ему должное — был силен и проворен. Он начал теснить меня к стене, заставляя столпившихся перед ней гостей прянуть во все стороны. Я наткнулся на одного из них и пропустил скользящий удар: клинок рассек предплечье. От следующего финта я увернулся, сместившись влево, и подставил палаш под рубящий удар, гарантированно обещавший раскроить мне череп. Клинок иллатхи скользнул по касательной, я воспользовался возможностью и пронзил бок нападавшего. Он будто не заметил этого, ударил меня кинжалом, метя в сердце. Я успел отпрянуть назад, но тонкое жало все же достигло цели, пробив плечо. Результат — острая боль и слабость. Я едва не выронил палаш из ослабевших пальцев. Иллатхи готов был меня добить, но тут подоспели гвардейцы, которым, наконец, удалось прорваться сквозь толпу гостей.

Их было шестеро, и действовали они слаженно. Чтобы не мешать друг другу и при этом использовать численное преимущество, гвардейцы нападали поодиночке или вдвоем, наносили пару ударов и отходили, уступая место своим товарищам по оружию. Тактика — выше всяких похвал, но, к сожалению, она не принесла ожидаемых результатов. Признаюсь честно, такого мастерства мне еще не приходилось видеть. Иллатхи вертелся волчком, не только отражая сыпавшиеся на него со всех сторон удары, но и нанося ответные. Он контролировал каждого из противников, даже тех, кто атаковал его со спины. Такое впечатление, будто и на затылке у него были глаза. Полученные им незначительные царапины он попросту игнорировал, зато нанесенные им самим раны уверенно выводили из строя гвардейцев — одного за другим.

И это при том, что он постоянно вертел головой, словно пытался разглядеть кого-то в толпе, образовавшейся перед входными дверьми. И я знал, кого он пытается высмотреть: Урфину — его изначальную цель.

Я заметил девушку, которую отец подталкивал к выходу. Они были уже совсем рядом с дверьми. Заметил это и наш противник. И вот тогда случилось самое удивительное.

Мы остались втроем против одного иллатхи. Все трое истекали кровью и слабели на глазах. Не стану говорить за моих товарищей по оружию, но я уже едва держал в руке палаш, а натиск неутомимого иллатхи не ослабевал.

И вдруг он неожиданно попятился назад, а потом и вовсе бросил на пол свое оружие, развернулся и ринулся к выходу. Сделав пару широких шагов, он на бегу подпрыгнул вверх — раз, другой. А то, что произошло в следующий момент, обещало надолго остаться в моей памяти. Подпрыгнув в третий раз, он взмыл ввысь, вмиг ставшая тесной одежда треснула и разлетелась во все стороны рваными кусками ткани, стремительная трансформация преобразила тело человека в жуткого монстра, покрытого крупной чешуей. Взмахнув крыльями, он поднялся к самому потолку и ринулся вниз по наклонной. Огромная туша в несколько тонн обрушилась на головы рвавшихся в коридор гостей, подмяла их, разметала по сторонам. Коснувшись пола мощными лапами, чудовище резко развернулось, сбив длинным хвостом тех, кто пережил нападение, но невольно оказался поблизости.

На миг картина замерла.

Я увидел драконоподобное чудовище, преградившее вход в торжественный зал и стоявшую перед ним Урфину, которую едва не задело хвостом. Я не видел ее лица, но это было не обязательно, чтобы представить, что именно испытывала девушка в это мгновение. Она успела сделать лишь робкий шажок назад, но наткнулась на замершего в ступоре Итона Беллингана.

Чудовище угрожающе припало к земле, распахнуло огромную клыкастую пасть и заревело так, что пронзительный скрежещущий звук болезненно ударил по ушам. Предупредив о нападении, оно сделало шаг вперед. На его пути появился Ливин Лар — дядя, пытающийся защитить свою племянницу. На бледном лице застыло выражение решительности и обреченности. Он ткнул в монстра кинжалом — другого оружия у него попросту не было. Клинок беспомощно полоснул чудовище по морде, не оставив даже незначительной царапины. Панцирь иллатхи был слишком прочен.

Чудовище изогнуло длинную шею, резко подалось вперед и с непринужденной легкостью откусило голову управляющему делами наместника. Обезглавленное тело, разбрызгивая во все стороны кровь из обрубка шеи, неуклюже взмахнуло руками и упало на пол. Иллатхи снова дернул шеей, и голова Лара отлетела в сторону. Это оказалось слишком для юной наследницы, ее ноги подкосились, и она, наверняка, упала бы на пол, если бы ее не успел подхватить отец.

Мы — я и двое гвардейцев — встали на пути чудовища, загородив собой наместника, державшего на руках бесчувственное тело дочери и пятившегося вглубь зала. Подозреваю, что наши клинки были совершенно бесполезны в данной ситуации, но гвардейцы, дав однажды присягу своему сюзерену, вынуждены были идти до конца. А я, видя, что моей "невесте" угрожает опасность, не мог находиться в стороне. Мы втроем, истекая кровью, стояли плечом к плечу — решительные, но совершенно беспомощные перед лицом столь грозного противника.

Из коридора через головы последних разбегавшихся гостей прилетела шаровидная граната. Она упала рядом с чудовищем, взорвалась, окатив его серебристой вспышкой. Монстра затрясло, по залу прокатился скрежещущий рев чудовища, но на этот раз полный боли. Позабыв о своей первоначальной цели, он изогнул шею, чтобы оглянуться, и в этот момент его тело пронзил луч, похожий на электрический разряд. Из глубокой раны на пол упали тяжелые черные капли.

Я видел, как в предбанник вошли двое в длиннополых то ли кожаных, то ли прорезиненных плащах — одежда явно не по погоде. Но гораздо примечательнее были их головные уборы: массивный шлем с забралом в виде устрашающей маски и изогнутыми по направлению друг к другу рогами. Макушку украшал ориентированный острием вперед прозрачный кристалл сложной огранки. За спинами эти двое носили тяжелые ранцы, из верхней части которых к тыльной стороне масок тянулся жгут тонких гибких трубок. В нижней же с левой стороны, огибая тело, вперед выходил рычаг, на котором покоились руки незнакомцев.

Оказавшись позади чудовища, люди в плащах одновременно задействовали рычаги. Вспыхнувшие меж рогов электрические дуги пронзили фокусирующие кристаллы, а они, в свою очередь, испустили тонкие лучи, ударившие в иллатхи. Чудовище снова заверещало, изогнулось, задрожало и тронулось с места. Роняя на пол капли "крови", оно ринулось на нас, но, сделав шаг, взмахнуло крыльями и пролетело над нашими головами. Ему вдогонку устремился еще один луч, однако на этот раз он прошел мимо. А чудовище, заложив крутой вираж, устремилось к окну. Россыпью брызнуло разбитое стекло, разлетелась вдребезги оконная рама. Иллатхи протиснулся в проем и скрылся из виду.

Глава 7

— Все, довольно, я сыт по горло его некомпетентностью! Сегодня же на совете я потребую отставки Ракса Минникса!

Бледный Итон Беллинган метался по моей спальне, извергая гневные тирады в адрес начальника службы безопасности, в то время как Шоран в очередной раз латал мои раны. Я потерял много крови, поэтому был слишком слаб, отчего воспринимал происходящее с апатией и как в тумане.

За окном царила моросанская ночь, принесшая массу впечатлений, и которой, как мне казалось, никогда не будет конца...

Итак, вечеринка не удалась. Или, наоборот, оказалась выше всяких похвал, если говорить от лица любителей острых ощущений. Мой выход в общество ознаменовался неожиданным появлением на торжестве иллатхи, нападением на дочь наместника, гибелью Ливина Лара и еще одиннадцати представителей высшего света, не считая двоих гвардейцев. И все могло закончиться намного трагичнее, если бы не своевременное вмешательство Ликвидаторов, вооруженных самым прогрессивным оружием этого мира.

Наместник винил во всем Ракса Минникса. И в этом я был с ним согласен. Служба безопасности оказалась явно не на высоте, проворонив иллатхи, которому удалось не только проникнуть во дворец, но и попасть в число избранных, приглашенных на торжество по случаю моей с Урфиной помолвки. И хотя самого Ракса по уважительной причине не было на церемонии, именно на нем, как на начальнике службы, лежала ответственность за полный провал мер безопасности, приведший к гибели управляющего делами Итона Беллингана.

И что-то подсказывало мне, что дни Ракса Минникса были сочтены. В свете недавних событий совет не посмеет отказать наместнику, потерявшему родственника по вине начальника службы безопасности.

Пока Итон Беллинган изрыгал проклятия, я думал о другом. Почему иллатхи хотел убить Урфину? Ясно, что она была первой в очереди на моросанский престол. Но какое дело до этого иллатхи? Что они выигрывали от смерти наследницы? Вот что мне было совершенно непонятно до тех пор, пока я не вспомнил о Непримиримых. Им, как никому другому, была выгодна смерть человека, претендовавшего на власть в городе. А если учесть, что для своих, как любил выражаться Ливин Лар, атентатов они порой использовали иллатхи, то под моими подозрениями появлялась благодатная почва.

Но это еще не все. Та легкость, с которой злоумышленнику удалось обойти хваленую систему безопасности, красноречиво говорила о том, что без вмешательства изнутри дело не обошлось. Ему явно помог кто-то из тех, кому всецело доверяли. А значит, врагам режима удалось проникнуть в самое сердце системы.

И в этом так же была вина Ракса Минникса.

Взглянув на Роо, который, чтобы не попадаться на глаза Итону Беллингану, притаился на шкафу, я вдруг подумал о Сотфоре. А не был ли он как-то связан с тем, что произошло минувшим вечером? Мысль, на первый взгляд, абсурдная: зачем капитану убивать Урфину?! Он, как раз, напротив, стремился к тому, чтобы я втерся в доверие к Беллинганам. Зачем? Не знаю. Мне до сих пор не были ни известны, ни понятны его намерения. Но, думаю, не для того, чтобы моими руками избавиться от наследницы. Зачем, в таком случае подсылать еще и иллатхи, если я и без того имел практически неограниченный доступ к "телу"? Нет, капитан определенно вел свою игру, однако в совершенно ином, неизвестном мне направлении. Впрочем, я собирался поговорить об этом с Роо, как только нас оставят наедине.

После процедур Шорана мои раны затянулись, однако слабость не прошла. Возможно, сказывалась не только потеря крови, но и треволнения затянувшегося дня. Беллинган все еще пребывал в гневе, но, по крайней мере, выговорился и решил оставить меня в покое.

— Благодарю вас, мой мальчик! Если бы не вы...— он запнулся, представив, что было бы в этом случае. Потом пристально посмотрел на меня.— Признаюсь, еще недавно я искренне сомневался в том, что вы могли бы стать достойной парой Урфине. И только выгода от этого союза для Моросана заставляла меня закрыть глаза на явный, как мне казалось, мезальянс. Потом я заметил, как на вас смотрит Урфина... С ней в последнее время что-то происходит. Я не узнаю мою девочку. Кажется, она влюблена. И я не знаю, хорошо это или плохо. Но после того как вы самоотверженно бросились защищать мою дочь, я чувствую, что когда-нибудь и сам смогу полюбить вас всем сердцем. И отныне я не сомневаюсь, что лучшего избранника для Урфины мне не сыскать.

Он обнял меня, щадя мои раны, после чего пожелал спокойной ночи и вместе с Шораном покинул помещение.

Я принял ванную, чтобы смыть с тела кровь, натянул халат и с бокалом вина, доставленного со Счастливых Островов, вышел на балкон. Потом я медленно потягивал напиток и смотрел на ночной Моросан. Город не спал, взбудораженный тем, что произошло часом ранее во дворце наместника. Во многих окнах горел свет, но на улицу люди не рисковали выходить. Не спал и дворец. Гости разъехались по своим домам и уже в четырех знакомых стенах обсуждали недавние события, охая и ахая и радуясь тому, что их миновала участь одиннадцати несчастных, которым просто не повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте. В самом дворце прислуга наводила порядок, но так, чтобы не тревожить мнимый покой его высокопоставленных обитателей. Драконоподобного иллатхи, насколько мне известно, пока что не поймали. Он не смог преодолеть защитный купол, а значит, все еще находился в городе, наверняка приняв более подобающий случаю облик. Его поисками занималась служба безопасности Моросана. Вся, если судить по количеству фонарей, разрезавших темноту на городских улицах. Теперь, чтобы хоть как-то смягчить вину своего начальника, рядовые стражники будут рыть носом землю. Принесет ли это рвение хоть какие-нибудь плоды, я узнаю завтра... Точнее, уже сегодня, так как до рассвета оставалось не так уж много времени.

К сожалению, со своего балкона я не мог видеть окон Урфины. После происшествия девушку препроводили в ее покои, где она заперлась и, по словам Итона Беллингана, плакала, что на нее было вовсе не похоже, но вполне понятно в свете всего произошедшего. Она находилась под усиленной охраной, и наместник уверял, что теперь ей ничто не угрожает, но... как-то неуверенно. И я в полной мере разделял его тревогу.

Допив вино, я вернулся в комнату, уселся в кресло и посмотрел на Роо, продолжавшего прятаться на шкафу:

— А что ты обо всем этом думаешь?

— У Беллинганов много врагов,— ответил он сразу, будто ожидал этого вопроса.— Одни считают наместника слишком мягким. Другие, напротив, жаждут припомнить ему беспорядки прошлого года, в результате которых погибло и было казнено немало жителей города. Среди них оказались и представители знатных семей. Возможно, кто-то потерял близкого человека и решил отомстить Беллингану, забрав у него самое дорогое. Не стоит забывать и о том, что в Моросане есть силы, которые хотели бы видеть на месте наместника другого человека. И Урфина им очень мешает.

— Ты о Непримиримых?

— И не только о них.

— А иллатхи? Могли ли они сами стоять за покушением на дочь наместника?

— Не исключено, хотя и маловероятно. Для них более желанной целью был бы сам Итон Беллинган. В любом случае, без помощи людей они бы в этом деле не справились.

То есть, он косвенно подтверждал мое собственное предположение.

— Есть еще один человек, намерения которого мне неизвестны. Сотфор.

— Он не имеет к произошедшему никакого отношения!— решительно заявил Роо.

— Боюсь, что если бы и имел, ты не сказал бы мне правду,— вздохнул я.

— У Сотфора другие цели. И в них не входит уничтожение представителей рода Беллинган.

— Если бы ты мне сказал, что он задумал...— начал было я.

— Сотфор хочет с тобою встретиться,— неожиданно заявил Роо.— Вот сам у него и спросишь...

Ночные поиски злоумышленника ни к чему не привели. Городские стражники продолжали рыскать по Моросану, привнося серьезный переполох в и без того неспокойную жизнь осажденного города.

Завтрак, если он и был, я пропустил, потому что банально проспал. А на обеде за столом мы сидели вдвоем с наместником, потому что Урфина отказалась, сославшись на головную боль и отсутствие аппетита. Итон Беллинган был хмур и неразговорчив. Я тоже помалкивал, поэтому в столовой висела гнетущая тишина.

После обеда наместник отправился на совет, который должен был решить судьбу Ракса Минникса, а я вернулся в свою комнату, чтобы обдумать дело, которое относилось к разряду приоритетных.

Я имею в виду просьбу Лисы.

В суматохе последних дней заниматься ее проблемами мне было недосуг. Но насколько я знал, она по-прежнему находилась в подземелье дворца. И в связи с возможной отставкой Ракса Минникса, лично занимавшегося ее делом, возможно, останется там еще на какое-то время. И все же мне следовало поторопиться. Я сам ничем не мог помочь заключенной. По крайней мере, пока. Поэтому мне, во что бы то ни стало, следовало связаться с Полуночником. Понятия не имею, кто он такой, но Лиса была уверена в том, что он сможет вытащить ее из застенков подземелья.

Чтобы встретиться с ним, я должен был выбраться в город и навестить лавку Хромого Матуса. Мне удалось разговорить одного из гвардейцев, охранявших мой покой, и узнать, где находится эта лавка. Но покинуть пределы дворца оказалось не так-то просто. Сначала мне пришлось избавиться от опеки Роо, следовавшего за мной по пятам. С Хромым Матусом я собирался встретиться без его присутствия. А когда я приблизился к воротам, меня ненавязчиво развернули в обратном направлении, сославшись на заботу о моей безопасности. Пришлось возвращаться в свою комнату, чтобы придумать другой план действий.

На обратном пути я узнал о том, что совет минимальным большинством голосов поддержал требование наместника, и Ракса Минникса сняли с должности. Правда, пока что не удалось прийти к приемлемому компромиссу по поводу его замены, поэтому бывшему начальнику безопасности предстояло еще какое-то время исполнять свои обязанности. Но Итон Беллинган обещал уже завтра назвать имя его приемника, так что участь Ракса Минникса была предрешена.

Я успел добраться до лифта, когда меня нагнал запыхавшийся слуга и сообщил о том, что меня хочет видеть капитан Сотфор.

— Он ожидает Ваше Высочество в саду. Я провожу вас к нему...

Мне так и не удалось узнать, какая кошка однажды пробежала между Сотфором и Беллинганом. Несомненно лишь одно: когда-то они были друзьями. Однако случилось что-то, в результате чего капитан не только лишился расположения наместника и должности, которую до недавнего времени занимал Ливин Лар, но и потерял право свободного доступа на территорию дворцового комплекса.

Поэтому предложение встретиться в саду меня изрядно удивило. То ли отношения двух бывших друзей были гораздо сложнее, нежели я представлял, то ли события минувшего вечера как-то повлияли на отношение наместника к опальному капитану, и он решил сменить гнев на милость, то ли Сотфор попросту воспользовался ситуацией и, опираясь на прежние связи, осмелился проникнуть на территорию дворца на свой страх и риск.

Так или иначе, но он ожидал меня в беседке. Когда слуга, выполнив свою миссию, удалился, капитан, не скрывая тревоги, осмотрел меня с ног до головы, взял за плечи и, заглянув в мои глаза, сказал:

— Ты даже не представляешь, как я рад, что вы оба остались живы и здоровы! Я имею в виду тебя и Урфину... Бедная девочка... Несмотря на показную браваду, она на самом деле очень ранимый человек. Я ведь знаю ее с рождения. Она слишком рано лишилась материнской любви, многое пережила, а теперь еще и это... Как она?

— Не знаю,— пожал я плечами.— Я не видел ее с прошлого вечера. Говорят, плачет все время.

— Несчастная девочка... Бедный Ливин Лар... Какое чудовищное преступление! Это большая потеря для Моросана. Ливин, как никто другой, умел сглаживать углы и находить компромиссные решения. Без него Итону Беллингану теперь будет совсем не просто.

Я слушал, смотрел на него, и вынужден был признать, что говорит он с предельной искренностью.

Или же он был превосходным актером.

— Как ты думаешь, кто стоял за покушением?— спросил я его.

— Даже не знаю,— вздохнул капитан.— Я уже давно не вникаю в тонкости моросанской политики и стараюсь не прислушиваться к сплетням и слухам, витающим вокруг цитадели власти,— кивнул он на дворец наместника.— По сути это мог быть, кто угодно: Непримиримые, противники политики Беллингана, кто-то, кто решил свести с наместником личные счеты... или же это была карающая рука, протянувшаяся со Счастливых Островов.

— Вот как?— удивился я.— А этим чем не угодил их же ставленник?

— Не все так просто в этом мире, мой друг. Элита Счастливых Островов не едина в своих стремлениях. Есть силы, которые хотели бы видеть на месте Итона другого, более покладистого человека. Уже не первый год они пытаются изменить ситуацию в свою пользу, но до сих пор им этого не удалось сделать. Возможно, теперь они решили действовать кардинально. И если это на самом деле их работа, то рано или поздно они добьются своей цели.

Может быть и так. А я к этой внушительной группе недоброжелателей наместника мысленно добавил еще и правителя острова Сура. Судя по всему, он тоже что-то замышлял. Возможно, настоящий Тибур Пинетрель был посвящен в его замыслы. Я — нет.

— А ты сам?— спросил я.

— Что?— не понял Сотфор.

— Ты друг или враг Беллингана?

Капитан ответил не сразу.

— Если ты подозреваешь, что я мог стоять за покушением, то ты ошибаешься. Да, с некоторых пор нас с Итоном трудно назвать друзьями, но я не желаю смерти ни ему, ни тем более, Урфине. Напротив, я готов приложить все мыслимые усилия для того, чтобы с их голов не упал ни один волосок. Беллинганы нужны мне живыми. К сожалению, с тех пор, как я попал в опалу, мои возможности небезграничны. Именно поэтому для меня было очень важно, чтобы рядом с этим семейством появился человек, который позаботился бы об их безопасности, которому я могу всецело доверять.

— О каком доверии ты говоришь, если до сих пор не посвятил меня в свои планы?!— воскликнул я.

— Всему свое время... А что касается доверия... Было бы гораздо проще, если бы оно было взаимным. Но за неимением лучшего, хорошо уже то, что Я могу на тебя положиться.

— Если бы ты на самом деле мне доверял, то уже давно избавил бы от яда сампана.

— Потерпи еще немного.

Он развернулся, собираясь уйти, но едва ступив на дорожку, хлопнул себя ладонью по лбу:

— Совсем забыл!

Сотфор вернулся в беседку, сунул руку во внутренний карман кителя, достал браслет из материала, похожего на серебро с чернением, и протянул мне.

— Что это?— спросил я его.

— Милая безделушка. Я нашел ее на руинах города, исчезнувшего еще до появления иллатхи. Браслет, созданный древними мастерами. Обрати внимание, какая тонкая работа. Ему цены нет!

— И?

— Понимаешь... У меня самого нет детей, поэтому Урфину я люблю, как родную. Я нашел этот браслет несколько лет назад во время одного из путешествий по пустыне и хранил для того, чтобы подарить его девочке на совершеннолетие, но не получилось... по известным причинам. Сделай это за меня, передай его своей невесте. Вот увидишь — она будет в восторге. Только... не говори, что он от меня, не надо. Итон приложил все усилия для того, чтобы настроить ее против человека, которого она называла дядюшкой Сотфором и тянула за усы... Да, в те годы у меня были пышные усы...

— И что я должен сказать? Откуда он у меня?— спросил я, беря в руку браслет.

— Скажи, что нашел во время своих скитаний по пустыне.

— А почему сразу не подарил?

— Не знаю, придумай, что-нибудь. Пусть это будет мой для нее свадебный подарок.

— Хорошо.— Я убрал браслет во внутренний карман.

— Скоро все это закончится,— сказал Сотфор и зашагал по парковой аллее к выходу...

— Ты где был?!— строго спросил меня Роо, когда я вернулся в свою комнату.

— Встречался с Сотфором в саду,— известил я пронырливого иллатхи.— А что, соскучился?

— Я — нет, а вот Урфина хотела тебя видеть. Она сказала, что будет у себя, и ты можешь ее навестить.

Я прожил во дворце несколько дней, но до сих пор не переступал порога комнаты своей невесты. Означало ли ее приглашение новую ступень в наших отношениях?

— Хорошо,— согласился я и направился к двери.

Роо последовал за мной.

— А ты куда?!— остановил я его.— Третий — лишний.

У "головастика" напрочь отсутствовала мимика, поэтому трудно сказать, обиделся ли он или нет. Но Роо покорно отлетел вглубь комнаты, а я вышел в коридор.

Покои Урфины находились этажом выше, но с противоположной стороны дворца. Можно было подняться на лифте, однако я решил пройтись по лестнице, чтобы немного унять волнение.

На каждом этаже дежурила охрана, а у дверей покоев дочери наместника было четверо гвардейцев и один Ликвидатор со своим необычным оружием. Несмотря на то, что моя физиономия уже примелькалась во дворце, они преградили мне дорогу и пропустили внутрь только после того, как просканировали с ног до головы при помощи странного прибора, похожего на массивную рогатку с закругленными плечами. Понятия не имею, как работала эта штуковина, однако ее показания вполне удовлетворили охранников, и я, постучав, вошел в покои Урфины.

Сразу видно, что в этих комнатах обитала молодая девушка: яркая драпировка на стенах, огромные платяные шкафы, которые я заметил сквозь распахнутую в спальню дверь, несколько зеркал, армия кукол, рассредоточенных по всем комнатам, фарфоровые статуэтки и целое море цветов.

Урфина стояла у окна и никак не отреагировала на мое появление. На ней было строгое красное платье — знак траура по погибшему родственнику. Я приблизился к ней, обнял за плечи. Девушка резко развернулась и, уткнувшись мне в грудь лицом, разрыдалась.

— Все хорошо,— успокоил я ее.— Пока ты со мной, тебе ничто не угрожает.

Я не был в этом уверен, а сказал именно то, что она сама хотела услышать.

— Это было... ужасно...— хлюпая носом, пробормотала она.— Дядя Ливин... Его голова... Теперь меня бесконечно будет преследовать этот кошмар.

Ливин Лар был мужем сестры Итона Беллингана. Человек, поднявшийся из самых низов и достигший небывалых высот, породнившийся с сильными мира сего. И хотя он не был кровным родственником наместника, его дочь он любил искренне, и она отвечала ему взаимностью.

— Все проходит, пройдет и это.

— Ты думаешь?— она задрала подбородок и посмотрела на меня мокрыми от слез глазами.

В это мгновение Урфина казалась такой беззащитной... и привлекательной, что я не сдержался и поцеловал ее в губы. Она не отстранилась, но и не проявила ответной активности.

Да, наверное, сейчас не самый подходящий момент.

— Смотри, что у меня для тебя есть!— сказал я и достал из кармана браслет.

Увидев его, девушка обрадовалась.

— Это мне?! Какая прелесть!

Она выхватила безделушку у меня из рук, тут же надела его на запястье и клацнула защелкой.

— Ты — просто чудо!— она встала на носочки и чмокнула меня в губы.— Откуда он у тебя?!

Девушка подняла руку вверх и, кружась по комнате, не сводила глаз с браслета.

— Нашел,— бесхитростно ответил я, выполняя просьбу капитана.

Я был рад, что подарок пришелся ей по душе. Кажется, он заставил ее позабыть обо всем на свете, а главное — о том, что случилось вчера. И уже за одно это стоило поблагодарить Сотфора.

В чарующем танце девушка добралась до входной двери, посмотрела на меня так, что затрепетало сердце, и повернула ключ в замочной скважине.

А потом случилось неожиданное. Урфина направлялась ко мне, дурманя чарующим взглядом, и вдруг ее лицо перекосило, она вскрикнула от боли и рухнула на колени. Девушка медленно опустила голову и посмотрела на браслет, а он... Он начал сжиматься на ее запястье тугим обручем. По крайней мере, мне так показалось вначале. На самом деле происходило нечто другое. Браслет впился в плоть, а потом и вовсе расплылся по запястью тонкой пленкой, став похожим на татуировку. Урфина что-то почувствовала, попыталась сорвать с руки украшение, но ее ухоженные ноготки лишь расцарапали кожу.

Однако это было не самое ужасное. Гораздо страшнее было то, что происходило с самой девушкой. Ее лицо... Оно сморщилось на глазах, скукожилось, стало старым и страшным. То же самое происходило и со всем остальным телом. Кожа становилась серой, дряблой и морщинистой, волосы вмиг поседели, зубы пожелтели, стали кривыми, а один и вовсе выпал, вытесненный остальными. Прелестное создание на глазах превратилась в отвратительную старуху. Взглянув на меня, она ехидно захихикала, а потом вдруг зарычала, вскинула костлявые руки и бросилась на меня с отвратительным, режущим слух визгом.

Она метила мне в глаза своими загрубевшими когтями, но я успел перехватить ее руки, скрутил их за спину, лишив девушку подвижности.

— Урфина... Урфина!!— все еще не до конца осознавая, что же такое произошло, я взывал к ее разуму, но она лишь противно хихикала и корчила рожи.

Вдруг она резко подалась вперед и укусила меня за плечо. От боли я оттолкнул ее назад.

В дверь постучали. Сначала осторожно, потом более настойчиво. А когда чудовище заверещало, находившиеся в коридоре гвардейцы попытались высадить дверь плечами. Она пока держалась, но это не могло продолжаться бесконечно.

Урфина... нет, то существо, в которое она превратилась, снова кружилось по комнате. Правда, теперь это был какой-то кошмарный танец, сопровождаемый повизгиванием и ужасными ужимками.

Я взглянул на браслет на ее руке. Вернее, на то, что от него осталось: серебристый рисунок на дряблой коже.

Никакого сомнения, что все дело именно в нем. Была ли это какая-то магия или иная недоступная моему пониманию технология Фераблима, я не знал. Лишь одно несомненно: виноват во всем был Сотфор, подаривший Урфине этот треклятый браслет. Впрочем, с себя вины я тоже не снимал: за то, что дал себя уговорить, за то, что, трясясь за собственную шкуру, стал послушным орудием в руках злоумышленника. Ведь с самого начала было понятно, что капитан замыслил что-то дурное. Но кто бы мог подумать, что невзрачный старинный браслет может сотворить такое с девушкой, которая мне доверяла. И передал его ей именно я.

От бессильной злобы на Сотфора и самого себя я зарычал. Урфина ответила мне искаженным до неузнаваемости эхом, а потом снова захихикала.

Дверь уже прогибалась и трещала. Как только гвардейцы ворвутся в комнату, мне конец. Нет, я не боялся смерти. Я лишь не хотел умереть, не узнав, ЗАЧЕМ Сотфор ЭТО сделал?! Я не хотел умереть, не исправив совершенной мною ошибки. Я не хотел умереть, не наказав за это настоящего виновника.

А Урфина словно чувствовала мою беспомощность и издевалась, визгливо хихикая и гримасничая. Она выглядела настолько безобразной, что мне больно было на нее смотреть.

Если я собирался все исправить — если это в принципе было возможно! — мне, во что бы то ни стало, нужно было остаться не только в живых, но и на свободе. Я окинул взглядом комнату. Никакого оружия, а свое я оставил в комнате.

И тут за окном что-то промелькнуло. Я обернулся и увидел подлетевшую к балкону лодку. Рулевым была знакомая образина Масбат. Отчего-то подумалось, что он явился, чтобы избавиться от единственного свидетеля. Но он, заметив меня, махнул рукой.

В этот момент дверь разлетелась на куски, и в комнату ворвались гвардейцы. Первое, что они увидели, была безобразная старуха, метавшаяся по помещению. Заметив гостей, Урфина недовольно завизжала и бросилась на них, выпустив когти. Те ненависть и отвращение, которые я заметил в глазах вышедшего вперед гвардейца, не предвещали ничего хорошего. Мне показалось, он готов зарубить чудовище палашом, который он сжимал в руке. Но он все же совладал с эмоциями, отбил протянутые к его лицу руки, подмял под себя визжащую каргу и прижал ее к полу. После этого он посмотрел на меня. И снова в его глазах я не заметил ничего, кроме ненависти и отвращения.

— Взять его!— крикнул он, и ко мне рванули его товарищи.

Медлить было нельзя. Я распахнул дверь, шагнул на балкон, запрыгнул на перила и оказался в ворфе. Он тут же сорвался с места, уходя в крутой вираж. Нам вслед сверкнул разряд молнии, запущенной Ликвидатором, но он промахнулся, а мгновением позже лодка скрылась за углом дворца. Повернув голову, я увидел Роо, летящего нам наперерез. Он не успел, а Масбат даже не подумал о том, чтобы сбросить скорость, и "головастику" пришлось мчаться за нами вдогонку.

Лодка быстро удалялась от дворца.

— Куда мы летим?— спросил я Масбата. Я очень надеялся на то, что он отвезет меня к своему хозяину, которому придется сначала многое объяснить, а потом ответить за все, что он сотворил.

Масбат ничего не ответил, но обернулся и вдруг резко ударил меня кулаком в лицо.

Мир покачнулся, и я рухнул на дно лодки без сознания.

Глава 8

Беснующаяся безобразная старуха... Ее жуткий образ был первым, что я увидел, придя в себя. Впрочем, он оказался лишь видением, которое развеялось вместе с туманом, застилавшим мне глаза.

Услужливая память вернула меня на несколько дней назад. Примерно так начиналась моя эпопея в Фераблиме. Тогда я очнулся на кровати в каюте лианга, принадлежавшего капитану Сотфору. На этот раз я находился в каком-то помещении, похожем на подвал. Но самочувствие было аналогичным: голова раскалывалась на части, пол перед глазами качался и расплывался, меня слегка подташнивало и хотелось пить.

Вспомнив относительно далекое прошлое, я невольно задумался о недавнем.

Урфина...

То, во что она превратилась на моих глазах... Это... Это было ужасно. А главное — не понятно за что? В чем провинилась перед Сотфором, пусть капризная, но в сущности безобидная и даже в чем-то трогательная девочка? Каким нужно было быть чудовищем, чтобы сотворить такое с ребенком? Ведь она капитану в дочери годилась!

И еще кое-что: моя персональная роль во всем этом.

Да, я понятия не имел о том, что задумал Сотфор. Только легче мне от этого оправдания не становилось.

Превозмогая боль, я уперся в пол обеими руками, привстал, приподнял безумно тяжелую голову и повел глазами слева направо.

Так и есть — какой-то подвал. Глухие каменные стены, причудливая лампа на потолке, грязная и дурно попахивавшая подстилка на полу и...

...безобразная старуха, с любопытством разглядывавшая меня, склонив голову на бок.

Когда наши взгляды встретились, она оскалила пасть, зашипела, молниеносно подалась вперед, протянув ко мне сухие руки с корявыми пальцами. Я резко отпрянул назад, но тут же наткнулся на стену. Чудовище с энтузиазмом рванулось вперед, метя когтями мне в глаза, но неожиданно замерло, не достигнув цели считанные сантиметры. И только сейчас я заметил цепи, тянувшиеся от ее запястий к стене за ее спиной. Только они не позволили уродливой бестии порвать меня на мелкие кусочки.

А ведь было у нее такое желание! Я видел его в ее желтых дико вращающихся глазах. Да и то, как она билась и визжала, пытаясь порвать оковы, красноречиво говорило об этом.

Урфина?!

Я бы не стал спорить даже на интерес, но мне показалось, что передо мной был совершенно другой человек. Вернее, не человек, а нечто, бывшее когда-то человеком. Когда я видел Урфину в последний раз, на ней было новое красное платье. Эта же тварь носила настоящее рубище, в которое превратился некогда роскошный наряд. Он был настолько ветхий, что рассыпался на глазах, а в образовавшиеся прорехи можно было разглядеть части грязного старческого тела.

Не самое приятное зрелище.

Да и внешне эта уродина выглядела — никаких сомнений — совершенно иначе, чем чудесным образом преобразившаяся дочь наместника Моросана. Она была выше ростом и гораздо шире в обхвате. Ее телеса напоминали мне забродившее тесто, упакованное в ставшую тесной рванину и рвущееся изо всех щелей наружу.

Так кто это?!

— Это моя дочь.

От неожиданности я вздрогнул, резко повернул голову на голос и увидел сидевшего на табурете у двери Сотфора. Он будто бы "прочитал" мой немой вопрос. А может, я произнес его вслух.

— Кто?

— Ферин, моя дочь,— сухо повторил капитан.

Еще недавно я хотел придушить его, раздавить, растоптать за то, что он сделал с Урфиной, за то, что втянул меня в эту мерзкую историю. Но его слова, его поникший вид заставили меня несколько иначе взглянуть как на саму проблему, так и на этого человека. Тем не менее, я все еще хотел услышать ответы на вопросы, не дававшие мне покоя все последние дни. И начал я с актуального:

— Что с ней?

— То же, что и с Урфиной.

— А...

— Ее тело стало прибежищем ицвархиса — древнего духа Безумия и Уродства, ужасного порождения утерянных знаний моего народа. Как ни прискорбно об этом говорить, но наши далекие предки были чудовищами, по сравнению с которыми иллатхи — образцы добродетели и порядочности.

— Ничего не понимаю,— искренне признался я.— А Урфина здесь причем?

— Пожалуй, мне следует рассказать обо всем по порядку.

— Давно пора,— сказал я, встал с пола и приблизился к Сотфору.

Он продолжал сидеть, откинувшись на стену. Рядом не было его верного телохранителя Масбата, прикованное цепями к стене чудовище не могло мне помешать. И, казалось, капитан не только пребывал в полной моей власти, но и сам готов был смиренно принять любую уготованную ему участь. Однако сначала я хотел выслушать его объяснения.

— Ферин родилась в тот самый год, когда умер старый наместник, и на его место уже был назначен преемник — молодой и энергичный Итон Беллинган. Он приходился покойному сыном, но всю свою жизнь прожил на Островах. А теперь вот, получив новую должность, спешил на материк вместе со своей женой, которая так же ждала ребенка,— начал отрешенно Сотфор.— Но случилось непредвиденное: у нее начались преждевременные роды, так что Урфина появилась на свет на борту лианга на полпути к Моросану. Ее мать даже не успела взглянуть на ребенка — умерла в результате каких-то осложнений.

Я хорошо помню тот день, когда Итон впервые появился в нашем городе. Он был убит горем и пытался заглушить боль потери крепким вином. Он начал пить еще во время путешествия, а потом продолжил уже на земле. Когда я увидел, как он смотрит на маленькую беззащитную Урфину... Мне показалось, он ненавидит ее и винит в смерти своей любимой супруги.

Мне повезло в жизни. Я получил солидное наследство и великолепное образование и уже в двадцать три достиг таких вершин, о каких не мог мечтать ни один другой человек моего возраста. Я был управляющим делами при старом наместнике. Согласно традиции, мне предстояло ввести его преемника в курс дел, а потом подать в отставку. Обычно эта процедура занимала не больше двух-трех месяцев. Но Беллинган настолько раскис, что еще долго не мог исполнять свои обязанности. Городской совет подумывал даже о его замене. Особенно упорствовали те, кто желал видеть на этом месте своего человека, который был бы полностью им подвластен. Против них объединились те, кто настаивал в свое время именно на кандидатуре Итона Беллингана, и те, кто пытался использовать затянувшийся переходный период в своих целях. Я сначала сохранял нейтралитет, хотя и все больше склонялся к тому, что наместнику на самом деле нужна замена. Но потом произошло то, что сблизило нас на долгие годы...

Сотфор замолчал. Я увидел, как задрожали его губы, когда он сказал:

— Умерла моя жена... Она разбилась, выпала из ворфа. По крайней мере, такова была официальная версия. Я был потрясен произошедшим и поначалу поверил в то, что это несчастный случай. Лишь гораздо позже появились кое-какие сведения, наводившие на мысль о том, что на самом деле это мог быть чей-то чудовищный замысел. Но к тому времени злоумышленники успели тщательно замести следы, так что мне не удалось докопаться до истины.

Так или иначе, но ее смерть сблизила нас с Беллинганом. Неожиданно мы поняли, что между нами есть много общего: в один год мы стали отцами прекрасных дочерей и потеряли любимых жен. И не только это. Мы с ним искренне желали всех благ Моросану. Этот город просто обязан был восстать из руин, приобрести былую славу и... избавиться, наконец, от докучливой опеки Счастливых островов...

Я с удивлением посмотрел на капитана. То, о чем он только что сказал, было похоже на крамолу. Он заметил мой интерес и сам поспешил пояснить:

— Нет, ни я, ни Итон не имеем никакого отношения к Непримиримым, хотя наши с ними идеалы кое в чем совпадают. Они настоящие патриоты и вместе с тем — фанатики, не брезгующие ничем для достижения своих целей. Они считают, что грубая сила способна решить любую проблему. Они призывают народ к бунту, неповиновению, к оружию, в конце концов, но не понимают, чем это грозит городу. С одной стороны нас осаждают иллатхи, с другой мы во многом зависим от поставок со Счастливых Островов. И Моросану понадобится еще немало времени, чтобы избавиться от этих двух самых насущных проблем. Мы с Итоном это понимаем. А Непримиримые хотят все и сразу. Сами идут на дно и тянут за собой других — простодушных и доверчивых.

— Понятно,— кивнул я.— Продолжай.

Несмотря на то, что его история затягивалась, я не стал требовать ее более короткого варианта. Я чувствовал, что Сотофру хотелось выговориться, и охотно предоставлял ему такую возможность.

Чудовище на цепях к этому времени угомонилось и, казалось, внимательно слушало рассказ капитана, наблюдая за нами из своего угла.

— Мне удалось увлечь Итона своими идеями, которые не успел, не смог или не захотел воплотить в жизнь его отец, и кропотливая работа быстро вернула его к жизни. Изменилось и его отношение к Урфине. Если по прибытии в Моросан он уделял ей минимум внимания, сторонился, то со временем понял, что девочка — это частичка человека, которого он любил всем сердцем. Итон стал примерным отцом и очень часто посвящал ребенку времени гораздо больше, нежели своим непосредственным обязанностям. Я не только закрывал на это глаза, но и всячески поощрял. Потому что у меня у самого дочь росла без материнской ласки. Однажды мы познакомили девочек, и с тех пор они стали так же неразлучны, как и их отцы.

Впрочем, в наших с Итоном отношениях было не все так безмятежно, как у наших девочек. Я порой забывал о том, что он родился и вырос на Счастливых Островах. А он так и не смог побороть в себе то снисходительное отношение к моросанцам, каким отличаются все без исключения Островитяне. А может, он понял, что наши мечты слишком далеки от реальности и практически неосуществимы. С годами он все больше стал напоминать своего отца, который на словах жаждал перемен, а на деле оставался человеком со Счастливых Островов.

Но главным предметом наших разногласий стал, несомненно Эликсир...

При упоминании этой загадочной субстанции, я обратился в слух. Несмотря на то, что он являлся главным достоянием Моросана, о нем было не принято упоминать всуе. Мои осторожные вопросы чаще всего не находили ответа. Итон говорил уклончиво, а Урфину он по молодости лет не интересовал, поэтому знала она об Эликсире не больше моего. Таким образом, мне было доподлинно известно лишь то, что это некое лекарство против старости.

Все.

И теперь, раз уж Сотфора потянуло на откровенность, я надеялся узнать побольше.

— Расскажи мне о нем,— попросил я капитана.

— Конечно. Однако сначала я хочу тебя предупредить: то, что ты сейчас услышишь — тайна, в которую посвящены лишь наместник, некоторые члены городского совета и еще десятка два особо доверенных человек, выполняющих грязную работу. Вся прочая элита, не говоря уже о простых горожанах, пребывает в неведении относительно того, откуда берется Эликсир.

— Откуда же?

— Официально — добывается в Красных горах. Они расположены к северо-западу от Моросана. Добраться до них посуху практически невозможно — пустыня и иллатхи очень быстро расправляются с любопытными. Единственная возможность попасть в Красные горы — это лианг. Однако точное место разработок хранится в строжайшем секрете. Да и лианги есть не у каждого. А главное заключается в том, что на самом деле не существует никаких разработок. Потому что Эликсир...— Сотфор замялся. Понятное дело, ему предстояло выдать государственную тайну.— Эликсир — это слезы Гвенангана.

— Кого?— не понял я.

— Повелителя иллатхи.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее,— попросил я капитана.

Сотфору согласно кивнул.

— Гвенанган — это древнее существо, одно из тех, кто первым проник в Фераблим и участвовал в завоевании Игиса. В те времена иллатхи сражались не только с людьми, но и между собой. Гвенанган оказался сильнее остальных. Он уничтожил всех своих конкурентов и стал самым могущественным иллатхи. Он стал единовластным Повелителем. У него есть цель — он жаждет завоевать весь этот мир, но пока что для этого ему не хватает ни сил, ни возможностей. А Моросан и вовсе стал для него костью в горле, которую ни прожевать, ни выплюнуть. Ежедневно он бросает на штурм города сотни иллатхи, и они покорно гибнут, сраженные Излучателями Форката. Он засылает лазутчиков, которым иногда неведомым образом удается проникнуть в Моросан. Они занимаются разведкой и устраивают диверсии. Кроме того Гвенанган постоянно искушает людей, используя их слабости. Одних он подкупает богатством, других — знаниями, дарующими могущество. Но самым весомым аргументом оказался именно Эликсир. Поговаривают о том, что именно ради него были сданы почти без боя многие крепости Игиса, и людям пришлось покинуть материк. Говорят и о том, что до сих пор существует реальная возможность уничтожить как простых пришельцев, так и самого Гвенангана. Но это не делается по одной единственной причине: жителям Счастливых Островов нужен Эликсир, то есть — слезы повелителя иллатхи. Именно по этой причине война будет продолжаться бесконечно. Именно поэтому до сих пор существует Моросан — город-крепость, местонахождение единственного в мире оружия, способного очистить этот мир от напасти. Под угрозой смерти Гвенанган вынужден жертвовать Эликсир. В свою очередь правителям Счастливых Островов приходится не только терпеть присутствие в Фераблиме пришельцев из другого мира, но и выполнять некоторые прихоти повелителя иллатхи.

Естественно, знают об этом лишь единицы. Даже не все члены городского совета посвящены в тайну. Да и мне известно лишь то, что положено знать. Для большинства же населения Моросана мы ведем непримиримую войну с иллатхи. А на самом деле мы делаем лишь вид, потакая прихотям власть предержащих, жаждущих вечной молодости.

— Ты сам пробовал этот Эликсир?— спросил я Сотфора.

— Не имел чести,— покачал головой капитан.— Да и не стал бы я пить эту гадость. Эликсир омолаживает, да. Но у него есть и побочные эффекты: каждый, кто однажды выпил Эликсир, изготовленный из слез могущественного иллатхи, сам становится чуточку чудовищем.

Что ж, информация, на самом деле, оказалась не только полезной, но и любопытной. Хотя ничего из ряда вон выходящего я не услышал. Подозреваю, во всех мирах происходит нечто подобное: власти оболванивают народ ради собственных интересов.

— Как ты думаешь, что случится, если о том, что ты мне рассказал, станет известно моросанцам?

— Начнется бунт, который будет жестоко подавлен,— хладнокровно ответил Сотфор.— Если не хватит собственных сил, Счастливые Острова пришлют свою армию. Мы не сможем с ними тягаться. К тому же не забывай об иллатхи. Они повсюду, и обязательно воспользуются возможностью, чтобы нагадить. Так что, раскрыв глаза горожанам на положение вещей, ты невольно уничтожишь их самих, и весь Моросан. А это выгодно разве что одному Гвенангану... Не делай этого!

Я искоса взглянул на Ферин. Она, кажется, заснула, убаюканная размеренным голосом отца.

— Ты так и не рассказал о том, что произошло с твоей дочерью.

— Мне больно об этом вспоминать, но... Это случилось почти три года назад. Я, вопреки традициям, оставался управляющим делами наместника. Но к этому времени наши с Итоном разногласия достигли высшей точки накала. Я по-прежнему жаждал перемен, а он напрочь забыл о том, о чем мы мечтали, к чему стремились. Он свернул начатые, было, реформы, стал жестко подавлять инакомыслие. Он изменился, и его бывшие единомышленники до сих пор не могут понять, что именно стало причиной столь разительных перемен. Одни твердят о разочаровании, другие — о неверии в собственные силы, третьи — о пагубном влиянии консерваторов в городском совете. Но мне кажется, что причиной тому стала приближающаяся старость... Поверь мне: никто не хочет стареть! И если знаешь, что есть возможность избежать неизбежного... Это великий соблазн. И, кажется, Итон поддался ему в полной мере. Он решил пожертвовать благополучием Моросана ради глотка Эликсира и теплого местечка среди Избранных. Или того хуже: есть у меня подозрение, что Итон в тайне УЖЕ пристрастился к проклятому зелью, и теперь нет пути назад.

— То есть?

— Человек, однажды вкусивший Эликсир, вынужден принимать его постоянно. В противном случае начнутся необратимые изменения в организме, заканчивающиеся мучительной смертью. Таким образом, Избранные становятся рабами этого зелья. Они повязаны одной веревкой, и если одному из них вздумается поплыть против течения, его примерно наказывают, лишая очередного глотка Эликсира. Участь его незавидна. Но такое случается нечасто. Кто же по доброй воле откажется от бессмертия?

— Ферин...— напомнил я Сотфору.— И... Урфина.

— Да... Наместник стал другим. Мы пытались хоть как-то повлиять на него. Его это, естественно, раздражало. Тогда-то и начали происходить всякие неприятности с теми, кто поддерживал прежнего Итона Беллингана. Один умер во сне, хотя прежде не жаловался на здоровье. Другой упал с балкона своего дома. Третий впал в немилость и был изгнан из городского совета. А для меня Итон приготовил самое страшное наказание. Кто-то подбросил колечко в комнату Ферин. Девочка не устояла перед соблазном, надела его на пальчик и...

— Ты думаешь, это сделал Итон Беллинган?— Я уже немного знал наместника, и трудно было поверить в то, что он способен на подобную подлость.

— Я нашел человека, который подбросил кольцо. Прежде чем он умер, ему поджарили пятки, и под пытками он признался в том, что выполнял приказ наместника.

— Вот как?! Хм... Значит, то, что случилось с Урфиной — это месть? Ты использовал меня ради того, чтобы отомстить Итону Беллингану?

— Глупость!— воскликнул капитан так громко, что задремавшее чудовище настороженно встрепенулось и зафыркало.— Я мог отмстить ему тысячу раз! Я мог превратить его жизнь в сущий кошмар! И уж, во всяком случае, я не стал бы вредить Урфине, которую знал почти с рождения и любил так же, как собственную дочь!

— Тогда зачем...— я совершенно не понимал логики этого человека.

— Затем, чтобы спасти Ферин! Есть только одно средство, которое в состоянии вернуть мне дочь: кровь Гвенангана. По крайней мере, об это сказал мне один... человек, который знает толк не только в целебных зельях, но и в ядах, рецепты которых были написаны нашими далекими предками. Мне нужна кровь повелителя иллатхи! Но добыть ее непросто. Гвенангана окружают тысячи его сородичей, к нему просто так не подобраться. Да и убить его нелегко. А его придется именно убить, так как добровольно он не даст ни капли своей крови. Лично мне это не по силам. Но есть оружие, способное уничтожить чудовище.

— Что это за оружие такое?— поинтересовался я.

— Разрушитель. Я его не видел. Он находится под надзором Посредников — специального отряда, который подчиняется только Высшему Совету Счастливых Островов. Даже у Беллингана нет на них никакого влияния!

— Я все еще не понимаю, на что ты рассчитывал, посылая Урфине тот самый браслет?

— Не беспокойся, я все продумал! У меня было три года, чтобы хорошенько подготовиться... Мне хотелось порвать Итона Беллингана собственными руками, но я сдержался, хотя ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило. Я сообщил ему о том, что Ферин умерла... Помню, как плакала Урфина. Ведь они были лучшими подругами. Помню, как Итон выражал мне свои соболезнования... Лицемерный ублюдок! Он был настолько искренен, даже слезу пустил. И снова мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не вцепиться ему в горло!

Я покинул место управляющего. То есть, наместник добился своей цели, устроив на это место своего родственника Ливина Лара, которому он всецело доверял. Меня он оставил в покое. А я не терял времени даром, много думал, много читал, много путешествовал. И мои поиски увенчались успехом: мне удалось поймать ицвархиса и заключить его в тот самый браслет, который ты подарил Урфине. Оставалось лишь под благовидным предлогом передать его дочери наместника. Она бы ни за что не приняла дар от постороннего. Об этом побеспокоился ее отец. Еще бы! Кому, как ни ему знать, к чему приводят неожиданные подарки! Я как раз думал... А тут ты попался под руку... Так получилось, удачное стечение обстоятельств, извини... Возможно, ты считаешь меня чудовищем, но... Будь у тебя собственные дети, ты бы, наверняка, меня понял и, возможно, простил.

— Не знаю, — пожал я плечами.— К тому же я никак не могу уловить смысл задуманного тобой.

— Смысл? Он прост. Теперь это не только моя проблема. Теперь это проблема и самого Итона Беллингана. Пусть теперь он думает о том, как раздобыть кровь Гвенангана. Он наместник, у него гораздо больше власти и возможностей, чем у меня. И он любит свою дочь и сделает для нее даже невозможное. А когда он добудет необходимое, я окажусь рядом.

— Убить повелителя иллатхи...— пробормотал я.— Боюсь, это не понравится Избранным со Счастливых Островов.

— Еще бы! Его смерть будет означать и их неизбежный конец. Поэтому на месте Итона я бы не стал кричать о своих замыслах на каждом углу. Если о них узнают Избранные, ему несдобровать.

— А тебе?— я пристально посмотрел на капитана.— Наместник достаточно умен, чтобы сложить один и один и понять, кто стоит за... хм... преображением его дочери. Думаешь, он не захочет с тобой поквитаться?

— Наверняка. Но и я не настолько глуп, чтобы дожидаться ареста в своем любимом кресле.— Он встал с табурета и, окинув взглядом подвал, продолжил: — Это не мой дом. Он принадлежит человеку, которому я доверяю почти безгранично. Дом, каких много в Моросане. Прежде чем здесь появятся городские стражники, пройдет немало времени. А время — это то, чем Итону придется предельно дорожить, если он не хочет сойти с ума, наблюдая, как беснуется его дитя. К тому же мало найти — меня еще нужно поймать. А это, уверяю тебя, не так-то просто. И последнее...— Сотфор встал напротив меня и заглянул в глаза.— Даже если ему удастся меня схватить — это не вернет ему прежней Урфины. Хочет он того или нет, ему придется убить Гвенангана... Идем, я покажу тебе дом.

Он распахнул прочную дверь, мы вышли в коридор, поднялись по лестнице и оказались на первом этаже, где нас дожидались трое.

Первым я удостоил внимания Авогедримероо. Головастик знал о замыслах своего хозяина, но даже словом не обмолвился. А мне одно время казалось, что мы могли бы подружиться. Впрочем, я не мог считать его предателем. Как раз своему хозяину он был предан до кончика хвоста. Как и Масбат, отправивший меня в глубокий нокаут...

Никаких обид. Но при случае он за это еще ответит...

Третьим был, похоже, хозяин дома — пожилой мужчина с длинными неопрятными волосами, слегка сутулый и сухой, как ветка. Он смотрел на меня исподлобья, отчего его взгляд казался не особо дружелюбным.

— Это Грэн — мой старый друг и помощник. Он немногословен, зато предан и сообразителен.

Старик даже не кивнул в знак приветствия. Кажется, мне он не особо доверял.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату,— сказал Сотфор и направился к лестнице.

— Ты хочешь сказать, что мне какое-то время придется пожить в этом доме?— решил я уточнить.

— Именно. Тибура Пинетреля будут искать не меньше, чем Сотфора Калемжина, поэтому тебе лучше не показываться на людях. Свою роль ты уже выполнил, можешь отдохнуть.

— Но ты ведь выполнишь свое обещание? Я имею в виду, ты ведь вернешь мне Проводник и покажешь путь к Порталу?

— Непременно. Но лишь после того, как улажу свои дела. Пойми меня правильно: забота о дочери для меня превыше всего на свете.

Я его прекрасно понимал. Я даже готов был поверить в то, что он при благоприятном стечении обстоятельств выполнит свое обещание. А вот в том, что ему удастся задуманное, я, честно сказать, сомневался. Он, конечно, сделал все возможное, чтобы спасти свою дочь. Вот только теперь от него ничего не зависело. А как поведет себя Итон Беллинган, можно было только гадать. Как и о том, удастся ли ему уничтожить повелителя иллатхи и добыть столь необходимую кровь.

Впрочем, у меня была еще одна возможность вырваться из этого мира: Лиса. Правда, ее затея выглядела ничуть не менее безумной, чем замысел Сотфора. Особенно теперь, когда мне пришлось покинуть дворец наместника, а Тибура Пинетреля разыскивала вся стража города. Но сбрасывать ее со счетов я не собирался. Если вдруг что-то пойдет не так, если не получится договориться с Сотфором, я всегда мог задействовать план номер два.

А если и он не удастся?

Об этом даже думать не хотелось.

Поднявшись на второй этаж, капитан распахнул ближайшую по коридору дверь и сказал:

— Это моя комната. Если возникнут какие-нибудь вопросы, можешь заходить, не стесняясь.

— Один вопрос уже возник: когда я получу противоядие?

— Оно тебе без надобности,— удивил меня Сотфор.

Я посмотрел на него, ожидая пояснения.

— Ты выпил противоядие еще на борту моего лианга, и этого оказалось достаточно, чтобы нейтрализовать яд.

— А...

— А зелье, которое тебе приносили от меня во дворец, это обычное лекарство от желудочных колик. Оно помогло тебе пережить остаточные явления отравления, которые обычно проявляются на протяжении пары дней после приема противоядия.

Мне захотелось ударить его по лицу. Я даже сжал кулак и приподнял руку, но вдруг увидел картину, висевшую на стене напротив двери. Изображенная на ней девушка лет пятнадцати была мила и невинна, как ангел. Никакого сравнения с Урфиной, но, подозреваю, отец считал ее прекрасней всех на свете.

— Это Ферин?— спросил я Сотфора.

— Да,— процедил он сквозь зубы.— Это моя девочка.

Трудно было поверить, что невинное дитя на картине и чудовище в подвале — один и тот же человек. Но я-то видел, как обратилась Урфина. Так что...

Я опустил руку и разжал кулак.

— Надеюсь, Итон Беллинган оправдает твои ожидания...

Глава 9

Мое отношение к Сотфору Калемжину менялось на протяжении всего знакомства с этим человеком. Вначале я был благодарен ему за то, что он меня спас. Потом, когда оказалось, что помощь была небескорыстна, и я его ненавидел. А сейчас... Не знаю...

Да, он обманывал меня все это время, он подвергал мою жизнь опасности, он втянул меня в неприятную историю, он отравил девушку, которая этого не заслужила, которую, по его словам, любил, как родную. Но существовало одно обстоятельство, которое, по крайней мере, уравновешивало совершенные им злодеяния: все это он сделал ради того, чтобы спасти свою дочь. Я мог ненавидеть его, я мог желать ему смерти. Но имел ли я право осуждать его за то, что он сделал? Да, он оказался человеком, неразборчивым в средствах. Но, с другой стороны, как бы я сам поступил на его месте, если бы нечто подобное случилось с близким мне человеком? Если бы у меня не осталось ничего, кроме отчаяния и призрачной надежды?

Не знаю...

Поэтому оставалось лишь надеяться, что Сотфору удастся задуманное. Ради Ферин, ради Урфины. Ради него самого. Однако теперь ни он, ни я не могли повлиять на дальнейшее развитие событий. Теперь все зависело от Итона Беллингана. Не было никаких сомнений в том, что он сделает все возможное для того, чтобы спасти дочь. Но будет ли этого достаточно? Хватит ли ему сил и решительности?

Нам оставалось только ждать.

В течение последующих трех дней я почти не видел Сотфора. Его дверь была для меня открыта, но мне не о чем было с ним говорить. Раз в день капитан куда-то уходил в обществе Масбата, возвращался мрачнее тучи и снова исчезал в своей комнате. Грэн приносил ему еду, но она оставалась почти нетронутой. На меня старик смотрел как на пустое место и не отвечал даже на традиционное утреннее приветствие. Роо при моем появлении всякий раз искал пятый угол, отчего складывалось впечатление, будто он чувствует себя передо мной виноватым.

Время тянулось как резиновое. Меня никто не удерживал в доме силой, но и без того было понятно, что в городе мне лучше не показываться. И днем, и ночью по улицам ходили усиленные патрули городской стражи. Я видел их в окно свой комнаты. Я видел, как они стучали в двери соседних домов, и с замирающим сердцем наблюдал за тем, как они проходили мимо нашего убежища. Кроме того весь день по всем ретрансляторам передавали мои приметы — достаточно точные, чтобы признать во мне преступника, которого искали все службы города.

Когда стало совсем невмоготу от безделья, я взял с полки в гостиной какую-то книгу и начал читать ее сначала при помощи Анализатора, а потом и без него. В мои руки попал довольно подробный исторический экскурс в прошлое Фераблима, позволивший мне восполнить пробелы в моих знаниях об этом мире.

Четвертый день добровольного заточения стал переломным. Сотфор покинул дом еще затемно и вернулся в полдень взволнованным больше обычного. Я как раз обедал в одиночестве, когда он вошел в столовую и, посмотрев на меня, произнес сокрушенно:

— Все пропало.

Он хотел еще что-то сказать, но не хватило решительности. Плечи капитана обмякли, и он молча ушел в свою комнату.

Я никогда не видел его таким подавленным. Куда только девалась его прежняя самоуверенность?

А у меня пропал аппетит.

Я встал из-за стола, поднялся на второй этаж и постучал в дверь. Сотфор не ответил, но я вошел без приглашения.

— Что случилось?

Капитан сидел за столом, уставившись в одну точку. Масбат стоял за его спиной и выглядел не очень-то дружелюбным.

Продолжая сверлить столешницу взглядом, Сотфор сказал:

— Его арестовали этой ночью.

— Кого?— не понял я.

— Итона Беллингана.

— Кто?!

— Ракс Минникс по распоряжению городского совета.

— Разве такое возможно?

— Возможно, если приказ поступил со Счастливых Островов... Все шло по плану. Итон твердо решил спасти свою дочь и попытался завладеть Разрушителем... Это оружие, с помощью которого можно убить Гвенангана, я тебе о нем уже говорил... Ночью преданные наместнику гвардейцы напали на Посредников, но тем удалось отбиться и вызвать подкрепление. Гвардейцев почти всех перебили, а на рассвете Ракс Минникс арестовал Итона Беллингана. Отныне и до прибытия специальной комиссии со Счастливых Островов вся полнота власти находится в руках начальника службы безопасности. В Моросане введено чрезвычайное положение. Сейчас хватают всех, кто мог быть связан с Итоном. Это официально. А на самом деле Ракс Минникс убирает всех, кто представляет для его власти даже потенциальную опасность. Два члена городского совета, которые были против его кандидатуры, уже отправлены в тюрьму. Остальные напуганы и будут делать то, что скажет начальник службы безопасности... Лихие времена наступают в Моросане...

Да, и виноват в этом в первую очередь был сам Сотфор Калемжин. Если бы он не заварил всю эту кашу...

— Что ты теперь собираешься делать?— спросил я его.

— Не знаю,— пожал он плечами.

— А как же Урфина... и Ферин?

— Я не знаю!— повысил он голос.

Тут же между нами появился Масбат.

— Уйди, прошу тебя!— взмолился капитан.— Мне нужно побыть одному, подумать.

Грозный иллатхи начал теснить меня из комнаты, а потом захлопнул дверь перед носом и закрыл ее на замок...

Сотфор Калемжин любил свою дочь. Ради нее он готов был пройтись по трупам даже тех, кто не желал зла ни ему самому, ни Ферин. Чтобы спасти ее, он разработал и осуществил безумный план, в котором и мне отводилась скромная, но вместе с тем незавидная роль. Он все продумал, однако не учел самую малость: властьимущие со Счастливых Островов не собирались расставаться со своим бессмертием ради дочери бывшего советника наместника Моросана. Он не учел амбиций Ракса Минникса, который удачно воспользовался единственной возможностью, позволявшей ему не только сохранить теплое местечко при дворе, но и широко шагнуть по карьерной лестнице, достигнув высот узурпатора власти в осажденном городе.

Единственное, чего на самом деле удалось добиться Сотфору,— это наказать Итона Беллингана, повинного в жутком преображении Ферин. Причем, самое ужасное ожидало бывшего наместника впереди.

Что ж, месть состоялась. Но могло ли это утешить Сотфора?

Не думаю.

"Все, к чему я стремился, пошло прахом",— сказал капитан.

Думал ли он при этом об Урфине, которой по его вине предстояло провести остаток жизни в облике безобразного чудовища?

Не знаю. Я не успел его об этом спросить, когда у меня была такая возможность. А потом он ушел невесть куда вместе с Масбатом и исчез.

Я прождал его два дня. Сотфор не возвращался. Напрасно я пытался выпытать у Грэна о том, куда подевался его старый приятель. Он не знал. Не знал об этом и Роо. И я думаю, оба они говорили правду. И оба заметно переживали, потому что капитан в его нынешнем состоянии мог натворить новых глупостей. Хотя... Куда еще больше...

Признаться, судьба Сотфора Калемжина меня мало интересовала. Несмотря на его благие намерения, он наломал немало дров и должен был за это ответить. Так ли иначе. И если бы с ним случилось какое-то несчастье, не думаю, что это могло бы меня расстроить до глубины души. Однако на капитане было слишком многое завязано, чтобы просто взять и забыть о нем, как о недоразумении. Он так и не вернул мой Проводник, без которого невозможно было выбраться из этого мира. Да что там: я даже Моросан не мог покинуть без его помощи! Особенно теперь, когда в городе было введено чрезвычайное положение, когда меня самого разыскивала стража. Да и куда мне идти?! Я понятия не имел, где находится Точка Перехода. Знал Сотфор, но... он исчез... Хотя...

Лиса...

Я снова забыл о ней. А ведь она, как никто другой, могла помочь мне решить мои проблемы.

Но сначала мне нужно было вытащить ее из заключения.

Теперь, когда пропал Сотфор, у меня не оставалось другого выхода...

Грэн даже со своим старым приятелем Сотфором был не особо разговорчив. Меня же он игнорировал с момента нашего знакомства, поэтому чаще всего пропускал мои вопросы мимо ушей и лишь изредка отвечал однозначными "да" или "нет". Я подозревал, что понадобится немало усилий, чтобы его разговорить. Тем более что начать пришлось издалека.

— Мне бы хоть какую-нибудь сменную одежду, а то эта уже начинает попахивать,— пожаловался я, застав его на кухне.

Это было лишь отчасти справедливо, но Грэн, взглянув на меня, наморщился так, словно мой наряд чадил миазмами. Однако даже это не возымело действия.

— Мне нечего тебе предложить,— проворчал он, демонстративно отвернувшись к столу. Только что ему нечем было заняться, но, стоило мне появиться, как у него сразу же нашлась тысяча неотложных дел. Он всем своим видом давал понять, что очень занят и не собирается тратить на болтовню со мной ни минуты. Но я не собирался отступать:

— У меня есть немного денег. Можно было бы купить что-нибудь подходящее в ближайшей лавке.

На самом деле денег у меня не было. Во дворце наместника они были ни к чему.

Он посмотрел на меня и сказал:

— Я никуда не пойду.

И снова принялся бесцельно перемещать предметы по столу.

— Я сам схожу!— заверил я его.— Говорят, в лавке Хромого Матуса хороший выбор нижнего белья.

Он уставился на меня, как на ущербного:

— С каких это пор Хромой Матус начал торговать трусами? Насколько мне известно, в его лавке нет ничего, кроме рыбы... Правда, рыбка у него — что надо.

Ткнув наугад, я промахнулся, но заметил, как просветлело лицо Грэна, выдавая его страсть. Мне следовало этим воспользоваться:

— Обожаю рыбу! Может, пожарим на обед? Я схожу.

Грэна явно тяготило мое общество. Особенно после того, как исчез капитан. Подозреваю, он был бы не против, если бы я ушел и не вернулся. Но в этом случае ему самому придется идти за рыбой.

Старику понадобилось время, чтобы принять решение:

— Принесешь — пожарю.

— Конечно!— обрадовался я.— Только объясни, как найти эту лавку?

— Здесь недалеко. Как выйдешь из дома, сверни налево... Нет, будет лучше, если ты пойдешь переулками...

Он подробно рассказал, как добраться до лавки и добавил:

— Только не попадайся на глаза патрулям!

Лень и желание отведать свежей рыбки победили осторожность. Грэн выдал мне скромную накидку, под которой я мог скрыть свой не очень подходящий для этого района наряд, а главное — лицо, выпустил через запасной выход и тут же запер дверь на замок. Я оказался в пустынном переулке, стиснутом между стоявших близко друг к другу домов.

Впервые за все время пребывания в Моросане я вышел на улицу в одиночестве. Двоякое чувство — свободы и беззащитности...

Кстати, о беззащитности. Только сейчас я сообразил, что забыл вооружиться. В доме я заметил пару приличных клинков, но... я все же не стал возвращаться.

Плохая примета.

Ни в переулке, прилегавшем к дому Грэна, ни в тех, что следовали за ним я не встретил ни души — лишь изредка над крышами пролетали иллатхи-посыльные. Во-первых, большинство обитателей этого квартала трудилось на фабриках, расположенных на западной окраине. Они рано вставали и поздно возвращались в свои дома. Во-вторых, люди были напуганы участившимися облавами, поэтому предпочитали не показываться на улицах без особой на то надобности. Это значительно упрощало мое продвижение. Услышав вдалеке звук шагов, я мог с уверенностью предположить, что ко мне приближается патруль и спрятаться в переулке прежде, чем стражники меня заметят.

Лавка Хромого Матуса располагалась в районе, граничившем с промзоной. Над ней возвышался забор, за которым дымили фабричные трубы. Легкий ветерок не успевал развеять густой дым, и он оседал на дома и улицы черной копотью, проникал во все щели и с непривычки вызывал приступы кашля. Об экологии в осажденном городе думали в последнюю очередь. Впрочем, в респектабельных восточных районах об этом даже не подозревали. Как раз там воздух был чист и свеж.

Даже если бы я был слепой, то не прошел бы мимо лавки Хромого Матуса. Запах копченой рыбы затмевал едкую химию выбросов. На стук в дверь мне никто не ответил, поэтому я вошел без спроса. Ни посетителей, ни самого хозяина.

— Есть кто в доме?!

Тишина в ответ.

Лишь откуда-то из глубины дома доносился какой-то странный приглушенный звук.

Я распахнул дверь слева от прилавка, заставленного глубокой посудой с разносортной рыбой.

— Эй?!

Шум внезапно прекратился. Потом загрохотало гораздо громче, как будто кто-то впопыхах задел металлический таз. Снова тишина на несколько секунд, а потом прозвучали торопливые шаркающие шаги, распахнулась следующая дверь, и мне навстречу вышел мужчина лет сорока в кожаном фартуке и с грязными руками. Он подволакивал правую ногу, был высок и плечист. Ни на рыбака, ни на торгаша он не был похож. Скорее, на бывшего военного, о чем, помимо всего прочего, красноречиво повествовал шрам, тянувшийся от левого виска до подбородка — слишком заметный даже под густой растительностью, покрывавшей его лицо.

Хромой Матус окинул меня пристальным взглядом, вытер руки грязной тряпкой и спросил:

— Ты кто такой?

Не дожидаясь ответа, он надвинулся на меня, желая вытеснить в торговый зал, но я остался стоять на месте даже после того, как его покатый лоб едва не уперся в мой собственный.

— Мне нужно встретиться с Полуночником.

Это желание удивило его не меньше, чем мое неожиданное появление. Взгляд стал еще острее, а дыхание — громче.

— Не понимаю, о чем ты,— нарочито растянуто проговорил он, но давить на меня перестал, сделал шаг назад и скрестил руки на груди.

Мне некогда было играть с ним в эти игры. Тем более что мне нужен был не он, а Полуночник.

— Если вдруг увидишь его, передай, что с ним хочет встретиться... один человек, у которого есть послание от его старой знакомой, прибывшей издалека... Он поймет... Скажи, что она вляпалась в очень скверную историю.

Я развернулся, чтобы уйти...

— Постой!— окликнул меня Хромой.— Это не твоя рожа на розыскных листках, которые расклеены по всему городу? То-то я смотрю, знакомое лицо... Тибур Пинетрель?

— За что меня разыскивают?— спросил я сдержанно.

— Говорят, ты, Твое Высочество, убил Урфину Беллинган и пытался захватить власть в Моросане...

— Чушь!

Вот как, значит, обернулось это дело?! Похоже, Ракс Минникс решил повесить на меня всех собак...

— Не было этого!

— Как скажешь,— пожал плечами Матус.— Меня это не касается.

— Вот именно... Так ты сведешь меня с Полуночником?

Он задумался, потом ответил как-то неуверенно:

— Думаю, я смогу это устроить.

— Когда и где?

— Ну... Давай-ка так... Погуляй по кварталу пока, а после полудня приходи снова. Я постараюсь все уладить.

— Договорились!

Я натянул поглубже капюшон и покинул лавку Хромого Матуса. Оказавшись на улице, я осмотрелся, потом отошел в сторону и остановился на перекрестке так, чтобы меня не было видно из окон близлежащих домов, а я при этом мог держать под присмотром все подступы к лавке.

Минут через десять появился Матус. Он запер лавку и отправился в сторону городского центра. Без фартука и в головном уборе местного фасона он ничем не отличался от обычного добропорядочного горожанина, спешащего по своим делам. То, что он при этом оглядывался на пустынной улице, можно было списать на тревогу, поселившуюся в Моросане в свете последних событий.

Убедившись в том, что торговец рыбой выполняет свою часть наших договоренностей, я на самом деле решил прогуляться: чтобы не маячить на одном месте, привлекая к себе внимание, и хоть как-то скоротать время. Я решил не возвращаться в свое убежище: рыбу я не купил, так что мне все равно нечем было порадовать Грэна. Перед уходом я успел перекусить, поэтому ни голода, ни жажды я пока не испытывал. Впрочем, полдень был не за горами, и, если все пройдет, как надо, я успею вернуться к позднему обеду.

Бродить по почти безлюдным улицам было скучно, но и вместе с тем безопасно. В спальном районе я заметил немного частных владений — в основном тесно жавшиеся друг к другу трех— четырехэтажные дома с крохотными окошками и без балконов. Большая часть местного населения вкалывала на близлежащих предприятиях. А те, кто, оставался дома, предпочитали это не афишировать. Лишь изредка я встречал людей — в основном женщин,— которые быстрым шагом спешили по своим делам. Незнакомец с глубоким капюшоном вызывал у них подозрения, поэтому они обходили меня стороной и при этом во избежание неприятностей не поднимали глаз. Они, как и я, предпочитали передвигаться по переулкам, куда редко заглядывали патрули. Иллитхи в этом квартале почти не было — если не считать упомянутых посыльных, курсировавших между промзоной и центром города. Но эти не спускались ниже крыш и совершенно не интересовались жизнью в лабиринтах моросанских улиц. Несколько раз над моей головой пролетали юркие ворфы, а на больших улицах я пару раз видел самодвижущиеся грузовые повозки, развозившие всевозможные товары потребителю.

Промзона занимала всю западную оконечность Моросана и была огорожена от остального города высоким забором. На юге она граничила с портом, а на востоке соседствовала со спальными районами. С приближением к центру города архитектура разительно менялась, красноречиво демонстрируя социальное неравенство жителей Моросана. Однако людей на улицах даже в окрестностях центра было не много. Гораздо меньше, чем в день моего появления в Моросане. Зато количество патрулей заметно увеличилось. Поэтому я решил не рисковать и вернулся к промзоне. Тем более что, судя по солнцу, время перевалило за полдень.

Дверь лавки была не заперта, значит, Хромой Матус уже вернулся. Я еще раз окинул взглядом безлюдную улицу, открыл дверь и вошел в торговый зал. Хозяин — снова в фартуке и с грязными руками — стоял спиной к прилавку и на столе разделывал рыбу большим ножом. При моем появлении он отложил нож в сторону и обернулся, вытирая руки о фартук.

— Ты передал мою просьбу Полуночнику?— спросил я, приблизившись к прилавку.

Он молча кивнул.

— Где и когда я могу с ним встретиться?

— Здесь и сейчас,— ответил Матус, и в тот же час раздались тяжелые шаги по коридору. Распахнулась дверь, и в зал вошел...

... Ракс Минникс.

От неожиданности я опешил.

Полуночник — загадочная фигура. Им мог быть, кто угодно, но только не начальник службы безопасности, а ныне исполняющий обязанности наместника Моросана.

Я попятился назад, однако с улицы в зал ворвались стражники. Прежде чем они на меня набросились, я рванул вперед, схватил с прилавка нож. Одновременно с этим Ракс Минникс выхватил из кобуры иглострел, но я оказался проворнее: сцапал Хромого Матуса за ворот и прикрылся им как щитом, приставив нож к горлу.

Все замерли.

Напряжение длилось недолго. Ракс широко улыбнулся и сказал:

— Ты думаешь смерть хромого калеки сможет что-то изменить? Что ж, давай, перережь ему глотку! Мне он больше не нужен.

Мой поступок был не более чем актом отчаяния. И уж конечно я прекрасно понимал, что для таких, как Ракс Минникс, смерть постороннего человека ничего не значила. Но, по крайней мере, я попытался.

Я опустил руку и бросил нож на прилавок. Тут же Хромой Матус отпрыгнул в сторону, а меня окружили стражники. Двое попытались заломать мне руки, но я оттолкнул их и сказал:

— Я — Тибур Пинетрель, наследник престола острова Сура и прилегающих территорий! То, что вы творите — беззаконие, которое обязательно приведет к дипломатическим осложнениям.

Моя гневная речь показалась Раксу Минниксу забавной, и он рассмеялся. Когда приступ веселья прошел, он пояснил свое поведение:

— Неужели ты на самом деле думал, что я испугаюсь какого-то полудикого царька, возомнившего себя великим правителем? Его даже рыбы в прибрежных водах Суры не боятся! А всеми своими завоеваниями он полностью обязан прихоти властьимущих со Счастливых Островов... Да, он зачем-то нужен был Беллингану, и бывший наместник готов был пожертвовать престижем, честью и даже собственной дочерью ради своих безумных идей! А я всегда был против этого порочного союза с дикарями. И теперь, когда Итон Беллинган отстранен от должности и находится под арестом, я, как исполняющий обязанности наместника, разрываю все прежние договоренности, заключенные между Сурой и Моросаном. Данной мне властью я объявляю тебя задержанным по обвинению в убийстве Урфины Беллинган...

— Я не убивал ее, и тебе об этом известно, как никому другому!— воскликнул я.

И тут меня осенила ужасная догадка: неужели ОНИ убили Урфину, а меня решили выставить крайним?!

— Может и так,— спокойно ответил Ракс.— Но то, что ты с ней сотворил, будет похуже смерти. И мы еще поговорим о том, зачем ты это сделал и кто тебя надоумил? Для всех остальных дочка Итона Беллингана мертва... Уведите его!

Стражники взяли меня под руки и вывели на улицу. Там нас уже поджидал крытый самодвижущаяся экипаж. Меня усадили на заднее сидение, рядом опустился Ракс Минникс. Для пущей уверенности он приставил пистолет к моему боку. Стражники остались снаружи.

Повозка тронулась и покатила к центру города.

— Что ни говори, но мне немного жаль эту капризную девчонку... Урфину,— тихо заговорил Ракс, глядя в окно.— Не могу сказать, что я был от нее в восторге, но я готов был жениться на ней ради достижения великой цели. Однако ее отец все испортил: ему вздумалось породниться с дикарями! Все, к чему я стремился, едва не пошло прахом. Однако ты оказал мне огромную услугу... даже две: ты избавил меня от обременительной женитьбы и вынудил Итона Беллингана совершить самую большую глупость в его жизни. Теперь он арестован, а я управляю Моросаном... Мечты сбываются...— оскалился он. Потом добавил: — Так что, в некотором роде я должен быть тебе благодарен. Но ведь кому-то нужно за все отвечать? И это буду не я... А ты... Я же тебя предупреждал: убирайся из Моросана, нечего тебе здесь делать!— сказал он, посмотрев мне в глаза.

Сначала я не понял, о чем речь. Потом вспомнил человека, пробравшегося в мои покои в первую ночь пребывания в Моросане и угрожавшего мне ножом...

— Так это был ты?!

— Ничто в этом городе не происходит без моего ведома,— улыбнулся Ракс.— На самом деле я им управлял все это время, а не Беллинган. Он был лишь помехой на моем пути, которую мы с тобой успешно устранили.

— А что бы ты делал, если бы я все же породнился с Беллинганами?

— Этого не произошло бы ни при каких условиях!— категорично заявил он.— Я сделал все, чтобы бракосочетание не состоялось... Помнишь иллатхи, который появился в день вашей свадьбы?

— Погоди... Так это твоя работа?— нахмурился я.

— Получилось немного не так, как я рассчитывал,— признался Ракс.— К этому времени мои планы изменились. Иллатхи должен был устранить Урфину. Итон Беллинган души в ней не чаял. Боюсь, ее смерть серьезно подорвала бы его здоровье, и не исключено, что он умер бы от горя или покончил бы с собой, не перенеся разлуки с любимой доченькой. Но то, что сделал ты... Так даже лучше... Хотя и иллатхи принес бесспорную пользу: он оторвал голову Ливину Лару... Это был единственный человек во всем Моросане, который мог нарушить мои планы.

Вот оно, значит, как...

Теперь многое стало понятным. Но откровенность Ракса Минникса не могла не вызывать у меня опасений. Раз уж он раскрыл все свои карты, значит...

...жить мне оставалось не долго.

Я глянул в окно и увидел знакомые ворота резиденции наместника Моросана.

Глава 10

Однажды мне уже довелось побывать в кратковременном заключении за незначительный проступок, правда, дело было в другом мире. Так вот, никакого сравнения с частной тюрьмой наместника Моросана, в которой я сидел вот уже три дня. Каждое утро приходил старший надзиратель и спрашивал насчет жалоб. Их не было, если не считать того, что меня содержали в неволе в комнате без окон размерами три на пять. Да, настоящие хоромы! Помимо удобной кровати, в моем распоряжении был стол, кресло(!), платяной шкаф с богатым выбором одежды и белья, отдельный санузел, пара книг и даже какая-то птица в клетке, развлекавшая меня своим сладкоголосым пением в минуты бодрствования и раздражавшая, когда я хотел поспать. Кормили отборно, три раза в день, правда, на свежий воздух не выводили, как я ни просил. В остальном — грех жаловаться.

Думаю, не всем повезло так, как мне. Я видел, в каких условиях содержали Лису — небо и земля. Возможно, причина крылась в моем происхождении. Липа, конечно, но ведь Ракс об этом не знал?! А девушку принимали за обычную воровку... Впрочем, не совсем обычную: не каждый горожанин осмелится покуситься на эликсир — самое ценное достояние Моросана. Преступление, карающееся смертью. Не знаю, в какие игры играла Лиса с Минниксом, но она была все еще жива. К тому же сидела она через две камеры от меня. Об этом я узнал от болтливого надзирателя, ежедневно приносившего мои завтраки, обеды и ужины. Наверное, у временно исполняющего обязанности наместника Моросна были на нее какие-то планы.

Как, подозреваю, и на меня самого. Иначе чем еще объяснить такое бережное отношение к узнику, обвиняемому в убийстве дочери Итона Беллингана? Не иначе Ракс Минникс что-то задумал, но не спешил посвятить меня в свои замыслы, мариновал неведеньем, а оно угнетало почище неволи.

Зато я узнал о судьбе Беллингана. Его содержали под домашним арестом — все-таки высокопоставленная особа. И вроде бы очень скоро должен был появиться лианг со Счастливых Островов, а вместе с ним специальная комиссия, призванная решить участь бывшего наместника.

И я ему не завидовал, несмотря на то, что находился приблизительно в похожем положении. Была между нами одна существенная разница. Наместник — представитель высшего общества, обличенный практически неограниченной властью. Если ему удалось приобщиться к Эликсиру, как подозревал Сотфор, он мог жить очень долго и счастливо, наслаждаясь обществом любимой дочери. Но из-за моего вмешательства он потерял все: дочь, свободу, положение, да и за его жизнь я бы теперь не дал и ломанного гроша.

А кто я такой? Чужак, случайно оказавшийся в этом мире, искатель приключений, привыкший рисковать собственной жизнью. А она так часто в последние годы висела на волоске, что давно уже потеряла свою изначальную цену. И все же лично мне она была дорога. И я не собирался приносить себя в жертву ради целей людей, с которыми мне не хотелось иметь ничего общего. И ладно еще Сотфор — его можно понять и, может быть, даже простить. Но Ракс Минникс... Этот тип, как оказалось, жаждал власти. И, в общем-то, он своего добился. Единственный, кто все еще омрачал его существование был я. Может быть, это личное, а может — желание избавиться от свидетеля перед появлением комиссии со Счастливых островов. Возможно, они захотят допросить человека, хоть и косвенно, но причастного к преступлению, совершенному Итоном Беллинганом. Поэтому мне предстояло исчезнуть до их появления. Я каждый день ожидал визита палача, но меня продолжали откармливать, словно на убой, и это была та самая неизвестность, которая не давала расслабиться ни ночью, ни днем.

Разумеется, с первого же дня заточения я искал способ избежать неизбежного, но... не находил. Надзиратель, хоть и был не в меру болтлив, но о мерах предосторожности не забывал ни на миг. При моей малейшей попытке приблизиться к нему, он сразу же тянулся к иглострелу. К тому же снаружи его каждый раз поджидали двое приятелей, еще пятеро дежурили в коридоре. Да и весь дворец наместника был забит подчиненными Ракса Минникса, так что выбраться из тюрьмы было очень непросто. Именно по этой причине я напрашивался на прогулку, но мой страж был неумолим.

И все же я не терял надежды и надеялся. На что? Может быть, на то, что случилось на третий день заточения.

Утро начиналось так же, как и два предыдущих: поднялся, умылся, позавтракал, пару часов провалялся с книгой в руке. В предобеденное время я размышлял о побеге и не заметил, как снова задремал.

И вдруг... сон как рукой сняло. Сначала я не понял, почему. Потом за дверью что-то упало. Тяжелое, но мягкое. Парой секунд позже заскрежетал ключ в замочной скважине, дверь распахнулась, и в камеру... влетел головастик-иллатхи.

— Роо?!— я вскочил с кровати и сделал шаг на встречу старому приятелю, но, увидев маячившего за ним Масбата, остановился. Этот монстр умел внушить неуверенность, даже если просто стоял, скрестив на груди лапы. Вид у него было более чем грозный: две широкие сабли на поясе, два иглострела в кобурах, огонь в глазах и... испачканная кровью униформа службы безопасности Моросана. Она была явно не по размеру огромному мускулистому чудовищу, поэтому разошлась по швам и лопнула там, где таковых не было.

— Обниматься будем потом,— крикнул мне Роо.— А сейчас нам нужно бежать. Быстро!

Меня не пришлось уговаривать: как только Масбат освободил проход, я вывалился из камеры... и снова замер.

Пол и стены коридора были густо залиты кровью. Тело первого надзирателя с неестественно повернутой назад головой лежало прямо у моей двери. Это был тот самый парень, который приносил мне еду. Он мечтал когда-нибудь покинуть Моросан. Для Счастливых островов он рылом не вышел, но и в осажденном городе оставаться не хотел. Впрочем, в этом мире пока еще хватало обитаемых мест, до которых не успели добраться иллатхи... После его смерти трое детей стали сиротами.

Искромсанные тела пятерых его товарищей по оружию вытянулись цепочкой до самого лифта. Голову последнего зажало сходящимися дверьми. Возможно, это было сделано специально, чтобы не дать подъемному устройству уехать раньше времени.

Что ж, Масбат потрудился на славу. Сон у меня был чутким, поэтому я бы услышал звуки сражения. А раз этого не случилось, значит, он убил всех без особого шума.

Как и без сострадания.

Я склонился над телом человека, мечтавшего о лучшей жизни, вытащил из кобуры иглострел, из ножен — палаш и обернулся к моим спасителям с вопросом:

— Как вы сюда попали?

— Поговорим об этом потом, после того, как выберемся отсюда, хорошо?— эмоционально воскликнул Роо. Судя по реакции и тону, более комфортно он чувствовал бы себя как можно дальше от этого места. Но Сотфор умел убеждать своих рабов.

— Кстати, это тоже меня интересует: как вы собираетесь выберемся из дворца?

Всем своим видом я давал понять, что не тронусь с места, пока не услышу ответ.

— Элементарно, мой друг: точно так же, как мы сюда пришли!

Кажется, мы ходили по кругу.

Я ждал.

Авогедримероо раздраженно зашипел и сказал:

— Нам удалось выправить допуск для Масбата. Он переоделся в форму гвардейца, я спрятался у него в кармане и мы добрались до лифта. Веришь?

— Нет,— покачал я головой.— Масбат? С его-то рожей?

Чудовище оскалило клыки и зарычало, а Роо, теряя терпение, попросил его:

— Покажи ему и будем убираться отсюда.

Я взглянул на Масбата и увидел, как он преображается. Не прошло и десяти секунд, как напротив меня стоял самый настоящий человек в рваной униформе, заляпанной кровью.

— Теперь верю. Но все еще не пойму, как мы выйдем из дворца. Видок у твоего приятеля тот еще. Да и меня здесь знает каждая собака.

— Кто?— не понял меня иллатхи.

— Не важно. Ну, так как?

— Это не твоя забота! Нам приказано доставить тебя живым и по возможности невредимым. И мы сделаем это!

— Хорошо,— не стал я спорить. Роо рванул к лифту, но я его снова остановил.— Но это не все. С нами пойдет еще один человек.

— Что? Кто еще?!

— Девушка. Я обещал ей помочь. Он сидит вон в той камере.

В подтверждение моих слов в дверь застучали. Значит, Лиса уже была в курсе того, что происходит в коридоре.

— Ты в своем уме?! Нам бы тебя как-нибудь вытащить. Ни о какой девушке не может быть и речи!

— Тогда я остаюсь,— я развернулся и шагнул к своей камере.

— Может, мне его стукнуть?— пророкотал голос чудовища, продолжавшего оставаться в человеческом обличии. Надо же, я и не знал о том, что он умеет говорить!— С бесчувственным телом будет меньше хлопот.

Округлую физиономию Роо перекосило:

— Не нужно никого стукать! Открывай дверь!

— Но...

— Ну, хоть ты-то не тупи! И пошевеливайся!

Масбат заворчал, звякнул связкой ключей, открыл дверь, и тут же наружу вырвалась Лиса.

— Привет, мальчики, я с вами... О, а это кто?— уставилась она на головастика.

Хвостик Роо задрожал то ли от негодования, то ли от нетерпения, и он спросил у своего собрата:

— Ты два тела донесешь? Тяжело не будет?

— Нет,— с готовностью ответил Масбат и шагнул ко мне навстречу, сжав лапы в кулаки.

— Эй, эй, я пошутил!— поспешил остановить его головастик.— Никого бить не надо. Они сами пойдут. Ведь так?

Возражений не последовало.

— Что тут у вас происходит?— спросила девушка шепотом, когда мы направились к лифту следом за Роо и Масбатом.

— Потом расскажу... Если выберемся отсюда живыми.

— Намечается драка?

— Даже не сомневайся.

Трупы охранников оставили Лису равнодушной. Склонившись над одним из них, она вытащила из ножен палаш, сделала круговой финт, проверяя балансировку, и осталась довольна.

— Я готова.

У меня не возникло даже тени сомнения в том, что она владеет холодным оружием не хуже меня, поэтому я промолчал.

Масбат раскрыл двери лифта и сдвинул в сторону тело охранника. Мы прошли внутрь, телохранитель капитана Сотфора нажал кнопку последнего этажа, и металлическая коробка медленно поползла вверх.

Теперь я понял, в чем заключался замысел наших освободителей. Но обдумать его я не успел, потому что приглушенно взвыла сирена.

— Охранники подняли тревогу!— оповестил нас Авогедримероо.

— Вы где-то наследили?— спросил я его.

Иллатхи искоса посмотрел на своего собрата и тихо проворчал:

— Я же говорил тебе, что нужно было тщательнее прятать тело.

Масбат фыркнул, а потом принял свой первоначальный вид. Я ожидал испуганной реакции от Лисы, но она лишь слегка удивилась внезапному преображению одного из спасителей.

— Шикарная у нас компания!

Кажется, она вообще ничего не боялась.

Зато я опасался, что охранникам удастся остановить лифт, и тогда мы окажемся в западне.

Но не случилось. Мы беспрепятственно достигли цели и вышли на крышу дворца, где у причалов бассейна стояли летающие лодки. Одна из них находилась чуть в стороне и едва заметно вибрировала.

— Быстрее, быстрее!— торопил нас Роо.

Я огляделся и мельком увидел ноги охранника, торчавшие из-под ближайшего к нам шезлонга. Возможно, я не обратил бы на них никакого внимания, если бы не кровь, стекавшая по ступеням веранды. Должно быть, это и был тот самый человек, которого пришлось устранить Масбату.

Мы бросились к ближайшей из лодок, но в этот момент распахнулась дверь и на крышу выбежали сотрудники службы безопасности.

Пока с нами был Масбат, численное преимущество не играло никакой роли. Я видел в деле телохранителя Сотфора и знал, на что он способен. Однако и подчиненным Ракса Минникса было чем нас удивить. Появившись на крыше, они тут же начали стрелять из иглострелов. Меня закрыл собой Масбат. Его шкура оказалась настолько прочной, что ее не смогли пробить острые иглы. Они отскакивали и звонко сыпались на мраморный берег бассейна. В это время Роо защищал Лису. Он повис в воздухе между нашими противниками и бегущей к лодке девушкой и выставил невидимый защитный экран, отражавший иглы так же эффективно, как и кожа Масбата.

Я первым добрался до ворфа, спрыгнул на дно и, выглядывая из-за спинки кресла, открыл прицельную стрельбу из иглострела.

— Улетайте!— крикнул нам Роо.— Спасайтесь!

Лиса бросилась к пульту управления и со знанием дела начала тянуть какие-то рычаги. Видать, не впервые ей приходилось управлять летающей лодкой, а мне снова предстояло доверить свою жизнь женщине-водителю.

Все-таки странное оружие иглострел. Отдачи почти не было. Как и привычного звука выстрела. Вместо него — нечто, похожее на резкий выдох. После чего тонкая игла устремлялась к цели. Я видел, как она угодила в грудь одного из противников, выведя его из боя.

Однако вместо него появился другой.

Он был облачен в нечто вроде тяжелого доспеха из материала, похожего на пробковое дерево. Однако я очень сомневаюсь, что это была древесина. Возможно, какой-то композитный материал местного производства. Мужик был высок ростом и огромен в плечах. Его лицо скрывало забрало с узкой смотровой щелью. На его плече висело нечто, напомнившее мне издалека компактную шарманку. Шагнув на крышу, страж закона начал тяжело и медленно вращать рукоять на боковой панели продолговатого ящика. И в тот же миг короткий ствол изрыгнул в пятившегося назад Масбата кучный залп игл. Эти были крупнее и тяжелее обычных. Они градом застучали по прочной шкуре иллатхи, и она не выдержала, лопнула. Наружу потекла черная, как деготь, кровь.

Я выстрелил в "пулеметчика", однако мои иглы не смогли причинить ему вреда. Но сам факт атаки заставил его изменить цель, и тут уж мне пришлось прятаться, когда иглы застучали по тонкой обшивке летающей лодки. Впрочем, древесина оказалась достаточно прочной. Иглы, хоть и пробивали бока ворфа, но застревали в борту.

И в этот момент наше транспортное средство резко тронулось с места, рвануло к трамплину, а когда он закончился, сначала ухнуло вниз, а потом стало медленно набирать высоту.

Я оглянулся и увидел мчавшихся за нами иллатхи. Невредимый Роо немного опережал раненого Масбата...

— Притормози немного,— попросил я Лису. Она, потянув рычаг, сбросила скорость, дав возможность обоим иллатхи погрузиться в лодку.

Мы подобрали наших спасителей, но потеряли драгоценное время: обернувшись повторно, я заметил два скользнувших с крыши дворца ворфа, устремившихся за нами в погоню. В одном поместилось четверо сотрудников службы безопасности, в другом — трое, но одним из них был тот самый иглометчик. Он выпустил очередь нам вдогонку, но бдительная Лиса заложила крутой вираж, и иглы прошли мимо. После чего наше транспортное средство юркнуло вниз и запетляло между домами на высоте метров пятнадцати от мостовой.

Я опустил оружие и посмотрел на развалившегося на дне лодки Масбата. Иглы серьезно попортили его шкуру, но боли он, кажется, не чувствовал. Однако потеря "крови" серьезно сказывалась на его самочувствии. Она продолжала сочиться из ран и тяжелыми каплями падала на дно. После чего субстанция продолжала жить собственной жизнью. Некоторые капли стремились слиться воедино, другие же таяли прямо на глазах. Масбат тем временем извлекал из тела глубоко засевшие иглы, а участливый Роо помогал латать раны.

— Кажется, оторвались,— сказала мне Лиса.

Да, наш ворф двигался быстрее прогулочных суденышек преследователей, к тому же девушка постоянно меняла направление, и все ниже прижималась к земле, лишая подчиненных Ракса Минникса возможности заметить нас сверху.

И все же рано было праздновать победу.

— Держи курс на юго-запад!— посоветовал Лисе Роо.

Девушка согласилась. На юго-западе располагался порт с его складами и промзона, где легче было спрятаться от преследователей. Лодка свернула за угол, и мы едва не столкнулись с патрульным судном городской стражи. Оно было гораздо крупнее нашего, на его борту могло расположиться до десятка человек. К тому же судно было вооружено стационарным Разрядником, отдалено похожим на зенитное оружие.

Мимо нас промелькнули удивленные лица стражников. Они не ожидали нашего появления, поэтому не успели отреагировать должным образом. Кроме того, им понадобилось время, чтобы развернуть громоздкое судно на относительно узкой улице. И когда они бросились за нами в погоню, мы уже успели оторваться на приличное расстояние. Лиса грамотно увела наш ворф в ближайший переулок а потом продолжила движение на юго-запад.

Но с патрульным судном было тяжело тягаться. Не прошло и тридцати секунд, как оно появилось у нас на хвосте. Я узнал об этом, когда мимо моего уха пролетела игла, разбившая стекло на втором этаже дома, у которого мы свернули налево. Несмотря на то, что Лиса выжимала из лодки максимально возможную скорость, расстояние между нами и патрулем быстро сокращалось. Когда я снова увидел его, нас разделяло всего полсотни метров. К тому же стражники определенно разглядели на нашем борту иллатхи, и задействовали Разрядник. Тонкий луч приценочно ударил в "молоко", угодив в уличный фонарь, мимо которого мы пролетали. Тот оглушительно лопнул, окатив левый борт осколками стекла. Второй луч угодил в корму, разворотив деревянную обшивку. Третьего Лиса не стала дожидаться, резко свернула вправо...

...и мы увидели еще одно патрульное судно, мчащийся нам навстречу.

— Налево!— закричал Масбат. После того как он избавился от пронзивших его тело игл и благодаря своевременной помощи Авогедримероо, раны начали быстро затягиваться, а "кровотечение" замедлилось. Но не совсем. Иллатхи провел по груди ладонью, зачерпнув немного черной субстанции, и, когда наш ворф юркнул в очередной переулок, смахнул сгустки в воздух. В мгновение ока перекресток улиц затянуло черным дымом. По крайней мере, выглядело это как дым. Парой секунд спустя послышался дикий треск — это столкнулись два патрульных судна. А потом раздался оглушительный взрыв, от которого вздрогнул, пожалуй, весь квартал, а в соседних домах посыпались стекла. Нас нагнала взрывная волна, окатив жаром и запахом какой-то едкой химии, но преследовавшим нас стражникам повезло куда меньше.

Мы достигли знакомого спального района — пустынного и тихого. Двигаясь по-над землей, лодка приблизилась к портовому кварталу, перемахнула через забор и зависла над одним из складов, который указал Лисе Роо. Головастик нырнул вниз, через небольшое окошко проник внутрь кирпичной постройки, а спустя минуту створки люка на крыше распахнулись, и ворф плавно опустился на специально приспособленное для посадки ложе.

Люк закрылся. Мы были в безопасности.

Первым из лодки выбрался Масбат. "Кровопотеря" отняла у него немало сил, поэтому двигался он медленно, тяжело. За ним последовала Лиса. Я покидал борт последним. Вскоре к нам присоединился Роо.

Я огляделся.

Это была какая-то мастерская. У стен стояли станки неизвестной мне конструкции и предназначения. В центре разместился внушительных размеров прозрачный резервуар, внутри которого резвились примитивные иллатхи, служившие "топливом" для летающих транспортных средств.

— Честно сказать, я уже и не верила, что мне удастся вырваться из лап этого мясника Минникса,— призналась девушка. Она подошла ко мне и чмокнула в щеку.— Спасибо!

— Спасибо — слишком много. Достаточно будет, если ты выполнишь теперь свое обещание и поможешь мне выбраться из этого мира.

— Обязательно! Непременно!— сказала она горячо.— Но только после того как закончу то, ради чего сюда пришла.

— Мы так не договаривались!— вспыхнул я. Лиса, конечно, вызывала у меня определенные симпатии, но это не давало ей права водить меня за нос.

— Я прекрасно помню, о чем мы договаривались!— воскликнула девушка.— Пункт первый: ты вытаскиваешь меня из тюряги. Пункт второй: я помогаю тебе выбраться из Фераблима. Правильно? И ни слова о том, чем каждый из нас займется между двумя этими пунктами. Так вот — тебе придется немного подождать, пока я не выполню контракт.

— Контракт? Какой еще контракт?!

— Это тебя не касается,— сказала она и зевнула.

Только что Лиса пылала энергией, и вдруг обмякла вся под тяжестью навалившейся на нее усталости. Она хотела сказать еще что-то, но ее глаза закатились, ноги подкосились, и мне пришлось подхватить ее на руки.

— Эй, что с тобой?— спросил я удивленно, опуская безвольное тело на пол. Обернулся и увидел...

... Роо.

Головоногий иллатхи не сводил глаз с покачивавшегося Масбата. Чудовище усердно боролось с окутывавшей его сонливостью, но чары Авогедримероо оказались сильнее. Еще мгновение — и грузное тело Масбата шумно рухнуло на пол.

После чего Роо развернулся ко мне.

Повисла гнетущая пауза. Мне казалось, что следующим на очереди буду я. Однако я так и не почувствовал упадка сил. Напротив, и предыдущая погоня, и последующие события накачали меня адреналином под завязку, и я находился в состоянии крайнего возбуждения.

Я медленно поднялся во весь рост, держа руку на иглостреле, и спросил:

— Что ты с ними сделал? И зачем?

— С тобой хотят поговорить, а их,— он стрельнул глазками на два бесчувственных тела на полу,— это не касается. Не знаю, в каких ты отношениях с этой особой, но я ей не доверяю. А Масбат... он, конечно, иллатхи и мой друг, но это не значит, что у меня от него не может быть тайн.

— О чем ты? Кто хочет со мной поговорить?

— Я...

Глава 11

Я узнал этот скрипучий голос и, обернувшись, убедился в том, что не ошибся: поговорить со мной хотел Шоран — лекарь бывшего наместника Беллингана.

— Подозреваю, что у вас, Ваше Высочество, ко мне будет немало вопросов.

Для подобного предположения необязательно было уметь читать чужие мысли. И, да, вопросов у меня было немало. Например, откуда он здесь взялся? Шоран появился неожиданно, посреди мастерской, словно все это время находился в ней, но я его почему-то не замечал. Когда Роо сказал о том, что со мной хотят поговорить, я машинально задумался о том, кто бы это мог быть? Так вот, в небольшом списке знакомых по Фераблиму Шорана не было и в помине. Поэтому возникал закономерный вопрос: что связывало Авогедримероо и лекаря наместника? Понятно, что оба они иллатхи, но... И наконец, самый интригующий из всех: что Шорану было от меня нужно?

— Я готов удовлетворить ваше любопытство прежде, чем мы перейдем непосредственно к делу.

Но мой первый вопрос, пожалуй, удивил даже Шорана:

— Что с Беллинганами?

— Моего хозяина до недавнего времени держали взаперти во дворце наместника, считая его едва ли не самым безопасным местом во всем Моросане. Однако после вашего побега меры безопасности будут наверняка ужесточены. А может и случиться так, что его переведут в городскую тюрьму. Что касается Урфины...Ее увезли, и я понятия не имею, где ее теперь содержат...

— Но она жива?

— Думаю, да. Ракс Минникс не станет ее убивать. Пока она жива, бывший наместник будет говорить и делать все, что от него потребуют.

— Мне очень жаль, что я стал невольным виновником ее... хм... преображения,— сказал я и косо посмотрел на Роо.

Шоран правильно оценил мой взгляд и сказал:

— Да, если бы наш с вами общий знакомый Авогедримероо был более откровенен, ничего подобного не случилось бы. Он ничего не сказал мне о том, что задумал Сотфор...

— Я знал, что ты будешь против!— воскликнул головастик.

— Конечно против! Разве ты не видишь, к чему привела ваша выходка?!

— Кто же мог предположить, что так получится?! Замысел был иным: ради спасения дочери Беллинган должен был завладеть Разрушителем и прикончить Гвенангана.

— Да, прекрасная задумка!— поморщился Шоран.— Только вы с Сотфором не учли фактор третьей силы, каковой оказался Рэкс Минникс. Теперь он стал временно исполняющим обязанности наместника, а Беллинган попал под арест и очень скоро отправится на Счастливые Острова, где его не ожидает ничего хорошего. Таким образом, вы испортили все, над чем я упорно трудился не один год. Спасибо вам огромное!

Я даже не знал, что иллатхи могут быть такими эмоциональными. Время общения с людьми не прошло для них бесследно, они многое переняли — как хорошего, так и плохого.

— Еще не поздно все исправить,— проворчал Роо. А Шоран посмотрел на меня и произнес:

— Должно быть, теперь у вас появилось еще больше вопросов. Поэтому, чтобы не терять времени понапрасну, я расскажу вам о том, кто мы и к чему стремимся... Дело в том, что мы уже давно живем в этом мире, а многие, например, Авогедримероо, появились здесь на свет и очень смутно представляют тот мир, откуда пришли иллатхи. Для них Фераблим — родина. Но в этом мире идет бесконечная и непримиримая война между иллатхи и людьми. Она истощает силы и тех, и других, но, вместе с тем, выгодна, некоторым представителям, как одной, так и другой стороны. К счастью, не все считают, что уцелеть должна лишь одна из противоборствующих сторон. Некоторые, например, я и мои единомышленники, верим в то, что мы, иллатхи, могли бы жить в мире с людьми. И это было бы взаимовыгодно, вы так не считаете? Наши способности и ваши технологии могли бы найти более достойное применение, нежели истребление друг друга. Мир этот велик и места хватит всем. Но нет, война продолжается на радость тем, кто ее развязал...

— Кого вы имеете в виду?— поинтересовался я.

— Со стороны иллатхи это, разумеется, Гвенанган и его приспешники. Они одержимы идеей завоевания всего мира и уничтожения людей, которые не только представляют потенциальную угрозу и конкуренцию, но и служат... прошу прощения, идеальной пищей для илланхи. Со стороны людей — это в первую очередь элита Счастливых Островов, которая под предлогом ведения боевых действий приносит в жертву Гвенангану тысячи людей. Вы наверное, не знаете, но между нашими и вашими правителями существует некая договоренность, а именно,— пища взамен на Эликсир Вечной Молодости. Впрочем, они не единственные, кто не приемлет даже мысли о возможности мирного сосуществования людей и иллатхи. В самом Моросане действует так называемая партия войны, целю которой является полное уничтожение пришельцев — как вы нас называете — и отвоевание всего континента. Неофициальный глава этой партии — Ракс Минникс. И будет очень скверно, если он станет следующим наместником Моросана. В этом случае неизбежна эскалация военных действий, а значит, и новые ни с чем несравнимые жертвы. Пока наместником был Итон Беллинган, нам удавалось сохранять стабильность и минимизировать потери с обеих сторон. Приход к власти Ракса Минникса выгоден и Счастливым Островам, и Гвенангану: чем больше жертв, тем больше Эликсира. Все довольны... Есть и еще одна группа людей — Непримиримые. Их цели в общих чертах совпадают со стремлениями партии Ракса Минникса — война до победного конца. Но при этом они стремятся к независимости от Счастливых Островов, в то время как исполняющий обязанности наместника Моросана не прочь опереться на силу и технологии метрополии... Оказывая влияние на Итона Беллингана, мне долгое время удавалось удерживать эти три силы как можно дальше от рычагов власти в Моросане. Но теперь многому суждено будет измениться...

— Еще не поздно все исправить,— повторил Роо.

— Это вряд ли,— покачал головой Шоран.— Но попытаться все же стоит.— И снова обратился ко мне.— У меня и моих единомышленников две цели: устранить Гвенангана и сохранить у власти в Моросане лояльного наместника. Это, так сказать, программа минимум. Потом, правда, предстоит борьба со Счастливыми Островами, но она неизбежна — так или иначе. И в этом, кстати, мы могли бы найти общий язык с Непримиримыми. Однако они с неприязнью относятся к иллатхи, считают нас агрессорами, убийцами, иными. В чем-то они правы. Но не стоит забывать о том, что иллатхи такие же, как и люди — разные. Не все жаждут бойни до полного истребления противной стороны. Многим надоела эта бесконечная война, и они готовы к компромиссам...

— Все это понятно,— сказал я, воспользовавшись тем, что Шоран замолчал.— Но от меня вам что нужно?

Не думаю, что иллатхи решил со мной встретиться только ради того, чтобы высказать свою позицию.

— Ракс Минникс не должен стать наместником Моросана!— заявил Шоран.— В идеале — им должен остаться Итон Беллинган. В любом случае мы получим время для того, чтобы решить самые насущные проблемы.

Я не имел ничего против возвращения наместника Беллингана в былом качестве, но не мог понять, как именно я мог этому поспособствовать?

Шоран пояснил:

— Итона обвиняют в попытке захвата власти в Моросане. Да, он наделал немало глупостей, пытаясь спасти свою дочь, но он не имеет никакого отношения к тому, в чем его обвиняют. Зато у меня есть доказательства настоящего заговора, зревшего в городском совете, за которым стоит Ракс Минникс. Они здесь.— Иллатхи достал из-под плаща два цилиндра. Я уже знал, что это носители информации — видео, аудио и прочей,— которые можно было условно назвать флэшками.— Их следует передать Айену Тиртоку, который завтра прибудет вместе со следственной комиссией Счастливых Островов. Он — очень влиятельный человек у себя на родине, к тому же, насколько мне известно, терпеть не может Ракса Минникса. Содержимое этих записей нанесет сокрушительный удар по репутации начальника службы безопасности. А потом можно будет сказать, что все обвинения, предъявленные Беллингану Раксом Минниксом, были сфабрикованы им для того, чтобы скрыть собственный заговор...— Шоран обратил внимание на выражение моего лица и добавил: — Да, я понимаю, что все это звучит не слишком убедительно, но мне больше нечего предложить, чтобы спасти ситуацию.

— Я не об этом... Почему я? Почему вы сами не передадите комиссии эти доказательства?

— Я — иллатхи. Иллатхи в понимании людей Фераблима — это коварство во плоти. Мне не поверят, посчитают, что я пытаюсь выгородить своего хозяина. К тому же после того, как арестовали Итона, мне пришлось скрыться. Меня ищут.

— Так ведь и меня разыскивает полгорода!— напомнил я ему.— Меня задержат или прикончат до того, как я смогу подобраться к членам этой самой комиссии!

— Вас не посмеют убить. Все-таки вы — наследный принц, а это грозит всякого рода дипломатическими осложнениями...

— Разве вы не знаете, что я...

— Не Тибур Пинетрель? Конечно, знаю! Но службе безопасности и самому Раксу Минниксу об этом не известно.

— Их это не остановит. Меня обвиняют в убийстве Урфины, поэтому я один из немногих, кому известно, что она на самом деле жива, только...

— Не беспокойтесь! Мы все продумали и просчитали. Легче всего вам будет пробраться незамеченным в порт и там встретиться с прибывающей комиссией. На глазах у представителей Счастливых Островов никто не станет убивать сына правителя острова Сура.

— Остается лишь попасть в порт...— усмехнулся я.

— В этом вам помогут наши друзья,— заверил меня Шоран.

— Какие еще друзья?

— Эти.— Он повел рукой, я проследил взглядом и заметил, как в мастерской появляются новые иллатхи. Бочка, стоявшая в углу, на моих глазах превратилась в рептилоида, покрытого прочной чешуей, с пастью, усеянной острыми клыками и внушительным тесаком в лапе. Несуразная вешалка у входа предстала в новом обличии — нечто длинное и худое с роскошными рогами и тремя парами длинных конечностей, а главное — с двумя иглострелами на поясе вокруг тощей талии. Еще одно спустилось откуда-то из-под потолка — легкое, как облачко, внутри которого время от времени сверкали электрические разряды. Последний иллатхи уже стоял за моей спиной. Он принял облик хищной рыжей девицы, но почему-то с синей кожей. На ней были стеганые доспехи, а в руках она держала нечто массивное, сложной конструкции, но, несомненно, смертоносное и опасное.— Ну и, конечно, Авогедримероо.

— Я?!— удивился головастик.

— Ты больше всех поспособствовал тому, что мы имеем. Тебе и исправлять. И помни о том, что Сотфору не обязательно знать о наших планах. Впрочем, кое в чем и он может оказаться полезен, только лишнего не болтай!

— Да понял я!

— Значит, Сотфор не с вами?— спросил я.

— Нет, он решает свои проблемы, но иногда он действует и в наших интересах, когда они совпадают с его собственными. Будьте осторожны с этим человеком. Ради своей цели он готов пойти на все... Если возникнут какие-то вопросы — обращайтесь к Роо.

— Один уже возник: почему я должен вам помогать? В чем моя заинтересованность? Раз уж вам известно, что я пришел из другого мира, то вы должны понимать — мне, по большому счету наплевать, что происходит в Фераблиме. У меня есть только одно желание — убраться отсюда.

— И в этом я смогу вам помочь.

— Вы серьезно?— насторожился я.

— У меня нет причин вас обманывать. Но... Мы поговорим об этом после того, как вы поможете нам разобраться с нашими проблемами. А пока вам нужен могущественный покровитель в Моросане. Им может стать Айен Тирток... Разумеется, если вы сможете завоевать его доверие. Так что постарайтесь произвести на него благоприятное впечатление... Это все?

— Еще один вопрос! Как там... Урфина?

— Вы сами все видели... Бедная девочка...

— Неужели ей нельзя как-нибудь помочь?

— Можно. Для этого надо убить Гвенангана и приготовить зелье из его крови. Последнее мне по силам. Но кто добудет кровь повелителя иллатхи?— Он пристально посмотрел на меня, после чего развернулся... и растворился в воздухе. Вместе с ним, один за другим — исчезли и его друзья.

Мы с Роо остались одни в мастерской... Ах, да, еще Лиса и Масбат.

— Когда они придут в себя?

— Когда я этого захочу,— ответил головастик.

— Понятно... А дальше что?

— Шоран не единственный, кто хотел бы с тобой встретиться.

— Кто еще?— устало вздохнул я.

— Сотфор.

— Он вернулся?!

— Да, но... В общем, скоро сам увидишь...

Роо без проблем привел в чувство наших товарищей. Лиса лишь отметила, что ей стало как-то нехорошо. А Масбат вообще ничего не заметил — он и без того чувствовал себя неважно.

До убежища капитана Сотфора мы добирались пешком — благо идти недалеко. Улицы были пустынны — мы не повстречали даже привычной стражи. Должно быть, все силы были стянуты ко дворцу наместника и в центр Моросана. Иллатхи двигались впереди, дав мне возможность поговорить с девушкой тет-а-тет.

— Ты говорила о контракте...— напомнил я ей.— Речь идет об Эликсире?

— Да,— коротко ответила Лиса.

— Значит, ты прибыла в Фераблим ради этого зелья... И кто твой клиент?

— Зачем тебе это знать? Очень влиятельный человек в одном из миров Лиги.

О Лиге Миров рассказывал Охотник, потом я еще кое-что прочитал в его дневнике. Но мои знания о других мирах были настолько минимальны и фрагментарны, что захотелось поговорить об этом с Лисой. Но я решил повременить, потому как не время и не место.

— А что, если ты не выполнишь условия контракта?

Она остановилась и пристально посмотрела на меня:

— К чему этот разговор?

— К тому, что нам нужно убираться отсюда, пока не поздно! Разве ты не видишь, что происходит в Моросане. И, поверь мне,— это только начало. Дальше будет только хуже.

— Уйдем, но после того, как я добуду эликсир,— упрямо настаивала на своем девушка.

— Ради чего?!— воскликнул я в сердцах.— Неужели плата, обещанная тебе клиентом, настолько велика, что ты собираешься рисковать ради нее своей головой?

— И это тоже,— кивнула Лиса.— Но главное — это репутация. Я всегда выполняю дела, за которые берусь. Понятно?

— Это безумие!

— Это — образ жизни, который меня вполне устраивает...

Я понятия не имел, как мне убедить эту упертую самовлюбленную особу. А сделать это было необходимо во что бы то ни стало. Потому что иного выхода не было. Потому что я прекрасно понимал, что Шоран и компания хотят втянуть меня в очередную историю. Возможно, они действуют из благих побуждений, но, как я уже говорил иллатхи — мне было абсолютно наплевать на то, что случится с этим миром, кто будет править Моросаном, какая из партий захватит континент. Я здесь мимо ходом, и моя первостепенная задача — выбраться из Фераблима. А его проблемы пусть решают его обитатели.

Поэтому я не собирался плясать под дудку Шорана. Хватит! Однажды я уже помог Сотфору, который тоже действовал из благих побуждений. И к чему все это привело? Иллатхи обещал решить мои проблемы... Что ж, возможно он был искренен. Но займется он ими не раньше, чем я решу его собственные. А для этого мне предстояло сунуть голову в петлю и ждать, пока кто-нибудь из доброхотов не толкнет табурет, на который я взберусь. Им может оказаться и Ракс Минникс, и любой из его ретивых подчиненных, и неведомый мне пока Айен Тирток у которого, наверняка, свои тараканы в голове. Да и в самом Шоране я не был уверен. Ведь не зря местные жители считали иллатхи воплощением коварства и подлости! А ведь еще не стоило забывать Сотфора Калемжина. Что он задумал на этот раз, если ему так приспичило со мной повидаться? Нет, хватит! Мне надоели эти игры, в которых мне неизменно отводилась роль пешки! Нужно было как-то менять правила игры, но... Я не знал как. Я чувствовал себя одиноким в этом чужом мире. Да что уж там — я им и был.

Именно поэтому я стремился переубедить Лису, уговорить ее покинуть Фераблим. Наверняка, сделать это будет не просто. Но в этом случае я, по крайней мере, буду знать, ради чего рискую. Однако девушка уперлась и не поддавалась ни на какие уговоры.

— Что ты собираешься делать?— спросил я ее.— Насколько мне известно, Эликсир хранится во дворце наместника. Сама понимаешь — теперь туда даже мышь не проскочит.

— Кто?— не поняла меня Лиса.

— Не важно... Во дворец теперь просто так не попасть.

— Я что-нибудь придумаю.

Она была неумолимо упряма.

Некоторое время мы шли молча, потом я кое-что вспомнил:

— Хромой Матус оказался предателем. Это он сдал меня Раксу Минниксу.

— Хм... Меня это не удивляет,— пожала плечами Лиса.— Никогда не доверяла этому типу.

— И все равно послала меня к нему?— нахмурился я.

— А у меня был другой выбор?!

Вот так вот... Никому нельзя было доверять.

Наконец, мы добрались до дома, в котором скрывался Сотфор Калемжин. Дверь нам открыл Грэн и с порога заявил:

— Капитан ждет тебя в своей комнате. Но сначала он хочет поговорить с Масбатом.

Пока капитан беседовал с иллатхи, я заглянул в свою комнату, чтобы умыться и причесаться. Флэшки, полученные от Шорана, я спрятал в тумбочку. Потом я вернулся в зал, где мы с Лисой снова остались наедине. Девушка сидела в кресле с закрытыми глазами, и мне даже показалось, что она спит.

Появился Грэн, сказал, что я могу пройти к капитану.

Сотфор находился в кровати, был бледен и угрюм. Поверх одеяла лежала правая рука, обмотанная бинтами, пропитанными кровью...

— Что случилось?— с ходу спросил я, имея в виду рану.

— Наткнулся на людей Ракса Минникса, еле ноги унес,— слабым голосом ответил Сотфор.

— Какое совпадение!— проворчал я.

— Сам виноват! Если бы послушался моего совета и не высовывал носа на улицу, ничего бы не случилось. Но... я рад, что тебе удалось вырваться из лап нашего общего врага. А вот мне не повезло... Зато я узнал кое-что, что коренным образом меняет наши планы.— Он замолчал. Я не стал задавать наводящие вопросы, и Сотфор продолжил сам: — Разрушителя нет в Моросане.

— А где он?

На самом деле меня куда больше интересовало, когда я получу свой Проводник.

— Понятия не имею. Об этом, наверняка, должен знать Итон, но к нему теперь не подобраться, не спросить.

— И что ты собираешься делать?

— Не я, а ты. Я в ближайшие пару дней вряд ли смогу встать с этой кровати...— Он аккуратно приоткрыл одеяло, и я увидел, что бинты покрывали не только руку, но и другие участки тела.

Что ж, серьезно потрепали капитана...

— Когда я получу Проводник?— спросил я все же.

— После того, как поможешь моей дочери!— сказал он, как отрезал.

То есть, Сотфор, не смотря ни на что, не оставлял надежд и не собирался менять свои планы: добыть Разрушитель, уничтожить Гвенангана и изготовить из его крови лекарство для Ферин. Короче — полная безнадега.

— Что, если Разрушителя нет и на континенте? Может быть, он на Счастливых Островах?

— Он здесь!— с уверенностью сказал капитан.— Никто не стал бы рисковать, переправляя его в случае необходимости через океан. К тому же он всегда должен быть под рукой.

— Сотфор...— я все еще искал способ образумить капитана.— Мне не хочется тебя расстраивать, но, то, что ты задумал — это сущее безумие. Если даже наместнику Моросана не удалось добраться до Разрушителя, то что ты хочешь от меня — человека, чужого и совершенно беспомощного в этом мире?

— У тебя все получится — нужно только верить. Тем более что у меня появился новый план: мы должны освободить Итона Беллингана, и он приведет нас к Разрушителю.

— Ты в своем уме?! Его стережет едва ли не вся служба безопасности Моросана! А уже завтра прибывает лианг со следственной комиссией, и бывшего наместника увезут на Счастливые Острова.

— Именно поэтому нам следует поторапливаться,— настаивал на своем капитан.— Впрочем, время у нас еще есть. Комиссия задержится в Моросане на несколько дней. За это время мы должны вытащить Беллингана из заточения, а потом...

— Сотфор!

Он посмотрел на меня и сказал:

— Ты хочешь выбраться из Фераблима? Значит, будешь делать то, что я скажу! Иначе не видать тебе Проводник, как своих ушей. Да и до Портала тебе без меня не добраться.

Я только теперь понял: Сотфор безумен. Он одержим идеей спасти свою дочь. Прав был Шоран: ради своей цели капитан готов был на все. Мне было бы на это наплевать, если бы он не тянул меня с собой в пучину безумия.

— Знаешь, я часто представлял себе, как закончит свою жизнь Итон Беллинган,— пробормотал Сотфор задумчиво.— Мне хотелось, чтобы он помучился перед тем, как отдать концы. Это была бы лучшая кара за то, что он сделал с моей девочкой, за мои страдания, за муки Ферин. Но вместо этого мне приходится думать о том, как спасти его шкуру. Это нелегко, поверь мне, но мы должны вытащить его, чтобы спасти мою малышку... и помочь Урфине.

— Я...

— Тебе следует связаться с Непримиримыми,— продолжал как ни в чем не бывало Сотфор.— Если кто-то и сможет нам помочь в этом деле, так только они.

— Почему ты думаешь, что они согласятся?— удивился я.— Насколько мне известно, они резко отрицательно относились и к Беллингану, и к власти в Моросане в целом.

— Это так. Но Ракс Минникс в качестве наместника — это гораздо хуже. Они не могут этого не понимать.

Тут я мог бы с ним поспорить. Если я правильно понял Шорана, то цели Непримиримых и нынешнего узурпатора в основе своей совпадали, хотя и расходились в деталях. Я хотел напомнить об этом Сотфору, но тут он добавил:

— К тому же их главарь кое-чем мне обязан, и пришло время вернуть долг.

Я устал с ним спорить. Его невозможно было переубедить.

А он посмотрел на меня и сказал упавшим голосом:

— Я не умею читать мысли, как Роо, но я и так знаю, что ты обо мне думаешь. Ты меня ненавидишь. За то, что мне пришлось втянуть тебя в это дело. За то, что случилось с Урфиной. Ты ведь привязался к этой девочке, я знаю. Но, поверь — у меня не было другого выхода. Единственное, чего я хочу,— это спасти Ферин. И ради этого я готов на любое безумие. Я не оставлю попыток до тех пор пока я жив... Помоги мне, прошу тебя...

В его словах не было ни подвоха, ни коварства. Сейчас он на самом деле говорил то, что думал, что было у него на душе. И он на самом деле нуждался в помощи.

Мне непросто было ему отказать. Но еще труднее было согласиться.

— Я подумаю,— сказал я и вышел из спальни.

Лисы в зале не было, и мое сердце екнуло.

— Где девушка?!— накинулся я на Грэна.

— Она решила привести себя в порядок,— опешил старик.

Я облегченно вздохнул, потому что думал, что, пока я беседовал с Сотфором, она ушла. Этого нельзя было допустить, так как теперь, после того, как я понял, что с Сотфором не удастся договориться, а его просьба невыполнима в принципе, только она могла вытащить меня из Фераблима. Впрочем, я понятия не имел, что стало с ее Проводником, но собирался спросить об этом, как только она появится.

Минут пять я бродил по комнате, а потом появилась она. Грэн выделил для нее чистую мужскую рубашку, так как ее униформа была вся в крови. Нашлись и кое-какие штаны — не по размеру, но лучше тех, что были до этого. Она умылась, причесалась и выглядела теперь куда привлекательнее. Лиса спустилась по лестнице и, бросив на меня короткий настороженный взгляд, решительно прошла мимо к входной двери.

— Ты куда?— строго спросил я ее.

— Тебя это не касается!— ответила она довольно резко.

Мои опасения оправдывались: она собиралась уйти.

Я забежал вперед и преградил ей путь.

— Ты никуда не пойдешь!

— Оставь меня в покое!— она попыталась отстранить меня в сторону, но я стоял стеной.

— Ты никуда не пойдешь!

— Послушай! Я тебе благодарна за то, что ты меня спас, и выполню свою часть нашего договора, обещаю. Но сейчас мне нужно уйти. Это на самом деле очень важно.

— Куда?

Она бросила взгляд на Грэна и тихо ответила:

— У меня в Моросане есть закладка. Тайник. В нем находится пара вещиц, которые помогут мне выполнить контракт.

— Забудь о своем контракте!— воскликнул я.— Нам нужно выбираться из Фераблима.

— Только после того, как я добуду Эликсир,— запела она старую песню.

Мне не хотелось начинать все сначала. Я спросил:

— Что с твоим Проводником? Где он?

Она ответила не сразу:

— Его больше нет.

— Как нет?!— внутри меня все оборвалось.

— Ракс Минникс уничтожил его, пытаясь оказать на меня давление. Его больше нет.

— А в твоем тайнике?

— Нет.

— Как же ты собираешься покинуть Фераблим без Проводника?

Она снова задумалась, прежде чем ответить:

— Я что-нибудь придумаю.

А потом она воспользовалась моим замешательством, оттолкнула меня в сторону и открыла дверь.

— Лиса!

— Я скоро вернусь!— сказала она, не оборачиваясь, добавила: — Не ходи за мной!

И ушла.

Глава 12

Она не вернулась ни к вечеру, ни на следующий день. С ней могло случиться все что угодно: то ли ее схватили люди Ракса Минникса, то ли она, переступив порог, забыла о моем существовании и отправилась выполнять свой контракт.

Я не знал, что мне и думать, и все больше склонялся к тому, что мне, все-таки, придется выполнить "просьбу" Сотфора.

Но и о поручении Шорана не стоило забывать: сегодня вечером в порт Моросана должен был прибыть лианг со Счастливых Островов. Роо напомнил мне об этом, едва я проснулся и открыл глаза.

— Не забудь, что нам нужно встретиться с нашими друзьями и обсудить план действий,— добавил он.

— С твоими друзьями,— поправил я его.

— Зачем ты так? Теперь у нас есть общие интересы.

— Это только так кажется,— буркнул я, оделся, умылся и направился к Сотфору.

— Ты куда?— завис передо мной Роо.

— Хочу поговорить с твоим хозяином. Одним из...

— О чем?

— Тебя это не касается.

Роо обиделся, а мне было на это наплевать. С тех пор, как я узнал, что он работал как минимум на два фронта и использовал меня в своих интересах, мое к нему доверие изрядно пошатнулось...

Интересы Сотфора и Шорана совпадали в главном: оба желали видеть Итона Беллингана на свободе. Но иллатхи стремился достичь этого мирным, можно сказать, дипломатическим путем. А капитан, как всегда, выбирал силовой вариант. Тем не менее, выполняя задание одного, я оказывал услугу и другому. И хотя оба варианта были опасны, лично я отдавал предпочтение плану Шорана. Но и Сотфора не стоило сбрасывать со счетов.

Капитан смотрел на меня со своего ложа с надеждой. И я не стал обманывать его ожидания:

— Где мне искать Непримиримых?

— Ты принял правильное решение,— облегченно вздохнул капитан.— Но тебе необходимо поторапливаться. У нас мало времени. Скоро прибывает лианг со Счастливых Островов, а вместе с ним — очень важная персона — Айен Тирток. Именно он будет решать, останется ли у власти Ракс Минникс или наместником Моросана станет кто-то другой. Насколько мне известно, Тирток терпеть не может начальника службы безопасности, но он никогда не путает личные и государственные интересы. Скорее всего, Ракс сохранит кресло наместника. В Моросане попросту нет более подходящей кандидатуры. Если, конечно, нам не пришлют нового с Островов. Впрочем, не это главное, по крайней мере, пока. Следственная комиссия задержится в городе на несколько дней. Я даже не исключаю, что Айен Тирток решит остаться на более длительный срок. Но Итона Беллингана увезут на Острова сразу же после того как закончатся следственные действия. Это от силы два-три дня. За это время тебе и Непримиримым предстоит найти способ освободить бывшего наместника... Понимаю, задача не из легких. Но иного выбора нет. Только Беллинган сможет привести нас к Разрушителю.

— Кто тот человек, с которым я должен встретиться?— напомнил я ему о том, ради чего пришел.

— Его настоящего имени я не знаю, но среди Непримиримых он известен как Полуночник. Найти его будет не так-то просто. Его организация серьезно законспирирована, ее представители повсюду... и нигде. После того, как я... хм... оказал Полуночнику кое-какую услугу, он назвал себя моим должником, но не сказал, где его искать в случае необходимости. Поэтому тебе предстоит нелегкое задание... Ты меня слушаешь?

Я задумался сразу же после того, как Сотфор упомянул Полуночника. Вряд ли в Моросане было два субъекта, носивших такое необычное имя. Значит, должник капитана и контактер Лисы был одним и тем же человеком?

— Да,— я все слышал... И, кажется, я знаю, как найти Полуночника.

— Даже так?— удивился Сотфор.— Вот и славно! Только поторопись, прошу тебя! Время неумолимо уходит.

— Я найду его.

И не только потому, что этого хотел капитан. Не исключено, что с Полуночником захочет встретиться Лиса, а значит, если я найду главаря Непримиримых, возможно, найду и девушку. Несмотря на все ее выкрутасы, именно с ее помощью я собирался покинуть Фераблим. На Сотфора и Шорана, обещавших решить мои проблемы, надежды было мало. Они оба преследовали свои цели, далекие от моих. К тому же я не доверял ни одному, ни другому. Лиса тоже была та еще штучка, но рано или поздно она захочет убраться из этого мира, и мне к тому времени лучше быть где-нибудь поблизости.

Но и рвать с двумя другими "помощниками" я не собирался. У Сотфора был мой Проводник. А без него даже при содействии Лисы воспользоваться Точкой Перехода будет невозможно. Шоран же мог стать как незаменимым союзником, так и опасным врагом, поэтому ссориться с ним мне не хотелось. Кроме того, я мог использовать их обоих в собственных интересах, так же, как они использовали меня.

— Куда запропастился Масбат?— спросил я, прежде чем покинуть спальню капитана.

— Он занят делом, не менее важным, чем твое,— уклончиво ответил Сотфор.

— Понятно...

И еще кое-что.

— Что, если мне понадобятся деньги или оружие?

— Обращайся к Грэну! Я поговорю с ним, он снабдит тебя всем необходимым. И возьми вот это...— он протянул мне гемму, на которой был изображен девичий профиль. В нем я без труда узнал облик Ферин. Сотфор пояснил:— Покажи медальон Полуночнику, он послужит доказательством того, что ты действуешь по моему поручению... Да, кстати!— окликнул меня капитан, когда я открывал дверь спальни.— Когда пойдешь на встречу, не бери с собой Роо. Они терпеть друг друга не могут.

У меня не нашлось причин для возражения. Иллатхи я доверял ничуть не больше, чем самому Сотфору...

До вечера, когда прибывал лианг со Счастливых Островов, оставалось еще предостаточно времени, поэтому я решил заняться Полуночником. Моросан был не особо велик, но найти в нем человека, который не хотел, чтобы его нашли, казалось проблематичным. И все же был у меня на примете человечек, который мог посодействовать нашей встрече.

Я имею в виду Хромого Матуса.

На встречу со старым знакомым я на этот раз отправился во всеоружии. На моем поясе висели кинжал, палаш и иглострел, плюс пара гранат местного производства, плюс внушительный запас игл и силовых батарей к пистолету. На этот раз Грэн расстарался: мою грудь прикрывал "бронежилет" из тонких, но прочных пластинок, бывших некогда частью панциря какого-то хищного иллатхи. Поверх него я нацепил фиолетовую накидку, скрывавшую и мое снаряжение, и лицо. Авогедримероо порывался "пойти" со мной, но я сказал лишь:

— Твой хозяин против.

И этого оказалось достаточно.

Я вышел из дома и переулками добрался до рыбной лавки. С тех пор как я побывал здесь в последний раз, зловоние только усилилось. Я наполнил легкие воздухом и вошел в лавку.

Хромого Матуса не было в зале, но я слышал грохот отсекающего рыбьи головы тесака о разделочную доску, и знал, где искать нужного мне человека.

Занятый работой Матус не услышал моего приближения. А я особо и не скрывался, вошел в подсобку, заставленную ящиками с рыбой и бочками с солью, приблизился к Матусу сзади, резко развернул его за плечо и впечатал кулаком в лицо. Грешно, конечно, бить калеку, но он сам напросился. Больше всего в жизни я не люблю предателей, а этот "рыбный король" был одним из них. Он сдал меня Раксу Минниксу и, наверняка, доносил ему на Непримиримых. Я уже задумывался насчет того, почему, в таком случае, начальник службы безопасности Моросана не переловил всех этих бунтарей и террористов? И пришел к выводу, что он попросту использовал их в собственных корыстных целях. В темную.

Матус не устоял на ногах, рухнул на пол, завалив при этом ящики. Он попытался быстро подняться, но поскользнулся на рассыпавшейся по полу рыбе, а я наступил ему на кисть руки, продолжавшей сжимать мощный тесак. Торгаш от боли взвыл и разжал пальцы — я тут же отфутболил холодное оружие в дальний угол подсобки, придавил Матуса коленом к полу и сказал:

— А теперь поговорим.

Чтобы подопечный не вообразил, будто разговор пойдет о цене на рыбу, я приставил к его голове иглострел и развернул на спину.

— А-а, это ты...— узнал он меня.— Сбежал, значит... Что тебе от меня нужно?

Особого страха в его голосе я не услышал, но и равнодушным его нельзя было назвать. Что-то вроде неприязни.

— Я все еще хочу встретиться с Полуночником. Если поможешь, будешь жить.

Он рассмеялся:

— Ты меня не убьешь!

— Уверен?

— А то! Без меня тебе ни за что не найти Полуночника.

— Ты ошибаешься. Я его найду. Рано или поздно. Но ты об этом не узнаешь, потому что я нашпигую тебя иголками с ног до головы, и ты подохнешь, истекая кровью.

Должно быть, я говорил убедительно, потому что улыбка исчезла с лица Хромого Матуса, он поморщился, утер юшку, сочившуюся из носа, и прохрипел:

— Хорошо, твоя взяла.

— А ты сомневался?

— Зачем тебе Полуночник?

— Не терпится рассказать об этом Раксу Минниксу?

— Я рассказываю ему только то, что посчитаю нужным.

— Например, о Тибуре Пинетреле, за голову которого, наверняка, пообещали немалую награду... Кстати, ты уже получил обещанные деньги?

— Да,— неохотно ответил Матус и тут же поспешно добавил: — Но он заплатил мне в два раза меньше, чем было обещано... Жадный ублюдок...

— Я вижу, ты не очень-то любишь своего хозяина.

— Он мне не хозяин!— рявкнул Хромой.— Но я плотно сижу у него на крючке, и время от времени приходится от него откупаться такими вот... услугами.

— Это твои проблемы... Отведи меня к Полуночнику!

— Он не любит, когда к нему приходят незваные гости,— проворчал Матус.

— А это уже мои проблемы... Или ты все же хочешь умереть в этот прекрасный солнечный день?

— Нет.

— Тогда вставай и веди! И не вздумай дергаться — иглострел будет нацелен тебе в спину, и я не промахнусь.

Матус нехотя подчинился, начал было снимать фартук, но я подтолкнул его к выходу:

— Шагай!

Город казался опустевшим. Такое впечатление, будто все жители покинули его в одночасье... Почти все. Изредка нам все же попадались одинокие прохожие, которые торопливо проскакивали мимо, бросая затравленные взгляды на окровавленную рожу торговца рыбой, либо вовсе спешили свернуть в ближайший переулок. Поэтому напрасно бросал Матус в их сторону жалостливые взгляды. Мне кажется, даже если бы я начал резать его на ремни, никто не пришел бы ему на помощь. Одни обитатели спального района были слишком напуганы, лругие в первую очередь думали о собственной шкуре. Чтобы чрезмерно не шокировать редких прохожих и зевак, любящих выглядывать в окна, я спрятал иглострел под накидку, но, клянусь: сделай Хромой Матус одно неосторожное движение, произнеси лишнее слово — и моя рука бы не дрогнула.

А он до последнего на что-то рассчитывал. Может быть, на внезапное появление служителей закона? Что ж, в этом случае ему не повезло: ни пеших стражников, ни летающих патрулей мы не повстречали. Да и идти, как оказалось, пришлось не так уж далеко и в противоположную от центра города сторону. Оставив позади спальный район, мы вошли на задворки промзоны, навевавшие печаль своей запущенностью. Заросшие бурьяном руины каких-то промышленных предприятий, ржавый металл, кучи мусора, вонь и разложение. И над всем этим "великолепием" нависала высокая фабричная стена, поверх которой была натянута колючая проволока.

Окольными путями мы добрались до складов, расположенных на окраине грузового порта — тех самых, в одном из которых иллатхи спрятали угнанный из дворца наместника ворф, только с противоположной стороны. Впереди был тупик и металлическая дверь в кирпичной стене.

— Это здесь,— тихо сказал Хромой, остановившись в двадцати шагах от двери.

— Не врешь?

— А зачем? Ты сам искал встречи с Полуночником. Если ты ему не понравишься, он тебя убьет, и я очень скоро забуду о твоем существовании. А если вы с ним поладите, то все равно мы с тобой больше не увидимся.

— Это почему?

— Надоело мне уже все это! Ненавижу Моросан! Уйду я отсюда...

— Ты думаешь, Ракс Минникс тебя отпустит?— усмехнулся я.

— А я и спрашивать никого не стану, уйду и все тут! Я знаю — как... Отпусти меня, а? Пожалей! Полуночник ведь шкуру с меня снимет, если узнает о том, что я связан с Раксом Минниксом.

Я бросил взволнованный взгляд через его плечо. Он повелся и обернулся. И я тут же приложился рукоятью иглострела к его затылку. То ли я сделал что-то не так, то ли вырубить человека по голове удается только в кино, но Матус не упал к моим ногам, хотя и слегка присел, скукожился и глухо застонал, схватившись за голову руками. Пришлось стукнуть его еще. В лоб. На этот раз все получилось. Глаза Хромого закатились, тело обмякло и осыпалось.

Я не хотел его отпускать. Матус, на самом деле, мог плюнуть на все и смыться из Моросана. А мог ведь и побежать к Раксу Минниксу с известием о том, что снова объявился Тибур Пинетрель.

Но и убивать его я не стал. В драке, в бою, в пылу ярости — куда ни шло. Но прикончить безоружного человека, пусть и негодяя... Нет, это не по мне. Была и еще, по крайней мере, одна причина: если Матус меня все же обманул, я вернусь, и тогда мы поговорим по-другому.

Я вытащил из его штанов пояс и связал руки, а свой пожертвовал на его ноги. Потом я оттащил тело в кусты, а сам направился к двери. Стучал я в нее левой рукой, а в правой держал иглострел, спрятанный под накидку. Даже без предупреждения Матуса я отдавал себе отчет в том, с кем мне предстояло встретиться.

С обыкновенными террористами.

И совершенно неважно, ради каких идей они отправляли на тот свет тех, кто эти идеи с ними не разделял.

Вряд и они обрадуются моему появлению. А оружие в таких случаях часто бывает последним, но очень доходчивым аргументом.

Стучать пришлось сильно, а ждать — долго. Но я не сдавался, и мои старания были вознаграждены. Приоткрылось крохотное смотровое окошко, и наружу выглянул мужчина, заросший густой щетиной.

— Чего надо?— спросил он грубо.

Я не стал юлить, ответил искренне:

— Передай Полуночнику, что с ним хочет поговорить Тибур Пинетрель,— и легким кивком головы намекнул, что это я и есть.

Похоже, он собирался послать меня к дьяволу, но что-то пошло не так. Непримиримый окинул меня взглядом, что-то буркнул и закрыл окошко.

Это был добрый знак. Если бы я пришел не по адресу, он так бы и сказал, чтобы от меня отвязаться. Поэтому его реакция обнадеживала: наверняка, сейчас он разговаривает с самим Полуночником или с кем-нибудь другим, кто обладает большей властью, чем обычная шестерка.

И я не ошибся.

Где-то через три минуты снова лязгнул засов, но на этот раз большой, дверь распахнулась и все тот же "привратник" пропустил меня внутрь. Я заметил в его руке иглострел, а как только за моей спиной закрылась дверь, точно такой же уперся мне в затылок и не менее грубый голос приказал:

— Сдай оружие!

Думаю, хотели бы убить, сделали бы это сразу. Поэтому я отдал и иглострел, и палаш, и кинжал, выложил на стол гранаты и даже снаряды к пистолету. Недоверчивый Непримиримый все же ощупал меня с ног до головы, ничего не нашел и подтолкнул в спину:

— Топай!

Некогда это на самом деле был склад. Теперь же сквозь распахнутые настежь двери я увидел только пустые полки. Меня вели по длинному коридору, богато усыпанному строительным мусором. Если это была штаб-квартира Непримиримых, то выглядела она совершенно непрезентабельно. Впрочем, думаю, они не часто принимали здесь посторонних, а из тех, кому все же "посчастливилось", не все смогли потом покинуть это заброшенное сооружение.

Никаких товаров здесь не было, зато народу оказалось предостаточно. Пока мы шли по коридору, я насчитал почти два десятка человек, скучавших от безделья. Все они были при оружии. На ум пришло: если вдруг приспичит, то вырваться наружу будет непросто.

После двух поворотов мы спустились в подвал, шедший впереди "привратник" распахнул одну из дверей, и я вошел в уютную, со вкусом обставленную комнату, в которой можно было с пользой и удобствами коротать время. Два больших шкафа были основательно забиты книгами, на стене висела карта континента Игис, рядом с ней на столе были разложены образцы холодного и самострельного оружия: палаш, сабля, похожая на абордажную, два тонких стилета разной длины, два кинжала — прямой и слегка изогнутый,— иглострел, ружье, еще нечто, похожее на утюг, пара гранат. Не думаю, что это была коллекция. Судя по частой заточке, свежей смазке и заряженным батареям, все это богатство время от времени применялось по назначению. С права от входа прямо под свисавшей с потолка лампой стоял письменный стол и два удобных креста, у стены — односпальная кровать, застеленная свежим, но не броским бельем, Платяной шкаф, комод с зеркалом. Я пришел к выводу, что хозяин этой комнаты проводил здесь немало времени.

Сам он стоял перед картой. Рослый мужчина лет сорока с небольшим, с аккуратной испанской бородкой и пышными зачесанными назад волосами. Одет он был во все черное — рубаха, штаны, легкий сюртук местного покроя. Оружия при нем не было. Одного внешнего вида было достаточно, чтобы я с уверенностью предположил — передо мной аристократ.

— Мы привели его, Полуночник!— заявил "привратник", подтолкнув меня в плечо.

— Еще раз ко мне прикоснешься — пожалеешь,— предупредил я его.

Полуночник оторвался от карты, посмотрел на меня и спросил:

— Ты на самом деле Тибур Пинетрель?

Сердце екнуло. А что, если он знал лично настоящего Тибура? И все же я рискнул:

— Да.

— На тех изображениях, которые развешаны по всему городу, ты выглядишь несколько иначе.

— Мне тоже так кажется,— согласился я.

— Как ты нашел мое убежище?

— Я надеялся, что ты спросишь об этом ближе к концу нашей беседы.

— Почему же?

— Я думал, тебя больше интересует то, зачем я сюда пришел?

— Да. И зачем же?

— Хочу для начала передать тебе привет от Сотфора Калемжина. Я здесь по его поручению.

Сказав это, я протянул Полуночнику медальон.

Он умел сохранять хладнокровие — ни один мускул не дрогнул на его лице. На медальон он лишь искоса взглянул, но брать в руки не стал. Он посмотрел на "привратника" и его помощника и сказал:

— Можете идти...

Когда они покинули помещение, Полуночник вернулся ко мне:

— Я тебе верю. Это ведь Сотфор спас тебя в пустыне? Однажды и мне он оказал неоценимую услугу...

— И теперь он хочет, чтобы ты ответил ему взаимностью.

— Это хорошо. Мне неприятно чувствовать себя чьим-то должником, а уж должником Сотфора Калемжина — и подавно. Я с удовольствием верну ему долг... разумеется, если это будет в моих силах... Так что же хочет наш общий "друг"?

О Сотфоре Полуночник отзывался с заметным пренебрежением. Я взял это на заметку.

— Власть в Моросане сменилась. Итона Беллингана арестовали по надуманному предлогу и собираются отправить на Счастливые Острова. Сегодня вечером прибывает лианг со следственной комиссией...

-Мне известно об этом,— заявил Полуночник. То ли он желал продемонстрировать свою осведомленность, то ли призывал перейти непосредственно к делу. И я не стал его томить в ожидании.

— Сотфор хочет, чтобы ты помог нам освободить Итона Беллингана.

Нет, я все же переоценил хладнокровие Полуночника. При упоминании имени бывшего наместника его лицо перекосила гримаса ненависти, а пальцы сжались в кулаки. Кажется, он даже побледнел. И на этот раз ему понадобилось немало времени, чтобы взять себя в руки. Он прошелся по комнате, вернулся к карте, взглянул на материк и изо всей силы ударил в стену кулаком. Боль вернула прежнее самообладание, и Полуночник, облизнув кровь на разбитых костяшках, ответил с прежним спокойствием:

— Я готов выполнить любую просьбу Сотфора, но только не эту.

Идя на встречу, я сомневался в том, что Полуночник сможет нам помочь. Сотфор не разменивался на пустяки, и каждое его "задание" было на грани невозможного. Мой собеседник, наверняка, понимал это, но в его категоричном отказе было и еще что-то...

— Почему?— спросил я.

— Если бы Сотфор попросил прикончить мерзавца, я бы сделал это с удовольствием. И такая просьба была бы куда логичнее в свете того, что у Калемжина, насколько мне известно, собственные счеты к этому человеку. Почему он вдруг решил его освободить? Неужели хочет разделаться с ним собственными руками, не дать возможности избежать справедливого возмездия?

Возможно, если бы я подтвердил ошибочное предположение Полуночника, он бы изменил свое решение, но я сказал:

— Нет. У нас на него иные планы.

— В таком случае я ничем не могу вам помочь!

— Почему?!

Он посмотрел на меня с сожалением, сказал:

— Ты чужой в Моросане. Ты даже не представляешь, сколько горя принес этот человек жителям нашего города. Он — настоящее чудовище! Он хуже иллатхи, которых я ненавижу всем сердцем! Но эти хоть не скрывают своих намерений.

— Странно...— растерянно произнес я.— Я был с ним знаком некоторое время, и он не произвел на меня впечатления законченного негодяя. Даже Сотфор, при всей его нелюбви к этому человеку, вынужденно отмечает, что он многое сделал для Моросана.

— Странно слышать такое от Сотфора Калемжина,— поморщился Полуночник.— Уж кому, как ни ему известно о том, чем на самом деле занимался Итон Беллинган... Да, многие ошибочно полагают, что он был едва ли не самым успешным наместником за все время осады города иллатхи. Некоторые и вовсе восхваляют его за ту заботу, которую он, якобы, проявляет в отношении обездоленной части населения Моросана. Еще бы! Бесплатные обеды, помощь больным и старикам! Чего стоит только его участие в судьбе подрастающего поколения! Раз в три месяца со Счастливых Островов приходит лианг, на котором дети из неимущих семей отправляются к лучшей жизни. По крайней мере, так говорят родителям этих несчастных девочек и мальчиков. А на самом деле? На самом деле этот лианг движется на юг только до тех пор, пока не скроется из виду. Потом он поворачивает на север и направляется вглубь пустыни Карафлет, где детей передают иллатхи, и они идут на корм Гвенангану. А взамен Счастливые Острова получают очередную порцию Эликсира Вечной Молодости.

— Это правда?— усомнился я.

— Если не веришь мне, спроси об этом у Сотфора. Он, между прочим, как старший советник наместника, тоже был в этом замешан.

— Чудовищно...— пробормотал я.

А потом вспомнил слова Шорана о том, что Счастливые Острова жертвуют Гвенангану тысячи человеческих жизней. Но в тот раз я их неправильно интерпретировал. Я думал, что речь идет о войне, о гибели людей в бою. А на самом деле жертвы были в прямом смысле этого слова: людей скармливали чудовищу в обмен на его слезы.

— В надежде на лучшую долю родители добровольно отдают своих детей,— продолжил Полуночник.— Некоторые даже предлагают взятки представителям власти за место на лианге, отправляющемся на Счастливые Острова...

Об этом говорила как-то и Урфина. Она думала, что детям там так хорошо, что они напрочь забывают о Моросане и оставшихся на Игисе родителях. На самом же деле, дети не могли послать весточку матерям и отцам, потому что были давно мертвы.

— Если вы знаете об этом, почему не предупредите население?— спросил я.

— Говорили, и не раз! Кое-кто прислушался, но большинство нам не верит. Проблема в том, что некоторых детей на самом деле отправляют на Острова, а когда они возвращаются, рассказывают о своих успехах, о лучшей жизни, о богатстве, о привилегиях. Люди верят им, а не нам. Считают, что мы нарочно подбиваем народ к бунту ради собственных интересов.

Да, людей так легко обмануть. Особенно, когда они сами рады обманываться.

— К сожалению, это еще не все... Уже давно в городе бесследно пропадают люди, в основном дети. Принято считать, что это происки иллатхи, которые время от времени проникают в город сквозь защитный барьер. Но действительность гораздо страшнее: детей похищают люди наместника, а потом их отправляют к Гвенангану...— Его голос дрогнул.— Мой сын тоже исчез несколько лет назад. Пошел к своему приятелю в соседний квартал... и исчез. Я искал его, говорил с людьми, и расспросы привели меня к Непримиримым. Они-то и раскрыли мне глаза. А до этого я, так же как и многие, верил в порядочность наместника, в его доброту и великодушие... И после всего этого ты хочешь, чтобы я помог вам с Сотфором освободить Итона Беллингана?

Мотив Полуночника был понятен, и давить на него не было смысла. А это означало, что освобождением бывшего наместника предстоит заниматься мне самому.

— Так и передай Сотфору, когда его увидишь: все, что угодно, но только не это.

Значит, он меня отпускал, и это само по себе было хорошей новостью. Потому что я уже присматривался к оружию на столе, прикидывая свои действия на тот случай, если Полуночник решит, что я теперь слишком много знаю.

— Хорошо,— кивнул я, собираясь уйти.

— Погоди! Ты так и не сказал, как ты меня нашел?

Мне не хотелось уподобляться Хромому Матусу, становиться доносчиком. К тому же было у меня такое чувство, что этот человек мне еще пригодится. Поэтому я ответил:

— Пусть это останется для тебя тайной.

— Хорошо, я не буду настаивать. Но и ты не говори никому о том, где меня нашел.

— Обещаю.

Теперь можно было бы и уйти, но у меня оставалось еще несколько вопросов:

— Ты знаешь девушку по имени Лиса?

И снова я застал Полуночника врасплох:

— Почему ты об этом спрашиваешь?— насторожился он.

— У нее возникли кое-какие неприятности — ее схватили люди Ракса Минникса, но мне удалось ее освободить. Однако теперь эта упрямая девчонка снова исчезла...

— Что ты хочешь от меня?— последовал вопрос.

— Если она придет к тебе, я хочу об этом знать. У меня свои планы на эту девушку... Не подумай, ничего непристойного! Она нужна мне так же, как и я ей. И ей об этом известно.

— Хорошо, пусть будет так,— согласился Полуночник.— Если она здесь появится, я дам тебе знать.

— Я...— я хотел сказать, где меня искать, но Полуночник меня опередил:

— Мои люди найдут тебя, где бы ты ни был.

Я не сомневался, что так оно и будет.

На этом мы и расстались.

Непримиримые не стали меня задерживать, я забрал свое оружие и беспрепятственно покинул их убежище. Оказавшись снаружи, я направился к торговцу рыбой. Он уже пришел в себя и тщетно пытался освободиться. Увидев меня, он очень расстроился.

— Ты ведь не убьешь меня?— слезливо спросил он.

— Зачем? Для меня ты не представляешь никакой угрозы.

Я распустил ремни, предоставив торговцу полную свободу.

— Благодарю вас, Ваше Высочество!— от всего сердца сказал Матус.— Никогда не забуду вашей доброты!

Он хотел уйти, но я остановил его вопросом:

— Ракс Минникс знает, что ты работаешь на Непримиримых?

— Нет, конечно!— выпучил глаза Хромой.

— Пусть он и дальше остается в неведении... Я не стал говорить Полуночнику о твоей связи со службой безопасности...

— Вы очень великодушны, Ваше Высочество!— на глаза торговца навернулись слезы.

— Что ты теперь собираешься делать?

— Уйду из Моросана. Вот только закончу кое-какие дела — и сразу уйду. Клянусь!

— Не спеши! Возможно, мне понадобится твоя помощь. Ты ведь не обманывал меня, когда говорил, что сможешь выбраться из города?

— Нет. У меня на самом деле есть такая возможность. Я и вас смогу вывести, если вы только пожелаете!

— Ловлю тебя на слове...

Глава 13

— Ты где был?!— голос Роо был полон негодования.

— Не твое дело!— рявкнул я, проходя мимо.

— Нас уже ждут!— бросил он мне в спину.

Что ж, после того, как сделка с Полуночником сорвалась, рассчитывать я мог только на план Шорана. Но сначала я все же хотел поговорить с Сотфором. По душам.

— Подождут,— ответил я, не оборачиваясь, и начал подниматься о лестнице.

Сотфор был все еще слишком слаб, но уже пытался вставать, хотя и не без помощи Грэна. За этим занятием я и застал их в спальне.

— Грэн, выйди пожалуйста, мне нужно поговорить с капитаном с глазу на глаз!

Странное дело — старик не стал возражать, вернул раненого на кровать, помог ему улечься и молча покинул спальню.

— Ты мог бы говорить при Грэне, у меня от него нет секретов,— сказал капитан.

— А у меня есть! Я вообще уже не знаю, кому в Моросане можно доверять, а кому нет.

Я вернул ему медальон.

— Что-то не так?— напрягся Сотфор.

— Ты ведь знал о том, что Беллинган жертвовал людей Гвенангану?! Детей!!!

— Значит, ты встретился с Полуночником,— пробормотал капитан.— Я боялся, что из этой идеи ничего не выйдет.

Я пропустил мимо ушей его замечание.

— И ты помогал ему в этом, когда был при нем советником!

— Все было не так, как ты думаешь. Вернее, не совсем так... Да, между Гвенанганом и властями Счастливых Островов существует некая договоренность, и я тебе об этом уже говорил. Да, согласно этой договоренности чудовище получает... хм... дань в обмен на Эликсир. Да, Итон Беллинган знал об этом, но ни он, ни его люди не были замешаны ни в отлове или заманивании жертв, ни в транспортировке их в пустыню Карафлет. Всем этим занимались Посредники. Беллинган не был от них в восторге. Он неоднократно пытался пресечь их деятельность в Моросане, но его каждый раз одергивали те, кому он был обязан своей должностью. Против Посредников Итон был бессилен.

— Ты мог бы мне сам обо всем рассказать,— упрекнул я его.

— Не думаю, что твоя реакция на мою откровенность сильно отличалась бы от нынешней... Поверь, мы с Итоном не раз пытались избавиться от Посредников, однако это оказалось не в наших силах. Наместник правит городом, но его жители принадлежат Гвенангану с рождения. А Посредники лишь поставляют очередную порцию пищи и получают взамен Эликсир.

— Ты так легко об этом говоришь!— поморщился я.

— Да потому что я живу с этим уже не один год! Нет, я не смирился. Но и сделать ничего не могу. Увы... Значит, Полуночник отказался нам помогать?

— Да.

— В таком случае все пропало,— поникшим голосом пробормотал Сотфор.

— Пока еще нет. Я уже ни в чем не уверен и не хочу тебя обнадеживать, но, все же, попробую... кое-что.

— Если ты поможешь спасти мою дочь...— начал, было, капитан, но подавился комком, вставшим поперек горла.

— Это уж как получится,— ответил я и вышел из комнаты.

Роо нетерпеливо метался по гостиной, ждал моего возвращения. Но я прошел на кухню, потому что зверски проголодался. Кроме того я хотел обдумать свои дальнейшие шаги, прикинуть, что к чему...

Из Фераблима нужно было как-то выбираться — это однозначно. Все остальное лишь вариации на заданную тему.

Я не спеша жевал предложенное Грэном жаркое и размышлял.

Чтобы покинуть Фераблим, мне предстояло пройти по следующей цепочке заданий: спасти Итона Беллингана — выбраться из Моросана — завладеть Разрушителем — добраться до логова Гвенангана и прикончить монстра. И это только основные звенья, не считая промежуточных! Причем сложность последующих заданий возрастала по мере решения предыдущих. И я понятия не имел, что ждет меня впереди, если уже на первом задании уперся в глухую стену. Да, у меня в запасе был еще план Шорана, но так же, как и предложенный Сотфором — без гарантий на успех.

Теоретически я мог бы обрезать пару звеньев. Например, вытрясти из капитана свое имущество и заставить его указать мне путь до Портала, пока он был немощен. Но, во-первых, не факт, что он не упрется рогом, и мне не останется ничего иного как убить его. А во-вторых, в случае моего успеха Ферин и Урфина навсегда останутся в облике ужасных чудовищ. Ферин я лично не знал, и ее судьба занимала меня постольку поскольку. А вот Урфина... Ее мне было искренне жаль. Особенно, если учесть, что своим перевоплощением она обязана в немалой степени именно мне. Забыть? Наплевать? Бросить?

Нет. Потом совесть обглодает до костей.

А значит, мне придется идти на встречу с Айеном Тиртоком, хочу я того или нет. Проблема лишь в том, что ни сам Тирток, ни люди, которые его будут охранять, понятия не имели об этой встрече, причем последние непременно попытаются ей воспрепятствовать. Да и сам посланник Счастливых Островов... Не факт, что он будет действовать именно так, как предполагал Шоран. Как показало время и целый ряд недавних событий, большинство намеченных планов тупо пошло прахом.

Но попытаться все же стоило...

Ах, да, еще Лиса. Темная лошадка... Проблема в том, что у нее были свои тараканы в голове, и они никак не могли найти общий язык с моими собственными. Без Эликсира она не хотела покидать Фераблим. Могла ли? Это уже другой вопрос. Но в одном я был уверен: достать слезы Гвенангана будет для нее так же непросто, как для меня Разрушитель.

Ну, да Бог с ней. По крайней мере, пока. Пусть занимается своими делами, а я займусь своими. И для начала мне нужно было встретиться с друзьями Авогедримероо. Возможно, они уже придумали, как свести меня с высокопоставленной особой.

— Идем,— сказал я Роо, закончив поздний обед. Иллатхи радостно встрепенулся и полетел следом за мной к выходу...

Мы снова брели по заброшенной части промзоны, а потом петляли в лабиринте складских помещений, пока не добрались до ангара, в котором стоял украденный из дворца наместника ворф. Время было далеко за полдень, и местное солнце уже опускалось над заводскими крышами и трубами на западе. Защищающий город с воздуха купол слегка рассеивал его лучи, поэтому они не палили так, как в пустыне, но все равно было жарковато и душно. После обеда меня разморило, хотелось вздремнуть часок-другой, однако вместо этого я тащился на встречу с группой... как бы помягче выразиться... иных.

Ангар, на первый взгляд, оказался пуст. И на второй — тоже. Здесь никого не было, и это очень расстроило Авогедримероо.

— А все потому, что кто-то слишком долго собирается,— проворчал он.

— Ничего,— успокоил я его,— Вернутся. В конце концов, эта встреча и в ваших интересах.

Роо фыркнул:

— Будь моя воля, я бы улетел на какой-нибудь необитаемый остров и провел бы там в благоденствии остаток своей жизни.

— Так в чем же дело?

— В этом!— он похлопал трехпалой ручкой по узору на шарообразном теле.

— Это Сотфор поставил клеймо?

— Нет, мой бывший хозяин. Когда я ему надоел, он продал меня капитану.

— Это была удачная сделка?

— Для кого как.

— Для тебя?

Роо скорчил неопределенную гримасу:

— Капитан вполне терпим для человека. Но он зациклился на спасении дочери и, кажется, постепенно сходит с ума. Однако он пообещал мне: если ему удастся вернуть прежний облик Ферин, то он отпустит меня на свободу.

— Теперь понятно, почему ты так за него радеешь.

— Не только. Я знал Ферин до того, как с ней случилось... это. Она очень хорошая добрая девочка. Была. Мне ее жаль.

— А Шоран? Почему ты ему помогаешь?

— Шоран — могущественный иллатхи. Не такой, как Гвенанган, но тем не менее. Он один из тех, кто пришел в этот мир из другого, того, куда мы уже никогда не вернемся. Мы останемся здесь навсегда. И людям рано или поздно придется с этим смириться. Или уничтожить всех иллатхи. Шоран пытается этого избежать. Он хочет спокойствия для Фераблима. Для людей, для иллатхи, для всех... Если тебя интересует мое мнение, то я уверен, что мы никогда не сможем найти взаимопонимания с людьми. И среди нас, и среди вас найдутся такие, кто не захочет делить эту землю с теми, кто на них не похож...

— Это нормально,— успокоил я его.— Всегда, в любом из миров есть те, кто вечно чем-то недоволен. Поверь мне, невозможно добиться полного единодушия. И это тоже нормально. У каждого чело... существа должно быть право выбора...

— Право выбора порождает хаос.

— Не обязательно. Существует множество ограничителей, которые не позволят миру скатиться до состояния самоуничтожения: законы, мораль, обычаи, логика, наконец, элементарное чувство самосохранения. А вот если они все рухнут — тогда миру точно конец. Хотя тоже не факт... А недовольные все равно вынуждены будут подчиниться мнению большинства. Или они станут изгоями. И это в лучшем случае... Но ты так и не ответил на мой вопрос: почему ты решил поддержать Шорана? Тем более если ты в него не веришь.

— Я чувствую... Мне кажется, что приближается время, когда невозможно уже будет оставаться в стороне, даже на необитаемом острове моей мечты. И придется выбирать между Гвенанганом и Шораном. По-моему, выбор очевиден.

— Не думаю, что с тобой согласятся все иллатхи.

— К сожалению, таких будет очень и очень мало. Большинство пойдет за Гвенанганом, если, конечно, нам не удастся его остановить.

— Если мы его не остановим, этот мир исчезнет, как и тот, из которого пришли иллатхи.

Фразу произнесла синекожая девица, неожиданно появившаяся у меня за спиной. У нее был роскошный глубокий голос и выразительный взгляд прирожденного убийцы.

Рядом с ней стояли рептилоид, почесывавший спинку острием тесака, и рогатое нечто, все больше напоминавшее мне насекомое, известное под именем палочника. Оно было настолько тощим, что попасть в него из любого оружия было бы очень проблематично. Зато оно, судя по всему, прекрасно владело своими иглострелами и даже, возможно, стреляло с обеих... хм... лап.

— А где Коло?— спросил Роо, который, в отличие от меня, даже не вздрогнул при появлении иллатхи. Должно быть, он имел в виду собрата, похожего на сизое облачко.

— Остался в порту наблюдать за ситуацией,— ответила девица. Она посмотрела на меня, сощурив обворожительные глазки, перевела взгляд на головастика и недовольно отметила:— Хлипковат будет.

— Им же не гвозди забивать!— парировал Роо.— И не на штурм с ним идти. Его задача — встретиться с Айеном Тиртоком, а ваша — сделать все, чтобы эта встреча состоялась.

— Вот тут у нас и начинаются проблемы,— вздохнула синекожая.— Ракс Минникс основательно подготовился к прибытию следственной комиссии. Меры безопасности — беспрецедентные. Район пассажирского причала оцеплен, активировано защитное ограждение, городская стража, усиленная дворцовой гвардией и агентами службы безопасности, уже несет дежурство на улицах на всем протяжении пути от порта до дворца. Жителям окрестных домов приказано не высовываться наружу.... Такого еще никогда не было!

— И это понятно!— заявил Авогедримероо.— Ракс Минникс, временно исполняющий обязанности наместника, хочет доказать, что ситуация в городе находится под его полным контролем. Любое недоразумение может лишить его будущей должности. А в городе неспокойно. Неизвестно, что выкинут Непримиримые, да и агенты Гвенангана, проникшие в Моросан, вполне способны на какую-нибудь каверзу. Вот и перестраховывается засранец... Но... Ты не сказала о главном: вы нашли способ подобраться к пассажирскому причалу?

— Нам удалось приблизиться только к внешней ограде. Дальше никому хода нет, так как охрана активировала Излучатели Форката. Они настроены на уничтожение любой цели, не только иллатхи, и надежно перекрывают весь периметр, но не достают до главных ворот...

— ...а там для прохода необходим специальный пропуск,— закончил за нее Роо.

— Да, и у входа дежурит пара Ликвидаторов на случай опасности,— добавила девица.

— Хм... нам там не пройти. А его,— головастик кивнул на меня,— сразу же узнают и задержат, а то и вовсе прикончат для пущей уверенности.

Услышанного было достаточно, чтобы прийти к выводу: затея Шорана была на грани провала.

— Зачем нам лезть в порт?— спросил я.— Может быть, получится пересечься с Тиртоком где-нибудь в другом месте?

— Не выйдет. Единственная возможность встретиться с ним с глазу на глаз — это борт лианга. Потом такой возможности не будет,— сказал Роо и пояснил: — По дороге во дворец Тиртока будут охранять — не подберешься. А дворец наместника на сегодняшний день — самое защищенное место во всем Моросане. К тому же мы не знаем, как долго задержится следственная комиссия в городе. Что если уже завтра они заберут Беллингана и отправятся в обратный путь? Мы не можем так рисковать!

Его доводы были уместны и резонны, но они не давали ни малейшего намека на то, что нам делать.

— Что ты предлагаешь?— спросил я мудрого головастика.

— Пока не знаю, нужно подумать.

— Думай!

А я решил познакомиться с группой поддержки:

— Меня зовут Тибур Пинетрель.— Я уже привык к этому имени и не стал называть другого, более известного в Альтиндоре, которое так же было ненастоящим.

— Лала,— представилась синекожая, но от рукопожатия отказалась.

Я посмотрел на рептилоида и усомнился в том, что он владеет человеческой речью. Но:

— Гыржа!— рявкнул он — то ли это была отрыжка, то ли его так звали.— А это Пальмеран,— представил он "палочника".— Он не очень-то разговорчив.

Речь у рептилоида была развитой, слегка рычащей и в то же время с присвистом из-за своеобразного расположения зубов.

В знак приветствия Пальмеран взмахнул сразу четырьмя лапами, а потом одной из них постучал себя по голове — что бы это ни значило.

Задушевного разговора с иллатхи не получилось, поэтому я сел в кресло ворфа, откинулся на спинку и закрыл глаза. Пока Роо искал выход из сложившейся ситуации, я тоже решил подумать, но в голову ничего не приходило.

Зато иллатхи оказался на высоте.

— Мы должны захватить кого-то, кто имеет доступ на пассажирский причал!

Замысел был отчасти понятен, хотя и неожидан.

— Сегодня таких можно по пальцам пересчитать,— ответила Лала.— Большинство из них находится в порту, а значит, до них не добраться. Остальные — это чиновники высокого ранга, которые не выходят на улицу без сопровождения серьезной охраны. В любом случае, нам нужно время, а его у нас нет. Лианг со Счастливых Островов прибывает на закате.

— Я помню. Но без пропуска нам ни за что не попасть на пассажирский причал.

Иллатхи задумались, а у меня появилась идея:

— У Ракса Минникса есть такой доступ?

— Конечно!— кивнул Роо.— Только вот... Захватить начальника службы безопасности, потенциального наместника... Это было бы оптимально, но, к сожалению, нереально!

— Вполне, если к делу подойти творчески.

Моя идея базировалась на том, что Ракс Минникс жаждал схватить Тибура Пинетреля. Думаю, это желание едва ли уступало по важности мечте стать наместником Моросана. Особенно после моего побега из дворцового подвала. И было у меня подозрение, что Ракс не откажет себе в удовольствии лично поохотиться на беглеца, если кто-нибудь сообщит начальнику службы безопасности о местонахождении непоседливого лапанца. А у меня как раз был на примете такой человечек.

Я изложил иллатхи свой план в деталях и тут же получил ответ:

— Это может сработать,— поддержала меня Лала.

— Очень трудно просчитать, какое решение примет Ракс Минникс, но шанс на успех все же есть,— согласился Роо.

— Во всяком случае, драка неизбежна,— подал голос рептилоид.— Он явно придет не один.

— Главное, чтобы пришел,— оскалила Лала острые зубки.

Нам потребовалось еще несколько минут, чтобы отшлифовать детали плана, после чего я опрометью бросился в спальный район, а мои необычные друзья решили подготовиться к "торжественной" встрече начальника службы безопасности...

— Опять ты?!— выпучил глаза Хромой Матус, увидев меня в своей рыбной лавке. Судя по беспорядку и стоявшим у двери баулам, он готовился бежать из Моросана несмотря на наш с ним уговор. Что ж, его можно было понять, и я не собирался его осуждать. Пусть уходит, но сначала ему придется вернуть должок.

— Ракс Минникс все еще жаждет схватить Тибура Пинетреля? В таком случае ему повезло! Этим вечером Тибур, то есть я, собирается встретиться с Полуночником в условленном месте. Поэтому у славного начальника службы безопасности есть реальная возможность арестовать их обоих. И ты просто обязан ему об этом доложить.

Судя по выражению лица Хромого, он не поверил своим ушам. Не мудрено, перед ним стоял человек, который собирался донести на себя самого. Это было похоже на безумие. Или...

— Ты что-то задумал?— спросил он меня.

Сообразительный парень.

— Тебя это не касается. Просто сообщи о встрече Раксу Минниксу. После этого мы будем в расчете.

Матусу потребовалось время, чтобы взвесить все "за" и "против". При этом он пристально смотрел на меня, а потом сказал:

— Ты не похож на сумасшедшего, а значит, ты что-то задумал.

— Да, но пусть это останется сюрпризом для тебя и для нашего общего знакомого.

Он снова уставился на меня, но на этот раз так, словно начал о чем-то догадываться.

— Надеюсь, он за все получит сполна.

— В этом можешь не сомневаться,— заверил я его.

— Хорошо. Я ему передам. Но после этого я ухожу из Моросана.

— Да, так будет лучше,— не стал я его отговаривать.

— Где состоится встреча?

Я подробно объяснил, как добраться до ангара.

— Да, я знаю это место,— кивнул Хромой,— и смогу объяснить мерзавцу Минниксу.

Немного подумав, он добавил:

— Потом, если ты все еще хочешь пойти со мной...

— Спасибо, но в этот раз вряд ли получится.

— Как знаешь,— пожал он плечами, нацепил на плечи накидку и вышел из лавки.

А я поспешил обратно на склады.

Теперь все зависело от убедительности Хромого Матуса и расторопности Ракса Минникса...

В ангаре снова никого не было. Иллиатхи уже спрятались, дожидаясь появления начальника службы безопасности. Сначала я воспринял это спокойно. Прошелся по помещению, забрался по лестнице под крышу и устроился у окна, выходящего во двор. Несколько минут я пытался определить местонахождение моих необычных союзников. Увы, ни малейшего намека. И тогда меня посетило легкое чувство обеспокоенности. Что если они передумали или испугались? Что если теперь я остался один, и вот-вот должен был появиться человек, который в лучшем случае собственноручно спустит с меня шкуру?

Я достал иглострел, ручную гранату, нож. Все это может мне пригодиться, если иллатхи пошли на попятную...

Хромой Матус добросовестно отработал долг. Ракс Минникс клюнул на приманку и явился на склады, но не один. С ним пожаловало, по крайней мере, два десятка бойцов. То ли он что-то почувствовал и решил не рисковать, то ли просто статус потенциального наместника обязывал. Он уверенно шагал к ангару, щурясь в лучах заходящего солнца, и молча, одними жестами отдавал приказы подчиненным, послушно рассредоточивавшимся по местности. На нем был парадный мундир, а значит, после ареста Тибура Пинетреля он собирался отправиться на пассажирский причал для торжественной встречи высокопоставленных гостей со Счастливых Островов.

Деловой человек...

Матуса с ними не было. Что ж, так даже лучше.

Ракс Минникс приблизился к ангару вместе с четырьмя подручными. Один из них тащил на себе тяжелый, похожий на шарманку игломет. Остальная его свита заняла удобные позиции на случай непредвиденных осложнений. Часть из них я мог достать из иглострела, но большинство было недостижимо для моего оружия. Зато сам Ракс являлся прекрасной целью. Мне стоило лишь высунуться из окошка и прикончить негодяя, но... Возможно, Роо он нужен был живым? Об этом мы не успели поговорить. И я вообще понятия не имел о том, что задумал головастик.

Ракс Минникс стоял перед дверью, рядом с ним — иглометчик, позади гвардеец, вооруженный иглострелом, еще двое агентов расположились по обе стороны дверного проема.

Ракс медлил.

Неожиданно он задрал голову, и я не успел вовремя отстраниться от окна. Наши взгляды встретились.

Если до этого начальника службы безопасности Моросана и одолевали какие-то сомнения, то, увидев меня, он хищно оскалился и рявкнул:

— Он здесь, ломайте дверь!

Ракс отошел в сторону, к стене и исчез из поля моего зрения. Я попытался исправить это недоразумение и высунулся в окно, но прилетевший откуда-то шип заставил меня отпрянуть назад.

Дверь, которую я предусмотрительно запер, содрогнулась под напором гвардейцев. Это были здоровые, крепкие парни, но и дверь оказалась довольно прочной, как, впрочем, и засов. Вскрыть ее без подручных средств будет непросто. Но ребята решили не сдаваться и по очереди долбили в нее плечами, выполняя приказ командира.

А тем временем начали действовать и мои союзники. Стоя чуть в стороне от окна, я заметил, как в паре шагов от прятавшегося за кустом гвардейца зашевелился мшистый валун у забора. Я видел, как он выпрямился во весь рост, приняв облик зубастого рептилоида, как тот вытащил тесак, подкрался к гвардейцу и перерезал ему горло. После чего Гыржа бесшумно переместился к следующему противнику и, закрыв ему рот лапой, проткнул сердце своим оружием. Добраться до третьего иллатхи не успел. Его заметили и открыли огонь. Рептилоиду некуда было бежать, да он и не стал. Он просто развернулся к стрелявшим спиной и спрятал голову. Иглы застучали по прочному панцирю. Они отскакивали от преграды, словно горошины, не причиняя иллатхи не малейшего вреда. Даже когда к обстрелу присоединился иглометчик, дело не сдвинулось с мертвой точки. Он находился слишком далеко от цели, и иглы били слабо, на излете.

А события тем временем продолжали стремительно развиваться.

Стоявшее у ангара сухое деревце с двумя уродливыми наростами на коре неожиданно встряхнуло ветвями, потянулась ими к наростам, которые в свою очередь разошлись, обнажив два иглострела. Пальмеран выхватил оружие и, как я и предполагал, с обеих лап, зарядил по неприятелю, опрометчиво повернувшемуся к ангару спиной. Прежде чем гвардейцы успели опомниться, четверо из них упали на землю, пронзенные остроконечными иглами. Ответный огонь толку не дал. Не так легко было попасть в "дерево" толщиной не больше четырех пальцев. К тому же оно то и дело огрызалось двумя стволами и не стояло на месте. Я невольно поразился тому, как ловко Пальмеран уходит от игл. Это существо было настоящим акробатом. Оно скакало из стороны в сторону, совершая немыслимые кульбиты, и при этом продолжало палить во все стороны.

Гвардейцы метались по двору и кричали во все горло:

— Иллатхи! Иллатхи!

Ракса Минникса я по-прежнему не видел, но был уверен, что он где-то рядом.

Поднятая тревога не прошла даром: над дорожкой, ведущей к ангару, появился патрульный ворф, и тут же заработало бортовое орудие. Оно стреляло медленно, натужно, но эффективно: выпущенные снаряды, касаясь земли, взрывались, разбрасывая по сторонам огненные ошметки. Почувствовав опасность, бросился зигзагами вдоль забора Гыржа. Снаряды рвались рядом с ним, его тело лизали огненные всполохи до тех пор, пока он ни оказался под брюхом ворфа, там, где его уже не могло достать бортовое орудие.

Но и стражники оказались не лыком шиты. Они сбросили с ворфа продолговатый цилиндр, который, коснувшись земли, взорвался так, что даже у меня заложило уши, по стене ангара застучали камешки, а скукоженный силуэт рептилоида утонул в клубах дыма.

К счастью, Гыржа оказался жив. Уже через мгновение после взрыва из облака дыма вырвалась его сбитая, покрытая прочной чешуей фигура и бросилась к ангару. Наверное, это было правильное решение: если с ворфа продолжат стрелять, то была вероятность того, что снаряды накроют гвардейцев, находившихся во дворе.

Однако патрульные оказались рисковыми ребятами, и снова вдогонку Гырже полетели разрывные снаряды.

К сожалению, из своего убежища я не видел патрульного, расположившегося на правом борту. Зато он оказался на виду у стрелка, устроившего себе точку на чердаке соседнего склада. Это была Лала. Она целилась из своего необычного оружия, которое на поверку оказалось снайперской винтовкой. Оптический прицел ей заменяло иное устройство, похожее на мелкоячеистую сеть. Но синекожая девушка умела пользоваться этой штукой. Раздался выстрел, и сверкнувший в лучах заходящего солнца болт поразил "гранатометчика" на ворфе. Вторым выстрелом Лала сняла пилота. Оставшаяся без управления большая летающая лодка пронеслась над ангаром и начала удаляться. А синекожая взялась за отстрел гвардейцев, оставшихся во дворе.

Поняв, что подмоги ждать неоткуда, противники попрятались за укрытиями и отчаянно сопротивлялись. Больше всего хлопот доставлял иглометчик. Он прижал к земле рептилоида и подрезал любые выпады Пальмерана. Меня тоже держали под прицелом. Я понял это, когда решил помочь своим друзьям и высунулся в окно. Мимо уха просвистела игла, гулко ударив в крышу над моей головой. Тогда я взял в руки гранату, активировал запал и бросил снаряд за окно. Вместо привычного взрыва и россыпи осколков полыхнуло фиолетовым светом, и затрещали электрические разряды. Но результат не заставил себя ждать: я услышал крики, по крайней мере, двух человек, которые, впрочем, очень быстро стихли.

Жирную точку в этом сражении поставило облачко, приплывшее со стороны порта. Его звали, кажется, Коло. Зависнув над двором, он точечно прошелся по головам гвардейцев короткими разрядами молний.

И бой на этом закончился.

Поднялся с земли Гыржа, перестал скакать и вышел на середину двора Пальмеран, исчезла в окне и появилась на входе Лала.

А значит, и мне можно было покинуть свое убежище.

Когда я вышел из ангара, вдалеке раздался взрыв: это неуправляемый ворф врезался в высокое фабричное здание, расположенное в километре от нашего местонахождения.

Двор был завален телами гвардейцев. Не все они были мертвы. Тем, кого "приголубил" Коло, повезло: они были всего лишь парализованы. К их числу относился и Ракс Минникс. И это не понравилось Гырже:

— Чего с ними возиться? Перерезать глотки — и никаких забот.

— Довольно кровопролития!— провозгласил внезапно появившийся Роо. Он не принимал участия в сражении, и показался лишь тогда, когда дело было сделано.

Пройдоха...

— Свое мнение я оставлю при себе,— добавил он.— Но вот Шоран был бы против — это точно.

Рептилоид недовольно зарычал, но нарываться на гнев повелителя не стал, угомонился.

— Вы тут пока приберитесь, а нам не следует терять времени даром,— сказал мне головастик и полетел внутрь ангара: — Следуй за мной!

— Что ты задумал?— спросил я его.

— Сейчас увидишь,— загадочно проворковал Авогедримероо и приблизился к зеркалу, висевшему на стене.

Что-то шевельнулось в памяти, но беспокойство появилось лишь после того, как головастик сказал:

— Сейчас мы сделаем из тебя Ракса Минникса.

— Э-э, нет, только не это!— Я попятился назад, вспомнив, как мерзко я чувствовал себя после того, как в прошлый раз Роо превращал меня в Тибура Пинетреля. Да и сам процесс не вызвал тогда у меня особого энтузиазма.

— У тебя есть другие предложения?— плавно последовал за мной головастик.— Поверь, мне это тоже не доставляет удовольствия, но у нас нет другого выхода. Ракс Минникс — идеальная кандидатура. Приняв его облик, ты сможешь не только беспрепятственно войти на пассажирский причал, но и встретиться с Айеном Тиртоком на борту лианга и переговорить с ним с глазу на глаз.

При этом он продолжал надвигаться на меня, пока не загнал в угол.

— Ну же, смелее!— мерзкая обволакивающая масса легла на мое лицо, и я начал задыхаться.

"Подойди к зеркалу, я не вижу, что у меня получается",— прозвучало у меня в голове, а следом за этим появились две дырочки для носовых отверстий и две для глаз. Я снова мог дышать и видеть.

Я подчинился, а когда взглянул в зеркало, мне стало дурно. У меня снова не было лица — какая-то каша, которая медленно шевелилась, меняя форму и оттенок. На это жутко было смотреть, к тому же все это сопровождалось не самыми приятными ощущениями. Но постепенно масса начала приобретать узнаваемые формы, и вскоре я с отвращением увидел перед собой Ракса Минникса.

"Похож?"

— Похож. Так и хочется двинуть по этой мерзкой физиономии!— признался я.

"Самому будет несподручно. Попроси Гыржу, он врежет тебе с удовольствием, но... лишь после того, как мы выполним наше задание. Идем!"

Мы вышли из ангара. Иллатхи за время нашего отсутствия потрудились на славу: мертвецов они свалили в яму, а живых связали, и Гыржа, поднимая по два тела за раз, начал носить их в ангар. Ко мне подошла Лала и протянула какой-то массивный медальон.

— Это пропуск на любую закрытую территорию в Моросане,— сказала синекожая.— К сожалению, им может воспользоваться только наместник. Впрочем, теперь тебя от него не отличит и родная мать. Хорошая работа, Роо!

После этого она передала мне парадный мундир Ракса Минникса. Сам начальник службы безопасности лежал на земле в одном исподнем. Ему скрутили руки и заткнули рот тряпкой. Своевременно, потому как он уже пришел в себя, смотрел на меня, дико вращал глазами и что-то мычал. Должно быть, увидел знакомое лицо и решил, что сошел с ума.

Мне пришлось вернуться в ангар и переодеться.

"Не забудь взять с собой цилиндры, которые передал тебе Шоран",— напомнил Роо.

Флэшки были при мне, я переложил их во внутренний карман сюртука, который пришелся мне впору. Он совершенно не пострадал во время боя. Я глянул на себя в зеркало, едва сдержался, чтобы не плюнуть в отражение, поправил шляпу на голове и вышел из ангара, где меня поджидал роскошный ворф. Наверное, на нем и прилетел Ракс Минникс и оставил его в стороне от ангара, чтобы случайно не спугнуть Тибура Пинетреля. За рычагами управления сидел мужчина средних лет в форме дворцовой прислуги.

— А это кто?— тихо спросил я выпрыгнувшего из ворфа Гыржу.

— Не узнаешь меня, красавчик?!— заговорил возница голосом Лалы. Когда он обернулся, я увидел, что лицо у него синего цвета. Впрочем, сумерки уже сгустились, и разглядеть физиономию можно было лишь в непосредственной близости.

— Тьфу!— сплюнул я в сердцах. Никак не могу привыкнуть к перевоплощениям иллатхи!

"Ты готов?"— прозвучал в голове вопрос Авогедримероо.

— Да.

"Тогда поехали!"

Глава 14

— Почему бы нам сразу не отправиться за Итоном Беллинганом?— неожиданно пришло мне в голову, когда ворф, мягко оторвался от земли, взлетел над складскими крышами и не спеша направился в сторону порта.— Вряд ли его охранники посмеют отказать самому Раксу Минниксу!

— Ты слишком переоцениваешь возможности начальника службы безопасности,— ответила Лала.— Он, как и любой другой до него, лишь орудие в руках Посредников. Именно они на самом деле правят городом. И никто — ни наместник, ни городской совет — не вправе принимать какие-либо важные решения без оглядки на истинных хозяев Моросана. Так было всегда, так будет и впредь.

"Он еще не знает...— подал голос Авогедримероо и пояснил уже лично для меня:— Вчера Итона Беллингана по требованию Посредников перевели в Клерши — их резиденцию в Моросане. С этих пор Ракс Минникс утратил власть над бывшим наместником".

— Ясно...— Жаль, идея была великолепной, но, к сожалению, запоздалой.— А... что теперь будет с начальником службы безопасности?

— В Моросане найдется немало желающих спустить с него шкуру — не спеша, с наслаждением, полоска за полоской,— принялась смаковать собственные мысли Лала.— В иной ситуации на этом можно было бы неплохо заработать, устроить настоящие торги. Но... наверняка, он нам еще пригодится, когда наступит время покинуть Моросан. Лучшего заложника не придумаешь!

"А теперь ты переоцениваешь значение Ракса Минникса,— возразил Роо.— Он моросанец, и для Посредников не представляет никакой ценности. Они пожертвуют им так же, как любым другим местным жителем. Но кое в чем ты права: пока Итон Беллинган не окажется на свободе, ему, на самом деле, лучше посидеть у нас взаперти. Неизвестно еще, как все сложится".

Нам потребовалось всего минут пятнадцать, чтобы добраться до порта, но за это время местное солнце окончательно скрылось за горизонтом, и большую часть города поглотила непроглядная тьма. Однако пассажирский причал, а так же дорога, ведущая ко дворцу наместника, были освещены яркими фонарями и прожекторами, лучи которых методично обшаривали окрестности. В глазах рябило от разрядов Излучателей, плотным кольцом опоясывавших окруженный кованым забором причал. С высоты медленно плывущего над крышами домов ворфа я видел городскую стражу, патрулировавшую портовый район. Ракс Минникс стянул сюда, пожалуй, львиную долю блюстителей порядка Моросана, пожертвовав другими городскими кварталами, оставшимися без надлежащей защиты. Настоящее раздолье для разного рода ворья! Этой ночью они могли безнаказанно вершить свои темные делишки, не опасаясь скорого возмездия.

С воздуха причал прикрывала дополнительная полусфера ячеистого защитного купола, поэтому наш ворф не мог опуститься непосредственно на его территории. Летающая лодка на мгновение зависла над площадью в двадцати метрах от входных ворот, а потом плавно пошла на посадку. Несмотря на разительное сходство с плененным начальником безопасности, я все еще не был уверен на сто процентов, что наша афера удастся, поэтому сердце застучало, когда лодка опустилась на парковочное ложе, и на нас уставились дюжие охранники, дежурившие у ворот.

— Выметайся поскорее!— зашипела на меня Лала. На площади было слишком ярко, поэтому ей пришлось отвернуться в противоположную сторону от ворот, чтобы охранники не заметили синеву ее лица.

К тому же, как только ворф приземлился, к нам устремился какой-то офицер в униформе службы безопасности.

— Ну же!

Я неуверенно покинул летающую лодку, которая тут же набрала высоту и скрылась в ночной темноте. Теперь я мог рассчитывать только на себя. Ну, и на Роо, ставшего на некоторое время частью меня самого.

"Сейчас начнется...— услышал я его голос. Понятия не имею, что он имел ввиду. Грядущие неприятности?— Говори поменьше, голос может тебя выдать. Однозначно: "да", "нет"... Если получится".

Подбежавший немолодой высший офицер характерным жестом поприветствовал своего начальника. Я ответил ему взаимностью. Мне показалось, что он слишком уж пристально разглядывает меня, а потом прозвучал первый вопрос:

— С вами все в порядке?

Я кивнул.

— Вы очень рискуете, передвигаясь по городу без сопровождения. Недавно прогремел взрыв...— Должно быть, он имел в виду врезавшийся в здание фабрики ворф.— Возможно, это был очередной атентат Непримиримых. Я отправил патруль на место происшествия и призвал к бдительности агентов, охраняющих периметр.

Я одобрительно кивнул.

Решив, что все нормы приличия соблюдены, офицер жестом указал мне на ворота, и мы — сначала я, а потом и он — направились на территорию пассажирского причала. Когда я ступил под арку, мой медальон призывно сверкнул. Точно так же отреагировал похожий аксессуар на груди моего сопровождающего, а значит, все в порядке. Не сводившие с меня глаз беспристрастные Ликвидаторы остались удовлетворены проверкой, а дежурившие на входе охранники тут же отдали нам честь.

Напротив причала томился в ожидании высокопоставленных гостей почетный караул, слева, под навесом, освещенным яркими фонарями, собралась небольшая делегация из представителей городской элиты. Двоих из них я видел прежде — члены городского совета. Наверное, мне следовало присоединиться к ним. Чтобы не опростоволоситься, я слегка приотстал, пропустив вперед моего сопровождающего. И, да, он направился под навес.

Члены делегации, только что непринужденные и говорливые, замолчали и стали скованными при появлении начальника службы безопасности и исполняющего обязанности наместника — единого в двух лицах. Ракс Минникс определенно внушал им ужас, и они не стеснялись демонстрировать потенциальному правителю Моросана и остальным окружающим свое к нему отношение.

Я не стал их разочаровывать, надменно прошел мимо и, приблизившись к перилам, опустил на них руки. К моему полному удовлетворению давешний офицер остался чуть позади, дав мне возможность побыть одному.

Прямо подо мной волны накатывали на причал, а над беседкой по черному небу скользили лучи прожекторов, бившие в южном направлении.

— Лианг со Счастливых Островов уже на подходе,— услужливо сообщил мне дежурный офицер и снова удовлетворился ответом в форме кивка головы.

Пока что все шло по плану Авогедримероо. Теперь мне оставалось дождаться прибытия лианга и передать Айену Тиртоку информацию, предоставленную Шораном. Но что будет потом? Реакция посланника метрополии была непредсказуема. Возможно, мне удастся объяснить свой внешний вид стечением обстоятельств. Но достаточно ли будет неприязни посланника к Раксу Минниксу для того, чтобы я мог рассчитывать на его покровительство? Не получится ли так, что сегодняшнюю ночь я проведу в моросанской тюрьме, а потом вместе с Итоном Беллинганом под конвоем отправлюсь на Счастливые Острова? И это в лучшем случае. Так или иначе, но теперь я уже ничего не мог изменить и вынужден был плыть по течению.

Я невольно заметил, как побелели пальцы, крепко сжимавшие перила. Должно быть, со стороны я выглядел слишком напряженным. Но, во-первых, это никого не удивляло и было легко объяснимо: прибывал человек, от которого зависела моя судьба, точнее, судьба Ракса Минникса. А во-вторых, остальные встречающие тоже не могли похвастаться излишним спокойствием по той же самой причине: их будущее — светлое или мрачное — напрямую зависело от решения Айена Тиртока. И, похоже, они все подсознательно и вполне обоснованно готовились к худшему.

Ждать пришлось недолго. Лучи мощных прожекторов сначала мельком скользнули по корпусу вынырнувшего из темноты летающего корабля, а потом захватили его с намерением сопровождать до самого причала. Это судно значительно превосходило размерами то, на котором я прибыл в Моросан. Оно было трехпалубным, прекрасно вооруженным и настолько изящным, что захватывало дух.

Снимаю шляпу перед местными корабелами!

Сбрасывая скорость, лианг скользил по наклонной к воде. На верхней палубе суетились матросы, готовившиеся к швартовке. На носу я заметил человека в парадном костюме, прикрывавшего глаза от ярких лучей прожекторов.

Неужели это и есть Айен Тирток? А может, капитан судна?

На берегу в это время тоже воцарилось оживление. Торжественный караул разделился на две шеренги, образовав живой коридор. Появились музыканты с инструментами, функционал которых был мне понятен и знаком, хотя внешний вид и отличал их от более привычных. Зазвучали первые нестройные аккорды.

Я обернулся, чтобы взглянуть на свою свиту...

...и в этот момент раздалось громкое шипение, которое моментально привлекло мое внимание. Мне нужно было лишь слегка довернуть голову, чтобы увидеть яркий огненный шар, устремившийся к кораблю посланника с вершины сигнальной башни, стоявшей слева от причала. Впрочем, шаром он был лишь первые несколько мгновений. А потом он начал стремительно менять форму и увеличиваться в размерах. Через пару секунд огненное нечто выросло до размеров приближающегося лианга. Со стороны оно напоминало гигантскую акулу, и, могу побиться об заклад, было не только живым, но и в некотором роде разумным.

Иллатхи...

Такого я еще не видел. Он полностью состоял из огня, бурлившего подобно кипящей лаве. Спустя три секунды чудовище уже превзошло размерами трехпалубный лианг и раззявило огромную пасть. Ему понадобилось две секунды, чтобы добраться до летающего корабля, и еще одна, чтобы целиком проглотить судно. Как только пасть захлопнулась, чудовище сжалось, став слегка тусклым. А потом прогремел взрыв, сопровождавшийся настолько яркой вспышкой, что мне пришлось зажмуриться. Через мгновение на причал накатила взрывная волна. Меня оторвало от перил и вышвырнуло из беседки. Ее крыша пролетела надо мной и рухнула почти у самого забора. Рядом со мной приземлился кто-то из членов городского совета. Я отчетливо услышал, как затрещали его ребра. Его шея была неестественно вывернута. И меня ожидало нечто подобное, если бы не своевременное вмешательство Роо. Как уже было однажды, он стремительно обратился в прозрачный шар, окруживший меня со всех сторон непроницаемым коконом, смягчивший удар о землю и принявший на себя град осколков и более крупных предметов, подхваченных взрывной волной. К сожалению, защита продержалась недолго: кокон лопнул, исполнив свое предназначение, и я увидел зависшего надо мной головастика. Кажется, он разглядывал меня, пытаясь понять, насколько сильно я пострадал от взрыва.

Меня это интересовало не в меньшей мере. Острой боли я не ощущал, но все тело саднило так, словно по нему прошлись катком. Превозмогая слабость, я пошевелил конечностями, привстал. Вроде бы ничего не повредил, и на том спасибо.

Я повернул голову в направлении причала...

Твою дивизию!

Роскошный лианг посланника Счастливых Островов был полностью уничтожен. Разрозненные обломки разметало по огромной площади — некоторые из них горели, даже оказавшись в воде. Но и побережью, по которому прокатилась взрывная волна, досталось неслабо. Все, что не было прикручено, "сдуло" к ограде. Торжественный караул смело полным составом. Тела людей валялись разрозненно и вперемешку, некоторые были еще живы и стонали. Повсюду кровь, разбавленная хлынувшей на причал морской водой. Пострадала большая часть фонарей, освещавших причал и прилегающую к нему территорию. Стеклянные колбы полопались, выпустив на свободу Низших иллатхи, являвшихся источником света. Сейчас эти существа, похожие на светлячков, стайками метались над местом катастрофы и гасли один за другим, как искорки умирающего костра.

А вот дежурившему у ворот наряду повезло куда больше. Только одному охраннику начисто срезало голову чем-то острым, зато другие не пострадали и отделались лишь испугом. Случившееся произвело на них неизгладимое впечатление. Они и сейчас стояли на своих местах, тупо пялясь на картину разрушений. И лишь оба Ликвидатора не потеряли присутствия духа. Один уже пытался помочь раненому офицеру, встречавшему меня несколько минут назад. Его лицо было залито кровью, и встать самостоятельно на ноги он никак не мог.

А вот второй Ликвидатор...

Он все еще находился при исполнении. Проследив за его взглядом, я увидел, как он уставился на парившего надо мной Роо. Иллатхи был для него тем же самым, чем красная тряпка для быка. Особенно после того, как сородич Авогедримероо на его глазах уничтожил корабль посланника вместе со следственной комиссией и всем экипажем, а так же несколько десятков его сослуживцев. Пальцы левой руки сдавили рукоять рычага на ранце, и я увидел, как заискрились рога на шлеме. Я уже знал, что произойдет в следующее мгновение, поэтому успел выдавить прежде, чем случилось непоправимое:

— Осторожно!

Иллатхи отпрянул в сторону, а то самое место, где он только что находился, пронзил смертоносный луч.

Следующий ударил вдогонку Роо. Потом еще один. Мечась из стороны в сторону, иллатхи скрылся за зданием караульного помещения, из которого наружу вывалила толпа отдыхавших стражников. Некоторых посекло выбитым взрывной волной стеклом, но в остальном им повезло куда больше, чем тем, кто в момент взрыва оказался снаружи.

Преодолев секундное оцепенение, часть стражников бросилась спасать тех, кого еще можно было спасти. А остальные мгновенно отреагировали на жест Ликвидатора, указующий перст которого был направлен в сторону маяка. Я проследил за ним и увидел в сумерках лишь нечеткий человеческий силуэт, замерший у входа в сигнальную башню. Должно быть, это был тот самый человек, который уничтожил корабль посланника. То ли он наслаждался видом нанесенного ущерба, то ли понятия не имел о том, что делать дальше. Он все еще стоял на прежнем месте, когда к нему ринулись разъяренные стражники. Некоторые выхватили иглострелы и открыли огонь по террористу. Застучавшие по стене маяка шипы привели его в чувство. Он швырнул что-то в направлении приближающихся стражников, а потом бросился за угол караульного помещения — туда, куда минутой раньше улетел Роо.

Штука, упавшая под ноги стражникам, оказалась тонкостенным сосудом, который лопнул от удара о брусчаку. Я увидел, как над стеклянными осколками поднялось живое светящееся облачко, состоящее из полусотни Низших иллатхи, похожих на давешних светлячков. Правда, эти оказались гораздо резвее, да и предназначение у них было несколько иное. Аморфное образование, на первый взгляд показавшееся мне облачком, вскоре предстало в новой ипостаси. Теперь оно больше походило на рой свирепых светящихся пчел, издававших натужное жужжание. Провисев в воздухе не больше секунды, эти "пчелы" ринулись на замерших в оцепенении стражников, которые будто надеялись, что неподвижность избавит их от неприятностей. Увы. Низших иллатхи оказалось трудно ввести в заблуждение. Рисуя замысловатые петли, они набросились на стражников. При соприкосновении они взрывались, оставляя на человеческих телах рваные опаленные раны. Стражники с воплями бросились наутек. Однако сбежать от рассерженных "пчел" оказалось непросто. Они настигали людей и "жалили" их — не смертельно, но довольно чувствительно и эффективно.

Я находился чуть в стороне, и нападение Низших иллатхи меня не затронуло. Как и того самого Ликвидатора, который попытался прикончить Авогедримероо. Мне как раз пришла в голову идея, настолько невероятная, что в нее трудно было поверить. Мне показалось... Вернее, я, кажется, догадался, кем был тот самый человек, который уничтожил корабль посланника. Я не видел его — лишь смутный силуэт в сумраке, но... Целый ряд недавних событий указывал на то, что это была...

...Лиса.

Я понятия не имел, зачем ей нужно было делать то, что она только что совершила. Возможно, она преследовала какие-то иные цели, нежели добыча Эликсира для какого-то там важного клиента из другого мира. Или же она задумала настолько сложную комбинацию, что мне с моим скудным умишком не суждено было понять ее суть. Были ли у нее возможности для совершения террористического акта? Были. Она сама упомянула о некоем тайнике, в котором могло храниться, в том числе, и невероятное по своей мощи оружие, превратившее корабль посланника в горстку разбросанных по воде обгоревших щепок. И мне оставалось лишь гадать о том, что там могло быть еще.

Лиса, Лиса, что же ты наделала...

Это была вторая мысль, посетившая меня следом за первой. Айен Тирток мертв. Как и все остальные члены следственной комиссии. Я понятия не имел, к каким последствиям приведет это массовое убийство. Но в одном я был уверен: планам Шорана теперь не суждено было сбыться. Да и мне отныне угрожала смертельная опасность.

Я понял это, когда наткнулся на изучающий взгляд Ликвидатора, стоявшего у ворот. Он беззастенчиво разглядывал меня...

Проклятье!

Только сейчас я сообразил, что с исчезновением Роо я утратил живую маску, скрывавшую мое истинное лицо, и теперь Ликвидатор видит перед собой не Ракса Минникса, а незнакомого ему человека, наряженного в парадный мундир начальника службы безопасности.

Проклятье!

Как только его пальцы прикоснулись к рукояти на ранце, я вскочил на ноги и бросился на задворки караульного помещения. Неспроста ведь именно туда устремились и Роо, и предполагаемая Лиса! Луч ударил уже у меня за спиной. Действуя на опережение, я шарахнулся в сторону, и снова луч прошел мимо. Мне навстречу устремилась одна из агрессивных "пчел". Я машинально отмахнулся от нее рукой. И на этот раз мне повезло. Я успел отбить ее ладонью, и она взорвалась в стороне. Еще один луч прошил пространство в непосредственной близости от моего плеча, а следующий ударил в угол стены, за которую я успел свернуть прежде, чем меня прикончит Ликвидатор.

Даже не знаю, что я рассчитывал увидеть, оказавшись в закутке между одноэтажным зданием караульного помещения и то ли складом, то ли ангаром, тянувшимся от самого пирса до забора, отделявшего пассажирский причал от улицы. Я не увидел ничего. И никого. Тупик, в котором не было ни Авогедримероо, ни человека, взорвавшего корабль посланника. Зато в самом конце тупика стоял Излучатель Форката, который предупреждающе раскалился при моем приближении.

Я замер, не решаясь сделать следующий шаг.

Куда же они подевались?!

Небольшие окна то ли склада, то ли ангара находились слишком высоко от земли, чтобы до них можно было дотянуться. К тому же на них были решетки — на всех до единого. А стена караульного помещения и вовсе оказалась глухой, без окон.

Ну, не через телепортационный же портал они ушли?!

Такие существовали в Альтиндоре, а в Фераблиме я ни о чем подобном даже не слышал.

Оказавшись в тупике, я почувствовал себя крысой, загнанной в угол. Оставалось только ждать, когда за мной придут уцелевшие стражи порядка. Или...

Проклиная себя за то, что поддался сиюминутному порыву, я бросился обратно за угол в надежде сменить укрытие, но увидел приближающегося Ликвидатора в сопровождении двух стражников. Он тоже заметил меня и, нажав на рычаг, выстрелил лучом. Я ответил парой шипов из иглострела — это все, что было в обойме. Они щелкнули по броне Ликвидатора, не причинив ему никакого вреда. Новый луч и выстрелы стражников заставили меня снова нырнуть за угол.

Они не могли просто взять и исчезнуть! Здесь должен был быть какой-то выход!

Я выбросил разряженный иглострел и еще раз осмотрелся по сторонам.

Ничего.

Я снова высунулся за угол... и тут же отпрянул назад, испуганный стайкой "светлячков", залетевших на задворки караульного помещения.

Чтоб вас...

Они заметались между строениями, а потом устремились к земле... и исчезли.

И только теперь я разглядел то, что так долго искал — путь к спасению. Низшие иллатхи не растворились в воздухе и не просочились сквозь землю. Они ушли в городскую канализацию сквозь сточную щель в металлическом люке.

Вот оно!

Я не заметил его прежде, потому что его скрывала высокая трава.

Теперь, когда выход найден, медлить было нельзя. С большей уверенностью — моей предшественнице ведь удалось добраться до люка живой! — я направился к цели. Излучатель ярко пылал и раздражал, но так и не поразил меня смертоносным разрядом, когда я присел рядом с люком, сдвинул его в сторону и заглянул в колодец, на дне которого все еще порхала стайка "светлячков". Увидел лестницу и начал спуск. Чтобы сбить преследователей с толку или, в крайнем случае, выиграть немного времени, я задвинул люк над головой, а спустя несколько секунд спрыгнул на край сточного желоба, покрытого высохшей слизью.

Никакого сомнения — это на самом деле была городская канализация. Запашок внизу стоял еще тот. "Светлячки" успели серьезно отдалиться, и я поспешил за ними. Мне не хотелось остаться в кромешной темноте в этом царстве зловония. К тому же было у меня подозрение, что они выведут меня на поверхность, избавив от утомительных поисков выхода...

В Моросане давно уже не было дождей, а вода использовалась с присущей пустынному городу рачительностью, поэтому стоки почти не использовалась. Каналы, проложенные некогда в скальной породе, пересохли, и единственное, что напоминало еще о былом — это вонь, не выветрившаяся за прошедшие столетия. Я извлек из кармана кителя надушенный Раксом Минниксом платок и, прикрыв им нос, быстро нагнал стайку Низших иллатхи. "Светлячки" двигались неспешно, но уверенно. На меня они не обращали ни малейшего внимания, а я был не против. Несмотря на заброшенность, канализация довольно сносно сохранилась. Лишь кое-где начал осыпаться каменный потолок, да подозрительно поскрипывали проржавевшие мостки, переброшенные через каналы.

Я полностью доверился моим немым поводырям и даже не задумывался о том, в каком направлении мы движемся. Впрочем, это было совершенно бесполезно: мы петляли так, что иногда мне казалось, будто мы ходим по кругу. Несколько раз я едва не отстал, когда Низшие иллатхи, сокращая путь, пересекали каналы там, где не было мостов, и мне приходилось прыгать, рискуя сорваться в глубокое пересохшее русло. В другом случае "светлячки" устремились на верхний ярус, к которому вела обрушившаяся каменная лестница. Пока я преодолел разделявшую нас пропасть и взобрался наверх, они успели изрядно удалиться, так что догонять мне их пришлось уже в кромешной темноте.

Время шло, а я так и не обнаружил ни малейшего намека на выход. На земной поверхности стояла глубокая ночь, поэтому, даже если и попадались сточные решетки, мне не суждено было увидеть сквозь них дневной свет. Впрочем, потолки в канализации были настолько высоки, что я бы все равно не смог до них добраться.

И вот когда усталость начала перерастать в отчаяние, мы вышли в просторный зал, большую часть которого занимали три огромных резервуара, заполненных водой различной степени чистоты. Оказывается, часть канализации все еще использовалась! По трем боковым наклонным стокам в первую каменную цистерну низвергались мутные потоки. Она была соединена трубами со второй емкостью, в которой вода была уже частично очищена. Третья же заполнялась идеально чистой жидкостью, которая при помощи насосов подавалась куда-то наверх.

Я задрал голову и увидел округлую решетку, за которой что-то беспрестанно двигалось, шипело и бренчало. Судя по периодичности — это работали какие-то механизмы. Я смело предположил, что мы, петляя по канализации, достигли фабричных кварталов. Правда, ни добраться до решетки, ни преодолеть ее было абсолютно невозможно.

А то, что произошло вскоре, и вовсе заставило меня серьезно опечалиться.

"Светлячки" закружили над резервуаром с самой грязной водой. Они остановились впервые за все время нахождения в канализации. Причина стала понятна, когда из воды показались другие Низшие иллатхи. Эти были зеленого цвета, но такие же крошечные, слегка светящиеся. Их было гораздо больше, чем золотистых. Сначала я подумал, что они сбежали от своих хозяев и нашли приют в подземелье. Но потом меня осенила иная догадка: неужели это иллатхи очищали загрязненную воду?! Скорее всего, так оно и было. И делали они это на добровольной основе. Уничтожая нечистоты, Низшие получали пищу, а люди — чистую воду. Прекрасный пример симбиоза, демонстрировавшего то, к чему стремился Шоран и его единомышленники — взаимовыгодное сосуществование.

Обеспокоило же меня то, что на моих глазах золотистые иллатхи, окруженные своими подземными собратьями, поменяли цвет и стали зелеными. Потом пополнившийся рой дружно ушел под воду, скрывшись из виду. И я остался без освещения и сопровождения.

Какое-то время я стоял у резервуара, наблюдал за сновавшими в воде иллатхи, за тем, как она постепенно становился чище. Во второй цистерне происходило окончательное очищение, и в третью стекала совершенно прозрачная жидкость. Я, давно уже мучимый жаждой, даже рискнул попробовать ее на вкус. Обычная чистая вода.

Что ж, теперь мне придется выбираться из канализации не только в одиночку, но и вслепую. Я поднялся по лестнице на верхний ярус и вошел в темный коридор. Двигался не спеша, держась стены слева. Шел прямо до тех пор, пока рука не провалилась в пустоту. Поворот. А потом снова прямо.

Шум работающих механизмов и падающей воды остался далеко позади, и теперь единственными звуками в канализации были мои шаги и напряженное сопение. Метров через двадцать я снова повернул налево, а спустя минуту — направо и уперся в дверь. К счастью, она не была заперта. Я открыл ее... и заметил проблески света, замаячившие в глубине коридора. Свет не стоял на месте, двигался, вздрагивал. Навострив уши, я услышал чьи-то неторопливые шаги.

Это был мой шанс на спасение. Прибавив скорости, я бросился вдогонку за человеком, который, наверняка, мог вывести меня на земную поверхность. Возможно, это был один из рабочих, обслуживавших подземные коммуникации. Мне не нужно было даже привлекать к себе его внимание. Достаточно будет проследить за ним, и незнакомец рано или поздно укажет путь наверх.

Интуитивно я старался не шуметь, шел тихо, постепенно нагоняя подземного странника. Свет от его лампы становился все ярче, и временами я даже успевал заметить его тень, скользившую по стене. А его самого я разглядел лишь тогда, когда вышел на очередную лестницу, ведущую вниз. Незнакомец уже спустился в просторный зал и двигался мимо каких-то непонятных агрегатов, издававших приглушенный гул, к двери, расположенной под лестницей. Я увидел знакомые черты, накидку, скрывавшую лицо...

Это был тот самый человек, который уничтожил корабль посланника.

Лиса?!

Я перемахнул через перила, приземлился на пол позади незнакомца, а когда выпрямился, он уже развернулся ко мне лицом...

Нет, это была не Лиса. Совершенно незнакомый мужчина лет тридцати. В левой руке он держал яркую лампу, а в правой — иглострел, метивший мне в грудь.

Он не выстелил сразу только потому, что мой внешний вид вызвал у него интерес. Еще бы! На мне был парадный мундир начальника службы безопасности, правда, изрядно потрепанный и в пятнах крови — к счастью, не моей.

— А ты еще кто такой?!— с вызовом спросил он.

— Тибур Пинетрель,— спокойно ответил я, несмотря на то, что тоже был слегка удивлен. Я ведь до последнего момента был уверен, что гонюсь за своей непутевой знакомой.

Реакция незнакомца была, по крайней мере, неожиданной — он рассмеялся. Но стоило мне сделать шаг ему навстречу, как смех оборвался, а мужчина проворно отступил назад и поднял иглострел вверх, нацелив оружие в мой правый глаз.

— Стоять!— рявкнул он.

Я замер.

— Кажется, я догадываюсь, кто ты,— заявил он.— Ты тот самый самозванец, который под именем Тибура Пинетреля втерся в доверие к наместнику Моросана и едва не стал его зятем.

— Уверен?

— Да. Потому что я знал настоящего Тибура, и ты на него совсем не похож. Даже не понимаю, как тебе с такой рожей удалось обвести вокруг пальца Итона Беллингана и его службу безопасности?

— Мне повезло,— не стал я юлить.— Настоящий Тибур Пинертель мертв.

— Я знаю,— кивнул незнакомец.— Он умер у меня на глазах...

Моя реакция заставила его поделиться деталями:

— Мы — Тибур, я и еще два десятка сопровождающих — направлялись через пустыню Карафлет в Моросан, когда нас настигла песчаная буря. Мы нашли укрытие в каких-то руинах. К сожалению, они уже были заняты иллатхи. Эти твари перебили всех наших. Только мне удалось спастись, а потом добраться живым до Моросана... Так кто же ты такой?

— Это долгая история,— сказал я, только сейчас сообразив, что незнакомец говорил по-кэрлански хоть и свободно, но, как и я сам, с заметным акцентом. Подозреваю, это и был тот самый Эдрих, о котором говорил правитель острова Сура.

— И, должно быть, очень любопытная. Жаль, что у меня слишком мало времени...— Слегка опустившийся было иглострел снова уставился мне в глаз. Но Эдрих медлил.— Кстати, ты справился с заданием даже лучше, чем сам Пинетрель.

— С каким заданием?— не понял я.

— Неважно. Главное, что теперь у Счастливых Островов появились серьезные проблемы, решение которых займет их правителей на пару ближайших лет. Вазияр будет доволен... Прощай!

После этого иглострел должен был выплюнуть в меня шипом, и на этом закончилась бы моя история. Но... Я видел, как напрягся мой недруг, как его лицо перекосила гримаса раздражения и непонимания. Он изо всех сил давил на спусковую скобу, однако что-то шло не так. У меня появился прекрасный шанс наброситься на него, обезоружить, набить морду, вогнать треклятый иглострел ему в глотку. Но и я замер, заворожено наблюдая за внутренней борьбой моего противника. И вот его глаза закатились, и он упал на пол, выронив и лампу, и оружие.

— Наконец-то...— услышал я знакомое ворчание, и из сумерек помещения на свет уцелевшей лампы вылетел Авогедримероо.— Еле справился. Оказывается у лапанцев врожденная сопротивляемость внешнему воздействию. Теперь буду знать.

— Мог бы хотя бы намекнуть, что ты рядом,— сказал я как можно более непринужденно, поднимая с пола иглострел Эдриха. На самом деле внутри все кипело от негодования на то, что головастик заставил меня изрядно поволноваться.

— Тогда не получилось бы должного эффекта,— ответил Роо.

— Дать бы тебе...— проворчал я.

Ладно уж, главное, что он появился вовремя...

— Спасибо,— поблагодарил я его. Роо спас меня в очередной раз.

Я склонился над бесчувственным телом лапанца, направив на него иглострел, пробормотал:

— Если собираешься выстрелить, нужно стрелять, а не разводить демагогию.

Он неожиданно встрепенулся и ударил меня ногами. Я отлетел назад, а он бросился под лестницу и скрылся за дверью.

Я не стал его преследовать, с укором посмотрел на Авогедримероо.

— Я же говорил, что у лапанцев сопротивляемость к внешнему воздействию,— ответил тот.

Ладно, проехали...

— Что мы будем теперь делать?— спросил я его.

— Выбираться отсюда.

— Это понятно... Я имею в виду... Айен Тирток мертв. Следственная комиссия — тоже. Что теперь будет?

— Ничего хорошего,— честно признался головастик, а потом добавил:— И это еще не все плохие новости...

— Говори!

— Раксу Минниксу удалось сбежать.

— Ну и черт с ним!— Мне было все равно.

Глава 15

— Где ты был? И что это ты на себя нацепил?!— рвал и метал Сотфор. Он встретил меня в гостиной, хотя едва держался на ногах, был бледен, но зол, как тысяча чертей.

— В порту,— ответил я спокойно, усаживаясь за стол. Хотел я этого или нет, но нам предстоял серьезный разговор.

— Я так и думал! Только не говори мне, что это твоя работа!

— Ты уже знаешь обо всем?

— Об этом уже знает весь город!— заревел капитан, пошатнулся, схватился за край стола.

Тут же ему на помощь пришел заботливый Грэн, но Сотфор оттолкнул друга:

— Я сам!

Он постоял немного с закрытыми глазами, а когда снова посмотрел на меня, я его спросил:

— Угомонился? Теперь поговорим спокойно.

— Поговорим.

Капитан уселся напротив меня.

— Рассказывай!

Были вещи, о которых ему не следовало знать. По крайней мере, пока. Поэтому, прежде чем начать этот разговор, я все хорошенько обдумал.

— В мои руки попал компромат на Ракса Минникса. Не спрашивай откуда и как... Появилась возможность прижать нашего "друга" через гостей со Счастливых Островов. Для этого мне нужно было встретиться с Айеном Тиртоком прежде, чем он доберется до дворца наместника. Мне удалось проникнуть на пассажирский причал...

— Как?

— Мне помогли... Поэтому я видел все. Кто-то уничтожил лианг со следственной комиссией. Пострадало также немало встречавших. Мне удалось уйти в начавшейся суматохе... Вот такая история.

Сотфор молчал, переваривая информацию. Потом спросил:

— Это точно не ты взорвал корабль?

— Зачем?! Все мои надежды были на Айена Тиртока. А теперь...

— Теперь...— капитан задумался.— Мне даже предположить трудно, что теперь будет. В долгосрочной перспективе это... хм... происшествие, возможно, пойдет нам на пользу. Ракс Минникс, как временно исполняющий обязанности наместника Моросана несет полную ответственность за все, что происходит в городе. Поэтому гибель следственной комиссии — на его совести. Ему этого не простят. Не быть ему теперь наместником — и это уже хорошо. Правда, пока это произойдет, пока прибудет новая следственная комиссия со Счастливых Островов, утечет немало воды... Что ж, в этом тоже есть свои плюсы. Мы получаем дополнительное время для того, чтобы вытащить Итона Беллингана на свободу...

Кто о чем, а вшивый о бане!

Впрочем, возможно он был прав. В чем и насколько — должно было показать время...

Но уже очень скоро мы поняли, что Сотфор ошибся, недооценив непредсказуемого Ракса Минникса. Впрочем, возможно, капитан изначально правильно разглядел перспективы, однако снова все пошло не по плану. И на этот раз вмешались Посредники.

— Говорят, они получили приказ со Счастливых Островов арестовать Ракса Минникса до прибытия новой следственной комиссии, но самозваный наместник отказался подчиняться,— рассказывал нам на следующий день Грэн, только что вернувшийся из города с последними новостями.— В завязавшейся потасовке погибло двое гвардейцев, а Посредники заперлись в Клерши и приготовились к обороне.

— Эдак они друг друга перебьют,— усмехнулся я.

— Рано радуешься,— проворчал Сотфор.— Не забывай, что у них Итон Беллинган.

— По крайней мере, там он в безопасности...

Я так думал, но уже через два дня мне стало не до смеха.

— Ракс Минникс забрал Итона Беллингана из Клерши,— сообщил Грэн.

— Как забрал?!— побледнел Сотфор.

Еще вчера противостояние между Посредниками и местной властью достигло высшего предела, когда дело дошло до перестрелки, и вдруг такое.

— Посредники обменяли его на доступ к питьевой воде. У них не было другого выхода.

— Значит, теперь Итон либо в городской тюрьме, либо в подвалах дворца,— пробормотал капитан, глядя на меня.

Все эти дни мы, хоть и бездействовали, но внимательно следили за развитием событий, потому что сами ничего не могли предпринять. Клерши — неприступная крепость на острове в юго-восточной части Моросана. Вытащить оттуда Беллингана было практически невозможно. Если у Шорана и были на этот счет какие-то мысли, то сам он на связь не выходил, а я не напрашивался.

И вот Ракс Минникс решил облегчить нам задачу, хотя и весьма относительно. Выцарапать арестанта из его лап будет все равно непросто.

— О том, где его содержат, я не знаю,— сказал Грэн.— Зато мне известно другое: завтра утром Итон Беллинган будет казнен на городской площади по обвинению в измене. Кроме всего прочего ему вменяется и убийство посланника Счастливых Островов.

Повисла гробовая тишина.

Если быть предельно честным, то судьба Итона Беллингана меня мало интересовала. Мое отношение к нему было довольно противоречивым. С одной стороны он, конечно, немало сделал для Моросана. А еще он был отцом девушки, которая едва не стала моей женой. С другой же я никак не мог ему простить наплевательское отношение к тому самому населению, которое он пытался облагодетельствовать. Скольких отправили на съедение Гвенангану, если не по его личному приказу, то уж, во всяком случае, при его попустительстве? Заслуживал ли он за это смерти? Решать не мне, а близким тех, кого обменяли на Эликсир Вечной Молодости.

Проблема заключалась в том, что именно от него зависело и мое собственное благополучие.

Или нет?

Мне подумалось, может быть, если его казнят, то Сотфор смирится?

А если нет?

А что будет с Урфиной? С Ферин? Со всем этим миром?

Совесть — странная штука. Она напоминает о себе чаще всего в самых безвыходных ситуациях.

Новость, принесенная Грэном, совершенно выбила из колеи Сотфора. Он и без того был последние дни на нервах, а тут еще такое.

Жалко старика...

Не смотря ни на что.

Я встал из-за стола и, едва заметно кивнув висевшему под потолком Роо, вышел на кухню.

— Ну, как тебе новость?— спросил я его тихо.

— Шорану уже обо всем известно, и он хочет с тобой поговорить по этому поводу.

Я подумал, если мудрый иллатхи скажет, что все пропало, то я умываю руки, а там будь что будет.

— Идем.

— Нет, сегодня ты сам. Шоран будет ждать тебя в таверне "Сломанный циркуль". Это недалеко отсюда, на перекрестке 16 и 27 улиц.

Головастик объяснил мне, как добраться до таверны, заверив, что в этом заведении никто не станет задавать лишних вопросов, и отправился утешать своего хозяина. Когда я проходил через гостиную, Сотфор провожал меня полным надежды взглядом.

— Я сделаю все, что в моих силах,— заверил я его и вышел на улицу.

После трагических событий в порту городская стража не появлялась в фабричном квартале. Говорили, что Ракс Минникс мобилизовал все силы на охрану дворца наместника и прилегающего к нему района и на блокаду побережья в районе острова Клерши. Поэтому я мог свободно перемещаться по городу, если только не соваться в самый центр. Правда, теперь на каждом шагу могла подстерегать опасность иного рода. Оживился преступный элемент Моросана. Почувствовав свободу и вседозволенность, бандиты грабили людей уже среди бела дня. Поэтому на улицах было пустынно, а двери домов запирались на все имеющиеся в наличии замки.

Меня было бесполезно грабить. Изучив содержимое моих карманов, грабители, наверняка бы, прослезились. Но сам факт нападения был бы неприятен. Поэтому я не забыл прихватить с собой иглострел, палаш и кинжал. Один вид оружия удерживал охочих до легкой наживы на расстоянии. И все же мне пришлось пережить несколько напряженных минут, когда следом за мной увязалась компания местных гопников, вооруженных палками и топорами. Не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы я не добрался до цели.

В таверне оказалось не так уж и много посетителей. Но народ это был, как на подбор — отпетый и прожженный. Я обратил на себя внимание местной публики, едва войдя в зал. А когда меня сзади подперли давешние гопники, я понял, что потасовки не избежать, и потянулся к иглострелу.

— Тибур!

Скользнув взглядом по лицам, неиспорченным интеллектом, я увидел незнакомца, махавшего мне рукой. Это был мужчина лет пятидесяти, внешне очень похожий на классического пирата — не хватало только деревянной ноги и попугая на плече.

Кем бы он ни был, но он меня знал, и его вмешательство избавило меня от неприятностей: взглянув на него, присутствующие тут же потеряли ко мне интерес, а гопники развернулись и покинули таверну.

Я подошел к столу, присел напротив незнакомца.

— Кто вы? Мне здесь назначена встреча...

Незнакомец окинул взглядом зал, и вдруг его щека задрожала, черты лица изменились, и я увидел перед собой Шорана.

— Вы?!

Длилось это не больше секунды, после чего он снова стал прежним "пиратом", который предупредительно приложил палец к губам.

Я кивнул.

— Итона Беллингана...

— Я знаю,— тихо сказал иллитхи.— И теперь у нас будет лишь одна попытка спасти его.

— Но...— Я искренне надеялся, что он отступится.

— Последняя попытка... Мне очень не нравится то, как складываются события в Моросане. Дорвавшийся до власти Ракс Минникс не желает с ней расставаться. Я прекрасно понимаю его опасения. Ему будет непросто объяснить гибель Айена Тиртока и членов следственной комиссии. Особенно после стычки с Посредниками. Это прямое неповиновение. Это бунт! В правящих кругах Моросана нет единого мнения. Большинство, конечно, не желает конфронтации со Счастливыми Островами, но в открытую об этом не говорят, боятся репрессий со стороны Ракса Минникса. Правда, есть и такие, кто готов поддержать нового наместника в его противостоянии с метрополией. Особенно на фоне того, что неприятностей теперь все равно не избежать. До меня дошли слухи о том, что вчера состоялась встреча Минникса и человека, известного под именем Полуночника. Вы ведь уже знакомы с Непримиримыми? Так вот, по словам Полуночника, они готовы бросить вызов Счастливым Островам. В свою очередь Ракс Минникс обещает забыть прежние разногласия и даже обещал своим новым союзникам места в будущем правительстве. Таким образом, складывается необычный союз, который не доведет Моросан до добра. Во-первых, я уверен, что на данном этапе город не в состоянии противостоять военной мощи Счастливых Островов. Он не располагает для этого ни достаточными ресурсами, ни технологиями. Поэтому любое серьезное столкновение обойдется слишком дорого. Погибнут невинные. Хуже того, сложившейся ситуацией может воспользоваться Гвенанган. Наверняка, воспользуется! А это принесет новые жертвы.

— Все это понятно,— перебил я его.— Но при чем тут Итон Беллинган? Как он может изменить ситуацию, даже в том случае, если нам удастся его спасти?

— Боюсь, что теперь даже вмешательство Итона Беллингана не сможет исправить ситуацию. Все зашло уже слишком далеко.

— Тогда зачем он вам нужен?

— Я смотрю в будущее, молодой человек. Когда страсти улягутся, именно Беллинган должен будет вернуться на место градоначальника, чтобы начать все сначала. Но для того чтобы это произошло, нам нужен веский аргумент. И им может стать Разрушитель. Тот, кто владеет этим оружием, сможет диктовать условия как Счастливым Островам, так и Гвенангану.

— То есть, вам нужен не только Беллинган, но и Разрушитель?

— Я предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Для начала нам нужно освободить Итона Беллингана.

— Как? Завтра утром его собираются казнить, а нам даже не известно, где его содержат.

— Во дворце наместника,— сказал Шоран.— Но он так защищен, что мы даже близко не сможем подойти.

— Тогда что вы предлагаете?— спросил я.

— Мы попытаемся отбить его по дороге на городскую площадь. Ракс Минникс хочет устроить показательную казнь. Уже сейчас его люди обходят близлежащие дома и зазывают народ на грядущее представление.

— Зачем ему это? Зачем ему вообще понадобилась эта казнь?

— Не знаю,— пожал плечами Шоран.— Возможно, пока жив Беллинган, он не может в полной мере ощутить себя настоящим наместником. И этой казнью он хочет показать, кто отныне истинный хозяин в городе, а заодно припугнуть тех, кто отважится встать у него на пути... Не знаю.

Да, трудно было понять, какие мотивы руководили поступками безумца. А в том, что Ракс Минникс был одержим, я ничуть не сомневался.

— Как вы собираетесь все устроить?

— Мы! Я надеюсь на вашу поддержку.

— Но как? У вас есть план действий?

— Я не знаю всех деталей, поэтому действовать придется по обстоятельствам.

— В составе прежней кампании? Я имею ввиду Роо, Лалу, Гыржу и того парня с двумя иглострелами.

— Возможно, нам окажут поддержку и другие наши братья, но я в этом пока не уверен.

Ребята, во что вы меня опять втягиваете...

Наверное, я сказал это вслух, потому что Шоран тут же ответил:

— Мы пытаемся спасти этот мир, только и всего. Если падет Моросан, мало никому не покажется.

Вот так вот! Мне предлагали спасти целый мир — не меньше. Разве можно было отказаться от такого предложения?

— Мне нужно подумать.

— Казнь состоится на рассвете. Если надумаете, Роо проводит вас к месту нашей встречи.

На этом свидание подошло к концу, и я попрощался с Шораном...

Вернувшись в дом Грэна, я столкнулся с пьяным Сотфором. Когда только успел? В состоянии алкогольного опьянения он выглядел полной тряпкой. Я не собирался выслушивать его нытье и оскорбления, поэтому, пользуясь отсутствием Масбата, дал ему от души по морде.

Давно уже пора было это сделать.

При этом Грэн дипломатично, хоть и с опозданием, отвернулся в сторону. Потом мы с ним отнесли капитана в его спальню.

— Ему противопоказан алкоголь,— попытался объясниться за друга хозяин дома.— Я пытался его отговорить, но... Не хочу даже представлять, что с ним будет после того, как казнят Итона Беллингана.

— Если казнят,— поправил я его.

Грэн посмотрел на меня с пониманием, но ничего не сказал...

Роо разбудил меня еще затемно.

— Нам пора.

Несмотря на то, что ночь выдалась бессонной, я быстро встал, оделся, вооружился и, провожаемый напутствующим взглядом Грэна, вслед за Роо вышел на улицу.

Моросан еще спал. Или делал вид, что спит. Так или иначе, но до центра города мы добрались быстро. Потом, правда, пришлось попетлять, обходя многочисленные патрули и заставы. Головастик летел впереди и предупреждал в случае возникновения опасности.

Так мы добрались до городской площади, на которой и должна была произойти казнь бывшего наместника. В этот ранний час она была еще пуста, но все ретрансляторы неустанно зазывали народ на необычное зрелище — не каждый день казнили наместника.

— Что это?— спросил я Роо, увидев нечто, похожее на внушительных размеров куб, возвышавшийся в центре. На верхнюю площадку вела металлическая лестница. С четырех сторон куб был закрыт плотными шторами. Могу поспорить, что еще несколько дней назад его здесь не было.

— Как ты думаешь, как в Моросане поступают с телами людей, умерших по той или иной причине?— ответил он вопросом на вопрос.

— Понятия не имею,— пожал я плечами.— В других мирах это зависит от традиций. Где-то их хоронят, закапывая в землю, где-то сжигают.

— Только не в Моросане. Здесь утилизацией мертвой материи занимаются иллатхи. И людям польза, и Низшим пища.

— Ты хочешь сказать...— нахмурился я.

— Ну, да, Итона Беллингана живьем скормят иллатхи.

Это был бы закономерный и в чем-то справедливый конец для бывшего наместника, но такое развитие событий противоречило нашим планам.

Чтобы лишний раз не светиться, мы обогнули площадь переулками и вышли на широкую улицу, уходившую в западном направлении.

— Она ведет ко дворцу наместника,— сообщил мне Авогедримероо.— Шоран уверен, что именно по ней повезут Итона Беллингана.

— А где он сам?

— Он появится тогда, когда это будет необходимо,— ответил Роо.

— Ну, конечно,— фыркнул я. Не царское это дело — руки марать.— А остальные?

— Коло наблюдает за дворцом. Он даст нам знать, когда выведут Беллингана. Остальные ждут его сигнала чуть дальше по улице.

Иллатхи, как обычно, маскировались под предметы обихода. Когда мы с Роо свернули в тупиковый переулок, я увидел лишь бочку для воды на случай пожара и деревянную балку, прислоненную к стене. При нашем появлении первая превратилась в грозного Гыржу, а вторая — в тощего Пальмерана.

— Не хватает только Лалы,— пробормотал я.

— Я здесь, красавчик!

Синекожая девушка всегда появлялась у меня за спиной.

— Как будем действовать?— поинтересовался я.

— Тормозим фургон, сносим охрану, освобождаем Беллингана, уходим,— кратко объяснил рептилоид.

— Это если не будет Ликвидаторов,— заметил я.

— Не будет,— сообщил Роо.— Ликвидаторы всегда подчинялись Посредникам. После бунта Ракса Минникса они носа не высовывают из своей крепости.

— Уже легче.

Светало. На улицах появились дворники, патрулей стало заметно меньше. Если не знать наверняка, могло бы показаться, что начинался обычный для Моросана день. Такой же, каким он был еще недавно, до моего появления.

Я прикусил губу и застонал. Только сейчас я сообразил, что, если бы я не появился в этом мире, ничего бы этого не случилось: Урфина оставалась бы прежней капризной девчонкой, ее отец правил бы Моросаном, Айен Тирток и не помышлял бы о путешествии на континент. Но вместе с тем родители и далее провожали бы своих детей к лиангу, идущему на Счастливые Острова, даже не подозревая о том, куда на самом деле направляется летучий корабль. С этой точки зрения, да, Моросану нужна была основательная встряска. Но лишь в том случае, если все, в конце концов, закончится благополучно.

А для этого нам нужно было спасти Итона Беллингана... и дальше по списку.

— Коло докладывает о том, что территорию дворца только что покинул тюремный фургон в сопровождении патрульного ворфа.

— Сколько охранников?— спросил я.

— Семь человек.

— Гвардейцы? Служба безопасности?

— Нет, обычная стража.

— Порву на мелкие кусочки,— довольно оскалился Гыржа.

— Ты поаккуратнее,— осадил его Роо.— Нам с этими людьми еще жить. Не стоит их настраивать против иллатхи.

— Хотелось бы мне услышать нечто подобное в ситуации, когда люди будут в очередной раз истреблять наших братьев,— буркнул рептилоид.

— Это вряд ли,— поддержала его Лала, а я молча согласился.— По местам!

Гыржа выпустил когти, непринужденно вкарабкался по отвесной стене на крышу трехэтажного дома слева и скрылся из виду. Лала, прихватив стоявшую у двери снайперкую винтовку, с легкостью подпрыгнула на высоту не менее четырех метров и изящно перемахнула через перила балкона, огибавшего дом и выходившего на главную улицу. Именно туда переместилась синекожая, заняв позицию для стрельбы. Пальмеран извлек из наростов на теле свои иглострелы и обосновался на углу дома. Я тоже приготовил оружие и встал напротив "палочника", прислонившись к стене. Роо устроился у моего левого плеча и, получая сообщения от Коло, информировал меня о передвижении конвоя.

Поэтому когда на улице появился самодвижущаяся повозка, для меня это не стало неожиданностью. Транспортное средство представляло собой крытый фургон из материала, похожего на пластик, и металла. Увы, с древесиной в Моросане были настоящие проблемы. Спереди — возница, сзади, на запятках — двое охранников с длинноствольными иглострелами. Гораздо большую опасность представлял ворф, плавно плывший над фургоном. Патрульное судно было оснащено двумя иглометами, встроенными в поворотные уключины на обоих бортах. На носу я увидел еще какое-то устройство, имеющее отношение к оружию и похожее на Разрядник. У каждого орудия стоял один охранник. Еще один, судя по всему, правил ворфом.

Фераблимское солнце уже рассыпало лучи по крышам домов и робко заглянуло в ущелья тесных кварталов. Обычно в это время на улицах было уже полно народу. Но с некоторых пор обыватели не спешили высовываться из дома без крайней необходимости. Особенно если появлялись стражи порядка, хватавшие всех без разбора.

Это хорошо, значит, невинные не пострадают.

Перехватить фургон не представляло особого труда. Он ехал медленно, как катафалк. А вот ворф вызывал у меня серьезные опасения. Я понятия не имел о том, что задумали мои сообщники, поэтому дожидался хотя бы какого-нибудь сигнала.

Выглядывая из-за угла, я увидел, как с крыши соседнего дома в ворф спрыгнул рептилоид. Почти одновременно с этим к фургону метнулся Пальмеран, а я последовал за ним. Нас заметил стрелок с правого борта, развернул игломет, но не успел выстрелить, так как его оглушил Гыржа и тут же выкинул тело за борт. Потом в ворфе началась какая-то возня — я уже не видел, что именно произошло, но пришлось вмешаться Лале: синекожая выстрелила, и на мостовую рухнуло еще одно тело.

Пальмеран выстрелил с двух рук на бегу, сняв одного из охранников на запятках, и запрыгнул на подножку фургона рядом с возницей. Тот как раз попытался прибавить скорости, но не успел: хлесткий удар "палочника" заставил его голову дернуться назад, а вперед упало уже бесчувственное тело. Второй охранник оказался проворнее. Он соскочил с подножки, обошел фургон с левого фланга и выстрелил в Пальмерана. Попасть в верткое существо, похожее на тонкое деревце, это надо еще уметь. Охранник промазал. Я выпустил в него иглу. Одновременно с этим выстрелила и Лала. Кто-то из нас — а может, оба — попал. Служивый рухнул. А через секунду остановился и фургон.

Гыржа тоже управился со своими противниками и посадил ворф чуть в стороне от нас. Появилась Лала. Она первой бросилась к двери фургона, дернула за ручку.

Заперто.

— В сторону!— рявкнул рептилоид. Мощным ударом кулака он выбил часть двери вместе с замком, потом оторвал остальное и заглянул внутрь.

— Здесь никого нет!— обернулся он к нам.

— Как нет?!— удивился я и тоже заглянул в сумрак фургона.

Итона Беллингана там не было.

Там вообще никого не было!

— Нас обманули!— закричал Роо.— Наместник уже на площади!

— Откуда ты знаешь?— спросил я его.

— От Шорана... Он говорил, что, если мы не поторопимся, они казнят Беллингана!

Но торопиться никто не стал. Мы переглянулись.

— Там, наверное, полно охраны,— предположил я.

— И что ты предлагаешь?— спросила меня Лала.

Мне нечего было предложить.

— Тогда не мешай!— огрызнулся Гыржа и направился к ворфу.

За ним последовали Лала и Пальмеран. Роо медлил, я тоже. Одно дело напасть на конвой, и совсем другое — ворваться на мероприятие, на котором будет присутствовать Ракс Минникс, а значит, и его личная охрана. При нынешних реалиях это до полусотни человек. Минимум.

Кажется, иллатхи об этом не думали. Получив приказ от своего предводителя, они готовы были сунуться в самое пекло. Вопрос лишь в том — должен ли я был за ними следовать?

— Это безумие,— поддержал мою нерешительность Авогедримероо. Он-то думал своей головой.

Но когда ворф оторвался от земли, я в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и запрыгнул в лодку. Роо ничего не осталось, как устремиться следом за нами...

Народу на площади было немало. Вряд ли все они желали смерти бывшему наместнику. Большинство принудительно согнали на казнь из окрестных домов. Люди и сейчас продолжали подходить со всех концов города, некоторые в сопровождении городских стражников. И хотя добровольностью здесь и не пахло, Ракс Минникс, наверняка, останется доволен тем, что на приготовленном им представлении будет настоящий аншлаг. Сам он расположился на просторном балконе одного из примыкавших к площади домов, как раз напротив прикрытого занавесями куба. Подъезд дома охраняли гвардейцы, да и при наместнике было четверо охранников, не считая пары чиновников из городского совета. Выходящие на площадь улицы перекрывали висевшие в паре метров от земли ворфы. С нашей стороны заграждения не было, поэтому, когда мы заняли место в устье улицы, на нас никто не обратил внимания.

— Не высовывайтесь пока!— предупредил я иллатхи, а сам продолжил разглядывать площадь.

Несколько сотен моросанцев — добровольно или вынужденно — пришли посмотреть на казнь бывшего градоначальника. Я не заметил радости на их лицах, но это еще не означало, что они скорбели по Итону Беллингану. Скорее уж им не нравилось то, что происходило в последнее время в их городе, и им не терпелось поскорее вернуться к прерванным делам.

Куб был оцеплен плотным кольцом охраны. Я не знал, дань ли это традиции, или Ракс Минникс на самом деле опасался того, что толпа попытается освободить своего бывшего градоначальника. Так или иначе, но к месту казни было не подступиться.

Сам куб уже расчехлили, и теперь он был похож на огромный аквариум, внутри которого бурлила светящаяся масса из Низших иллатхи. Наверху, чуть в стороне от распахнутого люка стояли трое: сам Итон Беллинган со связанными за спиной руками и двое его палачей. Наместник сильно сдал с тех пор, как я видел его в последний раз: осунулся, похудел, под глазом — синяк, на лице — равнодушие обреченного. Похоже, он уже смирился с мыслью о том, что сегодня ему предстоит умереть.

— Где Шоран, ты его видишь?— спросил рептилоид Роо.

— Да. Он стоит в самой гуще.

Я, как ни старался, так и не смог разглядеть нашего "благодетеля". Занятие это было бесперспективным, потому как он мог в очередной раз сменить внешность.

— Смотрите, сейчас начнется!— подала сигал Лала, кивнув в сторону балкона, на котором расположился Ракс Минникс.

Новый градоначальник подал сигнал, и палачи подвели приговоренного к люку.

— Сейчас они его сожрут,— прокомментировал Гыржа.

А значит, все наши старания были напрасны.

Но и воспрепятствовать "торжеству правосудия" мы не могли. Уж слишком много народу собралось на площади. А охраны было столько, что на каждого из нас приходилось бы по два десятка человек.

— Приготовьтесь!— неожиданно сказал Роо.— Как только начнется заварушка, вытаскиваем Беллингана и улетаем!

Заварушка?

О чем это он?

Вряд ли о том, что Беллинган, встав на край люка, вдруг заартачился, уперся, попятился назад, передумав умирать. Палачи применили силу, снова подволокли его к люку...

И тут началось!

Сначала по толпе прокатился ропот, а уже спустя секунду она прянула во все стороны от корчившегося в судорогах человека. По крайней мере, так могло показаться на первый взгляд. Однако, присмотревшись, я увидел, как незнакомец преображается, увеличивается в размерах, меняет свою сущность. Его руки и ноги превратились в мощные лапы, на спине выросли крылья, кожа стала черной, покрытой крупными чешуйками брони. Все это длилось несколько секунд, после чего огромное крылатое существо оттолкнулось от земли, взмахнуло крыльями и тяжело поднялось в воздух.

В отличие от меня, горожане не стали дожидаться развязки, обратились в бегство, толкаясь и крича в сотни глоток. Никто не стал их задерживать. Впрочем, это было бесполезно. В ужасе они сметали все и всех на своем пути. Вскоре ручейки людской толпы выплеснулись на городские улицы и понеслись во все стороны, прочь от площади, над которой парило ужасное чудовище.

Стража оказалась мужественнее простых обывателей. Окружавшее куб кольцо распалось, но охранники правопорядка не разбежались, достали оружие и открыли беспорядочную стрельбу по крылатому иллатхи. Правда, толку от этого было немного: большая часть игл пролетала мимо, а те, что попадали в монстра, не могли причинить ему никакого вреда. Не намного больше толку оказалось и от стрелков на патрульных ворфах. Летающие лодки поднялись в воздух и преследовали иллатхи, хотя и не приближались вплотную. Иглометы на их бортах осыпали преобразившегося Шорана более крупными снарядами, но даже они оказались не в состоянии пробить прочную шкуру иллатхи.

"Вот где бы пригодились Ликвидаторы!"— подумал я, вспомнив, как они при помощи своего оружия расправились с похожим монстром во дворце в день моей несостоявшейся свадьбы. Но Ракс Минникс имел неосторожность поссориться с Посредниками и лишился столь существенной поддержки с их стороны.

Сам самозваный наместник прилип к поручням балкона, наблюдал за происходящим и время от времени отдавал какие-то приказы.

Согласно одному из них казнь преступника была прервана, и палачи поволокли Итона Беллингана к выехавшему на площадь фургону, похожему на тот который мы удачно, но бессмысленно захватили. Наш ворф в это время тоже не стоял на месте: Гыржа правил лодку к кубу и пока что нас принимали за своих. Но бесконечно это продолжаться не могло. Чтобы отсечь беглецам путь к фургону, Лала встала за бортовое орудие. Иглы полоснули по брусчатке, заставив сопровождавших Беллингана охранников шарахнуться в сторону и спрятаться за кубом. К сожалению, вместе с собой они утащили и приговоренного.

— Осторожно, не попади по Накопителю!— крикнул ей Роо, должно быть, имея в виду "аквариум".

Несколько секунд в рядах наших противников царило недоумение. Еще бы: мы отрыли огонь по "своим". Но стоило мне повернуть голову налево, как я встретился взглядом с Раксом Минниксом. Он понял, что к чему, и тут же последовал приказ:

— Убейте их!

В нас со всех сторон полетели иглы. Они застучали по бортам лодки, некоторые из них с легкостью пробивали обшивку, и Гырже пришлось слегка приподнять ворф, уходя из-под обстрела.

Нам на помощь пришел Шоран. Спикировав над площадью, он выдохнул огненную струю, окатившую жаром даже нас, находившихся метрах в пятидесяти. И хотя она прошла над головами стражников, это возымело действие: площадь почти опустела.

Но ненадолго. Когда крылатый иллатхи вынужденно набрал высоту, заходя на новый круг, в нас снова полетели иглы.

— Пальмеран!— крикнул Гыржа.— Бери на себя управление!

"Палочник" убрал иглострелы и послушно встал за рычаги.

— Подберешь нас, как только появится возможность!— сказал он и перемахнул через борт.

Рептилоид ловко приземлился на обе лапы и тут же подвергся обстрелу. Иглы не могли пробить его панцирь, а от тех, что летели в морду, он прикрывался перепончатой лапой. В правой он сжимал широкий тесак.

Наш ворф не стоял на месте. Пальмеран вел его по кругу над площадью и в какой-то момент Гыржа скрылся из виду за кубом. А когда мы его снова увидели, он тащил на плече неподвижное тело Итона Беллингана и подавал недвусмысленные сигналы "палочнику". Лала продолжала осыпать стражей из игломета, я тоже то стрелял, то прятался за бортом, когда становилось совсем жарко.

Пальмеран поддал газу и бросил ворф к земле. Скорость он сбросил только приблизившись к рептилоиду. Гыржа перекинул тело Беллингана через борт, забрался сам и крикнул:

— Гони!

Как только лодка сорвалась с места, Лала вскинула свою винтовку и выстрелила в "аквариум".

— Зачем?!— заорал Роо, но было уже поздно. Толстое стекло лопнуло, на площадь хлынула сверкающая масса Низших иллатхи и я узнал о том, что было уготовано моему несостоявшемуся тестю. Те, до кого добралась волна, умерли страшной смертью. Такое впечатление, будто они угодили в кислоту. Люди таяли, словно свечки — быстро и необратимо. Иллатхи мгновенно обгладывали сначала их ноги, а потом и все остальное, постепенно погружавшееся в кипящую от удовольствия массу.

Наш ворф, набирая скорость, юркнул вглубь ближайшей улицы. Я обернулся, чтобы взглянуть на Ракса Минникса. Он неистово махал руками нам вслед и что-то кричал, брызжа слюной.

Следом за нами устремились сразу три патрульных судна. Снова застучали по корме тяжелые иглы, а нам уже нечем было ответить.

Пальмеран выжимал из нашей лодки все возможное. Ворф метался из стороны в сторону, сворачивал в боковые улицы, то взлетал вверх, то скользил по-над землей, но никак не мог оторваться от преследователей. И расстояние между нами неумолимо сокращалось.

Они почти настигли нас. Еще немного, и можно было бы уже высаживать абордажную команду. Но тут их сзади настиг Шоран. Крылатый иллатхи пошел на таран и разметал по сторонам утлые суденышки, размазал их по стенам домов, превратил в груду обломков, осыпавшихся на мостовую. Он и нас едва не зацепил — лишь в самый последний момент успел уйти вверх и, промчавшись над нами, скрылся вдали.

Глава 16

Наш ворф кое-как, но все же дотянул до городской окраины. После довольно жесткой посадки в глухом переулке мы выгрузили бесчувственное тело Беллингана прямо на мостовую, а спустя минуту появился Шоран в своем привычном обличии.

— Ну и переполох же вы устроили!— с нескрываемым восхищением отметил я.

— Главное, нам удалось спасти Итона.

— Что дальше?

— Для начала нужно переждать, пока улягутся страсти...— Иллатхи задумался.— Сможете доставить нашего подопечного в убежище капитана Сотфора?

Я взглянул на бесчувственного Беллингана. Мужчина крупный, несмотря на то, что он заметно отощал за время заключения.

— Наверное,— неуверенно ответил я.— Тут недалеко уже. А потом? Какова ВАША цель?

— Цель у нас одна — добраться до Разрушителя.

— Насколько мне известно, его нет в Моросане.

— Я знаю.

— А где он?

— У меня есть на этот счет кое-какие догадки, но лучше вам поговорить с Итоном.

— Не думаю, что он рад будет меня увидеть... После того, что случилось с Урфиной.

— Сейчас не время вспоминать старые обиды. Нам всем нужно действовать сообща. Мне, вам, Сотфору, Беллингану. Итон — умный человек и опытный политик. Думаю, он это поймет... Гыржа, помоги Тибуру донести нашего подопечного до убежища!

Рептилоид кивнул, легко, словно пушинку, взвалил тело бывшего градоначальника на плечо и зашагал по улице. Следом за ним полетел Роо.

— Берегите Итона, теперь от него многое будет зависеть!— сказал мне на прощание Шоран.— И присматривайте за Сотфором! Я ему не очень-то доверяю, но без него нам не справиться.

— Почему?

— У него есть лианг, без которого вам не добраться до Разрушителя. Насколько мне известно, Масбат в настоящее время заканчивает его ремонт.

Так вот какое поручение дал капитан своему преданному слуге!

— Если мне нужно будет с вами связаться...

— Обратитесь к Авогедримероо.

— До встречи, красавчик!— бросила мне Лала, и я поспешил вдогонку за Гыржей...

Рептилоид от всей души приложился к лицу бывшего правителя Моросана. Так, что тот даже через час находился в глубоком нокауте, и мы уже начинали переживать за человека, от которого зависело, если не все, то очень многое. Мы — это я, Роо, Сотфор и даже время от времени заглядывавший в комнату Грэн.

Когда бывший градоначальник, наконец, очнулся, я был первым, кого он увидел, открыв глаза. А увидев, тут же потянулся к моему горлу. Судя по безумному взгляду, он готов был умереть, но только после меня. Или вместе со мной. Я был против, поэтому отшатнулся назад. Беллинган потерял равновесие и растянулся на полу. Поднимаясь, он прорычал:

— Я все равно убью тебя, подонок!

А когда он поднялся на ноги, перед ним уже стоял Сотфор.

— Он ни в чем не виноват, Итон,— сказал спокойно капитан.— Если хочешь кого-то убить, можешь начать с меня. Это я попросил Тибура передать Урфине браслет, зараженный ицвархисом. Он ни о чем не подозревал.

— Ты?!— выпучил глаза Беллинган.— Но... Зачем?!! Урфина была тебе, как дочь! Она любила тебя, как родного отца.

— И я любил ее и люблю!— парировал Сотфор.— А еще я люблю свою дочь, которую ты превратил в чудовище. И я тебе этого никогда не прощу.

— Я?!!— заорал Беллинган.— Не понимаю, о чем ты? Ферин умерла, и я не имею к ее смерти никакого отношения.

— Она жива. Как и ицвархис, который в нее вселился.

— Ицва...— подавился Беллинган.— Не может быть... Но... Почему ты думаешь, что я с этим как-то связан?

— Я не думаю, я знаю. Человек, который всучил ей кольцо с начинкой, во всем признался.

— В чем?!

— В том, что ты подослал его!

— Это ложь!

— Не думаю. Зачем ему было лгать на пороге смерти?

— Это безумие какое-то!— Беллинган сдавил голову ладонями.— Зачем бы мне это понадобилось делать?

— Вопрос, который мучит меня все эти годы, и пришла пора его задать: зачем ты это сделал?

— У меня и в мыслях не было!— воскликнул Беллинган и тут же обмяк.— Я всегда считал тебя своим другом. Своим лучшим другом! Я многим тебе обязан. Я бы не посмел сделать такое с ребенком.

— И все же сделал!

Беллинган зарычал в полном бессилии.

— Может быть, хватит ходить по кругу?— напомнил я о своем существовании.— Фарш невозможно провернуть назад. Что сделано, то сделано. Сейчас мы должны спасать девчонок.

— Но как?— поморщился Беллинган.— Есть только один способ...

— Кровь Гвенангана,— кивнул Сотфор.

— Я отдал бы все, что у меня есть, за одну лишь каплю.

— У тебя ничего нет,— усмехнулся Сотфор.— Нищий на Солнечном перекрестке богаче тебя, потому что ему хотя бы подают. А у тебя не осталось ни титула, ни состояния, ни друзей, ни сторонников. Тебе никто не подаст не то, чтобы милостыню, но даже и руку.

— Это ты во всем виноват!— сжал клаки Беллинган.

— Я сделал лишь то, что должен был сделать. У меня не было иного выхода...

— Был! Ты должен был рассказать мне обо всем, и мы бы что-нибудь придумали.

— Мне не о чем говорить с человеком, который лишил меня дочери!

— Я не делал этого!

Мне начал надоедать этот абсурд. Я взял из шкафа вазу и грохнул ее о пол.

В спальне наступила тишина. На шум заглянул Грэн, вопросительно взглянул на каждого из нас.

— Нам нужен Разрушитель,— не стал я ходить вокруг да около.

— Легче придушить Гвенангана голыми руками, чем добраться до этого оружия,— пробормотал Беллинган.— Я попытался...

— И все испортил,— буркнул Сотфор. Он хотел еще что-то сказать, но я бросил на него гневный взгляд, и он промолчал.

— Где находится Разрушитель?— спросил я.

— В Красных горах.

— Я так и думал!— воскликнул Сотфор.— А где именно? Красные горы занимают четверть континента.

— Не знаю. О местонахождении Хранилища известно только Посредникам. Я думаю, что в одной из заброшенных шахт...

— Их там десятки!

— Именно. Я пытался раздобыть карту, но Посредники отказались подчиняться, а потом еще подоспела служба безопасности во главе с безумцем Минниксом. Решил выслужиться, ублюдок!

— Значит, нам нужно заполучить эту карту,— пришел я к выводу.

— Она находится в Клерши,— заявил бывший градоначальник.

— А попасть туда будет совсем непросто, особенно теперь,— проворчал капитан.

— Неужели Ракс Минникс на самом деле отдал приказ уничтожить лианг со следственной комиссией, как считают Посредники?— усомнился Беллинган.

Сотфор бросил на меня мимолетный взгляд и сказал:

— Теперь это уже не важно. Все зашло слишком далеко. Правители Счастливых Островов не простят Раксу ни гибели Айена Тиртока, ни его неповиновения.

— Да, он обречен,— согласился с ним Беллинган.— Вопрос лишь в том, как далеко готов он зайти в возникшем противостоянии? Если я не ошибался в нем все эти годы, то думаю, что он...

— ...пойдет до конца. Полагаю, и Посредники это понимают, а потому будут начеку. Теперь они единственные, кто стоит на пути Минникса к неограниченной власти в Моросане.

— Думаешь, он решится на штурм?

Капитан пожал плечами.

— Трудно предсказать поступки безумца...

Я все это время помалкивал, боясь спугнуть фарт. Мои вынужденные союзники забылись и, наконец, заговорили, как старые добрые друзья, как правитель города и его старший советник.

— Но и это еще не все,— сказал Сотфор.— Допустим, мы получим эту карту. После чего нам нужно как-то выбираться из города. У меня есть лианг, и он в надежном месте. Через пару дней он будет готов к отправке, но... Боюсь, покинуть Моросан будет непросто.

— Ты о Защитном Куполе?— нахмурился бывший градоначальник.

— Да.

— В чем проблема?— спросил я.

— В обычных условиях Купол препятствует проникновению неприятеля извне. Но при необходимости можно его настроить так, чтобы он стал полностью непроницаемым. То есть, когда невозможно не только проникнуть в город, но и выбраться из него.

— Я бы на месте Минникса именно так и сделал,— кивнул Беллинган.

— Значит, если я правильно понимаю, существует некое устройство, с помощью которого можно регулировать пропускную способность Защитного Купола? — спросил я.

Беллинган снова кивнул.

— Кто его контролирует и где оно находится?

— Вообще-то, Купол — это технология Счастливых Островов, поэтому его издавна контролировали Посредники,— ответил мне Сотфор.— Но потом эта обязанность начала их тяготить, и они решили ограничиться исключительно руководящими должностями, а рабочий персонал стал набираться из местных жителей. Таким образом, на момент зарождения конфликта между Раксом Минниксом и Счастливыми Островами, в центре управления находился лишь один Посредник. Узурпатор приказал его арестовать. Теперь Ракс и его доверенные люди контролируют Защитный Купол. Сам центр управления находится на улице Героев, неподалеку от городского музея.

— Как я понимаю, проникнуть в него будет так же непросто.

— Ты прав. Он всегда был одним из самых охраняемых объектов в городе. Засланные иллатхи не раз пытались добраться до управления, чтобы хоть на короткое время отключить защиту. Им не удалось это ни разу. А с приходом к власти Минникса охрана объекта была значительно усилена.

— Проклятье!— рявкнул я, осознавая возникшие перед нами проблемы. Как и ожидалось, они усложнялись по мере развития событий. Поэтому спасение Итона Беллингана на фоне того, что нам еще предстояло сделать, казалось теперь детским лепетом.

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь,— заявил Сотфор. Взглянув на Беллингана, он добавил:— Очень способный молодой человек.

— А ты, значит, решил полностью устраниться от дел?— упрекнул я его.

— Отнюдь. Если тебе понадобится моя помощь, я полностью к твоим услугам.

Возможно, и понадобится, только я пока не знал, в чем она может заключаться. Скорее уж мне снова придется обратиться к Шорану и его иллатхи.

Во всяком случае...

— Мне нужно подумать,— буркнул я и вышел из комнаты...

Количество проблем увеличивалось по мере продвижения к цели.

А кто сказал, что будет легко?!

Теперь нам предстояло раздобыть карту Красных гор с обозначенной на ней шахтой, в которой хранился Разрушитель. А потом проникнуть в центр управления Защитным Куполом и дезактивировать устройство. Именно в такой последовательности.

Говоря "нам", я имел в виду себя и тех, кто возьмется мне помочь. Надеяться на помощь Сотфора и Беллингана было бы наивно. Возложив на мои плечи почетную обязанность по спасению своих дочерей, они самоустранились. Да и толку от двух стариков, серьезно истощенных минувшими событиями? Поэтому рассчитывать я мог только на иллатхи.

— Ты можешь организовать встречу с Шораном?— спросил я Роо, приняв решение.

А спустя всего час я уже сидел за столом в таверне "Сломанный циркуль" напротив бывалого моряка, под личиной которого скрывался тайный повелитель моросанских иллатхи.

— Красные горы, значит...— пробормотал он после того, как я поведал ему о том, что услышал от Итона Беллингана.— Я подозревал об этом.

— Может быть, у тебя есть предположения о том, где именно Посредники хранят Разрушитель?

Я надеялся на положительный ответ, в случае которого Шоран избавил бы нас всех от одной серьезной проблемы.

Но он отрицательно покачал головой.

— Наши лазутчики видели Посредников в Красных горах, но проследить их путь нам не удалось. Я могу лишь приблизительно очертить район поисков, и это будет огромная территория. На поиски хранилища уйдет немало времени.

— То есть...

— Нам понадобится карта.

— Она находится в Клерши,— напомнил я.

— Значит, тебе предстоит ее добыть,— прозвучало в ответ.

— Я рассчитываю на вашу помощь — твою и иллатхи.

Я был почти уверен, что Шоран кивнет, но он снова покачал головой:

— На этот раз тебе придется действовать самому.

— Почему?

— В противостоянии иллатхи и обычных людей чаще всего побеждают мои сородичи. Однако у Посредников есть оружие, против которого мы бессильны. Но и это еще не все. Как известно, на острове Клерши находится специальная тюрьма, в которой Посредники содержат пару сотен плененных иллатхи...

— Зачем им это понадобилось?— удивился я.

— Люди со Счастливых Островов проводят над ними опыты. А чтобы иллатхи не разбежались, их держат в специальном силовом поле, покрывающем площадь всего острова Клерши. Это поле лишает нас воли, превращает в безобидные сгустки дремлющей энергии. Зато для людей оно совершенно безвредно. Поэтому... извини.

— Я слышал, что эта крепость неприступна,— заметил я.

— Чтобы добыть карту, тебе не обязательно штурмовать Клерши,— урезонил меня Шоран.— Скрытность — вот твое преимущество.

— Говоря о неприступности, я имел в виду и то, что на остров невозможно проникнуть даже тайком.

— Можно, если немного подумать,— сказал иллатхи, задумался буквально на пару секунд и тут же выдал результат.— Раз в неделю по распоряжению нового градоначальника в Клерши поставляют питьевую воду...

— Разве Посредники не находятся в состоянии войны с Раксом Минниксом?— спросил я.

— Нет. Неразумно воевать с теми, в чьем распоряжении находятся несколько сотен особо опасных иллатхи. Ракс Минникс безумец, но не глупец. Он загнал противника в ловушку, но не лишил его последней надежды. И, кажется, такое положение вещей устраивает обе стороны. Пока.

— Ты говорил что-то про воду,— напомнил я иллатхи.

— Воду на остров доставляют в большой бочке,— произнес Шоран и замолчал, думая, что сказанного достаточно. Но так как я ожидал продолжения, он намекнул конкретнее:— Ее никогда не проверяют.

Я уже догадался, к чему клонит старик.

— Ты предлагаешь мне проникнуть в Клерши в бочке.

— Именно.

— Разумеется, в пустой.

— Нет, бочку заполняют по самую горловину.

— Замечательно! Только одна неувязка: я не умею дышать под водой.

— Ты будешь дышать под водой! Это я тебе гарантирую. Все остальное будет зависеть от тебя самого...

Остров Клерши располагался в небольшой уютной гавани у самого берега, с которым его соединял широкий мост. Правда, мост этот был подъемным и после возникновения конфликта между Посредниками и Раксом Минниксом большую часть времени он смотрел торцом в небо и подпирал при этом и без того прочные ворота. Две башни, оснащенные Излучателями Форката, охраняли вход в крепость. Мало того, что остров сам по себе возвышался над водой, так помимо этого его еще опоясывала и мощная крепостная стена высотой около пяти метров. Видимого защитного купола я не заметил, так что касательно силового поля приходилось верить Шорану на слово. Как и тому, что оно безвредно для простого человека.

Признаюсь честно, я не сразу согласился принять участие в затее иллатхи. Меня не устраивал способ проникновения в крепость, предложенный старым нелюдем. Меня пугала неизвестность, ожидавшая на острове. Я не был уверен в собственных силах. Особенно если учесть то, с кем мне предстояло иметь дело в Клерши. Посредники, как на подбор, были отменными воинами, к тому же прекрасно снаряженными и экипированными. И мне предстояло действовать на их территории, причем в ограниченном пространстве. Малейшая неосторожность с моей стороны могла вызвать тревогу и все связанные с ней "прелести". И если в недавних авантюрах я мог рассчитывать на помощь иллатхи, то на этот раз мне предстояло действовать в одиночку.

На раздумья у меня ушел весь следующий день, большую часть которого я провел в своей комнате. Лишь ближе к вечеру я решил прогуляться до острова, чтобы убедить себя в том, что замысел Шорана хоть чем-то отличается от безумия.

Увы...

Мне удалось пройти через весь город, не встретив ни одного патруля. Однако приблизиться к острову я так и не смог. Дорогу преградила серьезная застава, выставленная новым градоначальником прямо перед мостом, ведущим на остров. Баррикада, созданная по всем правилам фортификационного искусства. Пройти мимо нее было невозможно. Это я о себе. Что касается Посредников, то я понятия не имел об их возможностях. Но, думаю, Ракс Минникс располагал более полной информацией и не рискнул бы ставить людей на убой. Тем более что и его силы были не безграничны. По словам Итона Беллингана, в распоряжении самозванца было почти двести городских стражников, не меньше восьмидесяти агентов службы безопасности и около сотни кадровых военных. Как минимум четверть из этого числа дежурила на баррикаде у моста. Впрочем, в экстренном случае Ракс мог рассчитывать на поддержку со стороны отставных солдат и офицеров, а так же городского ополчения. Итон не мог судить об их лояльности новому градоначальнику, но прикидывал, что при определенных условиях Минникс сумеет поставить "под ружье" еще до нескольких сотен бойцов. Посредников же было гораздо меньше, человек тридцать. Зато они имели пару существенных преимуществ перед противником, который попытался бы взять крепость штурмом. Во-первых, прочные стены, во-вторых, лучшее вооружение. В-третьих, они были готовы умереть.

Готов ли был к этому Ракс Минникс?

Сомневаюсь.

Поэтому он и не пытался посылать своих людей на штурм Клерши, ограничившись лишь плотной блокадой крепости.

Я долго изучал вероятные подступы к крепости, а так же потенциальную возможность проникновения в цитадель, и с сожалением пришел к выводу, что план Шорана единственно реальный. Правда, иллатхи так и не сказал, как у меня получится дышать под водой. Старик хотел сохранить интригу.

Мне нелегко далось принятие решения. Будь у меня больше времени, я бы подумал, поискал другие варианты еще пару дней. Но как раз на завтра намечалась очередная доставка воды в крепость. А терять целую неделю тоже не хотелось. Поэтому я согласился принять участие в безумной затее Шорана.

Я проснулся пораньше и сначала через Роо назначил встречу старому мудрому иллатхи, а потом расспросил Беллингана о Клерши: внутренняя планировка, вероятные укрытия, возможные опасности. Меня интересовало абсолютно все.

Итон занимал свободную комнату в противоположном от спальни Сотфора конце коридора. С капитаном он старался не встречаться и сам почти не спускался в гостевую. Грэн относил ему еду наверх, а потом забирал пустую посуду. Аппетит у бывшего градоначальника была отменный.

Когда он открыл мне дверь, то я сразу понял, что меня он тоже не рад видеть, но выбора у него не было. Правда, по сути дела он был красноречив, так как не раз бывал в крепости и знал все ее закоулки. Он не только рассказал, но и нарисовал подробный план Клерши.

— Где находится карта?— спросил я его под конец.

— В комнате коменданта крепости на самом верху башни. Это третий этаж. Он хранит карту в сейфе.

— Нужен какой-то код?

— Да, пятизначная комбинация.

— Это может стать настоящей проблемой,— пробормотал я.

— Комендант — пожилой человек с обычными для его возраста болячками... Я это к тому, что с памятью у него не очень. Так что наверняка он записал код и хранит его где-нибудь под рукой.

— Спасибо, я это учту.

— Не попадись на глаза Посредникам. Если они тебя поймают, скормят иллатхи. Эти твари в тюрьме вечно голодны.

— Постараюсь...

На закате мы с Шораном встретились неподалеку от моросанского подземного водохранилища. Здесь Низшими иллатхи очищалась морская вода, которую потом распределяли на весь город. В респектабельные районы и на промзону был проведен водопровод, для остальных живительную влагу развозили в бочках вроде той, внутри которой мне предстояло проникнуть на остров. Это была цилиндрическая емкость объемом около тысячи литров, изготовленная — за ограниченностью древесины — из традиционного для Моросана материала, похожего на пластик. Его, как и многое другое, производили все те же Низшие иллатхи. Тара достаточно просторная, чтобы я испытывал внутри нее тесноту. Но сначала мне нужно было туда попасть. Водохранилище находилось за высокой оградой, на воротах дежурила вооруженная охрана, так как объект был по сути стратегическим. Кроме того, бочку с водой в Клерши доставляла городская стража, а это еще три человека с иглострелами. Я был при оружии, да и Шоран кое-что умел, и мы вдвоем могли бы, пожалуй, справиться с ними всеми. Но как раз этого делать не стоило, так как именно эти стражники должны были, минуя укрепрайон, отвезти меня на остров. Поэтому испытание моей скрытности начинались уже здесь.

Все это объяснил мне Шоран. Я не стал с ним спорить, а спросил о том, что волновало меня больше всего:

— Как я буду дышать под водой?

Вместо ответа иллатхи сунул руку в саквояж, который он принес с собой, и протянул мне...

— Что это?— поморщился я, увидев нечто, похожее на комок полупрозрачной и слегка фосфоресцирующей слизи.

— Слум,— коротко ответил старик.

— И что мне с ним делать?— Я представлял себе какую-нибудь трубку вроде шноркеля. А тут... слум.

— Ничего. Он сам знает свои обязанности. Просто, когда доберешься до бочки, сожми его слегка в руке.

— Хорошо.— Я был заинтригован.

А дальше...

Если весь прошедший день можно было назвать более-менее удачным, то его концовка подкачала. Бочка, в которую мне нужно было забраться, мало того, что стояла рядом с фонарем, так еще и находилась под охраной. Один из трех стражников дожидался своих товарищей, общавшихся с охранниками водохранилища у сторожки, и располагался так, что непременно заметил бы человека, крадущегося к бочке. Да и остальные находились слишком близко и прекрасно видели, что творится вокруг. А еще был высокий забор, увенчанный остроконечными пиками, перебраться через который представлялось непростым занятием.

А время между тем уходило. Разговор старых приятелей начал затухать, и я чувствовал: еще немного, и стражники отправятся в путь. После чего попасть внутрь бочки незамеченным будет практически невозможно.

На выручку пришел Шоран:

— Сейчас мы расчистим путь. Приготовься!

Он снова раскрыл саквояж и на этот раз извлек склянку, наполненную похожими на зеленоватых светлячков Низшими иллатхи. Как только он открыл крышку, крохотные существа стремительно рванули наружу и, словно в благодарность о приобретенной свободе, закружили в дружном хороводе над головой старика. Шоран непринужденно подхватил одного из них в ладонь, поднес кулак ко рту и что-то прошептал, а потом отпустил Низшего собрата на волю. Тот "подмигнул" остальным, они дружной гурьбой просочились сквозь решетку на территорию водохранилища и... исчезли.

Я вопросительно посмотрел на Шорана, но тот опять полез в саквояж, оставив меня без ответа.

Иллатхи достал еще одну прозрачную банку с Низшими. Эти были покрупнее, с металлическим отливом. А потом повторилось то же, что и минутой раньше: обретение свободы, короткий разговор с вожаком стаи, проникновение на "вражескую" территорию и исчезновение из виду.

Шоран умел интриговать. Я завороженно ждал продолжения, даже в общих чертах не представляя, что должно произойти.

На свет появилась новая банка. Еще один вид Низших иллатхи, имевших сизый оттенок. Когда Шоран объяснил им задачу, они окружили меня и какое-то время мелькали перед глазами, словно изучали нового знакомого.

Тем временем за забором начало происходить нечто занимательное. Неожиданно подул ветер. Резким порывом с головы стражника, караулившего бочку, сорвало шляпу. Он бросился за головным убором, оставив охраняемый объект, и нагнал шляпу, оказавшись под заливной трубой, из которой в тот же миг хлынула ему на голову вода. Это событие, сопровождаемое воплями самого стражника, привлекло внимание заскучавшей, было, компании. Короткое недоумение сменилось дружным смехом. Один из работников водохранилища бросился к крану, чтобы перекрыть поступление драгоценной в Моросане влаги, а остальные окружили незадачливого, промокшего до нитки товарища, осыпая его язвительными шутками.

Теперь, когда и забор, и бочка оказались без присмотра, настала очередь окружавших меня иллатхи. Они дружно облепили мое тело, и я тут же почувствовал, как мои ноги оторвались от земли, и я начал медленно подниматься вверх. От неожиданности перехватило дыхание, а потом сердце екнуло, когда подо мной промелькнули шипы, венчавшие ограду. Но Низшие знали свое дело: они аккуратно перенесли меня на территорию водохранилища, а потом так же аккуратно опустили на землю и улетели.

На меня никто не обращал внимания. Я же, не теряя времени, переместился к бочке, следуя указаниям Шорана, достал из кармана слума и слегка сжал его ладони. К моему изумлению, неприглядная на вид слизь оказалась живым существом. Да, это тоже был иллатхи, Низший или не очень — не знаю. Когда от неожиданности я разжал пальцы, он остался висеть в воздухе. Внешне он был похож на небольшого осьминожка, парившего на уроне моей груди. Продолжалось это недолго. Внезапно он прянул всеми своими щупальцами и резко метнулся к моему лицу. Я не успел увернуться или как-то еще отреагировать. Существо накрыло собой мои рот и нос, оставив свободными лишь глаза, и тут же обхватило щупальцами голову. Инстинктивно я попытался освободиться, но хватка у скользкого на ощупь слума оказалась железной. На короткий миг я почувствовал, что начинаю задыхаться, но потом вдруг снова вздохнул полной грудью и посмотрел на стоявшего за забором Шорана. Он жестами показывал мне, чтобы я поторапливался.

В самый раз, потому что веселая компания, вдоволь насмеявшись, начала было расходиться. Противники едва не заметили меня, но в последний момент сработали невидимые иллатхи, и теперь уже всех без исключения весельчаков окатило снова хлынувшей из трубы водой. Это событие позабавило разве что обиженного насмешками стражника, первым попавшего под раздачу. Остальные же извергали угрозы и проклятия, глядя как с униформы на землю стекает вода.

Теперь я не стал мешкать, забрался на самодвижущуюся повозку и откинул люк на горловине бочки. Она была уже заполнена водой. Недоверчиво поежившись, я полез внутрь. Когда снаружи оставалась лишь одна голова, я все же замер...

Что, если ничего не получится?

Узнать об этом я мог, лишь окунувшись в воду с головой. Что я и сделал, машинально наполнив легкие воздухом.

Мне нелегко дался первый вдох. Я опасался, что вместе с воздухом в легкие хлынет вода. Но когда стало невмоготу, я сдался. И тут же обнаружил, что, благодаря слуму, могу свободно дышать под водой.

Лишь после этого я закрыл крышку над головой и отплыл подальше от горловины.

Потом мне пришлось долго ждать, пока тронется повозка и мы, наконец, отправимся в Клеши.

Глава 17

Самодвижущаяся телега не спеша катила по городским улицам — ночным, а потому безлюдным. Впрочем, в последнее время даже днем люди старались без особой нужды не выходить из дома, а те, кому все же приходилось, избегали главных городских магистралей.

Постепенно я привык к своему положению и, зависнув в воде лицом вверх, расслабился. Бочку, а вместе с ней и меня самого, слегка покачивало, а приглушенные звуки,— как то стук колес по каменной мостовой или бормотание стражников,— убаюкивали. Пожалуй, я мог бы даже вздремнуть, если бы не мысли о том, что ожидало меня в Клерши. Вроде бы и было уже все обговорено и с Беллинганом, и с Шораном, но беспокойство не оставляло.

Прошло, наверное, не меньше получаса, прежде чем мы добрались до места. Телега остановилась на блокпосту перед островом. Я услышал голоса караульных, подавших сигнал Посредникам, потом отдаленный скрип механической лебедки, опускавшей мост. И снова телега тронулась с места, колеса загрохотали по "пластиковому" настилу, и через минуту въехала во внутренний двор крепости. Именно в этот момент слум впервые за все время дал о себе знать, сжав стальным обручем щупальца на моей голове.

Я не придал этому значения, так как мои мысли были заняты другими вещами.

Телега остановилась, стражники спустились на землю.

— Чего уставились?— услышал я чей-то грозный голос.— Забирайте пустую бочку и проваливайте!

Я так понимаю, говорил один из Посредников, а его слова предназначались разминавшим затекшие ноги стражникам.

Слум еще сильнее стянул щупальца и затрепетал.

Я услышал невнятное бормотание стражника, недовольного хамством Посредника. А еще через несколько секунд снова загрохотали колеса самодвижущейся телеги, увозившей пустую бочку с острова на материк.

— Отгони транспорт к цистерне, а я закрою ворота!

Слум забился в истерике, рискуя свернуть мне шею или раздавить голову своими щупальцами.

Да что это с ним?!

И только сейчас я понял: Низший иллатхи попал под воздействие силового поля, окутывавшего Клерши.

Шоран... твою дивизию! Как же ты не учел элементарного?!

Да и я хорош, мог бы догадаться.

Я успел сделать глубокий вдох, а мгновением позже тело Низшего иллатхи обмякло и щупальца отпустили мою голову. Что с ним стало, я не мог разглядеть в темноте. Да меня это и не интересовало. Куда больше меня заботило собственное положение. Еще немного, и начнет сказываться кислородное голодание. А потом мне либо придется хлебнуть воды, либо...

Я подгреб к горловине, нащупал крышку, надавил на нее обеими руками...

Крышка не сдвинулась ни на миллиметр.

И когда только успели ее запереть?

Тем временем телега тронулась с места и покатила в неизвестном направлении.

Я все еще пытался открыть крышку, давил на нее плечом, упираясь ногами в дно бочки, а потом, наоборот, кувыркнувшись в воде, улегся на спину и попытался выбить крышку ногами. Когда воздух в легких закончился, я, из последних сил сдерживая жгучее желание вдохнуть, принялся колотить по бочке кулаками.

Раздалось глухое бормотание, телега остановилась, и загремел запор на горловине. Я не стал дожидаться, пока откинется крышка, рванул вверх, поднимая ее руками, вырвался из бочки и судорожно вдохнул изрядную порцию воздуха.

Одновременно с этим я открыл глаза и увидел замершего напротив Посредника. Мне приходилось видеть его собратьев в тяжелых доспехах. Этот же был налегке — в рубашке и штанах. Должно быть, отдыхал после трудов праведных и только по доброте своей душевной решил помочь товарищу, несшему службу у ворот. Зато в его руке был иглострел. Только вот воспользоваться им он не успел. Я перехватил его руку, а потом схватил противника за шею, рванул на себя и вниз, окунув его головой в воду. Он не ожидал такого поворота, поэтому, в отличие от меня не успел запастись воздухом. Начав задыхаться, Посредник забился, засучил ногами, бросив иглострел, уперся руками в края горловины, пытаясь высунуть голову из бочки. Но я крепко обхватил его шею, понимая, что одному из нас придется умереть. И я приложил все силы для того, чтобы этим несчастным стал не я.

Когда тело Посредника обмякло, и он перестал пускать пузыри и кричать мне на ухо, я втянул его в бочку, а сам, напротив, выглянул наружу и осмотрелся.

Место оказалось очень удачным. Цистерна с запасом воды находилась в не проглядываемом со двора закутке. До нее мы не доехали всего пару метров.

Я быстро выбрался из бочки, поднял с земли иглострел Посредника...

Два лучше, чем один...

...и продолжил осмотр.

Справа от меня находилась крепостная стена, слева — сама крепость. Это было добротное трехэтажное здание, сложенное из массивных блоков. Моей удачей было и наличие входной двери, ведущей внутрь.

Я приблизился к ней, потянул за ручку — дверь, скрипнув, приоткрылась.

Но я не стал спешить. Первым делом я добрался до угла и окинул взглядом двор. Здесь, помимо охранника, запиравшего ворота, находилось еще двое Посредников, дежуривших на угловых смотровых башнях. Возможно, были и другие, но их я не видел.

Все складывалось, как нельзя хорошо.

Возможно, даже слишком.

Мне оставалось лишь войти в здание, подняться по боковой лестнице, проникнуть в комнату коменданта крепости, вскрыть сейф и забрать карту...

Хм... Всего лишь...

А потом...

Потом мне предстояло покинуть Клерши. Желательно незамеченным. Вариантов отхода было немного. А реальных — всего один: спрыгнуть со стены в воду и вплавь добраться до берега, где меня будет встречать Шоран. В случае чего, его команда должна была меня прикрыть, но я понятия не имел о том, в чем именно могла бы заключаться их помощь.

Я вернулся к двери и, снова открыв ее, вошел внутрь.

В Моросане стояла тихая и на первый взгляд безмятежная ночь. Поэтому спали не только простые обыватели, но и те, кому днем предстояло нести нелегкую службу. Спали люди Ракса Минникса по ту сторону подъемного моста, спали и Посредники. И лишь немногочисленная охрана бдела на своих постах. Единственное, чего мне стоило опасаться,— это столкнуться с кем-нибудь на лестнице.

Стоя в сумраке коридора, я прислушался. Тишину разбавлял лишь многоголосый приглушенный храп.

На ощупь вдоль стены я добрался до следующей двери, открыл ее и оказался в холле. Здесь горел тусклый ночной светильник, но никого не было. Справа входные двери, слева две лестницы: широкая вела на второй этаж, а узкая — винтовая — на третий. Была и еще одна — в противоположном конце холла, — спускавшаяся в подвал. Но меня она не интересовала. Крадучись, я направился к винтовой лестнице. Походя взял со стола светильник и не спеша зашагал по крутым ступеням вверх.

Боясь спугнуть удачу, я все же подумал о том, что, до сих пор все шло, если и не идеально, то вполне приемлемо.

Минуя второй этаж, лестница вела на третий. Здесь, судя по всему, кроме коменданта никто не жил, что лишь облегчало мою задачу.

Полностью доверяя подчиненным и уверенный в собственной безопасности, комендант не запирал двери на ночь. Я вошел в комнату, оказавшуюся чем-то вроде приемной. Посреди стоял длинный стол, вокруг него — стулья. Сейфа я не заметил.

Две двери, ведущие в соседние комнаты. Открыв ту, что справа, я попал в спальню. Комендант — мужчина лет пятидесяти — разметался на широкой кровати, причмокивая во сне.

Платяной шкаф, тумбочка, комод...

И здесь сейфа не было.

Оставалось лишь еще одно помещение. Я тихо вышел из спальни и, обогнув стол, направился к двери, приведшей меня в кабинет.

Письменный стол у зарешеченного окна, кресло с высокой спинкой, полупустой шкаф...

А вот и сейф!

Он был вмурован в стену. Как и обещал Шоран — на дверце пять колец с восемью символами на каждом. То есть неимоверное количество комбинаций, а значит, наобум такой не откроешь.

Нужен был правильный код.

Иллатхи говорил о том, что у коменданта проблемы с памятью. То есть, где-то он должен был хранить листок с кодом или что-нибудь в этом роде. Но где?

Поставив лампу на стол, я методично осмотрел все выдвижные ящики — те из них, которые не были заперты, бегло изучил каждый найденный листок.

Увы.

Следующим объектом моих изысканий стал шкаф. Но и в нем я не нашел ничего интересного.

Потом я обшарил все стены, каждый клочок кабинета и ничего не нашел.

Может быть, не так плохо было с памятью у коменданта?

Я решил не сдаваться.

Вышел в приемную и осмотрелся в ней.

Ничего. Оставалась одна лишь спальня.

Сон у коменданта был крепкий. Пока я копался в его вещах, он так и продолжал сладко спать и причмокивать. И я бы и дальше не стал его беспокоить, но... Я не нашел никаких памяток, а посему...

Направив в глаз мужчины игломет, я потряс его за плечо.

Словно предчувствуя неприятности, он упрямо не хотел просыпаться.

— Комендант! Комендант!

Наконец, он открыл глаза, заглянул в ствол игломета, бросил на меня взгляд...

Выдержке коменданта можно было позавидовать.

— Что вам нужно?— спросил он сухо, продолжая лежать в прежнем положении.

— Скажите мне код от сейфа и можете спать дальше,— сказал я тихо.

— Что вам нужно в моем сейфе?

— Мне нужна карта с указанием Хранилища в Красных горах,— не стал я лукавить.

— Зачем вам Разрушитель?— догадался он.

— Чтобы прикончить Гвенангана,— признался я.

— Это исключено! Можете меня убить, но карту вы не получите!— презрительно фыркнул он.

Судя по его спокойствию, он на самом деле готов был умереть, чтобы сохранить в тайне местонахождение Разрушителя.

Настоящий фанатик!

— Тогда мне придется сделать вам больно.

— Я буду кричать...

— А я заткну вам рот, и вас никто не услышит.

И все же он решил попытаться и крикнул. Но я тут же вцепился левой рукой в его горло и слегка придушил. В отличие от своих подчиненных, комендант не отличался ни солидным телосложением, ни завидным здоровьем. Он попытался взбрыкнуть, но я стукнул его по лбу рукоятью иглострела, а потом придавил коленом к кровати и придушил еще немного.

Комендант тихо захрипел, завращал выпученными глазами.

Я хотел было предложить ему глоток воздуха в обмен на послушание, но мой взгляд невольно упал на медальон, выбившийся из-под ночной рубашки, и пять знаков по кругу, очень похожих на те, что охраняли содержимое сейфа.

Я довольно грубо сорвал с шеи коменданта медальон вместе с цепочкой. Он замычал громче, и с этим нужно было что-то делать. Лично я ничего не имел против этого человека, которого видел в первый и, возможно, в последний раз в жизни. И убивать мне его не хотелось. Оставалось только связать его и воткнуть в рот кляп...

Да, пожалуй, так и сделаю.

Но в тот самый момент, когда решение было принято, что-то гулко ухнуло за окном. Я лишь повернул голову в направлении звука, но коменданту этого оказалось достаточно. Он, словно уж, выскользнул из моих объятий и, придерживая края ночной рубахи, бросился из спальни.

— Тревога, тревога! На нас напали!— кричал он на бегу.

Я выстрелил в него из иглострела, но промахнулся.

Комендант скрылся из виду.

Что ж, времени у меня оставалось немного. Сейчас сюда прибегут Посредники и разберут меня на атомы.

Нужно было поторапливаться.

И все же первым делом я выглянул в окно, выходившее во внутренний двор. А там происходила какая-то непонятная движуха: мелькали тени и силуэты, слышались приглушенные хлопки иглострелов и еще чего-то помощнее.

Я бы подумал, что иллатхи пришли мне на помощь, если бы не вспомнил о силовом поле.

А если не они то кто?

Неужели Ракс Минникс все же решил взять штурмом крепость Клерши?

Я видел, каких-то людей, перелезавших через крепостную стену со стороны моря, но были ли это подопечные самозванца — трудно сказать. Я увидел дозорного, упавшего с наблюдательной башни, и тут же наружу, провожая взглядом летящего Посредника, выглянул...

— Эдрих?!— удивился я.— А этот что здесь делает?

— Заблокируйте двери в казарму!— тихо, но разборчиво сказал он своим парням, собиравшимся во внутреннем дворе.— Тех, кто окажет сопротивление, можете убить.

С ним пришло человек десять...

Откуда у него такая поддержка?

Ответ не замедлил себя ждать. Я узнал одного из них. Это был Непримиримый, с которым я повстречался в убежище Полуночника. Имени я его не знал, а вот физиономию запомнил. Уж довольно примечательная у него была рожа.

Странная компания...

Впрочем, чему удивляться? Неспроста ведь говорили, что Полуночник нашел общий язык с Раксом Минниксом и они теперь заодно. Но какое отношение к ним имел посланник короля Вазияра?

Когда Непримиримые ринулись в крепость, я понял, что слишком долго задержался у окна. Я выбежал в приемную и первым делом запер дверь, ведущую на лестницу. Это на какое-то время задержит Посредников, всполошенных комендантом. После этого я метнулся в кабинет. Приблизившись к сейфу, я сравнил знаки на медальоне с теми, что украшали кольца, запиравшие сейф.

То, что надо!

Не медля ни секунды, я набрал код, потянул за ручку и открыл тяжелую дверь сейфа. Внутри него находились какие-то бумаги, коробочка с наличностью, имевшей хождение в Моросане, и небольшой причудливый сосуд, заполненный красноватой жидкостью. Я машинально сунул в карман деньги — как знать, возможно, пригодятся. Потом взглянул на сосуд. Он очень напоминал тот, который разбила Лиса, пойманная на воровстве во дворце правителя.

Неужели это и есть тот самый пресловутый Эликсир?

Я забрал и его.

И только после этого переворошил бумаги...

А вот и карта!

Довольно непривычная, отпечатанная на материале, похожем на шелк, покрытая непонятными значками, стрелками, метками. Но судя по графике, она изображала гористый участок местности.

Надеюсь, это то, что нужно...

Я свернул ее, как носовой платок, и сунул за пазуху.

Теперь мне следовало убираться из крепости. Не знаю, зачем здесь появился Эдрих со товарищи, но сердце подсказывало, что с ними лучше не встречаться.

Я подошел к двери, прислушался. Шум, доносившийся снаружи, был приглушенным и отдаленным, а значит, за дверью никого не было. Я рискнул, открыл ее и вышел на лестницу. И тут же услышал явственные звуки борьбы, доносившиеся с первого этажа. Это Непримиримые наткнулись на отчаянное сопротивление Посредников. Завязалась нешуточная схватка.

Удастся ли мне проскочить мимо, не ввязавшись в драку?

Посмотрим.

Я приготовил оба иглострела и начал спускаться вниз.

С каждой ступенью звуки сражения становились все тише, и я гадал о том кто же взял верх в этой битве? Я бы поставил на Посредников. Хотя лично для меня победа любой из сторон не сулила ничего хорошего. Но, судя по всему, я ошибся.

— Уходим! Сейчас здесь станет жарко,— услышал я голос Эдриха, когда от холла меня отделяло всего несколько ступеней. А потом, обогнув стену, увидел его самого.

Победу одержали Непримиримые. Но только потому, что им удалось все же застать Посредников врасплох. Тех, кто выскочил из казармы, прикончили без труда. Их было всего шестеро. Они спешили на зов коменданта, поэтому не успели надеть свои хваленые доспехи. Из оружия у них были лишь палаши и иглострелы. Непримиримые задавили их числом, хотя и потеряли при этом троих. Среди убитых я не увидел тела коменданта, поэтому мне оставалось лишь гадать о его судьбе.

Со второго этажа, из казармы, доносился грохот. Это запертые Посредники пытались пробиться на свободу. Но куда более подозрительные звуки доносились из подвала. Такие, от которых кровь стыла в жилах. И они становились с каждой секундой все громче.

— Зачем ты их выпустил?— попер на Эдриха один из Непримиримых.— Это не входило в наши планы. Не для этого мы собирались захватить Клерши.

— Именно для этого,— усмехнулся Эдрих.— Просто у вас были свои планы, а у меня свои.

Непримиримый оскалился и вскинул иглострел, но Элрих оказался быстрее. Он выстрелил первым, бросил под ноги ринувшимся на него Непримиримым металлический шар, а сам стремглав выскочил во внутренний двор. Раздался взрыв, послышались стоны раненых, помещение окутал едкий дым.

Я успел укрыться от шрапнели, застучавшей по стенам, а когда снова выглянул в холл, увидел, как из подвала, рыча и воя, вырвалась настоящая орда иллатхи.

И только сейчас до меня дошел смысл слов, сказанных пронзенным иглой Непримиримым: Эдрих отключил силовое поле и выпустил на свободу иллатхи, томившихся в застенках тюрьмы, располагавшейся в подвале крепости.

Но зачем?!!

Впрочем, вопрос праздный: судя по его поступкам, он делал все, чтобы уничтожить Моросан. И, кажется, на этот раз добился-таки своей цели. Потому что вырвавшиеся на волю иллатхи представляли настоящую угрозу для города и его жителей. Это были настоящие чудовища различных форм и размеров. Но было у них и нечто общее: кровожадность и лютая ненависть к людям. Я видел, как некоторые из них набросились на тела павших. Они рвали их на части, с жадностью заглатывали куски мяса, беспечно хрустели костями, чавкали и повизгивали от восторга. Та же участь постигла и раненых. Их растерзали — еще живых, кричащих от ужаса и боли.

Добычи хватило не всем, и большая часть иллатхи разбрелась по крепости, выпорхнула во внутренний двор в поисках добычи. Я не стал дожидаться незавидной участи, бросился обратно вверх по лестнице, с содроганием представляя картину того, как кровожадные монстры ворвутся в казарму, полную людей. В том, что это случится рано или поздно, я не сомневался. Еще тревожнее были мысли о том, что очень скоро вся эта нечисть разлетится по городу, и справиться с ней без оружия Посредников будет непросто. Ситуация усугублялась еще и тем, что Моросан, находящийся под защитой Купола, представлял собой идеальную ловушку для обитателей города. Правда, в том, что случилось, был, возможно, один единственный положительный момент: уж теперь-то Ракс Минникс вынужден будет разблокировать Защитный Купол для того, чтобы дать возможность горожанам спастись бегством от когтей и зубов беспощадных чудовищ. То есть, мне не придется лезть еще и в центр управления Куполом, и лианг Сотфора сможет беспрепятственно покинуть Моросан.

Я думал об этом, мчась по лестнице к покоям коменданта. За мною гналось сразу несколько иллатхи. Правда, я их пока не видел, но отчетливо слышал их приближающийся вой. Должно быть, они заметили меня в холле или почувствовали запах добычи, поэтому преследовали целеустремленно, с азартом охотников. Я ворвался в приемную коменданта, захлопнул дверь и запер ее на засов. И тут же с обратной стороны постучали так, что вздрогнула вся стена.

Нет, долго мне так не продержаться. Рано ил поздно они выломают дверь.

И спрятаться здесь было негде.

Я заметался по комнате и бросился в спальню, к окну. Распахнув его настежь, я высунулся наружу и окинул взглядом внутренний двор. Он был полон иллатхи...

Сколько же их там?!

Среди них один выделялся своими размерами. Он был огромен — понятия не имею, как он поместился в подвале, как вылез наружу. Внешне он был поход то ли на дерево, поставленное корнями вверх, то ли на причудливого осьминога. Его длинные щупальца заполнили все свободное пространство, круша на своем пути все, до чего могли дотянуться. Вокруг него кружили другие иллатхи, то ли выражая свое почтение, то ли боясь попасть под хлесткие удары извивающихся конечностей. И было чего опасаться. Огромный монстр был настолько голоден, что не чурался полакомиться даже своими побратимами. Щупальца хватали подвернувшихся иллатхи и тут же отправляли их в пасть, похожую на жерло стариной мортиры. Монстр глотал их, не пережевывая. Те существа, что умели летать, не стали дожидаться быть проглоченными и уже перепорхнули через забор, уносясь в сторону города. А когда под ударами рухнули ворота, за ними последовали и их пешие собратья.

Один из пронырливых иллатхи заметил меня и, раззявив обширную пасть, ринулся к окну с ускорением. Я успел отстраниться и захлопнуть створки. Однако шарообразный, покрытый колючками монстр, похожий на рыбу фугу, без труда разбил стекло и погнался за мной. Я выскочил в приемную, увидел, что выламываемая дверь уже треснула, и бросился в кабинет.

Заперся.

Больше бежать было некуда.

Хотя...

Я подошел к окну, распахнул его и выглянул наружу.

Луна сегодня была необычно велика и ярка. Я увидел плещущиеся у подножия острова волны моря, а вдалеке...

Я почувствовал, как защемило сердце в дурном предчувствии.

...В сотне метров от водной глади вытянулась походным строем эскадра лиангов, прибывших, надо думать, со Счастливых Островов.

Этих только не хватало для полного счастья...

Впрочем, немного подумав, я решил, что, может быть, не так уж это и плохо, особенно теперь. Только посланники счастливых Островов могли спасти жителей города и сам Моросан от вырвавшейся на волю своры иллатхи.

Если, конечно, захотят это сделать.

Но в первую очередь мне стоило позаботиться о себе самом. Преследователи выбили дверь и теперь ломились в кабинет.

Я забрался на подоконник, глянул вниз.

Высоко...

Но другого выхода у меня не было. Я отступил назад, потом шагнул вперед, оттолкнулся от подоконника и прыгнул вниз.

Глава 18

Моросан и прежде был не самым безопасным местом в этом мире. Первые часы моего пребывания в этом городе омрачились нападением на наш экипаж и гибелью толстяка Зеркани. Потом был ночной визит Ракса Минникса в мои апартаменты, появление чудовища на вечеринке в честь моего и Урфины бракосочетания и обезглавленное тело Ливина Лара... И все это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в Моросане в последние дни. Казалось бы — куда хуже? Но зло было безгранично и изобретательно. Только что я видел, как орда кровожадных иллатхи вырвалась на свободу. Завидев их, бравые вояки, защищавшие баррикаду у моста, ведущего на остров Клерши, разбежались без оглядки, а те, кто попытался сопротивляться, были уничтожены и сожраны. Я видел это, пока плыл к берегу, где меня поджидал Шоран. Когда я выбрался на сушу, иллатхи уже разлетелись по всему городу, сея панику и смерть.

— Что случилось? Кто те люди, которые напали на крепость? Кто выпустил на свободу иллатхи?— засыпал меня вопросами старик.

Я рассказал все, что знал.

— Безумцы!— воскликнул Шоран.— Они сами призвали смерть на свои головы!

— Непримиримые здесь не при чем. Я так понимаю, Эдрих использовал их втемную.

— Но зачем?

— Полагаю, для того, чтобы уничтожить Моросан.

— В таком случае, его замысел очень близок к свершению. Теперь, когда перебиты все Посредники, никто, никакой Ракс Минникс не справится с иллатхи... Я уже чувствую, как активизировались силы, сосредоточенные вокруг города. Вряд ли Гвенанган упустит такую замечательную возможность стереть с лица земли последнее пристанище людей на этом материке. Не сегодня — завтра он прикажет обретшим свободу иллатхи броситься на штурм центра управления, чтобы отключить Защитный Купол. И если это случится...

Шоран замолчал. Я понял, о чем он не сказал: случится катастрофа. Вряд ли кто уцелеет, если в город ворвутся полчища иллатхи.

— Возможно, там,— кивнул я в сторону моря,— находится спасение Моросана.

С берега было не разглядеть зависшую над водной гладью эскадру. По крайней мере, я ее не видел. Но зрение Шорана было лучше моего, и он понял, что я имею в виду.

— Сомневаюсь,— покачал он головой.— Силы Гвенангана, сосредоточенные в окрестностях Моросана, значительно превосходят возможности флота, присланного Счастливыми Островами. И если жителей города до поры до времени оберегает непроницаемый Купол, то у правительственных лиангов нет такой защиты. Я не думаю, что они решатся вступить в открытое противостояние с объединенными силами Гвенангана.

— Неужели будут стоять в стороне и наблюдать за тем, как иллатхи уничтожают последний оплот Счастливых Островов на континенте?

— Моросан под властью Ракса Минникса для них неприемлем. Возможно даже, что руины города для них предпочтительнее, нежели неподконтрольный очаг неповиновения и сопротивления. Не знаю, мне неизвестны их планы и предписания. Уверен лишь, что Счастливые Острова прислали сюда полновесную эскадру боевых лиангов не для того, чтобы идти на уступки. Скорее всего, да, они будут стоять в стороне, дожидаясь исхода сражения. А уж потом, исходя из новых обстоятельств, станут вести переговоры с победившей стороной. И вряд ли это будет Ракс Минникс. А с Гвенанганом они сумеют договориться, как это было не раз прежде. Правда, если падет Моросан, Счастливые Острова окажутся в менее выгодных, чем еще недавно, условиях, но до тех пор, пока в руках их правителей находится Разрушитель, Гвенанган не осмелится напасть на Острова. Все остальное для этих людей несущественно. Так что по большому счету в проигрыше окажется только Моросан и его жители.

— Неужели ничего нельзя сделать? Ты...— я замялся, подбирая слова,-... мог бы помочь жителям этого города?

Он ответил не сразу, о чем-то размышляя.

— Посредники занимались охотой на моих собратьев. Слабые их не интересовали — их попросту уничтожали или порабощали. А вот над теми, что посильнее, они устраивали эксперименты. И если иллатхи не умирали в результате этих опытов, они становились еще сильнее. Именно такие нынче вырвались на свободу.

— Насколько я понимаю, ты тоже не простой иллатхи. Ты — лидер. И я видел, на что ты способен.

— Да, когда-то я был одним из полководцев Гвенангана, пока наши дороги не разошлись, а цели не изменились. И да, я сильнее большинства из тех, кто нынче обрел свободу. Но их слишком много, чтобы справиться со всеми. А главное, ими руководит Тальхак — еще один из военачальников Гвенангана... — Наверное, он имел в виду то самое чудовище, похожее то ли на дерево, то ли на причудливого спрута, которое я видел во дворе крепости. По крайней мере, оно было самым большим из всех иллатхи.— Посредники гордились тем, что однажды им удалось его обезвредить и пленить. Именно для него была построена тюрьма на острове Клерши. Он — любимчик Гвенангана, и то, что Моросан до сих пор не был атакован превосходящими силами иллатхи, можно объяснить только тем, что Гвенанган дорожил жизнью Тальхака, находившегося у Посредников в заложниках. Теперь он на свободе, и вряд ли что-то удержит Гвенангана от штурма, который произойдет сразу же после того, как будет дезактивирован Защитный Купол. Не думаю, что у нас слишком много времени, чтобы принять верное решение.

— Ты хочешь сказать, что тоже понятия не имеешь о том, что делать дальше?— спросил я.

— Падение Клерши и свобода Тальхака серьезно подпортили мои планы.

— То есть, теперь мы не сможем выбраться из города? Ведь для этого нам придется отключить Защитный Купол,— напомнил я Шорану.

— Это не проблема. Ты забываешь о том, что силовое поле двустороннее. Достаточно будет дезактивировать лишь его способность блокировки выхода, оставив запертым вход... Нет, меня тревожит кое-что другое. Я уверен, что очень скоро иллатхи пойдут на штурм. И это случится гораздо раньше, чем мы успеем добраться до Разрушителя.

— Значит, город обречен?— уныло спросил я.

— Не знаю. Мне нужно все хорошенько обдумать...

Он проводил меня до дома. По пути мы не повстречали ни одного из иллатхи, вырвавшихся из Клерши. Их было немало, но ведь и Моросан был довольно большим городом. Чудовища словно растворились в нем, как капля гнили, попавшая в резервуар с чистой водой...

В доме Грэна никто не спал. Сотфор и Беллинган, не в силах терпеть присутствие друг друга, маялись от неизвестности, но поодиночке. Лишь когда я переступил порог нашего убежища, они спустились в гостиную.

Сначала я решил поделиться хорошими новостями и расстелил на столе добытую карту, ничуть не пострадавшую от морской воды.

— Что это?— выпучил глаза капитан, взглянув на мой трофей.

— Карта,— сухо констатировал бывший градоначальник.

— Это карта?!— воскликнул Сотфор.— Я плаваю и летаю уже лет сорок, знаю континент и его окрестности, как свою ладонь, но никогда не встречал подобных обозначений! Кто нарисовал это безобразие?!

— Это секретная карта с кодировкой уровня "Ксау",— все так же флегматично ответил Итон.— Она предназначена исключительно для посвященных представителей высшего командного состава и членов правительства Счастливых Островов.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! На кой мне эта мазня, если я не могу ею воспользоваться?!

— Ты нет, а я — да,— гордо заявил бывший градоначальник.

— Ты?!

— Я потомок рода, представители которого регулярно входили в состав Высшего Совета. Мой отец так же удостоился этой чести, и только незавидное положение дел в Моросане заставило его покинуть Острова.

— И что с того?— фыркнул Сотфор.— Ты-то сам до Совета не дорос.

— Нет, но отец обучил меня кое-чему. А карта, видимо, из тех времен, поэтому кодировка мне знакома.

— В таком случае тебе придется нарисовать нормальную карту, чтобы я по ней смог вести лианг. Вас, кажется, обучали этому в Илизоме?

— Я мог бы нарисовать тебе карту, но я не буду этого делать. Я полечу с вами и буду показывать путь,— сказал Беллинган и широко улыбнулся, наверное, ожидаемой реакции Сотфора.

Он угадал: капитан был против:

— Этого мне только не хватало! Терпеть твое присутствие всю дорогу? Нет уж, избавь меня от этого!

— Я полечу с вами, и это не обсуждается,— отрезал Итон.— Но это еще не все... С нами в путешествие отправится Урфина. Поэтому я хочу, чтобы вы вытащили ее из заключения.

При этом он выразительно посмотрел на меня.

Требование Беллингана было понятно и объяснимо: девушку необходимо было вырвать из лап Ракса Минникса. Хотя бы для того, чтобы, в случае успеха, произвести ритуал изгнания ицвархиса. Проблема лишь в том, что выполнять это "почетное" задание придется мне, а не кому-то другому. И хотя желание Итона было вполне предсказуемо, для меня оно стало неожиданностью.

Как будто у меня и без этого проблем недостаточно...

Я взглянул на Сотфора в поисках поддержки. Но тут же понял, что ошибся — капитан лишь виновато пожал плечами, мол, а я что могу поделать?

И это можно было легко объяснить: у него самого дочь находилась в незавидном положении. Поэтому он, как никто другой представлял, какие аргументы прозвучат из уст Беллингана, попробуй он возразить.

Меня это тоже касалось, но я все же попытался:

— Как вы это себе представляете? Урфина... Когда мы виделись в последний раз, она попыталась меня убить...

— Вполне понятное желание,— буркнул Беллинган.

— Я к тому, что сладить с ней в ее состоянии будет нелегко,— проигнорировал я его сарказм.

— Вы...— Беллинган поочередно ткнул пальцем — сначала в Сотфора, а потом в меня.— Вы двое виноваты в том, что случилось с моей дочерью! Вам ее и спасать. Как? Это ваши проблемы!

Повисла гнетущая тишина.

— Возьми вот это.— Сотфор протянул мне знакомый медальон с изображением его дочери и пояснил:— Покажи его Урфине, когда ее увидишь. Это не простое украшение. Заключенная в нем сила способна на короткое время умиротворить ицвархиса. Так что тебе осталось лишь найти способ проникнуть во Дворец.

Я с осуждением посмотрел на капитана: и он туда же!

— Есть потайной ход, который ведет прямо в подземелье Дворца,— заявил следом Беллинган.— Я расскажу, как до него добраться. Проникнешь во Дворец и заберешь Урфину. А потом мы покинем этот город.

Я снова посмотрел на капитана, потом перевел взгляд на Итона... Сговорились они что ли?!

— Ребята, мне уже начинает надоедать то, что меня постоянно используют в качестве тарана. Я только что вернулся из Клерши... Вы даже не представляете себе, что мне пришлось там пережить! И вы снова хотите, чтобы я сунул голову в петлю?!

— Когда я впервые увидел тебя, решил, что ты — не самая подходящая пара для моей дочери,— потухшим голосом заговорил Беллинган.— Скажу больше — ты мне сразу не понравился — словно чувствовал, чем все это закончится. Но на Урфину тебе удалось произвести впечатление. Мне даже показалось, что она влюблена в тебя. Так и порхала по дворцу в последние дни... Жаль, что она в тебе ошибалась.

— Вы ведь еще не знаете самого главного...— устало произнес я, после чего поведал о событиях последних часов.

Моя история произвела на заговорщиков гнетущее впечатление. Они долго молчали, после чего Сотфор подытожил:

— Нужно выбираться из этого города, пока не стало слишком поздно.

С этим трудно было поспорить. Но на пути к свободе стоял непроницаемый экран Защитного Купола. И убрать его предстояло именно мне. Как всегда.

Ах, да если б только это!

С мыслью о том, что мне придется лезть в центр управления Куполом, я уже как-то свыкся. Однако Беллинган выдвинул новое требование: вытащить из заключения его дочь. И вряд ли кому-нибудь удалось бы его переубедить. Даже Сотфор вынужден был с ним согласиться. Да и я понимал, что оставлять Урфину в руках Ракса Минникса неразумно. Но... Спасать ее, а значит, снова рисковать, придется опять же мне.

И можно было до скончания веков кричать и биться в истерике. Это ничего не изменит. Без этих двоих, по крайней мере, без Сотфора, мне не обойтись. Наверное, я смог бы отнять у него Проводник. Но как быть дальше? Чтобы добраться до расположенного в пустыне Карафлет Портала, мне нужен был лианг. И человек, способный им управлять.

Такой человек был, и звали его Сотфор Калемжин.

Другого я не знал.

Иначе обстояло дело с Беллинганом. С тех пор, как он утратил власть, моя участь от него не зависела. И теоретически он был тем самым "счастливчиком", которого я мог бы послать куда подальше с его запросами. Если бы не одно "но": мне была не безразлична судьба Урфины. А значит, придется лезть во Дворец.

Я так думал, и мы даже начали строить планы по проникновению в логово Ракса Минникса, но снова случилось непредвиденное...

Утром следующего дня город выглядел обезлюдившим. Никто не решался высунуть нос на улицы, по которым летали и бродили голодные и озлобленные иллатхи. Стояли заводы, не работали лавки, жизнь замерла. Тусклый голос из ретрансляторов монотонно призывал горожан к осторожности, просил не показываться на улицах без острой необходимости, обещал в кратчайшие сроки разрулить ситуацию.

Около полудня появился Масбат, о чем-то пошушукался с Сотфором, после чего окрепший капитан, впервые с момента ранения, решился покинуть убежище.

— Это опасно,— напомнил я ему.

— Со мной Масбат,— успокоил он меня.

Я видел его слугу в деле. Силен, ловок, беспощаден. Но вырвавшиеся из Клерши твари ему ни в чем не уступали. К тому же их было много, а Масбат один. Однако что-то важное влекло Сотфора в город, и переубедить мне его не удалось. Капитан вооружился до зубов и ушел.

Еще через час меня в моей комнате навестил Роо.

— Нас ждут,— сказал он.

— Кто?

— Друзья,— ответил иллатхи, не вдаваясь в подробности.

Делать все равно было нечего и я, собрав все имевшееся в моем распоряжении оружие, последовал за головастиком.

Я рассчитывал увидеть Шорана, чтобы сообщить ему о новом капризе Беллингана, но как раз его на месте встречи — в укромном уголке промзоны — среди прочих не оказалось. Зато пришли Гыржа, Лала и Пальмеран. Коло пушистой маленькой тучкой в двух десятках метров от земли, сканируя окрестности.

— Привет, красавчик!— поздоровалась синекожая.

— Гр-р!— проурчал рептилоид.

И даже Пальмеран издал треск, должно быть, означавший приветствие.

Эти ребята искренне рады были меня видеть.

Поздоровался и я.

— Поохотимся?— спросила меня Лала.

— На кого?— настороженно спросил я.

— На сторонников Гвенангана, конечно.

— А ничего, что они ваши сородичи?

— А разве вы, люди, не убиваете друг друга?— огрызнулся Гыржа.

— Еще как!

— Вот и иллатхи всякие бывают,— заявила Лала.— Для тех, кто вчера вырвался из Клерши, мы такие же враги, как и вы. И даже хуже. Для них мы предатели. И если вас они могут разве что убить, то нам, в случае поимки, грозит более страшная кара.

— Вчера я видел, как они пожирали тех, кого убивали. Некоторых огладывали живьем.

— Что поделать,— вздохнула "девушка".— Для иллатхи люди не более чем корм... который пытается сопротивляться.

— А для вас?— осторожно спросил я.

— Мясо — самая питательная и самая доступная пища в этом мире,— мечтательно проурчал рептилоид.

— А главное, иллатхи, однажды попробовавшему человечину, трудно сдержаться в следующий раз. Именно поэтому мы предпочитаем другую пищу.

— Невкусно,— протрещал Пальмеран. По крайней мере, мне показалось, что именно это он и сказал.

— Но иногда ведь так хочется,— плотоядно облизнулся Гыржа.

— Не слушай его!— махнула рукой Лала.— Мы достаточно сильны, чтобы бороться с подобными желаниями.— Она вздохнула и добавила:— В общем, мы стараемся.

— Почему с вами нет Шорана?— спросил я.— Он стоит десятерых.

— Он занят более важными делами,— ответила Лала.— И вот что: будет лучше, если он не узнает о том, чем мы собрались заниматься.

— Думаешь, он был бы против?

— Думаю, он бы посчитал это неоправданным риском. Ему дорог каждый из нас. Он что-то задумал, сказал, что скоро нам понадобятся все наши силы. Но нам надоело сидеть без дела.

— Скучно,— поддержал ее Гыржа.

А я мысленно зацепился за слова о том, что у Шорана появились какие-то планы. Это обнадеживало.

На охоту мои знакомые иллатхи собрались с привычным им оружием. Лала взяла свою навороченную винтовку, Пальмеран никогда не расставался с двумя иглострелами. И даже у Гыржи на поясе висел массивный широченный тесак.

— Насколько я знаю, убить иллатхи из обычного оружия не так просто,— высказался я.

— Зато можно ослабить, на короткое мгновение вывести из боя. А потом... Потом сам увидишь...

Мне непривычно было открыто идти по городу в составе столь необычной компании. То, что человека сопровождали иллатхи, было вполне привычно для Моросана. Слуги, носильщики, посыльные, охранники. Все они числились чьими-то рабами. Но у меня это был первый опыт. Да и друзья мои считались свободными.

Я вертел головой по сторонам, поглядывал на окна. Почти все они были закрыты ставнями, и даже самые любопытные предпочли безопасность своей пагубной в нынешние времена страсти.

Первого противника мы услышали даже раньше, чем его увидел паривший над крышами Коло. Он пытался выбить дверь в одном из домов на границе промзоны и спального района. Внешне враждебный иллатхи напоминал медведя, потерявшего шерсть. Впрочем, сравнение было чисто условным, потому что при ближайшем рассмотрении это чудовище оказалось куда менее симпатичным, нежели пушистый обитатель леса из моего родного мира.

— Он мой!— крикнули почти одновременно Лала и Гыржа.

"Медведь" отреагировал мгновенно: оставил дверь в покое и развернулся навстречу неприятелю. Рептилоид выхватил секиру и бросился на противника. Но синекожая оказалась проворнее: она вскинула винтовку и выпустила иглу в чудовище прежде, чем его достиг Гыржа. Выстрел не причинил иллатхи никакого вреда. Секущий удар широким клинком так же прошел бесследно: тесак угодил в лапу, словно в тиски. И тут же рептилоид получил мощнейший удар по физиономии, отбросивший его метров на десять по улице.

— Ого!— восторженно воскликнул он, вскакивая на ноги.

В дело вступил Пальмеран. Он взялся за иглострелы и с двух конечностей выпустил по противнику дюжину снарядов. Еще один добавила Лала. Это был удачный выстрел: игла угодила "медведю" прямо в глаз. Но даже это не произвело должного эффекта: иллатхи твердо стоял на задних лапах и ревел скорее от ярости, нежели от боли.

То, что Гыржа остался без оружия, ничуть его не огорчило. Он снова разбежался, прыгнул, ускорился и врезался противнику в грудь. Думаю, даже если бы на его пути оказалась каменная стена, то и она не выдержала бы такого удара. Вот и "медведя" опрокинуло на спину, и Гыржа моментально оказался сверху, пустив в ход длинные когти. Они рвали плоть иллатхи, разбрасывая по сторонам ошметки, которые тут же превращались в вязкую черную субстанцию. Чудовище пыталось сопротивляться, но с рептилоидом ему было не совладать. Прошло не больше минуты, и Гыржа легко спрыгнул с обмякшего противника. И тут в дело вступил Коло. Он спустился к распростертому на брусчатке телу, к которому из облачка, словно нити паутины, потянулись тончайшие отростки. Я видел, как уменьшалось в размерах, таяло тело поверженного противника. В то же время облачко над ним немного подросло, стало темнее, а внутри него засверкали электрические разряды.

— Что это было?— спросил я, когда от "медведя" не осталось и следа. Коло "подобрал" все, до последней капли.

— Это называется прогресс,— ответила Лала и добавила:— В понимании иллатхи. Пожирая друг друга, мы приобретаем новые навыки, становимся сильнее.

— И ты... тоже?

— А ты против?— усмехнулась синекожая.— Нет, я принадлежу к небольшому числу тех, кто пытается уйти от древней практики взаимопожирания. Мы прогрессируем иначе, более цивилизованно. В этом есть свои плюсы, но и минусы — тоже.

— А Коло?— покосился я на сильно раздобревшее облако.

— Он с нами, но он — исключение. Ему труднее, чем нам, восполнять свою энергию. Обычно он поглощает Низших, но сегодня ему повезло.

Мы пошли дальше.

Через два квартала мы увидели мужчину, удиравшего от четвероногого монстра, похожего на грациозную пантеру. У самого перекрестка находился дом, дверь которого была приоткрыта. За порогом стояла перепуганная женщина, готовая в любой момент захлопнуть дверь. Она с болью в глазах смотрела на приближавшегося бегуна.

— Как думаешь, убежит?— спросил Гыржа, обращаясь к синекожей.

Лала не успела ответить, так как мужик споткнулся и растянулся на мостовой. И тут же его оседлало чудовище. Оно ударило лапой, располосовав спину бедолаги прежде, чем Лала выстрелила. Попала. Тварь обернулась, увидела превосходящие силы противника и поспешила скрыться в подворотне.

— Стойте здесь!— сказал я своим товарищам и поспешил на помощь женщине, которая решилась выйти из дома, чтобы помочь близкому ей человеку — мужу или брату. Она попробовала поднять его, но не хватило сил. Заметив меня, она испугалась, попыталась рывками дотащить мужчину до дверей.

— Не бойтесь, я помогу!— крикнул я ей.

Потом мы вместе подняли обмякшее тело раненого и поволокли его к дому. На полпути он пришел в себя и, постанывая, смог идти сам.

— Спасибо!— сказала благодарная женщина.— Дальше мы сами.

Она все же побаивалась незнакомца, появившегося на улице в необычной компании, и настойчиво захлопнула дверь перед самым моим носом.

Я вернулся к своим товарищам. Они стояли там же, задрав головы вверх. Взглянул и я и увидел круживших над Куполом крылатых иллатхи.

— Они уже здесь,— пробормотала Лала.

Их было много, и ждали они одного — когда исчезнет непроницаемый экран, защищавший город с воздуха.

По словам Шорана, помочь им в этом должны были твари, вырвавшиеся из Клерши. Но судя по всему, они не спешили, рассредоточившись по всему городу в поисках добычи. То ли старик сильно преувеличивал влияние на них Тальхака, то ли тот просто дал своим подчиненным возможность подкрепиться перед решительным боем. А может, выжидал чего. Планы одного из лучших полководцев Гвенангана были мне неведомы.

Наше внимание привлекли сухие щелчки на соседней улице. Именно так стреляла винтовка Лалы. Но синекожая стояла рядом со мной, а значит, стрелял кто то другой. Мы поспешили к месту происшествия.

Иллатхи штурмовали один из домов в переулке. Мужчина, расположившийся на балконе, отстреливался из винтовки. Перегибаясь через перила, он палил по крупной бочковидной твари, ломившейся в прочную дверь, усиленную стальной решеткой. Еще одна, похожая на богомола, пыталась добраться до стрелка по отвесной стене. Она вколачивала остроконечные лапы в кирпичную кладку и тянулась все выше. Правда, получалось не очень: стрелок ухитрялся сбивать ее меткими выстрелами. Однако иглы не могли пробить прочный хитиновый панцирь, поэтому каждый оставался при своем.

Мы обрушили на агрессора всю мощь нашего оружия. Наши с Пальмераном три короткоствольных иглострела заработали по туше пытавшегося вышибить дверь чудовища. "Богомол" оставил попытки взобраться на стену и бросился на нас. Его встретила Лала точными выстрелами из винтовки. Тяжелые иглы сбивали настырно рвавшегося к нам иллатхи с лап. Он падал, поднимался и упрямо шел вперед, пока его не остановил Гыржа. Рептилоид набросился на "богомола", срубил одну лапу тесаком, подмял под себя и принялся рвать на части.

Мужик на балконе приободрился. Он уже праздновал победу, когда на него сверху обрушилась крылатая тварь. Она спикировала с крыши, пролетая над стрелком, схватила его задними лапами и подняла в воздух. Мужчина оказался для нее тяжеловатым, поэтому существо сначала провалилось, едва не коснувшись земли, но потом, вырвавшись на широкую главную улицу, активнее заработало перепончатыми крыльями. Поднимаясь все выше и выше. Ее добыча, выронив винтовку, отчаянно вопила фальцетом, но мы ей уже ничем не могли помочь, так как сами оказались в затруднительном положении.

Иллатхи полезли на нас со всех концов: одни появились со стороны главной улицы, другие валили через забор в противоположном конце переулка, третьи спускались по стенам домов или падали с крыш. Какая-то тварь, похожая на крысу выползла из подвала через разбитое окно.

Мы оказались в полном окружении.

"Вот и поохотились, мать вашу!"— подумал я, паля из иглострела во все стороны.

Гыржа метался, словно шаровая молния, сшибая с ног и лап появлявшихся на его пути противников, хватал их и отбрасывал назад, рвал когтями или рубил тесаком. Лала сначала отстреливалась из винтовки, а потом, когда закончились иглы, обнажила коготки и составила компанию рептилоиду. Парившая над переулком черная тучка по имени Коло разразилась молниями, испепеляя всякую мелочь либо парализуя более крупных противников. И даже обычно сторонившийся сражений Роо, раздувшись пузырем, отбрасывал в сторону рвавшихся ко мне иллатхи. Единственно, кого я не видел, это Пальмерана. Как только началась атака, он мимикрировал, и теперь, будучи почти невидимым, наносил точечные удары — редкие, но довольно эффективные. Я тоже не оставался без дела. Убрав опустевший иглострел, я взялся за палаш. В отличие от тесака Гыржи, это оружие было предназначено для нанесения урона иллатхи. Оно не только причиняло им боль. Оставленные им раны не затягивались, и пораженные мною противники обильно истекали черной, как смола, кровью.

Мы сражались с отчаянием обреченных. Хотелось бы сказать, что тела наших врагов густо усеяли переулок, но это не соответствовало бы действительности. Не так просто было убить иллатхи. А тех, кто все же доходил до определенной кондиции, "подчищал" прожорливый Коло. Но на их месте появлялись другие, и не было им конца.

Наши противники тоже оказались не лыком шиты. Помимо когтей и зубов они обладали и другим, врожденным или приобретенным со временем оружием. Существо, похожее на живой куст, опутало Лалу тонкими, но прочными корневищами-щупальцами. Мало того, они впились в тело синекожей, парализовали и начали высасывать из нее жизненную силу. Я оказался рядом и принялся рубить корешки. Они рвались неохотно, лопались, как натянутые струны, оставляя на клинке глубокие зазубрины. Враждебные иллатхи пытались мне помешать, но их встречал и разбрасывал Гыржа, а потом добивал Пальмеран. Один из них, упав на землю, опасно запульсировал...

— Берегись!— крикнул рептилоид.

Я заметил, как ко мне метнулся Роо, завис между мною и раздувшимся иллатхи и растянулся, став похожим на огромный плоский блин.

А спустя секунду существо взорвалось, выбросив наружу обжигающий поток пламени. Рептилоиду достаточно было прикрыть лицо лапой — прочная шкура легко выдержала нестерпимый жар. Меня спас головастик: пламя обогнуло защитную мембрану, лишь мимоходом лизнув неприкрытые участки тела. Хуже пришлось Лале: огонь прокатился по ней, а когда схлынул, я увидел как запузырилась, лопаясь, ее кожа. Наружу хлынула типичная для иллатхи черная кровь, и на моих глазах девушка растаяла, растеклась по земле смолистым пятном.

Но, как я уже говорил, убить илллатхи было непросто. Прошло всего несколько секунд, и пятно зашевелилось, вспучилось, вытягиваясь вверх, принимая узнаваемые человеческие черты. А еще через некоторое время передо мной стояла прежняя Лала... Хотя нет, не совсем та: теперь кожа у нее стала фиолетовой.

— Нужно выбираться отсюда,— буркнул рептилоид, угомонив еще одного противника.

Наверное, он имел в виду тесный переулок, из которого не было иного выхода, как на главную улицу. Но оттуда продолжали ползти и забегать иллатхи, призванные на подмогу со всего города. Думаю, для самого Гыржи, умевшего летать, не было бы проблемой исчезнуть отсюда, оставив противника с носом. И для неуязвимого Роо, и для облака Коло. Да и Лале с ее способностями было не трудно просочиться сквозь плотные ряды атаковавших. Но если бы они ушли, я бы остался один. А без друзей, и без того постоянно прикрывавших меня со всех сторон, я не продержался бы и минуты. И я был благодарен им за это. И за то, что они не собирались меня бросать.

Переглянувшись, Гыржа и Лала бросились расчищать для меня путь к главной улице.

— Не отставай!— крикнула мне девушка-иллатхи.

Я не собирался беспомощно плестись в хвосте. Я шел рядом с ними, и мой палаш приносил не меньше пользы, чем их когти и клыки. Коло прикрывал нас сверху, Пальмеран, оставаясь невидимым, продолжал наносить урон противнику уже непосредственно в его рядах, а Роо болтался рядом, готовый прийти на помощь в случае смертельной опасности.

Так мы добрались до главной улицы...

... и тут же наткнулись на существо, которое несколько отличалось от остальных иллатхи.

Нет, оно было таким же безобразным, как кошмар с перепою. Внешне оно походило на огромный оголенный мозг, неторопливо летевший по улице на уровне второго этажа. А от других оно отличалось своей уничтожающей энергетикой. Увидев его, я почувствовал такое угнетение, что захотелось стать маленьким-маленьким и забиться в какую-нибудь щель где-нибудь на противоположной стороне планеты, а еще лучше — в другой вселенной. И я был не одинок в своих чувствах. Мои товарищи, только что бесстрашно пробивавшие себе путь, замерли в нерешительности. В глазах — обреченность и покорность. Но и противники не спешили воспользоваться возможностью окончательного решения вопроса. Их тоже неслабо придавило авторитетом прибывшего на разборки существа, однако эти, в отличие от моих союзников, кроме страха демонстрировали еще и безграничное почитание.

Я мог, конечно, ошибаться, но думаю, что это и был тот самый Тальхак, о котором даже Шоран говорил с нескрываемым почтением.

И он появился для того, чтобы нас убить.

Глава 19

Его первой жертвой стал Коло. Он был единственным, кто смог воспротивиться дикой энергетике Тальхака. Но вместо того чтобы сбежать, воспользовавшись возможностью, он атаковал заведомо более ильного противника разрядом молний. Что это было? Глупость? Отчаяние? Героизм?

Не знаю.

Впрочем, начало было многообещающим. Тальхак сжался, скукожился еще сильнее, затрясся, роняя на землю тяжелые черные капли. Но как только запал Коло иссяк, он вернулся к прежнему состоянию. На этот раз Коло попытался улизнуть, однако его настигли тонкие гибкие щупальца малого предводителя иллатхи. Они впились в облачко цепкими крючьями и медленно потянули назад. Коло сопротивлялся, пытался вырваться, но не тут-то было. Пожалуй, щупальца не только удерживали нашего товарища. Они высасывали из него жизненную энергию, так как с каждой секундой облачко становилось все меньше и меньше.

И мы ничем не могли ему помочь.

Подтягивая Коло к себе, Тальхак распахнул огромную пасть, похожую на прожорливую черную дыру. Она оказалась гораздо больше того комочка, в какой превратилось облачко — все, что осталось от Коло. Но чудовище не побрезговало и этим. Оно проглотило своего сородича и захлопнуло пасть.

Мы были следующими на очереди. Вернее, Роо. Именно к нему потянулись щупальца Тальхака, когда на улицу легла тень крылатого монстра.

Он пролетел над перекрестком и, сложив крылья, жестко приземлился в полусотне метров от нас.

Я его узнал. Это был Шоран.

Развернувшись, он, быстро перебирая мощными лапами, приблизился и уже с близкого расстояния пыхнул в Тальхака огнем, вырвавшимся из его пасти. Защита у приближенного Гвенангана была на высшем уровне. Жаркий огонь до него не добрался, обогнув рыхлое на вид тело, наткнувшись на невидимую преграду. Но этого оказалось достаточно, чтобы Тальхак оставил Роо в покое и обратился к новому, более серьезному противнику. Его тело вздрогнуло, и во все стороны прянула ударная волна, сбившая с ног не только нас, но и всех остальных иллатхи. Шорану тоже досталось: он покачнулся, присел, но все же устоял на лапах. И снова полыхнул пламенем — увы, с тем же результатом.

Тальхак был в первую очередь полководцем, а не воином. Поэтому в бой он бросил своих подчиненных в желании если не прикончить противника, то хотя обессилить его. Продолжая висеть на прежнем месте, он подал сигнал, и все иллатхи, собравшиеся на перекрестке, ринулись на Шорана. Все — это значит абсолютно все. Гыржа бежал в первых рядах, Лала не отставала от него, следом за ними мчался Пальмеран. И даже Роо присоединился к компании, не в силах сопротивляться подавляющей воле Тальхака.

На меня его посыл не подействовал, и я остался стоять на месте. Чтобы хоть как-то остановить злобного иллатхи, я выстрелил в него из иглострела, однако он не только не почувствовал легкого укола, но даже не отреагировал, всецело поглощенный проведением атаки.

Иллатхи набросились на Шорана. Он выглядел гораздо крупнее даже самого крупного из них, но противников было слишком много, чтобы просто отмахнуться от них. Шоран попытался и взмахом крыла смел с улицы первую волну, однако вторая захлестнула его с головой. Иллатхи облепили крылатое существо со всех сторон, вцепились в него когтями и клыками. Шоран встрепенулся, сбрасывая самых ретивых, снова ударил крыльями налево и направо, повредив при этом фасад соседнего дома. Но понял, что долго так не продержится, и, разбрасывая по сторонам противников, начал разбег.

Я подумал: почему он не воспользовался своим огненным дыханием? Его пламя плавило даже металл, и никакой иллатхи, за исключением разве что самого Тальхака, был не в состоянии перенести этого жара. Возможно, он не хотел навредить своим товарищам, вынужденным сражаться с ним против их воли. Другого объяснения я не нашел.

Так или иначе, но Шоран разбежался, подпрыгнул и взлетел, пронесшись над зависшим посреди перекрестка Тальхаком. Вниз посыпались иллатхи, которым не удалось закрепиться на чешуйчатой шкуре драконоида. Остальные попадали, когда Шоран изобразил размашистый штопор, уходя вертикально вверх.

Очень хотелось надеяться, что это было не все, на что способен Шоран, что он еще вернется, чтобы продолжить бой.

И дракон не обманул моих надежд. Сделав круг над городом, он начал приближаться, широко размахивая крыльями. Лишь за сотню метров до цели он сложил их и камнем упал на Тальхака. За мгновение до соприкосновения он выставил вперед лапы с выпущенными когтями. Удар был настолько мощным, что, казалось, любимчика Гвенангана должно было размазать по земле. Однако ничего подобного не произошло. Такое впечатление, будто Шоран наткнулся на несокрушимую скалу. И все же определенного эффекта он добился: крепкие когти пробили защиту Тальхака — раздался хлопок, и его тело завибрировало.

Я ожидал, что Тальхака вот-вот разорвет на части, но он начал расти, преображаясь. Шарообразное тело Высшего иллатхи выпустило длинные мощные щупальца, и он стал похож на гигантского спрута.

Шоран не мог оставаться на месте и, нанеся удар, пошел на очередной вираж. Когда он вернулся, его поджидал теперь уже равнозначный противник. Да что уж там — Тальхак заметно превосходил дракона в размерах! Его туша нависала надо мной, закрыв собой небо надо всем перекрестком. Он не стал дождаться нападения Шорана, встретил его выпадом щупалец. Дракон виртуозно уклонился и, обогнув стороной цепкие конечности противника, выпустил в него струю огня. Жаром окатило даже меня, и я поспешил спрятаться в переулке от греха подальше. Иллатхи забыли об агрессии и наблюдали за происходящим. Рядом стояли недавние враги, и все смотрели вверх, ожидая чем закончится схватка предводителей.

Огонь прошелся по телу спрута, оставив обширные подпалины, но его кожа быстро регенерировала, затягивая раны. К тому же он не стал дожидаться новой атаки а сам, прянув щупальцами резво бросился вдогонку за драконом.

Они встретились под самым Куполом. Тальхак попытался опутать противника щупальцами и ухитрился схватить его за хвост. Шоран, отчаянно работая крыльями, завис на одном месте и, подавшись вперед, перекусил конечность спрута, вернув себе свободу. Кусок щупальца, уменьшаясь в размерах, упал где-то в соседнем районе.

Дракон делал ставку на подвижность и жалящие удары. Он кружил вокруг спрута, обжигал его огнем, пытался достать когтями. Тальхак предпочел глухую оборону. Оставаясь на месте, он своими щупальцами контролировал все пространство вокруг, не давая Шорану ни малейшего шанса приблизиться. Стегал ими, словно плетью, а при случае пытался схватить дракона, чтобы задушить в своих объятиях. Время от времени он запускал ударные волны, грохотом прокатывавшиеся над городом. Кроме того между соседних щупалец иногда проскакивали мощные разряды, еще больше затруднявшие положение вившегося вокруг дракона.

Стоит ли говорить о том, что вся эта эквилибристика стоила обоим противникам немалых сил. А они были не безграничны. Не поэтому ли Шоран начал рисковать, пытаясь прорваться сквозь непроницаемую оборону Тальхака? За что и поплатился. Сначала он попал под удар щупальца, ударившего его поперек так, что дракон завалился с рухнул в затяжное пике. Я с замирающим сердцем наблюдал за его снижением, больше похожим на падение. Но над самыми крышами домов Шорану удалось выровнять полет. На короткое мгновение он исчез из виду, однако вскоре снова появился, набирая высоту.

В этот раз он вознамерился поразить своего противника в самое сердце, метя в центр шара между щупалец. И казалось, что ему удалось добиться своего: его клюв ударил в упругую мякоть тела Тальхака, расправившего конечности, словно он звезда. Однако тот только того и ждал. В момент соприкосновения щупальца сжались, захлопнулась ловушка, и Шоран оказался опутанным со всех сторон.

Из моей груди вырвался стон сожаления.

Я видел, как спрут сминает дракона, ломает ему крылья и кости, как Шоран бьется из последних сил, пытаясь вырваться из цепких объятий противника.

— Это конец,— пробормотал я.

Союзные иллатхи разделяли мои чувства, противники — радовались близящейся победе своего повелителя.

Но Шоран не собирался умирать безропотно. Вцепившись клювом в одно из щупалец, он с легкостью перекусил его. Высвободившаяся лапа прочертила когтями на теле спрута глубокую борозду, из которой обильно потекла черная жижа. Не останавливаясь на достигнутом, дракон вонзил клюв в уже образовавшуюся рану и продолжил рвать податливое тело когтями. Тальхак забился, заметался, попытался оторвать от себя воспрянувшего дракона, но не тут-то было! Шоран вцепился в него мертвой хваткой, и разлучить противником могла только смерть.

Наблюдая снизу, я видел, как разваливается на части некогда грозный Тальхак. Куски осминожьей плоти сыпались на город дождем. Но н улицы и дома падали, черные как смола, капли. Иллатхи не удержались, бросились подбирать и пожирать питательную субстанцию, поглощая вместе с ней силу бывшего предводителя. Не устояли перед соблазном и мои приятели. Даже Роо — и тот слизнул с брусчатки упругую каплю и на мгновение вспыхнул, словно яркая лампочка.

Силы окончательно покинули Тальхака и он начал падать. Падал медленно, словно на что-то еще надеясь. Все это время Шоран не прекращал терзать обезображенное тело противника. Оно уменьшалось в размерах, таяло, теряя прежние формы и очертания.

Они упали на крышу дома в паре улиц от места, где мы стояли. Не сговариваясь, все бросились туда, но не добежали — нам навстречу вышел Шоран в прежнем облике старика-лекаря. Выглядел он устало, но величественно. Большая часть силы Тальхака досталась ему, как и победа над одним из самых могущественных существ этого мира.

Я уже не раз отмечал, что иллатхи многим похожи на людей. Вот и сейчас все те, кто еще недавно пытался разорвать Шорана на куски, стали лебезить перед ним, выражая преданность и покорность. И — удивительное дело!— Шоран не прогнал их. Он гладил по головам и спинам окруживших его лизоблюдов, словно это были его дети — нерадивые, но все же родные и любимые.

А вот своих старик не жаловал. Он лишь резко развернулся в их сторону, и моих товарищей разметало по всей улице. Меня самого эта ударная волна почему-то обошла стороной. Наверное, Шоран догадался, что не я был инициатором устроить охоту на вражеских иллатхи.

Старик гневно уставился на Гыржу, и после этого рептилоид уже не смог оторвать от него своего застывшего и помутневшего взгляда. Он поднялся и покорно приблизился к Шорану. Старик схватил его за шею и притянул к себе. Я почти физически ощутил ту боль, какую испытал в этот момент рептилоид. Он весь сжался, затрясся, застучал зубами, но не посмел отстраниться. Смотрел на Шорана, как кролик на удава.

— Я говорил вам: не высовываться, пока я не разрешу!— гневно прошипел ему в морду старик.— Из-за вас погиб Коло!

Мне показалось, что сейчас Шоран прикончит Гыржу. Но старик все же сдержался, отпустил его шею, и отвел взгляд. И лишь после этого рептилоид обмяк и едва не рухнул на мостовую.

Шоран посмотрел на меня, и я поспешил разрядить атмосферу, сменив тему:

— Наши планы несколько изменились.

Он терпеливо промолчал, и я рассказал ему о требовании Итона Беллингана.

К моему удивлению, старик не стал возражать, согласно кивнул:

— Девочку нужно спасать. Я подумаю об этом.

— А с этими что будет?— окинул я взглядом ластившихся к Шорану иллатхи.

— Теперь они на нашей стороне... Правда, мои хорошие?

В наше временное убежище я и Сотфор вернулись почти одновременно. Капитан пришел один, без Масбата и с порога заявил:

— Мой лианг готов к отправлению. Мы поработали над силовой установкой и установили на носу Разрядник. Так что...— Он посмотрел на меня и добавил: — Для тебя у меня тоже есть хорошие новости!

— Кто-то порешил Ракса Минникса? Или ты решил отдать мне безвозмездно Проводник?

— Минникса рано или поздно прикончат, а с остальным придется подождать... Нет, новость другая: Урфину перевели в центр управления Защитным Куполом. Туда же перебрался и сам Ракс Минникс, потому что там безопаснее, чем во дворце.

Так как я продолжал вопросительно пялиться на него, капитан спросил:

— Что?

— Ничего. Я жду хорошую новость.

— А эта чем тебе не нравится?!

— Тем, что попасть в центр управления будет гораздо сложнее, чем во дворец.

— Зато тебе не придется рисковать дважды. Отключишь Защитный Купол, а потом заберешь Урфину. Я подберу вас, и мы отправимся в путешествие.

— Как ты себе это представляешь?

Сотфор наморщил лоб и сказал:

— Детали придется, конечно, обсудить, но основной замысел понятен и предельно прост.

— Конечно, не тебе же рисковать головой,— фыркнул я.

— Я буду рисковать не меньше твоего!— огрызнулся капитан.— А еще я тот человек, который вытащит тебя из этого города и... доставит, куда надо после того, как моя малышка избавится от ицвархиса.

— Не раньше?— нахмурился я.

Сотфор отрицательно покачал головой...

Этой ночью иллатхи, осаждавшие Моросан, пошли на штурм и с большими потерями уничтожили пару Излучателей Форката на подступах к городу. Теперь от городских стен в этом месте их отделяла лишь тонкая, но при этом непроницаемая пленка Защитного Купола. А через несколько часов, как только взошло солнце, лианги Счастливых Островов обстреляли городские укрепления. Брешь в Защитном Куполе над городом им так и не удалось пробить, зато они пустили на дно все корабли, стоявшие в это время в порту Моросана. Теперь, если кто-то собирался покинуть город, мог уйти из него только на своих двоих. К счастью, нас это не касалось, так как лианг Сотфора находился под защитой Купола.

Но везение не могло быть бесконечным по своей природе. У него строгий лимит. Поэтому нам необходимо было действовать, и лучше всего до того, как та или иная вражеская сторона ворвется в город.

Я попытался связаться через Роо с Шораном, но тот не нашел для меня времени. Поэтому я попросил передать могущественному предводителю иллатхи сведения о том, что наши планы изменились в очередной раз. И уже вечером старик назначил мне встречу в таверне "Сломаный циркуль".

Посетителей было на удивление много. Еще вчера люди боялись покидать свои дома. Но с тех пор как Шоран приручил сбежавших из заключения иллатхи, и они исчезли с городских улиц, томившийся в неизвестности народ осмелел. Чтобы узнать последние новости, они робко высовывали носы из-за прочных дверей, выходили из домов, по одному, по двое шли в таверну и оставались там надолго, обсуждая витавшие по Моросану слухи, делясь своими домыслами. К вечеру их собралось там так много, что не продохнуть. Хозяин заведения, доходы которого упасли за последние дни на нет, мог быть доволен.

Шоран в образе морского волка сидел на обычном месте, да и я уже настолько примелькался в этой таверне, что на меня перестали обращать внимание. Впрочем, сначала, как я только зашел, все уставились на меня, ожидая сногсшибательных новостей. Я промолчал, и посетители вернулись к своим разговорам.

Поздоровавшись, я предоставил слово Шорану.

— У нас все готово. Завтра вечером мы пойдем на штурм центра управления,— заявил он.

— Я слышал, что он прекрасно защищен. Излучатели Форката, Разрядники и прочая дребедень. К тому же Ракс Минникс стянул туда почти всех имеющихся в его наличии бойцов, кроме тех, кто задействован в обороне города.

— Излучатели беспокоят меня меньше, чем силовое поле, окутывающее центр управления. Оно гораздо хуже того, что было на острове Клерши. Оно способно почти мгновенно убить любого попавшего в него иллатхи. Тебе придется отключить его, или все наши старания будут напрасны.

Снова я...

— Мне кажется, трюк с бочкой на этот раз не пройдет, верно?

— Нет. Тебе предстоит самому найти возможность миновать охрану и проникнуть на территорию центра управления.

— Там будет полно народу,— напомнил я ему.

— Мы постараемся их отвлечь, так что, думаю, им всем будет не до тебя... Мы обязаны овладеть центром управления Защитным Куполом до того, как в голову Ракса Минникса придет какая-нибудь безумная идея. Кто контролирует центр управления, контролирует весь город. Захватав его, мы сможем диктовать свои условия...

— Какие? Что у тебя на уме?

Шоран ответил не сразу.

— Вся эта история зашла слишком далеко. Сегодняшняя попытка штурма силами эскадры боевых лиангов красноречиво говорит о серьезных намерениях правителей Счастливых Островов. Да и Ракс Минникс настроен не менее решительно. Я сам не видел, но говорят, что он приказал открыть огонь по правительственным лиангам, и один из них получил серьезные повреждения... Это война, мой мальчик. Если до сих пор было немало колеблющихся, то теперь многие поняли, что назад пути нет. Правда, не все. Есть и такие, кто предпочел бы сдать город Счастливым Островам, считая их правителей наименьшим из зол, в надежде на милость победителя. Они готовы смириться с тем, чтобы в будущем было так же, как это было в прошлом. Возможно, им не ведомо то, что регулярно часть жителей города отправлялась на корм Гвенангану. Или же они готовы пожертвовать чужими жизнями, чтобы спасти свои... Так или иначе, но у меня совершенно иные планы на будущее. Все это безобразие давно уже пора прекратить. Войне между людьми и иллатхи не будет конца до тех пор, пока жив Гвенанган и его приспешники, пока в Моросане правят преданные Счастливым Островам люди. Нужно избавиться и от тех, и от других, а потом уже выстраивать отношение с новыми властями, которые захотят жить в мире с иллатхи.

— Захотят ли?

— Если это не глупые люди, то они должны понять, что война между двумя видами будет бесконечной, до полного уничтожения одной из сторон. Это не выход. С этим пора заканчивать!

— И ты знаешь таких людей?

— Нет. В этом-то и вся проблема. До сих пор я связывал свои надежды с Итоном Беллинганом... Впрочем, не стоит заходить так далеко, для начала нам нужно выполнить первые два условия. Чтобы покончить с Гвенанганом, нам нужен Разрушитель.

— А Счастливые Острова? У них достаточно сил, чтобы стереть Моросан с лица земли.

— Моросан интересен им лишь до тех пор, пока жив Гвенанган. Решив одну проблему, мы покончим и со второй.

Возможно, он был прав. А может, и нет. Время покажет.

Впрочем, меня больше интересовало не далекое будущее, а намечавшийся на завтра штурм и мое в нем участие.

— То есть, на этот раз мне придется обходиться собственными силами,— констатировал я.

— Мы поможем, чем сможем. В остальном же все будет зависеть от тебя самого. Воспользовавшись суматохой, ты должен будешь пробраться в центр управления и отключить силовое поле. После этого можешь рассчитывать на нашу поддержку. Если иллатхи ворвутся в крепость, защитникам будет уже не до тебя.

— Начнется бойня,— нахмурился я.

— Без жертв не обойдется, но я постараюсь минимизировать потери с обеих сторон. Чтобы одолеть наших врагов — истинных врагов! — нам очень скоро понадобятся все силы.

Я задумался. Если центр управления окажется захвачен иллатхи, мне будет проще вывести из него Урфину. Да и Сотфору будет проще посадить свой лианг во внутреннем дворе крепости. После чего можно спокойно отключить Защитный Купол и покинуть город.

— Хорошо,— согласился я.

Потом мы с Шораном еще долго обсуждали детали предстоящей операции, и в убежище я вернулся глубокой ночью.

Вместо того чтобы улечься спать, мне пришлось побеспокоить Сотфора. Впрочем, капитан не спал, и теперь уже с ним мы обсудили наши дальнейшие действия. Узнав о том, что помогать мне будут иллатхи, он сначала нахмурился, но потом все же сказал:

— Мне все равно, как ты это сделаешь, лишь бы спасти мою девочку.

Мудрое решение.

Спать я лег уже на рассвете, а незадолго до полудня снова был на ногах, собираясь осмотреться в окрестностях центра управления...

Это должен был быть решающий день. По крайней мере, затянувшейся эпопеи моего пребывания в Моросане. Если все удастся, уже сегодня я покину этот город, возможно, навсегда.

Сотфор ушел раньше меня, Беллинган — вместе с ним. Роо улетел к своим. Так что выпроваживал меня один Грэн.

— Удачи!— пожелал он, я мысленно послал его к черту.

Через город я шел по проложенному после полудня маршруту. Моросан в последние дни выглядел опустевшим и беззащитным. Стража либо дежурила на городских стенах, ожидая вероятного нападения, если не иллатхи, то агрессоров со Счастливых Островов, либо находилась в непосредственном подчинении Ракса Минникса, засевшего в центре управления, превратившемся в неприступную крепость. Таким образом горожане вынуждены были самостоятельно защищаться от внутренних врагов — противников закона и порядка. Имея на руках не самое слабое оружие, это выглядело посильной задачей. Обыватели самостоятельно отражали атаки любителей легкой наживы — где-то в одиночку, где-то сплоченными группами. И сами же вершили скорый суд над теми, кого считали виновными: горожане вешали воров и грабителей, как водится, на фонарях — в назидание другом, тем, кто не признает право частной собственности. Преступный мир огрызался, и временами в разных частях Моросана завязывались настоящие уличные бои.

Мне не стоило задерживаться, поэтому я старался не лезть в стычки, но пару раз все же пришлось пускать в ход иглострел. Отбиваясь от навязчивых преследователей.

Центр управления Защитным Куполом располагался в престижном районе Моросана. Здесь стояли роскошные особняки местной знати, соседствовавшие с административными зданиями и центрами местной культуры. У городской элиты было гораздо больше возможностей для самообороны, поэтому преступная братия в этот район даже не совалась. Да и мне пришлось пробираться мимо роскошных особняков короткими перебежками, так как их защитники, не задумываясь, стреляли во все, что шевелится. В их распоряжении были не только мощные иглометы, но и Излучатели Форката, отличавшиеся от тех, что оберегали подступы к городу только своими более скромными размерами. Кроме того в распоряжении знатных горожан были грозные рабы-иллатхи, беспрекословно выполнявшие волю своих хозяев. Несколько таких тварей я видел рыскавшими за оградой особняков. Жуткие на вид, они готовы были разорвать любого, кто покусится на господское имущество.

Прежде чем совсем стемнело, я прошел мимо театра и оказался на задворках городского музея, который фасадом выходил на центр управления. Сегодня я уже убедился в том, что взять в лоб последний не удастся. Он стоял посреди площади, поэтому подойти к нему незамеченным было невозможно. Подступы простреливались защитниками из-за наспех сооруженных баррикад, превращенных в неприступные блокпосты. Вторая линия обороны находилась за высоким забором. На сторожевых башнях по углам крепости стояли иглометы и Разрядники, вход в центр охраняли Излучатели. Не стоило, конечно, забывать и о силовом поле, которое накрывало центр управления невидимой, и в то же время, непроницаемой полусферой. Правда, для человека она не представляла никакой угрозы. В отличие от иллатхи. Но так как именно им предстояло идти на штурм крепости, именно это поле мне и предстояло отключить в первую очередь.

Я не напрасно кружил вокруг центра управления несколько послеобеденных часов. Да, к нему невозможно было подобраться по земле. Но с воздуха его защищало одно лишь силовое поле. Если учесть, что купол музея возвышался над крепостью метров на десять, то при наличии некоего приспособления я мог бы спуститься на крышу центра, пролетев над всей ее защитой невредимым и при сопутствующих благоприятных условиях — незамеченным. В идеале мне понадобился бы лишь канат, протянутый по наклонной между музеем и крепостью. Однако как его закрепить на противоположной стороне?

У меня не нашлось решения. Но может быть, оно было у Шорана? С этим вопросом я заблаговременно отправил к повелителю иллатхи Роо, напирая на то, что это единственная возможность проникнуть внутрь цитадели. Роо должен был ждать меня позади музея, но его там не было. И я, прождав несколько минут, начал было переживать.

Однако Роо появился.

И не один.

Сначала мне показалось, что у меня двоится в глазах. Они появились неожиданно — два летающих головастика и повисли передо мной, синхронно покачиваясь в воздухе и повиливая хвостиками.

— А вот и мы!— сказал один из них.— Познакомься, это Хавертах. Когда-то он был одним из нас. Но потом ушел к Гвенангану. Сейчас он хочет загладить свою вину, поэтому добровольно вызвался помочь тебе попасть в центр управления Куполом.

После его слов вторая капля растянулась до земли, приняла человеческие формы, и я увидел со стороны самого себя, идеально копировавшего мои собственные движения. Создавалось такое впечатление, будто я смотрюсь в большое зеркало. Мой двойник протянул руку, я подал ее... и неожиданно для себя оказался на крыше музея.

— Чтоб тебя...— проговорил я от неожиданности и выдернул свою руку из легкой ладошки двойника.

К нам подлетел Роо.

— Как только ты перенесешься в крепость, иллатхи устроят переполох, чтобы отвлечь охрану центра управления. Постарайся отключить силовое поле, или мы не сможем тебе помочь.

О том, что будет, если мне это не удастся, думать не хотелось.

— Одновременно с этим я подам сигнал, Сотфор поднимет корабль и начнет приближаться к крепости,— продолжил головастик.— Тебе нельзя медлить: лианг слишком хорошая мишень для Разрядников... Готов?

Я посмотрел на моего двойника и, развернувшись к Роо, парившему в лучах заходящего солнца, тихо сказал:

— Он будет меня сопровождать?

— Конечно, иначе не получится доставить тебя в крепость.

— Он ведь погибнет, если попадет в силовое поле.

— Да. Но он готов умереть, чтобы выполнить приказ великого и ужасного Шорана... Однако мне приятно, что ты беспокоишься об одном из нас. Хотя и напрасно: всех иллатхи рано или поздно ждет далекое путешествие к Истокам. И каждый из нас к этому готов.

— Мне очень приятно было с вами познакомиться!— сказал мой двойник моим же голосом и протянул руку. Я машинально пожал его ладонь...

...и переместился на крышу центра управления.

Хавертах стоял напротив и улыбался. Продолжалось это не долго. Я увидел, как знакомые очертания лица поплыли. Иллатхи таял, как свеча, но только гораздо быстрее. Не прошло и пяти секунд, как он полностью стек к моим ногам черной лужицей.

А потом исчезла и она.

Был ли это пример восхитительного самопожертвования или безумия — не мне решать. У меня были другие заботы. На крыше дежурил один из людей Минникса. Судя по экипировке — городской стражник. Он меня не заметил, так как стоял на противоположной стороне и пристально вглядывался вдаль. Мне он не мешал, но я решил не рисковать, приблизился к нему сзади... и увидел, то, что привлекло его внимание.

По улице Героев издалека надвигалось облако тумана — настолько плотное, что, казалось, оно пожирало все, до чего успевало дотянуться. Когда оно вырвалось на площадь, со всех сторон окружавшую центр управления, его заметили и другие часовые и тут же подняли тревогу.

Он был похож на гигантское чудовище, которое, вырвавшись из тесной улицы на простор, растеклось во все стороны, разметало свои щупальца, потянулось к высоким стенам крепости, поверх которых в панике забегали защитники. Наверное, они, как и я, приняли туман за живое существо. Поэтому послышались приглушенные хлопки иглострелов, по подвижной аморфной массе лучом прошелся Разрядник, но заряды беспрепятственно прошли сквозь туман, и он тут же перехлестнул через стену и затопил внутренний двор, скрыв от моего взора встревоженных стражников. Корпус здания центра управления стал похож на крохотный островок, выросший посреди молочного моря, а я — на его одинокого обитателя.

Впрочем, на крыше был не я один. Увлеченный впечатляющей картиной туманного разлива, я совсем позабыл о стражнике, появившемся здесь раньше меня. Пожалуй, его мысли были схожи с моими, и тем сильнее было его удивление, когда он, обернувшись, чтобы покинуть крышу, обнаружил еще одного обитателя "островка".

Меня.

Я оказался быстрее и ударил первым. Отработанный апперкот сбил его с ног, он пошатнулся и едва не рухнул с крыши вниз. Я машинально успел схватить его за рукав, резким рывком одернул назад и сопроводил увесистым пинком. Теперь он, окончательно потеряв равновесие, все же упал. Я коршуном набросился на него и угомонил парой смачных зуботычин.

Туман — явление в Моросане редкое — сам по себе породил серьезный переполох в крепости. Шоран достиг своей цели, отвлекши внимание ее защитников и заодно прикрыв меня от их взора. Но на этом он решил не останавливаться. С крыши я видел появившихся в тумане иллатхи. Они были похожи на диковинных морских созданий, резвящихся в густом молоке. Они то появлялись, выныривая на поверхность, то снова исчезали, ловко уходя от летевших в их сторону игл и лучей Разрядников, от пытавшихся настигнуть их лучей прожекторов. Мне даже показалось, что одному из них удалось прорваться сквозь силовое поле. Нечто светлое и округлое вывалилось из тумана и, пролетев над краем стены, гулко рухнуло во внутренний двор. Не сразу, но я понял, что ошибся: это был не иллатхи, а оторванная голова статуи, украшавшей площадь перед центром управления.

Защитники крепости были на грани безумия. Так и не поняв, что их разводят на панику, они стреляли из всех орудий, имевшихся в наличии, напрасно тратя боезапас. На стены пришли, пожалуй, все, кто находился в центре управления. Вышел даже Ракс Минникс. Я не видел его, но слышал знакомый, на удивление спокойный голос, отдававший, в общем-то, толковые, но в данной ситуации бесполезные приказы.

Окончательно убедившись в том, что мне никто не помешает, я решил спускаться вниз.

Все оборудование центра управления находилось на первом этаже главного здания. К сожалению, попасть внутрь с крыши было невозможно. Но во двор вела изготовленная из местного, похожего на пластик материала, зигзагообразная лестница. Я начал спускаться и уже на уровне второго этажа погрузился в густой туман. А во дворе видимость была и вовсе почти нулевая: вытянутая вперед рука тонула в осязаемом на ощупь молоке. Итон Беллинган подробно описал план застройки и помещений, поэтому я, хоть и не спеша, но уверенно двигался к главному входу вдоль стены. Совсем рядом метались защитники крепости. Одних я скорее чувствовал, нежели видел. Другие проходили так близко, что едва не задевали меня локтями. Их голоса звучали приглушенно в тумане, который не смог скрыть охватившего подчиненных Ракса Минникса ужаса.

Я добрался до двери главного входа. Она оказалась распахнутой настежь. Но только я сунулся внутрь, как нос к носу столкнулся с выскочившим мне навстречу стражником. Нос к носу — это буквально. И я не удержался от соблазна, отклонившись, ударил его лбом в лицо. Он отпрянул, но я не дал ему скрыться тумане, нагнал и отправил на землю прямым ударом ноги в живот. Еще несколько крепких ударов с ноги отправили его в глубокий нокаут.

Во дворе царила такая суматоха, что никто не заметил произошедшего. Я подхватил тело под мышки и заволок его в опустевший холл центра управления. Даже здесь клубился туман, но не такой густой, как снаружи. Я пристроил бесчувственное тело у стены, а сам уверенно направился к двери слева от входа, ведущей непосредственно в операторную.

Времени на решение вопросов, приведших меня в стан врага, было немного.

В помещение, похожее на центр управления полетами, я вошел с иглострелом в руке и надеждой на то, что проделка Шорана никого не оставила равнодушным. Но моей надежде не суждено было осуществиться. В комнате, заставленной специальным оборудованием, все же находился один человек. В отличие от прочих встреченных мною в крепости защитников, этот был одет по "гражданке", хотя и при оружии. Так как окон в помещении не было предусмотрено, он метался туда-сюда, теряясь в догадках о том, что за переполох царит во внутреннем дворе? Мое появление было для него неожиданностью. Будь на моем месте иллатхи, он бы наверняка успел выстрелить. Но увидев человека, хоть и незнакомого, он замешкался. Поэтому я выстрелил первым и куда-то попал, так как мой противник рухнул на пол и затих.

Теперь мне следовало пошевеливаться. В первую очередь мне нужно было отключить силовое поле. Я взглянул на широкий пульт управления, пугавший обилием рычагов, тумблеров и кнопок. Большинство из них было связано с управлением Защитным Куполом. Генерального переключателя здесь не было, каждый отдельный рычаг был связан с определенным сектором Купола. Под каждым рычагом стояла соответствовавшая табличка. Секторальная разбивка отображалась на карте города, вмонтированной в стену напротив пульта. Следуя договоренности с Сотфором, я не собирался вырубать всю защиту, достаточно было отключить сектор над центром управления.

Но сначала силовое поле...

К сожалению, ни капитан, ни Итон Беллинган понятия не имели о том, как оно отключается. Оба рассчитывали на то, что я сам разберусь на месте. Я обшарил взглядом пульт, изучил каждую табличку, но так и не нашел искомого.

Проклятье!

Мне требовалась помощь.

Я обернулся и взглянул на оператора, которого я подстрелил иглой. Он был жив и пытался подняться с пола, но у него не получалось. Снаряд угодил ему в грудь, раненый истекал кровью.

Я подошел к нему, помог усесться и тут же спросил:

— Как отключить силовое поле?

Он посмотрел на меня, как на больного, и презрительно фыркнул, отчего у него горлом хлынула кровь. Мне же была дорога каждая секунда, поэтому я не стал церемониться и мягко надавил на торчавший из груди стержень иглы. Раненый, выпучив от боли глаза, заревел, а я повторил свой вопрос:

— Как отключить силовое поле над центром управления?

— Его невозможно отключить!— процедил сквозь зубы оператор.— Оно подключено напрямую к силовой установке.

— А как ее вырубить?

— Этого нельзя делать!— снова выпучил глаза оператор, но на этот раз от ужаса.— Она подает сигналы на вышки по всему городу. Исчезнет сигнал, отключится Защитный Купол, и иллатхи хлынут в Моросан.

— Что ж у вас здесь все так непродуманно,— пробормотал я.

И это еще мягко сказано!

Наверное, я мог бы плюнуть на все, отключить питание системы контроля, чтобы исчезло силовое поле над центром управления. Только вот после этого на улицы Моросана ворвется ужас, а к утру этот город станет мертвым городом.

Касалось ли это меня? Нет. Но поступить я так все равно не мог и от бессилия застонал.

А потом вдруг подумал: а так ли мне нужно отключать силовое поле? Ведь я уже находился в центре управления и пока что в непосредственной поддержке иллатхи не нуждался. К тому же лиангу не обязательно было садиться во внутреннем дворе крепости. Он мог зависнуть над ним, а остальное уже дело техники. Должна же быть на летающем корабле какая-нибудь лестница или, на худой конец, веревка, с помощью которой можно было бы поднять на борт и меня, и Урфину? Идея не самая плохая, но как сказать об этом Сотфору? Поймет ли он, что ему нужно делать?

А силовое поле... Шоран хотел контролировать Защитный Купол. Что ж, не все мечты сбываются.

Решение было принято.

— Где содержат принцессу Урфину?— обратился я к оператору.

Уже сам факт того, что я оставил безумную идею отключить энергетическую установку, сделал его сговорчивым:

— В подвале, взаперти.

— Ключи?

— У Ракса Минникса.

А вот это уже было совсем скверно.

Но не смертельно.

План действий выглядел скомканным, но я решил импровизировать.

— Извини,— буркнул я и ударил ладошкой по ране оператора. Он охнул и вырубился от болевого шока.

Я же перешел к пульту и задействовал рычаг переключения параметров сектора Защитного Купола над центром управления. Так, как меня учил Итон Беллинган. Если я все сделал правильно, то теперь сквозь него можно было покинуть город. Вход же по-прежнему оставался запечатан.

Мне больше нечего было делать в операторной, и я вышел сначала в холл, а затем во внутренний двор.

Силы Шорана были не безграничны, туман начинал рассеиваться. Теперь он висел клочками, и в просветах уже можно было различить людей, бегавших по двору — благо его освещали яркие фонари. Иллитхи к этому времени совсем осмелели и все чаще проносились над крепостью, стараясь при этом не угодить в силовое поле. Те, то покрупнее, приносили с собой камни и бросали их на головы защитников. Выше всех парил огнедышащий дракон, которого время от времени люди Ракса Минникса ловили прожекторами и пытались сбить при помощи Разрядников.

Но где же он сам?

Я сначала услышал самозванца, а потом и увидел. Так как иллатхи атаковали по всему периметру, Ракс Минникс не стал подниматься на стену, а остался во дворе, пытаясь контролировать как можно больше пространство. Он стоял один в клубах то накатывавшего, то отступавшего тумана. Я даже разглядел связку ключей, висевших у него на поясе.

Ракс стоял ко мне спиной, и я решил действовать, пока туман окончательно не развеялся и меня не заметили. Улучив момент, я спустился с крыльца и решительным шагом пересек двор, стараясь все время оставаться в молочно-сизой дымке. Рядом со мной упал камень, брошенный каким-то иллатхи, и я тихо выругался.

Не хватало еще погибнуть от дружеского огня!

Когда я оказался позади Минникса, он продолжал отдавать распоряжения. У меня был палаш, и я готов был навсегда покончить с самозванцем, но его внезапное молчание могло привлечь ненужное ко мне внимание. Поэтому Ракс даже не узнал, что только что его жизнь висела на волоске. Я лишь аккуратно снял с пояса ключи и снова зашагал к центру управления.

В этот момент над крепостью пронесся дракон. Он прошел максимально низко, выпустив жаркую струю огня по-над стеной. Огонь прошелся над головами защитников, не причинив им вреда, но вызвав очередной приступ паники. Улетавшего Шорана сопроводили прожекторами, и только поэтому я заметил показвшийся над крышами домов парусник.

Это был знакомый мне лианг капитана Сотфора. Он приближался.

Медлить было нельзя.

Я вошел в здание и прямиком направился в подвал.

Здесь располагалось все то оборудование, которое не поместилось на верхних этажах. Заглянув в одно из помещений, я увидел силовую установку, питавшую энергией весь центр управления. Ее источником были все те же Низшие иллатхи, резвившиеся в огромном прозрачном сосуде, словно рыбки в воде. Увидев их, я задумался над тем, почему силовое поле, внутри которого находилась вся крепость, никак не сказывалась на самочувствии этих маленьких беззаботных существ? Возможно, все дело было в кольце, окружавшем сосуд? Оно генерировало свое собственное поле, окружавшее сосуд. Впрочем, это было лишь мое предположение.

Идя по освещенному коридору, я заглядывал во все встречавшиеся мне на пути помещения. Людей там не было, одно лишь искрящееся, пыхтящее или скрипящее оборудование. И лишь последняя комната оказалась заперта.

Один из ключей связки подошел, щелкнул замок, и я оказался в подсобке, которую превратили во временную тюремную камеру. Сердце екнуло, когда я увидел Урфину, прикованную к стене. Зрелище жалкое и жуткое одновременно. Никто за ней не ухаживал с момента преображения. Она ужасно исхудала и походила на скелет, обтянутый дряблой кожей. Грязное и рваное платье висело на теле мешком...

Ничто в этом чудовище не напоминало прелестную некогда дочку наместника.

Когда распахнулась дверь, она подняла голову и безучастно посмотрела на меня. Я приблизился на шаг. Сердце рвалось на части от боли и сожаления.

— Прости меня, Урфина! Я не хотел... Я не знал... Я...

Она покачала головой и что-то невнятно промычала.

Я сделал еще один шаг вперед.

— Но я обязательно все исправлю. Клянусь тебе!

Я достал медальон, который мне дал Сотфор. Лицо Урфины, увидевшей его, перекосило еще сильнее, и она протяжно зашипела.

— Не бойся! Ты оденешь его, и мы уйдем отсюда. Я отведу тебя к твоему отцу.

Вроде бы она поняла и смирилась. Но стоило мне потянуться к ней, как она резко подалась вперед и едва не вцепилась мне в лицо своей когтистой лапой. Я резко отпрянул назад, и рука, ограниченная цепью, замерла перед самым моим носом. Чудовище верещало и билось, рвало цепь и тянулось ко мне, но не смогло достать. Я терпеливо ждал, и, улучив момент, накинул цепочку на шею Урфины.

Теперь отпрянула она и вжалась в стену. Ее первым непреодолимым желанием было избавиться от медальона, который, как казалось, жег ей грудь. И она даже потянулась к нему, но рука замерла и безвольно упала. Чудовище замолчало и опустилось у стены на корточки.

— Вот и хорошо,— с облегчением вздохнул я, поняв, что медальон сработал.— А теперь давай я освобожу тебя от цепей и мы пойдем к папе.

Ключ от замков был в связке. Я отпирал их с опаской: если что-то пойдет не так, преобразившаяся Урфина разорвет меня на части — сил ей было не занимать...

Или же мне придется ее убить.

Ни то, ни другое не входило в мои планы. Впрочем, девушка вела себя смирно...

— Идем!

... и подчинялась беспрекословно.

Чтобы не упускать ее из виду, я шел рядом и чуть позади. Она была похода на сомнамбулу, безвольно бредущую туда, куда я ее направлял — когда словом, когда рукой.

Мы поднялись в холл. Там по-прежнему никого не было. Дальше предстояло самое сложное. Набрав полную грудь воздуха, я вышел во двор первым. Туман почти рассеялся, и я уже отчетливо видел защитников крепости, уворачивавшихся от летевших через стену камней. А еще я видел лианг, плавно нарезавшему круги над площадью. Капитан Сотфор, согласно ранним договоренностям, терпеливо дожидался падения крепости. Поэтому в свете изменившихся обстоятельств мне следовало подать ему сигнал. Я помахал рукой, но, похоже, меня не заметили.

Ладно...

— За мной!— приказал я Урфине и первым зашагал к лестнице, ведущей на крышу.

Нас заметили. Я выстрелил из иглострела в стражника, проявившего беспокойство. Он пальнул в ответ. Пришлось перейти с шага на бег.

Когда я, а следом за мной покорное чудовище, поднимался по лестнице, в нас со всех сторон уже летели иглы, стуча по пластиковым подпоркам. Одна из них угодила мне в плечо, пробив мякоть. Я вырвал ее на бегу, после чего выскочил на крышу. Урфине досталось больше: ее пронзило сразу несколько игл, но она не чувствовала боли, оставаясь совершенно безучастной ко всему, что происходило вокруг.

Выпрямившись во весь рост, я закричал и замахал руками, привлекая внимание людей на лианге. Теперь, вырвавшись из тумана, я оказался на самом видном месте, и меня заметили. Я увидел, как резко развернулся корабль и поплыл к крепости.

Однако по лестнице уже поднимались стражники. Я выпустил в них полный комплект игл, а потом бросил гранату. Нападавшие отступили, а я перезарядил иглострел.

Лианг — не иголка в стоге сена, его видел не только я, но и защитники крепости. По бортам и днищу корабля застучали снаряды, выпущенные из игломета. К счастью, продолжалось это недолго, так как лианг вышел из-под обстрела, зависнув над центром управления. Зато стражники предприняли очередную атаку, попытавшись подняться по лестнице. Я снова взялся за иглострел, а с палубы лианга меня поддержала команда корабля. У Сотфора тоже имелся игломет, и его снаряды быстро разогнали нападавших. А тут еще над двором пролетел дракон и жарким пламенем заставил защитников крепости разбежаться по норам.

— Ну же, быстрее!— скрежетал я зубами, глядя, как с лианга спускается веревка.

Все это время Урфина стояла на одном месте, тупо уставившись в одну точку. Когда веревка упала на крышу, я обвязал ею сухощавое старческое тело под мышками.

— Тяните!

Теперь оставалось лишь дождаться своей очереди, и прощай ставший негостеприимным Моросан.

Ах, если бы я знал, что Раксу Минниксу удастся развернуть Разрядник внутрь двора! Мощный луч ударил в бок лианга ниже ватерлинии, пробив изрядную дыру. Корабль повело в сторону. В воздухе он все еще держался, но на воду сесть ему теперь было не суждено. Впрочем, это оказалось не самым страшным. Гораздо хуже было то, что, отлетев от центра управления, лианг продолжил удаляться, волоча за собой висевшую в воздухе Урфину.

А я остался на крыше.

— Эй, а меня?— заорал я.

Лианг улетал, спиралью поднимаясь к просвету в Защитном Куполе над центром управления.

— Сотфор!!!

Похоже, меня забирать никто не собирался. Теперь, когда требование Итона Беллингана было выполнено, а путь за пределы Защитного Купола оказался свободен, надобность во мне, похоже, пропала.

Я провожал взглядом удаляющийся лианг. Капитану повезло: люди Ракса Минникса слишком поздно заметили, что сектор Защитного Купола дезактивирован. Когда они исправили оплошность, корабль оказался уже за пределами щита.

— Опять ты!— услышал я позади знакомый голос самозваного правителя Моросана. Я обернулся и тут же получил мощный удар в лицо, отправивший меня в нокаут.

Глава 20

Очнувшись, я понял, что снова нахожусь в заключении. Скажу больше — меня, похоже, посадили в ту же подсобку, где совсем еще недавно держали Урфину: те же голые стены, та же цепь на стене. Так как окон в помещении не было, я понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как меня бросил Сотфор...

Вспомнив об этом событии, я с досады застонал.

Предатель...

Да, я понимал, что, получив пробоину в лианге и находясь под обстрелом, капитан принял единственно верное решение. Тем более что Урфину уже тянули на веревке на борт корабля.

Но ведь мне-то от этого не легче!

Злость сменялась досадой, а она — мыслями о том, что теперь со мной будет? Я долго томился в неведении, потом, пользуясь тем, что меня, в отличие от Урфины, не стали приковывать к стене, подошел к двери и вежливо постучал. Не дождавшись никакой реакции, я постучал настойчивее, а потом и вовсе принялся колотить в дверь, но и это ни к чему не привело. Лишь сильнее разболелась разбитая Раксом Минниксом голова. Я вернулся на прежнее место, уселся, подтянул к груди ноги и закрыл глаза...

И опять понятия не имею, сколько времени прошло с тех пор, как я очнулся в первый раз. Головная боль утихла, а за дверью послышались голоса. Я хотел снова постучать, но дверь открылась сама, и в камеру вошел охранник из числа городской стражи. Не желая провоцировать меня на необдуманные поступки, он держал в руке иглострел. Призывный взмах оружием и короткая команда:

— Следуй за мной!

Я вышел в знакомый коридор, сумерки которого после темной подсобки показались чуть ли не солнечным светом в ясную погоду. Щурясь, я остановился, но охранник подтолкнул меня в спину.

— Шевелись давай!

Он довел меня до лестницы, мы поднялись на второй этаж, потом прошли по коридору еще немного...

— Стоять!

Я остановился и обернулся. Охранник постучал в дверь слева и открыл ее, не дожидаясь ответа. После чего грубо затолкал меня в кабинет, хозяином которого оказался Ракс Минникс. Самозваный правитель Моросана стоял у окна и обернулся лишь после того, как предупредительно кашлянул сопровождавший меня стражник. Потом он долго глядел на меня, молча, кивком головы отправил конвоира восвояси, и лишь после того, как дверь за ним закрылась, сказал устало:

— Садитесь, Ваше Высочество!

Мне был предложен стул у стола, но я так и остался стоять на месте. Минникс пожал плечами, выложил на стол иглострел и снова вернулся к окну.

— Столько неприятностей, сколько мы пережили с момента вашего прибытия в Моросан, доставляли нам разве что иллатхи. Отчего я невольно пришел к мысли, что появились вы в нашем городе не только и не столько ради бракосочетания с Урфиной. Все то, что случилось за последние несколько дней, напоминает мне откровенную диверсию. И должен отметить, она вам удалась в полной мере.

— Вот только не нужно все валить с больной головы на здоровую!— воскликнул я.— Вы хотя бы сейчас, после того, что случилось и в отсутствие посторонних ушей, могли бы перестать играть роль эдакого патриота и борца за справедливость! Ведь на самом деле за высокопарными словами стоит исключительно непреодолимая жажда власти. Впрочем, я не исключаю того, что свою роль в этом сыграли некие события из вашего далекого детства, после которых вы чувствуете себя в чем-то ущемленным. Впрочем, я не психолог и мне плевать на ваши мотивы. Но смею напомнить, что с вашей стороны подло обвинять меня во всех грехах. Разве это я покушался и убил безобидного в общем-то Аристаса Зеркани? Или может быть, это я пригласил на праздник Высшего иллатхи, погубившего Ливина Лара? Наверное, это я, пользуясь возможностью, совершил откровенный дворцовый переворот и захватил власть в Моросане...

— Но в событиях, которые этому предшествовали, виноваты именно вы,— оборвал меня Ракс Минникс.— Видели, во что превратилась прекрасная Урфина? Просто жуть! Если вы не хотели жениться, так бы сразу и сказали! Зачем делать такое с девушкой, у которой еще вся жизнь была впереди?— Судя по тону, с которым были сказаны эти слова, Минникс надо мной издевался.— Или я ошибаюсь? Но тогда вы вынуждаете меня прийти к выводу о том, что у вас на этот счет были совершенно иные планы, нежели неравный союз островного дикаря и очаровательной дочки наместника. Какой? Впрочем, мне все равно. Если в ваши планы входило уничтожение Моросана, то вы много достигли. Единственное, что помешало окончательному решению вопроса, это мое своевременное вмешательство. Это я обезвредил сбрендившего от горя Беллингана и, да, взвалил на свои плечи тяжкий груз государственной власти. Это решение далось мне не легко, но ведь кому-то же нужно было навести порядок в Моросане?

— Хотя бы сами себя не обманывайте,— брезгливо поморщился я, слушая жалкие оправдания Минникса.— Я не посланник Счастливых Островов и прекрасно знаю, как все было на самом деле.

— Кстати, о посланнике...— пробормотал Ракс.— До сих пор неведомо, кто уничтожил правительственный лианг и находившегося на его борту Айена Тиртока...

— Только не нужно еще и это валить на меня! Вам, как никому другому, известно, что это был не я. В мои планы не входила смерть Айена Тиртока. Напротив, он мне нужен был живым для того, чтобы он, данной ему властью, упрятал за решетку одного не в меру зарвавшегося выскочку.

— Вы это были или нет — уже не важно,— махнул рукой Ракс.— С одной стороны, убийство посланника накалило до предела отношения со Счастливыми Островами. Их флот, как вам, должно быть, известно, уже стоит под стенами Моросана, и, уверен, это только начало. С другой стороны, рано или поздно это должно было случиться, и я даже немного благодарен настоящему атентатору за то, что он своими действиями подтолкнул нас к давно назревавшей необходимости избавиться от опостылевшей власти Счастливых Островов. Теперь уже многие понимают, что назад хода нет, что им придется взяться за оружие.

— Вы еще больший безумец, нежели я предполагал, если думаете, что сумеете выстоять против мощи Счастливых Островов.

— Безумец? Может быть. Но такие, как я, творят историю... А что касается того выстоим мы или нет, то как раз в этом я и рассчитываю на вашу помощь, Ваше Высочество.

— Вы бредите?— удивился я.— Чем я-то могу вам помочь?

— О-о, вы слишком принижаете собственные возможности. Одна дружба с высшими иллатхи чего стоит! Уж не знаю как, но вам удалось перетянуть на свою сторону самых кровожадных чудовищ, каких только удалось обезвредить и заточить в специальное хранилище на острове Клерши. Вам или кому-то еще, с вами связанному — не суть. Важно то, что именно с их помощью бывшему наместнику и его некогда преданному слуге Сотфору удалось бежать из Моросана, а вам — проникнуть в центр управления и отключить сегмент Защитного Купола. А до этого вы провели блестящую операцию и схватили самого Ракса Минникса. Опять же не без помощи иллатхи... Признаюсь, еще вчера я считал, что наше положение безнадежно. Нет, я не безумец, по крайней мере, не глупец. Я прекрасно понимаю, что с имеющимися у нас в наличии силами и средствами, мы долго не продержимся. Естественно, ни о какой сдаче речи не шло, но... И тут появляетесь вы и дарите мне надежду на то, что Моросан все-таки будет свободен.

— Я вас не понимаю,— пробормотал я.

— Все вы прекрасно понимаете, но я охотно поясню. Меня интересуют ваши связи с иллатхи. С их помощью мы могли бы не только отразить удар неприятельского флота, но и нанести ответный удар по Счастливым Островам. Скажу честно, еще недавно я о таком и помышлять не мог, а сейчас...— его глаза алчно заблестели. Должно быть, он уже видел себя правителем всего этого мира.

Впрочем, в его словах все же была изрядная доля правды, а мечты не казались мне такими уж неосуществимыми. Иллатхи на самом деле были силой, с которой следовало считаться. Однако...

— И все же вы слишком высокого мнения о моих возможностях,— покачал я головой.— Да, я не стану скрывать, до сих пор мне удавалось найти общий язык и определенные точки соприкосновения с некоторыми из иллатхи. Но это значит лишь то, что до сих пор и в некоторых аспектах наши интересы совпадали. Вы знаете их даже лучше моего. Знаете, что они отличаются от людей лишь своей природой и внешностью. Но в остальном это то же кипение страстей, интриги, заговоры, далеко идущие планы. С чего вы взяли, что они согласятся потакать моим прихотям, а уж тем более вашим?

— А у вас нет особого выбора,— подмигнул мне Ракс.— Если мы не договоримся, то вы умрете... Вы даже не представляете, с какой охотой я собственноручно выпущу вам кишки,— хищно оскалился он.— Руки так и чешутся... Видите, я с вами предельно откровенен. Я ненавижу вас, пожалуй, даже больше, чем этих омерзительных тварей иллатхи, и не скрываю этого. Но ради высокой цели, ради будущего я готов заключить договор даже с вами. Так почему бы вам и вашим... друзьям не последовать моему примеру?

Возможно, в Фераблиме и нашлись бы иллатхи, которые охотно поучаствовали бы в хорошей резне — даже неважно на чьей стороне. Но если я правильно понял, если Шоран не лукавил, то он совершенно иначе представлял себе будущее этого мира. Исходя из этого, я сомневался, что ему понравится предложение Ракса Минникса. Но в одном самозванец был прав: выбирать мне было не из чего. Я находился в полной власти узурпатора с далеко идущими планами. И если он сам давал мне возможность вырваться на свободу — пусть даже ценой обмана,— я должен был ею воспользоваться. Правда, я пока что не представлял, как Ракс, отпустив меня на переговоры с иллатхи, собирался меня при этом контролировать. Он, конечно, безумец, но не идиот.

А Минникс, заметив мою неуверенность, решил подбросить козырей. Он выдвинул ящик и выложил на стол Анализатор, который у меня отобрали вместе с остальными вещами, пока я находился в беспамятстве.

— Интересная штука,— промурлыкал он, взял его в руки и после определенных манипуляций брусок превратился в обруч.

Я насторожился.

Неужели он знает, что это? Но откуда? Может быть, он...

— Понятия не имею, что это,— разрушил мои сомнения Минникс. Наверное, раскрытию тайны Анализатора поспособствовала чистая случайность,— но уверен, что вы захотите получить обратно этот загадочный предмет... И это тоже.

С этими словами на столе появился сосуд с Эликсиром.

— Мне он не к чему,— заверил меня Ракс.— Я собираюсь прожить ровно столько, сколько отведено мне судьбой. Я не боюсь смерти и готов умереть в любой момент, но у вас, возможно, иные планы, раз вы, решив покинуть Моросан, взяли с собой Эликсир. Но на вашем месте я бы особо им не увлекался. Одной порции бывает достаточно, чтобы человек начал превращаться в чудовище. Впрочем, это ваше дело. Если захотите его выгодно продать — не продешевите! Он стоит целое состояние. И вы получите его сразу же после того, как мы договоримся. Кстати, если вас что-то еще интересует — редкие минералы, богатства, какие-то иные пожелания, — только скажите, и, я думаю, мы сможем с вами договориться по душам.

— Я собираюсь покинуть Моросан,— сказал я ему.

— Хотите вернуться на родину? Я не стану вам препятствовать. Более того, я помогу вам. В моем распоряжении есть пара лиангов. И если мы с вами придем к взаимовыгодному согласию, я готов уступить вам один из них вместе с преданной командой, которая поможет вам добраться до острова Сура. Вам даже не обязательно дожидаться, когда закончится вся эта игра вокруг Моросана. Как только я получу гарантии того, что иллатхи помогут мне уничтожить флот Счастливых Островов, я отпущу вас на все четыре стороны.

— И в чем, по-вашему, должны заключаться эти гарантии?— спросил я и затаил дыхание.

Ракс Минникс посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся. Возможно, он уже понял мой замысел — наобещать с три короба и сбежать при первой возможности. И теперь готовился разбить все мои коварные планы. Но не спешил, наслаждался моим напряжением. Впрочем он и сам изрядно волновался. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри него пылало пламя, да так, что на лице выступила испарина.

— При иных обстоятельствах мне бы хватило вашего слова,— сказал он, повернувшись ко мне спиной, и распахнул окно, чтобы впустить в кабинет порцию свежего воздуха.— Но вы ведь сами понимаете, что это было бы опрометчиво с моей стороны... Я долго размышлял о том, как обезопасить себя в том случае, если вы решите пойти на сотрудничество, и мне в голову пришла замечательная идея...

К сожалению, я так и не узнал, что именно задумал Ракс Минникс. После слова "идея" его бросило на стол так, словно в спину его ударили тараном. Он распластался по столешнице, сбив при этом на пол сосуд с Эликсиром — я едва успел подхватить его. А когда снова взглянул на самозванца, то увидел аккуратное отверстие у него в спине прямо под правой лопаткой и вытекавшую из него толчками кровь.

Странная штука жизнь... Непредсказуемая... Вот ты строишь грандиозные планы и вроде бы все у тебя здорово. А секундой спустя ты уже лежишь мертвый и все проблемы этого мира для тебя остались в прошлом.

Сначала я подумал об иллатхи. Точнее об одной их представительнице — Лале. Я уже видел, как мастерски она стреляла из снайперской винтовки. Мои друзья не могли преодолеть силовое поле вокруг центра управления, чтобы прийти мне на помощь, поэтому они решили действовать на расстоянии. Но при ближайшем рассмотрении я вынужден был отказаться от первоначальной версии: выстрел был произведен не из местного оружия. Тело Ракса Минникса пробила не игла, а, хоть и необычная, но все же пуля. Войдя в спину самозванца, она прошла насквозь, уж на излете ударила в стену рядом с дверью и отлетела на пол.

Я инстинктивно отпрянул в сторону, добрался до окна и осторожно выглянул наружу. Во дворе центра управления находились подчиненные мертвеца, лежавшего позади меня на столе. Они даже не подозревали о том, что только что остались без командира и идейного вдохновителя. Мой взгляд заскользил по окрестностям, и я пришел к выводу, что стрелять могли откуда угодно: с одной из крыш, из одного из десятков окон, выходивших на площадь. Как я не вглядывался, но так и не смог обнаружить месторасположение стрелка.

Впрочем, не так уж это и важно. Возбужденный неожиданным поворотом событий, я с запозданием сообразил, что провидение даровало мне исключительную возможность обрести свободу. Только не следовало терять понапрасну времени.

Я сунул в карман флакон с Эликсиром, в другой — сложенный в брусок Анализатор, взял со стола иглострел... и задумался.

Выйти через дверь я не мог — здание было набито вооруженными военными. Я мог бы рассчитывать на неожиданность. Но в случае неудачи выбраться из центра управления будет практически невозможно. Поэтому сам собой напрашивался другой вариант — через окно. Правда, во дворе тоже было полно вояк, отдыхавших после вчерашнего штурма. Но благодаря фактору неожиданности шанс прорваться за ограду у меня все же был. Мне даже необязательно при этом ломиться через ворота — тем более что они были заперты. Достаточно было добраться до смотровой вышки в углу крепости, а уже с нее преодолеть забор.

Когда я появился в окне, никто не обратил на меня внимания. Я взобрался на подоконник и, быстро свесившись вниз, спрыгнул во двор. Еще целую секунду меня не замечали. Но потом...

Понимание к стражникам приходило постепенно. Вначале они замечали человека, неожиданно появившегося под стенами центра управления, потом признавали в нем того самого Тибура Пинетреля, которого давеча схватили и посадили под замок. Возможно, у кого-то и возникал вопрос: а что он делает один и на свободе? Но большинство видело иглострел в его руке, и вопросы отпадали сами собой. Еще какое-то время требовалось на принятие решения. Это длилось гораздо дольше, так как служивые люди привыкли выполнять приказы, а не проявлять инициативу. Наконец, кое-кто потянулся к оружию.

У меня не было командира, и решение я принял заблаговременно, поэтому, прежде чем они очухались, я преодолел половину пути до смотровой вышки. А потом выиграл еще немного времени, начав стрелять на ходу. Даже те, кто уже держал в руках оружие, разбежались в поисках укрытия. И лишь после этого пошла жесткая ответка. Иглы полетели в меня со всех сторон. Вжав голову в плечи и петляя, как заяц, я прибавил скорости, собираясь взлететь по лестнице на башню. Каково же было мое удивление, когда в ней показался часовой, которого прежде там не было!

Спал он там что ли?

Так или иначе, но, позиция у него была убойная. Опустив длинноствольный иглострел на поручень, он собирался выстрелить в меня в упор. Мне не оставалось ничего иного, как нырнуть за мачту, стоявшую во дворе. Это было не самое надежное укрытие, изготовленное из стального уголка. Но игла угодила как раз в железяку и срикошетила в сторону. Однако не все снаряды застревали в стальной паутине, некоторые пролетали совсем рядом, все ниже прижимая меня к брусчатке. А часовой с дальней вышки и вовсе стрелял в открытую, от плеча. Его иглы ложились все ближе, а мне некуда было деваться. Пользуясь этим, стражники начали обходить меня с двух сторон. Я стрелял по ним, пока не закончился боезапас.

Неужели все было напрасно?

Но нет. Сначала согнулся пополам и рухнул вниз часовой на дальней вышке. Та же участь постигла и его товарища по оружию на ближней. Еще одного ретивого стражника, зашедшего ко мне со спины, снял невидимый и неведомый мне снайпер. Но остальных от него скрывала стена забора, вдоль которой они крались, время от времени постреливая. Если бы они знали, что у меня не осталось больше игл, двигались бы гораздо быстрее. Но они осторожничали, за что и поплатились. Неожиданно мощный взрыв разворотил кусок стены, разметал прятавшихся под ним стражников. Каменные осколки застучали по мачте, посыпались мне на спину, на руки, прикрывавшие голову. Но ничего серьезного, возможно, пара порезов и ушибов. Поэтому я опомнился раньше, чем опешившие защитники центра управления. Пыль еще не успела осесть, а я уже заметил пролом, образовавшийся в стене. Не медля ни секунды, я бросился к нему. Никто не стрелял мне в спину, потому что в крепости началась невыразимая паника. Я быстро пересек пустую площадь, все еще хранившую следы вчерашней атаки иллатхи, и нырнул в ближайший переулок.

Я был снова свободен.

Кто-то, возможно, и назовет любопытство пороком, но в моем случае оно было жизненной необходимостью. Вместо того чтобы бежать как можно дальше от кишащего стражниками центра управления, я бросился на поиски того, кто поспособствовал моему побегу. Еще из-за забора я приметил точку, наиболее подходившую для снайпера. Это была крыша все того же музея, с вершины которого я сам накануне перебрался в крепость. Теоретически стрелок мог находится и каком-нибудь другом месте, но я был почти уверен, что не ошибся. Я, как и в прошлый, чтобы не светиться лишний раз на площади, прошел по задворкам театра, и свернул в переулок, примыкавший к музею. Сворачивая за угол, я нос к носу столкнулся с незнакомцем, экипировка которого была чужда этому миру. На нем был комбинезон, менявший свою окраску в зависимости от окружающей среды, пояс, на котором висели незнакомые мне то ли снаряды для дальнего боя, то ли приборы, небольшой синтетический рюкзачок за спиной, а на голове шлем, скрывавший лицо его обладателя за матовым непроницаемым забралом. В руках незнакомец держал массивную навороченную винтовку, которая целила мне в грудь.

В ответ я направил на него иглострел, в котором не было ни одного снаряда. Но он-то об этом не знал!

Так мы простояли несколько секунд в полном напряжении. Лично я был уверен, что незнакомец не выстрелит. Не для этого он меня спасал. А вот у него такой уверенности не было. Поэтому на мировую он решил пойти первым. Он поднял свое оружие стволом вверх, после чего поднес руку в перчатке к шлему, что-то нажал на нем, и забрало открылось.

— Лиса?!

Еще увидев пулю на полу, я в первую очередь подумал о ней. Но нынешний внешний вид девушки сбил меня с толку, обеспечив удивление.

Я опустил иглострел.

Девушка молчала и смотрела на меня так, словно не рада была видеть.

— Спасибо, что спасла меня,— поблагодарил я ее.— Я думал, что мы больше не увидимся.

— Нужно больше доверять людям,— упрекнула она меня.— Я же сказала, что вернусь, как только улажу свои дела.

— Уладила?

Девушка красноречиво наморщила личико.

— Так или иначе, но пора отсюда выбираться,— заявила она.— С каждым днем в Моросане становится все хуже и хуже, и я боюсь — это еще не предел.

— Полностью с тобой согласен, но...

— Тебя здесь что-то удерживает?— нахмурилась она.

— Не то чтобы...

— В таком случае нам не стоит терять времени!

— И тут не стану с тобой спорить, но...

— Что?!

— Проводник. Без него, как я понимаю, нам не выбраться из этого мира. Твой уничтожил Ракс Минникс...

— А твой?— побледнела Лиса.

— А мой улетел из Моросана вместе с Сотфором Калемжином, чтоб ему пусто было!

— Проклятье!— вспылила девушка, пнув ногой стену. Она отвернулась от меня и прошлась по переулку, о чем-то думая.

— Были у меня кое-какие планы,— услышал я ее голос.— Но из этого ничего не вышло. Поэтому ты был моей последней надеждой.

— И что теперь?— спросил я ее.

Она еще некоторое время простояла ко мне спиной, потом провела по лицу рукой и вернулась на прежнее место.— Ты знаешь, куда направился Сотфор?

— Так, приблизительно. А что?

— Мы догоним его и заберем Проводник!

— Разве что у тебя в кармане помимо всего прочего есть небольшой лианг.

— Лианга у меня нет.

— Тогда у нас проблемы. Сотфор направился вглубь пустыни, пешком его не догонишь.

Я заметил, что ее и без того покрасневшие глаза снова наполнились влагой. Уверен, эта сильная девушка, если и могла плакать, то только от досады и бессилия.

— Шоран хочет видеть вас. Обоих!— прозвучал знакомый голос у нас за спинами, я обернулся и увидел Авогедримероо.

— А я думал, ты покинул Моросан вместе со своим хозяином.

— Он мне больше не хозяин. Отныне я вольный иллатхи!— с гордостью заявил Роо.

— Поздравляю! И все равно удивляюсь: почему ты не удрал из города, пока была такая возможность?

— У меня есть еще кое-какие дела в Моросане... Следуйте за мной!

— С какой стати?— заартачилась Лиса.

— Если тебя хочет видеть сам Шоран, то лучше не отказываться от его приглашения.

Став свободным, Роо заважничал дальше некуда. Того и гляди — лопнет от напыщенности.

— Знаешь что, пузырь-переросток, я сама буду решать, с кем мне встречаться, а с кем — нет!— вспыхнула девушка.

— Я слышал, у вас проблемы? Если кто-то вам и сможет помочь, так только Шоран.

Девушка хотела возразить, но я опередил ее:

— Он прав, без помощи Шорана нам не обойтись.

— Чтобы я стала просить помощи у иллатхи?!— поморщилась Лиса.

— А что ты имеешь против...— набычился в свою очередь Роо.

— Успокойтесь оба!— рявкнул я.— Мы идем к Шорану!

— И ты туда же?— насупилась девушка.— Повторю еще раз для непонятливых: никто не в праве принимать за меня решения.

Она оказалась гораздо упрямее и своенравнее, чем я предполагал. С такими, как она, всегда было трудно иметь дело, но она была мне нужна, поэтому я молча достал из кармана сосуд с Эликсиром.

— Знаешь, что это?

Глаза девушки алчно сверкнули.

— Мне он ни к чему. Я отдам его тебе, но только после того, как мы встретимся с Шораном...

На этот раз повелитель моросанских Иллатхи расположился в самом центре города. В роскошных апартаментах, принадлежавших, видимо, какому-то высокородному господину. Это был настоящий дворец, безраздельно предоставленный в пользование Высшему иллатхи. О том, куда делись его прежние владельцы и многочисленная, судя по размерам помещений, прислуга я благоразумно не стал спрашивать. Помимо самого Шорана в огромном доме обосновались, если не все, то очень многие его сородичи. То ли дурачась, то ли подражая людям, они изображали бывших обитателей дворца. Приняв человеческое обличие, за частую довольно гротескное, и нацепив на себя их наряды, они от души предавались господским утехам. В просторном зале играли музыканты. Играли, как могли, то есть, скверно. Изображавшие дам и кавалеров иллатхи танцевали в парах, на что без улыбки нельзя было смотреть, так как выглядело это неуклюже, нелепо. Кто-то развалился в кресле, кто-то принимал ванную. В общем, жизнь во дворце била ключом.

Шоран занял небольшой, но уютный кабинет, куда нас и привел ставший его адъютантом Авогедримероо. Не изменяя себе, старик принял свой обычный вид придворного лекаря и стоял у окна, глядя на опустевший сад.

— Ты не выполнил мое поручение!— сказал он, не оборачиваясь. Сказал не для того, чтобы упрекнуть меня, а просто констатируя факт.

— К сожалению, это оказалось невозможным,— пожал я плечами.— Но, по крайней мере, я попытался.

— Жаль. Центр управления до сих пор находится в руках Ракса Минникса.

— Не совсем. С недавних пор самозванец стал историей Моросана — пусть и не самой веселой.

— О чем это ты?— пристально посмотрел на меня Шоран.

— Он мертв,— пояснил я.

Старик нахмурился:

— Даже не знаю, радоваться этому или нет.

— Почему?

— Потому что очень скоро начнется штурм города.

— Откуда тебе это известно?

— Скажем так, у меня есть свои источники в стане врагов.

— Кого именно ты имеешь в виду: иллатхи или представителей Счастливых островов?

— И тех, и других. Но на штурм пойдут мои собратья. Если это случится на рассвете, то уже к полудню Моросан падет, а к вечеру все его жители будут уничтожены. Горожане не смогут в одиночку отразить нападение.

— Ты предлагаешь заключить союз со Счастливыми Островами?

— Чтобы снова оказаться под их властью? Нет. У меня несколько иные планы.

— И я так полагаю, нам с Лисой в них отведено не самое последнее место,— догадался я.

— Самое важное. Эффективно сражаться с иллатхи могут лишь сами иллатхи. Но тех, что находятся под моим командованием, слишком мало, чтобы надеяться на успех. На штурм пойдут тысячи моих сородичей. Многие из них погибнут, но даже тех, кто прорвется в город, будет достаточно, чтобы превратить Моросан в груду развалин. Я хочу этого избежать. Однако для этого мне понадобятся дополнительные силы...— Он обернулся к Роо.— Сколько в городе иллатхи, находящихся в неволе?

— Несколько сотен, точно не скажу,— ответил головастик.

— Чтобы спасти Моросан, мне понадобится их помощь. Я хочу, чтобы всем им была предоставлена свобода!

— Не думаю, что эта идея понравится горожанам,— засомневался я.

— У них нет другого выбора. Я хочу, чтобы ты объяснил им это и постарался переубедить. Кроме того, мне понадобится поддержка всех, кто может держать в руках оружие. В первую очередь это касается Непримиримых. Пришло время позабыть прежние обиды и объединить наши усилия для того, чтобы спасти Моросан... Я хочу, чтобы ты снова встретился с Полуночником и уговорил его на сотрудничество с нами.

— Насколько мне известно, он переметнулся на сторону Ракса Минникса,— напомнил я.

— Но теперь самозванец мертв, и, возможно, он изменит свое решение? Поговори с ним, прошу тебя!

— А я тебе зачем?— спросила вдруг Лиса.

— Иллатхи наблюдали за тобой последние дни. Ты прекрасно решаешь проблемы силовым путем. Если нам не удастся договориться с нашими потенциальными союзниками миром, то... У меня будет для тебя особое поручение. Но сначала дадим время нашему общему другу,— он с надеждой посмотрел на меня.

Глава 21

— Штурм на самом деле произойдет завтра на рассвете?— спросил я Шорана.

— С чего ты взял?

— Ты сам сказал.

— Я говорил образно. Нет, у нас еще есть день-два.

— Все равно мало. А сделать предстоит так много.

— Начни с Полуночника.

— Не думаю, что он, после всего, что случилось, встретит меня с распростертыми объятиями.

— Ты не узнаешь об этом наверняка, не попробовав,— резонно заметил Шоран и добавил: — Если что, тебя прикроют иллатхи.

Что ж, это успокаивало.

Но беспокоило меня не только это.

— Сотфор сбежал из города и, наверняка, попытается самостоятельно добыть Разрушитель.

— Пусть попробует,— спокойно ответил Шоран.— Если получится — хорошо, а нет... Гораздо важнее другое: судьба Моросана, а может, и всего мира сегодня решается здесь.

— Как скажешь,— не стал я спорить...

Когда я собрался на встречу с Полуночником, Лиса заявила:

— Я пойду с тобой!

Я не возражал. Спросил себя лишь: была ли это ее собственная инициатива или часть договоренности с Шораном? Эти двое долго общались наедине, и я понятия не имел — о чем?

Чтобы не смущать аборигенов своим внешним видом, девушка переоделась в более подобающий наряд. Однако оружие предпочла более навороченное, нежели местные "крамультуки". Впрочем, люди предпочитали не высовываться, поэтому улицы города выглядели пустынными.

Я показывал дорогу, Лиса шла следом. Она была внешне спокойна и предельно внимательна. Она не хваталась за оружие при малейшем шорохе, но была готова к неожиданностям. Как и обещал Шоран, нас прикрывали иллатхи. Они не мозолили посторонним глаза, сопровождая нас попятам, но время от времени я замечал тени существ, перемещавшихся по крышам или нырявших из переулка в переулок.

Если их заметят непримиримые, переговоры могут не состояться вовсе...

— Ты все еще обижаешься на меня?— спросила вдруг Лиса.

— Нет. Почему?

— Мало ли? Просто ты какой-то... хмурый.

— Я думаю.

— О чем?

— Что сделать, чтобы местные предоставили свободу невольникам-иллатхи? Сомневаюсь, что они охотно расстанутся со своими, может быть, единственными надежными защитниками. Да и не могу я ходить по домам и уговаривать каждого по отдельности! У нас нет на это времени.

— Давай решать проблемы по мере их поступления, а для начала встретимся и поговорим с Полуночником.

Либо ее ничуть не волновало то, что могло случиться, — и обязательно произойдет!— если мы облажаемся, либо она и сама не знала, что нам делать.

Мы добрались до складов и свернули в знакомый мне тупичок.

— Давай сразу договоримся,— тихо сказала мне Лиса.— Разговаривать с Полуночником буду я.

— Это по...— хотел, было, спросить я, но тут же вспомнил: — Ах, да, вы ведь с ним старые приятели!

— Нет, это не дружба. У нас с Полуночником были деловые отношения. Но с некоторых пор он мне должен, поэтому... Тс-с...

Она призвала меня к молчанию, да я и сам увидел двоих мужчин, тащивших какой-то агрегат к металлической двери.

— Не высовывайся, я сама,— прошептала девушка и легкой бесшумной походкой вырвалась вперед.

Парни были слишком увлечены работой, поэтому не заметили Лису. Лишь когда она оказалась за спиной одного из Непримиримых, он обернулся... и тут же получил прикладом в нижнюю челюсть. Его голова запрокинулась, он отшатнулся и был сбит с ног вторым ударом. Третьим Лиса окончательно вырубила его и занялась его приятелем. Тот только сейчас решился бросить переносимую хреновину, но не успел выхватить иглострел: девушка молниеносно обезоружила его и профессионально произвела болевой захват, лишив противника подвижности.

Наблюдая со стороны за ее действиями, я в очередной раз убедился в том, что подготовка у нее была на высшем уровне.

Скрюченный в три погибели Непримиримый не мог без разрешения даже пошевелиться. Он попытался крикнуть, но Лиса сразу же причинила ему боль и предупредила:

— Еще раз раскроешь рот, и я сломаю тебе руку.

Он понял и поверил.

— Сейчас я отпущу тебя, но буду держать на прицеле — не забывай об этом...— морщащийся от боли парень охотно закивал.— ...Потом ты постучишь в дверь и скажешь, что мы с тобой. Если ты сделаешь все, как надо, обещаю, никто сегодня не умрет.

Она медленно отпустила пленника.

— Помни — если что, ты сдохнешь первым.

Непримиримый в этом не сомневался. Размяв выкрученную руку, он постучал в металлическую дверь и почти сразу же открылось небольшое окошко.

— А, это ты...— проворчал дежурный. И увидел посторонних.— А это кто с тобой?

Непримиримый медлил, и тогда заговорила Лиса:

— Передай Полуночнику, что с ним хочет встретиться Мотылек. Да пошевеливайся, иначе я вышибу мозги твоему товарищу, а потом и до тебя доберусь!

Окошко резко захлопнулось, наступила тишина.

— Мотылек?— спросил я ее.

— Почему бы и нет?— пожала плечами Лиса.— Это Полуночник придумал, а мне все равно, как он меня называет — лишь бы о деле не забывал.

— Думаешь, они нас теперь впустят?

— Конечно! Полуночник знает, что в противном случае я не оставлю камня на камне от его уютного гнездышка.

Непримиримый, придерживая поврежденную руку, стоял в стороне и угрюмо посматривал то на девушку, то на меня. И верил каждому ее слову, а посему даже не дергался.

Ждать пришлось гораздо меньше, чем мне в прошлый раз. Лязгнул засов, открылась дверь, и нас пропустили внутрь.

В штаб-квартире Полуночника было не так много людей, как в прошлый раз. Еще бы — немало Непримиримых нашло свою смерть на острове Клерши! Зато все, кто присутствовал, были при оружии. Они провожали нас настороженными взглядами, но не предпринимали попыток остановить или воспрепятствовать.

Я снова шел впереди, Лиса — за мной. Когда мы подошли к кабинету Полуночника, девушка спросила:

— Здесь?

И не дожидаясь ответа, открыла дверь ударом ноги. Она ворвалась в помещение разъяренной фурией. Обогнула стол, приблизилась к дожидавшемуся ее Полуночнику и влепила ему смачную пощечину.

— За что?— спокойно спросил тот.

— Из-за тебя я провела несколько не самых приятных вечеров в темнице, потеряла сосуд с Эликсиром и... еще одну очень важную вещь. А ты даже пальцем не пошевелил, чтобы меня вытащить!

— В том, что тебя схватили люди Ракса Минникса, нет моей вины,— в прежнем невозмутимом тоне ответил Полуночник.— Ты сама решила рискнуть и не рассчитала свои силы. Или служба безопасности оказалась расторопнее. Что касается моей помощи, то я работал над этим, но меня опередили.

— Ты не особо спешил,— упрекнула его Лиса.

— Я делал все, что было в моих силах.

Он взглянул на меня.

— Значит, ты сам ее нашел и тебе больше не нужна моя помощь,— констатировал он факт.

Прежде чем я успел открыть рот, заговорила Лиса:

— Ты ошибаешься, как раз за помощью мы и пришли...

— И пришли не в самый подходящий момент,— заметил Полуночник.

— Если бы ТЫ все делал вовремя, мне бы удалось избежать массы неприятностей!— продолжала обмен любезностями девушка.

— Хорошо, что вам от меня нужно?— сдался Полуночник.

— Иллатхи собираются атаковать Моросан,— зашла с козырной карты Лиса.

— Твои сведения немного устарели,— усмехнулся наш собеседник.— Они уже в городе!

— Я имею в виду не горстку сбежавших с Клерши чудовищ, а тысячи тех, которые пока что находятся по ту сторону Защитного Купола. Если ОНИ ворвутся в город, не уцелеет никто.

— Этого не случится до тех пор, пока держится Защитный Купол, пока Ракс Минникс удерживает центр управления. И вчерашние события показали, что он успешно с этим справляется.

— Ты не совсем верно представляешь себе то, что происходит вокруг. Вчерашнее нападение иллатхи на центр управления было в первую очередь отвлекающим маневром. Если бы они на самом деле хотели захватить объект, Ракс Минникс не смог бы им воспрепятствовать...

Подозреваю, что Лиса специально сгущала краски, но разве что самую малость. Впрочем, если иллатхи под командованием Шорана будут более настойчивы и продолжат атаковать, не считаясь с потерями, центр управления рано или поздно падет. Однако как раз потерь Шоран и пытался избежать. Причем, если я правильно его понял, — с обеих сторон.

— Возможно, ему станет легче обороняться, если я отправлю ему в помощь всех оставшихся в моем распоряжении людей,— заявил Полуночник.— Я как раз размышлял об этом.

— Я очень удивилась, когда узнала, что ты встал на сторону Ракса Минникса,— наморщила нос Лиса.

— Не могу сказать, что я испытываю к нему чувство глубокой симпатии, но сейчас не время сводить личные счеты. Моросану угрожает опасность, причем двойная. Если иллатхи не удастся захватить город, это сделает эскадра, присланная Счастливыми Островами. Ракс Минникс и его люди — это единственная реальная сила, которая пытается противостоять и тем, и другим...

— Ракс Минникс мертв.

До Полуночника не сразу дошел смысл ее слов. Он все еще пытался продолжить свою проникновенную речь, но сбился на полуслове и, уставившись на Лису спросил:

— Что ты сказала?

— Ракс Минникс мертв,— повторила девушка.

— Как?

— Я убила его.

— Ты...

Мне показалось, сейчас случится одно из двух: либо Полуночника хватит удар, либо он убьет Лису. Скорее второе, так как его рука решительно потянулась к иглострелу. Но прежде чем ладонь коснулась рукояти, ствол навороченной винтовки уставился в грудь нашего собеседника.

— Поверь мне, он это заслужил,— вкрадчиво сказала девушка.

Полуночник замер.

— Так или иначе,— продолжила Лиса,— но кроме тебя теперь некому защищать Моросан.

— У меня для этого недостаточно сил,— едва слышно произнес мужчина.

— Поэтому мы и хотим предложить новый союз.

— С кем?— недоверчиво спросил Полуночник.

— С иллатхи.

Сказать, что он удивился, значит, не сказать ничего. И его реакция была легко предсказуема: Полуночник непросто ненавидел иллатхи — у него с ними были личные счеты. Я знал об этом, поэтому поспешил предложить свою аргументацию прежде, чем он успеет принять окончательное и бесповоротное решение.

— Ваша слепая вражда не приведет ни к чему хорошему. Вы привыкли считать, что только один вид имеет право на существование. Что ж, это случится рано или поздно, вот только, я боюсь, затянувшаяся война закончится не в вашу пользу. Причем победят не просто иллатхи, а те из них, которые, так же как и вы, стремятся полностью уничтожить своих противников, чтобы потом править этим миром безраздельно. Но ведь не все иллатхи кровожадны! Среди них есть вполне благоразумные особи, которые хотели бы жить в мире с людьми. Оглянись, Полуночник! Вы уже давно живете в симбиозе! Люди используют навыки и технологии иллатхи, а те в свою очередь, во многом подражают людям, даже внешне пытаются быть на нас похожими... Да, этот мир когда-то принадлежал вам. Но с тех пор многое изменилось. Не одолев захватчиков сразу, вы дали им возможность закрепиться на этой земле. Прошло немало времени, и новые поколения иллатхи, родившиеся здесь и не знающие никаких других миров, считают этот своим. Так же, как и вы. И как же теперь быть? Воевать до полного истребления одной из сторон? Или вступить в диалог и попытаться наладить мирную жизнь, которая так необходима и тем и другим?

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!— воскликнул Полуночник.— С этими чудовищами невозможно договориться! Они насквозь пропитаны злобой. Они и есть зло во плоти.

— Ты ошибаешься,— покачал я головой.— Иллатхи так же непохожи друг на друга, как и люди... Ты потерял сына. Соболезную. Но кто похитил его? Кто отправил на смерть? Разве это были иллатхи? Нет, люди, такие же, как и все мы. Ты бы смог такое сделать? И я бы не смог. Но не все люди одинаковы. Есть честные и порядочные, а есть лживые и кровожадные. Так же и иллатхи. Они разные! И среди них есть те, кто хотел бы заключить мир с людьми ради общего блага.

— Ты слишком плохо знаешь этих существ,— продолжал упорствовать Полуночник.— Им нельзя доверять. Они сладкоречивы и коварны, и горе тому, кто решится им поверить.

— Но ведь ты верил, если привлекал их на свою сторону?— подала голос Лиса.

— О чем ты говоришь?— не понял Полуночник.

Я, кстати, тоже.

— Всем известно, что среди Непримиримых были и иллатхи.

— Вот ты о чем... Нет, это не одно и то же! Мы всего лишь использовали их в своих целях. Мы похищали рабов, подчиняли их нашей воле, перенастраивая клеймо, а потом использовали в качестве расходного материала...

— Я слышал, что клеймо невозможно... "исправить" постороннему,— удивился я.

— Нам это удалось!— с гордостью заявил Полуночник.— Скажу более, мы были близки к тому, чтобы "переписывать" клейма на расстоянии. Представляете, какие перспективы предоставляла такая возможность? Переподчинить иллатхи и заставить его прикончить собственного хозяина. Мы бы быстро очистили Моросан от тех, кто мешает нам жить! Да что уж там: мы могли привести к неповиновению всех невольников одновременно, и они бы разнесли в пух и прах этот проклятый город!

— И... что же вам помешало?— спросила осторожно Лиса.

Полуночник нахмурился.

— Во-первых, я не столь кровожаден, как ты, наверное думаешь. А во-вторых... Человек, который изобрел это устройство, предал меня... Кругом одни предатели,— удрученно пробормотал он, его плечи поникли.— Сначала Верон... После того, как я решил присоединиться к Раксу Минниксу, он ушел и увел с собой часть Непримиримых. А потом доверился какому-то проходимцу и погубил всех своих людей при штурме Клерши. Следом сбежал и Рашан... Все меня предали...

Мы с Лисой переглянулись. Кажется, она тоже поняла, что у нас появился реальный шанс в кратчайшие сроки предоставить свободу всем иллатхи в Моросане.

— Его зовут Рашан? Куда он сбежал?— спросила девушка.— Где нам его искать?

Полуночник резко вскинул голову, с неприязнью взглянул на Лису и спросил:

— Неужели ты все еще не поняла: я не стану вам помогать! А теперь уходите!

— Моросан не справится без помощи наших союзников,— я попытался все же его урезонить.— Но их слишком мало, чтобы сдержать натиск полчищ, движущихся со стороны пустыни Карафлет. Нам понадобится поддержка всех иллатхи, находящихся в городе.

Мы ждали, что скажет Полуночник, но он молчал, повернувшись к нам спиной.

— Послушай...— Мне не хотелось упустить возможно единственный шанс. Но Лиса подхватила меня под руку и чуть ли не силой вытащила из кабинета.

Лишь в коридоре она отпустила меня и направилась к стоявшему у дверей Непримиримому. Он встретил ее заинтересованным взглядом, а она вдруг уперла ему ствол в подбородок и вкрадчиво спросила:

— Нам нужен Рашан. Где его найти?

Судя по выражению его лица, парень понял, что несговорчивость может ему дорого обойтись. И все же он попытался:

— Не думаю, что он захочет с вами общаться.

— Где?!— стволом винтовки Лиса задрала его голову вверх.

— Хорошо, я скажу,— с трудом процедил он сквозь плотно сжатые зубы.— Только не говорите потом, что я вас не предупреждал...

У Рашана был свой дом почти что на противоположном конце города. И снова мы с Лисой шли по опустевшим улицам, а я вспоминал, как они выглядели в день моего прибытия в Моросан. Разве мог кто-то предположить, во что превратится город всего через несколько дней?

По сравнению с соседними домами, жилище Рашана было не очень большим: двухэтажный особняк с пристройками и запущенной лужайкой перед парадным крыльцом. Его скромные владения опоясывал кованый забор, калитка оказалась заперта.

Как вежливые люди мы сначала позвонили, но так и не дождались ответа. Я пристально разглядывал окна, большей частью скрывавшиеся за непроницаемыми забралами прочных ставен. Ни малейшего намека на то, что в доме кто-то был. Обнадеживал лишь факт того, что вряд ли его владелец покинул город. Теоретически это можно было сделать, вопрос только в том — куда идти? Не в пустыню же Карафлет? Других путей из города попросту не было.

Впрочем, были и другие варианты: Рашан мог выйти в ближайшую лавку за провиантом или у него мелось еще одно жилище. В конце концов, Непримиримый мог нас обмануть.

Но раз уж мы сюда пришли...

— Я переберусь через забор и попробую открыть калитку,— учтиво предложил я Лисе.

Девушка не стала возражать.

Цепляясь за прутья, я начал карабкаться вверх. Достигнув вершины забора, я перекинул ногу и краем глаза заметил стремительное движение, словно с крыши дома упал набитый ватой мешок. Ватой, потому что приземлился он мягко, почти беззвучно... и бросился к забору, рассекая высокую траву на лужайке. Я повернул голову и увидел странное существо, похожее на мутировавшего бульдога — огромного и безобразного. Понятное дело, это был иллатхи. Своей гипертрофированно-раздутой мускулатурой верхней части тела он напомнил мне мультяшного героя, который всю свою сознательную жизнь боролся с наглым котом. Его плечи были шире моих раза в два, зато талия походила на осиную. Передние лапы были мощными и длинными, а вот задние подкачали. Поэтому передвигался он, хоть и быстро, но довольно комично, как обезьяна. Все бы ничего, если бы не пасть. Широкая и клыкастая, она не предвещала ничего хорошего. А еще его тело покрывали какие-то жуткие наросты — пульсировавшие, переливавшиеся перламутром и сверкавшие разноцветными огоньками.

Я слишком резко дернулся, пытаясь вернуться на сторону улицы, и зацепился штаниной за шип. Поэтому иллатхи едва не откусил мне стопу — его клыки, похожие на стальной капкан, клацнули совсем рядом. Я спрыгнул на тротуар, он же отскочил от ограды, дико завыл пытаясь меня напугать, а потом... Потом произошло нечто странное. Существо провело передней лапой по груди, сорвало горсть сверкающих наростов и ловко швырнуло их через забор. Тяжелые разноцветные "градины", в которых я с запозданием признал Низших иллатхи, подпрыгивая, застучали по мостовой рядом со мной и одна за другой взорвались, заставив меня шарахнуться в сторону. Лиса, давно державшая монстра на прицеле, произвела серию коротких очередей, однако иллатхи, проявляя изрядную проворность, уклонился от пуль, петляя по газону, добрался до дома и с невообразимой ловкостью забрался на крышу.

И тут же послышался громкий гневный крик, срывающийся на фальцет:

— Проваливайте, оставьте меня в покое!!!

В подтверждение серьезных намерений, раздался приглушенный хлопок, и у ног Лисы, выбив искры из брусчатки, сверкнула выпущенный из длинноствольного иглострела шип. Девушка резво спряталась за каменным столбом забора.

Я расположился за соседним, выхватив иглострел.

— Рашан! Мы не причиним вам вреда!— крикнул я.— Мы хотим просто поговорить!

— Убирайтесь, я не хочу никого видеть!

Он снова выстрелил, и очередная игла ударила в столб, за которым я прятался.

— Проблемы?

Я повернул голову на рокочущий голос и увидел Гыржу. Рептилоид стоял открыто посреди проезжей части, уперев руки в боки. Еще с десяток иллатхи рассредоточилось по улице вблизи особняка Рашана. Чуть в стороне, на безопасном расстоянии маячил головастик Роо.

— Так, немного,— кивнул я.— Клиент несговорчивый попался. Нам бы успокоить его!

— Легко,— фыркнул Гыржа, махнул лапой и первым перемахнул через забор в затяжном прыжке. За ним последовали и остальные иллатхи.

— Только не покалечьте его!— крикнул я вдогонку.— Он нужен нам живым и невредимым. И осторожнее, у него раб-охранник!

Мои слова прозвучали с запозданием, так как с крыши прилетела очередная горсть Низших иллатхи и рассыпалась по лужайке. Секунду спустя из травы ударили молнии, зацепившие и Гыржу, и еще кого-то из его приятелей. Перестав трястись, рептилоид разозлился, оповестив об этом всю округу душераздирающим ревом. После чего в два прыжка оказался под стенами дома, демонстрируя чудеса акробатики, забрался на крышу и исчез из виду. Первые звуки борьбы донеслись до моего слуха прежде, чем к Гырже присоединились остальные иллатхи. Затрещала черепица, послышались знакомые уже хлопки, новый рев то ли ярости, то ли боли. После чего все стихло.

Мы с Лисой не спешили. Впрочем, ждать пришлось недолго. Скрипнула открываемая калитка, показался слегка помятый рептилоид и сообщил:

— Можете заходить, опасность миновала!

— Что с Рашаном?— спросил я.

— Ничего. Почти.

— Где он?

— На чердаке.

Мы с Лисой пересекли лужайку, приблизились к входным дверям, и они тоже распахнулись настежь услужливым иллатхи.

— Только давай договоримся,— предложил я моей спутнице.— На этот раз я говорю с Рашаном. Ломать челюсти и рушить здания ты умеешь здорово, а вот убеждать людей...

Лиса раздраженно фыркнула, но промолчала.

В доме царил кавардак, но не погром. Просто хаос, устроенный хозяином, не заботившимся о чистоте и порядке. Мы поднялись по лестнице, потом забрались еще выше и зашагали к двери на чердак. Вернее, к дверному проему, так как сама дверь лежала на полу, сорванная вместе с навесами. А это уже была работа наших бесцеремонных друзей.

Рашан сидел на полу у окна, потирал свежий синяк на скуле и настороженно косился на группку карауливших его иллатхи. Рядом валялся длинноствольный иглострел с согнутым под девяносто градусов дулом.

— А где его ручное чудовище?— спросил я. Потом спохватился.— Извини, я хотел сказать, его защитник.

— Один на крыше, под присмотром... С трудом его угомонили,— ответил Гыржа.— Другого мы заперли в подвале.

— Так их было двое?

Я приблизился к Рашану.

— Кто вы такие и что вам от меня нужно?— спросил он, забрав голову.

Это был почти уже старик, хотя еще довольно крепкий. Страха он не выказывал, смотрел вызывающе, говорил дерзко.

— Мы знакомые Полуночника. У нас к вам есть дело.

— У меня не может быть никаких общих дел с человеком, который вас прислал! И, кажется, я недвусмысленно дал ему это понять. Что неясно?!

— Нас никто не присылал, мы сами пришли. Полуночник отказался нам помогать.

— Странно... Как показали недавние события, он не очень разборчив в связях. Впрочем, возможно, вы просто не обладаете достаточным даром убеждения.

Я бросил выразительный взгляд на Лису: только что Рашан повторил мои слова.

— У вас есть шанс познакомиться с нашими методами убеждения, если вы не будете достаточно покладисты,— ответила девушка.

— Невежливо начинать деловой разговор с угроз, милая барышня!— упрекнул ее старик.— В конце концов, это ведь вам от меня что-то нужно, а не наоборот?

— Она не хотела вас обидеть,— сказал я, строго посмотрев на Лису.— Просто у нас очень мало времени, поэтому, если вы и дальше будете ломаться, как... барышня, мы отдадим вас вот этим очаровательным созданиям,— кивнул я на стоявших в стороне иллатхи.

— Ну, вот, опять угрозы,— вздохнул Рашан.— Хорошо, поберегу ваше драгоценное время... Так чем я вам могу помочь?

— Полуночник рассказал нам о том, что вы знаете, как снять клеймо с иллатхи,— перешел я к делу.

— Всего-то?— разочарованно ответил старик.— Если вы хотели предоставить свободу одному из ваших... питомцев, не обязательно было вламываться в мой дом и обижать моих слуг.

— Именно так мы и собирались сделать, но ваш слуга первый на нас напал. Так что не нужно нам читать нотации, а лучше поучите хорошим манерам вашего... питомца... Вернемся к нашим баранам...

— Простите?— не понял меня Рашан.

— Продолжим... Мы хотим предоставить свободу всем иллатхи, находящимся в данный момент в Моросане. Иными словами, мы хотим, чтобы вы сняли с них клейма невольников.

— Всего-то?— фыркнул он снова.— А может, мне еще и небо покрасить в розовый цвет или защекотать до смерти Гвенангана? Не стесняйтесь, просите, я подумаю на досуге, как с этим всем справиться! А лучше — запишите все ваши пожелания на дощечке, а то у меня в последнее время что-то с памятью плохо стало.

— Полуночник говорил, что вам это по силам,— проигнорировал я его сарказм.

— Цель достижима, а вот со средствами беда,— развел руками Рашан.

— Если вам что-то необходимо — только скажите!

Он внимательно посмотрел на меня, потом сказал:

— Где вы были, молодой человек, лет сорок назад? Впрочем, глупый вопрос: вас ведь тогда еще и на свете не было. Хотел бы я встретить лет сорок назад человека готового исполнить все мои мечты. А сейчас я стар, и желания мои скучны и приземленны.

— Что вам нужно для того, чтобы снять клейма с иллатхи?— терпеливо переспросил я.

Он снова одарил меня пристальным взглядом и сказал:

— А вы страшный человек. Выпустить на свободу всех иллатхи Моросана... До такого мог додуматься разве что Полуночник. Но я отказался в этом участвовать. Почему вы думаете, что вам я отвечу иначе?

— В отличие от Полуночника мы хотим спасти ваш город, а не уничтожить его,— спокойно ответил я.

— И для этого вам понадобились свободные иллатхи,— понятливо кивнул Рашан.— В таком случае хочу вас разочаровать. Обретя свободу, они первым делом перебьют своих бывших хозяев — поверьте, им есть за что! А потом, одурев от крови, пройдутся ураганом по всему городу. Гарантирую, что к вечеру от Моросана и камня на камне не останется.

— На этот счет можете не беспокоиться, они никого пальцем... или что там у них... не тронут, обещаю. А вот Моросану на самом деле угрожает смертельная опасность. Не завтра, так послезавтра иллатхи Гвенангана пойдут на штурм. И если они добьются успеха, то уж точно разберут город по камешку и никого не пощадят.

— Они десятилетиями пытаются до нас добраться, но пока что не преуспели в этом!— махнул рукой Рашан.

Я устало вздохнул.

Мне не хотелось признаваться в том, что с убеждением у меня ничуть не лучше, чем у Лисы. Я украдкой посмотрел на девушку, подозревая увидеть следы торжества на ее лице, и в этот самый момент снаружи что-то гулко загрохотало. Мы одновременно бросились к окну, и увидели тонкую паутину разрядов, разметавшуюся по защитному куполу в районе порта. На наших глазах затронутый сегмент купола замерцал и исчез.

— Кажется, мы опоздали,— пробормотала Лиса.

— Иллатхи пошли на штурм?— нахмурился я.

Ответом на мой вопрос прилетел снаряд и ослепительно ярко взорвался о соседний сегмент, опутав его трещащей электричеством сетью. Спустя несколько секунд сегмент растворился, как не бывало.

Я вопросительно посмотрел на Лису.

— Это оружие Счастливых Островов,— пояснила она.— Боевые лианги пробивают бреши в куполе.

В полной растерянности я хотел было задать глупый вопрос "зачем?", но этого не потребовалось: сквозь прорехи в защитном куполе в город устремились крылатые чудовища.

— Они пробивают дыры для иллатхи!— догадался я.

— Плохо дело...— Я обернулся и увидел Рашана, сосредоточенно глядящего на небо. Он перевел взгляд на меня и спросил:— Так о чем мы только что говорили?

Глава 22

— Нам необходимо освободить ВСЕХ иллатхи в Моросане. Кроме них некому защитить город.

— Почему вы думаете, что они станут вас слушаться?— все еще сомневался Рашан.

— Меня не станут. Но не посмеют воспротивиться воле одного из полководцев Гвенангана, оказавшемуся на нашей стороне,— ответил я.

— Ему можно доверять? Мне известно коварство иллатхи.

— Вам придется ему довериться, иначе шансы жителей города уцелеть в предстоящей бойне мизерны, как никогда прежде. Думайте быстрее!— повысил я голос, глядя в окно.— Иллатхи Гвенангана уже в городе!

— Ну, хорошо, хорошо, я согласен. Вот только создать установку, способную ликвидировать клейма рабов в пределах всего Моросана будет непросто.

— Времени у нас мало...

— Дело не во времени, а в деталях.

— Что вам нужно?

— Во-первых, сотни две искристых иллатхи. Предупреждаю сразу — они — редкость, лично я никогда не видел больше десятка в одном месте.

Я понятия не имел, о чем говорит изобретатель, поэтому обернулся к Гырже.

— Две сотни — это немало,— пробормотал он, потом задумчиво добавил:— Разве что...

— Что?

— Некоторые Высшие иллатхи используют Низших в качестве оружия или... питания. Возможно, нам удастся наскрести необходимое количество с наших союзников.

— Хорошо, займись этим!

Гыржа кивнул и ушел.

— Что еще?— посмотрел я на Рашана.

— Корпус уже готов и еще кое-что. Но кроме того мне необходимо три крупных кристалла-накопителя, компрессорная емкость, способная выдержать давление в тысячу ге, проводники из чистого мавенара... Вот, пожалуй, и все.

Всего лишь!

— Эти детали существуют на самом деле или они плод ваших фантазий?— спросил я Рашана.

— Сразу видно, в технике вы, молодой человек, совершенно не разбираетесь!— фыркнул изобретатель.— Разумеется, они существуют! Кристаллы должны быть на фабрике Гилла. Правда, ее хозяин скорее даст отсечь себе голову, нежели расстанется со своим богатством. Компрессорную емкость можно найти в мастерской городской службы охраны. Но, сами понимаете, туда так просто не попасть. С проводниками дело сложнее... Их используют исключительно на правительственных лиангах, а последний из них заходил в Моросан давно, да и тот почему-то взорвался...

Наверное, он имел в виду лианг, на котором прибыла следственная комиссия во главе с Айеном Тиртоком.

Да, этот корабль был полностью уничтожен.

— Чисто теоретически кое-что могло уцелеть,— добавил вдруг Рашан.— Мавенар сверхпрочный материал, его просто так не разрушить.

— Вы предлагаете нырнуть на дно бухты?

— А у вас есть иные предложения?— ответил вопросом на вопрос изобретатель.

У меня голова шла кругом. Запросы у Рашана были царские, а времени у нас в обрез. Правда, в моем распоряжении находились, если не всемогущие, то уж во всяком случае, на многое способные иллатхи, и я обратился к Роо.

— Ты ведь неплохо ориентируешься в городе. Знаешь, где находятся все те объекты, которые назвал Рашан?

— Ну... да.

— Бери иллатхи, которые пришли вместе с вами, и отправляйся по адресам. Добудьте то, что нужно нашему новому другу.

— Добыть не проблема, знать бы, что это и как оно выглядит?

— Я знаю,— подал дребезжащий голос один из иллатхи, похожий на вставшего на задние лапы грызуна — большого и опасного.

— Откуда?— удивился я.

— Мы долго изучали противника, чтобы эффективно с ним бороться,— ответил иллатхи.— Сами люди не представляют для нас серьезной угрозы. Другое дело — их оружие и прочие изобретения. Гвенанган давно уже создал специальную группу, которая занималась этими вопросами. Я был одним из них, пока не попа в плен. Я был лучшим!

— Как тебя зовут?

— Сенамгаванд.

Зря я спросил — все равно выговорить без тренировки это имя у меня не получится, поэтому я обратился к Роо:

— Действуйте!

Иллатхи покинули дом Рашана.

— К сожалению, это еще не все,— заговорил изобретатель. После накатившего на него подъема энтузиазма голос прозвучал слишком уж уныло.— Я не упомянул о главном: мне понадобится мощный передатчик, способный распространить сигнал по всему городу. Предвосхищая ваш вопрос, отвечу сразу: в Моросане есть всего один такой — центр управления Защитным Куполом. Установку, когда и если она будет собрана, придется доставить туда и подключить к передатчику.

— А вот это уже настоящая проблема,— пробормотал я. вспомнив, насколько хорошо защищен этот стратегический объект...

— Тебе не кажется, то мы занимаемся какой-то ерундой вместо того, чтобы преследовать Сотфора?— спросила меня Лиса, когда мы вышли из дома Рашана.

Отчасти я с ней был согласен: с каждой минутой, с каждым потерянным часом капитан становился все дальше от Моросана. Понимая это, я, тем не менее, продолжал настаивать на своем.

— Мы должны помочь иллатхи, чтобы потом они помогли нам.

— О чем ты?— спросила девушка.

— Я совершенно не знаю ни этого мира, ни этого континента в частности. Мне известно лишь приблизительное направление, в котором следует Сотфор. Самостоятельно мы его ни за что не найдем. Именно поэтому в его поисках я рассчитываю на поддержку иллатхи. Думаю, для них это не составит особой проблемы... Это раз.

— Есть и другие причины?

— А как же! Как ты собираешься покинуть Моросан? Город окружен плотным неприятельским кольцом. Как мы пересечем пустыню Карафлет? Как доберемся до Красных гор? Нам понадобится лианг. Ты умеешь его водить? Нет. Я тоже.

— Об этом я как-то не подумала,— пробормотала Лиса и вдруг спросила: — Когда я получу СВОЙ Эликсир?

Я ей так и не отдал сосуд, хотя и обещал.

— Мне он не нужен от слова совсем. Ты получишь его. Рано или поздно.

— Ты мне не доверяешь!— догадалась девушка.

Я промолчал, что могло быть расценено как признание ее правоты. Так оно, в общем-то, и было — я ей не доверял...

Не знаю, как насчет недостающих запчастей, но последнее условие Рашана казалось мне самым трудновыполнимым. Совсем недавно, разговаривая с Полуночником, Лиса пыталась убедить своего оппонента в том, что при желании иллатхи Шорана могли без проблем захватить Центр Управления. И тогда, имея в виду уже произошедшие события, я готов был с ней согласиться. Теперь же, когда нам опять предстояло нанести визит в самую защищенную ныне крепость Моросана, я не был, так как прежде, уверен не только в успехе, но и в целесообразности силовых мер. Поверившие Раксу Минниксу люди сражались за свой город, за свои семьи. Подчиненные Шорану иллатхи преследовали те же цели, и было бы непростительно глупо, если бы те и другие начали убивать друг друга за право обладания стратегическим объектом. Впрочем, после того, как умер узурпатор власти, а части безжалостной армии Гвенангана были уже в Моросане, возможно, нам удалось бы договориться с горожанами о совместных с иллатхи действиях, полезных и тем, и другим? Но прежде чем проверить, прав я или нет, я все же решил посоветоваться с Шораном.

Между тем штурм города продолжался. "Окна" в Защитном Куполе, образовавшиеся в результате обстрела с лиангов эскадры Счастливых островов, существовали не дольше минуты, после чего снова "затягивались" непроницаемой пленкой. Однако потом сыпались новые снаряды, пробивавшие бреши в Куполе. К ним устремлялись способные летать иллатхи Гвенангана и просачивались в пределы города небольшими группами — те, кто успевал. Неприятеля встречали молнии разрядников и впервые за несколько дней появившиеся в небе патрульные ворфы. На борту летающих лодок стояли не только иглометы, но и легкие Излучатели Форката. Однако ворфов было немного, а иллатхи появлялись то здесь, то там. Патрульные просто физически не могли находиться повсюду. К тому же и они несли потери. Я видел, как один из ворфов был атакован стайкой иллатхи. Некоторых из них жестко "приземлили" стажи порядка, но остальные набросились на команду, лодка потеряла управление и врезалась в какую-то башню в промзоне.

Нам следовало поторапливаться.

Дворец, экспроприированный Шораном, совершенно опустел с тех пор, как мы здесь были в последний раз. Мы с Лисой шли по пустым коридорам. О недавнем присутствии иллатхи напоминали лишь разбросанные вещи, битая посуда и сломанная мебель.

Шорана не оказалось в кабинете, и продолжившиеся поиски привели нас в просторный бальный зал, где происходила какая-то чертовщина. Посреди помещения под самым потолком вращалось иллюзорное кольцо, потрескивавшее электрическими разрядами и переливавшееся всеми цветами радуги. Вместе с ним вращались разрозненные осколки люстры и обломки стульев, некогда стоявших у стен.

— Шоран?— спросил я неуверенно.

Кольцо ответило красочным переливом, а потом начало сжиматься. При этом битый хлам продолжал вращаться в отдалении. На моих глазах кольцо спрессовалось в шар, тот вытянулся веретеном, которое, коснувшись пола, превратилось в человека. В тот же миг мусор гулко обрушился вниз.

Я не ошибся, это на самом деле был Шоран.

— Что вы хотели?— спросил он.— Только быстрее, я занят!

— Что это было?— не удержался я от вопроса.

— Разве вы не видели, что происходит в Моросане? Я отправил всех доступных иллатхи на городские улицы, чтобы они по мере сил помогали людям. Но их слишком мало, поэтому я пытаюсь отслеживать события и координировать их действия, перебрасывая силы из одного района в другой... А что у вас? Как прошли переговоры с Полуночником?

— Он отказался нам помогать.

— Я так и думал,— поморщился Шоран.

— Но мы нашли человека, который может создать устройство, способное предоставить свободу иллатхи,— поспешил я добавить.

— Это хорошо.

— Хорошо, да не очень. Устройство еще не готово, не достает нескольких деталей, но мы над этим работам.

— Вам следует поторопиться! Мы несем потери. Если атаки продолжатся, мы долго не протянем.

— Мы делаем все возможное. Однако у нас могут возникнуть проблемы. Когда устройство будет готово, его придется доставить в Центр Управления Куполом и подключить к передатчику. Я думаю, защитники Центра будут против.

— К сожалению, я ничем не могу вам помочь,— развел руками Шоран.— Без моей поддержки союзные нам иллатхи обречены. Вам самим придется решить эту проблему. А теперь идите!

Я все еще надеялся, если не на помощь, то хотя бы на мудрый совет Шорана, но он снова трансформировался в нечто иллюзорное, которое поднялось к потолку и принялось кружить по залу, искрясь и переливаясь, притягивая к себе недолго пролежавший на полу мусор.

— Пошли!— Лиса дернула меня за рукав...

Ситуация в городе продолжала накаляться. Благодаря беспрерывному обстрелу поток иллатхи, проникавших в Моросан, не иссякал. Бои шли и в небе, и на земле. И хотя большая часть населения предпочитала отсиживаться по домам, на улицах появились редкие добровольцы с оружием в руках. Пробираясь к Центру Управления, мы видели отважных одиночек и небольшие группки, сражавшиеся с иллатхи. Пару раз нам с Лисой пришлось вмешаться. Я пользовался при этом палашом, наносившим неприятелям ощутимый урон, а девушка отстреливала их на расстоянии. Мы едва не поплатились за нашу отзывчивость, придя на помощь пожарной команде, пытавшейся загасить пламя, охватившее один из домов в центре города. Им помешало чудовище, похожее на гигантскую уродливую жабу, заглянувшую на огонек. Эта тварь плевалась разъедающей даже металл слизью, а если кто приближался вплотную, отбивалась передними лапами. При этом шкура у нее оказалась настолько прочная, что ее не брали даже пули, выпущенные Лисой. "Жаба" загнала нас двоих и уцелевших пожарных в тесный переулок, куда не могла проникнуть сама из-за своих габаритов. Мы укрылись от ее плевков за стоявшим в переулке самодвижущимся экипажем. К сожалению, кислота быстро разъедала наше укрытие. Положение усугубляло пламя, перекинувшееся с горящего дома на соседний и уже лезшее из окон над нашими головами.

Нам повезло, "жаба" нас не достала, и мы не сгорели заживо. Неожиданно появились другие иллатхи. Они набросились на чудовище и отвлекли на себя его внимание.

Это были наши союзники.

Мы не стали дожидаться развязки. Воспользовавшись тем, что "жаба" была занята сражением с новыми противниками, мы выбрались из переулка и продолжили наш путь к Центру Управления.

Я долго гадал, как "жабе" удалось попасть в Моросан, пока не увидел это собственными глазами. Над мерцающим Куполом парили плоские, как блин создания, на спинах которых размещались их бескрылые собратья. Заметив прореху в защите, они устремлялись к ней, опускались на городские улицы и высаживали десант.

Еще одно происшествие, случившееся с нами по пути к цели, достойно упоминания. Из-за угла нам навстречу вывернули двое иллатхи. Они тащили какую-то хреновину, похожую на внушительных размеров самогонный аппарат. Лиса на автомате вскинула свое оружие, я схватился за палаш...

— Эй-эй-эй, полегче! Своих не признали что ли?!— остановил намечавшуюся схватку неожиданно возникнувший головастик. Секундой позже из-за угла появился... не помню, как его зовут, тот, похожий на огромную крысу.

— Представь себе — нет! Вы все для меня на одно... хм... лицо!— заявил я, опуская клинок.

— Вот поэтому мы и не можем прийти к взаимопониманию.

— Кстати, с этим нужно что-то делать. В городе теперь столько иллатхи, что не разберешь, где свои, где чужие.

— Мы уже думали об этом,— согласился Роо.— Вы не первые, кто пытался нас продырявить.

— А вы откуда? И что это за штука?— спросил я, разглядывая "самогонный аппарат".

— Из мастерской. А это... Сенамгаванд, как оно называется?

— Компрессорная емкость,— пояснил крысоголовый.

— Удалось добыть что-нибудь еще?

— Да, кристаллы уже у Рашана.

— Возникли трудности?

— Так, мелочи. Труднее всего было никого не убить. Пришлось долго объяснять, что все делается для их же блага... Сейчас вот отнесем эту штуку, а потом отправимся в порт за...— он вопросительно посмотрел на Сенамгаванда.

-... за проводниками,— подсказал тот.

— Вот.

— Удачи! Встретимся у Рашана...

Защитники Центра Управления отражали очередную атаку. Мы подоспели как раз к ее завершению.

— Что будем делать?— спросила Лиса.

— Тут силой проблему не решить,— ответил я, кивнув на черные лужи на площади, оставшиеся от уничтоженных Разрядниками иллатхи.— Попробуем с ними договориться.

Она подумала и сказала:

— Тогда иди ты — у тебя это лучше получается. А я тебя прикрою отсюда.

— Хорошо, но постарайся никого не убить, иначе все испортишь!

— Как получится.

Лиса устроилась поудобнее и взяла на прицел стрелка, управлявшего Разрядником.

Собравшись духом, я вышел на площадь. Меня тут же заметили и... открыли огонь. Со стороны Центра в меня полетели иглы. Благо пространство было знатно захламлено, поэтому я успешно укрылся за грудой камней, оставшейся от постамента, на котором некогда стоял памятник. С чувством неопределенности я наблюдал то за тем, как в мою сторону разворачивается Разрядник, то за Лисой, долго выцеливавшей оператора смертоносной установки. Расторопнее оказался последний. В угол постамента ударила молния, отколовшая изрядный кусок камня, осколки которого посекли мне лицо. От худшего меня спасла Лиса, частыми одиночными выстрелами загнавшая оператора в укрытие. И тут же все внимание защитников Центра Управления переключилось на нее. В отличие от меня, Лисе негде было укрыться, и она скрылась за углом дома.

Глядя на то, как оператор снова занимает место за рычагами разрядника, я убрал палаш в ножны, встал во весь рост, задрал руки вверх и закричал:

— Не стреляйте! Я не желаю вам зла, я пришел поговорить!

Стрелять в меня не стали, но и с ответом не спешили.

После долгого ожидания ворота, наконец, открылись, и я вошел на территорию Центра Управления.

Защитники остались на своих местах на стене, лишь небольшая группа выдвинулась мне навстречу. Люди выглядели потрепанными и изможденными. Их оказалось не так много, как я предполагал. Куда делись остальные, можно было только гадать: то ли покинули Центр по тем или иным причинам, то ли погибли.

— Я принц Пинетрель...— начал было я, но меня грубо прервали.

— Мы знаем, кто ты такой! Зачем пришел? Что тебе нужно?

Я всю дорогу до Центра думал о том, что сказать защитникам, какие подобрать слова? Я даже пытался поставить себя на их место и с сожалением понимал, что убедить их будет непросто.

— Иллатхи напали на Моросан...

— Мы это и без тебя заметили!

— Им помогают ваши господа со Счастливых Островов...

— Они нам больше не господа! Мы теперь сами по себе!

— Вы храбро сражаетесь, но силы неравны,— продолжал я гнуть свою линию.— Противник превосходит вас в численности и вооружении. Еще пара часов такого натиска, и город падет. Иллатхи никого не пожалеют: ни женщин, ни стариков, ни детей...

— Зачем ты это говоришь?— спросил кто-то. И прежде чем я успел открыть рот, за меня ответил кто-то другой:

— Он предлагает вам сдаться!

Услышав этот голос, я вздрогнул. А повернув голову, увидел...

Ракса Минникса.

Человек, которого я считал мертвым, потерял много крови, поэтому был бледен. Он с трудом стоял на ногах и крепко держался за перила. Его левую руку зафиксировали на груди повязкой. Но главное — он был жив. И настроен решительно, о чем говорил иглострел в его правой руке.

— Я тоже рад тебя видеть,— криво усмехнулся он, наслаждаясь моим оцепенением,— хотя и не ожидал, что ты рискнешь появиться здесь снова. Похоже, дела у вас идут неважно, раз твои хозяева отправили тебя на верную смерть... Нужно бы отпустить тебя, чтобы ты передал им, что мы будем держаться до последнего бойца, но, я полагаю, скоро они и сами это поймут, а ты... ты умрешь. Я собственноручно спущу с тебя шкуру, хотя мне и нелегко будет это сделать. Поэтому я буду резать тебя медленно, с перерывами — ты уж извини.

Я завертел головой, наблюдая за тем, как стало сжиматься кольцо собиравшихся наброситься на меня защитников крепости. Ворота уже закрылись, отрезав Лису — единственного человека который мог мне помочь. Поэтому приходилось рассчитывать только на собственные силы. При этом не могло быть и речи о вооруженном сопротивлении. На меня были направлены десятки стволов. Одно неверное движение, и Минниксу придется снимать шкуру с трупа. Не думаю, что это его особо расстроит.

Моим оружием в данной ситуации было слово:

— Не слушайте его, он безумец! Ему скучно умирать в одиночестве, поэтому он собирается забрать вас с собой. Я же хочу вам помочь...

— А ты нам кто — мать родная, чтобы о нас заботиться?— выкрикнул кто-то из толпы.

— Нет, мы даже не знакомы. Но и зла я вам не желаю. Проблема в том, что в этом городе мы оказались в западне. Я хочу выжить, вы, несомненно, тоже. Но мы проиграем эту битву, если будем действовать порознь. Лишь совместными усилиями мы сможем одолеть нашего врага. Мы все — я, вы, иллатхи... Да-да, иллатхи! Те из них, которые отказались служить Гвенангану, потому что им надоела бесконечная война, потому что они хотят жить в мире с людьми. Таких немало, они тоже борются с нашим общим врагом и тоже проиграют, оставаясь в одиночестве...

— Он лжет!— подал голос Ракс Минникс, заметивший, что некоторые из его подчиненных опустили оружие и внимательно слушают меня.— Его речи сладки, но так же лживы, как его хозяева. Центр Управления Защитным Куполом — это последний бастион Моросана. Падет он, придет конец и городу, и его жителям. Иллатхи понимают это и, неся огромные потери, послали к нам чужестранца, пытающегося обмануть вас своими обещаниями. Не верьте ему! Я давно знаю этого человека, и скажу вам, что все беды начались с того самого злополучного дня, когда он появился в Моросане. Гибель Аристаса Зеркани была только началом. Это по его милости Урфина Беллинган превратилась в мерзкое чудовище, а ее отец сошел с ума от горя. Это он уничтожил лианг, доставивший в Моросан следственную комиссию. Это он выпустил на волю иллатхи, содержавшихся в изоляции на острове Клерши... Я не знаю, какую цель преследует этот человек. То ли он изначально был подослан правителем Суры для того, чтобы уничтожить Моросан, то ли он снюхался с иллатхи во время своего путешествия через пустыню Карафлет... Не знаю...

— Не тебе говорить о моих связях с иллатхи, Ракс Минникс!— не вытерпел я.— Расскажи лучше о том, как твои люди отлавливали горожан по всему Моросану, а потом отправляли их на съедение Гвенангану! И все лишь ради того, чтобы угодить вашим хозяевам со Счастливых островов.

Окружавшая меня толпа вопросительно уставилась на Минникса.

— Я выполнял приказ градоначальника,— хмуро ответил тот.— Не скажу, что я этим горжусь. Но и не собираюсь рвать на себе волосы по этому поводу. Людей, которых приносили в жертву Гвенангану, трудно назвать добропорядочными гражданами Моросана. Это были преступники, предатели, бездельники, бунтари. На свободе они представляли угрозу обществу, а содержать их в заключении было бы слишком накладно... Кстати, в этом нет ничего нового. Наши предки изгоняли из города всех тех, кто не приносил пользу обществу, и за пределами Моросана они становились жертвами иллатхи. При этом никто не сомневался в справедливости такого наказания. С тех пор мало что изменилось. Кроме того, что жизнями отдельных отщепенцев оплачивалась безопасность нашего с вами города.

К моему удивлению многие были согласны с Минниксом. По крайней мере, я не добился того недовольства, на которое рассчитывал. Заметил это и сам Ракс и продолжил с нарастающим воодушевлением:

— Мне многое не нравилось в наших законах и обычаях. И я уже давно пришел к выводу, что нам нужны кардинальные перемены. Я не из тех, кто увлекается пустой болтовней, я человек дела. Как только представился случай, я и мои сторонники начали действовать. В первую очередь мы отстранили от власти Итона Беллингана — ставленника Счастливых Островов. Давно уже пора было избавиться от гнета тех, кто годами использовал Моросан в качестве удобной кормушки, ничего не давая взамен. Теперь у нас появилась такая возможность. Тем более что эксплуататоры даже не скрывают своих намерений. Их лианги обстреливают наш город, пробивая бреши в Защитном Куполе. Они вознамерились уничтожить наш восставший город, отдав его на растерзание чудовищам. И в этот самый момент появляется какой-то проходимец и пытается уверить нас в миролюбии иллатхи!

Толпа гневно загудела. Чаша весов снова склонилась в сторону красноречивого Ракса Минникса, людское кольцо вокруг меня начало сжиматься...

— Иллатхи!!!

Встревоженный рев дозорного избавил меня от, казалось бы, неизбежного. Над Центром Управления пронеслись крылатые тени, пронзительно зашипев, ударил Разрядник, защитники крепости забыли о моем существовании и дружно бросились на стены.

Увы, мои методы убеждения снова дали осечку, а план "Б" я решил обдумать в более безопасном месте. Взглянув на растерянного Ракса Минникса, я развернулся, чтобы уйти...

— Стоять! Мы еще не закончили!— прилетело мне в спину.— На этот раз ты так просто отсюда не уйдешь!

Это была угроза. Я обернулся и увидел нацеленный мне в грудь иглострел.

Если Ракс Минникс хотел меня убить, он должен был молча выстрелить мне в спину. И уж во всяком случае, не приближаться ко мне вплотную. Я не стал медлить и, продолжая разворачиваться, отбил руку в сторону. Выпущенная на автомате игла пролетела мимо, а в следующую секунду мой кулак врезался в челюсть узурпатора. Оружие упало на землю.

Ракс Минникс оказался крепким орешком. Несмотря на серьезную рану, он не только устоял на ногах, но и выхватил палаш. Я последовал его примеру.

— Я убью тебя!— прошипел он.

— Много слов,— буркнул я и ударил первым.

Следующие три минуты я укорял Лису за то, что она плохо метилась, когда стреляла в своего обидчика. Пуля прошла навылет, не задев жизненно важных органов. Ракс Минникс удивительно быстро оклемался. Или же ненависть придавала ему сил. Он не ограничивался одной лишь обороной, а норовил проткнуть меня палашом. Его колющие удары оказались не особо сильны, но коварны. Местная школа фехтования была мне плохо знакома, а Минникс выглядел, если не мастером, то достойным учеником. Единственное, что сковывало его движения, это рука на перевязи. Поэтому он сбросил повязку, но то и дело прижимал ладонь к раненой груди. Я же, больше привыкший к мечу, отдавал предпочтение рубящим ударам. Ракс принимал каждый мой выпад болезненно морщась, пропуская палаш вскользь, экономя силы.

Нам никто не мешал, так как в это время защитники крепости были заняты сдерживанием натиска иллатхи. Похоже было на то, что чудовища твердо вознамерились захватить Центр Управления Куполом и бросили в атаку лучших из лучших. Их удивительная способность принимать подходящие формы гармонично дополнялась возможностью применять удивительные навыки, недоступные простым смертным. Над крепостью то и дело проносились крылатые существа, сбрасывавшие вниз грозди Низших собратьев. Часть из них гибла при пересечении защитного поля, но некоторые пробивали тонкую "пленку" и взрывались над головами, а то и под ногами защитников бастиона. На крышах соседних с площадью домов устроились снайперы, вооруженные длинноствольными иглострелами, и создавали серьезные проблемы подчиненным моего неугомонного противника. Я мельком видел, как падали защитники Центра Управления, пораженные меткими выстрелами иллатхи. Гораздо чаще я слышал стоны и крики раненых, каковых становилось все больше и больше.

Словно этого было недостаточно, на площадь выползла "тяжелая кавалерия". Выползла — это буквально. Огромное, едва помещавшееся между домов существо, похожее на бронированного слизняка, покрытого ядовито-зелеными нарывами. Я видел его сквозь пролом в стене, устроенный накануне Лисой, который лишь косметически подлатали подручными средствами.

Не зная, что от него ожидать, защитники попытались сжечь чудовище при помощи Разрядника. Но во-первых, тугой луч не причинил необычному иллатхи никакого вреда. Напротив, казалось, даже взбодрил. А во-вторых, чудовище встряхнуло боками и выбросило из нарывов один за другим несколько смачных порций какой-то слизи, устремившихся за забор. Когда "плевки" упали на землю, и она зашипела, быстро превращаясь в соты, я понял, что это была кислота. Поняли и защитники, которым повезло меньше, чем мне. Те, на кого попали хотя бы даже незначительные брызги этой едкой субстанции. Она мгновенно пожирала плоть, причиняя при этом жуткую боль. Я видел, как буквально растаяла голова человека, управлявшего разрядником. Досталось и самому устройству, быстро превратившемуся в оплавленную груду бесполезного хлама.

Так что с кавалерией я ошибся. Это была тяжелая артиллерия и химическое оружие в одном флаконе.

Очередной залп кислотных снарядов уничтожил Излучатели Форката у ворот, а заодно и сами ворота. Невесть на что надеясь, защитники крепости упрямо осыпали чудовище иглами, да что толку? Слизняк медленно, но неотвратимо приближался к образовавшемуся пролому, а следом за ним подтягивались и другие иллатхи.

Глядя на горстку уцелевших защитников крепости, я проклинал упрямство и напористость Рака Минникса, который, вместо того, чтобы командовать своими людьми, вместо того чтобы отбивать атаку чудовищ продолжал безуспешные попытки прикончить человека, представлявшего куда меньшую опасность, нежели наседавшие иллатхи. А еще я явственно представлял, что случится, когда противник ворвется во внутренний двор Центра Управления.

Мы все умрем.

Похоже, Раксу было на это наплевать. Он был готов умереть, но только взглянув перед этим в стекленеющие глаза своего врага.

Однако случилось непредвиденное. В тот самый момент, когда огромный слизняк уже просунул было голову сквозь раскуроченные ворота, игнорируя при этом уничтожавшее других чудовищ защитное поле, на площади появились наши союзники. Ничем не отличавшиеся от сторонников Гвенангана иллатхи атаковали своих собратьев со всех возможных направлений. Я краем глаза видел разгоревшиеся бои на крышах, в воздухе, на улицах и конечно, на самой площади. Сразу несколько Высших, среди которых я узнал Гыржу, набросились на слизняка и первым делом оттащили его от ворот. После чего принялись кромсать его безвольное тело когтями, рвать на части клыками, рубить, казалось бы, непривычным для них оружием. Внушительный и опасный на дальних дистанциях, в ближнем бою слизняк оказался совершенно беспомощен. Группы поддержки спешили ему на помощь, но их встречали иллатхи, которые по своей воле или по приказу Шорана встали на сторону людей. Все перемешалось так, что долгое время невозможно было понять, чья же сторона возьмет верх.

Самые зрелищные сражения вспыхнули в небе. Над площадью проносились крылатые существа. Одни были похожи на дельтапланы, другие на навороченные суперсовременные истребители. Третьи приняли облик и вовсе невероятных чудовищ, при одном виде которых пробивала нервная дрожь. Они налетали друг на друга или, напротив, ловко уворачивались от столкновений, кружили в диком смертельном танце или удирали от преследования. В ход шли когти, клыки, удушающие щупальца, электрические разряды, плевки кислотой и, конечно, огонь.

И несмотря на то, что все это происходило на приличной высоте, порой, под самым Защитным Куполом, именно эти существа едва не поставили жирную точку в моей истории. Я не заметил, как один из крылатых иллатхи — не знаю, на чьей стороне он сражался,— потерпел поражение и рухнул вниз, прямо во внутренний двор, пробив своим внушительным телом силовое поле. Скажу больше — он упал рядом с нами, увлеченно колотившими друг друга палашами. Лишь когда он коснулся земли, последовала запоздалая реакция поля — иллатхи взорвался, забрызгав весь двор черной и тягучей, как смола, субстанцией. Взрывной волной нас с Раксом отбросило друг от друга. Меня серьезно оглушило, да и внутренности встряхнуло порядком. Моего противника сия участь миновала, или он попросту оказался выносливее и проворнее. Когда я перевернулся с живота на спину, он уже стоял надо мной и собирался проткнуть клинком, заранее торжествуя победу.

Что я могу сказать... Мне не раз угрожала смерть, и со временем я к этому привык. Рано или поздно это должно было случиться. Да и проиграть Раксу Минниксу — великолепному фехтовальщику и бесстрашному воину — было не зазорно. Тяготило лишь то, что я так и не узнаю, чем закончится штурм города, удастся ли Сотфору спасти свою дочь, а Итону Беллингану — Урфину?

Много чего не узнаю, много чего пропущу.

Жаль...

Тем больше я был удивлен, когда моего противника неожиданно отбросило назад, и он упал на землю, словно подрезанная марионетка. Я медленно встал, приблизился к нему и сразу же заметил причину столь странного поведения. У Ракса Минникса во лбу появилось аккуратное отверстие, которого не было прежде. И хотя мне не часто приходилось сталкиваться с подобными ранениями, я сразу догадался, что это последствия выстрела из винтовки. Обернувшись и скользнув взглядом по крышам ближайших домов, я увидел стоявшую во весь рост Лису, все еще упиравшую приклад в плечо.

Я помахал ей рукой в знак признательности.

Значит, будем жить дальше.

Вопрос лишь в том, как долго?

Бойня на площади подходила к концу, а я так и не понял, кто же, в конце концов, одержал верх?

Лишь когда к воротам приблизилась группа иллатхи, и среди них потрепанный Гыржа, я понял: победили наши.

Глава 23

— Если бы вы послушали меня, а не этого упрямого идиота, Ракса Минникса, многих жертв, возможно, удалось бы избежать,— сказал я защитникам Центра Управления, окинув взглядом изуродованные тела их товарищей по оружию, устилавшие внутренний двор. Уцелело всего восемь человек. Вернее, выжило, так как все восемь были в той или иной степени ранены.

Они сбились в кучу перед входом в здание и искоса посматривали на иллатхи, расположившихся на площади. Силовое поле не подпускало тех к Центру. Впрочем, они туда и не стремились. Отбив атаку неприятеля, они выполнили поставленную задачу, и многие из них, похоже, подчиняясь приказам Шорана, тут же поспешили на помощь своим собратьям, продолжавшим сдерживать натиск рвавшихся в Моросан прихвостней Гвенангана. Осталось лишь несколько Высших под командованием Гыржи.

Я приблизился к телу Ракса Минникса, чтобы убедиться, что на этот раз он умер окончательно и без поворотно. Так оно и было: с дыркой во лбу у него не было ни единого шанса выкарабкаться. Подошла Лиса.

— Хороший выстрел,— похвалил я ее.— Спасибо. Ты снова меня спасла.

— Не привыкай! Я не всегда буду рядом.

Я молча передал ей сосуд с Эликсиром.

— Он твой.

Я пристально посмотрел на девушку. Получив то, ради чего она прибыла в этот мир, Лиса могла теперь развернуться и уйти.

Но она не ушла.

— Что теперь?— спросила девушка.

— Закончим здесь, то, что начали, а потом догоним Сотфора... По крайней мере, попытаемся,— пробормотал я...

Дверь дома Рашана нам открыл услужливый иллатхи.

— А где хозяин?— спросил я.

Похожее на ждуна существо молча проводило нас в мастерскую, где вовсю кипела работа.

Посреди просторного помещения стояло замысловатое устройство, примечательное множеством трубок, фигурных емкостей, блестящих переключателей и вентилей.

— А-а, друзья мои!— обрадовался появлению людей хозяин дома, которого до нашего прихода окружали одни лишь иллатхи. Роо тоже был здесь, с любопытством наблюдал за работой, пристроившись на верхней полке стеллажа.— Надеюсь, вы справились с задачей, потому как у нас уже почти все готово... Да, так, только сильно не затягивай, поршню нужен свободный ход!— эти слова предназначались похожему на крысу Высшему, который помогал Рашану с работой.

— Центр Управления в полном вашем распоряжении,— сообщил я.

— Поторопитесь!— подал голос Роо.— Противник занял два городских квартала. Ни люди, ни союзники уже не справляются с натиском армии Гвенангана.

— Лучше мы потеряем немного времени здесь, чем, прибыв на место, окажется, что мы что-то забыли!— резонно заметил Рашан.

Не поспоришь. Но... Я настороженно наблюдал за тем, как быстро темнеет за окном...

Приготовления заняли больше времени, чем ожидалось, и мастерскую Рашана мы покинули в кромешной темноте. Ожесточенные бои шли где-то в районе порта и промзоны, но в центре города было тихо и спокойно. Пока. Потому что, ослабшие к вечеру бомбардировки флота Счастливых островов, к полуночи снова усилились, а вместе с ними участились и атаки армии Гвенангана.

В любом случае эта ночь должна была стать решающей.

Самодвижущаяся телега, на которую мы погрузили установку, медленно катилась по пустынным улицам. Под колесами трещало битое стекло и осколки камней — следы недавних сражений. Роо подгонял возницу-иллатхи, Рашан, напротив, призывал ехать осторожнее, так как агрегат изобретателя держался исключительно на честном слове. Мы с Лисой шли пешком, и оба не были склонны к отвлеченным беседам. День выдался утомительным, и я все больше чувствовал давившую на плечи усталость. Бодрости придавала неопределенность, связанная с нашей затеей. Удастся ли задуманное? Не подведет ли созданная чуть ли не на коленке установка Рашана? Получат ли иллатхи долгожданную свободу? Смогут ли сдержать натиск своих агрессивных собратьев?

Пока Рашан возился со своим аппаратом, Центр Управления Куполом снова подвергся нападению иллатхи. Ничего удивительного: этот стратегический объект был ключом к Моросану. Защитники из числа местного населения были на последнем издыхании. К положительным моментам можно было отнести тот факт, что на этот раз они не понесли потерь. Кроме того, им удалось восстановить один из Разрядников. Иллатхи под командованием Гыржи повезло меньше. Их стало заметно меньше, и следующее нападение могло оказаться последним. Поэтому наше появление было встречено с воодушевлением, хотя и настороженным: никто не знал, сработает ли установка Рашана?

Так как продвинутый помощник изобретателя по понятным причинам не мог попасть на территорию Центра, подключать машину к ретранслятору Рашану пришлось в одиночку. Мы с Лисой присоединились к защитникам, с минуты на минуту ожидавших очередного нападения. Приготовились и иллатхи, расположившиеся на площади.

— У меня все готово!— оповестил нас Рашан.

Я подал сигнал Роо. Согласно договоренности, головастик должен был отправить мысленное послание Шорану, задачей которого было призвать моросанских иллатхи. После чего, пользуясь затишьем, присоединился к изобретателю, чтобы присутствовать при запуске установки.

Рашан замкнул рубильник. Пол под ногами завибрировал, засверкали понесшиеся по трубкам искристые Низшие. Металлический цилиндр диаметром около сорока сантиметров стал прозрачным и засветился синевой.

— Установка работает исправно,— заключил изобретатель.

Мы вернулись во двор. Если люди все еще понятия не имели о том, что должно произойти, то иллатхи на площади напряженно всматривались в ночное небо. Я последовал их примеру, но ничего не увидел. И лишь когда начало ломить шею, я заметил, как над крышами домов в свете нацеленных на Защитный Купол прожекторов замелькали силуэты Высших. Моросан ожил в одночасье. Иллатхи полезли их окон, через замочные скважины, сквозь щели под дверями. И никакие преграды не могли остановить их на пути к свободе. Они заполнили городские улицы, выплеснулись на площади — бывшие посыльные, грузчики, личные слуги, бесправные рабы. Никогда не думал, что в услужении у местных жителей находится столько иллатхи. Их были сотни. Тысячи! Они вопили от радости на все голоса, метались по переулкам, нарезали петли в воздухе... Радовались.

Совсем, как люди.

Я заметил, как Роо пытается привлечь мое внимание, вышел за ворота.

— Разведчики обнаружили странную активность у городской стены западнее порта. Шоран послал туда отряд союзников, но все они были уничтожены. И это были не иллатхи Гвенангана. Их убил человек с необычным оружием.

"Хм..."— задумался я. Это мог быть один из уцелевших на острове Клерши Ликвидаторов. Но был еще один человек, обладавший необычным даже для этого мира оружием: Эдрих.

— Шоран просит тебя посмотреть, что там затевается,— добавил Роо.

Я кивнул и вернулся к Центру.

— Не хочешь прогуляться по ночному городу?— предложил я Лисе.

— А ты, оказывается, романтик!— улыбнулась девушка.

Хотел бы я, чтобы это на самом деле была обычная прогулка. Особенно в компании такой обворожительной особы. Но...

Я рассказал ей об опасениях Шорана и о своих подозрениях.

— Кто такой этот Эдрих? Чокнутый Непримиримый?

— Нет, хуже. Он не местный и, как я понимаю, действует в Моросане по приказу правителя острова Сура.

— Как много всего переплелось в этом захолустном городке,— вздохнула Лиса.

— Шоран считает, что сейчас решается судьба не только Моросана, но и всего этого мира.

Девушка задумалась.

— Мне приходилось делать вещи, которые приводили к кровопролитным войнам, чей исход решал судьбу целых миров. А вот спасать мир как-то не доводилось... Хорошо, пойдем, посмотрим, что там...

Безумный день сменился не менее безумной ночью. Шоран не дал иллатхи насладиться свободой и тут же "предложил" отдать свои жизни ради спасения бывших хозяев. По крайней мере, такова была официальная версия. Какие планы вынашивал мой могущественный "попутчик" на самом деле, я даже не догадывался. Поэтому и доверял Шорану не больше, чем другим.

Было ли тому причиной жуткое обаяние Предводителя, или Высшие, помимо всего прочего, не были лишены чувства благодарности, но они живо откликнулись на призыв и с ходу ринулись в самую гущу сражения. Где-то на окраинах Моросана шли ожесточенные бои. Издалека мы могли видеть только воздушные сражения. А о том, что творилось на земле, можно было судить разве что по интенсивным разноцветным вспышкам, уходившим в небо разрядам молний, звонким хлопкам и отчаянному реву сходившихся в смертельной схватке иллатхи. Все это происходило восточнее порта. Мы же с Лисой шли в противоположную сторону. В этом районе город старательно изображал, будто спит и видит сны. Но я был уверен, что заснуть в эту ночь вряд ли кому удастся. Тем не менее, улицы были пусты и безмолвны. Поэтому половину пути мы преодолели гораздо быстрее, чем рассчитывали.

А потом впереди что-то рвануло, подбросив в небо куски раскаленных частей какой-то конструкции. Спустя пару минут раздался новый взрыв, от которого вздрогнула земля под ногами. Так как в той стороне находилась промзона, можно было предположить, что на воздух взлетело одно из городских предприятий, оставленных в это смутное время без присмотра. Однако мне казалось очевидным, что взрывы были делом рук моего старого знакомого Эдриха.

Но что он задумал на этот раз?

Об этом я узнал, когда нам навстречу хлынула орда иллатхи. Судя по внешнему виду, это были прихвостни Гвенангана. Почему я так решил? Потому что своим внешним видом они совершенно не были похожи на вчерашних слуг и неутомимых работников. Это была настоящая лавина из клыков и когтей, хлынувшая на заводскую улицу сквозь еще дымившийся пролом в крепостной стене. Моросан был сравнительно большим по площади городом. А вот населения не хватало, чтобы обеспечить повсеместную охрану периметра людскими ресурсами. Насколько мне известно, отдаленные участки стены контролировались следящими устройствами и оберегались автономной системой обороны на основе Разрядников и Излучателей Форката. Первым делом Эдрих — если, конечно, это был он — уничтожил установки. Это они так ярко взлетели в воздух при первом взрыве. Вторым он пробил проход в крепостной стене, после чего уже ничто не сдерживало поджидавших снаружи иллатхи. В других условиях уже через пару минут здесь появилась бы ремонтная бригада и пара ворфов городской стражи. Но с некоторых пор ждать подмоги не приходилось, и встречать непрошенных гостей предстояло нам с Лисой.

Иллатхи начали первыми. В нас полетели огненные шары. Тяжелые капли вязкого жидкого пламени застучали по уличной брусчатке, разбрасывая брызги во все стороны. Я уже знал, что случится, если даже маленькая капля этого вещества попадет на тело: оно быстро прожжет дыру, а потушить ее было бы очень трудно. Поэтому мы благоразумно спрятались за углом, причем Лиса осталась с краю и, как только появилась первая возможность, высунулась наружу и ударила по иллатхи короткими очередями. Я уже давно отметил, что с оружием девушка управлялась, как профессионал. Впрочем, неудивительно: никто иной не отправился бы в другой мир, полный опасностей.

Я не стал стоять в стороне, выхватил иглострел и пару раз стрельнул в приближавшихся иллатхи. Увы, самое распространенное местное оружие оказалось совершенно неэффективным против существ, способных быстро регенерировать. Лиса заметила это. Невесть откуда у нее в руке появился более навороченный пистолет. По крайней мере, он очень был похож на пистолет, хотя и не совсем обычной формы. Самым примечательным в нем было отсутствие привычного ствола. Вместо него я увидел штуку, похожую на насадку для миксера.

— Можешь с ним обращаться?— спросила девушка.

— Попробую,— пожал я плечами.

На объяснения у нас не было времени. Потому Лиса сама произвела какие-то нехитрые манипуляции с оружием. Я заметил, как на боковой панели загорелся индикатор.

— Видишь?— спросила моя спутница.— Если он синий, значит, заряд накоплен, можно стрелять. Жмешь на эту кнопку...

— Разберусь,— буркнул я и взял в руки ствол. Он оказался непривычно тяжелым и неудобным, но зато, не в пример иглострелу, более действенным. Я понял это, когда нажал на курок. Из насадки ударил короткий луч, который слегка ослепил меня и обдал жаром. Отдачи я не почувствовал и даже подумал, что сделал что-то не так. Но нет, луч поразил рванувшего вперед иллатхи и прожег его насквозь. Однако эффект оказался даже лучше, чем я мог предполагать. Существо начало терять прежние формы, растекаясь на глазах. Оно отчаянно пыталось превратиться хоть во что-нибудь, но воздействие смертоносного луча оказалось фатальным. В конце концов, от него осталась только черная клякса на земле, да и та очень скоро исчезла.

Оружие Лисы приносило не столь быстрые результаты, но финал был тем же. Пули, похожие на трассирующие, рвали тела иллатхи, доводя до состояния, когда уже никакая регенерация не могла спасти от неминуемого конца. Беда лишь в том, что покончить со всеми сразу девушка не могла физически, поэтому грамотно отстреливала тех, что вырывались вперед. Но противников было слишком много. Я попытался помочь, однако мой пистолет не выстрелил... Ах, да, Лиса говорила, что-то про синий индикатор! Пока что он был желтым, а значит, заряд еще не накопился.

Когда первая атака захлебнулась, иллатхи сменили тактику: пока одни забрасывали нас огненными шарами, другие короткими перебежками, прячась за строениями, приближались к нам с разных сторон. Нам пришлось отступить. Это раззадорило наших противников, и они снова пошли в атаку всем скопом. Лиса вышла из своего укрытия и, перемещаясь с места на место, ловко лавируя между падавших на землю раскаленных клякс, вела огонь по неприятелю. Правда, один из них чуть было не достал ее, подкравшись справа. Благо индикатор, наконец, стал синим, и я успел пристрелить иллатхи прежде, чем он набросился на девушку. Она же достала какой-то цилиндр, провернула кольцо, бросила эту штуковину в самую гущу неприятеля и, подхватив меня совсем не нежно, затолкала за угол.

Сверкнуло так, будто взорвалось солнце. Я "поймал зайца" и какое-то время не видел ничего, кроме разноцветных пятен. Состояние не ахти, учитывая то, что каждую секунду могли нагрянуть иллатхи. Но они почему-то не атаковали.

Когда я снова смог видеть, оказалось, что Лисы рядом нет. Зато я услышал одиночные выстрелы в отдалении и свернул за угол. Девушка бодро шагала по улице, добивая корчившихся на земле иллатхи. Когда с последним было покончено, она обернулась ко мне, и тут раздался еще один выстрел.

Лиса пошатнулась и упала.

Я спрятался за угол и некоторое время выжидал. Вне всякого сомнения, это был Эдрих. Но где он прятался? Я осторожно выглянул, окинул взглядом окрестности, отметил пару точек, с которых мог быть произведен роковой выстрел. Но самого стрелка я не заметил. Посмотрел на Лису. Она лежала неподвижно. Самой раны я не видел, но заметил кровь, растекавшуюся вокруг тела.

— Эдрих, давай поговорим!— крикнул я.

— Давай!

Голос прозвучал неожиданно близко и совсем не оттуда, откуда я ожидал. Я вздрогнул и резко развернулся, одновременно с этим вскинув пистолет.

Да, это был Эдрих. Он подкрался сзади и мог пристрелить меня, но не сделал этого. Возможно, и он сам нуждался в разговоре. Я целил в него из пистолета, он в меня — из винтовки, не похожей ни на местный длинноствольный иглострел, ни на какое другое прежде виданное мною оружие, и я только укрепился в давно уже возникшем у меня подозрении.

— Ты ведь не из этого мира, Эдрих? Откуда ты? Что тебе здесь нужно? Эликсир?

— Нет, я не собираюсь жить вечно,— покачал головой мой оппонент.— Да он и не спасет ни от пули, ни от ножа. А ты... Я должен был раньше догадаться о том, что ты тоже пришелец. Уж больно ты шустрый для этого примитивного мирка. И твоя подружка...

— Ты убил ее!— напомнил я ему.

— Прости! Она бы сделала то же самое. Выбор был очевиден: или я ее, или она меня.

— Так что тебе здесь нужно?

— А знаешь, я скажу... Ты что-нибудь слышал о мире Пяти Лун?

— Нет.

— Жаль. Прекрасный мир, нечета этому. Но он жутко перенаселен, и я ищу подходящее место для двух миллиардов человек, которым стало тесно на их планете. Вернее, уже нашел. Как я говорил, мирок этот довольно убогий, но с неплохими перспективами, если его хорошенько подчистить.

— Подчистить?— ужаснулся я. Неужели он имел в виду то, о чем я подумал?— Ты хочешь уничтожить всех его обитателей?!

— Они и без меня с этим успешно справляются,— усмехнулся Эдрих... или как его там звали на самом деле.— Я лишь немного корректирую их действия.

— И тебе их ничуть не жаль?

— А кого здесь жалеть? Бывшего наместника, который скармливал своих граждан ненасытному чудовищу? Или жителей Счастливых Островов, которые за каплю Эликсира сами готовы уничтожить хоть тысячу, хоть сто тысяч человек?

— А как же простые жители Моросана, которые в жизни своей никого не тронули?

— Ты сам сказал — простые. То есть, те, чьи жизни в расчет не принимаются. К тому же ты неправ: если каждого из них вывернуть наизнанку, то окажется, что не так уж они и невинны. Даже младенцы. Это смотря законы какого мира к ним применять... А иллатхи и вовсе не люди, их-то чего жалеть? Хотя я уже заметил, что ты с ними крепко сдружился и, наверное, у тебя на этот счет есть свое мнение. Что ж, ты имеешь на него полное право, только вот оно ничего не изменит. Решение о переселении принято не мной, я лишь выполняю самую деликатную работу. Осталось совсем немного: дождаться окончания этой бойни и натравить победителя на Счастливые Острова — последнее место в этом мире, которое может представлять нам потенциальную угрозу. Потом сюда прибудет группа зачистки и разберется с уцелевшими. А через год-другой в этот мир переберутся счастливые переселенцы, которые в свободное от забот время будут бродить по руинам Моросана, и какой-нибудь умник станет им рассказывать о кровавой истории этого города.

Он говорил об этом так легко, так обыденно, как будто речь шла не о людях, а о вредных насекомых. И я понял, что переубеждать этого типа бесполезно.

— Теперь ты меня убьешь?— спросил я его.

— Зачем?— удивился Эдрих.— Своим появлением и вмешательством ты значительно облегчим мою задачу. У меня самого не получилось бы так быстро и эффективно. Продолжай в том же духе и помни: что бы ты ни сделал, это пойдет мне только на пользу!

— А если я убью тебя?

Все-таки мой пистолет целил ему в лоб, а индикатор на боковой панели был синим.

— Не успеешь, поверь мне на слово!

На слово я никому не верил, тем более, такому прожженному мерзавцу, как Эдрих, поэтому я выстрелил. Но за мгновение до того, как ударил луч, мой собеседник исчез в клубах невесть откуда возникшего дыма. Теперь он мог меня прикончить, но почему-то не сделал этого. Может быть, потому что был профессионалом и не привык размениваться на мелочи.

Я опустил оружие и не спеша направился к Лисе.

Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать: девушка была мертва. Она удивленно смотрела в ночное небо застывшим взглядом. Лиса умерла быстро, даже не поняв этого.

Я подумал, что ее смерть еще больше усложнила мое существование. Так как Лиса знала, где находится портал, а я понятия не имел. Подумал я и о том, что теперь будет с этим миром? Похоже, он обречен. Если город падет, победу одержат иллатхи и за неимением пропитания для Гвенангана вынужденно атакуют Счастливые острова — ближайшие к Моросану населенные земли. Если жители города при поддержке иллатхи выстоят, то островитяне сами нападут, потому что свободный Моросан не входил в их планы. Жизни его обитателей для подсевшей на Эликсир элиты Счастливых островов были единственным обеспечением их бессмертия. В общем, не важно, кто проиграет в этом противостоянии — в любом случае выиграет Эдрих и приславшие его сюда люди.

Спасти этот мир можно было в одном случае: сообщить в Лигу Миров о жутком произволе. Лига вроде бы брала под опеку неучтенные и не входящие в нее миры. Разумеется, с их согласия. Но для этого нужно было: а) выбраться отсюда; б) выйти на контакт с представителями Лиги. Боюсь только, что, когда и если это произойдет, будет уже слишком поздно.

А еще я думал о том, что негоже оставлять тело Лисы на городской улице. Ее нужно похоронить по-человечески.

Я наклонился к ней, чтобы поднять на руки, и тут девушка громко вздохнула, еще шире открыв и без того выпученные глаза. От неожиданности я отпрянул с естественным в таком случае восклицанием: "Твою мать!"

Она посмотрела на меня удивленно, явно не понимая, что происходит, почему она лежит на земле, и почему я от нее шарахаюсь, как от прокаженной.

— Что?— спросила она, присаживаясь.

— Я думал, ты умерла.

— Я? Почему?

Я осторожно указал пальцем в окровавленную дырку на ее куртке. Она опустила глаза, расстегнула верхние пуговицы и ощупала рану чуть выше правой груди. Вернее, то, что от нее осталось — едва заметный шрам.

— Но как?!— удивился я пуще прежнего.

Похоже, она и сама не понимала. Как вдруг...

Девушка оттопырила внутренний карман и достала из него горлышко разбитого сосуда, в котором некогда находился Эликсир. Пуля разбила склянку, и жидкость растеклась по груди...

— Вот оно что...— пробормотал я.

К жизни Лису вернул Эликсир Бессмертия! Я вспомнил, как в день прибытия в Моросан меня самого подлечил Шоран своей кровью. А слезы Гвенангана обладали, пожалуй, даже большей силой.

— Проклятье!— раздраженно воскликнула Лиса, резко задернула ворот куртки, прикрыв от меня грудь, на которой замер мой взгляд, и порывисто поднялась с земли. Она была бледна после жуткой потери крови, но на ногах стояла твердо и выглядела не в меру разъяренной. Причину она объяснила сама: — Столько стараний и все напрасно! Где я теперь возьму Эликсир?!

— Главное, что ты жива...— попытался я ее утешить.

— Ты знаешь, какова была цена этой хрени?!— продолжала она неистовствовать.— Моя жизнь не стоит и сотой доли этого Эликсира. Что я скажу заказчику?

— А разве ему обязательно что-то говорить?

— Я взяла залог, который давно уже истратила.

— Есть долги, которые необязательно отдавать.

— Есть люди, которые не прощают даже самых мелких обид,— парировала девушка.

— Мир велик... Вернее, миров так много, что в них легко затеряться.

— Это ты так думаешь,— фыркнула Лиса.— От человека, который заказал Эликсир, невозможно спрятаться. Рано или поздно он меня найдет, и тогда...

— Мне кажется, ты слишком сгущаешь краски!

— Только потому, что ты понятия не имеешь, о ком идет речь...

Пока мы препирались, появилась-таки ремонтная бригада под охраной ополченцев. Судя по внешнему виду — местные работяги.

— Пора уходить!— сказал я, не желая привлекать к нам внимание посторонних.

— Никуда я не пойду!— заартачилась Лиса.— Эликсира уже не вернешь, но я хочу хотя бы знать, кто в меня стрелял? Где эта сволочь?!

— Его уже здесь нет... Пойдем, расскажу по пути...

Судя по тому, как сверкало и громыхало на окраинах, затея Шорана удалась. Местные иллатхи на всех фронтах теснили своих побратимов, что было, в общем-то, и не удивительно. Да, сила и численный перевес были на стороне атакующих. Но они несли большие потери, прорываясь через бреши в Защитном Куполе и попадая под удар Разрядников. Тех, кому удавалось проникнуть в город, было уже не так много, и с ними быстро расправлялись наши союзники. Шоран полностью контролировал ситуацию в Моросане и быстро перебрасывал свежие силы к местам прорыва, не давая возможности противнику сконцентрироваться в одном отдельно взятом районе. А к тому моменту, как мы добрались до Центра, залпы флота Счастливых островов и вовсе прекратились — наверное, закончились снаряды, — затянулись ячейки Купола, и проникшие в город иллатхи оказались в ловушке.

Судя по тому, как расслабились защитники Центра, атак давно уже не было. Гыржа и горстка иллатхи с площади внимательно наблюдали за отдаленными вспышками, а пяток все еще державшихся на ногах стражников занимался тем же самым внутри ограниченного силовым полем периметра. Некоторые, чтобы получше видеть, забрались даже на крышу. Среди них выделялся довольный своей работой и всклокоченный от возбуждения Рашан.

Увидев нас, подлетел Роо.

— Это невероятно, но мы, кажется, победили!

— Похоже на то,— согласился я.

— Шоран считает, что к утру город будет полностью очищен от сторонников Гвенангана, а потом...

— Да, что потом?— Вопрос не был праздным. Ресурсы Гвенангана были практически неисчерпаемы. Насколько мне известно, он и раньше нес большие потери, но всякий раз собирался силами и снова атаковал Моросан. Не стоило сбрасывать со счетов и Счастливые острова. Теперь, когда их правители лишились поставок Эликсира, им ни что не мешает стереть город с лица земли. И то, что сейчас у флота закончились снаряды, еще ни о чем не говорило. Он уйдет на Острова, но рано или поздно обязательно вернется. У сильных мира сего не было иного выхода.

Да и местным теперь придется не сладко. За десятки, а может, и сотни лет они привыкли полагаться на помощь и услуги рабов-иллатхи. А теперь те обрели свободу. Мало того, они оказались заперты в Моросане вместе со своими бывшими хозяевами. И если Шоран, возможно, сможет удержать их в повиновении, то реакция местного населения на обретших свободу иллатхи, была непредсказуема. Ясно одно: если эти ребята хотят уцелеть перед лицом реальной угрозы, им придется идти на соглашение друг с другом.

Я заметил, как Роо нервно завилял хвостиком и заметался по площади, глядя куда-то вверх.

— Что случилось?— спросил я его.

— Наблюдатель сообщает, что флот Счастливых островов пришел в движение.

Наверное, это была хорошая новость.

— Они уходят,— заключил я.

— Нет. Они направляются к городу,— ошарашил меня головастик.

И в подтверждение его слов снова послышались выстрелы пушек. Канонада гремела знатная, но попаданий снарядов на Куполе я не увидел.

— Куда они стреляют?— спросил я Роо.

— Бомбят остров Клерши.

Зачем? Там ведь никого нет с тех пор, как Эдрих выпустил на свободу содержавшихся в тамошней тюрьме иллатхи.

— Внимание!— заголосил вдруг головастик.— Шоран объявил тревогу! Всем иллатхи выдвинуться к Клерши!

— Почему?— удивился я, все еще не понимая замысла островитян.

— Некогда объяснять, по дороге поговорим!— деловито заявил Роо и полетел следом за бросившимся к переулку Гыржей.

— Ты со мной?— спросил я Лису.

Девушка ничего не ответила. Но когда я присоединился к иллатхи, она последовала за нами.

— Остров Клерши — это ключ к городу,— объяснял налету Роо.— Силовая установка на его башне создает один из сегментов Защитного Купола. Если ее уничтожить, появился постоянная брешь в самом Куполе. Этим как раз и занимаются сейчас корабли противника. Они гасят сегмент, а потом обстреливают башню. Если она рухнет...

Он не договорил, но я итак понял. Постоянная брешь, это постоянная угроза. Через эту дыру иллатхи, сконцентрировав ударный кулак, впихнут в Моросан столько бойцов, что сил защитников может и не хватить. Вопрос лишь в том, как Шоран хочет воспрепятствовать бомбардировке острова?

Неужели он собрался бросить иллатхи против флота Счастливых островов?

Замысел Эдриха медленно, но верно свершался, а я, как он и обещал, ничем не мог этому воспрепятствовать. Если не остановить островитян, город рано или поздно захватят иллатхи Гвенангана. А следующей их целью станут Счастливые острова. Если же не мешать Шорану и предположить, что ему удастся уничтожить флот противника, то это лишь отсрочит начало новой войны, победителей в которой не будет.

Иллатхи были выносливее людей, и когда мы с Лисой окончательно выдохлись и перешли с бега на шаг, они скрылись в хитросплетении улиц. Я шел и с сожалением рассматривал то, к чему привело вторжение неприятеля. Выбитые стекла, поврежденные дома, вывороченные с корнем и обгорелые деревья — большая редкость в этом городе на краю пустыни. Теперь они были мертвы. Мне искренне и, не смотря ни на что, нравился Моросан. Прежний. От него мало что осталось.

Разве что воспоминания.

И жителям города, если они переживут весь этот кошмар, придется приложить немало усилий, чтобы его восстановить. Но в чем я был точно уверен — прежним Моросан уже никогда не будет.

Мы опоздали, а артиллеристы флота Счастливых островов добились своего. К тому времени, как мы с Лисой добрались до острова Клерши, башня уже рухнула, погребя под собой силовую установку. Погас сектор Защитного Купола и...

Шоран ошибся в своих предположениях, думая, что брешь пробивалась для иллатхи Гвенангана. В первых лучах восходящего солнца я увидел, как на остров высаживается десант с подступивших к нему лиангов. Наши союзники попытались им в этом воспрепятствовать, но с кораблей по ним ударили молнии Рязрядников, а потом заговорило страшное оружие ступивших на твердую землю Ликвидаторов. За то короткое время, пока мы преодолевали последние метры, маленький Клерши принял на себя не меньше сотни бойцов, и их численность продолжала расти.

— Нужно уничтожить мост!— кричал я, но меня никто не слушал. В рядах иллатхи царила настоящая паника. Они метались на берегу, разрываясь между приказом Шорана остановить противника во что бы то ни стало и чувством самосохранения. И это еще больше вносило сумятицу и неразбериху.

А островитяне действовали слаженно, привычно. Среди них было немало людей, облаченных в наряды, которые носили Посредники в Моросане, и оружие у них было ничуть не хуже. Нам же нечем было особо похвастаться. Иллатхи метали в противника молнии и огненные шары, но большая часть из них не достигала цели, так как они теперь не могли приблизиться к острову. Некоторые из них вооружились иглострелами, однако их было слишком мало, да и урон, наносимый этим смехотворным оружием облаченным в прочные доспехи островитянам, был минимальным. В моем распоряжении имелся мощный пистолет, но после пары выстрелов в нем кончился заряд, и он стал бесполезной дорогой игрушкой. Лиса тоже стреляла и тоже попадала, но била одиночными, экономя патроны.

Островитяне не стали дожидаться десантирования всего войска. Вперед выдвинулись саперы и принялись наводить переправу через все-таки поднятый кем-то мост. Их прикрывали стрелки и ликвидаторы, а так же орудия с лиангов и установок, перенесенных на остров. Островитяне были серьезно оснащены, и я начал подозревать, что не пройдет и получаса, как они ступят на моросанскую землю.

Я ошибся. Переправу навели даже быстрее, чем я ожидал, и лавина нападавших хлынула на берег.

— Бежим!— крикнула мне Лиса.

Она была права: мы бессильны что-либо предпринять. Город был обречен.

Подумал я и снова ошибся.

Из-за наших спин ударили иглострелы. На крошечный пятачок перед мостом выехала самодвижущаяся телега. Возница ловко развернулся, и тут же заговорил установленный на заднем сидении игломет. Стрелки появились на крышах и в окнах ближайших домов, а к нам с Лисой, постреливая на ходу из портативного разрядника, подошел Полуночник.

— Ты передумал?— спросила его Лиса.

— Кому-то же нужно спасать этот город? Я подумал, кто это сделает лучше самих его жителей?

Глава 24

Расклад сил снова изменился в пользу защитников города, однако я не спешил радоваться. Непримиримые знали толк в диверсионной и подрывной работе, но насколько хороши они в открытом бою? К тому же их было не так много, как атаковавших островитян. Да, Полуночник растормошил Моросан! Горожане пришли с оружием в руках, но умеют ли они им пользоваться? Потянут ли против закаленной в боях армии?

Ничего этого я не знал и уже ни в чем не был уверен.

Впрочем, на первых порах ситуация складывалась в нашу пользу. Десант с лиангов, нарвавшись на ожесточенное сопротивление, отступил, сконцентрировавшись на ставшем вдруг тесным островке Клерши. Командиры гнали рядовых в бой, но разместившиеся на крышах Непримиримые отстреливали руководителей в первую очередь, усиливая сумятицу в рядах нападавшей стороны.

В ответ с лиангов по крышам ударили Разрядники и бортовые орудия, метавшие разрывные гранаты. Бить приходилось в образовавшееся в Защитном Куполе "окно", поэтому не все снаряды достигали цели. Грохот стоял неимоверный, но практической пользы от него было мало. Понеся незначительные потери Непримиримые перегруппировались, сменив позиции, и продолжили косить пытавшихся закрепиться на острове десантников.

— Мост!— взывал я, силясь перекричать грохот.— Нужно уничтожить мост!

Это был единственный путь на материковую землю.

Полуночник кивнул, подал знак, и я увидел человека, крадущегося к мосту с чем-то громоздким в руках. Наверняка, это было какое-то взрывное устройство. Что ж, в этом Непримиримые знали толк.

Увы, смельчаку не удалось добраться до цели: его подкосил меткий выстрел с острова, и он упал на землю, выронив сверток.

Полуночник послал следующего. Им оказалась совсем юная девчонка, которая ящеркой заскользила к мосту, используя в качестве укрытий куски разметанной метким выстрелом с лианга баррикады.

— Она же совсем еще ребенок!— дернулся, было, я, но Полуночник меня остановил.

— Она Непримиримая. Вернее, станет ею, если выполнит приказ. Это ее экзамен.

Девчонка добралась до убитого товарища, подняла сверток, и в этот момент в нее угодила игла.

Профессиональная работа снайпера, черт бы его побрал...

Но Непримиримая оказалась жива! Прижимая сверток к боку и морщась от боли, она продолжила ползти к мосту.

— Лиса, видишь стрелка? Можешь его убрать?— крикнул я.

Девушка прильнула к окуляру, медленно заскользила стволом по острову. Замерла.

Раздался выстрел, о результатах которого я мог только догадываться. Чтобы развеять мои сомнения, Лиса сказала:

— Готов!

Юная Непримиримая добралась до цели. А потом... Она встала во весь рост и швырнула сверток на середину моста. В нее впились еще две иглы, и она упала.

Через пять секунд раздался взрыв, разворотивший мост, созданный из местных композитных материалов. Он устоял, хотя и прогнулся. В любом случае, переправа по нему теперь была затруднена.

Но что было гораздо важнее, целеустремленная Непримиримая не умерла. Цепляясь за неровности на земле, она пыталась отползти в укрытие.

— Прикройте меня!— крикнул я и бросился ей на помощь.

Возможно, моя выходка и не вызвала восторга у Полуночника, но на мою просьбу он отреагировал очередью из игломета. Его поддержали товарищи по оружию.

Петляя от одного укрытия к другому, я добрался до моста. Теперь мне предстояло самое опасное, потому что в данный момент я стал самой желанной целью для стрелков, как с острова, так и с лиангов. Огонь был такой плотный, что я не мог даже головы высунуть. Мне на помощь пришли крылатые иллатхи. Рискуя собой, они приблизились к острову, насколько это было возможно. На позиции десантников полетели огненные снаряды, ударили молнии. Большая их часть не достигла цели, однако атака Высших отвлекла часть внимания от моей скромной персоны. Но даже не это главное. Один из снарядов выпустил плотный шлейф дыма, окутавшего всю прибрежную полосу, примыкавшую к острову. В нем утонули и мост, и часть берега.

Сейчас или никогда!

Я покинул укрытие и почти наощупь направился к Непримиримой. Клубы дыма скрывали меня, но не могли защитить от снарядов. Иглы пролетали совсем рядом, издавая леденящий кровь свист. И мне оставалось уповать лишь на удачу.

Вот и она, героиня этой ночи. На самом деле девчушка оказалась даже моложе, нежели я предположил издалека. Ей было от силы лет двенадцать, и мне захотелось набить морду Полуночнику, рекрутировавшему для своих целей детей.

Я взял ее на руки и понес, моля бога о том, чтобы дымка продержалась еще хотя бы минуту.

Увы, я был на полпути, когда она окончательно рассеялась. Но в этот самый момент с крепостной стены, примыкавшей к пристани, ударил Разрядник. Молния угодила в висевший перед "окном" лианг, проделав серьезную дыру в его борту. А потом заговорили Разрядники по всей береговой полосе. Увлеченный безнаказанностью и успешной вначале высадкой на остров Клерши, а потом желанием прикрыть застрявший на нем десант, флот неприятеля подошел слишком близко к городу, и этим воспользовались защитники Моросана. Похоже, теперь и местная стража сделала свой окончательный выбор, встав на сторону земляков.

Когда я проходил мимо Лисы, она фыркнула:

— Смело, но глупо.

Передав истекающую кровью девочку на руки Непримиримым, я обернулся и с радостью на душе наблюдал за тем, как драпает флот Счастливых островов. Не всем лиангам удалось уйти. Один рухнул в воду сразу, еще один — в процессе разворота, два других получили серьезные повреждения и, потеряв скорость, не успели сбежать — их нагнали прорвавшиеся в "окно" крылатые иллатхи и обратили в пламя. Остальные ушли на всех парусах, бросив на острове Клерши обреченный десант.

Это была победа!

Радости горожан не было предела. Они кричали, обнимались, ликовали. А я думал о том, что это еще далеко не конец. Пока жив Гвенанган, пока на Счастливых островах у власти остаются подсевшие на Эликсир правители, мира не будет. Но наибольшую опасность представляли даже не они. И не чудовище-переросток, обосновавшийся в сердце пустыни Карафлет. Опасаться следовало тех, кто придет однажды из другого мира. Высокие технологии и отношение к туземцам, как к низкосортному генетическому материалу, сотрут с лица земли и Моросан, и Счастливые острова, и логово Гвенангана. И никто не сможет их остановить...

Город серьезно пострадал от нашествия иллатхи. Кварталы, в которых шли самые ожесточенные бои, лежали в руинах. Но даже там, куда приспешники Гвенангана не успели добраться, предстояли сложные восстановительные работы. Радовал тот факт, что людские потери оказались минимальны. Большая часть населения переждала невзгоды в своих убежищах. Так что было кому возрождать Моросан. Иначе дело обстояло с органами власти. Бывший наместник покинул город, сменивший его Ракс Минникс убит. Нынешний городской совет скомпрометировал себя: одни — участием в сделках Беллингана с Гвенанганом, другие — связями с узурпатором.

Необходимо было в кратчайшие сроки заполнить образовавшийся вакуум. И хотя меня это не касалось, я все же предложил "корону" Полуночнику и его Непримиримым.

— Теперь вы полноправные хозяева города.

— Ты думаешь власть — это то, к чему мы стремились? Ты ошибаешься. Главным для нас были независимость от Счастливых островов и наказание всех тех, кто скармливал наших детей чудовищу. Лично я ни на что не претендую. Мне все равно, кто будет сидеть в кресле градоначальника. Лишь бы он не забывал блюсти интересы горожан.

— Независимость вы получили...

— Мы ее завоевали!— поправил меня Полуночник.— А теперь нам предстоит ее защитить. Я уверен, что Счастливые острова не оставят нас в покое.

— Значит, война?

— Она неизбежна... Что же касается наказания, то самый главный виновник, насколько я знаю, сбежал из Моросана, но остальные ответят перед народом за свои преступления.

— Что будет с иллатхи?— задал я вопрос, который интересовал меня больше всего.

Полуночник болезненно поморщился.

— Еще одна проблема...— пробормотал он.

— Ты ошибаешься. Иллатхи — это спасение для Моросана. Минувшей ночью они показали, на что способны, доказали, что могут действовать сообща с остальными жителями города, могут преследовать общие интересы.

— Возможно, ты прав, но мне понадобится время, чтобы с этим смириться.

— Как раз времени у тебя и нет. Неизвестно, что теперь предпримет Гвенанган? Он потерпел очередное поражение, но не разбит окончательно. И он обязательно вернется, как делал это не раз. Вернутся и лианги со Счастливых островов. Раньше или позже. А еще...

Стоит ли ему рассказывать о замыслах Эдриха и приславших его людей? Думаю, нет. Местные все равно не смогут остановить вторжение из другого мира, если и когда оно начнется. Единственное спасение для них было в донесении информации до представителей Лиги Миров. Но тут Полуночник был бессилен что-либо предпринять.

Возможно, у меня получится?

Правда, для этого мне нужно было сначала покинуть Фераблим.

Но сначала...

— Я хочу, чтобы ты встретился с... с одним... человеком. Его зовут Шоран...

— Бывший лекарь бывшего наместника?— продемонстрировал свою осведомленность Полуночник.

— Он самый,— кивнул я.

— Мне не о чем говорить с человеком, считавшимся самым преданным слугой того, кто убивал наших детей!

Полуночник знал о многом, но, похоже, о том, что Шоран — иллатхи, он даже не догадывался. Что ж, пусть это будет для него сюрпризом.

— И все же я настаиваю...

Мы шли по городу. Вдвоем. Лиса опять куда-то ушла, но обещала найти меня сама. Я очень на это рассчитывал, так как задерживаться более в Моросане нам не было ни смысла, ни времени.

Горожане продолжали праздновать победу, в которую еще вчера мало кто из них верил. А вот иллатхи уже приступили к разбору завалов и расчистке улиц. На это мало кто обращал внимание, считая само собой разумеющимся, и совершенно не учитывая тот факт, что перед ними были не рабы, а совершенно свободные существа. Впрочем, возможно, на самом деле они выполняли приказ Шорана, но сути дела это не меняло.

По пути к дворцу мы с Полуночником стали свидетелями очень поучительного происшествия: группа иллатхи избивала своего же собрата. Рядом терся Гыржа, к которому я и обратился за разъяснениями:

— Поймали приспешника Гвенангана?

— Нет,— угрюмо ответила рептилия.— Это бывший раб. В то время когда остальные наши собратья сражались и защищали мирных горожан, этот негодяй вломился в продуктовую лавку, ранил ее владельца и сожрал половину запасов...— Заметив, как насупился Полуночник, Гыржа попытался оправдать преступника.— Бывший хозяин плохо кормил своего раба. Так что не судите его строго. Мы сами его накажем.

— Вот видишь — они разные,— сказал я Полуночнику, когда мы продолжили путь.— Надеюсь, вы поладите.

— Посмотрим,— буркнул тот...

Во дворце тоже вовсю кипела работа. Иллатхи убирали мусор, подметали, мыли полы.

— Где Шоран?— спросил я одного из Высших.

— Он устал и просил его не беспокоить.

— Думаю, для нас он сделает исключение. Где он?

— В кабинете.

Мысленно я представлял Шорана, дремлющего в кресле у окна, но на самом деле иллатхи стоял перед картой Моросана и что-то бормотал под нос. Он был в привычном облике старого лекаря. Каким его знал я, каким его помнил Полуночник. На скрип дверей он отреагировал нервно, но, увидев нас, вышел навстречу.

В то время, пока я стоял в стороне, двое других играли в гляделки. Полуночник заочно ненавидел Шорана за его преданность Итону Беллингану, а лекарь видел перед собой человека, знакомого своей неприязнью к иллатхи.

— Я знаю хозяина этого дворца, и это не ты,— начал Полуночник.

— Он мой хороший знакомый,— успокоил его Шоран.— Рабов-иллатхи у него не было, поэтому, когда разбежались слуги, он решил перебраться к свой сестре. Так что можешь за него не беспокоиться.

— Хорошо... Наш общий знакомый,— глава Непримиримых кивнул в мою сторону,— упорно настаивал на этой встрече, хотя я до сих пор не понимаю, о чем нам с тобой говорить?

— Я его об этом не просил,— сдержанно ответил Шоран.— Но рано или поздно эта встреча должна была состояться. А поговорить нам есть о чем. Например, о том, как нам дальше вместе жить?

— Нам? Не понимаю.

По лицу Шорана словно рябь прошла, и в мгновение ока он стал похожим на человека, который стоял перед ним. Я увидел двух Полуночников, отличавшихся друг от друга только нарядами.

Следует отметить самообладание настоящего главы Непримиримых. Он и глазом не моргнул. Выдержав взгляд близнеца, он тихо сказал:

— Так значит, ты иллатхи.

— Он не просто иллатхи,— вмешался я.— Он один из Повелителей.

Мои откровения заставили Полуночника побледнеть.

— Один из..?— процедил он сквозь зубы.— Мне известен лишь один повелитель, и зовут его Гвенанган.

— Гвенанган узурпировал власть, так же, как совсем недавно это сделал Ракс Минникс. Тех, кто не подчинился, он уничтожил. Мне удалось бежать.

— То есть, вы с Гвенанганом враги?

— Непримиримые,— заявил Шоран, заставив вздрогнуть Полуночника, услышавшего до боли знакомое слово.

— И чем же ты отличаешься от него?

— Хотя бы тем, что я не требую жертвоприношений. А главное — я хочу мира с людьми. Я считаю, что мы не должны убивать друг друга. Особенно тогда, когда у нас есть общие враги.

— И что, многие иллатхи разделяют твои стремления?

— После столетий бесконечных войн очень трудно изменить свое отношение к старому врагу. Но я и не призываю к всеобщей любви. Должно пройти немало лет мирного сосуществования, чтобы позабылись прежние обиды. А пока мы можем быть союзниками, преследующими общие цели и уважающими интересы друг друга. В противном случае победителей не будет.

Только сейчас, слушая Шорана, я внезапно пришел к мысли, что, объединившись, люди и иллатхи, на самом деле, имели гораздо больше шансов противостоять агрессии из другого мира.

Разделенные и враждебно относящиеся друг к другу, они были обречены.

— Ты говоришь вполне разумные слова,— согласился Полуночник.— Никогда бы не подумал, что услышу нечто подобное от иллатхи.

— Несмотря на то, что мы сосуществуем с вами не первый год, вы о нас ничего не знаете. И это не только ваша вина. Мои собратья волей или неволей тоже причинили немало горя твоим соплеменникам. Но пришла пора положить конец былой вражде.

— А как же Гвенанган? Не думаю, что он с тобой согласится.

— Нет. Пока жив Гвенанган, не будет мира на этой земле.

— С ним мы худо-бедно сражаемся уже давно и кое-чему научились. Поэтому меня больше беспокоит угроза со стороны Счастливых островов. У них достаточно сил, чтобы уничтожить Моросан вместе с его жителями.

— Вот видишь, это еще один повод для того, чтобы объединить наши усилия. Для многих иллатхи Моросан стал таким же родным, как и для тех, кто здесь появился на свет. И я уверен — они не бросят его на произвол судьбы и будут искренне и самоотверженно сражаться вместе с твоими собратьями.

Шоран протянул руку, а я снова затаил дыхание.

Полуночнику понадобилась пара секунд, чтобы перебороть свои предубеждения, после чего он пожал ладонь иллатхи.

— Я думаю, что до очередного нападения, будь то иллатхи или представители Счастливых островов, у нас есть немного времени,— продолжил Шоран, снова приняв облик лекаря.— Поэтому в первую очередь нам следует заняться наведением порядка и усилением обороноспособности Моросана. Прошу!

Шоран пригласил Полуночника к карте.

После того, как предварительное соглашение было заключено, я был уверен, что этим ребятам будет, чем заняться в ближайшем будущем. А я собирался посвятить себя решению своих проблем.

— Я думаю, дальше вы справитесь без меня. А мне пора. Я и без того слишком подзадержался в вашем городе и... Так как путь предстоит не близкий, то я хочу попросить об одном одолжении: мне понадобится лианг. Причем, самый быстрый из имеющихся.

— Ты много сделал для Моросана, поэтому заслужил достойную награду,— сказал Шоран и обратился к Полуночнику:— Мы должны помочь нашему другу.

— Насколько мне известно,— ответил тот,— в Моросане не осталось ни одного лианга на ходу. Те, что находились в порту, уничтожены. Возможно, один-другой можно еще восстановить, но на это потребуется немало времени...

— Времени у меня нет,— категорично заявил я.

Полуночник вздохнул:

— Дай мне подумать до вечера...

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Мне предстояло и то, и другое. Но так как второе зависело от первого, а заняться мне было нечем, то, чтобы скоротать время, я решил немного поспать: ночь выдалась нелегкая. Возвращаться к Грэну не было смысла. Да и зачем, если во дворце было немало гостевых комнат? Воспользовавшись любезностью Шорана, я занял одну из них и, упав на кровать, не раздеваясь, тут же заснул...

Полуночник, как и обещал, откликнулся ближе к вечеру. Он прислал за мной своего человека, и мы вместе с ним направились в соседний квартал. Там, на заднем дворе одного из роскошных особняков Нас поджидал глава Непримиримых.

— Я нашел для тебя подходящий транспорт,— сказал он, раскрывая створки ворот просторного ангара.— Это, конечно, не лианг, но тоже довольно просторное судно, учитывая то, что управлять им можно в одиночку, а на борт он способен принять до шести человек. Его преимущество перед любым лиангом — это скорость. Я не ошибусь, если скажу, что это самое быстроходное судно в Моросане. На мой взгляд, у него есть лишь один недостаток: в отличие от лианга, оно не может взлететь слишком высоко, а парит над землей. Впрочем, водная преграда для него тоже не помеха, хотя плавает он не так быстро, как летает.

Пока Полуночник говорил, я разглядывал судно. Оно было похоже на патрульный ворф — по крайней мере, размерами. Я бы назвал его небольшим плоскодонным катером длинной метров двенадцати. Но своим убранством он больше напоминал мне прогулочную яхту моего мира. Надстройка была невысока, никаких парусов, вообще ничего лишнего. На палубе было вполне просторно даже для игры в настольный теннис, рубка управления находилась в носовой части, а две просторные каюты — в кормовой.

— Мне нравится,— признался я.

— Еще бы!— усмехнулся Полуночник.— Такого ворфа не было даже у наместника.

— А кто его владелец? Он не будет возражать, если мы заберем это сокровище? Скорее всего, мы не сможем его вернуть.

— Я думаю, хозяин не будет против. У него сейчас такие большие неприятности, что он отдаст все ради того, чтобы сохранить свою никчемную жизнь.

— Еще одна проблема: не знаю, смогу ли я им управлять?

— Этому легко научиться. Много времени не понадобится. Завтра я покажу тебе, все, что знаю сам. Заодно и проверим его ходовые возможности.

— Хорошо. Спасибо тебе, Полуночник!

— Кстати, тебя хотел видеть Шоран. Он должен быть в Центре Управления Куполом. У Рашана появились кое-какие идеи, он хотел обсудить их с иллатхи...

Ремонтные бригады работали весь день и починили поврежденные вышки, генерировавшие защитное поле над Моросаном. Но видимо, Рашану этого было недостаточно. Он снова был деловито возбужден и пытался что-то доказать Шорану. Иллатхи не возражал, внимательно слушал изобретателя, но выглядел утомленным. Поэтому мое появление он воспринял как спасение.

— Значит, уходишь?

Я кивнул.

— Хочешь вернуться в свой мир?

— Если бы это было так просто,— вздохнул я.

— Да, путешествие между мирами — непростая задача. Особенно для вас, людей.

— А для вас?

— Мы не так прочно привязаны к нашим физическим телам, а некоторые и вовсе способны принимать различные энергетические формы, что значительно облегчает перемещение. А вам для путешествия, насколько я знаю, нужны определенные технические приспособления.

— Да. Есть такая штука, Проводник. С ее помощью можно задать координаты того или иного мира, а мощности достаточно, чтобы открыть Точку Перехода.

— Но у тебя нет Проводника. Об этом мне рассказал Авогедримероо.

— Нет. Он у Сотфора.

— Выходит, ты не можешь покинуть этот мир, не встретившись с капитаном?

— Нет. Поэтому уже завтра я отправляюсь на поиски Сотфора.

— Ты знаешь, где его искать?

— Ну... приблизительно. Он направился к Красным горам. Где-то там должна быть заброшенная шахта или еще что-то, где Посредники хранят Разрушитель.

— Это не близкий путь, Красные горы слишком обширны, а заброшенных шахт там столько, что твои шансы найти Сотфора призрачно ничтожны.

Я пристально посмотрел на Шорана, пытаясь понять, к чему он клонит?

— Ты ведь неспроста завел этот разговор?— спросил я его.

— Нет. Я хочу тебе помочь.

— Как?

— Например, я могу проследить путь, пройденный капитаном, и с точностью сказать, где он и куда направляется.

— Это было бы здорово!— обрадовался я. Но тут же спохватился:— Наверняка, ты попросишь что-то взамен?

Шоран прошелся по залу управления.

— Гвенанган должен исчезнуть. Иначе он погубит этот мир. Но убить его непросто. Особенно там, где он сейчас находится.

— Почему?

— Он устроил себе логово вблизи... как ты сказал? Точка Перехода? В том месте сопрягаются этот мир и тот, откуда мы пришли. Гвенанган черпает из него свои силы. Они уменьшаются по мере его удаления от Точки Перехода. Но в том-то и проблема, что Гвенанган никогда не покидает свое убежище.

— А как же Разрушитель?

— Да, с его помощью можно убить Гвенангана. Однако... Я не уверен, что Сотфору удастся его добыть. Разрушитель слишком хорошо охраняется.

— И ты хочешь...

— Я не стану просить тебя убить Гвенангана. Я хочу лишь, чтобы ты помог капитану. В последний раз. После того, как Разрушитель окажется в руках Сотфора, мы поможем тебе добраться до твоей Точки Перехода.

Я ожидал услышать нечто в этом роде, поэтому не был сильно удивлен. И все же просьба Шорана заставила меня задуматься.

— При моем содействии Урфина превратилась в монстра,— пробормотал я.— И хотя за всем этим стоял Сотфор, я чувствую себя виноватым. И это чувство будет преследовать меня до конца дней, если я не исправлю то, что натворили мы с капитаном. Урфина — милое создание, она не заслужила всего этого... Но... Нет. Я говорю нет. Я устал. Я не хочу больше рисковать. Я хочу покинуть Фераблим. Поэтому, как только я встречусь с Сотфором, я заберу у него Проводник и отправлюсь к Точке Перехода... И даже не пытайся меня переубедить!

— Жаль...— вздохнул Шоран.— В таком случае, у меня будет к тебе другая просьба: возьми с собой пару иллатхи. Если не ты, так пусть хотя бы они помогут Сотфору. Я хочу отправить с тобой твоих старых знакомых: Гыржу, Лалу, Пальмерана, ну и, конечно, Авогедримероо.

— А ты? Почему ты сам не хочешь помочь Сотфору? Твои возможности значительно превосходят потенциал всех их вместе взятых!

— Ты слишком хорошего обо мне мнения!— усмехнулся Шоран.— Нет, я не могу покинуть Моросан. Во-первых, не исключено, что армия Гвенангана снова пойдет на штурм города, и его жителям понадобится моя помощь. Во-вторых, те иллатхи, которые вчера сражались на нашей стороне... Скажем так, пока что в повиновении многих из них удерживает только мое присутствие и неминуемое наказание за непослушание. Боюсь, они разбегутся, как только я окажусь за пределами Моросана. И это в лучшем случае. Нет, мне нужно находиться здесь, и с этим ничего не поделаешь.

— Жаль... Но против компании старых друзей я не возражаю. Честно сказать, мне будет не хватать этих ребят, когда я покину Фераблим.

— Значит, завтра?

— Завтра...

Вроде бы все проблемы были улажены, и в Моросане меня ничто не удерживало. За исключением разве что...

Куда снова подевалась Лиса?!

Она появилась на закате, сама пришла во дворец, где я решил провести свою последнюю ночь в этом городе. Девушка была на взводе, хлопнула дверью, оттолкнула подвернувшегося под ноги иллатхи-полотера.

— Что-то случилось?— спросил я ее.

— Случилось,— усталым эхом ответила мне она.

Кажется, я догадывался о том, что ее так тяготит:

— Эликсир?

— Столько трудов, и все насмарку!— снова психанула она, пнув стоявший у стены пуфик.— В Моросане не осталось ни капли.

— Проблема,— пробормотал я и тут же добавил: — Завтра мы отправляемся вслед за Сотфором, хочешь ты того или нет.

— Пешком?

— Зачем же! Я нашел для нас роскошный прогулочный ворф. А Шоран пообещал к утру установить местоположение Сотфора, уж не знаю, как ему это удастся.

— Это хорошо. Пора убираться отсюда. Мне больше нечего делать в этом убогом городишке.

— Мне тоже... Надеюсь, ты ничего не имеешь против душевной компании? С нами полетят мои друзья: Гыржа. Лала, Пальмеран и Роо.

Она подошла ко мне и, строго глядя в глаза, сказала:

— Только давай сразу договоримся: никаких глупостей!

— Ты о чем?

— Мы найдем Сотфора, заберем Проводник и... все. Никаких соплей и геройских поступков!

— Как скажешь.

На этот раз наши цели совпадали на сто процентов.

Глава 25

Расставание с Моросаном прошло даже скромнее приличного. Наверное, я не заслужил ни торжественного оркестра, ни цветов, ни слез расставания. Все-таки в то, что произошло в этом городе за последние дни, затесалась и частичка моей вины. Тем не менее, было немного тоскливо от того, что даже мои старые знакомые не пришли сказать последнее прощай. Шоран и Рашан были заняты устранением последствий ночной атаки иллатхи Гвенангана, попытавшихся прорваться на одном из участков в восточном пригороде. Полуночник засиделся допоздна, выслушивая исповеди тех, кто совсем еще недавно считался сильным мира сего, да так и уснул в своем рабочем кресле, и его не стали будить. Таким образом, провожал нас лишь сводный отряд портовой стражи, собранный из Непримиримых, патриотичных горожан и бывших силовиков. Они уже знали о нашем отбытии и получили соответствующие директивы. Им предстояло на время деактивировать сектор Защитного Купола, выходящий на море. Почему именно туда? Потому что Моросан был, наверное, одним из немногих поселений Унивесума, число городских ворот в которых равнялось нулю. Единственным выходом в открытый мир был порт. Поэтому именно туда еще затемно Гыржа доставил наш прогулочный ворф, и теперь лодка монотонно покачивалась на слабой волне у причала, пока мы с Лисой прощались с городом. Точнее, прощался я, а она лишь равнодушно зевала, глядя в противоположную сторону.

Наконец, мы спустились в ворф, Лала отдала концы, и судно, управляемое рептилоидом, отчалило от пристани. Сначала мы шли на юго-запад, потом курс выровнялся до западного и, наконец, резко сменился на северный. Такое рыскание было легко объяснимо: Гыржа старался увести ворф как можно дальше и от стен города с его Излучателями, и от мест скоплений иллатхи Гвенангана, державших Моросан в осаде. Таким образом, к тому моменту, как мы достигли суши, я окончательно потерял из виду стены приютившего меня пару недель назад города.

Двигаясь по воде, наше судно не особо впечатляло своими скоростными характеристиками. Но все изменилось, когда оно достигло берега. То ли ворф сам "почувствовал" под собой твердь, то ли Гыржа активировал какие-то механизмы, но лодка приподнялась над землей метра на полтора и, плавно ускорившись, беззвучно заскользила на север. По моим ощущениям, она делала не меньше семидесяти километров в час. С учетом того, что, благодаря специфике ворфа и способностям иллатхи мы могли двигаться и днем, и ночью безостановочно, то Красные горы мы увидим уже завтра. Но это если двигаться по прямой и без происшествий — в чем я не был уверен.

За навигацию отвечал Роо. Он поддерживал незримую связь с Шораном, который обещал вывести нас на след капитана Сотфора, но до сих пор молчал. Тем не менее, помощь существа, способного безукоризненно ориентироваться в пространстве была неоценима, особенно с учетом того, что наш ворф не был оснащен средствами навигации.

Не смотря на все старания Гыржи, избежать встречи с враждебными иллатхи нам не удалось. Впрочем, это были одиночные особи, рыскавшие по окрестностям города в поисках пропитания. Завидев скользящую по-над песчаной поверхностью лодку, они пытались нас преследовать, но быстро выдыхались и отставали...

— Какие новости от Шорана?— в сотый раз за последние два часа спросил я Роо.

— Пока никаких,— в сотый раз ответил иллатхи.

Наш ворф продолжал, рыская, двигаться на север, изредка меняя курс на северо-восточный. Окружающий пейзаж навевал скуку, так как кроме песка и временами торчавших из него скал любоваться было нечем. По мере удаления от побережья и положения солнца на небосводе становилось все жарче. Ворф не был оснащен ни кондиционером, ни даже простеньким вентилятором, а в каюте было жарче, чем на палубе, поэтому приходилось торчать снаружи, скрываясь от светила под наспех сооруженным у рубки тентом. Даже набегавшие при движении лодки потоки воздуха и порывы легкого ветерка не спасали от зноя: воздух был обжигающим, будто раскаленным.

В отличие от меня, Лиса выглядела гораздо свежее, несмотря на то, что была облачена в пусть и легкий на вид, но глухой защитный костюм. Признаюсь, мне было ее жаль. Почему бы не снять всю эту сбрую? Нет купальника? Уверен, меня бы это не смутило. Но возможно, девушка стеснялась иллатхи?

— Как тебе не жарко в этих латах?— решил я проявить участие. Лично я сидел в одной рубахе и штанах, но при этом хотелось снять с себя даже кожу.

— Автономная система жизнеобеспечения,— коротко ответила она.

Вот оно что...

После этого чувство жалости сменилось откровенной завистью.

Везет же людям...

Солнце преодолело полуденную отметку, а мы по-прежнему двигались вглубь континента наугад. Как я и предполагал, прямой дороги не получилось. Нам приходилось облетать встававшие на пути скалы и даже крутые барханы выше трех метров. Обойдя препятствие, Гыржа снова брал курс на север.

Похоже, я был единственным, кто изнывал от жары. С Лисой все понятно. Единственным, что портило путешествие моей спутнице, была скука. Она боролась с ней своеобразно: стреляла из иглострела в иллатхи, время от времени появлявшихся на нашем пути и пытавшихся с голодухи преследовать. К своей винтовке она не прикасалась, берегла патроны на крайний случай.

— Зачем ты в них стреляешь?— спросил ее Гыржа, не отрываясь от управления ворфом.— Они ведь тебе ничем не угрожают.

— А тебе их жалко?— пренебрежительно ответила Лиса вопросом на вопрос.

— Это мои сородичи.

— Ну, так притормози ворф, поздоровайся с родней! Мне интересно, они сразу откусят тебе голову или сначала все же обнимут?

И что удивительно, оба были правы в своих побуждениях.

Кстати, Гыржа, похоже, даже наслаждался стоявшей жарой. Я видел, как поблескивали чешуйки на его спине, открытой солнцу. Сдается мне, рептилоид заряжался энергией подобно солнечным батареям, оттого и выглядел таким бодрым, несмотря на занудную рутину.

Лала почти все время дремала на носу лодки и не реагировала даже на хлопки иглострела. Пальмеран чистил свое оружие, убирал в кобуры, а через пару минут снова доставал и чистил. Парню нечем было больше заняться.

Изнывал от безделья и Авогедримероо. Единственное, что приходило ему на ум, это немного размяться, полетать. Однако он не мог долго поддерживать набранную ворфом скорость, поэтому очень скоро начинал отставать. Приходилось возвращаться на палубу, чтобы через какое-то время совершить новую попытку.

— Смотрите, корабль!— воскликнула вдруг Лиса, указав рукой чуть левее курса следования.

Я тут же подумал о Сотфоре и зашарил взглядом по линии горизонта в надежде увидеть парящий в воздухе лианг.

Это была бы неожиданная, но желанная удача.

Однако я ничего не увидел, кроме бледно-голубого неба и ярко-желтого песка.

— Где?— решил я уточнить.

— Вон там, среди дюн!

Снова взгляд заскользил по окрестностям в поисках приземлившегося корабля. И снова я не заметил желаемого.

— Да где, не вижу?!

— Слепой что ли? Вон, нос из песка торчит!

Похоже, я был единственным, кто не видел корабля, но только потому, что рассчитывал увидеть нечто иное, чем погребенное под тоннами песка судно. Лишь малая его часть выглядывала наружу. Кончик носа и обломки той штуки... кажется, она называется бушприт, не были скрыты песком. Затрепетавшее, было, в дурном предчувствии сердце немного успокоилось: вряд ли это был лианг Сотфора. Должно было пройти немало времени, чтобы корабль поглотила пустыня.

Хотя...

Издалека невозможно было разобрать, следовало подойти поближе.

Мне не пришлось говорить об этом вслух: Гыржа потянул за рычаги, и лодка повернула на северо-запад.

Мы быстро приближались к погребенному кораблю, но до последнего момента я так и не смог разглядеть деталей. И лишь когда наш ворф замер рядом с останками лианга, картина стала проясняться.

— Это не они,— с определенной уверенностью сказал Роо.

Теперь было видно, что это другой корабль, потерпевший крушение... по крайней мере, не в этом десятилетии. Ветер и песок очистили древесину от краски почти полностью. Сама она довольно сносно сохранилась благодаря сухому и жаркому климату. Но главным доказательством была медная табличка на боку, сохранившая для истории название лианга: "Паракан". Корабль Сотфора носил другое имя.

Это была одновременно и хорошая, и плохая новость. С одной стороны, я не был чудовищем и никому не желал зла — даже капитану Сотфору, с которым были связаны все мои неприятности в этом мире. С другой — теперь нам придется продолжить слепые поиски в этой бескрайней пустыне.

— Шоран по-прежнему молчит?— обратился я к Роо.

Ответить он не успел. Песок вздыбился огромным грибом, окатив и наш ворф, и нас самих. А когда я протер глаза, то увидел нависшее над нашей лодкой чудовище.

Оно было похоже на гигантскую многоножку с причудливо-уродливой сложной для зрительного восприятия головой. Ее тело достигало метра в диаметре, а о длине трудно было судить, так как большая часть по-прежнему скрывалась под песком. Тем не менее, чудовище смотрело на нас большими кроваво-красными глазами с высоты пятнадцати метров, недовольно покачиваясь из стороны в сторону. Сотни коротких лапок перебирали по воздуху, словно пытались что-то схватить. Похоже, оно обитало внутри потерпевшего крушение лианга, а мы своим появлением потревожили его покой.

Я замер, потому что на миг показалось, будто, если я не стану шевелиться, то чудовище успокоится и вернется в свое убежище. Похоже, мои компаньоны в полной мере разделяли мои надежды, так как замерли все, пристально глядя на растревоженного иллатхи.

Но Высший решил все же покарать незваных гостей. Отклонившись назад, он раззявил огромную пасть, способную целиком вобрать в себя человека, а потом резко подался вперед, словно собирался проглотить всех нас за один прикус. К счастью, за мгновение до этого Гыржа, рванул на себя рычаги, и наш ворф сорвался с места, пройдя рядом с чудовищем на расстоянии вытянутой руки. Пустынный гигант уже не успевал остановиться, а выбранное ворфом направление не давало ему возможности изменить траекторию удара, поэтому голова чудовища зарылась в песок, аккурат под тем местом, над которым только что висела наша лодка. К сожалению, ворф задел носовую балку потерпевшего кораблекрушение лианга. Она повредила днище, лишив нас возможности в будущем сесть на воду. К счастью, это никак не сказалось на ходовых качествах ворфа: он обогнул гигантскую многоножку и стал удаляться от опасного места. Злокозненный иллатхи попытался нанести удар вдогонку, но снова не достал нас, грузно ударившись всем телом о песок.

Я облегченно вздохнул, глядя, как отдаляется беснующееся от бессилия чудовище. Но я ошибался. На самом деле иллатхи извивался по другой причине — он пытался выбраться из-под песка. И как только ему это удалось, он бросился за нами в погоню.

Все мы, за исключением рептилоида, управлявшего ворфом, собрались на корме, и пристально наблюдали за результатом преследования. Вначале иллатхи серьезно отставал от набравшего максимальную скорость ворфа. Но потом расстояние начало быстро сокращаться. Вздымая волны песка, извивающаяся гигантская многоножка настигала нас, подгоняемая то ли голодом, то ли жгучей ненавистью.

— Ты так удираешь, будто не рад встрече со своим сородичем!— ехидно отметила Лиса, обращаясь к Гырже, припомнив ему недавнюю стычку. Мне захотелось отвесить ей подзатыльник за несвоевременное подначивание. Рептилоид вполне мог психануть и остановить ворф. К счастью, он оказался умнее. А может, и сам понимал, что, если Высший нас достанет, то мало никому не покажется.

Тем временем ситуация медленно, но верно становилась критической: многоножка уже почти нагнала нас. Первым очнулся Пальмеран. Не зря же он несколько часов подряд начищал свои иглострелы! Выхватив оба ствола, он открыл огонь по враждебному иллатхи. Стрелял прицельно, но безуспешно, иглы стучали по телу чудовища, но не могли причинить ему вреда. К нему присоединилась Лала. Эта пыталась бить прицельно, одиночными выстрелами, метя по казавшимися наиболее уязвимыми глазам. Увы. Мы двигались по пересеченной местности. Ворф педантично сохранял постоянное расстояние до земли, скользя по-над холмами песка, отчего нас постоянно бросало то вверх, то вниз. Положение усугублял Гыржа, совершавший резкие маневры, влево-вправо, обходя наиболее крутые барханы. Тем не менее, Лала стояла во весь рост, прижав свою винтовку к плечу и не отрываясь от окуляра прицела. Она ни за что не держалась, раскачивалась вместе с лодкой, но не падала, словно ее ноги приросли к палубе. Не знаю, как ей это удавалось! Я крепко вцепился в поручни, но даже это едва спасало: временами меня подбрасывало так, что я опасался вылететь за борт. А Лала... Она сосредоточенно стреляла, делая при этом продолжительные паузы. И вот одна из игл угодила-таки чудовищу в глаз. К сожалению, не выбила, но заставила сбросить скорость и слегка отстать. Но и мы не смогли достаточно оторваться, так как прямо по курсу появилась гряда скал, преодолеть которую наш ворф был не в состоянии. Гыржа резко повернул налево и повел лодку вдоль преграды на запад.

Затаив дыхание, мы продолжали наблюдать за чудовищем. Неужели оно отстало? Нет. Сделав вынужденную передышку, иллатхи продолжил погоню с удвоенной силой. Уже через минуту он снова почти нагнал нас, но внезапно для всех полоса скал оборвалась, и Гыржа, воспользовавшись случаем, резко повернул направо. Многоножка не ожидала этого и проскочила мимо. На то, чтобы сориентироваться и развернуться, ей понадобилось несколько секунд. За это время мы успели отдалиться. И все же мы прекрасно понимали: она так просто теперь от нас не отстанет, и, если не случится чуда, рано или поздно настигнет, и тогда...

— Лиса, почему ты не стреляешь?— спросил я девушку.

— Патронов слишком мало, я решила приберечь боезапас на крайний случай.

Мне оставалось только поражаться ее выдержке:

— А разве это не он?

Лиса покачала головой.

— Я не такая меткая, как твоя подружка,— она кивнула на Лалу,— в глаз при такой болтанке не попаду. А просто стрелять, только патроны расходовать — его прочную шкуру они все равно не пробьют. Разрывных у меня нет.

— Но ведь она нас сейчас догонит и сожрет!

— Вот тогда и настанет крайний случай,— спокойно ответила девушка.

То есть, она решила приберечь патроны для себя, чтобы не быть сожранной заживо?

Эта особа не переставала удивлять меня своей закалкой... а многоножка — настойчивостью. Она опять была у нас на хвосте и предпринимала попытки атаковать. Гырже пришлось лавировать, бросая ворф то влево, то вправо, и только поэтому огромные челюсти чудовища до сих пор не сомкнулись на корме нашей лодки.

Я ждал. Ждал одного из двух: либо иллатхи устанет, либо исчерпается лимит нашего везения. И что-то подсказывало мне, что второе случится раньше первого.

Так оно и вышло.

Огромная башка многоножки находилась метрах в пяти от ворфа. Внезапно она отдалилась, а потом, когда тугая пружина свившегося спиралью тела чудовища резко распрямилось, ударила в корму. Лодку не только бросило вперед, но и заболтало из стороны в сторону. Удар был настолько сильный, что от кормы остались только ошметки. Меня швырнуло назад, и я не вывалился наружу через образовавшуюся дыру только потому, что столкнулся с головой чудовища. А оно не успело меня сожрать, так как ворф отбросило вперед, подальше от клацнувших в пустоте зубов. Потом меня подхватила за ворот сильная рука Лалы.

Лисе повезло меньше. Она перелетела через борт, но успела схватиться за поручень. Ее болтало вместе с потерявшим управление ворфом, а я, пока поднимался на ноги, видел лишь ее побелевшие пальцы, сжимавшие металлическую трубу. Я не дал ей упасть, схватил за руки, попытался втащить на палубу. Это оказалось непросто. Лодка все еще рыскала по сторонам и ходила ходуном, хотя Гыржа и прилагал все немыслимые усилия, чтобы вернуть ей устойчивость, поэтому не было никакой гарантии, что я не улечу вниз вместе с девушкой. А Лиса то полностью зависала в воздухе, то ее ноги волочились по песку. Лишь когда мне на помощь пришла Лала, мы вдвоем смогли подтянуть Лису повыше, и она, обхватив мою шею, была спасена.

Потом она сидела на переставшей болтаться палубе и таращилась в пустоту. Девушка была бледна, из чего я сделал логическое заключение: нет, она не из стали, осталось в ней еще что-то нечуждое обычному смертному.

Она вздрогнула, словно очнулась, посмотрела на меня и сказала:

— Я потеряла свою винтовку.

Действительно, ее оружие осталось где-то позади, в песках...

— А где Роо?— послышался взволнованный голос Лалы.

Я осмотрелся: головастика не было на судне.

Взгляд заскользил по песчаной равнине в надежде зацепиться за существо, похожее на воздушный шарик с хвостиком, но не смог пробиться сквозь облако пыли, поднятое преследовавшим нас чудовищем. Шанс, что Роо уцелел и просто вылетел с ворфа, был, но, глядя на извивающуюся по песку многоножку, я думал о худшем. Гигантский Высший проглотил бы своего мелкого собрата, даже не заметив этого.

— Пальмеран, встань за рычаги!— раздался недовольный рык Гыржи. Он прошел мимо нас, бросив на ходу что-то вроде: — Ничего без меня сделать не можете...

Твердой походкой Гыржа приблизился к пролому на корме и в грациозном затяжном прыжке покинул палубу ворфа. Он легко преодолел отделявшие от многоножки полтора десятка метров, но не совсем удачно приземлился на ее голову и едва не сорвался вниз. В последний момент его трансформировавшаяся в крюк рука успела зацепиться на выступ на морде чудовища. Раптилоида опасно качнуло в одну сторону, в другую, однако он удержался, закрепился и ловко вскарабкался сначала на голову, а потом на шею многоножки. Не теряя времени даром, Гыржа принялся остервенело бить своим прочным крюком на защищенному панцирем телу противника. Я сомневался, что ему удастся пробить защиту — эти, похожие на хитин пластинки выглядели слишком прочными. Но усердие и сила рептилоида принесли свои плоды: многоножка вздрогнула от боли, взбрыкнула, выпрямившись во весь рост и сбросила с себя нашего приятеля. Гыржа улетел назад и скрылся в густом облаке поднятой чудовищем пыли. Само оно, отстав от нас, ринулось, было, в погоню, но неожиданно резко остановилось, будто ему прищемили хвост. Мало того, мощный рывок отдернул его назад, и многоножка исчезла в том же пыльном облаке, которое за пару секунд до этого поглотило рептилоида.

Наш ворф уносился вдаль на полной скорости. Затаив дыхание, мы смотрели в сторону пыльного облака, не ведая о том, что происходило за его плотными клубами.

— Пальмеран!— крикнула вдруг Лала.— Останови ворф, нужно помочь Гырже!

В ответ раздался раздраженный стрекот. Похоже, Пальмеран отказывался выполнять просьбу подружки. Лишь когда облако стало маленьким пятнышком вдали, он сбросил, наконец, скорость и, предоставив лодку самой себе, присоединился к нам.

Теперь мы вчетвером стояли и смотрели вдаль, ожидая... чего-нибудь. Неизвестность заставляла переживать не только за судьбу рептилоида, но и за наше собственное будущее. В глубине души я надеялся на чудо, но отчего-то не верилось, что Гыржа справится с более крупным иллатхи.

— Она отстала?— послышалось друг позади.

Мы обернулись и увидели зависшего на пороге рубки Роо.

— Ты где был?!— раздраженно воскликнула Лала.

— Я... Ну, это...— замямлил головастик.— Вот, решил посмотреть, нет ли пробоин в каютах.

— Понятно!— фыркнула Лала.— Спрятался!

— Еще чего! Просто... так получилось. Был удар, меня сбросило вниз...

— Понятно...— неожиданно Лала отвесила ему подзатыльник.

— Эй, ты же обещала не бить меня по голове!

— Я буду бить тебя по другому месту, когда ты отрастишь себе нормальное тело.

— А мне так нравится!

— Смотрите!— прервала их препирательства Лиса, указав рукою вдаль.

Я повернул голову и увидел, что пыльное облако, висевшее у самого горизонта, начало быстро приближаться. Естественно, не само по себе: оно окружало того, кто мчался с высокой скоростью, пытаясь нас догнать.

Выходит, Гырже не удалось уничтожить пустынное чудовище. А это значит...

Мы потеряли самого лучшего из нас бойца.

Вместо того, чтобы вернуться за рычаги управления и попытаться удрать, Пальмеран потянулся к своим иглострелам. Лала приподняла винтовку. Поняв, что мои друзья решили принять бой, я тоже достал оружие. Обычный иглострел не мог причинить многоножке серьезного вреда, но ничего лучшего у нас не было. Я тосковал по питолету, который в Моросане дала мне Лиса. Еще во время боя за остров Клерши он полностью исчерпал свой заряд, и теперь толку от него в бою было не больше, чем от пилочки для ногтей. А теперь вот и Лиса потеряла свое оружие...

Пальмеран исправил ситуацию, протянул девушке один из своих иглострелов. Лиса не выразила и тени восторга, но и отказываться не стала.

И вот мы вчетвером стояли на корме, приготовив оружие, и собирались дать чудовищу бой.

Последний бой.

Облако нагоняло нас с удвоенной скоростью. Или мне так казалось, потому что наш ворф стоял на месте. Но не прошло и минуты, как оно подкатило к нам вплотную... и вдруг замерло. А парой секунд позже из него вышел...

...Гыржа.

Вздох облегчения был дружным. И в первую очередь мы радовались тому, что наш друг был жив. Правда, здорово помят. Его тело покрывали ужасные раны, на песок капала черная кровь иллатхи, однако держался Гыржа стоически. В правой лапе он сжимал винтовку Лисы — что тоже не могло не радовать.

— Больше не теряй!— он бросил оружие девушке. Та ловко поймала свою пропажу, быстро и со знанием дела проверила боеготовность и осталась довольна.

После этого рептилоид запрыгнул на палубу.

— А... что с многоножкой?— спросил я.

— Она нас больше не потревожит,— заверил меня Гыржа, направляясь к рубке. Вдруг остановился и спросил: — Почему стоим? Скоро темнеть начнет!

Действительно, пока суд да дело, фераблимское солнце начало клониться к закату.

— Пальмеран, становись за рычаги, у тебя это хорошо получается. А я немного отдохну,— сказал Гыржа и скрылся в каюте...

Ворф продолжал движение на северо-восток. Я ожидал привала с наступлением ночи, но команда решила иначе. Иллатхи прекрасно видели в темноте, так что мы могли наверстать упущенное время, чтобы уже к рассвету добраться до Красных гор. И хотя от Шорана так и не поступило никаких сведений о капитане Сотфоре, мы почти не сомневались, что он, имея перед нами серьезную фору, уже добрался до места. Вопрос лишь в том, в какой части Красных гор он находился? Поиски ответа на него могли занять немало времени...

Ночь я провел на палубе, как, впрочем, и остальные компаньоны. Спал урывками, отвлекаясь на редкие нападения пустынных иллатхи. Ничего серьезного — бодрствовавшая до рассвета Лала сама прекрасно с ними справлялась, — но береженного бог бережет.

Разбудил меня окрик Лалы:

— Корабль на горизонте!

Мне понадобилось некоторое время, чтобы протереть глаза. А когда я готов был увидеть то же, что видела Лала, оказалось, это была ложная тревога.

— Нет там ничего,— проворчал Гыржа.

Сегодня рептилоид выглядел гораздо лучше, чем вчера, хотя еще не все раны затянулись окончательно. Он, как и все остальные, смотрели на юго-восток, туда, куда указывала Лала. То есть, корабль, который она, якобы, заметила, шел следом за нами или параллельным курсом? В таком случае вряд ли это был лианг Сотфора. Хотя он и двигался медленнее нашего ворфа, но, учитывая преимущество во времени, мы никак не могли его обогнать.

— Он был!— твердо заявила Лала.— Небольшой лианг с красными парусами.

— У лианга капитана Сотфора синие паруса,— отметил я.

— А я и не говорю, что это был лианг Сотфора!

— Тогда кто это мог быть?

Хороший вопрос. Насколько мне известно, мало кто решался путешествовать через пустыню Карафлет, даже по воздуху. Всякое могло случиться. Поэтому местные и не очень капитаны предпочитали потерять немного времени, двигаясь вдоль побережья — будь то на север или на юг. И коль суждено, упасть в воду, а не на раскаленный песок материка. Там, по крайней мере, был шанс уцелеть. Здесь же кораблекрушение могло стать фатальным. Недавно обнаруженные нами обломки лианга тому подтверждение.

Вопрос — чей это мог быть корабль — так и остался без ответа. Не желая обидеть Лалу, мы все же склонялись к мысли, что ей показалось. Флот Моросана был уничтожен, а больше на всем континенте не было ни городов, ни поселений, способных отправить в путешествие летающий корабль. Можно было, конечно, предположить, что лианг принадлежал другим хозяевам, например, кому-то со Счастливых островов, и он с определенной миссией шел на север через пустыню Карафлет, но... это вряд ли. К тому же как-то уж слишком быстро он исчез.

Но Лала не собиралась сдаваться и продолжала настаивать на своем. Она была столь упряма, что однажды мне даже показалось, будто я на самом деле вижу блеклое красное пятно в знойном мареве на самой границе пустыни.

И тут меня осенило:

— Да это же мираж!

Слово оказалось незнакомым ни иллатхи, ни более продвинутой в цивилизационном плане Лисе. И теперь уже я стал предметом дружеских насмешек с решительным и безоговорочным "так не бывает"...

Все это время я пялился в южном направлении. Но стоило мне обернуться на сто восемьдесят градусов, как я увидел Красные горы. Они тонкой полоской тянулись вдоль линии горизонта с востока на запад. И казалось, до них рукой подать.

Но мнимая близость оказалась обманчивой. Наш ворф двигался с предельной скоростью, однако горы не становились ближе. Выше — да, но не ближе.

— Если так пойдет, то мы окажемся в предгорье только к вечеру,— проворчал я.

Впрочем, добраться до гор было недостаточно. Проблемы начнутся потом, когда придется искать Сотфора. Будь у нас лианг, мы могли бы подняться повыше. А там нам предстоит рыскать по-над землей, по дну бесчисленных ущелий в поисках проходов и в преодолении препятствий. А если понадобится проникнуть вглубь горного массива, то и вовсе придется идти пешком.

— Шоран?— спросил я Авогедримероо. В отличие от Лалы, я на него не злился, потому что он не совершил ничего такого, чего нельзя было от него ожидать.

В этом весь Роо.

— Молчит,— ответил головастик.

Без помощи нашего почти всемогущего друга наши поиски были обречены на провал...

По мере приближения к горам, местность стала приподниматься, а песок сменился сначала крупным щебнем, а потом и вовсе глыбами камней и потрескавшейся скальной корочкой. Нам все чаще приходилось огибать препятствия, отчего с высоты птичьего полета движение ворфа было похоже на рысканье пьяного грузчика. Не особо помогло даже то, что Гырже, вернувшемуся за рычаги управления, удалось еще на метр приподнять лодку над землей, серьезно пожертвовав при этом скоростью. Временами я оглядывался назад, ожидая увидеть красные паруса, но горизонт был чист, что еще раз подтверждало нашу правоту и осечку Лалы.

Однако девушка решила нас снова удивить:

— Корабль!— и добавила: — Только не говорите, что не видите его!

На северо-востоке, действительно, что-то синело. Что именно, я не мог разглядеть, поэтому пришлось поверить на слово. К тому же на этот раз с Лалой согласились все, даже Лиса, воспользовавшаяся оптикой своей винтовки.

— Разреши?— попросил я ее оружие.

Прицел у винтовки был с переменной кратностью. Максимальное значение, думаю, не больше 6х, но с невероятной четкостью и захватом цели. Так как предполагаемый корабль находился как минимум в трех километрах от нас, то даже с помощью оптики трудно было разглядеть детали. Но сам факт существования корабля оказался вне всяких сомнений. Причем, я был практически уверен, что это и есть лианг Сотфора. Он лежал почти на боку, частично скрытый скалой, в которую врезался при падении. Получив серьезные повреждения, восстановлению он не подлежал. Поэтому меня больше интересовала судьба экипажа и пассажиров, каковых по моим прикидкам должно было быть не меньше десяти человек.

Неужели они все погибли?

В ответ на мой мысленный вопрос со скалы сверкнула молния Разрядника ударившая куда-то в сторону — цели я не заметил. Как не видел и стрелявшего. Однако сам факт выстрела красноречиво говорил о том, что выжившие есть. И они, похоже, сражаются. С кем? Особо гадать не приходилось.

Пустынные иллатхи.

— Это Сотфор!— сообщил я.— И ему нужна помощь.

Слова предназначались в первую очередь Гырже. Он откликнулся, опустив ворф ближе к земле, отчего сразу же возросла скорость передвижения.

Я вернул винтовку Лисе, потому что уже через минуту мог видеть все происходящее невооруженным глазом.

Наблюдения подтвердили мою правоту: выжившие были — причем, не один человек, — и они отбивали атаку наседавших на них иллатхи. Потерпевшие кораблекрушение люди отстреливались из всего имевшегося в наличии оружия, самым мощным из которых был Разрядник. Его удалось перенести с палубы на скалу, ставшую неприступным прибежищем для осажденных. Но у нападавшей стороны было преимущество в численности. Скалу атаковало никак не меньше нескольких десятков иллатхи. В основном это была всякая мелочь. А самым опасным на мой взгляд выглядело крылатое существо, похожее на птеродактиля. Именно по нему чаще всего стрелял Разрядник, но пока что не мог попасть в юркую тварь.

Нас заметили на подходе. Иллатхи хватило ума прийти к выводу, что к их противникам спешит подмога, и часть из них бросилась нам на встречу. К сожалению, у нас на борту не было Разрядника. Зато имелись в наличии иллатхи — не побоюсь этого слова — одни из самых лучших бойцов. И они всей душой были на нашей стороне. Первую же цель поразила издалека Лала. Выстрелом из винтовки она перебила лапу огромному существу, похожему на богомола. Тот закувыркался, попытался поняться, снова упал, не сумев устоять на трех лапах и серьезно отстал от своих сородичей. Пальмеран, как обычно с двух лап, напичкал иглами крылатого жука, готового приземлиться к нам на палубу. Тот не долетел совсем чуть-чуть, упав на камни. Лодка прошла над ним и оставила далеко позади. Еще одно чудовище атаковало со скалы, ловко запрыгнув в лодку. Это напомнило мне быка, вставшего на задние лапы. Оно было настолько крупным и тяжелым, что наш ворф клюнул носом, а потом завихлял из стороны в сторону. Первым же ударом лапы он отбросил шагнувшую к нему Лалу. Девушка-иллатхи отлетела к корме и не сорвалась вниз только потому, что успела схватиться за погнутый поручень. А следующим на очереди был я. Тягаться в силе с иллатхи я не мог, а от иглострела в моей руке было мало толку. Я все же выстрелил, но лишь разозлил противника. Он рванул ко мне, пытаясь нанести удар когтистой конечностью, однако на его пути вырос Гыржа. Он уступал бычаре и ростом, и телосложением, но это его ничуть не смутило. С легкостью перехватив лапу, он нанес несколько мощных ударов по корпусу противника, после чего непринужденно оторвал его от палубы и вышвырнул на камни. К моему изумлению, грузный бычара грациозно извернулся и приземлился на задние лапы. Инерция бросила его вперед, но он использовал ее для ускорения и начал быстро настигать наш ворф. Гыржа недовольно зарычал, оскалив пасть, и, коротко разбежавшись по палубе, в прыжке обрушился на противника. Они покатились по камням, не забывая при этом мутузить друг друга кулаками и разрывая когтями.

Никто кроме меня не обратил внимания на то, что лодка осталась без управления. Когда на пути вырос поднявшийся-таки с земли "богомол", она налетела на него носом, снова размазав по камням. Но это было единственный положительный эффект. От удара ворф развернуло влево, и он быстро пошел на сближение со скалами. Пришлось брать управление в свои руки. У меня были сутки, чтобы, наблюдая то за Гыржей, то за Пальмераном, получить навыки управления этой посудиной, поэтому мне удалось не только увести лодку подальше от камней, но и остановить ее и плавно опустить на камни аккурат рядом с потерпевшим кораблекрушение лиангом.

Сделав последний выстрел в паукообразного иллатхи, карабкавшегося по скале к Разряднику, Лала бросила винтовку на палубу и покинула палубу, набросившись на похожего то ли на черепаху, то ли на броненосца противника, оказавшегося рядом с ворфом. Пальмеран тоже не стал задерживаться в лодке, спрыгнул на камни, продолжая палить из иглострела. А когда закончились боеприпасы, убрал оружие в кобуры и вступил в рукопашный бой. Я уже не в первый раз видел Пальмерана в бою, но на этот раз он был в ударе. Его лапы трансформировались, пальцы, столь удобные для стрельбы, сменились остроконечными заступами, похожими на мотыги, которые пробивали даже самые прочные панцири и рвали на части не хуже разрывных путь Лисы. Кстати, моя попутчица осталась верной себе. Держа в руках винтовку, она так и не произвела ни единого выстрела, хотя непрестанно водила стволом из стороны в сторону в зависимости от того, откуда приближалась угроза. Она берегла патроны, а с противниками за нее расправлялись другие. Я мог бы ее упрекнуть, если бы сам сражался наравне с остальными. Но, как уже было отмечено, от иглострела против иллатхи толку было мало, а тягаться с ними в рукопашной означало заведомое поражение и смерть. И все же я решил не стоять на месте. Мне хотелось как можно скорее узнать, уцелел ли Сотфор? Впрочем, даже не он сам интересовал меня в первую очередь: что сталось с Проводником? Вот из-за чего болело мое сердце.

Людей снизу не было видно, так что для меня по-прежнему оставалось загадкой: кто стрелял из Разрядника? Для того чтобы подобраться к нему, следовало сначала вскарабкаться на опрокинутый лианг, а уж потом перепрыгнуть на скалу. Иллатхи могли выбрать любой другой путь, но для человека существовал только этот. Я перепрыгнул через поручень, да так неудачно, что зацепился ногой и приземлился на четыре конечности. Меня тут же атаковала крупная ящерица. Выпущенная из оружия игла отскочила от ее морды, как от камня. Ящерица зашипела, оскалив клыкастую пасть, и только по этой причине лишилась единственной возможности откусить мне голову. Сверху на нее обрушился Пальмеран, замолотил своими мотыгами, превращая непробиваемое на вид тело в дуршлаг.

— Спасибо!— бросил я ему, поднялся на ноги и, уже не теряя времени даром, бросился к лиангу.

Лала и Пальмеран успешно сдерживали натиск иллатхи, да и со скалы постоянно что-то прилетало: то игла, то молния Разрядника, так что я успешно добрался до корабля. Забраться на него тоже не составило труда: сначала вскарабкался на валун, а с него по обломку мачты переправился сначала на фальшборт. Прыжок — и я приземлился на покосившуюся палубную надстройку. Дальше было сложнее. До скалы было никак не меньше двух метров. Наверняка, беженцы перебрались по настилу, который затем убрали. А мне предстояло прыгать. Проблема в том, что места для разбега у меня не было, да к тому же крыша рубки находилась под наклоном.

Разве что...

Пришла идея — рискованная, но осуществимая при определенной сноровке.

Я задержался на миг, потом скользнул вниз по крыше и у самого края оттолкнулся вперед и вверх. В идеале я рассчитывал приземлиться на выступ, но не долетел до него, так как не смог подпрыгнуть достаточно высоко. Зато мне удалось вцепиться в него и не упасть на камни подо мной. Кряхтя и тужась, напрягая мышцы рук и шаркая ногами по скале в поисках опоры, я начал карабкаться вверх.

— Берегись!

Крик донесся до меня, когда я уже забросил ногу на выступ и пытался подняться. Кричала Лиса. Я потерял секунду, чтобы взглянуть на нее, еще одна ушла на то, чтобы проследить за тем, на что она мне указывала.

Это был тот самый "птеродактиль", который все время кружил над скалой в тщетных попытках подцепить кого-то из защитников. И на этот раз он был как никогда близок к достижению своей цели. Выпустив когти, он пикировал прямо на меня, а у меня не было ни места, ни времени для того, чтобы увернуться.

А потом случилось то, что обычно происходит только в кино, но не в реальной жизни: пространство перечеркнула молния и ударила в бок крылатому чудовищу. Оно едва не сшибло меня со скалы, задев лишь крылом. Было бы хуже, если бы не разряд, слегка отклонивший иллатхи от первоначального курса. Хищник рухнул вниз, прошуршал по камням и тут же попал в "заботливые" руки Лалы и Пальмерана.

Дорогие мои иллатхи, чтобы я без вас делал...

Да и стрелка, стоявшего за Разрядником стоило бы поблагодарить. Если бы не он...

Я задрал голову и столкнулся взглядом с капитаном Сотфором.

Все бы ничего, но концентрирующая энергию насадка смотрела мне в грудь, а сам капитан был настроен крайне решительно. Судя по выражению лица, он не ожидал увидеть меня снова. Да и особой радости в его глазах я не заметил.

А еще мне показалось, что у Сотфора чешутся руки привести в действие Разрядник, против которого были бессильны даже мои друзья-иллатхи.

Глава 26

Бой под скалой все еще продолжался, а для меня и время, и сам мир замерли. Я смотрел на Сотфора, он — на меня. Я ожидал выстрела Разрядника, а капитан почему-то медлил. Потом он все же выстрелил, но мимо меня, в забравшегося на бок лианга иллатхи и потерял ко мне интерес, занявшись отстрелом оставшихся противников.

Я прошел по краю скалы, вскарабкался на самый верх и только теперь смог в полной мере оценить силы обороняющейся стороны. Их осталось не так уж много. Кроме капитана и бывшего наместника уцелели еще трое членов экипажа. Уцелели — относительно: Беллинган был серьезно растерзан и уже не мог держаться на ногах, остальные, в том числе и сам Сотфор оказались заметно потрепаны, о чем свидетельствовали пропитанные кровью сделанные наспех повязки и многочисленные до сих пор не обработанные раны. В центре открытого всем ветрам и оттого не самого надежного убежища прямо на камнях сидели два чудовища, бывшие некогда самыми очаровательными созданиями Моросана. Урфина и Ферин. В грязном рваном рубище, с цепями, сковывавшими ноги, руки и шеи. Впрочем, вели они себя смирно, точнее — безучастно. Я бы сказал, что на скале находились их тела, в то время как их души странствовали по мирам, не столь ужасным и жестоким, как этот.

Пока я осматривался, бой, наконец, подошел к концу. Мы, естественно, победили. Из наших никто не пострадал...

Но что это? Окончившаяся, было, битва, готова была разгореться вновь. Сначала на Лалу напал иллатхи, в котором я не сразу признал Масбата. Не знаю, где он пропадал до этого, но появился некстати. Однако на выручку нашей союзнице пришел вернувшийся Гыржа. Оба Высших были изрядно помяты, но сцепились не на жизнь, а на смерть, нанося друг другу чувствительные удары. Так как слуга Сотфора выглядел посвежее, то он начал теснить Гыржу. Поэтому пришлось вмешаться сначала Лале, а потом и Пальмерану. Втроем они быстро завалили Масбата на камни и продолжили планомерное избиение.

— Останови их!— попросил капитан.

Да, как-то нехорошо получалось.

— Довольно, горячие парни!— крикнул я.

Если Сотфор ожидал, что они меня послушаются, то он ошибся.

Раздался выстрел. Это Лиса решила пожертвовать патроном — особо великодушно с ее стороны, если учесть, что, даже защищаясь, она ни разу не пустила в ход свою винтовку. Зная о ее неприязни к иллатхи независимо от того, какую сторону они занимали, Лиса могла перестрелять их всех и ничуть об этом не пожалеть. Но она выстрелила в воздух. Возможно, все же решила приберечь боеприпасы.

Тем не менее, свара прекратилась, Гыржа, хоть и нехотя, отстал от Масбата. Слез с поверженного и вошедший в раж Пальмеран. А Лала заметила недовольно:

— Он первый начал!

Теперь, когда все недоразумения были улажены, можно поговорить и я сказал, стоя спиной к Сотфору:

— Ты меня бросил!

— Так получилось,— ответил холодно капитан.— Если бы мы задержались, они бы сбили лианг...

Я молчал, давая возможность Сотфору оправдаться.

— ...Мы и без того получили серьезные повреждения и с трудом дотянули до Красных гор. Здесь наше судно все же упало, двое моих людей при этом погибли. А потом напали иллатхи, и мы потеряли еще четверых, а остальные были ранены.

— Понятно,— кивнул я. Знал ведь, что капитан оправдается. Теперь мне и предъявить ему было нечего. Не повторять же о том, что он меня бросил на съедение Раксу Миннксу? По этому поводу он дал исчерпывающий ответ, и я не мог его осуждать за совершенное.— И долго вы собираетесь сидеть на этой скале?

— Мы уже несколько раз пытались уйти, но проклятые иллатхи всякий раз загоняли нас обратно. Хорошо еще, что нам удалось похоронить погибших.

— Понятно.

— Извини, что так получилось. И спасибо за поддержку, вы появились как нельзя кстати! Разрядника хватило бы еще на пару выстрелов, а потом пришлось бы менять батарею... Нас бы всех перебили.

— Возможно...— не стал я спорить, а сказал: — Ты мне кое-что задолжал.

Сорфор сунул руку за пазуху камзола и вытащил Проводник. Немного подумав, он протянул его мне. Но как только мои пальцы коснулись заветного предмета, ради которого мы отправились вдогонку за капитаном, Сотфор передумал его отдавать.

— У вас отличный прогулочный ворф! Немного потрепанный, да, но все еще на ходу... Кстати, знакомая посудина, я знаю ее... бывшего хозяина... — Мы так и стояли, вцепившись в Проводник с разных концов.— Послушай! Окажи нам еще одну услугу, последнюю! Подбрось к шахте, где хранится Разрушитель! Здесь недалеко, утром отправимся в дорогу, к вечеру будем на месте...

— Нет, Сотфор,— покачал я головой.— Я итак потерял слишком много времени. Мне пора уходить.

— Пойми ты,— не унимался капитан.— Пешком мы не доберемся до шахты, нас сожрут иллатхи...

— Вам помогут мои друзья,— кивнул я на Гыржу и компанию.— Они прибыли сюда ради этого. Их послал... скажем так, один из новых правителей Моросана, и они в твоем полном распоряжении.

— Это хорошо, но...— Сотфор обернулся и кивнул на Баллингана.— Он не сможет идти. Не могу же я бросить его здесь?

— Еще недавно ты хотел прикончить его собственными руками,— напомнил я.

— Я не воюю с ранеными и детьми. Кроме того, он достаточно хлебнул, побывав в моей шкуре. Хватит с него... Да и девчонок наших лучше везти в ворфе, чем тащить за собой на цепи... Помоги нам в последний раз!

Мне не хотелось задерживаться, но и отказать теперь было трудно. Поэтому сказал:

— Я подумаю.

Сотфор разжал пальцы и отдал мне Проводник.

— Ты же обещал,— произнесла с упреком Лиса, когда я проходил мимо нее.

— У меня свои обязательства перед Урфиной,— ответил я сдержанно.— К тому же я не согласился, а обещал подумать. У нас еще вся ночь впереди, достаточно времени для размышлений.

Лиса промолчала, а я направился к девушкам, одержимым ицвархисом, присел напротив Урфины, заглянул в ее глаза. Выглядела она... жутко. Я с трудом сдерживал отвращение и при этом боролся с чувством вины. И, хоть это и было бесполезно, тихо произнес:

— Прости меня!

Она вдруг улыбнулась. Или мне показалось. Во всяком случае, ее распухшие губы растянулись, а из груди раздался сдавленное урчание, словно она силилась что-то сказать. И вдруг она ударила рукой. Если бы я не отшатнулся, большие крепкие когти сорвали бы мне половину лица. Неудача не устроила Урфину, и она, взвизгнув, рванулась ко мне, но не смогла дотянуться, так как натянулась цепь, вбитая в трещину в скале. Она простерла ко мне свои руки, пыталась ударить и при этом не чувствовала боли от обруча, глубоко впившегося в ее горло. Я решил не злить ее, встал и подошел к Сотфору:

— Вы бы им хотя бы когти подстригли!

— Бесполезно. Они быстро отрастают,— ответил капитан.

— Придется вам сегодня потесниться на этой скале,— продолжил я.— Приближается ночь и слишком опасно отправляться в путь затемно.

— Разумное решение,— согласился Сотфор.— Располагайтесь, места всем хватит!

И снова я столкнулся с Лисой.

— Мы подбросим их к Хранилищу, а потом продолжим наш путь. Я так решил.

— Как скажешь,— равнодушно ответила Лиса. Видать, она устала со мной спорить или уже привыкла к моей непостоянности.

Я устал, как собака, и хотел спать. Время как раз было подходящее — смеркалось. Да и всем остальным не мешало отдохнуть. А Проводник я проверю завтра...

Но выспаться всласть мне не удалось. Я проспал до рассвета и при благоприятных обстоятельствах провалялся бы еще пару часов, но меня разбудил шум, поднятый моими товарищами. Первое, что пришло в голову — напали неприятели. На этот случай, перед тем, как улечься, мы решили выставить часовых. Выбор пал на наших иллатхи. Они тоже уставали, но не так безнадежно, как люди. К тому же команда лианга была полностью истощена и нуждалась в медицинской помощи. Ранеными решили заняться Лиса и Лала. Меня единогласно отправили спать. Но перед тем как отключиться, я слышал, что первым становился на часы Гыржа, а потом его должен был сменить Авогедримероо. И судя по всему, именно последний поднял тревогу. Так что, вскочив, я первым делом схватился за иглострел. И лишь потом увидел, что все, кто проснулся до меня, столпились на краю скалы и кричат проклятия, глядя куда-то вниз. Приблизившись к ним, я увидел... Точнее будет сказать, чего я НЕ увидел — нашего ворфа. Его не было на прежнем месте

Его нигде не было.

Быстро пробежавшись по лицам стоявших рядом и все еще лежавших, я понял, что не достает Лисы. На тот случай, если я еще не догадался, мне решил помочь Сотфор:

— Твоя подружка украла ворф и сбежала, пока мой бывший раб спал.

— Я не спал!— тут же возразил Роо.— Я... задумался!

— Этого не может быть, потому что тебе нечем думать! У тебя напрочь отсутствуют мозги!— рассвирепел капитан.

— Некоторым не помогает даже их наличие!— с намеком огрызнулся головастик.

Холод пробежал по моей спине. Не слушая препирания человека и иллатхи, я бросился к своей сумке, раскрыл ее и вытряс содержимое. Как и следовало ожидать, Проводника среди выпавших предметов не было, хотя я точно помнил, как перед сном убрал прибор в сумку.

Теперь все встало на свои места: пока я спал, Лиса похитила Проводник, а потом, воспользовалась "задумчивостью" часового и угнала наше транспортное средство. Бесшумное, оно скрылось в ночи, и о его пропаже узнали только на рассвете.

Как это ни странно, но я ничуть не удивился: Лиса всегда была сама себе на уме. Я уже давно заметил, что ее не волновали чужие проблемы. Она была редкостной эгоисткой. Но мог ли я ее за это осуждать? Как и за то, что она натворила? Я знал ее и мог вполне допустить, что она способна на нечто подобное, но не принял мер безопасности. Наверное, потому что мне очень хотелось ей верить.

А что теперь?

Теоретически можно было бы послать по ее следам пару иллатхи: Гыржу, Масбата или провинившегося Роо. Все трое умели летать — лучше или хуже. Но все дело в том, что ворф не оставлял следов, а я понятия не имел, ни в каком направлении находился Портал, ни как долго до него добираться? Если он близко, то очень даже может быть, что Лиса уже покинула этот мир, прихватив мой Проводник.

А может...

Мелькнула слабая надежда, что она могла оставить его по эту сторону Портала. Однако спросив самого себя, на само ли деле я в это верю, пришел к выводу, что вряд ли.

И все же это была единственная надежда покинуть Фераблим. Я не мог от нее просто так отмахнуться.

— Сотфор!— обратился я к капитану.— Ты вроде бы говорил, что знаешь, где находится Портал?

— Не так уж далеко отсюда, но и не близко,— кивнул тот.— Мой лианг добрался бы дня за два, а ваш ворф — и того быстрее.

— А пешком?

— Дней пять-шесть. Только... Не догонишь ты ее, забудь. Это опасные места, и дня не протянешь — сожрут. Особенно если в одиночку.

— Я рассчитывал на вашу помощь.

— Ты же знаешь, я не могу бросить Ферин. Так что наши планы не меняются — мы продолжим путь к Хранилищу.

— У нас больше нет ворфа,— напомнил я ему.

— Придется вернуться к изначальному замыслу: мы пойдем пешком.

— А как же Беллинган?

— И его не бросим. На лианге есть небольшая тележка. Положим на нее старика, иллатхи смогут ее тащить без усилий. Пойдем неспешно, через два-три дня будем на месте... Не дури, парень, давай с нами! Самому тебе не выжить... А потом, когда уничтожим Гвенангана, займемся твоими делами.

Если Лиса не оставит Проводник, то мне уже никто не поможет. Но я не стал вдаваться в подробности, отошел и присел на камень, чтобы обдумать предложение Сотфора.

Похоже, другого выбора у меня все равно не было...

Последующие несколько часов прошли как в тумане. Как она могла?!! В первую очередь именно этот вопрос не давал мне покоя. Даже мысли о моей дальнейшей судьбе отошли на второй план. Зато я отчетливо представлял, что бы я сделал, попадись мне Лиса. Я вовсе не кровожадный, нет. Но ее я готов был прибить сотней различных способов.

Подумать только: через что мне пришлось пройти, чтобы выбраться из этого мира?! И вот когда цель была близка, такой облом на ровном месте!

Я что-то делал вместе со всеми, таскал, двигал, переносил, даже отвечал на вопросы, хотя и однозначно — да, нет. Потом мы куда-то шли... К этому времени я начал постепенно приходить в себя, стал замечать, что происходило вокруг. Масбат в одиночку тянул тележку. Оказалось, это тачка, хотя и не совсем обычная. У нее было два передних колеса, к счастью, достаточно широкие, чтобы не застревать среди камней. Размерами она была в меру большая, чтобы вместить грузное тело бывшего наместника. И лишь ноги Беллингана свешивались через край, но не доставали до земли. Нам повезло, что песчаная пустыня осталась позади. Мы двигались по глинистой поверхности, потрескавшейся от зноя, временами и все чаще переходившую в каменистую, более ровную, словно оплавленную, похожую на черепаший панцирь. Единственный существенный минус — Масбату приходилось объезжать встречавшиеся на пути валуны, а мы, словно привязанные следовали за ним. Иногда и мы должны были "впрягаться" в тележку, чтобы перенести ее через каменные россыпи, но в остальном иллатхи справлялся сам. Его мог бы время о времени сменять не менее сильный Гыржа, если бы сам не тащил на себе Разрядник. Это было единственное серьезное оружие на случай нападения неприятеля, и расставаться с ним Сотфор не захотел. Из-за громоздкости мы избавились от треноги, так что иллатхи нес лишь условный ствол, взвалив его на широкое плечо. Судя по ровной походке, он не особо напрягался, и, казалось, при возникновении опасности мог начать стрельбу с рук — оставалось лишь подсоединить источник энергии — емкую керамическую батарею, наполненную Низшими. Их у нас было две. Мы тащили их по очереди. Не то, чтобы очень тяжело, скорее муторно. Сам Сотфор вел за собой на цепи обоих девушек. Впрочем, они покорно следовали за нами, не доставляя хлопот. В отличие от нас они не выглядели уставшими. Они вообще не выказывали никаких чувств и были похожи на бездушных механических кукол. На всякий случай за ними присматривала Лала, шедшая позади с иглострелом на перевес, а палочник Пальмеран разбавлял ее одиночество. Обиженный на всех и в первую очередь на самого себя Роо держался в стороне от группы. Дулся и помалкивал.

Временами нам приходилось останавливаться и отбиваться от рыскавших в поисках добычи диких иллатхи. Чаще всего им не давали приблизиться на расстояние контактного боя. Лала расстреливала их издалека, потом в дело вступал Пальмеран, наконец, присоединялись все остальные. К счастью, иллатхи появлялись поодиночке, и мы валили их дружными усилиями при помощи обычных игл. Хватало десятка, чтобы прикончить любую тварь не крупнее теленка. Лишь пару раз нам довелось пустить в ход закаленные местными знаниями палаши, которые причиняли нашим противникам не только боль, но и серьезный урон.

С каждым часом горы становились все ближе. К отвесным красным скалам мы добрались после полудня и сделали большой привал. Мы забрали боеприпасы и часть провианта с погибшего лианга, набив добром заплечные мешки, похожие на вместительные рюкзаки, поэтому ни в чем себе не отказывали. Напротив, ели от души, чтобы поменьше с собой тащить. На вопрос — а чем мы будем питаться, когда провиант закончится,— ответов я так и не услышал. К моему удивлению, ели и пили и наши "зараженные" девушки. Но без аппетита. Они медленно и долго пережевывали все то, что предлагал им Сотфор. Оберегая конечности, он подавал куски, нанизанные на острие палаша — как бы дико это ни выглядело со стороны.

Наверное, мы слишком долго задержались на одном месте. Бродившие в отдалении иллатхи на первый взгляд не проявляли к нам никакого интереса, и никто не обратил внимания, как в один момент их стало слишком много. А потом они ринулись на нас со всех сторон.

Это определенно была скоординированная атака. К счастью, мы выбрали удачную точку для привала — местность прекрасно просматривалась, а мы были защищены от дистанционных ударов обломками скал. Именно с них начался штурм нашего укрепления. Издалека полетели огненные шары и сгустки кислотной слизи. Мы укрылись за камнями и приготовились к отражению атаки. Зараженных спрятали в нише, образованной причудливо упавшими друг на друга каменными глыбами.

— Береги заряды, не трать их понапрасну!— приказал Сотфор Гырже, решившему не расставаться с Разрядником. Он заблаговременно подсоединил к нему батарею, так что орудие было готово к бою. Нет, он не стал стрелять с рук, пристроил Разрядник в выемку валуна, и как только показался неприятель, ударил по ним отрывисто и прицельно. С близкого расстояния орудие насквозь прожигало тела иллатхи, после чего следовала реакция распада. Тех, кому одного выстрела оказывалось мало, мы добивали из иглострелов.

— Берегитесь, они заходят сзади!— крикнула Лала. Я обернулся и увидел одиночных иллатхи, появившихся на скалах, возвышавшихся над нашими головами. Увы, всего не учтешь. И хотя мы предполагали такую возможность, но надеялись, что иллатхи до этого не додумаются.

Они оказались умнее. Еще и потому, что не стали спускаться вниз, а ударили по нам издалека огнем и кислотой. Одна из клякс плюхнулась рядом со мной, брызги попали на одежду, кислота зашипела, проедая податливую ткань. Пришлось быстро скидывать куртку, мгновенно пожираемую едкой субстанцией. Так я остался в одной рубахе.

Расположившемуся в противоположном конце укрытия матросу повезло меньше — горящая масса, похожая на смолу, обрушилась ему на голову. Он закричал, принялся елозить руками по вспыхнувшим волосам, но лишь усугубил положение. Теперь у него горели и руки. Он бегал по площадке, орал, как резаный, а мы ничем не могли ему помочь: это пламя невозможно было затушить ни накидкой, ни водой. Тем более что у нас не было ни подходящей накидки, ни достаточного количества воды. Горящая масса стекала вниз, охватывая огнем все большие участки тела, и очень быстро бедолага превратился в яркий мечущийся факел. К счастью для него мучения оказались не долгими. Он внезапно затих, упал и уже не шевелился. А обуглившееся тело еще долго продолжало гореть, источая зловонный смрад.

Гыржа отражал атаку с фронта и не мог развернуть орудие на скалы. От наших же иглострелов оказалось мало толку: иллатхи грамотно меняли свои позиции и скрывались за скалами, появляясь лишь для того, чтобы выплюнуть очередную кляксу. И хотя мы ухитрялись не попасть под обстрел, очень быстро площадка покрылась пятнами огня или кислоты, поедавшей камень.

На выручку пришел Масбат. Гигантскими прыжками он забрался на скалы, и вскоре после этого обстрел прекратился. То, что происходило над нашими головами, долго оставалось для нас загадкой. Лишь спустя минут пять вниз рухнуло растерзанное тело одного из "стрелков", а потом появился объятый пламенем Масбат. Казалось, оно не в состоянии причинить ему заметный вред. Он не метался, не пытался сбить огонь, просто стоял на краю скалы, дожидаясь, пока пламя потухнет само по себе.

Он был спокоен еще и потому, что скоротечный бой подошел к концу. Гыржа справился со своей задачей, не дал ни одному иллатхи приблизиться к нашему лагерю. Тела нападавших устилали все пространство на подступах к укрытию. Одни отходили в мир иной, растекаясь черными лужами, другие все еще шевелились. Мы не стали рисковать, решили их добить. С палашами в руках мы вышли на открытое пространство и быстро прикончили тех, кто пытался сделать с нами то же самое...

И снова в путь.

К явным минусам вынужденной остановки можно было отнести потеряю бойца. К спорным плюсам — на одну батарею к Разряднику стало меньше, так что нам не суждено тащить ее на себе. Правда, пришлось разделить содержимое рюкзака погибшего, и особой разницы в нагрузке я не заметил. Напротив, по сравнению с первой половиной дня, стало значительно тяжелее, так как теперь нам предстояло карабкаться в гору. Наступил тот самый момент, которого мы больше всего опасались: Масбат уже не смог ни толкать перед собой тележку, ни тащить ее за собой — в таком положении Беллинган неизменно сползал вниз. Оставалось лишь одно...

— Я понесу его на руках,— без особого энтузиазма предложил Масбат. После огненного душа его кожа покраснела и даже на вид выглядела горячей.

Но от его любезности отказался сам бывший наместник:

— Мне стало лучше, я сам попробую идти,— вялым голосом сказал он. Это были его первые слова, которые я услышал за все время пребывания в пустыне Карафлет.

Иллатхи отметились на нем неоднократно: проткнули бок, повредили левую руку, выбили глаз. Беллинган был бледен из-за потери крови, но нашел в себе силы подняться. На ногах он держался слабо, так что без помощи Масбата ему все равно было не обойтись. Иллатхи забросил его руку на плечо и повел вверх по склону.

Бесполезная тележка осталась среди скал...

Остаток дня прошел в редких стычках — похоже иллатхи не особо жаловали горный пейзаж, поэтому встречались не так часто, как на равнине. Зато ночью нас никто не побеспокоил. Тем не менее, выспаться толком не удалось. Это трудно сделать, когда каждую секунду ожидаешь нападения...

Карабкаться в горы нам не пришлось. Какое-то время мы двигались вдоль склона, а потом вошли в тесное ущелье.

— Далеко еще?— спросил я Сотфора, который часто разглядывал карту. Я тоже поглядывал на нее через плечо капитана и понятия не имел, как он по ней ориентируется?

— Если ничего не случится, то уже к вечеру мы будем на месте.

— Значит, завтра.— С трудом верилось, что наш дальнейший путь будет устлан лепестками роз. Но и долгожданное "завтра" было не за горами, а гораздо ближе — судя по карте, где-то в самом конце протяженного ущелья.

Хотелось бы мне оказаться плохим провидцем, но в свете последних событий было бы странно, если бы ничего не случилось.

Мы шли по ущелью. Со временем оно стало шире и глубже. Шли тихо, стараясь не шуметь. Получалось плохо. Дно ущелья было усыпано камнями, которые разъезжались под ногами, а их треск эхо разносило во все стороны. И хотя на нас никто не нападал, мы знали, что иллатхи находились совсем рядом. До нас то и дело доносились шорохи осыпавшихся камней, над головами мелькали тени, но лично я так никого и не заметил.

Накануне бегства Лиса вколола Беллингану какое-то лекарство, а потом накормила порошками, которые пошли на пользу раненому. Воспаление поврежденных участков начало постепенно спадать, порозовели щеки, поступь стала тверже. Бывший наместник даже пытался идти сам, но надолго его не хватало, и нам приходилось останавливаться на привал. Тем не менее, было похоже на то, что мы все же успеем добраться до Хранилища прежде, чем станет темно.

Продвигаясь по ущелью, мы не придерживались определенного походного порядка. Но так получалось, что впереди неизменно шел неутомимый Гыржа. Разрядник в его лапах был безопасен без подключенной к нему батареи, однако иллатхи сам по себе был отменной машиной смерти, готовой без промедления вступить в бой. В самом хвосте плелись Беллинган, поддерживавший его Масбат и прикрывавшая эту парочку Лала. Пальмеран постоянно перемещался от одного сородича к другому, чтобы немного потрещать — причем в прямом смысле этого слова. В центре группы шли все остальные. Сотфор так и тащил за собой обоих девушек, два переживших крушение моряка держались поближе к своему капитану, а я, словно неприкаянный, брел в компании невеселых думок.

Лежащий поперек дороги валун первым обошли Гыржа и Пальмеран. Оба о чем-то беседовали — тихо, но увлеченно. Следующим двигался один из моряков. Неожиданно каменная глыба вздрогнула и рассыпалась... Точнее, мне показалось, что она рассыпалась. А на самом деле встала во весь рост и схватила опешившего моряка поперек тела огромной лапой. Он закричал то ли от боли, то ли от неожиданности, попытался отбиться от чудовища палашом, но лишь затупил клинок о прочную каменную поверхность. Противник не стал медлить, поднес несчастного к похожей на зев пещеры пасти и откусил ему голову.

Крик оборвался.

Перед нами стоял гигантский иллатхи. Таких, как этот, я еще не видел в Фераблиме. Разве что в Альтиндоре встречались похожие, и там их называли каменными големами. Росту в нем было не меньше пяти метров, шкура покрыта наростами то ли из натурального камня, то ли из точной, вплоть до твердости, его имитации. Не сплошной панцирь, а отдельные куски различных форм и толщины, что было не удивительно: в противном случае он не смог бы даже пошевелиться и на самом деле рассыпался бы на куски. А так он был достаточно подвижен, и лишь при сильных изгибах конечностей соседние наросты противно скрежетали друг о друга. Только на первый взгляд чудовище выглядело бесформенным. На самом деле тело четко разделялось на ноги, лапы и торс. И лишь голова представляла с телом одно целое. Так что он не мог оглянуться назад, не развернувшись на сто восемьдесят градусов.

Этим и воспользовался Гыржа. Так как мы с ним оказались по разные стороны от голема, — а я в этот момент нес опостылевшую батарею,— то иллатхи все равно не мог воспользоваться Разрядником, поэтому бросил бесполезное орудие на землю, прыгнул и оседлал гиганта, цепляясь за удобные каменные выступы. Не медля ни секунды, он принялся наносить удары кулаком то одной, то другой руки, пытаясь раскрошить защитные наросты. И, сдается мне, камень не выдержал бы подобных мощных ударов. А вот наросты они не смогли повредить, как Гыржа ни старался. Тем не менее, такое его поведение не понравилось голему. Бросив обезглавленное тело матроса в кучку замерших людей, он попытался схватить противника лапой, однако иллатхи заметил опасный маневр и поспешно переместился на противоположное плечо гиганта. А тот оказался не так уж и глуп: быстро сообразив, что не может достать неприятеля, голем качнулся в бок и, набирая скорость, врезался тем самым плечом в скалу. Гыржа был начеку, снова сместился в сторону, избежал чреватого столкновения с прочной вертикальной поверхностью, но при ударе не смог удержаться на големе и свалился на землю.

Мы переняли эстафету и, стряхнув оцепенение, принялись палить по чудовищу из нашего оружия, не боясь теперь зацепить Гыржу. Больше всех старался Пальмеран. Похоже, за друга он готов был порвать на части... ну или на крайний случай изрешетить кого угодно. Он стрелял с обеих лап и ловко менял обоймы. Правда, толку от этой стрельбы не было от слова совсем. Иглы отскакивали от прочной шкуры голема как... хм... от камня. Не лучше дело обстояло и у остальных. Лала стреляла не так часто, как Пальмеран. Она тщательно прицеливалась, отыскивая уязвимые точки, каковыми могли быть разве что промежутки между наростами. Ее замысел был понятен, но труден в осуществлении, так как чудовище не стояло на месте, постоянно крутилось и перемещалось. Поэтому и иглы из более мощного длинноствольного иглострела попадали исключительно в прочные наросты. Я произвел пару выстрелов скорее по привычке, но быстро понял их тщетность. Такую громадину мог завалить разве что Разрядник — и то не факт. Но добраться до орудия было проблематично, так как на пути стоял голем.

И я выжидал.

А Гыржа не мог устоять на месте, рвался в бой. Ему можно, он и сам прочнее камня. Проскочив под лапой более медлительного противника, он резко развернулся и, пользуясь выступами, снова оседлал голема. Ему на помощь пришел Масбат. В мощном прыжке, переходящем в полет, он врезался обоими кулаками в грудь каменного гиганта... Его падение, если бы и не решило проблему, то, во всяком случае, было бы не лишним. Но Голем устоял на ногах, хотя и пошатнулся. Более того — он ударил поднявшегося на ноги Масбата лапой, сметя его словно соломенное чучело. Иллатхи отлетел к скале, врезавшись в нее всем телом. Для человека такой удар мог бы стать роковым. Но иллатхи поднялся, хотя и не без труда. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, после чего он снова ринулся на противника.

Так как попытки пробить защиту ни к чему не привели, в ход пошла иная тактика. Оба иллатхи принялись наносить удары между наростов. Били когтями, царапали, пытались зацепиться, чтобы расширить рану. Это приносило свои плоды. Наросты были прочными, а вот шкура между ними тонкая, податливая. Она лопалась, и из раны начинала течь знакомая мне черная субстанция — то ли кровь, то ли сама сущность иллатхи. Возможно даже, голему было больно, и он оглашал все предгорье громогласным ревом, похожим одновременно и на камнепад, и на крик того, кто под него попал. А может, он просто злился и таким образом демонстрировал свои эмоции.

Я не терял надежды добраться до Разрядника и, пользуясь тем, что дерущиеся иллатхи сместились вправо, решил пробраться мимо них вдоль скалы слева. Пришлось сбросить с плеч мешок — он только мешал. Потом, держа в руках батарею и прижимаясь к скале, я медленно, не сводя глаз с голема, начал красться к Разряднику. Думал о том, что, если чудовище разгадает мой замысел, от меня мокрого места не останется. То же самое случится, если иллатхи в пылу сражения неожиданно переместится влево. Хватит одного неосторожного движения, взмаха каменной рукой, а уж если он решит почесать шкуру о скалу...

Но я шел дальше. Хотя бы потому, что преодолел точку невозврата, и добраться до Разрядника было легче, нежели вернуться обратно.

Масбат и Гыржа лупили голема и рвали его на части... Ну, по крайней мере, пытались. Иллатхи упрямо атаковали огромного сородича — приближались, наносили несколько ударов или старались сорвать наросты, отскакивали в сторону, избегая хватки каменных лап. Голем крутился на месте, размахивал конечностями, но он был слишком медлителен для того, чтобы попасть или схватить кого-либо из юркой парочки. Все остальные наблюдали за поединком со стороны — против чудовища они были бессильны.

Я добрался-таки до Разрядника, опустил на землю батарею, начал прикручивать трубки, по которым в орудие поступали Низшие. И тут голем доказал в очередной раз свой интеллектуальный уровень. Похоже, он прекрасно понимал, какую угрозу представляет собой Разрядник, поэтому я вдруг стал для него целью номер один. Он развернулся и, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, направился ко мне. Бил он сильно, а вот ходил медленно. К тому же его не оставляли в покое Масбат и Гыржа. Они тоже знали, что произойдет, когда я подсоединю батарею к орудию, поэтому всячески тормозили гиганта. Первый героически заступал голему дорогу, прыгал вперед, нанося плечом толчки в грудь, рискуя попасть под размашистые удары противника. Второй атаковал сзади, всячески мешая продвижению каменной глыбы. Они делали все, что могли, я тоже спешил, подсоединяя трубки. В отчаянии голем заскрежетал так, что заложило уши, и...

...его призыв был услышан. Со скал в ущелье обрушились иллатхи. Большие и маленькие, зооморфные и ни на кого не похожие уродливые монстры. Псевдопауки прыгали сверху, твердо приземлялись на шесть конечностей и тут же вступали в бой. Шустрые "ленивцы" ловко спускались по скалам, а по дну ущелья к нам спешили разнообразные жуки и прочая живность. Часть из них набросилась на меня, но на их пути встал Масбат. Он отбивался от иллатхи лапами, расшвыривая их по сторонам, тем, кто был особенно настойчив, отрывал лапы или откусывал головы. Остальные атаковали замерших в стороне людей, так что Сотфору и последнему матросу пришлось обнажить палаши, а Лале и Пальмерану снова взяться за иглострелы.

Я почти успел. Разрядник был снаряжен, рычаг переведен в боевое положение, Низшие по прозрачным трубкам устремились к орудию. Я схватился за ствол и... внезапно понял, что он слишком тяжел для меня. Это могучий иллатхи таскал его, как пушинку, а я едва смог оторвать его от земли. И в этот самый момент голем взмахнул лапой над моей головой. Я упрямо пытался справиться с тяжестью, поэтому не успевал увернуться, зажмурился в предчувствии сокрушительного удара...

...но его не последовало. Я открыл глаза и увидел, как чудовище опасно балансирует надо мной, стоя на одной ноге. За вторую его держал Гыржа и изо всех сил тянул назад. Голем размахивал лапами, пытаясь удержать равновесие, и пятился назад.

Теперь я мог бы бросить Разрядник и отступить назад. Но это лишь отсрочило бы неминуемую развязку. Поэтому я решил довести начатое до конца. Поднатужившись, я приподнял орудие — огромный ствол едва не выпал из рук, но я успел подставить колено. Еще немного поднапрягся, взвалил Разрядник на изгиб руки и, метя в грудь голему, нажал на спусковой рычаг.

Отдачи не было. Волнистая молния ударила в грудь чудовища, только что освободившегося от хватки Гыржи, расплескалась по каменным наростам, зашипела. Голем попер на меня, с трудом преодолевая встречный поток энергии, а я упрямо жал на рычаг, все еще надеясь на хоть какой-нибудь результат. Я видел, как покраснел камень, как потекли, закапали на землю ручейки расплавленной лавы. Я не мог сойти с места, а голем был уже так близко! И вдруг с чавкающим звуком наросты на груди ввалились внутрь, гигант вздрогнул и отшатнулся назад, словно от удара током, не устоял на ногах и опрокинулся на спину. Тут же на него набросился Гыржа, запрыгнул на грудь и нанес несколько мощных ударов лапой в образовавшуюся дыру. Фонтаном ударила черная кровь, окатив с ног до головы союзного иллатхи, а он все бил, бил, бил...

Я выронил Разрядник из дрожащих от натуги рук. Теперь следовало бы поддержать защищавшего меня Масбата, но я никак не мог вытащить из ножен палаш — совсем обессилел.

В это время в ущелье разгорелся нешуточный бой. Сотфор со своим подчиненным с трудом сдерживал натиск иллатхи. Гораздо хуже приходилось Беллингану. Он не мог за себя постоять, так что Лале и Пальмерану пришлось отказаться от иглострелов и вступить в рукопашную, отбивая и оттаскивая неприятелей от бывшего наместника. Палочник наносил противнику несколько ударов похожими на кирки лапами, а потом порывистыми прыжками перемещался к следующей жертве. Лала работала похожим на корявый шип кинжалом, изготовленным из необычного матового материала. Роо... А Роо опять куда-то запропастился — как всегда, когда становилось горячо.

Когда вялость в руках прошла, я вытащил палаш и встал рядом с Сотфором. Капитану приходилось тяжко. Он опять был ранен, но сопротивлялся отчаянно, отбиваясь от иллатхи, рвавшихся к его подопечным. Впрочем, зачарованные девушки, как оказалось, и сами могли за себя постоять. Еще совсем недавно отрешенные от реальности, теперь они были похожи на разъяренных фурий, неистово расправлявшихся с приближавшимися к ним противниками. И это при том, что их действия сковывали цепи. Мелькнула идея — если предоставить им полную свободу, то они вдвоем справятся со всей насевшей на нас ордой.

— Берегись!— закричала Лала.

Я обернулся и увидел, как над ущельем пронеслась рваным строем группа существ, отдаленно похожих на крылатых ящеров. Они летели относительно высоко и, казалось, не представляли для нас непосредственной угрозы. И лишь когда нам на головы посыпались большие каменные глыбы, которые иллатхи принесли с собой, я понял, что недооценил опасность. Благодаря бдительности Лалы мне удалось увернуться от рухнувшего совсем рядом валуна. Сотфора спас последний уцелевший матрос, но его самого смяло глыбой, предназначавшейся капитану. Под удар попало и несколько вражеских иллатхи, и не всем им посчастливилось пережить "дружественный огонь".

Но на этом наши беды не закончились. Один из ящеров сделал петлю в воздухе и пронесся по самому дну ущелья. Он пролетел над моей головой и едва не задел лапой Лалу — она успела пригнуться. А вот Беллингану не повезло. Он попытался убежать, но ящер настиг его и, впившись в спину когтями, оторвал от земли. Ноша оказалась слишком тяжелой, ящер летел медленно, поднимался тяжело. Лала бросилась к своей винтовке, но прежде чем она до нее добралась, иллатхи выронил добычу, и Беллинган упал на камни. Гораздо хуже было то, что на него тут же набросилась стайка жуков, приближавшаяся к месту сражения. Бывший наместник не подавал признаков жизни и ничем не мог ответить на удары их лап.

Словно еще на что-то надеясь, мы бросились на помощь Беллингану. Лала стреляла издалека, выпущенные ею иглы отгоняли жуков от растерзанного тела. Потом за дело взялись мы с Сотфором и подоспевший Пальмеран. Нам приходилось оглядываться, так как крылатые ящеры пошли на второй заход, и с неба опять посыпались каменные глыбы. Сильно выручил Гыржа, расправившийся, наконец, с големом и снова взявший в лапы Разрядник. Засверкавшие в ущелье молнии разогнали крылатых, а тех иллатхи, что остались на земле, мы прикончили общими усилиями.

Бывший наместник истекал кровью. На его теле не осталось живого места — десятки колотых ран, оставленных лапами жуков. Тем не менее, он был все еще жив. И смотрел он на меня.

— Никогда не мог понять, что в тебе нашла моя девочка?— едва слышно пробормотал Беллинган.— Спаси ее, слышишь?

Я кивнул.

— К нам приближается новая волна,— предупредила Лала.

По ущелью со стороны пустыни мчались иллатхи. Их было слишком много, чтобы на что-то надеяться.

— Бегите...— выдавил из себя Беллинган вместе с кровью.

— Мы не можем тебя бросить, Урфина мне этого никогда не простит!— сказал я.

Мне на плечо легла рука Сотфора:

— Он прав, нам нужно уходить.

После чего он достал что-то из кармана и присел рядом с Беллинганом.

— Прости меня за все, Итон!— капитан вложил в руку бывшего наместника гранату. — Для себя берег, но тебе она нужнее.

— Спасибо,— поблагодарил тот.— Уходите!

Он был прав: мы ничем не могли ему помочь, поэтому дар Сотфора был поистине царским... И единственно правильным решением. Я попрощался с Беллинганом, пожал его руку, пальцы которой сжимали гранату, и быстро зашагал к месту недавней битвы, заваленному телами Иллатхи. Среди них стояли Урфина и Ферин — снова безучастные и отрешенные.

— Нам нужно спешить,— сказал Сотфор, шедший рядом.— Хранилище уже близко.

Я взглянул на небо — оно темнело. Перевел взгляд на Гыржу. У его ног лежал Разрядник. После того, как опустела батарея, от него не было никакого толку. Пальмеран бродил среди тел иллатхи и собирал иглы, которые можно было использовать повторно, но, подозреваю, на этот раз нас его оружие не спасет.

— Хозяин, мы можем их задержать!— заявил Масбат, имея в виду себя и Гыржу.

— Не стоит, уходим все!— решил капитан, расстегивая оковы на ногах своих подопечных.

Иллатхи приближались как по дну ущелья, так и по скалам. Заминка случилась лишь в том месте, где мы оставили Беллингана. Обернувшись, я увидел, как чудовища окружили бывшего наместника, а потом прогремел взрыв...

Самопожертвование Беллингана позволило нам оторваться, и некоторое время мы не видели преследователей. Теперь, когда нас ничто не сдерживало, бежать стало легче. Зараженных девушек не пришлось подгонять. Более того, почувствовав относительную свободу, они вырвались вперед, и угнаться за ними было очень непросто. И все же иллатхи были быстрее. Они догоняли нас и с каждой минутой становились все ближе и ближе.

— Хранилище!— тяжело дыша, прохрипел Сотфор.

Я тоже увидел, что ущелье заканчивается огромными металлическими воротами в скале. Но мы до них так и не добрались. Еще издалека я заметил, как бежавшие впереди девушки наткнулись на невидимую в сумерках преграду. Лишь когда они соприкоснулись с ней, я увидел характерное для Защитного Барьера мерцание. Урфина и Ферин продолжали биться о прозрачную, но непроницаемую стену, пока не приблизился Сотфор и не оттянул их за цепи.

В том, что мы добрались именно до Хранилища, я почти не сомневался. Кому бы взбрело в голову защищать Барьером заброшенную шахту? Кроме него я увидел два стоявших по сторонам от ворот Разрядника — таких больших, что даже Гырже оказалось бы не под силу взвалить их на плечо. Судя по мечущимся по прозрачным трубкам иллатхи, оружие было готово к бою, хотя и метило не в нас, а немного вверх. Над входом в Хранилище висел похожий на зеркало экран — местный аналог камеры наблюдения. Возможно, в данный момент на нас смотрели глаза Посредников. И было не похоже на то, что они собирались убрать защиту и открыть ворота Хранилища.

А иллатхи были уже совсем близко.

— Что будем делать?— спросил я.

Капитан облизал пересохшие губы и промолвил:

— Умирать.

Я не стал спорить. Сотфор прав: бежать нам было некуда, а выстоять против сотен иллатхи — нереально. Но мы решили попробовать. Масбат и Гыржа выдвинулись вперед, следом за ними стояли я и Сотфор с палашами в руках. Лала и Пальмеран предпочли начать с иглострелов. И лишь зараженные девушки находились в стороне, демонстрируя полное безразличие.

Иллатхи вывалились из ущелья на просторный пятачок перед входом в Хранилище и... в этот момент "заговорили" Разрядники у ворот. Их лучи были настолько мощными, что иллатхи разрывало на части. Чудовища лопались, как мыльные пузыри, во все стороны летели ошметки плоти и черной слизи. Тем, кто рвался вперед, доставалось в первую очередь. Операторы, дистанционно управлявшие Разрядниками, знали свое дело. Ни одна тварь так и не добралась до нас. Уцелевшие прихвостни Гвенангана поспешили убраться. Еще какое-то время им вслед летели молнии, после чего Разрядники "замолчали".

Глава 27

— Круто,— только и смог сказать я. Я не особо многословен после того, как смерть прошла стороной.

За спиной раздался грохот отпираемых ворот. Мы обернулись.

Из Хранилища вышли четверо Посредников, облаченных в свои причудливые доспехи. Каждый держал в руках не менее странное и даже на вид грозное оружие, хотя вполне могли обойтись и без него: ведь Защитный Купол они так и не отключили.

— Представьтесь и сообщите о цели прибытия!— потребовал один из Посредников.

Вперед вышел капитан, решивший говорить от лица всей группы.

— Меня зовут Сотфор Калемжин. Я бывший советник наместника Беллингана, а ныне простой путешественник, потерпевший кораблекрушение в негостеприимных песках пустыни Карафлет. Это моя команда и...— он посмотрел на зачарованных девчонок,— ... и две девушки, которые больше других нуждаются в помощи.

— Я узнал вас, капитан Калемжин,— признал капитана Посредник. Его лицо было скрыто забралом, так что Сотфор не мог ответить взаимностью.— Меня зовут Патен Золу. Что привело вас в пустыню?

Я напряженно ждал ответа капитана, опасаясь, что он скажет правду. Я почти не сомневался, упомяни он Разрушитель, и перед нашими носами попросту навсегда закроют ворота. И это в лучшем случае.

— Мы искали одно... снадобье, которое смогло бы освободить этих бедняжек,— указал он на девушек,— от проклятия ицвархиса, но наш лианг потерпел кораблекрушение, и мы остались без транспорта и провианта. Когда на нас напали иллатхи, мы решили укрыться на одном из заброшенных рудников, каких немало в этих краях и... Вот.

Нельзя сказать, что он откровенно лгал, хотя и всей правды, к счастью, не открыл. Теперь все зависело от того, поверит ли ему Посредник. Тот, похоже, размышлял. О его реакции можно было только догадываться, так как лица я не видел. Он просто стоял и молчал.

— Мы ранены, нам нужна помощь,— начал давить на жалость капитан.

— Я не имею права пропустить вас через эти ворота. Вы, как советник наместника, должно быть, догадываетесь, что за ними находится.

— Что же нам делать? Мы не можем продолжить наше путешествие, мы не можем вернуться в Моросан. Мы даже не можем выйти из этого ущелья, так как снаружи нас поджидают злобные иллатхи.

— Мне очень жаль, но у меня строгие предписания. Единственное, что я могу вам посоветовать — дождитесь прибытия судна из Моросана, на котором вы сможете вернуться в город. Хотя... Оно должно было появиться еще несколько дней назад, привести нам провиант и... прочее. Я начинаю уже беспокоиться, не случилось ли с ним что в пути?

— Разве вы не знаете?— спохватился Сотфор.— У вас нет прямой связи с Моросаном?

— Вообще-то есть, но уже давно никто не выходит на связь. Возможно, помехи...— судя по неуверенности в голосе, Патен Золу и сам в это не верил.

— Тогда вы же не знаете о том, что произошло в Моросане.

— О чем вы?

— Переворот. Наместник Беллинган отстранен от власти, которую узурпировал Ракс Минникс. А потом появились лианги со Счастливых островов, был бой, штурм острова Клерши и прочие неприятности... Долго рассказывать.

— Неужели все то, о чем вы говорите, правда?— не поверил своим ушам Посредник. Еще какое-то время он сомневался, потом все же подал знак, и защитное поле, отделявшее нас от ворот Хранилища, исчезло.

— Проходите! Здесь вам окажут необходимую помощь, а потом вы расскажите подробно, что произошло в Моросане.

Мы зашагали к воротам. Меня и капитана Посредники пропустили, но встали на пути нелюдей.

— Иллатхи нечего делать в Хранилище!— безапелляционно заявил Патен Золу.— Вашим рабам придется остаться снаружи.

Посредникам было невдомек, что ни Гыржа, ни Лала, ни Роо не являются рабами. Да и с Мосбатом не все так однозначно. Но мы не стали вдаваться в подробности. Сотфор кивнул, призывая наших союзников к выполнению приказа. Но когда Посредники остановили и девушек, капитан решительно заявил:

— Они пойдут с нами!

— Но... я не имею права,— опешил Патен Золу.

— Одна из них — дочь Итона Беллингана.

— Урфина?!— не поверил своим ушам Посредник и принялся вглядываться в лица чудовищ. Напрасно, даже родной отец не смог бы узнать в безобразном монстре некогда первую красавицу Моросана.— А кто вторая?

— Это... моя дочь, Ферин,— хмуро ответил Сотфор.

— Мне очень жаль, капитан, но...

— Они пойдут с нами!— повторил Сотфор.

Посредники остались стоять на месте. И тогда заговорил Мосбат:

— Идите, хозяин, мы присмотрим за ними!

Сотфор еще какое-то время колебался, но потом вынужден был уступить. Похоже, он считал, что главное — попасть в Хранилище. Хотя я понятия не имел, как он собирался действовать дальше? С иллатхи у нас был еще какой-никакой шанс, в одиночку же мы вряд ли справимся с Посредниками.

Капитан передал цепи Мосбату, и только после этого нас пропустили в Хранилище...

Некогда это была обычная шахта, в которой добывались какие-то полезные ископаемые. Потом рабочие ушли, и шахта была заброшена. Но предприимчивые Посредники решили переоборудовать ее под Хранилище. Не знаю, почему выбор пал именно на эту шахту, а не на какую-нибудь другую? От закрывшихся за нашими спинами ворот мы шли по прямому и довольно просторному туннелю, защищенному еще одной парой Разрядников, на тот случай если неприятелю удастся проникнуть внутрь Хранилища. Этими непосредственно управляли Посредники. Еще двое прятались за каменной баррикадой, целя в нас из своего оружия. Освещенный яркими фонарями туннель заканчивался шахтой подъемника, но до него мы не добрались, свернули в боковой проход слева. Здесь было уже не так просторно, но пригибаться и цеплять плечами за стены не приходилось. Так мы добрались до жилого сектора, представлявшего собой вместительный грот. По сути это была казарма. Два десятка коек стояли вдоль стен. В центре — большой стол, лавки, на которых сидело еще с полдюжины Посредников. Эти носили обычную, можно сказать, домашнюю одежду и ничем не отличались от коренных жителей Моросана — разве что были несколько бледны из-за постоянного нахождения в Хранилище. "Незавидная участь",— подумал я, днями, неделями, месяцами сидеть под землей. Интересно было бы узнать, что мотивировало этих людей вести подобный образ жизни? Деньги? Награды? Чины?

Или страх?

— Прошу сдать ваше оружие!— потребовал Патен Золу.— Получите его обратно, как только соберетесь покинуть Хранилище.

Мы расстались с нашими палашами, опустив их на стол. Обыскивать нас не стали. Впрочем никакого другого оружия у нас все равно не было.

— Найдите Усава! — распорядился комендант, не обращаясь к кому-либо конкретно.— Пусть прихватит, что нужно, у нас двое раненых... И поесть что-нибудь принесите! А вы ступайте за мной!

Мы пересекли казарму и вошли в следующий проход, заканчивавшийся прочными металлическими воротами. Рядом находилась обычная дверь из материала, похожего на пластик, ее-то и открыл Патен Золу, пропуская нас внутрь.

Это был кабинет, совмещенный со спальней. Минимум удобств, мебели, причин торчать безвылазно в подземелье. Хозяин кабинета снял шлем, ловко скинул броню и уже в легкой одежде опустился в кресло во главе большого стола, нам предложил сесть на лавку напротив.

— Рассказывайте!— коротко сказал он, приняв удобную позу. Он был еще довольно молод, хотя и сед отчасти. Шрам на щеке, холодный взгляд, крепкая рука — все выдавало в нем не администратора, но воина.

Говорил капитан, я помалкивал, так как добавить мне было нечего. Кроме того, я понятия не имел, о чем можно рассказывать Посреднику, боевые товарищи которого еще недавно были нашими врагами. Да и оставались таковыми по сей день. Сотфор же умело обходил острые углы и щекотливые темы, повествуя, хоть и подробно, но нейтрально, как будто мы с ним не принимали участия в событиях, едва не уничтоживших единственный обитаемый город на этом материке.

Постучавшись, вошел человек с саквояжем, должно быть, тот самый Усав. Врач. Не говоря ни слова, он обработал и перевязал сначала мои раны, потом занялся капитаном. Закончив процедуры, он так же молча удалился. Еще через пару минут принесли ужин для нас двоих. Патен Золу есть не стал. Слушая рассказ Сотфора Калемжина, он все больше мрачнел, изредка прерывал капитана, задавая интересующие его вопросы. Нервы у него были не железные, поэтому он не вытерпел, вскочил с кресла и принялся вышагивать по комнате, заложив руки за спину.

— ...Нам посчастливилось вырваться из города в разгар сражения, так что я понятия не имею о том, чем закончилась вся эта история,— завершил свой рассказ Сотфор, умудрившись уместить в одно предложение правду и ложь. С одой стороны, он на самом деле удрал из Моросана, когда шли уличные бои. С другой же — я рассказал ему о том, что случилось после его бегства и кто нынче правит Моросаном. Впрочем, возможно, он прав, и Патен Золу не обязательно было знать эти подробности.

Пока капитан повествовал, я размышлял о том, где конкретно может находиться Разрушитель, как нам до него добраться и, что важнее всего, — как потом живыми и невредимыми выбраться из этого бункера. Лично мне на ум ничего не приходило. Возможно, сказывалась усталость. Но... Оружия у нас не было, вдвоем против минимум двух десятков нам не потянуть... Поэтому оставалось лишь надеяться на то, что у Сотфора был какой-то план, хотя ума не приложу, что можно было придумать в сложившейся ситуации?

— Вы многое пережили за последние дни,— посочувствовал Патен Золу.— Но меня интересует, что вы теперь собираетесь делать? На чьей вы стороне?

Понятно. Он хотел знать, стоит ли нам и дальше помогать или...

Капитан ответил в своем стиле, то есть, ни нашим, ни вашим:

— Я сам по себе, и распри в Моросане меня не касаются. Мне нужно спасти свою дочь... и девочку Беллингана. Все остальное — не мое дело.

— Удобная позиция,— поморщился комендант.

— Какая есть,— огрызнулся Сотфор.

Патен Золу еще немного подумал и сказал:

— Я принял решение: я позволю вам переночевать в убежище, но завтра утром вы должны будете покинуть Хранилище.

— Вы обрекаете нас на смерть,— заметил капитан.

— Я и без того нарушил инструкции, впустив вас на охраняемый объект. Я даю вам время до утра, чтобы вы обдумали ваши дальнейшие действия. Это все, что я могу для вас сделать в сложившейся ситуации.

— И на том спасибо,— буркнул Сотфор.

— Ступайте в казарму! Я распоряжусь, чтобы вам выделили место для ночлега...

Нас уложили у входа в казарму. Эти две кровати, судя по стоявшим рядом сундукам с личными вещами, кому-то принадлежали. Возможно тем, кто дежурил этой ночью. Мне было все равно. Поменяли спальное белье — и ладно. К тому же, как мне казалось, спать нам вряд ли придется. Сотфор что-то задумал. Он всюду совал свой нос, несколько раз порывался выйти из казармы под различными благовидными предлогами, но всякий раз его останавливали и возвращали назад. Наконец, он угомонился, улегся на кровать и закрыл глаза. Я пытался с ним заговорить, но он не ответил — то ли не хотел, то ли на самом деле задремал. Я оставил его в покое, закрыл глаза и...

...заснул...

День был тяжелым, ужасно хотелось спать и совсем не хотелось просыпаться, когда кто-то начал трясти меня за плечо.

Я ответил грубостью, но мой рот тут же накрыла ладонь, и лишь после этого я дернулся и открыл глаза.

Свет в подземелье никогда не тушили, но, видать, приглушили, чтобы он не мешал спящим. Я увидел капитана Сотфора, который прижимал меня к кровати и всячески призывал к тишине. Я моргнул в знак согласия и расслабился. Лишь после этого капитан убрал руки, и я получил свободу.

Не говоря ни слова, Сотфор кивнул мне головой, призывая подниматься. Мне очень хотелось знать, что он задумал, но я побоялся разбудить соседей. Я встал и последовал за направившимся к коридору Сотфором.

Посредники мирно спали. Не все — несколько кроватей оставались незанятыми. Наверняка кто-то нес службу у ворот, может быть, где-то еще. Мы шли тихо, посматривая по сторонам, вышли в коридор, но и здесь продолжали сохранять молчание. Наконец, Сотфор остановился перед дверью в кабинет-спальню коменданта, опустил ладонь на ручку, взглянул на меня. Он был полон решимости, поэтому, чтобы он ни задумал, мне вряд ли удалось бы его переубедить.

Дверь открылась тихо, без скрипа. В комнате Патен Золу было темнее, чем в казарме, поэтому я, шедший следом за капитаном, не стал закрывать дверь. Сотфор прокрался к кровати, на которой спал комендант и, точно так же, как совсем недавно в моем случае, закрыл рот Золу ладонью и прижал его к ложу своим телом.

На неожиданное и грубое вторжение комендант отреагировал удивительно спокойно. Он лишь открыл глаза и взглянул на Сотфора.

Я тем временем увидел лежавшее на столе оружие. Взял в руки, осмотрел. По сути — тот же иглострел, только более продвинутый. В Моросане таких не было.

Сотфор заговорил первым:

— Где Разрушитель?— он переместил ладонь со рта Патен Золу на его горло, готовый в любой момент сжать пальцы.

Комендант еще какое-то время смотрел на капитана, потом сказал:

— Я знал, что вы неспроста здесь появились. Только понять не могу, на что вы рассчитывали?

— Где Разрушитель?— проскрежетал зубами Сотфор. Похоже, его бесило спокойствие Патен Золу.

— Зачем он вам?

— Ты видел мою дочь, одержимую ицвархисом. Я готов на все, чтобы ей помочь.

— Не понимаю, как ей сможет помочь Разрушитель?

— Я убью Гвенангана и добуду необходимый компонент для лекарства.

Патен Золу улыбнулся, а потом и тихо рассмеялся.

— Вам не удастся убить Гвенангана. Его невозможно убить. Мы пробовали и не раз. Погибли тысячи людей, а он до сих пор жив.

— С помощью Разрушителя...

— Нет никакого Разрушителя,— заявил вдруг комендант.

Сотфор переменился в лице. Я тоже напрягся.

— Как нет?— спросили мы в один голос с капитаном.

— Нет и никогда не было.

— Ты лжешь!— воскликнул Сотфор.— Он существует, я точно знаю! Я уверен! Иначе как бы вам удалось столько лет удерживать Гвенангана в относительном повиновении?

— Вы на самом деле хотите это знать?

Сотфор сдержанно кивнул.

— Отпустите меня, и я покажу... Не бойтесь, я буду вести себя смирно и не причиню вам вреда!

Сотфор поверил ему и отошел в сторону. А что еще ему оставалось делать? Патен Золу встал с кровати, натянул штаны, накинул китель поверх ночной рубахи, после чего обернулся к нам и официальным тоном заявил:

— Следуйте за мной!

Мы вышли в коридор и направились к металлической двери в самом его конце. Как я уже успел заметить, ни замка, ни даже дверной ручки не существовало. Возможно, дверь открывалась изнутри, и Патен Золу собирался постучать?

Я поднес иглострел к затылку коменданта.

— Не бойтесь!— усмехнулся тот.— Пока что вам нечего опасаться... Могу я открыть дверь?

Меня, как и Сотфора начинало раздражать спокойствие Патен Золу. А еще... Что значит, пока?

Я посмотрел на капитана, тот кивнул, и я отвел иглострел в сторону.

Комендант медленно достал из кармана штуковину, похожую на медальон на цепочке, вставил ее в щель сбоку от двери. Раздался щелчок, дверь медленно открылась. Мы вошли в новый коридор, ничем не отличавшийся от предыдущего. Шли не долго, не больше минуты, все время прямо, минуя боковые ответвления, пока не добрались до просторной природной пещеры с глубокой впадиной в центре.

Здесь было на что посмотреть. Во-первых, бросалось в глаза всевозможное оборудование, стоявшее вдоль стен, по полу тянулись трубки, по которым задорно сновали Низшие иллатхи, порождая загадочную и неведомую мне энергию. Тянулись они к ограде, оцеплявшей периметр ямы. Ограда была непростой, представлявшей собой искрящиеся металлические прутья, жестко вмурованные в края впадины. Время от времени между ними проскакивали электрические разряды. На природном возвышении в дальнем конце пещеры я увидел мощную установку Разрядника, а под потолком огромную плиту, висевшую на толстых цепях. К ее нижней части была прикреплена решетка с угрожающе смотрящими вниз длинными шипами. И эта штука тоже искрилась и мерцала.

Задавшемуся вопросом — к чему все это? — стоило лишь заглянуть в яму. Там, распластавшись по дну, возвышалась некая кроваво-серая аморфная масса, мерзкая на вид и жуткая до безобразия. Больше всего она напоминала оголенный мозг — такой же бугристый, изобилующий ложбинками и впадинами. Но в отличие от плотного мозга, эта субстанция шевелилась, то и дело выпускала похожие на щупальца корешки, которые шарили по сторонам, после чего втягивались обратно. А еще ее поверхность вздувалась пузырями, которые, лопаясь, извергали зловонную жижу, растекавшуюся по телу.

— Что это?— прикрывая нос рукавом, спросил Сотфор.

— Знакомьтесь, это Сомнилат!— с особым торжеством произнес Патен Золу.

— Я вижу,— буркнул капитан.— Но... что это?

— Мы называем ее Матерью. Она порождает новых иллатхи. Не знаю, как она сюда попала. Наши предшественники наткнулись на нее случайно, когда обследовали эту шахту. Естественно, попытались уничтожить. Тут-то и появился Гвенанган со своими отродьями. Он мог уничтожить отряд, но не сделал это, опасаясь навредить Сомнилат. Тогда-то и был заключен взаимовыгодный договор: мы не трогаем это... существо, а он поставляет избранным жителям Счастливых островов Эликсир Бессмертия. Правда, мы должны были не только защищать Сомнилат от внешних посягательств, но и кормить эту прожорливую тварь...

— То есть... жителей Моросана поставляли не Гвенангану...— пробормотал Сотфор.

— ...а Сомнилат,— закончил за него Патен Золу.

Едва мы вошли в пещеру, я заметил с полдюжины Посредников в полном боевом снаряжении. Увидев нас, они прервали работу, но оставались на своих местах. Пока мы разглядывали существо в яме, пока слушали коменданта, подтянулось подкрепление, отрезавшее нам путь к бегству. Я взглянул на иглострел и понял, что, если что, то толку от него не будет — разве что самому застрелиться. А Сотфор, ошарашенный новостями, и вовсе не обращал внимания на то, что происходило вокруг.

— Значит, вы даже не пытались ее прикончить?— спросил он.

— Зачем? Гвенанган испытывает к ней трепетные чувства, а она поставляет ему новых иллатхи. Пока она жива, Гвенанган бессилен что-либо предпринять.

— Его полчища ежедневно штурмуют Моросан,— напомнил коменданту капитан.

— Да, но всякий раз безуспешно. Вреда жителям города от этого почти никакого, мы контролируем численность иллатхи, выбивая самых ретивых, а Гвенанган демонстрирует непоколебимую решимость стереть Моросан с лица континента, держит в тонусе свою армию и попутно избавляется от смутьянов, каковых даже среди иллатхи более чем предостаточно.

— Высокая политика,— заметил Сотфор.

— Именно,— кивнул Патен Золу.

— Не боитесь, что она сбежит?

— Нет,— покачал головой комендант.— Видите эту ограду? Человек, прикоснувшийся к ней, мгновенно умрет. И обычный иллатхи умрет. Сомнилат — тварь, конечно, чрезвычайно живучая, но и в то же время очень чувствительная к внешним воздействиям.

— Все невозможно учесть, когда имеешь дело с иллатхи,— заметил Сотфор.— Что, если случится какой-нибудь сбой? Или иссякнет источник энергии?

— Только не этот!— воскликнул Патен Золу.— Новая разработка наших специалистов. Это, пожалуй, самая мощная во всем мире установка и самая долговечная. Питающие ее Низшие не умирают, а возобновляются. Более того — их численность постоянно возрастает. По сути это вечный источник энергии, который со временем становится только мощнее... Так что никаких проблем. Разве что одна... Эта Сомнилат — ужасно прожорливая тварь. У нее отменный аппетит! К счастью, жрет она практически все, от камней до Низших иллатхи. Впрочем, и Высшими она не брезгует. Но больше всего любит человеческое мясо. Просто обожает! И начинает капризничать, если ее перестают баловать... Последние поставки были уже давно. А тут вы появились,— сказал комендант и как-то странно окинул нас взглядом.

Его слова послужили сигналом, и нас тут же окружили вооруженные Посредники. Только сейчас Сотфор заметил их, но было уже поздно.

Я бросил взгляд на Патен-Золу. Он был единственным безоружным и не защищенным доспехами противником. Наверное, я мог бы его пристрелить, но что толку? Его смерть даровала бы нам лишь минутную отсрочку. Зато его жизнь могла бы стать весомым аргументом в переговорах с Посредниками. Захватить Патен Золу, чтобы потом диктовать свои условия. Единственный выход. Я рванул к коменданту, успел зайти ему за спину и даже поднес иглострел к его голове, но на этом мое везение закончилось. Возникший словно из ниоткуда Посредник одним движением отбил мою руку с оружием, а потом я даже не заметил, как оказался в горизонтальном положении, прижатый к полу тяжелой ногой — безоружный и беспомощный.

— Хорошая попытка!— усмехнулся Патен Золу.— Мне даже жаль, что у вас ничего не получилось.

— Ты же обещал не причинять нам вреда!— воскликнул Сотфор.

— И я сдержу свое слово! Ни я, ни мои люди вас и пальцем не тронем. Вам предстоит иметь дело с Сомнилат...

— Ты негодяй!

— Может быть. Но я добрый негодяй, я дам вам шанс побороться за свои жизни.

Он подал знак, и Посредники, удерживавшие Сотфора, подтащили капитана к обесточенной на время ограде и столкнули его в яму. Я был следующим, попытался сопротивляться, но меня успокоили крепкими ударами в живот, и я полетел следом за капитаном. Секундой позже ограждение снова запитали энергией, над головой затрещали разряды. А потом к нашим ногам упали два палаша.

— Видите, я держу свое слово!— послышался голос Патен-Золу.

Морща нос от ужасной вони, я стоял рядом с подвижной массой невесть чего, носившей звучное имя Сомнилат, и озирался по сторонам, прикидывая, как выбраться из ямы. На первый взгляд это было невозможно. Отвесные стены были слишком высоки. Но даже если как-нибудь дотянуться до края, то дальнейший путь преграждали разряды, проскакивавшие между металлических прутьев ограды. А Сомнилат? Она не проявляла явной агрессии, если не считать попыток прикоснутся ко мне своими щупальцами, вначале довольно робких, так как достаточно было взмахнуть рукой, чтобы они втянулись в аморфное тело. Со временем попытки становились все настойчивее, и мне пришлось поднять с пола палаш. Когда одно из щупалец попыталось схватить меня за ногу, пришлось прибегнуть к крайним мерам: я взмахнул клинком и легко отрубил щупальце. Оно забилось на полу и распалось, останки растеклись мутной лужицей, а та в свою очередь, устремилась к материнской массе и слилась с ней воедино.

Но сам факт агрессии не оставил Сомнилат равнодушной. Масса опасно заколыхалась, зачавкала, пошла буграми, вздулась огромными пузырями. Один из них лопнул, окатив нас с капитаном мерзким зловонием, и из образовавшегося нарыва наружу вылезло странное существо. У него были длинные конечности, похожие на паучьи лапки, но всего четыре плюс длинный извивающийся хвост, волочившийся по полу. Тело тощее, обтянутое бледной, покрытой слизью кожей. Голова маленькая, с вытянутым, словно клюв, затылком и приплюснутой мордой. Маленькие глазки, приплюснутый нос, широкая пасть, усаженная острыми зубками. Как и положено новорожденному, существо сделало первые нетвердые шаги, пошатываясь и припадая к земле. Я решил воспользоваться его беспомощностью и сделал выпад, пытаясь отрубить голову палашом. Не тут-то было! Чудовище, оттолкнувшись от пола всеми четырьмя конечностями, ловко отпрыгнуло в сторону, а потом бросилось на меня. И куда только девалась первоначальная неловкость? Оно прыгнуло, метя мне в лицо когтистой лапой. Я встретил его ударом палаша, но оно, взмахнув хвостом, ухитрилась увернуться, а, пролетая мимо, обвила все тем же хвостом мою шею. Последовал резкий рывок, выведший меня из равновесия, и я упал на пол. Чудовище тут же оказалось сверху и оскалило пасть. Что бы оно ни замышляло, ему не удалось довести до логического конца: оказавшийся рядом Сотфор снес ему голову одним единственным ударом. Я тут же избавился от продолжавшего душить меня хвоста и вскочил на ноги.

— Спасибо,— поблагодарил я капитана.

— Сочтемся.

Тут он был, пожалуй, прав. Все только начиналось. Сначала отлетевшая в сторону голова верткого монстра растеклась черной жижей. То же самое произошло и с остальным телом. Две кляксы — одна поменьше, другая побольше,— ловко перебирая вытягивающимися щупальцами, поползли к материнской массе, пробежали ручейками по ее бугристой поверхности и втянулись в породивший чудовище нарыв. Одновременно с этим лопнули еще два пузыря, исторгнув из себя двух новой чудовищ.

— Ну, вы тут развлекайтесь, а мне пора спать!— крикнул нам Патен Золу.— Завтра рано вставать.

Вместе с ним ушла и часть Посредников. Остались только те, что находились в пещере до нашего появления. Четверо из них вернулись к прерванным занятиям, будто происходящее в яме было для них чем-то обыденным и даже скучным. Двое остались. Им, похоже, хотелось насладиться до конца разыгрывавшейся у них на глазах драмой.

Теперь я знал, что мне ожидать от своего противника, поэтому был более осторожен и менее поспешен, помня о том, что на этот раз Сотфор, занятый вторым чудовищем, не сможет мне помочь. Я не стал бросаться в атаку, терпеливо выжидал приближения паукообразной твари и бил наверняка. Ловкости моего противника можно было позавидовать. Он всякий раз уходил из-под удара и тут же атаковал снова. Уворачиваясь от его когтей, мне приходилось замысловато перемещаться по дну ямы, не забывая при этом следить за щупальцами Сомнилат, не оставлявшей попыток самостоятельно дотянуться до вожделенной добычи. Сотфор к тому времени уже успел расправиться со своим визави, но Сомнилат выплюнула двух новых, и у капитана снова появилась работа.

Я все же смог приноровиться к тактике наших недоброжелателей, отметив одну особенность: они не могли отступать назад. Они отлично прыгали вперед и в стороны, но только не назад. Не знаю почему. Я воспользовался этим, пойдя на хитрость. Встав у стены, я дождался, когда тварь прыгнет, а сам резко ушел в сторону. Монстр оказался мордой к стене. Теперь он не видел меня и не мог отступить назад. Не дав ему возможности развернуться, я напал сзади и легко разрубил податливое тело. Случилось это как нельзя вовремя, так как Сомнилат решила поднять ставки и выпустила на арену еще двоих "воспитанников". Один был точно такой же, как и прежний. Зато второй умел не только бегать, но и летать. Он был похож на небольшого осьминожка с шестью конечностями. Когтей у него не было, зато он обладал кое-какими другими способностями. Я узнал об этом, отбиваясь от второго иллатхи, но стараясь при этом не упускать из виду первого. Он кружил рядом, протягивая ко мне свои щупальца. А когда ему надоело за мной гоняться, он свел вместе две конечности, и в меня ударил разряд, слишком слабый, чтобы убить, но достаточно чувствительный, чтобы серьезно встряхнуть. К тому же я пропустил атаку наземного противника и обзавелся глубокой царапиной на боку. Летающий осьминожек тут же устремился ко мне, но я успел очухаться и с ходу отрубил протянувшееся ко мне щупальце. Иллатхи с запозданием взмыл вверх и...

...умер, угодив под разряд нависавшей над ямой решетки. Причем умер, похоже, безвозвратно, так как на пол он осыпался черным прахом без дальнейших превращений.

А у меня появилась новая идея борьбы с противниками, которых с каждой минутой становилось все больше и больше: я подпускал иллатхи поближе, а потом хватал и швырял на ограду. Результат был всегда стопроцентный. Жаль, что противников не становилось меньше. Напротив. То ли Сомнилат серьезно проголодалась и решила перейти к более радикальным мерам, то ли ее морально задело наше с Сотфором нежелание умирать. Так или иначе, но зловонная куча запузырилась пуще прежнего, и на дно ямы прямо таки повалили разномастные иллатхи...

Неравный бой шел уже полчаса. Или больше, по ощущениям. Я весь вымотался, пот застил глаза, пропитанная кровью рубаха липла к телу и сковывала движения, палаш валился из руки, но я упрямо отбивался от наседавших иллатхи. Их было много, но что гораздо хуже — они не заканчивались. Мы убивали одних, но Сомнилат неутомимо порождала новых. Иногда мне казалось, что чудовище могло прикончить нас одним махом, но не делало этого, играла, как кошка с двумя неразумными мышами. Понять ее было можно: годами сидеть в яме, не видя света белого, а тут хоть какое-то развлечение.

Сотфор выглядел не лучшего моего. Он тоже устал и был не единожды ранен, но умирать не спешил. И непонятно было, чего больше в его желании: здорового эгоизма или желания во что бы то ни стало спасти дочь?

Когда становилось совсем туго, мы сближались и отбивались, стоя спина к спине. Но такое случалось нечасто, так как иллатхи атаковали со всех сторон, в том числе и с воздуха, не давая нам возможности долго задерживаться на одном месте. Те, что бились током, досаждали больше остальных. Они могли достать нас издалека, и мы старались не упускать их из виду. Хуже было, когда им удавалось приблизиться и прикоснуться своими влажными холодными щупальцами. От такого прикосновения мы получали не только знатную встряску, но и следы ожогов на теле. Правда, лишь в этом случае мы могли дотянуться до осьминожков нашим оружием, поэтому иногда приходилось намеренно подпускать их поближе, жертвуя неповрежденными еще участками кожи ради избавления от напасти.

Однообразный бой затягивался. Даже Посредники, желавшие увидеть, как нас сожрет безобразная вонючая куча, заскучали и отошли от ямы, вернувшись к своим обязанностям. Так что мы остались без зрителей. Я не видел в этом ни плюсов, ни минусов, так как уход Посредников ничего не менял. Смерть неизбежна. Тут уж к гадалке не ходи. Рано или поздно у нас иссякнут силы или Сомнилат наиграется и решит перекусить. И случится это скорее даже раньше, чем позже.

Мы сражались на последнем издыхании, все чаще пропуская удары. Когда на Сотфора навалились иллатхи, мне пришлось открыть спину, чтобы помочь товарищу по оружию. Электрический удар, а потом и прошедшие между лопаток когти взбодрили. Ударом ноги я зафутболил одного из иллатхи на ограду, другого рассек палашом, схватил третьего и швырнул его в зависшего слева "осьминожка", помог капитану подняться, пропустив еще один удар. Потом стало легче.

Перед глазами мелькнуло что-то знакомое. Я отмахнулся по инерции, хотел даже ударить клинком, но похожее на воздушный шарик чудо пискнуло:

— Только не по голове!

— Роо?! Откуда ты здесь?!

Это на самом деле был Авогедримероо, старый приятель.

— Оттуда,— кивнул он куда-то.

— А остальные где?

— Пробиваются, скоро будут здесь.

Невозможно описать то облегчение, которое охватило меня после его слов. Это чувство было даже сильнее, чем электрический удар. Такое случается, когда ты совсем уж, было, распрощался с жизнью, но случилось нечто непредвиденное, и ты получил шанс, выпадающий не так часто и не каждому. Вот и сейчас то же самое. Не факт, что нашим союзникам удастся к нам пробиться, не факт, что они смогут нам помочь, но на душе стало легче, веселее.

— Как же я рад тебя видеть, чудище!— улыбнулся я Роо и с удвоенной силой набросился на атаковавших меня иллатхи.

Роо развернулся к вонючей глыбе, дернулся, словно от удивления и воскликнул:

— О, да это же Сомнилат!

— Ты знаешь ее?— спросил я, продолжая рубить неприятеля.

— Нет, мы не знакомы, но я о ней слышал. А что она здесь делает?

Ответить я не успел, так как Сотфора снова сбили с ног, и я бросился ему на выручку.

Время от времени я посматривал в сторону выхода, ожидая появления наших союзников, но они пришли оттуда, откуда я их не ждал. Еще раньше, в поисках пути к бегству, я заметил дыры в окружавшей нас стене. Наверное, по ним рожденные Сомнилат иллатхи покидали яму. Для человека они были слишком малы. Но не для наших союзников, способных к трансформации. Я мельком заметил, как из одной из этих дыр наружу лезет бесформенная масса, похожая на черную густую смолу. Стекая единым целым на пол, она тут же тянулась вверх, принимая знакомые формы. Не прошло и минуты, как на дне ямы стоял Мосбат. Несколько позже таким же образом появился Гыржа. Следом за ними через дыры полезли и другие иллатхи. Один из них, похожий на варана, тут же попер на меня, и я замахнулся на него палашом, но меня остановил Роо:

— Не бей его, он свой!

И в самом деле, "варан" пробежал мимо меня, чтобы приблизиться к Сомнилат и принести дань уважения. Остальные, в том числе и Гыржа, набросились на наседавших на нас с Сотформ иллатхи.

К нам подошел Масбат.

— Тебя не было слишком долго!— сурово упрекнул его капитан.

— Прости, хозяин, мы искали возможность проникнуть в Хранилище. Пришлось познакомиться с местными, и они показали нам потайной лаз. Потом мы пробивались сквозь камень. Это было нелегко.

— Надеюсь, вы не оставили наших девочек без присмотра?— нахмурил брови Сотфор.

— Нет. С ними остались Лала, Пальмеран и с десяток местных.

— Если с ними что-нибудь случится...

— Не думай об этом, хозяин! Все будет хорошо.

— Можешь вытащить нас отсюда?

— Конечно,— кивнул покорный Мосбат. После чего обратился к Гырже.— Поможешь?

Тот охотно кивнул и, оттолкнувшись от пола, выпрыгнул из ямы. Осмотрелся, подал знак Мосбату — подождать — и исчез из виду. Через несколько секунд послышались крики, блеснули молнии разрядников, потом все стихло.

Снова появился Гыржа. Его развороченное разрядом плечо быстро регенерировало. Он махнул Мосбату лапой.

— Прости, хозяин!— сказал слуга, без излишней нежности схватил Сотфора за складки одежды и швырнул капитана наверх. Сотфор перелетел через ограду и неловко упал бы на камни, если бы его не подхватил Гыржа. Спустя секунду нечто подобное ожидало и меня. Все произошло так быстро, что я не успел опомниться, как стоял на твердой поверхности за пределами несущей смерть ямы.

Из коридора в пещеру хлынули Посредники. Наверное, кому-то все же удалось поднять тревогу. Гыржа набросился на них прежде, чем они успели активировать портативные Разрядники. За ним последовал выпрыгнувший из ямы Мосбат. Да и мы с Сотфором присоединились к иллатхи, орудуя палашами. Жалости к этим людям я не испытывал. Совсем недавно они попытались скормить нас чудовищу. Нам повезло. А скольким нашим предшественникам не удалось избежать ужасной участи?

Они не заслуживали снисхождения.

С боем мы пробились в коридор. Сотфор поднял с пола оброненный кем-то из Посредников Разрядник и направился в комнату коменданта, но она оказалась заперта изнутри.

— Мосбат!— окликнул капитан ворвавшегося в коридор слугу. Иллатхи молча подошел к двери и вышиб ее одним единственным ударом. Сразу же последовали выстрелы из иглострела, пара снарядов угодила в иллатхи, не причинив тому никакого вреда. Мосбат ворвался в помещение, мы вошли следом. Роо остался висеть на пороге, посматривая то в комнату, то в коридор.

Обезоруженный, но пытающийся сопротивляться Патен Золу трепыхался в объятиях иллатхи. Он с ненавистью посмотрел на нас, сплюнул кровавый сгусток, сказал:

— Все равно вы все подохните!

— Да,— согласился Сотфор.— Но после тебя.

Он подал знак Мосбату, тот схватил коменданта, словно мешок с картошкой, и понес следом за капитаном.

Из казармы доносились звуки борьбы. Это Гыржа добивал уцелевших Посредников. Мы же направились обратно в пещеру Сомнилат.

Сотфор остановился на краю ямы в опасной близости от мечущей молнии ограды. Подозвал Мосбата. Патен Золу выглядел жалко, трепыхаясь в объятиях грозного иллатхи, не имея при этом ни единого шанса вырваться на свободу.

Капитан подался вперед так, что его лицо оказалось в считанных сантиметрах от лица коменданта, и тихо сказал:

— Вспомни всех тех, кого ты обрек на мучительную смерть.

Едва заметный кивок Мосбату — и кувыркающийся Патен Золу полетел через ограду в яму. Упал он не очень удачно, подвернул ногу, ушиб плечо. Но нашел в себе силы подняться...

...и оказался в окружении враждебных иллатхи: тех, кто пришел с нашими друзьями, и тех, кого успела породить сомнилат.

Сотфор выхватил из моей руки палаш и бросил его в яму, под ноги Патен Золу:

— Удачи!

Глянув вверх, комендант грозно сверкнул очами, но только он нагнулся, чтобы поднять оружие, как на него набросились иллатхи. Послышался дикий вопль человека, которого безжалостно рвали на части.

Сотфор не стал смотреть вниз, куда-то направился.

— Ты куда?— спросил я его.

— Нужно покончить... со всем этим...— ответил он, не оборачиваясь.

Я остался стоять на месте, в то время как Сотфор забрался на непонятного предназначения установку. Похоже, капитан знал, что делать. После ряда манипуляций дрогнула плита, нависавшая над ямой, и медленно поползла вниз. Когда мечущие молнии шипы коснулись поверхности Сомнилат, она вздрогнула. А плита продолжила опускаться. Шипы пронзили зловонную кучу, отчего она затряслась сильнее, и послышался сдавленный писк. Я уже не видел того, что происходило в яме. Уверен был лишь в том, что Патен Золу умер прежде, чем Сотфор привел в действие установку.

С каждой секундой писк становился все громче и жалостнее. Сомнилат страдала. Но Сотфора это ничуть не трогало. Он продолжал опускать плиту до тех пор, пока поддерживавшие ее цепи не ослабли. Дальше некуда. Однако этого капитану показалось недостаточно. Не знаю, что он сделал — похоже добавил мощности. Пещера наполнилась тяжелым гулом, молнии затрещали громче, из-под плиты повалил дым. Визг Сомнилат стал настолько пронзительным, что мне пришлось закрыть уши ладонями. Я глянул на Мосбата, на Роо — они с сочувствием смотрели в яму, но ни тот, ни другой не делал попыток остановить Сотфора. А капитан твердо решил довести дело до логического конца. Я видел его глаза — глаза фанатика, маньяка. Я не слышал, что он говорит, но по губам можно было прочитать:

— Сдохни... Сдохни... Сдохни...

И она сдохла — просто внезапно оборвался писк, и в пещере стало совсем тихо.

Капитан не стал поднимать плиту, чтобы взглянуть на поверженного врага, убедиться в том, что он на самом деле мертв.

В пещеру вошел Гыржа — весь в крови, неоднократно раненый, хмурый. Наверное, и ему не понравилось то, что мы убили Сомнилат. Возможно, она была Матерью и наших иллатхи, а им, как показала жизнь, ничто человеческое не чуждо.

А потом Роо высказал мнение, которое напрашивалось само собой:

— Сомнилат была последней Матерью. Гвенанган будет мстить.

Глава 28

Теперь, когда стало известно, что Разрушителя не существует, ярость Гвенангана могла обойтись нам слишком дорого. И нам, и жителям Моросана, а в последствии — и всему этому миру. После гибели Сомнилат его больше ничто не сдерживало.

Почему-то я подумал об этом только после того, как страсти улеглись, и ничего уже невозможно было исправить. А Сотфор, похоже, даже сейчас не раскаивался в совершенном, будучи убежденным в своей правоте. Его вообще ничего не интересовало, кроме желания помочь своей дочери. С одной стороны, это делало честь ему, как отцу и просто человеку. С другой же, его фанатизм рано или поздно доведет до беды.

Или уже довел?

Так или иначе, но нам нужно было выбираться отсюда — в Хранилище нам нечего было больше делать. Впрочем, капитан не стал спешить. Он облазил бункер вдоль и поперек в поисках Разрушителя. Он до последнего не терял надежды. Но, как и следовало ожидать, поиски ни к чему не привели. Сотфор выглядел раздавленным. Он возлагал на чудо-оружие все свои чаяния. Он проделал нелегкий путь, чтобы добраться до него, совершив при этом ряд чудовищных поступков: втянул меня в эту дурно пахнущую историю, заразил невинную девочку ицвархисом, довел ситуацию до того, что в Моросане произошел переворот, стоивший трона Итону Беллингану и жизней немалого количества других жителей. Как последствие — Счастливые острова ополчились против Моросана, и, боюсь, первый неудачный штурм был только началом. И теперь если — вернее, когда — на единственный город на континенте нападет Гвенанган, помощи ждать будет неоткуда. И это только то, о чем я знал, и что первым пришло в голову. Если же говорить вкратце, то благодаря стараниям Сотфора Калемжина рухнул прежний мир. Возможно, он был не самым удачным, но то, что его ожидало в недалеком будущем... А ведь еще существует Эдрих с его грандиозными планами. Что ж, он будет несказанно рад, когда местные перебьют друг дружку, сэкономя ему в средствах и усилиях.

Сотфор, Сотфор... Ну и натворил же он дел...

Но я не собирался его осуждать. Как знать, как бы я сам поступил на его месте? Стоит ли целый мир жизни одного единственного, пусть самого близкого и горячо любимого человека?

К счастью, мне никогда не приходилось делать подобного выбора.

А вот наш капитан пошел ва-банк и... похоже, проиграл. И хотя я лично не знаком с Гвенанганом, но что-то подсказывает мне, что без чудо-оружия Сотфору с ним не справиться.

Неужели все — ложь, предательство, жертвы — все это было напрасно?!

Волновало ли меня это? И да, и нет. Мне было жаль, что Урфина, моя несостоявшаяся супруга, навсегда останется в облике уродливого существа, одержимого ицвархисом. Да и дочь Сотфора было жаль. Я ничем не мог им помочь. Ни им, ни самому капитану, который вряд ли успокоится и, наверняка, отправится на поиски повелителя иллатхи только для того, чтобы умереть и уже ни о чем не беспокоиться. А мне предстояло решить иную проблему — как теперь выбираться из этого мира?

В общем, я вернулся к тому, с чего начиналось эта история. Разве что было несколько отличий. С одной стороны, теперь у меня не было проводника, и я не мог открыть Точку Перехода. С другой же, я немного узнал этот мир и его обитателей. В частности, иллатхи, а главное, одного из их самых могущественных представителей — Шорана. И если был в этом мире кто-то, кто мог мне помочь, то, наверное, только он. Я пока еще не знал, как? Но это была та единственная соломинка, за которую я готов был уцепиться обеими руками.

А как же Урфина?

От бессилия мне хотелось выть. Но что я мог поделать? В жизни есть вещи, которые от меня не зависят, как бы мне ни хотелось противоположного. И это бессилие было одной из основных причин, по которой я хотел покинуть этот мир. Бегство? Самому тошно. Но жить здесь, осознавая, что где-то рядом бродит обреченная на жалкое существование девушка, которая вызывала у меня более чем симпатию, было выше моих сил.

Таким образом, Хранилище я покидал с твердым намерением вернуться в Моросан и поговорить с Шораном. Сотфор плелся следом за мной, погруженный в свои невеселые размышления. Несмотря на все то, что он натворил, мне было его жаль. Но очень скоро наши пути-дорожки разойдутся. Если, конечно, он не захочет отправиться вместе со мной в Моросан. В чем я очень сомневался.

Выходя под яркое солнце Фераблима, я думал о том, каким образом мне добираться до города? Пеший переход через пустыню Карафлет казался мне не менее безумной затеей, нежели желание капитана Калемжина прикончить Гвенангана. А хоть какого-нибудь транспорта у нас больше не было...

...и в этот самый момент я увидел висящий над площадкой перед воротами лианг с красными парусами.

Бешено застучало сердце.

Мечты сбываются?

И застучало еще сильнее, а потом рухнуло в бездну, когда глаза привыкли к яркому свету, и я увидел стоявшего напротив Эдриха. Я сразу узнал его, несмотря на то, что он был облачен в солидный защитный костюм. Добротный и даже на вид чрезвычайно прочный, он не был похож ни на знакомые мне по Альтиндору фэнтезийные доспехи, ни на защиту местных жителей. Сразу чувствовались разработки высокотехнологичной цивилизации.

К тому же он был не один. Его команда состояла как минимум из десятка человек, и все при оружии. И это были не только примитивные иглострелы. Кроме них я заметил пару солидных пушек, явно принесенных Эдрихом из другого, более продвинутого мира. Сам он держал в руке нечто, похожее на футуристический пистолет — эдакий навороченный бластер, — метя из него в голову стоявшей на коленях Лале. Чуть в стороне лежал упакованный в тонкую металлическую переливающуюся накатывающимися волнами сеть Пальмеран. Еще дальше, под присмотром вооруженных людей расположились Урфина и Ферин. Общество незнакомцев было им не по нраву, они рычали и скалились, пытаясь порвать звеняще натянутые цепи.

Увидев столь удручающее обращение с дочерью и ее подругой, Сотфор бросился на их обидчиков с голыми руками, но не добрался самую малость и был повален на землю помощниками Эдриха. Теперь и он рвался и рычал, требуя отпустить ни в чем неповинных бедняжек.

Верный Мосбат дернулся, было, чтобы помочь хозяину, а Гыржа готов был ему помочь, но внимательно наблюдавшая за происходящим Лала выдавила скрежещущий звук, который трудно назвать словом. И он заставил иллатхи замереть на месте.

— Правильно,— кивнул спокойный, как скала, Эдрих.— Не дергайтесь, если не хотите умереть раньше времени! Это оружие,— он помахал пистолетом,— способно развеять иллатхи, как облачко. И вам уже не удастся вернуться к Истокам.

Похоже, именно последние его слова заставили моих друзей подчиниться. Их трудно было убить, и смерть для них была лишь кратковременной заминкой в череде бесконечных жизней, прервать которую могла лишь невозможность вернуться к Истокам.

Вот чего на самом деле по-настоящему боялись все иллатхи.

Я же изначально не стал рыпаться. В отличие от моих друзей, я знал и самого Эдриха и его возможности. А еще, как это ни странно, но я рад был его видеть. Потому как Эдрих был вторым, — а по сути, первым, если не единственным — человеком, который мог меня вытащить из этого мира. Однажды он хотел меня убить, но у него не вышло. При нашей следующей встрече он уже мог покончить со мной гарантированно, но не стал этого делать. Я понятия не имею, как он здесь оказался и что задумал, но я готов был поторговаться за возможность убраться из Фераблима, если это не затронет моих жизненных принципов. Не хотелось бы отягощать и без того заметно просевшую за последнее время карму.

Я взглянул на лианг. Судя по парусам, это было то самое судно, которое мы время от времени замечали по пути к Хранилищу. Похоже, Эдрих следил за нами. Вот только зачем? Кто ему был нужен? Я? Капитан Сотфор? Может быть, покойный Беллинган? Вряд ли наши иллатхи или две несчастные девушки. Но то, что он следовал за нами, а теперь решил появиться во всем своем величии, не могло быть случайностью.

Я сомневаюсь, что он умел читать мысли — хотя, кто его знает?— но он первым заговорил на интересующую меня тему:

— Вот мы и встретились снова! И ты гадаешь, почему? И что с вами теперь будет? Ничего. Вы мне не интересны!

— Тогда...— не понял я.

— Мне нужно было узнать, где находится Хранилище. Я был уверен, что вы направитесь за Разрушителем, и последовал за вами. Вы и привели меня туда, куда я стремился.

— Разрушителя не существует,— поспешил я его разочаровать.

— Я знаю,— улыбнулся Эдрих, удивив меня еще сильнее.

— Если ты знал, то...

— Меня интересует кое-что другое. Энергетическая установка, которую создали умельцы Счастливых Островов. Не преувеличу, если скажу, что это самое выдающееся изобретение не только Фераблима, но и многих других миров. Это ведь по сути вечный двигатель, который к тому же со временем становится лишь мощнее. Его создатели, похоже, сами не поняли, какое чудо шло из-под их рук. А может, ее появление стало чредой случайностей, приведших к впечатляющему результату. Так или иначе, но установка существует в единственном экземпляре, и я собираюсь забрать ее с собой, чтобы потом выгодно продать заинтересованным людям.— Он мечтательно закатил глаза.— На вырученные средства я куплю себе, пожалуй, какую-нибудь планету. А может, и целый мир.

— А... мы?— спросил я, и только сейчас заметил как пересохло в горле.

— Я же сказал — вы меня не интересуете! Особенно эти,— кивнул он на Сотфора и иллатхи.— А ты... Между нами возникли некоторые недоразумения, но я не злопамятный. Если хочешь, я возьму тебя с собой. Очень скоро в этом мире станет... жарко.

— А что будет с ними?— теперь я кивнул на капитана и остальных.

Эдрих наигранно закатил глаза.

— Кажется, мы об этом уже говорили. Что значат жизни тысяч полудиких аборигенов по сравнению с миллиардами представителей высшей цивилизации?

— Ты говоришь о тех самых дикарях, что создали уникальную энергетическую установку, которой нет аналогов ни в одном из миров?

— Ты даже представить себе не можешь, к чему порой приводят случайности... Но если тебя это так беспокоит... их не станут уничтожать вех поголовно. Кто окажется более покладист, возможно, уцелеет. Выделят им какой-нибудь небольшой островок и будут контролировать рождаемость, чтобы не расплодились сверх меры.

— Гуманно,— саркастически усмехнулся я.

Эдрих правильно понял мою интонацию и ответил соответственно:

— Пролагающие Пути уничтожают целые Миры ради высокой цели, а тут всего лишь небольшой и не самый привлекательный мирок, обитатели которого все равно рано или поздно перебьют друг дружку... Какое ТЕБЕ вообще до них дело?! Впрочем, если хочешь, можешь оставаться,— пожал плечами Эдрих...

Я не остался. Даже тогда, когда владелец лианга с красными парусами отказался брать на борт моих друзей. Хорошо еще, что щедро поделился с ними провиантом.

— Нам с ними не по пути,— категорично заявил Эдрих.— Мы идем на северо-восток, к Точке Перехода. Потом лианг с командой отправится на остров Сура.

— Так пусть их хотя бы на Суру отвезут, всяко лучше, чем умереть в пустыне.

— А ты думаешь, там их ждет радушный прием? Всю команду изрубят на куски за попытку провести на остров иллатхи и людей, зараженных ицвархисом. А Сотфор Калемжин и вовсе личный враг правителя.

— За что такая немилость?

— А ты у него спроси!

Спрашивать я не стал. С лианга уже спустили корзину и ждали только меня.

— Ступай!— сказал мне Сотфор.— Дальше мы как-нибудь сами.

— Вы не доберетесь до Моросана,— с сожалением отметил я.

— А кто тебе сказал, что я собираюсь в Моросан?

Упрямец!

— Тебе не одолеть Гвенангана в одиночку.

— Я не один. Со мной мои друзья,— капитан умышленно поставил акцент на последнем слове.

— Ты понял, что я имею в виду! Целой армии не хватит, чтобы уничтожить повелителя иллатхи.

— Что ж, значит, не судьба... Я не смогу жить дальше, зная о том, что ничем не могу помочь моей девочке.

А я не мог остаться по той же причине.

— Прощай!— сказал я.

Он долго смотрел на меня, потом сказал:

— Хочу, чтобы ты знал: мне жаль, что пришлось втянуть тебя в эту историю. Но если бы был хоть малейший шанс довести дело до конца, я бы сделал то же самое.

— А мне жаль, что так и не смог тебе в этом помочь.

Прощание с иллатхи получилось сухим и скомканным. Наверное, они видели во мне предателя, да и меня самого не отпускало это мерзостное чувство. Да и Эдрих начал проявлять нетерпение. Немного дольше я задержался с Роо.

— Ты с ним?— кивнул я на Сотфора.

— Он мой бывший хозяин. Да и девочку жаль.

— Не знаю, как у вас все сложится, но... береги себя! И присмотри за капитаном.

Роо моргнул большими глазами, и мы расстались...

На борту лианга меня ждал еще один сюрприз.

— Лиса?!

Девушка стояла на палубе и сверлила меня взглядом.

Я приблизился.

— Ты знаешь, я никогда не бил женщин...— Это была правда. Почти. В Альтиндоре мне приходилось сражаться с представительницами противоположного пола, но это кое-что другое.

— Так попробуй, увидишь, что из этого получится!— с вызовом ответила мне девушка.

Очень хотелось, руки так и чесались, но что толку? Судя по ее запалу, она ведь все равно ничего не поймет. Я обернулся к Эдриху:

— Что она здесь делает?

— В одну из ночей мы потеряли вас из виду, начали прочесывать пустыню и наткнулись на нее,— заговорил Эдрих.— Ее прижали к скалам иллатхи, и она была на грани. Мы спасли ее, а взамен попросили указать место, где вы расстались.

То есть, с одной стороны, она нас сдала. С другой же, ее поступок подарил мне шанс покинуть Фераблим. Но это не означало, что я готов был ее простить.

— Лучше не приближайся ко мне!— предостерег я ее и проследовал за Эдрихом в жилую надстройку. Там он указал мне мою каюту и предложил располагаться. Я поинтересовался: — Сколько времени займет дорога до Точки Перехода?

— Если не возникнет никаких непредвиденных ситуаций, то до места мы доберемся дня через три.

Это же сколько бы мне пришлось идти пешком? Да и Лисе тоже, продолжи она путь в одиночестве.

Уже потом, выйдя на палубу и глянув вниз, я в очередной раз убедился в том, что путь к Пробою вряд ли показался бы непринужденной прогулкой. Мы вылетели из ущелья и, вопреки словам Эдриха, взяли курс на восток, двигаясь вдоль отрогов Красных гор, снова углубляясь в безжизненную пустыню. Впрочем, я не спешил уличать нашего неожиданного спасителя в неискренности. Курс легко объяснялся высотой гор, преодолеть которые наш лианг был не в состоянии. Поэтому и приходилось лететь в обход.

Да и пустыню трудно было назвать совсем уж безжизненной. Только вот это была чуждая для Фераблима форма жизни. Иллатхи. Не сказать, чтобы они кишели большими скоплениями, но встречались с такой периодичностью, что никогда полностью не исчезали из виду. А еще я заметил странную особенность: многие их них появлялись в тот самый момент, когда над ними пролетал наш лианг, словно чувствовали приближение потенциальной добычи. В том, что это не случайность, сомневаться не приходилось: Выбравшись из-под песка, иллатхи задирали головы — каждый на свой манер, — а потом следовали за летающим кораблем, стараясь не упустить из виду. Так как у нас было преимущество в преодолении невысоких препятствий, то многие из них отставали, когда на пути появлялись скалы, однако эстафету перенимали другие, встреченные нами по пути.

Ничего подобного не происходило тогда, когда мы летели через пустыню на ворфе. Да, скорость у нас была существенно выше, чем у лианга, но с другой стороны, мы двигались значительно ниже, хотя и беззвучно. Тем не менее, даже не все рыскавшие по пустыне иллатхи замечали или обращали на нас внимание. А тут их как магнитом тянуло.

— Я была уверена в том, что ты захочешь помочь Сотфору, поэтому не хотела рисковать и терять понапрасну время,— послышался позади меня голос Лисы.

Она могла бы прислушаться к моему совету и не высовывать носа из своей каюты — все-таки можно было потерпеть пару дней. А если уж ей приспичило оправдываться, то, значит, она чувствовала за собой вину, и это не давало ей покоя.

Я ничего не ответил. Хочет оправдываться — пусть. Я же останусь при своем.

— Возьми!— Она протянула мне Проводник.

— Зачем он мне теперь?— спросил я, продолжая смотреть вниз.

Раз уж Эдрих был столь любезен взять меня с собой, то, думаю, у него был свой Проводник, а этот... Мне не хотелось к нему даже прикасаться — после того, как он побывал в руках Лисы.

— Бери, пригодится еще! Такие вещи на базаре не купишь. Тем более, в Кос-Ва-Дидже.

— Где?— не понял я.

— Это мир, куда ведет Точка Перехода, к которой мы направляемся. Совсем уж отсталый мирок, гораздо хуже этого. Зато в нем очень много других Пробоев, через которые — после пары Прыжков — можно попасть практически куда угодно.

— И на Землю тоже?— поинтересовался я. Другие пункты назначения меня мало интересовали.

— Не знаю. Мне не известен мир с таким названием.

Вот это-то меня и напрягало выше всякой меры. Скорее всего, мой родной мир был известен под каким-то другим названием. И как мне его потом искать? Расспрашивать Лису об этом мне принципиально не хотелось. Уж лучше поговорю на эту тему с Эдрихом. Тот еще тип, но, по крайней мере, меня он не предавал. Пока.

И я собирался, было, уже отправиться на поиски капитана, как вдруг увидел идущую по пустыне волну.

Картина увиденного взволновала бы меня меньше, если бы волна шла широким фронтом, как на море. Но в том-то и дело, что песок вздымался бугром, который, если судить по появлявшимся рядом иллатхи, достигал метров пяти в высоту. Такое впечатление, будто под песком двигалось нечто огромное и довольно быстрое.

И оно приближалось встречным курсом.

— Смотри!— только и успел я крикнуть, а в следующий момент песок разлетелся в стороны, словно беззвучно взорвалась мощная бомба, и вверх взметнулось гибкое извивающееся тело гигантской змеи с большой плоской головой. Впрочем, сравнивать это чудовище с обычной змеей было бы не совсем корректно. Таких змей не бывает в природе. И речь не только о ее исполинских размерах. Чувствовалась некоторая искусственность, будто это не живое существо, а нечто, созданное злым человеческим гением. Это касалось и явно металлических пластинок, покрывавших тело, и пульсирующих, похожих на взлетные огни пятен, и еще каких-то наростов, разбрасывающих во все стороны кислотные кляксы, заставлявшие песок плавиться, превращая его в стекло.

Змея "выстрелила" вверх и едва не достала головой до нашего лианга. Я видел приближающуюся распахнутую пасть с огромными зубами. Казалось, сейчас чудовище заглотит наш летающий корабль целиком, но... Оно не дотянулось самую малость. Клацнули зубы, и монстр начал падать вниз.

Несмотря на то, что произошло все слишком неожиданно, команда не растерялась и приступила к действиям даже раньше, чем появился Эдрих и взял на себя командование.

Я помню нечто подобное, когда я только очутился в этом мире. Тогда на корабль, принадлежавший капитану Сотфору, напал виллинг, доставив нам — особенно мне — несколько неприятных минут. Нынешнее чудовище было гораздо крупнее, а главное — я говорю об этом с позиции человека, повидавшего немало всевозможных иллатхи,— гораздо опаснее рядового виллинга. И находись мы немного ниже, непременно быть беде.

Однако я был уверен в том, что это еще не конец. И как в воду глядел.

Существовала призрачная надежда на то, что упав на землю с приличной высоты, змея разобьется. Однако этого не произошло. Так и не достигнув песка, чудовище расправило невесть откуда появившиеся крылья, изгибаясь к верху пронеслось над дюнами, и взмыло ввысь, оставив на песке след, прочерченный мощным хвостом.

Тем временем часть команды ставила дополнительные паруса, а остальные готовились к бою. Не думаю, что нам удастся серьезно повысить скорость — ветер был слишком слабый. Поэтому вся надела была исключительно на силовую установку. Ответственный за нее специалист уже добавил "жару" Низшим, и наш лианг на самом деле полетел немного быстрее. А паруса... Они нужны были, скорее, для лучшей маневренности. В этом я убедился, когда за нами увязался змей. Если мы делали узлов двадцать пять, то чудовище двигалось почти раза в два быстрее. Помимо крыльев оно задействовало те самые светящиеся пятна, которые при вспышке придавали змею дополнительную, тягу, похожую на реактивную. Благодаря этому он, извиваясь из стороны в сторону, настигал нас очень быстро. И вот, когда его голова снова оказалась в непосредственной близости от кормы лианга, матросы развернули паруса и корабль резко сменил курс, а увлекшийся скоростью змей пролетел мимо.

— Залп с правого борта!— тут же скомандовал Эдрих.

Следует отметить, что его лианг по оснастке превосходил корабль Сотфора парусностью, зато по вооруженности значительно превосходил его, уступая, разве что боевым судам Счастливых Островов. Энергетическая установка была достаточно мощной, чтобы питать еще и несколько Разрядников, установленных по обоим бортам. Они, конечно, уступали наземным стационарным установкам, но с тем же виллингом, я думаю, смогли бы справиться. Однако нас преследовал вовсе не виллинг. Были у меня определенные подозрения насчет природы этого змея, но я пока не спешил произносить их вслух, боясь сглазить. Разряды молний прошлись по телу чудовища, заставив его отшатнуться в сторону. Сбивчиво замигали светящиеся пятна, отчего монстр завалился и начал падать. Но пара мощных взмахов крыльями удержали его в воздухе, а голова на изогнувшейся шее послала нам вслед целое огненное облако, настигшее лианг и опалившее кормовые паруса.

— Рубите мачту, быстро!— заорал Эдрих, глядя, как быстро разгорается пламя, грозя перекинуться на паруса грот-мачты.

Застучали топоры, матросы работали быстро и слаженно, прекрасно понимая, чем может закончиться для них нерешительность. Они успели — подрубленная мачта рухнула вниз, срывая часть такелажа. Огонь уже успел перекинуться на палубу, но тут появился еще один член команды и бросил в огонь стеклянную банку заполненную Низшими иллатхи. Как оказалось, эти, похожие на синих жучков, существа были прекрасными пожарными. Там, где они проползали, исчезало и пламя, и его источник. Лишнего они не трогали. Не прошло и минуты как очаги возгорания были ликвидированы.

В результате потери одной из мачт, мы немного потеряли в скорости и гораздо серьезнее — в маневренности. Трое моряков получили ожоги и на ходу обрабатывали раны какими-то мазями. Змей, в отличие от нашего лианга не получил даже незначительных повреждений, но вынужден был удалиться на безопасное расстояние и некоторое время маячил вдалеке, словно решая, что с нами делать дальше? Желая отсрочить неизбежную встречу, Эдрих постарался увести корабль в сторону. Если он рассчитывал на то, что змей оставит нас в покое, то он ошибся. Сделав передышку, чудовище бросилось за нами вдогонку.

Похоже, оружие этого мира было бессильно против огромного змея. Понял это и Эдрих и, исчезнув на минуту в каюте, вернулся со стволом, который даже внешне вызывал уважение. Это была целая установка, похожая на переносной ракетный комплекс. Громоздкая и навороченная в деталях и приспособлениях. Попади такая штука мне в руки — ей богу, не знал бы, что с ней делать. Но Эдриху это оружие было явно знакомо. Не сводя взгляда с приближавшегося по левому борту змея, он приводил в действие агрегат, щелкая переключателями и нажимая какие-то кнопки. В ответ слышалось тихоне жужжание и вспыхивали огоньки.

Пользуясь заминкой, я все же решился спросить:

— Этот змей... Это тот, о ком я подумал?

— Да, Гвенанган собственной персоной,— подтвердил он мои самые худшие опасения. Потом взглянул на меня и сказал: — Не нужно было убивать Сомнилат.

— И что теперь?

— Лучше было бы с ним не связываться, избежать схватки. А теперь он от нас не отстанет. Так что или мы его, или он нас.

— Каковы наши шансы?

— Так себе,— не стал юлить Эдрих.

И все же внешне он был спокоен. Возможно, чего-то не договаривал и берег козыри на крайний случай. И это внушало надежду.

Новое оружие Эдриха не было столь же мощным, как то, с помощью которого он уничтожил корабль посланника Айена Тиртока, и здесь в очередной раз следует отдать должное мастерам Фераблима. Когда Гвенанган пошел на сближение с лиангом, Эдрих выпустил из своей "базуки" небольшой фиолетовый шар, устремившийся к повелителю иллатхи. В полете он слегка увеличился в размере и начал искриться. Двигался он не очень быстро. Гвенанган заметил потенциальную опасность и решил не рисковать, взял чуть левее, покинув траекторию движения снаряда. И, наверное, удивился, когда и шар сместился в ту же сторону, продолжая сближение.

— Право руля, курс на юго-запад!— скомандовал Эдрих.

То есть, он по-прежнему пытался избежать сражения, предпочитая бегство крепкой драке.

Лианг развернулся и начал удаляться от крылатого чудовища, игравшего в смертельную игру с энергетическим шаром. Не зная, что от него ждать, он решил не рисковать и избежать столкновения, поставив на ловкость.

Я внимательно наблюдал за тем, как маневрирует Гвенанган, пытаясь ускользнуть от преследовавшего его снаряда. Ни "змейки", ни крутые петли не помогали ему избавиться от навязчивого шара. Тогда он резко развернулся и выпустил в снаряд струю огня. Зря он это сделал. Во-первых, пламя не причинило преследовавшему его шару никакого вреда. А во-вторых, расстояние между ними было настолько незначительным, что на этот раз столкновения было не избежать. Гвенанган все же попытался, поэтому шар попал не в голову, а всего лишь в хвост. Последовала яркая вспышка, прорезаемая ветками молний, небо заволокло четным, как копоть дымом. На самом деле, это был не дым, а та самая субстанция, из которой состояло тело иллатхи — его "кровь" и "плоть". А значит, мы его достали!

Затаив дыхание, мы смотрели вдаль, и целых несколько секунд я был уверен, что с Гвенанганом покончено. Но вот черное облако стремительно сжалось в массивный сгусток, который на наших глазах принял форму крылатого существа, значительно уступавшего в размерах прежнему змею, но все еще довольно крупного, вполне соизмеримого с нашим лиангом. Быстро восстановившийся Гвенанган, делая мощные взмахи крыльями, снова устремился следом за летающим кораблем. Я сразу отметил, что скорость его значительно возросла.

Расстояние быстро сокращалось.

Теперь наш противник был похож скорее на большую хищную птицу, перья которой отливали металлом и, наверное, им и являлись. Об этом красноречиво оповещал характерный лязг при тяжелом взмахе крыльев, приближавшийся гораздо быстрее, чем мы могли бы надеяться.

Эдрих снова колдовал над своей "базукой". Прицелился, выстрелил и забыл.

Фиолетовый искрящийся шар устремился к стальной птице. Но на этот раз Гвенанган даже не попытался увернуться, уверенно летел навстречу со снарядом. И вот, когда расстояние между ними сократилось до пары сотен метров, птица раззявила клюв и выпустила на свободу несколько юрких иллатхи, похожих на моего знакомого Авогедримероо. Головастики тут же прянули во все стороны, и теперь уже фиолетовый шар неуверенно заметался, не зная, на какой из целей остановить свой выбор. Сам же Гвенанган, так и не изменив направления полета, пролетел мимо снаряда, продолжая погоню. Уже позади него Головастики самоотверженно ринулись на застывший снаряд инициировав тем самым взрыв.

Птица не получила повреждений.

— Лево руля!— приказал нахмурившийся Эдрих. Его чудо-оружие дало сбой, и теперь он не был уверен в его дальнейшей эффективности.— Приготовиться к бою!

Набирая мощность, загудели Разрядники по правому борту, остальная команда приготовила ручное оружие. Сам Эдрих перенастраивал "базуку", демонстрируя при этом заметную нервозность.

Мне же, безоружному и бесполезному в данной ситуации, оставалось только наблюдать за происходящим.

Дело шло к столкновению, но в последний момент Гвенанган встряхнул крыльями, словно пытался затормозить, и рванул вверх, уходя из сектора поражения Разрядников. А вот сорвавшиеся с крыльев сгустки превратились в малого размера иллатхи и продолжили путь к лиангу. Матросы открыли по ним стрельбу и успели уничтожить половину из целой дюжины. Но остальным удалось добраться до корабля и...

Я ожидал взрыва или еще каких-то повреждений, однако иллатхи обогнули корпус судна и просочились на палубу. Команда побросала бесполезное в ближнем бою стрелковое оружие и схватилась за палаши, но коварный враг поступил иначе и смог нас удивить. Лишь одному из матросов удалось навязать ближний бой, остальные же не успели опомниться, как иллатхи заполнили их тела, растворившись в них без следа. На несколько секунд все застыли на месте, а потом подвергшиеся нападению люди обратили оружие против своих товарищей.

— Листанги!— послышался крик, зазвенела сталь.

В отличие от ицвархиса, иллатхи не преображали уродством захваченные тела и не могли контролировать разум своего временного вместилища. Если особо не присматриваться, то трудно было заметить, что люди порабощены вторгшимися паразитами. И вместе с тем, они превращались в эдаких кукол, управляемых волей агрессоров. В их глазах я видел отчаяние, но противится навязанной воле они были не в силах.

Один из листангов набросился на меня, пытаясь раскроить голову палашом. Я успел прикрыться своим клинком, но был отброшен назад, выронив оружие и едва не перевалившись через борт. Иллатхи наделили захваченные тела колоссальной силой. Встряхнув отсушенной рукой, я попытался поднять с палубы свой палаш, но мой противник нанес следующий удар, заставив меня отскочить в сторону. Силы листанг был немереной, но в ловкости он заметно уступал обычному человеку. Его тело было скованно, а движения — легко предсказуемы. Поэтому после пары ложных бросков мне все же удалось подхватить палаш, и следующий удар я встретил с оружием в руках, умышленно пропустив его по касательной. Листанг усилил натиск. Я попятился назад, не стараясь отбивать каждый удар, противопоставляя силе противника свою подвижность. Улучив момент, я нанес колющий удар, мысленно прося прощения у ни в чем не повинного матроса, который атаковал меня, побуждаемый чужой волей. Мне не хотелось бы его убивать, но выбора у меня не было: или я его, или он меня. Укол вышел довольно сносный, способный, если не уничтожить противника, то наверняка, вывести его из боя. Я видел, как от боли расширились зрачки у матроса, он всем своим видом молил меня о пощаде... и одновременно с этим не оставлял попыток меня зарубить.

— Извини,— пробормотал я, нанеся еще пару незначительных царапин.

Гвенанган, запустив диверсантов, удалился от лианга на почтительное расстояние, избегая зарядов, посылаемых Эдрихом, который остался в стороне от разгоревшегося на борту сражения. Ему не составляло особого труда уклоняться или, в крайнем случае, нейтрализовать прилетавшие со стороны лианга энергетические шары, в то время как Эдрих не оставлял попыток разделаться с грозным противником. Хотя, может быть, он просто старался удерживать его подальше от корабля, пока его подчиненные не разберутся с возникшей на борту угрозой. Повелитель иллатхи не лез на рожон и терпеливо дожидался завешения бучи на летающем корабле. И судя по тому, как развивались события, он вполне мог рассчитывать на положительный результат.

Возможно, угрызения совести терзали не меня одного. И если я впервые видел этих ребят, то они знали друг друга не первый год. Многое пережили вместе, наверняка дружили. А теперь без особых на то причин им приходилось убивать друг друга, чтобы уцелеть самим. Не малую роль сыграла и слабая восприимчивость листангов даже к серьезным ранам. Будь на их месте обычный человек, давно бы уже валялся на палубе. Но захватившие их тела иллатхи, сами не получая никаких повреждений, не давали своим вместилищам покинуть поле боя, и потому истекающие кровью матросы как ни в чем не бывало продолжали рубить своих товарищей. И это начало приносить свои плоды. К концу первой пятиминутки сражения мы потеряли троих убитыми, а еще двое едва держали оружие от полученных ран. Листанги при этом потерь не понесли. Неприятель оттеснил нас, уцелевших и не сдающихся, на нос, угрожая сбросить за борт. И тут в дело вмешался Эдрих. То ли поняв тщетность своих попыток поразить Гвенангана, то ли истратив заряды, он бросил "базуку", взялся за тот самый пистолет, которым угрожал Лале, и вклинился в ряды сражавшихся. Подходя к листангу со спины, он приставлял пистолет к его голове и хладнокровно производил выстрел. Похоже, угрызения совести при этом его не мучили. Или же он понял, что иного выхода нет. Листанги, как подкошенные падали на палубу. Шесть выстрелов, шесть тел недавних соратников лежало у наших ног.

И никаких сантиментов.

Впрочем, радоваться победе было еще рано. Пролежав неподвижными несколько секунд, тела зашевелились и начали медленно подниматься, демонстрируя нам развороченные выстрелом затылки. Мертвецы все еще могли послужить иллатхи, и расставаться с вполне пригодными для боя вместилищами они не собирались.

— За борт их, живо!— скомандовал Эдрих.

Мы не стали медлить. Подхватывая пока еще не окончательно пришедших в себя листангов, мы по двое перекидывали их через перила, отправляя в затяжной полет к земной поверхности. Оттуда они нас уже не могли достать.

Итак, очередной этап сражения, хоть и стоил нам серьезных потерь, но его смело можно было записать в актив.

Что теперь предпримет повелитель иллатхи? Никто не сомневался в том, что битва на этом не закончена.

Потеряв своих диверсантов, Гвенанган снова пошел на сближение.

— К орудиям!— последовала команда Эдриха.

Нас осталось шестеро, трое из которых были ранены. Теперь некому было управлять лиангом — благо, можно не опасаться налететь на мель. Матросы заняли места у Разрядников, Эдрих скрылся в каюте. Не думаю, что он испугался или отказался от командования, скорее всего у него еще оставались сюрпризы как для нас, так и для Гвенангана.

По крайней мере, я на это надеялся.

Так как количество орудий с каждого борта было ограниченным, я снова остался не у дел. Поэтому мог наблюдать за происходящим со стороны. Гвенанган, пользуясь превосходством в скорости, обогнал наш лианг, решив атаковать в лоб. Матросы отслеживали его стволами Разрядников до тех пор, пока чудовище не вышло из сектора поражения.

Пришлось одному из членов команды переместиться к рычагам управления, чтобы сменить курс прежде, чем нас атакует повелитель иллатхи. А я занял его место у орудия. Гвенанган маневрировал, пытаясь оставаться в мертвой зоне. Штурман медленно разворачивал лианг, выводя Разрядники левого борта на цель. Мы не успевали, и расстояние между нами и хищной птицей стремительно сокращалось. Один из моряков не вытерпел и произвел залп из своего орудия. Увы, разряд не достал до Гвенангана, но даже в случае успеха он прошел бы мимо. Не знаю, что на этот раз задумало чудовище, но и оно не спешило, продолжая сближаться с кораблем. У меня даже возникло подозрение, что оно, исчерпав свои возможности, идет на таран. Исходя из размеров крылатого монстра, его массы и его живучести, подобная атака могла закончиться для нас плачевно. Поняли это и моряки

— Выворачивай! Выворачивай!!!— закричали они штурману.

Но большой лианг это не юркий ворф, его так просто не развернешь.

И вот, когда столкновение казалось уже неизбежным, Гвенанган внезапно взмыл вверх, едва не неся грот-мачту. И когда он пролетал над палубой, нас осыпало мелкой, похожей на песок, гадостью. Я не сразу сообразил, что это Низшие иллатхи. Десятки тысяч светящихся крохотных существ. От понимания происходящего легче не стало. Я сам, как и остальные люди на палубе, принялись лихорадочно стряхивать с себя Низших. От них можно было ожидать чего угодно: укусов, ожогов, а то и еще чего пострашнее. К нашему облегчению иллатхи и сами не стремились задерживаться на нашей одежде, сами осыпались на палубу, а потом... просачивались в едва заметные зазоры в синтетическом покрытии, заменявшем привычные доски. Не прошло и десяти секунд, как они все до единого исчезли из виду где-то в утробе лианга, оставив нас в полном недоумении.

Мы переглянулись, не зная, чего ожидать.

И вдруг палуба вздрогнула у нас под ногами, и корабль стал терять скорость, а вместе с этим и высоту.

— Мы падаем!— дрожащим голосом сообщил об очевидном один из матросов и бросился на нижнюю палубу. Не успев скрыться из виду, он появился снова, выскочив из трюма, как пробка из бутылки. А следом за ним вылетел целый рой Низших. Теперь их было гораздо больше, чем прежде, сотни тысяч, а то и миллионы. Вырываясь из трюма, они тут же разлетались в разные стороны, покидая наш корабль.

— Пробоина в силовом агрегате!— оповестил нас рискнувший спуститься вниз матрос. Мы это итак поняли. Отбив атаку Высших диверсантов, мы оказались беспомощны перед лицом Низших. Они повредили силовую установку, и, как и следовало ожидать, лианг начал падать.

А Гвенанган снова отлетел на безопасное расстояние и оттуда наблюдал за происходящим.

Низшие иллатхи струились из трюма нескончаемым потоком, и чем меньше их становилось в силовом агрегате, тем быстрее падал наш корабль.

— Заделать пробоину!— рявкнул Эдрих, посмотрев на того самого матроса, который уже спускался в трюм.

— Я...— беспомощно промямлил тот.

— Живо!— не дал ему договорить капитан.— Если не остановить утечку, мы все разобьемся!

Довод очевидный, но нужно было произнести это вслух, чтобы пронять мешкавшего матроса. Он кивнул и полез обратно в трюм. Сам Эдрих бросился к рычагам управления и попытался выправить начавший заваливаться набок лианг.

— Рубите мачту! Быстро, быстро!

Уцелевшие матросы были измождены недавним боем, а раненые и вовсе едва держались на ногах, но когда речь идет о спасении собственных жизней... Застучали топоры, подрубая толстый ствол мачты, я вместе с одним из матросов тем временем рассекал удерживавшие ее канаты — так называемые ванты и штаги. Чуть-чуть не успели, так как порывом ветра, заполнившего обвисшие, было, паруса, мачту сорвало раньше времени, и она рухнула вниз, вырвав приличный кусок фальшборта. Теперь это никого не волновало.

Похоже, спустившийся в трюм матрос справился с поставленной задачей, так как поток Низших, покидавших силовой агрегат, почти сошел на нет. Но падение корабля было уже не остановить. Лианг скользил по наклонной градусов в тридцать, песчаные дюны становились все ближе, а Гвенанган...

Я зарыскал взглядом по горизонту. Повелителя иллатхи нигде не было видно. Неужели он решил оставить нас в покое?

Приятная новость, которую омрачало лишь наше неизбежное падение.

Моряки угрюмо наблюдали за тем, как быстро приближается земля. У них хватало самообладания, чтобы не впасть в панику. Один даже, воспользовавшись отсутствием Гвенангана, пытался расстреливать метавшихся по песку иллатхи. Они видели наш корабль и преследовали его, словно точно знали, что он вот-вот упадет.

Я не знаю, что сделал Эдрих, но палуба надавила на ноги, будто у нашего лианга открылось "второе дыхание". Падение замедлилось, нос приподнялся, корабль выровнялся, и на мгновение показалось, что положение еще можно исправить. Мелькнула даже мысль, что мы сможем продолжить полет. Только хватит ли на это оставшихся Низших? Я опустился на колени и заглянул в "машинное отделение". "Топливный бак", некогда под завязку заполненный крохотными иллатхи, был больше чем на половину пуст. Остальные Низшие, наверняка, тоже сбежали бы, если бы не тело храброго матроса, прикрывшего собой пробоину. Молодой паренек был мертв, так как возбужденные диверсантами иллатхи пытались пробиться на свободу сквозь его грудную клетку. Некоторым это удавалось, но остальные больше мешали друг другу, раздраженно толпясь у пробоины, и только благодаря этому мы все еще держались в воздухе.

Эдрих тоже не терял надежды. Я почувствовал, как лианг поворачивает влево. Куда? Совсем рядом, не более чем в километре от нас возвышался огромный бархан, доминировавший над всей равниной в пределах видимости. Похоже, наш капитан нашел место для пристани. Вот только продержимся ли мы еще несколько минут? Несмотря на первые впечатления, летающий корабль продолжал снижаться. Пусть не так быстро, как раньше, но с каждой секундой земля ощутимо становилась все ближе и ближе. Уцелевшие матросы стояли у борта, вцепившись побелевшими пальцами в поручень и будто бы мысленно пытались удержать лианг в полете.

Прикидывая траекторию полета, я догадывался о том, что задумал Эдрих. Если повезет, корабль "сядет на мель между двух сыпучих вершин бархана. Песок смягчит удар и поспособствует торможению.

Только бы дотянуть...

Нам повезло в том, что Гвенанган оставил нас в покое. В остальном же все вышло не совсем так. Как планировал Эдрих. Уже перед самым барханом лианг клюнул носом и зацепил за одну из вершин возвышенности. Нас слегка развернуло и понесло полубоком. Один из матросов не выдержал напряжения и с криком перепрыгнул через борт. Повезло — приземлился на склон и кубарем покатился вниз. А потом на него набросились подоспевшие иллатхи и начали рвать на части. Большего я не увидел, так как лианг не прошел мимо вершин, а врезался в одну из них, и нас развернуло еще сильнее. Матросы не удержались и отправились в свободный полет, меня тоже оторвало от палубы, и я не последовал за ними только благодаря тому, что намотал на руку обрывки лееров, свисавших с фальшборта. Потом, когда лианг завалился набок и пошел юзом, поднимая волны песка, меня шмякнуло о борт так, то затрещали ребра. Еще какое-то время я двигался вместе с кораблем, теперь уже пытаясь освободиться от захватившей мое запястье веревки. И вот, обретя свободу, я скользнул на песок и куда-то покатился. Закончилось все тем, что меня чем-то привалило и на мгновение стало совсем темно...

Я очнулся от того, что кто-то нещадно тащил меня за плечо, пытаясь при этом выкопать из песка. Совсем рядом слышались хлопки, звон металла, крики. Открыв глаза, я увидел над собой огромного жука, который подцепил меня одной клешней, а другой разгребал в сторону песок. Похоже, он принял меня за мертвого и решил перекусить. Хорошо еще, что не начал с головы, которая единственная на тот момент торчала из песка. Мне понадобилось все самообладание, чтобы не впасть в панику. В сложившейся ситуации я бы все равно не смог сопротивляться, так как тело, а главное — руки, находились под песком. Терпение принесло свои плоды — жук, поднатужившись и заставив меня прикусить губу от боли, вытащил меня на свободу. Выскочив из ямы, тело пошло быстрее и легче. Пятясь, жук пытался утащить меня в укромное место, подальше от разгоревшегося — судя по доносившимся до меня звукам — боя. И снова я ничего не мог предпринять, так как от боли в плече накатила слабость. Клешня разбередила плоть и впилась в кость, я не смог бы ее разжать и шарил взглядом, пытаясь найти хоть что-нибудь подходящее.

Несмотря на жесткую посадку, лианг не сильно пострадал. Еще в воздухе он лишился мачт, а уже на земле лопнул корпус, и сквозь образовавшуюся пробоину из трюма рассеянным потоком продолжали вылетать Низшие. Но не наш корабль и не получившие свободу иллатхи привлекли мое внимание, а обломок такелажа, мимо которого меня тащил жук. Я подцепил палку вялой рукой, а потом, набравшись сил, ткнул насекомое острым концом в морду. Мое орудие угодило между жвал, в пасть. От неожиданности жук разжал клешню и отскочил назад, дав мне возможность подняться на ноги.

И вот мы стояли друг против друга. Моя левая рука из-за раны на плече, была частично не дееспособна, и оставалось только радоваться, что с правой ничего не случилось, и я мог держать палку. Но против огромного, размером с корову жучары, это было не самое лучшее оружие. Снова взгляд заскользил по песку в поисках чего-нибудь более подходящего. Я мельком заметил Эдриха, который отстреливался от атаковавших его со всех сторон иллатхи. Экономя заряды, пришелец из другого мира стрелял рачительно, не спеша. Одиночные выстрелы чаще отбрасывали жуков, сороконожек и прочую преображенную нечисть, в лучшем случае отрывали конечности или куски хитина. Но у Эдриха на подхвате был переживший падение матрос, которому повезло вернуться на палубу и пустить в дело уцелевший Разрядник. Из-за наклона палубы сектор отстрела был невелик, поэтому он дожидался, когда под прицел попадет тот или иной иллатхи и уже после этого разносил его в клочья. Правда, временами орудие давало сбои, потому что не хватало энергии из-за бегства Низших. Кроме этих двоих и меня, похоже, в живых никого не осталось. Хотя... Вон из надстройки показалась Лиса, "одолжившая" у Эдриха один из его стволов. Судя по последовавшим через секундный промежуток выстрелам и полетевшим в иллатхи раскаленным сгусткам, это было еще одно энергетическое оружие, нечто вроде дробовика.

Продолжая скользить по песку, взгляд наткнулся на причудливой формы емкость, которую я тут же узнал. Это был тот самый энергетический элемент, на котором Эдрих хотел заработать целое состояние. Он представлял собой прозрачную трубку диаметром сантиметров в пятнадцать, изогнутую восьмеркой или, как сказали бы ученые мужи, петлей Мебиуса. Оно было полностью заполнено летящими с приличной скоростью раскаленными до бела Низшими, и лишь один ее участок шириной с ладонь темнел непроглядной чернотой. Во время демонтажа я слышал, как Эдрих разговаривал с одним из подчиненных видимо, неплохо разбиравшемся в местной технике. Так вот, тот интересовался: если количество иллатхи в этом агрегате постоянно растет, то как они все помещаются в этой сравнительно небольшой трубе? Пришелец объяснил. Оказывается, секрет был как раз в этом темном участке сосуда. По его словам, размеры бросавшейся в глаза черноты очень обманчивы. На самом деле это своего рода сжатое пространство, не имеющее границ и по сути — бесконечное. Именно там зарождаются новые Низшие, а потом затягиваются в трубу, чтобы принести определенную пользу. Сделав круг и поделившись энергией, они снова отправляются в бесконечность, чтобы восполнить заряд, а им на смену приходят другие, уже заряженные. В общем, что-то в этом роде. При помощи регулятора можно было изменять скорость потока, а, следовательно, и его силу. Причем ограничения у этого регулятора практически не было, точнее, оно зависело исключительно от количества родившихся иллатхи. И если принять во внимание, что установке уже не один год, то мощность она могла выдать колоссальную. Впрочем, на полную, насколько было известно Эдриху, ее никогда не использовали, так как установка была экспериментальная и окончательно недоработанная, а значит — нестабильная.

Но вовсе не она заставила мое сердце учащенно забиться. Чуть в стороне я увидел палаш — оружие, более подходящее нежели палка. Уворачиваясь от ударов лап жука и мелькавших перед носом жвал, я сначала отступал назад, а потом, улучив момент, рванул к палашу. Уже первым ударом я отсек иллатхи конечность. Жуку это не понравилось, и теперь уже он попятился назад. Между его жвал заискрилось, в недобром предчувствии я отпрыгнул в сторону, и как раз вовремя — туда, где я только что стоял, ударила короткая молния, расплавившая песок. Понимая что во второй я раз я могу и не успеть, я сам ринулся на жука, осыпая его ударами, оставлявшими на прочном хитине глубокие царапины. Лишившись еще одной передней лапы, жук попытался удрать, но я настиг его и, заходя то слева, то справа поотсекал оставшиеся лапы. Но даже после этого иллатхи не собирался сдаваться. Снова заискрились жвала. Мне было достаточно отступить в сторону, чтобы избежать удара молнии, но я заметил, как из обрубков полезли новые нарождающиеся конечности. Пройдет несколько минут, и жук снова будет в боевой форме. Поэтому, обойдя насекомого сбоку, я одним отточенным ударом отсек ему голову. Но даже после этого у меня не было полной уверенности в том, что с иллатхи покончено. Поэтому я, сжав палаш обеими руками, вонзил клинок в тело мнимого насекомого и оставил его в глубокой ране на несколько секунд. Так как в моих руках было необычное оружие, я рассчитывал на максимальный эффект. Так и вышло: тело жука задрожало и начало плавиться, стекая на песок черной вязкой жижей. Лишь после этого я вырвал палаш и отскочил в сторону, чтобы не заляпаться.

К этому времени Лиса, Эдрих и его помощник расправились с остальными нападавшими, после чего мы собрались вместе.

— Что будем делать?— спросил я.

Теперь мы оказались в положении наших друзей, брошенных у Хранилища — мы остались без транспорта, а путь нам предстоял не менее далекий и опасный.

Эдрих посмотрел мне за спину и сказал:

— Для начала главное — выжить.

Я обернулся и увидел приближающуюся с юга волну иллатхи. Потом они появились и с других сторон, замыкая кольцо. Их были сотни, а может, и тысячи. С вершины холма открывался вид до самого горизонта, и все пространство быстро заполнялось чудовищами на любой вкус и размер.

Тревожно застучало сердце, по спине пробежал неприятный холодок. Хотелось сказать: ну, вот и все. Однако меня опередил Эдрих, взглянув на палаш в мой руке:

— Иди за мной!— после чего обернулся к Лисе и уцелевшему матросу:

— А вы пока нас прикройте... Гвинт!

Последнему он бросил свое оружие, и тот, похоже, знал, что с ним делать.

Мы же направились к поврежденному лиангу, быстро забрались на палубу и прошли к надстройке. Эдрих вошел в оружейную, я остался снаружи. Иллатхи были все ближе. Некоторые, в первую очередь крылатые, уже добрались до места крушения, но их встретили Лиса и матросу по имени Гвинт.

Эдриха не было слишком долго, я слышал, как он гремит чем-то, скрытый от моего взгляда стенами и, судя по промежуткам, не очень-то и спешит. А иллатхи наседали все плотнее.

Наконец, Эдрих выше, передав мне на ходу оружие, похожее на мощную снайперскую винтовку, судя по дульному срезу — энергетическую.

— Справишься?— спросил Эдрих.

Я осмотрел оружие и кивнул.

Себе мой неожиданный союзник взял нечто массивное, с пучком трубок, ведущим к висевшей на поясе коробке. Кроме этого Эдрих вынес еще один ящик с ручкой на крышке. Его он тоже передал мне:

— Помоги!

Я взял в одну руку винтовку, в другую — ящик, после чего мы спрыгнули на песок и присоединились к нашим сражавшимся товарищам.

Первым делом Эдрих раскрыл ящик, заполненный, как я понимаю, батареями, и бросками распределил их между Лисой и Гвинтом. Я тем временем знакомился со своим новым оружием. Вместо привычной оптики у нее был небольшой монитор, который не обязательно было подносить к самому глазу. Вместо спускового крючка — удобная клавиша. Несколько "крутилок" непонятного предназначения. Но в основном это была обычная винтовка. Я заглянул на экран, поймал в прицел одного из иллатхи метрах в ста от меня. Промахнуться было мудрено. Надавил на клавишу. Выстрел при легкой отдаче. Попадание. Четырехлапого жука разорвало на части.

Неплохо.

Нас четверых было недостаточно для того, чтобы перекрыть всю линию фронта, представлявшую полную окружность. И пока иллатхи были далеко, Лиса и Гвинт еще как-то справлялись вдвоем. Потом им стало труднее контролировать все поле боя, так что наше появление несколько выровняло ситуацию. И если я не мог похвастаться особой скорострельностью, то оружие Эдриха поражало своей мощью. Вначале он терпеливо дожидался приближения противника и, подпустив иллатхи на полсотни метров, запустил свою машину смерти. Тонкий луч, выпущенный установкой, резал жуков, как масло. Заметив, как они разваливаются на части десятками, я даже перестал стрелять, пораженный картиной тотального истребления. Выкосив иллатхи на своем участке, Эдрих медленно развернулся направо и помог Гвниту, который уже не справлялся с приблизившимися вплотную жуками. А сам моряк развернул ствол на запад, подставив плечо Лисе, так же находившейся в незавидной ситуации. Поняв, что Эдрих справится сам, я тоже присоединился к двум другим, выбирая самых крупных иллатхи, на которых у моих товарищей уходило слишком много зарядов, а вместе с ними и времени. Я же снимал их одним, максимум двумя выстрелами, либо разрывая на части, либо проделывая в телах противников огромные не зарастающие дыры. Со временем я настолько приноровился к винтовке, что стрелял почти без передышки. Поймал в прицел иллатхи, нажал клавишу, выстрелил. Результативность — сто процентов.

И опять меня поразил Эдрих. Услышав его смех, я обернулся. Эдрих продолжал косить иллатхи и хохотал при этом во весь голос. И мне трудно было понять, что это — истинное, в чем-то дикое и необузданное торжество или нервный срыв. Уничтожая иллатхи, он смеялся и не мог остановиться ни в одном, ни в другом.

Поток жуков и прочей преображенной нечисти стал иссякать, и в тот самый момент, когда я уверовал в скорую победу, песок позади Эдриха вздыбился фонтаном, и наружу вырвался огромный червь. Только после этого смех резко оборвался, а лицо Эдриха преобразилось. Даже не видя нового противника, он почувствовал угрозу и начал медленно разворачиваться. Червь не стал дожидаться развязки, раззявив пасть, рванул сверху вниз, заглотив Эдриха до пояса, оторвал человека от земли и снова раскрыл пасть, окончательно заглотив грозного противника. После чего издал ликующий скрежет и, штопором ввинтившись в песок, исчез из виду.

Пораженные случившимся, мы перестали стрелять. Да и иллатхи остановились, словно не смели помешать охоте, устроенной их повелителем.

Да, это снова был Гвенанган. Поглотив нашего товарища, он скрылся и теперь мог появиться, откуда угодно. Мы вертели головами и нервно переминались с ноги на ногу, будто бы песок жег пятки. Мне все казалось, что вот-вот он разверзнется под моими стопами, и я окажусь в бездонной утробе гигантского червя. Но Гвенанган появился в стороне. Он "вынырнул" метрах в тридцати от нас и закачался из стороны в сторону. Заревел, словно угрожая нам всеми мыслимыми карами. Мы же, не сговариваясь, открыли огонь. Однако энергетические заряды, кромсавшие и рвавшие на части рядовых иллатхи, не могли причинить заметного вреда их повелителю. Вернее, они наносили раны, временами даже довольно серьезные, вот только они тут же оплывали и зарастали быстро трансформирующейся плотью, так что червь не обращал на них никакого внимания. Отклонившись назад, червь резко подался вперед и выпустил в нашем направлении поток огня, залившего всю вершину холма. За мгновение до этого я успел нырнуть в неглубокую ложбинку, и пламя прокатилось по моей спине, обдав жаром. Гвинту повезло меньше: он вспыхнул, как спичка, и, голося во все горло, бросился к подножию бархана, не удержался на ногах и покатился кубарем, превратившись в огненный шар.

А Лиса?

Она исчезла. Поэтому, когда иллатхи снова ринулись в атаку, отбиваться от них мне пришлось в одиночку. Я не сразу почувствовал, как припекает спину — загорелась тлевшая куртка. Скинуть ее, отстреливаясь от гигантских насекомых, оказалось не так просто. К тому же скорострельность моей винтовки оставляла желать лучшего, и наступил момент, когда иллатхи окружили меня со всех сторон, делая выпады передними лапами, жужжа жвалами. Я крутился на месте и отстреливал самых ретивых, заставляя остальных держаться в стороне. Когда в винтовке закончились заряды, я снова взялся за палаш. Клинок был не так опасен для иллатхи, и они осмелели, усилив натиск.

И вот, когда меня сбили с ног предательским броском на спину и прижали к песку, я понял, что это конец. Послышалось приближающееся жужжание жвал, я закрыл глаза... А спустя мгновение давившая на спину тяжесть исчезла, раздался чавкающий звук и грозное рычание.

Я перевернулся и увидел нависшего надо мной Гыржу. Чуть в стороне терзали жуков Мосбат, Лала и Пальмеран.

А Гвенанган снова сбежал, забурившись в песок.

Союзникам понадобилось не больше минуты, чтобы уничтожить большую часть иллатхи, а остальных разогнать. Теперь жуки держались в стороне, а их попытки атаковать пресекались выпадами моих друзей.

— Спасибо,— поблагодарил я Гыржу.— Вы откуда здесь?

— Лала увидела, как упал ваш лианг.

И этого оказалось достаточно, чтобы броситься нам на выручку.

А я их бросил, спасая собственную шкуру...

— Вы — настоящие друзья.

Гыржа хотел что-то сказать, но снова вздыбился песок, и на поверхность вырвался червь. Как и в прошлый раз он попытался схватит одного из наших, Мосбата. И у него почти получилось. Иллатхи оказался в пасти Гвенангана, но, в отличие от Эдриха не стал кормом прожорливого повелителя. Последовала яркая вспышка, и Мосбат вырвался на свободу, вынося при этом все зубы чудовища. И хотя ему досталось — колотые и рваные раны покрывали все тело, — он ловко приземлился на ноги и тут же сам набросился на червя.

Впрочем, теперь это уже был не совсем червь. Гвенанган преобразился, у него выросли десятки лап, отчего он стал похож на сколопендру. Нижними лапами он схватил подскочившего к нему Мосбата, а верхние сошлись вместе, между ними проскочили электрические разряды...

— Берегись!— закричала Лала. И словно не доверяя моей реакции, она прыгнула ко мне, сбила с ног и сбросила с холма, в который мгновение спустя ударили десятки молний.

Лала не стала дожидаться моей благодарности, бросилась на выручку Мосбату. Гыржа уже оседлал сороконожку, ловко карабкаясь по телу к голове. Он почт добрался до цели, когда вытянувшаяся щупальцем конечность Гвенангана схватила его поперек тела и, размахнувшись, зашвырнула далеко за барханы. Мосбат перегрыз сковывавшие его лапы и продолжил вгрызаться в тело сколопендры. А Лале пришлось попрыгать, уворачиваясь от мелькавших щупалец, в которые трансформировались остальные конечности Гвенангана. Вот она добралась до противника и, нарастив когти, принялась рвать его на части. Раны тут же затягивались, но девушка-иллатхи не оставляла попыток.

Остававшийся не у дел Пальмеран тем временем обходил сколопендру, пытаясь зайти сзади. Гвенанган его не замечал, чего не скажешь о других иллатхи, до поры до времени остерегавшихся приближаться к месту схватки. И вот когда палочник вплотную подобрался к сороконожке, они набросились на него со всех сторон. Пальмеран самоотверженно отбивался от них передними лапами, похожими на остроконечные пики, способными пробить даже прочный хитин. Но силы были неравны. Я схватил оброненный палаш и бросился ему на выручку. Однако повторить проход Лалы мне не удалось. Одно из щупалец отбросило меня назад. Другое вцепилось в ноги и оторвало от земли. Я извернулся, подтянулся, отсек его и полетел вниз, но упасть мне не дали — еще оно щупальце подхватило меня в воздухе и снова рвануло вверх. Завертев головой, я увидел остальных нападавших. И Лала, и Мосбат так же были схвачены щупальцами и яростно дергались, пытаясь вырваться. Но Гвенанган крепко удерживал свою добычу.

И никто уже не мог помочь Пальмерану. Несмотря на отчаянное сопротивление, жуки одолели его и разорвали на части.

Я услышал дикий рев Лалы. Ярость придала ей сил, она почти вырвалась из "объятий" Гвенангана, но он набросил на ее тело еще пару витков, полностью обездвижив, и поднес к ужасной пасти, в которой появились новые зубы.

Меня же повелитель иллатхи решил скормить своим прихвостням, только что растерзавшим нашего товарища. Но не бросил в жужжащий от нетерпения рой, а медленно опускал вниз, словно издевался. Ко мне тянулись лапы и жвала, кто-то пытался подпрыгнуть или подлететь, я отбивался палашом, уже не в состоянии дотянуться до щупальца. И в этот момент раздался взрыв, тело Гвенангана содрогнулось, щупальца разжались, и я-таки рухнул в кучу агрессивных жуков-переростков. Тут бы мне и конец пришел, если бы не упавший рядом Мосбат. Он ворвался в рой и разметал его прежде, чем они успели меня порвать. Правда, и мне досталось: несколько колотых ран и вырванный из бедра кусок мяса.

И только теперь я увидел того, кому мы все обязаны спасением. Это был Роо, тот самый головастик, который обычно удирал при возникновении даже малейшей опасности. А тут он бросился на повелителя иллатхи и, не знаю, что он сделал, но взрывом чудовищу выворотило изрядный кусок плоти, отчего тот вынужден был выпустить свою добычу и снова скрыться под песком.

А мы получили небольшую передышку.

От Пальмерана почти ничего не осталось — разрозненные останки. Было заметно, что Лала, Гыржа и Роо, собравшиеся на месте его гибели, с болью отнеслись к потере одного из друзей. Я подошел к ним, чтобы выразить солидарность и почтить память палочника, пришедшего мне на помощь. И хотя мы с ним почти не общались, мне было его жаль.

Я с трудом держался на ногах от многочисленных ран и связанной с ними кровопотери. Голова кружилась, оружие валилось из рук. Остальные, разве что за исключением головастика, выглядел не лучше, но они хотя бы регенерировали, пусть и медленно. А я, судя по снова приближавшимся к нам жукам, мог не рассчитывать на первую помощь. А еще я озирался по сторонам, ожидая очередного появления Гвенангана.

— Лису никто не видел?— спросил я иллатхи.

Мне никто не ответил. Поэтому оставалось только гадать, где она? То ли снова сбежала, воспользовавшись возможностью, то ли ее засыпало песком, да так, что не найти.

И ее тоже было жаль, причем в обоих случаях.

А вот и Гвенанган вернулся! Давно его не было...

На этот раз в воздух взлетели тонны песка, на мгновение ослепив и меня, и стоявших рядом иллатхи. Я инстинктивно отпрыгнул в сторону и покатился по песку, стараясь уйти из зоны поражения. А когда я протер глаза, то увидел новую ипостась повелителя иллатхи. Его и прежде трудно было назвать красавчиком, но теперь он решил превзойти самого себя в уродстве. Даже не знаю, на кого он был похож — эдакая помесь ежа, крокодила и паука. От первого ему достались частые длинные иглы на прочном хитиновом панцире. Теперь к нему трудно было подобраться, а тем более атаковать в ближнем бою. Рептилию он напоминал широкой зубастой пастью и длинным гибким хвостом, нервно разбрасывавшим песок. А благодаря паучьим лапам он мог подниматься вверх, становясь и вовсе недостижимым. Так никого и не зацепив, он не стал размениваться на мелочи, а разинул пасть и, поведя головой, дохнул в нас испепеляющим огнем. Мне снова пришлось прыгать, метя за песчаную кочку, поэтому пламя прошло надо мной, обдав нестерпимым жаром спину. Я почувствовал, как затлела рваная рубаха и, перевернувшись на спину, врылся в песок. И только поэтому я увидел склоняшуюся надо мной голову рептилии. Я попытался выскочить, рванул в сторону, но Гвенанган поймал меня и оторвал от земли. Его клыки впились в мое тело, я почувствовал, как затрещали кости.

Все... На этот раз точно все.

Я столько лет играл на тоненького и почти смирился с тем, что вряд ли умру в постели от старости. Но чтобы так... Именно так мне не хотелось умирать. Вот только помещать я Гвенангану никак не мог. Я рванулся было, но сразу понял, что не хватит сил разжать пасть. Да и зубы его перемололи кости, порвали мышцы. Задели жизненно важные органы.

Значит, все-таки смерть пришла.

Чудовище задрало голову, раскрыло пасть. Пытаясь заглотить меня целиком, и в этот момент появился Гыржа. Он подставил плечо под верхнюю челюсть, удерживая ее левой лапой, а правой сбросил меня вниз, а сам...

Падая я видел, как захлопнулась пасть, поглотив могучего рептилоида.

Раздался истошный вой. Это Лала так восприняла потерю еще одного товарища. Уже валяясь на песке, я видел, как она бросилась на Гвенангана, пытаясь достать его своими длинными когтями. И где-то в глубине души я желал ей победы, но вместе с тем понимал, что мы все обречены. По крайней мере, я. Еще минуту назад я всеми правдами и неправдами пытался избежать страшной и глупой, как мне казалось смерти, а теперь я сам хотел умереть. Я уже не чувствовал боли, как, впрочем, и самого тела. Наверное, был поврежден позвоночник. Я не мог пошевелиться, так и лежал, как выпал из пасти. Шум сражения меня раздражал, я мечтал отключиться забыться, исчезнуть в небытие, но смерть все не приходила. Вот уже бой сместился куда-то в сторону и я уже не видел ни Лалу, ни Мосбата, ни Гвенангана. И несмотря на то, что светило яркое солнце, в моих глазах становилось все темнее. Но сквозь кровавую пелену я разглядел зависшего надо мной головастика, с любопытством разглядывавшего меня со стороны. За него я был спокоен — этот парень переживет всех нас. Такие как он живучие. А я...

— Убей меня,— проговорил я. Вместе со словами из горла хлынула кровь.

Роо замер на мгновение, а потом покачал головой.

— Эх, ты...

Я отвел глаза, чтобы не видеть его круглую виноватую рожу и снова мой взгляд наткнулся на источник вечной энергии.

Если его накрутить на полную, и он пойдет в разнос...

Это могло бы решить все мои проблемы. Вот только как до него добраться?

Я снова посмотрел на головастика. Раз уж он сам не мог меня прикончить...

— По... помоги... встать...— попросил я и только потом сообразил, что вряд ли это по силам бесплотному существу. Роо подтвердил мои опасения непонимающим взглядом. Он так лупал глазами, что мне стало смешно. И снова горлом хлынула кровь. Успокоившись, я сказал: — Исчезни с глаз... моих...

И на этот раз Роо не стал спорить, исчез.

Вот так всегда. Ни жить спокойно не дают, ни умереть.

И вдруг мое тело подхватила неведомая сила. Я по-прежнему не чувствовал его, но оно само зашевелилось, перевернулось приподнялось, встало на ноги. Я увидел как отчаянно бросается Лала на Гвенангана, а тот отбивается хвостом и пытается достать лапой. Но вот девушка-иллатхи слишком близко подошла к противнику, и он не упустил возможности. Сразу несколько шипов удлинились раза в два, пронзив Лалу. Она попыталась вырваться, однако шипы обмякли, превратившись в щупальца, притянули к телу Гвенангана. Толстая броня на его боку лопнула, самообразовавшаяся рана оскалилась клыками, которые принялись перемалывать тело моей знакомой. Я бы рад был отвернуться, но тело мне не подчинялось. Оно само брело невесть куда — неуклюже, спотыкаясь, с трудом удерживая равновесие, но все же. Все, что я смог, это скосить глаза в сторону. Там Мосбат, демонстрируя чудеса ловкости, пытался достать чудовище. когтями. Он и прыгал, и подлетал к Гвенангану, и делал обманчивые выпады, однако все тщетно. И теперь, когда повелитель иллатхи расправился с Лалой, Мосбат остался с ним один на один. Мне хотелось образумить его, сказать, что, если он не уймется, то будет следующим, но теперь из моей глотки вырывался лишь сдавленный хрип.

Зато я смог разглядеть тонкую призрачную оболочку, которая, словно тесный чулок, обтягивала мое тело. Именно она не давала мне рассыпаться и управляла моими движениями. И хотя я уже начал забываться и временами отключаться, но трудно было не догадаться, что без Авогедримероо здесь не обошлось. Однажды он облепил мое лицо и преобразил его так, что я стал похож на Тибура Пинетреля. А теперь замахнулся на все мое тело. И главное — он целеустремленно вел меня к энергетической установке.

Вот и славно. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Кое-как мы с Роо добрели до установки и упали на колени. Теперь ничего сложного — нужно накрутить мощность до отказа. Словно прочитав мои мысли — вряд ли я сказал это вслух, — рука потянулась к регулятору, какое-то время непослушные пальцы соскальзывали вниз, потом все же сомкнулись на крутилке и начали медленно ее проворачивать. Один оборот, другой. Мощность определенно менялась — я слышал нарастающий гул, установка начала подпрыгивать, а песок под моими ногами вибрировать. Третий оборот оказался последним. Замкнутая похожая на восьмерку трубка — вернее, наполнявшие ее Низшие — раскалилась до бела. Возможно, если бы я хоть что-то чувствовал то, наверное, ощутил исходящий от нее жар.

Интересно, сколько времени понадобится, чтобы эта штуковина рванула? Хотелось бы поскорее. Вот только даль мне Авогедримероо. Его ведь вместе со мной разберет на атомы. Но как я не силился его предупредить, он не собирался меня покидать. Напротив, мы встали...

Эй-эй, погоди, куда ты собрался?!!

Мысль кричала в голове. Но наружу не прорывалось даже мычание. Разве что тихое бульканье.

Я почему-то решил, что Роо собрался уйти.

Нет, нет, нет, не надо!

Но иллатхи оказался сам себе на уме. Он наклонил мое тело, руки легли на рукояти установки оторвали ее от земли, и уже вместе с ней мы направились... к Гвенангану.

Так вот что удумал хитроумный головастик. Раз уж помирать, так не в одиночку! Что ж, я не против.

Мы брели по песку, волоча увесистую установку. Помнится, на лианг ее грузили вдвоем, я же пер самостоятельно и при этом не чувствовал тяжести.

Я вообще ничего не чувствовал. Мир мерк перед моими глазами, потом снова появлялся в мутной пелене. Мы не спеша приближались к сражавшимся иллатхи. Мосбат, рваный и на последнем издыхании, все еще держался каким-то чудом. Гвенанган выглядел бодрячком, ни единой царапины — они, если и были, то быстро затягивались.

Вот же живучий, зараза!

Но если покойный Эдрих не преувеличивал и установка рванет, как положено, то, думаю, даже повелителю иллатхи мало не покажется.

Однако сначала нужно до него дойти.

Хорошо уже то, что на меня он не обращал никакого внимания. То ли не принимал всерьез, то ли был так увлечен схваткой. Мосбат оказался выносливым и неуступчивым. Получая удары, от которых обычный человек давно бы превратился в отбивную, он упрямо лез в бой. Отлетал, вставал и снова бросался на Гвенангана. Сам же он те мог нанести повелителю иллатхи почти никакого урона. Под конец мне начало казаться, что он умышленно нарывается и сносит побои, чтобы отвлечь чудовище и дать мне возможность подобраться поближе.

И со своей работой он успешно справлялся. Я приблизился вплотную к Гвенангану — дальше некуда. Над головой пролетел хвост — хорошо, что не попал. А установка все не взрывалась.

Что ж, я не гордый, я подожду.

В принципе, Роо мог бы оставить меня одного, но он почему-то продолжал обтягивать мое бренное тело. Так я и стоял позади огромного монстра в ожидании взрыва.

Отлетев в очередной раз, Мосбат уже не смог подняться. И только после этого Гвенанган обернулся ко мне. Посмотрел сверху вниз, отчего-то покачал головой, заревел, распахнул пасть и...

Сначала мне показалось, что наконец-то рвануло. Хотя самого взрыва я не слышал. А даже если он и был, то не такой уж и сильный — меня отбросило в сторону в тот самый момент, когда Гвенанган резко наклонился и клацнул зубами в том месте, где я только что стоял. Меня он не достал, я отлетел к бархану и снова тряпичной куклой рухнул на песок. Роо меня больше не поддерживал.

А где же он сам?

Я его не видел. Выходит, чудовище проглотило его... вместе с энергетической установкой, которая сама собой выпала из моих рук. Оно даже запрокинуло голову, чтобы сопроводить громоздкий агрегат по пищеводу в безмерный желудок.

Что ж, приятного аппетита, ублюдок! Надеюсь, ты им подавишься.

Это что же получается? Роо отбросил меня в последний момент в сторону, а сам...

Зачем?!

Нет, быть проглоченным чудовищем то еще удовольствие, но. Как мне кажется, мучился я бы не долго. А что теперь?

Гвенанган решил исправить недоразумение и шагнул ко мне. Но тут в него врезался очнувшийся Мосбат. Это же с какой силой нужно было ударить, чтобы сбить с лап пятнадцатиметровую тварь? У меня даже защемило сердце — мои друзья делали все, чтобы повелитель иллатхи не смог до меня добраться. Вот только напрасно они это, я итак не жилец.

Разъяренный Гвенанган вскочил с песка, заревел, бросился на Мосбата и в этот момент, наконец, прогремел взрыв. Вот теперь шарахнуло, что надо! Не сверхновая, конечно, но ужасного монстра разорвало в клочья. Как мне думается, рвани установка снаружи, было бы гораздо громче и зрелищнее, а так прочное тело Гвенангана скрало и звук, и мощь.

Но главное, результат. Я с удовлетворением смотрел на то, как разлетаются куски плоти врага — не только моего, но и целого мира. Как ошметки того, кто считался неуязвимым и чуть ли не бессмертным, сыплются а песок.

Теперь можно и умереть...

Но смерть никак не приходила.

Какое-то время я лежал в полной тишине. Потом невесть откуда появился живой и невредимый Роо в привычном образе головастика. Однако смотрел он не на меня, а на бархан. Так как моя голова была наклонена в правильную сторону, я видел то же, что и он. Я видел, как растаяли куски плоти, превратившись в черную густую жижу, которая тут же была поглощена песком. Еще спустя какое-то время бархан покрылся подвижными буграми, словно нечто под песком устремилось в одну точку. А потом, когда я подумал, было, что все закончено, наружу вылезло нечто безобразное и бесформенное, отдаленно напоминавшее приснопамятную Сомнилат. Возвышаясь трехметровой кучей, оно шевелилось, словно пыталось принять какую-нибудь более удобоваримую форму. Выстреливали и снова втягивались щупальца, перемещались по поверхности несколько больших глаз, то здесь, то там открывалась и клацала огромными зубами обширная пасть.

А мне стало грустно. Столько стараний, столько жертв, а эта тварь снова жива. Не так велика и совершенно бессильна, да, но се же. И кажется, сейчас как раз самый подходящий момент, чтобы ее окончательно прикончить. Но почему-то ни Роо, ни израненный и опирающийся лапой о песок Мосбат только наблюдали.

Почему?!

Если бы мне оставалось жить всего три минуты, я отдал бы две с половиной за то, чтобы встать, взять в руку палаш и порубить эту кучу к чертовой матери. А оставшиеся полминуты мне бы хватило, чтобы насладиться заслуженным триумфом.

Гвенанган не терял времени даром. Вот уже из бесформенного нечто начало складываться кое-что. И я уверен, пройдет еще минут десять, и он возродится.

Чего же они ждут?!

Я понял это, когда послышались хлопки больших крыльев. Прямо между мной и Гвенанганом приземлился огромный дракон. Коснувшись песка, он поднял облако пыли, в которое с его спины спрыгнули Сотфор Калемжин и две его подопечные. После чего дракон трнсформировался в знакомого мне Шорана. Не останавливаясь, старик уверенным шагом направился к своему извечному противнику. На меня он не обратил ни малейшего внимания. Как, впрочем, и капитан. Удерживая на цепи рвущихся к Гвенангану девчонок, он и сам не сводил глаз с повелителя иллатхи.

Шоран приблизился к Гвенангану. Тот попытался схватить его щупальцами, но вынужден был мгновенно их одернуть, словно тело противника обжигало невидимым огнем. Шоран заговорил на непонятном мне языке. Хотя произносимые им булькающие звуки трудно было называть речью. Тем не менее, Гвенанган его понимал и даже пытался что-то ответить, но даже слова Шорана причиняли ему боль, будто удары плети. Высказавшись, старик внезапно ударил правой рукой, которая почти по локоть погрузилась в тело повелителя иллатхи. Раздался пронзительный, полный боли и горечи поражения скрежещущий визг. Начавшая, было, преображаться куча снова растеклась, утратив прежние формы, заколыхалась, забурлила, задрожала. А по нанесшей удар руке потекла черная вязкая субстанция, которую тут же впитывал победитель. С каждым мгновением куча, которую представлял собой некогда грозный Гвенанган, уменьшалась в размерах. Спустя минуту она опустилась ниже Шорана, но он продолжал выкачивать из нее силу, а может, и само естество своего противника. Похоже, он решить испить его до последней капли.

И тут вмешался Сотфор:

— Шоран, ты же обещал!

Старик будто бы не услышал его.

— Шоран!— взмолился капитан.

Нехотя тот убрал руку и обернулся к Калемжину:

— Теперь он твой!

Так как куча продолжала таять даже без участия Шорана, Сотфор не стал медлить. Он выпустил из рук цепи, и две девушки, плотоядно взвизгнув, рванули к бывшему повелителю. На то, как они рвали и кромсали его тело, было неприятно смотреть. Такое впечатление, будто они что-то искали. И похоже, нашли — черпая мерзкую слизь обеими руками, они отправляли ее в рот, размазывая по всему уродливому лицу. При этом они корчились и верещали, но упрямо ели и продолжали рвать Гвенангана на части. Я видел, как начали преображаться их тела: выпрямлялись горбатые спины, разглаживалась и белела кожа, растягивались морщины на чумазых лицах. По прошествии пары минут я увидел знакомую мне Урфину. И даже грязь не могла испортить ее природной красоты. Она замерла, захлопала удивленными глазами, пролепетала:

— Где я?

Девушка завертела головой, словно жаждала увидеть знакомые лица. Вот Сотфор Калемжин, которого она знала с детства. Нет, он не привлек ее внимания. Вот Шоран. Естественно, она прекрасно знала и его. Но и на нем не задержался ее взгляд. Возможно, она искала отца? Бедная девочка, как же она расстроится, когда узнает, что не так давно стала сиротой! Наконец, не взгляд наткнулся на меня...

— Тибур!

Неужели она все это время искала меня?

Стало тошно, больно, обидно. Несколько дней выпали из воспоминаний этого прелестного создания. Может, оно и к лучшему. Это было не самое лучшее и не самое простое время. И вот, очнувшись, словно, после долгого сна, Урфина вспомнила в первую очередь не друга семьи, не его дочь, которая тоже избавилась от ицвархиса и сидела в черной луже — все, что осталось от Гвенангана — в полной прострации, не семейного лекаря, заботившегося о ней с пеленок, и даже не любимого отца, а меня. А я не мог ей даже улыбнуться, радуясь тому, что все для нее закончилось благополучно. А когда она, спотыкаясь и падая, бросилась ко мне со словами: "Ну, что же вы все стоите? Ему нужна помощь!", мое сердце чуть не разорвалось от боли и тоски.

Она упала рядом со мной на колени, заливаясь слезами, приподняла мою голову, тут же испачкавшись в моей крови.

Я смотрел в ее любящие и скорбящие глаза и только сейчас понял, что все эти глупости, все, что я нашел и что потерял, было сделано ради них. Да, ради этого можно было умереть. Но, черт возьми, как же теперь не хотелось уходить! Сердце тревожно забилось в груди: тук-тук-тук-тук!

Ни бой с Гвенанганом, ни потеря друзей, ни даже собственная приближающаяся смерть не взволновали меня так, как эти глаза.

Тук-тук-тук...

Я посмотрел на остальных. Они стояли, пряча глаза. Не было ни малейшей радости от победы над самым грозным врагом и открывавшихся теперь перспектив. Они молчали. Они прощались со мной.

Тук-тук...

Что ж, рано или поздно это должно было случиться. С одной стороны, я мог бы прожить еще столько же, сколько осталось позади и еще чуть-чуть. С другой, сколько их было — тех, кто ушел в более молодом возрасте? Нет, это не утешение, это констатация факта. А утешало меня то, что я, пусть и не в полной мере, но поспособствовал тому, чтобы этот мир изменился к лучшему. Правда, для Фераблима еще ничего не закончено. Эдрих мертв, но те, кто его послал... Они еще вернутся. Им нужно был этот Мир. И тем, кто уцелел в минувшие дни, придется нелегко. Но я уже ничем не смогу им помочь.

Тук...

Эпилог

Избежав смерти, Лиса не спешила покидать место минувшего сражения. Она ничем не могла помочь ни этому чужаку, ни пришедшим ему на помощь иллатхи. Они были обречены. Никто не в силах победить могущественного и почти бессмертного Гвенангана! По крайней мере, с помощью местных технологий. Впрочем, даже более продвинутое оружие Эдриха оказалось бессильно с ним совладать, и это лишь сильнее упрочило уверенность Лисы в своей правоте. Она это знала с самого начала, поэтому и пыталась все это время всячески удержать Тибура... или, как его там зовут на самом деле, от опрометчивого поступка, но он оказался слишком упрямым.

За что теперь и расплачивался.

Она видела, как отчаянно бросались иллатхи на своего повелителя и как гибли один за другим. А потом Тибур смог подняться — увлеченная боем, Лиса даже не поняла, как ему это удалось. Выглядел он ужасно, такое впечатление, будто его пропустили через мясорубку. Но он встал и пошел и потащил за собой силовую установку, которую собирался забрать с собой Эдрих.

Куда? Зачем?

Это стало понятно, когда Тибур приблизился к Гвенангану. Лиса догадалась о его намерениях. Что ж, попытаться можно, ему все равно уже больше нечего терять. И вроде бы все у него получилось, даже лучше, чем он мог рассчитывать: чудовище заглотило установку, которая через минуту рванула так, что Гвенангана разорвало на части.

Впрочем, Лиса очень сомневалась, что на этом все закончится. Не так-то просто уничтожить Гвенангана. Так же нелегко, как искоренить само ЗЛО.

И она оказалась права, когда чудовище начало возрождаться.

А потом появился дракон — Лисе пришлось вжаться в сыпучий склон бархана, чтобы ее не заметили. Это был Шоран — такой же иллатхи, как и Гвенанган. И его старый враг.

А вот это уже интересно...

Девушка видела, как хладнокровно старик "пожирал" Повелителя, с которым не справилось даже самое продвинутое оружие из чужого мира. А вот иллатхи это удалось на славу. Еще немного, и от бывшего повелителя ничего не останется. И появится на свет новый Повелитель.

Лиса горько усмехнулась: столько трудов, и все ради того, чтобы сменить одно зло другим. Лично она не верила в добрые намерения Шорана. Он мог рассказывать что угодно, и доверчивые простаки этому, несомненно, верили. Но Лиса достаточно долго прожила на свете и побывала во многих Мирах, а потому знала цену обещаниям. Пройдет немного времени, и в Фераблиме разразится новая война, потому что люди и иллатхи не смогут ужиться друг с другом. И в бой последних поведет он — Шоран Повелитель.

Впрочем, ее это не касается. Эдрих был так поглощен стрельбой, что не заметил, как Лиса стащила у него Проводник. Теперь осталось лишь добраться до Точки Перехода, и навсегда покинуть этот Мир.

Но сперва ей хотелось узнать, чем все закончится здесь.

Шорану не удалось полностью поглотить Гвенангана, ему помешал Сотфор Калемжин, жаждавший излечить свою дочь... ну, и заодно дочку Итона Беллингана. Он что-то говорил об ингредиентах из тела Повелителя, с помощью которых можно изготовить елье, способное изгнать из девчонок ицвархиса. На самом же деле все оказалось более прозаично. Получив добро Шорана, Сотфор спустил с цепей обеих одержимых, и они принялись пожирать ускользающую между пальцев плоть Гвенангана. Это было... так отвратительно... Фу...

Но подействовало — ицвархис исчез, девчонки были излечены. И одна из них, местная принцесса, тут же бросилась к нашему недоделанному герою Пинетрелю.

Лисе все это время казались полным абсурдом отношения этих двоих. Понять Тибура можно — все-таки она дочь местного правителя, а он — самозванец без роду без племени. Но она... Почему она так запала на этого типа? Не самый обаятельный и привлекательный из тех, кто крутился возле нее. Сперва Лиса решила, что Урфине все равно кто, лишь бы не расстраивать отца и поскорее вырваться из-под его опеки. Но сейчас, видя как бедная девочка умывается слезами, растирая кровь героя по его лицу, она вынуждена была признать — это любовь.

Увы, несчастная, так как жить Тибуру оставалось недолго.

Хотя...

— Помоги ему, Шоран!— взмолилась Урфина.— Ты же лекарь!

Но Шоран лишь покачал головой.

— Я могу излечить его раны, но жизненная сила уже покинула его тело. Тут я бессилен.

Что и требовалось доказать. Счастливая любовь бывает только в сказках. А в реальной жизни все заканчивается... ну, как-то так.

— Тогда отправь его в Патинак,— Предложил вдруг Роо.— Ты ведь сможешь?

Лиса затаила дыхание. Патинак? Это название было ей знакомо... Точно вспомнила — один из Запертых Миров, из которых невозможно выбраться.

— Да, Патинак...— кивнул задумчиво Шоран.— Об этом Мире достоверно ничего не известно, так как еще никто из него не возвращался. Поэтому все, что о нем говорят, может оказаться досужими вымыслами.

— Но не лучше ли попробовать, чем дать ему просто умереть? Он столько сделал для нас, для Фераблима,— не унимался головастик.

— Что поделать, люди смертны. Рано или поздно... А его здесь будут помнить. Я прослежу, чтобы в Моросане ему воздвигли памятник. Людям это нравится.

— И все же...

Шоран взглянул на Авогедримероо.

— Ты ведь понятия не имеешь, что ждет в Патинаке этого человека. Возможно, что смерть окажется для него более желанной, нежели пребывание в этом Мире, из которого нет выхода. Ты готов принять за него это решение? И прежде чем Роо успел что-то ответить, Шоран продолжил:— Впрочем, твое мнение интересует меня в последнюю очередь. Урфина!

— Я не понимаю, о чем вы?

— Я могу отправить его в иной Мир...

— Ты?— удивилась девушка.

Ну, конечно, она ведь пропустила самое интересное и понятия не имела о том, кто на самом деле ее семейный лекарь.

Впрочем, Шоран не стал вдаваться в подробности.

— Говорят, Патинак — это Мир, дарующий новую жизнь. Проблема лишь в том, что из него еще никто не возвращался, чтобы подтвердить правоту этих слов.

— Если он останется, то очень скоро умрет,— напомнил Роо.— А там... как знать... Дайте ему шанс!

— Ты не против?— спросил Шоран Урфину.

Девушка взглянула на Тибура Пинетреля, пошептала:

— Я тебя люблю!— после чего обернулась к Шорану и кивнула.

— Хорошо же...

Новый Повелитель иллатхи посмотрел по сторонам, увидел ровный обломок скалы и силой мысли заставил его подлететь к его ногам.

— Как...— удивилась Урфина.

— Я потом тебе все объясню,— тихо сказал зависший у ее головы Роо. Сейчас было не самое лучшее время для разъяснений.

Потом Шоран провел ногтем по ладони — выступила кровь. Макая в нее палец, он нарисовал на камне какие-то символы. Когда работа была закончена, узор вспыхнул ярким красным светом. Повелитель повернулся к телу Пинетреля и заставил его переместиться на плиту. Оно сильно пострадало во время боя с Гвенанганом и не развалилось лишь чудом. В завершение Шоран снял с пояса кинжал, вскинул его над головой и, громко сказав несколько непонятных слов, вонзил клинок в грудь Тибура.

Вскрикнула Урфина, которую тут же поспешил успокоить Авогедримероо. К камню приблизился Сотфор и пожал остывающую руку героя.

— Спасибо тебе за все! Надеюсь, ты будешь счастлив в новом Мире.

Издалека что-то прорычал Мосбат. К плите подошла Урфина и подлетел следовавший за ней головастик.

— Я думала... он остался...— Она с непониманием уставилась на Шорана, пролепетала:— Ничего не получилось?

— Боюсь, мы об этом никогда не узнаем. Но тебе не следует отчаиваться. Ты должна верить в лучшее. И держаться. Теперь ведь ты новая правительница Моросана, и у нас еще очень много дел.

Девушка с удивлением посмотрела на бывшего лекаря.

— Я... А как же отец?

Она ничего не знала.

— Нам еще о многом предстоит поговорить. Но не здесь. Мы возвращаемся в Моросан!

— Нас подбросите?— спросил Сотфор, державший за руку дочку.

— Ферин!— воскликнула Урфина. За всеми треволнениями она только сейчас заметила свою подругу.— Ты жива?!

— И об этом мы поговорим, но позже,— Шоран требовательно опустил руку на плечо Урфины.

— А...он?— девушка кивнула на бездыханное тело Тибура Пинетреля.— Нельзя его так оставлять.

— Ты права,— кивнул Шоран взмахнул рукой, и тело героя вспыхнуло огнем.

И опять Урфина уставилась на него с немым вопросом.

— Все потом,— заявил Шоран и начал превращаться в дракона.

Девушка испуганно попятилась.

— Не бойся, дочка, он добрый!— заверил ее Сотфор.

Прежде чем уйти, Урфина приблизилась к камню — насколько позволял нестерпимый жар и тио сказала:

— Если ты жив, я найду тебя где бы ты ни был.

Потом они забрались на спину дракона — Сотфор, Урфина, Ферин и пока что не пришедший в себя Мосбат. Роо тоже примостился рядом, но когда дракон взмахнул крыльями, он соскользнул вниз, и ему самому пришлось догонять нового Повелителя иллатхи.

— Эй, так не честно, меня подождите!

История закончилась, и больше ничто не задерживало Лису в этом Мире. Проводив взглядом дракона, она встала с песка, бросила взгляд на объятое пламенем тело Тибура Пинетреля, достала Проводник, повертела им из стороны в сторону и не спеша зашагала на восток, к Точке Перехода.

Продолжение следует...