Охотница. Главы 1-22

— Ну, вот мы здесь, — сказала я. — И что теперь?

Женя не ответила; она, задрав голову, изучала крышу дома с таким видом, словно там скрывались ответы на все наши вопросы.

— Если ты думаешь подгадать, когда сюда кто-то придёт, то моё мнение — дохлый номер. Отсюда наверняка есть и другие выходы. Нет, Викторовича надо ловить где-то ещё. Возможно, на живца.

— Это как? — она опустила голову и повернулась ко мне.

— Заманить его под каким-нибудь предлогом. Пусть его зазовёт на встречу кто-то третий. Скажем, Макс.

— Не хотелось бы привлекать Макса...

— Ну, рассказывать ему, что случилось, точно не стоит. Но вот расспросить его поподробнее, как они вообще познакомились... И есть ли у них ещё общие знакомые... — я замолчала, захваченная идеей. Даже странно, что я не сделала этого раньше.

— Ну, ты и расспроси. Ты же сейчас с ним общаешься.

Я согласно кивнула.

— И если всё же зазовёшь нашего неуловимого Викторовича в гости, свистни мне. У меня тоже к нему немало вопросов.

— Ну, это обязательно.

Мы ещё немного поглазели на дом. За забором были видны козырьки двух подъездов. По трубам будет не так уж и трудно забраться практически к любому окну, а то и вовсе на крышу. Я прищурилась и попыталась разглядеть камеры видеонаблюдения, но либо их не было, либо они были хорошо замаскированы.

— Давай обойдём его, — предложила Женя.

Мы медленно двинулись вдоль забора. Собираясь обогнуть угол, я бросила взгляд назад и приподняла брови:

— О! А дом-то действительно обитаем.

— Ты про этого парня в полосатой шапке?

— Угу.

— Подойдём?

— А по-моему он и так идёт за нами.

Мы медленно двинулись по переулку вдоль забора. Парень и в самом деле скоро обогнул тот же угол, и тут же сбавил скорость, держась от нас на почтительном расстоянии, но и не отставая. Он совершенно не скрывался — или просто не умел следить.

— Боюсь, если мы попробуем к нему подойти, он убежит, — заметила я.

Обойти дом не получилось — к жёлтому забору вплотную примыкали заборы других домов, и нужно было лезть через них, чтобы завершить круг, но среди бела дня мы это сделать постеснялись. Моё предсказание сбылось: стоило нам повернуть обратно и двинуться к парню, как он тут же развернулся и быстро пошёл прочь. Когда мы дошли до угла, он таращился на нас с другой стороны улицы.

— Может, всё же попытаться его подловить?

— А где?

— А у вокзала.

— Даже если и подловим, он всё равно ничего внятного не скажет. Он нас боится, смотри, на роже написано.

— Боится, и всё же не отстаёт, — Женя вытащила мобильник-раскладушку, раскрыла и, сделав вид, что набирает номер, быстро сфотографировала парня. — Вот, будет доказательством, что он нас преследовал. Интересно, как он отреагирует на угрозу сдать его милиции.

— Что ж, проверим, — я тоже вытащила ай-фон. Мы двинулись по Вятской, усиленно "названивая" время от времени. Парень так и шёл по другой стороне параллельно нам. Мы хмыкали и переглядывались, игра начала забавлять.

Рядом с вокзалом было людно, но парень, вопреки предположениям не приблизился к нам, а наоборот, отстал. Украдкой кинув на него взгляд в очередной раз, я увидела, что у него в руках тоже телефон. Но не похоже, чтобы он фотографировал, скорее и правда кому-то звонил.

— Кажется, отстаёт, — разочарованно констатировала я. Впереди показался вход в метро.

— Спустимся? — предложила Женя. — Там точно либо совсем отстанет, либо всё-таки нагонит.

— А если отстанет?

— Доедем до "Дмитровской". Честно говоря, не хочется мне снова через всю улицу ноги бить.

Мы спустились в переход и немного помедлили у дверей в само метро, но парня в полосатой лыжной шапке видно не было. Длинный эскалатор спустил нас глубоко под землю. Здесь всегда было много людей, вечная толпа, и я предложила пройти к передним вагонам, где народа всё же чуть поменьше. Правда, перед этим мы снова понаблюдали за эскалатором, но лишь чтобы увериться, что преследователь отстал с концами.

— Ну, что ж, — философски заметила я. — Отрицательный результат — тоже результат.

— Надо было его всё-таки ловить наверху, — недовольно сказала Женя. — Даже если бы пришлось за ним гнаться.

— Мог удрать. Ноги длинные.

Из туннеля показался поезд и помчался в нашу сторону. Толпа качнулась к краю платформы, мы тоже сделали шаг вперёд, готовясь подойти к затормозившему вагону. На высокого мужчину позади нас я не обращала никакого внимания. До тех пор, пока он вдруг стремительно не рванулся вперёд и всем своим весом не толкнул Женю за край платформы. Она успела лишь вскрикнуть.

Люди вокруг ахнули. Я оказалась захвачена врасплох, и потому не успела её подхватить — и, возможно, слава богу, она весит столько же, сколько и я, могли бы улететь обе. И всё же я машинально дёрнулась за ней, а потом моя рука словно сама метнулась в сторону и ухватила за кожаный рукав мужика-толкателя. Одновременно краем глаза я видела, как Женя, неуклюже, на четвереньках приземлившись на рельсы, мгновенно извернулась стремительной рыбкой и вытянулась вдоль между металлических полос. В следующее мгновение поезд накрыл её собой. "Не умрёт", — мелькнула мысль. Где-то я читала, что глубину колеи в метро делают как раз такой, чтобы в ней поместилось человеческое тело.

Мужик рванулся так, что почти сбил меня с ног. Попытался ударить, но я увернулась, не выпуская его, и тут мне попытался помочь ещё какой-то мужчина, но лишь помешал. Толкатель подсёк ему ноги, мужчина свалился на меня, и я была всё же вынуждена разжать руку, чтобы меня не придавили. Спустя мгновение мужик уже нёсся прочь, грубо отталкивая людей. Я перепрыгнула через упавшего горе-помощника, готовясь пуститься следом... но остановилась. Ну, предположим поймаю я его — и дальше что? При таком скоплении народа придётся сдавать его властям, а это значит разбирательство, придётся называться, и куда тогда девать вторую Женю?

И, кстати, как там она?

Поезд всё стоял — машинист видел падение и отъехать так и не решился. На платформе суетились люди, кто-то спрыгнул на рельсы. А через мгновение из-под носа переднего вагона выбралась Женя. Она была бледной как мел, но, судя по всему, не пострадала.

— Как вы, девушка? — мужчина, вместе со мной неудачно попытавшийся задержать беглеца, перегнулся через край платформы. — Вылезти можете?

Вокруг охали, ахали, звонили по мобильникам, какой-то мудак фотографировал происходящее на телефон. Женя молча поднялась на ноги и схватилась за две из нескольких протянутых ей рук. "Осторожно, не коснитесь шины под кожухом!" — сказал всё тот же мужчина, и её вытянули наверх. "Полиция сейчас придёт", — добавил кто-то, и эти слова меня подхлестнули.

— Всем спасибо! — я ухватилась за холодную женину руку, не давая усадить её у стеночки. — Нам пора.

— Но, девушка!..

Однако я уже тащила Женю прочь, так сверкнув глазами на попытавшихся заступить нам дорогу, что они отшатнулись. Если бы нет — ей богу, применила бы силу. К счастью, Женя послушно следовала за мной, никак не пытаясь затормозить. Она всё так же не издавала ни звука, но разбираться с её душевным состоянием времени не было.

Выход с "Савёловской" только один, так что пришлось бежать на всё тот же эскалатор. В толпе действительно мелькнули чёрные куртки с белой надписью "полиция", но мы промчались мимо них. Я попыталась бегом подняться по и так идущему вверх эскалатору, по-прежнему таща Женю за собой, но примерно на середине была вынуждена остановиться — обе стороны движущейся лестницы оказались забиты.

— Нога, — сказала вторая Женя. Это было первое слово, которое она произнесла. До сих пор она никак не показывала, что ей больно, но сейчас наклонилась и принялась растирать колено. И, когда мы сошли с эскалатора, стало видно, что она заметно хромает.

— Потерпи чуток, — попросила я. — Сейчас где-нибудь сядем...

Она не ответила, продолжая послушно следовать за мной. Выйдя на поверхность, я повертела головой и решительно направилась в здание вокзала. Там мы конец и присели на скамейку в зале ожидания.

— Ч-чёрт, — Женя вытянула ногу, на колене под уцелевшей колготкой действительно начинал расплываться синяк. — У меня край пальто завернулся. Я всё ждала, что он на колесо намотается — и привет.

— Давай гляну, — я наклонилась над её ногой.

— Что-то не припомню, чтобы я получала медицинское образование, — хмыкнула она, но мешать не стала.

— Ну, раз ты начала язвить, значит, приходишь в себя, — я осторожно ощупала колено. Женя вздрагивала и шипела, но, кажется, ничего страшнее гематомы ей не грозило. Ну да, знаний о медицине у нас действительно кот наплакал, однако если у меня откуда-то знания об оружии и рукопашном бое прорезались, может, и навыки хотя бы первой помощи к ним приложением идут?

— Но всё же покажись врачу.

— Спасибо, кэп, — буркнула она. — Вот же ж сволочь...

— Если ты про того, кто тебя толкнул, то это знакомая сволочь. Я уже видела его у Петра Викторовича. В тот самый вечер.

Женя застыла и выпрямилась, на миг утратив интерес к пострадавшей части тела.

— Ты уверена?

— Угу. Я его узнала. Если у него нет такого же двойника, как у нас с тобой, то это он, сто процентов. Он помогал готовить обряд.

Женя вытянула губы трубочкой и протяжно свистнула на вдохе.

— Ничего себе... Так значит, это всё-таки он? Пётр Викторович?

— Выходит, что так.

— Но... почему я?

Её вопрос прозвучал так растерянно и обиженно, что мне стало смешно и даже слегка злорадно. По-видимому, Женя-вторая уже так уверилась, что охота идёт только за мной, что чувствовала себя в полной безопасности. И вот теперь реальность грубо развеяла утешающий обман.

— А ты думаешь, он вообще мог нас различить? Сдаётся мне, что этому субъекту и его наймитам всё равно, кого из нас кончить.

— Но... Как же...

— Что?

— Но он же должен оставить из нас настоящую! — выпалила она.

— Ну, во-первых, не факт, что он знает, которая из нас настоящая. А во-вторых — ну, оставит он поддельную. И кто на это ему попеняет? Уж точно не оставшаяся в живых.

— Но он мне обещал... Сказал, что решит проблему...

— Вот он её и решает. А что обязательно в твою пользу — про то ведь уговора не было, так? Это уж ты уверилась, что если страдаю исключительно я, то значит настоящая — ты. А страдаю я, вероятнее всего, просто потому, что меня проще найти.

Женя молчала, только хлопая глазами, как вытащенная на свет сова. Я вздохнула и придвинулась ближе.

— Женя, этот тип — убийца. Он пытался меня убить, и даже если считать, что я — твоя копия, это дела не меняет. Ведь я, как бы там ни было, человек из плоти и крови. Это тебе не неудачный файл из компа удалить. А тот, кто спокойно убьёт одного, так же спокойно убьёт и другого, если решит, что это в его интересах. Не надо думать, что если человек — подлец, то его подлость распространяется только на одну какую-то категорию, а всех остальных никогда-никогда не коснётся.

— Да, — согласилась Женя. — Подлец. И сволочь!

Я обняла её одной рукой и успокаивающе погладила по плечу. Кажется, Женька потихоньку приходила в себя — по крайней мере, меловая бледность с её щёк начала постепенно исчезать.

— Что же нам делать? — тихо спросила она.

— Боюсь, что найти Викторовича для нас с тобой становится вопросом выживания. Возможно, на меня покушения будут чаще, но и ты не в безопасности. Так что... Я расспрошу Макса. Ты же пока сиди тихо, с дачи без нужды не высовывайся. Чужим людям не открывай, на сомнительные приглашения не реагируй... Словом, сама разберёшься. Я, если удастся что-то узнать, тебе позвоню. А потом — надо ловить нашего неуловимого.

— Ну, поймаем мы его, и? Выясним, кто из нас оригинал, а потом что? Думаешь, он перестанет нас преследовать, если будет знать, что нам всё известно?

— Думаю, что нет. Вероятно, он уже знает, или вот-вот узнает. К этому домику-то ведь мы вдвоём припёрлись. И знаешь... У меня нет уверенности, что он оставит в покое любую из нас, даже если вторая почиет в бозе.

— Почему? — она резко подняла голову.

— Из опасений за свою деловую репутацию. Да-да, не смотри на меня так, я полностью серьёзна. Если помнишь, он предложил мне... нам обряд бесплатно в обмен на обещание, что мы в случае чего замолвим за него словечко и подтвердим прочим скептикам, что он делает то, что обещает. То есть я должна была стать этакой ходячей рекламой. А сейчас и я, и ты — скорее антирекламы. Ему и так приходится делать титанические усилия, чтобы убедить потенциальных клиентов, что его метода — не бред сумасшедшего...

— Да уж, — Женя улыбнулась, хотя и невесело. — Я себе голову ломала, почему это здравомыслящий Макс ведётся на всю ту чушь, которую несёт его приятель.

— Вот-вот. А если станет известно, что его технология имеет вот такой забавный побочный эффект... В общем, ему будет лучше, если замолчим мы обе.

И мы замолчали. И промолчали довольно долго. Мимо нас ходили люди, к скамеечке напротив подошла провинциального вида тётка, обвешанная полудюжиной сумок, аккуратно сгрузила своё имущество на пол, плюхнулась на сиденье и издала звучный вздох облегчения.

— Но тогда тем более, я не понимаю, что мы сможем сделать, чтобы обезопасить себя, — нарушила наконец наше молчание Женя. — Мы же не сможем засадить его в тюрьму. Ну, то есть, наверное, сможем... Если сумеем доказать его причастность к покушениям...

— И не засветить при этом одну из нас. Нет, боюсь, нам придётся пойти на крайние меры. Во всяком случае, сейчас я другого выхода не вижу.

— Это на какие? — она пристально посмотрела мне в лицо, потом её рот приоткрылся, а глаза сощурились: — Что? Убить его?

Я не ответила, лишь ограничилась выразительным взглядом.

— Ты с ума сошла? — оторопело спросила она.

— Нет. И если ты видишь другой способ решения проблемы — поделись.

Женя отвернулась, уставилась в не слишком чистый пол и принялась ковырять его каблуком на здоровой ноге.

— И чем мы тогда будем отличаться от него? — спросила она.

— Тем, что мы — защищаемся. Мы ему ничего плохого не сделали. И с удовольствием бы оставили его в покое — если бы он оставил в покое нас.

Женя молчала. Соглашаться ей явно не хотелось, но и возразить было нечего.

— Ладно, — сказала я. — Как возвращаться будешь? Я могу тебя отвезти, но машина сама знаешь где. В метро ещё раз спустишься?

— Нет!

— Хорошо, тогда можно вызвать такси. У тебя телефон с собой? Звони, а я пока денег сниму.

9.

— Хай! — жизнерадостно сказала я в трубку. — Что это тебя не видно и не слышно?

— А, привет, — что-то голос у Макса был не особо радостным.

— Я не вовремя?

— Не то, чтобы... Извини. Просто настроение паршивое.

— Что-то случилось?

— Да ничего особенного, мелкие неприятности по работе. Но это даже кстати, что ты позвонила, я всё равно хотел с тобой связаться.

— Да?

— У Гривичева — я тебе рассказывал, что с ним встречался, помнишь?

— Угу.