Осечка.
Баклан воспрянул духом, выхватил нож и, шагнув ко мне, нанес рассекающий удар. Я увернулся, тут же подался вперед, перехватив обрез за ствол, и ударил противника по голове.
Мимо.
Бесполезный обрез отлетел в сторону, а я взялся за нож.
На секунду мы замерли, прикидывая наши шансы. Баклан был опытным бойцом, но ведь и я кое-что повидал в этой жизни. Он был старше меня и, судя по роже, любил выпить. А я еще не совсем отошел после встречи с Близнецом, да и полученные раны давали о себе знать.
Так что примерно пятьдесят на пятьдесят.
Он бросился на меня первым, нанося удар за ударом. Ненависть, которая его переполняла, непреодолимое желание прикончить меня, сводили его с ума. А я умело лавировал, внимательно наблюдал за своим оппонентом и терпеливо дожидался подходящего момента. Баклан принял мою тактику за слабость, усилил натиск, увлекся и, наконец, угодил в ловушку, когда я встретил его на противоходе, увернулся от колющего удара, оказавшись с боку, и тут же вонзил нож ему в сердце.
Он умер сразу. Молча. И теперь уже я присел над его телом, взглянул в глаза, полные досады, вытер лезвие ножа о его рубаху и забрал артефакт из ослабевших пальцев.
Я не испытывал ни сострадания к убиенному, ни сожаления по поводу случившегося. Эти чувства остались в прошлой жизни. С тех пор смерть стала для меня таким же обыденным явлением, как восход солнца. Она была неотъемлемой частью нового мира, она кралась за мной, дышала в затылок, и я твердо знал, что однажды она меня настигнет.
Рано или поздно, так ли иначе.
И с этим тоже приходилось мириться...
Моей добычей стало старое, но ухоженное ружье ТОЗ-34. К сожалению, патроны от обреза к нему не подходили, а Баклан был настолько уверен в своем мастерстве стрелка, что прихватил с собой только десяток, четыре из которых он бездумно истратил.
Однако оставшихся шести мне должно было хватить с лихвой для того, чтобы поговорить по душам с Живоглотом.
"Вот же, гаденыш, что удумал! Решил от меня избавиться и завладеть артефактом!"
Я покрутил в руках кусок слюды. Захотелось шваркнуть его о скалу и посмотреть, как красочно он разлетается на тысячи осколков. Но такими вещами не принято разбрасываться. Барыга его не получит — это однозначно. Однако я мог бы поторговаться с кем-нибудь другим, обретя взамен кучу полезных вещей.
Я спрятал артефакт в карман, зарядил обрез и ружье, закинул на плечо автомат и пошел навстречу с Живоглотом...
Наученный горьким опытом, я приближался к пещере барыги, соблюдая все необходимые меры предосторожности. Наверняка, Живоглот слышал выстрелы. В оружии он разбирался не хуже моего и знал, что стреляли из одного ствола. То есть, можно подумать, что Баклан не оставил мне ни единого шанса. Впрочем, я понятия не имел как барыга расценил его четыре выстрела... Или три, так как два последних были произведены дуплетом. Логичнее всего было бы предположить, что первым убийца промазал, со второго раза попал, а потом добил в упор раненую жертву. Так что Живоглот мог не сомневаться — его поручение выполнено. Он ждал возвращения наемника, а вместо него к нему легкой поступью приближались неприятности.
Прежде чем сунуться за забор, я некоторое время наблюдал за территорией со стороны. Живоглота не было видно. Зная, что он не любит отходить от своего убежища больше, чем на двадцать шагов, я мог почти со стопроцентной уверенностью предположить, что он прячется в пещере.
Держа наготове ружье, я прокрался к воротам.
Заперты изнутри.
Решив преодолеть препятствие, я рисковал оставить куски шкуры на колючей проволоке. Да и грохот листового железа, наверняка, привлечет внимание Живоглота.
Поэтому мне в голову пришла другая идея: а не проверить ли мне потайной проход, ведущий непосредственно в пещеру?
Он находился за кучей огромных валунов, хаотично разбросанных под скалой. Если не знать о том, что за ними есть проход — ни за что не догадаешься. Я знал. Поэтому, пробравшись меж камней, я достиг трещины — настолько тесной, что протиснуться в нее мог разве что тощий, как жердь, Баклан. Впрочем, я тоже не отличался дородностью. Правда, пришлось сбросить с себя все лишнее железо — иначе никак. Немного подумав, я отдал предпочтение обрезу. Он, хотя и не такой надежный, но в замкнутом пространстве более уместный, нежели длинное ружье. Я заменил давший осечку патрон, втянул в себя воздух и начал медленно продвигаться вглубь прохода. Лез не спеша, боком. Пару раз я застревал настолько, что, казалось, все, хана. Но переждав накатывавшие приступы паники, и подергавшись туда-сюда, я снова ощущал свободу и продолжал путь.
В десяти метрах от входа теснина внезапно расширилась, превратившись в колодец, залитый солнечным светом. Слева я обнаружил вход в пещеру — настолько просторный, что мог идти прямо, расправив плечи. Правда, постепенно становилось все темнее, а я так и не решился зажечь фонарь, рискуя утратить фактор неожиданности.
Я шел на ощупь и все отчетливее слышал голос, доносившийся откуда-то издалека:
— Ну, чего ты, как неродная, в самом деле? Иди ко мне, деточка, дядя Живоглот умеет делать приятно... Ты мне сразу приглянулась, вся такая ладная и аппетитная...
"Понятно..."
Живоглот уверовал в то, что я не вернусь, и начал приставать к Обузе. И вроде бы меня это не касалось. Кто она мне? Никто. Обуза. Но стоило представить, как потные пальцы прикасаются к беззащитному девичьему телу, как мне стало не по себе.
Я уже почти добрался до центрального зала пещеры. Там барыга размещал редких гостей, взимая с них непомерную плату за приют. Взамен он предлагал древние пропахшие сыростью матрацы, брошенные на пол под стеной. Однако его голос звучал из соседней "комнаты", заботливо отгороженной от зала железной дверью, некогда закрывавшей вход в каюту какого-то корабля. Дверь была слегка приоткрыта, и сквозь щель в зал поступал приглушенный свет...
Послышалась возня, пронзительный девичий визг, а затем щелчок звонкой оплеухи.
— Ах ты ж, шалава!— разъярился Живоглот.— Так, значит? Я хотел по-хорошему, но ты сама напросилась.
И снова я услышал звуки борьбы, а потом хлесткий удар в сопровождении красноречивого: "Н-на!"
Упало тело. Раздалось пыхтение, треск рвущейся материи и натужное сопение Живоглота.
Уже не скрываясь, я ринулся к двери. Еще издалека я увидел барыгу, оседлавшего бесчувственное тело Обузы. Он уже разорвал на ней платье и пускал слюни, разглядывая аккуратную девичью грудь. Рядом на полу, прямо под рукой Живоглота лежал его АКМ. Пока я прикидывал, успеет ли барыга схватить автомат, девушка пришла в себя, увидела вожделенно пялившегося на нее мужика и заскулила, задергалась.
Живоглот перехватил ее руки, а потом навалился, пытаясь поцеловать в губы. Но Обуза вырвалась и уперлась ладонями в подбородок старого похотливого козла.
Я уже был совсем рядом с дверью, когда Живоглот истошно завизжал, резко отстранившись назад. Девушка оттолкнула его в сторону и на мгновение исчезла из виду. А потом дверь неожиданно резко распахнулась, отбросив меня в сторону. Кто бы мог подумать, что хрупкая на вид девчушка наделена такой силищей?! Пока я поднимался с пола, она выбежала из пещеры, а мимо меня, не заметив, промчался Живоглот, сжимавший в руке автомат. Он то скулил, то рычал, лапая рожу свободной рукой. Не трудно было догадаться, что он собирался прикончить Обузу.
Я подхватил обрез и бросился следом за ним.
Вывалившись наружу сквозь загораживавший вход тяжелый полог, я сразу же был ослеплен ярким солнечным светом, поэтому едва не сбил с ног вставшего на пути Живоглота. И то, что я увидел, потребовало от меня моментального принятия решения.
Обуза хотела покинуть территорию приюта Живоглота, но путь к бегству ей преградил второй работник барыги. Не знаю, где он был все это время, но появился очень некстати. Он был моложе Баклана, ниже ростом, но крепче и шире в плечах. Он перебрасывал нож из руки в руку и хищно скалился, глядя на растрепанную девушку с разорванным на груди платьем.
В это время барыга передернул затвор и направил ствол на Обузу.
— Сдохни, тварь!
Только сейчас я понял, почему он так взбеленился. Его рожа... Боже! Такое впечатление, будто в нее плеснули кислотой! Оплавленная кожа свисала лохмотьями, местами обнажая кость. Плоть продолжала шипеть, по подбородку стекала отвратительного вида жижа...
От смерти Обузу отделял всего лишь миг. Я не стал рисковать, бросился к Живоглоту и перехватил автомат в тот момент, когда раздались выстрелы. Пули прошли снизу-вверх, не задев девушку, но заставив наемника шарахнуться в сторону. Мгновенно раскалившийся ствол обжег ладонь, однако я все же дернул его на себя и вырвал оружие из рук барыги. Лишь после этого я разжал пальцы, дав АКМу упасть на землю.
Живоглот обернулся, заревел так, словно именно я был причиной всех его бед, ринулся на меня, но я встретил его прямым ударом в челюсть, испачкав кулак в мерзкой жиже. Краем глаза я заметил, как Обуза рванула к воротам, однако ее тут же настиг наемник и, спрятавшись за девушкой, приставил нож к ее горлу.
Я сделал то же самое с воющим от боли Живоглотом: схватил его за горло и поднес ствол обреза к виску.
— Убей ее!— верещал барыга, пытаясь вырваться.— Перережь глотку этой твари!
Но работник осмелился ослушаться своего хозяина. Понятное дело: если он выполнит приказ Живоглота, то лишится прекрасного щита, который в данный момент надежно закрывал его от заряда картечи.
— Спокойно!— рассудительно сказал он мне.— Не психуй! Я отпущу девчонку, а ты — Живоглота. Так и разойдемся.
Барыга был против. Он надрывно зарычал, но предложение его работника мне понравилось, и я слегка стукнул Живоглота по затылку рукоятью обреза, чтобы он особо не ерепенился.
— Где мой рюкзак?— спросил я.
Он стоял там же, где я его оставил. Со стола под навесом еще не убрали остатки недавнего обеда, и я решил, что это лучше, чем ничего.
— Тащи его сюда и собери продукты со стола!— приказал я работнику.
Он перепоручил мою просьбу Обузе, и девушка поспешно смела в рюкзак все, включая вилки и ложки.
— Теперь отопри ворота!— прозвучало мое очередное условие.
— Хорошо, хорошо... Только без глупостей, ладно?
Работник попятился, увлекая за собой Обузу. Остановившись у ворот и продолжая прижимать нож к горлу девушки, он неуклюже развернулся, скинул свободной рукой засов, а потом открыл одну из створок ворот.
Теперь настала моя очередь. Я подтолкнул Живоглота в спину, и мы вместе с ним зашагали к выходу.
— Отпускай ее!— кивнул я на Обузу, когда мы оказались снаружи.
— Давай вместе!— предложил мне наемник.— На счет "три". Раз, два, три...
Он меня не обманул: мы одновременно расстались с нашими заложниками, поэтому я не стал его убивать. Я спрятал Обузу за спину и, держа на прицеле то одного, то другого противника, попятился назад, к камням, среди которых я спрятал свое оружие.
Работник оказался благоразумнее хозяина. Парень остался стоять на месте, а Живоглот тут же скользнул за забор. Я догадывался, куда он так спешит. Поэтому развернулся и побежал к своему тайнику.
Но неугомонный и мстительный барыга меня опередил. Я успел лишь подобрать оружие, когда по камням прошлась длинная очередь из автомата. Я надавил на плечо Обузы, заставив ее пригнуться, а потом осторожно выглянул наружу.
У ворот уже никого не было, а из бойницы забора торчал ствол АКМа и поливал местность градом путь. Живоглот не жалел патронов, и очень скоро они закончились.
— Бежим!— крикнул я девчонке и потащил ее за руку за собой.
Перезарядка автомата не заняла у барыги много времени. В бойнице снова показался ствол автомата. Я подтолкнул Обузу к груде ближайших камней, а сам выстрелил по бойнице. Тяжелая пуля легко пробила лист жести. Не знаю, попал я или нет, но ствол АКМа исчез из виду. Впрочем, вскоре он снова появился и полоснул очередью по камням, за которыми я успел спрятаться.
Я обернулся, взглянул на Обузу, невольно скользнув взглядом по разошедшимся на груди рваным краям платья. Она поспешно прикрылась, но все же посмотрела на меня с благодарностью.
— Сейчас он опустошит рожок, и мы снова немного побегаем,— тихо сказал я девушке. Она согласно кивнула.
Автомат Живоглота заткнулся.
Я тут же выпрямился и... снова нырнул за камни, увлекая за собой поднимающуюся Обузу, когда рядом с ухом просвистела пуля, выпущенная из пистолета Макарова.
Это работник Живоглота раздобыл оружие и пришел на помощь своему хозяину. Я выглянул с краю, и снова вынужден был спрятаться, когда по щеке ударила каменная крошка, выбитая пулей 9-го калибра.
АКМ помалкивал. Наверное, Живоглот рванул за патронами в пещеру. Самое время делать ноги. Но поганец с "макаром" не давал нам даже высунуться.
Я переместился к противоположному краю каменной глыбы и, приготовив ружье, резко высунулся, скользнув стволом по забору.
А вот и стрелок!
Он стоял в воротах, целясь с обеих рук в пространство рядом с моим укрытием. Правда, не туда, где я находился в настоящее время. Когда он меня все же заметил и дернул стволом, я успел выстрелить первым. Пуля пробила ему грудь, отбросила тело назад.
— Бежим!— Я схватил Обузу за руку, и мы помчались по ущелью на северо-запад.
Мы почти добрались до поворота, когда послышался рассерженный рев Живоглота, и тишину разорвала автоматная очередь...
Совсем не так я представлял себе "беседу" с барыгой. Изначально я собирался обменять артефакт на патроны. Потом, когда стало понятно, что этот ублюдок послал по мою душу наемника, мои планы несколько изменились, но желание пополнить боевой запас осталось прежним. Однако все пошло совсем не так, как я рассчитывал. И виновата в этом была Обуза. Если бы ни она... Если бы она не появилась в моей жизни... Все могло быть несколько иначе.
"Навязалась на мою голову..."
Я обернулся. Девушка плелась следом, сжимая в ладошке края разорванного платья, и смотрела под ноги...
Мы покинули ущелье, а вместе с ним и Пустошь, и двигались на северо-запад по бескрайней степи. Здесь уже и солнце палило не так безбожно, и ветерок был прохладным, освежающим. Живоглот не стал нас преследовать. Месть местью, но с разваливавшейся на куски рожей нужно было что-то делать... И вообще, я теперь ему не завидовал. День у него выдался неудачный, он потерял обоих работников. Да и на поддержку Соляных Королей он мог теперь не рассчитывать. По сути, он остался один-одинешенек во всей Пустоши, и выбор у него был не велик: либо вернуться на север, к людям, либо подохнуть в своей пещере. А тут еще с лицом такие неприятности...
— Что это было?— спросил я Обузу.— Живоглот... А до этого Соляные Короли...
Она посмотрела на меня так невинно, будто на самом деле не понимала, о чем речь.
— Послушай!— я схватил ее за плечи и встряхнул, как следует.— Кто ты такая, черт тебя подери?! Что ты сделала со всеми этими людьми? Как?!
— Я... не знаю...— жалобно пролепетала она.— Отпусти, ты делаешь мне больно!
