Вестник (рабочее название)

Я никогда раньше не охотился на песчаного краба, но все когда-то бывает впервые. Моя первая попытка не принесла успеха. Я пожадничал, замахнувшись на крупную самку, в которой мяса было столько, что его хватило бы на целую неделю. Она была одна, казалась беззаботной и беспомощной. Я попытался и был близок к победе, но эта стерва призвала подмогу, и я едва унес ноги, когда крабы атаковали меня со всех сторон. Один из них пробил мне голень клешней, поэтому вместо обеда пришлось заняться перевязкой раны. К тому же в результате длительного забега от разъяренных ракообразных к чувству голода добавилась еще и жажда. Ничего хорошего, если учесть, что последний глоток воды я сделал еще на рассвете, окончательно опустошив походную флягу.

Я мог бы пристрелить добычу, решив тем самым насущную проблему. Беда в том, что в моем револьвере оставался только один патрон. А что потом? Мне предстоял еще долгий и опасный путь по едва знакомой местности. Два предыдущих дня показали, что выжить в этой глуши без оружия очень проблематично, но дело даже не в этом. Последний патрон — это святое. Как человек здравомыслящий, я берег его для себя. Потому что в этом мире очень часто случаются ситуации, когда смерть — не самое худшее, что может случиться с человеком.

Я и прежде замечал, что голод неплохо стимулирует мыслительный процесс. Вот и на этот раз мне в голову пришла идея, которая просто не могла появиться на сытый желудок. Вместо того чтобы бросаться на краба с голыми руками, я решил заманить добычу в ловушку. В качестве приманки я использовал бешеный ананас, на который наткнулся случайно, когда искал воду среди скал. Это округлое сочное на вид растение, прячущееся от палящих лучей солнца под толщей песка, на вкус было той еще гадостью и воняло соответственно. Но крабам оно нравилось. И я не мог их в этом винить, потому что Пустошь не отличалась особым изобилием пропитания. После некоторых манипуляций я поместил ананас на видном месте, а сам спрятался за камнями и замер.

Ждать пришлось недолго. Разогретый солнечными лучами, ананас раздулся и пронзительно запищал. Это был сигнал для краба, который он просто не мог проигнорировать.

Приманка сработала: я заметил, как вспучился песок, и сначала наружу показались два глаза, а потом и весь краб целиком. Выбравшись из песка, ракообразный поспешил на зов. Он не зря торопился. Во-первых, его могли опередить более резвые сородичи. А во-вторых, пройдет совсем немного времени, и ананас попросту взорвется от распиравшего его давления, разбросав по округе семена новой жизни. А краб, как и я, очень хотел кушать.

Я прятался за камнями и наблюдал за существом, которое, приподняв над землей массивные клешни, спешило на обед. Я затаил дыхание, когда торопыга пересек невидимую границу, оказавшись вблизи заветной цели. И ловушка сработала. Появившееся словно неоткуда пламя окутало тело ракообразного, уже готового вцепиться клешней в ананас. Плод не выдержал жара и взорвался. Пронзительный надоедливый писк прекратился. Зато завизжал охваченный огнем и вмиг покрасневший краб. Он заметался по песку, отполз в сторону и издох.

Он все еще дымился и местами горел, когда я покинул укрытие. Теперь мне приходилось спешить, пока не появились другие желающие полакомиться печеным крабовым мясом.

Да, Гриль — страшная штука. Мне доводилось видеть, как его жертвами становились люди. Это была верная смерть. Поэтому, странствуя по миру, всегда нужно было смотреть себе под ноги и знать на зубок характерные признаки приближения к той или иной аномалии.

Мне они были знакомы почти все. "Почти", потому что время от времени появлялись новые разновидности аномалий, о существовании которых многие узнавали только после того, как переступали их границы. Но Гриль был известной напастью, к тому же довольно распространенной. Даже ребенок знал, что, если заметишь легкое марево над землей и кружащиеся в воздухе искорки — значит, рядом Гриль. Такое место даже в темноте можно заметить. Словно живой, он реагирует только на движущиеся объекты. Говорят, что его можно преодолеть, если идти о-о-очень медленно. Лично я не проверял — ни к чему, если его можно обойти. В крайнем случае, есть еще один метод. Будучи активированной, эта аномалия пышет жаром с полминуты, а потом выдыхается и гаснет. После чего ей требуется несколько секунд, чтобы набрать силы и снова стать активной. Именно в этот момент она безвредна, и можно легко пересечь опасный участок. Таким макаром мне доводилось преодолевать целые поля, оккупированные Грилем, прихватив с собой лишь горсть камней. Метод простой: наметил маршрут, набросал камней в определенной последовательности, а потом только не зевай и рви когти...

Краб об этом, похоже, не знал или очень кушать хотел, за что и поплатился.

Поглядывая по сторонам, я беззаботно приблизился к прожаренной тушке — благо членистоногий успел выползти за границы аномалии. Для начала присыпал его песком, чтобы сбить огонь, подождал немного, пока он остынет, а потом, отделил клешню от тела и с помощью ножа, но не без труда, пробил дырку в прочном хитине. Сок был горячим и приятным на вкус. Еще вкуснее он был бы с солью, но ее у меня не было. В результате Переноса у меня при себе вообще мало что осталось: полфляги воды, нож и револьвер с четырьмя патронами, три из которых я уже израсходовал и еще кое-какая мелочь. Хорошо еще шляпу не потерял без нее под палящим солнцем — просто беда.

Утолив жажду, я продолжил ковырять хитин, обнажая аппетитные куски бело-розовой мякоти. Несмотря на то, что краб был детенышем, чистого мяса в клешне оказалось не меньше килограмма. С учетом второй клешни о пропитании на сегодняшний день я мог не беспокоиться. А завтра...

Вот завтра я об этом и подумаю.

Я слишком увлекся смакованием нежного мяса и не заметил приближающейся опасности. Она нависла надо мной тенью, и только приобретенная с годами сноровка позволила мне избежать верной смерти. Словно тугая пружина, я оттолкнулся от земли и ушел в сторону кувырком. На то место, где я только что сидел, рухнул увесистый камень, едва не размозживший мне голову. Опасность появилась со стороны солнца, и я разглядел ее лишь тогда, когда она заслонила собой яркое светило.

Странник...

Так мы называли тех, кто попал под Кровавый Восход или побывал на Границе. В прошлом они — обычные люди, такие же, как и все. В них и сейчас оставалось немало человеческого, но на самом деле они были давно мертвы. Однако это не мешало им блуждать по миру, доставляя массу хлопот его обитателям. Впрочем, они были меньшим из зол. Медлительные, неповоротливые, подчиняющиеся только инстинкту голода — они не представляли особой опасности и чаще всего вызывали жалость, нежели страх. Многие их них не были виноваты в том, что стали такими. А главное — таким, как этот, мог стать каждый из нас. И это было одной из причин, по которой я никогда не тратил последний патрон. Лучше пуля в лоб, чем такое.

Но Страннику этого не объяснить, и сочувствия ему ни к чему. У него прекрасный слух, но слов он не понимает. А жрать он хочет всегда, даже если набьет брюхо до отвала. Проблема в том, что ест он исключительно человечину, и в этом кардинально расходятся не только наши с ним вкусы, но и моральные принципы.

Когда-то это был мужчина. Возраст... трудно определить, но, похоже, не молодой. Умер он давно — ветхая одежда рассыпалась на его тощем почерневшем теле. Судя по всему, он пришел со стороны Границы, до которой отсюда было рукой подать. Она высушила его кожу так, что та местами потрескалась, а сочившийся из нее гной подсушило палящее солнце. Он приблизился ко мне с подветренной стороны, поэтому я и не почувствовал его вони. В остальном же тело хорошо сохранилось. Возможно, еще и потому, что ни одно из порождений нового мира не трогало Странников, обходя их стороной.

Почему?

На этот вопрос пока что еще никому не удалось дать вразумительный ответ.

Так что врагов у него, кроме человека, не было.

Странник застал меня врасплох. Я увернулся, но он не собирался сдаваться. Судя по впалому животу, он давно не ел. Возможно с тех пор, как умер. Однако, почувствовав запах свежей плоти, он готов был идти до конца. Этот запах сводил Странников с ума, если так можно сказать о покойнике. Во всяком случае, близость добычи заметно улучшала их моторику. Еще недавно он едва передвигал ноги, а теперь "оживился" весь и, мыча, набросился на меня, не дав возможности встать на ноги. Я попытался, но он ударил меня наотмашь рукой, отчего я снова свалился на песок. А он набросился сверху, раззявил пасть и потянулся к моему горлу. Я, задыхаясь от смрада, сочившегося из его глотки, уперся ему в подбородок одной рукой, а другой, сжимавшей нож, несколько раз ударил в бок. Толку от этого не было. Странник мертв и боли не чувствует, но я, по крайней мере, попытался.

Не вышло.

Несмотря на свою субтильность и высушенность, силы в нем было немерено, а агрессивность просто зашкаливала. Он рвался к моей глотке в предчувствии свежей крови на пересохших губах, а я мог лишь упираться рукой в дергающуюся челюсть, по которой сочилась то ли мерзкая зеленоватая слюна, то ли желудочный сок.

Наконец, мне удалось подобрать ноги и сбросить его с себя в сторону. Странник тут же поднялся во весь рост, прихватив при этом с песка тот самый камень, с которым сюда пришел. Он вскинул его над собой, собираясь повторить то, что не получилось в первый раз, а я выхватил револьвер и выстрелил ему в голову.

Черт с ним, с последним патроном!

Пуля снесла полголовы, но и это не остановило живого мертвеца. Правда, камень он выронил и вознамерился броситься на меня с голыми руками. Я же загодя подогнул ноги и, как только он приблизился, ударил обеими ему в живот. На этот раз тварь отлетела далеко назад... и угодила в аномалию. А ей было все равно, кого поджарить — человека, краба или Странника. Высушенный мертвец вспыхнул, как тополиный пух. Огонь мгновенно пожирал его тело. Но он, продолжая тянуть руки, направился ко мне. Правда, прыти у него заметно поубавилось. Я поднялся на ноги и отошел к камням. Он шел за мной какое-то время, но потом огонь сделал свое дело, и Странник упал.

Теперь он был мертв. Окончательно...

А ведь еще совсем недавно этот мир был совсем другим. Обычным. Мне тогда едва исполнилось двенадцать лет. Несмотря на прошедшие годы, я прекрасно помню те благословенные деньки, когда я беззаботно гонял на старом велике по небольшому провинциальному городку на юге России. Было лето, каникулы и все связанные с этим прелести. А потом случилось ЭТО...

В общем-то, до сих пор никто толком не знает, что произошло на самом деле — лишь слухи и предположения. Только в тот самый день неожиданно громко ухнуло за горизонтом. И вначале многие посчитали, что случилась авария на химзаводе, производившем аммиачные удобрения. И, говорят, не только их. Часть предприятия была каким-то образом связана с производством, кажется, ракетного топлива. Так что всякое могло случиться. Сразу после этого исчезли телефонная связь, интернет, телевизионный сигнал. Правда, не совсем. Работали близкие радиостанции, сервера и местные телекомпании. Но связь с отдаленными регионами исчезла. После полудня пришло совсем уж тревожное сообщение о том, что оказалось прервано железнодорожное сообщение, в какую бы сторону ни шли поезда. То же самое касалось и автомобильных дорог. А ближе к вечеру мимо города по трассе федерального значения прошла армейская колонна с техникой. Вроде бы ничего особенного: мимо нас часто проходили военные колонны, но обычно в южном направлении. А вот чтобы обратно — такого не припомню.

Но самое страшное случилось ночью, когда город был разбужен взрывом, от которого вздрогнули дома и задребезжали, а местами и осыпались стекла. Вываливший на улицы народ и застывшие перед окнами горожане увидели зарево на востоке, несмотря на то, что до рассвета оставалось еще около двух часов. Окраины города снова накрыло отдаленной, а потому слабой взрывной волной...

И стало так тихо, чтобы было слышно, как потрескивает наэлектризованный воздух.

В последующие несколько дней город томился в неведении и в предчувствии приближающейся беды сметал с прилавков магазинов продукты и предметы первой необходимости. Потом... Потом стали поступать тревожные новости, противоречащие друг другу и самой логике. А к концу первой недели в городе снова появились армейские. Местный глава был смещен каким-то подполковником, объявившим о введении военного положения. На вопросы о том, с кем мы воюем, он угрюмо помалкивал. Его подчиненные тоже были настроены настолько решительно, что не стеснялись щелкать затворами, если кто-то из горожан проявлял чрезмерную настойчивость. А когда и это не действовало, то поверх голов летели длинные очереди.

Основные силы военных были размещены на окраине, на территории химзавода, считавшегося стратегическим объектом. Но по улицам ходили патрули, а с наступлением темноты начинался комендантский час. На выездах из города появились блокпосты, никого не выпускавшие и задерживавшие всех, кто пытался проникнуть в населенный пункт. Их арестовывали и уводили на базу, куда посторонним вход был строжайше воспрещен.

А в городе начались обычные для подобных ситуаций проблемы. Предприятия худо-бедно еще работали, но зарплата не выплачивалась, начались перебои с продовольствием. У многих были дачи с огородами, но все они находились за городской чертой, куда никого не пускали. Впрочем, окружить весь город сплошным кольцом вояки не могли просто физически, и мы частенько наведывались на заброшенные дачи, чтобы надергать всевозможной зелени, накопать молодой картошки, нарвать спеющих фруктов. Что-то съедали на месте, остальное несли обратно в город, чтобы порадовать близких. Хотя чаще вместо благодарности получали подзатыльники. Потому как такие походы были небезопасны. Если в городе вояки еще как-то сдерживались, то за его пределами они палили во все, что шевелилось. И настал то день, когда появились первые жертвы.

Помню тот день, когда толпа озлобленных людей колонной направилась к городской мэрии. Но их встретили военные и открыли огонь на поражение...

Так мы стали пленниками в собственном городе.

Однако и это продолжалось недолго. Примерно через три недели после начала неведомого мы услышали звуки боя, доносившиеся со стороны химзавода. Мы понятия не имели о том, с кем там сражались вояки, но, натерпевшись от них за последние дни, многие подсознательно желали победы отчаянным незнакомцам. Бой случился поздним вечером. И вот в лучах заходящего солнца многие увидели нечто, пролетевшее над городом на высокой скорости. Лично я не видел, но очевидцы говорили, что это был не самолет. А если и он, то неведомой до сих пор конструкции. Он прошел над самыми домами, почти беззвучно, излучая яркое сияние. Потом завис над химзаводом и выпустил луч, ставший причиной мощного взрыва.

И только теперь было вслух и на полном серьезе произнесено то, о чем раньше говорили, посмеиваясь и подначивая: на нас напали инопланетяне.

Иных объяснений попросту не было.

Спустя несколько минут после того самого взрыва на территории химзавода началось настоящее светопреставление. Город содрогался от грохота, яркие вспышки превратили ночь в день. А когда ветер принес в центральные районы едкий запах аммиака, на улицах появились первые беженцы с окраин.

Я помню, как плакала мама, как сотрясалась спина отца, наглотавшегося аммиачных испарений. Повязав на лица мокрые повязки и прихватив с собой самое необходимое, мы покинули нашу квартиру и присоединились к другим беженцам, уходившим из отравленного города.

Улицы были битком забиты. Те, кому удалось раздобыть бензина, пытались выехать на частном транспорте, но на блокпостах по ним открыли огонь, что привело к образованию пробок. Водители бросали свой транспорт и вынуждены были идти пешком.

Мы уходили на север, пробираясь к трассе окольными путями. Я к тому времени знал все безопасные входы и выходы из города и какое-то время был проводником для огромной толпы людей.

Мы оказались за пределами города, когда неожиданно затрещал воздух, запахло озоном. А еще стало невероятно страшно. Людей охватила паника. Многие просто обезумели. В давке куда-то исчез отец, но мама продолжала крепко держать меня за руку. А когда ночное небо стало кроваво-красным, она, словно в предчувствии беды, крепко обняла меня, прижала к груди и крикнула:

— Закрой глаза! Не смотри!!!

Я подчинился и... наверное, только это спасло меня от того, что случилось потом. Началась настоящая буря, такая, какой не было никогда прежде. Грохотал гром, сверкали молнии, ветер сбивал с ног. В ушах стоял такой гул, что хотелось зарыться с головой в землю. Продолжая прижимать меня к себе, мама упала, накрыла меня собой. Она кричала от боли. И я кричал. И все остальные.

А потом я потерял сознание.

Так я пережил первый в своей жизни Кровавый Восход.

Я очнулся уже утром и увидел...

"Мамочка моя!"

Все те люди, которые вместе с нами покинули город, все они... стали иными. Их тела почернели, словно обуглились, кожа полопалась. Глаза, хоть и живые, но пустые с кровавыми белками и побелевшими зрачками. Многих сильно покорежило во время "бури". В те годы я ничего не понимал в медицине, но все равно был уверен — с такими ранами не живут. Но они жили! Бесцельно блуждали по окрестностям и тупо мычали что-то нечленораздельное. Меня они не трогали, но все равно я старался к ним не приближаться, чувствуя в них серьезную опасность. Я пытался найти своих родителей, ходил меж них, вглядывался в почерневшие лица...

Потом что-то изменилось. Какой-то однорукий тип попытался схватить меня, но я увернулся и заметил, что и остальные начали проявлять ко мне интерес. Они тянули свои лапы, шли по пятам, клацали зубами и пускали зеленоватую слюну. От страха и отвращения я обратился в бегство...

Первое время я скрывался в дачном поселке. Там невозможно было умереть от голода и жажды. Я остался там даже тогда, когда туда пришли Странники. Они тоже искали пропитание, но уже иного рода. Однажды во время одной из вылазок я видел, как они набросились на своего же, повалили его на землю и... принялись грызть, вырывая зубами куски мяса. После этого случая я забился в подпол одного из дачных домиков и просидел там безвылазно три дня. И только голод и жажда заставили меня выбраться наружу...

Шло время, начала опадать листва, заметно похолодало. Я шарился по дачам, заросшим, за отсутствием хозяев, бурьяном. Сначала перебивался зеленью, когда она исчезла — перешел на консервы. Я нашел теплую одежду, а запасов провианта у меня было столько, что я мог не только перезимовать, но и прожить без забот весь следующий год. В мои руки попал старенький радиоприемник, и я слушал белый шум до тех пор, пока не сели батарейки. Электричества в дачном поселке не было.

К одиночеству я начал привыкать. Тем более что было у меня подозрение: я остался единственным выжившим в этом мире, который стал другим. Вначале я часто вспоминал своих родителей, друзей, близких. Часто плакал. Но прошло и это...

Странники временами навещали мои владения, но я уже перестал их бояться. В общем-то, они были безопасными, если не попадаться им на глаза. Гораздо хуже стало, когда появились другие, настоящие хищники. Когда-то они были безобидными собачками и кошечками, мышками и крысками. Но Кровавый Восход преобразил и их, превратив в огромных кровожадных монстров. Они не были такими инфантильными, как Странники. Эти целенаправленно рыскали по дачному поселку. У них было прекрасное обоняние и слух, а чувство голода порождало завидную настойчивость и изобретательность.

Но и это было не все. Некоторые места стали опасными сами по себе. По старой геймерской привычке я называл их аномалиями, хотя что это такое на самом деле — я понятия не имел. И мне здорово повезло, что я случайно не вляпался в одну из них. Зато видел, как досталось лишившейся кожи собаке с уродливой клыкастой мордой, которая угодила в Мясорубку. Ее разорвало на части, разбросав ошметки по округе. А я получил первый урок и с тех пор внимательно смотрел себе под ноги...

Помню, как выпал первый снег. Мне пришлось покинуть свое убежище — надежно забаррикадированный дачный домик, забитый провиантом,— чтобы сходить за дровами. Идти далеко не пришлось — я решил разобрать забор соседнего дома. Срывая доски, я с тревогой наблюдал за тем, как южную окраину поселка затягивает густым туманом. Вроде бы ничего особенного, но мне почему-то очень не нравилось то, как он двигался в мою сторону.

Пока я щелкал клювом, позабыв о мерах предосторожности, на меня напали.

Сейчас, по прошествии стольких лет, я могу с уверенностью сказать, что мне просто повезло в тот день. На меня напал Леший — один из самых опасных хищников нового мира. Название ему такое дали за то, что он был похож на корягу — и хрен его знает, как такое чудовище могло появиться на свет. Его очень трудно заметить на фоне деревьев. Встретишь такого в лесу — пиши пропало. Он очень подвижен и силен, хотя несколько суетлив и грузен. Но если он нападет неожиданно, если окажется рядом — порвет как Тузик грелку.

Мне повезло. Он прыгнул мне на плечи с ближайшего дерева, подмял меня и при этом сам наткнулся башкой на торчавшую вверх острием доску. Его прочная, похожая на древесную кору кожа выдержала удар, но чудовище было оглушено на пару секунд. Этого времени хватило мне, чтобы выбраться из-под него. Леший протянул ко мне ветвистую лапу, но я ударил по ней топором и бросился к своему убежищу.

Он, похоже, давно уже за мной наблюдал, понял, куда я рвусь. В грациозном прыжке он преградил мне дорогу и снова попытался схватить. Я опять увернулся и на этот раз побежал прочь со двора. Я выскочил на улицу и припустил мимо опустевших дачных домиков. Мне было страшно, как никогда прежде. Чувствуя, как меня нагоняет Леший, я орал и звал на помощь, хотя прекрасно понимал, что никто не придет и никто не поможет.

Я услышал, как натужное рычание чудовища неожиданно заглушило дребезжание и рокот, обернулся на бегу и увидел мотоциклиста, не спеша ехавшего по проселочной дороге, припорошенной первым снегом. Он показался мне одним из отважных рыцарей, о которых я читал в книжках, скачущим на черном коне с копьем наперевес. Правда, под этим "всадником" был "Харлей", вместо шлема с забралом — широкополая шляпа, а в руке он сжимал обрез дробовика. Сократив расстояние до двадцати метров, он выстрелил в спину Лешего. Не знаю, чем было заряжено его ружье, но чудовище оторвало от земли и пронесло метров пять по воздуху. Оно упало на четыре конечности и резво развернулось в сторону приближающегося мотоциклиста. А тот выстрелил еще раз, прямо в раззявленную пасть, опрокинув Лешего на спину. Однако прикончить ублюдка оказалось совсем не просто. Но пока он копошился, пытаясь прийти в себя, мотоциклист проехал мимо него и, поравнявшись со мной, молча втащил меня на сидение своего "железного скакуна"...

Он просил, чтобы я называл его Ковбоем. Когда я спросил, как его зовут по-настоящему, он загадочно ответил:

— Человека, который носил это имя, больше нет.

Он был молчаливым и довольно грубым. Меня он, несмотря на то, что я представился, называл то спиногрызом, то нахлебником. И вообще, иногда мне казалось, что он спас меня только ради того, чтобы я выполнял за него всю грязную работу. Я мыл его мотоцикл, стирал его тряпье, готовил для него еду. И ни разу за все время нашего с ним знакомства я не услышал от него доброго слова. С другой стороны я многому научился, будучи рядом с ним. А главное — я научился выживать в этом изменившемся мире. И уже за одно это я благодарен ему безмерно...

Ковбой рассказал, что мы не единственные уцелевшие в этом мире. Было и много других, но большинство из них предпочитало прятаться, боясь высунуть нос на улицу. В городах царило право сильного, и банды отморозков мочили друг друга, деля подвластные территории и попутно сражаясь с заполонившими мир чудовищами. За пределами городов выжить тоже было нелегко, особенно в одиночку, и люди начали сбиваться в стаи. Появились первые поселения, окруженные частоколами и защищаемые бывшими работягами и — если повезет — силовиками, вооруженными, чем придется. Самыми лакомыми кусками были в то нелегкое время склады вооружения и продовольствия. Причем, Ковбой считал, что оружие гораздо важнее всего остального. Тот, у кого есть ствол, сам в состоянии добыть себе и пропитание, и все, что пожелает. Но людей с оружием в руках сам он недолюбливал и сторонился. Нет, не боялся. Мне иногда казалось, что он вообще ничего не боялся. Тем более — смерти. Он рисковал, не задумываясь. Так же, не задумываясь, он убивал. Правда, потом напивался до свинячьего визга. А выпивка у него была всегда. И таким я его терпеть не мог. Мне казалось, что он сам превращается в чудовище, какие встречались теперь на каждом шагу...

Мир изменился. Я понял это, когда мы добрались то полосы тумана, преградившей нам путь на запад.

— Граница,— коротко сказал тогда Ковбой.

— Какая граница?

Обычно от него не дождешься объяснений, но на этот раз он был на удивление красноречив, выдавив из себя пару предложений. Оказалось, что весь наш мир, точнее, небольшой мирок, был окружен этим самым Туманом. И никто не знал, что находится по ту его сторону. Тех, кто отважился пересечь Границу, больше никто не видел. Живыми. Зато они порой возвращались в образе знакомых мне Странников. А тела других находили, когда Туман отступал...

Да, Граница не стояла на месте, она расширялась во все стороны. Чаще медленно, но иногда очищенными оказывались огромные территории. Правда, эти земли никогда не принадлежали нашему миру, по крайней мере, тому, который многие неплохо знали. Так, например, появилась Пустошь, которая на самом деле была дном огромного высохшего озера, которого раньше на этом месте никогда не было. Или Ледник — место, где никогда не таял снег и холода стояли, несвойственные для юга России... Много появилось особых мест — что уж тут говорить. Некоторые были обычными — леса, поля, озера. Только на непривычном месте. Иные же... Побывавшие там люди говорили, что ничего подобного раньше не видели. А были и такие, куда и вовсе невозможно было попасть, по крайней мере, живым. Одним из таких мест с некоторых пор стал и мой родной город. Его накрыло Туманом, который медленно, но верно расширялся во все стороны. Получалось так, что внешние Границы нового мира раздвигались, но вместе с тем в самом его центре росло нечто, напоминавшее по словам Ковбоя, раковую опухоль...

Так вот, когда Граница отступала, стали находить тела тех, кто сунулся в Туман в надежде вырваться из этого кошмара. Тела были обуглены так, что узнать, кому они принадлежали, можно было только по предметам, которые были при них. А потом эти мертвецы начали оживать. От привычных Странников они отличались особой кровожадностью и изрядным проворством. За что их и прозвали Бешенными.

Итак, выбраться из нового мира было невозможно, и никто понятия не имел, что находится по ту сторону Границы. Впрочем, выживших было не так уж много, может быть, несколько десятков тысяч, неравномерно разместившихся на площади, равной — как сказал какой-то умник — территории Польши. Правда, с каждым днем она прирастала километрами новых земель, которых там прежде не было и в помине. Я видел деревню, однажды разделенную Границей пополам. Когда она отступила, то местные аборигены не узнали местности. Там, где раньше стояли дома, теперь образовалось болото, древнее, как сопли мамонта.

Вот такие дела...

К Ковбою я испытывал двоякое чувство. С одной стороны он меня жестоко эксплуатировал, ругал, а иногда и бил. С другой же — он меня спас, а потом обучал и защищал, не давая никому в обиду. Поэтому, даже когда у меня появилась возможность уйти от него и присоединиться к группе более уравновешенных товарищей, я, все же, остался.

За последующие четыре года мы с Ковбоем исколесили почти весь тогдашний мир. Когда бензин стало невероятно сложно достать, он спрятал свой "Харлей", и мы продолжили путь пешком.

Он погиб, пытаясь вырвать меня из лап банды гопников-работорговцев, которые решили на мне заработать. Силы были неравными. Меня-то он вытащил, но сам был убит. В наследство от Ковбоя мне достались его шляпа, нож и револьвер, с которыми я с тех пор никогда не расставался, хотя часто возникали проблемы с патронами калибра 9мм Parabellum...

Новый мир был удивителен! Кое-что осталось так же, как и прежде: день сменялся ночью, сутки длились 24 часа, после лета наступала осень и так далее по списку. Правда, зима стала мягче, а в Пустоши, например, или Солнечной Долине ее и вовсе не было.

Мир стал похож на лоскутное одеяло, собранное из отдельных кусков былого и несуществовавшего. Усугублялась ситуация еще и тем, что он не только прирастал новыми территориями, но и терял уже имевшиеся в наличии. И это было само по себе страшно, когда бесследно исчезали сотни квадратных километров земли со всеми находившимися на ней строениями и людьми. Словно неведомый создатель перекраивал этот мир по своему вкусу. На месте исчезнувших земель либо появлялись новые, либо оставался "Шрам" — уродливая складка, изобиловавшая смертельно опасными аномалиями.

К счастью, такое случалось нечасто, а с приходом Пророка люди получили возможность заблаговременно покидать районы, которым угрожало исчезновение...

Он появился неожиданно, на том самом месте, которое теперь называлось Городом Пророка. В те годы это была заброшенная заправка, со временем превратившаяся в самый большой в этом мире населенный пункт.

О том, кто такой этот Пророк, откуда взялся и как, не знал никто. Даже он сам. Но не было в мире другого такого, который бы ведал о нем столько, сколько этот удивительный человек. Ему в кратчайшие сроки удалось собрать вокруг себя группу единомышленников, которые на месте заправки построили поселение, за прошедшие с тех пор годы превратившееся в настоящий город. Строить приходилось с нуля. И многие спрашивали: почему именно здесь? Ведь существовало немало брошенных деревень с опустевшими домами и даже почти целых городов, которые давно уже следовало очистить от чудовищ и всякого рода бандитов. Почему на пустом месте?!

На что Пророк ответил: на этой земле городу ничто не угрожает.

И он оказался прав.

Со всех концов нового мира к Пророку потянулись люди. Для каждого нашлась работа. И вот по прошествии короткого времени на месте заправки появились вполне себе уютные дома, теплицы, фермы. Высокий прочный забор защищал город со всех сторон. Не раз его пытались штурмовать различные бандитские группировки, но у горожан было достаточно оружия, чтобы отразить все их атаки.

С тех пор Город увеличился в несколько раз и представлял собой настоящую крепость, на которую давно уже никто не посягал и даже не пытался. Внутри царили Закон и Порядок — то, чего так не хватало всему остальному миру.

Впервые попав в Город, я был им очарован. Я давно уже не чувствовал себя столь защищенным, как за его надежными стенами. Однако, получив защиту, я потерял свободу. Горожане жили по правилам, установленным основателем. А правила были просты: не ленись, работай на благо общества, соблюдай Закон, почитай Пророка. Последнее было неофициально, но всячески и всесторонне поощрялось. Напротив, любое неверное слово, оброненное в адрес отца-основателя, могло иметь печальные последствия. За Порядком строго следила близкая к Пророку служба безопасности, которой подчинялись не только военизированные подразделения, но и городское ополчение.

Прожив пару лет в Городе, я окончательно пришел к выводу, что угодил в самую настоящую секту. Каждый день начинался с восхваления Пророка и пожеланий ему долгих лет жизни. А потом все принимались за работу, заканчивавшуюся только на закате. Те, кого это не устраивало, в Городе долго не задерживались. Изгнание считалось самым суровым наказанием — страшнее, чем смертная казнь.

Я не стал дожидаться, когда меня выгонят, ушел сам. Во-первых, только пожив в Городе, я понял, что такое настоящая свобода. Во-вторых, Город был не единственным поселением нового мира, где обитали люди. Безопасных мест, которым не угрожало исчезновение, было предостаточно, а с появлением новых территорий их становилось все больше. За определенную плату или оказанную услугу Пророк охотно делился подобной информацией, и в различных уголках мира появлялись новые поселения. Не такие большие, но все же. Наконец, в-третьих, мне просто не сиделось на месте. Я хотел исследовать мир, поражавший меня своим разнообразием, своими тайнами...

Вначале я бесцельно скитался по миру, открывая все новые и новые области, порой даже те, куда еще не ступала нога человека. Некоторые были вполне себе безопасными и милыми. Но чаще приходилось бороться и сражаться.

Впрочем, борьба в новом мире не прекращалась ни на минуту. Голод и безопасность — считались самыми насущными его проблемами. Добыть пропитание можно было по-разному. Одни обрабатывали землю, другие разводили живность, третьи охотились, четвертые чем-то торговали, пятые особо не заморачивались и попросту грабили первые четыре категории. Так что мне было из чего выбирать. Ковыряние в земле меня не прельщало, скот интересовал меня разве что в виде отбивной на тарелке, а торговать мне было нечем. Хотя... Имелся один товар, которого у меня в процессе скитаний было предостаточно. Информация. За нее порой очень даже неплохо платили. А потом появилось и еще одно занятие. Однажды владелец фермы попросил меня передать письмецо сыну, который вместе с приятелями отправился на освоение новых земель на недавно очистившейся от Тумана территории. Как отказать старику? В качестве предоплаты я получил сытый обед и кое-что в дорогу. Добравшись до места — мне все равно было по пути — и передав письмо адресату, я снова был вознагражден. И я понял, что сам не заметив того, нашел себе занятие по душе.

Так и родился Вестник.

На сегодняшний день это имя было известно если не всем, то многим. Люди ждали моего появления, потому что я приносил самые свежие новости из самых отдаленных уголков нового мира. Я стал вхож даже на те земли, где не очень-то любили пришлых. Почему? Потому что даже самые отпетые негодяи порой нуждались в полезной информации. Не сегодня, так завтра. Не скажу, что я добился всеобщей любви и признания, но в основном меня не трогали ни поселенцы, ни бандиты, ни военные...

О последних стоит упомянуть отдельно.

В новом мире было несколько крупных группировок, с которыми никто не хотел связываться — себе дороже выйдет. Самыми значимыми из них были, по крайней мере, три: Город Пророка, Бункер и Чужие. О первом я уже говорил. Бункер располагался к северо-западу от Раковой Опухоли. Его облюбовал тот самый подполковник, который в свое время навел столько шороху в моем родном городе. Ему повезло: он и часть его подчиненных пережили бойню на химзаводе. Правда, рожу ему тогда покорежило основательно — не лицо, а сплошная рана. С тех пор он стал генералом и охранял бункер, в котором обитали какие-то ученые. Чем они там занимались — страшная военная тайна, неведомая даже мне. Возможно, Пророк об этом знал, но помалкивал.

Наконец, третьей силой считались Чужие. Об этих было известно еще меньше. Вроде бы люди, но какие-то странные, необычные, словно не от мира сего. Внешне они от нас ничем не отличались, но их технологии... Это было что-то с чем-то! Это их "тарелочки" время от времени летали над новым миром. Это их оружие прожигало своими лучами даже броню Т-90. Это они в своих доспехах ходили по аномалиям "аки посуху" и без проблем переживали Кровавый Восход...

Одни говорят, что это они превратили наш мир черт знает во что. Другие считали, что во всем виноваты ученые, а Чужие появились позже — как продукт или следствие каких-то загадочных испытаний, проводившихся на Полигоне — режимном объекте, располагавшемся в глухой степи, в тридцати километрах от нашего города, о существовании которого не подозревал ни один непосвященный.

Обладая такими технологиями, они просто обязаны были захватить наш мир. Но этого не произошло по неизвестной мне причине. Они обосновались к северо-востоку от Раковой Опухоли и лишь изредка покидали свое убежище, чтобы напомнить миру о своем существовании. С обычными людьми они не вступали в контакты, к Городу Пророка и Бункеру даже не приближались. Первый обзавелся "импульсной установкой", созданной теми самыми Чужими и невесть как попавшей в руки горожан. А военные справлялись и старыми разработками вроде обычных ПЗРК, на раз сбивавшими НЛО противника. А о простом оружии и говорить не стоит. Нигде его не было столько, сколько в Бункере.

Между Бункером и Городом существовал договорной паритет: не лезть на чужие территории. В остальном же поддерживались кое-какие контакты, хотя любовью там и не пахло.

Кроме этих трех было немало группировок меньшего калибра. Эти не желали мириться с существующим миропорядком, всячески пакостили сильным мира сего и воевали друг с другом.

Но меня вся эта суета не затрагивала. Я — Вестник. Нейтрал, которого проблемы этого мира не касались. Я сам по себе...

Еще пару дней назад я находился в сотнях километров севернее Пустоши и даже не собирался тащиться в эти края — гиблое унылое место. Но произошло то, от чего никто в этом мире не был застрахован: я угодил в аномалию. И виной тому страсть к неизведанному. Ну, и, конечно, корысть — куда ж без нее.

Дело в том, что в этом мире время от времени попадаются удивительные предметы, наделенные необычными, я бы сказал — чудодейственными свойствами. Одни, например, лечат всевозможные болячки, другие являются источниками энергии, третьи вызывают фантастические видения и так далее. Мы называем их Артефактами. Они встречаются очень редко и чаще всего в самых труднодоступных местах. Достать их сложно, а потому стоят они дорого. С некоторых пор появились целые группы людей — охотников за артефактами, которых называли Искателями. Еще больше одиночек, рискующих головой ради призрачной удачи. Но я их не осуждаю: каждый крутится, как может. Лично мне до сих пор не удалось найти ни одного артефакта. Может быть, потому что я и не искал особо.

Но все, как говорится, когда-то бывает впервые. Вот и на этот раз я купился на байку о том, что в Садах Семирамиды появился удивительный артефакт, наделенный свойствами телепортации. С его помощью можно было бы перемещаться по всему миру в мгновение ока, не прилагая особых усилий.

Да, классная вещь при моей-то работе!

Рассказал мне об этом один Искатель, с которым я столкнулся в импровизированном убежище, где отсиживался во время очередного Кровавого Восхода. Я был там один, когда вдруг появился этот тип. Он уже попал под влияние напасти, и его организм находился на стадии изменений: мужик на моих глазах превращался в Странника. Но мыслил все еще здраво и мог говорить. Он и рассказал, что в Садах Семирамиды наткнулся на удивительный артефакт, дарующий способность к телепортации. Мало того, он добыл-таки его незадолго до того, как начался Кровавый Восход. И именно с его помощью незнакомцу удалось перенестись в Убежище, но уже было поздно. К сожалению, артефакт выпал у него из рук в самый момент переноса, а значит, остался в Садах.

Это все, что он успел мне сказать. Потом он превратился в Странника, проголодался и решил мною перекусить. Мне пришлось его убить. Но то, о чем он мне рассказал, я не забыл. Тем более что Сады Семирамиды находились неподалеку.

Черт меня дернул сунуться туда!

Артефакт я не нашел, зато угодил в аномалию и потерял сознание. А когда очнулся, понял, что нахожусь в самом сердце Пустоши.

И теперь мне нужно было выбираться отсюда, пока меня не прикончили солнце, жажда, голод или Кровавый Восход, от которого проблематично было спрятаться в пустыне...

Пустошь была похожа на потрескавшуюся керамическую тарелку, забытую нерадивой хозяйкой на плите. Ее края — куда ни глянь — слегка приподнимались кверху, и серьезно припекало как сверху, так и снизу. Вот уже три дня я пытался выбраться из этой посудины, но, такое впечатление, будто я все время топтался на месте. Лишь на четвертый день местность стала меняться. Сначала на западе, а потом и на востоке появилась непрерывная полоса желтых известняковых скал, испещренных глубокими ущельями. Стали встречаться проржавевшие до основания остовы малогабаритных судов, частично ушедших под грунт. И я понял, что, наконец, добрался до северной оконечности Пустоши, известной как Долина Ветров. Место — уникальное, как и все в новом мире. Ровная, словно поверхность стола, и покрытая густой сетью трещин, словно морщинистая кожа под увеличительным стеклом низменность, протянувшаяся на три десятка километров с юга на север. Свое название она получила неспроста: сильные ветры здесь были постоянным явлением, но вместо облегчения они приносили с собой жар раскаленной пустыни.

Я двигался на север на одной силе воли, с трудом переставляя ноги, и не мог думать ни о чем, кроме как о глотке воды. Она закончилась вчера, но, такое впечатление, будто я не пил целый год. В глотке пересохло, да и все тело казалось настолько высушенным, что я начал опасаться, как бы оно не рассыпалось от резкого движения. Далеко позади остались и осыпающиеся дюны, и песчаные крабы с нежным сочным мясом, и отвратительные на вкус бешеные ананасы, о которых я с некоторых пор вспоминал с особой нежностью. Но я упрямо продолжал идти вперед, потому что знал — очень скоро мои страдания закончатся.

И возможно, даже раньше, чем я предполагал.

Я подумал об этом, когда накативший поток ветра донес до меня отдаленный грохот. Шею напекло так, что я не мог безболезненно повернуть голову. Но и остановиться было нелегко. Казалось, стоит мне сбросить обороты, и я уже не сойду с места. Однако любопытство взяло свое. Сделав еще пару шагов, я замер, развернулся всем телом и увидел... надутые ветром паруса.

Нет, это был не глюк. И не мираж. И не призрак минувших дней. Это на самом деле были паруса, прикрепленные к доскам на колесах. С тех пор, как бензин стал редкостью, а желание передвигаться быстрее и с определенным комфортом пока еще не угасло, народу приходилось искать доступные способы преодоления пространства, экономя при этом время. Некоторые умельцы гнали самопал, который не только бил по мозгам, как кузнечный молот, но и был способен приводить в действие старые движки внутреннего сгорания. Правда, долго они не работали, а некоторые и вовсе взрывались — это уж кому как повезет. Другие приспособили под это дело особую разновидность артефактов, похожих на расплавленное стекло с радужной оболочкой. Их так и называли — Радуга. С их помощью удавалось запустить генераторы и некоторые двигатели. Их хватало на несколько часов работы, а заряжались они сами, поглощая солнечную энергию. Правда, встречались такие артефакты редко и стоили дорого. Там, где сохранились железнодорожные пути, вовсю использовали ручные дрезины. А обитатели Долины Ветров перешли на альтернативный вид энергии.

Сами себя они называли Соляными Королями, хотя в недавнем прошлом это были обыкновенные гопники, которым повезло наткнуться на золотую жилу. В данном случае золото было белым, как снег, и называлось солью. Я помню те времена, когда она стоила копейки и была вседоступна. В любом продуктовом магазине можно было купить хоть килограмм, хоть тонну. Соль была разная: крупного помола, экстра, морская, йодированная, даже черная, но эта — дороже. Однако после того как мир изменился и складские запасы подошли к концу или были присвоены разного рода хапугами, цена на соль выросла настолько, что она стала одним из самых ходовых товаров. По началу ее добывали различными кустарными способами: выпаривали, выжигали, добывали при помощи всевозможной химии. И все это продолжалось до тех пор, пока не появилась Пустошь, а вместе с ней и настоящие залежи высококачественного продукта. Первой на них наткнулась банда Лося, промышлявшая восточнее этих мест обыкновенным разбоем. Лось — парень не глупый — сразу смекнул, что к чему, застолбил место, увеличил поголовье своего стада и начал бизнес. Сначала лосевцы сами добывали соль, потом наловили людишек и уже на их плечи взвалили грязную работу. Дело пошло, прибыль потекла рекой в карманы Лося. Но длилось это не долго: появились ребята покруче и после основательных разборок, стоивших Лосю самых лучших его бойцов, подмяли под себя прибыльный бизнес. Лось уцелел и даже остался при деле, правда, теперь уже не крутым паханом, а всего лишь управляющим, регулярно снабжавшим настоящего хозяина товаром. Однако в этих краях именно он был царь и бог, и вершитель человеческих судеб.

Я как-то бывал мимоходом в Долине и даже встречался с Лосем. А он слышал обо мне, поэтому мы разошлись тогда миром. На этот раз все могло быть иначе, и в другой ситуации я бы предпочел не попадаться на глаза его головорезам. Но они меня уже заметили и мчались вдогонку на всех парусах. Должно быть, на разработках опять недобор, а тут одиночка, едва передвигающий ноги — легкая добыча.

Они выскочили из одного из ущелий и, заметив меня, свернули на север. Я не стал их дожидаться, продолжил идти дальше, но перед этим переложил перо в ножны, закрепленные на голени. На всякий случай. Они настигли меня, грохоча колесами, куражась, нарезали пару кругов и остановились, преградив дорогу.

Их было трое на легких досках-одиночках. Я знаю, что у них в наличии имелся и транспорт покрупнее габаритами. Сам Лось, например, разъезжал по Долине на настоящем плоту в окружении своих телохранителей. Правда, его колымага двигалась медленно. А это была легкая пехота, способная на ровной местности догнать даже мастера спорта по бегу — хоть спринтера, хоть стайера.

Молодые бычки с выгоревшими на солнце волосами и раскаченными, почерневшими от загара тушками поставили свои доски на тормоза, лихо попрыгали на землю и окружили меня со трех сторон. Прикид у всех разный, но одинаково скудный. Один носил старые латанные-перелатанные треники и застиранную до дыр рубашку безрукавку, другой был в вылинявших камуфляжных штанах и порванной полосатой майке, третий и вовсе нацепил шорты при голом торсе. На головах — у кого древняя, потерявшая форму бейсболка, у кого — платок. Да и вооружены они были пестро. Огнестрел только у одного — обрез с расцарапанным и потрескавшимся ложем. У остальных — грозные на вид тесаки и шипованные дубинки.

Дикари, одним словом.

Несмотря на мой загнанный вид, они не набросились сразу: револьвер в кобуре служил серьезным аргументом в любом споре. Правда, в нем не было патронов, но ведь они об этом не знали... Некоторое время они разглядывали меня, пытаясь угадать, что за зверь такой? Новый мир был опасен и непредсказуем. И всегда можно было нарваться на человека, который отвалит таких люлей, что мало не покажется. Даже если и выглядит он невзрачно. А еще может оказаться, что у него высокие покровители, и потом хлопот не оберешься. И хотя жизнь приучила к тому, что лучше сначала бить, а потом спрашивать, как зовут, всякому правило было свое исключение.

— Я его знаю,— сказал, наконец, владелец обреза в рваном тельнике и треснувших солнцезащитных очках.— Это Вестник. Он был у нас в позапрошлом году. Лось приказал его не трогать.

— Жаль,— поморщился другой. Он, наверное, уже пересчитывал в уме награду за мою голову, но не срослось.

— А ты че здесь делаешь?— спросил довольно грубо "морячок".

— Грибы собираю.

Какой вопрос — такой и ответ.

— Грибы, говоришь...— Ну-ну, грибник... Греби дальше.

Игра слов понравилась шпане, парни заржали и начали расходиться.

— Вода есть?— спросил я вдогонку.

— Пить хочешь?— "Морячок" подошел к своей доске, снял с мачты флягу, одним движением свинтил крышку и присосался к горлышку. После чего потряс пустой флягой, качнул головой и сказал:

— Не, воды нет.

Это снова развеселило гопоту. Они попрыгали на доски, сняли их с тормозов и, поймав ветер, покатили по долине, набирая скорость.

"Морячок" отчалил последним.

— Топай на север, держись левого берега,— посоветовал он мне.— Там заводь есть, а перед ней — указатель — не пропустишь. Сворачивай налево и иди до упора, пока не наткнешься на ржавое корыто. Там тебя и напоят, и накормят, если есть чем расплатиться. Пока...

Совет оказался бесполезным. Я и сам именно туда направлялся. Там, среди отвесных скал нашел приют один барыга. Облюбовал прохладную пещеру, превратил ее в уютное по местным меркам жилище, обзавелся огородом и даже развел кой-какую живность. Поначалу жил одиноко, копил добро. Гостей не зазывал, но они сами к нему заходили, потому как никакого другого жилья, если не считать соляных копей, здесь на полсотни верст не было. Приходили путники, которые не отваживались тащится через Курганы, расположенные севернее Пустоши. Это было гиблое место — одна из самых мрачных аномалий нового мира. Прямиком не пройдешь, а идти в обход долго и хлопотно. Вот и срезали путники через Долину, проходя по ущельям вроде того, что "морячок" назвал заводью.

Звали барыгу Живоглот — за его прижимистость и деловую хватку. Торговал он задорого, а покупал за гроши. Сам не напрашивался, но и не отказывался, когда предлагали. А если учесть, что другие торговцы обитали далеко от этих мест и так же не отличались особой щедростью, то без клиентуры он не скучал. Голодному он давал еду, жаждущему — воду. Не давал — продавал, конечно. Кроме того приторговывал барахлом, которое становилось объектом бартера по принципу: ценные вещи в обмен на продовольствие. К тому же, кое-что у него осталось и с прежних времен.

Соляные Короли Барыгу по неизвестным мне причинам не трогали, а остальных он не боялся. Особенно после того, как пару лет назад к нему один за другим прибились два мужика, взявшиеся за кормежку присматривать как за его хозяйством, так и за порядком. Люди серьезные, с такими шутки плохи, но Живоглоту они подчинялись беспрекословно.

Я останавливался у Живоглота на постой, когда путешествовал с востока на запад через Долину Ветров, минуя проклятые Курганы. Как человек он мне не понравился — угрюмый и нелюдимый, хамоватый и жадный сверх меры. Но таких, как он, хватало в новом мире и с их существованием приходилось мириться.

Я все же последовал совету "морячка" и сместился к западу, чтобы ненароком не пропустить указатель. Впрочем, до приюта Живоглота было еще далеко — хорошо, если к вечеру доберусь.

Малая "флотилия" Соляных Королей тем временем ушла на север, потом свернула на северо-восток и скрылась в одном из ущелий. Кажется, именно там находилось логово Лося...

Солнце начало клониться к закату, а я так и не добрался до приюта. Но я уже видел вдалеке указатель — добротную пирамиду из ржавого металлолома, увенчанную самодельной стрелкой, указывавшей на запад. И мысли о том, что через полчаса — максимум через час — я смогу вдоволь напиться, придавала мне сил. Однако случилось непредвиденное: снова появились Соляные Короли. На этот раз их было шестеро, и ребята на всех парусах летели за мною вслед. Слабая надежда на то, что они промчатся мимо, улетучилась, когда они снова окружили меня, и давешний "морячок" сказал, как отрезал:

— Сворачивай, Вестник, тебя хочет видеть Лось.

Судя по серьезному настрою посланцев и их количеству, отказаться от приглашения я не мог.

— Садись в повозку!— предложил мне один из лосевцев. Его доска была примечательна наличием плетеного кресла на корме транспортного средства и парусом большей площади.

Если бы назревали неприятности, вряд ли последовало такое предложение: гнали бы до самого места на аркане, как они это делали с будущими рабами. А раз так, то я пока не видел повода для беспокойства. Тем более, "морячок" был на этот раз более учтив и сам предложил мне напиться.

К сожалению, воды во фляге было немного — меньше половины, — и, уничтожив весь запас, я вытряс в рот даже последние капли. Но щедрость Королей имела свои границы — продолжения банкета не последовало. Опять же, винить я их не стал: главным и основным богатством Долины Ветров была соль. Однако вода стоила еще дороже.

Я опустился в кресло и сразу же почувствовал полную опустошенность. Парус поймал поток ветра, и мы покатили сначала на юг, а потом свернули в ущелье на востоке. Здесь дуло даже сильнее, чем на открытой местности. Мачта жалостно скрипела, ткань паруса потрескивала, доска на колесах неслась по ровному дну ущелья с приличной скоростью. В последний раз так быстро я передвигался на мотоцикле Ковбоя. А с тех пор в основном ходил пешком.

Стоит отдать должное пилотам. Они умело правили своими досками, вычерчивая зигзаги, повторяющие контуры извивавшегося из стороны в сторону каньона, объезжая встречавшиеся на дороге препятствия. Не прошло и четверти часа, как мы добрались до места.

База группировки была отгорожена от внешнего мира высоким забором, построенным из того, что Короли смогли насобирать в округе. Они вбили в твердый высохший грунт трубы, обшили их стальным листом различной сохранности и даже протянули поверху колючую проволоку. Для серьезных ребят в роде тех же военных это была не преграда. Хватило бы одного выстрела из гранатомета, чтобы обрушить всю конструкцию. Но военные в этих краях не появлялись. К тому же, они тоже ели местную соль, и им было, в общем-то, все равно, кто и как ее добывает.

Нас заметили издалека со смотровых вышек, люди внизу своевременно распахнули ворота, и "флотилия" досок под парусами ворвалась во внутренний двор базы, направившись к специальной стоянке. Я настолько расслабился за время поездки, что с трудом покинул насиженное место, после чего "морячок" приказал следовать за ним.

Это было небольшое даже по нынешним временам поселение, которое ничуть не увеличилось с тех пор, как я побывал здесь в последний раз. Да и его обитателей не стало больше. И это можно было объяснить не только нежеланием Лося делиться с подчиненными прибылью с торговли солью. Условия жизни в Долине Ветров были не сахар, и добровольцев, которые решились бы жить под постоянно палящим солнцем в жутких условиях, можно было пересчитать по пальцам. На сегодняшний день группировка Соляных Королей насчитывала около двух десятков человек. Этого было вполне достаточно, чтобы держать в повиновении горстку рабов и быть готовым отразить атаку залетных джентльменов удачи. Несмотря на громкое название, обитали Короли не во дворцах, а в убогих лачугах, собранных все из того же листового железа, содранного с некогда затонувших лодок. Они кучковались в западной части поселения. Обшитые кусками металла, окрашенными в различные цвета, они были похожи на лоскутное одеяло. Впрочем, краска местами давно уже выгорела, потускнела, отшелушилась, обнажив ржавую основу. Но в сухом климате Долины такие "дома" могли простоять еще долго.

В восточной части, рядом со стоянкой для лодок, размещался хоздвор. За оградой из сетки рабица клевали зерно куры и валялись в пыли свиньи, а чуть дальше лосевцы устроили небольшой водоем, который со временем затянулся тиной. Я уже бывал в этом поселении, поэтому знал, что в водоеме разводили лягух-элефантов, появившиеся вместе с новым миром. От обычных лягушек они отличались не только гигантскими размерами, но и сущностью: это были всеядные твари с острыми зубами и дурным характером. Прыгать они не умели, зато прекрасно плавали и пожирали все, что помещалось в их пасти. Обитали они на севере, а сюда их завезли по той причине, что были они неприхотливы и плодовиты. Мясо килограммовых лягушачьих лапок очень питательно и приятно на вкус. Остальное отдавалось на съедение все тем же лягухам и свиньям.

Между птичником и лягушачьей фермой был разбит небольшой огород под навесом. За всем хозяйством ухаживал один раб.

"Морячок" направился к самому просторному строению, стоявшему особняком и имевшему не только мощную дверь, но и своеобразные занавески на зарешеченных окнах. Да и выглядела эта конструкция куда устойчивее и надежнее, чем ветхие хибары по соседству. В такой можно было не только жить, но и держать оборону, пока не подоспеет подкрепление.

Внутри жилище Лося обладало некими зачатками уюта. В одном углу стояла панцирная кровать с матрацем и застиранным, но свежим бельем, в другом — прекрасно сохранившийся платяной шкаф. Между ними — дверь, не уступающая в прочности входной, ведущая в соседнее помещение. Пол был застелен видавшим виды ковром, на стенах — репродукции с живописными видами исчезнувшего мира. Сам Лось сидел за столом у окна и ковырялся в стареньком радиопередатчике, какие все еще использовались теми, у кого они были. В качестве генератора использовалось громоздкое устройство рядом со столом, приводившееся в действие при помощи ручной тяги. Молодой, но жилистый раб вращал большое колесо, благодаря чему в недрах машины вырабатывалось электричество. Часть мускульной энергии посредством ременной передачи подавалась на самодельный вентилятор, гонявший по комнате спертый воздух. И было у меня подозрение, что того, кто создал это чудо технической мысли, уже не было в живых. Иначе не пришлось бы Лосю самому ковыряться в передатчике.

— Я привел его,— тихо сказал "морячок", словно боялся, что его голос может навредить священнодействию, которому предавался самый старший из Королей.

Лось не зря получил свое погоняло. Это был крупный субъект, которому привычнее держать в руке кувалду, нежели крохотную отвертку. Насколько мне известно, за спинами товарищей он никогда не прятался, поэтому его собственная рожа была испещрена шрамами, как земля Долины — трещинами. Правый глаз ему выбило осколком гранаты, а два пальца на левой руке откусила пещерная лиса. К тому же неприятели повредили ему ногу, отчего Лось передвигался теперь с помощью клюки. Но несмотря на это, он не только держал свою кодлу в ежовых рукавицах, но и при случае первым рвался в бой.

Бросив на нас мимолетный взгляд, он отпустил "морячка", а потом, вернувшись к передатчику, спросил меня:

— Ты что-нибудь в этом понимаешь?

Неужели только ради этого он приказал своей своре доставить меня пред его светлые очи?!

Впрочем, могло быть и так. Долина Ветров находилась в стороне от хоженых дорог, и передатчик был, по сути, единственной ниточкой, связывавшей Лося с внешним миром. С его помощью он мог не только узнать последние новости, но и сообщить о том, что груз готов к отправке, встречайте. Или получить ценные указания от настоящего хозяина соляных копей.

Но тут я не мог ему ничем помочь. Жизнь преподала мне немало полезных уроков, однако в технике я почти не разбирался. Почти...

Не получив от меня ответа, он продолжил:

— Четыре дня назад был Кровавый Восход, после которого эта хреновина перестала работать.— В сердцах Лось ударил по передатчику кулаком так, что вздрогнул весь стол. Прибор не пострадал, но и лучше от этого не стало — может быть, самому Лосю немного полегчало.— Не знаешь, что это могло быть? Нет? Ну и ладно. Я не за этим тебя позвал. У меня к тебе другое дело.

Опираясь на клюку, он встал из-за стола, но после этого оставил палку на месте, вытер руки тряпкой, прихрамывая, подошел к вентилятору и некоторое время наслаждался воздушным потоком. Потом потрепал за щеку усердного раба и обратился ко мне:

— Ты давно в пути? Я имею в виду, когда ты в последний раз был на севере?

— Четыре дня назад.

Лось удивленно обернулся.

— Разве ты шел не с юга?

— С юга,— ответил я.— Как раз после того самого Восхода, о котором ты говорил, я угодил в аномалию и оказался на Пустоши. Сам не знаю, как такое могло случиться.

— Такое случается,— кивнул Лось.— И, по ходу, не только с тобой.

Я не понял, что он имел в виду, но Лось не стал развивать тему, прошелся по комнате.

— Четыре дня... В таком случае, ты мог слышать о том, что Палач разыскивает одну девчонку...— сказал он и выжидающе посмотрел на меня.

Я слышал об этом впервые, поэтому отрицательно покачал головой.

Палач и был тем самым человеком, который однажды подмял под себя бизнес Лося. И не только его. Он собирал дань с доброй половины всех поселений этого мира. Под его командой находилось полторы сотни вооруженных до зубов бойцов, по сравнению с которыми головорезы Лося выглядели хором мальчиков-кастратов. По нашим временам это была грозная сила. К тому, же, если она вдруг окажется недостаточной, он мог рассчитывать на помощь целого десятка других группировок, которые знали, что ссориться с Палачом не стоит. Впрочем, он свои проблемы всегда решал сам. И меру знал, потому что был умен и осторожен. На вторую половину мира он рот не разевал, давая возможность кормиться тем, кто не согласился под него лечь. Это были не такие многочисленные группы, к тому же разрозненные. Но они могли объединиться, надумай Палач откусить кусок побольше. Поэтому в мире пока соблюдалось относительное равновесие. И все же авторитет Палача был непререкаем.

— Он связался со мной дней восемь назад, рассказал о своей проблеме,— продолжил Лось, имея в виду Палача.— Сказал, если я увижу ее в наших краях, чтобы обязательно задержал и доставил к нему. Обещал за нее хорошую награду. И, представляешь, вчера мои парни наткнулись на группу беженцев, которые попытались прошмыгнуть через Долину. И она была среди них.

— Откуда ты знаешь, что это она?— спросил я.

— А у нее характерная примета имеется — татуировка на ладони. Такую вряд ли с какой другой перепутаешь.

— А кто она такая? Беглая рабыня? Так Палач вроде бы рабов не держит.

— Не знаю,— пожал плечами Лось.— Мое дело маленькое: Палач сказал — я сделал.

— А от меня ты что хочешь?

— Ее бы надо на север доставить, но я сейчас не могу, дельце одно прибыльное намечается, люди здесь нужны. Не могу я с ней никого отправить.

— Ты хочешь, чтобы я...

— Еще чего!— усмехнулся Лось.— Палач за ее голову так башляет, что мама не горюй! Я даже своим ее доверить боюсь — как бы грех на душу не взяли — не то, что постороннему. Да и проблем потом не оберешься, если она вдруг сбежит по дороге, а Палач об этом узнает. Нет, я по другому решил. Ты ведь на север идешь? Загляни на минуту к Палачу, передай, что так и так, поймали мы девку. Пусть пришлет своих людей, а она пока у нас поживет. Лады? А я с тобой рассчитаюсь. Если хочешь — даже авансом. Видок у тебя тот еще: потрепало, видать, здорово. Сейчас тебе снаряга какая-никакая понадобится, чтобы в пути не сдохнуть. А то ведь пропадешь со своей пукалкой,— кивнул он на мой револьвер.— А я ствол посолиднее дам, жратвы и воды в дорогу. А в следующий раз, если к нам заглянешь, будешь дорогим гостем. Лось знает, что такое благодарность. Договорились?

Почему бы и нет? Я — Вестник. Это — моя работа. Тем более, когда за нее исправно платят. Особенно вдохновляло упоминание ствола "посолиднее". Без оружия в новом мире — совсем худо. А хороший ствол был на вес золота. Нет, даже дороже. Я сам в последнее время таскал с собой старенький охотничий СКС. Да вот беда — остался он в Садах Семирамиды.

— Договорились,— согласился я.

— Вот и лады! Сейчас пойдем, покажу тебе девку. Скажешь потом, что видел ее собственными глазами.

Лось взял клюку и направился к выходу. Я последовал за ним.

Рабов держали в яме, затянутой сетью — чтобы не разбежались. Время было вечернее, поэтому они уже вернулись с соляных копей, расположенных в полукилометре от поселения — дальше по канону на восток. На данный момент у Королей было два десятка невольников. Большая часть трудилась на добыче соли. Остальные шуршали по хозяйству. Была еще и отдельная категория рабов, вернее рабынь. Этих держали исключительно для плотских утех. У них был свой дом и относительная свобода.

Яма была разделена забором на мужскую и женскую половины. Невольники спали под навесами, в специальной нише в каждом сегменте стояла огороженная параша. Выглядели рабы измотанными и покорными. От тех, кто пытался сбежать, здесь быстро избавлялись: лягухи не брезговали тощими работягами. В пруд отправлялись и трупы тех, кто умер от непосильной работы или по болезни. Случалось это регулярно, поэтому Короли постоянно нуждались в рабочей силе.

— А ну-ка, открой!— приказал Лось охраннику. Тот отомкнул замок и распахнул створки люка над пологой лестницей.— Эй, ты, чекнутая, подойди-ка ко мне!

Он обращался к девушке, одиноко сидевшей под навесом. Подобрав ноги и уткнувшись лицом в коленки, она как будто спала. Но услышав окрик, подняла голову и испуганно посмотрела на Лося.

— Оглохла что ли?! Сюда иди!

Девушка завертела головой, словно искала защиты. Но ее соседки — четыре потерявшие человеческий облик женщины неопределимого возраста — молча отвели глаза. Тогда она медленно встала и, пошатываясь, короткими шажками поднялась по лестнице и остановилась перед Лосем, потупив взор.

— Хороша, не?— спросил меня главарь.

С тех пор, как вдребезги разбился старый мир, уцелевшие женщины перестали быть привередливыми и особо разборчивыми. Многие нуждались в человеке, который мог бы о них позаботиться, защитить в трудную минуту. Поэтому новые семьи были крепкими, дружными, хотя и не всегда логически гармоничными. Лично я никогда не сидел на месте, поэтому пока не собирался заводить семью. Зачем, если "любовь" можно было купить в том же городе Пророка? Стоило удовольствие недорого, выбор богатый, а обязательств никаких. Да и случайные встречи во время скитаний по миру порой позволяли с головой окунуться в кратковременное безумие. Я повидал немало женщин. И не могу сказать, что эта пленница Королей была чем-то из ряда вон выходящим. На мой вкус она была мелковата и тоща. Но Лося я мог понять: его беззубые, потрепанные, переставшие за собой следить шмары с ней не шли ни в какое сравнение. А девочка была ухоженная, хотя и одета скромно. На ней было тонкое платье, какие уже давно не носили... В общем-то, на этом все: подозреваю, что на ней даже нижнего белья не было. Каким ветром занесло ее в эти края? Откуда? Зачем? И почему ее искал Палач? Она не была похожа ни на рабыню, ни на шлюху. Такую, как она, можно было встретить разве что в Городе Пророка, да и то, если очень долго искать.

Так кто же она?

— Покажи руки!— приказал Лось.

Девушка покорно протянула ладошки. На правой я увидел татуировку или даже скорее шрам, в виде сложного, ничего незначащего узора, в складки которого набилась грязь. Да, такой ни с чем не перепутаешь.

Я продолжал разглядывать незнакомку, и это не понравилось Лосю.

— Иди назад!— приказал он ей, и девушка с заметным облегчением вернулась под навес, словно там она чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом со старшим из Королей.

— Хорошо, я передам Палачу, когда его увижу.

Лось задрал голову, взглянул на заходящее солнце.

— У нас перекантуешься. Куда на ночь глядя идти? Можешь прилечь во второй хибаре слева — там сейчас никто не живет.

— Спасибо.

— Жрать хочешь?

— Хочу,— не стал я скрывать.— Но ты же знаешь, я лягушатину не ем.

Соврал, конечно. Мне приходилось есть и лягушатину, и что похуже. Но когда наверняка знаешь, чем они здесь питаются... Нет уж, лучше потерпеть до завтра и пообедать у Живоглота.

— Какие все нежные...— обиженно наморщился Лось.— Ну, да ладно. Ты у меня в гостях. А гостю — лучший кусок. Так и быть.

Он ушел к себе, а вернулся с консервной банкой тушенки.

— Ого, откуда?!— удивился я.

Поначалу мы только консервами и питались, пока не обжились. Но в последнее время их почти не осталось. По крайней мере, я уже пару лет не ел, хотя изредка еще попадались недавно открытые пустые консервные банки.

— Места знать надо,— загадочно ответил Лось.

Скорее всего, у военных достал. Эти в свое время затарились под завязку. Наверное, кое-что осталось еще из старых запасов.

— Воды у нас немного, но я скажу, тебе наполнят флягу... А я спать.— Лось развернулся и ушел.

Получив полную флягу воды, я направился к месту ночлега. Напился, вскрыл консерву и долго наслаждался знакомым с детства запахом. Потом, пользуясь ножом, съел все мясо. Жирное и без хлеба, оно не доставило прежнего удовольствия, но я был сыт, а это главное. Отпив из фляги еще немного воды, я лег спать...

Я привык рано вставать, поэтому на следующий день был на ногах с первым лучом солнца. Ночь прошла спокойно — впервые за четыре дня. Теперь я собирался забрать обещанный ствол и распрощаться с Королями. Несмотря на оказанное гостеприимство, мне было неприятно здесь находиться: терпеть не могу рабовладельцев.

Лось еще спал, как и весь остальной лагерь. Только в яме для рабов кто-то тихо стонал под навесом на мужской половине, но кто — я не смог разглядеть. Пришлось немного подождать, пока охранник ударит по железному листу дубиной, объявляя о начале нового дня.

Лагерь нехотя приходил в движение. Короли выползали из своих лачуг, спешили справить нужду, а потом, позевывая, расходились по своим делам. Дисциплина в банде была на высшем уровне даже тогда, когда ее главарь спал.

Лось появился последним. Заметив меня, подошел и сказал:

— Только что удалось связаться с Палачом. Теперь он в курсе. Обещал прислать людей. Одна из его групп находится неподалеку отсюда. Так что в твоих услугах я больше не нуждаюсь.

Понятно.

— А ствол?— спросил я на всякий случай.

Его взгляд оказался достаточно красноречив, но мой в ответ ему не понравился:

— Что-то не так?!— набычился он.

Я покачал головой и начал готовиться в дорогу.

Чтобы хоть как-то сгладить края, Лось предложил:

— Сейчас парни поедут к Живоглоту за водой. Если хочешь, они и тебя подбросят.

Теперь хочешь не хочешь, но придется заглянуть к барыге. Возможно, удастся разжиться чем-нибудь подходящим, но от предложения Лося я все же отказался:

— Спасибо, я лучше прогуляюсь.

— Как хочешь,— не стал он спорить, развернулся и, опираясь на клюку, направился к себе. И тут из ямы донесся крик:

— Вставай давай, убогий!

— Разве ты не видишь, что он не может?— возразил сухой старческий голос. На самом деле говорившему не было и пятидесяти, но многие в новом мире старели раньше положенного срока. Особенно — в неволе. Мужичок был невысокого роста, жилистый, подвижный. Не стану утверждать, но, кажется, я видел его здесь еще во время прошлого визита. Так что — старожил.

— Тебя забыл спросить!— надсмотрщик пытался поставить на ноги парнишку — должно быть, того самого, который стонал на рассвете.— А ты поднимайся и двигай булками!

— Он болен,— тихо сказал бывалый раб.

— У нас нет больных, ты же знаешь. Есть либо здоровые, либо мертвые... Вставай, падаль!

Спорить было бесполезно. Старый помог молодому подняться, и, поддерживая, повел его по лестнице наверх. Следом шел грозный надсмотрщик.

Рабы сбивались в безмолвную кучу у ямы. Проходя мимо, Лось остался чем-то недоволен.

— А новенькая где?— спросил он надсмотрщика.

— Так она же...— начал было тот, но главарь его оборвал:

— Нехрен ей бездельничать! Я не собираюсь кормить дармоедов! Эй, красотка, а ну, ползи сюда!

Та самая девушка, которую мне вчера показывал Лось, поднялась из ямы и хотела, было, присоединиться к остальным рабам, но главарь схватил ее за руку:

— А может, ну ее — эту соль? Пойдем со мной, отработаешь пайку, особо не напрягаясь,— оскалился он похотливо.

Девушка сообразила, к чему он клонит, вырвала руку и направилась к рабам. Лось провожал ее жадным взглядом — разве что слюни не пускал. Наверное, только то, что она нужна была Палачу, удерживало его от применения силы. Но что-то подсказывало мне, что все равно не сдержится.

Жаль девчонку...

Но я ничем не мог ей помочь.

Я зашел в свое временное жилище, собрал скромные пожитки, а когда вышел на порог, у ямы снова было шумно. Больной раб лежал на земле, сжавшись в комок, а давешний надсмотрщик бил его ногами.

Никто не вмешивался. Лосевцы равнодушно проходили мимо, а рабы стояли в стороне, разглядывая песок под ногами. И только новенькая смотрела на происходящее, не скрывая ужаса. Она побледнела и вся дрожала, а на глазах появились слезы.

Я подошел к Лосю и сказал:

— Останови его, убьет ведь парня!

Он пристально посмотрел на меня, процедил сквозь зубы:

— Не лезь не в свое дело, Вестник.

Он был прав: будучи нейтралом, я не имел права вмешиваться во внутренние дела группировок. Но как пройти мимо подобного беспредела? Сразу было видно, что парень болен и нуждается в медицинской помощи. Однако Лось считал иначе. Для него раб — не человек. Раб должен работать... или умереть.

Поэтому надсмотрщик целенаправленно забивал его ногами в назидание другим. Участь невольника была предрешена.

Но я не мог стоять и смотреть на то, как на моих глазах убивают беззащитного калеку. Когда-то я сам оказался в лапах работорговцев. Тогда меня спас Ковбой. А сейчас...

Проклиная тот час, когда меня занесло в этот лагерь, я вытащил револьвер и приставил его к башке Лося.

Отныне мой статус нейтрала был недействителен. А это сулило серьезные неприятности в новом мире. Но о них я решил подумать на досуге, потому что сейчас мне нужно было для начала уцелеть.

— Отойди от него, или я отстрелю голову вашему главарю!— крикнул я увлекшемуся надсмотрщику.

Тот подчинился и даже демонстративно развел руки в стороны.

Подтянулись и остальные Короли. Кто с дубьем, кто с тесаком, но приблизиться никто не посмел. "Морячок", до сего момента суетившийся у своей доски, достал обрез. Других стволов ни у кого не было.

— Так, так, так...— пробормотал Лось. Он был на удивление спокоен.— Так-то ты отвечаешь на мое гостеприимство... Что ж, будет мне урок на будущее... И что теперь делать собираешься?

Я понятия не имел. Со мной такое иногда бывает: сначала я делаю, а лишь потом думаю. Но для начала...

— Скажи своим, чтобы побросали оружие и отошли в сторону!— приказал я.

— А то что, пристрелишь меня?— спросил Лось, усмехнулся и добавил: — Не пристрелишь. В твоей пукалке нет патронов. Я это еще вчера заметил.

Он резко перехватил мою руку с револьвером, отвел в сторону и тут же врезал мне лбом в лицо. Искры посыпались из глаз, а Лось, вырывая из ослабевших пальцев револьвер, ударил меня по шее палкой и, не давая прийти в себя, добавил коленом между ног. Я осел на землю, и тут же прилетело в челюсть с ноги. Как только я оказался на спине, он обрушил ногу на мой живот.

— А ведь я тебя предупреждал, Вестник: не лезь не в свое дело,— говорил Лось, нанося мне удар за ударом.

К нему присоединились остальные, и меня начали избивать толпой. Те, кому не досталось, топтали больного раба.

Сквозь мутную дымку перед глазами я видел их воодушевленные физиономии. Только что они испуганно смотрели на оружие в моих руках, а теперь самозабвенно лупили того, кто посмел их напугать. А потом я увидел девушку, которую искал Палач. Бедняжке было нелегко. Если остальные рабы уже привыкли к тому, что здесь время от времени кого-то убивали, и безучастно смотрели на происходящее, то для нее это было в новинку. Ее хрупкое тело била сильная дрожь, слезы уже катились градом, а на губах застыл немой крик. Наконец, он вырвался наружу, полоснул по ушам острым ножом, заставил сжаться внутренности, пронзил мозг раскаленной иглой. Стоявшие рядом с ней рабы, зажав руками уши, повалились с ног. То же самое происходило и с лосевцами: они оставили в покое и меня, и больного раба, превратившегося в отбивную и уже не подававшего признаков жизни, и катались по земле. Мне досталось не меньше, чем всем остальным, и новая боль затмила прежнюю. А девушка продолжала голосить на одной застывшей ноте.

Но это не могло продолжаться бесконечно, и крик оборвался так же неожиданно, как и начался. Напряжение спало, и попавшие под акустический удар люди дружно обмякли.

Повернув голову, я увидел крикунью. Девушка была не похожа на себя прежнюю. Она расправила плечи, ее глаза блестели, волосы развевались по ветру. В ней чувствовалась невероятная сила и... еще что-то страшное и губительное.

Первым в себя пришел "морячок".

Он с трудом поднялся на ноги, пошатнувшись, подобрал с земли обрез, хищно взглянул на девушку:

— Ах ты, сука!

Он подошел к ней, направил ствол прямо ей в лицо, но выстрелить не смог. Хотел, но не мог. От удивления его рожу перекосило, а потом... Обрез задрожал, рука медленно согнулась в локте, ствол уперся в небритый подбородок, и раздался выстрел.

То, что произошло потом, было похоже на кошмарный сон. Я видел, как вставали с земли лосевцы. Их глаза... Они были пустыми. Они поднимали оброненное оружие, медленно вертели головами и, выбрав цель, бросались на тех, кто находился поблизости. Они начали убивать друг друга. Молча, бесстрастно, хладнокровно резали, кололи, рубили, забивали шипованными дубинками. И так же молча умирали. Иная участь ожидала Лося. Он, словно марионетка, безвольно встал с земли и, подволакивая ноги, направился на хоздвор. Приблизившись к лягушатнику, он расправил руки и упал в вонючую воду. Она тут же забурлила и стала грязно-бурой от крови.

Меня все это безумие не затронуло. Такое впечатление, будто меня там не было вовсе. Я сидел на земле и, чувствуя, как на голове шевелятся волосы, наблюдал за происходящим. Наверное, они все заслужили то, что получили. Но...

Я взглянул на девушку. Когда умер последний из лосевцев, она еще некоторое время продолжала стоять, олицетворяя собой некое божество справедливости и возмездия. В ее блестящих глазах я видел холодную решимость и ни капли жалости. Когда она посмотрела на меня, мороз пробежал по коже.

А потом исчез блеск в ее глазах, плечи обмякли. Она стала прежней — маленькой и беззащитной. И тут же ее колени подкосились, и она повалилась на землю.

Рабы, вместо того, чтобы помочь, отползли в сторону. Кажется, они боялись ее, даже больше, чем своих бывших хозяев.

В лагере стояла гробовая тишина.

А я вспомнил о том, что пора отправляться в путь.

Короли неслабо намяли мне бока, но молодому рабу досталось больше. Я присел рядом с ним, прикоснулся к артерии на шее. Парень был мертв. Впрочем, он в любом случае был не жилец. Врачей в округе не сыскать, а до ближайшего населенного пункта он все равно бы не дотянул. Я закрыл ему глаза, поднял с земли свой револьвер, сунул в кобуру. Проходя мимо "морячка", взял обрез и снял с пояса патронташ с кобурой. Бывшему хозяину они больше ни к чему, а мне пригодятся. Осмотрел ствол. Хоть и стар, но ухожен, не подведет. Однако чуйка подсказывала, что теперь мне понадобится оружие посерьезнее. Лось намедни связался с Палачом, наверняка, сказал ему о том, что в гости заглянул Вестник. Когда люди Палача появятся в Долине Ветров, сразу возникнут вопросы. А Палач никогда не дает в обиду тех, кто служит ему верой и правдой. И обид не прощает.

Мне понадобилось несколько лет, чтобы заслужить право добросовестного нейтрала. Теперь же все коту под хвост. Единственное, что успокаивало — сделанного не исправишь.

Лось обещал ствол. В том, что у него было оружие, я не сомневался. Короли жили вдали от мирской суеты, так что в повседневности могли обходиться тесаками и дубинами Однако иногда даже здесь возникали ситуации, когда требовалось нечто более существенное. Лось берег патроны, но оружие у него было.

И, кажется, я знал, где он его хранит.

Но сперва я подошел к крикунье и присел рядом. Она была жива, но без сознания. Я плеснул ей в лицо водой — она вздрогнула, увидела меня приподнялась и села. Посмотрела на трупы вокруг и, заплакав, спрятала лицо за коленями.

Я не стал ее утешать, направился в дом Лося, остановился перед дверью, которая вела в соседнюю комнату. Могу поспорить, именно за ней Лось хранил все самое ценное. Но дверь была заперта. И такую не вышибить ударом ноги. Борясь с плохими предчувствиями, я перерыл всю комнату. Ключа нигде не было. Скорее всего, он лежал у Лося в кармане, когда тот сиганул в лягушатник. Нырять за ним я не собирался. А значит, придется довольствоваться тем, что имелось в наличии.

Я все же попытался вскрыть замок, какое-то время ковырял его отверткой, найденной на столе. Ничего не вышло.

Скрипнула входная дверь, я обернулся и увидел девушку, которую искал Палач. Она немного пришла в себя, слезы подсохли, правда, глаза все еще были опухшими и печальными.

Она вошла и замерла на пороге, уставившись на меня в упор.

— Не знаешь, как открыть этот замок?— спросил я ее.

Почему бы и нет? Мне не были известны все ее "таланты".

Она покачала головой.

— Жаль.

— Они все ушли,— потухшим голосом произнесла незнакомка.

— Да?

Хотя, чему тут удивляться: рабы только что стали свободными людьми. Я бы на их месте поступил точно так же.

— Взяли мясо, воду и ушли.

Голосок у нее был слабый, невинный. И не скажешь, что она только что угробила два десятка здоровых мужиков.

Знать бы еще — как?

— А ты что ж с ними не пошла?— спросил я ее.

Окончательно смирившись с тем, что эту дверь не открыть, я оставил ее в покое и бросил отвертку на стол.

— Я с тобой,— простодушно ответила она.

Сначала я подумал, что она шутит. Посмотрел на нее... Нет, она говорила на полном серьезе.

— Это исключено.— Я сам по себе. Не хватало еще обузу на шею.— Ты лучше догоняй остальных, пока недалеко ушли.

Она замотала головой и с настойчивостью повторила:

— Я с тобой.

Я подошел к ней, заглянул в ее красивые глазки и внушительно сказал:

— Забудь об этом.

Мягко сдвинул ее в сторону и вышел во двор.

Оружие — какое-никакое у меня теперь было. До консервов, наверняка, хранившихся за запертой дверью, не добраться, а мясо которым питались Короли, я есть не стану. То есть, мне больше нечего было делать в этом лагере. Да, пора уходить. Я понятия не имел, когда появятся люди Палача. Вряд ли так рано, но все равно лучше уйти подальше. Вот только флягу наполню.

Но тут меня поджидал облом: бывшие рабы забрали всю воду. В моей фляге со вчерашнего дня осталось еще чуть-чуть...

Ладно, разберемся...

Теперь у меня был обрез ТОЗ-17 16-го калибра и шесть патронов к нему. Кроме того я вооружился тесаком, одного из Королей, тщательно оттерев его от крови. С собой я взял еще кое-что, имевшее определенную цену, собрав барахло в старенький рюкзак. Взглянул на тела лосевцев...

Сволочи, конечно, но похоронить бы их не помешало.

Однако на это у меня не было времени.

"Пусть мертвецы хоронят своих мертвецов",— сказал как-то Ковбой в похожей ситуации.

Он редко ошибался.

У распахнутых ворот меня поджидала девушка-обуза. Она смотрела на меня взглядом, полным надежды, а я прошел мимо, бросив на ходу:

— Всего хорошего!

Я привык к одиночеству, но не стал бы возражать от компании, будь на ее месте опытный боец. Гораздо легче в пути, если рядом есть кто-то, кто в трудную минуту прикроет спину. А связываться с девчонкой, которая мне почти в дочери годилась, я не собирался. К тому же, если честно, она пугала меня. Было в ней что-то жуткое, несмотря на смазливое личико и обманчивую кротость. Я понятия не имел о том, кто она и откуда. Но я видел, на что она способна, и отчасти испытал это на собственной шкуре. Кто знает, что она еще выкинет в пути? В новом мире было немало странных людей, и жизнь научила меня держаться от них подальше.

Я шел по каньону, постепенно удаляясь от лагеря Соляных Королей. Вчера мы домчались до него с ветерком, а сегодня мне понадобится не меньше двух часов, прежде чем я доберусь до указателя. Потом я собирался навестить Живоглота. У него есть и вода, и еда получше лягушачьего мяса. Не за даром, конечно, но теперь у меня было, чем с ним расплатиться.

Позади зашуршали камни. Я обернулся и увидел неприкаянно бредущую следом обузу. Что ж, выход из этого ущелья один, а значит, какое-то время наши пути могут совпадать, и с этим придется мириться, пока она держится на расстоянии...

Уже через пару километров мне стало ее жаль. В отличие от меня, у нее не было ни шляпы, ни более-менее подходящей одежки для изнурительной прогулки под палящим солнцем. Босиком она вынуждена была семенить по обжигающей ноги земле. Но мне нечего было ей предложить. А со своими ботинками я не собирался расставаться, да и велики они ей были.

У указателя я остановился передохнуть, хлебнул из раскалившейся фляги, взглянул на девчушку. Она устала, раскраснелась, но не подошла ко мне, опустилась на камень в стороне.

Я встряхнул флягой: воды оставалось на пару глотков. Одному не хватит, чтобы вдоволь напиться, не говоря уже о двоих. Мысленно обругав ее за беспечность и навязчивость, а себя за излишнюю доброту, я демонстративно повесил флягу на ржавую трубу, а сам продолжил путь.

Мне не пришлось оборачиваться. Я услышал, как звякнула о металл фляга, как зашуршала отвинчиваемая второпях крышка. Грустно вздохнул. Эта пара глотков воды ничего не меняла. Девчонка была обречена. Понятия не имею, откуда она такая взялась, но одно неоспоримо — в новом мире такие долго не живут. И я, даже взяв ее с собой, как тот глоток воды, мог бы лишь отсрочить на какое-то время неизбежное. Впрочем, я не собирался менять изначально принятое решение.

Я сам по себе...

Вход в пещеру Живоглота оберегался забором, собранным из различного металлолома. Не выдающаяся, но вполне приемлемая защита как от зверья так и от людей. Чуть дальше стояла баррикада, сложенная из камней, мешков с песком и стальных щитов с бойницами. Она не только служила укрытием во время потенциального боя, но и загораживала вход в пещеру. Впрочем, насколько мне было известно, большие неприятности у Живоголта возникали редко. В случае чего, он всегда мог обратиться к Соляным Королям. Он снабжал их водой, а они обеспечивали ему крышу. Возможно, связывало их и еще что-то, но я об этом не знал. Тем более что все это было в прошлом. Теперь же Живоглоту придется самому беспокоиться о своей безопасности.

Воду барыга добывал из колодца, который он вырыл сам. Пожалуй, это был единственный источник воды на всю Пустошь. Колодец располагался под нависавшей скалой. Там же находился небольшой огородик, на котором Живоглот выращивал огурцы, укроп, тыкву, редиску и прочую овощную мелочь. Стоит отдать должное его настойчивости и стараниям. Земля Пустоши была плодородна, но суха. И поселенцу пришлось потрудиться, чтобы превратить безжизненный клочок пустыни в цветущий оазис. Под нависавшей скалой стоял сарай, собранный из листового железа. В нем предприимчивый барыга держал кроликов, размножавшихся со скоростью швейной машинки и обеспечивавших мясом не только хозяина, но и его редких гостей. Жрали кроли немерено. Благо сочные луга находились всего в паре километров к северо-западу от ущелья. С тех пор как у Живоглота появилась подмога, сам он не занимался сенозаготовкой, посылал работников, привозивших траву на тачке. Но и ему самому всегда было чем заняться в своем хозяйстве.

К нежданным гостям Живоглот относился с настороженностью: кто знает, что на уме у человека, появившегося на богом забытой Пустоши? Вот и сейчас, он встречал меня резким передергиванием затворной рамы верного АКМ, спрятавшись за металлическими щитами забора. Я заметил ствол автомата, торчавший из бойницы и метивший мне в грудь.

Я остановился, чтобы не нарываться, развел руки в стороны, демонстрируя чистоту своих помыслов. Дал отшельнику возможность рассмотреть меня и только после этого крикнул:

— Не стреляй, я пришел с миром!

Позади нарочито громко щелкнул предохранитель. Я даже не вздрогнул, потому что знал, что это произойдет. Как и в мой прошлый визит, меня заметили заблаговременно и приготовились к встрече. Один из работников по тайному проходу зашел мне за спину, чтобы избавить своего хозяина от всяких неожиданностей с моей стороны. В прошлый раз его появление заставило меня изрядно понервничать. Мне не понравилось, как дрожит его палец на спусковом крючке "вертикалки" ТОЗ-34 12-го калибра. Одно неверное движение, и 32 грамма картечи с близкого расстояния могли понаделать дырок в моем податливом теле.

Я не стал оборачиваться, не желая лишний раз нервировать человека с ружьем. И очень надеялся, что моя обуза тоже не станет дергаться.

Прошло около минуты, прежде чем распахнулись ворота, и появился Живоглот. Ему было далеко за пятьдесят. Небольшого роста, плешивый, сухой, с маленькими колючими глазками. Автомат несуразно смотрелся в его руках, но обращаться с ним барыга умел. Шутки в сторону.

— Никак Вестник к нам пожаловал?— Он меня узнал, перевел взгляд на мою невольную спутницу.— Да не один.

Я обернулся. Девушка стояла между мной и работником, крепко, до белизны в костяшках сжимавшего "вертикалку". Тот же, что и в прошлый раз: высокий и оттого сутулый субъект в старой кепке, пузырящихся на коленках трико и дырявой майке. В то время как Живоглот расслабленно опустил "калаша" на плечо, его работник продолжал держать меня на мушке и настороженно косился при этом на девушку.

— Ступай в огород, Баклан, нарви там чего-нибудь на стол! К нам пожаловали дорогие гости!— Барыга еще раз окинул взглядом Обузу, а потом обратился ко мне:— А вы проходите, не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома!

Я прошел за ограду и направился следом за Живоглотом к навесу, под которым стоял стол. Он сел на лавку, я опустился напротив. Через пару секунд к нам присоединилась девушка. Она села рядом со мной, молча протянула пустую флягу. Я красноречиво встряхнул ее и повесил на пояс.

— Пить хотите?— спросил барыга и крикнул:— Баклан, принеси воды нашим гостям!— После чего приступил к расспросам: — Чего нового-интересного расскажешь?

— Мир растет, люди режут глотки друг другу, монстры хавают людей... В общем, все как и прежде,— ответил я.

— Я слышал, Заноза поднялся нехило. Подмял под себя братков с Каменного Острова.

— Быстро же вести распространяются по миру! Даже ты уже об этом знаешь. Этак я скоро совсем без работы останусь... Да, было такое, уж недели две как... Даже больше... Ребята сами нарвались, сунулись на чужую территорию, рассчитывали нахрапом взять, пока Заноза в рейде был. Но его парни отбились. А потом вернулся Заноза и нанес ответный визит на Остров. Многих побили, остальным пришлось идти под Занозу. Палач признал его право на Остров, а взамен получил старую насосную станцию, которая граничит с его землями. В общем, все довольны.

— Кроме тех, кто сгинул в этой бойне,— отметил Живоглот.

— Им уже все равно,— сказал я.

— А нахрена Палачу еще одна насосная станция?

— Говорят, он собирается осушить болото, которое до сих пор считалось ничейным.

— На кой?

— Не знаю,— пожал я плечами.— Он не говорил, а я не спрашивал.

— А сам-то ты куда путь держишь?

— Скорее не куда, а откуда...

Баклан принес целое ведро воды. Я сначала дал напиться Обузе, потом сам утолил жажду. Вода была холодная, вкусная.

Пока Баклан накрывал на стол, я рассказал о том, как оказался на пустоши. Живоглот внимательно выслушал, пробормотал:

— Да уж, с аномалиями, будь они неладны, шутки плохи... А ты раньше не говорил, что артами интересуешься.

— В общем-то, и не интересуюсь. Черт меня дернул...

— Но ведь ты много странствуешь, неужели ни разу не попадалось что-нибудь эдакое?

— Может, и попадалось, да я не признал. Я стараюсь не брать в руки то, что мне неведомо. Сам ведь знаешь — всякое может быть. К тому же артефакты встречаются чаще в самых гиблых местах, а я стараюсь такие обходить стороной.

— Осторожный, значит,— усмехнулся Живоглот. Он продолжал тайком коситься на девушку. А та сидела молча, в наш разговор не вмешивалась, но постоянно вертела головой, словно чего-то опасалась.

— Потому и живой до сих пор.

— Так-то оно так, конечно... А с другой стороны риск — благородное дело. И прибыльное. Мог бы озолотиться. Некоторые арты стоят целое состояние.

— Я человек скромный, мне много не надо: кусок мяса, глоток воды, надежное место для ночлега... А ты к чему этот разговор завел?— Я уже понял, что неспроста Живоглот начал учить меня жизни. Уж слишком вежливым и словоохотливым он был нынче: сам на себя не похож.

— Да так...— ушел он от ответа. Пристально осмотрел мою физиономию, спросил: — Что с рожей?

— Да так...— ответил я взаимностью...

Мы не спеша перекусили жареной крольчатиной. Кроме мяса был салат из огурцов со свежим луком, редиска, тыквенная каша. Хлеба у Живоглота не водилось. Баклан обедал отдельно, а второй работник так и не появился. Должно быть, ушел за травой или еще куда.

Девушка скромно пригубила кусочек мяса, попробовала салат, а от каши и вовсе отказалась.

Потом мы приступили к делу.

— Мне бы патронов и чего-нибудь съестного в дорогу.

— Для обреза могу дать десятка два. А девятимиллиметровых у меня нет... Чем расплачиваться собираешься?

Я молча вывалил на стол свою добычу: кольца, цепи, браслеты, пару жетонов, покрытых серебром, три перочинных ножа, две самопальные зажигалки...

Когда-то серебро и золото были мерилом всего. Потом люди перешли на бумажные деньги. Но эти времена ушли безвозвратно вместе с исчезнувшим миром. Теперь в почете снова был натуральный обмен. Очень часто расплачивались теми же патронами. В цене было оружие, артефакты, медикаменты, топливо... Я же мог предложить Живоглоту только всякий хлам, но, возможно, ему что-нибудь приглянется. В конце концов, эти бесполезные побрякушки все еще носили — скорее, по старой памяти, нежели в виду их ценности.

Я внимательно наблюдал за реакцией барыги. Разумеется, я догадывался, что, возможно, кое-что из моих трофеев он признает, так как слишком часто имел дело с их бывшими владельцами. Но особого выбора у меня не было.

Так и получилось.

— Откуда у тебя все это?— спросил он, нахмурившись.

— Оттуда...— тихо ответил я, не сводя глаз с барыги.— Нет их больше, Живоглот, перебили всех.

— Кто?

— Не знаю,— соврал я с легкостью, но едва удержался от того, чтобы проследить за реакцией моей нежеланной спутницы.— Когда я появился в лагере, они уже все были мертвы.

— А рабы?

— Их не было.

— Может быть, это рабы их?

— Может быть. Не знаю.

— То-то я смотрю, обрез знакомый. Думал, показалось... Скверно все это...

Я продолжал сверлить его взглядом.

Живоглот словно в ступор впал, но я его не торопил. Наконец, он вздрогнул, медленно сдвинул в мою сторону предметы торга.

— Нет, я это не возьму.

— С каких пор ты стал таким привередливым?— удивился я.

— Не в этом дело...— он замолчал, потом продолжил: — Раз уж так вышло, пора мне отсюда уходить.

— И что? Скинь мне часть товара, чтобы не так тяжело было на себе тащить, и ступай с богом!

— Я бы давно уже ушел, но не могу. Держит меня здесь кое-что...— и снова он заткнулся на некоторое время.— Знаешь, я ведь неспроста появился в этих краях. Здесь неподалеку есть ущелье тупиковое — место лихое, опасное. Аномалий там, как у Тузика блох. Поэтому до конца его никто еще не добирался. А там, в самом сердце, лежит арт один...

— Откуда ты знаешь про артефакт, если там никто не бывал?— спросил я.

— Ты не поверишь и будешь смеяться, но... я видел его во сне. И не раз. Почти каждую ночь мне снится, зараза, покоя не дает.

Я ему поверил и даже не улыбнулся. Мне тоже иногда снилось такое, что — просто мороз по коже. Да и Пророку, как говорят, его видения являлись именно во сне.

— Ради него я сюда приперся, да только достать никак не могу,— бормотал Живоглот.— Сколько времени уже прошло. Вроде совсем рядом, кажется, только руку протяни, но все никак. А он лежит там и сводит меня с ума... Достань его, богом прошу, а за мной не заржавеет. А я тебе ствол приличный дам и запас продовольствия в дорогу. С твоим обрезом разве что полевок отпугивать — для большего он не годится. А я тебе настоящее ружье подгоню. Иж-18. Оно хоть и однозарядное, но зато почти новое и бой хороший. Не подведет. И патронов отсыплю, не пожалею для такого дела. Путь ведь у тебя неблизкий. Да еще и девушка такая красивая с тобой... Как тебя зовут, прелестное дитя?— обратился он к Обузе.

Она насупилась, промолчала, уставившись в столешницу.

Кстати, я тоже не знал ее имени. Впрочем, меня оно мало интересовало. Обуза — и все тут.

— Она что — немая?— спросил меня барыга.

— Нет, просто пугливая.

— И где, интересно, ты такую нашел? Кто она тебе?

Я не собирался продолжать эту тему, спросил о насущном:

— Что за арт такой чудной?

Барыга неохотно оторвался от созерцания прелестей моей спутницы.

— А бог его знает... Выглядит как кусок слюды размером с кулак. Может, и на самом деле слюда, но со свойствами.

— Какими?

— Да не знаю я!— взвыл барыга.— В том-то и проблема. Манит меня, зовет, а почему, зачем — не знаю. Может, ты что слышал о таком?

— Нет,— покачал я головой.— Я артами не интересуюсь. Тебе бы к Искателям обратиться. Они в этих делах лучше моего разбираются.

— Сам ведь знаешь, люди сюда редко заглядывают, тем более — Искатели. А те, что приходили... В общем, от них мало толку было. А я сам отсюда уйти не могу. Держит меня проклятый каменюка, как шавку на привязи... Выручай, Вестник!

Я пришел к Живоглоту не с пустыми руками. Правда, тесак не всегда мог выручить в трудную минуту, револьвер был пуст, а к обрезу у меня имелось только шесть патронов. Это лучше, чем ничего, но слишком мало, если возникнут настоящие проблемы. Поэтому приличное ружьишко мне бы на самом деле не помешало. И патронов запас, и провианта в дорогу. Да и сам Живоглот выглядел так, что того и гляди — пустит слезу. На него это было не похоже. Видать, на самом деле прижало его неслабо. Но разжалобить меня было сложно, поэтому речь шла только о взаимной выгоде. С другой стороны, дело обещало быть рискованным. Не любил я прогулки по аномалиям, а к артефактам и вовсе старался не прикасаться. Как бы чего не вышло. Но "ижевка" манила меня так же, как неведомый артефакт — Живоглота.

— Сколько патронов дашь?— спросил я барыгу.

— Две дюжины могу дать. 12-й калибр, картечь. Да с десяток с безоболочечной пулей. Самопал, разумеется, но высшего качества, осечек почти нет.

Он заметил, что я колеблюсь, добавил:

— Гранату дам. РГН. Классная штука, убойная.

— Знаю... Аптечка есть?

— Стандартная, войсковая,— Живоглот замялся.— Химия, естественно, просрочена, но жгут и перевязочный материал имеются.

— И то дело.

— Значит, мы договорились?

Мог ли я отказать этому "милому человеку"?

Наверное, мог. Но мне нужны были патроны и оружие. А Живоглот теперь ни о чем, кроме артефакта, думать не станет.

Я неохотно кивнул:

— Попробую, но ничего не обещаю.

— Тогда и тянуть нечего!— оживился барыга.— Прямо сейчас и отправляйся в путь. Проход в теснину находится к северо-западу по ущелью, слева. Он там один такой, не ошибешься.

— Я с тобой,— подала голосок Обуза.

— Нет,— коротко сказал я.

— Нечего тебе там делать, лапочка,— поддержал меня Живоглот.— Здесь его подождешь, по хозяйству мне поможешь.

Я встал с лавки, хлебнул воды, а потом наполнил флягу до краев. После чего скинул рюкзак и взял из него то, что могло мне пригодиться для выполнения задания.

— Дашь ружье авансом?— спросил я барыгу.

— Не было такого уговора!— сказал он, как отрезал.— Да и ни к чему оно тебе. Там, кроме аномалий, ничего и никого...

Я никогда намеренно не охотился за артефактами. Попробовал лишь один раз — и в результате влип в историю. Но о том, как охотятся другие, слышал немало. Так что, кое-какая база была. Зато с аномалиями встречался частенько и знал, как с ними обращаться. Однако в путь я отправился с тяжестью на сердце. Не мое это. Артефакты, особенно неизвестные — штука коварная. Разное о них рассказывали. Были такие, что убивали в миг всякого, кто к ним прикоснется. А то и еще что похуже. Ведь смерть в этом мире — не самое печальное, что могло случиться с человеком. Я всякого повидал за прошедшие два десятка лет. А слышал — еще больше. Но приходилось рисковать. Путь на север был долгим и опасным. Шести патронов явно не хватит. А без них ни от врагов не отбиться, ни пропитания не добыть. К тому же обрез был наиболее эффективен на дистанции до 20 метров, а в новом мире водились твари, которых не следовало подпускать так близко. Поэтому мне и нужно было более серьезное оружие вроде старой доброй "ижевки".

Ущелье, о котором говорил Живоголот, я нашел быстро. Оно располагалось почти у самого выхода из Долины Ветров. Здесь и дуло уже умеренно, и кое-где появилась растительность — жухлая трава и сухой кустарник. Дальше дорога шла на подъем, а спустя пару километров выходила на степной простор.

Я был здесь в прошлый свой визит, поэтому сразу вспомнил мельком бросившуюся тогда в глаза табличку, прикрученную к торчавшему из земли столбу. Она стояла на пути в уходившее на запад ответвление ущелья и предупреждала путника о подстерегавших его опасностях. Коряво нарисованные перекрещенные кости под скалящимся черепом являлись более чем красноречивым предостережением. Такие указатели были разбросаны по всему новому миру. Они спасли ни одну жизнь.

Ущелье было тесным, извилистым, усыпанным каменными глыбами. В прошлый раз я прошел мимо, а теперь свернул налево, предварительно собрав горсть камней. Они должны были помочь мне проложить дорогу сквозь аномалии.

Первая подстерегала меня уже в самом начале пути. Судя по легкому мареву и редким искрам — Гриль. Аномалия вольготно раскинулась по всей ширине ущелья — не обойти. А значит, придется идти напрямки. Но я не стал спешить. Это было бы слишком просто, а потому — подозрительно. К сожалению, клубившееся марево Гриля смазывало "картинку", поэтому трудно было различить характерные приметы других возможных аномалий, расположенных за первой. А в том, что они были, я ничуть не сомневался: то тут, то там по земле были разбросаны останки тех, кто попытался пройти здесь до меня. Я разглядел, по крайней мере, один человеческий череп и множество костей всевозможных животных, наверняка, забредших с севера. Они были серьезно повреждены, и не только огнем. А значит, где-то здесь были и другие аномалии. К тому же опасность могла подстерегать за каменными глыбами, усыпавшими дно ущелья.

Немного подумав, я решил воспользоваться проверенным методом: навесом, чтобы не задеть ближайший Гриль, бросил камень как можно дальше. Он упал на площадку перед тем местом, где ущелье поворачивало направо, прокатился немного, ударился о скалу и замер. Значит, там мне ничто не угрожало. Но туда мне еще следовало как-то добраться.

Следующий камень упал чуть ближе первого. Он беспрепятственно коснулся земли, покатился и тут же угодил в аномалию. Еще один Гриль. Изрядно полыхнуло синеватое пламя, забилось, лизнуло стену ущелья...

Я мысленно отметил его расположение и продолжил эксперименты.

Десяток брошенных камней выявили еще четыре Гриля и Мухобойку. Угодив в последнюю, камень сначала упал на землю, а потом, неожиданно подлетев на метр вверх, был раздавлен в пыль. Легко себе представить, что случилось бы с телом человека, угодившего в эту ловушку. Вырваться из нее невозможно. Размеры этой аномалии от трех до пяти метров, но активируется она лишь тогда, когда жертва достигнет центра. После этого ловушка схлопывается со всех сторон, сжимается в точку, а спустя несколько секунд снова расправляет невидимые лепестки и растекается по земле. То есть, какое-то время она неактивна, и этим можно воспользоваться.

Итак, чтобы достичь площадки перед поворотом, мне нужно было преодолеть поле из семи аномалий. Задача непростая, но и не слишком сложная для бывалого Искателя. Тем не менее, ни одному из них не удалось добраться до артефакта, упомянутого Живоглотом. Поэтому оставалось только гадать, что меня ожидало впереди.

Я еще раз окинул взглядом ущелье, мысленно отметил границы аномалий, прикинул последовательность их активации и морально приготовился к рывку.

Первый камень полетел в ближайший Гриль. Нестерпимый жар заставил меня отшатнуться назад. Досчитав до трех, я бросил следующий камень чуть подальше. Потом еще и еще, добавляя каждый раз по секунде. Мне удалось активировать пять ловушек из семи. Мухобойку не стал трогать, а один раз просто промахнулся.

Бывает...

Как только первая на моем пути аномалия успокоилась, я быстро проскочил ее, мимоходом почувствовав остаточный жар под толстой подошвой старых армейских ботинок, и замер, прикрывая лицо, перед следующей, находившейся на грани истощения. Наконец, пламя погасло, и я преодолел еще один участок пути.

Третий Гриль был тот самый, который я не активировал. Но он располагался почти у самой скалы, и я мог обогнуть его слева. Однако я неправильно рассчитал его границы. Стоило мне сделать шаг, как к небу взметнулся столб огня. Он был так близко, что едва не лизнул мое лицо, от жара затрещали волосы, выбивавшиеся из-под шляпы, раскаленный воздух обжег легкие. Но медлить было нельзя.

Вперед!

Вжавшись в торчавшую из земли каменную глыбу, загораживавшую проход, и затаив дыхание, я протиснулся мимо аномалии. Чуть припозднился, так как следующий Гриль секунд пять, как выдохся.

Быстрее, быстрее!

Я успел проскочить ловушку, и она полыхнула уже у меня за спиной. А потом случилось непредвиденное: пламя стало почти белым, тронулось с места и, петляя из стороны в сторону, последовало за мной.

Проклятье! Блуждающий Огонь!

Да, временами случается такая неприятность, когда аномалия меняет свои свойства и суть. Например, Гриль может превратиться в Блуждающий Огонь. Происходит это редко, но мне в очередной раз "повезло".

Половина пути была пройдена, до заветной площадки оставалось всего ничего, но я немного выбился из графика, а следом за мной полз извивающийся огненный столб, способный испепелить любую органику на своем пути.

А впереди...

Еще один погасший Гриль. А за ним — Мухобойка. Я бросил в не камень, и лишь после этого перешагнул границу огненной аномалии.

Это была самая рискованная часть моего пути. Она была таковой даже тогда, когда я только прокладывал маршрут. А теперь, когда я опаздывал и был преследуем, стала смертельно опасной. Гриль мог ожить в любой момент, и я, остановившись в самом его эпицентре, с замирающим сердцем наблюдал за тем, как падает брошенный мною камень, как, отрывается от земли и подлетает вверх, как рассыпается в труху... Оглянувшись, я увидел настигающий меня огненный столб. Я уже кожей ощущал исходивший из него жар, но мне нужно было выждать еще одно мгновение... Так... А теперь вперед!

Я рванул напрямки — теперь уже до самой площадки, которая располагалась за перегородивший пол-ущелья каменной глыбой, навалившейся на скалу.

Мухобойка заряжалась быстро: я почувствовал сопротивление опускавшихся к земле "лепестков". Я словно увяз в них, и серьезно потерял в скорости. Но мне удалось вырваться прежде, чем она снова стала активной, прежде, чем меня настиг Блуждающий Огонь. Я почувствовал легкую эйфорию, хотя праздновать победу пока что было рано.

Предпоследний Гриль...

Я уже видел редкие искорки, оповещавшие о том, что аномалия почти набралась новых сил. В другой ситуации я бы предпочел не рисковать, но теперь у меня не было другого выхода. Я пересек аномалию... и едва не вляпался в следующую. Еще один Гриль, который мне не удалось обнаружить с помощью камней. Он притаился за каменной глыбой, которую я собирался обогнуть. Но я заметил искорки и марево и машинально отпрянул назад. Должно быть, я как-то зацепил аномалию, потому как она вспыхнула, и я оказался зажатым между двух огней. Один встал на моем пути, другой подкрадывался сзади. Третья ловушка располагалась у меня под ногами и могла ожить в любое мгновение.

Как чувствовал: не стоило мне соглашаться на предложение Живоглота. Не зря так сердце щемило. Но что уж теперь об этом думать...

Я завертел головой и заметил щель, образовавшуюся между каменной глыбой и скалой. Не особо широкая, но мне не приходилось выбирать. Я прыгнул в ее направлении, и, как оказалось, вовремя: ожил набравший силы Гриль, и если бы я задержался всего лишь на миг...

А сейчас я находился в безопасности. Относительной, конечно, потому как ко мне приближался Блуждающий Огонь. Он словно чувствовал свою добычу и знал, что мне никуда не деться. Поэтому двигался не спеша, раздражая слух гулом бушующего пламени.

Я попытался протиснуться подальше в щель, и мне это удалось.

...Хорошо, что додумался оставить рюкзак у Живоглота...

Дальше стало немного просторнее, хотя и ниже. Мне пришлось лечь и ползти дальше на животе. Кое-как оглянувшись, я увидел, столб пламени, остановившийся перед входом в мое убежище, забился, но не смог преодолеть невидимую границу. Недовольно погудев, пламя отступило и поползло в обратном направлении.

Я облегченно вздохнул, протиснулся еще немного вперед и осторожно выбрался из-под глыбы.

До поворота ущелья оставалось всего несколько метров и один Гриль на пути. Я активировал аномалию, дождался, пока она выдохнется, а потом быстро переместился на безопасную площадку.

Позади бушевал Блуждающий Огонь. Он бесцельно метался по ущелью. Меня он то ли не замечал, то ли потерял ко мне всяческий интерес. А значит, я мог продолжить свой путь.

Свернув за угол, я внимательно осмотрелся. Вроде бы ничего опасного до следующего поворота налево. Впрочем, если я не видел аномалии, это не значило, что их здесь не было. Некоторые из них очень трудно различить оптически. Да и брошенные камни не всегда помогают. Еще раз обругав себя за излишнюю сговорчивость, я стал медленно продвигаться вперед. Бросил камень — сделал шаг. Бросил другой — еще один короткий шажок. Внимание — на пределе. Существенной была каждая мелочь, а ошибка могла стать роковой.

Краем глаза я заметил какое-то движение сбоку, повернул голову и успел заметить, как оторвался от выступа небольшой камешек и со скоростью пули устремился мне в голову. Я отпрянул в сторону — камень пролетел мимо и рассыпался, ударившись о скалу.

Праща!

Редкая аномалия, встречающаяся в основном в скалистой местности. Природа ее пока что не поддается логическому объяснению. Совершенно непонятно, какая сила столь прицельно метает камни малых и средних размеров. Мне уже доводилось с ней встречаться. В прошлый раз я отделался лишь синяками, хотя запущенный с силой камень мог легко размозжить голову или переломать кости.

Второй снаряд прилетел сзади и ударил меня в плечо. Зашипев от боли, я спрятался за выступом. Теперь, по крайней мере, мои тылы были прикрыты. Зашевелился еще один камень. На этот раз я успел пригнуться, и он ударил о скалу.

Лучшая тактика против Пращи — постоянное движение, резкие броски из стороны в сторону. Но я все еще не был уверен в том, что кроме этой аномалии здесь нет каких-нибудь других. Я покинул свое укрытие, избежав еще одного попадания, бросил камень по направлению движения и переместился к следующему выступу.

Снаряды летели со всех сторон, и я уже не успевал уворачиваться. Болезненно саднило плечо, бок, бедро, но я упрямо продвигался вперед. Приметив кусок жести с отшелушившейся краской, я подобрал его и прикрыл им голову. С синяками, которые оставляли камни на неприкрытом теле, приходилось смириться. Так я добрался до следующего поворота и тут же угодил в Зыбучие Пески.

Еще одна аномалия, которую трудно обнаружить невооруженным глазом. Проблема в том, что появлялась она не только на песке, но и на твердой, казалось бы, земле, и даже на асфальте, сохранившемся с прежних времен. Встречалась она повсеместно, и многие места были отмечены как на местности, так и на карте. Но что ни день, появлялись новые участки, зараженные этой напастью.

То, что я угодил в аномалию, я понял, когда мои ноги стали стремительно погружаться в песок. Я попытался вырваться из ловушки, но лишь глубже погрузился в пучину. Меня спас тот самый кусок жести. Я бросил его на песок — при этом получил чувствительный удар камнем по голове, прошедшим по касательной, — навалился на него грудью и, вцепившись в скальный выступ, вытянул ноги из песка.

Разлеживаться мне было некогда и опасно. Поднимаясь с потрескавшейся земли, я увидел, что песчаная полоса тянется через все ущелье. И обрывается лишь перед стремительным сужением ущелья до размеров глубокой трещины. Но "на тот берег" можно было перебраться по камням, торчавшим из песка. И я решил рискнуть.

Разбежавшись, я прыгнул на ближайший. Он покачнулся, зашуршал осыпающийся песок, но глыба оказалась слишком большой, чтобы ее смогла "переварить" прожорливая аномалия. Тем не менее, я не стал рисковать — тут же прыгнул на следующий.

Дальше у меня было на выбор два варианта: либо совсем небольшой кусок известняка слева или довольно просторная плоская плита темного цвета. Выбор был очевиден, но меня насторожили кости человека, погибшего здесь какое-то время назад. Его тело скрылось под песком. И лишь обглоданная кисть торчала наружу, покоясь на черной плите.

Я бросил камень. Он угодил в самый центр плиты, и тут же вверх ударил электрический разряд.

Понятно... Пьеза.

Сам я с этой аномалией не сталкивался, но слышал о ней от других. Срабатывает от давления или удара. Мечет молнии, испепеляющие все живое, попавшее под разряд.

Кому-то повезло меньше, чем мне.

Прилетел камень, напомнив о том, что я подзадержался на месте.

Присев, я перепрыгнул на кусок известняка. Он начал рассыпаться у меня под ногами, но я успел перепрыгнуть дальше. Еще пара прыжков, и я преодолел Зыбучие Пески. Да и камни перестали в меня лететь, а значит, я оказался вне пределов воздействия Пращи.

Ущелье стало совсем тесным. Чтобы протиснуться между скал, мне порой приходилось продвигаться вперед боком. Зато здесь не было никаких аномалий. А потом теснина стала расширяться, и, глянув вперед, я понял, что почти добрался до цели.

В полусотне метров от того места, где я остановился, верхние края ущелья резко смыкались, а чернеющее пятно намекало на наличие то ли глубокой ниши, то ли пещеры. О том, что мне придется лезть под землю, даже думать не хотелось.

Не было такого уговора!

С другой стороны, я мог ошибаться. А чтобы убедиться в этом, мне предстояло преодолеть последние препятствия в виде разбросанных там и тут аномалий.

Впрочем, их было немного — по крайней мере, заметных невооруженным глазом. Пара Грилей, тройка Пьез, кажется, одна Терка и Мухобойка. И располагались они так, что их без проблем можно было обойти стороной.

Но именно это вызывало больше всего подозрений.

Уж как-то слишком легко я достиг цели!

Да, в чем-то мне повезло. И в то же время я не совершил ничего такого, на что не был бы способен опытный Искатель. А ведь Живоглот уверял, что никому из них так и не удалось добраться до артефакта.

Я покосился на короткий ствол высохшего, лишенного коры дерева, росшего под самой скалой. Кто-то оставил на ветке старый целлофановый пакет. Я осторожно приблизился к дереву, заглянул внутрь пакета. Ничего.

И все же что-то здесь не так...

Бросая перед собой камни, я не спеша направился вперед. Позади остались почти все видимые аномалии, а я преодолел половину пути.

Последней была Мухобойка. Я узнал ее по характерным осколкам перемолотых костей, разбросанным по периметру аномалии. Тут уж трудно сказать, человек это был или зверь. Один или десять. Ловушка размещалась в самом центре ущелья, но я обошел ее, прижимаясь к скале. Сделал шаг, другой третий...

Неожиданно брошенный мною камень исчез, не коснувшись земли. А мгновением позже сработала Мухобойка. Я резко обернулся, решив, что в нее угодил кто-то, тайком шедший следом за мной. Но судя по облачку пыли, оставшемуся от угодившего в аномалию предмета, он был невелик размером. Вроде того камня, которым я только что воспользовался.

Странно...

Я бросил вперед еще один камень. Он тоже исчез, а я резко развернулся на 180 градусов и увидел, как камешек появился из воздуха и упал в самый эпицентр Мухобойки. Мгновением позже его приподняло над землей и раздавило в тисках аномалии.

Вот оно что!

Это же Телепорт! Тоже довольно редкая аномалия. Я угодил в такую в садах Семирамиды, и оказался в Пустоши, перенесшись на несколько сотен километров к югу. А этот выплевывал добычу поблизости, но, что было довольно подло с его стороны — аккурат в центр Мухобойки.

Минут пять я экспериментировал, пытаясь определить границы аномалии, и пришел к неутешительному выводу: миновать ее практически невозможно. Будучи в высоту не меньше трех метров, она протянулась сплошной стеной поперек ущелья. Никак не обойти.

Впрочем...

Я заметил выступ на скале справа, протянувшийся почти по всей ее длине. Если до него добраться, то можно было бы проползти над Телепортом. Проблема лишь в том, что находилась она на высоте метров пяти — ну, никак не дотянуться.

Я присел на камень и задумался.

Только что я рисковал жизнью, пробираясь через поля аномалий. И почти достиг цели, но на моем пути появилась преграда, преодолеть которую было практически невозможно.

Знал ли о Телепорте Живоглот? А если знал, почему не сказал? Понадеялся на то, что мне повезет больше чем тем, кого он посылал до меня?

В таком случае он ошибся адресом.

И только сейчас я задумался о том, что мне ведь еще как-то предстоит возвращаться назад... От одной мысли об этом становилось тоскливо.

Мой взгляд упал на сухое дерево, оставшееся позади. Что-то скрипнуло в мозгу. Я посмотрел на скалу справа.

Хм...

Почему бы и нет? Можно попробовать.

Я вернулся к дереву и, расшатав его, легко вырвал из земли: корни когда-то совсем прогнили, и оно держалось на честном слове. Взвалив на плечо этот двухметровый обрубок, я потащил его к скале. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: бревно слишком короткое, чтобы достать до выступа. Но я не спешил сдаваться, прошелся вдоль всей скалы до самого Телепорта, высматривая малейшие трещинки, сколы, выбоины, которые помоги бы мне добраться до выступа.

Увы...

Утомившись, я бросил ствол на землю, сел на него и снова задумался, внимательно прислушиваясь к скрежету шестеренок в голове.

Подозрительно скрипнуло лишь тогда, когда я мельком взглянул на Мухобойку. А потом идея сформировалась во всей своей красе. Она была безумной, но попробовать, все же, стоило.

Я подтащил бревно к Мухобойке, бросил в аномалию камень. Как только он превратился в пыль, я дождался того момента, когда опустятся "лепестки", быстро накатил на них бревно и тут же встал на него ногами, задрал голову вверх и поднял руки.

Спустя пару секунд сработала Мухобойка. Прочные невидимые "лепестки" рванули вверх, пытаясь сцапать навалившуюся на них добычу. Но бревно оказалось слишком большим. К тому же оно лежало лишь с краю ловушки. Но эффект оказался именно тот, на который я и рассчитывал. Под напором "лепестков" бревно, а вместе с ним и меня самого подбросило вверх и чуть-чуть вбок. Я устремился к выступу и даже перелетел его на несколько сантиметров. Когда меня потянуло вниз, я успел зацепиться за край выступа обеими руками, а бревно оказалось отброшенным в сторону. Теперь, если я сорвусь, то угожу прямо в пасть Мухобойки.

Но нет, я крепко держался за край выступа. Не теряя времени даром, я стал перебирать руками, смещаясь понемногу влево. Силы быстро покидали меня, но я был уверен, что их хватит, чтобы преодолеть стену Телепорта.

На весу я продержался чуть больше трех минут. Потом пальцы разжались, и я упал вниз, отбив ступни. Но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что злокозненная аномалия осталась позади.

Я поднялся с земли и напился воды из фляги. Обернувшись, глянул на Телепорт, мельком подумал о том, как мне теперь попасть на противоположную сторону, а потом развернулся лицом к пещере.

Да, теперь я мог сказать точно: это была пещера.

Пошарив взглядом по сторонам в надежде на чудо, я не обнаружил ничего похожего на кусок слюды. А значит, мне придется идти дальше.

Лезть в пещеру, будучи вооруженным тесаком и одноствольным обрезом с шестью патронами в придачу, мне не хотелось... Живоглот божился, что здесь никого нет. Может и так. А может, он ошибался. Ведь и о пещере он ничего не сказал. Не знал? Или темнил?

Не доверял я барыге. Мутный он тип.

С другой стороны, возвращаться с пустыми руками тоже не хотелось.

Неужели столько стараний и все напрасно?

Боюсь, Живоглот этого оценит. Ему нужен был артефакт, а не оправдания неудачника.

Поняв, что препирания с самим собой ничего не дадут, я начал готовиться к походу вглубь пещеры.

Для начала я достал из внутреннего кармана куртки плоский фонарик с ремнем. Незаменимая вещь, без которой не обойтись ни с наступлением темноты, ни в таких случаях, как этот! У него был прочный пластиковый корпус и давным-давно треснувшее стекло. Все никак не доходили руки поменять. Мощный, но потребляющий совсем немного энергии светодиод давал хорошее освещение. Питался он от старого, слегка окислившегося аккумулятора размером с пальчиковую батарейку. Я заряжал его всегда, когда появлялась такая возможность, с тоской думал, что теперь уж точно — в последний раз. Но аккумулятор продолжал жить и радовать своего хозяина.

Я щелкнул выключателем. Горит. Потом нацепил ремень на голову, слегка затянул.

Готово.

Решая, что мне может пригодиться в качестве оружия, остановил свой выбор на мачете. Патроны лучше приберечь на крайний случай. Но при этом я проверил обрез и то, насколько легко он извлекается из кобуры.

Говорят, перед смертью не надышишься. Я потерял пару минут, прежде чем сделать шаг под своды пещеры.

Нерешительность был легко объяснима. В новом мире трудно было найти необитаемую нору, а тем более пещеру — природное образование, способное защитить от воздействия Кровавого Восхода...

Прошло уже столько лет, а до сих пор никто толком не знал, что это, откуда и почему происходит с настойчивой регулярностью. Чаще всего он случался ночью, но мог произойти и днем. Периодичность так же не поддавалась ни объяснению, ни прогнозу. Между двумя Кровавыми Восходами могло пойти и пять дней, и семь, и десять. Изредка всплеска его очередной активности можно было ждать на протяжении целого месяца-двух. Но иногда он случался и каждый день. Он губительно сказывался на органике. И если у большей части представителей местной флоры давно уже выработался к ним стойкий иммунитет, то животный мир реагировал на Восходы очень чувствительно. Застигнутые врасплох люди и животные либо погибали, либо — что случалось чаще всего — превращались в уродливых кровожадных монстров. Именно по этой причине и те, и другие предпочитали держаться вблизи каких-либо укрытий. Таковыми являлись, например, любые строения, имевшие крышу и стены — желательно без окон. В крайнем случае, годилась обычная яма, в которую следовало лечь лицом вниз, лучше всего чем-нибудь укрыться с головой и плотно закрыть глаза. Совет дельный — я пару раз испытал его на себе,— но не дававший стопроцентной гарантии. Потому что Кровавый Восход сопровождался не только непогодой, но и довольно странными губительными явлениями. Тут уж кому как повезет. Лишь одно было неоспоримо: ни за что на свете нельзя было открывать глаза. Не знаю, что происходило в этот момент, потому как все те, кто не придерживался этого строгого правила, были либо мертвы, либо мутировали. И в том, и в другом случае они уже не могли рассказать, что они видели.

Кровавый Восход не наступал неожиданно. О его приближении можно было догадаться заблаговременно. Обычно первые симптомы появлялись за четверть часа, а животные чувствовали его еще раньше. Потом прятались все, кому были дороги жизнь и разум. Даже чудовища — и те искали укрытие. Правда, были и такие среди них, кто оставался намеренно, словно рассчитывал получить от Восхода новые силы. Так оно или нет, не знаю. Но то, что раны на них во время Восхода заживали гораздо быстрее — это факт...

Именно по этой причине не стоило соваться в незнакомую пещеру без крайней на то необходимости. Неизвестно, на кого нарвешься.

В пещеру я вошел медленно, глядя по сторонам и прислушиваясь к тишине. Свет фонарика уверенно бил на десять метров, после чего натыкался на непроницаемою стену тьмы. Этого было достаточно, чтобы отреагировать на потенциальную угрозу. Удастся ли при этом спастись — это уже другой вопрос.

А опасности начались уже в паре шагов от входа. Я заметил, как сверкают покрытые чем-то темным стены с обеих сторон, и машинально переместился в центр прохода. Стены покрывала Стекловата — необычный черный мох, защищенный мириадами тончайших иголок. При нечаянном прикосновении эти иглы впивались в тело и ломались. Извлечь их можно было только вместе с кожей. А если этого не сделать, то начинался страшный зуд, часто сводивший людей с ума. Мне приходилось видеть то, как исступленно расчесывали несчастные пораженный участок. Я видел людей, прикоснувшихся к Стекловате и лишившихся рассудка. Я видел страшные раны на тех, кто нашел в себе мужество и срезал кожу, зараженную осколками стеклоподобных игл.

Врагу такого не пожелаешь. Так что лучше держаться от нее подальше.

Пещера оказалась узкой, извилистой, с неровным полом и потолком. Часто путь преграждали каменные глыбы, которые я обходил с особой осторожностью. Время от времени я бросал вперед камни. Явных аномалий здесь вроде бы не было, оставалось только надеяться, что я не наткнусь на одну из скрытых.

Когда выход остался за поворотом, из-под камня выползла Кислотная Медуза и растеклась на проходе.

Я замер.

Это чудное создание нового мира было вполне безопасно, если держаться от него подальше. У него было изумительной белизны аморфное тело, на 95% состоящее из жидкости, а именно — кислоты. Прикосновение к Медузе обещало массу впечатлений, начиная с жуткой боли и заканчивая обожженными до костей пальцами. Убить ее было практически невозможно, боли она не чувствовала, а любая рана тут же затягивалась, как ни в чем не бывало. Но раздражать ее не следовало. Она бурно реагировала даже на нечаянное прикосновение выбросом капель кислоты и выделением токсичного газа, способного вырубить даже слона. После чего она растекалась по бесчувственному телу тонкой едкой пленкой, и через четверть часа от него оставались лишь обугленные кости. При этом органика, как пища, ее не интересовала. Она любила всевозможные минералы, поэтому и обитала преимущественно в естественных подземельях.

Единственное, чего боится Кислотная Медуза — это солнечный свет. Он разрушает структуру ее киселеобразного тела, иссушает и убивает. Поэтому встретить ее среди бела дня на открытой местности совершенно невозможно. Так же, как практически невозможно не заметить ее в темноте: Медуза излучает белесое сияние, предупреждая всех о своем присутствии.

Я подождал, пока она уберется с моего пути. Выпуская лучи-жгутики, перетекая и бугрясь, она отползла в сторону и, просочившись сквозь едва заметную трещину, исчезла.

А я направился дальше.

Я внимательно смотрел под ноги, по сторонам, вверх — ничего похожего на кусок слюды. А если артефакт "притаился", я вообще его никогда не найду...

Они появились вскоре после того, как мир изменился. Правда, люди не сразу поняли, что эти в большинстве своем ничем не примечательные предметы могут принести как неоценимую пользу, так и несомненный вред. Это могло быть, что угодно: камень, кусок древесины, высохший желудь. Нередко артефактами являлись привычные предметы из обихода: металлическая кружка, огрызок карандаша, золотая цепочка, гвоздь, старая фотография. Никто достоверно не знал, в результате чего они приобрели необычные свойства. Одни говорили, что так на них повлияли аномалии, другие считали, что изменения происходили во время Кровавого Восхода, правда, многочисленные эксперименты и в том, и в другом случае ни к чему не привели.

О том, какими именно свойствами наделены артефакты, можно было узнать, лишь вступив с ним в непосредственный контакт. Но слишком велик был риск, если учесть, что артефакты были не только полезными, но и смертельно опасными. Однажды я видел, как человек, поднявший с земли монету из прошлой жизни, растаял на глазах, превратившись в жуткое зловонное месиво. Даже костей не осталось. Лишь самые опытные Искатели могли на глаз распознать сущность того или иного артефакта. Они говорили о некой ауре, излучаемой предметом, по цвету которой можно было судить, положительно или отрицательно заряжен арт. Лично я никакой такой ауры у них не замечал, поэтому и не рисковал прикасаться к ним, если не был уверен в том, что они для меня безвредны. Поэтому, взявшись за поручение Живоглота, я прекрасно понимал, что сильно рискую...

Когда у стены что-то сверкнуло, я подумал, что нашел искомое. Осторожно приблизившись, я наклонился и понял, что ошибся. Это был осколок стекла, невесть каким образом попавший в пещеру. А когда я выпрямился, на меня сзади набросился Странник.

Он появился из ниши, которую я не заметил только потому, что увлекся стекляшкой. Мертвяк обвил мою шею руками, сбив при этом шляпу, и тут же вцепился зубами в ключицу. Я взвыл от боли, отпрянул назад и впечатал нападавшего в стену. Это не помогло. Тогда я наклонил голову и резко ударил его затылком, хотя и понимал, что Странник не почувствует боли. Но, по крайней мере, он разжал зубы и оставил в покое мою ключицу. Я же несколько раз ударил его острием тесака в живот и попытался развести сцепившиеся на моей шее сухие руки.

Метавшийся по стенам луч фонаря выхватил фигуру еще одного Странника, пришедшего из глубины пещеры. Почти одновременно с этим из трещины выползла моя знакомая Кислотная Медуза и поползла на шум.

Медлить было нельзя. Я выхватил обрез и, почти не целясь, выстрелил в приближающегося Странника. Картечь пошла кучно и снесла ему голову, отбросив тело на несколько метров назад. После чего я схватил сковывавшего меня противника за ворот и бросил через плечо. Эта сволочь крепко держалась за мою шею, поэтому на пол мы упали вместе, но я оказался сверху.

Когда-то она была женщиной. От былой красоты не осталось и следа: обожженное лицо с потрескавшейся кожей, грязные спутанные волосы, старое, все в прорехах платье на иссушенном Кровавым Восходом теле.

Она продолжала тянуться ко мне, клацая гнилыми зубами, но я опустил ей на горло тесак и надавил обеими руками. Захрустели сухие позвонки, голова отделилась от тела, после чего мне понадобилось еще какое-то время, чтобы оторвать вцепившиеся в мой ворот пальцы неугомонного мертвеца.

Получилось.

Я встал на ноги. Второй Странник — мужчина — лежал неподвижно. Я подумал о том, что они могли быть мужем и женой, невесть каким образом попавшими в эту пещеру. Возможно, это случилось еще до того, как в ущелье появились аномалии.

В отличие от мужчины, женщина продолжала влачить жалкое существование даже без головы. Та откатилась к стене и пялилась на меня кроваво-белыми выжженными глазами. В это время ее тело поднялось с пола и, шаря по сторонам руками, направилось ко мне. Следом за ней ползла светящаяся желеобразная масса. Я дождался, пока Странница подойдет поближе, а потом ударил ее ногой в живот. Безголовая отшатнулась назад и наступила на Медузу. Та, естественно, оскорбилась и взорвалась брызгами едкой кислоты. Раздалось шипение, потянуло дымком, на сухом теле Странницы появились дыры, быстро увеличивавшиеся в размерах. Мертвец попытался сделать шаг, но от голени к тому времени мало что осталось. Тело завалилось вперед, и его тут же окутала Медуза.

Теперь какое-то время мне ничто не угрожало. Я подмигнул продолжавшей жить своей жизнью голове, поднял многострадальную шляпу и, зарядив обрез, пошел дальше. Отработанную гильзу прибрал в карман: пригодится...

Самое интересное находилось в просторном зале, куда меня привел извилистый туннель. С первого взгляда он показался мне похожим на храм, в центре которого на высоком плоском камне возлежал ничем внешне непримечательный кусок слюды желтоватого оттенка. Постамент стоял в окружении кольца сталагмитов, остроконечные вершины которых были покрыты какой-то светящейся в темноте массой, отчего они напоминали окаменевшие свечи с застывшим навечно огнем.

Значит, не врал Живоглот. Вот он — таинственный артефакт с неизвестными свойствами. Не напрасно я рисковал своей шкурой. Оставалось лишь забрать его и вернуться к барыге.

Но как бы мне ни хотелось поскорее выбраться из пещеры, я, переступив порог зала, долго не решался сделать следующий шаг. Что-то не так было в этом месте. Слишком торжественно, слишком подозрительно. Ведь кто-то же соорудил алтарь — сразу видно ручную работу. Кто-то поместил на самое почетное место кусок слюды. И еще кое-что: пол был густо усеян разнокалиберными гильзами. Ружейные, автоматные, винтовочные, пистолетные. Такое впечатление, будто когда-то здесь случилось кровопролитное сражение...

А вот и бойцы, отдавшие свои жизни в неравном бою. Один лежал лицом вниз прямо у входа. Я склонился к нему, осмотрел тело. Никаких видимых повреждений, тем более — пулевых отверстий на одежде. Я потянул его за плечо, перевернул на спину.

Тело прекрасно сохранилось. Такое впечатление, будто незнакомец умер всего несколько часов назад. Ни трупных пятен, ни следов гниения. Кожа — бледная, рот приоткрыт в немом крике, глаза выпучены от ужаса... Ага, вот, запекшаяся кровь на ушных раковинах... Но ничего больше. Судя по прикиду — Искатель. Я обшарил его одежду, обыскал карманы разгрузки. Пусто. Он израсходовал все до последнего выстрела. А вот и его ствол — карабин "Вепрь" под патрон калибра 7,62х39 мм. Похоже, в последние минуты жизни он использовал его в качестве дубины, отбивался им от кого-то... или от чего-то. Приклад разбит вдребезги, магазин отсутствует, ствол изогнут.

Я снял с его шеи жетон.

Погибшего звали Север. Мне он был незнаком. Судя по возрасту — из молодых да ранних.

Второго я обнаружил у стены. Бедолагу привалило рухнувшей глыбой, так, что наружу торчали только ноги и кисть правой руки. У него недоставало большого и указательного пальцев, словно их отгрызли крысы, хотя в пещере я не заметил никаких следов грызунов. У этого, если и было при себе оружие, рядом с телом я его не нашел.

Я медленно приближался к алтарю, косясь по сторонам. Меня не покидало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. И при этом прекрасно понимал, что в пещере, кроме меня самого, больше никого нет.

Третий почти добрался до цели. Его тело было нанизано на один из сталагмитов. В правой руке он все еще сжимал охотничий нож.

Еще один, рядом с нагромождением камней у дальней стены. Я не стал к нему подходить, но обратил внимание на кривую стрелку, нарисованную на камне кровью. Она указывала наверх. Я задрал голову и увидел слабый солнечный свет, проникавший сквозь трещину в стене. Что этим хотел сказать покойник?

Не знаю.

Были и другие жертвы и не только люди, но от них мало что осталось. Тела оказались разорваны и разбросаны по всей пещере. Две насаженные на сталагмиты головы с закатившимися глазами повернуты в сторону святыни. И, думаю, сделано это было с умыслом.

Но кто автор инсталляции? Кто обитатель этой пещеры? Кто хозяин загадочного артефакта?

Когда я увидел лежащую на полу "тулку", мне стало совсем не по себе: ее стволы были согнуты почти пополам...

Это какой же силой нужно обладать, чтобы совершить такое?!

Если пещера все еще была обитаема, ее хозяин находился в отсутствии. Если я не хотел с ним встретиться, мне следовало поторопиться.

Я обогнул кольцо из сталагмитов, нашел проход и приблизился к алтарю.

В который раз вижу артефакт, но не замечаю ничего особенного. Обычный кусок слюды. Никакой ауры. Никакой притягательной силы. Не знал бы, что это, прошел бы мимо.

Я осторожно протянул руку. Пальцы замерли в считанных сантиметрах от артефакта. Поборов нерешительность, прикоснулся.

Сердце не остановилось, кожу не обожгло, молнией меня не поразило. Я не почувствовал абсолютно ничего.

Пальцы сжались на куске слюды, я взял артефакт в ладонь...

И только после этого мир покачнулся, поплыл перед глазами, по пещере прокатился гул, похожий на тревожный колокольный звон, земля задрожала под ногами, на плечи посыпалась каменная крошка.

Но продолжалось это лишь пару мгновений, а потом стало так же, как и прежде. Я продолжал сжимать в руке артефакт. Я по-прежнему был жив.

Все, пора уходить.

Я вышел из кольца сталагмитов, бросил взгляд на тела моих предшественников. Следовало бы собрать их жетоны. Возможно, у них есть родственники, которые понятия не имеют о том, что случилось с их детьми, братьями или мужьями. Меня интересовало так же и содержимое их карманов. Им это добро ни к чему, а мне может пригодиться. Но сердце подсказывало: нужно поскорее отсюда убираться.

Я решил прислушаться к предостережению внутреннего голоса и направился к выходу. И в этот момент из туннеля донесся рев, полный печали и гнева. А потом я услышал тяжелые торопливые шаги и рычание. Существо — кем бы оно ни было — направлялось в зал.

Я попятился назад и сразу же ощутил неимоверную тяжесть, навалившуюся мне на плечи. Ноги стали ватными, а движения размытыми, будто я увяз в болоте. И чем ближе слышались шаги, тем вязче становилась эта трясина. В ушах появился противный писк, а мир снова поплыл перед глазами.

Он ворвался в пещеру, заслонив своей тушей проход, и замер, вцепившись пальцами в края боковых стен. Огромный, как глыба, уродливый, страшный. Прикрытое кусками звериных шкур тело бугрилось мышцами, словно забродившее тесто. Правая рука длиннее и толще левой, непропорционально короткие мускулистые ноги, выпирающий горб на спине. У существа было две головы. Одна — большая, распухшая настолько, что маленькие глазки превратились в узкие щелочки. Причем глаза располагались не на одной линии — левый выше правого. Мясистый приплюснутый нос будто размазан по лицу, испещренному шрамами. Вторая голова росла из-под подбородка первой, чуть левее, и чудовище, постоянно задевало ее своей массивной челюстью, когда зыркало по сторонам. Она была маленькой, недоразвитой, с большими отрешенными глазами и единственным ухом. Рот приоткрыт, по тонкой нижней губе на грудь хозяина стекала липкая слюна.

Это был Близнец — разновидность Детей Кровавого Восхода. Своим появлением на свет они были обязаны беременным матерям, не успевшим вовремя найти укрытие. В этом случае страшная участь ожидала и саму мать, и ее еще не родившегося ребенка. Пока женщина находилась в беспамятстве, плод разрывал утробу, выбирался на свет и начинал самостоятельную жизнь. Уже с первых дней, даже будучи физически слабым, он представлял серьезную опасность, обладая некоторыми экстрасенсорными способностями, отпугивавшими потенциальных врагов от места его временного обитания. Однако ребенок развивался чрезвычайно быстро. За пару недель он проделывал путь, на который у обычного человека уходило несколько лет. Одни из них не только сохраняли, но и значительно улучшали свои экстрасенсорные навыки. Другие же частично теряли ментальные способности, а взамен приобретали нечеловеческую силу. Если на свет должна была появиться двойня, то в мир приходил очередной Близнец. Эти считались во многом опаснее остальных, так как в этом случае в одном теле заключалась и физическая сила, и сила разума.

Что касается несчастных матерей, то после "родов" они превращались в Фурий, наводивших ужас на окрестности.

Близнец увидел меня, заметил артефакт в моей руке, зарычал, оттолкнулся от стены и в пару шагов сократил расстояние между нами до минимального. Вторая сущность, наделенная ментальными навыками, полностью парализовала мою волю, поэтому я остался стоять на месте, когда Близнец навис надо мной всей своей тушей.

Теперь я понимал, что случилось с моими предшественниками. У них не было ни единого шанса против Близнеца. Как, впрочем, и у меня самого.

Знал ли Живоглот о том, кому принадлежит артефакт? Возможно. А не сказал он мне о Близнеце по одной естественной причине: я бы гарантированно отказался от его "лестного" предложения. То есть, барыга без зазрения совести послал меня на верную смерть в призрачной надежде на то, что, может быть, хоть этому повезет.

Увы...

Столько ненависти, сколько ее было в глазах Близнеца, мне еще не приходилось испытывать. Она ощущалась физически, давила и лишала сил к сопротивлению. Он мог сотворить со мной все, что угодно. Но Близнец лишь протянул огромную лапищу, и я безропотно опустил в его ладонь кусок слюды. Он взглянул на свою добычу и тут же неожиданно ударил меня рукой наотмашь. Такое впечатление, будто на меня налетел грузовик. Меня отбросило назад, на камни. Я ударился головой и отключился. Впрочем, ненадолго. Когда я открыл глаза, гигант только приблизился к алтарю, после чего трепетно водрузил на него артефакт.

Мощный удар разворотил мне верхнюю губу, и рот быстро заполнился кровью. Кроме того, я здорово ушиб голову, болели ребра и правое колено. Но был и один положительный эффект: сковывавшая меня тяжесть исчезла, и в голове наступило ощутимое просветление.

Я кое-как поднялся на ноги, и, пользуясь тем, что Близнец разглядывает артефакт на алтаре, прихрамывая, заковылял к выходу. По пути подобрал шляпу и выроненный обрез. Он предательски лязгнул стволом по камням.

Позади послышалось недовольное рычание.

Я, что было сил, рванул к выходу, и тут же по ушам полоснуло острой болью, взорвавшейся в голове огненным шаром. Мои ноги подкосились, и я рухнул на пол, зажав уши ладонями. Я чувствовал, как между пальцев течет кровь, а в мозг впивается раскаленная игла. Я катался по камням и кричал от нестерпимой боли.

Близнец не собирался отпускать меня из пещеры. Он обогнул сталагмиты и начал приближаться. В этот момент на меня смотрели две головы: одна печальными глазами, а вторая с лютой ненавистью и жаждой крови.

Я пошарил правой рукой по камням, нащупал обрез, с трудом приподнял его и, чувствуя, что на большее не хватит сил, нажал на спусковой крючок. Я целился в тушу, но выстрел получился даже лучше, нежели я рассчитывал: заряд картечи полоснул по печальным глазам, превратил уродливую рожу в кровавое месиво. Гигант слишком поздно отреагировал и не успел ни увернуться, ни прикрыть ее руками. Маленькая голова обвисла, а большая издала настолько пронзительный вой, что вздрогнула вся пещера.

Но я почувствовал колоссальное облегчение: исчезло ментальное давление и противный писк в ушах, стены перестали раскачиваться, мышцы окрепли, а голова стала абсолютно ясной.

Осиротевший Близнец ринулся на меня с единственным желанием — разорвать в клочки. Я не стал дожидаться смерти и отпрянул в сторону. Близнец промахнулся и не смог остановиться сразу. Он проделал по инерции пару лишних шагов, а я, воспользовавшись возможностью, вскочил на ноги.

Выход перекрывала туша Близнеца. Я обернулся... Перед глазами промелькнула стрелка, начерченная кровью на камне. Теперь я, кажется, понимал, что хотел сказать перед смертью мой менее удачливый предшественник. Сунув в кобуру разряженный обрез и вернув на голову шляпу Ковбоя, я рванул к нагромождению обломков скалы. Где-то позади среди камней остался валяться оброненный тесак.

Мне в след устремился увесистый каменюка. Я увернулся — булыжник пролетел мимо и снес пару сталагмитов, едва не задев алтарь. Чтобы сократить путь, я бросился в образовавшийся пролом. Пробегая мимо алтаря, я машинально схватил кусок слюды и сунул его в карман. Близнец отреагировал на это очень бурно. Он заревел, бросил еще один камень, промахнулся и после этого сам кинулся за мной следом.

Несмотря на свои внушительные габариты, в гневе он был чрезвычайно подвижен и дьявольски силен. Я протиснулся между иглоподобных соляных наростов, а он проломился сквозь них, прорвав сплошное кольцо из сталагмитов. Когда он приблизился к нагромождению камней, я уже карабкался вверх, поглядывая на сочившуюся солнечным светом трещину в скале. Близнец настиг меня одним прыжком, но не удержался на камнях. Они рассыпались под его ногами, и он едва не рухнул вниз, но успел ухватиться за скальный выступ. Это дало мне возможность отодвинуться от него в сторону. Правда, я сам при этом оказался в тупике.

Близнец подался вперед, попытался схватить меня. Я резко подтянул ноги, вжался в камень за моей спиной. Вторая попытка чудовища должна была стать более удачной. Но в этот миг я заметил торчавший между камней приклад автомата. Должно быть, оружие принадлежало одному из тех, кто однажды попытался добраться до артефакта, и отлетело на камни во время борьбы. Я схватил его, направил ствол на Близнеца и нажал спусковой крючок.

Раздался сухой щелчок. В "калаше" не было патронов.

Но вид оружия и печальная судьба брата сыграли с Близнецом злую шутку. Он испуганно отпрянул назад, прикрывая голову рукой. Я не стал медлить, оттолкнулся от стены, закинул автомат за спину, проскочил мимо гиганта и продолжил подъем к манившей трещине над головой.

Чудовище снова устремилось за мной. С трудом балансируя на камнях, оно рвалось ко мне. Его лапы едва не доставали до моих ног, но всякий раз я ухитрялся избежать его хватки. Я вертелся, как уж на сковородке, метался из стороны в сторону, и с каждым новым рывком трещина становилась все ближе, а солнечный свет — все ярче.

Наконец, я выбрался на ровную площадку под самым потолком пещеры. Мгновением позже на краю появился Близнец. Я рванул по прямой и юркнул в трещину, сжимая в руке шляпу, протиснулся между камней в тот самый момент, когда рядом оказался гигант. Он был слишком огромен, чтобы последовать за мной. Впрочем, он попытался, сунулся в трещину, застрял, потянулся за мной рукой, но не достал и заревел от досады. А я выбрался на открытое пространство и зажмурился, ослепленный ярким солнцем. Лишь после этого ослабшие ноги подкосились, я рухнул на колени и, тяжело дыша, уперся в камни руками.

Близнец продолжал реветь и биться по ту сторону трещины. Чувство того, что обидчик совсем рядом, но его не достать, сводило гиганта с ума. Кроша камень, он лупил по краям трещины кулаками и снова пытался протиснуться вслед за мной. Он тянул ко мне руку, но скрюченные пальцы хватали только воздух.

Я для него был недостижим.

Отдышавшись и привыкнув к яркому свету, я огляделся. Меня занесло на скалы. Куда ни глянь — сплошной камень. Где-то на севере начинались степные просторы, на востоке извивалось ущелье, протянувшееся от Долины Ветров, а на юге — каменистое плато, служившее естественной границей Пустоши.

Потянув за ремень, я уложил автомат на колени и нежно провел рукой по исцарапанному цевью. Это было именно то, чего мне так не хватало: АКС74У под патрон 5,45х39мм. Не новый, но в хорошем состоянии. Почистить, смазать — и цены ему не будет. С таким оружием было вполне реально добраться до обжитых мест на севере.

Не хватало только патронов. А приобрести я их мог лишь у Живоглота. Я достал артефакт. При солнечном свете он выглядел так же невзрачно и тускло, как и в сумерках пещеры. Но барыга обещал за него золотые горы, и я готов был поторговаться. Золота мне не нужно. А вот от патронов не откажусь. Правда, у самого барыги был АКМ калибра 7,62мм, но я надеялся, что он подберет для меня что-нибудь подходящее. Ему нужен был артефакт, так что пусть проявит фантазию.

Я повесил "калаш" на плечо, перезарядил обрез, нацепил шляпу бросил равнодушный взгляд на продолжавшего биться в истерике Близнеца, и направился на восток...

Мне пришлось изрядно поскакать по камням, а потом спуститься с почти отвесной скалы в ущелье, уже расширяющееся и выходящее на степной простор. Мне нужно было пройти еще немного, и пекло Пустоши превратится в одно из тех воспоминаний, о которых хочется поскорее забыть. Но я отправился на юго-восток, чтобы вернуться к барыге и обменять бесполезный артефакт на более необходимые мне патроны.

Пока я шел по ущелью, мне было о чем подумать. В первую очередь о логике Живоглота. Было в ней что-то, что не давало мне покоя. Знал ли он о том, что артефакт охраняет Близнец? Скорее да, чем нет. А если знал, почему не дал мне ружье, раз ему позарез нужен был этот артефакт? Пожадничал? Может быть. То есть, решил, что обреза мне будет достаточно, чтобы справиться с одним из самых опасных мутантов? Не думаю: он не настолько глуп. А в том, что я до сих пор жив, не было ничего, кроме чистого везения.

Нет, тут что-то другое...

Ответ на мои рассуждения прилетел в виде свинцовой пули 12-го калибра. Она прошла над плечом и, чиркнув, по скале, срикошетила в сторону. Следом за первым, раздался второй выстрел. Он был более точным, и, если бы я не рухнул на землю, точно снес бы мне голову.

Я лежал на спине, склонив голову набок, и не шевелился. Над каменной глыбой, возвышавшейся у скалы метрах в тридцати от меня, поднималось облачко дыма, порожденного некачественным порохом. То есть, второй выстрел производился скорее наугад, и владелец оружия не мог быть на сто процентов уверенным в том, что попал в цель. Поэтому я до определенного момента опасался, что он решит не рисковать и выстрелит еще раз. Но для этого ему нужно было перезарядить ружье ТОЗ-34...

Такая "вертикалка" в этих краях была только у Баклана — преданного холуя Живоглота.

Почему он вдруг решил поохотиться на Вестника? Была ли это его собственная инициатива? Не думаю. Неприятный замкнутый тип, но вроде бы мы с ним раньше нигде не пересекались и, кажется, ему не за что было желать мне смерти. К тому же он был слишком многим обязан Живоглоту, чтобы пойти против его воли. Отсюда напрашивался очевидный вывод: Баклана послал сам барыга.

Зачем?

Да хотя бы затем, чтобы забрать артефакт, не заплатив за него обещанного.

На Живоглота это было похоже — жмот еще тот.

А может, он опасался, что у меня к нему возникнут претензии по поводу того, что он не предупредил меня о Близнеце?

Как знать...

Так или иначе, он решил от меня избавиться и подослал хладнокровного и послушного убийцу.

Баклан не знал наверняка, попал он в меня или нет. Но не стал перестраховываться — то ли был настолько самоуверен, то ли экономил патроны. Он вышел из-за каменной глыбы и неторопливо зашагал ко мне, на ходу заряжая ружье. На меня он бросал мимолетные взгляды, и с каждым шагом его уверенность в метком выстреле только крепла: я был весь в крови, потерянной во время схватки с Близнецом. К тому же я не стал его разочаровывать — лежал неподвижно, наблюдая за убийцей сквозь едва приоткрытые веки из-под наползшей на глаза шляпы. Приблизившись вплотную, Баклан еще какое-то время разглядывал мое тело в поисках пулевого отверстия. Потом откинул шляпу стволом ружья, ногой сдвинул в сторону свалившийся с моего плеча "калаш", и только после этого присел рядом и начал выворачивать мои карманы.

Я так и знал!

В первую очередь Баклана интересовал артефакт. Он достал его из кармана куртки и долго рассматривал со всех сторон. Убийца стоял так близко и удобно, что я не мог не воспользоваться возможностью. Пальцы сомкнулись на булыжнике, я ударил без размаха по коленной чашечке. Баклан взвыл от боли и непроизвольно нажал на курки — ружье выстрелило с обоих стволов в землю. Я подсек его ноги, и, когда бродяга рухнул рядом со мной, ударил его камнем по голове. Баклан увернулся и в свою очередь двинул меня прикладом ружья. Удар получился слабым, а потому несущественным. До второго очередь не дошла, так как я перехватил его руку, навалился сверху и надавил на ружье, впившееся ложем в горло противника.

Баклан не хотел умирать. Он дико заревел, забился, завертелся и сбросил меня с себя.

Мгновением позже мы оба оказались на ногах.

Наемник отшвырнул бесполезное ружье и поднял с земли автомат, а я выдернул из кобуры обрез. Мы нажали на курки практически одновременно. Баклан даже побледнел, когда понял, что в "калаше" нет патронов. Но и меня ожидало горькое разочарование: боек обреза звонко лязгнул по капсюлю, однако выстрела не последовало.

Осечка.

Баклан воспрянул духом, выхватил нож и, шагнув ко мне, нанес рассекающий удар. Я увернулся, тут же подался вперед, перехватив обрез за ствол, и ударил противника по голове.

Мимо.

Бесполезный обрез отлетел в сторону, а я взялся за нож.

На секунду мы замерли, прикидывая наши шансы. Баклан был опытным бойцом, но ведь и я кое-что повидал в этой жизни. Он был старше меня и, судя по роже, любил выпить. А я еще не совсем отошел после встречи с Близнецом, да и полученные раны давали о себе знать.

Так что примерно пятьдесят на пятьдесят.

Он бросился на меня первым, нанося удар за ударом. Ненависть, которая его переполняла, непреодолимое желание прикончить меня, сводили его с ума. А я умело лавировал, внимательно наблюдал за своим оппонентом и терпеливо дожидался подходящего момента. Баклан принял мою тактику за слабость, усилил натиск, увлекся и, наконец, угодил в ловушку, когда я встретил его на противоходе, увернулся от колющего удара, оказавшись с боку, и тут же вонзил нож ему в сердце.

Он умер сразу. Молча. И теперь уже я присел над его телом, взглянул в глаза, полные досады, вытер лезвие ножа о его рубаху и забрал артефакт из ослабевших пальцев.

Я не испытывал ни сострадания к убиенному, ни сожаления по поводу случившегося. Эти чувства остались в прошлой жизни. С тех пор смерть стала для меня таким же обыденным явлением, как восход солнца. Она была неотъемлемой частью нового мира, она кралась за мной, дышала в затылок, и я твердо знал, что однажды она меня настигнет.

Рано или поздно, так ли иначе.

И с этим тоже приходилось мириться...

Моей добычей стало старое, но ухоженное ружье ТОЗ-34. К сожалению, патроны от обреза к нему не подходили, а Баклан был настолько уверен в своем мастерстве стрелка, что прихватил с собой только десяток, четыре из которых он бездумно истратил.

Однако оставшихся шести мне должно было хватить с лихвой для того, чтобы поговорить по душам с Живоглотом.

"Вот же, гаденыш, что удумал! Решил от меня избавиться и завладеть артефактом!"

Я покрутил в руках кусок слюды. Захотелось шваркнуть его о скалу и посмотреть, как красочно он разлетается на тысячи осколков. Но такими вещами не принято разбрасываться. Барыга его не получит — это однозначно. Однако я мог бы поторговаться с кем-нибудь другим, обретя взамен кучу полезных вещей.

Я спрятал артефакт в карман, зарядил обрез и ружье, закинул на плечо автомат и пошел навстречу с Живоглотом...

Наученный горьким опытом, я приближался к пещере барыги, соблюдая все необходимые меры предосторожности. Наверняка, Живоглот слышал выстрелы. В оружии он разбирался не хуже моего и знал, что стреляли из одного ствола. То есть, можно подумать, что Баклан не оставил мне ни единого шанса. Впрочем, я понятия не имел как барыга расценил его четыре выстрела... Или три, так как два последних были произведены дуплетом. Логичнее всего было бы предположить, что первым убийца промазал, со второго раза попал, а потом добил в упор раненую жертву. Так что Живоглот мог не сомневаться — его поручение выполнено. Он ждал возвращения наемника, а вместо него к нему легкой поступью приближались неприятности.

Прежде чем сунуться за забор, я некоторое время наблюдал за территорией со стороны. Живоглота не было видно. Зная, что он не любит отходить от своего убежища больше, чем на двадцать шагов, я мог почти со стопроцентной уверенностью предположить, что он прячется в пещере.

Держа наготове ружье, я прокрался к воротам.

Заперты изнутри.

Решив преодолеть препятствие, я рисковал оставить куски шкуры на колючей проволоке. Да и грохот листового железа, наверняка, привлечет внимание Живоглота.

Поэтому мне в голову пришла другая идея: а не проверить ли мне потайной проход, ведущий непосредственно в пещеру?

Он находился за кучей огромных валунов, хаотично разбросанных под скалой. Если не знать о том, что за ними есть проход — ни за что не догадаешься. Я знал. Поэтому, пробравшись меж камней, я достиг трещины — настолько тесной, что протиснуться в нее мог разве что тощий, как жердь, Баклан. Впрочем, я тоже не отличался дородностью. Правда, пришлось сбросить с себя все лишнее железо — иначе никак. Немного подумав, я отдал предпочтение обрезу. Он, хотя и не такой надежный, но в замкнутом пространстве более уместный, нежели длинное ружье. Я заменил давший осечку патрон, втянул в себя воздух и начал медленно продвигаться вглубь прохода. Лез не спеша, боком. Пару раз я застревал настолько, что, казалось, все, хана. Но переждав накатывавшие приступы паники, и подергавшись туда-сюда, я снова ощущал свободу и продолжал путь.

В десяти метрах от входа теснина внезапно расширилась, превратившись в колодец, залитый солнечным светом. Слева я обнаружил вход в пещеру — настолько просторный, что мог идти прямо, расправив плечи. Правда, постепенно становилось все темнее, а я так и не решился зажечь фонарь, рискуя утратить фактор неожиданности.

Я шел на ощупь и все отчетливее слышал голос, доносившийся откуда-то издалека:

— Ну, чего ты, как неродная, в самом деле? Иди ко мне, деточка, дядя Живоглот умеет делать приятно... Ты мне сразу приглянулась, вся такая ладная и аппетитная...

"Понятно..."

Живоглот уверовал в то, что я не вернусь, и начал приставать к Обузе. И вроде бы меня это не касалось. Кто она мне? Никто. Обуза. Но стоило представить, как потные пальцы прикасаются к беззащитному девичьему телу, как мне стало не по себе.

Я уже почти добрался до центрального зала пещеры. Там барыга размещал редких гостей, взимая с них непомерную плату за приют. Взамен он предлагал древние пропахшие сыростью матрацы, брошенные на пол под стеной. Однако его голос звучал из соседней "комнаты", заботливо отгороженной от зала железной дверью, некогда закрывавшей вход в каюту какого-то корабля. Дверь была слегка приоткрыта, и сквозь щель в зал поступал приглушенный свет...

Послышалась возня, пронзительный девичий визг, а затем щелчок звонкой оплеухи.

— Ах ты ж, шалава!— разъярился Живоглот.— Так, значит? Я хотел по-хорошему, но ты сама напросилась.

И снова я услышал звуки борьбы, а потом хлесткий удар в сопровождении красноречивого: "Н-на!"

Упало тело. Раздалось пыхтение, треск рвущейся материи и натужное сопение Живоглота.

Уже не скрываясь, я ринулся к двери. Еще издалека я увидел барыгу, оседлавшего бесчувственное тело Обузы. Он уже разорвал на ней платье и пускал слюни, разглядывая аккуратную девичью грудь. Рядом на полу, прямо под рукой Живоглота лежал его АКМ. Пока я прикидывал, успеет ли барыга схватить автомат, девушка пришла в себя, увидела вожделенно пялившегося на нее мужика и заскулила, задергалась.

Живоглот перехватил ее руки, а потом навалился, пытаясь поцеловать в губы. Но Обуза вырвалась и уперлась ладонями в подбородок старого похотливого козла.

Я уже был совсем рядом с дверью, когда Живоглот истошно завизжал, резко отстранившись назад. Девушка оттолкнула его в сторону и на мгновение исчезла из виду. А потом дверь неожиданно резко распахнулась, отбросив меня в сторону. Кто бы мог подумать, что хрупкая на вид девчушка наделена такой силищей?! Пока я поднимался с пола, она выбежала из пещеры, а мимо меня, не заметив, промчался Живоглот, сжимавший в руке автомат. Он то скулил, то рычал, лапая рожу свободной рукой. Не трудно было догадаться, что он собирался прикончить Обузу.

Я подхватил обрез и бросился следом за ним.

Вывалившись наружу сквозь загораживавший вход тяжелый полог, я сразу же был ослеплен ярким солнечным светом, поэтому едва не сбил с ног вставшего на пути Живоглота. И то, что я увидел, потребовало от меня моментального принятия решения.

Обуза хотела покинуть территорию приюта Живоглота, но путь к бегству ей преградил второй работник барыги. Не знаю, где он был все это время, но появился очень некстати. Он был моложе Баклана, ниже ростом, но крепче и шире в плечах. Он перебрасывал нож из руки в руку и хищно скалился, глядя на растрепанную девушку с разорванным на груди платьем.

В это время барыга передернул затвор и направил ствол на Обузу.

— Сдохни, тварь!

Только сейчас я понял, почему он так взбеленился. Его рожа... Боже! Такое впечатление, будто в нее плеснули кислотой! Оплавленная кожа свисала лохмотьями, местами обнажая кость. Плоть продолжала шипеть, по подбородку стекала отвратительного вида жижа...

От смерти Обузу отделял всего лишь миг. Я не стал рисковать, бросился к Живоглоту и перехватил автомат в тот момент, когда раздались выстрелы. Пули прошли снизу-вверх, не задев девушку, но заставив наемника шарахнуться в сторону. Мгновенно раскалившийся ствол обжег ладонь, однако я все же дернул его на себя и вырвал оружие из рук барыги. Лишь после этого я разжал пальцы, дав АКМу упасть на землю.

Живоглот обернулся, заревел так, словно именно я был причиной всех его бед, ринулся на меня, но я встретил его прямым ударом в челюсть, испачкав кулак в мерзкой жиже. Краем глаза я заметил, как Обуза рванула к воротам, однако ее тут же настиг наемник и, спрятавшись за девушкой, приставил нож к ее горлу.

Я сделал то же самое с воющим от боли Живоглотом: схватил его за горло и поднес ствол обреза к виску.

— Убей ее!— верещал барыга, пытаясь вырваться.— Перережь глотку этой твари!

Но работник осмелился ослушаться своего хозяина. Понятное дело: если он выполнит приказ Живоглота, то лишится прекрасного щита, который в данный момент надежно закрывал его от заряда картечи.

— Спокойно!— рассудительно сказал он мне.— Не психуй! Я отпущу девчонку, а ты — Живоглота. Так и разойдемся.

Барыга был против. Он надрывно зарычал, но предложение его работника мне понравилось, и я слегка стукнул Живоглота по затылку рукоятью обреза, чтобы он особо не ерепенился.

— Где мой рюкзак?— спросил я.

Он стоял там же, где я его оставил. Со стола под навесом еще не убрали остатки недавнего обеда, и я решил, что это лучше, чем ничего.

— Тащи его сюда и собери продукты со стола!— приказал я работнику.

Он перепоручил мою просьбу Обузе, и девушка поспешно смела в рюкзак все, включая вилки и ложки.

— Теперь отопри ворота!— прозвучало мое очередное условие.

— Хорошо, хорошо... Только без глупостей, ладно?

Работник попятился, увлекая за собой Обузу. Остановившись у ворот и продолжая прижимать нож к горлу девушки, он неуклюже развернулся, скинул свободной рукой засов, а потом открыл одну из створок ворот.

Теперь настала моя очередь. Я подтолкнул Живоглота в спину, и мы вместе с ним зашагали к выходу.

— Отпускай ее!— кивнул я на Обузу, когда мы оказались снаружи.

— Давай вместе!— предложил мне наемник.— На счет "три". Раз, два, три...

Он меня не обманул: мы одновременно расстались с нашими заложниками, поэтому я не стал его убивать. Я спрятал Обузу за спину и, держа на прицеле то одного, то другого противника, попятился назад, к камням, среди которых я спрятал свое оружие.

Работник оказался благоразумнее хозяина. Парень остался стоять на месте, а Живоглот тут же скользнул за забор. Я догадывался, куда он так спешит. Поэтому развернулся и побежал к своему тайнику.

Но неугомонный и мстительный барыга меня опередил. Я успел лишь подобрать оружие, когда по камням прошлась длинная очередь из автомата. Я надавил на плечо Обузы, заставив ее пригнуться, а потом осторожно выглянул наружу.

У ворот уже никого не было, а из бойницы забора торчал ствол АКМа и поливал местность градом путь. Живоглот не жалел патронов, и очень скоро они закончились.

— Бежим!— крикнул я девчонке и потащил ее за руку за собой.

Перезарядка автомата не заняла у барыги много времени. В бойнице снова показался ствол автомата. Я подтолкнул Обузу к груде ближайших камней, а сам выстрелил по бойнице. Тяжелая пуля легко пробила лист жести. Не знаю, попал я или нет, но ствол АКМа исчез из виду. Впрочем, вскоре он снова появился и полоснул очередью по камням, за которыми я успел спрятаться.

Я обернулся, взглянул на Обузу, невольно скользнув взглядом по разошедшимся на груди рваным краям платья. Она поспешно прикрылась, но все же посмотрела на меня с благодарностью.

— Сейчас он опустошит рожок, и мы снова немного побегаем,— тихо сказал я девушке. Она согласно кивнула.

Автомат Живоглота заткнулся.

Я тут же выпрямился и... снова нырнул за камни, увлекая за собой поднимающуюся Обузу, когда рядом с ухом просвистела пуля, выпущенная из пистолета Макарова.

Это работник Живоглота раздобыл оружие и пришел на помощь своему хозяину. Я выглянул с краю, и снова вынужден был спрятаться, когда по щеке ударила каменная крошка, выбитая пулей 9-го калибра.

АКМ помалкивал. Наверное, Живоглот рванул за патронами в пещеру. Самое время делать ноги. Но поганец с "макаром" не давал нам даже высунуться.

Я переместился к противоположному краю каменной глыбы и, приготовив ружье, резко высунулся, скользнув стволом по забору.

А вот и стрелок!

Он стоял в воротах, целясь с обеих рук в пространство рядом с моим укрытием. Правда, не туда, где я находился в настоящее время. Когда он меня все же заметил и дернул стволом, я успел выстрелить первым. Пуля пробила ему грудь, отбросила тело назад.

— Бежим!— Я схватил Обузу за руку, и мы помчались по ущелью на северо-запад.

Мы почти добрались до поворота, когда послышался рассерженный рев Живоглота, и тишину разорвала автоматная очередь...

Совсем не так я представлял себе "беседу" с барыгой. Изначально я собирался обменять артефакт на патроны. Потом, когда стало понятно, что этот ублюдок послал по мою душу наемника, мои планы несколько изменились, но желание пополнить боевой запас осталось прежним. Однако все пошло совсем не так, как я рассчитывал. И виновата в этом была Обуза. Если бы ни она... Если бы она не появилась в моей жизни... Все могло быть несколько иначе.

"Навязалась на мою голову..."

Я обернулся. Девушка плелась следом, сжимая в ладошке края разорванного платья, и смотрела под ноги...

Мы покинули ущелье, а вместе с ним и Пустошь, и двигались на северо-запад по бескрайней степи. Здесь уже и солнце палило не так безбожно, и ветерок был прохладным, освежающим. Живоглот не стал нас преследовать. Месть местью, но с разваливавшейся на куски рожей нужно было что-то делать... И вообще, я теперь ему не завидовал. День у него выдался неудачный, он потерял обоих работников. Да и на поддержку Соляных Королей он мог теперь не рассчитывать. По сути, он остался один-одинешенек во всей Пустоши, и выбор у него был не велик: либо вернуться на север, к людям, либо подохнуть в своей пещере. А тут еще с лицом такие неприятности...

— Что это было?— спросил я Обузу.— Живоглот... А до этого Соляные Короли...

Она посмотрела на меня так невинно, будто на самом деле не понимала, о чем речь.

— Послушай!— я схватил ее за плечи и встряхнул, как следует.— Кто ты такая, черт тебя подери?! Что ты сделала со всеми этими людьми? Как?!

— Я... не знаю...— жалобно пролепетала она.— Отпусти, ты делаешь мне больно!

Я увидел знакомый блеск в ее глазах, убрал руки и отвернулся.

— Скажи хотя бы, как тебя зовут?

Ее ответ меня совсем не удивил:

— Не знаю...

Впрочем, после продолжительной паузы она добавила:

— ...Только временами мне кажется, будто кто-то меня зовет: "Аля!"... Или Дора?

"Совсем одно и тоже!"

— Так Аля или Дора?— решил я уточнить.

— Не знаю,— вздохнула она.

— Ладно, будешь пока Алей,— пробормотал я.— Все лучше, чем Обуза.

Она растерянно улыбнулась, но согласно кивнула.

— Расскажи что-нибудь о себе! Кто ты? Откуда? Родственники? Знакомые? Друзья? Дом? Ну, хоть что-то ты же должна помнить?!

— Я помню...— он закрыла глаза, пытаясь пробудить воспоминания.— Я помню яркий свет... и холод... Какое-то странное место... Там было много всего, но ни одного целого предмета, все разломано на куски, даже дома...

Кажется, я понял, о чем она говорит. Наверняка, Аля имела в виду аномалию Лего. Она располагалась к северо-востоку от Пустоши. Дальше на север начинались Болота, на западе — Курганы, на востоке — степь и заброшенные хутора, обжитые разного рода мутантами. Не самые спокойные места. И далековато от обжитых мест. А Лего, действительно, было приметным местечком. Похоже, когда-то там располагалась большая стройка. Потом случилось... нечто, в результате чего все, что на ней находилось, превратилось в кучу разрозненных фрагментов: строения, техника, неиспользованные материалы. Такое впечатление, будто какой-то безумный великан "нарезал" все это на причудливой формы куски и разбросал по территории стройки.

— Что еще?— подтолкнул я девушку к продолжению.

— Я шла...

— Куда?

— Не знаю... Просто шла... Потом появились люди. Они направлялись на запад и спорили, стоит ли рисковать и идти через болота или лучше попытаться проскочить через Долину Ветров... Они заметили меня. Сначала испугались, а потом накормили и взяли с собой. Они были добрые...

— Были?

— Их убили. Всех. Соляные Короли. Они напали на нас, когда мы брели по Долине. Люди, которые позаботились обо мне, защищались. Они не хотели становиться рабами Королей. Они убили одного нападавшего, еще двоих покалечили слегка. Соляные Короли рассердились и перебили всех, даже раненых. И меня хотели убить, но потом передумали и забрали с собой.

— И ты с ними ничего не сделала? Ты ведь могла... ну, как недавно...

— Я сильно испугалась,— потупила взор Аля.— Там было столько крови... И боли... Она... Меня не тронули, но я чувствовала ее... А это... Я и сама не знаю, как ЭТО происходит... Оно само... Я не хочу этого, но так получается.

— Понятно,— пробормотал я. Что было потом, я уже знал.— А что было до этого? До того, как ты оказалась в аномалии Лего? И как ты туда попала?

— Я... не знаю... Я помню только яркую вспышку... и жуткий холод.

"Понятно".

Вернее, ничего не понятно. Я рассчитывал прояснить ситуацию, но вместо этого получил кучу новых вопросов.

"И что мне с ней теперь делать?"

Тащиться с этой обузой через полмира мне не хотелось. Но и бросить ее я не мог. Несмотря на ее... хм... причуды, она была беззащитной и слабой. Раньше таких, как она, называли блаженными. Именно! Лучшего слова и не подберешь.

Поэтому какое-то время мне предстоит "наслаждаться" ее обществом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это, конечно, хлопотно, но хоть совесть будет чиста.

Я подумал о том, что, возможно, мне удастся пристроить ее в каком-нибудь поселении, которые начнут появляться дня через три пути по безлюдной степи. А если никто не захочет связываться с блаженной... Что ж, придется отвести ее в город Пророка. Оттуда ее точно не прогонят. Там таких, как она, любят.

Так или иначе, но у нас впереди была дальняя и опасная дорога. Я шел, обвешанный оружием, вот только к нему у меня было всего семь патронов: три для обреза и четыре для "вертикалки". Плюс нож. Из съестного только горстка объедков с "барского" стола...

Ладно, не в первой, что-нибудь придумаем...

Весь остаток дня мы двигались на северо-запад, стараясь держаться подальше от холмов, тянувшихся вдоль всей лини горизонта на востоке. Это были Курганы — аномалия, куда уже давно никто не заходил по собственной воле. Странное это было место. Многие сгинули, переступив его границу. Те же единицы, которым посчастливилось вернуться, были после этого явно не в себе. Они мало что помнили, несли какой-то бред и рано или поздно добровольно уходили из жизни, достигнув высшей степени безумия.

Я лично знал двоих из этих "счастливчиков". Один до посещения Курганов работал на Палача. Понятия не имею, какая нелегкая занесла его в аномалию. Однако, вернувшись, он стал совершенно другим человеком. Он раскаялся в совершенных грехах, порвал с бандитами и обитал теперь в Городе Пророка, став одним из его приближенных. Судьба другого сложилась несколько иначе. Этот был охотником за артефактами и намеренно отправился в Курганы. Вернулся отягощенный бредовой идеей проникнуть вглубь Раковой Опухоли. Зачем — не говорил. Помню, он долго искал человека, способного провести его в самый эпицентр. Естественно, таких не нашлось. Тогда он отправился в одиночку. С тех пор я его больше не видел.

Сведения о Курганах были довольно противоречивыми. Определенно говорили о населенном пункте, окруженном со всех сторон холмами — отсюда и название. А потом начинались странности. Один говорил, что это крохотный хуторок на пяток построек, другой видел старую деревеньку с домами из бревен, почерневшими, покрытыми мхом и вросшими в землю. Третий с ним частично соглашался: да, небольшой поселок, но кирпичный, в самом его центре стояли трехэтажные дома, магазин, и даже дом культуры. Им всем возражал бедолага, который застал на месте Курганов руины современного мегаполиса. Тот "везунчик", что нынче жил под крылышком Пророка, попав в аномалию, оказался в своем родном городе, прошелся по пустынной улице, которую помнил с младых времен, даже заглянул в свою квартиру. Она и выглядела так, словно он вернулся в детство...

Выводы напрашивались сами по себе: Курганы постоянно менялись... или каждый их посетивший видел то, что ему было положено увидеть.

Правда, вырваться оттуда было проблематично: аномалия неохотно отпускала свою добычу. Судьба же тех, кто остался в ней навсегда, не известна никому. По крайней мере, их больше никто не видел ни в самих Курганах, ни за их пределами.

Поэтому народ старался держаться подальше от этого странного места. Но тут возникала новая проблема — границы аномалии. Сам населенный пункт — что бы это ни было — по словам тех, кто там побывал и вернулся, изнутри был невелик. Однако снаружи Курганы занимали гораздо более обширную территорию. На юге они вплотную примыкали к Долине Ветров, а на севере — к Живому Лесу. Если по прямой, то эти две крайние точки разделяло расстояние не менее шестидесяти километров. Возможно и поменьше, однако проверить достоверность информации никто не решался. Сделаешь неверный шаг — и поминай, как звали. Поэтому Курганы со всех сторон окружали указатели, установленные доброхотами на всех возможных дорогах и тропинках. И только полный безумец решился бы переступить обозначенную границу. Впрочем, территория была слишком обширная, поэтому случайности не исключались. Зазевается, бывало, путник, сунется, куда не надо, а когда поймет, что угодил в аномалию, становится уже слишком поздно.

Вот и мы с Алей старались держаться в стороне от поросших травой холмов — как бы беды не приключилось. Забирали все дальше на северо-запад, обходя гиблое место по кривой дуге. Холмы настораживали еще и тем, что из-за них в любой момент могли появиться те или иные мутанты, которые рыскали по степи в поисках добычи. Имея при себе только семь патронов, мне не хотелось встретиться даже со стаей мелких, но чрезвычайно кровожадных Полевок. А уж о более крупных уродах и думать не хотелось.

Еще больше я опасался быть застигнутым Кровавым Восходом. Он мог случиться в любой момент, а спрятаться от него на открытой местности было бы проблематично. Вот и приходилось постоянно подгонять Обузу, которая уже с трудом переставляла ноги с непривычки. Мы даже ели на ходу, выудив из рюкзака то, что оказалось сметено со стола Живоглота...

До заката оставалось совсем немного времени. Я уже подумывал о ночлеге и озирался по сторонам в поисках хоть какого-нибудь приемлемого укрытия. Поэтому загодя увидел диск, вынырнувший из-за одного из холмов на востоке.

"Чужие... Их только не хватало для полного счастья".

В последние годы они почти не высовывались из своего "гнезда" и лишь изредка летали над территорией нового мира, напоминая о своем существовании. Сами они старались на рожон не лезть, столкнувшись с превосходящими силами противника, предпочитали отступить. Другое дело, если кто-то пытался проникнуть на их территорию — тогда они сопротивлялись отчаянно и эффективно. Правда, поговаривали, будто время от времени они похищали людей, но свидетелей тому не было, так что... Как знать...

Их летательные штуковины ошибочно называли дисками. Куда больше они были похожи на широкий полумесяц с вырезом в "хвостовой" части. Техника на грани фантастики. Когда эта хрень пролетала над головой, слышался гул, какой издает работающий трансформатор. Диск обладал завидной маневренностью и серьезным вооружением. Сбить такую штуковину было сложно, но возможно. Годился даже старенький КПВТ, каковые имелись в распоряжении как военных, так и в некоторых крупных поселениях. Поэтому Чужие старались понапрасну не рисковать и летали в основном над пустынными районами.

Как, например, сейчас.

Я остановился, потому что бежать от диска через степь было все равно бесполезно, и внимательно наблюдал за Чужими. Они появились со стороны аномалии, направляясь на юго-запад. Шли не спеша, на бреющем, никого не трогали... И вдруг диск клюнул носом, рванул вниз но, едва не зачерпнув землицы, сумел выровнять полет и вернуться в небо. Сначала он отлетел подальше, став едва видимым, а потом...

Я увидел, как он стремительно приближается к нам. Сердце екнуло в дурном предчувствии.

— Бежим!

Я натянул оружейные ремни, чтобы стволы не стучали по спине, схватил Алю за руку, и мы помчались. Вспарывая землю, следом за нами устремилась плотная цепочка импульсных зарядов. Она почти настигла нас, но я успел оттолкнуть Обузу в одну сторону, а сам отпрыгнул в другую. Очередь, выпущенная из бортового орудия, прошла между нами. Упав на землю, я туже перевернулся, чтобы не потерять из виду диск разъярившихся невесть на что Чужих. Он пролетел над нами на большой скорости, и я увидел, как его болтает во всех плоскостях. Казалось, будто пилот потерял управление и из последних сил пытается выровнять полет. Диск швыряло из стороны в сторону, он ходил ходуном вверх-вниз и даже один раз зацепил крылом за землю. Лишь удалившись метров на триста, пилот стабилизировал полет, сделал крутой вираж и снова стал заходить на нас со стороны клонящегося к горизонту солнца.

Я вскочил с земли, помог подняться поранившей коленку Але. Потянулся было за оброненным "калашом", но его подняла девушка.

— Я помогу.

Я не стал спорить, схватил ее за руку, и мы побежали.

На этот раз диск не стал приближаться, а палил по нам издалека. Импульсные заряды, похожие на частые тире, проходили совсем рядом, однако летающую лохань так болтало, что стрелок никак не мог основательно прицелиться. Чужие заходили то слева, то справа. А мы бежали вперед, постоянно оглядываясь на ходу.

И вот случилось то, чего я боялся больше всего. В какой-то момент мне показалось, будто я увяз в липкой паутине. Движения стали заторможенными, размазанными, а потом паутина неожиданно лопнула, по глазам полоснуло ярким светом. Я зажмурился и остановился. А когда открыл глаза, увидел стоявший прямо передо мной указатель, оповещавший о том, что мы все-таки вляпались в аномалию:

"Добро пожаловать в Курганы!"

Кто-то начертил слова приветствия на фанерном щите. Краски под рукой не оказалось, и незнакомец воспользовался кровью. Надпись выглядела настолько яркой, словно была сделана всего за несколько секунд до нашего появления.

Но вовсе не это поразило меня в первую очередь. Я готов был увидеть, что угодно: сельскую глубинку, городской район, мусорную свалку, стройку... Однако то, что предстало нашим глазам, оказалось, мягко говоря, неожиданным.

На этот раз аномалия решила удивить нежданных гостей парком аттракционов.

В лучах заходящего солнца тихий, неподвижный и безлюдный он навевал печаль. Не хватало громкой музыки, яркого света всех цветов радуги, людской толкотни, задорного смеха. По крайней мере, именно таким я помнил наш городской парк из моего ушедшего безвозвратно детства.

Я скользнул взглядом по пересохшему и забитому прелой листвой фонтану с осыпавшейся мозаичной плиткой, по ржавым цепям каруселей, по лошадкам с облупившейся краской, по выцветшим от времени афишам...

Весь известный мне мир выглядел ничуть не лучше, и картины запустения уже давно оставляли меня равнодушным. Но воспоминание о детстве разбередило душу, наверное, впервые за долгие годы заставило задуматься о том, что мы потеряли, и что получили взамен.

— Ты, наверное, даже не знаешь, что такое парк аттракционов?— спросил я Алю. Судя по возрасту, она появилась на свет уже в новом мире, когда от прошлого остались лишь воспоминания, пожелтевшие фотографии и вырезки из старых журналов.

Она ничего не ответила.

Я обернулся...

Девушки нигде не было.

— Аля?!

Мне показалось, что она вместе со мной пересекла границу аномалии, но... возможно я ошибался, и она успела вовремя остановиться?

Так или иначе, но я снова остался один.

Не могу сказать, что я привязался к моей спутнице, однако с ее исчезновением почему-то стало грустно и одиноко. Возможно, причиной тому было место, в котором я оказался — оно само по себе навевало смертную тоску.

В новом мире было предостаточно территорий, пагубно влиявших на психику. Да хотя бы тоже Озеро Забвения! Место живописное и внешне безопасное, но многие, кому не посчастливилось попасть на его берега, заканчивали свою жизнь самоубийством. А в Лабиринте сходили с ума даже самые бывалые люди.

Курганы были одним из таких мест. И хотя меня одолевал жуткий депресняк, но рассудок оставался в полном порядке, и я не собирался сводить счеты с жизнью. Однако безумно хотелось убраться из этого места.

Я развернулся спиной к закрытым воротам и зашагал по асфальтированной дороге в направлении ближайших холмов — туда, откуда пришел. Позади раздался то ли глубокий вздох, то ли протяжный стон. Я напрягся, но продолжил идти, борясь с все затмевающим искушением обернуться. И мне даже показалось, что аномалия готова принять как данность мой уход. Я добрался то того места, где резко обрывался асфальт, переходя в ковыльную степь. Еще один шаг... Нога должна была коснуться травы, однако перед глазами промелькнула какая-то рябь, жесткая подошва ботинка снова опустилась на старый потрескавшийся асфальт, а я увидел перед собой знакомый указатель и на этот раз распахнутые ворота парка.

Нет, аномалия меня не отпускала. Она завлекала меня в свои объятия.

Хорошо, попробуем еще...

На этот раз не было никакой интриги. Уже через шесть шагов я оказался на прежнем месте.

Дьявол!

Но я не собирался сдаваться. Развернувшись в третий раз, я вдруг услышал приглушенный девичий смех, донесшийся откуда-то из глубины парка.

Аля?!

И в тот же миг мир ожил, наполнился громкими звуками и ярким светом.

Я медленно обернулся и замер, пораженный увиденным.

Это был все тот же парк аттракционов. Тот же, но "помолодевший" лет на двадцать. Тумбу перед входом украшали красочные афиши, как будто совсем недавно вышедшие из типографии. Вдоль аллеи горели фонари, а между ними — растяжки разноцветных мигающих гирлянд. Старый, но недавно отремонтированный фонтан заполнял каменное, покрытое лазурной плиткой кольцо кристально-чистой водой. Яркоокрашенные лошадки на каруселях начинали свой бесконечный забег по кругу. Из динамиков на столбах лилась громкая музыка, разбавляемая многоголосьем невидимых посетителей.

И только щит с приветствием остался прежним: "Добро пожаловать в Курганы" — слова, написанные кровью на куске фанеры.

Снова закрытые ворота мягко заскрипели створками, приглашая меня посетить аттракционы.

Предложение, от которого невозможно было отказаться.

Я снял ружье с предохранителя и вошел в парк.

— Аля?!

Я был почти уверен в том, что слышал именно ее смех. А потом парк ожил, словно пытался скрыть от меня странную девчонку, невольно ставшую моим попутчиком.

Она была где-то здесь...

— Аля?!

Я не спеша шел по аллее, смотрел по сторонам не только в поисках Обузы, но и в ожидании неприятностей. Людские голоса в пустом парке, механическая круговерть, яркий бьющий в глаза свет — все это напрягало донельзя. Временами боковым зрением я замечал какие-то размытые силуэты — тени прошлого. Вот мимо меня проехал малыш на детском трехколесном велосипеде. Он настойчиво дергал за рычажок звонка, предупреждая о своем приближении. Но стоило мне сфокусировать на нем свой взгляд, как видение исчезло, превратившись в облачко тополиного пуха, подхваченного легким ветерком. Стремительное движение справа заставило меня отпрянуть в сторону. Это парочка молодых державшихся за руки влюбленных промчалась мимо — я даже почувствовал запах духов, исходивший от девушки. Но и они исчезли, стоило мне на них взглянуть.

Веселая карусель...

Низкорослые лошадки настолько прилежно изображали бег, что казалось, будто они вот-вот оторвутся от круглой вращающейся платформы и разбегутся по парку. Я прошел мимо карусели, направляясь в сторону тира. И тут показалось, будто кто-то сверлит взглядом мою спину. Я обернулся и увидел крупную собаку, появившуюся на месте одной из лошадок. Вернее, когда-то это на самом деле была собака — друг и защитник человека. Но однажды Кровавый Восход превратил ее в отвратительного монстра. Шерсть выпала, кожа покрылась мелкими чешуйками, пасть заполнилась острыми клыками, глаза горели красным огоньком ненависти. Вращаясь вместе с каруселью, чудовище проводило меня взглядом и исчезло из виду. Я вскинул ружье, готовый пристрелить псину, как только она снова появится. Однако там, где она была, я увидел такую же лошадку, как и остальные, забавно скачущую на одном месте.

Показалось...

У тира никого не было, но я отчетливо слышал звуки выстрелов. Я повернул голову, пытаясь взглянуть на тир краем глаза, однако и это не помогло.

Я подошел к стойке. Оружия не было, как и стрелков. Но мишени одна за другой падали после каждого очередного невидимого выстрела. Причем, стреляли явно не из "мелкашки". Так мог стрелять только настоящий револьвер — вроде того, который болтался в моей кобуре.

Когда упала последняя мишень, выстрелы прекратились.

— Я все еще хорош, не правда ли?

Раздавшийся за спиной голос заставил меня вздрогнуть. И дело не только и не столько в том, что прозвучал он неожиданно. Я узнал этот голос, хотя не слышал его уже лет пятнадцать. Я резко обернулся и увидел...

...Ковбоя.

Он ничуть не изменился с тех пор, когда я видел его в последний раз, поэтому теперь мы были с ним почти сверстниками. И все бы ничего, если бы я не знал, что он умер, пытаясь вырвать меня из лап работорговцев. Правда, я не смог похоронить его...

— Да, ты бросил меня, щегол! И это после того, как я спас твою задницу.

Он часто называл меня "щеглом", напоминая о разнице в возрасте.

Гнев в глазах Ковбоя сменился лютой ненавистью, он вскинул револьвер и выстрелил в меня.

Время замедлило свой ход. Я увидел пулю, вылетевшую из ствола. Она, размеренно вращаясь, неторопливо направилась к моей голове, однако я не мог даже пошевелиться. Я так и стоял, глядя, как приближается моя смерть. Пуля коснулась лба, меня ослепила яркая вспышка, но боли я не почувствовал. А когда зрение вернулось ко мне, время бежало согласно законам природы, а на месте моего спасителя и наставника стоял плоский деревянный силуэт стрелка с Дикого Запада, ослеплявшего невидимых посетителей парка белозубой улыбкой.

— Какого...— пробормотал я, все еще находясь под впечатлением видения. Сердце бешено билось в груди, заметно дрожали руки...

Девичий смех заставил меня повернуть голову. Я увидел Алю, которая стояла у входа в "Комнату смеха". Она держала автомат обеими руками и задорно хохотала. Кажется, она видела то, что со мной произошло, и моя реакция показалась ей забавной. Продолжая смеяться, она юркнула в приоткрытую дверь увеселительного аттракциона.

— Я не собираюсь бегать за тобой!— Тревога за беспечную девчонку сменилась раздражением.

Но я ошибался, когда надеялся на то, что она образумится и прекратит эту непонятную мне игру. Дверь за ее спиной закрылась, и я снова остался один в большом шумном парке.

— Чтоб тебя...

Хотя бы "калаш" оставила — мне не хотелось расставаться с автоматом, добытым потом и кровью.

Я приблизился к "Комнате смеха". Дверь я открыл ударом ноги и тут же сунул ствол ружья в проем.

В коридоре никого не было.

— Аля, прекрати эти глупости!— Я вошел, вздрогнул, когда за спиной хлопнула дверь.— Нам нужно как-то выбираться отсюда, а не в прятки играть!

Тишина.

Я шел по извилистому коридору, косясь на зеркала, до неузнаваемости искажавшие реальность, и никак не мог понять, что забавного находили люди в этих уродливых рожах?

— Аля?!— раздражение только усиливалось.— Ты где?

Я вошел в зал, стены которого украшали все те же гнутые зеркала. Девчонки здесь не было.

Куда она могла подеваться?! Или это была не она, а очередная проказа аномалии?

Я повернул голову и увидел свое отражение. Из зеркала на меня смотрел Странник: высохшее изможденное лицо, потрескавшаяся почерневшая кожа, впалые глаза, рот с рваными губами, кривые гнилые зубы. И все же с трудом, но можно было различить знакомые черты.

Я ударил по зеркалу прикладом ружья, брызнули осколки стекла, один из которых поцарапал мне щеку. И тут же зал наполнился истеричным смехом, льющимся из динамиков в стенах.

— Не смешно!— рявкнул я.

В дальнем конце зала я разглядел дверь — то ли какая-то подсобка, то ли выход, которым и воспользовалась игривая Обуза.

Неожиданно лампы под потолком замерцали, производя режущий слух треск.

— Нужно выбираться отсюда,— пробормотал я, чувствуя приближение опасности.

Я пересек зал, стараясь не смотреть в зеркала. Но они были повсюду, взгляд невольно упал на то, что висело на стене рядом с дверью, и я увидел в нем...

Вроде бы это был человек, но какой-то странный. Огромный, могучий, в каком-то необычном наряде, похожем на древние доспехи. Его голову украшал рогатый шлем. Лица я не успел разглядеть — свет снова замерцал. Но я заметил, как с каждой новой вспышкой человек становился все ближе. Я резко развернулся и выстрелил из ружья в сгустившуюся за моей спиной черноту. Раздался звон битого стекла — еще одно из зеркал разлетелось вдребезги, и вместе с этим оборвался порядком надоевший смех.

— Так-то лучше...

В зале никого, кроме меня, не было. Я быстро перезарядил ружье, подошел к приоткрытой двери, распахнул ее ногой и...

...вошел в маленькую уютную комнату, которую я узнал с первого взгляда.

Это была МОЯ комната — комната двенадцатилетнего мальчишки из обычного провинциального городка. Справа у стены стояла кровать, рядом — книжный шкаф, чуть левее — письменный стол, а на нем старенький, но в хорошем состоянии персональный компьютер. Моя семья жила небогато и не могла позволить себе входившие в те годы в моду Генераторы Виртуальной Реальности. Поэтому оставалось довольствоваться аппаратом предпоследней генерации, время от времени наведываться в салон Виртмира и тихо завидовать тем, кто уже успел приобрести ГВР.

Окно было приоткрыто. Снаружи стоял солнечный день, слышался смех детворы, доносившийся с игровой площадки, голоса бабушек, сидевших на лавочке под окном, отдаленные гудки автомобилей.

Я шагнул к окну...

— Кирилл, иди кушать!

Я резко обернулся и оторопело уставился на дверь.

Мама?!

Она, как всегда, была на кухне. Стряпала. Я даже почувствовал запах свежего борща.

Я протянул руку к двери и только сейчас заметил, что это рука ребенка. На подгибающихся ногах я добрался до зеркала на платяном шкафу и увидел отражение двенадцатилетнего пацана с разбитой, слегка опухшей губой.

Не может быть...

Я прекрасно помнил тот день! Накануне я подрался с мальчишкой из соседнего двора за то, что он назвал меня отбросом. Его родители были состоятельнее моих. Они могли себе позволить и шикарное авто, и ГВР, и много что еще. А их сынишка по этому поводу постоянно задирал нос, что и приводило ко всякого рода эксцессам.

А через пару дней мир перевернется с ног на голову...

— Кирилл!

Я снова вздрогнул и нерешительно направился к двери. Протянул руку и замер. Казалось, стоит мне открыть дверь, как случится что-то ужасное. Но мне очень хотелось увидеть маму. По прошествии стольких лет ее облик начал меркнуть в моей памяти.

Я потянул за ручку...

...и в тот же миг за спиной раздался тревожный сигнал ожившего компьютера.

Я обернулся и увидел мигающую надпись на мониторе, выполненную кровавыми росчерками:

"ОНА МОЯ"

Кто? О чем это вообще?!

— Кирилл... Ну сколько можно ждать?!

Я решительно открыл дверь...

... и снова оказался в парке аттракционов.

Позади меня стояло обшарпанное здание "Комнаты смеха". Да и весь остальной парк снова стал таким, каким я его увидел впервые — заброшенным и унылым. И только покосившиеся фонари вдоль аллеи, мигая и потрескивая, продолжали освещать окружавшее меня пространство.

Дверь за моей спиной, приоткрывшись, призывно заскрипела. Она словно приглашала меня вернуться.

Но теперь я точно знал — прошлого уже нет.

Его не вернешь.

А еще я увидел Алю. Она опустилась на коленки и ласково гладила псину — ту самую, которую я заметил на карусели. Автомат лежал рядом, у ее ног.

— Отойди от нее!— крикнул я, направив ружье на монстра. Одно неверное движение — и псина вцепится в глотку доверчивой Обузы.

Заметив меня, собака зарычала, а потом вдруг вскочила на лапы и скрылась в темноте.

Аля обожгла меня обжигающим взглядом осуждения:

— Ну, зачем ты так?!

Она быстро поднялась с асфальта, подхватила "калаш" и побежала за собакой.

— Аля!

Мне начала порядком надоедать эта бессмысленная игра. Но я решил попытаться еще раз и пошел следом. Однако стоило мне сделать лишь пару шагов, как тишину разорвал леденящий кровь вой вожака стаи. И ему ответили другие псы. Они откликнулись на призыв и стали приближаться ко мне со всех сторон...

Степные просторы старого мира не отличались особым разнообразием фауны. И собаки представляли одну из самых многочисленных групп животных, населивших новый мир вместе с людьми. Лишь немногим из них удалось найти укрытие во время Кровавых Восходов, и теперь их потомки верой и правдой охраняли поселения и заблаговременно предупреждали о приближении той или иной напасти. Остальные превратились в жутких чудовищ, стаи которых подстерегали путников на дорогах нового мира.

Собаки нападали стаей. И если довелось увидеть одиночную особь, то с полной уверенностью можно было предположить, что где-то неподалеку рыскают в поисках добычи и другие. Они были чрезвычайно кровожадны и живучи. Самых матерых удавалось остановить, лишь выпустив в них полный рожок из автомата. Впрочем, выстрел в голову чаще всего решал любую проблему. Но в стремительно приближающееся и лавирующее чудовище еще нужно было попасть...

Собаки обходили меня со всех сторон. В темноте алчно сверкали их глаза, до слуха доносилось предупредительное рычание. Жалких шавок среди них не было. Все, как один, крупные, видавшие виды, отмеченные шрамами и лютой ненавистью к людям. Я успел насчитать пятерку псов, когда началась атака.

Тактика собак была мне известна: пока стая отвлекала внимание жертвы, самый крупный, чаще всего вожак, заходил сзади, неожиданно нападал, стремясь в прыжке сбить противника с ног. После чего его острые клыки сжимались мертвой хваткой на шее жертвы.

Краем глаза я успел заметить движение слева и встретил рванувшего ко мне пса выстрелом из ружья. Стрелял почти в упор, промахнуться было мудрено. Пуля 12-го калибра угодила в пасть бестии, разворотив всю морду. Продолжая двигаться по инерции, мертвая псина кувырком подкатилась ко мне, и я остановил ее грузное тело ногой.

Очень часто оказывалось достаточно пристрелить вожака, чтобы обратить в бегство всю стаю. Но сегодня, видать, был не мой день. То ли я ошибся и мертвый пес не был вожаком, то ли стая жаждала крови или реванша. Но собаки отошли от обычной тактики и бросились на меня со всех сторон. Вторым выстрелом из "вертикалки" я ранил еще одно чудовище. Собака жалобно заскулила, завертелась, заклацала клыками, пытаясь выгрызть угодившую в тело пулю. Я не стал ее добивать, а, выхватил обрез и выстрелил в псину, которая в прыжке метила в мою глотку. Картечь полоснула по груди, слегка откорректировала движение чудовища. Поэтому собака врезалась мне в грудь и едва не сбила с ног. Я отшатнулся назад, выронил обрез и схватился за нож. Пес вцепился в левую руку и затряс тяжелой головой. Я навалился на него и принялся бить ножом, чувствуя, как быстро ослабевает мой противник. Две другие собаки, поняв, что жертва им не по зубам, развернулись и скрылись в темноте. Когда они снова появились, я уже разделся с псом, едва не откусившим мне кисть левой руки, и, выставив перед собой нож, готов был отразить очередную атаку. Ее не последовало. Собаки, поджав куцые хвосты, предпочли ретироваться.

Морщась от боли, я подобрал "вертикалку", преломил стволы и, действуя одной рукой, успел загнать последние два патрона, когда на мое плечо опустилась тяжелая рука Странника.

Он появился неожиданно. Молча. Я не дал ему шанса вцепиться мне в глотку, ударил прикладом по зубам, оттолкнул ногой, повалил на землю, а потом вставил стволы в раззявленную пасть и выстрелил.

К сожалению, Странник пришел не один. Они поперли со всех сторон, появляясь в свете мерцающих фонарей, словно из воздуха. Они шли медленно, будто были уверены, что мне некуда деваться. Я закинул на плечо ружье, подхватил обрез, перегруппировался, так, чтобы держать их всех под прицелом, и попятился, пытаясь зарядить ствол, отобранный у одного из Королей. Окровавленная и изрядно потрепанная левая рука онемела и отказывалась подчиняться, от чего приходилось орудовать в основном правой. Поэтому долго не получалось загнать патрон в патронник. Когда мне это, наконец, удалось, позади раздалось тревожное и до боли знакомое шипение.

Такое ни с чем другим не перепутаешь...

Инстинкт самосохранения заставил меня броситься в перекате в сторону, и в тот же миг раздался треск, а через то место, где я только что стоял, пронесся невидимый глазу диск, разрезающий все, что попадется на пути. Вот и сейчас, не достигнув желанной цели, он стремительно пронесся мимо и пополам рассек оказавшегося на пути Странника. Две половинки тела рухнули, заливая асфальт зловонной жижей.

Еще в прыжке я заметил человеческую фигуру, застывшую под фонарем в двух десятках шагов от меня...

Циркуляр — один из Детей Кровавого Восхода.

Внешне они выглядели по-разному. Чаще всего это были крупные, нелепого облика особи неопределенного пола. Свое имя они получили за редкий талант посылать смертоносные, невидимые глазу волны, способные переполовинить даже бетонный столб. Кто-то сравнил этот эффект с работой циркулярной пилы, отсюда и пошло название существа.

Он не дал мне возможности встать на ноги, выставил перед собой ладонь и запустил очередную шипящую, как змея, волну. Снова затрещал рассекаемый асфальт, давая видимое представление о том, куда и с какой скоростью направилась волна. Когда она достигла газона, я успел перекатиться в сторону, и волна прошла мимо.

Но тут на меня навалился один из подоспевших Странников. "Вертикалка" оказалась прижата к земле, а в обрез существо, некогда бывшее человеком, вцепилось мертвой хваткой.

Я зарычал, взбрыкнул, сбросил с себя Странника, лишившись обреза, вскочил на ноги и оказался в плотном кольце окружения. Странники, собаки, еще какие-то твари — они тянули ко мне свои руки, клацали клыками, завывали на все голоса. А у меня оставалось только три патрона...

— Отпусти его...

Это был голос Али.

Я повернул голову, и увидел ее. Девушка стояла под тем самым фонарем, где еще недавно подстерегал меня Циркуляр. А рядом с ней...

Это было то самое существо, которое я видел в "Комнате смеха". Огромное, могучее, в странных доспехах и рогатом шлеме. Оно стояло ко мне спиной, и я по-прежнему не видел его лица. Зато я видел девушку. Она с печалью и состраданием смотрела на меня, продолжая сжимать хрупкими пальчиками автомат.

— Хорошо, я отпущу его, но ты знаешь, что я попрошу взамен.

Его голос был глубоким, басовитым, похожим на зов сигнального рога, на камнепад в горах, на грохот низвергающейся с большой высоты воды. Такой голос не мог принадлежать живому человеку. И когда он обернулся и посмотрел на меня, я лишь убедился в том, что рядом с Алей стоит не человек, а...

Что?

Не знаю. У него не было лица. На меня смотрел очищенный от плоти череп, в глазницах которого горел холодный мертвый огонь.

Он ждал ответа Обузы, и девушка с трудом выдавила из себя:

— Я согласна.

И тут же плотное кольцо нежити разжалось. Странники потеряли ко мне всякий интерес и начали расходиться. Тот, который держал мой обрез, бросил оружие на землю. Собаки разбежались во все стороны и скрылись в темноте, тени других чудовищ поблекли и растворились без следа.

Я оглянулся.

Никого.

А когда я снова повернул голову, оказалось, что я стою рядом с Алей, а напротив меня...

....нечто.

Оно подавляло своей силой, своим величием, своей волей. Когда оно смотрело на меня, я чувствовал себя маленьким, ничтожным и совершенно беспомощным.

В голове промелькнула безумная идея, пальцы крепко сжались на "вертикалке"...

— Ты можешь попробовать,— пророкотало существо.— Но это будет последняя глупость в твоей жизни.

Я ему поверил и спросил:

— Кто ты?

Голос прозвучал неуверенно, язык заплетался, тело сотрясала дрожь.

— Я — повелитель этого мира,— ответило существо.— Он уже принадлежал мне когда-то, а теперь я вернулся, чтобы снова править им безраздельно. Остается сделать лишь последний шаг... Эта девочка... Она нужна мне. Отведи ее к Истокам, и я щедро вознагражу тебя за это.

— Что такое Истоки?

— Это место находится в Мертвом Городе. Отведи ее туда, остальное я сделаю сам.

— Но... В Мертвый Город невозможно попасть. Всякий, кто к нему приближается, умирает или превращается в чудовище.

— Ты отведешь ее туда!— гневно пророкотал гремящий голос, и меня скрючило от непереносимой боли.— Как туда попасть — это твоя забота. Ты выполнишь мое поручение или умрешь! Теперь тебе не скрыться от меня! Это мой мир, и я найду тебя, куда бы ты ни спрятался! Я сказал — да будет так...

Свет померк в моих глазах, а когда зрение вернулось, оказалось, что солнце уже взошло, а парк аттракционов исчез.

Мы с Алей стояли на вершине холма. Позади нас торчал покосившийся указатель: "Осторожно! Курганы!" А впереди простиралась степь до самого горизонта...

— Давай я перевяжу твои раны!— предложила мне Аля, отрывая полоску материи от подола платья.

"Глаза бы мои ее не видели!"

Случайно ли она появилась на моем пути или это была судьба — не знаю. Только с тех пор, как я ее повстречал, все шло кувырком и шиворот-навыворот.

Но раны на самом деле кровоточили, и нуждались в обработке. Не помешали бы какие-нибудь антисептики. Однако меня при себе ничего не было, поэтому перевязка — это максимум, на что я мог рассчитывать. Я не стал геройствовать и артачиться, присел на кочку, предоставив себя в полное распоряжение Обузы.

Девушка опустилась рядом на коленки и принялась за работу. Вначале, когда она прикасалась к саднящим ранам, я чувствовал неприятное жжение, и я едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на нее. Но со временем боль исчезла, а меня так разморило, что начали слипаться глаза. Не удивительно: я не спал уже вторые сутки. И не известно еще, когда выпадет возможность прикорнуть...

День только начинался. Пока мы занимались перевязкой, окончательно развеялась предрассветная дымка, и на горизонте я увидел торчащие столбы различной высоты. Вначале я даже не поверил своим глазам, привстал, не обращая внимания на возражения Обузы.

— Не может быть...— вырвалось у меня.

Сон как рукой сняло.

Эти столбы... Я видел их не впервые. Это все, что осталось от ветряной фермы — обширного поля, застроенного винтокрылыми электрогенераторами, которые не пощадило время. В общем-то, ничего особенного — реликт исчезнувшего мира, да к тому же хлам,— если бы не одно обстоятельство: Ветряки располагались к северо-западу от Курганов, то есть добрых сорок километров от того места, где мы по идее должны были находиться. Но если это была не оптическая иллюзия, значит, мы, покинув Аттракционы, неведомым образом преодолели несколько десятков километров. И теперь где-то на востоке находился Живой лес, а всего в паре часов ходьбы на север — первое мирное поселение, где можно было рассчитывать на защиту и кусок хлеба.

Аля закончила перевязку и смотрела на меня так, словно рассчитывала на благодарность.

Я поблагодарил ее... мысленно. Поднял с земли обрез и направился в сторону Ветряков.

Девушка поплелась следом...

Мы шли молча. И я бы с ней ни за что не заговорил, если бы меня не мучил один вопрос:

— Кто это был?— спросил я, не оборачиваясь.

Обуза заметно отставала, но, услышав меня, тут же нагнала. Не смотря на то, что это были первые слова, произнесенные мною за час, она сразу поняла, о ком идет речь.

— Он называет себя Повелителем.

— Я это уже слышал... Кто он такой? Монстр, бывший когда-то человеком? Аномалия? Хм, Повелитель... Откуда у него такие амбиции?

— Я не знаю,— пролепетала девушка.

— А мне показалось, что вы с ним давно знакомы,— отметил я.

— Нет, я его никогда раньше не встречала,— затрясла головой Обуза.

— Откуда ты знаешь? Ты же ничего не помнишь!

— Он сам мне сказал. Он говорил, что давно уже наблюдает за мной, и... Это он устроил так, что я сама пришла к нему.

— Да у него мания величия какая-то! "Теперь тебе не скрыться от меня! Это мой мир, и я найду тебя, куда бы ты ни спрятался!"... Ну-ну...

— Он на самом деле очень могуществен,— тихо сказала Аля.

— Это тоже он тебе сказал?— усмехнулся я.

Девушка промолчала, а спустя пару минут спросила:

— Ты на самом деле хочешь отвести меня в Мертвый Город?

Ее наивность заставила меня остановиться и обернуться:

— Еще чего?! Нет, конечно! Доберемся до Ветряков, там люди добрые живут. Останешься у них — они о тебе позаботятся. А меня своих проблем хватает...

Но она будто не поверила мне, сказала:

— Не отдавай меня ЕМУ. Он — это ЗЛО.

Теперь была моя очередь оставить ее слова без ответа. Я отвернулся и зашагал дальше...

Лет десять назад Ветряки стояли на самой границе нового мира. В те годы никому и в голову не могло прийти устроить поселение в этом месте, как ни заманчиво было использовать во благо всю ту энергию, которую они вырабатывали. Дело в том, что высокие мачты ветрогенераторов притягивали молнии. Это было удивительное и в то же время зловещее зрелище. В ясную погоду раз за разом небеса посылали мощные разряды, бившие по ветрякам в никому неведомой последовательности. Первое время выручали громоотводы, но потом они пришли в негодность, и настойчивая природа восторжествовала над техникой. Оплавленные лопасти "мельничных крыльев" разлетелись по всей округе, мачты посрубало, словно тонкие тростинки. Лишь после этого стихия угомонилась, молнии исчезли.

Один ветряк все же уцелел. Он-то и послужил основой для будущего поселения после того, как Граница отползла дальше на запад, и Пророк объявил местность пригодной для жизни. Нашлись рисковые люди, пришли издалека, починили генератор, обжили ремонтную станцию на территории ветряной фермы, возвели ограду. Потом к ним присоединились их семьи. Поселок разросся, и, когда я посещал его в последний раз, в нем жило уже полсотни человек: мужчины, женщины, дети, которых вполне устраивала жизнь вдали от "цивилизации". Их можно было понять, если учесть, что безопасность в новом мире была самой великой ценностью. Мутанты, конечно, страшны, но куда опаснее были люди с их страстями и непомерной алчностью. Это дальше на север шли бесконечные разборки за право обладания территориями, ресурсами, едой, оружием. А здесь, в открытой всем ветрам степи, бандитам нечем было поживиться. Поэтому они здесь почти не появлялись. А если и приходили, то получали достойный отпор от поселян, способных за себя постоять. Мужчин на Ветряках было два десятка. Однако и женщины умели держать в руках оружие. К тому же со временем поселение превратилось в крепость, которую не взять ни штурмом, ни осадой. Кроме собственных сил ветряковцы в экстренном случае могли рассчитывать на помощь из других поселений, расположенных севернее. Да и с Палачом они, как я слышал, нашли общий язык, а он "своих" в обиду не давал.

Единственный уцелевший ветряк было видно издалека. А вскоре на горизонте обозначились и контуры поселения, в центре которого стояла грандиозная конструкция с огромными лопастями. На строительство ограды пошел весь доступный материал, собранный с разоренной молниями ветряной фермы. Его оказалось достаточно, чтобы возвести высокий и прочный забор, о который всякий раз разбивались волны мутантов, бывших не редкостью в степи. Помимо забора подступы к поселению оберегал глубокий ров, ежи, похожие на противотанковые, и ловушки с кольями на дне.

Несмотря на мнимую безмятежность, ветряковцы были всегда настороже. Поэтому наше появление не осталось незамеченным. Два человека, даже если один из них вооружен, не могли представлять для них серьезной угрозы. Но набат все же был поднят, и бойцы заняли свои места на ограде. Я видел человека с биноклем на смотровой вышке. Думаю, он смог разглядеть мою физиономию. И если он не был новичком, то, должен был узнать Вестника, который появлялся в этих краях в позапрошлом году. Но даже если я ошибался, отмороженных на Ветряках не было, и местные не открывали огонь по всему, что движется в их направлении без предупреждения...

Ворота в поселение были всегда заперты. Меры безопасности, не лишние ни в центре обжитого мира, ни, тем более, на его окраинах. На площадке над воротами стояло трое человек, двоих из которых я знал лично.

Сыч был самым старшим на Ветряках — и по возрасту, и по должности. Он был одним из тех, кто с нуля возводил поселение. А вначале собственноручно починил электростанцию и теперь ухаживал за ней, как за дитем малым. Ему было за пятьдесят. Бывший инженер с городской ГРЭС. Мастер на все руки. Он пришел на Ветряки вместе с другом и двумя сыновьями. А те, когда была подготовлена база для поселения, привели сюда своих жен. Дети появились позже. Вот и сейчас рядом с Сычом стоял его сын — Тема — парень чуть старше меня, надежда и опора старшего поколения, один из немногих, кто кроме самого Сыча смог бы починить ветряк в случае необходимости.

Третьего я видел впервые — наверное, кто-то из новых.

Сыча я знал еще по городу Пророка, да и некоторых других встречал то там, то сям — мир был не особо велик. Правда, последнее время ветряковцы все реже появлялись в центре "цивилизации" да и я сам не сидел на месте.

Но Сыч меня сразу узнал, еще издалека.

— Кто к нам пожаловал?! Кирюша! Сколько лет, сколько зим! И снова с юга. Такое впечатление, будто ты ходишь по кругу.

— Всякое бывает, Аркадий Сергеевич,— ответил я, дожидаясь, пока откроют ворота.

Сыч терпеть не мог всех этих старомодных прозвищ, коими наделяли друг друга обитатели нового мира. Поэтому всегда хотел знать, по крайней мере, имя человека, с которым он общался, и от собеседника требовал взаимности. Но за глаза его все равно называли Сычом. Во-первых, фамилия у него была соответствующая, а во-вторых, за суровый пристальный взгляд, делавший его похожим на хищную птицу.

Лишь после короткого приветствия направленные на нас стволы уставились вниз.

На Ветряках хватало оружия. Преобладали охотничьи ружья и дробовики. А кроме того в арсенале были пара "калашей", "Сайга", пистолеты Макарова и даже "Вальтер Р4", заряжавшийся патронами Парабеллум калибра 9х19 мм, которые подходили для моего револьвера. По крайней мере, был в прошлый мой визит. К тому же я рассчитывал разжиться калибром 5,45х39 мм для своего АКМ, но не факт, что селяне захотят делиться. Патроны в этом мире были штучным товаром.

Мы прошли во внутренний двор и были встречены недовольным рычанием пары псов, которых едва удерживали на поводках, и дружной толпой поселенцев, собравшихся перед воротами. Мужчины и женщины с оружием в руках. Даже те, у кого были срочные дела, отложили их и пришли вместе с остальными. Безопасность превыше всего! Но не только она. Любопытство — еще один стимул, издавна собиравший одних людей в толпы, а других толкавший на безумства. А Ветряковцы слишком долго жили в отрыве от "цивилизации", в своем замкнутом мирке, поэтому всякое новое лицо вызывало живой интерес. А уж визит Вестника — и подавно. Обычно я приносил последние новости, сплетни, слухи, а иногда и письма издалека.

На этот раз я пришел с пустыми руками, но вертяковцы все равно рады были видеть человека, чье лицо еще не успело примелькаться.

Как только мы вошли, меня сразу же окружили мужчины, а Аля попала под опеку женщин. Кто-то мигом накинул на ее полуобнаженные плечи плед, и девушку с ахами и вздохами увели в одно из жилищ.

— Что нового в мире, Вестник?— спросил меня кто-то из мужиков. Новости хотел услышать не он один, но вмешался Сыч.

— Дайте парню хотя бы дух перевести, ироды! Устал с дороги человек, не видите что ли?— заметив, как я провожаю взглядом Обузу, он меня успокоил.— Не бойся, ничего не случится с твоей зазнобой! Девка, видать, натерпелась в степи — на ней лица нет. Сейчас наши бабы приведут ее в божеский вид, а то ходит, как бродяжка, в лохмотьях — срам да и только!— Потом крикнул кому-то из мальчишек: — Скажи Лизке, чтобы шла на кухню. Пусть быстро приготовит что-нибудь для наших гостей! А вы расходитесь живо, дел что ли нет никаких?! Так я мигом найду!

Зыркнув по сторонам, он заставил толпу разойтись, обнял меня за плечи и отвел в сторону. Когда мы остались одни, он шепотом сказал, глядя мне в глаза:

— Приметный узор на ладошке у твоей подружки.

Я болезненно поморщился. Совсем забыл предупредить Алю, чтобы не светила своими достопримечательностями, а то ведь и до беды недалеко!

Сыч заметил мою реакцию, сказал:

— На днях на связь выходил Олег Павлович. Лично! Говорил, что девчушка одна приметная потерялась. Ищет он ее,— с нажимом сказал он.

Непривычно было услышать, как Сыч назвал по имени-отчеству этого человека. Да, когда-то он был просто Олегом Палычем, но сумел подняться невероятно, и теперь был известен под более громким именем — Палач.

— Я знаю,— буркнул я.

Сыч замялся.

— Ты пойми меня правильно, Кирилл: я ничего не имею ни против тебя, ни против этой девушки. И, если что, я никому ничего не скажу. Но ведь я не один. Люди видят, языки болтают. Не по злобе, а нечаянно сорваться может. Я со своими, конечно, переговорю, но... Всякое может случиться. А у нас бабы, дети. Не хотелось бы проблем нажить.

— Я понял. Мы долго не задержимся. Нам бы еды, воды, ну и патронов, сколько не жалко. У меня есть немного барахлишка разного, чтобы расплатиться...

— Об этом даже не думай — сочтемся!— замахал руками Сыч.— Едой, водой поможем, чем можем. Насчет патронов поговори с Кузьмой. Он заведует у нас оружейкой... Да ты его знаешь.

— Знаю,— кивнул я.

— И не обижайся на старика.

— Я не обижаюсь. Я все понимаю... Мы перекусим и сразу же уйдем.

— Вот и ладно,— с облегчением вздохнул Сыч...

Ветряк стоял в самом центре поселка — невероятно огромная конструкция, подавляющая своими размерами. Первые строения появились у ее подножия, но потом поселенцы начали расширяться, и теперь городок представлял собой кольцо построек с огородами, выходившими внутрь. Снаружи его опоясывал забор, собранный из стали и алюминия. Несмотря на то, что огород имелся в каждом хозяйстве, ветряковцы жили общиной, поэтому все выращенное и добытое шло в общий котел. Немного капусты, тыквы, репы. А кроме того — лук, чеснок, кабачки, огурцы, помидоры и даже — по сезону — клубника. Вне пределов поселения ветряковцы держали два поля — картофельное и пшеничное за отдельной оградой. Примитивная мельница с электроприводом, пекарня, колодец с помпой и небольшая мастерская облегчали общинный труд, а мягкий климат и завидное усердие позволяли поселенцам иметь даже кое-какие излишки. Кроме различной зелени ветряковцы держали немного кур, овец и свиней.

Все это, конечно, здорово, но меня интересовала в первую очередь "оружейная комната". Прежде чем я до нее добрался, пришлось пообщаться с народом, жаждавшим новостей. Я был краток, поэтому уложился в полчаса.

В оружейке хозяйничал Кузьма. Или попросту — Кузя. Бывший военный, знавший толк в оружии. Впервые я повстречал его лет шесть назад. В те годы он жил гораздо севернее Ветряков, в другой компании. Но его товарищи что-то не поделили с набиравшим в ту пору силу Палачом. Произошло столкновение интересов, и... В общем, он был единственным, кому удалось выжить в мясорубке. Еле добрался до города Пророка, где его выходили, поставили на ноги... Точнее на одну ногу, так как вторую пришлось ампутировать. Однако инвалидность не мешала ему держать оружие в руках, и сам Пророк обещал Кузе теплое местечко в охране города. Но мужик отказался — не знаю уж почему. А вскоре и вовсе ушел на юг вместе с Сычом и Темой. Так что он был одним из тех людей, кто стоял у истоков появления Ветряков. Именно он дал наводку на схроны, где его бывшие товарищи прятали немало оружия и боеприпасов. Насколько мне известно, было у него в наличии и кое-что посерьезнее ружей и автоматов, но "тяжелую артиллерию" он держал про запас и особо не светил.

— Привет, Кузя!

— Здорово, Вестник!— ответил мне вечно угрюмый оружейник. Первым делом он оценил мой арсенал и сразу перешел к делу: — За патронами пришел?

— Да. Сыч дал добро.

Я окинул взглядом мастерскую. Кроме собственно оружейки в крепко скроенном и надежно защищенном помещении имелась еще и небольшая мастерская. Здесь Кузя мог починить вышедший из строя ствол. В углу стояла привычная для нового мира установка по зарядке патронов...

Кстати...

Дробь и пули отливали многие, порох худо-бедно тоже изготавливали сами. Но вот с капсюлями поначалу была настоящая проблема. А потом нашлись умельцы, которые на базе механического завода наладили промышленное производство капсюлей для различного оружия. Это была настоящая золотая жила, которую многие пытались прибрать к своим рукам, из-за которой пролилось немало крови. Потом все же пришли к компромиссу: завод остался нейтральным поставщиком, имевшим дело и с "частниками", и с Городом Пророка, и с Палычем, и даже с военными. Позже при заводе появилась мастерская по производству пороха. Его качество было выше среднего. А не так давно начали поговаривать о том, что скоро ребята вплотную займутся изготовлением гильз и — как апофеоз — готовых патронов. Пока же для перезарядки использовались отработанные гильзы...

— Мало ли, что он там дал,— проворчал прижимистый оружейник.— У нас каждый патрон на счету... Ладно уж, дам рожок на "Калашникова" и десяток на твою "тулку". Или больше, если есть пустые гильзы... Так и быть, один к одному.

Я вывалил на стол все, что у меня имелось при себе и в замен получил еще шесть патронов к уже имевшимся.

На свет появился револьвер.

— "Барракуда"?— придирчиво оценил Кузя.— И откуда вы весь этот хлам тащите?

— Хороший револьвер!— возразил я.

— Он хорош под "Магнум", а у тебя 9х19 "Паррабелум". Такого добра нынче днем с огнем не найдешь.

— Так у вас ведь "Вальвер" в хозяйстве имеется!— напомнил я.

— Мало ли что у нас есть?!— огрызнулся Кузя. Поморщился и принес мне шесть патронов.— Больше не дам, не проси... На твоем месте я бы приобрел что-нибудь более распространенное, а с этой "Барракудой" мороки не оберешься.

— Она мне дорога, как память.

— Дело твое... Или, раз уж так получилось, смени барабан, чтобы под "Магнум" был. Их проще достать, хотя тоже геморрой.

— Где ж мне его взять?!

— Сходи на Механический. Там Колька-токарь работает. Он тебе, что угодно, выточит.

— Спасибо за совет.

— Спасибо не булькает,— проворчал Кузя.

Потом я обменял пустой рожок "калаша" на полный, получил десяток ружейных патронов 12-го калибра и еще пяток 16-го и покинул "оружейку".

Когда я вышел во двор, первым делом почувствовал запах жареной картошки с салом, а потом увидел Алю, сиротливо дожидавшуюся меня у кухни под навесом. Местные дамы привели девушку в порядок: помыли, расчесали, приодели. Она избавилась от той тряпицы, в которую превратилось ее платье, и теперь на ней была клетчатая рубашка и местами протертые до дыр джинсы. Нашлась и обувка — старые кеды, стянутые не шнурками, а проволокой...

Стоит сказать, что одеждой в новом мире не разбрасывались. Некогда сугубо городские люди научились охотиться, выращивать злаки, изготавливать вещи, о происхождении и устройстве которых раньше даже не задумывались. Но вот с одеждой существовали настоящие проблемы. И если вязание стало таким же обыденным, как и в стародавние времена, и некоторые, особо везучие, могли рассчитывать на ладный свитерок или носки из овечьей шерсти, то ткать научились только грубое полотно, пригодное разве что в качестве верхней одежды. А вот нижнее белье и рубашки приходилось беречь. Как, впрочем, и теплую одежду, оставшуюся с лучших времен. На первых порах шиковали, бездумно используя все то, что было собрано по складам, оставшимся бесхозными магазинам, брошенным домам. Но неизбежно пришла пора жесткой экономии. Поэтому нынче редко можно было встретить человека, одетого с иголочки. И все больше обитатели нового мира становились похожими на оборванцев...

В этом плане Обузе еще повезло. Одежка на ней была не новая, но добротная, а главное — подходящая по размеру. Отмытая и причесанная она притягивала взгляды мужской части ветряковцев, а местные ревнивицы были уже не рады тому, что очистили алмаз от грязи.

Я и сам засмотрелся на нее и едва не сбил с ног возникшего на пути мужика.

— О... прошу прощения!— извинился я, а потом, приглядевшись, узнал этого человека.

Его звали Тимур. Один из Неприкаянных. Так называли людей, которым не сиделось на месте, и всю свою жизнь они проводили в пути. В общем-то, я и сам был таким же Неприкаянным. Но в отличие от меня, предпочитавшего перемещаться по хоженым дорогам и от селения к селению, Тимур и ему подобные совали свои носы в самое пекло. Очень редко причиной тому было любопытство. Чаще — необходимость, вызванная стремлением улучшить свое материальное положение. Потому как лишь в самых гиблых местах еще можно было найти что-то стоящее, ценное. Вот и лезли они туда, куда разумный человек не сунется даже за самый жирный куш. Неприкаянные были людьми одинокими, поэтому, если они и исчезали время от времени, никто по ним слезы не лил.

Но иногда они, считавшиеся пропавшими, возвращались.

Вот так и Тимур. Многие, и я в том числе, считали его давно погибшим. А он, оказывается, притерся к ветряковцам.

— Привет, Тимур. Давно не виделись. Говорили, что сгинул ты бесследно.

— Я и сам так думал,— тихо ответил Неприкаянный.

— А здесь каким ветром? Мимоходом или...?

— Или. Хватит, нагулялся, сыт по горло.

— Может, оно и к лучшему,— заметил я.

А в глазах Тимура увидел тоску. Ему и сейчас не сиделось на одном месте. Но, наверняка, случилось что-то, и он решил передохнуть после долгих лет странствий. Однако я был почти уверен, что рано или поздно он снова отправится в путь.

Аля...

Я собирался оставить ее на Ветряках, но, видать, не судьба. Сыч не хотел связываться ни с ней, ни с Палачом. Оставить у себя девушку он не мог: узнает Олег Павлович — придет и заберет ее, а Сыча и ветряковцев накажет за то, что приютили беглянку. Чтобы другим неповадно было.

Значит, придется все же тащиться с ней в город Пророка. Если и был в этом мире человек, способный ее защитить, так только он. Хотя... Здесь тоже все было не так уж гладко. Захочет ли Пророк конфликтовать с Палачом? Отношения между ними и без того были натянутыми, а объявленное перемирие — обманчивым. Оно, пусть и шаткое, было, скорее, в интересах Пророка. Потому как Палача явно не устраивал статус кво, и ему нужен был только повод для того, чтобы устроить новый передел, соблюдя при этом мнимые нормы приличия.

Правда, еще были Военные. Эти с людьми Палача особо не церемонились, и мира между ними никогда не было. Но захотят ли они приютить беглянку? Да и связываться с теми, кто сначала стреляет, а потом разбирается, не хотелось.

Ладно... У меня еще было достаточно времени, чтобы найти правильное решение. А пока...

— Идем кушать.

— А что потом?— спросила Обуза.

— Потом мы пойдем дальше.

— Куда?— насторожилась она.

— Не знаю еще. Может быть, в Город Пророка... Там видно будет...

Жареная картошка была бесподобна. Как всегда. Я с детства был без ума от этого непритязательного блюда. А в новом мире картошка служила основой пищи, потому как требовала минимум ухода и давала приличные урожаи. Картошку пожарили на сале. Свиней держали во многих селениях, но вот сала всегда было мало. Салат из помидоров, пучок свежего лука, дольки тыквы, а главное — хлеб — мягкий, с хрустящей корочкой. Я второй раз ловил себя на мысли, что не было в новом мире хлеба вкуснее, чем на Ветряках.

Мы ели не спеша, и не только для того, чтобы растянуть удовольствие. Честно сказать, мне не хотелось отсюда никуда уходить. Может быть, завтра у меня будет иное мнение, но сегодня хотелось отдохнуть и как следует выспаться. Однако события складывались так, что и следующую ночь нам придется провести в походных условиях...

Курятник располагался неподалеку от кухни. Поэтому неожиданный переполох, поднятый пернатыми, не остался незамеченным. Птицы тревожно кудахтали и носились за сеткой-ограждением. У ворот надрывно завыли псы, а в загоне заблеяли овцы и завизжали свиньи.

Сигнал, понятный каждому обитателю нового мира — приближался Кровавый Восход.

Животные чувствовали его и стремились найти укрытие. Предупрежденные люди, бросали свои дела и собирались в центре поселения. А мы с Алей продолжали неторопливо есть. У нас было еще с четверть часа, прежде чем начнется светопреставление.

С заметным опозданием и скорее традиционно, нежели из крайней необходимости, зазвенел тревожный колокол. Дублируя набат, десятки глоток завторили:

— Кровавый Восход! Кровавый Восход!

Рано или поздно это должно было случиться. И я был даже рад, что он произойдет сейчас, а не через пару часов, когда мы покинем селение и окажемся на незащищенной местности. На Ветряках имелось три подземных убежища, в которых можно было переждать стихию.

В отличие от меня, других людей каждый Кровавый Восход приводил в чрезмерно возбужденное состояние на грани паники. Вот и сейчас селяне излишне суетились, загоняли животных в укрытия, заносили в дома различный инвентарь, мамаши звали своих детей и тащили их на всеобщий сход. Сыч скользил взглядом по лицам, пытаясь понять, все ли собрались, никого не забыли впопыхах?

Ладно я... Но и Аля сидела смирно — то ли брала с меня пример, то ли Кровавый Восход ее на самом деле не пугал.

Между тем ясное небо начало темнеть. Такое впечатление, будто сам воздух густел и терял прозрачность, становился сначала серым, а потом и угольно-черным. И скоро сквозь это мрачное марево начнет сочится красный свет, густо заливающий мир иллюзорной кровью.

Впрочем, это будет через четверть часа. А пока солнце постепенно скрывалось из виду, крепчал ветерок да начинало неприятно саднить затылок.

Аля первой разобралась с пищей, но продолжала беспечно сидеть за столом. Девушка, приготовившая для нас обед, спешно собрала со стола всю утварь, которую могло повредить во время стихии, а потом некоторое время нетерпеливо дожидалась моей миски. Не дождалась, махнула рукой и поспешила к убежищу.

Я проводил ее взглядом, отправил в рот последнюю румяную соломку картошки, промокнул жирные остатки кусочком хлеба и отодвинул чистую миску в сторону.

— Кирилл, пора в укрытие!— окликнул меня Сыч.

Мужчины уже открыли тяжелые ставни подземных нор и пропускали вперед женщин и детей.

Мы с Алей решили присоединиться к старосте селения и последними спустились по лестнице. Сыч самостоятельно закрыл ставни на засов, и позади сразу же стало сумрачно. Но впереди, в просторном помещении было светло: горело несколько масляных ламп. Электричеством во время Восхода старались не пользоваться, так как очень часто случались сбои.

Мы прошли в зал.

В бункере собралось человек пятнадцать, кроме меня и Сыча еще двое мужчин, остальные — бабы и дети. Люди сидели на лавках, хотя в углу имелась и пара панцирных кроватей. У стены стояла печка-буржуйка, бочка с водой, старый шкаф, заполненный всем необходимым на тот случай, если долго придется сидеть под землей. Впрочем, Кровавый Восход обычно не затягивался — от силы минут сорок, а потом снова терял силу и уходил до следующего раза.

Нам с Алей предложили присесть на лавку у входа. Ружье я поставил у стены, а автомат положил на колени. Со своего места я видел и лестницу, и ставни, но за ними я мог чувствовать себя в полной безопасности.

Я взглянул на свою спутницу и в который раз поразился ее спокойствию.

— Ты совсем не боишься?— спросил я Обузу.

— Чуть-чуть,— призналась она.— В прошлый раз было гораздо страшнее. Мы едва успели спрятаться в каком-то полуразрушенном доме с маленьким окошком под самым потолком.

— Здесь тебе нечего бояться,— успокоил я ее.

— Я знаю... Но все равно немного жутко.

Четверть часа прошла, и снаружи загрохотало. Заплясали, забились под напором ветряных завихрений ставни, засверкали молнии. Сидя у выхода, я видел, как сквозь щели в ставнях то и дело пробивались красные лучи, тлетворно влиявшие на разумные организмы. Разбавленные светом ламп, они были безопасны, но я все равно отвел взгляд в сторону, а потом и вовсе откинулся на стену и закрыл глаза. После сытного обеда меня разморило, и я решил воспользоваться возможностью и немного вздремнуть...

Я тут же отключился, и, кажется, мне даже сон какой-то приснился. Но настойчивая тряска вырвала меня из нежных объятий сна.

Я открыл глаза.

Снаружи все еще грохотало и сверкало, а в самом убежище было тихо и спокойно.

Аля снова толкнула меня в плечо. Я лениво повернул голову, посмотрел на нее затуманенным взором. Девушка была заметно взволнована. Обратив на себя мое внимание, она кивнула в сторону. Я скосил взгляд и увидел...

Что-то непонятное происходило в убежище. Спросонья я не сразу понял, что именно. А вместе с пониманием пришла тревога. Сначала мне показалось, будто все люди, находившиеся в убежище, спали. И только потом я заметил, что если это и был сон, то какой-то странный. Одни сидели с открытыми глазами, уставившись невесть на что перед собой. Их тела, как и взгляды, были неподвижны, а с уголков губ сочилась тугая слюна. Другие потеряли равновесие и свалились на пол. Эти мелко дрожали, а их пальцы судорожно хватали воздух.

Я хотел было встать, но почувствовал — ноги меня не слушаются. Да и руки тоже. Пальцы вяло пытались обхватить автомат, но не хватало сил.

— Какого...— пробормотал я, но изо рта донеслось лишь что-то невнятное.

Справа раздался оглушительный грохот. Аля вздрогнула и уставилась в сторону выхода. Она была единственной, кого не затронуло неизвестное мне явление. Разве что выглядела напуганной.

— Не смотри туда...— выдавил я из себя, но Обуза то ли меня не поняла, то ли оказалась не в силах отвести взгляд.

Вернуть голову в прежнее положение оказалось непросто. А когда мне удалось, я увидел распахнутые створки ставней и спускавшегося по лестнице Монстра в рогатом шлеме, залитого кровавым светом Восхода...

Повелитель.

Пальцы бессильно заскользили по ставшему неподъемным "калашу". При всем своем желании я не мог защитить ни себя, ни остальных.

Монстр вошел в зал, остановился напротив меня. Сквозь пустые глазницы я увидел, как внутри черепа разгорается пламя.

— Я не люблю, когда меня пытаются обмануть!— пророкотал он и посмотрел на сжавшуюся в комочек Алю.— Ты обещала...

— Да,— неуверенно пролепетала девушка.

— Не разочаровывай меня, иначе...

Мою голову развернуло в сторону зала, и я увидел, как забились тела всех тех, кто прятался вместе с нами в убежище. Я видел, как корчится Сыч, как по его губам стекает алая кровь. Я видел мальчишку лет шести, бившегося головой о пол...

— Прекрати, сейчас же!— закричала Аля.

Из глубины черепа донеслось что-то, похожее на усмешку. После чего Повелитель снова обратился ко мне:

— Отведи Избранную к Источнику в Мертвом Городе! И не пытайся меня обмануть, иначе пожалеешь.

Он развернулся и направился к лестнице. Я не мог повернуть головы, поэтому не видел его, но слышал тяжелые шаги. Потом снова оглушительно хлопнули створки ставен и...

... Кровавый Восход закончился.

Оцепенение спало, люди стали приходить в себя. Обнаружив, что лежат на полу, они были слегка удивлены, но никто понятия не имел, что произошло на самом деле.

Я посмотрел на Алю. Девушка была подавлена. Я и сам, наверное, выглядел со стороны не лучше. А о том, что творилось в моей душе, не знал никто, кроме меня.

Размазывая кровь по лицу и пошатываясь, Сыч направился к лестнице. Увидел сорванный засов, пробормотал:

— Изрядно тряхнуло...

Он распахнул створки ставен, и люди потянулись на выход. Мы с Алей уходили последними.

Когда я поднялся наверх, увидел, что все поселенцы столпились перед колонной ветрогенератора. На ней, высоко над землей кровавыми размашистыми буквами было начерчено: "Помни".

— Что это?— вопрос, который волновал всех без исключения. Однако, не найдя ответ, люди начали расходиться.

Зато я прекрасно понимал, что означало это слово: последнее предупреждение от Повелителя. Он хотел, чтобы я отвел девушку в Мертвый Город. То, что это практически невозможно, его совершенно не интересовало.

Хотя...

Я бросил взгляд на проходившего мимо меня Неприкаянного.

— Тимур?

Бродяга остановился.

— Говорят, ты лично знал Сударя.

— Знал,— кивнул он.

— Это правда, что ему удалось проникнуть в Мертвый Город?

— Да... А что?

— Но как? Как ему удалось пройти сквозь Туман?

— Зачем это тебе?— Тимур уставился на меня с нескрываемым подозрением.

— Есть одно дельце...— неопределенно пробормотал я.— Ну, так как?

— Я слышал, что под городом есть сеть подземных коммуникаций. По ним он мог добраться до центра города.

— Не думаю,— покачал я головой.— Я родился в этом городе, но никогда не слышал о том, что под ним есть какие-то подземелья.

— Ты много чего не знаешь,— поморщился Неприкаянный.— Сеть подземных туннелей существует на самом деле. Они ведут на химкомбинат. Там у вас вроде удобрения изготовляли. Но кроме того существовало несколько цехов, работавших на оборонку. Официально — производили ракетное топливо...

— А на самом деле?

— Кто ж их знает? Вход на территорию этих цехов был по спецпропускам, а доверенные подписывали документы о неразглашении.

— Ты откуда обо всем этом знаешь?

Он настолько красноречиво посмотрел на меня, что вопрос отпал сам собой.

— Ты знаешь, где находится вход в эти тоннели?

— Нет,— покачал головой Тимур.— Мне оно без надобности.

— А кто может знать?

— Сударь.

Это была легенда нового мира. Единственный, кому удалось проникнуть в Мертвый Город. И не только. Он бывал и в других местах, куда здравомыслящий человек не сунется. Но...

— Он ведь погиб?

— Да.

— Это точно?

— Точнее не бывает. Он умер на моих руках. Именно после этого я решил завязать с прошлым.

Жаль...

Найти вход в эти туннели, не зная, где искать, было почти невозможно.

— Что тебе нужно в Мертвом Городе?— снова спросил Тимур.

— Да так...

Я не собирался посвящать его в свои проблемы. Тем более что помочь он мне все равно не мог.

— В Бункере обитают люди, работавшие в секретных цехах,— неожиданно произнес Тимур.— Возможно, им что-то известно.

— Спасибо,— поблагодарил я за наводку.

Впрочем, давала она мне немного. В Бункер посторонних не пускали. Охранявшие военные стреляли без предупреждения в любого, кто пересекал границу запретного ареала.

Понимал это и Тимур.

— Туман можно преодолеть в защите Чужих. Сам видел пару раз. Эта зараза их не берет.

Как вариант, но, пожалуй, еще более безнадежный, нежели предыдущий. Поймать Чужого и снять с него защиту?

Хм...

Но что-то нужно было делать. Иначе следующий визит Повелителя будет последним.

Аля все это время стояла невдалеке, в разговор не вмешивалась, угрюмо смотрела себе под ноги. Когда Тимур ушел, она подняла взгляд, но теперь мне пришлось отвести глаза. Мне самому противно было от того, что мне предстояло сделать.

Девушка хотела что-то спросить, но тут на Ветряках начался новый переполох, поднятый Сычом. Оказалось, что кто-то проник в радиорубку, где стоял передатчик, собственноручно собранный старостой. В поселке было два объекта, куда не допускались посторонние: помещение с силовой установкой при ветрогенераторе и радиорубка. И кто-то, воспользовавшись возможностью, нарушил запрет. Впрочем, все было гораздо хуже: неизвестный уничтожил передатчик, и Сыч был вне себя от ярости.

Виновного не нашли. Но, кажется, я знал, кто испортил хорошую вещь: Повелитель. Зачем? Не знаю.

Так или иначе, но меня проблемы Ветряков не касались. Нам с Обузой пора было уходить. Идти предстояло далеко, а ночевать хотелось не в открытом поле, а в надежном укрытии.

Приближаясь к кухне, я подобрал с земли миску, оставленную мною на столе. Посудину серьезно покорежило во время Восхода. Оплавленная и помятая, она была все еще горячей.

Я собирался запастись провиантом на дорогу. Знакомая уже повариха решила уточнить детали у Сыча, а назад они вернулись вместе.

— Ты вот что...— начал выдохшийся Сыч.— Оставайся до утра. Переночуешь по-человечески, а там и в путь.

Я не стал отказываться: глаза слипались, да и погода после Кровавого Восхода испортилась, и накрапывал дождик. Поблагодарив старосту, я прошел мимо Али, буркнув на ходу:

— Я спать...

Я проспал и весь остаток дня, и всю ночь. Снилась какая-то хрень. А потом меня разбудили.

Надо мною стоял Сыч, и выглядел он взволнованным.

— Твоя подружка пропала...

Я подскочил на кровати, едва не сбив с ног старосту:

— Как пропала?!

— Не знаю... Ушла... Нет ее.

— Как ушла? Куда? Когда?

— Да не знаю я! Никто ничего не видел... И еще один человек пропал — Николай.

Сначала я, убитый известием, пропустил его слова мимо ушей. Судьба неизвестного мне Николая меня не интересовала. Но потом спохватился:

— Кто он такой?

— Приблудный. Пришел к нам с месяц назад, я разрешил ему остаться. Парень работящий, в моторах разбирался и по хозяйству безотказный был. Правда, молчаливый, но как по мне, так это скорее плюс, чем минус...

— Ты думаешь, они вместе сбежали?

— Откуда мне знать?! Это у тебя спросить надо. Это ведь твоя подружка... была...

— Понятия не имею,— пожал я плечами.— Она прибилась ко мне недавно. У нее память отшибло, не помнила ничего из прошлого...

— Так может быть, вспомнила?— предположил Сыч.— Узнала этого Николая... Или он ее. Сговорились и сбежали. Зачем вот только?

Зачем — понять не сложно. Испугалась девчонка, когда поняла, что я решил отвести ее в Мертвый Город... Если бы это случилось чуток раньше, я, наверное, был бы рад тому, что избавился от обузы. Но теперь многое изменилось, и я понятия не имел, как на такой расклад отреагирует мрачное чудовище в рогатом шлеме. Хорошо, если оставит в покое. Но что-то я в этом сомневался.

А еще я понятия не имел, что мне теперь делать.

Пока я думал, появился Тема — такой же взбудораженный, как и его отец. И если новость, принесенная старостой, меня расстроила, то слова его сына окончательно испортили настроение:

— У нас гости.

— Кто такие?

— Люди Палача...

— Что им нужно?— спросил Сыч, когда мы втроем вышли из дома.

— Не знаю,— пожал плечами Тема.— Остановились перед воротами, хотят тебя видеть.

— Хорошо,— проворчал Сыч.— Пойдем, узнаем, что им нужно.

Мы вышли из дома.

Я был, пожалуй, последним, кто узнал о появлении "гостей". Остальные обитатели поселка уже собрались во дворе. Женщины предусмотрительно прятали детей в бункер, мужчины угрюмо проверяли боеспособность оружия. Воевать с людьми Палача — себе дороже, но, так, на всякий случай.

Сыч поднялся на помост у забора, мы с Темой последовали за ним.

Ребята пожаловали серьезные — не какая-нибудь шпана, скрывающаяся за именем Палача. Это было видно сразу по транспорту, на котором они прибыли. Самой роскошной тачкой был гелендваген "Mercedes-Benz G3.6", отрихтованный в прежние времена фирмой "Brabus". Его сопровождали джип "Wrangler", "Тойота" "Hilux", "Лэнд Ровер" "Defender" и скромный в этой компании "Форд" "Transit". Все автомобили, разумеется, с дизельными моторами, работавшими на любом масле, хотя предпочтение отдавалось рапсовому. Под Палачом находился небольшой заводик по производству биотоплива, делился которым он очень неохотно. У него же был самый обширный автопарк...

Я помню еще времена, когда по дорогам нового мира гонял всякий, кто смог добыть машину и немного топлива. Уже через пару лет бензин стал редкостью, и количество автомобилей на дорогах резко сократилось. Их ржавые остовы до сих пор стоят там, куда успели доехать. Гораздо дольше на ходу оставались машины с дизельными движками. Солярка закончилась даже раньше, чем бензин, но народ приспособил под это дело масло. Его давили из подсолнечника, кукурузы, рапса. Слегка доведенные умельцами двигатели "переваривали" даже то, что, казалось, в принципе не горело. Ан нет... Знавал я одного такого "Кулибина", который использовал в качестве топлива... коровий навоз. Не сам конечно, а продукты его брожения — то есть, газ. Не менее резво гоняли тачки и на спирту, и на чистом "перваче".

Но с каждым годом транспорта на дорогах становилось все меньше и меньше. Одни автомобили выходили из строя от бездумной эксплуатации, другие "гибли" в неравных боях вместе со своими хозяевами, третьи присваивались теми, кто мог доказать, что он сильнее их прежних владельцев. Палач отжал у населения почти всю самую ходовую технику. Даже в Городе Пророка осталось всего пара тачек, да и те покидали пределы населенного пункта только под серьезной охраной.

Исключение составляли Военные. По количеству техники они могли поспорить с Палачом. Правда, техника эта была в основном боевая. Но и у них имелись серьезные проблемы в топливном вопросе, поэтому все их БТРы и даже танки кучковались в районе бункера Ученых и редко появлялись на разбитых уже дорогах Нового Мира...

"Brabus" был некогда очень популярным автомобилем в определенных кругах. Сейчас же такой "мерин" остался в единственном экземпляре, и ездил на нем Шах — один из приближенных Палача. То ли узбек, то ли туркмен — кто их разберет. Человек с боевым опытом — он и ребятишек себе подобрал соответствующих своему вкусу и навыкам. Серьезные такие ребята, боевые. Головорезы, каких поискать. С ними никто не хотел связываться — себе дороже выйдет.

Остановились "гости" в полусотне метров от поселка. Людей — всего человек пятнадцать. "Всего" можно смело заковычить, так как сила по местным меркам немалая. Особенно, если учесть их оснащенность. Машины обтянуты стальными пластинами. Броня. На "Тойоте" был установлен "Утес" — оружие мощное, не для баловства. Использовалось редко и рачительно, в основном против Военных, Чужих или чрезмерно неуязвимых Детей Кровавого Восхода. Пехота была вооружена "калашами" и помповыми ружьями. У одного я заметил СВД.

Когда на стене появился Сыч, из салона "мерина" вылез крепыш небольшого роста в черной униформе спецуры c бронежилетом, поверх которой была надета наплечная кобура для пистолета.

Это был Шах.

Сам я с ним никогда не встречался, но слышал о нем достаточно, чтобы и в дальнейшем наши пути-дорожки не пересекались.

— Здравствуй, Сыч!— крикнул он. Шах говорил по-русски с легким акцентом, но всегда — сквозь зубы, словно был чем-то недоволен. Была ли у него нынче на это причина — время покажет.

— Здравствуй, Сабур...— сдержанно ответил староста.— Давненько не было тебя в наших краях.

— Скажи еще, что рад меня видеть,— усмехнулся Шах.

— Мы всегда рады добрым людям.

— Поэтому ты встречаешь дорогих гостей с оружием?

— Так ведь и вы к нам не с подарками пришли,— пожал плечами Сыч.

— Что за джигит без оружия, да?!

— Это ты верно говоришь... Ты что-то хотел, Сабур? Или мимо проезжал?

— Нет, дорогой, к тебе мы приехали. Хотим забрать одного человека. Женщину, которая пришла с Вестником.

Сыч искоса посмотрел на меня, спросил Шаха:

— Зачем она вам?

— Это девчонка Палача. Палач хочет, чтобы она вернулась. Сбежала, глупая... Зачем? Почему? С ней хорошо обходились, пальцем не тронули... Мамой клянусь!

— Нет ее здесь.

— Зачем обманываешь, да?!— распаляясь, Шах все больше коверкал русские слова.— У вас она, точно говорю... Эй!

Он махнул рукой, распахнулась дверца "Ровера", и из машины вышел человек, которого я еще вчера видел на Ветряках.

— Николай?— нахмурил брови Сыч. Значит, это и был тот самый мужик, который тайком покинул поселок нынешней ночью?

— Привет, Сыч!— помахал он рукой старосте.— Отдай им девчонку, не доводи до греха!

— Это ты их вызвал, а потом сломал радиопередатчик,— недобро прищурился староста.

— Для вашей же пользы!— крикнул Николай.— Я ведь знаю тебя: сейчас стал бы соседей о помощи просить. Ни к чему лишнюю кровь проливать. Давай лучше по-хорошему договоримся.

— Если бы я раньше знал, какую змею пригрел на Ветряках...— заскрипел зубами Сыч.

— Не злись на него, старик!— подал голос Шах.— Хлыст — правильный пацан. А за то, что приютил его — отдельное спасибо. Проблемы были у парня, отсидеться ему нужно было. Я обязательно расскажу Палачу, что ты ему помог. Он добро помнит... Так как? Миром разойдемся или ты хочешь, чтобы в этот прекрасный день пролилась кровь?

— Нет ее здесь!— рявкнул Сыч.— Ушла ночью, а куда — не известно. Я думал, с этим...— он кивнул на Хлыста.

— Значит, по-хорошему не получается,— сделал свой вывод Шах.— Но ты подумай! Даю тебе три минуты. И вот еще что... Вестника ты нам тоже отдай. Он Соляных Королей перебил, а они под Палачом ходили... Ответить придется.

Не иначе Живоглот сдал, падла!

Теперь уже мне пришлось скрипеть зубами от досады.

Сыч посмотрел на меня.

— Худо дело,— пробормотал он.

Да уж куда хуже... Шаху нужна была моя голова. И если ветряковцы не принесут ее на блюдечке, Шах сам войдет в поселок и снимет ее с плеч. Он любил резать головы непокорным. Была у него такая привычка.

— Отдашь им меня?— спросил я Сыча.

— А смысл?— буркнул староста.— Им нужен не только ты, но и девка. Ее нет, но они мне не верят. А если пустить их в поселок — быть беде...

Прав староста. Ребята у Шаха были отмороженные на всю голову. Беспредельщики. Почувствовав запах крови, им уже трудно было остановиться. А на Вертяках были дети малые, женщины. За что им все это?

— Три минуты!— напомнил Шах, отошел к своей машине и добавил: — А это, чтобы вам думалось лучше!

Он махнул рукой, и один из его парней распахнул задние дверцы фургона, а сам поспешно отошел в сторону. Прошло несколько секунд, и на траву спрыгнул мутант, порожденный Кровавым Восходом.

Он был невысок ростом, сер от грязи и тощ, из одежды — только остатки штанов, едва прикрывавших чресла. Он напрочь утратил человеческий облик и был внешне безобразен. Невероятно распухшая лысая голова, большие глаза, безвольный рот, из которого текла вязкая слюна. Его горло опоясывала прочная цепь, уходившая вглубь фургона. Едва ступив на землю, он зашагал было к воротам, но цепь натянулась, а потом рванула мутанта назад.

Тщедушного уродца удерживали на привязи.

И не только. Цепь находилась под напряжением. Когда подали ток, мутанта затрясло, он коротко заверещал, выпучил глаза и...

Я почувствовал, как в моей голове взорвался огненный шар. Боль была настолько нестерпимой, что мои ноги подкосились, и я упал на помост. Рядом со мной рухнул Сыч, который так же сжимал виски обеими руками и кричал, как резаный. Тема, напротив, остался стоять, но его трясло, будто он схватился за оголенный провод.

Мозголом! Они привезли с собой Мозголома!

Это была одна из разновидностей Детей Кровавого Восхода. Немощное на вид существо, наделенное губительными ментальными способностями. Те, кто оказался под его воздействием, испытывали невероятные муки, в конце концов приводившие к летальному исходу. Обычно удар наносился направлено и избирательно, но мог Мозголом бить и по площадям. Что и довилось испытать нам на собственных шкурах. В то время как люди Палача невозмутимо стояли у своих машин и злорадно скалились, все обитатели Ветряков корчились в муках. Я видел суровых мужчин, верещавших от нестерпимой боли, видел женщин, ползавших в пыли внутреннего двора, видел ревущих детей, которых родители не успели отвести в бункер. Только в бункере с его толстыми стенами можно было спрятаться от воздействия ментальной атаки Мозголома.

А еще я заметил Кузю, который на своей деревянной ноге хромал в сторону оружейки. Из его ушей, носа и рта текла кровь, но удар мутанта не подействовал на него так же, как на остальных. Потом меня накрыло волной боли, и снова я увидел Кузьму уже взбиравшимся по пологой лестнице на стену. На плече он держал старый добрый РПГ-7, готовый к бою. Кузя не стал прицеливаться, направил гранатомет в сторону Мозголома и нажал на спусковой крючок. Снаряд с шипением покинул трубу и устремился к цели.

Мутант отреагировал стремительно. Он вскинул правую руку, и граната, изменив траекторию полета, резко ушла вверх, а потом так же молниеносно рухнула вниз.

Прогремел взрыв.

К сожалению, снаряд упал слишком далеко от места стоянки бандитов, поэтому не причинил ни малейшего вреда ни им самим, ни Мозголому. Но его пагубное воздействие на нервную систему обитателей Ветряков внезапно оборвалось. Смолкли крики, прекратились конвульсии, люди обмякли, да и сам окружающий мир, кажется, замер на растянувшуюся до бесконечности секунду.

А потом прозвучал хлесткий выстрел из снайперской винтовки. Кузю отбросило назад вместе с гранатометом, и он упал на помост, заливая его кровью из простреленной головы. Следом застрекотали автоматы бандитов Шаха, по ограде застучали пули калибра 5,45. Не все, но многие пробивали стальную обшивку, рикошетили о трубы, застревали в мешках с землей и песком. Я перекатился в более надежное укрытие, подобрал оброненный автомат и, высунувшись из-за мешка с песком, полоснул короткой очередью по бандитам.

Минуту назад они стояли открыто, наслаждаясь собственным величием и нашим бессилием. Но роковой выстрел из гранатомета заставил их спрятаться за машинами. Мозголома втянули лебедкой внутрь фургона, а сам "Форд" отогнали в сторону. В остальном же диспозиция оставалась прежней.

Еще минуту назад дело можно было — теоретически — решить миром. Но теперь в живых должна была остаться только одна сторона. Это знали бандиты, это понимали жители Ветряков. К моей автоматной очереди присоединился нестройный оркестр одиночных выстрелов из ружей и пистолетов. Защитники поселения экономили патроны, нападавшие были более щедры, да и огневая мощь у них была гораздо выше. К тому же у них был снайпер. Он, прячась за стальным щитом на джипе, одного за другим отстреливал защитников поселка. Время от времени басовито огрызался "Утес", пули которого без труда пробивали даже самые толстые стальные листы. Да и черт бы с ними, но людей было жаль. Упал поселенец справа, схватился за плечо тот, что располагался левее. К раненым поспешили женщины. Одни выносили с поля боя своих мужей, другие же поднимали оружие и стреляли по скрывающимся за машинами бандитам. Терять им теперь было нечего.

Ранили Тему. Сыч вынужден был опустить оружие, подхватил под руку сына, чтобы увести его в безопасное место. Но снайперская пуля ударила парня в спину, и он снова рухнул на лестницу — на этот раз мертвый.

Сыч заревел, как разъяренный зверь, упал на колени и зарыдал.

Кто-то, изловчившись, метнул через забор ручную гранату. Она преодолела метров тридцать, подпрыгнула пару раз, продолжая движение, и рванула вблизи "Ровера". Машину слегка подбросило взрывной волной, осколками посекло покрышки и задело кого-то из нападавших. Бандиты ответили взаимностью, запустив к нам гранаты из подствольников. Первая не долетела, взорвалась перед забором, другая — во дворе, убив одну из женщин, которая в этот момент перевязывала раненого, и собаку.

Время от времени я высовывался из укрытия и палил одиночными по снайперу. Именно он наносил защитникам самый серьезный урон. Но достать его было сложно. Стрелок прятался за стальным щитком, прикрытым для надежности старым бронником, пули его не доставали. Он же оценил мою настойчивость и надолго прижал к помосту, не давая поднять голову. И только сейчас я заметил, что кроме меня никто больше не стреляет по бандитам. Одни были убиты или ранены, другие попрятались.

— Не дайте им высунуться!— услышал я крик Шаха. Он вышел из-за своего бронированного "Мерина". Остальные бандиты били короткими очередями поверх забора.

Я решил попытать счастья, и выстрелил в него наугад, высунув автомат над оградой. Тот час же тяжело заработал "Утес". Но за мгновение до этого я успел сменить диспозицию. А то место, где я только что лежал, превратилось в дуршлаг. И все же меня слегка зацепило — тяжелая пуля прошла по касательной вдоль ключицы. Зажимая рану, я наблюдал за происходящим за забором сквозь пулевое отверстие.

Шах сделал несколько шагов вперед и бросил на землю какую-то штуковину, похожую на шар, и эта хрень, набирая скорость, покатилась в направлении забора.

На самом деле это был не совсем шар, а многогранник почти сферической формы. Часто подпрыгивая над землей, он быстро увеличивался в размерах: грани расходились в стороны, внутреннее пространство росло и заполнялось вязкой массой, похожей на раскаленную магму.

Это было страшное оружие, созданное Чужими. Имевшие с ним дело люди называли его Перекати-поле. И использовалось оно для устранения преград, будь то каменная стена, дом или забор. Я никогда прежде не видел в действии, но четко представлял, что произойдет, если эта штука достигнет цели. Чтобы этого не допустить, я высунулся из укрытия и полоснул по снаряду остатками патронов. Он не пострадал, а меня снова загнал в укрытие снайпер.

Перед самым забором Перекати-поле, имевшее изначальные размеры теннисного мячика, разрослось до огромной пламенеющей тыквы, а потом прогремел взрыв, разметавший приличный кусок забора по всей округе. Такое впечатление, будто его стерли ластиком, как будто и не существовало его вовсе! Когда осела пыль, я увидел дыру шириной метров шесть с оплавленными краями, ронявшими на землю капли расплавленного металла.

— Вперед!— скомандовал Шах.

Бандиты пошли на штурм. Первой тронулась с места "Тойота". Если не считать "мерина", она была самой защищенной из всех. К тому же "Утес" над ее крышей короткими очередями отбивал всякое желание поднять голову. Следом за машиной, используя ее как прикрытие, пошла пехота. Головорезы тоже постреливали из "калашей", реагируя на малейшее движение за забором. Шах шел последним, открыто, размахивая на ходу хромированной "Береттой".

И только снайпер остался на своей прежней позиции, прикрывая наступление товарищей по оружию.

— Дядя... Дяденька...

Я не сразу сообразил, что это обращались ко мне. Обернулся, глянул вниз и увидел парнишку лет семи, который протягивал мне выстрел к гранатомету. Пороховой заряд был уже на месте — оставалось лишь загнать гранату в трубу, выбрать цель и нажать на спусковой крючок.

Но до гранатомета сначала нужно было еще добраться. "Утес" основательно разворотил защитные пластины забора, и мертвый Кузя со своим оружием лежал почти на виду у снайпера.

Однако времени на раздумья у меня не было: бандиты уже преодолели половину пути до пролома в заборе.

Я свесился с помоста, взял снаряд...

— Спасибо, парень! А теперь спрячься хорошенько!

...Выглянув из укрытия, я увидел снайпера. А он — меня. Раздался выстрел, пуля просвистела рядом с ухом, но я уже бросился вперед, подхватил гранатомет и быстро вернулся назад. Снайпер успел выстрелить еще раз, но снова промазал.

На то, чтобы загнать гранату в шайтан-трубу, у меня ушло секунд пять. Потом еще немного, когда я переместился в сторону, так как знал — стоит мне высунуться, и на этот раз снайпер не промахнется.

Сердце бешено стучало, саднила рана на ключице, и очень трудно было решиться на последнее действие, помня незавидную участь местного оружейника. Набрав полную грудь воздуха, я встал во весь рост с гранатометом на плече...

...Раздался выстрел. Но это был не снайпер, а кто-то из своих. Скосив взгляд, я увидел Тимура, который только что из своего карабина "Тигр" снял снайпера. Причем, без всякой оптики!

Молодец, мужик!

Тимур не только уничтожил самого опасного противника, но и привлек внимание остальных нападавших. Заработал "Утес", зачастили "калаши", заставив Неприкаянного скатиться с помоста вниз, под укрытие мешков с песком.

А я, воспользовавшись моментом, довел гранатомет до цели и нажал на спусковой крючок.

Зашипев, снаряд понесся к "Тойоте". Она уже почти достигла пролома, поэтому промахнуться было практически невозможно. Граната попала в левый борт. Прогремел взрыв. Машину перевернуло, размазав при этом пулеметчика по земле. Досталось и остальным. Когда я снова высунулся из укрытия, большинство нападавших лежало на земле. Четверо уцелевших обратились в бегство. Одного из них подстрелил кто-то из ветряковцев, остальные успели запрыгнуть в джип, машина резко сорвалась с места и покатила в степь, увозя убитого снайпера. Кто-то, срывая злость, продолжал палить им в след, тратя драгоценные патроны, но горячего парня быстро осадили товарищи.

Невероятно, но мы победили! В это верилось с трудом — и не только мне одному.

Робко, с опаской начали появляться из укрытий женщины и дети, в кучку сбивались уцелевшие защитники поселка. Я еще раз глянул за забор и увидел Шаха, пытавшегося подняться с земли. Он истекал кровью, но упрямо цеплялся за жизнь.

Это хорошо. У меня к нему была пара вопросов.

Я бросил на помост гранатомет, спрыгнул вниз и сквозь пролом в стене зашагал к бандитскому вожаку. Следом за мной направилась пара ветряковцев.

Раненых среди бандитов кроме Шаха было еще трое. Одному осколком рассекло брюхо, и он пытался собрать расползающиеся во все стороны внутренности. Другому перебило ноги. Этот цеплялся за траву, стараясь уползти в степь. Третьему снесло полголовы, но он все еще был жив. Я пошел мимо них, сделал еще пару шагов, когда позади прозвучали одиночные выстрелы. Это ветряковцы добили раненых. К бандитам они не испытывали жалости и не собирались тратить на них ценные медикаменты. К тому же, те все равно были обречены. Пока победители собирали трофеи, я присел рядом с Шахом и спросил:

— Кто эта девочка, которую ищет Палач?

— Спроси у него сам!— прошипел сквозь зубы Сабур. Он едва сдерживался, хотя ему было очень больно. Осколками ему срезало кисть правой руки, разодрало бедро чуть ниже бронежилета, посекло плечо и отчасти лицо.

Я слегка задел прикладом автомата его кровоточащую культю, и на этот раз он не сдержался, взвыл.

— Так кто она?

— Да не знаю я!— заревел Шах.— Палач приказал ее найти, обещал хорошую награду тому, что приведет ее живой и невредимой.

— Зачем она ему?

— Ты что — тупой?! Откуда я знаю?! Спроси у Палача, если так интересно!

Разговор как-то не клеился.

Надо мной нависла тень. Я поднял голову и увидел Сыча. Староста был бледен и суров. То ли он подумал, что наша с Шахом беседа закончена, то ли его вообще не интересовало мое мнение, но он схватил бандита за ворот, поставил на ноги и толкнул в руки пришедших с ним парней:

— За мной...— пробормотал он и направился к стоявшему в стороне фургону.

Шах почувствовал недоброе, попытался вырваться, но один из сопровождавших ударил его прикладом ружья ниже пояса, а другой "приласкал" по затылку. После чего они подхватили обмякшее тело под руки и поволокли по земле.

Сыч дожидался их у машины. Когда притащили Шаха, он задрал его подбородок и процедил:

— Ты убил моего сына...

— Это не я!— взвизгнул Шах.— Его снял снайпер!

— Какая разница? Это ты привел его сюда. Это твой человек, и ты за него в ответе.

Сыч распахнул дверцы Фургона.

Внутри, прижавшись к стене, сидел Мозголом. Сначала он зажмурился от яркого света, а потом распахнул глаза и я снова почувствовал, как в голове разгорается огонь.

Но Сыч резко вскинул ружье, направив ствол на Мозголома...

...и боль тут же прошла.

— Не надо, Сыч!— взмолился Сабур.— Не делай этого! Проси, что хочешь, все отдам, только...

Староста слегка дернул головой, и парни затолкали Шаха в фургон, не обращая внимания на его мольбы.

Сыч захлопнул дверцы.

На несколько секунд воцарилась тишина. Потом раздался истошный вопль, и фургон заходил ходуном.

Я заметил, как Сыч смотрит на меня. Наверняка, он считает, что я во всем виноват, но молчит. Пока.

И хотя в чем-то я с ним мог бы согласиться — если бы мы с Алей не пришли на Ветряки, ничего этого не случилось бы,— но мне не хотелось разделить участь Шаха...

Крик смолк, фургон перестал трястись.

Сыч достал из кармана "РГН", сказал парням: "Отойдите!", а сам выдернул чеку, бросил внутрь фургона гранату, закрыл дверцу и не спеша направился в поселок...

— Жаль, что не всех перебили,— вздохнул Тимур.

Мы сидели за столом столовой, Неприкаянный потягивал бражку, а я отрешенно грыз сухарь.

Он прав: как только Палач узнает о том, что ветряковцы надрали задницы его людям, он пришлет карателей, и тогда поселенцам несдобровать. С учетом потерь — местные лишились двенадцати человек убитыми, а ранены, так или иначе, были все, кто принимал участие в отражении нападения,— расклад получался не в пользу поселенцев. К тому же была разрушена часть ограды. А это — угроза обитателям Ветряков и не только со стороны бандитов: с наступлением ночи в поселок могли пожаловать падальщики — они чуяли запах смерти издалека. Поэтому, едва перевязав раны, мужики занялись "латанием" ограды.

Еще одна группа ветряковцев дербанила трофеи. "Мерин" остался невредимым, и его загнали за ограду. Так же поступили и с "Ровером", у которого пострадали только колеса. Фургон и "Тойота" восстановлению не подлежали, но даже с них местный механик снял кое-какие запчасти. Кроме того поселенцы собрали стволы и боеприпасы: пять "калашей", четыре помповых ружья, два "макара", "Узи", две "Сайги", тысяч пять патронов разного калибра, шесть РГН, две Ф-1, заряды для подствольных гранатометов и прочую мелочь.

Мне тоже кое-кто перепало. Сначала я хотел взять себе "Беретту", но меня опередил Сыч. Спорить я с ним не стал — у старика было горе. Зато Тимур, сменивший в оружейке Кузю, отсыпал мне сотню патронов калибра 5,45.

— Извини,— сказал он виновато,— больше дать не могу. Сам понимаешь: нам это добро скоро понадобится...

— Я бы остался...— пробормотал я.

Тимур покачал головой.

— Нет. Сыч против. Не обижайся на него, пойми — он сына потерял.

— Я понимаю. Передай ему... Нет, лучше ничего не говори. Где он сейчас?

— Ушел в радиорубку, пытается починить передатчик и связаться с соседями. Рассчитывает на то, что они помогут... Ты не ходи к нему, не к чему это.

— Не буду.

Я встал из-за стола. Мой рюкзак уже пополнился припасами, можно было и в дорогу.

— Куда теперь?

— Постараюсь до заката добраться до ближайшего убежища, а потом... Даже не знаю...

Не думаю, что Рогатый посчитает бегство Али весомым предлогом не выполнять его требование. Но я понятия не имел, куда направилась девчонка. Вряд ли на юг — там ей нечего было делать. Западное направление тоже исключалось: там проходила граница Нового Мира — места гиблые и голодные. Скорее всего, она пошла на север, к людям. Но я мог и ошибаться.

А даже если я ее догоню и образумлю — что с того? Самозваный Повелитель хотел, чтобы я отвел ее в Мертвый Город. Но это было невозможно просто физически. Да и желания никакого не было.

— Не знаю...

Я попрощался с Тимуром, прошел мимо прикрытых брезентом тел, приготовленных для погребального костра. Покойников в Новом Мире не хоронили, потому как во время Кровавого Восхода мертвецы оживали, превращаясь в Странников. Пока мужики работали, женщины молча оплакивали погибших. Судя по взглядам, они разделяли мнение Сыча, виня меня во всем, что произошло на Ветряках в этот злосчастный день.

— Дядя...

Я обернулся и увидел того самого парнишку, который своевременно принес выстрел для гранатомета. Чумазый, в обносках, грустный.

— Тебя как зовут?— спросил я его.

— Санек.

— Спасибо тебе, Санек, Если бы не ты...

— Она просила, чтобы я никому не говорил, куда она пошла,— сказал он вдруг.

— Кто?— не понял я сначала. Потом дошло: — Аля?

— Да.

— Ты ее видел этой ночью?!

— Да. Я вышел в туалет, и увидел, как она открывает ворота. Все спали.

— И... куда она пошла?

Парнишка молчал.

— Говори уж, раз начал.

Молчание.

— Она совсем беззащитная. Без меня она точно пропадет,— увещевал я мальца.

Парень вздохнул, а потом все же сказал:

— Она направилась в сторону Живого Леса.

Это была плохая новость.

— Спасибо,— поблагодарил я его, тем не менее.— Только больше никому об этом не говори...

И снова в дорогу. Я — Вестник, я постоянно в пути.

На этот раз ноги вели меня к Живому Лесу. Нет, я не собирался бегать за девчонкой. Если она решила уйти — пусть идет, дурочка. В Живой Лес я шел по другой причине: я собирался встретиться и поговорить с Лесником.

Это был один из самых загадочных обитателей нового мира. Никто не знает, когда он появился в Живом Лесу. Никто не знает, как по-настоящему зовут этого человека. Он был немолод, длиннобород и тощ, неизменно и в любую погоду носил старый серый дождевик, облезлую меховую шапку-ушанку, а на плече — ружье. Так говорят те, кто его видел собственными глазами. Но нрав описывают по-разному. С одними он был приветлив, хотя и скуп на слова, другие же в полной мере познали его гнев. А в гневе он страшен, как черт. Сила в нем есть какая-то, и не только физическая. Говорят, что он знатный псионик, каких поискать. Ему ничего не стоило согнуть железный прут, даже не прикасаясь к нему, или воспламенить копну сена на расстоянии. Кроме того, говорили, что он читает мысли, способен мгновенно перемещаться в пространстве, и патроны у него никогда не кончаются. Правда, за пределами леса его никто не видел. То ли сам не уходит, то ли лес не отпускает.

Все это, конечно, круто, но оно не имело никакого отношения к моим проблемам. Однако был у старика еще один дар: он практически все знал и о Новом Мире, и о его обитателях, хотя ни разу не покидал Живого Леса. Наверняка, знал он и о рогатом Повелителе. А может, и о том, как от него избавиться. Именно поэтому я решил встретиться с ним и поговорить по душам, хотя при других обстоятельствах не подошел бы к этому лесу даже на пушечный выстрел.

И дело даже не в том, что место это считалось нехорошим, опасным — других в новом мире попросту не существовало. Это был странный лес, такой же, как его единственный обитатель. Не знаю, кто нарек его Живым. Название совершенно не передавало в полной мере его истинной сущности. Я бы назвал его Разумным. Потому что он все видел, все слышал, все понимал, а главное — болезненно реагировал на внешние раздражители. Он не любил и не жаловал незваных гостей. Лесник был единственным, кого он готов был терпеть на своей территории. Одних он пугал до икоты, других изгонял силой, так, чтобы и последующим неповадно было соваться на заповедную территорию. А третьи и вовсе исчезали в его дебрях без следа. Но человека, который вызывал у него симпатию, в лесу ждал добродушный прием, защита при необходимости и дары, настолько щедрые, что отбоя в ловцах удачи не было. Вот только никто заведомо не знал, по каким критериям лес выбирает "любимчиков"? Возможно, и не было никаких, а все зависело от настроения этого странного порождения Нового Мира. Люди рисковали, приходили в лес, но возвращались не все.

Сам я никогда не был в Живом Лесу, да и Лесника никогда не встречал, но слышал достаточно и о том, и о другом, чтобы прийти к выводу: отношения между ними нельзя было назвать простыми. Кое-кто называл их, то есть, отношения, замысловатым словом — симбиоз. Это значит, что они зависели друг от друга — или что-то в этом роде. Так это или нет, но случалось порой, что мнения Лесника и его оппонента не совпадали. Как-то раз Леснику пришлось защищать одного моего знакомого, который чем-то не понравился Лесу. А чуть позже уже Лес вынужден был скрывать в своей чаще человека, который пришелся не по душе Леснику. Поэтому оставалось надеяться лишь на то, что разумный зеленый организм не изгнал время от времени бунтующего старика.

Я шел на восток. Иногда я оборачивался и отмечал, как все меньше и дальше становится поселение добровольных отшельников. И даже колоссальный ветряк, такой огромный вблизи, с каждой минутой казался все меньше и меньше.

Зато лес приближался. Сначала он тянулся вдоль линии горизонта тонкой полосой, местами скрываясь за выраставшими на моем пути холмами. Но уже через час он встал на моем пути сплошной стеной, обойти которую казалось совершенно невозможным. Впрочем, на этот раз я не собирался идти в обход. Я почти не сомневался в том, что Рогатый не оставит меня в покое. И в лучшем случае мне придется отправиться на поиски строптивой девчонки. А в худшем... Я даже представить себе не мог, на что способно таинственное существо, свободно прогуливающееся под открытым небом во время Кровавого Восхода.

Был, правда, мизерный шанс на то, что, после того, как Аля сбежала, самозваный Повелитель потеряет интерес к моей скромной персоне. Но я решил не рисковать и, вместо того, чтобы отправиться на север, к людям, пошел на восток, в Живой Лес.

Вот и он...

Мне оставалось пройти еще метров триста, когда на безоблачном небе стали появляться алеющие пятна.

Неужели снова начинался Кровавый Восход?!

Обычно между последним и очередным проходило несколько дней, словно он набирался сил. Но временами, очень редко, один следовал за другим через считанные часы...

Только этого не хватало!

Я оглянулся. До Ветряков слишком далеко, не успею вернуться. А вот лес был уже совсем рядом. И там, наверняка, найдется, где спрятаться от стихии.

Я взял в руку ружье, другой прижал автомат и побежал, то и дело поглядывая вверх, на небо, насыщающееся краснотой. И мне показалось...

От неожиданности я даже остановился.

Нет, присмотревшись, я понял, что не ошибся. Краснело не все небо, я лишь небольшой участок над моей головой. И все явственнее очерчивались контуры алого черепа, увенчанного рогами.

А потом в моей голове прозвучал голос Повелителя:

— Не ходи в Живой Лес!

— Это почему?— спросил я.

Но ответа не получил. А спустя несколько секунд череп развеялся, и небо над головой снова стало голубым.

Это было похоже на наваждение, но я ничуть не сомневался в том, что мне не почудилось: используя свое могущество, Рогатый пытался удержать меня от опрометчивого поступка.

Почему?

Было ли это своеобразное проявление заботы или же он чего-то опасался? Уж не моей ли встречи с Лесником пытался он избежать?! А если так, то откуда ему стало известно о моих планах? Неужели он умеет читать мысли?

Этого только не хватало...

Но отступать я не собирался. Если Рогатый боялся Лесника, я просто обязан был с ним встретиться.

Точка.

— Я иду в Лес,— пробормотал я и на всякий случай добавил: — Девчонка может быть там.

Еще пару секунд я ожидал хоть какого-то ответа, но ничего не происходило, и я снова зашагал на восток.

Ответ не заставил себя долго ждать. В двадцати шагах от меня, прямо по курсу в воздухе появилась прозрачная овальная линза, искривившая пространство, раздался приглушенный треск, и из ниоткуда на траву вывалился Странник. Он рухнул плашмя, зашевелился, встал на ноги и медленно пошел мне навстречу.

Нет, Повелитель определенно не собирался пускать меня в Живой Лес. Сам он дотянуться до меня не мог, поэтому прислал Странника.

Хм...

Я даже не стал останавливаться. Когда расстояние между нами сократилось до пяти шагов, и Странник, плотоядно заурчав, рванул вперед, я вскинул ружье и выстрелил ему в голову. Она взорвалась, как переспелый арбуз, а самого мертвяка отбросило на три шага назад.

— И это все, на что ты способен?!— закричал я в небо.

Может, и зря. На моем пути появились еще две линзы, извергнув парочку новых Странников.

Помню какой-то умник как-то сказал, что любое действие обязательно порождает противодействие. И второе прямо пропорционально первому. К чему это я? Чем настойчивее Повелитель старался воспрепятствовать мне попасть в Живой Лес, тем сильнее была моя уверенность в своей правоте.

Я выпустил пулю в ближайшего странника, потом на ходу перезарядил ружье, выстрелом в голову прикончил второго, а потом добил первого.

— Ха!

Теперь никакие силы не могли меня остановить.

Наверное, понял это и Повелитель. Прошла минута, но атаки не повторились.

Я опустил ружье на плечо и продолжил свой путь.

Линза появилась за моей спиной. Услышав треск, я обернулся и увидел нового мертвяка. Я выстрелил в него, но тот резво отпрянул в сторону, и пуля прошла мимо.

Бешеный...

Они были похожи на Странников, но отличались от них чрезмерной проворностью.

Я дождался момента, когда он возьмет разбег, и снова выстрелил. Но и на этот раз промахнулся. Мертвяк в мгновение ока преодолел разделявшее нас расстояние, а потом в прыжке бросился на меня. Я встретил его ударом приклада, который смял остатки носа. Только Бешеный не чувствует боли. К тому же я, хоть и ожидал броска, но не смог устоять на ногах, и он оседлал меня, прижав к земле. Оскалившись, он попытался вцепиться мне в глотку своими гнилыми зубами, а я отстранился от него ружьем, подцепив за подбородок. Бешеный полоснул меня по лицу когтями, поднырнул под "вертикалку", но я встретил его ударом головы по обожженной уродливой роже, а потом выхватил нож и принялся бить куда попало.

До моего слуха долетел очередной треск, и я заметил, как в отдалении один за другим появились Кровавые Псы. Этим тварям, лишенным кожи, потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться. Заметив добычу, они зарычали и бросились к цели.

Бешеный тем временем не оставлял попыток дотянуться до моего горла и царапал когтями, метя в глаза. Закончилось все тем, что я вогнал ему прочный клинок под подбородок. Резвый мертвяк отпрянул, а я, воспользовавшись возможностью, выхватил обрез и отстрелил ему голову. Тело рухнуло на меня, заливая лицо отвратительной жижей. Я поспешно столкнул его в сторону, вскочил на ноги и, сорвав с плеча автомат, полоснул длинной очередью по приближавшимся псам. Пули рвали их тела на части, но долго не могли остановить собак. Последняя почти добралась до меня, однако упала, подкошенная, прямо у моих ног.

А Повелитель не унимался. Одна за другой появлялись телепортационные линзы, порождая на свет новых и новых чудовищ. Странники, Кровавые Псы, стайки прожорливых Полевок, еще какие-то твари, с которыми мне прежде не приходилось встречаться.

При благоприятных условиях уничтожить Странника очень легко. Гораздо сложнее дело обстоит с Бешеными. Кровавые Псы тоже не подарок, особенно, если им удалось добраться до цели. Но страшнее всех монстров Нового Мира были, как это ни странно, Полевки. Мелкие твари, охотящиеся стаей. Если ружье заряжено дробью, можно было одним выстрелом положить десяток, однако остальные потом отомстят за своих сородичей. Они, как гнус, нападают со всех сторон, цепляются коготками за одежду, вгрызаются в плоть с такой скоростью, что, пока пытаешься избавиться от одного, другие уже копошатся в твоих внутренностях.

Я выпустил в них остатки рожка, подхватил с земли ружье и бросился к лесу. Одна за другой продолжали появляться линзы на моем пути, выбрасывая на опушку все новых и новых чудовищ. Я даже не пытался с ними бороться, просто обегал стороной. От оружия в сложившейся ситуации толку не было никакого, поэтому спасти меня могла только скорость. Я чувствовал затылком, как меня настигают Кровавые Псы. Бешеные отставали от них лишь самую малость. Но как только я вломился в лесную чащу, пробежал еще метров двадцать, каждую секунду ожидая нападения, но его не последовало. И даже собачье рычание стало несколько отдаленным, будто...

Я обернулся на бегу, а потом и вовсе остановился, заметив, как замерли псы, не решаясь войти в лес. Поравнявшиеся с ними Бешеные встали, как вкопанные, словно наткнулись на невидимую стену.

Они боялись приближаться к Живому Лесу!

Рывок отнял у меня немало сил, ноги подкосились, и я, тяжело дыша, опустился на корточки и принялся перезаряжать оружие. Я внимательно наблюдал за чудовищами. Те, что добирались до кромки леса, останавливались или, как Полевки, в полном бессилии метались на месте, не смея переступить запретную черту. Исключений не было. Возможно, Странники окажутся решительнее, но они слишком отстали, преодолев лишь половину пути.

Я устал. Хотелось упасть и полежать на мягкой подстилке из прелых листьев. И, наверное, я вполне мог это сделать, находясь под защитой Живого Леса. Но мне нужно было отыскать Лесника. Поэтому, зарядив все три ствола и отдышавшись, я поднялся и, бросив прощальный взгляд на беснующуюся свору чудовищ на опушке, шагнул в лесную чащу.

Позади снова затрещало. Я обернулся, чтобы взглянуть, кого еще решил послать Рогатый в надежде наказать меня за непослушание.

И вздрогнул.

Из очередной телепортационной линзы на степной простор вышел сам Повелитель.

Наши взгляды встретились. Я почувствовал, как тут же закружилась голова, и с трудом отвел глаза. А он простер костлявую длань в моем направлении, и заметно приободрившаяся свора чудовищ пересекла запретную линию и бросилась следом за мной.

Я снова побежал.

Как только первые мутанты вошли в лес, деревья гневно зашелестели листвой, зашевелились ветви, до слуха донесся отдаленный скрип, похожий на ропот. Лес выражал свое недовольство беспардонным вторжением на запретную территорию. Но чудовищ уже было не остановить. Вперед вырвалась пара Кровавых псов. Я развернулся и полоснул по ним короткими очередями. Одного удалось скосить, а второй резко свернул в сторону и, заложив петлю, снова бросился в погоню. Теперь в лидеры преследования вырвались бешеные. Рыча и скалясь, они следовали за мной по пятам, так же ловко преодолевая препятствия как и я сам. Я отстреливался на бегу, но попасть в юрких мертвяков оказалось непросто. А еще, оглядываясь, я постоянно видел Повелителя. Он шел следом, не спеша, но при этом не отставал, и расстояние между нами неумолимо сокращалось.

В Живом Лесу было сумрачно и сыро. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густые кроны деревьев-гигантов. Я слабо разбирался в зелени, но мог с уверенностью сказать, что он не был частью моей малой родины. Этот лес, как и многие другие уголки Нового Мира, появился после очередного Кровавого Восхода, став его неотъемлемой частью.

Я бежал по пересеченной местности, умышленно выбирая дебри погуще. И мне показалось, что при моем приближении лес словно расступался и тут же снова смыкался за моей спиной. Ветви соседних деревьев смыкались, преграждая дорогу преследовавшим меня чудовищам, царапали их тела, размашисто хлестали, пытаясь сбить с ног. Впрочем, возможно, эти картинки рисовало лишь мое разыгравшееся воображение. Так или иначе, но мне удалось оторваться, и, вывалившись на залитую солнцем поляну, я остановился.

Прислушался.

Погоня продолжалась, треск веток оповещал о том, что преследователи уже близко, но я так устал, что ноги начали заплетаться, едва я сделал следующий шаг. К тому же патронов оставалось с гулькин хрен, а до цели я так и не добрался. И тогда я заорал:

— Лесник!!!

Звонкое эхо разнесло мой крик отчаяния по всему лесу. Не знаю, на что я надеялся, но попробовать все же стоило.

С трудом передвигая ноги, я пересек поляну и готов был снова войти в лес, когда на моем пути выросло нечто корявое и несуразное. Оно не вылезло из-под земли, а спрыгнуло с дерева, отрезав мне путь к центру леса. Приземлившись на четыре конечности, оно тут же выпрямилось во весь рост, и я невольно попятился, признав в неожиданном противнике Лешего — то ли человека, покрывшегося древесной корой и обросшего мхом, то ли корягу, принявшую человеческие формы. В первый и в последний раз мне довелось повстречаться с таким еще в детстве. Но земля слухами полнится, и народная молва называла Лешего одним из самых грозных чудовищ Нового Мира.

Я вскинул автомат, но выстрелить не успел. Проворное чудовище опередило меня, прыгнуло и...

Я безучастно смотрел на то, как оно взвилось ввысь, как пролетело у меня над головой и приземлилось за моей спиной... подмяв под себя неожиданно появившегося на поляне Бешеного.

Я был настолько поражен, что дальнейшие события развивались без моего непосредственного участия. На поляну вывалилась дикая орда монстров, ринулась на меня, не замечая Лешего, но он напомнил о себе вихрем, пронесшимся по рядам атакующих. Он был силен, стремителен и безжалостен. Он рвал чудовищ на куски, кромсал их тела, отбивался развесистыми лапами, разбрасывая нападавших во все стороны. Лес в это время раздраженно шуршал листвой, деревья гневно размахивали ветвями, корни стегали по сторонам и тугими удавками хватали тех, кто стремился попасть на поляну.

Лес меня защищал.

Прошло не больше минуты, а все пространство вокруг оказалось завалено телами мутантов. Однако с появлением Рогатого картина резко изменилась. Он беспрепятственно вышел на поляну. Тянувшиеся к нему корни беспомощно опали и трусливо скрылись под землей, ветви раздвинулись, и даже листва испуганно перестала шуршать. Слегка потрепанный Леший шагнул, было, ему навстречу, но, наткнувшись на суровый взгляд его пылающих огнем глаз, почтительно уступил дорогу и, пятясь, скрылся в лесу.

Я остался один на один с грозным Повелителем.

Он остановился в пяти шагах от меня. Я почувствовал неимоверную слабость, сковавшую тело. У меня не было сил даже на то, чтобы застрелиться в предчувствии более сурового наказания за непослушание.

Рогатый заговорил:

— Я ошибся в тебе. Я считал тебя более сообразительным. Но ты так же глуп, как и все остальные смертные. Глуп и нерасторопен. Ты упустил девчонку, а потом посмел воспротивиться моей воле. Поэтому ты будешь наказан. Я забираю тебя с собой!

Он поднял руку, и вокруг нас начала формироваться телепортационная линза. Я чувствовал, что это добром не кончится, но не мог даже пошевелиться.

— Никуда он с тобой не пойдет!

Старческий голос прозвучал позади меня — строгий, непреклонный. Оцепенение словно рукой сняло, я отступил назад и оглянулся.

Это был Лесник. Я узнал его, хотя прежде никогда не видел. Старик лет шестидесяти, в старом дождевике, шапке-ушанке, с ружьем в руках. Кем бы он ни был, но страха перед Рогатым он не испытывал. Решительности ему было не занимать, как и уверенности в собственных силах.

— Он мой!— сдержанно произнес Повелитель. Но я не услышал уверенности в его голосе.

— Ты находишься на моей территории, Древний, и Я здесь вершу человеческие судьбы. Убирайся, ты его не получишь!

Они уставились друг на друга — кто кого пересилит. Они не шевелились, но я чувствовал, что между ними происходит борьба, настолько суровая, что в воздухе затрещало электричество и запахло озоном. Снова зашелестела листва, и мне показалось, будто кольцо леса вокруг нас сжалось, а поляна превратилась в крохотный пятачок, на который с трудом можно было поставить ногу.

— Ты еще об этом пожалеешь!— злобно прошипел Рогатый. Для меня осталось загадкой, кому предназначались эти слова. Он взмахнул рукой, телепортационная линза схлопнулась и унесла Повелителя в неведомые дали. Я остался стоять на поляне рядом с одержавшим победу Лесником.

— Спасибо,— поблагодарил я его.

— Пожалуйста,— ответил старик и добавил: — Но лучше бы ты сюда не приходил.

— Неужели все так плохо?

— Хуже не бывает... Ну, да ладно...— Он посмотрел на меня, спросил:— Зачем ты искал со мной встречи, Вестник?

— Ты меня знаешь?!

— Как и ты меня. Мир тесен.

— Да, у меня есть к тебе пара вопросов.

— Спрашивай... Извини, что к себе не приглашаю, Лес против.

— Даже так? А мне показалось, будто он меня защищал.

— Он не любит непрошенных гостей. Но Рогатого от не любит еще больше. Так что это он не тебя защищал, а с ним боролся.

— Понятно... Кто он, этот Рогатый?

— Прошлое, вернувшееся к жизни с рождением Нового Мира. Когда-то, давным-давно он был человеком. Он пришел на эту землю завоевателем, покорил местные народы, принес щедрые жертвы своим богам. А когда он умер, его похоронили под курганом, каковых немало было в наших краях... Теперь он вернулся и жаждет власти над миром, который ему уже однажды принадлежал. Пока что он слаб...

— Слаб?— усмехнулся я, припоминая возможности Рогатого Повелителя.

— Но с каждым новым Восходом, он становится сильнее,— продолжал старик.— И все же он не сможет стать поистине великим до тех пор, пока не будет проведен древний ритуал.

— Что это за ритуал?— насторожился я.

— Кто-то должен принести достойную жертву на алтарь Поколений. Это камень, который стоит в центре Мертвого Города. Когда-то он возвышался над могилой Рогатого, но не ведавшие об этом люди перенесли его в свой город, и он стал памятником достижений новой власти...

Кажется, я знаю, о каком камне говорил Лесник. На главной городской площади на самом деле стояла каменная плита, под которой строители коммунизма оставили послание потомкам. Капсулу времени должны были распечатать через сто лет после ее закладки. Но не сложилось по понятным причинам. Значит, это и был алтарь...

— А жертва?— спросил я старика.

— О-о, это должен быть особенный... хм... человек. Абы кто не годится для ритуала.

— Аля...— пробормотал я. Если кого-то и можно было назвать необычной, так это ее.— Ты знаешь, кто она такая?

— Нет. Она... загадка. Я ее чувствую, но не вижу. Могу лишь сказать, что она не принадлежит этому миру.

— Она... Чужая?— удивился я.

— Ну... в некотором роде, да.

Вот как... Хм... Если подытожить, то получалось, что Повелитель хотел, чтобы я принес девушку в жертву на каменном алтаре в центре Мертвого Города...

— Ты еще хотел что-то спросить?— Лесник отвлек меня от размышлений.

— У меня много вопросов... Я так понимаю, Рогатый хочет, чтобы именно я провел этот ритуал.— Старик ничего не сказал, подтверждая тем самым мои подозрения.— Что будет, если я откажусь?

— Он мстителен, он не прощает обид. Скорее всего, он тебя убьет. А ритуал проведет кто-нибудь другой.

— Его можно как-нибудь уничтожить?

— Да, пока еще есть такая возможность. Но если ритуал будет проведен, он станет бессмертным.

— Как с ним покончить?— Похоже, у меня не было особого выбора.

— Пока еще не знаю.

— А кто знает, если не ты?!— повысил я голос.

— Не знаю,— пожал плечами Лесник.— Поговори с людьми, может, кто-нибудь, что-нибудь подскажет... Есть один человек... Когда-то он был хранителем этнографического музея в вашем городе. Он многое может рассказать о Рогатом. Поговори с ним!

— Кто он? Как его зовут? Где мне его искать?

— Фамилия его Ильюшин. Он живет в Городе Пророка.

Что ж, и на этом спасибо.

— Все?— поторапливал меня Лесник.

Вопросов было много, но на языке вертелся один:

— Можешь сказать, кто ты?

— Я — Лесник,— ответил тот.

Понятно.

— Тебе пора, Лес хочет, чтобы ты ушел.

— Погоди, еще один вопрос, раз уж я сюда попал... Можешь объяснить мне, что произошло с нашим старым миром? Об этом много говорят, но толком никто ничего не знает. Почему все это произошло? Кто такие Чужие?

— У тебя много вопросов,— усмехнулся Лесник,— а у меня мало времени. Самому придется искать на них ответы.

— Как? Кто мне обо всем расскажет, если не ты?

— Те, кто заварил эту кашу. Будешь в Бункере, поговори с учеными. Они обо всем знают... А теперь мне пора.

Он развернулся и направился к лесу. Я молча провожал его взглядом.

— Где мне искать Алю?— крикнул я неожиданно для себя самого.

Не сразу, но Лесник ответил, добравшись до кромки леса:

— Она пошла на север...

Лесник ответил почти на все мои вопросы, но я так и не понял, что мне делать дальше? Искать Алю? Зачем? Чтобы принести ее в жертву этому чудовищу в рогатом шлеме? Кто он там — древний повелитель, властелин мира?! Пусть так. С тех пор как наш мир изменился, меня уже мало что могло удивить, и я готов был поверить в воскрешение существа, умершего сотни, а может быть, и тысячи лет назад — у нас случались вещи и покруче. Но кем бы он ни был, он не мог заставить меня делать то, что претило моим принципам. И кем бы ни была эта девочка, я ни за что не стану приносить ее в жертву, даже если от этого будет зависеть моя собственная жизнь. Рогатый попытался оказать на меня давление, пыжился своим могуществом, стращал, угрожал. И что? Ничего. Меня трудно было испугать. Я каждый день хожу по лезвию бритвы и до сих пор жив.

Нет, Алю я искать не собирался. Одни хлопоты с этой малахольной. Пока она находилась рядом, я вроде как был за нее в ответе. А раз сбежала — пусть теперь сама выкручивается.

А вот с Рогатым нужно было разобраться — раз и навсегда, так, чтобы никогда больше не воскрес. Лесник говорил о каком-то Ильюшине, который обитает в Городе Пророка... Что ж, я и так собирался заглянуть в это логово благочестия, может, и свидаюсь с бывшим хранителем музея, если представится случай. Что касалось разговора с учеными, которые, по словам Лесника, были виноваты в том, что случилось с нашим миром, то их в Бункере охраняли вояки, да так, что не подступишься. Я не собирался рисковать своей шкурой ради удовлетворения любопытства. Еще большой вопрос, захотят ли они со мной разговаривать? А даже если и захотят, то пользы от этой беседы все равно никакой. Так что...

Погрузившись в размышления, я даже не заметил, как вышел из леса и едва не вляпался в аномалию. Лишь краем глаза заметил, как слева от меня на высоте полутора метров появился и начал стремительно увеличиваться в размерах прозрачный шар, похожий на мыльный пузырь. К счастью, реакция меня не подвела. Развернувшись в противоположную сторону, я прыгнул на землю, а через секунду громыхнуло так, что заложило уши, а по спине словно каток прокатился, вдавив меня на пару сантиметров в грунт...

Обнаружить аномалию Пузырь практически невозможно. Чаще все это происходит в тот момент, когда уже поздно что-либо предпринять. В этом случае следует упасть на землю подошвами в сторону эпицентра взрыва. Только в этом случае есть шанс уцелеть.

Мне повезло, лишь слегка помяло, да морду лица испачкало грязью. Могло быть и хуже. Встав с земли, я отряхнулся, проверил оружие, осмотрелся.

Лес остался позади, хотя и совсем рядом, а впереди — степь, бескрайность которой нарушали редкие чахлые рощицы на севере и востоке. И только сейчас я обратил внимание на аномалии, разбросанные по полю, словно крошки по скатерке.

Много аномалий.

В этом не было ничего удивительного. После Кровавого Восхода они всегда появлялись в большом количестве и даже там, где их никогда прежде не было. Многие спустя пару дней исчезали, другие "таились", дожидаясь следующего Восхода, третьи оставались навсегда. Бывали и такие, как этот Пузырь. Появятся, активируются при приближении неосторожного путника, выплеснут энергию и исчезнут — только трава, примятая по кругу, остается, будто на самом деле сюда только что огромный шар упал.

Пузырь был аномалией умеренной опасности. Если не повезет кому-то попасть в эпицентр взрыва — пиши пропало: из-за перепада давления человека разрывало в клочки. Тому же, кто окажется снаружи, но останется стоять, тоже мало не покажется: отбросит его взрывной волной метров на двадцать, помнет серьезно, кости поломает. Шанс уцелеть был лишь один, и я им воспользовался. Но чтобы подобного не повторилось, я встряхнул головой, разгоняя докучливые мысли, достал из рюкзака горсть камешков и только после этого не спеша продолжил путь...

Аномалий было много. Их неравномерно рассыпало по огромной площади, и я не могу сказать, что они встречались на каждом шагу. Тем не менее, приходилось смотреть во все глаза и быть на стороже. Пара шагов — бросил камень — еще пара шагов. Таким образом я обнаружил с десяток скрытых аномалий, половина из которых были чрезвычайно опасны. Видимые ловушки я обходил стороной, замысловато петляя по степи. К западу от моего маршрута проходила старая полузаросшая грунтовка, но я решил к ней не приближаться, потому что каждый момент могли появиться люди Палача... А может, и нет, но я решил не рисковать. К тому же я еще издалека, взобравшись на холм (или курган?), заметил небольшое озерцо — самое то, чтобы помыться и постираться.

К воде я подходил с особой осторожностью. И дело не только в аномалиях, хотя и их хватало. На водопой часто приходила всякая живность. Хищники и мутанты знали об этом и подстерегали добычу. Но мне повезло. Укромных мест вокруг озера не было, оно просматривалось издалека. Соответственно и я, находясь в воде, мог заблаговременно заметить опасность, если такая появится.

Но и это еще не все. Опасность могла подстерегать не только на суше, но и в воде. Кровавый Восход своеобразно воздействовал не только на млекопитающих, но и на рыб, и на насекомых. Например, жуки водомерки значительно увеличились в размерах и стали одними из самых опасных обитателей водоемов. Они прячутся в зарослях камыша и терпеливо дожидаются, пока в воду не войдет неосторожное животное или человек. Потом стремительным броском настигают добычу, цепляются за нее передними лапками и при помощи длинного прочного хоботка вводят в организм сильнодействующее парализующее вещество, которое не только обездвиживает жертву, но и начинает разлагать ткани. А водомерка снова вонзает хоботок в тело, но на этот раз для того, чтобы насытиться растворенной субстанцией. Стайка таких тварей способна сожрать человека за один присест... Или ерш... Я помню в детстве мы ловили эту безобидную рыбешку. Теперь я бы ей палец в рот не стал совать. Откусит и проглотит. Зубы у нынешнего ерша длинные и острые, как бритвы. Мышечной силы достаточно, чтобы перекусить кость. А еще у него есть высокий спинной плавник, в костяных полостях которого содержится быстродействующий яд. Одно неосторожное движение, и поминай, как звали. С лягушками я бы тоже не связывался. Мутировавшие жабы плевались кислотой или ядом, а некоторые и вовсе обладали настолько сильным гипнозом, что сам не заметишь, как окажешься на дне водоема под какой-нибудь корягой.

Вот такие дела...

Я долго разглядывал водную гладь и ее окрестности. Вроде бы ничего особенного. Озеро казалось безжизненным, и это тоже настораживало. А еще... В одном месте, у самого берега, я заметил время от времени всплывавшие пузырьки воздуха.

Что это могло быть?

Чтобы узнать, я решил подойти поближе, взяв наизготовку обрез.

Как только я вышел на берег, пузырение прекратилось, а в следующее мгновение водная гладь вздыбилась, обдав меня брызгами, и стремительное нечто ударило меня в грудь, сбив с ног. Падая, я успел разглядеть уродливую маленькую голову на длинной шее, пасть, усыпанную мелкими частыми зубками, и маленькие близко посаженные глазки на плоской морде...

Капелька, кто же еще!

Человек, давший этому монстру такое название, поистине обладал неисчерпаемой фантазией и завидным чувством юмора. Капелька весом под полтонны! Но как-то прижилось...

Кровавый Восход порождал немало жутких чудовищ, от одного вида которых в жилах стыла кровь. Большей частью это были мутанты, облик которых все еще хранил отличительные черты существ, знакомых с детства и порой совершенно безобидных. Мутировали все, кто не успевал найти убежище перед тем, как небо становилось кроваво-красным: кошки, собаки, крысы, всевозможные рыбы, насекомые, люди. Бывали редкие исключения, но они лишь подчеркивали правило. К этим обитатели Нового Мира уже давно привыкли и нашли методы защиты от их посягательств. Однако кроме них появилось немало таких тварей, происхождение которых оставалось для нас настоящей загадкой. Они не были похожи ни на что известное по прежней жизни. И, наверное, правы были те, кто утверждал, что они никогда не принадлежали исчезнувшему навсегда миру, а пришли к нам из другого, неведомого и таинственного...

Капелька была одним из таких чудовищ. Существо, обитавшее в озерах и прудах, прожорливое донельзя, опасное для любого существа, отважившегося приблизиться к воде. Ее тело на самом деле имело каплевидную форму — эдакий кожаный мешок с четырьмя упругими ластами и длинной шеей. В воде оно было чрезвычайно подвижно — от такого, удалившись от берега, не уплывешь, как ни старайся. Невесть как попав однажды в водоем, Капелька пожирала всех его обитателей — подчистую. А потом для нее начинались тяжелые дни строгой диеты. Но тварь умела терпеть. И ждать. Вода постоянно притягивала всевозможную живность. Ею Капелька и питалась, восполняя вынужденные потери в весе. Из воды она практически не выходила, хотя и могла. Однако на берегу существо становилось малоподвижным и почти беззащитным.

Мне снова повезло. У Капельки оказалась отменная реакция. Я даже не успел поднять руку с обрезом для выстрела, когда она появилась и попыталась меня сожрать. Она определенно изголодалась, поэтому не смогла дожидаться, пока добыча войдет в воду, атаковала сходу. Но ее поспешность сыграла мне на руку. Вместо того чтобы вцепиться в жертву мертвой хваткой, она отбросила меня от воды. Удар получился чувствительным, но не смертельным. Потерев ушибленное место, я встал на ноги и окинул взглядом водную гладь.

Капелька затаилась. Она могла находиться где угодно. В мутноватой воде ее было не разглядеть. Поэтому я сразу отказался от мысли шмальнуть длинной очередью из "калаша" в надежде на слепую удачу. Мне еще идти и идти до Города Пророка, поэтому каждый патрон был на счету. Но и сдаваться я не собирался. Неделя без омовения — это серьезно. Я уже смердел за версту, а гигиена в Новом Мире была так же важна, как и регулярное питание: по причине отсутствия многих медикаментов любая самая несущественная болячка могла свести в могилу.

Кроме того, это было дело принципа.

Я вытащил из кармана камешек и бросил его в воду в надежде на то, что Капелька отреагирует и выдаст свое местонахождение. Бросил еще один. Но тварь упрямо отказывалась поддаваться на провокации. Она притаилась и ждала.

Ладно...

Тогда я поднял с земли разлапистую ветку, осторожно приблизился к озеру и принялся хлопать ею по воде. Обрез я держал наготове.

Как и в прошлый раз Капелька появилась неожиданно. Правда, теперь она чисто, почти без брызг вынырнула из воды, вытянув вверх свою длинную шею. Ее голова вознеслась над моей, раскрылась пасть и устремилась мне в лицо. Я оказался проворнее и встретил чудовище выстрелом из обреза. Патрон, как и старый ружейный механизм, не подвели. Раздался обнадеживающий грохот, и от непропорционально крохотной по сравнению с телом головки Капельки осталось лишь одно воспоминание. Ее шея еще какое-то время торчала над водой, содрогаясь и извиваясь в конвульсиях, а потом ушла под воду.

Я никогда не слышал о том, чтобы у капелек отрастали новые головы, а посему можно считать, что с чудовищем было покончено. Учитывая тот факт, что Капелька сожрала в водоеме всех своих конкурентов, теперь я мог безбоязненно лезть в воду.

Озеро появилось на месте оврага или котлована, поэтому берега у него были обрывистыми. Несмотря на одержанную победу и почти стопроцентную уверенность в безопасности, я еще долго не решался окунуться в озеро с головой. Потом все же разделся догола, разбежался и прыгнул в пучину. Все время, пока я плавал, мне казалось, что вот-вот какая-нибудь тварь цапнет меня за ногу, но Бог миловал, и водные процедуры прошли без происшествий. Минут через двадцать я выбрался на берег, постирал исподнее и рубаху. Пока тряпки сохли, я почистил оружие и перекусил.

Сидя на берегу озера, я наслаждался безопасностью и покоем. Совсем как в детстве, когда мы с друзьями отправлялись на великах в степь к отдаленному озерцу, которое за прозрачность воды называли Чистым Прудом, где отдыхали от благ цивилизации и городской суеты. Я словно вернулся в те далекие дни, сытные и беззаботные. Казалось, что мир снова стал прежним — мирным и безмятежным. Чтобы убедиться в этом, стоит только сесть на велосипед и вернуться в тихий городок, живущий своей размеренной провинциальной жизнью... Увы, ушедшего уже не вернешь, а будущее гарантированно обещало еще немало невзгод и лишений.

К сожалению, я не мог навсегда остаться на берегу этого озера. Как только одежда просохла, я продолжил путь на север...

Начинало смеркаться. Поэтому появление на горизонте какого-то селения было воспринято мной с энтузиазмом. Не хотелось бы провести ночь под открытым небом.

По мере приближения к селению мое воодушевление постепенно угасало. Даже издалека было заметно, что там уже давно никто не обитал. Это могло говорить о многом — или ни о чем. Возможно, селение появилось недавно, и люди сюда еще не добрались. Или, наоборот, покинули его, перебравшись в более обжитую область. Почему? Может, скучно стало. А может и что похуже.

Судя по просторной ферме с двускатной крышей, это, скорее всего, была старая кошара с окружавшими ее жилыми и хозяйственными постройками. Всего шесть зданий разного размера и предназначения.

И ни души.

Я медленно приближался к кошаре. Присматривался, прислушивался. Мутировавших овец я не боялся. Таких попросту не существовало. Овцы, в отличие от большинства других животных, относительно легко переносили Кровавый Восход, совершенно не подвергаясь его воздействию. Почему? Эта загадка давно волновала людей, морщивших лбы в поисках противодействия самому опасному явлению Нового Мира. Впрочем, в этом блеющие были не одиноки. Многие птицы, например, воробьи, стрижи, вороны, чайки, не подвергались мутации. А еще сурки, белки, некоторые виды рыб и насекомых. С коровами и лошадьми дело обстояло несколько иначе: попав под Кровавый Восход, они не мутировали, но поголовно вымирали. Это же касалось и прочих, в основном крупных млекопитающих.

Да, немало необъяснимого было в Новом Мире...

Овец на кошаре не было, зато мог быть кто-то другой. Такие поселения, как это, редко когда пустовали. Большинство мутантов терпеть не могло Кровавый Восход, так же, как и всякая иная живность. Зато любило использовать постройки в качестве логова или места для засады. Поэтому я, добравшись до кошары, был на стороже.

Ферма встретила меня полным запустением. Сквозь распахнутые настежь ворота в лучах заходящего солнца я разглядел разбитую на отдельные загоны овчарню. Перевернутые кормушки, гнилая солома, засыпанные землей поилки... Ни овец, ни людей здесь уже давно не было. Я прошел мимо скотобойни, заглянув внутрь через выбитые окна. Разделочные столы, крюки на цепях под потолком, гнилостный запах...

А вот импровизированное кладбище, зажатое между сеновалом и строением, похожим на гараж, могло рассказать о многом. Например, о том, что люди здесь жили уже после исчезновения старого мира. Почему я был в этом уверен? Во-первых, обычно на кошарах не устраивают погребений — не самое подходящее место. Во-вторых, это были совсем уж скромные могилки, отмеченные связанными из палок крестами над осевшими земляными холмиками, поросшими травой. Их состояние и сам факт существования красноречиво говорили о том, что люди здесь жили и умирали давно, возможно, сразу после наступления катастрофы. Потому что с тех пор никто не хоронит людей в земле по той простой причине, что Кровавый Восход возвращает мертвецов в мир живых. А в те далекие времена люди об этом еще не знали. Всего я насчитал два десятка могил, и четыре из них были вскрыты. Возможно, кто-то или что-то раскопало эти погребения. А может, мертвецы сами восстали, когда небо окрасилось в красный цвет.

Как знать...

Близость кладбища меня, конечно, напрягала, но не на столько, чтобы я решил отказаться от идеи провести ночь в одном из заброшенных домов.

Наступала ночь.

Пока совсем не стемнело, я успел осмотреть остальные строения. Рядом с сеновалом располагался гараж, в котором стояли основательно проржавевшие и давно вышедшие из строя трактор с прицепом и старенький "газон". Инструмента, которого, наверняка, здесь было когда-то предостаточно, я не обнаружил. То ли его забрали с собой покинувшие кошару обитатели, то ли растащили те, кто приходил сюда после них. Я нашел лишь стопку лысых покрышек, ржавый коленвал, помятые ведра, пару канистр. Они, как и вместительный бак для хранения топлива в углу гаража, были пусты.

В сарае для инвентаря так же нечем было поживиться, если не считать пары ржавых лопат и вил и покосившегося наждака.

Справа от жилого дома располагалась небольшая будка, в которой я обнаружил раскуроченный дизельный генератор. Он все еще стоял в углу, но проводка, некогда тянувшейся ко всем постройкам, давно исчезла.

Прежде чем войти в дом, я заметил вход в подвал. Попробовал приподнять металлическую створку, но она даже не шелохнулась — навесы заржавели напрочь. Впрочем, вряд ли я мог обнаружить там что-то полезное. К тому же я так устал, что меня не интересовало ничего, кроме самой скромной лежанки.

Отворяемая дверь пронзительно заскрипела. Теперь, если в доме кто-то был, он знал о моем появлении. А потом под ногами заскрипели рассохшиеся половицы, сообщая потенциальному противнику о каждом моем шаге.

В доме, окна которого закрывали ставни, заколоченные досками, было темно. Пришлось включить фонарь. Луч света дергано скользил по обшарпанным стенам, по зиявшему провалами полу, по следам былого уюта, нынче лишь навевавшим печаль о безвозвратно ушедшем прошлом. Скромная кухонка со старой электроплитой, перевернутым столом и разбитыми стульями... В зале я обнаружил промятый диван, покосившийся пустой сервант, рухнувшие на пол книжные полки, несколько почерневших от времени книг, старый телевизор с разбитым экраном, пару кресел. На одной из стен каким-то чудом еще держался выцветший коврик, изображавший пару оленей на лесной поляне... Детская спаленка... Двуярусная кровать, письменный стол, разбросанные по полу мягкие игрушки, потолок, усыпанный фосфоресцирующими звездочками, плакаты и рисунки на стене... Родительская спальня... Большая кровать с провалившимися матрацами, прикроватные тумбочки, платяной шкаф с распахнутыми и частично оторванными дверками и треснувшим помутневшим зеркалом...

Я всегда с неохотой входил в бесхозные дома, внутреннее убранство которых каждый раз напоминало мне о том, что мы все потеряли.

Я побывал в гостевой комнате. Здесь мебели не было, зато на полу лежали более-менее сносные матрацы. Заглянул в кладовку...

Никого.

Ну и слава Богу!

Я решил расположиться в гостевой. Кровати не внушали особого доверия, а на пол можно было улечься без опасения, что ложе под тобой провалится. Кроме матраца в моем распоряжении оказалась пара запылившихся подушек и старый, но в хорошем состоянии плед. Я запер входную дверь на самодельный засов, подпер ее тяжелой тумбочкой. На всякий случай. Потом перекусил, чем Бог послал, и лег спать...

Один из моих случайных знакомых с уверенностью говорил о том, что без сна человек может протянуть не больше трех-четырех дней. Максимум неделю. У меня не было возможности проверить это утверждение. Напротив, я всегда использовал малейшую возможность покимарить. Чтобы восполнить силы, чтобы хоть на немного забыться, отгородиться от мира, который вряд ли когда станет для меня родным. И вот что интересно: если я был уверен в том, что место, выбранное для ночлега, безопасно, я мог спать так глубоко, что меня и из пушки не разбудишь. Но если такой уверенности не предвиделось, то, каким бы уставшим я ни был, я мгновенно просыпался от малейшего подозрительного звука. И не только. При появлении опасности будто бы срабатывала какая-то внутренняя охранная система, оповещавшая меня о приближении врага.

Вот и в этот раз я проснулся от странного чувства, будто кто-то пытается протереть на мне дыру своим пристальным взглядом. Я приоткрыл глаза, но ничего не увидел в кромешной темноте. А потом я действовал по давно отлаженной схеме: нащупал сначала фонарь, потом обрез, одной рукой включил свет, другой направил на потенциального противника ствол.

Чуйка меня не подвела. Яркий пучок света на мгновение выхватил тощую низкорослую фигурку плешивого старикашки со сморщенным лицом... Большего я не успел разглядеть, потому что незнакомец сначала зажмурился и отстранился от лучей света обеими руками, а потом отпрянул в сторону почти одновременно с прогремевшим выстрелом...

...и исчез.

Заряд картечи прошел мимо, ударив в противоположную стену, меня слегка оглушило резким в ограниченном пространстве звуком. Луч света метнулся в сторону и успел зацепить выскочившего в распахнутую дверь ночного визитера.

Откуда он здесь взялся? Как попал в дом? Кто он?

Вопросы интересные и даже важные, но не своевременные.

Я отбросил в сторону разряженный обрез, схватил лежавшую рядом "вертикалку" и опрометью бросился следом за юрким старичком. Когда я выскочил в коридор, он уже свернул в кладовку и захлопнул за собой дверь.

Попался, дурачок!

Каково же было мое удивление, когда, резко распахнув дверь, я не обнаружил визитера в почти пустой комнатушке. Там ничего не было, кроме старого шкафа. Пустого, в нем даже полок не было... Зато имелась дыра, которую я не заметил, когда осматривал дом, потому что ее прикрывал лист фанеры. За дырой в шкафу имелась еще одна — в стене. Небольшой проем, в который и ребенок мог пролезть не без труда. Но для тощего старикана оказалось в самый раз. Его и след простыл.

Теперь я знал, как он попал в дом. Урок мне на будущее: нужно более тщательно изучать место для ночлега. Но я понятия не имел о том, кто он и какого черта ему здесь было надо?

А еще — что мне теперь от него ожидать?

Я взглянул на часы: четверть пятого. Мне удалось поспать шесть с небольшим часов. Уже хорошо, тем более что большего не предвиделось.

Прежде чем направиться в гостевую комнату, я закрепил фонарь на голове, принес с кухни табурет и силой вколотил его в дыру в стене. Невесть какая защита, но уж лучше такая, чем совсем ничего.

Потом я осторожно обошел с осмотром дом и вернулся к своему ложу. Напился из фляги, забросил в рот сухарик, перезарядил обрез, выключил фонарь и посмотрел в заколоченное окно. Во дворе было так же темно, как и в помещении, к тому же обзор между наискось набитых на раму досок был не ахти. Поэтому я вначале ничего не увидел. Но когда я отстранился от окна, двор озарила яркая вспышка.

Я снова выглянул наружу. Двор залило ярким синеватым светом, источник которого находился в генераторной будке. А через несколько секунд оттуда выплыл небольшой по размерам светящийся шар, окруженный ореолом из сотен крохотных молний...

Приблуда... Одно из самых распространенных явлений Нового Мира, о разумности которого давно ходили споры в местных псевдонаучных кругах. Возможно, оно и не обладало завидным интеллектом, но порой действовало довольно осознанно и продуманно. Приблуда время от времени появлялась в местах, так или иначе связанных с электричеством. Линии электропередач, трансформаторные подстанции, аккумуляторы различной мощности или, как в данном случае — генераторная будка. Чаще всего это касалось агрегатов, давно вышедших из строя. Поэтому один умник на полном серьезе утверждал, что Приблуда ни что иное, как последний вздох или прощальный привет электроприбора. Понятия не имею, чего в его словах было больше — правды или поэзии.

По своим характеристикам Приблуды не были однородны. Например, они различались по излучаемому свечению. Чаще всего встречались желтоватые и белесые. Они обладали слабым разрядом и жили всего несколько минут. Гораздо мощнее, подвижнее и живучее были фиолетовые и зеленоватые. Но самыми крутыми считались как раз синие. Раньше я думал, будто их качества были напрямую связаны с былой мощностью породившего их агрегата. Но появление синей Приблуды в будке с дизельным генератором сильно пошатнуло во мне эту уверенность.

Кажется, остаток ночи мне не придется скучать...

Синяя Приблуда была чрезвычайно опасна. Несмотря на некоторую заторможенность, с какой она покинула генераторную будку, эта штука могла совершать стремительные маневры. А еще ее притягивало "живое" электричество. Если поблизости не было никаких действующих приборов, она могла бесцельно курсировать по местности до тех пор, пока не закончится питавшая ее энергия. Жизнь желтых Приблуд ограничивалась парой минут, а вот синие могли существовать часами. Почувствовав близость электричества, Приблуда устремлялась к цели и, достигнув ее, взрывалась, разя разрядами молний, которые выводили прибор из строя. Для человека удар желтой не был смертельным, но чувствительным. Серьезно тряхнуть могло разве что мокрого человека или сердечника. А вот синяя била наповал. Ее молнии испепеляли жертву в прямом смысле этого слова. Самым хреновым в этом было то, что они чувствовали присутствие человека или любого другого живого существа. Мой знакомый умник объяснил мне причину. Оказывается, человеческий организм способен генерировать электричество, которое и является приманкой для Приблуды. И если на желтую или фиолетовую можно наблюдать с расстояния десяти шагов без риска подвергнуться нападению, то синяя чувствовала добычу даже за полсотни метров.

Поэтому я не особо удивился, когда синяя Приблуда, медленно вылетев во двор, встрепенулась, разбросав по сторонам разряды молний и, ускорившись, целеустремленно направилась к дому. Для нее не существовало преград — она без труда просочилась сквозь каменную стену и залила синим светом гостевую комнату, в которой меня уже не было.

Прихватив манатки, я бросился к выходу, включив на бегу фонарь. Находиться в одном помещении с синей Приблудой было равнозначно самоубийству. Снаружи меня, конечно, подстерегал сморщенный старикан, но еще нужно было разобраться, что он собой представляет и на что способен, а вот с ранней визитершей и без того было все ясно.

В случае необходимости Приблуда легко проходила сквозь стены, но без оной обходилась более привычными путями. Пока она неспешно двигалась по коридору в полной уверенности, что мне некуда деваться, я торопливо разбирал импровизированное заграждение на выходе. Начавший учащающе мерцать фонарик и покрывшие металлические предметы крохотные разряды электричества красноречиво оповещали меня о приближении Приблуды. Я сдвинул в сторону тумбочку, скинул деревянный засов, распахнул дверь и выскочил во двор.

Светало. Солнце еще не показалось, но далекий горизонт уже серел на чернильно-черном фоне.

Оставаться на месте было смерти подобно. Поэтому я опрометью бросился к ограде, опоясывавшей внутренний двор фермы. Входные ворота были стянуты цепью с висящим на ней ржавым замком, но сам забор местами "прохудился" и зиял отсутствием целых секций сетки рабица. Как это часто бывает, в спешке я промахнулся и наткнулся на преграду. И это, возможно, спасло мне жизнь. Откуда-то из темноты на сетку прыгнуло чудовище внушительных размеров, в котором я без труда признал мутировавшего волка...

Волки в наших местах никогда не водились, они появились уже в Новом Мире вместе с клочком таежной территории и в уже измененном виде. От своих ближайших родственников — собак — они отличались более крупными размерами, скоростью передвижения и завидной живучестью. Убежать от Волчары на открытой местности было невозможно, а убить — непросто. Разве что...

Я вскинул обрез и выстрелил ему прямо в пасть. С такого расстояния шансов у Волчары не было. Картечь снесла полголовы, агонизирующий хищник свалился под сетку. Но это было только начало. Волчары никогда не охотились в одиночку. Еще одного я заметил слева, как раз там, где отсутствовал фрагмент ограды. Ткнувшись в сетку, он изменил направление, юркнул в проем и ворвался во двор. Я выстрелил в него из ружья и промахнулся. Выстрелил еще раз, попал, но пуля не смогла остановить разогнавшегося мутанта. Мне понадобилось две секунды на то, чтобы сменить оружие и снять автомат с предохранителя. Отступая обратно к дому, я полоснул по Волчаре короткими очередями из "калаша". Мне пришлось израсходовать полрожка, чтобы угомонить зверя.

Позади засинело и затрещало, а мой фонарик замигал, предупреждая о приближавшейся опасности. В дверном проеме показалась Приблуда. Я выпустил в нее три пули, хотя точно знал, что толку от этого не будет никакого. Аномалия огрызнулась яркой вспышкой и ветвистыми разрядами молний, но меня они не достали. Однако Приблуда стала приближаться, и мне пришлось изменить направление движения, сместившись в сторону фермы.

Во дворе появились два Кровавых Пса. Обычно они не ладили с Волчарами и не встречались на одной территории, но сегодня, похоже, они объявили временное перемирие ради общего дела. Я уложил их короткими очередями. Первый сдох быстро, второй почти добрался до меня, и сердце екнуло, когда раздался сухой щелчок — закончились патроны, но Пес двигался по инерции и умер в шаге от цели.

Я спешно сменил рожок. Этот был последним.

Как же быстро заканчиваются патроны...

За забором метались в поисках прохода четвероногие чудовища. С каждой минутой их становилось все больше и больше в окрестностях кошары.

Подозрительно это, неспроста...

Искоса посматривая на приближавшуюся зигзагами Приблуду, я воспользовался затишьем, закинул автомат на плечо, собираясь перезарядить "вертикалку". Ружейных патронов оставалось тоже немного, но я решил не скупиться. Главное — пережить нападение и выбраться с фермы живым.

Я пятился на задворки кошары. Там тоже имелись дыры в ограждении, зато ни Волчар, ни Псов там пока не было. Возможно, это мой шанс.

Вот и выход. Выпавшая секция забора захрустела под моими ногами, и в этот момент я увидел десятки горящих глаз, появившихся из темноты.

Мутанты...

Их было так много, и приближались они так быстро, что я понял — мне от них не убежать. И патронов на всех не хватит. Не оставалось ничего иного, как отступить назад. На принятие единственно верного решения ушло не больше секунды времени. Я поднял поваленную секцию и отгородился ею от нахлынувшей лавины Кровавых Псов. Сетка вздрогнула, когда на нее налетели вырвавшиеся в перед твари. Одной из мутировавших псин удалось протиснуть голову в щель, но я надавил на раму, заставив чудовище ретироваться. Остальные бросались на сетку, клацали зубами и рычали в бессильной злобе. Когда натиск ослаб, я зафиксировал сетку на заборе, подпер ее валявшимся неподалеку обрезком трубы...

...И в этот момент мою шею обхватила чья-то рука, в нос ударил резкий запах тлена. Я резко присел, вырываясь из объятий нападавшего, отскочил в сторону и обернулся. Позади меня стоял мертвец. Еще двое лениво выбирались из своих неглубоких могил, земля на других тоже шевелилась и осыпалась.

Я даже не заметил, как оказался на импровизированном кладбище, а появление оживших мертвецов стало для меня неприятной неожиданностью. Скосив глаза, я увидел выглядывавшего из-за угла сеновала старичка-карлика, сопровождавшего пристальным взглядом оживших покойников.

Кажется, теперь я понял, кто он такой. Приказчик, Детя Кровавого Восхода, немощный физически, но наделенный даром власти над другими мутантами. Приказчики не терпят шума и суеты и предпочитают держаться подальше от обжитых мест, поэтому столкнуться с ними непросто, если нарочно не искать встречи в самых отдаленных уголках Нового Мира. Так что мне "повезло": я забрел на территорию Приказчика. А непрошенных гостей это существо не любит. Само оно с пришельцем справиться не может, вот и призвало на помощь всю окрестную нечисть. А раз ему удалось поднять мертвецов, значит, не слаб был ментально старичок, и от него можно было ожидать новых сюрпризов. Радовало разве что одно — лично мне он не мог причинить никакого вреда. На людей его власть не распространялась.

А вот с мертвецами придется повозиться.

Я выстрелил в ожившего покойника почти в упор. Он как раз рванул ко мне с ускорением, но его остановила свинцовая пуля 12-го калибра, попавшая ему в грудь...

Понятия не имею, как долго пролежало тело под землей, но сохранилось оно прекрасно. Так случается, если в течение дня-двух после погребения происходит Кровавый Восход. В этом случае тлен прекращается, но приторный запашок смерти остается навсегда. Потом иные покойники восстают и блуждают по миру. А другие продолжают лежать в земле, дожидаясь своего часа.

Эти, похоже, были из последних, но Приказчик поднял их, чтобы защитить свою территорию.

Пуля не смогла убить того, кто и без того был уже давно мертв, но отбросила немного назад. Вторым выстрелом я снес ему башку, однако и после этого безголовое тело продолжало приближаться, протягивая ко мне руки. Я оттолкнул его в сторону приближавшейся Приблуды, но она не причинила вреда мертвецу. Наверное, потому что в его теле не было электричества.

Пятясь вдоль сеновала, я преломил ружье и быстро загнал в стволы патроны.

Еще одной псине удалось найти проход в ограде, и она устремилась к цели. Я выждал, пока она приблизится, и прикончил прицельным выстрелом. Хватило одного патрона.

Когда я свернул за угол сеновала, Приказчика там уже не было. Завертев головой, я увидел его, бегущего в сторону жилого дома. Я выстрелил. Промахнулся. Но и карликовый урод решил не рисковать и не дожидаться следующего выстрела, а проворно юркнул в дом, захлопнув за собой дверь.

Пока был жив Приказчик, нашествие мутантов не прекратится. Поэтому мне придется прикончить его. И он облегчил мне задачу, войдя в дом. Он не знал о том, что я заблокировал дыру в стене, так что его ожидал неприятный сюрприз.

Обогнув приближавшуюся ко мне Приблуду, я бросился к дому, заряжая на бегу ружье. Поднялся на крыльцо, пнул ногой дверь, но она оказалась заперта.

Из дома донесся приглушенный ехидный смешок. А спустя мгновение гулко вздрогнули створки люка, закрывавшего вход в подвал, разлетелись в стороны, загрохотали, подняв облако пыли. Послышался хруст каменной крошки под тяжелыми ногами, и на свет появился новый персонаж, вырванный в явь из ночного кошмара.

Приказчик не мог постоять за себя самостоятельно. За него это делали другие. Кровавые Псы, синяя Приблуда, а теперь появился и Гладиатор. Еще одно Дитя Кровавого Восхода. Это, напротив, не обладало никакими паранормальными способностями и было откровенно глуповато, зато природа Нового Мира наделила его силушкой — просто обзавидуешься. Помню, когда-то давно, в прошлой жизни, было модно щеголять развитой мускулатурой. Так вот, на конкурсе бодибилдеров Гладиатор вне всякого сомнения занял бы первое место. Его тело можно было назвать совершенным. Но вот с рожей природа подкачала — урод уродом. Впрочем, мой новый противник, словно стесняясь собственного отражения, закрыл лицо забралом, крепившимся к старой армейской каске.

Гладиаторы не отличались особым интеллектом, но в слесарном деле они были мастерами. При помощи подручных средств они изготавливали себе настоящие доспехи. Тот, что пришел на выручку Приказчику, соорудил для себя любимого солидную броню. Кроме шлема его тело защищали "латы", собранные из стальных пластин, некоторые из которых были в палец толщиной. По скромным подсчетам он носил на себе не меньше пары сотен килограмм различного железа, но, такое впечатление, совершенно не ощущал себя обремененным. Скрученные проволокой пластины закрывали его грудь, бедра, спину. В руках он держал огромный пожарный топор со стальной рукоятью и был готов к бою.

Я тоже. Когда он ринулся на меня, я два раза выстрелил в него из "вертикалки". Пули щелкнули по пластинам, первая оставила заметную вмятину в стали, вторая срикошетила в стену дома. Но ни та, ни другая не смогли остановить разогнавшегося гиганта. Он с разбега прыгнул вперед, вскинув топор обеими руками, и обрушил его на мою голову. Я не стал дожидаться, отскочил в сторону. Топор вонзился в утоптанную и посыпанную песком землю двора на том самом месте, где я только что стоял. А я, продолжая перемещаться, обходил Гладиатора по дуге. Висевшее на мне оружие сковывало движение, поэтому я первым делом избавился от отстрелявшего ружья, прислонив его к стене дома. Оно еще пригодится. Вместо него я выхватил обрез и, быстро зарядив, выпустил в противника заряд картечи, метя в голову. Крупная дробь пошла кучно, звонко щелкнула по каске, сбив ее на глаза Гладиатору. Он к этому времени уже вырвал топор из земли и ударил наотмашь. Старательно отточенное лезвие просвистело перед моим носом — я едва успел отстраниться. Оберз полетел на землю, а в моих руках появился автомат. Первая короткая очередь предназначалась для Кровавого Пса, попытавшегося цапнуть меня за ляжку. Я отпихнул его ногой и пристрелил. А потом снова бросился в сторону в перекате, уходя от очередного удара топора.

Гладиатор входил в раж. Моя неуязвимость его раздражала. Он наносил удары один за другим, но я всякий раз умудрялся уклониться от мелькавшего молнией топора. Я помнил о том, что патронов к "калашу" негусто, поэтому стрелял одиночными, пытаясь попасть между пластин. Сделать это было непросто: Гладиатор тоже не стоял на месте. Поэтому пули то и дело попадали в пластины, всякий раз заставляя чудовище вздрагивать. Увы, большего мне не удалось пока достичь.

Помимо громилы меня то и дело атаковали мертвецы и одиночные Кровавые Псы, находившие дыры в заборе и проникавшие на двор фермы. Я не трогал их до тех пор, пока они ко мне не приближались. Да и потом я старался беречь патроны, уповая на то, что они мешали не только мне, но и Гладиатору. А он сметал все, что возникало на его пути к цели. Топор перебил хребет псу, невольно оказавшемуся на линии удара. Одного мертвяка Дитя Кровавого Восхода отбросило на взмахе к стене дома, другого сбило с ног при развороте. Шальная Приблуда тоже следовала по пятам. Время от времени она совершала стремительные броски, заставляя меня изощряться в акробатических прыжках. По причине ее близости мой фонарик мерцал беспрерывно, и я выключил его прежде, чем он окончательно накроется. Необходимость в нем отпала с тех пор, как над горизонтом появилось утреннее светило...

Патроны в рожке закончились, но мне так и не удалось достичь серьезных результатов. Правда, местами пули перебили проволоку, скреплявшую пластины, а последнюю я вогнал уже в мякоть. Но этого оказалось недостаточно, чтобы прикончить Гладиатора. Удачное попадание только разозлило его. Сначала он сорвал одну из державшихся на честном слове пластин и метнул ее в меня. Я едва успел увернуться. Тяжелый кусок металла пролетел у меня над головой и разбил кирпич в стене дома. Острым осколком мне поцарапало щеку, но ведь могло быть и хуже? К тому же не время было обращать внимание на подобные пустяки. Гладиатор усилил натиск и попер на меня, пытаясь прижать к стене. Я поднырнул ему под руку, уходя из-под удара и одновременно с этим меняя автомат на "вертикалку". И оказался в полном окружении. Со всех сторон на меня набросились мутанты, справа подлетела Приблуда, а прямо передо мной стоял Гладиатор, замахивавшийся топором. Я уже не успевал зарядить "тулку" и отступать было некуда.

Но...

Приблуда ринулась на меня первой, я прыгнул под нее, и в этот момент Гладиатор нанес удар. Его топор шарахнул прямо по синему раскаленному шару. Во все стороны прянули обжигающие молнии. Некоторые ветви ударили совсем рядом со мной, оставив на земле кусочки спекшегося в стекло песка. Я перекатами ушел в сторону. Зато Гладиатора они накрыли густой сетью, и он, выгнувшись дугой, затрясся всем телом. А шар тем временем, продолжая осыпать пространство молниями, раскалился добела, начал стремительно увеличиваться в размерах. Я уже знал, что произойдет через пару секунд, поэтому вскочил на ноги и бросился к генераторной будке. Кровавые Псы тоже почувствовали опасность и прянули во все стороны. Мертвецы оказались менее разумны, и остались стоять на месте. Те, до кого дотянулись молнии, вспыхивали, как сухая солома, и горели ярким пламенем. А они продолжали стоять, заворожено смотря на разрастающуюся Приблуду.

Как только я нырнул в будку, раздался оглушающий взрыв, от которого вздрогнула земля под ногами. По стене застучали камешки, о дверной косяк ударилась и упала на землю каска, прикрывавшая голову Гладиатора...

А потом стало сумрачно и тихо.

Я выглянул наружу.

Во дворе фермы появилась широкая воронка глубиной около полуметра. Молния исчезла. Мертвецов различной сохранности разметало по сторонам, и они не подавали признаков жизни. Покореженное и обугленное тело Гладиатора отбросило к забору, у которого метались скулящие Кровавые Псы, пытавшиеся убраться с территории фермы. Они были так напуганы, что даже воля Приказчика не могла их остановить.

Я вышел во двор, заряжая на ходу "вертикалку". Наверное, я мог бы теперь беспрепятственно уйти, прихватив свои вещички. Но я все же решил довести до конца одно дельце и направился к дому.

Дверь содрогнулась от удара ногой. Со второго раза я выбил крепление засова и вошел в сумрачный коридор. Снова пришлось включить фонарик. Я догадывался о том, где находится Приказчик, но все же по пути заглядывал во все помещения. Последней оказалась кладовка. Я распахнул дверь, сунул ствол в проем, потом заглянул сам. Приказчика там не было. Ему удалось выковырять табурет и сбежать через дыру в стене. Глухо зарычав, я бросился во двор.

Не хотелось начинать все заново.

Свернув за дом, я увидел бегущего к гаражу уродца. Выстрелил. Но Приказчик успел нырнуть за сарай. Я знал, что он снова появится и дожидался, целясь из ружья в проем между сараем и гаражом. Но он обманул меня, появился с противоположной стороны и снова бросился за дом. Я последовал за ним.

Я поспешно обогнул строение и увидел улепетывающего карлика. Выстрел. И снова мимо. Словно этот засранец был заговоренным! И он уже собирался свернуть за угол. Я схватил обломок кирпича и запустил ему вдогонку. Бросал с упреждением, поэтому слегка промахнулся. Но кирпич задел стену и срикошетил прямехонько в голову Приказчика. Старикашка упал, как подкошенный...

Я с облегчением вздохнул и, заряжая на ходу "вертикалку", направился к нему.

Карлик был мертв. Природа наделила его удивительной способностью повелевать такими же, как он, мутантами, но не безвозмездно. Кости черепа у Приказчика были тонкими и хрупкими. Кирпич легко промял их и повредил мозг. Этого оказалось достаточно, чтобы избавить мир от чудовища.

Я, щурясь, посмотрел на восходящее солнце, перевел взгляд на стайку Кровавых Псов, удаляющуюся от кошары. После того, как умер Приказчик, они обрели свободу и решили вернуться к своим прежним делам.

Да и мне тоже пора было отправляться в путь...

Я выиграл предрассветный бой, но лишился автомата: его покорежило взрывом, оплавило разрядами молний, и восстановлению он не подлежал. Утешало разве то, что у меня к нему все равно не было патронов. Да и вообще — все могло закончиться хуже. Намного хуже. Зато обрез, лежавший всего в нескольких метрах от "калаша", не пострадал. Я поднял его, зарядил, собрал свои вещи и покинул кошару.

Чем дальше на север, тем чаще попадались рощицы и прочие лесные насаждения, обособленные хутора и вырванные из исчезнувшего мира "с мясом" куски целых деревень. Людей в них не было, зато могли повстречаться монстры навроде давешних, поэтому я обходил их стороной. День только начинался, и я с полным основанием рассчитывал уже сегодня выбраться к обжитым местам.

Но в пути меня ожидало еще немало испытаний.

Самым суровым из них стало Грозовое Поле. Я заметил аномалию загодя. Обширная территория с характерными выжженными проплешинами и разбросанными по площади обгоревшими телами мутантов, Странников и людей. Гораздо разумнее было бы обогнуть Поле стороной, но слева от него стояло заброшенное село, слишком притягательное, чтобы в него войти. А справа Поле примыкало к протяженному осыпавшемуся холму, взобраться на который без подручных средств я все равно бы не смог.

Можно было вернуться немного назад и, заложив совсем уж неприличную петлю, обойти аномалию дальней дорогой. Но мне не хотелось терять столько времени и сил. Особенно если учесть, что там меня тоже мог поджидать неприятный сюрприз.

Я решил рискнуть. Тем более что мои предшественники потрудились на славу: своими телами обозначили опасные места, куда не следовало соваться. Еще больше было пустых проплешин, оставшиеся после "холостых выстрелов". К ним тоже лучше было бы не приближаться.

Я взобрался на пригорок и тщательно наметил маршрут продвижения, причудливой кривой бежавший через все Поле до грунтовой дороги. Не факт, что путь этот был безопасен, но, если внимательно следить за характерными приметами и не спешить, то я имел все шансы добраться до грунтовки целым и невредимым.

Поехали...

Со стороны могло показаться, будто я двигаюсь по минному полю, что, в общем-то, так и было. Только вместо мин по Полю были разбросаны необычные камни, которые притягивали молнии из ниоткуда. Странные это были камни, даже своим внешним видом: пористые, бурые, слегка светящиеся в темное время суток. Кстати, ночью пройти Поле было бы легче, но я не собирался торчать здесь весь день.

Я шел медленно, внимательно смотрел под ноги и по сторонам. Заметил справа Грозовой Камень, "прятавшийся" за кочкой. Нас разделяло метра три, и на таком расстоянии он был безопасен. Тем не менее, я взял еще немного левее — от греха подальше.

Сердце бешено стучало, адреналин зашкаливал — каждый шаг мог стать последним, если стопа вдруг коснется слегка прикрытого землей Грозового Камня.

Прямо по курсу я увидел обгоревшее человеческое тело. Оно выглядело свежим и ужасно смердело даже на расстоянии. Рядом с ним лежала целехонькая на вид СВД, но... чуть в стороне торчал Грозовой Камень, к которому мертвец тянул почерневшие скрюченные пальцы. Возможно, это была лишь иллюзия, порожденная стечением обстоятельств и моим воображением. А может, и нет. Грозовые Камни были очень ценными артефактами, за которые предприимчивые люди обещали приличную награду. Еще бы: разбросай их вокруг своего дома, и ни одна тварь не сможет преодолеть защитное кольцо. Да и в качестве ловушек их можно было использовать. Да мало ли? Вот только добыть их было невозможно: любому, кто осмелится приблизиться к Грозовому Камню, грозила неминуемая смерть. Впрочем, ходили слухи, что есть варианты добыть камешки. То здесь, то там появлялись навороченные на вид устройства, якобы способные на время нейтрализовать их заряды. Стоили они дорого, но расходились, словно горячие пирожки — на раз. Немало доверчивых погорело на этом в прямом смысле слова. Но жадные до наживы олухи не переводились.

Прямо на моих глазах появился еще один Грозовой Камень. Я увидел, как зашевелилась рыхлая земля, разошлась в стороны, буквально вытолкнув наружу бурый булыжник размером с кулак.

Об этом свойстве Грозовых Камней я даже не слышал.

Два других лежали слева и справа, а чуть дальше — еще несколько штук, обойти их стороной не представлялось возможным. Поэтому я решил не рисковать, а вернуться на два хода назад и выбрать другой маршрут. Но каково было мое удивление, когда еще один чертов камень, словно прочитав мои мысли, вылез там, где я только что проходил, разворошив оставленный мною след.

Я попал в ловушку.

А тут еще со стороны села раздался дикий скулеж, а потом я увидел Кровавого Пса, неуклюже бежавшего на трех лапах по разбитой асфальтированной дороге. Его по пятам преследовала стая Полевок. Причем с каждой секундой их становилось все больше и больше. Они появлялись отовсюду: из домов, подвалов, нор в земле. И вскоре серый асфальт почернел, скрывшись под сотнями тел прожорливых грызунов.

— Нет, нет, нет!— зачастил я, заметив, как Пес направляется к Грозовому Полю.

Я выстрелил из ружья навскидку. Картечь разлетелась во все стороны. Какие-то дробины попали в собаку, она кувыркнулась, но снова вскочила на лапы и, продолжая скулить, побежала по полю.

Туча Полевок направилась за ней.

И вот тут-то началось...

Странно было видеть, как ясное небо порождает молнии. Они появлялись на высоте метров двадцати и били аккурат в землю, по разбросанным бурым камням. Им самим молнии не причиняли вреда, зато земля вокруг них в мгновение чернела.

Псу удалось проскочить две молнии подряд. Третья насквозь пробила его тело, оборвав нудный скулеж. Но Полевки продолжали бежать, увидев новую цель. Меня. Голод напрочь заглушил чувство самосохранения. По всему полю со стороны села затрещали молнии, разившие грызунов десятками, но остальные продолжали бежать, с каждым мгновением сокращая разделявшее нас расстояние. Многим из них предстояло умереть в этот чудесный солнечный день, но некоторые все же доберутся до цели, и тогда мне несдобровать.

Зажав в правой руке ружье, а в левой шляпу, я тоже побежал. На север, мимо гревшихся на солнышке Грозовых Камней.

Никогда не забуду этот бег наперегонки со смертью! Такое впечатление, будто сдетонировало все Грозовое Поле, и молнии били уже по всей площади — хаотично и самопроизвольно. Я метался из стороны в сторону, все еще пытаясь обогнуть попадавшиеся на глаза бурые камни. Но они, заразы, поперли из-под земли, словно грибы под дождем. Сердце рвалось из груди, когда такой вот подарочек неожиданно появлялся именно там, куда я собирался поставить свою ногу. И только чудом — иначе и не назовешь! — мне удавалось в последний момент изменить траекторию прыжка, ступив совсем рядом с камнем, в который лишь с легким запозданием, секунду спустя ударила молния.

Это был ад, сущий ад!

Заметно поредевшая волна Полевок изогнулась, преследуя метавшуюся по полю добычу. Постепенно сотни превратились в десятки, а когда Грозовое Поле осталось позади, и я, выбравшись на грунтовку, обернулся, то увидел лишь одну уцелевшую тварь, пережившую мышиный апокалипсис. Но и ей не суждено было отведать свежего мясца. Выстрел из ружья оборвал ее короткую жизнь всего в шаге от цели.

Я обессилено осел на дорогу.

По полю то тут, то там все еще били одиночные молнии, но с каждой минутой их становилось все меньше и меньше. А потом снова наступила тишина и покой...

Город Пророка располагался к северу от того места, где я находился. Но прямой путь не всегда самый удобный. Чаще как раз наоборот. Поэтому я решил больше не испытывать судьбу, и пошел не напрямки, а по грунтовке на восток. Во-первых, большинство дорог в Новом Мире были наезженные или нахоженные, встречавшиеся аномалии часто отмечались предупреждающими знаками, а мутанты в их окрестностях периодически отстреливались путниками, охотниками или просто любителями пострелять. Во-вторых, если я не ошибаюсь, эта дорога очень скоро на развилке сама повернет на север.

Была и еще одна причина, по которой я выбрал именно этот маршрут. Как раз на развилке располагалось небольшое поселение, где я мог не только отдохнуть и перекусить, но и пополнить свой арсенал: у меня оставалось всего по одному заряду на каждый ствол. Этого было достаточно разве для того, чтобы самому застрелиться, если очень прижмет.

Правда, опасность встретиться с людьми Палача оставалась по-прежнему актуальной. Скажу больше: вероятность такой встречи увеличивалась по мере продвижения на север, так как почти все местные банды ходили под Олегом Палычем. И если на меня была объявлена охота, то опасность могла подстерегать в любом населенном пункте, на любой дороге.

Такое положение вещей меня не устраивало совершенно. Я не мог воевать со всем миром, а убегать и прятаться я не хотел. При этом договориться с Палачом вряд ли получится. Поэтому мне оставалось рассчитывать лишь на покровительство одной из двух других влиятельных фракций: либо Пророка, либо вояк. Последним мне нечего было предложить. А вот Пророка я надеялся заинтересовать. Появились на этот счет кое-какие мыслишки. Правда, для начала мне необходимо было добраться живым до его владений.

По дороге на восток я никого не встретил, вышел на асфальт, а спустя пару часов на горизонте показался блокпост, охранявший западную окраину небольшого поселка, отмеченного знаком "Климки" с красной перечеркивающей надпись косой линией. Трое защитников увидели меня издалека, звонко щелкнул затвор пулемета Калашникова, еще два ствола уставились в направлении бредущего по дороге путника. Это и без того красноречивое предупреждение было продублировано еще и словесно:

— Держи рученки подальше от своего ружьишка и не дергайся!

Пулеметчик пристально смотрел на меня сквозь прицел, а двое других охранников искоса зыркали по сторонам на тот случай, если я пришел не один и со злым умыслом. Прикид у бойцов был типичный для нового мира: один носил потертую "флору", а поверх нее броник 6б23. Его товарищи ходили по гражданке, но в касках.

В этом поселении я уже бывал однажды, неплохо знал местного барыгу и по совместительству хозяина гостиницы, но ребят, дежуривших на блокпосту, прежде не видел. Как и они меня.

— Остановись и назовись!— последовал приказ.

Я подчинился, представился:

— Вестник меня зовут.

Я внимательно наблюдал за реакцией оппонентов. От нее зависели мои дальнейшие действия. Впрочем, когда на тебя направлен пулемет, их диапазон не так уж широк. Бежать бессмысленно, спрятаться негде, отстреливаться нечем. Но надежда умирает последней.

Я знал, что жители поселка, как и положено, платили дань Палачу, и на этом их сотрудничество заканчивалось. Однако в последний раз я был здесь пару лет назад, а с тех пор многое могло измениться.

Реакция защитников на мое имя была вполне нейтральной. Возможно, кто-то и слышал о Вестнике, но моя персона не вызвала у них никакого интереса.

— Мимо идешь или по делу решил к нам заглянуть?— последовал очередной вопрос.

— Как получится.

— Это не разговор,— покачал головой мордатый защитник в бронике.— Если мимо идешь — иди себе с богом, только к оружию не прикасайся. А если к нам решил зайти, то стволы придется сдать. И это не обсуждается!

— И вот еще что...— заговорил третий.— Нам тут дармоеды ни к чему. Если хочешь что клянчить, то лучше проходи стороной. А если есть, чем расплатиться, то милости просим.

Да, кое-что изменилось с моего прошлого визита, и не в лучшую сторону. Но в чужой монастырь со своими уставами лучше не лезть.

— Мне нужны патроны и продовольствие. Естественно, не задаром,— сказал я.

— В таком случае скидай свой арсенал и иди к гостинице! Пушки получишь обратно, когда соберешься уходить.

Я положил на мешки с песком ружье, обрез и пистолет. Расставался легко, потому как патронов к ним все равно было негусто.

— А в котомке что?— поинтересовался мордатый.

— Обыскивать будете?— спросил я.

— Нет. Но если узнаем, что обманул, мало не покажется.

— Нет у меня больше ничего, кроме ножа.

— Нож можешь оставить... Проходи! И постарайся без выкрутасов. Мы тут этого не любим.

Поселок Климки состоял из двух дюжин каменных домов разной сохранности и небольшой закусочной, приспособленной предприимчивым дельцом под гостиницу. В зале можно было перекусить, а на втором этаже — отдохнуть с дороги. Отдельных номеров было всего два, остальные спали на матрацах, брошенных поверх пола в просторной общей комнате. Впрочем, о наплыве посетителей хозяин мог только мечтать. Пришлые люди появлялись в Климках не особо часто. Местных же я, пока шел к гостинице, насчитал до двух десятков, в основном мужиков. Возможно, были и другие, но не на виду. Жили дружно, содержали огороды и небольшую свиноферму. Имелась и своя мастерская, где можно было починить абсолютно все — от заклинившего ствола до автомобиля. В общем, жили так же, как и в других уголках Нового Мира.

У гостиницы стоял древний "козлик". Он был все еще на ходу, в отличие от жиги "копейки", от которой остался только кузов. На крыльце бородатый старик в дырявой кепке с почти затертым трилистником курил самокрутку.

Я поздоровался и вошел в гостиницу.

Посетителей было всего трое. Водила "козлика", которого я определил по характерным масляным пятнам на рукавах, с энтузиазмом наяривал что-то жидкое из миски и по привычке поглядывал через окно на свое "сокровище". За соседним столом над кружкой травяного чая сидел какой-то странный тип неопределенного возраста с жутким шрамом на щеке. Он был единственным, кто не обратил никакого внимания на нового посетителя. Заглянув в его глаза, уставившиеся в одну точку, я заметил то ли пустоту, то ли признаки безумия. Третий посетитель принял на грудь огненной воды из принесенной с собой фляги и дремал, опустив голову на сложенные на столе руки. Лишь когда хлопнула входная дверь, он продрал осоловелые глаза, взглянул на меня, а потом снова уткнулся носом в столешницу.

Хозяин заведения усердно пытался найти что-нибудь стоящее на волнах радио. Это был не тот человек, которого я рассчитывал увидеть, поэтому мой первый вопрос после приветствия, когда я приблизился к стойке, был:

— А где Кроха?

Меломан оторвался от шипящего приемника и буркнул:

— Нет его, убили в прошлом месяце.

— Кто?

— А тебе какое дело?— с вызовом спросил тот.

— Я знал Кроху, хороший был парень.

— Да...— опустил глаза меломан.

Он молча достал бутыль из-под стойки, налил в два стопаря огненной воды, буркнул: "Помянем Кроху, как раз сорок дней уже", и, не дожидаясь ответа, замахнул порцию залпом.

Я тоже выпил. Самогон был ядрен, поэтому я не стал отказываться от вялого малосольного огурчика, появившегося вместе с тарелкой из-под стойки.

— А ты... Вестник, кажется?— спросил новый хозяин гостиницы. Был он еще молод, но уже сед. Наверное, многое пришлось в жизни испытать.— Я видел тебя в Городе Пророка.

— Он самый.

— А меня Боцманом кличут.

Я кивнул.

Выпили за знакомство.

— Так кто Кроху завалил?— спросил я снова.

— Лихие люди. Пришли, как к себе домой, нажрались, поцапались с соседями по столику и устроили перестрелку...

Теперь понятно, почему в Климках с некоторых пор был запрет на оружие. Я снова огляделся. На стенах еще оставались выбоины от пуль, барная стойка зияла дырами, да и одно из окон было забито фанерой.

— Сегодня снова приезжали,— продолжал Боцман, жуя огурец.— Опять навеселе. Правда, в этот раз обошлось. Только девчонку с собой забрали.

Сердце екнуло.

— Какую девчонку?

— Понятия не имею. Больная какая-то. Пришла минут за десять до них, попросила воды напиться.

— Как она выглядела?

— Тебе-то что?— нахмурился барыга.

— Надо. Со мной спутница была. Разминулись мы. Девушка лет двадцати в клетчатой рубашке, джинсах и кедах.

— Может, и она,— неопределенно пожал плечами Боцман.

Я не унимался:

— У нее на правой ладошке узоры, похожие на татуировку.

— Не знаю. Я к ней особо не присматривался, не в моем вкусе краля.

— А почему больная?

— Выглядела она жутко: бледная, еле на ногах держалась, а глаза — дикие, как... у этого,— добавил он шепотом, кивнув на посетителя, уставившегося взглядом в одну точку.

— Почему беспредельщикам никто не помешал?!— заскрежетал я зубами.

— Они под Палачом ходят,— хмуро ответил парень.— С такими связываться — себе дороже выйдет. Да и девка, вроде, не возражала, сама с ними пошла.

От его слов пальцы сами по себе собрались в кулак. Боцман взглянул на него искоса, сделал осторожный шаг назад.

Но я не стал его бить. Таких, как он, было полно в Новом Мире, всех не переучишь. Моя хата с краю...

Пальцы разжались.

— У Крохи всегда можно было патронами разжиться. Есть, что предложить?— спросил я.

— А какие нужны?

— 12 й и 16-й калибры. И Парабеллум калибра 9х19 мм, если есть.

Боцман ушел в подсобку, вернулся с каской, заполненной патронами на ружья.

— Здесь по два десятка каждого сорта... Чем будешь расплачиваться?

Я вывалил на стойку барахло, собранное с Соляных Королей. Боцман искоса глянул на цацки, скривил рожу:

— Издеваешься? На кой мне этот хлам?

— У меня ничего другого нет,— пробормотал я.— Хотя...

Залез в рюкзак и достал артефакт, позаимствованный у Близнеца.

На этот раз барыга продемонстрировал интерес, но недолго.

— Что... это?

— Арт какой-то.

Боцман покачал головой:

— Хрень это, а не арт! Если бы не знал, кто ты...— набычился он, но потом обмяк.— Попробуй впарить эту муть кому-нибудь другому.

Он посмотрел на меня, оценил мою растерянность, снова покачав головой, придирчиво поковырялся в рассыпанном на стойке хламе, взял цепочку, браслет и зажигалку, а мне от щедрот своих выделил по четыре патрона на ружья. После чего каска вернулась в подсобку, а он снова уселся у радиоприемника, забыв о моем существовании.

Значит, разжиться провиантом здесь, похоже, не получится. Да... Барыга — он и в Африке барыга.

Я сгреб остатки "роскоши" в рюкзак, следом отправился арт, который по мнению Боцмана и не арт вовсе. Здесь меня больше ничто не задерживало. Разве что...

— Куда... эти уехали?— спросил я перед уходом.

— К себе, наверное,— буркнул Боцман, не оборачиваясь.— У них тут база недалеко, на заброшенном автосервисе.

Даже так?

— Это где?

— По дороге на север, километров десять будет, мимо не пройдешь.

— Спасибо,— пробормотал я и направился на выход.

— Эй, Вестник!— окликнул меня Боцман.— Их там целая кодла, человек десять будет.

— В самый раз.

— Погоди!

Когда я развернулся, он уже исчез в подсобке. Вернулся с давешней каской, сам развязал мой рюкзак, ссыпал в его нутро патроны, подмигнул мне и вернулся к прежнему занятию.

— Спасибо.

Видать, и его достали эти бандюганы...

Наверняка, это была Аля.

Молодые девушки по Новому Миру в одиночку не бродят. Опасно. Выходит, она опять вляпалась в неприятности, а расхлебывать кашу придется мне.

Лучше бы я пошел в Город Пророка напрямки!

Пошел бы, если бы не было этого разговора с Боцманом. А теперь хочешь не хочешь — придется тащиться к автосервису...

Боцман не обманул: поселок Климки от бандитской базы на самом деле отделяло километров десять. На полпути я услышал удаляющийся рокот лопастей. Событие нерядовое. В Новом Мире было всего два вертолета — один, МИ-24, у вояк, другой — МИ-8, принадлежал Палачу. Что тот, что другой летал лишь в экстренных случаях. На моей памяти такое случалось от силы пару раз. Какой из них был поднят в воздух в этот день, я так и не узнал. Он улетел.

Через два часа пути показался забор из бетонных плит, опоясывавший автосервис с трех сторон. С четвертой, вдоль дороги, бандюки воздвигли самопальную ограду из всякого хлама: ржавые автомобильные остовы, трубы, мешки с песком, колючая проволока.

Я заблаговременно сошел с дороги и взобрался на пригорок, чтобы получше разглядеть базу. Увы, увидел я немного. Но у меня сложилось такое впечатление, будто там никого не было. То ли бандюки сидели как мыши по норам, даже во двор не выходили, то ли...

Я вспомнил, что Аля сотворила с Соляными Королями...

Чтобы удостовериться в своей догадке, я решил подойти поближе. Заходил с восточной стороны — она просматривалась лучше. Однако все равно никакой движухи не заметил.

Держа в руках ружье, я пересек дорогу, приблизился к воротам. Так и есть — во дворе пусто. И ворота не заперты.

Я осторожно приоткрыл створку, юркнул во двор.

На территории автосервиса было всего три строения: мастерская, гараж и административное здание. На парковке все еще стояло несколько машин — в основном старье, давно разобранное на запчасти. На ходу было четыре тачки: "Фольксваген" "Амарок", УАЗ "Патриот", "Мицубиси" "Паджеро" и крытый ЗИЛ-131, стоявший в гараже.

Но людей нигде не было видно.

Ни живых, ни мертвых.

Держа наготове "вертикалку", я прошел мимо мастерской к административному зданию, обустроенному под жилье. Дверь была распахнута.

Я вошел внутрь.

Никого.

Мягко прошелся по фойе, остановился у лестницы, ведущей на второй этаж. Прислушался.

Тишина.

Прежде чем соваться наверх, я решил осмотреться на первом этаже. Здесь оказалось всего три комнаты. Первая была оборудована под столовую и кухню. Тарелки, кастрюли, печка-буржуйка, керосинка, стол, на котором оставались следы недавнего обеда: алюминиевые тарелки, ложки, кружки. Такое впечатление, будто что-то отвлекло людей от приема пищи. К стене у окна был прислонен АКМ. Я взял автомат, проверил рожок. Полон.

Ружье отправилось за спину.

Следующая комната с дверью, обитой железом, оказалась запертой. Но я чувствовал, что это склад, где проголодавшийся Вестник мог запастись продовольствием.

Потом.

Сначала мне хотелось узнать, что здесь случилось, и куда подевались все люди?

Я заглянул в третью комнату...

А вот и они. Лежат рядком. Мертвые.

Я насчитал пять человек. Еще теплые, значит, умерли недавно. Ни пулевых отверстий, ни ножевых ран не было. Зато у всех морды перемазаны кровью, текшей из носа и ушей.

Знакомая картина...

Их убила Аля, своим криком. Никаких сомнений.

Но где же она сама? И где остальные бандиты? Боцман говорил, что их по меньшей мере десяток.

Движение позади я почувствовал затылком, резко обернулся, поднимая автомат, но не успел: приклад плотно впечатался в мой лоб, и я потерял сознание...

Очнулся я в пустом помещении с небольшим окошком под потолком. Судя по всему, они засунули меня в подвал... Кто они? Наверняка, бандосы, один из которых и вырубил меня ударом приклада. Голова раскалывалась, лоб чесался от запекшейся крови. Но в остальном я был в порядке, если так можно говорить в сложившейся ситуации. А она была незавидной. Весть о смерти Шаха, наверняка, уже достигла ушей Палача. Как и то, что непосредственное участие в убийстве приближенного Олега Павловича принимал некто Вестник. Обитатели Ветряков были обречены. Возможно, не сейчас, но рано или поздно. А Вестник — вот он лежит, тепленький. Пока. И судьба его была легко предсказуема. Вопрос лишь в том, захочет ли Палач лично поквитаться за Шаха или удовлетворится головой Вестника, которую ему привезут его шестерки? В первом случае я поживу еще немного. Во втором же смерть могла прийти в любой момент.

Морщась от головной боли, я прислушивался, пытаясь понять, где в данный момент ошиваются бандиты? Один из них, походу, находился где-то неподалеку, в коридоре, отгороженном от меня решеткой. Я слышал, как он сопит и покашливает, гремит чем-то, не совсем рядом, а на каком-то отдалении. Еще одного, вернее, его ноги, я увидел в окно, когда он проходил мимо. Добротная обувка — почти новые берцы,— легкая походка, знакомое позвякивание автомата о металл на разгрузке. Стоило мне подумать об остальных, как откуда-то сверху донесся гогот в пару глоток. Точное количество бандосов было трудно определить, поэтому я остановился на том, что их больше трех.

Что мне это давало?

Ровным счетом ничего. Даже если бы поблизости никого не было, выбраться из подвала не представлялось возможным. Окошко еще куда ни шло — небольшое, но достаточно просторное, чтобы через него можно было протиснуться. Но его закрывала решетка, надежно вмурованная в стену. Вместо двери так же была решетка из толстых прутьев с навесным замком.

Мне не связали ни руки, ни ноги, поэтому я смог подняться. Первым делом тихо приблизился к выходу, насколько это было возможно, осмотрел узкий сумрачный коридор. Охранник находился где-то справа. Судя по звукам, он принялся чистить автомат и при этом гнусаво напевал о том, как с небольшого ручейка начинается река. Слов песни он не знал, поэтому зациклился на припеве, повторяя его снова и снова. И со временем это начало раздражать.

Я осмотрел замок. Массивный, прочный, такой голыми руками не откроешь. И своротить его без фомки не получится. Переместился к окну, подергал решетку.

Дохлый номер...

Мои вещи забрали. Я пошарил по карманам — пусто. Выгребли все подчистую. Побродил по камере, но не нашел ничего подходящего — лишь пожелтевшие газетные обрывки, втоптанные в бетон, да мышиный помет.

Сдаваться я не собирался. И терять мне было, в общем-то, нечего. И раз уж суждено умереть, то не беспомощной овцой под ножом мясника. К тому же выбор у меня был не особо велик, и план действий сложился на раз. Однако для начала я решил прояснить пару интересовавших меня вопросов и позвал певца:

— Охрана! Охрана, твою мать!

Гнусавый заткнулся, прислушиваясь. Потом быстро собрал автомат и неторопливой походкой приблизился к моей камере.

Это был мужик лет тридцати с небольшим, в спортивной куртке с капюшоном, в добротных, практически вечных штанах из брезентухи. На ногах ботинки, на голове развернутая козырьком назад кепка, в руке АКСУ.

— Какого хрена?— спросил он, задиристо дернув массивной нижней челюстью.

— Че за беспредел, братуха?! За что повязали? Кто вы вообще такие?— заговорил я на понятном ему языке. Решил для начала закосить под дурачка — типа не при делах, то да се.

— А ты сам кто будешь?— снова дернул челюстью "братуха".

— Путник я, в Город Пророка иду. Я здесь раньше не бывал, зашел вот посмотреть, что да как — может поживиться чем удастся? А вы меня по голове и на подвал.

— Не хрен соваться, куда не просят,— фыркнул бандос.

— Так кто ж знал, что это насиженное место?!— продолжал я изображать простачка. Порой я сильно преувеличивал свою известность в этом мире. Похоже, эти парни Вестника не знали. Может, и слышали, но в лицо не видели. На этом я и решил сыграть. Глядишь, удастся договориться миром, а силовой вариант отложить на крайний случай.— Вроде ж никого не было.

Моя простота его обезоруживала. Находясь по ту, правильную, сторону решетки, он чувствовал себя богом, вершителем судеб, строгим, но снисходительным. Он знал, что моя жизнь находится в его руках, а я не спешил его в этом разубеждать.

— Вроде... В огороде...— буркнул он. Потом спросил: — Откуда идешь?

— С Хуторов,— ответил я. То есть, с востока. Дорога как раз выходила на перекрестке на Климки. Так что, даже если будут проверять, подкопаться не к чему. О том, что я пришел с юга, лучше было не говорить. Если бандосы уже знали о бойне на Ветряках, могли появиться ненужные вопросы.

— В Климки заходил?

— А как же! Хотел жрачкой разжиться, да патронов немного прикупил.

— У Крохи?

Он меня проверял.

— Нет, у Боцмана. Говорят, Кроху убили в прошлом месяце.

— Да, не повезло мужику,— кивнул мой собеседник.— Шальная пуля... А что еще интересного Боцман рассказывал?

— Да ничего, в общем-то. Он не в настроении был... Хотя... Говорил, что сегодня к нему в бар девчонка одна заходила. Странная какая-то...

— Не то слово,— заскрежетал зубами бандос.— Наших пятерых положила, сука драная.

— Тех, что наверху лежат? Так это она их? Как? Вроде ран никаких не видно...

— Хрен знает как!— повысил голос "братуха".— Мы ее пальцем не тронули. Наоборот, накормить собирались. А она дикая какая-то, упираться начала, а потом...

Он осекся, переживая в памяти недавние события.

— Что?— мне на самом деле было интересно, что здесь произошло.

— Уставилась на нас зенками своими безумными и... Не знаю, как остальные, а я почувствовал себя так, будто под пресс угодил. Сжалось все внутри, кровь из носа захлестала, в глазах потемнело. Мои кореша на пол повалились, орать от боли начали... Да что уж там — я тоже орал, как резаный. А она стоит посреди столовой, молчит, смотрит на нас с ненавистью, и волосы как будто по ветру развеваются...

— А что потом?

— Ничего. Отключилась она, с копыт рухнула. Только это нас и спасло. Но не всех. Пятеро сковырнулись из-за этой падлы.

— Дела... И где она теперь?— ненавязчиво спросил я.

Но собеседнику мои расспросы не понравились:

— А ты почему ею так интересуешься?

— Да так...— пожал я плечами.— Любопытно просто... Она что — мутант какой-то, вроде Серены?

— А хрен ее знает, кто она такая? Да мне и по барабану. Будь моя воля, я бы эту стерву, после того, что она натворила, собственными руками бы порвал... Таких пацанов погубила... А они с нею цацкаются...

— Кто?

— Палач и его братва. Специально ради нее вертушку пригоняли.

— Так это они недавно прилетали?!

— Да. Прилетели, забрали, улетели.

— А куда?

Он уставился на меня с подозрением.

— Слишком много вопросов задаешь, корешок...— Хотел еще что-то сказать, но потом развернулся и молча пошел по коридору.

— Эй, а со мной что будет? Когда отпустите?

— Это не я решаю.

— А кто?

— Бурый.

Мирный план дал сбой. Самое время переходить к силовому варианту.

— Эй, друг, дай хоть в туалет сходить!— крикнул я, вцепившись в решетку.

— Перебьешься!— донеслось до меня издалека.

— Будь человеком, давит уже! Если я здесь обделаюсь, кто убирать будет?

Послышались приближающиеся шаги. Молодчик вернулся к камере, уставился на меня и сказал сурово:

— Если нагадишь, сам же все и вылижешь. Мамой клянусь!

И снова ушел.

А я уже в уме прикидывал, как перехвачу автомат, когда откроется решетка, как вырублю охранника выверенным ударом, как потом стану прорываться наружу... План, конечно, рискованный, но выбирать особо было не из чего. Впрочем, и он дальше фантазий не продвинулся.

Облом...

Значит, забрал-таки Палач Алю. Теперь уж я точно не мог ей ничем помочь. Что ж, по крайней мере, я хотя бы попытался. Правда, и сам влип по самое не балуйся.

Я обдумал полученную от охранника информацию.

Бандосы пока не знали, кто я такой. Это плюс. Если судить по недавнему собеседнику обо всех — вроде не безбашенные отморозки, с понятиями. Мочить ради веселухи не станут. Но и держать долго, продукты на меня расходовать — резона нет... Что тогда? Отпустят?

Аля...

Мысленно я снова и снова возвращался к моей недавней спутнице. Кто она такая? Зачем она понадобилась Палачу? Откуда у нее необычные способности?

— Эй, кто там?!— услышал я окрик снаружи. А потом:— Стоять, не двигаться!

Похоже, еще кто-то решил заглянуть на бывший автосервис и был остановлен охранником. Впрочем...

— Ты че, не понял?! Стоять, кому говорю!

Я метнулся к окошку, прильнул к решетке. Увидел немного — угол внутреннего двора, часть вышедшего из строя автотранспорта, но, главное, охранника, стоявшего рядом с остовом Лады Гранты. Он, вдавив приклад в плечо, целился в кого-то, кого я не мог разглядеть, как ни старался — заглянуть за угол было невозможно. А потом мое внимание снова привлек охранник. Привлек тем, что неожиданно вскрикнул, выронил автомат, схватился обеими руками за голову и заорал так, что жутко стало. Продолжалось это недолго. Уже секунд через пять его голова лопнула, как переспевший арбуз, разметав ошметки черепа во все стороны. Безголовое тело взмахнуло руками и упало на асфальт.

Откуда-то, судя по всему из окна административного здания, заговорил короткими очередями автомат. Стрелок бил наискосок, веером, словно целей было несколько. Пули рикошетили от асфальта, с противным визгом уходили в небо. Одна из них отскочила к окну, прожужжав почти перед самым моим носом. Но я остался стоять, потому что как раз в этот момент оторвался от земли прут арматуры, валявшийся у бордюра. Сам, без посторонней помощи! Картина была настолько завораживающей, что даже автоматчик перестал стрелять. Впрочем, возможно он просто менял магазин. Поднявшись метра на два от земли, прут с резким ускорением рванул вперед, пронесся мимо моего окошка, а через мгновение я услышал звук тупого удара и стон, похожий на недовольное ворчание.

— Сдохни, тварь!— истеричный визг, который лишь с большой натяжкой можно было назвать человеческим криком, выдал выскочивший на крыльцо парнишка, совсем еще молодой да ранний.

Он не стал задерживаться на одном месте, бросился через двор, прячась за остовами легковушек и стреляя на ходу короткими очередями. Закончились патроны, лязгнул отсоединенный магазин, загрохотал, упав на асфальт. Еще один щелчок — это на место встал новый рожок.

Я видел его. Парнишка, дико вращая глазами то ли от страха, то ли в гневе, укрывался за стопкой лысой резины. Перезарядив автомат, он заорал для храбрости, высунулся из своего укрытия... И тут же его подхватила, оторвала от земли неведомая сила, подняла на метр в воздух — бандос забавно засучил ножками, вдавил спусковой крючок, паля наобум,— а потом шарахнула спиной о стену здания. Самого удара я не видел, но зато слышал, как секундой позже почти одновременно упали тело и автомат.

Наступила тишина, звенящая после режущих слух выстрелов...

Объяснение происходящему было однозначным: на бандитское логово напал один из Детей Кровавого Восхода. Кто именно? Тут были варианты. Например, тот же Циркуляр. Некоторые из них наряду с давшим ему имя навыком обладали и способностью к телекинезу. Или Тавр, силой мысли переворачивавший грузовик. Но скорее всего, на базу пожаловал Кидала, у которого телекинез был коронной фишкой.

Я услышал его легкие шаги по присыпанному битым кирпичом асфальту. Он прошел мимо окна, настолько близко, что я увидел лишь его ноги в штанах необычного покроя и таких же причудливых башмаках. Потом он поднялся на крыльцо и вошел внутрь административного здания. Судя по тому, что никто не открыл по нему огонь, все бандиты были мертвы. Впрочем, насчет моего охранника я не был уверен. Если это ни его мутант прикончил запущенным телекинезом прутом, то "певец" притаился где-то в здании.

Как это ни странно звучит, но я даже надеялся на то, что охранник все еще жив. Да, он враг, и при определенных обстоятельствах я бы сам оторвал ему голову. Но ведь и Кидалу трудно было назвать другом, хотя он и избавил меня от компании, в плену у которой я находился какое-то время. Как только он доберется до меня, то прикончит так же непринужденно и хладнокровно, как и плохих парней с автосервиса. А он, судя по приближающимся шагам, именно это и собирался сделать. Я слышал, как мутант спускается по лестнице, ведущей в подвал. То есть, моим надеждам на то, что он довольствуется верхними этажами, не суждено было сбыться. Его как магнитом тянуло в подвал, будто он твердо знал, что именно там находится его следующая жертва. Может, так оно и было. Возможно, он заметил меня, когда я таращился в окно. Или же чувствовал мое присутствие — кто знает, на что еще способен этот урод?

Сердце бешено застучало.

Будь у меня ствол... Будь возможность покинуть подвал... Будь хотя бы нормальная дверь!

Но нет, я сидел безоружный, в запертом помещении, за решеткой, которая была слабой преградой для смертоносных способностей мутанта.

Охранник был еще жив. Он терпеливо дождался, когда Кидала спустится в подвал, а потом практически в упор выпустил в него весь рожок. Я этого не видел, но живо представлял происходящее в коридоре. Грохот в ограниченном пространстве стоял такой, что у меня заложило уши. А потом...

Я слишком переоценил возможности человека с автоматом или недооценил потенциал мутанта, ему противостоявшего. Я понял это когда увидел охранника, медленно плывущего по коридору в вертикальном положении. Его ноги не касались пола, он жутко хрипел, пытаясь ослабить хватку на горле. Такое впечатление, будто его схватил невидимый великан и непринужденно нес по коридору пред мои светлы очи. Поравнявшись с моей камерой, охранник повернул голову. Глаза — полны страха и мольбы о помощи... Но чем я мог ему помочь, находясь за решеткой?

Говорил же ему - выпусти меня! Так нет...

Мучения охранника закончились ожидаемо и быстро: его голова резко дернулась набок, раздался хруст позвонков, тело безвольно обмякло, а потом упало на пол. Его мертвые глаза продолжали таращиться на меня, а из уголка рта сочилась кровь.

Я был следующим на очереди.

Смерть приближалась к моей камере медленно, тяжелой поступью. Я дожидался ее появления посреди помещения — обреченно спокойный. И вот она появилась в проеме, представ в образе...

...мужчины в старомодном, выцветшем и потрескавшемся от времени кожаном плаще, которого не было на нем, когда я увидел его впервые в баре Климков. Это был тот самый тип с безумными глазами, медитировавший над кружкой травяного чая. В них и сейчас разума было не больше, чем в двигателе внутреннего сгорания, а вот гнева — хоть отбавляй.

Мы целую минуту пялились друг на друга, после чего он спросил:

— Где она?

— Кто?— опешил я от неожиданности.

— Девушка со знаками на ладони.

— Аля?!— удивился я, хотя, казалось — куда еще?

— Ты знаешь, как ее зовут?— оказывается, и ему ничто человеческое было не чуждо, в том числе и удивление.— Значит, ты с ней встречался, и она назвала тебе свое имя... Где она?

— А ты кто такой?

— Илар, Защитник. Я ищу ее...

— И не ты один.

— Кто еще?

— Иногда мне кажется, что более уместным был бы вопрос: кто ее НЕ ищет... Тебе она зачем?

— Не твое дело. Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Я Вестник.— Судя по реакции, мое имя ему ни о чем не говорило.— Это что-то меняет?

— Нет... Откуда ты ее знаешь?

— Мы повстречались в Долине Ветров. Потом вместе шли на север, но разминулись на днях. А в Климках я узнал, что ее захватили бандиты... Да ты, наверное, сам все слышал?

— Слышал... Зачем ты сюда пришел?

— Не знаю,— пожал я плечами. Честно, для меня самого это решение было загадкой.

— Ее здесь нет... Но это была она? Где она сейчас?— не унимался Илар.

— Они знали,— кивнул я на безжизненное тело моего охранника.— Но ты их всех убил.

— Я сам себя боюсь, когда я в гневе,— признался он. Потом посмотрел на меня пристально и сказал:— Время на исходе. Она должна вернуться туда, откуда пришла, где ее с нетерпением ждут.

Илар говорил загадками.

— Это где?

— Не здесь.

— А где?

Он замялся.

— Не уверен, могу ли я тебе доверять? Каждое лишнее слово может нанести ей вред. Поэтому поверь мне на слово: она должна уйти. Так будет лучше и для вас, и для нас.

Для нас, для вас...

Загадок становилось только больше.

— Ее забрали люди Палача,— сказал я.— Недавно прилетал вертолет, я не успел.

— Вертолет... Палач?— Илар заметно побледнел.— Почему палач? Они хотят ее...

Вроде бы мы говорили на одном языке, но он меня не понимал.

— Ты не знаешь, кто такой Олег Палыч?

Он покачал головой.

Это уже само по себе было странно, так как одного из повелителей Нового Мира знали все, даже дети малые, которых пугали его именем.

Меня осенила догадка:

— Ты из этих что ли? Из Чужих?

Кажется, он снова меня не понял.

— Ладно, забей!

И опять недоумение.

Какое-то время мы молчали. Потом я спросил:

— Выпустишь меня?

Он посмотрел на замок.

— Ключ должен быть у этого,— подсказал я, кивнув на труп у его ног.

Илар обшарил карманы мертвеца и на самом деле нашел связку ключей. Один из них подошел к замку.

Я вышел из камеры.

— Спасибо.

Наклонившись, подобрал автомат. Магазин был пуст, как и подсумок на поясе. Не беда, поищу в другом месте.

Оставив человека со шрамом в задумчивости, я направился было к лестнице, но он схватил меня за руку, когда я проходил мимо него.

— Я думаю, ты хороший человек, иначе она не сказала бы тебе свое имя. Помоги мне ее найти!

— Я же тебе сказал: она у Палача.— Я осторожно, но твердо освободил руку.

— Кто он такой? Где его искать? Помоги мне! Я плохо ориентируюсь в вашем мире.

Даже так?

— Не знаешь, кто такой Палач?— пробормотал я.— Я тебе объясню. Это страшный человек. Упырь! Он пролил столько крови, что ею можно было бы наполнить приличных размеров бассейн. Гораздо хуже то, что он умен, осторожен, хитр, как лис. Ни один здравомыслящий человек не станет с ним связываться. Почему? Потому что и сила на его стороне. У него под ружьем сотни полторы опытных бойцов. И раза в три больше тех, кто немедленно явится по его зову. Настоящая армия... Я не знаю, зачем ему нужна Аля. Но если он ею заинтересовался, то это неспроста. Договориться с ним очень трудно, а в моем случае — невозможно. С некоторых пор у него ко мне личные счеты. Так что... Нет, в этом я тебе не помощник. Да и тебе не советую к нему соваться, если жизнь дорога.

Он выслушал меня, кивнул и тут же спросил:

— Где мне его найти?

— Упрямый, да? Ну-ну... А найти его несложно. Как выйдешь из этого здания, двигай по дороге на север. Километрах в трех отсюда будет перекресток — там еще разрушенный пост дорожной инспекции стоит... Так вот, там свернешь налево, а потом все время прямо. Если заплутаешь, спроси у любого встречного, тебе объяснят. А мне в противоположную сторону... Прощай!

Илар, каким бы загадочным он ни был, больше меня не интересовал. Другое дело — оружие, боеприпасы, хавка. Пользуясь возможностью, я решил затариться под завязку. Не пропадать же добру?

В здании, кроме нас с Иларом остались лишь одни мертвецы. Одного из них я обнаружил в столовой. Стальной прут пробил его насквозь. Я забрал оружие, которым он не успел толком воспользоваться, запасной рожок, гранату Ф-1, ключи от "Мицубиси". Там же, в столовой, на кухонном столике были свалены мои вещи. Все в полной сохранности. Прихватив рюкзак, я прошелся по второму этажу в надежде на богатую добычу. Там размещались спальные помещения, рассчитанные на одного-двух человек, и оружейная комната. Арсенал был богат, но ничем особенным не примечателен: несколько "калашей", две "Сайги", пара "ПМов", помповое ружье МР-133, гранаты, мины, патроны. Приятным сюрпризом оказалась находка карабина "Тигр" с прицелом ПСО-1 под патрон 7.62х54R. Правда, самих патронов к нему я нашел лишь на пятизарядный магазин. Но это был не повод для того, чтобы бросать хорошее оружие.

Из личных вещей я взял только самое стоящее: хороший нож, наручные механические часы, пару карандашей, зажигалку, кое-что по мелочам.

Нагруженный стволами, я снова спустился на первый этаж, где встретился с направлявшимся к выходу Иларом.

— Эй!— окликнул я его.— Оружие хотя бы возьми!

Я искренне готов был поделиться с ним своим богатством. Все-таки, если бы не он...

— Оружие...— фыркнул он.— Оно мне без надобности.

Может, и так — с его-то способностями, но...

— Это как поглядеть... Их там целая кодла, снайперы на вышках, пулеметы на блокпостах. Охрана серьезная, сначала стреляет, потом разговаривает. Ты и близко к базе не подойдешь.

Он ничего не ответил, вышел во двор.

— Ну и хрен с тобой,— буркнул я и снова забыл о его существовании.

Вышел во двор и приблизился к внедорожнику. Дистанционка не работала по причине отсутствия батарейки, поэтому багажник "Мицубиси" пришлось открывать ключом. В него я свалил свою добычу и понял, что смогу забрать практически все содержимое оружейки. И не только. Но прежде я сел за руль и вставил ключ в замок зажигания. Стартер начал заикаться, выхлопная труба "чихнула", но потом двигатель завелся и заработал, как часы. Я посмотрел на показания приборов: топлива хватит на полторы сотни километров. Достаточно, чтобы добраться до Города Пророка.

Я не стал глушить мотор, сходил на второй этаж и за два приема перенес весь арсенал в автомобиль. Потом занялся кладовой. Замок на двери я развалил короткой очередью, вошел внутрь.

Запас продовольствия оказался достаточно богат и в меру разнообразен: несколько кусков сала, пара колец колбасы, копченое мясо, сухофрукты, пара мешков картошки, кило три крупы. На стеллажах стояли банки-закрутки от полулитра до трех с дарами местной природы: томатами, огурцами, патиссонами, вишней, клубникой. Вряд ли бандиты сами консервировали овощи и фрукты. Скорее всего, это была дань с окрестных обитателей или добыча. В моем распоряжении оказалось так же несколько канистр со свежей водой, килограмма полтора соли и десяток бутылок самогона. Мертвецам все это богатство ни к чему. Поэтому я решил не мелочиться. Все равно теперь продукты либо пропадут, либо станут добычей мародеров. Я перетащил во внедорожник почти все, кроме консервов. Взял лишь банку варенья к чаю и огурцов к самогону.

Теперь можно было отправляться в путь...

Первые уроки вождения я получил еще пацаном. Правда, водить приходилось исключительно виртуальные автомобили, потому что настоящего у нас не было. Потом, когда случилась вся эта байда, Ковбой научил меня управлять мотоциклом. После его смерти я все больше путешествовал пешим ходом. Но если появлялась возможность прокатиться с ветерком, я ее не упускал. Не скажу, что водитель из меня первоклассный, но газ с тормозом не путаю...

Выехав со двора, я свернул налево и покатил на север. Ехал не спеша, объезжая ямы на разбитой дороге и уже через пять минут добрался до поста дорожной инспекции, о котором говорил Илару. Он был необитаем по причине ветхости. Хотя когда-то здесь находился блокпост, от которого осталась лишь баррикада, собранная из мешков с песком и автомобильных шин, притащенных с автосервиса.

Илара я не встретил по пути, значит, он уже свернул налево и скрылся за поворотом. Я задержался на перекрестке всего на секунду и повернул направо.

Пусть сам решает свои проблемы. Меня это не касается. Впрочем, я заранее знал, чем закончится его поход. В одиночку базу Палача не взять и девчонку не вытащить. Тут уж никакие способности не помогут. Тут необходима целая войсковая операция, батальон спецназа, а по максимуму — пара танков в придачу и поддержка с воздуха. А этот дурачок один полез на амбразуру...

Проехав с полкилометра, я резко надавил на педаль тормоза.

Машина стала, как вкопанная.

Глядя в зеркало заднего вида на все еще виднеющийся вдали перекресток, я скрипнул зубами:

— Навязались на мою голову...

Задним ходом сдал в кювет, развернулся и погнал внедорожник на запад...

Я ехал не спеша, но всяко быстрее, чем пеший путник. Однако ни через пять минут, ни через полчаса так и не нагнал Илара.

Может быть, он свернул не туда? Или решил срезать и пошел не по дороге, а через степь?

То, что он передумал и решил отказаться от своей затеи, мне даже в голову не пришло. Не похож он был на человека, который меняет свои решения. Слишком уж он безумен был для этого.

Снова появилось желание плюнуть на все, развернуться и продолжить путь в Город Пророка. Я даже остановил тачку и врубил заднюю передачу.

Подумал...

— Дурдом какой-то,— пробормотал я раздраженно и продолжил путь на запад...

Примерно через час я оказался в окрестностях базы Палача. Она располагалась за холмами, но я не стал светиться, съехал с дороги, отогнал внедорожник в заросли кустарника, чтобы со стороны не было видно, и, прихватив с собой лишь самое необходимое, дальше пошел пешком.

На холм я взобрался пригнувшись. Когда-то там стоял дом, от которого остались лишь развалины. Судя по следам разрушений, по нему лупили прямой наводкой из пушки. С умыслом — чтобы ликвидировать объект, который мог стать укрытием для потенциального противника. Но кое-что все же сохранилось. Прячась за обломком фасада, я выглянул наружу.

Вот она — база Палача.

Это было летное военное училище, выдернутое из другого мира вместе со стоявшим на постаменте перед КПП самолетом МИГ-15. Выдернутое частично, "с мясом". В Новый Мир попали учебный корпус, казармы, мастерская, хоздвор, строевой плац, гаражи. Что осталось в Старом — можно было только гадать. На месте "разлома" зиял глубокий овраг, ограничивавший базу с западного направления. Зато с трех других сторон "спайка" произошла почти незаметно — едва видимый шрам по периметру да легкий сдвиг асфальтовой дороги, упиравшейся в КПП. Как раз на этом сдвиге и стоял блокпост, защищенный массивными бетонными плитами и мешками с песком. Непреодолимое препятствие для любого несанкционированного колесного транспорта, приближавшегося к базе, еще и потому, что именно там стояла пушка МТ-12, способная не только пробивать броню, но и работать по пехоте противника. Как раз из нее и разворотили дом, в развалинах которого я прятался. Кроме нее из бойницы блокпоста торчал ствол пулемета "Корд", а на площадке за мешками с песком стоял АГС-17. Охранение состояло из четырех человек, но с КПП в случае опасности могло подойти подкрепление.

Итак, атаковать базу в лоб было бессмысленно. А обойти — непросто. С запада овраг, две наблюдательные вышки, раскатанная по земле "Егоза". С трех других сторон — прочный кирпичный забор с колючкой, опять же, вышки, с которых просматривались подступы к базе, минное поле, обозначенное предупреждающими табличками. Но и это было еще не все. КПП прекрасно оборудован для защиты от внешнего вторжения, на крышах зданий — пулеметные точки, а они сами похожи скорее на крепости, чем на жилые дома.

Людей на базе было полно. Ясное дело — не вся банда, но не меньше полусотни человек. Одни бездельничали, другие тренировались, третьи занимались по хозяйству. Не все они умели держать оружие в руках. Те, например, что работали на хоздворе и в мастерских, были гражданскими. Как и те двое, что возились у вертолета, стоявшего посреди строевого плаца. Наверняка, именно на нем на базу Палача доставили Алю. Я долго рассматривал территорию через оптический прицел карабина, но так и не смог определить, где ее могли содержать. Зато я увидел Палача, вышедшего на крыльцо покурить. Довольно колоритная личность, запоминающаяся. Я с ним встречался пару раз, поэтому и он знал меня, как облупленного.

— Это безумие,— пробормотал я, прикидывая шансы Илара на успех.

И уж, конечно, я не собирался принимать в нем участия. Напротив, я решил: дождусь его, попытаюсь отговорить.

Я взглянул на часы, прикинул, что до наступления темноты Илар не успеет добраться до базы, а штурмовать ее в темноте не осмелится: так ведь можно и Алю задеть. То есть, в моем распоряжении был весь остаток дня и, наверняка, ночь. Я решил расположиться поудобнее. Первым делом расставил "монки" на подходах к развалинам — теперь меня трудно было застать врасплох. Потом перекусил. И снова долго наблюдал за передвижениями на базе...

Когда начало темнеть, и я задумался о ночлеге, появился Илар.

Стоит отметить, что до базы Палача он добрался гораздо быстрее, чем можно было предполагать. Обычный человек на такое не был способен. Но в том-то и дело, что Илар не был обычным человеком.

Да и человек ли он?

Необычным вышло и его появление. Разглядывая через оптический прицел КПП, где стояли трое боевиков Палача, я заметил, как один из них перестал смеяться и указал в сторону холмов. Повернув голову, я увидел огненный шар, катившийся в направлении базы. Он был похож на Перекати-поле, но гораздо крупнее и ярче. Подпрыгивая на кочках и увеличиваясь в размерах, он набирал скорость, устремившись к КПП. Охранники принялись палить по нему из "калашей". Надсадно загундосил "Корд". Тяжелые пули калибра 12,7 достигли цели, но не причинили шару никакого вреда.

Заревела тревожная сирена, подняла на ноги беспечных еще минуту назад бандосов. Они выбегали из казарм, еще не понимая, что случилось. На лицах — растерянность. Еще бы! Никто и никогда не отваживался не то, чтобы напасть на логово Палача, но даже приблизиться к нему без разрешения. Те же вояки старались держаться подальше от базы во избежание неприятностей. А тут шум, гам, стрельба...

Преодолев большую часть пути, шар достиг минного поля. Раздался первый взрыв, но лишь после того, как Перекати-поле оказалось в стороне. Потом рвануло еще раз и снова впустую. Когда шар прокатился мимо блокпоста, "Корд", ставший бесполезным, заткнулся. Люди из охранения ошалело проводили взглядом Перекати-поле, которое, врезалось в стену чуть в стороне от КПП и лишь после этого оглушительно взорвалось, разметав по округе огненные ошметки и осколки кирпичей. Завопили раненные охранники, заметались охваченные пламенем бандиты, кучковавшиеся у забора.

Но это было только начало.

Еще падали на землю обломки кирпичей, когда с вершины холма в сторону базы хлынула настоящая лавина монстров. Никогда прежде я не видел их в таком количестве. Казалось, будто они сбежались сюда со всего Мира: собаки, волки, полевки, другие более редкие существа. Странники перли стройными шеренгами. Сегодня они были необычайно подвижны, хотя и не могли поспорить в скорости с Бешеными, которые опережали даже четвероногих монстров.

Снова заработал "Корд". Он прицельно косил монстров, рвавшихся к КПП, но потом с холма потек густой, то ли туман, то ли дым, разлился молочным маревом, затопив все пространство до самой базы, перекинулся за забор, скрыл от моего взора блокпост с его пулеметом, и снова послышались крики ужаса и боли.

"Корд" замолчал.

Зато затарахтели стволы с крыш казарм и административного здания. К нестройному хору присоединились разрозненные выстрелы из автоматов, разрывы гранат, людские крики, рычание мутантов.

Всего лишь раз я увидел Илара, мелькнувшего в разорванной пелене тумана. Он не спеша приближался к пролому в стене. Шел в полный рост, не спеша, уверенно. Перешагнул через остатки кирпичной кладки и исчез из виду. О его продвижении я мог судить по ярким вспышкам, приглушенным хлопкам и разрядам молний, не имевшим никакого отношения к привычному для меня оружию. И судя по направлению, двигался Илар к административному зданию, где обитал сам Палач.

Сначала я тайком выглядывал из своего укрытия, потом встал, но даже так уже не мог разглядеть ничего из того, что происходило в сгустившемся до консистенции манной каши тумана. А еще начало темнеть, и я не сдержался, прихватил автомат и бросился сначала к дороге, а потом по ней — к КПП.

На блокпосту живых не осталось. Я увидел лишь два тела. Одно, с перегрызенным горлом, лежало поперек дороги. Другое, у мешков с песком, а над ним, опустившись на колени, сидел Странник. Не просто сидел, а увлеченно ковырялся во внутренностях и жадно чавкал, перепачкав обожженную морду свежей кровью. Я не стал его трогать, прошел мимо.

На КПП картина была еще ужаснее. Там стая собак рвала на части обезвреженных охранников. Заметив меня, одна из них предупредительно зарычала, однако так как я проходил стороной, быстро потеряла ко мне интерес.

Туман начал редеть, но из-за сгущавшейся темноты пришлось включить налобный фонарь. Много лучше от этого не стало. Луч света то и дело упирался в плотные слои молочного месива, сбивая с толку. Действовала на нервы продолжавшая надсадно реветь сирена, раздражали шаги и скрежет когтей по асфальту, мелькавшие то здесь, то там тени, одиночные выстрелы, раздававшиеся где-то совсем рядом.

Я крался вдоль стены, уверенный в том, что хотя бы со спины на меня никто не нападет. Просчитался. Из разбитого окна ко мне метнулся... кто-то или что-то. Оно схватило меня за горло, обвилось вокруг шеи, сдавило, натужно сопя и пыхтя. Я оставил "калаш" в левой руке, правой выхватил нож и ударил назад. Попал куда-то. Сопение смолкло, хватка ослабла, нападавший исчез.

Звуки борьбы постепенно смолкали. Временами раздавались одиночные выстрелы, но и их с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Зато по пути к административному зданию все чаще стали попадаться тела убитых — людей и монстров. И те, и другие постарались на славу. Бандиты, не жалея патронов, стреляли во все, что шевелится. Мутировавшим хищникам, неся огромные потери, все же удалось погасить сопротивление. Тех, кого не достали собаки и Странники, прикончил Илар. То и дело мне попадались тела, обезображенные его удивительными способностями: обожженные, испепеленные, разорванные в клочья.

Но где же он сам?

Я свернул за угол и наткнулся на раненого боевика, который сидел у стены и отбивался от наседавшего на него Бешенного. Он был весь в крови, вид которой сводил чудовище с ума. Подвижный монстр делал резкие выпады, бросался к обреченному, пытаясь нанести ему удар когтистыми лапами, но всякий раз натыкался на острый клинок. И все же у него было больше шансов на победу. Поэтому я из сострадания к человеку прицельно послал три пули в голову Бешенному. Тот упал и замер. "Благодарность" спасенного бандита оказалась неожиданной: увидев меня, он безумно оскалился, потянулся к лежащему чуть в стороне пистолету и направил его в мою сторону. Я снова нажал на спусковой крючок, предотвратив непоправимое.

Визгливо квакнув, заткнулась, наконец, сирена. А спустя несколько секунд зарокотало. Сначала глухо, потом все громче и интенсивнее.

Не сразу, но я понял, что это вертолет, стоявший на плацу.

Неужели Палач уцелел в этой бойне и теперь пытался сбежать?

Я побежал на звук.

Раздались выстрелы, потом какое-то шипение, и снова стрельба. А мне навстречу из тумана выскочил матерый волчара. Я скосил его длинной очередью. Рванулся дальше, и снова увяз, столкнувшись с Бешеным. Он воспользовался тем, что я менял магазин, прыгнул на меня, сбив с ног и метя клыками в горло. Я отчаянно сопротивлялся, вертелся, извивался, упирался в его трясущуюся челюсть одной рукой, а другой пытался нашарить нож. Однако пальцы сомкнулись на рукояти ПМа. Я выхватил пистолет и всадил в монстра всю обойму. Восемь пуль основательно разворотили его тело, но так и не смогли умертвить. Правда, он ослаб, и мне удалось-таки сбросить его с себя. После чего я добил его ножом.

Время было безвозвратно упущено. Вертолет взлетел и начал набирать высоту. Когда я, спотыкаясь об устилавшие плац тела, выскочил на открытое пространство, было слишком поздно. Хлопающий звук работающих винтов быстро удалялся от разоренной базы.

Я зарычал с досады: Палача, если, конечно, это был он, нельзя было отпускать! Оставалось только надеяться, что улетел кто-то другой... И он не взял с собой Алю...

Я бродил по административному зданию в надежде отыскать девушку.

— Аля... Аля!! Илар?

Ни та, ни другой не отвечали. Живых в здании не было. Мертвых — как я ни надеялся найти тело Палача — тоже. Я прошелся по жилым комнатам, спустился в подвал.

Никого.

Зато оружия и прочей амуниции было предостаточно. Но хабаром я решил заняться позже.

— Илар!

Я вернулся на плац. Где-то еще рыскали одиночные мутанты и даже постреливали выжившие бандиты, но все это происходило на самом отшибе базы, а вокруг меня были только трупы.

Когда я проходил мимо ремонтной мастерской, что-то звякнуло за закрытой металлической дверью. Я дернул за ручку, и дверь открылась. Фонарь высветил группку перепуганных до смерти гражданских, жавшихся друг к дружке в углу.

— Не бойтесь!— сказал я им.— Все уже закончилось.— А потом добавил: — Вы свободны! Забирайте все, что сможете унести и уходите отсюда!

Особой радости на их лицах я не увидел. А один и вовсе пробормотал:

— Что же теперь будет?

Я об этом даже не задумывался. А стоило бы! Даже если Палач жив, его банда понесла серьезные, возможно, невосполнимые потери. Исчезновение одной из ключевых групп в Новом Мире неизбежно вело к большим разборкам и переделу. Палач, хоть и был отменной сволочью, но при нем существовал определенный баланс сил. А теперь? Беспредельщиков в Новом Мире хватало, и теперь многие из них, почувствовав свободу и вседозволенность, повылезают из своих нор, и начнется "веселье".

Подумав об этом, я неожиданно пришел к выводу: может и хорошо, если Палачу вдруг удалось спастись? Но сможет ли он навести порядок после того, как лишился лучшей части своих головорезов?

— Видели здесь девушку в клетчатой рубашке и джинсах? Ее недавно на вертолете привезли.

Они молчали — то ли не знали, то ли боялись.

Илара я нашел у гаража, стоявшего торцом к строевому плацу. Он сидел у стены с закрытыми глазами. Несколько пуль пробили его грудь, кровь обильно текла из раны на шее. Сначала я решил даже, что он мертв, но, стоило мне приблизиться, как он приоткрыл глаза.

— Он забрал ее с собой,— с трудом произнес Илар.

— Я так и понял... Помолчи, тебе нельзя сейчас говорить,— сказал я ему, заметив, как при каждом слове из дырки в груди, пульсируя, бьет кровь.

Нет, не жилец он, не жилец...

Он это и сам знал:

— Я умираю... Спаси ее, слышишь? Спаси наш мир!

— О чем ты? Какой мир?

— Другой мир, не этот. Аля была в нем Хранительницей. Потом ее похитили, привели сюда. Без нее наш мир умрет... И она умрет, если здесь останется... Я должен был вернуть ее, но видно не судьба. Возможно, тебе уда...

Он умер...

Илар был странным, что уж тут говорить, но его слова о другом мире... Можно ли было ему верить? О каком мире он говорил? Где он? Как Илар сюда попал? Как попала сюда Аля, которая, если верить этому чудаку, была Хранительницей неведомого мира? Илар сказал, что ее похитили. Кто? Зачем? Почему она ничего об этом не помнит? Почему без нее этот мир умрет? И почему она умрет, если останется в Новом Мире?

Вопросам не было конца. И ни на один из них я не нашел ответа.

Я оттащил тело Илара за пределы базы, облил мутью, которую обитатели этого мира заливали в топливный бак и сжег, чтобы он не восстал во время очередного Кровавого Восхода. Перед этим я обшманал его карманы, но ничего не нашел. Потом я забрал внедорожник и уже на нем вернулся на базу. Мне нужно было поторапливаться. Не исключено, что очень скоро сюда нагрянут либо люди Палача, либо мародеры. Мне не хотелось связываться ни с теми, ни с другими. Но и уезжать без хабара было бы глупо.

Я подогнал "Мицубиси" к административному зданию, где хранились основные ништяки, и оставил ее с включенными фарами и работающим двигателем. На всякий случай. А когда выходил из машины, увидел пренеприятнейшую картину: гражданские избивали раненого бандита. Понятия не имею, где они его нашли, но не поленились, притащили на плац, под свет уткнувшегося в асфальт луча прожектора. Подозреваю, что мутузили они его не от великой любви, но... Раненый жутко выл и просил о пощаде, но мужики не унимались. Наоборот, входили в раж.

Я пальнул у них над головами из автомата, они разбежались. Но не ушли далеко. Когда я приблизился к бандюку, один из гражданских крикнул мне:

— Не вписывайся за него! Он — мразь конченная! Стольких людей загубил, замучил. Дай лучше отвести душу! Мы и мечтать не могли о том, что представится такая возможность.

— Это круто, конечно, — избивать раненого. Ну, и чем вы тогда лучше него?

— Так мы за дело!— поддержал своего приятеля второй мужик.— А он просто так издевался над людьми. Ни старого не жалел, ни малого.

Я приблизился к раненому, присел рядом на корточки.

Его изрядно потрепали монстры: исполосовали всего, рассекли когтями брюхо, так что кишки выглядывали наружу, выжрали кусок мяса из бедра. Он потерял много крови. А тут еще мстители добавили: поломали ребра, выбили глаз и зубы.

— Если скажешь, куда Палач девчонку увез, останешься жив,— сказал я ему.

Обманывал, конечно. Жить ему оставалось от силы полчаса. Но тонущий, как известно, за соломинку хватается.

Однако бандит оказался крепким орешком. Оскалив окровавленный беззубый рот, он попытался плюнуть мне в лицо, но слюна растеклась у него по подбородку. Он закудахтал — по крайней мере, так прозвучал его смех.

— Понятно.

Вряд ли он знал, куда подался Палач. А если и знал, то говорить не собирался.

Я встал и направился к административному зданию. Мужики тут же вернулись к прерванной забаве. И снова затрещали кости, заголосил от боли бандит. Я развернулся и выстрелил в него из пистолета. Крик оборвался, тело обмякло. Мужики выглядели разочарованными. Они посмотрели на меня с нескрываемой обидой и скрылись в темноте...

Арсенал у Палача был на загляденье. Старик разбирался в оружии и любил его. И если для своих людей выделял обычный ширпотреб, то в его собственной коллекции были только отборные стволы. Он холил их и лелеял, поэтому все они, как один, выглядели новыми и пригодными к немедленному использованию. Когда я увидел все это богатство, любовно разложенное на стеллажах и развешенное на стенах уютной комнаты, у меня даже пальцы задрожали.

Настоящее богатство!

Первой моя рука коснулась снайперской винтовки СВУ маскировочной окраски под патрон калибра 7,62х54R. Была у меня тяга к такому виду оружия. Давно мечтал о СВУ-шке, да вот долго пришлось ждать, пока мечта осуществилась. В магазине обнаружилось 10 патронов, еще три десятка я нашел в коробке, стоявшей под винтовкой.

Но я забыл о "снайперке", когда перешел к следующему стенду. На нем было представлено настоящее чудо — автомат А-545. Я знал о нем все, а видел лишь однажды, когда довелось носить весточку воякам. Подозреваю, что именно у них разжился этим чудом Палач. Я полюбил этот автомат еще и потому, что запомнил, как кучно шли очереди, когда взбеленившиеся вояки стреляли мне в спину. Не попали, слава богу. Но не потому, что автомат был плох — просто мне повезло.

В мою собственность перекочевали так же два дробовика — МР-155К и Бекас 12М с коротким стволом, шикарный пистолет ПЛ-15 с глушителем и фонарем, еще один — ПЯ "Грач" под бронебойный патрон 9мм Парабеллум. Все четыре ствола довольно редкие в нашем мире, поэтому я знал о них немного, но был уверен, что очень скоро мне представится возможность испытать их в деле. Потому что это оружие я не собирался никому отдавать.

Палач интересовался не только новым оружием, но и прежними разработками. В его коллекции был и старенький, но в хором состоянии, ТТ, и АПС 1953 года выпуска, и автомат ППШ, и винтовка Мосина образца 1891 года. Все это я сгреб оптом. Я знал людей, которые могли дать за этот музей хорошую цену.

Забрал я и коллекцию охотничьих ножей — не пропадать же добру. Патронами я тоже затарился под завязку — ничего не оставил.

Потом уже без особого интереса я прошелся по общей оружейке, взял несколько АКМ, АКСУ и пару винтовок Драгунова на продажу, сгрузил все во внедорожник.

Не оставил я без внимания и кладовую базы. Свежее мясо меня не интересовало, зато от консервов с тушенкой я не стал отказываться. В нашем мире это был изысканный деликатес и большая роскошь. Взял ящик лапши быстрого приготовления, мешок сухофруктов на компот, сало, мед, сахар, соль. Когда я закончил шмон, внедорожник основательно просел под грузом, но я нашел еще местечко для нового одеяла, спального мешка и клетчатой сумки с нижним бельем, мылом и зубной пастой.

Покидая базу на малой скорости, я с сожалением смотрел в зеркало заднего вида, прикидывая, сколько еще всякого полезного добра там оставалось. Но ведь жадность фраера сгубила, не правда ли?

И ведь как в воду глядел! Стоило мне удалиться от базы всего на пару километров, как вдалеке засветились фары. Я быстро выключил свои и съехал с дороги. Через минуту мимо промчался десяток крутых тачек, направлявшихся на брошенную базу. Уж не знаю, люди ли это Палача были или кто другой — разминулся с ними и ладно...

Остаток ночи я вел автомобиль на северо-восток. Правда, пришлось покинуть асфальтированную дорогу и съехать на разбитую грунтовку, так как я не исключал погони. Ехал не спеша, объезжая ямы и вымоины, трещины и завалы, а с рассветом добрался до заброшенной деревни. Вооружившись автоматом и дробовиком, я разогнал оккупировавших его собак. Людей здесь уже давно не было и не предвиделось. Разве что кто-то случайно забредет. Я загнал внедорожник в полуразвалившийся сарай, поставил растяжки и пару противопехотных мин, а сам расположился в кабине машины, чтобы немного покемарить...

После полудня я покинул деревню и продолжил путь на северо-восток.

Топлива оставалось всего на несколько километров, о чем сигнализировал интенсивно подмигивающий датчик. А последние минуты я начал серьезно переживать о том, как бы мне не пришлось бросать машину, полную первоклассного оружия. Но нет, вскоре я увидел вышку, а затем и забор поселения, в котором жил человек, способный купить все лишние стволы, не задавая при этом лишних вопросов.

Он и его ребята были наемниками. Себя в обиду не давали, исправно выполняли любую работу, за которую брались. Ссориться с ними было себе дороже. Тот же Палач общался с ними на равных, а они, если это было выгодно, время от времени выполняли кое-какие его поручения, если они не шли в разрез с их кодексом чести. Ребята эти были... неоднозначные. Многие их недолюбливали за то, что они были готовы служить и нашим, и вашим. А они всего лишь старались выжить в этом мире, где, в общем-то, каждый сам за себя. Я не брался одобрять их образ жизни или порицать. И если они ко мне относились хорошо, почему я должен вести себя иначе?

Старшего из них звали Алекс — это и имя, и производная от фамилии. Друзья в шутку называли его Дважды Алекс. Он, как и большинство его ребят — бывшие военные. Но не дезертиры какие-то, сбежавшие из Бункера, а служивые в прошлом. Те, кто постарше были уже на пенсии — по выслуге лет или по здоровью — когда мир перевернулся с ног на голову. Этим уже было за пятьдесят, а то и старше. Другие находились в отпуске или попали в Новый Мир "нежданчиками", а потом, помыкавшись в одиночку, примкнули к Алексу, приняв его философию. Всего под командой старшого было двадцать стволов. Плюс — минус. Бойцы как на подбор. Прирожденные воины, имевшие немалый боевой опыт. Я сталкивался с ними несколько раз на просторах Нового Мира. Однажды они меня здорово выручили. В другой раз я в качестве благодарности, слил им важную информацию, которая позволила Дважды Алексу сохранить жизни некоторых своих подчиненных. Еще раз я навестил их просто так, проходя мимо. Прием был теплым. Надеюсь, с тех пор ничего не изменилось в наших отношениях. К тому же я шел не с пустыми руками, а с самым ходовым товаром в Новом Мире...

На этот раз я не стал осторожничать, подъехал к воротам бывшей агрофирмы. Однако никто не спешил впускать гостя, хотя на смотровой вышке предупредительно сверкнул оптический прицел, а над мешками с песком, сложенными на крыше гаража, мелькнула чья-то голова. Пришлось выйти из машины. Без оружия и с разведенными в стороны руками.

Меня узнали и только после этого открыли ворота.

Я проехал во двор, огибая бетонные блоки заграждения, остановился у гаража и вылез из машины, чтобы поздороваться с вышедшим мне навстречу Алексом.

Ему было слегка за пятьдесят. В самом начале бардака он сколотил группу из сверстников плюс-минус десять лет. Да и потом старался подбирать опытных бойцов, а не юнцов желторотых. Но за прошедшие годы многие ушли туда, откуда не возвращаются. Поэтому в настоящее время большую часть отряда составляла "молодежь" 20-30 лет. И как то так получалось, что держались они обособленно от "стариков". Я это еще в прошлый раз заметил. Наверное, Алекса самого это не очень-то устраивало, но проблема выбора с каждым годом становилась все острее.

Когда я пожимал его крепкую ладонь, он не сводил глаз с внедорожника.

— Знакомая тачка,— сказал Дважды Алекс, разглядывая иконку, покачивавшуюся за лобовым стеклом. Потом продолжил, посмотрев на меня.— Не бережешь ты себя. Еще бы несколько секунд неизвестности, и ты бы поймал гранату.

Он кивну на стрелка на крыше, державшего на плече гранатомет.

— Что так?— нахмурился я.

— Это машина Бурого. Мы пересеклись тут с ним и его отморозками недавно. Наваляли им неслабо. Я их предупредил: еще раз увижу на нашей территории, порешу. А тут говорят мне, что их тачка подкатила к воротам. Думаю, вряд ли с покаянием приехали, скорее уж, наоборот — борзометр зашкалило. Говорю парням: валите! А тут ты выходишь весь такой расслабленный. Еле успел остановить... Так откуда у тебя машина Бурого?

— Она ему теперь без надобности,— отведя в сторону взгляд, ответил я.

Алекс стрельнул бровями:

— Допрыгался, значит, гаденыш! Туда ему и дорога... Он один или еще кого приголубили?

— Всех. Всю банду.

— Нам же меньше работы. Я бы ему уже давно кишки выпустил, да с Палачом бодаться не хотелось. Они ведь под Палычем ходили...— он с прищуром уставился на меня:— Уж не ты ли их... того?

— Нет. Но мир не без добрых людей... А я так, мимо проходил, прихватил кое-что, пока "стервятники" не налетели.

— Правильно, чего добру-то пропадать? А к нам как — по делу или так, на рюмку чая заглянул?

— И дело есть, и от рюмки не откажусь.

— Что за дело?— оживился Алекс.

— Оружие лишнее появилось, продать хочу.

— Да? И что за стволы? Если барахло какое-то, то...

— Разные есть... Взглянешь?

Мы подошли к внедорожнику, я открыл багажник и сдернул брезент со своего арсенала.

Брови бывалого воина поползли на лоб:

— Откуда столько? Ты что чью-то нычку разорил? Или...

Он пристально посмотрел на меня, взял в руки один автомат, другой, посмотрел, понюхал, прицелился из пистолета Стечкина, покачал головой, сказал: "Вещь!"

Это он еще не видел то, то я отобрал лично для себя. Свое я убрал подальше от посторонних глаз.

— Только не говори, что это оружие Бурого. У него столько никогда не было. Да и стволы не пользованные, а у него одно старье было... Колись, откуда взял?

— Все равно скоро узнаешь,— пробормотал я, а потом добавил:— То, что похуже, ты прав, принадлежало Бурому и его банде. А стволы, что поновее и получше — это оружие Палача.

— Да ну?!— не поверил он.

— Надеюсь, это останется между нами.

— Само собой, но...— Он прищурился.— Я ведь от любопытства подохну, если ты не скажешь, как оно к тебе попало?

— Пришел и взял.— Мой ответ вызвал у Алекса еще больше недоумения, поэтому пришлось продолжить:— Вчера вечером на базу Палача напали и перебили всех находившихся там людей, самому Палачу едва удалось спастись на вертушке.

С каждым последующим словом глаза моего собеседника становились все больше.

— Иди ты...— только и смог он из себя выдавить. Потом все же совладал с эмоциями и спросил:— Кто, знаешь? Вояки? Чужие?

Я неопределенно пожал плечами. Рассказать ему про Илара? А что? Что я сам о нем знал? То, что он, якобы, из другого мира? Что еще? То-то...

— Когда я вошел на территорию, там уже одни трупы были, да вертолет уносился в голубые дали.

— Твою мать...— нахмурился Алекс.— Ты представляешь, что сейчас начнется?

Я кивнул.

В ворота въехала еще одна машина, из которой на ходу выскочил мужик килограмм под сто двадцать чистой мышцы, ринулся к нам с Алексом. Лицо его сияло так, что уже догадался о том, с какими новостями он спешит к командиру: наверняка, хочет рассказать о том, что кто-то разгромил базу Палача.

И ошибся.

Он подошел быстрым шагом, посмотрел на меня и, получив разрешение Алекса, сказал коротко:

— Нежданчик, однако!

Нежданчиками у нас называли, говоря обобщающее, объекты, время от времени, попадавшие в Новый Мир... Откуда? Хороший вопрос. В том, что это был Старый Мир многие давно уже не верили. И для этого существовали довольно веские причины. Например, в том мире, откуда приносило к нам Нежданчики, до сих пор существовал мой родной город, в котором никогда не происходило никакой катастрофы. Порой к нам переносились целые участки грешной земли в несколько сот гектаров со всем тем барахлом, которое там находилось — с домами, дорогами, озерами, лесами и, конечно же, с людьми. Исчезновение целых ландшафтов невозможно было не заметить, а информацию о нем — утаить, но никто из вновьприбывших ни о чем подобном никогда не слышал и считал свой случай уникальным. Существовало лишь одно разумное объяснение, которое всех устраивало. Его предложил Библиотекарь — мужичок-старичок, всю свою жизнь проведший в архивах, а в свободное время почитывавший научную фантастику. Так вот, он предположил, что катастрофа, которую многие из нас пережили, породила зеркальное отражение нашего старого мира, которое начало самостоятельную жизнь. В оригинальном все так и осталось, как было — тишь да гладь. А в зеркальном больше не существовало моего родного города, который стал частью Нового Мира. Правда, возникал вопрос: а откуда, в таком случае, вырывались все новые куски, если прибывшие вместе с ними люди ни о чем подобном никогда не слышали? На это премудрый Библиотекарь ответил: куски вырываются из оригинального мира, порождая при этом все новые и новые измерения. Как по мне, так полный бред. Как такое может быть? Но я старался об этом не задумываться, чтобы не разделить участь тех, кто от умственного перенапряжения сошел с ума.

— Что-нибудь интересное?— спросил Алекс.

Я считаю, что Нежданичики — это не самое подходящее название. Временами в Новый Мир попадали очень полезные объекты: например, новый автомобиль, недавно сошедший с конвейера, или киоск со свежими газетами, или склад какой. Благодаря Нежданчикам к нам попадали различные предметы обихода, которые при нашей скудной жизни невозможно было изготовить собственными руками: та же зубная паста, или очки, или оригинальные, а не самопальные боеприпасы. Люди, опять же. Без них этот мир давно бы уже вымер. Поэтому Нежданчики очень даже ждали.

— А то!— сказал разведчик и подмигнул.— Аптеку нашли полную медикаментов.

А это и вовсе была бесценная находка! Если нет оружия, можно отбиваться от врагов дубиной. А вот без обычного аспирина или пенициллина — совсем худо. Патрон иногда меняли на вес золота. А за иную таблетку и горсти алмазов было не жаль.

— Там кто-то остался?— забеспокоился Алекс.

— Серый с Игнатом, а я быстро сюда, за подмогой, потому что не мы одни наткнулись на Нежданчик.

Алекс с сожалением посмотрел на меня, спросил у разведчика:

— Далеко?

— С час езды.

Старший зарычал.

— Подождешь?— обратился он ко мне.

— Я хочу еще сегодня добраться до Города Пророка... Ты езжай, а я сгружу все это добро и в путь. Потом как-нибудь рассчитаемся.

Я знал о том, что Алексу можно доверять.

— Ты только мне бак заправь, если есть чем.

Алекс завертел головой, увидел того, кого искал, крикнул:

— Малыш, заполни ему бак под завязку, а мы с парнями пока прокатимся! И груз перенесите из внедорожника в оружейную комнату!

Молодой боец кивнул и принялся выполнять приказ.

А Алекс постучал себя по карманам, достал из внутреннего несколько кредиток Пророка.

— Это аванс, чтобы ты в Город не с пустыми руками тащился.

Кредитки Пророка были разновидностью местной валюты. Пластиковая карточка с личной печатью Пророка имела хождение во всем Новом Мире. Ее даже вояки принимали с охотой. Поэтому я не стал отказываться, попрощался с Алексом, а сам присел в тенек и закрыл глаза...

До Города Пророка я добрался ближе к вечеру — солнце уже начало садиться, но до наступления темноты еще оставалось достаточно времени. Немного подумав, я решил не соваться в населенный пункт на колесах. Было неподалеку одно укрытие, где я мог спрятать машину. Вырванный из старого мира подземный переход с разбитыми ступенями и заваленным выходом. Пару лет назад там обитал один отшельник, которого изгнали из Города, но после того, как его сожрали мутанты, убежище пустовало и никого не интересовало. Я загнал внедорожник вглубь перехода, обезопасил подход "монками", взял с собой "тулку" и рюкзак с продуктами и пешком отправился на встречу с Ильюшиным...

Город стоял посреди открытой всем ветрам пустоши — подобраться к нему незамеченным было проблематично. Да и ни к чему. В Городе были по-своему рады любым гостям. Время от времени сюда заглядывали и отъявленные головорезы, и военные из бункера — да кто угодно, лишь бы его имя не было занесено в черный список! Разве что Чужих я там пока не встречал. Одни приходили на день-два, чтобы что-то продать или купить, отдохнуть, приятно и с пользой провести время. Другие задерживались подольше. Третьи и вовсе оставались, поддавшись на уговоры местных вербовщиков.

Я шел, не таясь, поэтому мое появление не осталось не замеченным. Пару секунд по моей груди скользила точка лазерного прицела снайперской винтовки, однако потом она исчезла. Наверняка, меня узнали. Но все равно продолжали сопровождать, взглядами и стволами.

Город пророка был хорошо защищен. Его окружала глухая стена из железо-бетонных плит с редкими вставками листового железа. Колючка, вышки наблюдения, прочные, большую часть времени запертые ворота. Над ними — защищенное броней пулеметное гнездо, из которого на дорогу смотрел старый добрый КПВТ, способный работать как по наземным, так и по воздушным целям. Пару раз он отпугивал даже летательные аппараты Чужих. Но и ему было далеко до энергетической пушки, невесть каким образом экспроприированной у тех же Чужих, которая стояла у резиденции Пророка. Я сам не видел ее в действии, но люди говорили, что она будет посильнее "Фауста Гете" — уж не знаю, что это за хрень такая.

Ворота раскрылись при моем приближении...

...какая честь...

Впрочем, это не меня встречали, а провожали Поисковиков, на двух машинах отправившихся за добычей. В отличие от всех остальных, эти ребята действовали не наобум, не на удачу, а по наводке Пророка, который с точностью до метра знал, где и когда появится очередной Нежданчик. К счастью, он не был всемогущ, и только поэтому кое-что перепадало и другим обитателям Нового Мира, не связанным с Городом Пророка.

Меня встретили на входе, досмотрели, отобрали оружие — таковы были правила, распространявшиеся на всех без исключения. Потом перешли к традиционному:

— Что нового в мире, Вестник?— спросил один из охранников.

У меня не было настроения на болтовню, поэтому я ответил коротко:

— Все по-старому.

— Тогда я знаю больше, чем ты,— улыбнулся охранник.

— Если ты про базу Палача, то я в курсе, но это уже не новость.

Раздосадованный охранник перестал улыбаться, а я задал ему свой вопрос:

— Ты знаешь человека по имени Ильюшин? Говорят, он живет в Городе Пророка.

— А ты ему родственник что ли?— спросил другой страж, и вся компания почему-то дружно заржала.

— Нет. Я хочу с ним поговорить. Где мне его найти?

— Он работает в теплице.

Понятно. Значит, и живет неподалеку.

— Ты ведь знаешь наши правила?— спросил охранник.

Он намекал на то, что в Городе Пророка не приветствуется отрывать работников от их повседневных занятий.

— Я в курсе.

— Проходи!

Я забрал свой рюкзак, из которого исчезло полкруга колбасы, но я сделал вид, что этого не заметил.

— Ах, да, постой, чуть не забыл!— окликнул меня начальник охраны.— Тебя хотел видеть Пророк. Только сегодня не беспокой его — поздно уже. Приходи завтра, и лучше всего ближе к полудню.

Что ему от меня нужно?

— Хорошо.

Город Пророка не появился, как в сказке, в одночасье. И все же в его возникновении было немало таинственного и удивительного. Именно Пророк, сам явившийся из ниоткуда, первым облюбовал ничем не примечательную заброшенную заправочную станцию, стоявшую посреди пустыря. Это уже потом сюда потянулись люди, попавшие под очарование человека, наделенного необычными способностями. И не прогадали. Пророк видел то, чего не видели другие, и знал то, о чем не ведал никто иной. Они с фанатичной верой в светлое будущее взялись за строительство поселения, которое уже через несколько лет стало самым большим и процветающим во всем Новом Мире. Большая часть построек была воздвигнута их руками. Но не все. Время от времени Пророк предлагал покинуть тот или иной участок поселения, где после очередного Кровавого Восхода появлялось новое здание. Так Город обзавелся детским садом, первыми теплицами, обширной ремонтной мастерской, водонапорной башней, небольшим прудом с ключевой водой и другими постройками. Резиденция основателя Города — некогда дом культуры заштатного городка — тоже возникла словно по волшебству. Напрасно беспокоились те, кто опасался, что однажды на месте их дома появится что-то другое, а они сами или погибнут, или исчезнут вместе со своей лачугой. Такого в Городе не случалось ни разу. Пророк никогда не ошибался. После того, как места для застройки больше не осталось, он сказал, что отныне все в руках поселенцев и назвал Город самым безопасным местом в Новом Мире.

С тех пор он продолжал расти, но теперь уже вверх. Дома надстраивались, обзаводились лестницами, балконами, верандами, мостиками, делавшими поселение еще больше похожим на муравейник.

Справа от ворот располагались гаражи и ремонтные мастерские, а слева гостевой квартал, в котором я останавливался все последние годы. Он был отделен от других городских кварталов и вел жизнь, отличную от той, к какой привыкли местные обитатели. В гостевом квартале можно было что-то купить или продать, отдохнуть после дальней дороги, развлечься и даже снять на ночь шлюху, если было такое желание. Гостей Пророк ограничивал только в одном — они не должны были отрывать местных от их работы. Так же были запрещены вербовка горожан и провокации, направленные в адрес основателя. Смутьяны и нарушители изгонялись и попадали в черный список. А некоторые — и вовсе исчезали без следа.

Время близилось к закату, и я не прочь был отдохнуть с дороги и тесно пообщаться с представительницами противоположного пола, но у меня было дело, ради которого я и пришел в Город Пророка, и я направился на поиски Ильюшина.

Протяжный и заунывный гудок, оповещавший об окончании рабочего дня, прозвучал в тот момент, когда я петлял по тесным улочкам, пытаясь сократить расстояние. Из всех сигналов, подаваемых в Городе Пророка, этот я любил меньше всего. Он напоминал о том, что свободой здесь даже не пахло.

К теплицам я добрался, лавируя в людском течении, двигавшемся мне навстречу. Народ выглядел уставшим, но счастливым: еще один день подошел к концу. А еще радовались грядущему ужину — такому же общественно-стадному мероприятию, как и работа. Питались жители Города с общего стола, и это тоже раздражало меня, когда я еще надеялся прижиться под крылом Пророка.

Остановив первую попавшуюся на пути девчушку, я поинтересовался насчет Ильюшина. Она завертела головой, указала на сутулого седовласого мужчину в поношенной куртке, который уже прошел мимо меня и направлялся к столовой.

Чуток опоздал.

Я не стал догонять старика — пусть покушает, а я подожду.

Я разместился так, чтобы через окно видеть Ильюшина и стал свидетелем довольно нелицеприятной картины. Получив свою порцию каши и кусок хлеба, старик попытался усесться за стол, но его прогнали. Ильюшин выбрал другой, тот, что пока еще не был занят и взялся за ложку. Но не успел даже зачерпнуть каши, как за стол свалилась шумная компания. Старика насильно сдвинули на самый край длинной лавки и, казалось, забыли о его существовании. Но нет. Сидевший рядом с Ильюшиным коротышка сначала вырвал из руки старика кусок хлеба, а потом, как бы невзначай столкнул локтем его миску на пол. На звон обернулась половина едоков, но тут же потеряла к происходящему интерес.

Оставшийся без ужина Ильюшин выглядел на удивление спокойным. Он машинально облизал чистую ложку. Стараясь не смотреть в сторону обидчика, он встал из-за стола, поднял миску и рукой сгреб в нее размазанную по полу кашу.

Неужели...

От неприятной догадки защемило сердце. Но нет, с миской в руке Ильюшин направился к поварихе в надежде на новую порцию. И нарвался на гнев дородной курицы, набросившейся на голодного старика, словно ястреб на цыпленка. Тот решил проявить настойчивость, тем самым лишь распалив королеву большого общинного котла.

Пока они препирались, компания, в числе которой находился обидчик Ильюшина, закончила прием пищи и направилась к выходу. Оказавшись на улице, они распрощались и разошлись в разные стороны. Теперь, после рабочего дня, каждый был волен распоряжаться личным временем на свое усмотрение. Обидчик беспомощного пожилого человека свернул в мою сторону. И раз уж так получилось, я решил преподать ему урок вежливости. Когда он проходил мимо, я оторвался от стены, сделал шаг навстречу и без замаха ударил его кулаком в живот. Коротышку сложило пополам. Я помог ему упасть на землю и присел рядом, невзначай наступив на пальцы правой руки.

— Еще раз обидишь старика, я найду тебя и убью,— спокойно сказал я, наблюдая за тем, как корчится коротышка, пытаясь освободить пальцы.— Ты меня понял?

— Понял, понял, отпусти!

Детский сад да и только! Размякли они тут, под опекой Пророка.

Я с легким проворотом убрал ногу. Коротышка вскочил и, зыркнув на меня затравленно, поспешил убраться восвояси. Не будь он таким трусом, мог бы позвать людей на помощь, и тогда бы меня за нападение на жителя Города в пределах Города не только вышвырнули за ворота, но и внесли бы в черный список. Но, видать, кишка тонка.

Люди в столовой начали расходиться. Вышел и Ильюшин, так и не получивший новой каши. Он направился в противоположную сторону, и мне пришлось его догонять.

Когда моя рука опустилась на его плечо, он вздрогнул и остановился.

— Ильюшин?

Старик сдержанно кивнул.

— Бывший музейный работник?— решил я уточнить на всякий случай.

Снова кивок.

— С кем имею честь?— близоруко щурясь, спросил старик.

— Меня зовут Вестник.

— Это имя или... Впрочем, все равно... Что вам нужно?

— Я хочу поговорить о Рогатом Властелине.

Реакция Ильюшина на мои слова была несколько неожиданной. Он отшатнулся назад, его лицо перекосило.

— Оставьте меня в покое, слышите?— воскликнул он.— Поищите кого-нибудь другого для своих забав!

Старик резко развернулся и зашагал прочь.

— Мне нужна ваша помощь! Он преследует меня!— крикнул я ему вдогонку.

Ильюшин отмахнулся, не оборачиваясь.

— Он хочет, чтобы я принес жертву на Алтарь Поколений!

Старик сбился с шага и остановился. Постоял немного, а потом, глядя себе под ноги, пошел в обратную сторону. Проходя мимо меня, он буркнул:

— Ступайте за мной...

Одному моему знакомому удалось приручить мутировавшую собаку. Так вот, ее будка выглядела куда просторнее лачуги, которую занимал старик Ильюшин. Это была более чем скромная пристройка из фанерных щитов, большую часть которой занимала кровать. Впрочем, кроватью ее можно было назвать лишь с большой натяжкой — доски, положенные поверх автомобильных покрышек, прикрытые старым матрацем. Кроме нее интерьер хижины "облагораживали" табурет, служивший так же столом, тумбочка, в которой старик хранил все свое имущество, и печка-буржуйка, стоявшая в углу.

— Присаживайтесь... куда-нибудь,— предложил мне Ильюшин. Мешковатая куртка скрывала его невероятную худобу, ставшую очевидной, когда старик ее снял.— Вы уж простите мою несдержанность. Поначалу я принял вас за одного из этих... Из тех, кто пытается самоутвердиться за чужой счет. Конечно, легко изгаляться над стариком! Но рано или поздно даже затравленная шавка может цапнуть за палец.

— Донимают вас здесь? Почему вы не пожалуетесь Пророку?

— Я думаю, он в курсе. И не только...— старик запнулся, словно сказал что-то лишнее и тут же попытался оправдаться:— Вы не подумайте, я не жалуюсь, я всем доволен. Много ли нужно старику? Крыша над головой, корка хлеба, занятие, позволяющее скоротать время. Все это у меня есть, а большего и не надо. А все остальное — ерунда, на которую не стоит обращать внимания... Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Я... Вы знаете, я жутко проголодался, поэтому не прочь перекусить,— сказал я, выкладывая из рюкзака на табурет продукты. Появился кусок сала, остатки колбасы, булка слегка черствоватого хлеба, банка мясных консервов, поллитровка с солеными огурцами, бутыль самогона. Я заметил, как старик пожирал взглядом все это богатство, поэтому тут же предложил:— Составите мне компанию? Не люблю есть в одиночестве.

Я на самом деле был голоден, но в первую очередь мне хотелось покормить старика, лишенного на моих глазах законного ужина.

— Ну, если вы настаиваете...— пробормотал Ильюшин.

— Именно так.

Я достал нож, порезал на куски хлеб, колбасу, сало, вскрыл тушенку и огурцы, откупорил бутылку с самогоном. Ильюшин проявил активность, достав из тумбочки пластиковый стаканчик. Я наполнил его, без лишних слов заглотил половину, а остальное передал старику.

— Вообще-то я не любитель...— пробормотал он.— Разве что в целях релаксации.

Пока он пил самогон мелкими глотками, я закусил огурцом и сваргнил для старика нехитрый бутерброд.

— Ешьте, не стесняйтесь!

— Благодарствую...

— Они считают меня сумасшедшим, принимают за эдакого юродивого,— пожаловался мне Ильюшин после того, как мы выпили по третьей. Его быстро развезло, как, впрочем, и меня.— Но может, они правы? Может быть, я на самом деле сошел с ума?— спросил он и сам же ответил.— Не мудрено. Пережить такое... Сами подумайте, каково одинокому пенсионеру лишиться всего того, что он имел, к чему привык? А я, между прочим, потерял целый мир — ни много ни мало. В моем-то возрасте, с моим-то мировоззрением. Катастрофа...

— Вы давно уже в Новом Мире?— спросил я его.

— По ощущениям — целую вечность, а на самом деле чуть больше двух лет.

— Я часто бываю в Городе, но вас ни разу не встречал. Где же вы были все это время?

— Мне, можно сказать, изначально везло. В первый же день меня спасли и приютили жители Железки, там я и жил первые полтора года.

— Так она же...— пробормотал я. Полгода назад селение Железка было полностью уничтожено огнем, никто не выжил.

— Да, она погибла на моих глазах. Я был единственным, кому удалось пережить этот кошмар. И именно тогда я впервые увидел Рогатого.

— В смысле?— напрягся я.

— Это он уничтожил поселок...— Ильюшин смежил веки.— Мне больно об этом вспоминать. Огонь... Повсюду... Объятые пламенем люди... Они метались, кричали, а он стоял в стороне и наблюдал, как они умирают... Это случилось во время Кровавого Восхода. В тот раз он начался неожиданно, многих застал врасплох. Но и те, кому удалось спрятаться, были обречены. Неведомая, непостижимая сила рушила укрытия, вырывала людей под смертоносное излучение... У них плавилась кожа, потом они вспыхивали как свечки и горели... горели... Но смерть не брала их, и эти их муки казались бесконечными...

Он сам налил себе самогона, выпил залпом, засопел натужно, но мужественно отказался от предложенного ему огурца.

— Как вам-то самому удалось спастись?— спросил я.

— Не знаю. Загадка... Он подошел ко мне, но не слишком близко...— Ильюшину почти физически приходилось напрягать память.— Словно что-то мешало. Остановился шагах в десяти, сначала долго смотрел, потом погрозил пальцем и исчез.

— Да, загадка,— согласился я с ним.— Как вы думаете, почему он вас не убил?

— Не знаю... Есть у меня одно предположение... Видите ли... Я сказал, что в тот день я видел его впервые... Это не совсем так. Дело в том, что я и раньше знал о Рогатом. Знал, скажу без ложной скромности, побольше, чем кто-либо другой.

— Откуда?

— О-о, это история всей моей жизни! Будучи молодым, я увлекался фольклором народов Северного Кавказа. Странствовал по горским аулам, общался со стариками, слушал сказки...

— Сказки?

— Именно! Ведь это только на первый взгляд кажется, что события, описываемые в сказках — вымысел. На самом деле это подлинная история, сохранившаяся с древних времен, но с годами и столетиями обросшая небылицами, что вполне естественно для устного творчества. Нужно лишь отделить зерна от плевел, и тогда все встанет на свои места. По этому поводу я даже написал работу, но ее не приняли в академических кругах... Впрочем, это уже совсем другая история... Так вот, именно в те годы я впервые услышал о Рогатом Властелине. У него были и другие имена: Опустошитель, Истребитель Народов, Черный Коршун, Господин Смерть. Не сразу, но я пришел к выводу, что речь идет об одном и том же человеке... Подтверждение тому, что это не выдуманный персонаж, я нашел в клинописных текстах из библиотеки ассирийского царя Ашшурбанапала, жившего в 7 веке до нашей эры. В одном из текстов приводится сказание об Истребителе Народов, с которым пришлось столкнуться дальним предкам урартов. Возможно, имеются в виду хурриты, что автоматически отсылает нас в гораздо более древние времена. Еще одно упоминание я нашел у древнегреческого историка Тимея из Тавромения, ссылавшегося на другого великого грека Фукидида, который со слов одного путешественника записал историю, услышанную им в Колхиде о Хозяине Черепов. Однако и в этом случае по некоторым характерным признакам мы имеем дело с нашим Рогатым.

Так или иначе, но доподлинно неизвестно, когда именно жил и творил свои злодеяния Рогатый Властелин. Сдается мне, было это о-очень давно. Если обобщить все сведения, полученные мною из сказок, легенд и доподлинных исторических сообщений, то мы поймем, что армия Рогатого пришла на земли Северного Кавказа, обогнув северное побережье Каспийского моря. Причем "слава" Истребителя Народов неслась впереди его уничтожавшей все на своем пути орды. Перед лицом опасности люди, обитавшие на территории меж двух морей, объединились, собрав многочисленную армию. Но в решительной битве она была разбита и уничтожена. Существует легенда о том, что Рогатый Властелин рвался на юг, по ту сторону Кавказского хребта, на земли Плодородного Полумесяца. Однако дорогу ему преградило глубокое ущелье. Тирана это не остановило, и он приказал засыпать ущелье черепами жертв. К ущелью сгонялись люди со всех окрестностей, и на его дно летели отрубленные головы... Это, конечно, преувеличение, но, как говорится, сказка ложь, да в ней намек...

Можно только гадать, что было бы, если бы Рогатому удалось преодолеть горы Кавказа. Но у истории нет сослагательного наклонения. Этого не произошло. Истребитель Народов умер. О том, как это произошло, доподлинно неизвестно. Даже нартские сказания не едины в своем мнении. По одной версии его убил местный герой, прокравшийся ночью в лагерь. Сам погиб, но избавил мир от напасти. По другой он захлебнулся в крови жертв, когда принимал ванну. Так или иначе, но его не стало. Рогатого похоронили в тайне, насыпав над его могилой высокий курган в степи. Все работники были потом казнены. А после этого уничтожили и самих палачей. А потом... Что было потом, история умалчивает. Одно несомненно: войску так и не удалось переправиться через Кавказский хребет. Скорее всего, оно повернуло на север и вернулось туда, откуда пришло, или сгинуло на необъятных просторах нашей родины.

Закончив рассказ, Ильюшин по-хозяйски налил себе самогону и выпил. Потом жадно набросился на еду.

— Все это, конечно, очень интересно, но я искал вас не для того, чтобы сказки слушать,— сказал я.— Мне сказали, что вы знаете, как уничтожить Рогатого?

— Кто сказал?— налегая на тушенку, проговорил старик.

— Лесник.

— М-м...— замычал он.— Тот самый? Ну, если сам Лесник об этом говорит...

— Значит, знаете?

— Было мне видение... Только не смотрите на меня так! Я не более безумен, чем все остальные. И да, с тех пор, как я попал сюда, у меня случаются видения.

— Что за видения?

— Разные... Однажды я видел конницу, мчащуюся по степи. В другой раз мне пригрезилось поле битвы, усыпанное мертвыми телами, над которыми кружили вороны. Но это еще что! Я видел будущее Нового Мира! По сравнению с тем, что нас ожидает, если Рогатый добьется своей цели, Кровавый Восход и все связанные с ним неприятности могут показаться детским лепетом. Я видел это... А потом проснулся в холодном поту, и не придумал ничего лучшего, как рассказать обо всем Пророку. Он выслушал меня, но ничего не сказал. А на следующий день надо мной в Городе начали потешаться все, кому не лень. Я, как распоследний дурак, пытался убедить людей в том, что всем нам грозит смертельная опасность, что нужно спасать мир, пока не поздно. А они только смеялись и крутили пальцем у виска...

— Как убить Рогатого?— напомнил я Ильюшину.

— Его невозможно убить! Он умер тысячи лет назад... Разве что...

— Ну?

— Было мне откровение...— старик уставился в точку, будто и сейчас видел то, что не было доступно моему взору.

— Ну же!

— Я видел заброшенный храм в диком лесу. Там, скрытый от посторонних глаз, хранится кинжал, изготовленный неведомыми нам мастерами. Я видел его, и голос сказал мне: "Сим покончишь с Древним!"

— Заброшенный храм?— пробормотал я. Я слышал о нем. Храм стоял в центре Джунглей — пожалуй, самой удивительной аномалии Нового Мира.

И одной из самых опасных.

— Кто еще знает о кинжале?— спросил я.

— Никто. После всех нападок я решил поменьше болтать. Так что вы первый, кому я об этом рассказываю.

Пожалуй, я услышал все, что хотел.

Старик выглядел выжатым, как лимон. К тому же его окончательно развезло, и он, выговорившись, отстраненно ковырял вилкой в консервной банке.

Я встал, собираясь уходить.

— Подождите! Это еще не все...— пробормотал Ильюшин.— Одного кинжала недостаточно, чтобы убить Рогатого. Если вы на самом деле хотите с ним покончить, вам придется забрать его сердце и принести его в жертву на Алтаре Поколений.

— А без этого никак?— поморщился я.

— Если этого не сделать, он вернется,— упавшим голосом ответил Ильюшин и неожиданно завалился на бок.

Я метнулся к нему, ожидая худшего, но старик попросту уснул. Я уложил его на топчан, укрыл одеялом, после чего направился в гостиницу.

Мне было о чем подумать на досуге...

Труднее всего оказалось убедить самого себя в том, что Ильюшин в своем уме. Одно дело, когда человек рассказывает о том, что видел своими глазами. Он тоже может ошибаться, но все же... И совсем другое, когда приходится верить в правдивость каких-то там видений. Может, приснилось все старику? Но в этом случае я вынужден был бы признать, что он психически болен. Так верить в искренность собственных снов!

А если нет?

Мало ли чудиков бродит по Новому Миру? И между прочим, Илюшин не самый оригинальный из них.

Если предположить, что старик говорит правду? В этом случае меня ожидало не самая простая работенка.

Храм в сердце Джунглей... Хм...

Я слышал о нем от людей, которые сами в нем никогда не бывали. То есть, опять же приходилось верить на слово. А все потому, что нужно было быть совершенно утомленным жизнью, чтобы добровольно соваться в почти неизученную и безумно опасную аномалию. Это вам не Живой Лес! Джунгли изначально не принадлежали нашему миру — ни Старому, ни Новому. Они и сейчас находились... где-то... Никто не знает, где именно. Как и то, есть ли у этой аномалии начало и конец. И многое, многое другое.

Попасть в Джунгли можно было только через телепорт, находившийся в Саду Семирамиды. И если повезет, то потом получится вернуться назад. Правда, похвастаться этим могли не многие. Одним из них был Сударь. Только вот он погиб и уже никому ничего не расскажет. Впрочем, кое-какой информацией я все же располагал. Знал, например, о том, что опасности в этой аномалии были запредельными. Знал о храме... Его видели издалека, но внутрь никто не заглядывал. По крайней мере, из тех, кому посчастливилось вернуться из Джунглей в Новый Мир.

А теперь самый важный вопрос: стоило ли мне туда соваться? Я даже попытался убедить самого себя в том, что, возможно, все обойдется, что Рогатый рано или поздно угомонится, оставит меня в покое, что... Получилось как-то... неубедительно. А еще я пришел к выводу, что в обоих случаях риск приблизительно одинаков: так или иначе я рисковал своей шкурой. Но немного подумав, стал все больше склонялся к мысли, что, пожалуй, стоит попробовать. Теперь у меня было столько оружия, что его хватит на небольшую победоносную войну. Правда, в Джунглях не все проблемы можно было решить при помощи старого доброго ствола. Однако в случае с Рогатым оно вообще было практически бесполезно.

Кажется, я уснул с мыслью о том, что хочешь — не хочешь, а придется отправиться в Джунгли.

Только вот, проснувшись, я уже не был уверен в том, что это хорошая идея.

Так или иначе, но в Городе меня больше ничто не удерживало. Хотя...

Уже по пути к воротам я вспомнил о том, что со мной хотел поговорить Пророк. Лично я не горел желанием, но отказать такому человеку... Не хотелось бы попасть в черный список из-за какого-то пустяка. К тому же меня самого распирало от любопытства: что хотел от скромного бродяги хозяин Города?

Я развернулся и зашагал в обратном направлении...

Официально в Городе не существовало принуждения и все, что ни творилось здесь — исключительно на добровольной основе. Возможно, так оно и было в самом начале. А теперь... Скажем, так, Пророк умел убеждать. И даже не он сам, а силовой блок под его чутким руководством, люди, привычные держать в руках оружие и не стесненные моральными запретами. До насилия редко доходило, обычно хватало веского слова, а то и взгляда. Пророк не любил открытого насилия, а его подчиненные имели в подобных вопросах кой-какой опыт. Не мне судить об их преданности — подозреваю, что и они действовали только лишь в собственных интересах и использовали Пророка так же, как он использовал их самих. Эдакий симбиоз. Но пока что такое положение вещей всех устраивало.

Жил Пророк в здании сугубо провинциального дома культуры, который во времена совсем отдаленные, возможно, был имением какого-нибудь уездного барина. В общем, антик. Но самому Пророку нравилось. Перед домом — единственная в городе площадь, по периметру которой стояли жилища местной элиты. От лачуг рядовых горожан они, как и положено, отличались большим комфортом, а главное — близостью к градоначальнику и сопряженными с этим привилегиями. Ограды, как таковой, не существовало, но дома стояли так плотно, что подойти к обители Пророка можно было, лишь по единственной ведущей к площади улице. И хотя он сам был уверен в собственной неуязвимости, у входа во "дворец" все же дежурила охрана. Людей со стволами я увидел так же у соседнего дома, где размещалась служба безопасности. В отличие от гостей города местным жителям — разумеется, не всем, а тем, кому это было положено,— не запрещалось ношение оружия в пределах населенного пункта. Дежурство велось и у энергетической установки, которую затащили на плоскую крышу здания службы безопасности.

У входа в резиденцию Пророка меня снова обыскали. Не нашли ничего запрещенного, но рюкзак все же на время отняли. Лишь после этого меня пропустили внутрь. Здесь снова возникла заминка, пока Пророку докладывали о моем визите. А уж потом появился он сам.

Трудно сказать, сколько ему было лет на самом деле. Внешне — лет пятьдесят, но точно так же он выглядел и лет пятнадцать назад, когда мы впервые познакомились. Одевался он неброско, однако даже простая одежда носилась им с дворянским достоинством. Сколько его помню — всегда спокойный и обходительный. Ни разу не слышал, чтобы он повышал голос. Пророк был талантливым организатором, прирожденным лидером. Неспроста его боготворили сотни людей — те, которые были обязаны ему не только куском хлеба, но и самой жизнью. Он часто говорил о справедливости — естественно, на свой взгляд и вкус! — и старался, чтобы слова не расходились с делом. Если и приходилось иногда применять силу, то лишь в исключительных случаях и не без основания. Впрочем, сам он никогда не марал рук, грязную работу за него выполняли другие. В общем, идеальный руководитель. Очень трудно было найти причину для упрека, даже если очень долго искать. Но что-то было в нем, что всегда меня настораживало, заставляло держать определенную дистанцию. Может быть, опыт, подсказывавший, что идеальных людей не бывает, что у каждого есть свои скелеты в шкафу. К тому же за пределами Города Пророка обильно поливали грязью его недоброжелатели. Я точно знал, что большая часть из того, что они рассказывали, не соответствовало действительности. Но, как говорится, дыма без огня не бывает.

Пророк лично вышел мне навстречу, радушно, почти по-родственному, обнял.

— Здравствуй, Кирюша, здравствуй, дорогой! Давно не виделись. Не балуешь ты нас своими визитами в последнее время. А ведь мы же не чужие люди, а?

— Новый Мир растет, дороги становятся длиннее. Ты ведь знаешь, я не сижу на месте, все время в пути,— ответил я сдержанно.

— Знаю, слышу. До нас тоже новости доходят, хоть и с запозданием. Говорят, ты на юге побывал, в Долине Ветров?— спросил пророк, не сводя с меня глаз. Взгляд у него был пронзительный, ложь он чувствовал, как хищник — запах свежей крови. Поэтому я решил не юлить:

— Было дело.

Он, судя по выражению лица, ждал продолжения, но, не дождавшись, настаивать не стал.

— Мне сказали, ты хотел меня видеть,— решил я перейти к делу. Многие сочли бы за честь просто поговорить с Пророком, мне же одна лишь его близость приносила почти ощутимый дискомфорт — даже не знаю почему. Поэтому я хотел как можно скорее распрощаться с ним и убраться из Города.

— Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть. И не я один.

— Кто еще?— насторожился я.

— Пусть это будет для тебя сюрпризом,— улыбнулся он.— Идем!

И он направился по лестнице на второй этаж. Я последовал за ним.

В коридоре я обратил внимание на двоих охранников, но они дежурили у двери, соседней с той, через которую мы вошли в рабочий кабинет Пророка. Увидев стоявшего у окна человека и почувствовав, как бешено заколотилось сердце, я понял, что сюрприз градоначальника удался в полной мере.

Это был Палач.

Он обернулся на скрип открывшейся двери и, заметив меня, позеленел от злости. Единственной причиной, по которой он не набросился на меня, было присутствие Пророка, но я видел, как трудно ему сдержаться.

— Приятно наблюдать со стороны за встречей старых друзей,— сказал хозяин кабинета, заметив, как мы с Палачом набычились, глядя друг на друга. Естественно, он иронизировал. Потом улыбка сползла с его лица, и он продолжил серьезно: — Свои проблемы вы решите за пределами МОЕГО города. А сейчас я хочу поговорить... о девочке. Ее ведь Аля зовут?

Палач был последним человеком, которого я рассчитывал увидеть в этом доме. Не то чтобы они с Пророком враждовали — скорее сосуществовали в рамках нашего тесного мирка. Недоразумения между обеими группировками случались, однако всегда находился повод для примирения. Тем не менее, люди поговаривали о том, что оба лидера терпеть друг друга не могли. Но как только случилась беда, Палач первым делом примчался именно сюда. И раз в сложившихся обстоятельствах Пророк до сих пор не приказал его удавить, значит, было между этими двумя нечто большее, нежели вынужденная терпимость.

Увидев Палача, я первым делом подумал, что Пророк решил отдать меня ему на съедение. Оказалось, нет. Скорее его присутствие служило мне предостережением на тот случай, если я начну проявлять несговорчивость. Ход безупречный: глупо было врать, стоя рядом с человеком, который несколько дней назад устроил на нас с девушкой настоящую охоту.

— Да, Аля,— кивнул я.

— Кто она? Что ты можешь о ней рассказать?— спросил Пророк.

— Девушка-загадка,— пробормотал я.— Мы познакомились с ней...— я искоса посмотрел на Палача.— В Долине Ветров. Ее поймали Соляные Короли и очень плохо с ней обращались!— с нажимом сказал я.— Она сначала терпела, а потом...— Я не знал, стоит ли мне говорить о талантах Обузы. Все же решился.— У нее есть удивительный дар. Когда ее довели до отчаяния, она сделала так, что Короли сами перебили друг друга. Я не знаю, что это было...

— Внушение?— заинтересованно спросил Пророк.

— Нет, что-то другое. Она кричала, а немытые ублюдки с остервенением лупили друг друга всем, что под руку попало. Никогда не видел ничего подобного.

— Любопытно... Что было потом?

— Потом она привязалась ко мне, и какое-то время мы шли вместе на север.

— Что случилось на Вертяках?

— Сначала мы попали под Кровавый Восход. А на следующий день появился Шах со своими головорезами. Потребовал, чтобы ему отдали девушку... и меня заодно. Проблема в том, что ночью Аля сбежала. Шах не поверил, бросил своих людей на штурм. Ветряковцы вынуждены были обороняться.

— А девушка?

— Я же говорю: она ушла еще ночью. С тех пор я ее больше не видел.

И это была чистая правда. Я не стал рассказывать ни о встрече с бандой Бурого, ни об Иларе, ни о визите на базу Палача. Это никак не касалось заданного Пророком вопроса. Почти. Вместо этого спросил его сам:

— Ты случайно не знаешь, где она?

Илар сказал, что Палач забрал ее с собой, когда драпал со своей базы. Палач нашелся. Неужели и Аля была где-то рядом? О худшем думать не хотелось.

— Зачем тебе?— спросил Пророк.

Прямо ответить на этот вопрос я не мог. А если криво...

— Хотел ей в глаза посмотреть: из-за нее на Ветряках хорошие люди погибли.

— Люди гибнут каждый день и не только на Ветряках,— нахмурился Пророк.— А девчонка... Здесь она, в соседней комнате. Только вот поговорить тебе с ней не удастся.

— Почему?

— Без сознания она, с тех самых пор, как Палыч ее в Город доставил.

— Что с ней?— вопрос прозвучал, пожалуй, слишком взволнованно даже для меня.

— Вот это я и пытаюсь узнать. Никто не знает. Ее уже и врач хороший осмотрел... Я думал, ты чем поможешь?

— Откуда ж я...

Впрочем, Илар говорил, что Аля долго не протянет в нашем мире. Почему? Не сказал, а я не успел его спросить.

— О чем задумался?— пристально посмотрел на меня Пророк.

— Да так, ни о чем... Ничем не могу тебе помочь. Рад бы, да не могу.

— Жаль, жаль...

— А тебе она зачем?— вырвалось у меня.

Я бы удивился, если бы он ответил. Но Пророк решил меня не разочаровывать:

— Можешь идти. Ты ведь куда-то спешил?

— Пророк, мы так не договаривались,— заскулил Палач.— Отдай мне его!

— Не вижу причины,— покачал головой Пророк.— Я выслушал вас обоих. Твоя правда отличается о того, что рассказал Вестник. В том, что погибли твои люди, нет его вины.

— И ты ему поверил?!

— Да. Я знаю, на что способна эта девочка. Не нужно было ее обижать. Я же просил, чтобы ни один волос не упал с ее головы!

Я невольно выпучил глаза. Это что ж получалось: Пророк заказал Палачу поиски Али? Выходит, человек, одно имя которого наводило ужас на подавляющее большинство обитателей Нового Мира, бегал в шестерках у тихони Пророка?!

Ну и ну...

— Можешь идти,— кивнул мне хозяин кабинета. А когда я повернулся к двери, он добавил: — Мир у нас небольшой, встретитесь еще.

Скорее всего, эти слова предназначались не мне, а Палачу.

Я же решил не испытывать судьбу и пошел на выход, пока Пророк не передумал. Забрал рюкзак и, не оборачиваясь, направился к выходу из Города. Я думал о том, что вряд ли Пророк изменит свое решение — такого еще никогда не было,— но сердце все же было не на месте. Особенно сильно защемило, когда я увидел запертые ворота и усиленную охрану. Старший как раз говорил по рации и не сводил с меня глаз.

Неужели передумал?

Мысль обдумать я не успел, так как в этот момент над головой промелькнула какая-то тень, мгновение спустя ворота разлетелись на куски, а охрану разметало чудовищной взрывной волной, докатившейся до меня палящим жаром. Только после этого я заметил промелькнувший и тут же исчезнувший из виду корабль Чужих.

Били они по пулеметной точке, а вместе с ней уничтожили и ворота, сослужив мне тем самым добрую службу: выход из Города был теперь свободен. Но...

Я бросил печальный взгляд на уходящую вдаль дорогу... и поспешил обратно к городскому центру.

В атаке на Город принимало участие, по крайней мере, два летательных аппарата Чужих. Они проносились низко над домами, ловко уворачиваясь от коротких лучей стрелявшей по ним энергетической установки на крыше местной службы безопасности. Кроме того по ним палили из разнообразного стрелкового оружия, но тоже без особого успеха. Ответка была более результативной. Пока я добирался до резиденции Пророка, мне то тут, то там попадались тела защитников Города с жуткими опаленными ранами. Я не стал особо задерживаться — тела приберут без меня,— а вот оружие я прихватил с собой, взял обычный "калаш" и слегка разжился патронами.

До городской площади оставалось совсем чуть-чуть, когда снова что-то рвануло, и тут же исчезли похожие на трассеры короткие лучи, уходившие в небо. Значит, Чужие либо завалили стрелка энергетической установки, либо уничтожили ее саму.

Подобные нападения на Город случались и прежде: прилетят, нанесут чувствительный урон и уберутся восвояси. Но на этот раз Чужие не спешили. Два летательных аппарата продолжали носиться над городом, отстреливая его защитников, а на площади перед резиденцией Пророка я заметил еще один. Этот был побольше обычных. Пилот приземлился, но не стал гасить двигатели. По спущенной аппарели на землю сошли Чужие — морд десять. Часть рассредоточилась по периметру, добивая тех, кто продолжал сопротивление, остальные ринулись внутрь дома культуры.

Чем объяснялась подобная наглость? Ведь раньше они ничего подобного себе не позволяли? Возможно, они хотели покончить с Пророком? Или Палачом, так и не успевшим толком зализать раны? А может, с обоими сразу, избавившись тем самым от двух конкурентов в борьбе за жизненное пространство одним махом?

Как знать... Вот только внутренний голос подсказывал мне, что прилетели они за Алей. Она интересовала Пророка, ее искал Илар, до нее пытался добраться Рогатый. Было бы удивительно, если бы Чужие остались в стороне.

Да кто же она такая?!

Я не мог приблизиться к резиденции Пророка до тех пор, пока по площади рыскали существа, облаченные в непривычные даже для нашего странного мира доспехи. Со стороны они казались литыми. Забрала их шлемов были непроницаемыми, поэтому не представлялось возможным разглядеть лица Чужих. Вооружены они были необычными винтовками, которые вместо пуль выпускали сгустки энергии, прожигавшие даже металл. Поэтому бронежилеты не смогли защитить людей, пытавшихся оказать им сопротивление. Теперь их тела устилали всю площадь. Но ни Палача, ни Пророка среди них не было.

Я стоял за углом, наблюдал за площадью и думал о том, что я здесь делаю? Допустим, мне удастся проникнуть в дом. Что дальше? Там меня поджидали трое Чужих. И даже если мне удастся с ними справиться, на выходе меня встретят остальные. Получалось так, что я добровольно лез в западню.

Неожиданно из окна полуразрушенного и горящего здания службы безопасности кто-то открыл огонь по Чужим из автомата. Налетчики разбежались в поисках укрытия.

Сейчас или никогда!

Пригнувшись, я бросился к парадному подъезду. Пока я бежал, Чужим удалось подстрелить автоматчика, но потом произошло нечто непонятное. Когда я пробегал мимо одного из них, Чужой заметил меня и даже успел вскинуть свое оружие, как вдруг ноги его подкосились, он упал на землю и закорчился в муках. Краем глаза я заметил, что то же самое постигло и еще одного из нападавших.

От неожиданности я остановился. Огляделся. Все шестеро Чужих валялись на земле и тряслись в агонии.

Да что с ними такое?!

Впрочем, какая разница? Это было мне на руку и не стоило терять времени. Правда... Я закинул на спину автомат и поднял с земли винтовку пришельцев. Она могла мне пригодиться в доме. Обычные пули лишь с превеликим трудом пробивали прочные доспехи пришельцев, а вот эта машинка творила настоящие чудеса. Оружие было тяжелым, но принцип действия, кажется, обычный — нажимай на спусковой крючок и стреляй. Я прицелился в Чужого и нажал на скобу, однако ничего не произошло. Нажал снова — тоже самое.

Хрень какая-то...

Немного повертев в руках оружие, я бросил его на землю и снова взялся за привычный автомат.

Окинул взглядом корчившихся Чужих.

Прикончить бы их всех...

Но я решил не тратить ни время, ни патроны. Им и без этого было не до меня. Поэтому я оставил их и вошел в дом.

На первом этаже распластался труп одного из телохранителей Пророка. Ему прострелили грудь, а потом добили в голову. Другой лежал под лестницей, третий — у окна. Я поднялся на второй этаж. Дверь в кабинет Пророка была распахнута, но ни его самого, ни Палача там уже не было. Я прошел мимо, к следующей двери. Она тоже была открыта. Перед дверью лежал один и Чужих и уже привычно трясся в загадочной лихорадке. Я переступил через него и вошел в комнату, где на полу корчились двое других пришельцев.

Это была небольшая спальня. Аля лежала на кровати. Она была бледна и не подавала признаков жизни. Я прикоснулся к ее холодной шее. Пульс прощупывался, но очень слабый.

Она умирала.

Глухо зарычав, я убрал автомат, склонился на телом, взял его на руки и направился к выходу.

Чего я хотел этим добиться? На что рассчитывал?

Не знаю.

Честно сказать, я мало что соображал в тот момент. Я ничем не мог помочь девушке, но и оставлять ее я не хотел. Если уж ей суждено будет умереть, то не здесь.

Я вышел на площадь. Чужие лежали на прежних местах, но уже не корчились. Притихли. Может быть, умерли? Мне было все равно. Над головой понесся летательный аппарат, неожиданно завалился на крыло и только чудом не врезался в водонапорную башню — улетел прочь.

Я не спеша шел к выходу из города, никто не пытался меня остановить. На улицах же было безлюдно. Все, кто успел, попрятались. Остальные умерли.

Я подумал о том, что в последнее время, где бы я ни появился, следом приходили смерь и разрушения.

Прямо проклятие какое-то!

Может быть, это и было проклятие?

Я заметил врезавшийся в угол дома крытый "уазик". Двигатель все еще работал на холостых, водитель с окровавленным лицом уткнулся носом в руль. Он был жив, но без сознания. Я положил девушку на заднее сидение, осторожно выгрузил раненого на дорогу, сел за руль и включил заднюю передачу. Заскрипев металлом, машина тронулась с места. Битая, но на ходу.

Мне бы только до моего внедорожника добраться...

Я развернулся и повел машину на запад.

Недалеко от ворот я увидел знакомое лицо. Это был Ильюшин. Какой-то тип тащил его к караульному помещению. Старик, подчиняясь силе, не сопротивлялся. На приближающуюся машину охранник не обратил никакого внимания. Я же, поравнявшись с ним, выпрыгнул наружу, нагнал его и пару раз двинул прикладом автомата по голове.

Ильюшин инстинктивно вжал голову в плечи, но, увидев меня, кисло улыбнулся.

— Опять вы? И снова вовремя.

— Чего он от вас хотел?— спросил я его.

— Толком не знаю. Они появились незадолго до заварушки. Спрашивали о вас. О чем мы разговаривали? Что я вам рассказал? Потом забрали с собой. Они хотели отвести меня к Пророку, но тут налетели... эти... Двоих убили сразу, а этот решил выполнить свой долг до конца. По пути ему что-то сообщили по рации, и он свернул к караульному помещению.

— Понятно... Вам нельзя больше оставаться в Городе,— сказал я ему.

— Но...

— Садитесь в машину!

— Но...

— Живо!— прикрикнул я.

Старик подчинился, хоть и без особой охоты. Он попытался усесться на заднее сидение, но увидев Алю, отпрянул назад.

— Садитесь спереди!

— Кто это?— почему-то шепотом спросил Ильюшин, усаживаясь рядом со мной.

— Хотел бы я знать,— пробормотал я и надавил на газ...

— Нужно же что-то делать? Неужели вы так и будете сидеть и смотреть, как она умирает?— негодовал Ильюшин, устроившись рядом со мной внутри внедорожника.

Мы без проблем добрались до подземного перехода, я перенес Алю на заднее сидение "Мицубиси", слил с угнанного автомобиля остатки топлива, а потом... Я не знал, что мне делать дальше. Просто сидел за рулем и смотрел в пустоту. И это очень раздражало старика. Он посматривал то на меня, то на не подававшую признаков жизни, но все еще пока живую девушку, и непрестанно ерзал на кожаном сидении.

— Я не могу ей ничем помочь,— скрипнул я зубами от бессилия.

Я знал, как обработать и перевязать рану, я мог вытащить пулю, закрепить сломанную конечность. Мне были знакомы способы избавления от головной боли, от расстройства желудка, от жара. Но я понятия не имел, как спасти человека, которому суждено было умереть.

— И никто не может,— добавил я.— Если уж лучшие лекари Пророка оказались бессильны...

— Не смешите меня, молодой человек!— фыркнул Ильюшин.— Кого вы называете лучшими лекарями? Жору, который когда-то учился на ветеринара, но даже не может отличить самца от самки? Или Профессора? Он хорош в теории, а вот на практике... Нет, ей нужен настоящий лекарь. Такой, как Пустынный Доктор.

— Кто такой?— спросил я отстраненно.

— Врач от Бога. Однажды, когда я еще жил на Железке, мутанты серьезно потрепали нашего старосту. Мы думали — не жилец он. Но на его счастье к нам заглянул Пустынный Доктор. Он подлатал-заштопал старосту, поставил его на ноги и ушел.

Эта информация меня заинтересовала.

— Странно, я никогда о нем не слышал.

Хотя Вестнику положено знать такие вещи.

— Он не любит официоза, настоящий затворник,— пояснил Ильюшин.— Я и сам до того случая ничего о нем не знал, да и после слышал о нем всего однажды, от знакомого с Радужного. Вроде бы они с Доктором — хорошие знакомые.

— Радужное...

Поселок находился к северо-востоку от Города Пророка. Пешком добираться до него пришлось бы целый день. А на машине...

Я запустил двигатель и выехал из подземного перехода...

К Радужному не вела ни одна из дорог. Вернее, их было много — рваных кусков с асфальтовым покрытием и простых грунтовок,— но все они проходили в стороне от поселка, возникшего на месте базы отдыха, которая стояла среди рощи на берегу небольшого сильно заиленного пруда. Я был там всего лишь раз, года два назад, вскоре после того, как эта локация появилась в Новом Мире. Тогда там еще никто не жил. А потом возникло небольшое селение. Старшим там был дед Федор — человек непростой судьбы и широких связей. Он и с Пророком ладил, и Палач его не трогал, да и с остальными он всегда мог найти общий язык. Сельчане и сами могли за себя постоять, однако в случае чего всегда могли рассчитывать на поддержку вольных стрелков, чей лагерь находился в паре километров к востоку от Радужного.

Я молча вел машину почти напрямки — то по дороге, то через степь — благо внедорожник не знал преград. Пару раз за нами гнались стаи мутантов, но быстро отставали, поняв бесперспективность погони. В остальном путешествие проходило спокойно. Настолько, что я позволил себе расслабиться, поэтому не сразу отреагировал на неожиданно появившийся у дороги покосившийся указатель.

"Добро пожаловать в Курганы!"

Смысл надписи дошел до меня не сразу. Лишь проехав мимо, я спохватился и резко нажал на тормоза. Кемаривший всю дорогу Ильюшин подался по инерции вперед и пробил бы головой лобовое стекло, если бы не был пристегнут ремнем безопасности.

— Что случилось?!— захлопал он глазами спросонья.

Я не ответил, воткнул заднюю передачу, на полном газу развернулся и погнал внедорожник в обратную сторону, напряженно наблюдая в разбитое зеркало заднего вида за тем, как уменьшается в размерах дорожный указатель.

Заметив мою напряженность, старик спросил снова:

— Что-то не так?

Я промолчал, боясь сглазить.

Лишь когда указатель скрылся за холмом, я облегченно вздохнул.

— Не все в по...— начал, было, я, посмотрев вперед...

...и снова увидел чертов указатель.

Правда, на этот раз надпись "Курганы" была перечеркнута. То есть, мы покидали опасный район, двигаясь изнутри.

На этот раз я не стал останавливаться, напротив надавил на газ и промчался мимо на полной скорости. Однако уже через минуту впереди показался знакомый дорожный знак.

Я вдавил в полик педаль тормоза, отчего машина пошла юзом, и ее вынесло на обочину, а Ильюшин снова клюнул носом и подстраховался, упершись рукой в приборную панель.

Я подхватил лежавший на коленях АКСУ, выскочил наружу и, выпустив с психу под ноги короткую очередь, крикнул:

— Что тебе от меня нужно?!

Тишина в ответ.

На эмоциях я снова пальнул в небо.

— Выходи, я знаю, что ты здесь!

Позади раздался шорох. Я резко обернулся и выстрелил на звук. Все три пули угодили Рогатому в грудь, легко пробив ржавый доспех. Но вреда они ему не причинили. Мертвяк тут же вцепился в цевье автомата рукой в латной перчатке и непринужденно отвел ствол в сторону. Другой рукой он схватил меня за горло. Демонстрируя характер, я заглянул ему в пустые глазницы. Выдержать взгляд из бездны было нелегко. Голова пошла кругом, ноги стали ватными, но я выдержал и это. Лишь когда раздался треск, я опустил глаза и увидел, как пальцы монстра с легкостью сминают алюминиевое цевье. Мало того, металл начал плавиться и капать мне под ноги. Прошло немного времени, и у меня в руках остался непригодный к бою огрызок автомата.

Я разжал пальцы и бросил его на землю.

— Ну, чего смотришь?!— крикнул я в сердцах, снова заглянув в пустые глазницы.— Убей меня! Ты ведь этого хочешь?

— Я хочу, чтобы ты отвел девчонку в Мертвый Город,— с холодом ответило чудовище.

— Она умирает. Я не уверен даже в том, что она протянет до вечера.

— Она не должна умереть, слышишь? Ты обязан доставить ее к алтарю Поколений живой.

— Я ничем не могу ей помочь...— Меня вдруг осенило:— А вот ты... Ты ведь всемогущий! Спаси ее!

— Это не в моих силах,— сказал Рогатый и поспешно добавил:— Пока. Но все изменится, если ты выполнишь наш уговор... Делай, что хочешь, но девчонка должна выжить и самостоятельно возлечь на алтарь!— Рогатый повернул голову в сторону автомобиля, и я увидел, как наружу вылез Ильюшин. Он выглядел покорным и в то же время каким-то скованным, а его глаза... Они были белыми, без малейшего намека на радужку и зрачок.— Его я забираю с собой!

Рядом с Ильюшиным открылся портал, и старик, подволакивая ноги, поплелся к нему.

— Нет, погоди!— крикнул я торопливо.— Он мне нужен. Он поможет мне спасти девушку.

Рогатый задумался.

— Хорошо, я заберу его потом.

Тело Ильюшина тут же обмякло, и он рухнул на землю.

Рогатый же отвернулся, шагнул к порталу и исчез...

— С каждым днем он становится все сильнее,— говорил Ильюшин. Голос у него был слабый, да и выглядел он неважно.— Раньше он появлялся только во время Кровавого Восхода, а теперь вот возник среди бела дня.

В могуществе Рогатого сомневаться не приходилось. Однако всемогущим он не был. Але, например, он не мог помочь. И не только это. Он хотел, чтобы я отвел девушку в Мертвый Город. Почему я? Почему он сам не мог этого сделать?

Загадка.

— Что вы теперь собираетесь делать?— спросил меня старик.

— Сначала нужно спасти Алю. А потом... Видно будет...

Радужное представляло собой небольшое поселение из десятка однотипных бунгало, выстроившихся в ряд на берегу озера. Когда-то базу окружала густая роща, но со временем ее заметно проредили, использовав бревна для постройки частокола, огибавшего селение полукольцом и служившего надежной преградой на пути не только вездесущих монстров, но и прочих недоброжелателей.

Местные были готовы к появлению нежданных гостей. Как только показались ворота, и внедорожник вышел на финишную прямую, пророкотал установленный на вышке пулемет Калашникова. Пули прочертили кривую на пути нашего следования, пара из них срикошетила по бамперу "Мицубиси". Стрелял профессионал: если бы хотел попасть, попал бы непременно. Это было предупреждение, и я его понял. Поэтому незамедлительно нажал на тормоз, опустил боковое стекло и продемонстрировал пустые руки. После чего отложил в сторону оружие и медленно вылез из машины...

Через пять минут мы с Ильюшиным предстали пред поселковым старостой. Деду Федору было лет шестьдесят. Несмотря на возраст, он все еще был моложав и по-военному подтянут. Автомат он, как и положено спецу, держал на сгибе предплечья, но флажок предохранителя бы переведен в режим автоматической стрельбы.

— Рад тебя видеть, Вестник! Тебя, видать, сам Бог послал. А то живем тут, на отшибе, о том, что в мире творится, толком и не знаем. Но слухи ходят разные. Говорят, например, что Палача завалили?

— Потрепали знатно, базу его разнесли, но ему самому удалось сбежать,— ответил я.— Правда, я не знаю, удалось ли ему выжить после нападения на Город Пророка.

— Что?— нахмурился дед.— Он осмелился напасть на Город Пророка?

— Нет. У Пророка он укрывался после бегства с базы. А на Город напали Чужие...

— Этот мир, должно быть, окончательно свихнулся!— зарычал старик.— Расскажи-ка подробнее, что там случилось, в Городе?

— Не сочти за обиду, но это долгая история, а мы спешим,— я кивнул на машину, где на заднем сидении лежала Аля.

Дед Федор заглянул внутрь:

— Что с ней?

— Не знаю. Ей нужен врач. Пустынный Доктор.

— Значит, совсем плохи дела, да?— понял староста.

— Хуже некуда.

— Если ты искал Пустынного Доктора в Радужном, то его здесь нет. Заходил как-то, с полгода назад, а с тех пор мы его не видели, правда?— обратился он за поддержкой к стоявшим рядом сельчанам. Те дружно закивали.

Я посмотрел на Ильюшина.

— Могли бы мы переговорить с Мишкой Пряником?— взял слово старик.

— Нет больше Мишки,— проворчал дед Федор.— Погиб в прошлом месяце, угодил в аномалию.

— Жаль,— вздохнул Ильюшин.

— А на что он вам нужен был?— спросил староста.

— Он вроде бы знал, где обитает Пустынный Доктор,— ответил я.

— Так это и я тебе могу сказать: Танцующие Камни знаешь? Там он живет.

— А там разве можно жить?— удивился я.

— Нет, но Пустынный Доктор об этом, видимо, не знает... Говорят, там, в центре аномалии, есть карьер. Там его ищи!

— Спасибо за информацию,— поблагодарил я и открыл дверь "Мицубиси"...

Не смотря на то, что я нещадно гнал автомобиль по бездорожью, до Танцующих Камней мы добрались лишь на закате. Местность представляла собой каменистую пустошь, чуждую для нашего степного края. По поводу появления этой локации обладавшим богатой фантазией людям представлялся великан, который от скуки, словно орехи, колол в своих огромных руках скалы, а потом разбросал обломки по округе. Самые крупные возвышались над местностью гигантскими причудливыми скульптурами, мелкие же гравием усыпали землю, треща под ногами, расползаясь во все стороны.

Поэтическое название этой аномалии было дано не для красного словца. Камни на самом деле перемещались с места на место, словно кружились в танце вокруг того самого карьера, о котором говорил дед Федор. Грохот стоял такой, что слышно его было даже издалека. Но и это еще не все: останавливаясь, валуны разряжались молниями, бившими во все стороны.

Шумное местечко, гиблое...

Даже стоя в отдалении, я чувствовал себя неуютно. Тем более, трудно было представить, как человек в здравом уме мог здесь жить?

— Это безумие,— согласился с моими мыслями Ильюшин, наблюдавший за тем, как я собираюсь. Я посмотрел на него достаточно красноречиво, дав понять, что выбора у нас, вроде, как и нет.

— Может, хотя бы до утра подождем?— поежился Ильюшин, глядя на проскакивающие между скалами разряды статического электричества.

— Минут сорок до заката у нас еще есть. Успеем.— Я взглянул на Ильюшина и добавил:— Я сам пойду. А вы за Алей присмотрите.

Вряд ли кто-то появится здесь в это время суток, разве что мутанты, поэтому я, поковырявшись в своем арсенале, достал МР-133 и протянул ружье "академику".

— Пользоваться умеете?

Ильюшин резко отстранился, выставив перед собой руки:

— Боже упасти! Я и в армии-то в свое время не служил. Ни к чему мне это, право...

— Берите!— настоял я.— Все бывает когда-нибудь в первый раз.

Я коротко объяснил, как пользоваться оружием.

— А может, не нужно?— старик неуклюже взял в руки ружье.

— Пока меня не будет, ВЫ будете оберегать Алю.

— Какой уж из меня защитник?— вздохнул Ильюшин.

— Уж какой есть.

Сам я взял "Бекас" 12-го калибра, А-545 и пистолет Ярыгина. Потом взглянул на аномалии и вернул ковровца на место — лишний вес ни к чему. Рюкзак и остальной обвес я оставил по той же причине.

Пойду налегке...

Сунуться в аномалию — все равно, что окунуться в ледяную воду: главное решиться, сделать первый шаг. Он дался мне непросто. Я некоторое время наблюдал за проползавшими мимо меня камнями, пытаясь понять закономерность перемещения. Ведь стоит ошибиться, и меня попросту раздавит наехавшей глыбой, расплющит меж двух сомкнувшихся валунов или поразит электрическим разрядом. Время оказалось потерянным напрасно — камни двигались хаотично, без малейшего намека на цикличность. Значит, и мне придется действовать наобум в расчете на удачу.

Дождавшись, когда мимо проползет очередная скала, я ринулся вперед, заметил, как заискрился образующийся слева разряд и успел присесть прежде, чем молния ударила в соседнюю каменюку. Завертел головой, увидел приближающуюся справа глыбу, в кувырке сместился в сторону и тут же рванул вперед мимо следующего камня. Успел вовремя остановиться, когда прямо перед носом проскочил ослепительный разряд. Секундой позже в плечо ударила резко изменившая направление движения скала. Превозмогая боль, я последовал за ней, а потом ушел в сторону, проскочив аккурат между двух сомкнувшихся глыб.

Так, шаг за шагом, я уходил вглубь аномалии. Далеко позади остались внедорожник и застывший рядом с ним Ильюшин. Он всей душой переживал за меня, и я начал беспокоиться за его самочувствие: как бы у старика сердце не прихватило. Потом он исчез из виду за мельтешившими со всех сторон камнями, напомнив о том, что впереди меня ожидало нелегкое возвращение. Зато я разглядел обрыв, обозначавший край карьера. До него оставалось пройти не так уж и много, и я почти поверил в то, что мне это удастся.

Напрасно.

Словно прочитав мои мысли, ожили мелкие камни. Поднимаясь в воздух, они замирали на мгновение, а потом, словно запущенные из пращи, устремлялись в моем направлении.

Аномалия не жаловала непрошенных гостей.

Я метался по сторонам, как загнанный зверь. Реагировать на все сразу я не мог физически. Поэтому синяков на моем теле становилось с каждой минутой все больше. Молнией обожгло предплечье, рука онемела, потеряла подвижность и чувствительность. Пролетевшим наискосок камнем мне рассекло кожу над бровью, и кровь начала заливать правый глаз. Я понял, что еще немного и мне конец. Поэтому, ошалев от прилива адреналина, ринулся напропалую, к заветному краю карьера и в отчаянном прыжке, уходя от надвигавшейся сбоку глыбы, прыгнул в пропасть.

К счастью, обрыв оказался пологим, и я кубарем покатился вниз. При падении на землю из меня выбило дух, и я провалялся не меньше минуты, натужно хрипя и восстанавливая дыхание.

Проход через аномалию не прошел бесследно. Кровь хлестала из рассеченной брови, саднили ушибы по всему телу, а ожог на предплечье почернел и выглядел до жути отвратительно. К тому же при падении с обрыва я подвернул ногу.

Я обнаружил это, пытаясь подняться с земли. Встал и снова упал, завопив от боли. Осмотрелся, дополз до отлетевшего в сторону ружья и с его помощью встал на ноги.

Я находился на дне карьера, посреди которого стояла старая бытовка-вагончик. Наверное, в ней и жил таинственный Доктор. Единственное окно было заколочено досками, поэтому я не мог заглянуть внутрь. А Доктор, если он был дома, имел возможность разглядеть меня сквозь щели. Но, даже если он меня и заметил, то не спешил выходить наружу.

Что ж, если артефакт не идет в руки к Искателю...

Прихрамывая, я направился к двери.

Дно карьера было основательно выровнено. Правда, приземистыми пирамидками возвышались то там, то сям кучи камней. К счастью, эти стояли смирно, не пытались ни хороводить, ни летать по воздуху.

Я почти добрался до двери — осталось лишь обогнуть последнюю пирамиду. Впрочем, эта представляла собой округлый потрескавшийся от жара валун, а еще... человека, сидевшего на коленях и прильнувшего при этом к земле.

Озарение пришло слишком поздно. Каменная масса зашевелилась, могучее тело оторвалось от земли, разогнулось, встало во весь рост...

— А ты еще что за хрен такой?!— вырвалось у меня невольно.

Ясно, что передо мной было Дитя Восхода, но именно такого я прежде никогда не встречал.

Вместо кожи его тело покрывали шершавые бугрящиеся каменные наросты. Благодаря разрывам и трещинам между сегментами это чудо могло свободно двигаться. И все же от человека у него осталось совсем мало. Я не стану судить о его "внутреннем мире", но внешне он напоминал ожившую статую — уродливую и грозную. Ни ушей, ни носа я не заметил. Правда, глаза у него все же имелись — два черных агата, под нависавшими каменными бровями. И рот — кособокая, то и дело меняющая форму дыра. На ногах он стоял твердо. Руки длинные, оканчивающиеся могучими кулаками, похожими на две увесистые кувалды. Именно их он и пустил в ход первым делом, когда попер на меня,— замахал, как мельница крыльями.

Я попятился, было, назад, но уже скоро понял, что далеко мне от этого монстра не убежать. Поэтому остановился, поднял ружье, которое использовал вместо клюки, и разрядил в чудище магазин — все шесть патронов. Сферические пули изрядно покрошили каменную оболочку, каждая из них заставила порождение Кровавого Восхода пошатнуться, но серьезного урона моя стрельба не нанесла. На перезарядку не было времени — враг стоял уже рядом. Поэтому я выхватил "Грача" и произвел серию одиночных выстрелов бронебойными. Впрочем, она оказалась гораздо короче, нежели я рассчитывал, так как восьмую гильзу перекосило в патроннике, и я остался без оружия.

А каменный неприятель был уже совсем рядом. Почувствовав мою беспомощность, он взмахнул рукой, собираясь размозжить мне голову, но я отступил назад, изогнулся, уходя из-под удара. Однако неуклюже наступил на поврежденную ногу и рухнул на спину, как подкошенный.

"Твою дивизию!"— подумал я, когда над моей головой зависла нога, похожая на слоновью. Краем глаза я заметил, как из развороченного каменного брюха сочилась темно-бурая кровь.

Все-таки я его достал!

Хотя это было слабым утешением.

— Остановись!— крикнул кто-то, и нога, уже начавшая было падение, замерла.— Оставь его!

Чудовище покорно отошло в сторону, и я смог облегченно вздохнуть и взглянуть на своего спасителя.

На доктора, тем более, на интеллигента, он не был похож от слова совсем. Скорее уж на бродягу. Или на разбойника с большой дороги. Громила под два метра, с пышной всклокоченной бородой и густыми сдвинутыми бровями, мясистым сизым носом, колючими глазками и РПК с барабанным магазином в могучих руках. Он стоял на пороге своей бытовки, появившись то ли вовремя, то ли преждевременно — это с какой стороны посмотреть. Его ручное чудовище пристроилось неподалеку, поглаживая разорванное брюхо. Оно глухо урчало и жалобно посматривало на хозяина.

Но тот забросил пулемет на плечо и направился ко мне, когда я неуклюже пытался подняться на ноги.

Мне не понравилось то, как он на меня посмотрел. Вроде как решал, что со мной дальше делать: то ли добить, то ли помочь.

— Ты кто такой?— спросил он, наконец.

— Вестник я.

— Какого хрена, Вестник, тебя сюда занесло? Жить надоело?

— Помощь твоя нужна. Ты ведь Пустынный Доктор?

— Это для кого как. Одному могу дырку залатать, а в другом новых наделать... Так за чем пришел?

— Девушка со мной одна. Очень уж она плоха, боюсь, до заката не дотянет. Люди добрые подсказали, что, если ей кто и поможет, так только ты.

— Девушка, говоришь...

Я снова попытался подняться, но вмешался Доктор.

— Лежи уж!— пробурчал он, присел рядом и положил на землю пулемет. Потом он властно придавил меня левой рукой к земле, а правой ощупал ногу. Когда его пальцы прикоснулись к стопе, я заревел от боли. Попытался вырваться, но не тут-то было! Впрочем, уже через несколько секунд, после едва заметных манипуляций Доктора с моей ногой, боль исчезла.— Ну, вот и все.

Громила подобрал пулемет и помог мне подняться с земли.

— Ловко!— заметил я, оценив его работу.— Если и ей поможешь, в долгу неоплатном перед тобой буду.

— Где она?— спросил Доктор.

— На краю аномалии, в машине.

— Идем!

Он направился к тропинке, ведущей из карьера, я следом. Каменное чудовище увязалось за нами.

— А ты здесь оставайся!— прикрикнул на него мой новый знакомый.— Сторожи дом!— Он взглянул на то, как каменный поглаживает развороченное брюхо и добавил: — С этими разберусь, потом тобой займусь.

— Кто это?— спросил я Доктора, пока мы поднимались по склону.

— Не знаю. Я зову его Степкой. Напал как-то на меня, зашибить хотел. Но не на того нарвался! Я его отделал хорошенько. А потом жалко стало. Вылечил и к себе забрал. Так и живем тут вдвоем.

Мы выбрались из карьера и остановились на внешней границе Танцующих Камней. Доктор задумался. Потом как-то подозрительно осмотрел на меня, вздохнул и, перехватив пулемет левой рукой, правой повел так, будто поднимал на ладони шар, настолько тяжелый, что задрожала его борода, заскрипели зубы, а сам громила зарычал.

А потом случилось то, что заставило меня раззявить рот от удивления. Камни — и мелочь, крупнее песка, и огромные валуны,— как по команде, медленно и одновременно оторвались от земли и взлетели на высоту метров десяти.

— Чего варежку раззявил?— прикрикнул на меня Доктор.— Тащи сюда свою бабу! Да пошевеливайся — я так долго не протяну!

Я уже видел и внедорожник, и Ильюшина, завороженно уставившегося вверх.

— С нами еще один человек,— кивнул я на старика.

— Вы сюда всем семейством что ли приперлись? Шевелитесь оба! И пожрать чего-нибудь прихвати, если есть!

Я кивнул и побежал через опустевшую поляну, то и дело поглядывая на пролетавшие над моей головой камни.

Жуткое зрелище...

Особенно, если думать о том, что одна из многотонных глыб в любой момент могла рухнуть на голову.

Но нет, Доктор сдюжил, хотя и заметно взмок. Я же добрался до машины, закинул в рюкзак все, что попалось под руку съестного, взял на руки Алю и понес ее обратно к карьеру...

Медицинской помощи я от Доктора так и не дождался — он битых два часа был занят Алей. Поэтому мне пришлось самому обработать и перевязать раны. Ильюшин был настолько поражен могуществом нашего нового знакомого, летающими скалами и обликом каменного мутанта, что все это время провел смирно и молча, глядя в пустоту.

Мы сидели в передней части бытовки, лекарь и пациентка находились за занавесью в ее дальней части. Я сунулся, было, следом, но Доктор вытолкал меня в шею.

Наконец, он вышел — бледный, усталый и словно пришибленный. В одной руке он держал что-то, завернутое в тряпку, в другой — литровую бутыль с мутной жидкостью и стакан. Он положил сверток, молча налил себе самогона, задумчиво выпил, закусил с накрытого мною стола и только после этого спросил:

— Кто она, эта девушка?

— Не знаю,— признался я и добавил:— Она необычная...

— Я это заметил.— Доктор налил еще самогона и на этот раз протянул стакан мне.— Извини, другой посуды нет... Необычная...— пробормотал он, выдержал паузу, пока я пил и закусывал, потом неожиданно сказал: — Ты знаешь, я ведь никогда не был доктором. Скорее, наоборот.

— То есть?— не понял я.

Наполненный стакан перекочевал к Ильюшину. Старик молча выпил и набросился на еду.

— Я всю жизнь проработал на бойне, забивал скот. Не скажу, что мне это доставляло удовольствие, просто у нас трудно было найти приличную работу... да и платили неплохо. Потом я попал сюда... Если честно, то мне здесь даже понравилось. Трудности меня не пугали, к работе я привычный. Брался за все, что могло обеспечить пропитание. В общем, худо-бедно... А года три назад сунулся я в эту аномалию. Говорили, что здесь артефакты найти можно, а мне как раз средства понадобились...

Он замолчал, выпил, но даже после этого рассказ свой не продолжил, словно забыл, о чем говорил. Поэтому мне пришлось напомнить:

— Нашел?

— Нашел.— Доктор расправил тряпицу, и я увидел необычный, будто бы оплавленный камень, покрытый какими-то знаками.— И тут вот какая штука приключилась... Только я взял его в руки, как... Не знаю даже, как это объяснить... В общем, мир исчез, а я оказался... Тогда я понятия не имел о том, что это за место такое. Там ничего не было: ни неба, ни земли. Чернота одна. Вот когда мне по-настоящему страшно стало... А потом этот камень... хм... начал со мной говорить...— Он обратил внимание на мою реакцию и отметил:— Я и сам думал, что сошел с ума. Но все оказалось гораздо сложнее. Камень рассказал мне много чего такого, о чем я раньше даже не подозревал. Например, он сказал, что я нахожусь в пустоте между мирами, где не действуют обычные законы и возможно все — даже самое невероятное. Естественно, я ему не поверил. И тогда он наделил меня даром, неподвластным обычному человеку. Я стал почти что всемогущим. Я мог даже вернуться назад, в свой родной мир. Но при этом я бы утратил свой дар. А я к нему уже привык, поэтому... В общем, вернулись мы сюда. Я и камень. По моим ощущениям прошло всего несколько часов, а на самом деле почти два года пролетело. Дар мой остался, правда, заметно слабее стал. Да и камень этот время от времени мне помогал. Небольшие раны я и сам теперь лечить мог. А если что серьезное — тут уж без него никак не обойтись. Если хворь какая приключилась, достаточно подержать его в руках, и все пройдет. Он исцеляет, заряжает человека позитивной энергией. Правда, не всех, а на выбор. В этом отношении он слишком уж привередливый... Твоя подружка ему, видимо, приглянулась, и он выложился по полной программе, но...

— Но?

— Даже не знаю. Она опустошила камень. Никогда такого не было. Теперь понадобится какое-то время, чтобы он зарядился снова. А результат минимальный. Хорошо уже то, что девочка пришла в себя. Да, немного лучше ей стало, но до полного выздоровления еще очень далеко...

Я подорвался, было, со стула, но Доктор остановил меня:

— Не тревожь ее, спит она. Болезнь эта отняла у нее слишком много сил. Да и не болезнь это...

— А что?

Он ответил не сразу.

— Камень шепнул мне, что этот мир отнимает у нее жизненную энергию. Высасывает, как вампир кровушку. Не место ей здесь.

— Почему? Что это значит? Где ей место?

— Не знаю. И камень теперь не спросишь — пуст он и безмолвен, пока не зарядится. Правда, кое-что он мне все же успел сказать. Говорит, что есть человек, который может все объяснить. Искать его нужно в Джунглях. Если хочешь помочь своей подружке, тебе придется отыскать этого человека,— заявил Доктор.— Медлить тебе нельзя! Камень сможет какое-то время поддерживать ее состояние, но и его силы не безграничны.

И снова Джунгли...

Значит, никак мне от них не отвертеться. Впрочем, может быть, так даже лучше: если Рогатый заинтересуется тем, что мне понадобилось в Джунглях, будет что сказать.

— Я так понимаю, ты со мной туда не пойдешь?— взглянул я на Доктора. Помощь такого человека мне бы не помешала.

— Я бы, может, и пошел, да ведь ее теперь одну не оставишь,— он кивнул на занавеску, за которой спала Аля.

— Понятно.

— А помочь девочке нужно!— с нажимом сказал Доктор.— Не знаю почему, но если этого не сделать, беда будет большая.

— А именно?

— Не знаю. Чувствую.

Я посмотрел на Ильюшина. Старик, выпив самогону, вырубился и мирно посапывал, положив голову на стол.

— Пусть он пока поживет у тебя, хорошо? Я вам и продуктов оставлю и оружие, если надо.

— От продуктов не откажусь, а оружие мне ни к чему. Разве что, если патронов к пулемету подкинешь.

— Увы, чего нет, того нет.

— Ну, и это не беда. Сам справлюсь, если что.

Он, конечно, мужик был непростой, но...

— Тут вот какое дело... Ты что-нибудь знаешь о Рогатом? Это мертвяк один, который возомнил себя повелителем этого мира.

— Ну, знаю такого. А что?

— Он имеет интерес к этой барышне.

— Вот оно что...— пробормотал Доктор, но продолжать не стал.

— Что ты знаешь о нем?

— Зло он. И силен невероятно. Пободались мы с ним однажды. Так я еле ноги унес. Не по зубам он мне. Правда, сюда он не сунется, точно знаю.

— Почему?

— Есть места в этом мире, которые лишают его силы. Эта аномалия — одно из них.

— Понятно... Ладно, будем спать ложиться? Мне завтра предстоит дальняя дорога...

Сборы были короткими. В общем-то, мне нечего было собирать: умылся, перекусил, простился с Ильюшиным, взглянул на Алю, то ли спавшую, то ли снова впавшую в беспамятство. Потом Доктор провел меня за пределы аномалии и ушел, уведя с собой каменного мутанта Степку, который ночью охранял машину. Его раны заживали быстрее моих, но все равно Доктор пообещал заняться ими, как только зарядится его чудо-камень...

Потом я долго ехал на северо-запад, к Садам Семирамиды. Эта аномалия находилась вдали от населенного мира, и если вначале еще попадались обжитые и заброшенные поселения, то последние два часа я гнал машину по бездорожью выгоревшей на солнце степи. В прошлый раз, направляясь к Садам, я проделал вдвое длинный путь, и мне понадобилось пять дней, чтобы добраться до цели пешком. Теперь же, на машине, я успел до полудня.

Аномалия располагалась в плотном кольце рощи, поэтому мне пришлось бросить машину, предусмотрительно замаскировав ее ветками. Впрочем, сюда редко кто приходил, поэтому воров можно было не опасаться. Думая о том, что взять с собой, я остановился на А-545, взял проверенный "Бекас" и лишь пристрелочно испытанный пистолет Лебедева: уж больно нравился он мне — особенно глушитель. Взял патронов добро, но без перегруза, провианта на пару дней, нож, фонарик, компас, перевязочный материал и кое-какие лекарства, которыми разжился у Доктора, и прочую мелочь, необходимую в пути — особенно в лесу. В общем, запасся основательно, но без излишеств. Все, что не поместилось на разгрузке, нашло свое место в рюкзаке.

Пробираясь через рощу, я смотрел под ноги и по сторонам: место это было богато на аномалии. Невдалеке рыскала среди деревьев Приблуда. Должно быть, прилетела из Садов, где природного электричества было с избытком. Пару Мухобоек пришлось обходить стороной, и на полянке я едва не угодил в Топь. Эта аномалия "разрыхляла" любой грунт — и даже асфальт, — превращая его в зыбучую субстанцию.

Наконец, я выбрался на открытое пространство и увидел парящие над землей деревья. Это и были Висячие Сады Семирамиды. Кто-то сказал, что явление это очень походило на графический компьютерный баг. Потому что иначе трудно было объяснить, каким образом деревья держались в воздухе?

Вся аномалия занимала площадь около пяти гектаров. Парящие деревья были, как на подбор, могучие дубы, да развесистые клены, необъятные в обхвате. Часть из них выглядела мертвыми, остальные же продолжали зеленеть и плодоносить. Длинные корни свисали до земли и лениво шевелились, словно щупальца неведомых чудовищ. Временами их окутывали потрескивавшие электрические разряды, а изредка, словно корни сбрасывали избыток энергии, в землю били настоящие молнии. Поэтому почва под ними была почерневшей, просевшей, потрескавшейся. Именно между корней жили своей жизнью порталы. Они не были постоянными, а появлялись время от времени. Большинство было привязано к одной и той же конечной точке путешествия. И у сопутствующих им деревьев стояли даже соответствующие указатели. Но некоторые постоянно меняли пункт назначения, и с ними лучше было не шутить.

В прошлый раз я угодил именно в такой. Увидел среди корней какую-то подозрительную хреновину, которая могла оказаться бесценным артефактом, потянулся за ней, предварительно удостоверившись в том, что телепорт бездействует. И в этот момент корни разрядились электричеством. Меня изрядно шарахнуло, я потерял сознание, а очнулся уже в Пустоши.

Что ж, могло быть и хуже.

Портал в Джунгли был постоянным. Аккуратно огибая шевелящиеся корни, я добрался до соответствующего указателя, нацарапанного на куске фанеры. Бросил камень, чтобы удостовериться в том, что телепорт не активен.

Значит, придется подождать.

Я облегченно вздохнул, радуясь короткой отсрочке. У меня появилось немного времени, чтобы окончательно настроиться на путешествие. Не хотелось мне соваться в портал, не хотелось лезть в Джунгли. Но придется.

Я скинул рюкзак, прислонил ружье к валуну рядом с указателем, сам присел рядом, положив автомат на колени, и в ожидании чуда закрыл глаза...

Беспечность и самоуверенность не самые лучшие попутчики для одинокого путника. Уверовав в свою безопасность, связанную с отдаленностью Садов от обжитого мира, я снова влип в неприятную историю.

Чуйка, не раз спасавшая мне жизнь, на этот раз дала сбой, поэтому я не заметил приближение опасности, и оказался совершенно беспомощным что-либо предпринять, когда резкий и сильный рывок избавил меня от автомата, а его ствол уперся мне в висок.

— Не дергайся, мужик, если не хочешь потом соскребать свои мозги с этого камня!— услышал я грубый и уверенный голос, прозвучавший у меня над головой.— Вставай! Только медленно и без резких движений.

Я вынужден был подчиниться, так как упиравшийся в висок ствол был достаточно весомым аргументом, способным удержать от глупостей. К тому же злоумышленник был не один. Его приятель стоял чуть в стороне, держа меня на прицеле охотничьего ружья.

Моего ружья.

— Плакса, забери у него пистолет!— приказал главарь, и я краем глаза заметил движение слева, а значит, их было как минимум трое.

Ко мне приблизился молодой парнишка, взглянул исподлобья, бросил взгляд на командира, сказал:

— Я его знаю, Кремень. Это Вестник.

Я тоже узнал молодого. Без подробностей, но, кажется, у него еще совсем недавно была другая компания — он ошивался среди Искателей — охотников за артефактами.

— А мне нас..ть, кто он такой!— рявкнул главарь.— Забери у него ствол и нож. И обшарь карманы!

Парнишка был еще совсем зеленым и, в отличие от своих новых друзей,— совсем неопытным. Приблизившись ко мне, он загородил собой обладателя ружья. И я, пожалуй, мог бы использовать эту возможность: отбить давивший на голову ствол, а потом, прикрываясь Плаксой, как щитом, выхватить пистолет. Но что-то подсказывало мне, что парень был не самым ценным кадром в этой компании, и в случае опасности нас порешат на пару. Поэтому я покорно дал себя разоружить, решив, что, раз не прикончили сразу, то еще не все потеряно.

Парню, видимо, не особо доверяли, поэтому тот, что с ружьем, тут же отобрал у него пистолет и нож, а потом, пользуясь прикрытием автоматчика, принялся рыться в моем рюкзаке. Он особо не церемонился — просто взял его за дно и высыпал все содержимое на землю. И тут же протяжным свистом оценил ассортимент. Глаза забегали по куче всяких ништяков, а загребущие лапки вцепились — одна в кусок колбасы, с которой изголодавшийся тут же снял пробу, а другая потянулась к артефакту, который я нашел в пещере, а, собираясь в Джунгли, забыл выложить для экономии места в рюкзаке и снижения его веса.

— Что за хрень?— спросил он меня, чавкая колбасой.

— Не знаю,— пожал я плечами.

— Артефакт? Стоящая вещь?

С этими словами он обратился почему-то не ко мне, а к Плаксе. Тот с видом знатока осмотрел кусок слюды, наморщил лоб и выдал:

— Похоже на то.

— Сколько за него дадут?

На этот раз и парню пришлось пожать плечами. Видать, в артефактах он разбирался не больше моего, а только пыжился для важности.

— А ты, значит, тот самый Вестник?— спросил меня любитель колбасы.

Не знаю, что он имел в виду под "тем самым", но на всякий случай кивнул.

— Что нового в мире?

Возможно, это был мой шанс.

— А вы давно в пути?

— Три дня сюда добирались.

— Значит, еще не слышали о том, что группировку Палача разгромили?

— Данунах?!!— выпалил мой собеседник.— А кто?

— Не знаю,— соврал я.

— Палача тоже грохнули?

— Нет, ему удалось уйти... А еще Чужие напали на Город Пророка и устроили там серьезный тарарам.

— Так им и надо, сектантам! А...

— Хватит базлать, Гуля!— оборвал его Кремень.— Мы не за этим сюда пришли.

И он настолько красноречиво посмотрел на меня, что стало не по себе. Он сделал шаг назад, метя мне из автомата в голову, и слегка прикрыл левый глаз. Верный признак того, что сейчас последует выстрел.

— Постой!— встрепенулся я.— Вы ведь артефактами интересуетесь?

— И че?— буркнул главарь.

— Я знаю, где находится один такой. Цены он немеренной, зуб даю! Это здесь, недалеко.

— Лажу гонишь?— не поверил мне главарь.— Если знаешь, почему сам не забрал?

— В прошлый раз не успел, Кровавый Восход начинался. А потом забыл о нем, сейчас только вспомнил.

Кремень задумался.

— Ладно, показывай! Если врешь — сдохнешь... Шагай! Только не дергайся! Если что, я не промахнусь.

Этот тип людей я знал прекрасно. Цена человеческой жизни для них была настолько ничтожна, что не принималась в расчет. И я был уверен, что он убьет меня при любом раскладе. Просто потому, что уже так решил.

— Пошли посмотрим!— сказал главарь Гуле, а потом обратился к Плаксе:— А ты приберись тут и догоняй нас!

Рассказав об артефакте, я хотел выиграть время... и пространство для маневров.

Дело в том, что Сады Семирамиды с их порталами предоставляли замечательную возможность уйти из-под носа даже такого прожженного волчары, каким был Кремень. Правда, я не спешил бросаться в первый попавшийся телепорт — неизвестно, куда выбросит, а помеченные указателями мы, к сожалению, обходили стороной, пока не добрались до того самого, где я в прошлый раз заметил артефакт. Он и сейчас был там же — висел, запутавшись, между воздушных корешков, переливаясь на солнце радужной оболочкой.

Теперь у меня оставалось всего два варианта уцелеть: прыгнуть под корни и, возможно, снова оказаться на Пустоши. Или же надеяться на то, что артефакт на самом деле был портативным телепортом и с его помощью я смог бы убраться в более приличное место.

И хотя сам по себе факт существования артефакта послужил весомым плюсом к моей карме, доверия он не прибавил. Поэтому, когда я шагнул к дереву, чтобы вытащить из корней радужное нечто, Кремень, то ли догадываясь о чем-то, то ли поддавшись излишней осторожности, тут же остановил меня, преградив дорогу стволом:

— Стой на месте, Вестник!— Он скосил глаза, посмотрев на приближавшегося Плаксу, и сказал ему: — Бросай рюкзак и лезь за артефактом!

— Почему я?— насупился молодой.

— А разве не ты бил себя копытом в грудь и говорил: "Я самый крутой Искатель в этом мире"? Давай, шевели задом, а то...— Он красноречиво перевел ствол автомата на Плаксу.

Пацану не оставалось ничего иного, как подчиниться. И пока он медленно приближался к нависшему над почерневшей воронкой дереву, я шарил взглядом по сторонам, пока не заметил искомое.

Потом случилось то, что и должно было случится. То же самое, на чем я попался около недели назад. Плакса приблизился к краю воронки, потянулся к артефакту. И как только его пальцы коснулись корней, они заискрились, и мальчишка исчез, отправившись в стремительное далекое путешествие. Он, хоть и хлюпик, но безобидный, поэтому я мысленно пожелал ему удачи на Пустоши... или там, куда его еще забросит, и, воспользовавшись тем, что оба гопника отвлеклись на происшествие, прыгнул в высокую траву, где лежал оставленный мною в прошлый раз карабин. Он был ближе, чем портал. К тому же мне, в случае удачи, не нужно было бы снова тащиться через полмира, страдая о жажды и голода.

Я успел схватить оружие прежде, чем отреагировали мои противники, и направил ствол на Гулю, который все же заметил мой бросок и уже поднимал ствол дробовика. Нажимая на спусковой крючок, я гадал о том, снял ли я в прошлый раз карабин с предохранителя? Стрелять пришлось из убого-скрюченного положения лежа, но я не промахнулся: пуля угодила любителю дармовой колбасы в грудь и отбросила на пару шагов назад. Он еще летел, когда я перевел оружие на Кремня. Главарь уже понял, что не успевает, а посему даже не дернулся. Я нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.

И только сейчас я вспомнил, что в магазине оставался последний патрон — остальное я израсходовал на напавшего на меня в роще мутанта.

Рот Кремня растянулся в улыбке.

— Я тебя убью,— заявил он хрипло.— Но не быстро. Я буду нарезать тебя маленькими ломтиками, растягивая удовольствие. Я...

— Сзади!— сказал я ему.

Он ощерился еще шире.

— Неужели ты думаешь, что сможешь обмануть меня два раза подряд?

Я лишь пожал плечами, а через пару секунд корень дерева захлестнул его горло, и голова упала на землю, отделенная телепортацией так ровно и чисто, что даже крови не было.

Я понятия не имел о том, что висячие деревья способны на такое.

Теперь буду знать...

Этих двоих, в отличие от Плаксы, мне было не жаль. Закономерный и справедливый конец. Я бросил бесполезный карабин, вырвал из рук безголового Кремня свой автомат, потом поднял оброненный Гулей дробовик, вытащил у него из-за пояса свои пистолет и нож, подхватил кое-как собранный Плаксой рюкзак и вернулся к дереву, рядом с которым стоял указатель "Джунгли". За время моего отсутствия телепорт активировался, о чем красноречиво говорили проскакивавшие по корням разряды. Отключив подававший сигналы тревоги мозг, я шагнул под дерево...

...и перенесся в Джунгли.

Зима в Новом Мире была довольно мягкой. В Джунглях же ее не было вовсе. Не сказать, что намного жарче, чем сегодня в Садах Семирамиды, но ужасно влажно. Едва оказавшись под непроницаемой крышей густого тропического леса, я почувствовал, как все тело покрылось липкой испариной. Да и дышалось с непривычки тяжело. Но я готов был с этим смириться, если бы климат был единственным неудобством данной аномалии. Точно знаю, что нет.

И все же начало было многообещающим. Никто не набросился на меня из дебрей, хотя лес, судя по звукам, был густо населен всевозможной живностью: в ветвях деревьев, надрываясь, многоголосо кричали птицы, пронзительно пищал над головой гнус, да и сами деревья постанывали и потрескивали, словно переминавшиеся с ноги на ногу великаны. Водились здесь и хищники. И не только. Но мое появление прошло для них незамеченным. Пока...

Итак, я в Джунглях.

С тем, как я вернусь обратно, вроде бы проблем не должно было возникнуть. Портал находился за моей спиной — тонкое, едва заметное колеблющееся марево, имевшее размытые границы. Пройдя сквозь эту пленку, я снова окажусь в Садах Семирамиды. Так было с теми, кто побывал здесь до меня. Почему со мной должно было быть иначе? Поэтому я не стал экспериментировать, не желая терять времени — приближался вечер, а я еще не решил, что мне делать дальше. Впрочем, осмотревшись, я нашел ответ на этот вопрос.

В Джунглях у меня было две цели: отыскать Заброшенный Храм и забрать из него оружие, о котором говорил Ильюшин, и найти человека, который по словам Пустынного Доктора мог помочь Але. Не знаю как насчет второго — я понятия не имел о том, кого и где искать, а до границ Джунглей не добирался никто из выживших и вернувшихся. То есть, на поиски незнакомца могла уйти целая вечность. Зато с Храмом, похоже, проблем было меньше. Какой-то доброхот развесил на поляне указатели, и на одном из них углем было жирно выведено слово "Храм". Я хотел свериться с показаниями компаса, и был неприятно удивлен: здесь этот нехитрый прибор был бесполезен: стрелка указывала ровно туда, куда я ее направлял. А это значит, что мне придется ориентироваться в лесу как-то иначе. Ну, или надеяться на то, что указатели в Джунглях расставлены на протяжении всего пути до цели.

Кроме Храма были в этом мирке и другие достойные внимания путешественника достопримечательности, отмеченные указателями, такие как "Скалы", "Холм" и "Озеро". Лично меня интересовал только Храм.

На часах было без десяти четыре, но я понятия не имел, совпадало ли местное время с привычным? Однако судя по солнцу, лучи которого едва пробивались сквозь густые кроны деревьев, так оно и было. Поэтому в моем распоряжении было часов шесть до наступления темноты. Не уверен, что этого времени будет достаточно, чтобы сделать все свои дела и вернуться в Новый Мир. А ночевать в этом лесу мне очень не хотелось.

Впрочем, все по порядку. Сначала Храм, а потом видно будет.

Прогулка по тропическому лесу оказалась настоящим испытанием. Жарко, влажно, душно. Ноги по щиколотку проваливались в толстый слой опавшей гниющей и оттого чадящей зелени. Вездесущий гнус одолевал пуще зубной боли. Мелкие мошки набивались в рот, в нос, настойчиво лезли под одежду. Кроме того, очень часто приходилось прорубаться сквозь непроходимые заросли, и я жалел о том, что под рукой не оказалось приличного мачете, а лишь небольшой для этих целей охотничий нож. А уже через час меня все настойчивее начала тревожить мысль о том, что я, похоже, заблудился. И речь не шла о том, смогу ли я найти Храм, не говоря уже о незнакомце, способном помочь Але. Я уже сомневался, что мне удастся вернуться назад, к порталу.

Единственное, что не могло не радовать, это кажущееся отсутствие опасности. Но стоило мне об этом подумать, как я наткнулся на пантеру. Большая черная кошка спрыгнула с дерева в десятке метров от меня, и я подумал: а ведь могла и подождать, а потом свалиться мне на плечи. И я не уверен, что мне удалось бы отбиться от нее при помощи ножа.

Я замер.

Но пантера, судя по всему, не собиралась нападать. Она долго смотрела на меня, а потом развернулась и скрылась в зарослях.

Ее появление не прошло даром. Кошка подала прекрасную идею о том, как сориентироваться на местности. Да просто забраться на дерево и осмотреться! Только вот любое не подходило. Нужно было такое, чтобы возвышалось над лесом и было при этом доступным.

Дальше я шел, поглядывая вверх, и прозевал нападение, устроенное из засады. Коварная ящерица, похожая на небольшого динозавра, выскочила из кустов и прямиком ко мне. Я услышал шуршание листвы и клекот за мгновение до того, как эта тварь вцепилась своими клыками в мою голень. Я зашипел от боли, ударил ее по черепушке прикладом, но она лишь крепче сжала зубки и затрясла головой, стремясь вырвать кусок плоти из моей ноги. Пришлось принять меры. Я развернул дробовик и, стараясь не отстрелить себе конечность, разрядил оружие в наглого ящера. Мелкие чешуйки не смогли защитить его от крупной дроби. Но сразу он не сдох и ногу мою не отпустил — пришлось разжимать челюсти ножом.

Звук выстрела переполошил окрестности. Лесное население подняло такой шум, что хоть уши затыкай. Впрочем, уже через пять минут птицы и звери угомонились, и я продолжил поиски.

Если в самом начале пути я еще пытался двигаться в направлении, отмеченном указателем, то вскоре понял полную бесперспективность моих стараний и шел наугад. Уверенный в том, что рано или поздно я куда-нибудь приду. Таким нехитрым способом я обнаружил то, что искал. Нет, не Храм, а дерево. Оно росло на поляне — высокое, могучее, развесистое. Именно то, что надо. Подумав немного, я забрался на самую нижнюю ветвь и разместил на ней свой рюкзак и часть оружия, прихватив с собой лишь нож и пистолет. Потом начался затяжной подъем.

Прямого пути наверх не было. Я лез, нарезая мелкую спираль вокруг ствола. Наткнулся на змею, которую сбросил вниз прежде, чем она меня цапнула. А потом был атакован маленькой, но чрезвычайно агрессивной птичкой, защищавшей свое гнездо.

И вот мне удалось добраться до самой макушки. Я высунулся из кроны, впервые ощутив кожей ярость местного солнца, завертел головой и увидел Храм. Уверен, что это он и был — никаких других строений я не заметил. Да и это не могло быть ничем иным, как Храмом. Оплетенный ползучими растениями, он возвышался над бескрайней, похожей на зеленый океан лесной гладью остроконечным островом, расположенным, судя по положению солнца, к востоку от моего местопребывания. На западе, сродни морской волне, возвышался покатый холм, наверняка, тот самый, упомянутый на указателе. А к северу я разглядел скалы, так же, как и все в этом мире, густо заросшие растительностью.

До Храма было не больше пары километров пути. Я мысленно прикинул свой дальнейший путь и возможные ориентиры, а потом начал спускаться вниз...

Вроде и близко была цель, но на дорогу у меня ушло почти три часа и дюжина патронов: пришлось пристрелить дикого кабана, бросившегося на меня из кустов, а потом еще пару раз отгонять какую-то зеленокожую тварь, настырно преследовавшую меня до самого Храма.

Вот и он. Лес давно и бесповоротно поглотил поселение, расположенное у подножия величественного строения, но сам Храм оказался ему не по зубам. И все же лес не сдавался, опутывал его гибкими лианами и корнями, словно сетью, пытавшейся утянуть последний осколок исчезнувшей цивилизации в зеленую пучину.

Я не знаток архитектуры, но могу с уверенностью сказать, что, по крайней мере, в Новом Мире ничего подобного не было. От Храма веяло тысячелетиями. Его стены украшали живописные барельефы, но рассмотреть их во всей красе мешала вездесущая зелень. Однако даже того, что я увидел, оказалось достаточно, чтобы прийти к выводу: либо мир, частью которого являлся Храм, не имел ничего общего с тем, в котором я появился на свет, либо у строителей была слишком богатая и извращенная фантазия.

Впрочем, меня это мало занимало — я пришел сюда не для того, чтобы любоваться достопримечательностями. Я пришел, чтобы забрать то, что хранилось в Храме. Правда, меня здесь никто не ждал, поэтому не удосужился распахнуть настежь огромные каменные двери. А я понятия не имел о том, как их открыть. Я обшарил весь фасад в поисках какого-нибудь механизма, рычага или еще чего. Не нашел. Потом прошелся вдоль Храма в надежде отыскать запасной выход и наткнулся на тесный лаз, скрытый от постороннего взгляда вездесущими лианами. Чтобы протиснуться в него, мне пришлось сбросить рюкзак и спрятать его от греха подальше в кустах. С собой я взял лишь дробовик, пистолет и нож. И полез.

Изнутри Храм выглядел так же уныло, как и снаружи. Такое впечатление, будто сюда уже пару тысячелетий не ступала нога человека. Повсюду обломки камней, паутина, пыль. Сумрак разгонял свет, струившийся сквозь проломы в потолке, так что я сразу же разглядел то, что искал: кинжал, о котором говорил Ильюшин. Слегка изогнутый клинок висел в центре зала над чудом уцелевшим постаментом. Висел сам по себе, без видимой поддержки. Не веря своим глазам, я провел ладонью сначала над ним, а потом под ним.

Ничего.

Поборов невесть откуда взявшуюся нерешительность, я взялся за рукоять и тут же почувствовал тяжесть кинжала, легшего в ладонь.

Тишину нарушило отчетливое шипение, донесшееся из постамента, и сразу же я ощутил резкий запах... А потом зашуршало со всех сторон. Я резко обернулся и увидел, как из нор, которыми были усеяны стены Храма, полезли чудовища. Вроде бы и люди, но не совсем. Вместо лиц — уродливые светящиеся в сумраке рожи, а тела покрывали такие же ярко пульсирующие, как нарывы, полосы. Они выползали из нор, опираясь на четыре конечности и прижимаясь к полу, а потом поднимались во весь рост и бросались на меня. Я встречал их выстрелами из дробовика и видел, как картечь разрывала тела, разбрызгивая во все стороны кислотно-ядовитую кровь. Они злобно шипели от боли, падали и корчились в предсмертных муках на полу храма. А я стрелял, стрелял, стрелял и сам орал так, что в ушах звенело. Вроде бы и патроны должны были давно закончиться, но ствол продолжал изрыгать заряд за зарядом, пока не раскалился докрасна, обжигая руки. Только после этого я бросил его на пол и выхватил пистолет. А когда и он вышел из строя, я продолжил отбиваться от монстров кинжалом...

Было это на самом деле или нет? Может быть, привиделось?

Не знаю. Только вот когда я пришел в себя, Храм куда-то исчез. Я обнаружил, что нахожусь на какой-то поляне. На небе светила яркая и невероятно огромная полная луна. Но еще больше света давал костер, горевший посреди поляны. Вокруг него плясали то ли люди, то ли черти — сразу и не разобрать. Перед глазами стоял густой туман, а голова болела так, что хотелось сорвать ее с плеч и зафутболить подальше в лесные дебри.

Лишь когда туман рассеялся, я понял, что на поляне собрались, скорее, люди, нежели какая-то нечисть. В заблуждение вводила покрывавшая их тела то ли краска, то ли еще что-то, светящееся в темноте. Впрочем, людьми их можно было назвать с большой натяжкой — сущие дикари в набедренных повязках, бесновавшиеся под ритмы барабанного боя. Мужики плясали вокруг костра, сисястые бабы сидели на отшибе и подбадривали своих жеребцов гортанными криками и ударами в ладоши. Заводилой у этой банды был немолодой уже затейник в причудливом наряде. Его голову украшали роскошные рога, а в руке он держал погремушку, задававшую общий ритм представления. Временами он выкрикивал что-то грозное и тыкал в мою сторону своим музыкальным инструментом.

К слову сказать, на этом представлении я не был желанным гостем. Скорее, наоборот. Меня привязали к столбу, верхушку которого украшала жуткая резная физиономия. Так как ноги отказывались меня держать, то я стоял на коленях с заведенными за спину руками. Очень хотелось сбежать куда-нибудь в тишину, да столб не пускал.

А у самого костра шли какие-то подозрительные приготовления. Тощий, как жердь, старик заботливо смазывал жиром прутья решетки, похожей на жаровню...

Кабана они решили тут жарить, что ли?

Лишь когда старик взглянул в мою сторону и оскалился беззубой улыбкой, меня осенила ужасная догадка.

Нет, вовсе не кабан был главным блюдом на этом празднике жизни.

Я задергался, забился, пытаясь порвать веревки, однако мои старания привели лишь к тому, что улыбка на роже старика стала еще шире. Он не верил, что мне удастся освободиться.

Но кто-то из нас ошибся. Возможно, оба. Почти разуверившись в успехе, я вдруг ощутил, как путы ослабли. И тут же тихий гнусавый голос шепнул мне на самое ухо:

— Беги, приятель!

И я побежал. Вскочил на ноги и бросился в лес. Дикари были слишком увлечены танцульками и не сразу поняли, что случилось. Может, и не заметили бы, корчившиеся в экстазе, если бы их внимание не привлек беззубый старик. Он заверещал, привлекая всеобщее внимание. К нему подключились, взвыли бабы, а потом началась погоня.

Я бежал, не разбирая дороги. Это на поляне было светло, как днем, а в лесу царила непроглядная темень. Но я бежал, натыкался на деревья, спотыкался и падал, однако продолжал бежать, прекрасно понимая, что, если остановлюсь, то меня поймают и сожрут — даже косточек не оставят.

Дикари оказались расчетливее меня: в погоню они взяли факелы. Я видел мелькавшие среди деревьев огни, когда время от времени оборачивался. Но все равно я не мог взять в толк, как они умудрялись идти по следу, не смотря на то, что я петлял и запутывал следы, как заяц.

Закончилось все очень печально. Сначала земля ушла у меня из-под ног, и я полетел вниз. Правда, летел не долго, упал во что-то мягкое, обволакивающее, нахлебался вонючей воды, рванулся вверх, однако сразу же понял, что прочно увяз в болоте. Я пытался вырваться из него, но руки проваливались в вязкую жижу. Единственное, чего мне удалось добиться, это высунуть голову из трясины, чтобы сделать глубокий вдох.

Надо мной снова светила полная луна, но что толку? Хотя... Я разглядел небольшое деревце, росшее на самом краю ямы, в которую я угодил. Я потянулся, и мне удалось зацепиться за ветку, склонившуюся над болотом. Правда, она была такая тонкая, что я боялся, что она вот-вот отломится. Поэтому я особо не дергался — меня радовало уже то, что я перестал погружаться.

Появились мои преследователи, приблизились к краю ямы, взглянули на меня с сожалением, о чем-то поговорили и, вздыхая о потерянном ужине, ушли.

А я даже не знал, радоваться мне этому или огорчаться?

Через пару минут я почувствовал, что, хоть и медленно, но я все же продолжал погружаться в пучину. Делать нечего, придется тянуть. И я потянул. Раздался треск, и ветка оказалась у меня в руке, а я ушел под воду так, что наружу остались торчать лишь рот и глаза.

Я тысячу раз представлял себе свою смерть. Но никогда не думал о том, что моя жизнь закончится в болоте.

Жуткий конец...

И даже не знаю, что расстраивало больше: сам факт грядущей смерти или беспомощность, которая к ней вела...

— Здорова, братиш! Поплавать решил или как?

Голос прозвучал неожиданно, как гром с небес. Я узнал его — этот немощный гнусавый голосок. Это он призвал меня к побегу, закончившемуся в вязкой трясине.

— Вытащи...— Хотелось сказать мне, но вместо слов прозвучало лишь бульканье.

Однако незнакомец оказался догадлив. Сначала раздался треск. А потом что-то упало рядом со мной. Скосив глаза, я увидел кусок лианы. Пришлось вынуть руку из жижи, чтобы схватиться за ее конец. При этом я окончательно погрузился в бездонную пучину.

Все остальное происходило словно в тумане и уже без моего участия. Почти. Единственное, на что я оказался способен,— это судорожно сжимать в руке лиану. Поэтому я не заметил, как оказался на суше. Потом я долго выхаркивал болотную жижу, еще дольше приходил в себя, наслаждаясь тем, на что обычно не обращаешь внимания: способностью дышать и жизнью, как таковой...

Моим спасителем оказался странный старик, тощий и болезный — ума не приложу, как ему удалось вытащить меня из болота. Внешне он мало чем отличался от тех дикарей, которые пытались меня сожрать. Его тело покрывала густая татуировка, которая, если не считать похожей на юбку набедренной повязки, банданы и плетеных сандалий, заменяла ему одежду. С момента нашей встречи он произнес не больше пары слов — все больше бормотал что-то неразборчиво под нос и хихикал. Но я уже знал, что по-русски он говорит... когда не молчит.

Почти насильно он дал мне пожевать каких-то терпких на вкус листьев, и мир наполнился красками. Я почувствовал себя полным сил, но при этом едва соображал, что происходит вокруг. Поэтому, когда незнакомец сказал "пошли", я последовал за ним без промедлений, как за мессией, который обязательно приведет меня к свету.

Потом мы куда-то шли, долго, до самого рассвета, пока не добрались до необычной хижины, заросшей зеленью настолько, что она была похожа на холм среди деревьев. Даже на ее крыше рос густой кустарник.

Раздвинув лианы, старик вошел в хижину. Я последовал за ним.

Убранство жилища было более чем скромным. Впрочем, я особо не приглядывался. Когда старик указал мне на плетеную лежанку, я беспрекословно улегся, и меня тут же вырубило, как электричество в отдаленном районе...

Первое, что я ощутил, очнувшись после то ли сна, то ли забытья, была полная опустошенность. Наверное, так чувствует себя жертва вампира, высосавшего из нее всю до последней капли кровь. Первое, что я увидел, открыв глаза, был все тот же старик, сидевший в углу хижины. Невидящим застывшим взглядом он смотрел в пустоту и, не вынимая изо рта мундштук, вдыхал густой дым, валивший из причудливого кальяна.

Несмотря на вялость, я нашел в себе силы подняться с ложа, осмотрелся. В хижине не было ничего такого, что я не заметил, едва в ней появившись. Самым странным в ней, если не считать ее хозяина, был шар, висевший под потолком. Это была стеклянная сфера, внутри которой порхали какие-то существа, раскаленные настолько, что резало глаза и разглядеть их в деталях не представлялось возможным. А старик... Чем дольше я разглядывал его, тем больше приходил к мысли, что не такой уж он и старый. Его волосы, которые я изначально посчитал седыми, попросту выгорели на жарком солнце и казались белыми на фоне смуглой морщинистой кожи. Но определить его возраст мне так и не удалось. Незнакомцу могло быть и тридцать лет, и все шестьдесят.

Уж не об этом ли человеке говорил Доктор, посылая меня в Джунгли?

Это было бы невероятной удачей.

Но для того, чтобы выяснить, он это или нет, мне нужно было вернуть его из мира грез. А это оказалось не так-то просто. Когда я окликнул "старика", он никак не отреагировал. Тогда я потряс его за плечо, а он выпустил мне в лицо клубок дыма, настолько едкого, что я едва не задохнулся. Я вырвал из его рта мундштук, но он выкатил глаза и начал задыхаться, поэтому я поспешил вернуть "соску" на прежнее место.

Потом я еще долго тряс и тормошил его, однако все безрезультатно.

Я решил передохнуть, вышел из хижины, присел на поваленное дерево и задумался. Первые результаты пребывания в Джунглях были неутешительными: я добрался до Храма и даже подержал в руках заветный кинжал, но тут же потерял его и едва не пошел на корм каким-то дикарям. Помимо этого я остался без оружия, шляпы и куртки, а то, что осталось на мне, провонялось болотом настолько, что отпугивало даже гнус, кишевший в этом негостеприимном лесу роем. К счастью, часть имущества, в том числе и автомат, я предусмотрительно спрятал в зарослях кустарника и мог вернуться за своим барахлом... Если, конечно, его уже не нашли кровожадные дикари. Дальше... Мой спаситель, возможно, был тем самым человеком, которого я искал. Но он накурился какой-то гадости, и теперь его душа витала так далеко, что до нее невозможно было докричаться...

Сквозь непрекращающуюся трескотню местных птиц я различил характерное журчание и, отправившись на звук, вышел к небольшому ручейку, протекавшему за хижиной старика. Я первым делом напился, а потом простирнул свои вещи и сам выкупался в прохладной и оттого бодрящей воде. Палящему солнцу понадобилось чуть больше получаса, чтобы присушить белье, и в хижину я вернулся чистым и свежим.

Старик сидел с закрытыми глазами. Я присел напротив, собираясь устроить ему серьезную встряску. Но только я протянул руку, как он сам неожиданно открыл глаза и четким голосом спросил:

— Ты кто?

Захотелось ответить в рифму, но тут я понял, что он на самом деле меня не узнает, поэтому сказал:

— Ты помог мне сбежать от местных дикарей.

Он еще долго смотрел на меня так, как будто видел впервые, потом все же в его взгляде появилось понимание:

— А-а-а...— прокряхтел он протяжно.— Ты тот самый чудик, который умудрился свалиться в единственную лужу во всем лесу.

Пусть будет так. Я кивнул.

— Чего приперся?— набычился он.— Жив-здоров? Ходить умеешь? Вот и иди с Богом!

— Я хотел тебя поблагодарить...

— Всю жизнь мечтал об этом! Поблагодарил? Уходи!

— Это еще не все. Ты знаешь Алю?

— Кого?— не понял он.— Ты кто такой?

— Вестник. А тебя как зовут?

Он задумался.

— Не помню. Не знаю. Забыл.

— Ты давно здесь живешь?

— Сколько себя помню.

Что-то не клеился у нас разговор.

— Так что насчет Али?

— Не знаю я никакую Алю.

— А может, знаешь, но забыл?

— Может и так. Не помню.

Я глубоко вдохнул. Выдохнул.

— Послушай, а наши здесь еще есть?

— Это, братиш, смотря кого ты считаешь своими.

— Ну, смотри... Вот есть дикари. Есть мы с тобой. А еще кто-нибудь живет в Джунглях?— Мне приходилось говорить с ним, как с маленьким ребенком.

И это работало.

— Этот лес стал в последнее время похож на проходной двор. Шляются тут всякие... Когда-нибудь я эту дыру, портал этот, залатаю — точно тебе говорю.

— А сам назад почему не возвращаешься?

— Это куда? В ваш убогий мирок?— фыркнул старый.— Был я там, случайно попал. Походил, посмотрел — не понравилось. Дурман-травы нет, корешков долбящих, пыльцы-кумарницы нет. Зато полно тварей кровожадных. Да и люди от них мало чем отличаются. Чуть что — за ствол хватаются. Нет уж, мне и здесь неплохо живется. Здесь мой дом.

— А... Аля?

— Чего пристал-то?!— вспылил старик.

— Худо ей... Мне сказали, что в Джунглях живет один человек, который сможет помочь.

— Почему именно я? Может это ОН?

— Кто он?

— Есть тут еще один чувак, странный такой.

Кто бы говорил...

— Расскажи мне о нем.

— А чего рассказывать? Мутный тип. То ли маг, то ли жрец. Его даже дикари не трогают, опасаются.

— Маг? Жрец?— удивился я.— В каком смысле?

— В прямом! Ты что мага никогда не видел?! Балахон на нем соответствующий и чудит не по-детски. Но в чужие дела не лезет, и то хорошо.

Человек, которого описывал старик, мог быть тем, о ком говорил Пустынный Доктор.

— Где его найти?

— Он у Озера живет.

— Где это?

— Иди вдоль ручья, он тебя куда надо приведет! Только на ближний берег не ходи: там дикари воду берут. Снова попадешься — не сбежишь.

— Спасибо, учту... Слушай, а что за кинжал такой в Храме хранится?

— Забудь о нем!— нахмурил брови старик.— Проклятый он. Сколько раз его уже украсть пытались, а он все одно назад возвращается. Да и дикари его стерегут...

— Кстати, а что за газ они используют?

— Понравилось, да?— оскалил старик гнилые зубы.— Крутой психоделик, вставляет на раз! Дикари толк в дури знают. До настоящего мастера им конечно далеко,— он самовлюбленно почесал волосатую грудь,— но даже у них есть чему поучиться.

— Раз ты такой мастак, может, подскажешь, как от газа уберечься?

— Упрямый да?— нахмурился бывалый наркоша.— Снова в Храм собрался?

— Мне нужен кинжал, и я его заберу,— сказал я уверенно.— Так как?

— Если у тебя противогаз есть или респиратор...

— Нет.

— Тогда мокрая марлевая повязка.

В рюкзаке у меня были бинты, из которых можно сладить повязку...

— Годится... Ладно, мне пора.

— А может, останешься?— заканючил старик.— Хотя бы на денек? Раскумаримся на пару. Гарантирую, такой дури ты еще не пробовал!

— Нет, спасибо. Мне Алю выручать надо...

Я спешил добраться до Озера, рванул вдоль ручья, прошел метров сто и едва не наткнулся на уже знакомую пантеру, которая ловила рыбу в кристально чистой воде: примечала добычу и пыталась, подцепив когтистой лапой, выбросить ее на берег. Получалось не очень, однако большая кошка не сдавалась. Меня она не заметила, но я только сейчас сообразил, что соваться в дебри без оружия слишком опрометчиво. Поэтому решил спешить медленно и для начала вернулся назад к хижине.

— Послушай, у тебя...

Я опоздал: старик снова раскочегарил свой кальян и улетел в нирвану.

Пришлось самому похозяйничать, но никакого оружия я не нашел — даже элементарного ножа. А еще хотелось кушать, но и еды в хижине не оказалось, как будто старик питался святым духом, то есть, исключительно своей дурью. В горшочках и плетеных лукошках я нашел лишь пахучие травы, корешки и куски коры. Были еще сушеные грибы, но, взглянув на старого наркомана, я подумал, что лучше не стоит, и вернул лукошко на место.

Выхода у меня не было — нужно возвращаться к храму, туда, где я спрятал свой рюкзак и автомат.

К сожалению, старик не смог ответить, в каком направлении мне идти, поэтому пришлось лезть на скалы, чтобы осмотреться на местности. Если предположить, что хижина наркомана находилась на севере Джунглей, то Храм, заросший зеленью, возносился над лесом к западу от бежавшего через лес ручейка. То есть, мне было почти по пути.

Лишь бы не наткнуться на дикарей...

Чтобы не идти с пустыми руками, я подобрал крепкую палку — лучше, чем совсем ничего,— и снова зашагал вдоль ручья. Пантеры на прежнем месте уже не было, так что не знаю, удалось ли ей пообедать, или она ушла голодной и злой?

Я шел медленно, прислушиваясь и оглядываясь. Постоянный треск веток, порхание птиц в кронах деревьев, шелест листы раздражали до зубовного скрежета, но явной опасности при этом не наблюдалось. Пройдя пару километров строго на условный юг, я свернул направо и еще через полчаса добрался до Храма. С трепетом сердца я сунулся в заветные кусты и облегченно вздохнул, отыскав свой хабар. Первым делом я утолил голод. Возможно, переусердствовал, уничтожив большую часть своих запасов. Однако после этого жизнь снова заиграла всеми цветами радуги, и потянуло на сон. Но не время. Я закинул за спину заметно полегчавший рюкзак, сменил палку на автомат и после этого, чувствуя себя царем Джунглей, вернулся к ручью...

Автомат — не палка, и местное зверье словно чувствовало это и не попадалось мне на глаза, поэтому до Озера я добрался без происшествий. Если считать его северо-восточный берег ближним, то там никого не было. Зато на дальнем берегу я разглядел мостки над водой, а перед ними — скалы и, кажется, вход в пещеру.

Возможно, именно там обитал тот самый человек — то ли маг, то ли жрец, — которого я искал.

Я направился вдоль берега, не особо таясь, всячески демонстрируя миролюбие. Снятый с предохранителя автомат висел на плече, и мне нужно было лишь мгновение, чтобы им воспользоваться. Если что.

Но я недооценил человека, с которым собирался просто поговорить. Потому что ожидал чего угодно, но не того, что случилось, когда я почти достиг цели. До мостков оставалось рукой подать, правда, пришлось отойти от озера, берег которого был усыпан валунами. Огибая один из них, я почувствовал, как земля ушла из-под ног, и меня подбросило в воздух. Первая мысль, пришедшая в голову — дурак, угодил в Мухобойку! Каждое мгновение ожидал, что меня разорвет на части, но ничего подобного не происходило. Я просто висел в паре метров над землей и не мог пошевелиться.

И тут появился Он.

Прав оказался старый наркоша — странный это был человек. По крайней мере, в том, что касается его одежды. Я бы сказал, что на нем был добротный халат с капюшоном и широкими рукавами, но, возможно, кто-то назвал бы этот наряд мантией мага. В остальном это был мужчина лет пятидесяти, гладко выбритый, подтянутый, суровый. На поясе у него висело нечто, похожее на скипетр, увенчанный крупным кристаллом, а на правой руке надета необычная перчатка с длинным, почти до локтя раструбом, украшенная светящимися дорожками и драгоценными на вид камешками.

— Я сейчас опущу тебя на землю,— сказал он сухо.— Ты, не делая резких движений, развернешься и уйдешь. И никогда больше сюда не вернешься. Если ты меня понял, моргни!

Я моргнул, потому что ничего другого не мог сделать при всем своем желании. Даже замычать.

Рука в перчатке изобразила замысловатый пас, и я плавно опустился на землю.

Незнакомец терпеливо ждал.

Но я не спешил уходить. Не для того пришел. Как только исчезла скованность, я произнес:

— Нам нужно поговорить.

— Кажется, ты не понял...

Говорил он внятно, но с каким-то заметным акцентом, словно иностранец, чей родной язык был другим. И, как я понимаю, разбрасываться словами он не привык. Я увидел, как поднимается рука в перчатке, метя мне в грудь. Понятия не имею, чем мне это угрожало, но рисковать я не стал, выпалил быстро:

— Имя Аля тебе о чем-то говорит? Это девушка с удивительными способностями, странная такая.

Рука замерла, а потом медленно опустилась.

— Что тебе известно о ней?— спросил незнакомец с плохо скрываемым интересом.

— Мы путешествовали вместе какое-то время, потом расстались. Пару дней назад я ее нашел и... В общем, худо ей, умирает она. Мне сказали, что в Джунглях живет человек, который в состоянии ей помочь. Я решил, что это ты.

— Ты ошибся. Я ничем не могу ей помочь.

— Но как же...

Я был в полном ауте: вроде и цифры совпали, но число не угадал. Вроде и человек тот, которого искал, но даже он ничем не мог помочь Але.

— Послушай...— незнакомец стоял вдалеке, а мне надоело кричать. Я сделал шаг вперед, и в тот же миг незнакомец рухнул, как подкошенный и стал корчиться...

... точь в точь так же, как Чужие на площади в Городе Пророка.

— Эй, что с тобой?!— всполошился я, начал приближаться, желая помочь то ли магу, то ли жрецу, но с каждым моим шагом ему становилось все хуже.

Чужой?!

Это могло бы объяснить кое-какие связанные с ним странности... кроме одной: почему он и его сородичи так реагировали на мое появление? Определенно, это не могло быть случайностью. Я вспомнил самый первый эпизод, когда мы с Алей шли по степи, и появился летающий корабль Чужих. Неспроста он тогда едва не рухнул! Пилотов, должно быть, переклинило, они лишь чудом справились с управлением и улетели. Я мог бы связать этот случай с присутствием Обузы, но как быть тогда с тем, что произошло в Городе Пророка? Нет, именно мое появление вызывало столь странную реакцию у тех, кого было принято называть Чужими. Вопрос лишь — почему? Раньше ведь такого не было. Правда, с тех пор прошло немало времени, многое изменилось. Я успел побывать в Пустоши, в Курганах, в Живом Лесу. Познакомиться с Рогатым... Нет, снова неувязочка: странности начались до того, как я добрался до последних двух аномалий и встретился с самозваным Властелином. Значит, это как-то связано с посещением Пустоши? Но что особенного случилось там, кроме встречи с Алей? Уж не она ли так на меня повлияла?

И тут меня словно током ударило:

Артефакт!

Я нашел на Пустоши необычный артефакт, который с тех пор постоянно носил с собой. Он был при мне и во время появления в степи летательного аппарата Чужих, и в Городе. Да и сейчас он занимал место в рюкзаке, хотя я и собирался от него избавиться.

Я скинул рюкзак, развязал горловину и достал кусок слюды.

Увидав его, незнакомец еще сильнее затрясся в припадке, а потом у него изо рта потекла пена и он обмяк.

— Только этого мне не хватало...

Я осмотрелся, отошел в сторону и спрятал арт под скалой. После этого вернулся к незнакомцу и, взвалив сухопарое тело на плечо, направился к пещере, вход в которую располагался у самой воды...

К счастью, Чужой не умер, но отходил долго и мучительно, как после тяжелого похмелья. Когда он открыл глаза, я дал ему напиться, а потом укутал в плед, так как его трясло в ознобе.

— Ты меня чуть не убил,— пробормотал он.

— Почти не считается. Жив и ладно,— ответил я, щурясь от света, проникавшего в пещеру через дыру в стене. Я пересел на другое место.

— Что это было?— спросил незнакомец.

— Арт такой, странным образом воздействует на Чужих. А ты, стало быть, он и есть?

— Чужой? Да, так вы нас называете. Хотя... мы на самом деле чужие в этом мире.

— Как и мы.— Я беззастенчиво разглядывал своего собеседника. Он ничем не отличался от обычного человека. Наверное, потому что он и был человеком, хотя и необычным.— Я Вестник. А как тебя зовут?

— Сандар.

— Это имя такое?

— Да.

— Откуда ты, Сандар?

— Из Альтиндора.

— Что это?

— Так называется мир, из которого мы сюда прибыли.

— Что за мир такой?— спросил я, подспудно отметив, что название это мне вроде бы знакомо, но откуда — понятия не имею.

— Обыкновенный мир, ничем не хуже других, со своей историей и проблемами.

— Что вас привело сюда?

— Трагические обстоятельства. Мы, как и вы, оказались в этом недомире по роковой случайности...

— Ты говори, говори, я внимательно слушаю. Мне уже давно интересно, что с нами со всеми произошло, что случилось с нашим миром? Только вот никто не знает точного ответа.

— Я тоже не знаю... Мы просто хотели наладить контакт с вашим миром, но кто-то, видать, был против. А может, к этому привело стечение обстоятельств — не знаю.

— Ты говоришь загадками. Поясни! И лучше всего начни с самого начала.

— Дай попить!

Я снова напоил Сандара, и он начал свой рассказ:

— Эта история началась очень давно — я тогда еще ребенком был несмышленым. Появился в нашем мире человек, которого звали Координатором. Он пришел к нам через Портал, который создал собственными руками. Он хотел захватить Альтиндор, но ему не удалось этого сделать. Координатора убили, а его Портал долгие годы стоял без действия. Потом появились Прогрессоры...

— Кто?— не понял я.

— Они жили в Альтиндоре задолго до моего появления на свет. Прогрессоры — родоначальники техномагии...

— Чего?— выпучил я глаза.

— Техномагия — это сочетание технологических процессов и магии. Это был следующий шаг в развитии нашей цивилизации. Но старые маги боялись новшеств. Случилась война, в результате которой Прогрессорам пришлось уйти в подземный мир. И вот они вернулись. Вернулись, чтобы доказать старому миру, что его время прошло. Снова была война, и на этот раз Прогрессоры одержали победу. Они захватили Альтиндор, а потом добрались и до Портала Координатора. Им удалось его активировать, и они вступили в контакт с представителями вашего мира...

— Погоди, погоди!— остановил я Сандара.— Ты сейчас серьезно говоришь или бредишь? Техномагия, Прогрессоры, Альтиндор... Все это похоже на сказку!

— Я тоже был удивлен, когда узнал, что кроме нашего мира существуют и другие. Именно по этой причине я согласился на сотрудничество с Прогрессорами. У меня была кое-какая предрасположенность к магии, кроме того я окончил университет в Мериконесе, еще до войны.

— С ума сойти... А я-то думал, что меня уже ничем не удивишь... Ну, ты рассказывай, что было дальше?

— Дальше? Всеми правдами и неправдами мне удалось войти в группу, которая контактировала с представителями другого мира. С вашим миром. Не тем, откуда ты сейчас пришел, а другим. Тем, который существовал до этого. Это было очень осторожное знакомство, пропитанное взаимным недоверием. Бесконечные переговоры, неисполненные обещания, подозрительность и даже местами враждебность. Потом... я не знаю, что случилось. Наши считают, что первыми начали твои земляки. Вроде бы они попытались завладеть то ли нашими технологиями, то ли координатами Перехода, а значит, и самим Порталом. Так или иначе, но на нас напали, и мы вынуждены были защищаться. Нам удалось оттеснить противника от Портала, и мы призвали на помощь подкрепление. Должно быть, это было расценено, как акт вторжения, и ваши военные применили самое мощное оружие из имевшегося в наличии...

— Ядерную бомбу,— догадался я.

— Мы были к этому готовы и попытались минимизировать последствия удара магическим контрударом, но это привело к непредсказуемым последствиям. К тому, что часть вашего мира откололась от основного и стала тем, чем является сейчас. Тем, что вы называете Новым Миром.

— Вот оно что...

Рассказ Сандара многое объяснял, но не все. Впрочем, в технические подробности я не собирался вдаваться, а услышанного было вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы, базируясь на уже имевшейся у меня информации. Итак, кроме нашего старого мира существуют и другие. Теперь можно считать это доказанным. Возможно, таки миров много. И с одним из них представители нашей цивилизации попытались вступить в контакт. Или это было наоборот — не имеет значения. На почве каких-то разногласий произошло столкновение двух миров и применение тактического ядерного оружия, в результате чего произошло какое-то смещение, породившее Новый Мир со всеми его причудами.

Ну, вот, хоть какая-то конкретика!

И все же мне было не понятно:

— А какое ко всему этому отношение имеет Аля?

— Она не простая девушка...— сказал Сандар.

— Я это давно понял.

— Она — Сердце Альтиндора.

— Что?

Чужой стушевался.

— Если честно, я и сам толком не знаю подробностей. Скажу лишь одно: без нее Альтиндор не может существовать. Без Сердца мир погибает.

— Но что в таком случае она делает в Новом Мире?!

— В Альтиндоре дела у Прогрессоров давно уже идут неважно. Старый мир рухнул, но им на его обломках так и не получилось построить нового. Они с самого начала столкнулись с ожесточенным сопротивлением местного населения, которое так и не удалось подавить окончательно. И теперь, наверное, уже не удастся. Повстанцы атакуют Прогрессоров по всем фронтам. И рано или поздно им придется покинуть Альтиндор. Вот они и решили уйти в Новый Мир. Но ему жизненно необходимо свое собственное Сердце. Для этого они похитили Алю, однако ей удалось сбежать за день до проведения Ритуала Посвящения.

— Что они с ней сделали? Почему она умирает?

— Она — часть Альтиндора. Она ЕГО Сердце. И она не выживет в другом мире. Я пытался это объяснить Прогрессорам, но они меня не стали слушать. Поэтому мне пришлось уйти от них и скрыться в Джунглях.

— Почему именно здесь?

— Это часть Альтиндора, мне здесь привычнее.

— Часть Альтиндора?— снова удивился я.

— Да, небольшой кусочек Империи Йола... Бывшей империи.

— Надо же, у вас там даже собственная империя была!

— У нас много чего было. И многого теперь нет и уже никогда не будет. Потому как без Сердца Альтиндор погибнет.

— Значит, нужно вернуть Алю назад!— сделал я напрашивающийся вывод.

— Если бы это было так просто!— фыркнул Сандар.— Открытие Портала требует огромных затрат энергии. С тех пор как у Прогрессоров возникли проблемы в Альтиндоре, им понадобились все их ресурсы, чтобы переправить Алю в Новый Мир. А о том, чтобы открыть Врата с этой стороны, не может быть и речи. В Новом Мире нет ничего, что могло бы сравниться с энергетической установкой, расположенной по ту сторону Портала.

— Есть дизельные генераторы, а еще арты, вырабатывающие энергию...— произнес я неуверенно.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!— отмахнулся Сандар.— Речь идет о колоссальных энергетических затратах! Я слышал, что в вашем мире существовали станции, питавшие электричеством целые города. Так вот, возможно даже этого было бы недостаточно.

— С ума сойти!

Я понятия не имел, что же теперь делать. Рядом с моим родным городом стояло несколько ГРЭС. Но часть из них исчезла, а то, что осталось, было непригодно по причине отсутствия рек, которые давно уже пересохли.

— И это еще не все: подступы к Порталу надежно охраняются. Ваши военные пытались уже к нему пробиться, но лишь понесли серьезные невосполнимые потери.

— Может, удастся подобраться незамеченным?

— Ты уже познакомился с системой защиты моего жилища. Так вот, это мелочи по сравнению с тем, что ждет тебя в окрестностях Портала. Впрочем, все это не имеет никакого значения, пока не решится вопрос энергоснабжения.

— Что ж, тут есть над чем подумать,— пробормотал я.

— А ты, видать, никогда не сдаешься?— усмехнулся Сандар. Он полностью оклемался и сидел, подпирая стену пещеры.

— Пока живу — надеюсь...

Усталость — не самое лучшее состояние для принятия решений. Просыпаясь утром полным сил, ты готов горы свернуть. И кажется нет ничего такого, что ты не смог бы совершить ради великой цели. Но уже к вечеру, когда усталость берет верх, ты начинаешь сомневаться: смогу ли, сумею? А что делать, если усталость не физическая, а душевная, копящаяся день ото дня, год за годом? А сомнения? А целесообразность?

Трудности? Без них в Новом Мире никуда. Они подстерегают на каждом шагу, отчего мир этот давно уже напоминает полигон для испытаний предела человеческой выносливости. Будто кто-то незримый создает их с упорством безумного садиста, а потом с интересом наблюдает со стороны: потянет ли, не надорвется?

Но больше всего меня мучил вопрос: а мне это надо? Какая мне разница, что произойдет в каком-то неведомом мне мире, расположенном... понятия не имею где? Какое мне дело до блаженной девчонки, которая умрет, если не вернется в свой мир? Кто она мне — сестра, жена, любовница? А смерть... Люди умирают в новом мире чаще, чем появляются на свет. Если бы не Нежданчики, он бы уже давно вымер на радость Рогатому. К тому же смерть — это закономерный и неизбежный финал жизни. Рано или поздно, так или иначе.

И только совесть, эдакий внутренний мент, не давала покоя, бередила душу и подталкивала к поступкам, которые — к гадалке не ходи — создадут мне новые проблемы.

Иначе я не мог, такое уж воспитание. А посему... Утрем сопли и вернемся к нашим баранам.

— Что ты собираешься теперь делать?— спросил меня Сандар на следующий день.

Проблем было столько, что я предпочел не бежать впереди паровоза, а решать их по мере поступления. Первой из них было вернуться в Храм и завладеть кинжалом. Об этом я и сказал Чужому.

— Зачем он тебе?

— С его помощью я собираюсь прикончить одного монстра из Нового Мира. Кстати, он тоже охотится за Алей.

— Тоже? Кто-то еще, кроме моих... сомирников?

— Такое впечатление, будто все, кому не лень! Но этот самый опасный из них.

— Храм охраняют дикари...

— Я знаю. Я уже был там и едва спасся. Поэтому не откажусь от твоей помощи.

— Понимаешь ли...— загундел Сандар.

Мне этого оказалось достаточно.

— Ладно, обойдусь без тебя.

— Нет, ты пойми меня правильно: мне ведь с ними еще жить. А так — они ко мне не лезут, а я их не трогаю.

— Я понимаю.

— Только всех не убивай! От них ведь не только вред, но и польза.

— Это какая?

— Они Храм охраняют, а вместе с ним и Джунгли. Не станет их, ваши сюда полезут. А они поопаснее дикарей будут.

— Это да,— согласился я, попрощался с Сандаром и направился к Храму...

Сначала вверх по ручью, потом через лес на восток. Вот и храм. Я не спешил соваться внутрь, долго наблюдал за ним со стороны, из надежного укрытия. И только убедившись в том, что поблизости никого нет, направился к потайному входу.

В Храме все было так же, как в прошлый раз: сумрак, столбы света, пробивавшиеся сквозь проломы в стенах и потолке, запустение. Постамент стоял на прежнем месте, как и висевший над ним кинжал. Прежде чем прикоснуться к нему, я достал сварганенную на скорую руку марлевую повязку, смочил ее в воде из фляги и повязал на лицо.

А теперь...

Пальцы сжали рукоять кинжала, клинок стал тяжелым, а из постамента пошел газ. И опять из всех щелей полезли черти — как будто только и ждали, когда я заберу их реликвию. Правда, теперь они для меня, защищенного от воздействия галлюциногенного газа, не выглядели такими ужасными. Обычные дикари, тела которых покрывала фосфоресцирующая мазь. Мерзкие, но совсем не страшные, скорее даже — смешные. Обходя жертву со всех сторон, они корчили рожи, пытаясь произвести на меня жуткое впечатление, а мне хотелось смеяться.

Может, все же наглотался газа?

Я сунул кинжал в петлю на рюкзаке и, помня о просьбе Сандара, беззлобно полоснул очередью под ноги дикарям. Что такое огнестрельное оружие и вылетавшие из стволов пули, они уже знали. А потому запрыгали, как кузнечики, спеша спрятаться за камнями и колоннами.

И тут же начали медленно открываться ворота.

Может, мне не придется снова лезть через пролом, выйду, как белый человек, через парадную дверь?

Увы, не угадал. За воротами собрался весь мужской контингент племени. Все при оружии, причем, довольно разнообразном. Луки, копья, шипастые дубины, тесаки, духовые трубки. У одного я заметил свой дробовик, еще у двоих — пистолеты. Самым грозным из дикарей был шаман, державший на плече гранатомет — старый добрый РПГ-7.

Неужели умеет им пользоваться?

Насчет старика не скажу, но остальные знали, что к чему. В меня полетели стрелы и копья, огнестрел пока молчал. То ли дикари патроны берегли, то ли их у них и вовсе не было, а брали чисто на испуг. Но из луков и трубок они стреляли метко — едва успел спрятаться за постаментом. Высунувшись, чтобы осмотреться и пальнуть в ответ, я едва не схлопотал стрелу между глаз. Пришлось снова спрятаться. Зато я увидел, что меня снова окружают, да так толково, что любой спецназ обзавидовался бы!

Я снова угодил под пресс и вжался в каменный пол. Когда стало совсем горячо, я выстрелил слепую и быстро переместился к пролому. Вдогонку полетела всякая смертоносная хрень, раздалось два хлопка из пистолетов...

Лишь бы старик с дуру из гранатомета не пальнул!

Я выбрался из храма. Подобрал свой рюкзак... и снова пришлось прятаться, так как в меня опять полетели стрелы.

Это были те дикари, которые оставались снаружи. Плюнув на просьбу Сандара, я вскинул автомат и короткими очередями разогнал орду неприятеля. Сам при этом я боком смещался в сторону леса, держа под прицелом окрестности Храма. Однако сквозь густые заросли я видеть не мог. И именно оттуда вылетела тонкая стрелка, похожая на длинный шип растительного происхождения, и впилась мне в левое бедро. Я бы не обратил на легкий укол никакого внимания, если бы не одно "но": сделав всего пару шагов, я почувствовал, как онемела нога. Третьего шага уже не получилось — я рухнул на землю.

Оказывается, дикари знали толк не только в галлюциногенных газах, но и в парализующих ядах.

Ногу я не чувствовал и уже задумывался о худшем, чувствуя, как онемение медленно, но верно, распространяется вверх по телу. Участилось сердцебиение, меня бросило в озноб и одновременно с этим — в пот.

Я явственно представил смазанные жиром прутья решетки для грилля и даже почувствовал приторный запашок горелой человеческой плоти.

Сдаваться я не собирался. Упираясь здоровой ногой, я пополз к манящему лесу. Когда появлялись дикари, я стрелял по ним и кое-кого даже завалил. Им же меня достать было труднее, но стрелы и шипы пролетали совсем близко. В считанных сантиметрах от головы в землю впилось копье. Хлесткий выстрел из дробовика покосил траву вокруг, и меня только чудом не задело картечью. Что было гораздо хуже — дикари не собирались отпускать жертву, и я увидел, как часть из них бросилась в лес, чтобы отсечь мне путь к бегству. Хотя о каком бегстве идет речь, если я полз медленнее червяка, слабея с каждой секундой?

Закончились патроны. Я достал новый магазин из подсумка, закрепленного на рюкзаке, и только присоединил его к автомату, как из зарослей выскочил дикарь с копьем. Он заметил мою заминку и ускорился, занеся над головой свое оружие. Чтобы не рисковать напрасно, он решил не бросать оружие, а проткнуть меня собственноручно. Но я оказался быстрее: щелкнул вставший на место магазин, я мгновенно передернул затвор, досылая патрон в патронник, и выстрелил не целясь. Так как дикарь был уже совсем близко, я не промахнулся: пули калибра 5,45 кучно изрешетили его грудь, и он упал рядом со мной, уткнувшись мордой в траву.

Однако обложили меня на славу — стрелы летели уже со всех сторон — в том числе и из леса. Мне пришлось ускориться — насколько это было возможно,— чтобы заползти за обломки упавшей декоративной части с вершины Храма. Эта невысокая кучка битого камня, частично поросшего травой, стало неплохим укрытием для лежачего. Справ возвышалась стена храма, но в ней имелся один изъян — пролом, через который я попал внутрь. Из него время от времени показывались головы дикарей, однако я загонял их обратно одиночными выстрелами.

Распространение парализующего яда прекратилось, но одной ноги я по-прежнему не чувствовал. И очень надеялся, что действие отравы прекратится прежде, чем у меня окончательно закончатся патроны. Впрочем, даже в этом случае шансы уцелеть у меня были невысоки. Пройти через Джунгли к Порталу, преследуемому агрессивными дикарями, будет непросто.

В образовавшейся на мгновение тишине раздался легкий хлопок — словно лопнул мыльный пузырь. Звук донесся со стороны леса, я высунулся из-за камней и увидел, как с дерева рухнуло тело дикаря. Еще один, прятавшийся совсем близко, выпал из кустов. Потом я увидел, как из зарослей вылетело нечто, похожее на жестянку из-под пива, и упало на землю там, где кучковались мои противники. Через секунду пространство между лесом и Храмом затянуло зеленоватым туманом, который медленно полз в мою сторону.

Газ!

Я снова натянул марлевую повязку, которую стянул на шею, покинув Храм. Она уже подсохла и не предоставляла прежней защиты. Поэтому, когда ядовитое облако наползло на мое укрытие, я почувствовал резкий запах и последовавшее за этим легкое головокружение. Мир поплыл перед глазами, автомат выпал из рук.

Я находился на грани потери сознания.

— Только не отключайся, корешок, я не смогу тебя тащить до Портала!— надо мной навис смой недавний знакомый наркоша. Я узнал его, несмотря на некое приспособление у него на лице, похожее на самопальный респиратор. Наверное, оно защищало от воздействия газа. Но голос его звучал глухо и пискляво. Старик тормошил меня, пытаясь привести в чувство, и постоянно оглядывался по сторонам.

Я попытался подняться, но тут же завалился обратно.

— Вот, глотни для зарядки!— он насильно влил мне в глотку какой-то жидкой гадости из тыквенной бутылки.

Что ни говори, но в зельях этот чудик разбирался. Мир, и без того яркий и пестрый наполнился новыми сочными красками. Я почти сразу почувствовал, как по телу разлилась энергия. Она рвалась наружу, требовала действия. Если бы сейчас заиграла музыка, я бы, не задумываясь, пустился в пляс. Если бы появились враги, я бы начал рвать их зубами.

— Вставай, вставай, парниша!

А вот встать оказалось непросто. Старик помог, закинув мою руку на плечо, оторвал от земли. Левая нога по-прежнему была непослушна, поэтому я опирался на правую.

Теперь, поднявшись над травой, я увидел дикарей, валявшихся там и сям в полной отключке. Один из них продолжал сжимать в руке мое оружие. Я рванулся было, к нему...

— Куда?!— остановил меня наркоша.

— Мой дробовик!

— Забудь! Вернешься в свой мир, достанешь себе новый.

Старик явно спешил. Может быть, действие газа имело жесткие временные ограничения? Тогда нам на самом деле нужно было поторапливаться.

Мы заковыляли к лесу. Проходя мимо кустов, рядом с которыми распласталось тело одного из дикарей, я заметил свою шляпу, потерянную в храме, и поднял ее на ходу.

Память о Ковбое, о не самых худших временах...

Первое время старик тащил меня на себе.

Откуда только в нем столько силы?!

Наверное, из той самой тыквенной бутылки, к которой он прикладывался время от времени, когда начинал тяжело дышать и спотыкаться. И сразу же в его глазах появлялся блеск, а высохшие, казалось бы, мышцы, наливались энергией. Лес он знал, как свои пять, поэтому шел уверенно, ориентируясь по одному ему известным приметам.

Вскоре мою ногу начало отпускать, и я уже смог идти самостоятельно, хотя и не так прытко, как старик.

— Быстрее, быстрее, шевели поршнями!— торопил он меня, то и дело оглядывался. Боялся?

Причина его опасений отчасти стала понятна, когда мы вышли к ручью. Я присел, чтобы напиться и наполнить флягу — когда еще представится такая возможность? Как вдруг над лесом пронесся заунывно-тревожный вой трубы.

Старик встрепенулся, напрягся, завертел головой, шаря взглядом по зарослям.

Понятно, что пришли в себя дикари — больше трубить было некому. Да и источник резкого звука находился где-то в районе Храма — не ошибешься. Но то, что последовало за этим, заставило меня вздрогнуть. Словно отвечая на трубный глас, откуда-то из глубин Джунглей донесся протяжный то ли вой, то ли стон, от которого тело покрылось мурашками.

— Что это было?— спросил я.

— Если коротко, то это жопа, корешок,— пробормотал старик.— Большая такая зеленая жопа.

— Ты о чем?— не понял я его.

— Не хочу тебя пугать, братиш, но нам лучше поторопиться.

— Да что это такое?!

— Чулука, мать ее.

— А если конкретнее?

— Сам увидишь... если она нас догонит... Побежали что ли?

И мы побежали. Моя нога так и не отошла на сто процентов, поэтому мне было трудно угнаться за стариком. Хлебнув из бутылки, он демонстрировал завидные беговые качества. Если прибавить к этому прекрасное знание местности, то не удивительно, что я все чаще стал терять его из виду.

— Погоди!

Но он не собирался останавливаться, а я даже не был уверен в том, что наркоша направлялся к Порталу. Его бегство было похоже на острое желание найти какое-нибудь надежное убежище и спрятаться там, чтобы переждать конец света — не меньше.

И я так подозреваю, что его опасения были не напрасны. Временами до моего слуха долетал яростный рев, оповещавший меня о том, что преследователь с каждой минутой становился все ближе и ближе. Я слышал, как трещали ветви — и не мелки веточки, а, скорее, толстые сучья. С другой стороны, даже птицы прекратили свои песнопения и попрятались кто куда. И не они одни. И только два чудика бежали куда-то сломя голову, а за ними гналось нечто большое, быстрое и неизбежное.

Наверное, оно знало о Портале, знало или догадывалось, что мы направляемся именно туда. Поэтому сначала стихли треск и рев, и в лесу наступила тишина. А потом, так и не дав мне в полной мере насладиться, пусть призрачной, но все же надеждой на то, что чудовище оставило нас в покое, оно появилось прямо передо мной, отрезав дорогу к заветной цели.

Если оно собиралось меня напугать, то ему это удалось в полной мере. Оно вырвалось из дебрей мне навстречу и замерло, дав возможность рассмотреть его в полной "красе". Особо огромным оно не было — метра три, не больше. Пытаясь найти ему аналоги в Новом Мире, я вынужден был признаться, что ТАКОГО урода мне еще не приходилось встречать. Разве что Лешего, хотя и ему было далеко до этой образины. Оно не было похоже ни на человека, ни на какое-нибудь животное или насекомое. Корявое тощее тело ядовито-зеленого цвета, длинные лапы. Из кустов оно вышло на четырех конечностях, но сразу же встало на задние, пытаясь подавить меня своими габаритами. На тонких руках — если их, конечно, можно было назвать руками! — у монстра было по три узловатых симметричных друг другу пальца и когти, загнутые внутрь. Само тело походило на огрызок бревна. Однако самым жутким и нелепым в нем была голова. Если попытаться найти нечто для сравнения, я бы выбрал, пожалуй, скворечник — необычный, но все же. Над круглым приоткрытым ротовым отверстием находился длинный нос-сучок, а еще выше — два изумрудных буркала-буравчика. Бровей у него не было, вместо них поперечный выступ, похожий на короткий козырек.

Эффект неожиданности быстро улетучился, а вместе с ним и моя оторопь. Жизненный опыт подсказывал: каким бы ты ни был большим и грозным, сильным и коварным, но против пули калибра 5,45 может защитить разве что добротный бронежилет. А если стрелять в голову, то не поможет и он. Я вскинул к плечу автомат и...

...неожиданно закружилась голова, а перед глазами поплыл туман. Вместо чулуки я увидел смазанное пятно, быстро слившееся с зеленью леса. Поэтому в чудовище я выстрелил наугад длинной очередью. Сначала бил в одну точку, а последние патроны запустил уже веером.

Туман рассеялся так же быстро, как и появился. Там, где только что стояла чулука, ее уже не было. Не заметил я ни крови, ни каких-то других следов, лишь побитая пулями листва и стволы деревьев. Я завертел головой, пытаясь понять, куда подевалась образина, но не увидел ни ее, ни исчезнувшего куда-то старого наркомана. Лишь почувствовал, как изумрудные буравчики сверлят мне затылок. Я резко обернулся и, кажется, заметил мимолетное движение среди зарослей, а потом опять мир поплыл перед моими глазами, а я сам едва не упал по причине головокружения. Я снова выстрелил парами, медленно ведя стволом слева направо. Был ничтожный шанс, что я попаду... куда-нибудь.

Щелкнул боек, закончились патроны.

Нужно было перезарядиться. У меня еще оставался один снаряженный магазин. Кроме него в рюкзаке находилась пара горстей патронов, но чтобы забить их в "рожки", требовалось время и покой, которые мне не светили.

Зашуршали кусты за спиной. Я развернулся, вытягивая из подсумка магазин. И не успел всего на секунду. Чулука оказалась метрах в пяти от меня, высунула голову из зарослей, разинула пасть и выпустила в меня целый рой диких пчел. Они устремились ко мне пулеметной очередью. И хотя я присоединил "рожок", но что толку? Отстреливаться от пчел было глупо и нецелесообразно. А чудовище снова исчезло в непроглядных дебрях.

Поэтому я побежал. Пчелы последовали за мной раздраженно жужжащим облаком. Те из них, кто успел зацепиться, настырно лезли к незащищенным участкам тела. Я сбивал их ладонью, давил десятками, но некоторым удавалось добраться до цели, и они беспощадно жалили меня, причиняя нестерпимую боль. Я бежал и смотрел по сторонам в поисках чего-нибудь спасительного. Если бы на моем пути попалась та самая "лужа", из которой меня вытащил наркоша, я бы не раздумывая прыгнул в нее, лишь бы спастись от вездесущих насекомых.

Чулука бежала следом, но не позади, а параллельно, то опускаясь на четыре конечности, чтобы преодолеть возникавшее перед ней препятствие, то снова поднимаясь во весь свой рост. Я не давал ей шанса опередить меня и преградить дорогу и петлял, меняя направление. Постепенно пчелы начали отставать, и я быстро разделался с остатками, но не остановился, словно чувствовал, что в стремительном движении мое спасение. А чудовище забавлялось, то заходя справа, то слева. И продолжалось это до тех пор, пока я не выбежал на поляну, показавшуюся мне знакомой. Точнее, не сама поляна. А стоявшие в ее центре указатели: "Озеро", "Скалы", "Храм"... В запале я промчался мимо них и уже потом сообразил: удача привела меня к Порталу. А вот и он — нечеткий колеблющийся многоугольник с размытыми краями. Я остановился всего лишь на мгновение, развернулся к цели, собираясь нырнуть с разбегу в спасительное марево, но чулука оказалась проворнее. Она прыгнула и всей своей массой сбила меня с ног, отбросив в сторону от Портала. Я потерял автомат, а рюкзак отлетел в противоположную сторону.

Несмотря на полученные ушибы, я быстро поднялся на ноги и замер. Чудовище стояло между мной и Порталом, а рюкзак был ближе, чем автомат. Я готов был пожертвовать стволом, а в рюкзаке находился кинжал, ради которого я пришел в джунгли. Но боюсь, толку от него против чулуки не будет, поэтому я прыгнул к автомату, схватил его, перекатился в сторону и через мгновение снова был на ногах.

Реакция у зеленого монстра была на зависть. Он резко поднял переднюю лапу, направив в мою сторону когти, и тут же меж них проскочило что-то стремительное, тонкое и длинное. Я с запозданием увидел, как выпущенная лиана обвилась вокруг ствола автомата, а потом последовал мощный рывок, оставивший меня без оружия — оно отлетело в заросли, став для меня недостижимым.

Мой тесак, как и дробовик с пистолетом, оказался в руках дикарей. Поэтому единственным оружием у меня оставался кинжал из Храма. Я все гадал, насколько он эффективен против чулуки...

Что ж, у меня появился шанс это проверить.

Я метнулся к рюкзаку, выхватил кинжал и замер, наблюдая за реакцией чудовища. Я уже знал, что произойдет, если оно поднимет лапу. Однако чулука стояла неподвижно.

Неужели опасалась кинжала?

Я ринулся вперед. Если монстр испугается и уйдет с дороги, я проскочу мимо и скроюсь в Портале.

А если нет?

Неизвестность порождала интригу.

Чулука упрямо стояла на прежнем месте, как скала. Я дрогнул и в последний момент отклонился в сторону, обходя чудовище справа. Но оно было начеку и, взмахнув длинной лапой, снова сбило меня с ног. Удар пришелся в подбородок, да так, что я едва не лишился языка и зубов. Гораздо хуже оказалось приземление на спину, выбившее из меня дух. Я не смог поняться сразу, а потом надо мной нависла чулука и, опустившись на четыре конечности, поставила мне на грудь переднюю лапу. Я ударил ее кинжалом, но он не смог пробить прочный панцирь. Второго шанса чулука мне не дала — свободной лапой отбила клинок, улетевший в траву, а на противоходе двинула мне по лицу, отчего из глаз посыпались искры. Потом ее рот, до сих пор похожий на отверстие в скворечнике, расползся в стороны и стал таким большим, что в нем могла поместиться вся моя голова. Чудовище подалось вперед, собираясь проглотить меня целиком, и в этот момент неведомая сила оторвала от меня чулуку, подняла в воздух и отшвырнула в сторону. Она упала на спину, но, ловко кувыркнувшись через голову, встала на четыре лапы... и замерла, уставившись в сторону леса. Я повернул голову и увидел Сандара. Чужой принял боевую стойку, рука в необычной перчатке целила на чудовище.

На одно растянувшееся мгновение мир вокруг меня будто бы замер. А потом ожил вместе со стремительным рывком чулуки. Чудовище сжалось пружиной и прыгнуло на нового противника, позабыв о старом. Сандар был начеку и легким движением руки в перчатке остановил образину в полете, а потом начал приподнимать над землей. Чулука выпустила лиану и. зацепившись ею за дерево, рывком вышла из захвата. Обретя свободу, она шмыгнула в заросли. Я подумал было, что она предпочла сбежать, но не тут-то было! она появилась неожиданно, по крайней мере, для меня, выскочила на поляну и, раззявив пасть, выпустила в направлении Сандара пчелиный рой. Насекомые ринулись на Чужого, однако тот выставил перед собой руку ладонью вперед, и маленькие жужжащие снаряды застучали по невидимому глазу щиту, оградившему Сандара от напасти. Чулука не стала медлить, бросилась на противника, обходя его сбоку. Чужой, понимая, что перчатка у него одна и воевать на два фронта одновременно ему не с руки, взмахнул рукой и разметал пчелиный рой по поляне. В этот момент чулука прыгнула на него, но мой союзник ждал атаки. Я увидел, как из перчатки выскочил длинный стилет. Сандар ловко уклонился от приземлившейся рядом с ним бестии и тут же нанес удар клинком. В отличие от кинжала, стилет пробил прочный панцирь чудовища, оно заверещало, роняя на траву тугие капли ядовито-зеленой крови. А Чужой снова принял боевую стойку, готовый нанести следующий удар. Однако чулука решила не испытывать судьбу, попятилась назад и скрылась в лесу.

— Почему ты ее не прикончил?— спросил я, поднимая с земли кинжал.

— Ни к чему. Не станет дикарей и этой твари, мне самому придется защищать Джунгли от гостей из другого мира. Оно мне надо?

Резонно...

Я полез в дебри и отыскал свой автомат. Поднял рюкзак и вернулся к Сандару.

— Интересная у тебя перчатка... Оттуда?— спросил я имея в виду другой мир.

— Да, из Альтиндора. Только не думай, что такую вещь там можно купить на любом рынке. Я сам ее создал, и второй такой больше нет.

Затрещали кусты. Я направил на шум автомат, Сандар приготовил к бою перчатку. Но из зарослей вылез знакомый старик-наркоман.

— А вот и я!— сказал он мне, а Сандару: — Нихао, мучачо!

— Быстро бегаешь,— усмехнулся я.

— Я чемпион Джунглей по бегу, когда за мной гонится эта зеленая штука...— Он взглянул на марево на краю поляны.— А вот и Портал!

— Я заметил.

Старик вздохнул:

— Уходишь? А может, останешься на день-другой? Раскумаримся...

— Нет, мне пора.

— Будешь в Джунглях, заходи!— сказал в свою очередь Сандар.— Расскажешь, чем закончится эта история с Алей.

Я не стал ничего обещать. Не думаю, что у меня еще когда-нибудь возникнет желание вернуться в этот замкнутый мирок.

— Прощайте!

Я прошел сквозь марево Портала и переместился в Сады Семирамиды...

На этот раз мне повезло: меня не забросило, как в прошлый раз, на окраину мира или куда-то еще. Машину и все находившиеся в ней припасы, тоже никто не тронул. Меня никто не преследовал, никто не бросался на меня из зарослей — просто праздник какой-то! Я запустил движок и погнал тачку обратно к Танцующим Камням.

На полпути до цели меня обстреляли. Огонь велся с холмов, издалека. Очередь прошла вдоль левого борта, оставив глубокие вмятины на стальных листах, прикрывавших двери. Если бы стрелок взял чуть выше — пули полетели бы в открытое окно. Я прибавил скорости, но прежде чем успел скрыться за холмом, машину настигла еще одна очередь. На этот раз лишь пара пуль чиркнула по бамперу, остальные прошли выше.

Когда я добрался до Танцующих Камней, они неподвижно висели в воздухе, а рядом с ними сидел, скрестив перед собой ноги Пустынный Доктор. На его коленях лежал верный пулемет. За его спиной маячил неотесанный Степка. Оставленные мною раны на его каменном теле заросли, затянулись. Выглядело Дитя Восхода бодрячком. Чуть в стороне я заметил с полдюжины мутантов, совсем недавно подстреленных суровым аборигеном.

На мой молчаливый вопрос он ответил:

— Тебя поджидаю. Камень шепнул мне, что ты вот-вот появишься.

Не угадал, меня интересовало другое:

— Как Аля?

— Как говорят лепилы: состояние стабильно неопределенное. То откроет глаза, то снова впадает в забытье. То румянец на щеках, а то снова трясется в ознобе. Утром вставала, а сейчас снова лежит, пошевелиться не может.

— Хреново,— буркнул я.

— Именно. Поспешать тебе нужно.

— Сам знаю. Только понятия не имею, с чего начать.

— Поговорим об этом, но не здесь.

Он встал и направился к карьеру. Я последовал за ним, косясь на зависшие над головой каменные глыбы...

Аля лежала на старой панцирной кровати с закрытыми глазами. Бледная, похудевшая. Ее лицо то и дело перекашивала гримаса боли. Рядом сидел Ильюшин и на удивление чистым платком протирал испарину со лба девушки.

— Я серьезно тревожусь за ее жизнь,— прошептал он, увидев меня. И лишь после этого вспомнил:— Рад вас видеть целым и невредимым! А мы уже начали переживать: все-таки целую неделю вас не было...

— Неделю?!— удивился я.

— Точнее, восемь дней.

— Не может быть!— взглянул я на Доктора, и тот молча кивнул.

Выходит, время в этом мире и в Джунглях текло неодинаково?

— Вам удалось добыть кинжал?— спросил Ильюшин.

Я показал ему оружие.

— Да, это он!— обрадовался тот.— Именно его я видел в своих видениях.

— И что теперь с ним делать?— задал вопрос Доктор.

— Если этим кинжалом пронзить сердце Рогатого на жертвенном алтаре, то он умрет навсегда,— пояснил Илюшин.

— Это хорошо. Проблема лишь в том, что у него нет сердца.

Мы со стариком уставились на Доктора.

— Как нет?

— А вот так! Его сердце извлекли сразу после смерти и похоронили отдельно от тела.

— Откуда вам это известно?— не поверил Ильюшин.

— Камень нашептал. Он все знает.

— Может быть, он знает и то, где искать это сердце?— спросил я.

Как по мне, так это было даже лучше: не нужно было бы отлавливать Рогатого, бодаться с ним, а потом ковыряться в его внутренностях.

— А как же?! Но мне кажется, что Рогатый — это не то, на что стоит тратить свое время. Девочка угасает на глазах. Дорога каждая минута.

— Что вы предлагаете?— вздохнул я.

— Ее нужно вернуть туда, откуда она пришла.

О том же говорили мне и Илар, и Сандар. Но откуда знал Доктор?

Ах, да, камень...

— Если ты был в курсе, почему сразу не сказал? Не пришлось бы мне тащиться в Джунгли!— упрекнул я его. Впрочем, путешествие оказалось не только опасным, но и познавательным.

— Камень неспешно открывает свои тайны,— заявил Доктор.— Я сам узнал об этом лишь пару дней назад.

— В Джунглях я встретился с одним человеком...— заявил я, а потом поведал о разговоре с Сандаром. Услышав о Портале, ведущем в Альтиндор, Доктор приободрился.

— Ну, вот вам и решение проблемы!

— Решение?! Да это одна сплошная проблема!— воскликнул я.— Портал находится под защитой Чужих. К тому же для того, чтобы его открыть, потребуется невероятное количество энергии, сравнимой с мощностью электростанции.

— Ты что-нибудь придумаешь, я в этом уверен,— подбодрил меня Доктор радушной улыбкой.

— Неужели на мне свет клином сошелся?! Почему я?! Если опасность угрожает всему нашему мирку, почему в это дело не впишутся другие?

— Я думаю, всему миру сейчас не до этого,— покачал головой мой собеседник.— После ухода со сцены Палача и исчезновения Пророка активизировались другие банды, прежде находившиеся в тени. Начался передел мира. Другими словами: у обычных людей обычные заботы — одни режут других ради власти, ради хабара, другие думают лишь о том, как бы дожить до завтра. Впрочем, возможно кто-то и возьмется вам помочь. Я бы на вашем месте обратился к ученым. Наверняка, среди них есть еще те, кто знает о Портале больше остальных. Может быть, они чего подскажут?

— Ученые находятся под плотной опекой вояк, а те — отмороженные на всю голову, предпочитают стрелять, а не вести разговоры,— заметил я.

— Я же не предлагаю вам соваться в Бункер!

— А есть другие варианты?

— А то! Есть у них станция на самой границе Мертвого Города. Добраться туда напрямки из-за тумана будет непросто. Но я подозреваю, что имеется какой-нибудь другой путь. Правда, мне он неизвестен.

— А что говорит твой Камень?

Доктор поднес артефакт к уху, послушал тишину и сказал:

— Ничего. Он молчит.

Конечно, кто-бы сомневался! Все всегда приходится делать самому. Впрочем, с учеными мне уже давно пора было встретиться. Слишком много накопилось к ним вопросов.

— А что делать с Рогатым?— спросил я.— Не думаю, что он будет сидеть и смотреть со стороны за тем, как я пытаюсь увести у него из-под самого носа Алю.

— Тебе знакома аномалия Черная Яма?— задал мне вопрос Доктор.

— Кое-что слышал о ней, но сам там ни разу не был.

— Где-то там находится сердце Рогатого. Место это настолько нехорошее, что сам Рогатый не может к нему подобраться...

— Ты меня сейчас успокоил,— горько усмехнулся я.

— А кто сказал, что будет просто?— пожал плечами Доктор.— Поэтому я и говорю: не лезь в это дело, займись более насущными проблемами.

— Я подумаю...

Дважды Алекс одно время работал на ученых. Не знаю, какие они дела меж собой вели, но, возможно, мой старый знакомый мог бы меня с ними свести. Поэтому первым делом я решил навестить именно его. Помня о том, что совсем недавно его группа наткнулась на Нежданчик в виде аптеки, полной медикаментов, я спросил у Доктора, кивнув на Алю:

— Может, ей какое-то лекарство нужно?

— Вряд ли ей поможет наша химия. Хотя, если будут варианты, можешь привести каких-нибудь хороших обезболивающих.

— Хорошо.

Ильюшину понравилось гостить у Доктора, да и тот ничего не имел против общества начитанного и воспитанного в лучших традициях старика.

— Я присмотрю за девочкой,— пообещал мне он, когда я собирался в дорогу...

И вот я снова в пути. Топлива в баке оставалось немного, но я рассчитывал разжиться им у Алекса. Чувствую, ездить мне придется немало.

Выехал пораньше, поэтому и до места добрался не слишком поздно. Сразу приближаться не стал, остановил машину чуть в стороне, чтобы не нервировать защитников поселения, дать возможность присмотреться и определиться, — а то еще шмальнут по недоразумению! Для большей надежности вылез на дорогу...

...и тут же раздался выстрел.

Стрелок бил с запозданием, поэтому пуля, выпущенная со стороны поселения, прошла позади меня, угодив в зеркало заднего вида, а потом пролетев через опущенное стекло двери.

— Охренели вы там что ли?!— заорал я, опрометью метнувшись за машину.

Не признали?

Я осторожно высунулся сбоку, и снова прозвучал выстрел. На этот раз пуля чиркнула по корпусу машины рядом с горловиной бензобака и, может быть, только благодаря этому не угодила мне в лоб.

Я спрятался и, прислонившись спиной к бамперу, задумался.

Вряд ли стреляли люди Алекса. Я был здесь не так давно, чтобы они забыли и меня, и мой автомобиль.

Неужели поселение захватили чужаки?

В это трудно было поверить — группа у Алекса была опытная, слаженная, таких нахрапом не возьмешь.

Все еще рассчитывая на недоразумение, я снял с головы шляпу, помахал ею и медленно полез наружу, крича при этом:

— Алекс, это я, Вестник! Не стреляйте!

Выстрелили... Выпущенная из СВД пуля пробила и переднее и заднее стекло, заставив меня снова присесть.

Нет, ошибки быть не могло. Били прицельно, с умыслом.

Я попытался вспомнить, где я мог прищемить хвост Алексу и его компании, раз его мнение обо мне испортилось настолько, что по мне начали стрелять? Вроде бы ничего такого не было. А значит...

Значит, в поселении находились чужаки.

Проще всего было развернуться и уехать. По крайней мере, я так думал. Но стоило мне высунуть нос, как прилетала очередная пуля. Нет, меня не хотели отпускать. А уходить на своих двоих, бросать машину, набитую хабаром, я не собирался.

Похоже, мне не оставляли выбора.

Что ж, тогда повоюем!

Я осторожно приподнял дверцу багажника, проигнорировав еще один выстрел, прошедший в пустую, сдвинул в сторону старый коврик, прикрывавший мой арсенал. Я уже знал, что возьму, поэтому медлить не стал, вытащил СВУ и быстро приготовил ее к стрельбе.

Так как у машины я сам был на виду, пришлось ползком, пользуясь неровностями рельефа, отойти в сторону. Самым удобным местом оказалась ложбинка у кочки, поросшей зеленью. Я аккуратно просунул винтовку между травинок, осторожно высунулся и глянул в оптический прицел. Так как до цели было не больше трехсот метров, то все поселение оказалось словно на ладони. Сперва я не заметил никаких движений и перемещений. База Дважды Алекса казалась вымершей. Но я-то знал, что по крайней мере, один — снайпер — прятался где-то там...

А вот и он — расположился на крыше за пачкой мешков, набитых песком. Он не торчал все время на виду, а высовывался по мере необходимости и, так же как и я, смотрел в окуляр оптического прицела. Его лица я так и не рассмотрел. Уверен лишь в одном — это не Алекс. Судя по углу ствола, снайпер продолжал искать меня у машины. Я же теперь находился сорока метрами правее. Я не стал спешить, дождался, когда он начал нервничать из-за моего отсутствия, задержался дольше обычного, и... я медленно надавил на спусковой крючок. Благодаря глушителю, выстрел прозвучал не так громко, как если бы я работал из СВД. Метил в глаз, но попал ли, не знаю: голова снайпера исчезла слишком быстро. Судя по оставшемуся торчать в небо стволу, думаю, не промахнулся: грамотный снайпер не оставит оружие в таком положении, демаскируя свое местонахождение.

Выждав пару секунд и не заметив никакого движения на базе, я сменил позицию. Ствол СВД так и торчал вверх, но ворота приоткрылись, и на дорогу просочились двое. Ребята были толковые, сразу же разошлись в стороны и спрятались — один за бетонным блоком, преграждавшим путь к воротам для того, чтобы невозможно было с ходу их протаранить; другой укрылся за остовом давно уже сгоревшей "Весты", торчавшей на обочине. Я не стал спешить, наблюдал за ними через оптику, и пришел к печальному выводу: это были люди Дважды Алекса. По крайней мере, один из них. Этот паренек пару дней назад выгружал оружие из моей машины. А теперь вместе со своим товарищем пытался меня убить.

— Что же ты творишь, Алекс?— проскрежетал я сквозь плотно сжатые от негодования зубы.

Впрочем, ничего удивительного: в Новом Мире предательство было одним из способов выживания, а настоящая дружба ценилась выше золота. Но Алекс...

Я от него такого не ожидал.

Очень захотелось встретиться с ним, поговорить по душам.

Тем временем парни мешкали. Они уже поняли, что меня нет у машины, но знали ли они, где я нахожусь?

Похоже, да. Раздался хлопок, и из-за бетонного блока прилетела граната, выпущенная из подствольного гранатомета. И хотя боец бил почти вслепую, снаряд приземлился точнехонько перед кочкой, за которой я совсем недавно прятался. Не уйди я в сторону, могло бы посечь осколками.

Стрелка подвело любопытство. Желая удостовериться в том, не промахнулся ли он, парень высунулся из своего укрытия, и я снял его без особого напряга. Секундой позже зарокотал "калаш" его приятеля, прятавшегося за "Вестой". Судя по расходившимся веером пулям, он так и не понял, откуда стреляли — просто хотел отомстить за своего боевого товарища. Я резко высунулся, поймал его на прицел и выстрелил. Очередь резко смолкла.

Кажется, попал.

Я снова выглянул и увидел, как боец, держась за плечо отступает к базе. Я мог бы добить его, но не стал стрелять в спину. Лишь сменил точку.

Потом потянулись долгие минуты ожидания. Я не лежал на одном месте, постоянно менял позицию. Да и ребята на базе больше не высовывались. Думаю, теперь я мог бы уехать восвояси, однако мне нужен был Алекс, лучше всего живой.

Неужели раненый мною боец был последним?

А как же Дважды Алекс? Что с ним?

Узнать это я мог, лишь проникнув на базу...

Получалась патовая ситуация.

А между тем начинало смеркаться.

И я решил действовать прежде, чем станет совсем темно. Прибора ночного видения у меня не было. Был фонарь, но он выдавал бы мое присутствие за версту.

Для начала я сменил оружие, снова взял полюбившийся мне А-545. Кроме того, я решил дать еще один шанс "Грачу", который всяко был лучше пистолета Макарова, потому что стрелял бронебойными. А парни, как я уже успел заметить, носили бронники. Нож и пара запасных магазинов завершили снаряжение.

Свою многострадальную шляпу я оставил в машине.

К счастью, подступы к базе, хотя и были расчищены, но весь этот хлам в роде остовов уничтоженных машин и каменных плит, не стали оттаскивать слишком далеко. Так они и стояли вдоль обочины, что значительно облегчило мое продвижение. Я двигался короткими перебежками, и никто не пытался меня прикочить. Так я добрался до ворот. Первым делом я обшмонал убитого мною паренька. Взял рожки от АК-74, прекрасно подходившие к моему оружию, а так же светошумовую гранату "Заря 2".

Пригодится...

Раненый боец не закрыл ворота, но соваться во двор я не спешил. Подошел сбоку, заглянул в проем.

Никого.

Тишина напрягала пуще стрельбы. Приставными шагами я приблизился к проходу, осторожно заглянул за ворота.

Никого.

Слегка увеличив зазор, я протиснулся во двор, и тут же по железной створке застучали пули. Но вместо того, чтобы отпрянуть назад, я рванул вперед и, падая, скользнул за стоявший у стены минивэн, на котором Алекс и его люди ездили на задания. Он был легко бронированный, поэтому проследовавшая за мной автоматная очередь не причинила мне вреда, но одна из пуль пробила колесо, за которым я спрятался.

Боец был один, находился в здании, точнее, на первом этаже. Стрелял из окна, то есть имел ограниченный обзор. Я решил этим воспользоваться. Для начала я высунулся со стороны капота, и тут же получил очередную очередь. Еще одна попытка. Я выстрелил наугад, высунулся, получил короткую очередь в ответ. И лишь после этого стрелой метнулся к багажнику и, обогнув его, бросился к зданию.

Мне удалось обмануть противника. Он отреагировал с запозданием, выстрелил, но не попал. И теперь преимущество было на моей стороне.

Агрофирма перекочевала в Новый Мир не целиком. Словно ножом срезанная часть просторной фермы осталась за забором а во дворе размещались ремонтная мастерская, гараж и административное здание. Первые два объекта использовались группой Алекса по назначению, а в последнем они жили. Места в двухэтажном добротном строении было достаточно.

Я прокрался к двери, стараясь не светиться в окнах. Дверь распахнул ударом ноги и тут же выпустил длинную очередь. К счастью, в холе никого не оказалось.

На месте моего противника я бы не стал дожидаться смерти на прежней точке. Комнат в здании было полно, можно засесть где угодно. Я бы выбрал второй этаж. Выход на лестницу представлял собой прекрасную позицию. Но был ли так предусмотрителен мой противник?

Я не мог этого знать наверняка. Не желая оголять тылы, я решил пройтись для начала по всему первому этажу. Занятие опасное, но привычное. Было бы у меня побольше гранат — так и вовсе детский лепет. За неимением последних — светошумавая не в счет, — я действовал стандартно. Короткая очередь сквозь дверь, удар ногой, снова очередь в помещение слегка со стороны, резкий переход на противоположную сторону...

Пусто.

Следующая комната.

Чем дальше я уходил вглубь коридора, тем опаснее становилось мероприятие. Если противник все же ретировался на второй этаж, он в любой момент мог зайти ко мне со спины, и тогда уже я сам окажусь загнанным в угол.

В первых двух помещениях парня не оказалось. Следующим было то, из окна которого велась стрельба. Стоило мне лишь приблизиться, как в дверь ударила очередь.

Значит, не решился он менять позицию. Что ж, тем хуже для него.

Я не стал особо заморачиваться, достал светошумовую, сорвал чеку, бросил гранату в дыру, пробитую автоматными пулями, и тут же зажал уши ладонями, зажмурился и отвернулся.

Меры предосторожности помогли лишь частично: уж слишком близко я находился к эпицентру воздействия. Меня слегка оглушило, но хотя бы не ослепило. Не мешкая, я выбил дверь и ворвался в помещение. Раненый боец, схватившись за уши, катался по полу и орал. Я увидел, что у него пробито плечо, да и крови он потерял прилично перед тем, как наложил жгут.

Первым делом я отбросил в сторону его автомат, потом присел рядом и, схватив его за горло, спросил:

— Где Алекс?

Он таращился на меня, активно моргал, но ничего не понимал.

— Алекс где, я спрашиваю?! Дважды Алекс!— я показал ему два пальца.

Он не слышал меня, но все же понял. Оскалился и прокричал:

— Да пошел ты!

— Не вежливо...— я слегка ткнул его прикладом в раненое плечо. Он снова взвыл, а я показал два пальца и спросил:— Где Алекс?

— В камере, в конце коридора,— ответил боец.

Значило ли это, что он живой?

— На хрена вы начали по мне стрелять?— спросил я его.

Он снова уставился на меня, не понимая. Я решил его оставить, так как в ближайшие 5-6 часов он не сможет нормально слышать. А чтобы он не мучился, развернул на живот и двинул прикладом по затылку. Парень обмяк и заткнулся. Я связал ему руки за спиной его же поясным ремнем и лишь после этого направился к камере.

Дверь там оказалась добротная, металлическая. Да к тому же запертая. Я постучал ногой:

— Есть кто живой?!

— Кто там? Что за стрельба на вверенной мне территории?— донесся из-за двери голос Алекса.

Я облегченно вздохнул.

— Это я, Вестник! Решил вот к вам заглянуть, а вы меня едва не прикончили.

— Это не мы... Ты это... можешь открыть чертову дверь? А там и поговорим.

— Сейчас попробую...

На поиски ключа ушло немало времени. В конце концов, я обнаружил его в кармане того самого бойца, который лежал у остова "Весты". А заодно перегнал свою машину во двор.

Замок я открывал уже, подсвечивая себе фонарем.

В камере сидело трое: Дважды Алекс, его зам Игнат и еще один ветеран, имени которого я не помнил. Они вышли в коридор, щурясь от света. Оружия при них не было. У Алекса была рука на перевязи, Игнат ранен в плечо и голову, но уверенно держался на ногах. А вот третий выглядел неважно. Ему помогали идти двое товарищей.

— Вода есть?— спросил Алекс.

— В машине.

— Тащи...

Медикаментов на базе оказалось с избытком. Видать, ребята основательно подчистили недавний Нежданчик. Обработали раны, перевязали, вкололи самому слабому из них успокоительное, и пока он пребывал в забытьи, решили перекусить и поговорить.

— Что случилось тут у вас?— спросил я, вскрывая банку консервы ножом.

— У Малыша крышу совсем снесло,— начал свой рассказ Алекс.— Он и раньше норов свой показывал, а теперь, когда Палач исчез, и вовсе нос задрал. Решил под себя наших соседей подмять, которые раньше Палачу мзду платили. Меня в тот день не было на базе, рулил всем Игнат. Он сказал Малышу верно: не нужно этого делать. Соседи парни справные, если сами решат пойти под наше крыло, тогда другой разговор. А он не стал слушать старшего, взял свою группу таких же желторотых и отправился к соседям. А те оказали сопротивление... Короче, постреляли они друг друга здорово. Малыш вернулся злой, как собака. Игнат попытался его урезонить, а тот быковать начал. Потом и вовсе нажрался какой-то гадости из наших запасов, и его понесло. Он Серого без базара пристрелил, Игната ранил. Игнат уж его завалил, но вписались дружки Малыша, и снова пошла потеха...

— Нас с Сарматом,— Игнат кивнул на лежавшего на кровати товарища,— раненых взяли, когда у нас патроны закончились. Двое нас осталось. Заперли в камере, а тут и Алекс подъехал.

— Я сразу почуял неладное,— продолжил Алекс.— Но думал, что чужаки напали. Уже когда во двор вошел, понял что к чему, да поздно было. Молодежь у нас резвая была, навалились втроем, помяли здорово, руку вот сломали и тоже на подвал оттащили... Вот такие у нас дела... А ты каким ветром?

— Дело у меня к тебе, Алекс,— начал я без предисловий.— Мне позарез нужно на ученых выйти. У тебя остались какие-нибудь контакты? Ты ведь одно время с ними работал.

— Работал, было дело,— кивнул Алекс.— Только давно это было. И едва не вышло мне боком. Ты же знаешь Антонова?

— Генерала что ли?

— Какой он генерал?!— поморщился Алекс.— Сам себя назначил... Не понравилось ему то, что его подчиненные в тайне от него с посторонними дела вели. А узнал, разъярился. Даже не знаю, что с учеными теми стало, а меня с тех пор к Бункеру и на пушечный выстрел не подпускают.

— Меня тоже,— усмехнулся я.— Говорят, есть у них точка где-то на границе Мертвого Города.

— Ну...

— Вот бы мне туда попасть!

— Забудь! Туда без специального снаряжения не доберешься.

— Но ученые же как-то добрались?

— У них снаряга была. Они специальные костюмы надевают, когда в Город идут.

— И что, помогает?

— Вроде как. Не знаю, сам не видел.

— А еще я слышал, доспехи Чужих помогают.

— Ну, если они тебе их одолжат, то может и доберешься. Хотя тоже вопрос. Там всякой нечисти по сотне на километр. Раздербанят — никакие доспехи не помогут.

— А если попытаться?— не унимался я.

— Что, приспичило?

— Не то слово.

Алекс снова задумался.

— Их станция находится в районе химкомбината. А это было оборонное предприятие со своей инфраструктурой. Дороги, железнодорожные подъезды, подземные туннели,— сказал он вкрадчиво, делая ударение на последнем слове.

— Подземка?— уцепился я за мысль.

— Именно.

Кажется, и Тимур что-то говорил об этих туннелях. Якобы с их помощью Сударь пробирался в Мертвый Город.

— А ты знаешь, где вход?— спросил я настороженно.

— Знаю, только...

— Только что?

— Гиблое место — эти туннели. Их давно уже облюбовали Дети Восхода. Кого там только нет!

— Ты сам там был?

— Был. Сунулся разок, отгреб по полной и назад. Так что...

— Где находится вход?

Алекс пристально посмотрел на меня.

— Вижу, что не просто так спрашиваешь. И если начну отговаривать, не откажешься?

Я покачал головой.

— Тогда слушай...

Сармату было совсем худо, ему требовалась квалифицированная врачебная помощь... Или чудо.

— Отвези его к Пустынному Доктору!— предложил я.— Танцующие Камни знаешь?

— Я уже думал об этом,— кивнул Алекс.— Вот только Доктор этот... Мутный он какой-то.

— Нормальный. Немного странный, как и все мы, но в разумных пределах. Я с ним недавно закорешился, так что знаю, о чем говорю. Да и выбора особого нет. Других врачей сейчас днем с огнем не найдешь.

— И то верно.

— Как поедете, прихватите с собой обезболивающих. У Доктора еще один пациент есть, ему тоже помощь нужна. Только ничему не удивляйтесь и на рожон не лезьте! Доктор — мужик крутой и постоять за себя может. Если что, скажите, что от меня пришли.

— Серьезно все, по-взрослому,— усмехнулся Алекс. Сунул руку в карман, протянул мне кусок пружины амортизатора в три витка.

— Что это?— удивился я.

— Арт... Если... когда наткнешься на мутантов в подземке и поймешь, что дело худо, сожми его в руке и не дергайся. Возможно, они тебя за своего примут и не тронут.

— Уверен?

— Нет. Он у меня недавно, не довелось проверить. Поэтому и говорю: используй его в самом крайнем случае, когда другого выхода не будет.

— Спасибо.

Через четверть часа приготовлений я заправил тачку из запасов Дважды Алекса. Потом мы втроем перенесли бредящего Сармата в их машину и разъехались — они на северо-восток, я на северо-запад...

Ехать пришлось долго, по пустынному краю, куда редко заходили люди. Я тоже здесь бывал всего раз, поэтому местности, с учетом того, что она постоянно менялась, не знал, и ориентироваться приходилось лишь по меткам, указанным Алексом. Впрочем, ошибиться в целом было сложно: Мертвый Город, вернее, окутывавший его туман, было видно издалека. Но вот в поисках входа в подземные коммуникации мне пришлось все же поблукать. Причиной тому и бездорожье, и неприметность объекта.

Сначала я объехал Город, не приближаясь вплотную к сплошной стене тумана, по западной его кромке, вместо дороги используя русло пересохшей руки. С ее обрывистых берегов за мной наблюдали мутанты, но не предпринимали попыток напасть — словно знали, что я итак обречен. Как только появилась возможность, выбрался на правый берег и, объезжая завалы и руины пригородного поселка, направился на восток. Двигался на предельно допустимой скорости — и время поджимало, и опасность нападения не исключалась. Так я добрался до обветшалой дороги, которая вела к химзаводу. Когда-то по ней ходили автобусы, доставляя рабочих к проходным. Сейчас некоторые из них стояли вдоль дороги — разбитые и обшарпанные, вполне соответствующие тому миру, в котором все мы оказались. Обрывки тумана подвижными, словно живыми, языками, заползали на потрескавшееся и проросшее травой асфальтовое покрытие. Бездумно проехав по одному из них, я почувствовал, как ни с того, ни с сего зазудела кожа, будто на нее плеснули кислотой. От неожиданности я крутанул баранку и едва не улетел в кювет — к счастью, успел затормозить. Туман, словно почувствовав добычу, медленно пополз к машине. Я же долго не мог запустить заглохший движок, но упрямо крутил ключ в замке зажигания, понимая, что пешком не выберусь отсюда уже никогда. Успел, как в кино — в самый последний момент, когда щупальца тумана уже полезли в салон через щели и пулевые отверстия. Сорвался с места с пробуксовкой, юзом вылетел на дорогу, обрывая туманные нити, продвинулся немного по прямой, после чего, воспользовавшись возможностью, выкатил на обочину и поехал полем, так как оживившийся туман затопил все дорожное полотно.

Если верить Алексу, под заводом и его окрестностями находилась разветвленная сеть подземных коммуникаций, в которых немудрено было заблудиться. Однако с помощью карты можно было бы попасть и на завод, и в сам Мертвый Город. Проблема в том, что карты такой ни у кого не было. Да и мутанты, заселившие подземелья, вряд ли обрадуются появлению незваного гостя. Впрочем, возможно, и обрадуются, но исключительно, как скромной прибавке к их скудному рациону.

У меня было заметное преимущество перед человеком, который рискнул бы исследовать подземные коммуникации: мне не нужно было далеко забираться — бункер ученых находился не очень далеко от входа. К тому же, по словам Дважды Алекса, дорога к нему была помечена указателями — не заблудишься.

Но для начала мне предстояло найти скрытый от посторонних глаз вход.

Заметить его оказалось непросто, как и ориентиры, названные Алексом. С тех пор как он побывал в этих местах, многое изменилось.

И все же, кое-что осталось прежним. Например, остановка, частично тонувшая в тумане. Приблизиться к ней я не мог, да мне это было и без нужды. От нее мне следовало двигаться на северо-запад, ориентируясь на застрявший в поле трактор. Проблема в том, что никакого трактора я не нашел, хотя и прокатился по полю до самых его пределов. Не нашел я и второго примечательного объекта, отмеченного Алексом — остатков ретрансляционной башни, стоявшей на открытой местности. И в этом не было ничего удивительного: в Новом Мире часто исчезали старые объекты, а им на смену появлялись новые.

Я не спешил сдаваться, погонял по полю туда-сюда, в слепой надежде наткнуться на замаскированный вход, но ничего похожего не обнаружил.

Может Алекс что напутал? Или я не там искал?

И то, и другое было равнозначно вероятно.

К западу от поля начинался дачный поселок, о котором Алекс не упоминал. На юге — дорога, а за ней — скрытый туманом забор химзавода. К северу поле тянулось до самого горизонта — ровное, как обеденный стол. Не было там ничего. Таким образом, мне оставалось только восточное направление, частично скрытое за пятнами тумана.

Я придавил педаль газа и не спеша покатил на восток...

Напрасно я искал ретрансляционную башню, подразумевая нечто высокое и приметное. От нее мало что осталось в первозданном виде — разве что бетонный фундамент да нижняя часть опор, скошенных чуть ли не под самое основание. Края срезов были оплавлены, словно вышку срезали сваркой. Куда девалось остальное, можно было только гадать. Трактора я так и не увидел, зато приметил остановку — вернее, то, что от нее осталось. Взгляд зацепился за неприметный холм, покрытый травой. К нему-то я и направил автомобиль. И не ошибся: холм оказался насыпью над входом в подземелье — тем самым, о которых говорил Дважды Алекс.

Прежде чем выйти, я приготовил оружие. Взял ружье МР-155К — довольно надежный, хотя и тяжеловатый ствол. Но выбирать не приходилось, так как проверенный "Бекас" остался в Джунглях, а МР-133 — у Пустынного Доктора.

Вход в подземелье оберегала прочная бронированная дверь с цифровым замком. К ней вела короткая разбитая лестница. Я осторожно спустился, осмотрел цифровую панель. Хотя Алекс и уверял меня, что оставил дверь открытой, на всякий случай он сообщил мне код — даже не знаю, откуда он был ему известен. Наверное, кто-то из ученых сказал.

Однако дверь оказалась не заперта — небольшой камешек застрял между нею и рамой. Правда, дверь основательно присыпало мусором, так что ни туда, ни сюда она не открывалась.

Пришлось поработать руками и попавшимся на глаза указателем опасного поворота. После чего дверь открылась.

Прежде чем спуститься в подземелье, я вернулся к машине и взял дополнительное оружие и припасы — кто знает, что ждет меня в лабиринте туннелей, и как долго я там задержусь?

За дверью начиналась лестница, уходившая в темноту. Я нацепил на голову фонарь, включил. Лампочка жалобно замерцала, заставив меня нервно поежиться — остаться без освещения в подземелье было равнозначно смерти. Я постучал пальцем по стеклу — мерцание прекратилось. Сжав в руках ружье, я начал спускаться вниз.

Девять ступеней привели меня на площадку, а потом снова на лестницу. Я спускался не спеша, прислушиваясь к обманчивой, убаюкивающей тишине и машинально считая шаги. На пятом десятке лестница закончилась, и я оказался перед новой железной дверью. Эта была распахнута, а за ней находился туннель, достаточно просторный, с высокими потолками. Прямо над головой нависала жестяная, местами проржавевшая коробка системы вентиляции и редкая гирлянда отключенного освещения.

Больше ничего примечательного.

Я медленно зашагал по туннелю, понятия не имея о его протяженности — яркости фонаря хватало лишь на первые десять шагов, за которыми начиналась непроглядная темнота. Шаги в замкнутом пространстве, как и любой другой звук, звучали гулко. Минус заключался в том, что они выдавали мое присутствие тем, кто поджидал меня в темноте. Но был и плюс: я тоже непременно услышу того, кто станет приближаться ко мне из мрака.

Я шел и снова считал шаги. Примерно в тридцати с небольшим метрах от входа слева показалась дверь. Одна была приоткрыта. Туннель же уходил дальше по прямой.

Я остановился.

Обещанных Алексом указателей не наблюдалось, поэтому, куда вела эта дверь, я не знал, а оставлять ее, открытую, за спиной было опасно. Одно дело, если нападут спереди. По крайней мере, я смогу отступить. Но если меня зажмут с двух сторон, то станет туго.

Я заглянул в проем, увидел просторное помещение, заставленное каким-то оборудованием, надавил на дверь, пытаясь ее закрыть. Ржавые петли пронзительно заскрипели. Это хорошо. Если кто-то надумает подкрасться ко мне со спины, он выдаст свое присутствие скрипом.

Я направился дальше по коридору и... уже через два десятка шагов уперся в новую дверь. Эта оказалась запертой. Ни замочной скважины, ни даже ручки на ней не было.

Дальше хода нет.

Пришлось возвращаться назад, надеясь, что на этом мое путешествие по подземелью не закончилось.

Пронзительный скрип дверных петель резанул по нервам. Я замер на несколько секунд, ожидая подвоха, но никто не набросился на меня из темноты, и я вошел в соседнее помещение. В левом, ближнем, углу на опорах стояла толстостенная цистерна, к горловине которой подходила труба, исчезавшая потом в стене. Справа я увидел металлическую лестницу, ведущую на площадку с новой дверью. Озираясь по сторонам, я приблизился к ней, быстро поднялся наверх, добрался до двери и потянул за ручку.

Дверь открылась.

Новое помещение. Внизу — куча железного хлама непонятного предназначения, но чтобы добраться до него, мне пришлось бы прыгать вниз, так как лестницы на этот раз не оказалось. Похожая на мост перемычка ввела к следующей двери, распахнутой и манящей.

Еще одна комната и лестница, уходящая вниз. Я спустился на бетонный пол и медленно зашагал мимо допотопного, изрядно проржавевшего оборудования, распределительных шкафов, стеллажей. На одной из пустых полок что-то призывно сверкнуло. Я повернул голову, чтобы осветить фонариком привлекший внимание предмет. Думал, что ошибся, но нет. На полке лежала золотая цепь толщиной в палец. Мало того, звенья цепи были украшены переливающимися на свету бриллиантами.

Откуда это здесь?!

Вещь, в общем-то, бесполезная в Новом Мире. Ни съесть, ни подлечиться. Хотя было немало падких до подобных побрякушек людей, и эту цепь можно было выгодно обменять на что-нибудь полезное. Кроме того, это мог быть какой-нибудь арт. Да и сама по себе цепь радовала глаз своим великолепием. В общем, я решил, что здесь ей не место, и протянул руку. Как только пальцы прикоснулись к цепи, она вдруг... зашевелилась. От неожиданности я отшатнулся назад. А удивительный предмет, змейкой заскользил к краю полки и дальше. Он не упал на пол, а, оказавшись в воздухе, поплыл, извиваясь, через помещение, огибая меня по кругу. Из озорства я попытался схватить его, но "золотистая змейка" ускользнула от меня, испуганно прянула в сторону и, достигнув стены, просочилась сквозь камень.

Понятия не имею, что это было за существо. Никогда не слышал ни о чем подобном.

И тут же подумал: какие еще сюрпризы подстерегают меня в этом подземелье?

За дверью начинался изгибающийся дугой туннель. Над головой все тот же жестяной короб вентиляции, чуть в стороне — протянутый по потолку кабель и редкие лампы за толстостенными, зарешеченными светильниками.

Я шел, держась левой стороны. Когда луч фонаря выхватил зеленоватое пятно на стене, я сместился вправо. Это была Кислотная Медуза — обычный завсегдатай мрачных подземелий. Она растеклась по каменной поверхности тонким слоем. Когда на нее упал свет, Медуза отреагировала нервными сокращениями по всей площади — будто по водной глади прошла волна. Впрочем, это было безобидное существо... если его не трогать. Поэтому я обошел Медузу стороной, и мир, в котором она обитала бог весть как долго, снова погрузился в темноту.

Еще одна кислотная мразь распласталась по полу в десятке шагов от первой. Я приблизился к ней, и она, почувствовав мое присутствие, заволновалась, потянулась к стоявшему рядом с ней ботинку. При соприкосновении зашипела подошва, потянулся едкий дымок. Я убрал ногу, отступил назад, а потом перепрыгнул через Медузу...

...и в тот же миг раздался гром среди ясного неба. Вернее, дребезжащий грохот, разбавленный металлическим скрежетом. Звук доносился из вентиляционного короба, и он приближался.

Я отступил в сторону, приподнял ружье. Нечто не особо крупное, способное вместиться в жестяную трубу, но достаточно тяжелое и проворное, чтобы производить подобный грохот, промчалось у меня над головой дальше по коридору, а потом свернуло налево.

Наступила тишина.

Спрашивая себя, что это было, я продолжил прогулку по подземелью.

Главная магистраль туннеля уходила прямо, однако от него ответвлялась боковая ветвь — именно туда проследовало неведомое существо. Я решил, что нам с ним не по пути, и собрался идти прямо. Но когда до развилки оставалась всего пара шагов, из-за поворота выскочило...

...оно.

В одной умной книжке я видел как-то изображение лемура. Так вот, именно на него была похожа эта тварь. Правда, весьма отдаленно. Ростом оно было с крупную кошку. Лапы длинные, уши маленькие, морда приплюснутая, большие глаза, огромная пасть, усыпанная частыми мелкими зубками. Если это был мутант, то я затрудняюсь сказать, из кого получилось такое безобразие. Впрочем, из кого угодно. В прошлом это могла быть и мышь, и енот, и даже человек, в смысле, ребенок. Но что-то подсказывало мне, что существо это было не из нашего мира.

Увидев меня, оно пронзительно зашипело, демонстративно взмахнуло лапой, вооруженной длинными, как у Логана Росомахи, когтями. Я не стал дожидаться, разрядил в него ружье. Стрелял с близкой дистанции, поэтому уродца отбросило далеко в темноту. Крупная дробь с такого расстояния должна была превратить его тщедушное тельце в дуршлаг. Но... Я увидел, как он — живой и не особо поврежденный — выскочил из темноты и, набирая скорость, ринулся ко мне. Я истратил на него все оставшиеся в магазине патроны. Ружье било кучно, но от первого выстрела твари удалось увернуться, зато два других довершили дело.

Я осторожно приблизился к "лемуру". Кожа у него была прочная, но не стальная: он был буквально нашпиговал дробью. Сдох бы рано или поздно уже после первого выстрела, и только жажда мести заставила его задержаться на этом свете. Немного дольше допустимого я разглядывал его когти. Такими можно было без труда консервы открывать. А уж податливую человеческую плоть они кромсали на раз.

Лишь после этого я начал перезаряжать магазин, черпая патроны из подсумка. И снова раздалось дребезжание вентиляционного короба. Причем звук доносился множественный и с разных сторон.

— Зараза...

Я догадывался, что произойдет дальше, поэтому не стал медлить — бросился вперед по коридору, присоединяя магазин к ружью. Вовремя. Новый "лемур" выпрыгнул из темноты — выпал из дырявого воздуховода. Шмякнулся на пол прямо передо мной, резко развернулся... и тут же получил знатного пинка с ноги. "Лемур" пропал в темноте, но ненадолго. Выскочил, скаля пасть, и схлопотал заряд дроби прямо в морду. Ему этого хватило.

Но появился еще один.

— Да сколько же вас тут...

Этот решил подобраться сзади. Я стоял спиной к стене и смотрел то в одну, то в другую сторону, поэтому и заметил его, крадущегося на четырех лапах. Выстрел. Еще выстрел. "Лемура" унесло, но я знал, что он еще вернется. Поэтому быстро сменил ружье на автомат. Как в воду глядел: они появились вдвоем. Раненого я добил короткой очередью, а вот с его приятелем пришлось повозиться. Он рванул ко мне, демонстрируя чудеса проворства. Он двигался зигзагом, не давая прицелиться, уходил от сыпавшихся рядом с ним пуль, прыгая и отталкиваясь от боковых стен — я еще никогда подобного не видел. В последнем рывке "лемур" взвился в воздух и замахнулся лапой, чтобы нанести удар. И вот тут я его подловил: выждал всего лишь мгновение, и когда нас разделяло всего метра полтора, выстрелил прямо в голову.

Нет, когти против огнестрела не котируются... Хотя...

Я почувствовал, как в мою ногу впилось что-то острое, посмотрел вниз и увидел еще одного "лемура". Он обхватил лапами мою голень и впился в нее зубами. Я несколько раз огрел его откидным прикладом, но это не помогло — клыки еще глубже впились в плоть. Тогда я с размаху ударил ногой — и висевшим на ней существом — о стену. "Лемуру" это не понравилось, и он отлип. Я разрядил в него остатки боезапаса.

И снова наступила тишина, звенящая после выстрелов в замкнутом пространстве.

Правда, длилась она недолго. Вентиляционная коробка затряслась под тяжестью новых "лемуров". Меняя на ходу "рожок", я бросился вглубь туннеля.

Следом за мной устремилась целая стая маленьких злобных хищников. Я ускорился и проскочил мимо двери слева. Вернулся, рискуя угодить в месиво, рванул за ручку, влетел в помещение и захлопнул дверь перед самым носом вырвавшегося вперед "лемура". Послышался лязг царапавших по железу когтей.

Ну-ну...

Я прижался спиной к двери и отдышался.

Комната, в которой я оказался, была какой-то подсобкой. Или складом. Ряды полок, на которых в беспорядке лежали ржавые уже вентили, обрезки труб, еще какая-то бесполезная дребедень.

А был ли из помещения еще один выход?

Этот вопрос волновал меня больше всего. Я мог бы, наверное, вернуться назад, в туннель, но потяну ли целую свору озверевших "лемуров"? Да и запасы патронов у меня были не безграничны.

Я снова сменил автомат на ружье, перезарядив магазин, и не спеша двинулся между стеллажей.

А вот и заветная дверь. Она располагалась в самом конце помещения и даже была приоткрыта...

Справа послышался какой-то странный звук, похожий на всхлип. Я резко развернулся, целя из ружья в темноту.

Раздался шорох.

Я решил не оставлять у себя за спиной потенциального противника, и пошел вперед между стеллажом и стеной.

Свет фонарика выхватил сжавшийся в углу тряпичный комочек.

Ребенок? Здесь?!

Это была девочка лет пяти, в жутких лохмотьях. Она закрывала лицо ладошками и дрожала всем телом от страха.

— Ты...— начал было я, делая очередной шаг. И вдруг дитя оторвало от лица руки, и я увидел жуткое, обезображенное Кровавым Восходом лицо, покрытое страшными язвами. А в следующий момент ребенок запищал, да так, что я выронил оружие из рук, схватился за уши и обрушился на колени от нестерпимой боли.

Не часто нашему брату доводится столкнуться с настоящей Сиреной. Довольно редкий вид Детей Восхода. К тому же эта была еще ребенком, но суть не менялась: своим пронзительным визгом Сирена убивала жертву, а потом высасывала из нее кровь.

Мои силы стремительно таяли, а тело, скрюченное болью, отказывалось подчиняться. Однако когда точно знаешь что бездействие равносильно смерти, то организм мобилизует потайные резервы. Вот и у меня так. Преодолевая слабость, я потянулся к ружью, не удержался, завалился на пол, но все же достал до ствола. Остатки сил ушли на то, чтобы приподнять его, а потом...

Стреляя, я закрыл глаза, потому что так и не смог убедить себя том, что передо мною чудовище, а не ребенок. Писк резко оборвался, и в тот же миг у меня словно гора с плеч рухнула. Я перекатился на спину и блаженно расслабился.

Впрочем, очень скоро я вспомнил, где нахожусь, и начал вставать. Ноги были все еще ватными, из носа и ушей текла кровь. Я утерся рукавом, бросил мимолетный взгляд на распластавшееся по полу тельце девочки, попутно отметив, как тихо стало в подземелье. Сирена разогнала "лемуров", и я мог бы вернуться назад, но меня заинтересовала другая дверь. Я толкнул ее ногой, держа наготове ружье и... встретился со взглядом пустых глазниц мертвеца, стоявшего у стены напротив. Я выстрелил, не раздумывая — раз, два три... Противник не упал и даже не пошевелился. Я прекратил огонь, подозревая, что он мертвее мертвого. Вопрос лишь в том, что заставляло его держаться на ногах?

Не сводя с него глаз, я вышел в коридор, осмотрелся. Лишь после этого я приблизился к мертвецу. Судя по экипировке — каска, бронежилет, разгрузка — это был военный, один из подчиненных генерала Антонова. Судя по степени разложения — умер он давно. Причем тело высохло так, что не привлекало даже падальщиков, каковых, как я подозреваю, в подземелье было немало. За счет этого оно и не развалилось на части. А на ногах держалось потому, что было нанизано на штырь, торчавший из стены. В подземелье он пришел не с пустыми руками — у его ног валялось оружие, с которым мне еще не приходилось иметь дел, но о котором я немало слышал. ШАК-12 — Штурмовой Автоматный Комплекс под патрон 12,7х55 мм. Мощное оружие, со 100 метров пробивающее броник любого класса. К тому же у этого имелся еще и глушитель — вещь незаменимая в тесных замкнутых пространствах. Я поднял его, осмотрел, чувствуя, как заколотилось сердце.

Вещь!

В магазине из 20 патронов было только три, но на разгрузке я обнаружил еще один "рожок", плюс полтора десятка россыпью в подсумке. Причем половина из них были бронебойные.

Спускаясь в подземелье, солдат основательно вооружился. К уже имевшемуся стволу прилагался такой же, как у меня, пистолет Ярыгина и запас патронов к нему, набор метательных ножей, оставивший меня равнодушным, пяток осколочных гранат, еще один нож — прочный и все еще острый, а главное — прибор ночного видения ПНВ 10Т. Правда, с севшими аккумуляторами, но зато с зарядным устройством. Вот только подключить его мне было негде.

Жаль...

И все же я взял с собой ПНВ. Может, в будущем пригодится.

Кроме всего прочего при мертвеце был двухдневный запас провизии в виде армейского сухпая, который, не смотря ни на что, был еще годен к употреблению, блокнот с какими-то записями и схематическими набросками, карта, похожая на банковскую, старые пожелтевшие фотографии.

Я забрал все, кроме метательных ножей и фотографий. Нацепил бронежилет, разгрузку, каску — мертвецу они ни к чему. И тут же с непривычки почувствовал себя груженой до отказа лошадью. Но не бросать же добро? Кто знает, как долго мне еще бродить по подземелью?

Следующего мертвеца я обнаружил в конце коридора, когда туннель под прямым углом повернул направо. Этот тоже был в полной экипировке. Должно быть, когда-то в подземелье побывал отряд вояк, но не всем посчастливилось его покинуть. Мертвец так же застыл в положении стоя спиной ко мне. Каким-то чудом он держал в руках автомат Калашникова. Я решил разжиться патронами и потянулся к разгрузке. Когда моя рука прикоснулась к торчавшему из кармашка "рожку", в запястье впились пальцы мертвеца.

Странник!

Только этого мне не хватало!

Я вырвал руку и резко отпрянул назад. Мертвец развернулся ко мне и начал поднимать автомат. Я полоснул по нему очередью из А-545. Пули глухо застучали по пластинам бронежилета, не причинив мертвецу никакого вреда. Он уже направил на меня ствол, и тогда я, понимая, что деваться мне не куда, бросился в сторону, уходя от первых выстрелов, а потом стремительно рванул к противнику и ударом плеча сшиб его с ног.

Из темноты туннеля прилетели пули неизвестного стрелка, защелкали по стенам, по потолку, одна из них чувствительно чиркнула по надетому на меня бронику. Я распластался на полу, скрываясь за копошившимся рядом мертвецом, ударил короткими очередями на вспышки. Ответка не заставила себя ждать. Часть пуль принял на спину послуживший мне укрытием мертвец. Но этого оказалось недостаточно, чтобы угомонить его навсегда.

Я заметил двустворчатую дверь слева по ходу туннеля. Пытаясь разглядеть подробности, я пропустил момент, когда прикрывавший меня мертвец поднялся на ноги, развернулся и выстрелил в меня в упор.

К счастью, вместо смертоносной очереди раздались сухие щелчки. У противника закончились патроны.

Мертвец продолжал тупо нажимать на спусковой крючок, игнорируя летевшие ему в спину пули.

На мгновение в туннеле повисла тишина, потом я услышал звук перезаряжаемого оружия.

Это был мой шанс. Снова сбив стоявшего передо мной мертвеца с ног, я бросился к двери. Услышал, как воин, скрывавшийся в темноте, передернул затвор. Недолго думая, я сорвал с разгрузки гранату и бросил ее вглубь туннеля, а сам еще немного ускорился, понимая, что, если не успею, меня самого посечет осколками.

Успел. Даже распахнул дверь, когда раздался оглушающий взрыв. По стальной створке, которой я успел прикрыться, застучали кусочки металла и камня, следом накатила взрывная волна, затолкавшая меня в комнату. Позади с грохотом захлопнулась дверь.

У меня отчаянно звенело в ушах...

Что ж, могло быть и хуже. И не исключено, что еще будет.

Я оказался в прямоугольном помещении, прямо напротив подъемных ворот во всю стену. И они были закрыты. На стене слева я увидел грубо выполненный рисунок: груша и стрелка, указывавшая в сторону ворот.

Это то, о чем говорил Алекс? Но что в таком случае означает груша? Или, может быть, это изображение лампы?

Я приблизился к стене и рассмотрел рисунок с близкого расстояния. Нет, это была не груша, и не лампочка. Скорее уж колба, хотя и это мало что объясняло...

Впрочем...

Если принимать в расчет, что колба — сосуд для проведения экспериментов, а ими занимаются ученые, то...

Подозреваю, что я был на правильном пути: там, куда указывала стрелка, находились ученые, которых я искал. Оставалась лишь самая малость, ерунда — попасть по ту сторону ворот.

Проблема заключалась лишь в том, что они были заперты...

Герметические ворота поднимались при помощи двух мощных моторов — слева на стене размещался электрощит с соответствующим рычагом. Под ним я увидел щель, помеченную полустертым значком электронной карты.

Похоже, для того, чтобы открыть ворота, мне следовало вести карту, отпиравшую замки, и задействовать рычаг, запускавший моторы.

Карта...

Была у меня похожая, та, что я нашел у давешнего вояки. Я достал ее, вставил в щель и даже подергал за рычаг. Ничего.

Еще бы! Щиток был обесточен.

Мне не хотелось возвращаться назад и искать обходной путь. К тому же не факт, что он существовал на самом деле.

Но как попасть за ворота?

Возможно, заметки неизвестного воина могли дать подсказку?

Я открыл записную книжку, полистал. Кроме ничего не значащих памяток я нашел то, что искал — схематическое изображение подземелья. К сожалению, оно было именно что схематическим и довольно грубым. Воин делал рисунок для себя и, наверное, понимал, что к чему. Я — нет. Вернее, не очень. Кажется, я нашел ворота, перед которыми стоял. Рядом был начерчен уже знакомый значок электронной карты. Но больше ничего полезного... Разве что...

Чуть в стороне, не так уж далеко от ворот, имелось помещение, внутри которого был изображен квадрат с отходящими от него линиями-антеннками. Помеченный жирным "ГЕН".

Генератор?

Очень даже может быть. Проблема лишь в том, что попасть к нему оттуда, где я находился в данный момент, было невозможно. Сплошные стены, никаких проходов.

Что же делать?

Взгляд упал на толстый жгут проводки, выходивший из щитка и почти сразу же "нырявший" в стену. Я постучал по ней костяшками пальцев, услышал характерный звук пустоты.

Хм...

Отступив назад, я резко ударил в стену ногой. Посыпалась штукатурка, но стена устояла. Тогда я взял ШАК-12, снарядил его бронебойными патронами и, отойдя в сторону, выстрелил одиночным. Массивная пуля калибра 12,7х55 мм без труда пробила стену, но отверстие получилось слишком маленьким, чтобы я мог порадоваться результату. Пришлось выпустить еще несколько пуль по кругу, основательно разворотивших стену. На этот раз удар ногой возымел действие. Часть кладки провалилась внутрь. Остальное было делом техники. Через пять минут кропотливой работы я смог сначала заглянуть, а потом и протиснуться за стену.

Я оказался в коммуникационном туннеле, по которому проходили жилы кабелей и какие-то трубы. Туннель оказался достаточно просторным, чтобы в нем можно было перемещаться в полный рост.

Но будет ли от этого толк?

Скоро увидим...

Когда-то по кабелям, проложенным по стене слева, бежал ток, а по трубам над головой — вода или какая-то другая жидкость. Может быть даже, это был газ. Сейчас же они были мертвы. Двигаясь по туннелю, я гадал о том, сумею ли выбраться из него, доберусь ли до генератора, смогу ли его запустить, достигнет ли при этом электричество ворот, преграждавших мне путь к лаборатории ученых? Свет моего фонарика заметно померк, а значит, заряд аккумуляторов был на исходе. У меня были запасные, заряженные в хозяйстве Пустынного Доктора, но я не спешил ими воспользоваться, не зная точно, как долго мне еще придется бродить по мрачному подземелью.

После довольно длительного блуждания по туннелю справа по ходу в стене появилась небольшая металлическая дверца с примитивным запором. С противоположной стороны он приводился в действие ручкой, в моем же распоряжении был язычок задвижки. Возможно, она меня бы и не заинтересовала — разве что, как путь эвакуации, — но именно в том направлении тянулись все кабели, уходя сквозь широкую горловину. Поэтому я надавил на язычок задвижки, открыл дверцу и, пригнувшись, вышел в соседнее помещение.

Повертев головой и осветив пространство умирающим фонарем, я пришел к выводу, что мне снова повезло: вне всякого сомнения — это было именно то, что я искал. В просторном помещении стоял огромный спаренный генератор. Судя по размеру, он выдавал солидную мощность, питая током, пожалуй, все подземелье. Ни с чем подобным мне раньше не приходилось иметь дела, поэтому я не знал даже, с чего начать. И снова удача — на стене рядом с генератором висел плакат подробного руководства по эксплуатации. Мне пришлось изучить его целиком, и, прочитав последнюю строчку, я почувствовал себя бывалым электриком.

Понятно...

Первым делом я проверил содержимое топливного бака. Он был пуст. Не удивительно: судя по положению тумблеров и переключателей, генератор находился в рабочем состоянии. Похоже, он вырабатывал электричество до тех пор, пока не закончилось топливо.

Я со знанием дела выключил все до единого тумблеры и... снова задумался.

Мне нужна была солярка.

Вместительная цистерна стояла чуть поодаль от генератора. Наполненный скепсисом, я заранее разочаровался, но потом был приятно удивлен: топлива в ней оказалось еще порядком. Тут же стояла лейка с широкой воронкой. Я наполнил ее из крана пахучим и слегка вязким от времени дизельным топливом, перелил его в бак генератора и несколько раз повторил операцию.

Потом я проверил систему охлаждения и давление масла. Первая оказалась в норме6 не смотря ни на что, вода текла по трубам и поступала в систему. А вот масла оказалось недостаточно.

Кто бы сомневался!

Что мне нравится в солидных организациях, так это их продуманное планирование и тщательное оснащение! На полке у стены я обнаружил выстроенные в рядок канистры с маслом и заполнил бак согласно инструкции.

Теперь следовало запустить двигатель. И снова-здорово: на этот раз сдох аккумулятор, приводивший в действие двигатель. Запасные я видел на тех же полках. Два из них сильно окислились, а вот один выглядел почти новым. Я взял его, моля о том, чтобы он оказался пригодным к работе. Мне и нужно-то было всего ничего — запустить двигатель. Установил, щелкнул тумблером и облегченно вздохнул: загорелись лампочки на панели управления. С замирающим сердцем я вдавил кнопку запуска — не известно, заработает ли двигатель? Солярке было сто лет в обед, да и сама установка — кто знает, сколько она простояла без дела, без обслуживания?

Движок натужно захрипел, заскрипел, закашлял. Тянувшаяся к потолку труба, отводившая выхлопные газы, слегка прохудилась, и помещение быстро наполнилось едким черным дымом. Я продолжал давить на кнопку, дожидаясь стабильной работы двигателя. Он же оглушительно хлопнул, выбросив в трубу столб огня, заурчал со скрежетом и лишь после этого заработал в привычном режиме.

Я отпустил стартер и переместился к центральной панели управления генератора. Повернул ключ, с удовлетворением заметив, как загорелся монитор, пощелкал тумблерами и вздрогнул от неожиданности, когда над головой вспыхнули лампы освещения.

Теперь фонарик мне был не нужен, я отключил его.

Что дальше?

Теперь я мог ввернуться назад и, возможно, открыть ворота, за которыми предположительно находилась лаборатория ученых.

Я сунулся было в коммуникационный туннель, но тут же вынужден был вернуться обратно, так как ограниченное пространство прохода оказалось заполненным густой сетью электрических разрядов. Это была так называемая Электрическая Паутина — близкий родственник обычной Приблуды. Оба явления были частично разумными, обоих притягивал ток. Но если Приблуда при соприкосновении с электроприбором взрывалась, то Паутина питалась его энергией, будучи обыкновенным вампиром. Ток протекал по ее нитям, соприкосновение с которыми могло иметь печальные последствия. То есть, соваться в туннель, пока там хозяйствовала Паутина, было равнозначно самоубийству. "Прикончить" ее было проще простого — достаточно выключить генератор. Но в этом случае я снова окажусь перед запертыми и обесточенными воротами, а значит, все старания насмарку.

Проклятье!

В отчаянии я со всей силы хлопнул металлической дверцей.

В туннеле мне нечего было делать. Оставалось только поискать обходной путь к воротам.

Дверь в генераторную была закрыта. Однако рядом с ней на вбитом в стену гвозде висел ключ. Логика — оставить запасной ключ в запертом помещении — была мне непонятна, но я не стал бранить того, кто до этого додумался. Снял ключ, отпер замок, открыл дверь и снова оказался в темном коридоре. То ли лампочки перегорели, то ли тот, кто уходил последним, вырубил электричество. Так или иначе, но мне снова придется воспользоваться своим фонариком. Я потянулся было к выключателю, но тут же вспомнил о том, что батареи почти сели. Нужно было их заменить. Или...

Я вспомнил о приборе ночного видения и вернулся в генераторную. Отыскав подходящую розетку, я подключил зарядное устройство, и пока аккумуляторы питались энергией, сам решил перекусить. Одолженный у мертвеца сухпай оказался пригодным, хотя и абсолютно безвкусным. Но нам не привыкать, бывало и похуже. Я ел не спеша, запивая сухие галеты сгущенкой, разбавленной водой, и чувствовал, как на меня наваливается усталость. Так как на зарядку должно было уйти не менее пары часов, я решил немного вздремнуть. Входную дверь я запер, со стороны коммуникационного туннеля меня защищала Электрическая Паутина, поэтому я мог чувствовать себя в полной безопасности. Заработавшая вентиляционная система очистила загазованный воздух генераторной, так что я не опасался уснуть и не проснуться. Я присел, прислонившись к стене, и задремал под монотонное урчание дизельного движка...

Прибор ночного видения функционировал исправно. Выйдя из генераторной, я оказался в коридоре, расходившемся в обе стороны. Я не знал, в каком направлении двигаться, поэтому пошел налево и вскоре увидел табличку со стрелкой в избранном направлении. Такие обычно указывают в сторону выхода. Подниматься на поверхность я не собирался. Судя по всему, я находился уже на территории химзавода, где безраздельно властвовал смертоносный туман. И все же я продолжил путь в надежде выйти хотя бы куда-нибудь.

Коридор привел меня к двери, за которой находилась лестница. Здесь уже горел свет, поэтому я откинул ПНВ, чтобы взглянуть на мир невооруженным глазом. Еще одна стрелка на стене указывала наверх. Так и есть, выход. Это если подниматься. Но можно было и спуститься на этаж ниже. Решив, что вернуться я всегда успею, зашагал вниз.

Когда я преодолел половину пути, наверху хлопнула распахнувшаяся дверь, и послышались торопливые цокающие шаги. Я развернулся, держа наготове ружье, и в упор расстрелял ворвавшегося на пролет "лемура".

— Стоило так спешить?— пробормотал я, перезаряжая оружие.

Еще одна дверь, а за ней очередное техническое помещение с неведомыми моему разумению агрегатами. Какие-то цистерны, способные выдержать немалое давление, походящие к ним и исчезающие в стене трубы. Тусклая лампочка на потолке. Как только я зашел, она замерцала. Я подумал о том, что генератор работал на одном честном слове, и подозревал, что надолго его не хватит.

В паре шагов от следующей двери в мою ногу кто-то вцепился. Я опустил глаза и увидел Странника, выползшего из-под помоста, на котором стояла одна из цистерн. Он схватил меня за штанину, продолжая вылезать наружу. Я не стал тратить на него пулю, ударом ноги раздавил гнилой череп и рывком освободился от мертвой хватки высохших пальцев. Откуда-то из темноты появился еще один — я снес ему голову точным выстрелом и прошел мимо.

Следующее помещение превосходило размерами все те, в которых я уже побывал. Шесть колонн подпирали невысокий потолок. Ничего примечательного я не заметил. Хотя... Ближе к стене слева я заметил бесформенную груду какого-то хлама, прикрытого огромным брезентовым полотном. Не думаю, что там могло быть, что-то интересное или полезное. Но когда я приблизился к ней, плотная ткань зашевелилась, и на свет выползло нечто меленькое и пушистое. Я не знаю, что это было за существо, никогда не встречал ничего похожего. Возможно, очередной пришелец из другого мира. Размерами он был с крупного ежа, разве что лапки немного длиннее, а вместо иголок — очень густая шерсть. Высунувшись из-под брезента, зверек, щурясь, с любопытством смотрел на меня своими большими выразительными глазками, не проявляя агрессии. Но стоило мне сделать шаг вперед, как существо предупреждающе зашипело и, прижимаясь к полу, попятилось назад. Я сделал еще шаг, и тогда оно бросилось в атаку.

Мне не хотелось его убивать, поэтому я, как только зверек попытался цапнуть меня за ногу, беззлобно отшвырнул его в сторону. Шмякнувшись на пол, существо жалобно заскулило.

И снова задрожал брезент, а потом резко взлетел к потолку и в сторону, представив моему взору второго обитателя большого помещения. Этот оказался гораздо крупнее первого. Да что уж там — настоящий гигант! Встав на ноги, он головой уперся в потолок.

В зале сразу стало тесно.

Вне всякого сомнения, это было Дитя Восхода — мутант-переросток, некогда бывший человеком. Своими размерами он серьезно превышал всех тех уродцев, каких мне "посчастливилось" повстречать в Новом Мире. Эдакая гора мышц под грязно-серой кожей.

Пушистый зверек с воодушевлением воспринял появление защитника. Учащенно попискивая, он закружил вокруг громилы, будто жалуясь тому, что его только что обидели.

Случай, можно сказать, хрестоматийный. В повседневности такое тоже частенько происходило, когда какой-нибудь наглый шкет нарывался на неприятности. Но стоило его хотя бы пальцем тронуть, как появлялась группа крутых парней, которые вступались за "бедняжку" и призывали обидчиков к ответу, раздевая тех до нитки. Все по понятиям! Это какие-нибудь отморозки грабили на дорогах без особых на то причин. А правильным пацанам всегда нужен был повод.

Вот и громила, которого я окрестил Защитником, решил спросить с незнакомца, почто тот малютку обидел? Я не стал дожидаться — он и без того стоял совсем рядом, — вскинул ружье и выстрелил в упор. Картечь ударила кучно, но не оставила на груди мутанта даже едва заметного следа. Защитник недовольно заворчал и рванулся вперед, пытаясь схватить меня за шею. Я отпрянул назад, меняя на ходу ружье на неплохо показавший себя в деле ШАК-12. Массивная пуля 12-го калибра на этот раз без труда побила прочную шкуру, но так и не смогла остановить медленно бредущего ко мне громилу. Мало того, я заметил, что из раны не появилось ни капли крови, а рана быстро затянулась на моих глазах, словно и не плоть это была, а сырая резина.

— Весело...— пробормотал я и надавил на спусковой крючок.

Длинная очередь искромсала тело Защитника, словно метеоритный дождь грешную землю. Наибольший видимый урон нанесли пули, прошедшие по касательной и выхватившие целые куски плоти. Громила не только остановился, но и попятился назад не в состоянии противиться останавливающей силе грозного оружия. Под конец он даже упал на одно колено, и я собирался добить его точным выстрелом в голову. Но сухо щелкнул боек — закончились патроны.

Я все еще надеялся, что Защитник сдохнет. Даже пушистый зверек приуныл и тихо скулил, прижимаясь к своему более рослому товарищу. Однако снова началась чертовщина: раны стали зарастать, затягиваться без следа. Лишь на месте самых ужасных оставались уродливые шрамы.

И все же я решил не останавливаться на достигнутом и совершил очередную замену оружия. В моих руках появился А-545. Я передернул затвор, досылая патрон в патронник, и даже прицелился в монстра, когда взвизгнул его пушистый приятель, привлекая мое внимание. Оказывается, не таким уж безобидным было это существо. Я взглянул на него и увидел, как зверек, встав на задние лапы и задрав голову вверх, затрясся мелкой дрожью. Одновременно с этим завибрировал пол у меня под ногами, заходили ходуном стены, с потолка посыпалась штукатурка. Да и мне самому досталось неслабо. От жуткой вибрации мне показалось, будто я разваливаюсь на части. Ноги стали ватными, руки безвольными, тело непослушным. А пушной зверек продолжал неистовствовать, дрожа, как лист на ветру. Я попытался взять его на прицел, но автомат заплясал в моих руках, а надавить на спусковой крючок так и не хватило сил.

Тем временем Защитник окончательно оклемался, встал на ноги начал приближаться. Превозмогая слабость, я обогнул одну колонну и, покачиваясь из стороны в сторону, направился к другой. Защитник не спешил, но и не отставал. У меня не было сил обернуться, но я прекрасно слышал его тяжелые приближающиеся шаги. Я снова обогнул колонну и оттолкнулся в сторону выхода. К счастью, дверь была не заперта, и я вывалился в коридор.

Здесь влияние пушистого зверька оказалось не таким сильным, я ускорился. И не напрасно. Дверь, которую я машинально закрыл за собой, слетела с петель от невероятно мощного удара. В коридор протиснулся Защитник. Он едва поместился в тесном для него проходе, рванул ко мне. Я выпустил в него длинную очередь. Позади меня раздался ответный выстрел. Картечь шаркнула по стене, пара прочных шариков ударила по пластинам бронежилета. Я развернулся и опустошил остатки магазина в плотные сумерки коридора. Потом, выбирая меньшее из зол, устремился вперед, посчитав Защитника более опасным противником. Из темноты показался Странник, вооруженный охотничьим ружьем. На военного он не был похож — скорее всего, случайно забредший в подземелье и оставшийся здесь навсегда искатель приключений. Судя по высушенности и закопчености, прошли года с тех пор, как он сунул свой нос туда, куда не следует. Я увидел его, а он — меня и снова нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало, закончились патроны. Проходя мимо, я лишь оттолкнул его в сторону и продолжил свой путь, перезаряжая автомат. Защитник физически не мог обойти преградившего ему дорогу Странника. Мощный удар кулаком сверху буквально вколотил голову мертвеца в плечи. После чего гигант смел досадную помеху в сторону и размазал Странника по стене, проходя мимо.

Коридор уходил прямо, когда я миновал распахнутую дверь. Обернувшись, я увидел убегающую вверх лестницу, и решительно свернул направо. Света там не было, поэтому в сумерках я едва не свернул шею на площадке, заставленной какими-то деревянными ящиками. Потратив пару секунд, я завалил их на площадку, надеясь, что это как-то задержит Защитника, который упрямо следовал за мной. Следующий марш заканчивался дверью. Я распахнул ее и тут же закрыл за собой, оказавшись в кромешной темноте.

Снаружи до меня доносился жуткий треск деревянных ящиков, которые крушил рвущийся наверх гигант. Было понятно, что хрупкая преграда не удержит Защитника, поэтому нужно было идти дальше. А внутри... В нос ударил стойкий и до боли знакомый запах. Я медленно опустил на глаза прибор ночного видения и...

...обомлел.

Это был еще один зал, оканчивавшийся точно такими же воротами, какие мне так и не удалось пройти. Рядом с ними на стене я заметил пульт управления с картоприемником. Лампочка горела, а значит, пульт был запитан электричеством. Проблема заключалась лишь в том, что просторное помещение буквально кишело Странниками и другими монстрами. Их здесь было никак не меньше сотни! Солидно экипированные военные, разномастные искатели приключений и откровенные бандюки, облаченные в некогда белые халаты то ли врачи, то ли ученые и просто случайные люди. Кроме них я заметил несколько уже приевшихся "лемуров", примерно такое же количество матерых псов, живность помельче. И, конечно же, Дети Восхода — как же без них.

Я не знаю, как все они сюда попали, что их привело в это помещение? Складывалось такое впечатление, будто все они жаждали попасть за ворота. Однако те были закрыты, вот и стояли мутанты в ожидании чуда и, кажется, дремали. Ровно до тех пор, пока не появился я. Мое беспардонное вторжение в их замкнутый мирок вывело нечисть из оцепенения. Стоя у двери, я видел, как они зашевелились и начали лениво оборачиваться. То ли они видели в темноте, то ли чувствовали присутствие живого. Те, кто был попроворнее, уже тронулись с места, чтобы "поприветствовать дорогого гостя".

Сердце бешено колотилось в груди. Я не мог вернуться на лестницу — там неистовствовал неуязвимый Защитник. Но и в зале оставаться было равносильно самоубийству — патронов на всех не хватит. К тому же чуйка подсказывала, что они задавят меня прежде, чем я успею израсходовать свой боезапас.

И тут я вспомнил про арт, который дал мне Дважды Алекс. Веры в его чудодейственность не было. Но за неимением лучшего я готов был схватиться за эту соломинку. Дрожащей рукой я достал арт и, как учил Алекс, крепко сжал его в ладони.

Мутанты уже окружили меня с трех сторон, один из них протянул руку и почти коснулся высохшими пальцами моего лица. Но вдруг замер, опустил конечность и, развернувшись, потерял ко мне интерес. Разошлись и другие мутанты. Некоторые снова впали в ступор, но многие принялись блуждать по залу, а парочка настырно пыталась пройти за ворота, стучась о них лбами.

Защитник заметно притих. Нет, он не ушел — я слышал его недовольное ворчание, — но и наверх не поднимался. Почему? Возможно, содержимое одного из ящиков привлекло его внимание. Не знаю. Впрочем, все равно, я не собирался возвращаться. Я думал о том, что, если здесь поставили ворота, значит, это кому-то было нужно. Не зря в этом зале собралась целая свора мутантов. Что-то влекло их по ту сторону преграды.

Что?

Кажется, у меня был шанс это проверить.

Продолжая сжимать в руке кусок пружины, я медленно пошел через зал. Алекс оказался прав: мутанты меня словно не замечали. И все же я старался не беспокоить их лишний раз, по возможности обходил стороной, хотя это было не просто: они ведь тоже не стояли на месте. Тем не менее, на протяжении всего пути до ворот, показавшегося мне бесконечным, лишь однажды пес проявил ко мне интерес. Он целеустремленно приблизился ко мне, зарычал, оскалив пас, обнюхал. Я замер, судорожно сглотнув. Но хищник почему-то заскулил и попятился назад, оставив меня в покое.

Вот и ворота. Я приблизился к пульту управления, оглядываясь по сторонам, вставил карту в приемник. Раздался щелчок, загорелась еще одна зеленая лампочка — рядом с рычагом.

Теперь оставалась самая малость.

Я потянул рычаг вниз. Еще один щелчок, после чего замигала красная лампа, а помещение наполнилось предостерегающим визгом сирены.

Ворота начали медленно подниматься.

Рев Защитника я услышал даже сквозь вопли сирены, которая, собственно, и привлекла его внимание. Но было и еще одно обстоятельство, которое не входило в мои планы: мутанты дружно ломанулись к воротам, оттеснив меня в сторону. Пока ворота поднимались, меня это мало волновало. Но что будет, когда они окончательно откроются?

А ту еще и Защитник появился — влетел в зал, едва не сорвав с петель дверь. Сначала он уставился на мигавшую под потолком лампу. Она зачаровала его настолько, что гигант даже реветь перестал. Я не стал дожидаться, когда он придет в себя, протиснулся к воротам, работая локтями, опустился на колени и полез под ворота. Моему примеру последовало несколько Странников и прочая мелкая нечисть.

Каково же было мое удивление, когда, встав на ноги, я увидел еще одни ворота, и они оставались запертыми. Похоже, это был шлюз — пустое помещение десять на двадцать или вроде того. Я понятия не имел, по какому принципу работает этот шлюз.

Да и работает ли он вообще?!

А если нет?

В то время как одни мутанты разбрелись по шлюзу, другие начали проявлять ко мне неподдельный интерес. Кажется, закончилась магия артефакта. Какое-то время я все еще на что-то надеялся, но когда один из Странников потянулся к моему горлу, я не вытерпел, бросил бесполезный кусок пружины и шмальнул в нападавшего из автомата. Полезли и другие. К счастью, рожок был полон патронов, а мутантов в шлюзе было пока что немного. Пятясь к стене, я планомерно расстреливал всех, кто пытался до меня добраться. Пристрелил пса, отбился от "лемура", завалил еще двоих Странников.

Закончились патроны.

Я не стал перезаряжаться, так как из-под ворот появлялись все новые мутанты, схватил МР-155К и выстрелил картечью прямо в голову тянувшемуся ко мне Страннику...

К воротам подошел Защитник — я увидел его ноги. Он вцепился в створку и попытался ускорить процесс. Завизжали моторы, затрещали шестеренки, ворота открылись гораздо быстрее положенного, но лишь на три четверти, после чего их заклинило. Гиганту этого оказалось достаточно. Он наклонился и протиснулся в шлюз вместе с хлынувшей туда же ордой мутантов. Все, как один, хотели добраться до меня. А мне некуда было деваться. Я оказался загнанным в угол и с тоской поглядывал на вторые ворота шлюза, которые теперь, возможно, вообще никогда не откроются.

Патроны в магазине ружья закончились слишком быстро, и я взялся за ШАК-12, но выстрела не последовало. Разумеется, ведь я так и не успел перезарядить оружие! Впрочем, мне повезло: Защитник хотел лично разделаться со мной, поэтому ревниво отнесся к тем, кто разделял его стремление. Он схватил за горло рванувшего ко мне Странника, сжал пальцы и непринужденно отделил голову от тела. Мутировавшего пса он отшвырнул в сторону, а "лемура" раздавил, поставив ему на хребет ногу.

Пока в стане мутантов шел междусобойчик, я отстреливался из "Грача" от тех, кому удавалось обойти Защитника. Но и его магазин оказался не бесконечным. А к этому моменту гиганту удалось подавить сопротивление своры, и он решил завершить то, ради чего сюда пришел.

Я выхватил рожок для А-545, но в суматохе выронил его на пол. Нагнуться за ним я уже не успел — Защитник двинул меня так, что я отлетел к дальним воротам. Удар был настолько мощным, что из меня вышибло дух. Наверное, он проломил бы мне грудную клетку, если бы не бронежилет. И все же мне неслабо досталось. Кулак гиганта скользнул и по голове, организовав легкое сотрясение. Сдавленно хрипя, я попытался подняться на ноги, но на меня обрушился невесть откуда взявшийся Странник, собиравшийся перегрызть мне горло. Я с трудом перевернулся на спину, уперся в него руками, глядя при этом на приближающегося Защитника и следующую за ним по пятам стаю мутантов.

Вдруг сверху что-то зажужжало. Я поднял глаза и увидел, как по углам из потолка появились два мощных пулемета неведомой мне конструкции, а по помещению зашарили лазерные лучи. Оба уперлись в грудь гиганта, и начался ад.

Крупнокалиберные пули забарабанили по телу Защитника, как градины по стене. К сожалению, мы это уже проходили. Даже крупный калибр не мог остановить неугомонного гиганта, но... Постепенно количество стало переходить в качество. Бесконечный ливень пуль сделал свое дело. Сначала он изрешетил, а потом и искромсал тело Защитника. Похоже, ему был нанесен непоправимый урон, поэтому, добравшись до ворот, он рухнул, придавав меня своей тушей. Зажатый между нами Странник бессильно клацал зубами, все еще пытаясь дотянуться до моего горла. А пулеметы продолжили поливать пространство смертоносным свинцом, уничтожая мечущуюся нечисть, но я этого уже не видел. Во-первых, тело Защитника перекрывало обзор, а во-вторых, я начал задыхаться под неподъемным грузом, давившим мне на грудь.

То, что было потом, я помню смутно. В какой-то момент прекратилась стрельба, и стало тихо. Потом снова заревела сирена, и ворота, под которыми я лежал, начали открываться... Появились люди. Я как в тумане видел их лица, слышал их голоса. Они вытащили меня из-под завала тел, кто-то сказал:

— Кажись живой!

Кажись...

После чего я потерял сознание.

— Игорь Иванович, он пришел в себя!— сообщил женский голос то, о чем я сам пока еще не догадывался.

Или это касалось кого-то другого?

Нет. Открыв глаза, я увидел женщину лет сорока, стоявшую надо мной. Она смотрела на меня — пристально и строго. До тех пор пока ее не оттеснил в сторону седовласый мужчина, облаченный в свежую полевую форму без знаков различия. Такую носили в основном Вояки или те, кому посчастливилось наткнуться на Нежданчик в виде армейского вещевого склада. Впрочем, не самые брезгливые могли стащить форму с трупа, к чему в нашем непростом и жестоком мире относились с пониманием. Но это был не тот случай.

Игорь Иванович со знанием дела развел мне пальцами веки, повертел перед глазами маленьким фонариком, ощупал голову, причинив мне легкую боль. Потом добрался до костей. Быстрое обследование оставило его удовлетворенным, он кивнул собственным мыслям и, категорично заявив "Жить будет!", отошел в сторону, давая мне возможность встать с лежанки.

Когда я поднимался, закружилась голова, а в глазах потемнело. Но длилось это недолго. Присев на край лежанки, я осмотрел себя и обнаружил, что верхняя одежда, кроме штанов, исчезла. Левое предплечье было перебинтовано. Как и голова. Других повреждений я не обнаружил.

Завертел головой.

Помещение, благодаря белым стенам, кушетке и шкафу с медикаментами, было похоже на врачебный кабинет. Но у дверей стоял солдат с автоматом в руках.

— Где мои вещи?— спросил я первым делом.

— Вы все получите назад,— заявил Игорь Иванович, разглядывая меня со стороны.— Но сначала расскажите, кто вы такой, как оказались в коммуникационном подземелье, а главное — зачем вы туда забрались?

Скрывать мне было нечего, поэтому я не стал юлить, сказал, как есть:

— Меня зовут Вестник...

Этого оказалось достаточно, чтобы удивить доктора:

— Неужели тот самый Вестник?!

— Наверное, тот самый,— пожал я равнодушно плечами. Несмотря на то, что Новый Мир был не особо велик, всех его обитателей я не знал. Зато меня знали многие. Даже те, с кем я никогда не встречался.

Земля слухами полнится, так, кажется?

— Мне сказали, что где-то здесь находится станция ученых. А мне с ними поговорить нужно, вот я и пришел.

— О чем поговорить?

— О Портале в Альтиндор.

Доктор и его помощница переглянулись.

— Откуда вам известно о Портале?— этот вопрос прозвучал гораздо суше, чем прежние.

— Мне о нем рассказал один... Чужой.

И снова мои спасители переглянулись.

— У вас очень интересные знакомства,— заметил Игорь Иванович.

— Я много путешествую, встречаюсь с разными людьми... и нелюдями тоже.

— Хорошо. И что именно вы хотели узнать о Портале?

— У меня много вопросов... А вы... доктор?

— И доктор тоже,— кивнул Игорь Иванович.— В свое время я получил медицинское образование и даже проходил практику военно-полевой хирургии в боевых условиях. Но это не основная моя профессия... Знаете что... Сейчас я дам кое-какие указания моей коллеге, а потом мы с вами обстоятельно поговорим, и я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Договорились?— после чего он обратился к женщине: — Леночка, можно вас на минуточку?

Он взял ее под локоток и вывел за двери. Минуты через две он вернулся. Один.

— Итак... Вопросы...

— Да. Что случилось с нашим старым миром? Откуда взялся Альтиндор? Почему Новый Мир такой... странный...

Я только начал, но Игорь Иванович умоляюще замахал руками и сказал:

— Давайте я расскажу вам одну историю. Надеюсь, после этого вопросов станет гораздо меньше... Так вот...— Заложив руки за спину, он прошелся по комнате.— Лет тридцать назад стало возможным, а потом и вошло в моду полное погружение в виртуальную реальность. Это был настоящий прорыв как в науке, так и в сфере развлечений. Миллионы людей, желая уйти от действительности, отправлялись покорять вымышленные компьютерные миры. В нашей стране самой продуманной и продвинутой в те годы была игра "Сердце Альтиндора"...

— Постойте!— воскликнул я.— Так вот почему мне все время казалось, что это название мне откуда-то знакомо! Точно! "Сердце Альтиндора"! Была такая игрушка! Я по малолетству в нее не играл, но реклама мелькала перед глазами повсюду... То есть, вы хотите сказать...

— Видите,— улыбнулся Игорь Иванович,— вы уже и сами обо всем догадались!

— Как раз наоборот! Теперь я понимаю еще меньше.

— К сожалению, для нас самих, несмотря на годы работ, остается немало загадок... Мы понятия не имеем, почему произошел катастрофический сбой в системе безопасности виртуального погружения, в результате которого тысячи игроков впали в состояние, близкое коматозному. Все попытки принудительно вернуть их к жизни закончились плачевно. Прежде чем нам удалось обеспечить им автономное существование, многие умерли от истощения. Остальных пришлось поместить в специально созданный центр поддержания жизнеспособности, где они и находились до того самого дня, когда случилось... то, что случилось...

В те годы, о которых говорил Игорь Иванович, я был совсем малым и лишь краем уха слышал о том, что произошло с игроками мира Альтиндор. Помню лишь, что вначале было много шума, но со временем, как водится, страсти улеглись, нашлись другие темы для пересудов. А потом мир перевернулся с ног на голову.

Доктор замолчал, и мне пришлось напомнить ему о своем существовании.

— Что именно произошло?

— Вначале появился этот самый Портал,— продолжил мой собеседнике.— Власти не сразу узнали о его существовании, так как он находился вдали от обжитых мест, посреди степи и не привлекал постороннего внимания. Лишь после ряда странных событий на него обратили внимание... компетентные органы. Впрочем, на самом деле они оказались не такими уж и компетентными и вынуждены были обратиться за помощью к научному миру. Следом за учеными подтянулись военные. Они оцепили объект и засекретили все, что его касалось.

О том, что это именно Портал, многие догадались через короткое время. В первую очередь те, кто интересовался фантастикой. Уж очень характерной была эта арка — ни с чем другим не перепутаешь. То, что описанное в книгах и показанное в фильмах — вымысел — этих людей ничуть не смущало. К тому же очевидцы подтверждали их предположения: они видели, как люди, проходившие под аркой, тут же исчезали. Или наоборот, появляясь из ниоткуда, выходили из-под арки. Скептики требовали более весомых доказательств, нежели рассказы каких-то асоциальных проходимцев. Но активировать Портал так никому и не удалось. Было потрачено много сил, времени и средств. И все больше задействованных на объекте специалистов приходило к выводу, что это какая-то мистификация. Все громче зазвучали голоса, призывавшие к свертыванию работ. Начали даже вывозить кое-какое оборудование. А саму арку собирались взорвать, чтобы не мозолила глаза и... так сказать, на всякий случай.

И тут случилось непредвиденное: Портал активировался сам по себе. Вернее, его активировали с ТОЙ стороны. И появились те, кого сейчас принято называть Чужими. Представьте, какой эффект они произвели своим внешним видом и самим фактом появления! Вначале многие решили, что это инопланетяне или представители параллельного мира. Каково же было всеобщее удивление, когда оказалось, что Чужие пришли из Альтиндора! В это трудно было поверить, потому что такое в принципе было невозможно. Альтиндор — виртуальный мир. То есть придуманный, созданный исключительно на компьютерной платформе. И тут появляются пришельцы и заявляют, что они пришли из виртуальной реальности, связь с которой была безнадежно утрачена пару лет назад...

Я не с самого начала участвовал в проекте. До этого я работал в центре поддержания жизнеспособности, куда меня пригласили и как физика, и как человека, имеющего отношение к медицине. Мы с коллегами не оставляли попыток вырвать игроков из цепких объятий затянувшегося небытия. И вот меня оторвали от работы и привезли на объект. Вначале я даже не понял, зачем? И естественно не поверил, когда рассказали о Портале, связывавшем реальный и виртуальный миры. Даже встреча с живыми представителями Альтиндора не смогла поколебать мое недоверие. И лишь когда я сам побывал там...

— Вы были в Альтиндоре?!— воскликнул я.

— Да, Чужие провели для нас ознакомительную экскурсию... Кстати, сами себя они называют Прогрессорами.

— Кто они такие?

— В игровой среде их бы назвали НПС, то есть "Неигровые Персонажи", те, которые не находятся под управлением игрока. Что особо удивительно, в сценарии "Сердца Альтиндора" они упоминались лишь мельком, с отсылками к "стародавним временам". Они — нечто вроде легенды того мира. Их вообще не должно было быть! Но они почему-то появились. Это случилось почти сразу после потери контакта с виртуальным миром. В Альтиндоре это событие названо Затмением. В тот злополучный день тысячи игроков не смогли выйти из игры и остались заперты в виртуальном мире. Вернее, не они сами, а их "цифровые копии". В широком понимании — их сознание...

— Как такое возможно?

— Этого мы не знаем. Но факт остается фактом. Я встречался с некоторыми. А одного я даже узнал! Он находился под моим непосредственным наблюдением в центре поддержания жизнеспособности. Поэтому у меня нет причин им не доверять.

— И... как они там?— спросил я.

— Им нелегко. То, что было когда-то игрой, приятным времяпрепровождением, стало суровой реальностью. Одно дело знать и быть уверенным, что даже в случае смерти есть возможность возрождения, другое — когда опасности подстерегают на каждом шагу, и малейшая ошибка может стать фатальной. К слову сказать, Игроков в Альтиндоре осталось не так уж и много. Пройдет еще пара лет, и они полностью исчезнут. Но сам мир не опустеет. Его населят НПС — те, кого раньше презрительно называли "неписями". Они понятия не имеют о том, что их мир — выдумка, всего лишь компьютерная имитация. Для них он вполне реален. Впрочем, таковым он теперь и является. Почему и как это произошло? Нам не известно. Во всем винят некоего Координатора. Кто он такой? Откуда? Понятия не имею. Загадочная личность. Говорят, что это именно он построил Портал, соединив реальный и виртуальный миры. А потом оборвал все прочие связи между ними. Вроде бы он имел какое-то отношение к разработчикам игры, но большего мы не успели узнать, потому как сами оказались в мире, которого не должно было существовать.

— Как это случилось?— Мои вопросы не отличались разнообразием.

Игорь Иванович поморщился, словно воспоминания причиняли ему боль.

— В тот злополучный день меня не было на объекте. Я встречал поезд, который должен был доставить... один очень важный груз. Неожиданно поступило сообщение о том, что Прогрессоры нарушили правила договора, разоружили охранников и захватили объект. Одновременно с этим активировался Портал и в наш мир хлынули захватчики. По всем признакам это было вторжение. У военных на этот счет были однозначные инструкции: уничтожить объект любой ценой.

— Ядерное оружие.— Я вспомнил "гриб", выросший на окраине города в тот день, когда все началось.

— Вариант нанесения ядерного удара не исключался, но все понимали, к каким последствиям он приведет. Поэтому никто не решился взять на себя ответственность. Ударили обычными ракетами, но они мало чем уступали по мощности и разрушительному воздействию ядерным зарядам. Однако Прогрессоры активировали недоступную нашим технологиям защиту, и большей частью уцелели. А потом нанесли ответный удар. Что это было за оружие — нам неизвестно. Многие полагают, что именно оно вывело наш мир из равновесия и случилось непоправимое. Возможно, сам факт применения его в нашем мире сыграл роль катализатора. Не знаю. Так или иначе, но на месте объекта и прилегающей к нему территории радиусом примерно 25-40 километров образовалась аномалия, которую мы теперь называем Новым Миром. Что находится за периметром, нам неизвестно. Вероятно ничего. Есть предположение, что этот кусок территории вырвало из привычного мироздания и...

— И?

— Я не знаю,— пожал плечами Игорь Иванович.— Возможно, с ним произошло то же, что и с Альтиндором — Новый Мир зажил своей собственной жизнью. Иными словами — стал автономным. Не спрашивайте меня, как такое возможно? Ответов нет и, наверное, уже никогда не будет. Хотя мы до сих пор их ищем, не покладая рук.

Хуже всего то, что Новый Мир не стабилен. Он постоянно меняется, словно никак не может найти свой истинный образ. И он растет. Медленно, постепенно расширяя границы. Он до сих пор не утратил связи ни с миром, который некогда был нам родным, ни с Альтиндором... Грубо мне представляется это так: три мира вращаются в непосредственной близости друг от друга в пространственно-временном континууме. Иногда они сближаются или пересекаются. Мы не ведаем о том, что в это время происходит в двух других мирах. А вот у нас всякий раз случается то, что принято называть Кровавым Восходом, во время которого наш новый мир прирастает за счет двух других, вырывая целые куски территорий. Плюс заключается в том, что благодаря этому мы постоянно получаем необходимые нам ресурсы. Без них мы бы не протянули и года. Минус — никогда не знаешь, где появится новый кусок и что станет с тем, на котором находишься ты сам? И если от старого мира новый тянет, так сказать, материальные блага, то Альтиндор чаще делится своей необычной энергетикой. Именно благодаря этому у нас то там, то тут появляются локальные аномалии, не свойственные старому миру... Вы понимаете, о чем я говорю?

— В общих чертах,— кивнул я и решил поставить жирную точку, так как этот человек мог говорить на излюбленную тему бесконечно долго.— То, что вы рассказываете, очень интересно, и при иных обстоятельствах я бы с удовольствием послушал вас еще. Но у меня слишком мало времени, поэтому я сразу задам вопрос, ради которого, собственно, я сюда и пришел: как активировать Портал?

Мой вопрос застал Игоря Ивановича врасплох. Он долго смотрел на меня, потом удивленно спросил:

— Вы хотите... открыть Портал? Но зачем?!

— Поверьте, у меня есть для этого свои причины... Его вообще возможно открыть?

— Чисто гипотетически... да, наверное. Но на самом деле... Видите ли, тут вот какое дело. Во-первых, Портал для нас недоступен. Он надежно защищен, так, что к нему невозможно подобраться ни в открытую, ни тайком. Во-вторых, чтобы открыть Портал, необходима чертова прорва энергии. Однажды, еще в старые добрые времена, мы попытались это сделать, однако мощности оказалось недостаточно.

— Но ведь вы его как-то открывали?!— удивился я.

— Не мы, а Прогрессоры. У них свои технологии, свои источники питания. Признаться, ни с чем подобным я раньше не сталкивался. Ничего похожего не было в нашем мире — просто не могло существовать. Это чертовщина какая-то... или магия — называйте, как хотите! А теперь вот и они оказались отрезаны от Альтиндора.

— Почему?

— Все те же энергетические проблемы! Портал всегда открывали с Той стороны. В последний раз это произошло... Не припомню точно, давно это было... Впрочем... Было после этого еще одно открытие, совсем недавно. Но это была очень кратковременная активация, так как на большее даже у Чужих уже не хватает мощностей.

Информация, полученная от Сандара, несколько отличалась от того, что я услышал от Игоря Ивановича. И это не удивительно: я выслушал мнения противоборствующих сторон. У каждой из них была своя правда. Но в одном они были солидарны: чтобы открыть Портал, понадобится колоссальный заряд энергии.

— Вы что-то говорили про гипотетическую возможность,— напомнил я, удивившись, как легко далось мне это слово.

— Ну...— прокряхтел мой собеседник.— Я уже рассказывал о том, что мы пытались самостоятельно открыть Портал, но у нас ничего не вышло. Нам нужен был сверхмощный и при этом автономный источник питания. И в конце концов, мы нашли то, что искали: передвижную атомную электростанцию или коротко — ПАЭС.

Игорь Иванович замолчал, наблюдая за моей реакцией. Напрасно. Человека, не один год прожившего в Новом Мире, трудно было удивить.

— Продолжайте!— попросил я его.

— Первые разработки ПАЭС в нашей стране начались еще в пятидесятых годах прошлого века. Уже в следующем десятилетии на свет появилась первая ТЭС — транспортабельная атомная электростанция на базе тяжелого танка Т-10. Еще спустя десять лет АЭС поставили на колеса автомобиля МАЗ, правда, это уже был новый проект под названием "Памир"...

— А можно без излишних подробностей?— взмолился я.

Рассказчик осекся, смутился и буркнул:

— Можно... Просто я хотел, чтобы вы поняли, каких трудов нам стоило достать эту штуку. Дело в том, что после аварии на Чернобыльской АЭС все работы по созданию и усовершенствованию ПАЭС были свернуты, а опытные образцы уничтожены. Возобновились они только в новом столетии. Вначале была создана плавучая атомная теплоэлектростанция "Академик Ломоносов". А потом на свет появился передвижной состав "Буян", способный по железной дороге доставить электростанцию в любой уголок страны. Вы не представляете, какие рычаги нам пришлось задействовать, чтобы выпросить эту электростанцию на пару дней! Я как раз встречал состав на задворках железнодорожного вокзала, когда началась заварушка. Мне пришлось поспешно вернуться на объект... Ах, если бы я задержался хотя бы на пару часов...— мечтательно простонал Игорь Иванович.

— А поезд с электростанцией?

— Он здесь! В этом мире, я имею в виду! Стоит в тупике, на вокзале Мертвого Города, куда его загнали согласно инструкциям по технике безопасности. Но до него невозможно добраться из-за Тумана, укрывающего город от посторонних глаз.

Да, в Мертвый Город ходу не было.

Почти.

— Говорят, у вас есть специальные костюмы,— задумался я.

— Есть. Но они не рассчитаны на длительное пребывание в зоне Тумана. Они могут предоставить относительную безопасность всего на пару минут. Увы, большего нам не удалось добиться.

— А Чужие? Вроде бы их костюмы получше будут.

— Если вы имеете в виду их броню, то она немногим лучше наших разработок. А вот серебристые костюмы... Видели когда-нибудь?

Я отрицательно покачал головой.

— В них, пожалуй, можно свободно бродить в Тумане неограниченное время. Но где их взять?

Хороший вопрос...

И не единственный. От умножившихся проблем голова шла кругом. Мне нужно было хорошенько обдумать, что делать дальше. Да и делать ли что-то вообще? Но уже не здесь. Я неуютно себя чувствовал под недружелюбным взглядом охранника у дверей. Его автомат — не что попало, а продвинутый АК 12,— ненавязчиво смотрел в мою сторону. И, как я успел заметить, предохранитель находился в боевом положении.

Я встал с лежанки, взглянул на Игоря Ивановича:

— Мне нужно идти. Могу я получить назад свои вещи?

— Лично я не собираюсь вас задерживать, но... С вами хотел непременно поговорить еще один человек... А вот, кстати, и он.

Дверь открылась, и в палату стремительно вошел еще один военный без знаков различия. Но я узнал его сразу — его ни с кем другим не спутаешь...

— Генерал Антонов,— пробормотал я.

Мы с ним уже встречались пару раз, но было это в те времена, когда я еще не был Вестником. Поэтому не факт, что он меня запомнил.

Генерал уставился на меня своими пронзительными глазками-буравчиками. Я тоже не сводил с него глаз, беззастенчиво разглядывая ужасный ожог в пол-лица.

— Так это ты тот самый Вестник, который уничтожил лагерь Палача?— сказал он, наконец.

Я не удивился его осведомленности — у генерала везде были свои глаза и уши. Но и отвечать не стал — неопределенно пожал плечами.

— Что-то не похож ты на человека, способного в одиночку одолеть полсотни не самых худших бойцов,— поморщился он.— Впрочем, не об этом я хотел с тобой поговорить... Где девушка?

А вот теперь я напрягся. Не потому, что он знал об Але. Мне не понравилось то, что он спрашивал о ней так, как будто и у него к ней был какой-то интерес.

Вопрос застал меня врасплох, поэтому, чтобы потянуть время, я тупо спросил:

— Какая девушка?

В качестве пояснения прилетел кулак, ударивший меня в челюсть. Я отлетел назад, и не упал только потому, что наткнулся на лежанку. Медлить не стал, рванул вперед и вернулся к Антонову со взаимной ответкой. К чести генерала следует сказать, что он не относился к числу кабинетных работников, даже в свои без малого шестьдесят выглядел подтянутым, бил больно и удар держал достойно. К тому же его постоянно сопровождала пара натасканных "псов", которые, хоть и с опозданием, набросились на меня с кулаками и прикладами. Я не заметил, как быстро оказался на полу, после чего меня попинали для порядку и лишь затем поставили на ноги пред светлы генераловы очи.

— Давно хотел это сделать,— признался я ему.

— Я запомню,— буркнул Антонов и спокойно продолжил:— Ты отдашь нам девчонку.

— А если нет?

— Отдашь,— заверил меня генерал.— Или подохнешь, как собака.

— Напугал ежа голой жопой! Я уже столько лет под смертью хожу!— фыркнул я и тут же получил с правой под дых. Отдышавшись, спросил:— Зачем она вам?

— Вопросы здесь задаю я!— рявкнул Антонов, и его охранники тут же напряглись. Я понял, что сейчас меня снова будут бить.

— Погодите, генерал!— вмешался Игорь Иванович.— Вы же знаете, как я отношусь к насилию!

— Такие, как он, не понимают другого языка...

— Вы ведь даже не пробовали!

— И не буду.

— А я, с вашего позволения...— он обернулся ко мне.— Я успел многое вам рассказать, но не упомянул о самом главном: нам всем угрожает смертельная опасность. Этот Мир... он... неправильный. Само его существование противоречит всякой логике и законам мироздания. А еще... ему недостает Сердца. Так говорят Прогрессоры. Они говорят, что у каждого Мира должно быть свое Сердце. Звучит, конечно, невероятно, но чем черт не шутит? Что мы вообще знаем о мироздании? Многое из того, чему нас учили, опровергнуто самим появлением Нового Мира. А Прогрессоры знают, о чем говорят. Ведь у Альтиндора тоже не было своего Сердца, и тот мир находился на грани коллапса. Но Координатор, которого одни называют распоследним мерзавцем, а другие почитают, как спасителя, раздобыл Сердце, принес его в Альтиндор и тем самым спас его от гибели. Так вот, эта девушка, Аля, кажется... она и есть то самое Сердце. Сердце Мира.

Сандар говорил о том же, но ни тогда, ни сейчас я не мог понять, что это значит?

— И раз уж так получилось, что она оказалась в нашем гибнущем мире, то почему бы ей не остаться здесь навсегда?

— А что будет с Альтиндором?— спросил я.— Вы об этом подумали? Там ведь тоже живут люди!

— Во-первых, это не совсем люди. Это, если можно так выразиться, виртуальные слепки с реальных людей, часть из которых все еще находится в центре поддержания жизнеспособности. Их мало и они обречены. А остальные обитатели Альтиндора и вовсе компьютерные персонажи. Они ненастоящие!

— Возможно, когда-то они и были такими,— сказал я.— Но те Чужие, которых я повстречал на своем пути, теперь ничем не отличаются от нас с вами.

— А во вторых,— терпеливо выслушав меня, продолжил Игорь Иванович,— нас в первую очередь должно беспокоить наше существование, а не чье-то постороннее. Миров — бесчисленное количество. Одни появляются, другие исчезают. А человек слаб. Мы с вами слабы, чтобы беспокоиться обо всех. Так давайте спасем хотя бы самих себя, раз уж есть такая возможность! Упустить ее было бы непростительной глупостью!

— Она умирает,— сказал я.

— Что?— в один голос воскликнули генерал и доктор.

— Этот Мир для нее чужой, здесь она не выживет.

— Чушь!— фыркнул Антонов.

— Тем более вы должны, вы просто обязаны привести ее в Бункер!— заявил Игорь Иванович.— У нас самая совершенная для этого Мира аппаратура, у нас есть медикаменты, специалисты. Мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы поставить ее на ноги...

— Вы меня не поняли: она умрет, если не вернется в Альтиндор.

— Теперь вы довольны?— подал голос генерал, обращаясь к Игорю Ивановичу.— На таких, как он, доводы и уговоры не действуют. Мы лишь время теряем. Давайте-ка выйдем на пару минут, оставим моих орлов с этим мерзавцем, а когда вернемся, увидите, он запоет по-другому. Если не верите, я готов даже с вами поспорить.

Игорь Иванович покачал головой.

— Мне не нравятся ваши методы, генерал!

— А я не барышня, чтобы кому-то нравиться!

— И тем не менее. У меня есть другое предложение. Давайте оставим молодого человека одного! Пусть все хорошенько обдумает. И я просто уверен, что он примет верное решение.

— Мы итак потеряли уйму времени, пока искали его по всему Миру!— не сдавался генерал.

— Я настаиваю!— как-то особенно, внушительно произнес Игорь Иванович. Прежде я такого за ним не замечал. То ли это был мимолетный порыв, то ли он все это время успешно разыгрывал из себя простачка. Так или иначе, но на этот раз Антонов не стал с ним спорить, хотя и сказал:

— Ладно, будь по-вашему!— Генерал присел на кушетку.— Только я не собираюсь никуда уходить, слишком много чести для этого проходимца! Ребята, отведите его в карцер!— А мне сказал: — У тебя полчаса на размышление...

Да, мне было о чем подумать. Например, о том, как поступить в сложившейся ситуации? Генерал был отмороженным на всю голову. Угрозы, пытки, убийства — он не чурался ничего для достижения своей цели. С другой стороны, его нынешнюю цель можно было даже назвать благой: Антонов хотел спасти Новый Мир. Разумеется, после этого он был бы не прочь его контролировать, но это уже детали.

Моя цель была иной: отправляясь на станцию ученых, я хотел помочь Але. Но я понятия не имел о том, что всему, что меня окружало, угрожает уничтожение. Единственная наука, которую я освоил в совершенстве — это наука выживания. Поэтому мне трудно было понять все то, о чем рассказал Игорь Иванович. Слишком уж заумно. Именно по этой причине я не мог с уверенностью утверждать, что профессор ошибался. Окружавшая нас действительность скорее говорила об обратном. И с этой точки зрения, придерживаясь первого и основного правила зазубренной назубок науки — уцелеть любым способом, — мне следовало бы поддержать обитателей станции. Наш Мир не совершенен, дик и опасен, но другого у нас не было. Однако для его сохранения я должен был пожертвовать ни в чем неповинной девушкой.

Мне очень часто приходилось выбирать из двух зол, но я никогда не торговал своей совестью, честью. А еще при глубоком размышлении я неизменно приходил к выводу, что жизнь этой девушки мне дороже, чем жизни тысяч обитателей этого недоделанного Мира. Сам не знаю почему.

Комната, которую генерал назвал карцером, оказалась совсем крохотной: в высоту больше, чем в длину, не говоря уже о ширине. Окон, исходя из того, что мы находились под землей, естественно, в ней не было. На потолке горела тусклая, защищенная толстым плафоном и стальным "намордником" лампа. Прочная дверь, судя по характерному зуммеру, запиралась на электронный замок — даже вскрыть не получится, будь у меня универсальная отмычка. Кроме того, за дверью по коридору прохаживался вооруженный охранник — я слышал его неторопливые размеренные шаги...

Что же делать?

Я уже давно пришел к выводу, что безвыходных ситуаций не бывает. Как говорил Ковбой: если долго мучиться, что-нибудь получится. Возможно, будь у меня побольше времени, я бы нашел выход из сложившейся ситуации. Но отведенного генералом получаса было явно недостаточно. И я задумался о том, как бы мне получить столь необходимую отсрочку, когда внезапно потух свет. Почти одновременно с этим раздался знакомый щелчок электронного замка.

Первые несколько секунд царила гробовая тишина. Потом я услышал приглушенные голоса из коридора и неторопливые удаляющиеся шаги охранника.

Не знаю, что у них там случилось, но это был мой единственный шанс. Я мягко приблизился к выходу, осторожно надавил на дверь, и она плавно, без скрипа открылась. Похоже, вырубило электричество, и сработало автоматическое отпирание замков.

Я высунул голову наружу. Охранник стоял в конце коридора, освещая фонариком дверной проем, в котором я увидел еще одного вояку. Тот тоже смотрел в противоположную сторону, переговариваясь с кем-то, кого я не видел. Из услышанного я понял, что никто понятия не имел о том, что произошло. Но никакой паники не ощущалось, так как свет вырубало не первый раз. Что поделать, старое обветшавшее оборудование, недостаток комплектующих... Больше удивлял тот факт, что оно вообще до сих пор действовало.

Я шагнул в коридор. Сердце стучало так, что я боялся, что его услышит охранник. Но он стоял ко мне спиной и вел вялую беседу с товарищем, который, в свою очередь, переговаривался с кем-то еще. Я мог воспользоваться возможностью, подкрасться к нему сзади и бесшумно отключить. Охранник был налегке — в "камке" и с пистолетом на поясе. Я мог завладеть оружием и... Да, а что дальше? В обойме "Удава" 18 патронов. Возможно, есть запасная обойма. Но будет ли этого достаточно для того, чтобы пробиться на поверхность?

Вопрос.

А еще я мог слегка придушить охранника и, используя его в качестве заложника и — одновременно — живого щита, попытаться пройти через подземелье. Но зная нрав генерала, быстро отказался от этой идеи: Антонов слишком принципиален и крут. Он скорее прикажет стрелять в своего подчиненного, нежели поддастся шантажу и отпустит того, с кем у него связаны грандиозные планы.

Я так и не придумал, как поступлю с охранником — каждая секунда была дорога. Решил действовать по обстоятельствам, тихо прикрыл дверь камеры и мягко ступая по полу, направился к ничего не подозревающему военному.

Лишь бы он не обернулся, лишь бы он не обернулся...

Полностью сконцентрированный на этой мысли, сверля взглядом спину охранника, я чуть до потолка не подпрыгнул, когда мне на плечо опустилась чья-то рука. Реакция была мгновенной: я резко развернулся, перехватил руку и занес свою для удара, метя в переносицу, когда увидел перед собой...

...женщину.

Благо в последний момент свет фонаря бродящего в соседнем отсеке коридора военного осветил знакомое лицо. Леночка, помощница Игоря Ивановича. Моя реакция ее напугала, и она плотно зажмурилась. А я испугался, что она вот-вот закричит, и тогда мне точно придется ее вырубить.

Но женщина промолчала. Заметив, что второй охранник приближается к проходу, она приложила палец к губам, схватила меня за руку и потянула в противоположный конец коридора, в темноту.

— Куда?— прошипел я.

Но она не ответила. И лишь добравшись до конца коридора, я увидел распахнутую дверь. Когда меня вели в карцер, я не обратил на нее внимания.

Интересно, куда она вела?

Мы вышли в очередной коридор. Лена задержалась, чтобы запереть дверь одним из ключей на увесистой связке. Я не стал ее отвлекать. Возможно, дверь сможет задержать преследователей, если они узнают, что пленник сбежал. В том, что Лена помогает мне, я почти не сомневался.

Но почему?

Впрочем. Сейчас было не самое подходящее время для расспросов, поэтому я молча шел за ней, а она, освещая путь невесть откуда появившимся фонариком, вела меня по нескончаемым коридорам и переходам, все дальше удаляясь от карцера.

Минут через десять я все же не вытерпел, спросил:

— Это вы выключили свет?

В качестве подтверждения дрогнули ее плечи.

— Спасибо, конечно. Но... почему? И куда мы идем?

— К заброшенному туннелю,— на этот раз ответила Лена.— Он выведет нас на поверхность.

— Нас?

— Да. Я иду с вами.

— Куда?!

Она обернулась ко мне и сказала:

— Мы должны вернуть Алю в Альтиндор.

— Что так вдруг?— с недоверием спросил я.— Еще недавно вы мечтали о том, чтобы она осталась в Новом Мире.

— Не я, а профессор Неженцев. Игорь Иванович. И это чудовище... генерал.

Тон, в котором она произнесла эти слова, не оставляли ни малейшего сомнения — Лена ненавидела Антонова.

— Спасти Алю...— пробормотал я.— Хотелось бы. Но как? Вы... Профессор недавно говорил о том, что невозможно открыть Портал.

— Сложно, но не невозможно... Вы же слышали о поезде на вокзале в Мертвом Городе?

— Да, но как до него добраться? В Мертвый Город невозможно попасть без специального снаряжения. Да и что потом? Вы умеете управлять поездом? А установка эта? Вы знаете, как с ней обращаться? Я — нет... И вообще, откуда такое стремление помочь бедной девочке?

— Я знала Алю.

— Вот как?— удивился я дежурно.— Откуда?

— Мы с ней встречались, когда я еще жила в Альтиндоре.

— Вы...— а теперь я удивился по-настоящему.

— Да, я та, кого у нас... я имею в виду, здесь, в Новом Мире, называют Чужими.

— Вы... Непись?— припомнил я давно забытое словечко.

— Нет, я Игрок. Я одна из тех, кто в самый злополучный день в моей жизни застрял в Альтиндоре. Я помню Затмение, помню, как Неписи резали Игроков, как потом резали друг друга. Потом вроде все нормализовалось, но появились Прогрессоры, и Альтиндор снова перевернулся с ног на голову. В этом был лишь один положительный момент: Неписи и уцелевшие Игроки, наконец, объединились перед лицом общей опасности. Не все, конечно. Были и такие, кто встал на сторону пришельцев, но я не из их числа. Я находилась в отряде, который вел партизанскую войну в Найроване. Однажды нам стало известно о том, что Прогрессорам удалось восстановить Портал в Реал, созданный человеком по прозвищу Координатор. Мало того, они смогли его открыть! Чтобы проверить эти данные, наш предводитель решил отправить разведчиков. Я сама напросилась в этот отряд, хотя существовала реальная опасность того, что назад никто не вернется. Да это и не входило в мои планы. Просто... Когда я узнала о том, что появилась возможность вернуться в свой родной мир, я не стала долго раздумывать... Я тогда была совсем еще молодой девчонкой, которой было скучно в настоящем мире и которая с головой погрузилась в мир виртуальный. Но пришла беда и Альтиндор изменился. На моих глазах было пролито столько крови... Да, кровь и до этого лилась рекой. Но одно дело, когда знаешь, что все это не настоящее, все понарошку. И совсем другое, когда на самом деле теряешь друзей и думаешь лишь об одном — как не умереть от голода, от неведомых болезней, от стрелы, пущенной из кустов, от ножа, нацеленного в спину... Я ужасно устала от всего от этого, я хотела вернуться в свой родной скучный и предсказуемый мирок... Я не стану рассказывать о том, чего мне это стоило. Скажу лишь, что до места я добралась одна — остальные погибли. Мне удалось раздобыть доспех Прогрессора и в составе отряда пришельцев проникнуть в Реал. Вы не представляете, как я радовалась, когда поняла, что вернулась домой! И уж ни за что не сможете себе представить мои чувства, когда мечта лопнула, как мыльный пузырь... Мы едва успели переступить порог Портала, и я уже искала возможность улизнуть и от Прогрессоров, и от не очень-то дружелюбных военных, которые нас встречали на этой стороне, когда завязался бой. Понятия не имею, с чего все началось, и кто был виноват. Военные открыли по нам огонь, Прогрессоры ответили и победили. Я не принимала участия в сражении. Воспользовавшись неразберихой, я попыталась улизнуть, но ничего не вышло. Периметр объекта хорошо охранялся военными. Меня выдали доспехи Прогрессоров, но они же и спасли мне жизнь. Потом я пряталась какое-то время, а потом... Лишь позже я узнала о том, что перед лицом угрозы вторжения из враждебного мира местное командование приняло решение об уничтожении Портала. По нему ударили крылатыми ракетами. Прогрессоры почувствовали угрозу и поставили защитный купол. Я находилась на самой его границе, а не снаружи, и только по этой причине сейчас говорю с вами. Когда дым развеялся, я выбралась с территории объекта и бежала, куда глаза глядят, до самого рассвета. При первой возможности мне пришлось избавиться от доспехов — такой фасон в этом мире не носили. Потом я попыталась пробраться в город, но его окружал настолько плотный туман, от одного вида которого становилось жутко. А еще время от времени он порождал чудовищ, одни из которых пытались меня убить, а другие — сожрать. Уже к вечеру я стала догадываться, что что-то пошло не так. И лишь через несколько дней безуспешных попыток выйти за пределы кошмара, я поняла, что снова во что-то влипла... Позже я встречала разных людей но никто не знал, что произошло и куда мы попали? Я поняла, что ответы найду только здесь, в эпицентре событий. Но что меня удивило больше всего... однажды мне захотелось вернуться в Альтиндор. И знаете почему? Нет, он был ничем не лучше, чем Новый Мир. Просто тот мир, в котором мы находимся, является частичкой того, настоящего, в котором остались мои родные, знакомые, который я помнила совсем другим. А этот... Он болен. Это все равно, что постоянно находиться рядом с дорогим тебе человеком, который беспрестанно корчится в муках. И ты прекрасно понимаешь, что он обречен, но ничем не можешь ему помочь. Ты находишься рядом с ним и лишь наблюдаешь, как он умирает, не в силах ничего изменить... Это невыносимо... Мне не удалось наладить контакт с Прогрессорами, но мне посчастливилось попасть в Бункер. Я училась в медицинском, а генералу как раз требовались доктора — пусть даже такие недоучки, как я... Вот... С тех пор прошло немало лет, но я так и не смогла привыкнуть к местным... причудам. Я по-прежнему хочу вернуться в реальный мир. А если это не возможно, то хотя бы в Альтиндор. Но он обречен без Али, а она — без него. Именно поэтому мы должны вернуть ее обратно.

— И тут мы снова возвращаемся к проблемам, о которых недавно говорили,— напомнил я ей.

— Я выжила в Альтиндоре, вы — в Новом Мире. Это значит, мы способны решать возникающие перед нами проблемы. Думаю, справимся и с этими.

Она просто заражала своим оптимизмом.

— У вас есть план?

— Ученые готовились к прибытию поезда. Его ждали не на пустом месте. И, насколько мне известно, с тех пор там никто не бывал, а значит, вся инфраструктура не тронута.

— А как же Чужие?— удивился я.— Я так понимаю, они захватили объект и никорго к нему не подпускают.

— Это не совсем так. Вернее, совсем не так. Чужих там нет. Там вообще никого нет, из живых. Периметр находится под защитой роботизированной системы обороны "Гефест".

— А это еще что такое?!

— Если упрощенно, то объект охраняет искусственный интеллект. После ракетной атаки произошел какой-то сбой, связанный с нарушением протокола "свой-чужой", поэтому компьютер не подпускает к объекту никого от слова совсем: ни своих, ни Чужих, ни мутантов.

— Час от часу не легче!— вздохнул я.— А ты уверена, что она все еще действует, ведь столько лет прошло?

Я даже не заметил, как перешел на "ты". Но Лена не возражала.

— Действует,— уверенно сказала она.— Генерал время от времени посылает туда людей. Так что сведения точные. Значит, нам нужно лишь пригнать поезд к Порталу и подключить к нему реактор.

— Всего лишь!— фыркнул я.— Нужно как-то проникнуть в город, добраться до вокзала, запустить поезд, провести его в закрытую зону, преодолеть систему безопасности, подключить реактор к Порталу... Это основные проблемы, при решении которых обязательно возникнут новые. Поверь мне на слово!

— Ты предлагаешь сдаться?— упавшим голосом спросила Лена.

— Я не знаю... Мне нужно подумать...

— Только недолго, нам нужно уходить.

— Уже подумал.

— И?

— Мы никуда не идем.

— Что?!

— Как ты это себе представляешь? Я едва ли не в трусах и без оружия. Там, наверху,— ткнул я пальцем в потолок,— мы не протянем и часа.

— И что ты предлагаешь?

— Я? Ничего. Ты местная, знаешь что, где и как. Ты должна предлагать.

— Что тебе нужно?— устало спросила Лена.

— Оружие и снаряжение. Я бы не отказался от своего. Ты знаешь, куда делись мои пожитки?

— Они в кабинете Игоря Ивановича.

— Как туда добраться?

— Ты хочешь...— едва не поперхнулась женщина.

— А у тебя есть другие предложения?

— Если тебя поймают...

— В этом случае я проживу дольше, чем наверху. Ну, так как?

— Хорошо, я тебя провожу.

— Думаю, будет лучше, если я сам пойду,— попытался я отвертеться от ее предложения.

— Сам ты не найдешь дорогу. А я не буду обузой, обещаю! Я тоже кое-что умею.

Был ли у меня выбор?

Пожалуй, что нет...

На станцию мы возвращались окружным путем, который, на взгляд Лены, был более безопасен. Судя по горевшим над головой лампам, обитателям подземелья удалось восстановить энергоснабжение. И это была плохая новость. Пока Вояки шарили в темноте, я мог, по крайней мере, надеяться на отсрочку нашей с генералом очередной встречи. А теперь... Полчаса, отведенные Антоновым, истекли. И если охранник уже заглянул в карцер, то обнаружил, что меня там нет. Впрочем, ни сигнала тревоги, ни топота ног или отдаленных встревоженных голосов я не слышал, в подземелье царила привычная тишина. Но...

— Мы можем еще раз вырубить электричество?— спросил я Лену.

— Мы нет, а я — да,— сказала она самоуверенно.

Я хотел спросить ее о рубильнике или предохранителях — уж не знаю, как она это сделала в первый раз? — но Лена вдруг подошла к стене, потянулась вверх и пальцами прикоснулась к толстому кабелю, протянутому под самым потолком. Я видел, как между пальцами и кабелем проскочил электрический разряд, и в тот же миг погасли все лампы в коридоре, и стало темно.

Через пару секунд мне в глаза ударил свет ее фонарика.

— Что ты только что сделала?— удивленно спросил я.

— Вырубила электричество, как ты и просил.

— Но как?!

— Ах, это... У меня остались кое-какие способности, приобретенные в Альтиндоре.

— Это что — магия?

— Ну... да.

— Черт побери! Так ты маг? Настоящий волшебник?!

— Вообще-то нет. В Альтиндоре я была боевым хилером.

— Киллером? Убийцей что ли?

— Не киллером, а хилером! Ха! Это значит лекарем. Латала и штопала других Игроков при помощи магии и алхимии. Это была моя основная специализация. Кроме того я выучила пару стихийных заклинаний, а также бой с кинжалом. Еще я ножи метала неплохо...

— Ножи и я умею метать, а чтобы вот так запросто, одним прикосновением обесточить все подземелье... Ну, ты даешь! И как относились к твоим... чудачествам в Бункере?

— Они не знают о моих способностях. Никто не знает, что я пришла из Альтиндора.

— А...— хотел я спросить кое-что еще, но женщина меня перебила:

— Ты, кажется, хотел забрать свои вещи? Идем, пока снова свет не врубили...

Все-таки хорошо, что Лена обесточила подземелье. Уже через пару минут мы едва не столкнулись с военным, который проходил по параллельному коридору. К счастью, он смотрел вперед, туда, куда светил его фонарь, поэтому не заметил меня, хотя я замер всего в шаге от него.

— Нам туда,— шепнула Лена, указывая в направлении, противоположном тому, куда направился вооруженный мужчина.

Мы свернули направо.

— Далеко еще?— спросил я.

— Нет, уже почти пришли.

В следующем коридоре было довольно людно. К счастью, ученые вперемежку с военными не стояли на месте, то заходили в помещения, то появлялись снова. К тому же коридор был заставлен бездействовавшим оборудованием, среди которого было удобно прятаться. Так как у меня не было при себе никакого оружия, незаметность стала моим главным козырем. Следует отметить, что и Лена умела мастерски прятаться, хотя, казалось бы, ей-то зачем? Ее здесь считали своей. Впрочем, подумав об этом, я ее сглазил. Следуя за мной, она не успела свернуть за металлический шкаф, напичканный какими-то приборами, и ее заметил один из Вояк.

— Стоять!— прозвучал строгий приказ.

Лена подчинилась и обернулась.

— А, это вы!— узнал ее молодой боец.— Профессора не видели?

— Нет. Я сама его ищу,— спокойно ответила женщина.

Вояка приблизился к ней и встал ко мне спиной. Я даже приготовился броситься на него и слегка придушить, но Лена, почувствовав мой порыв, едва заметно покачала головой.

— Там его точно нет,— быстро заговорила она, подхватив молодца под локоток, чтобы он, не дай Бог, не обернулся.— А вот там я еще не искала.

— Так, может, вместе поищем?— как-то через чур слащаво предложил парень. И теперь уже он попытался схватить Лену за руку. Похоже, окружавшая темнота навевала ему дурные мысли.

Лена попыталась мягко увильнуть:

-Будет лучше, если мы продолжим наши поиски порознь. Так мы его быстрее найдем.

— Ну, чего ты, в самом деле?— не унимался молодой Вояка. Близость симпатичной особы сводила его с ума. Он усилил натиск и, прижав женщину к стене, попытался ее облапать.

Возможно. Лена и сама бы справилась с ним, но мне не хотелось терять время. Я сделал бесшумный шаг из темноты, обхватил рукой шею молодца и, притянув к себе, слегка придавил. Парень захрипел, забился, но я оказался сильнее, и вскоре его ноги подкосились, и он начал оседать на пол. Однако я продолжал удерживать его и сжимать горло.

— Не надо, не убивай его!— попросила Лена.— Я его знаю. Он охраняет нас и уже давно пытается подбить ко мне клинья. А так он парень безобидный.

Я отпустил жертву, но упав на пол, Вояка не отрубился, а зашевелился и попытался подняться.

— Если я его так оставлю, уже через минуту он придет в себя и поднимет тревогу.

— Не придет. Не поднимет.— Лена склонилась над незадачливым ухажером и прикоснулась к его шее. Парень резко дернулся и на этот раз затих, распластавшись на полу.

— Неплохо!— похвалил я спутницу.

— Теперь он пробудет в отключке не меньше получаса.

— Как скажешь.

Я поднял с пола оброненный парнем АК-12, отметив, что все-таки неплохо были вооружены обитатели Бункера. И тут же почувствовал себя более защищенным.

Но у Лены было иное мнение:

— Постарайся никого не убивать! Я не первый год знаю этих людей, и не все они подонки.

— Это как получится,— не стал я ничего обещать. Взял подсумок с запасными магазинами, фонарик и отличный боевой нож.

Несмотря на то, что нас со всех сторон окружали люди, в сумерках никто не заметил ни посторонних, ни исчезновения одного из бойцов. Я затащил бесчувственное тело в соседнее помещение, дверь которого была распахнута, и спрятал его под столом.

— Где кабинет профессора?

— Налево и в конце коридора.

Пока все шло как нельзя лучше, и я молил богов электричества о том, чтобы темнота продлилась еще хотя бы десять минут. Иначе мне не суждено было выполнить просьбу женщины, а малейшая заварушка могла иметь самые плачевные последствия.

Дальше Лена шла впереди, а я — следом за ней. Она повернула налево и, осмотревшись, подала мне знак. Я переместился на угол, держа наготове автомат. В коридоре никого не было, и мы быстро добрались до кабинета. Я отодвинул Лену в сторону, распахнул дверь и вошел в небольшую уютную комнату, служившую профессору не только рабочим, но и жилым помещением. Луч фонаря скользнул по книжным шкафам, по письменному столу и замер, уткнувшись в спину человека, стоявшего у шкафчика, единственным заполнителем которого была бутылка с мутно-белой жидкостью. Сам человек только что заглотил порцию "успокоительного" и занюхивал его рукавом.

— Что такое?!— раздраженно и слегка пьяно воскликнул он, отреагировав на мое беспардонное вторжение.— Я же просил меня не беспокоить!

Это был Игорь Иванович. Он потянулся к лежавшему на крышке шкафчика фонарю, но я не стал ждать и быстро пересек комнату. Свет моего фонаря, направленный в глаза, ослепил профессора. Игорь Иванович зажмурился, а я ударил его кулаком в челюсть — прежде, чем он начнет возмущаться, привлекая к нам внимание. В отличие от недавнего Вояки, профессор вырубился еще до того, как упал на пол. Но для пущей надежности я опросил Лену:

— Сделай так, чтобы он полчаса смотрел красивые сны!

Пока женщина возилась с бывшим шефом, я обшарил кабинет в поисках своих пожитков. Нашел все, что искал, в платяном шкафу: одежду, снарягу, оружие, боеприпасы, рюкзак. В первую очередь меня интересовало содержимое последнего, а именно — наличие арта, способного выводить из строя Чужих. Почему я забеспокоился? Да потому что Лена была Чужой, но почему-то ее не корежило вблизи моего рюкзака. Это могло означать только одно: арта в рюкзаке нет.

Но каково было мое удивление, когда я достал знакомый кусок слюдообразного вещества.

Хм... Неужели он утратил свою силу? Но как это проверить?

— Ты что там копаешься?!— шикнула на меня Лена.

— Иду!

Я сунул арт обратно в рюкзак. Потом снова задумался, так как тащить все имевшееся у меня теперь оружие, не считая другого снаряжения, я был просто физически не в силах. Поэтому выбор пал на пистолет "Удав", полюбившийся автомат ШАК-12 и вновь приобретенный АК-12.

— Ты умеешь пользоваться оружием?— спросил я Лену.

— Умею, но в людей стрелять не буду,— сказала она, как отрезала.

Поэтому и винтовку, и А-545 пришлось оставить.

Я закинул рюкзак на плечи, взял оружие и...

— Профессор, вы здесь?

...в этот момент в кабинет Игоря Ивановича вошел седовласый воин с "калашом" в руках.

Сначала он увидел стоявшую у выхода Лену, потом перевел взгляд на лежавшего на полу профессора, и его лицо вытянулось от недоумения.

— Елена Григорьевна, что случилось?

Он начал поворачивать голову в мою сторону, когда я сорвался с места. Вояка заметил движение краем глаза и начал поднимать автомат. Таким образом, когда я оказался рядом с ним, ствол упирался мне в живот, а голова военного все еще поворачивалась. Я схватился за ствол левой рукой и отвел его в сторону. Не медля ни секунды, я зарядил противнику в лицо лбом и тут же наподдал ногой в живот для ускорения. Вояка успел нажать на спусковой крючок, прежде чем вылетел из кабинета. Пули застучали по стенам, ладонь обожгло горячим металлом, но я не выпустил ствол и стал счастливым обладателем второго АК-12. Это хорошо. Плохо было то, что мы подняли шум, а значит, уйти незаметно уже не получится.

Я покосился на Лену. Она ответила мне взглядом, полным укора. Я пожал плечами и выглянул в коридор. Мне в глаза ударил свет фонаря, а секундой позже застрочил автомат, заставив меня вернуться в кабинет профессора.

— Черт!

Я отсоединил от автомата "рожок", а его самого бросил на пол, снял с разгрузки гранату.

— Там ведь люди!— воскликнула Лена.

Я зарычал, раздраженный тем, что, несмотря на прожитые в Новом Мире годы, в этой женщине осталось столько сентиментальности.

Но спорить с ней не стал — бросил в коридор снаряд, не выдергивая чеки.

— Граната!— продублировал я бросок предупреждением, после чего схватил Лену за руку и вместе с ней выскочил из кабинета.

Расчет на то, что угроза взрыва заставит обложивших нас неприятелей попрятаться, оправдалась: в нас не стреляли. Помня путь, по которому мы сюда пришли — по крайней мере, его последнюю часть,— я свернул направо, шмальнул по мелькавшим в конце коридора фонарям и тут же спрятался за металлическим шкафом. Прогремела ответная очередь, слишком громкая в замкнутом пространстве подземелья. Благодаря тому, что весь коридор был заставлен всяким техническим хламом, пролетавшие сквозь него пули, утратившие свою первоначальную скорость, не смогли пробить тонкую листовую сталь, хотя и оставили серьезные вмятины. Я ответил, не высовываясь из своего укрытия, и перезарядил автомат.

И снова последовала ответка.

— Так мы отсюда не выберемся!— отметил я, вжимаясь в стену за шкафом. Пара пуль все же преодолела преграду, пройдя совсем близко с телом.

Я потянулся к гранате.

— Подожди!— остановила меня Лена, а потом предупредила: — Закрой уши ладонями!

Я подчинился, не понимая, что она задумала. А женщина закрыла глаза, приподняла руки, после чего взмахнула кистями так, словно стряхивала с них воду.

По моим ощущениям по коридору прокатилась взрывная волна. Хотя я и заткнул уши, давлением ударило по перепонкам так, что заломило в скулах, а голову заполнил раздражающий звон. Лене тоже досталось: я увидел, как из ее носа потекла кровь. Кроме того, она схватилась за край шкафа, чтобы не упасть.

Но нашим противникам пришлось гораздо хуже, чем нам. Выстрелы прекратились. Воспользовавшись случаем, я выглянул в коридор и в свете фонаря увидел корчащихся от боли Вояк. Они держались за головы и катались по полу. Похоже, вопреки законам физики, взрывная волна в эпицентре оказалась слабее, нежели на периферии.

— Ты можешь идти?— спросил я Лену. Полученная в игровом мире способность отняла у нее много сил.

Но женщина кивнула, оттолкнулась от шкафа и первой вышла из укрытия. Я все же решил ее поддержать и взял под локоть свободной рукой.

Мы быстрой походкой прошли по коридору. Я зорко смотрел по сторонам, ожидая любой каверзы от неприятеля. Но Воякам было явно не до нас. Они никак не могли отойти от прокатившейся через них магической взрывной волны. Лишь один из них, увидев нас, убрал руки с кровоточащих ушей и потянулся к автомату. Я ногой отшвырнул оружие в сторону, а на следующем шаге ударом той же ноги отправил бойца в глубокий нокаут. Способ менее щадящий, нежели прикосновение Лены, но такой же эффективный.

И все же чего-то я не доглядел. Уже в самом конце коридора, когда я собирался свернуть за угол следом за Леной, в спину ударила автоматная очередь. Пара пуль прошлась по кевларовым пластинам бронежилета, но одна шаркнула по плечу, вырвав кусок материи и изрядный кусок кожи.

Я зашипел от боли, но не стал останавливаться.

Похоже, самое сложное осталось позади. На протяжении дальнейшего пути мы никого не повстречали. И вроде бы нас никто не преследовал. Единственное, что меня беспокоило, это рана на плече. Она жутко кровоточила, так, что становилось дурно от накатывавшей слабости. Лена заметила это и предложила:

— Дай-ка посмотрю!

Мне не терпелось выбраться из подземелья. Но с другой стороны, если так и дальше пойдет, то я просто рухну от кровопотери.

— Смотри,— пожал я плечами.

У девушки было медицинское образование, поэтому рану она осматривала со знанием дела. И я легко поверил ей, когда она сказала:

— Ерунда, царапина!

Но то, что последовало за осмотром, оказалось для меня в новинку. Протерев рану носовым платком, женщина опустила на нее ладонь, и я почувствовал исходящее от нее тепло. Меня даже в пот бросило. И вот когда она убрала руку, то вместо рваной раны я увидел розовую плоть, какая появляется через несколько дней после лечения. Да и боль прошла без следа.

— Ты настоящая волшебница!— восхитился я.— Спасибо!

Мы еще несколько минут шли по подземелью, пока не добрались до уходящей вверх лестницы. Подъем на три пролета, и перед нами запертая на цифровой замок массивная стальная дверь.

Я вопросительно посмотрел на Лену. Она прошла вперед и набрала комбинацию из шести цифр. Замок зажужжал и открылся. Я толкнул дверь и едва не ослеп от яркого солнца.

Мы, наконец, выбрались из подземелья...

Оглядевшись, я почувствовал, как по спине пробежал холодок: мы находились на территории химзавода. Туман клубился в считаных метрах от обветшалого и оттого частично разрушенного строения, в котором находился потайной вход в подземелье. Почувствовав добычу, он потянулся к нам ленивыми рваными щупальцами, поэтому я, схватив за руку Лену, поспешил обогнуть строение, за которым начинался высокий забор предприятия.

— Лезь, я тебя подсажу!— предложил я, положил автомат на землю и сцепил руки замком.

Лена поставила ногу и с моей помощью подтянулась вверх. Я подставил плечо, а потом снова руки над головой, и помог женщине переправиться через забор. Теперь мне самому нужно было как-то выбираться с территории завода.

Я не услышал, а скорее, почувствовал затылком какое-то движение за спиной. Резко обернулся и увидел Странника, который уже тянулся к моей шее. Судя по обветшалой рабочей спецовке и пластиковой каске, это был один и рабочих предприятия. Я моментально отбил руку, ударил ногой, оттолкнув от себя мертвеца, но он, до сих пор ленивый и заторможенный, неожиданно резко вернулся назад — немногим раньше, чем я успел поднять с земли автомат.

Бешеный...

Мое сопротивление его разъярило, и он, вцепившись своими высохшими руками в мое оружие, попытался его отобрать. Рывки были настолько сильными, что меня бросало из стороны в сторону. Окончательно поняв, что так мне с бешеным не справиться, я разжал пальцы и, мертвяк от неожиданности попятился. Сам я тоже шарахнулся назад, наткнувшись на забор, и сорвал с плеча ШАК-12. Бешеный снова едва не опередил меня. Бросив на землю "калаш" — огнестрелом почему-то могли пользоваться только те Дети Восхода, которые умерли с оружием в руках, — он рванулся ко мне, но я все же успел выстрелить не метясь. Удачно: пуля калибра 12,7 снесла мертвецу голову, разворотив при этом каску в клочки. Бешеный все же добрался до меня и попытался дотянуться до горла, но я оттолкнул его и прикончил еще одним выстрелом в грудь, разорвавшим иссохшееся чудовище пополам.

К сожалению, звуки выстрела всполошили окрестности. С разных сторон послышался протяжный встревоженный вой разномастных мутантов.

Я взглянул вверх. Забор был слишком высок, не допрыгнуть — тем более, с оружием и снаряжением.

Попытаться?

Прогремела автоматная очередь, вылетевшие из тумана пули застучали по забору. Совсем близко раздалось агрессивное рычание. Медлить было нельзя. Я подхватил с земли автомат и побежал вдоль ограды в поисках более удобного места для переправы.

Туман словно почувствовал желание добычи ускользнуть и еще плотнее придвинулся к забору. Я бежал по самой его кромке, оглядываясь и видя, как смыкается за моей спиной коридор жизни.

Рычание становилось все ближе, как и треск гравия под лапами нагонявшего меня чудовища. Пришлось остановиться и развернуться. Из тумана вылетела мутировавшая собака. Я скосил ее длинной очередью и побежал дальше.

На пути показалась опора линии электропередач. Она удачно рухнула на забор. К сожалению, не повалила его, а лишь слегка повредила, и потому все еще была довольно высоко от земли. Я все же прыгнул, но не достал.

Новая автоматная очередь и просвистевшие совсем рядом пули красноречиво завили о том, что стрелок не только видел меня, но и не отставал. Да и собака, судя по рычанию, была не одна.

Пришлось рискнуть. Я забросил автомат на плечо, вошел в туман, тут же почувствовав его легкое прикосновение к открытым участкам кожи — словно их облепила паутина. Прыгнул вверх — пальцы скользнули по стальному ребру опоры. Пришлось зайти еще глубже в туман. Я подпрыгнул снова и зацепился-таки за балку одной рукой. Пальцы заломило от тяжести. Потянулся второй рукой. Достал.

И тут же в мою голень впились собачьи клыки. Я принялся отбиваться обеими ногами. Собака сорвалась. Я быстро закинул ноги на балку, но — опять двадцать пять! — снова кто-то схватил меня, на этот раз за отвисший рюкзак. Я не видел злоумышленника, лишь догадывался по характерному запаху, что это очередной Странник. Ему пришлось подпрыгнуть, и теперь он висел над землей и дергался, пытаясь сорвать меня вниз. Пришлось импровизировать. Я крепче схватился за балку левой рукой, а правой выхватил из-за пояса "Удав". Отклонился назад и выстрелил прямо в голову мертвецу. Пришлось израсходовать почти пол-обоймы, прежде чем его пальцы разжались, и я смог получше закрепиться на балке.

Остальное было делом техники. Действуя руками и ногами, я вскарабкался на опору и приставным шагом продвинулся вправо. В меня летели пули, подо мной рычали мутировавшие твари, но достать меня они уже не могли. Оказавшись за забором, я свесился вниз и спрыгнул на землю. Туман последовал за мной, хлынув через забор подобно водопаду. Но теперь меня было не догнать. Отойдя в сторону, я первым делом посмотрел на руки: они покрылись красными пятнами и горели огнем. Лицо, наверное, выглядело не лучше и так же пылало.

Подбежала взволнованная Лена:

— Что случилось? Я уж думала...

— Все нормально,— заверил я ее и, осмотревшись, спросил: — Где мы находимся?

Я понятия не имел о том, как далеко и в какую сторону успел забраться по подземным коридорам? Определенно, это был химзавод, но в какой его части?

— Мы недалеко от пятой проходной,— ответила женщина.

Мне это ни о чем не говорило. Я хотел лишь знать, где находится моя машина, так как выбираться отсюда пешком было не только долго, но и чрезвычайно опасно. А путь нам предстоял неблизкий: я собирался вернуться к Пустынному Доктору. У меня был план.

Если рассуждать логически, то скорее всего мы находились восточнее того места, где я впервые вошел в подземелье. Значит, нам нужно было идти на запад.

Мы пошли по разбитой дороге, тянувшейся метрах в сорока от заводского забора, служившего естественной границей тумана. Я понятия не имел о том, почему он не распространялся дальше. Словно что-то удерживало его на одном месте. И лишь учуяв добычу, он пытался дотянуться до нее своими щупальцами. Однако потерпев неудачу, неизменно возвращался на прежнее место.

В свое время большинство работников химзавода было эвакуировано, а после мало кто решался пользоваться ближайшими дорогами, поэтому по пути почти не встречался вышедший из строя и потому брошенный транспорт. Так что свою тачку я заметил издалека. Она стояла там, где я ее оставил — в поле у насыпи над входом в подземелье. Правда, вокруг нее крутилась какая-то тварь, похожая на облезлую лису, только раза в три больше размерами. Я шуганул ее со ста метров прицельными одиночными выстрелами из "калаша". Поймав первую же пулю, она обиделась и ринулась на разборки. Но нас разделяло приличное расстояние, так что я успел даже не спеша нашпиговать ее металлом, и она сдохла в десятке шагов от моих ног. Позже оказалось, что мутант пытался вскрыть багажник, как консервную банку. Его острые когти исполосовали металл, но до начинки хищник так и не добрался. Меня мало интересовал внешний вид авто, главное, что при повороте ключа оно завелось. Я облегчено вздохнул: не придется тащиться пешком, и до логова Пустынного Доктора мы доберемся уже сегодня...

И снова дорога. Топлива в баке было достаточно на обратный путь. Что делать потом, я понятия не имел. Следовало бы по пути заправиться, но где? Я сунулся, было, к ближайшему селению, но нас встретили не очень-то гостеприимно: еще на подъезде по кузову застучали тяжелые автоматные пули, так что пришлось резко развернуться и убираться ко всем чертям. Еще через три четверти часа нас снова обстреляли. Какие-то непонятные ребята шмальнули из кустов, а потом выбежали на дорогу, чтобы пострелять в упор. Я лишь слегка вывернул руль и задел одного из них левым крылом — перелом ног был ему обеспечен. Вслед зачастили пистолетные выстрелы, но мы скрылись за перевернутой поперек дороги фурой.

На протяжении дальнейшего пути нам еще пару раз встречались осатаневшие в раз обитатели Нового Мира. Правда, эти стреляли друг в друга и на нас не обращали внимания. Мир, и без того дикий и даже жестокий, словно окончательно сошел с ума. Задумавшись о причинах, я пришел к выводу, что после того, как спекся Палач, начался передел сфер влияния. А если быть более точным — полный беспредел. Палач был изрядной сволочью, но при нем весь этот сброд тихарился и лебезил перед большим боссом. А теперь, почувствовав свободу, подонки всех мастей поперли наружу, как дерьмо из забитого стояка. Как по мне, так Мир станет чище после того, как они перебьют друг друга. Плохо лишь то, что при этом погибнет немало невинных людей. А потом к власти, как это обычно бывает, пробьется какой-нибудь новый упырь, и установит свои порядки, по сравнению с которыми нравы Палача покажутся детскими шалостями...

Карьер встречал меня непривычной тишиной. Танцующие Камни... их больше не было. Самого понятия, хотя камней меньше не стало. Но теперь они, разбитые на мелкие части, усыпали все пространство вокруг карьера. И они больше не "танцевали".

Это было плохое предзнаменование. Как и десятки тел мутантов — мертвых, — разбросанных по всему периметру. Судя по пулевым отметинам, кто-то здорово покрошил их, причем, совсем недавно, возможно пару часов назад.

Выпрыгнув из машины с автоматом в руке, я бросился на дно карьера. Спешил, рискуя свернуть себе шею, будто боялся опоздать...

Убитых мутантов здесь было даже больше, чем наверху. Пустынный Доктор сидел у своего вагончика, глядя в одну точку. Его лицо было густо залито кровью. У его ног в рядок покоились четыре тела. Дважды Алекса я узнал сразу. Его тело было исполосовано когтями, на горле зияла страшная рана. Рядом лежал Сармат. Ему оторвало ногу и кисть правой руки, а бинты на недавних ранах пропитались уже подсохшей кровью. Третьим был, похоже, Игнат. У тела отсутствовала голова, но "камок" был точно его. Четвертого трудно было узнать. Труп ужасно обгорел, обуглился...

Неужели это Ильюшин? Или...

Мне стало дурно...

— Ты их знал?— спросила подошедшая сзади Лена.

Я кивнул.

— Твои друзья?— догадалась она.

Я снова кивнул.

— А... Аля?

Я вопросительно посмотрел на Пустынного Доктора.

— Он забрал ее,— ответил сухо тот.

— Кто?— не поняла Лена.

А я сразу догадался:

— Рогатый.

— Кто?

Если она не знала, кто такой Рогатый, то предстоял долгий разговор. Но именно сейчас мне не хотелось говорить на посторонние темы. Поэтому я пропустил вопрос женщины мимо ушей. К тому же заговорил Доктор, продолжая пялиться в одну точку:

— Я слишком поздно почувствовал Его приближение. Мы только что выпили за знакомство, и я разливал по второй. Послышался треск, грохот, дикий шум. Мы выскочили наружу и увидели, как взрываются и рассыпаются на мелкие кусочки Танцующие Камни. Осколки разлетались во все стороны. Одним из них мне разбило голову, и я на короткое время потерял сознание. Потом я долго не мог прийти в себя, валялся без сил и был не в состоянии помочь... им. А они... Они до последнего отбивались от мутантов, которые поперли со всех сторон. Я никогда не видел их в таком количестве — сотни кровожадных тварей хлынувших в карьер. Парни противостояли им вдвоем. Потом к ним присоединился Сармат. Он едва держался на ногах и погиб первым. Потом Алекс. Игнат остался один. А через минуту появился Рогатый. Игнат выпустил в него весь рожок, бил прицельно, почти в упор. Но пули не брали это чудовище. А он... Он подошел к Игнату и одним движением руки оторвал ему голову... Меня он почему-то не тронул, хотя и заметил, что я жив. Прошел мимо и направился к вагончику... Я знал, зачем... вернее, за кем он пришел, но не мог ему помешать. А вот старик попытался. Он прятался в вагончике, а тут выскочил с ножом в руке и бросился на Рогатого. Думаю, он понимал, что это бессмысленно, но не мог поступить иначе... Он вспыхнул, как свечка и сгорел в одночасье...

— Аля?— напомнил я замолчавшему Доктору.

— Рогатый вошел в вагончик и... все, больше я его не видел. Когда я, наконец, смог подняться, первым делом направился внутрь, но там никого уже не было: ни его, ни девочки. Он забрал ее с собой.

— Кто такой Рогатый?— снова с напором спросила Лена.

И снова я оставил ее без ответа, отягощенный печальными мыслями. Я смотрел на тела товарищей и проклинал себя последними словами. Это ведь я привел сюда старика Ильюшина, уверяя его, что под крылом Пустынного Доктора он будет в безопасности. Это я посоветовал Дважды Алексу привести в Карьер раненого Сармата. Тот послушался, и теперь все они мертвы. Горько было и от того, что смерти эти оказались напрасны: парни не смогли остановить Рогатого, не смогли спасти Алю. Теперь возомнившее себя властелином Нового Мира чудовище убьет и ее, чтобы укрепить свое могущество.

Все мои старания были напрасны...

— Он принесет ее в жертву на древнем алтаре, который находится в Мертвом Городе,— сказал вдруг Доктор.— Это случится через три дня.

— Откуда...— спросил, было, я, и Доктор молча показал мне свой чудо-камень.

Этот арт, наверняка, знал, о чем "говорит". А значит...

— Три дня...— пробормотал я...

— Не гноби себя, парень! Ты ни в чем не виноват! Это все мертвяк этот, рогоносец чертов!

Мы сидели с Доктором за столом и добивали уже вторую бутылку самогона, а меня никак не отпускало. Смерть в Новом Мире была чем-то самим собой разумеющимся. Люди гибли каждый день, и вроде бы давно уже пора было привыкнуть, но я так и не смог. Особенно тяжело было терять знакомых, друзей. И уж совсем хреново, когда ты, пусть даже косвенно, был виноват в их смерти.

Доктор пытался успокоить мою совесть, но что-то плохо у него получалось...

Погибших мы похоронили тут же, в карьере. Поверх общей могилы положили каменную плиту. На всякий случай. Уже направляясь к бытовке, я споткнулся о камень. Присмотрелся — странный какой-то булыжник, похож на кусок мяса, обернутый каменной оболочкой.

— А— а, вот и Степка... вернее, то, что от него осталось,— пробормотал подошедший ко мне Доктор.— А я все гадал — куда это он запропастился? Когда началась заваруха, его уже не было. Видать, Рогатый его первого достал, чтобы под ногами не путался... Жаль, толковый малый был, по хозяйству помогал и нытье мое слушал, как никто другой...

— ...И Митрича жаль, хороший мужик был, цельный, грамотный.

Я вопросительно уставился на Доктора, не совсем понимая, кого он имеет в виду.

— Митрич?

— Ну, старик этот, Ильюшин!

Мне стало совсем уж муторно. Оттого, что я даже не удосужился узнать имя человека, с которым меня свела судьба. В этом не было вроде бы ничего особенного. Жизнь у нас такая: сегодня здесь, а завтра там, сегодня жив, а завтра... Люди менялись, как картинки в калейдоскопе: одни уходили, другие появлялись — всех не упомнишь. Поэтому и не заморачивались особо. Ну, Ильюшин и Ильюшин. Старик. А он, оказывается, Митричем был...

— Я поговорить с ним собирался,— выдавил я непослушным от выпитого языком. Все казалось, по последней, и на боковую, но самогон у Доктора упорно не заканчивался.— Он ведь до того, как в Городе Пророка появиться, на Железке, кажется, жил...

— Да, он что-то такое говорил.

— Вот, а мне позарез человек нужен, который сможет перегнать поезд из одного места в другое или хотя бы подскажет, как этой штуковиной управлять? Я думал, может, старик что посоветует.

— Так ведь Железки уже давно нет. И из жителей ее никого в живых не осталось,— напомнил мне Доктор.

— Я знаю. Но может, кто-то раньше ушел, до того, как это случилось.

— Даже если и так, то Митрич уже ничего не скажет... А ты, никак, что-то задумал?

— Теперь-то что?— вздохнул я.— Без Али все это теряет всякий смысл.

— Значит, придется тебе сперва убить Рогатого, а уж потом...

— Убить Рогатого?!— воскликнул я.— Как будто это так просто!

— Так ведь никто не говорил, что будет легко! Но ты единственный, кому это может удаться. Только у тебя есть кинжал, который прикончит эту тварь раз и навсегда.

— Да, но для начала нужно добыть его сердце, а оно находится в Черной Яме.

— Значит, тебе придется туда сходить.

— Вот как?! Не ты ли в прошлый раз отговаривал меня от этого?

— То было в прошлый раз. А теперь у нас нет другого выхода. Или ты прикончишь Рогатого, или нам всем конец.

— Там сплошные аномалии,— поморщился я.— Еще никому не удавалось проникнуть в сердце Черной Ямы.

— Что ж, ты будешь первым! А я тебе помогу. Вернее, не я, а он,— с этими словами Доктор протянул мне свой камень.— Только береги его и не забудь отдать, когда вернешься... А что касается машиниста... Есть один такой, Суржиком звать. Он раненый был, а я как раз мимо проходил, спас его, можно сказать. Так вот, до всего этого он как раз машинистом был. Рассказывал, что ему часто снится, как он на поезде едет, а мимо проплывают поля, леса да полустанки. Люба ему была его работа... Правда, давненько мы встречались, уж не знаю даже, жив ли он теперь?

— А где его искать, коли жив?

— В Городище, у Кузьмы.

— Знаю я Кузьму,— кивнул я,— и Городище тоже, бывал там и не раз. Вот только с Суржиком этим не знаком.

— Может, и свидитесь еще...

Я уже вчера знал о том, как хреново будет сегодня: голова раскалывалась, меня жутко мутило. Не хотелось даже шевелиться, а Доктор уже стоял над душой и талдычил:

— Вставайте, граф, вас ждут великие дела!

Времени оставалось мало, а сделать предстояло много. Но как я ни уговаривал себя, легче от этого не становилось. Наверное, я бы так и провалялся до вечера, если бы не Лена. Она не принимала участия во вчерашней попойке, более того — не мозолила глаза, проведя весь вечер снаружи. Я даже не знаю, где она спала, так как именно я занимал единственную кровать в бытовке, но выглядела бодрой. В отличие от меня. Она подошла ко мне, опустила холодную ладонь на голову, и уже через минуту прошла и боль, и муть.

— Ты самое лучшее антипохмельное средство, какое я только знал,— признался я.

— А может, все же, грохнешь стопарик?— хитро подмигнул мне Доктор, взяв со стола бутылку самогона.

От одного вида пойла меня передернуло:

— Нет, спасибо, мне еще за рулем весь день.

— И чего? Гайцов здесь нет, никто не накажет.

— Жизнь накажет.

Я встал с кровати, и тут же что-то грохнулось на пол. Опустив глаза, я увидел камень.

Тот самый.

— Осторожнее, чума на твою голову!— прикрикнул на меня Доктор, сам поднял свое сокровище и протянул мне.

— Напомни, зачем он мне нужен?— спросил я.

— Чтобы пройти через аномалии. Вчера об этом говорили, забыл?

— Теперь припоминаю... Черная Яма?

— Она самая.

— И... как эта штука действует?

— Просто держи в руке, она сама все сделает.

— Хорошо.

— Я с тобой?— спросила Лена.

Немного подумав, я решил, что, да, она могла бы мне помочь, но... по другому случаю.

— Ты машину водишь?— спросил я.

— Нет,— ответила она вдруг. Спрашивая, я почему-то был уверен в обратном.

— Жаль...

— Я вожу,— подал голос Доктор.— А что?

— Понимаешь, времени осталось совсем мало. Если я начну гонять по всему миру, то точно не успею к сроку. Вот я и подумал, что было бы неплохо, если бы кто-то отправился в Городище, к Кузьме, поискал там машиниста.

— Не вопрос,— кивнул Доктор.— Только машины у меня нет.

— Мою возьмешь.

— А ты?

— Есть у меня мыслишка... Подбросишь меня к одному месту — это по пути, — а потом уже я сам... Кстати, ты не знаешь, где здесь топливом можно разжиться? Горючки осталось километров на десять.

Ничего не сказав, Доктор ушел в бытовку. Послышался грохот, и через минуту он вернулся с канистрой.

— Литров десять есть.

Я уже прикидывал, на сколько хватит топлива, когда Доктор протянул мне шарик размером с теннисный мяч, внешне похожий на резиновый.

— Это то, о чем я подумал?— спросил я.

Доктор кивнул.

Я имел в виду Крутилку — арт, заставлявший работать любой двигатель внутреннего сгорания. Внешне они выглядели по-разному — когда кусок намагниченного металла, когда, как этот комок сырой резины. Принцип его действия был непонятен, но при этом неизменен: с его помощью можно было и автомобиль завести, и дизельный генератор. Заряда хватало на несколько часов работы — в зависимости от накопленной энергии. Потом арт терял свою силу и рассыпался.

Я взял комок, помял в ладони. На ощупь он был мягким, пластичным, то есть свежим, почти не использованным.

— Он мне точно пригодится... А горючку зальем в бак...

Не знаю, что тому причина — то ли самогон Доктора, то ли его расчудесный арт, с которым я провел всю ночь, однако сыпь, покрывавшая кожу лица и рук, прошла. Так или иначе, но это радовало, потому что обычно даже кратковременное пребывание в зоне тумана не проходило бесследно, и краснота плавно сменялась почернением, причем навсегда и с побочными эффектами. К счастью, мне удалось избежать этой участи.

Лена не захотела оставаться одна в опустевшем и ставшем беззащитным Карьере, поэтому в дорогу мы отправились втроем. Я сразу уступил руль Доктору и кемарил на пассажирском сидении, лишь изредка указывая ему направление. Пару раз мне приходилось опускать боковое стекло и стрелять по атаковавшим или преследовавшим машину мутантам — гораздо удобнее, чем палить, управляя автомобилем. Но при этом приходилось мириться с неспешным и слишком осторожным стилем вождения Доктора. Наверняка, сам бы я добрался до места гораздо быстрее, но тут уж ничего не поделаешь.

Так или иначе, лишь после полудня мы достигли цели — невесть из какого места и времени заброшенной сюда деревушки в десяток сложенных из почерневших бревен домов. Они находились в настолько плачевном состоянии, что не прельстили никого, за исключением кучки мутантов. Впрочем, эти, заметив приближающийся автомобиль, предпочли отойти подальше и наблюдали за нами со стороны.

— Подожди!— попросил я Доктора, вылезая из машины.— Двигатель не глуши!

Я вошел во двор одного из хозяйств, приблизился к сараю, держа наготове оружие. Строение выглядело даже лучше, чем примыкавший к нему дом, а висевший на дверях замок внушал надежду. Ключа у меня давно уже не было, поэтому замок я сбил прикладом, растворил створки, заглянул внутрь и... довольно улыбнулся: в сарае стоял "Харлей" — тот самый.

Накатили приятые — и не очень — воспоминания. Сколько мы на нем накуролесили в свое время с Ковбоем... Когда его убили, я забрал мотоцикл, починил у одного умельца и еще какое-то время ездил на нем по Новому Миру. Потом все это как-то приелось, и я загнал его в этот сарай в надежде, что с двухколесным "конем" ничего не случится. Бывая в этих краях, я навещал старого друга, пока не посеял ключ от замка.

Теперь дело было за малым. Но сначала...

Я вернулся к машине, собрал свои пожитки, оружие.

— Ты уверен, что обойдешься без помощи?— спросил меня Доктор.

Я пожал плечами, но вслух сказал:

— Не в первой.

— Тогда встречаемся, как договорились?

Этот вопрос мы успели обсудить в пути на заброшенный хутор.

Я кивнул...

Крутилка прилипла к блоку двигателя намертво и заискрилась. Теперь к ней лучше не прикасаться, если не хочешь остаться без руки. Мотоцикл завелся без проблем, несмотря на то, что простоял без дела и обслуги не один год. Арт делал свое дело, возрождая порой совсем обветшавшую технику. А "Харлей", как ни крути, был в хорошем состоянии. Рюкзак я повесил у заднего колеса вместо седельной сумки, с противоположной стороны закрепил запасное оружие, оставив себе лишь пистолет в подмышечной кобуре и обрез, изготовленный из двустволки ИЖ-43КН. Оружие непритязательное, но очень мощное и удобное для стрельбы с одной руки. Как раз то, что нужно для мотоциклиста.

Проверив еще раз — ничего не забыл? — я запрыгнул в седло и тронулся с места.

Местные обитатели осмелели после того, как уехал Доктор. Поэтому, когда я выезжал со двора, они уже меня поджидали, скаля пасти. Вывернув на прямую, я взял в правую руку обрез и разрядил один из стволов в собаку, рванувшую мне наперерез. Выстрел с близкого расстояния разнес ей голову. Остальные, поджав хвосты, ретировались...

Мой путь к Черной Яме пролегал в основном по безлюдным местам. Лишь в начале я пару раз приближался к отдаленным от обжитого Мира поселкам. Один из них все еще дымился, демонстрируя следы недавнего боя, другой огрызнулся пулеметной очередью, и мне пришлось свернуть в поле, за холмы. Еще раз за мной погнались какие-то придурки на самопальном броневике. Машина была больно причудливая даже для этого мира, сильно неповоротливая из-за покрывавшего ее в качестве брони грубо сваренного прихватками листового железа, потому не в силах была гоняться за юрким "Харлеем". Поэтому ребятишки быстро отстали, послав вдогонку пару автоматных очередей.

А потом потянулись пустынные унылые степные просторы, не прельщавшие никого — даже мутантов.

И вот ближе к вечеру появились первые признаки приближения к Черной Яме. Самым характерным из них был обелиск, некогда украшавший въезд в какой-то город. Он названия из крупных объемных стальных букв сохранились лишь срединные А, Н и конечные СК.

Я остановил мотоцикл, взглянул на небо. До наступления темноты еще было немного времени, но стоит ли соваться в одну из самых опасных аномалий на ночь глядя?

С другой стороны, дорога была каждая минута, если я хотел спасти Алю.

В который раз подумал о том, что значит для меня эта девочка? Почему я так беспокоюсь о ней? Сколько их было — Ань, Тань, Свет — за то время, которое я провел в Новом Мире? Одни приходили, другие уходили... Где они теперь все? Живы ли? Почему-то меня совершенно не волновала их судьба. Но Аля... Чем-то она запала. Добротой своей? Кажущейся беззащитностью? Наивностью?

Не знаю.

Доктор поторапливал меня, призывая спасти этот мир от Рогатого, от надвигающейся катастрофы. А мне плевать было и на Рогатого, и на сам Мир, лишь бы у НЕЕ было все хорошо.

И ради этого я готов был сунуться даже в Черную Яму.

Приняв решение, я вытащил камень Доктора и сжал его в ладони. Что-то должно было произойти, но...

Ага, вот оно что!

Камешек на самом деле был непростым. Сначала я почувствовал, как он потеплел, а потом увидел все аномалии в округе.

— Мать честная!— вырвалось у меня.

Я знал, что аномалий будет много, но чтобы столько...

Он были повсюду: стлались по земле, да так, что ногу поставить было некуда, висели в воздухе, перемещались по замысловатой и непредсказуемой траектории, искрились электричеством, подмигивали разноцветными огоньками, туманились и вихрились, пульсировали и пламенели. Многие были мне знакомы, иные я видел впервые и понятия не имел, что от них ждать. И нужно было быть настоящим безумцем, чтобы сунуться в этот ад, но...

Я достал из кармана ружейный патрон и бросил его в ближайшую аномалию. Патрон беспрепятственно упал на землю, но потом медленно поднялся в воздух на высоту около дух метров, покрутился на одном месте и внезапно начал увеличиваться в размерах. Невероятно, но его раздуло до размеров крупного апельсина, после чего случилось то, что и должно было случиться: патрон оглушительно взорвался, исчезнув без следа.

Н-да...

Я рассчитывал приободриться, но эксперимент лишний раз подтвердил: сюда лучше не соваться.

И все же...

Сейчас или никогда!

Я крепко сжал в одной руке камень, другой взялся за руль, отпустил сцепление и медленно тронулся с места.

Если издалека аномальное поле казалось сплошным, то по мере приближения я успевал заметить разрывы между ловушками и уверенно направлял туда мотоцикл. Не зря я выбрал его, а не автомобиль: там, где можно было проехать на двух колесах, не хватило бы пространства для четырехколесной тачки. А еще я подумал, что пройти пешком было бы даже проще, имея при себе удивительный камень Пустынного Доктора. Без него — не единого шанса. Лишь часть ловушек была видна невооруженным глазом. Львиная доля их проявилась бы лишь при непосредственном контакте. Впрочем, я не собирался бросать своего двухколесного Росинанта. В первую очередь из-за того, что в противном случае весь немалый груз пришлось бы тащить на собственном горбу.

Траектория моего движения напоминала извилистую кривую, петлявшую меж аномалий. При этом я не двигался исключительно прямо, а попеременно отклонялся то в одну, то в другую сторону. При моем приближении некоторые аномалии хищно огрызались, словно я нарушил их покой, и демонстрировали свою ярость и мощь завихрениями в воздухе, громкими хлопками, обжигающим жаром или, напротив, леденящим холодом. Гораздо труднее оказалось миновать блуждающие аномалии, которые рыскали по открытому пространству, будто голодные хищники в поисках добычи. Хуже всего было то, что они в любой момент могли изменить направление, и тогда неприятностей не избежать. Некоторые проходили так близко, что мне приходилось рисковать, наезжая на края других аномалий. Один раз мотоцикл дернуло так, что я едва не потерял управление и кое-как выровнял его, схватившись за руль обеими руками — как смог.

От постоянного напряжения сводило судорогой мышцы, а глаза застилал пот. Утершись рукавом, я внимательно наблюдал за аномалиями, стараясь не только не упускать из виду стационарные, но и по возможности предугадывать направление движения мобильных. Как-то оглянувшись назад, я понял, что за прошедшее время не очень-то удалился от обелиска, хотя по ощущениям казалось, что прошла целая вечность.

Солнце неумолимо клонилось к закату. Пришлось включить фару. То есть, я попытался это сделать, но света не было. Наверное, лампочка перегорела или пришла в негодность по истечении стольких лет эксплуатации и застоя. Доставать налобное освещение было не с руки — в полном смысле этого слова. Поэтому приходилось напрягать зрение, так как не все аномалии сигнализировали подсветкой. То ли по причине сумерек, то ли от усталости, я начал совершать ошибки, к счастью, не существенные, но тенденция могла усугубиться.

А сплошному аномальному ковру не было видно конца. Хотя бы еще и потому, что местность слегка шла в гору — едва заметно, но все же. Я и до этого знал, что окрестности Черной Ямы напоминали затяжной пологий холм диаметром в несколько километров. Теперь убедился в этом воочию.

Наверное, я так бы и плелся до полного заката — даже не знаю, что бы я делал потом без освещения? Но неожиданно ко мне прицепилась одна из блуждающих аномалий, похожая на Приблуду. Правда, центрального ядра в виде раскаленного шара у нее не было. Больше всего она напоминала веретенообразной формы облачко, сплошь состоящее из кустистых электрических разрядов. Исходя из этого, я не брался с уверенностью утверждать, что именно я, а не мотоцикл — вернее, столь аппетитная и все еще полная энергии Крутилка — привлек ее внимание. Но мне-то от этого не легче! Пролетая в нескольких десятках метров стороной, она вдруг изменила направление и пошла на сближение. Сначала я не придал этому значения — блуждающие аномалии постоянно меняли курс. Но уже через несколько секунд я понял, что она целеустремленно преследует меня и моего стального "коня". Причем не только не отстает, но и постепенно прибавляет в скорости. Не трудно было догадаться, что произойдет, если она нас догонит. Поэтому мне волей-неволей пришлось поддать газку.

Веретено тоже прибавило, словно испугалось упустить добычу. Оно стало догонять мотоцикл, вынуждая меня ускоряться. Через минуту я уже не контролировал ситуацию, а через полторы колесо наскочило на распластавшуюся на земле аномалию. С легким запозданием она зашипела, запенилась, но "Харлей" уже выскочил из зоны поражения, в которую попало настырное веретено. К сожалению, это ничуть ее не замедлило, напротив — оно прибавило скорости. И тогда я решился на отчаянный шаг. Накрутив газ до отказа, я перестал вилять из стороны в сторону и помчался напрямую. Что тут началось! Аномалии срабатывали одна за другой, взрываясь у меня за спиной огненными вспышками, раскатистым громом, недовольным шипением. Мне вслед летели ошметки земли, подстегивали взрывные волны, пытались достать молнии. Но я успевал проскочить опасные участки прежде, чем оживали аномалии. Лишь изредка, замечая наиболее обширные ловушки, я менял направление, обходя стороной проявленные камнем Пустынного Доктора пятна. Единственное, чего мне следовало опасаться, были блуждающие аномалии. Во-первых, из-за их непостоянства, а во-вторых, похоже, они, в отличие от более примитивных наземных ловушек, были вполне разумными. А еще складывалось такое впечатление, будто они общались друг с другом. Иначе как объяснить тот факт, что за мной началась настоящая охота. Блуждающие аномалии заметно оживились и вместо бесцельного брожения теперь стремились ко мне со всех сторон, а когда отставали, пристраивались в хвост своим ничуть не более удачливым товаркам. Так что к тому моменту, когда холм стал настолько крутым, что скорость мотоцикла заметно упала, следом за мной летело не менее полусотни разносортных аномалий. На вершину холма "Харлей" взобрался на последнем издыхании. И хорошо, что именно так, потому что самой вершины, как таковой, у холма не оказалось — всего лишь небольшой ободок шириной метров пять вокруг отвесно уходящей вглубь земли бездонной дыры. Я отчаянно нажал на тормоза, и успел остановить мотоцикл на самом краю. Обернулся, ожидая атаки своры блуждающих аномалий, но они почему-то так и не появились на вершине. Выждав еще пару минут, я поставил "Харлей" на подножку, а сам обессиленно опустился рядом на оплавленный камень.

Повезло...

Впрочем, праздновать победу было рано: мне еще предстоял обратный путь. Но это потом...

Встав на колени, я подполз к обрыву. Это и была знаменитая Черная Яма. Название не могло появиться по воле случая. Его дал тот, кому удалось здесь побывать до меня. То есть, я был не первым. С другой стороны, информации об этой аномалии было с гулькин хрен, что красноречиво говорило о том, что место это не пользовалось особой популярностью у местного населения. Может быть, еще и потому, что делать здесь было особо нечего. Стоило ли рисковать жизнью, преодолевая многокилометровое поле сплошных аномалий, чтобы полюбоваться на бездонный провал диаметром не менее двадцати метров? И если иногда на границах таких вот аномалий можно было найти какой-нибудь навороченный арт, то Черная Яма являлась в этом отношении редким исключением. Ничего необычного, насколько я мог заметить, здесь не было. Разве что какие-то твари, похожие на огромных, размером с кулак, слизняков бегали по краю пропасти, быстро перебирая короткими лапками.

Не было здесь и обещанного сердца Рогатого. Чтобы понять это, мне не понадобилось много времени. По крайней мере, я представлял себе некое сооружение типа веранды, под крышей которого покоилось сердце чудовища. Ну, или камень-алтарь под открытым небом. Но ничего подобного здесь не было.

Разве что оно валялось среди камней?

Я достал из рюкзака фонарик, нацепил его на лоб, взял автомат и медленно пошел по ободку Черной Ямы, внимательно глядя себе под ноги и разгоняя слизняков, наслаждавшихся лучами заходящего солнца.

Я был практически уверен, что сердца здесь нет. Едва теплившаяся надежда угасала с каждым новым шагом. Неужели я напрасно сюда пришел? И что теперь? Как же Аля?

Еще недавно мне казалось, что добраться до Черной Ямы безумно сложно. Потом, в процессе прохождения, порой мне казалось даже, что это не реально. А теперь я думал о том, что как-то уж слишком просто все вышло. А Доктор говорил, что даже Рогатому не под силу сюда попасть. Имел он в виду аномалии или что-то еще? Или ошибался? Ведь когда-то Доктор считал, что Рогатый ни за что не сможет спуститься в Карьер, именно потому он там и поселился. Но чудовище обмануло его ожидания, пришло и убило моих друзей.

Так почему Рогатый до сих пор не забрал свое сердце?

Может быть, потому что его здесь нет?

Я уже почти замкнул круг, когда обратил внимание на одну странность: слизняков стало заметно меньше. Вроде бы они не спускались с холма, предпочитая держаться поближе к Черной Яме. Неужели они все попадали вниз?

И тут я заметил одного из них, возможно, последнего. Он явно куда-то спешил, огибая провал по самому краю. Добравшись до участка, где край этот был скруглен, слизняк направился вниз. Нет, он не упал, он уверенно держался на ровной совершенно отвесной поверхности — я видел это отчетливо, так как стоял почти напротив.

Хм... Как он там держится?

Вскоре слизняк скрылся из виду в темноте, оставив меня одного с моими думками и проблемами.

Хм...

Что-то зародилось в мозгу. Мысль. Настолько невероятная, что нуждалась в доказательствах, более весомых, чем предположения. Я приблизился к тому закругленному краю дыры, глянул вниз...

Ничего не видать.

Тогда я взял камень и бросил его в Яму. Увы, камень, как ему и положено, упал отвесно вниз, в темноту. Значит, я ошибся в своих предположениях.

Хм...

Мог ли Доктор ошибиться?

Мог, конечно, все ошибаются, даже доктора.

А чудо камень?

Тоже мог, хотя вряд ли. И если он сказал, что сердце находится здесь, то оно должно быть здесь.

Оставалось единственное место, где оно могло быть — на дне Черной Ямы. Больше негде. Но как туда спуститься? Веревки у меня не было. Да и не думаю я, что в этом Мире нашлась бы веревка подходящей длины. Я был практически уверен, что выражение "бездонная дыра" в этом случае констатация факта, а не преувеличение.

В задумчивости я слегка пнул ногой камешек, и он подкатился к пропасти. Благодаря округлости поверхности, он не остановился, преодолев половину пути, и продолжил свое движение. Что было особо примечательно: он не рухнул вниз, достигнув критической точки, как того велят законы природы, а медленно покатился вниз и... замер.

— Так не бывает,— пробормотал я.

Создавалось такое впечатление, будто камень прилип к вертикальной поверхности. А тут еще появился давешний слизняк, который, словно дразня меня, шустро пробежал по отвесной стене по диагонали, заложил петлю и снова скрылся в недоступной моему фонарику темноте.

Он словно манил меня.

Я решил продолжить эксперимент и пнул еще один камень. На этот раз удар получился сильнее, поэтому камень запрыгал к обрыву и, оторвавшись от края, полетел вниз. То есть, похоже, я ошибся в своих предположениях. Однако... Пролетев пару метров отвесно, камень начал медленно приближаться к скале, наконец, соприкоснулся с ней, прокатился еще немного и замер так же, как и первый.

Сомнений быть не должно. Но... Он были. Потому что разум упрямо отказывался поверить в то, что видели глаза. Окончательно развеять их я мог лишь на собственном примере. Однако долго не мог решиться. Потом медленными шажками, боясь сорваться, я начал спускаться по покатой поверхности. И меня на самом деле неумолимо тянуло вниз. Повинуясь инстинкту, я пытался сохранить вертикальное положение тела. С каждым шагом сила притяжения Черной Ямы становилось все сильнее. Как и моя неуверенность. В конце концов, чувство самосохранения одержало победу над любопытством, и я решил возвращаться, но опорная нога скользнула по оплавленной каменной поверхности, я попытался развернуться, чтобы схватиться за что-нибудь, но лишь усугубил положение. Меня отбросило от скалы, и, подобно второму камню, я полетел вниз. Правда, падал недолго, не успел даже закричать, как меня потянуло совсем в другую сторону, и я упал на твердую поверхность. Ощущения были... обычные. Я не чувствовал себя мухой, прилипшей к оконному стеклу и глядящей в непроглядную бездну. Осторожно развернувшись, я увидел горловину провала. Правда, воспринимался он несколько иначе, чем снаружи. С моей нынешней точки зрения он казался похожим на просторный выход из туннеля. Возможно, если бы стоял день, картина воспринималась бы по-другому. Но сейчас я видел лишь темноту, пусть и не такую густую, как позади.

Все еще не веря свершившемуся факту, я медленно встал на ноги. Разум продолжал бороться с ощущениями. Я точно знал, что стою на вертикальной поверхности, но не чувствовал никакого дискомфорта, так как сила притяжения была направлена, как обычно, вниз, которым для меня теперь стала скала.

С превеликой осторожностью я оторвал ногу, все еще опасаясь того, что чудо вдруг закончится, и я полечу вниз. Но нет, ничего подобного не случилось. Я прошелся туда-сюда, а потом, уже более уверенно направился к выходу. И снова, двигаясь по округлой поверхности, мне пришлось бороться с ощущением, будто я вот-вот сорвусь вниз и полечу по-над землей до самого ее края, а потом дальше — в непроглядную неизвестность. Правда, на этот раз я не стал дергаться, обогнул покатость... На короткий отрезок времени меня повлекло вниз, но, преодолев какой-то невидимый порог, я снова ощутил себя идущим по горизонтальной поверхности, выбирающимся из Черной Ямы.

Оказавшись на ее краю, я обернулся, нервно вздрогнул и усмехнулся.

Кто бы мог подумать?

Я до сих пор не мог поверить в то, что мне удалось проделать такой фокус. И мне очень не хотелось его повторять, но...

Теперь я почти не сомневался в том, что где-то там, в Черной Яме, находится сердце Рогатого. Где же еще, если не там? Я достал камень Доктора — может, он что-нибудь подскажет?

Увы, камень хранил молчание, а значит, ответы на вопросы придется искать самому.

Я вернулся к мотоциклу, собрал необходимые в дорогу вещи. Так как я понятия не имел, как долго пробуду в аномалии, взял с собой весь рюкзак с провиантом, запасом воды и патронов. Понравившийся мне ШАК-12 я оставил еще в машине, потому что патронов к нему осталось совсем мало. Вместо него взял с собой проверенный АК-12. Сменил пригодившийся в пути обрез на более подходящее случаю ружье МР-133, а в поясную кобуру, расположенную симметрично чехлу с охотничьим ножом, пошел ставший привычным "Удав". Как по мне, так оптимальный набор почти на все случаи жизни. Достал из рюкзака прибор ночного видения — не исключено, что мне он пригодится,— и пару гранат — чтобы были под рукой.

Вроде бы готов...

Если в первый раз я спустился в провал благодаря нелепой случайности, то повторить этот трюк осознанно оказалось непросто. Чудилось все, что на этот раз ничего не получится, и я полечу вниз, как и положено согласно законам науки, которую мне в свое время так и не удалось осилить по вине крушения старого мира. Однако там, где не доставало теоретических знаний, на выручку приходила практика, дарованная самой жизнью. Поэтому непонимание причин того или иного явления не отменяло самого факта их существования. Особенно трудно дался последний шаг, когда меня потянуло вниз...

Сейчас я упаду!

...однако клюнув носом, я остался стоять на горизонтальной поверхности, несмотря на то, что она была на самом деле вертикальной.

Потом я начал медленно спускаться вниз. А через пару минут я освоился настолько, что мне казалось, будто я бреду по проходу, не уступавшему в размерах туннелю метрополитена, в котором я никогда не был. Лампа фонаря была недостаточно мощной, чтобы освещать все пространство, поэтому на первых порах нервировали слизняки, неожиданно появлявшиеся из темноты и так же быстро исчезавшие, почувствовав исходящую от меня опасность.

Трудно сказать, как долго я шел и как глубоко спустился — я не засек время и не считал шаги. По ощущениям, связанным с напряжением от неизвестности, прошло не меньше четверти часа. В реальности же могло быть как больше, так и меньше. И вот дорогу мне преградило первое препятствие: огромная трещина, рассекавшая туннель едва ли не пополам. Совершенно позабыв о том, где и в каком положении нахожусь, я отступил назад, резко подался вперед и прыгнул. Мне казалось, что преодолеть эти два метра провала будет несложно. Однако что-то пошло не так. Словно магнитом меня потянуло вниз, так что я не преодолел и половину расстояния до противоположного края трещины. Напрасно я пытался дотянуться до выступа — не помогло. Я рухнул в пролом и на этот раз из глотки вырвался сдавленный крик. Однако падение оказалось коротким. Не пролетев и пяти метров, меня притянуло в боковой стене, и я покатился по скале, грохоча о камень металлом оружия.

Остановился. Осмотрелся. Задумался.

Похоже, фокус повторился: я снова сменил плоскость, получив новую точку притяжения. Еще какое-то время я лежал, пытаясь сообразить, в каком положении относительно земной поверхности я теперь нахожусь? Прикинув так и эдак, я пришел к выводу, что лежу на потолке — как ни забавно это звучит. Но при этом я опять же не испытывал никакого дискомфорта. А главное — не стремился упасть вниз.

Я встал на ноги, осмотрел стволы — вроде бы ничего не повредил. Завертел головой.

Трещина, в которой я оказался, была неровной, частично заваленной камнями, потолок низко нависал над головой, поэтому продвигаться вперед пришлось, то наклоняясь, то огибая оплавленные глыбы. Впрочем, по мере прохождения пещера менялась, становилась выше и уже, пока я не оказался в очередном туннеле, изобилующим множеством боковых ответвлений.

Снова заминка: куда теперь идти? Какой проход выбрать? А главное — как при этом не заблудиться, учитывая тот факт, что перемещаться приходилось в разных плоскостях? Подумав немного, свернул в ближайший коридор справа и едва не столкнулся с первым встреченным мною обитателем Черной Ямы — если не считать слизняков. Что это было? Не понятно. Такую тварь я не встречал ни в Новом Мире, ни в Старом. Отчасти она была похожа на муравья — огромного, размером с теленка, но его передние лапы оканчивались мощными клешнями. Еще две пары лап звонко цокали по камню, когда он, потревоженный светом моего фонарика, начал разворачиваться. Крупную голову украшали похожие на рога наросты и мощные челюсти, способные перекусить человека пополам. Что он собственно, и попытался сделать, едва мы с ним оказались "лицом к лицу". Он резко подался вперед — клацнули челюсти, схватившие воздух. Потом последовала атака клешнями — одной, другой и снова, и снова. Встреча оказалась для меня слишком неожиданной, поэтому первые несколько секунд я отскакивал назад, уворачиваясь от ударов. И лишь когда пришло осознание происходящего, вскинул к плечу дробовик и выстрелил чудовищу в голову. Она была прочной на вид, будто каменной, но 8-ми миллимитровая картечь патрона 12-го калибра разнесла ее в клочья. Оставшись без головы, монстр сокрушенно помахал передними лапами и осел на пол.

— А ты говоришь...— хмыкнул я.

Впрочем, твари удалось меня напугать и своим внешним видом, и неожиданным появлением. Так что с этого момента я решил быть начеку. Тем более что гулкий выстрел разлетелся далеко по подземелью, и, наверняка, привлек внимание других его обитателей. В том, что они есть, я теперь почти не сомневался.

Однако самое удивительное произошло, когда я собрался продолжить путь. Труп чудовища попросту исчез! Я смотрел на него в упор, так что произошло это у меня на глазах. Он не рассыпался, не растаял — он просто исчез. Я присел и провел рукой по тому месту, где только что лежал липовый "муравей".

Пусто.

Такого я не ожидал даже от Черной Ямы.

А еще подумал о том, что может меня ожидать впереди?

Ладно, пойдем дальше...

Какое-то время подземелье успокаивало меня тишиной. Я шел по извивающемуся во всех немыслимых направлениях туннелю, то расширявшемуся, то сужавшемуся, разветвлявшемуся и обрывавшемуся порой глубокими разломами. Один такой оказался слишком широк, чтобы через него можно было перепрыгнуть даже с разбега. Но с боку на стене я заметил выступ, который можно было использовать в качестве временного упора для толчковой ноги. Подумав — а не вернуться ли мне назад, чтобы поискать более безопасный маршрут, — я все же решил прыгнуть. Разбежался, оттолкнулся от края и полетел к выступу. И как только моя нога коснулась его, подземелье в очередной раз перевернулось, и боковая стена стала полом. К сожалению, передвигаться в таком положении было менее удобно, чем прежде, поэтому я, миновав разлом, повторил трюк, только в обратном направлении — прыгнул на стену справа,— и тем самым заставил пещеру вернуться к исходному положению.

Теперь меня это уже не удивляло.

Дальнейшее продвижение ускорилось благодаря тому, что я уже без страха и сомнений мог использовать верчение подземелья в своих корыстных целях. Меняя плоскости, я преодолевал препятствия без недавних проблем, свободно прогуливаясь как по стенам, так и по потолку...

В просторной пещере меня поджидали стразу три "муравья". Двое были похожи на предыдущего, а вот третий и размерами оказался крупнее, и выглядел куда более угрожающе. Именно он, заметив меня, ринулся в атаку, предостерегающе размахивая клешнями. Я выждал ровно столько, сколько было необходимо для наиболее эффективного выстрела, и засадил заряд картечи ему в голову. Эхо заметалось по пещере, с потолка посыпались мелкие камешки. Картечь легла кучно и даже пробила в нескольких местах прочный пористый хитин, но желаемого результата это не принесло — мой противник продолжал надвигаться. Более того, когда он ускорился рывком, мне пришлось ретироваться назад, с каждым новым шагом нажимая на спусковой крючок ружья. После пятого выстрела изрешеченный "муравей" отстал и зашатался. Не хватало последнего штриха. Ружье полетело на пол, а в моих руках появился "Удав". И я добил животное четырьмя прицельными выстрелами.

Все бы ничего, но из темноты выскочили два других гигантских насекомых. Я снова произвел смену оружия. Пистолет упал рядом с ружьем, я сорвал с плеча "калаш" и, пятясь, расправился с обоими чудовищами короткими очередями, выпускаемыми то в одного, то в другого. В рожке оставалась еще пара патронов, но я не стал рисковать и быстрым движением произвел замену магазина. А потом всматривался в темноту, вертя головой из стороны в сторону. И увидел, как один за другим, исчезли тела всех троих насекомых.

Без следа.

Странно все это...

Я отвлекся всего лишь на миг, и тут же произошло движение прямо у моих ног, я резко отскочил назад и выстрелил очередью. Только потом я увидел попавшего в пятно света слизняка, в которого я чудом не попал и который улепетывал обратно в темноту.

— Напугал, зараза!— выстрелил я вслед... и опять промазал.

Больше желающих потягаться со мной не нашлось. Соблюдая меры предосторожности, я перезарядил ружье и пистолет, снова вооружился дробовиком, вернув остальное оружие на исходные позиции. И лишь после этого пошел дальше...

Подземелье оказалось гораздо больше, чем я мог рассчитывать. Если сердце рогатого находилось где-то здесь, то искать его можно было очень долго. Впрочем, как и возвращаться теперь назад. Честно сказать, я понятия не имел, где нахожусь я, и где находится выход.

Нужно было, все же, оставлять хоть какие-нибудь метки...

Заряда аккумулятора в фонаре хватило на час, не больше. И без того тусклый свет замерцал, фонарь погас. Не теряя времени, я нацепил ПНВ и...

...замер, пораженный увиденной картиной. Стены подземелья мерцали яркими золотыми прожилками и вкраплениями. Что это было? Не знаю. Не вооруженным прибором ночного видения глазом заметить эти разводы было невозможно. На ощупь они тоже никак не определялись. Но эффект давали просто шикарный! Благодаря этому свечению в подземелье было так светло, будто днем под открытым небом. Именно благодаря этому феномену я обратил внимание на силуэт человека, прижавшегося к стене. Разумеется, это был не настоящий человек, всего лишь наплыв, повторявший контуры человеческого тела. Если долго всматриваться, можно было определить слегка вытянутую голову с едва заметными впадинами глаз и рта, узкие плечи, прижатые к корпусу и отчасти слившиеся с ним руки, согнутые в коленях ноги. Понятия не имею, что это был за материал... Земля? Смола? Глина? Да, пожалуй, что глина. Проверять я не стал. Уж слишком жуткое впечатление создавал этот силуэт. Он был похож на бедолагу, угодившего в патоку, да так и оставшегося навечно прилипшим к стене.

Какое-то время я гадал, куда мне свернуть — налево или направо? А когда снова покосился на силуэт...

...его не оказалось на прежнем месте. Ошибиться было нельзя: он разрывал светящуюся полосу на стене, теперь же она была чистая.

— Твою...— договорить я не успел. В мое плечо впилось что-то цепкое, силой развернуло на 180 градусов. И я увидел ЕГО. Он почти не изменился, был такой же неестественный, словно вылепленный из пластилина. Ни глаз, ни рта, ни носа. Но он меня видел, и он собирался меня убить. Я резко вырвался, отскочил назад и тут же выстрелил из ружья в грудь глиняному человеку. Картечины проникли в тело, оставив отчетливые входные каналы. Но не прошло и пары секунд, как они затянулись, поглотив смертоносный металл. Я выстрелил еще, и еще, пока не опустел магазин. Теперь грудь необычного чудовища была похожа на дуршлаг. Однако толку от этого не было никакого. Несколько секунд, и "раны" бесследно исчезли.

Находясь метрах в трех от глиняного человека, я чувствовал себя в относительной безопасности. Напрасно. Когда он протянул ко мне руку, я и глазом не моргнул и даже рискнул сменить магазин, готовый в любой момент бросить оружие на пол и выхватить другой ствол. Но к тому, что эта рука мгновенно удлинится и схватит меня за горло, я готов не был. Потом произошло и вовсе неожиданное: глиняного человека будто бы притянуло ко мне магнитом. Только что он был там, а вот уже стоит передо мной и будто бы пытается разглядеть своими пустыми глазными впадинами, слегка наклонив при этом голову набок.

Я почувствовал, что задыхаюсь — уж больно крепка была хватка глиняного. Магазин я заменить так и не успел, да и не помогло бы мне ружье. Я бросил его и попытался отодрать пальцы моего противника от горла. Оказалось, у него не было пальцев, а мою шею обвивало сплошное тугое кольцо, плавно переходящее в предплечье. И даже подцепить его оказалось невозможным: оно плотно прилегало к моему горлу, словно резиновый жгут. На ощупь оно было мокрым, холодным и скользким, но при этом эластичным и податливым.

Я попытался отстраниться от чудовища, уперся ему в грудь руками, поднажал и...

...мои ладони провалились внутрь тела и увязли.

Кажется, я запаниковал. Случилось это в тот миг, когда ямка, обозначавшая рот, начала углубляться и расширяться в стороны. Медленно, словно чудовище наслаждалось моей беспомощностью, моим страхом. А он имел место быть, так как одновременно с расширением ротовой полости в ней появились, полезли наружу клыки, похожие на плотный ряд треугольных наконечников для стрел.

И не было никакого сомнения в том, что эта образина собиралась откусить мне голову.

Я был против, поэтому не стоял на месте, бился, как мог. Уперся ногой в колени глиняного, пытаясь вырвать хоть одну руку. Почувствовал, как подошва намертво прилипла к противнику, и неожиданно для себя вспомнил старую сказку про братца лиса, однажды угодившего в похожую историю.

Сказка из далекого детства — мне читала ее мама.

Пасть становилась все шире. Она выглядела даже больше головы. И уже медленно приближалась ко мне на вытягивающейся и истончающейся при этом шее.

С чавкающим звуком мне удалось вырвать правую руку. Пальцы легли на пояс, нащупали рукоять ножа. Мгновение, и я уже кромсал руку, сжимавшую мое горло. Сначала лезвие беспомощно скользило по упругой поверхности, но потом та лопнула, и я в три нажима отделил кисть от предплечья. Хватка на горле ослабла, я смог вдохнуть.

Чудовищу не понравилась моя активность. Оно отшатнулось, качнув головой. А я при этом освободил вторую руку. И теперь уже я не дал уроду сбежать, схватил за тонкую шею и начал ее пилить. Голова болталась из стороны в сторону, зубы клацали, пытаясь вцепиться в добычу, но всякий раз пролетали мимо цели. Усердный труд принес свои плоды: шея лопнула, и ставшая не в меру массивной голова упала на пол. Я же не остановился на достигнутом, и принялся кромсать теперь уже тело. В ответ оно становилось вязким, как тесто, но не таким цепким, как прежде, так что мне удалось оторвать ногу.

Я был полностью свободен!

Однако я вошел в раж и продолжил истязания. Тело не успевало регенерировать, теряло свои формы, начало растекаться. Закончилось все тем, что оно осыпалось на пол вязкой шевелящейся массой и принялось пускать пузыри. Напоследок я освободился от кольца на шее, висевшего, как нелепое ожерелье и поднял с пола ружье. Перезаряжая его, я ожидал, что пенящаяся куча исчезнет подобно "муравьям", однако произошло нечто другое. Куски отрезанной плоти так же утратили свои былые формы, а потом медленно, вяло потянулись к основной куче. Мне не нужно было объяснять, что произойдет через минуту. Или две. Я итак видел, что, вобрав в себя утраченный материал, снова начало формироваться тело. Первой над бесформенной массой вытянулась и обозначилась голова, за которой потянулась короткая шея и узкие плечи.

Я не стал дожидаться, пока чудовище возродится и полезет ко мне со своими домогательствами, передернул цевье ружья и быстрым шагом направился в правый проход...

Следующие полчаса прошли более чем увлекательно. "Муравьи" появлялись с завидной регулярностью, по одному-два, атаковали, уничтожались прицельными выстрелами и исчезали. Нападения сменялись минутами затишья, во время которых я перезаряжал оружие и шел дальше. Я понятия не имел, как далеко от входа я нахожусь, как и того, какое положение относительно земной поверхности я занимал, время от времени меняя плоскости.

И вот я вышел в просторную пещеру. Первое, что бросилось в глаза — горизонтальный разлом, ограничивавший пространство пещеры с одной из сторон. Стены там не было, пол обрывался той самой дырой, сквозь которую я проник в подземелье. Создавалось такое впечатление, будто неведомая сила ударила однажды в землю, оставив после себя бездонный провал Черную Яму. При этом она уничтожила часть пещеры, ровно, словно ножом отрезав изрядный ее кусок. Теоретически я мог воспользоваться разломом и через него выйти сначала в провал, а там уж, нарушая все законы физики, подняться к земной поверхности. Но на краю этого разлома стоял летательный аппарат Чужих. Не нужно было долго ломать голову, гадая, как он сюда попал? Легко! Завис над провалом, спустился на нужный уровень, медленно влетел в разлом и приземлился на ровную площадку. Гораздо труднее было ответить на вопрос: что делали в Черной Яме Чужие?

Их появление здесь не было случайным. Сразу было видно, что обосновались они здесь давно и надолго. Я увидел несколько шатров, кучковавшихся в противоположном конце пещеры, и целую массу какого-то, явно технического, хотя и необычного оборудования. У входа стояли треноги, увенчанные кристаллами. При моем приближении они начали светиться, и с каждым шагом становились все ярче. Что это значит, я не знал. Думаю, ничего хорошего. Но мне нужно было пройти мимо до следующего прохода... или возвращаться и искать обходной путь.

Я решил рискнуть.

В какой-то момент кристаллы раскалились до такого состояния, что на них невозможно было смотреть. А потом последовала вспышка. Я не знал, что от них ожидать, поэтому был готов ко всему. В момент вспышки я отпрыгнул в сторону, спрятавшись за каменную глыбу. А в то место, где я только что стоял, ударил луч, похожий на те, что выпускало оружие Чужих. Так как меня в этом месте не оказалось, луч прошил пространство, оставив оплавленный след в месте соприкосновения с полом. А другой ударил уже в валун, за которым я спрятался, выбив крупный кусок камня.

Одновременно с этим пещеру наполнил едва различимый и при этом серьезно давящий на уши писк.

"Сигнализация",— догадался я. И не ошибся. Из шатров тут же выскочили Чужие, заметили меня и открыли огонь на поражение.

Я прятался за глыбой, от которой отлетали куски камня. Если так и дальше пойдет, что от нее в скором времени ничего не останется. Поэтому, когда шквал огня пошел на убыль, я высунулся и ударил по Чужим прицельными короткими очередями. Попал. Но пули застучали по броне, зажужжали, рикошетя во все стороны...

...прочные все же у них были доспехи...

...Чужие снова попытались достать меня, одновременно с этим обходя флангами. И вот случилось то, на что я так рассчитывал: сработал артефакт в моем рюкзаке — тот самый, который я добыл на Пустоши. Один за другим Чужие повалились на пол и принялись корчиться в судорогах. Но только я высунулся из-за скалы, как неведомая сила одернула меня сзади, замотала из стороны в сторону, словно Тузик грелку. Я обернулся и увидел огромного "муравья", появившегося на шум. Он вцепился в рюкзак своими жвалами и то ли увяз, то ли решил вытрясти из меня душу. Я попытался его подстрелить, но из-за болтанки долго не мог попасть. Когда в автомате закончились патроны, я выхватил пистолет. Стрелять с одной руки оказалось удобнее. Уже после первого попадания насекомое оставило меня в покое. Я смог, наконец, развернуться и добить его тремя выстрелами в голову.

Чужие неподвижно лежали на камнях. Я вышел из укрытия... и тут же бросился назад: совсем забыл о кристаллах — они выпустили лучи, реагируя на мое появление. Пришлось снова браться за оружие. Пистолет после недавней встряски ходил в руках ходуном. Поэтому я не стал заморачиваться, достал гранату, бросил и нырнул в укрытие.

Рвануло знатно — я оглох на оба уха. Осколками посекло многострадальную глыбу. Но и от кристаллов осталось лишь одно воспоминание.

Теперь можно было выходить без опаски.

Держа в руках дробовик, я приблизился к группе Чужих, попинал их ногами, чтобы еще раз убедиться в том, что они без сознания. Приметил одного из них — на нем были те самые серебристые доспехи, о которых рассказывал мне Доктор. В этом защитном костюме можно было без проблем попасть в Мертвый Город, говорил он. Вообще-то этой проблемой я собирался заняться после визита в Черную Яму, но раз так совпало...

Присев рядом с Чужим в серебристых доспехах, я осмотрел его со всех сторон, даже повертел тело туда-сюда, но так и не понял, как снять защиту. На вид он был массивным, на ощупь — прочным и холодным. Как его снять?

Немного подумав, я стащил Чужих в кучу, выложил рядом с ними арт, похожий на кусок слюды, а того, что в нужных мне доспехах, отволок в сторону, к шатрам. Он по-прежнему не подавал признаков жизни, но я знал — по крайней мере, надеялся, что он еще жив. Минут через пятнадцать он зашевелился.

Пора...

Рукоятью пистолета я постучал по непроницаемому, то ли стеклянному, то ли пластиковому забралу:

— Эй, там, внутри, вылезай, поговорим!

Чужой притих.

— Ты меня понимаешь? Открой личико!

Тишина.

— Не бойся, не трону, если будешь себя хорошо вести!

Забрало медленно поползло вверх, открывая лицо молодого человека. Если не принимать в расчет бледность кожи, он ничем не отличался от обычного человека. Он выглядел напуганным, но страх был свойственен подавляющему числу людей.

— Не бойся!— повторил я и демонстративно отложил в сторону пистолет. Потом попытался припомнить, как называл Чужих Сандар... Вспомнил: — Ты Прогрессор?

Незнакомец кивнул.

— Меня зовут Кирилл, люди называют Вестником... А тебя?

— Асиль,— дрожащим голосом произнес Чужой.

— Что же у вас за имена какие-то...— пробормотал я. Ну, да ладно...— Что вы делаете в Черной Яме, Асиль?

— Где?— не понял он.

— Здесь,— я обвел рукой пещеру.— Мы называем это место Черной Ямой.

— Работаем.

— А конкретнее?

— У нас научная экспедиция, мы исследуем один артефакт...

— Какой?— оживился я. Неужели...

— Странный... Внешне он похож на человеческое сердце, только каменное.

Джек-пот!

— Он все еще здесь?— спросил я и заметил, как и у меня задрожал голос. Что если Чужие уже вывезли сердце в другое место?

— Да. Вон там, в шатре,— указал Асиль.

Дышать стало легче.

— Это хорошо... Ну, и что вам удалось о нем узнать?

— Я... не располагаю достаточной информацией,— виновато произнес парень.— Я всего лишь подмастерье, выполняю грязную работу.

— А кто располагает?

— Мастер Вельт. Но его здесь нет. Он еще вчера отправился на базу, вернется не раньше, чем через два дня,— словно предвидя мой следующий вопрос, быстро сказал Асиль. Парень охотно шел на контакт. Наверное, очень хотел жить.

— Но ведь ты постоянно крутишься рядом, что-то видишь, что-то слышишь... Что ТЫ мне можешь рассказать об этом артефакте?

— Немного... Мастер Вельт говорит, что в нем заключена великая сила, что он способен творить настоящие чудеса, что он нам мог бы пригодиться, но...

— Но?

— Мы не можем его отсюда забрать.

— Почему?

— Вне этой пещеры он теряет свои свойства. Мы не знаем почему. Вот и торчим здесь уже почти полгода,— с сожалением вздохнул Асиль.

— Бедолаги,— наигранно посочувствовал я.— Какого хрена вы вообще тут забыли? Я имею в виду, в Новом Мире? Валили бы в свой... как его там... Альтиндор!

— Хорошо бы...— снова вздохнул Асиль.— Только там нас не ждут. Там нам не рады. Наш мир стал нам чужим.

— Сами виноваты! Это ведь вы первыми напали и устроили геноцид!

— Не понимаю, что ты имеешь в виду и что такое геноцид, но мы пытались мирно договориться с Отсталыми. Мы убеждали их, что нельзя вечно топтаться на месте, нужно двигаться вперед, иначе мир обречен. Они нас не послушали, загнали наших предков в подземелья. А потом появились вы! Вы пришли в наш мир, очаровали Отсталых, а потом подчинили их. Разве мир и благоденствие принесли вы им? Нет! Насилие и смерть! Так что не вам учить нас морали! Впрочем, вы поступили так, как любой другой на вашем месте. Потому что управлять миром должны сильные, более развитые и гибкие. Ваша беда в том, что вы почувствовали себя богами. Вы решили, что вам все позволено! А безнаказанность порождает беззаконие. Хаос! Вы едва не уничтожили наш мир. И нам пришлось вернуться, чтобы спасти его и тех, кто еще уцелел в бесконечных кровопролитных войнах, грабежах и насилии, которым ВЫ наполнили Альтиндор! Но и на этот раз Отсталые оказались глухи к нашим словам. Вы хорошо постарались и отравили их и без того убогий разум лживыми посулами. Что нам оставалось делать? Вы пришли к нам, а мы отправились к вам.

— И чего вы добились?— Парень говорил с задором, уверенно, от души. Настоящий фанатик! Меня он раззадорил и разозлил.— Вы не сохранили свой мир и разрушили наш! Наслаждайтесь теперь, радуйтесь!

— Такое случается, если в тщательно продуманные планы вмешивается случай,— пожал плечами Асиль.— Никто не в состоянии продумать все до мелочей. Наши мудрецы тоже ошиблись... Но не время ворошить прошлое! Мы должны спасти хотя бы то, что имеем, то, что осталось. Иначе мы все умрем.

— И что вы предлагаете?

— Я... не знаю. Старшие не посвящают нас, подмастерьев, в свои грандиозные замыслы. Мне известно лишь, что это как-то связано с артефактом, который мы здесь исследуем.

— Пришла пора взглянуть на него. Веди!— Я встал, не забыв прихватить пистолет. Чтобы у парня не возникло дурных мыслей, я недвусмысленно направил на него ствол.

Асиль поднялся с пола, осмотрелся. Его взгляд задержался на товарищах, которых я стащил в одну кучу.

— Ты... убил их!— с болью в голосе произнес он.

— Нет, только вырубил. Я не мясник, без причины никого не убиваю. Когда я уйду, они очнутся... Идем!

Мы направились к шатрам. Асиль вошел в крайний, я последовал за ним.

В центре помещения возвышался грубо отесанный камень с ложбинкой посередине. В ней лежал иссиня-красный камень, отдаленно похожий на сморщенное человеческое сердце.

Сердце Рогатого.

Я понятия не имел, что в нем такого обнаружили Прогрессоры? Как и не знал, что они задумали, чтобы спасти Новый Мир? Мне было все равно. У меня были другое планы на этот артефакт, и гори все остальное синим пламенем.

Я медленно поднес руку к камню, прикоснулся к нему кончиками пальцев. Ничего не почувствовал. Камень, как камень. Тогда я взял его в ладонь и сообщил Асилю:

— Я его забираю!

— Нельзя!— дернулся он, но я ткнул его в грудь стволом пистолета, а потом нацелил оружие в лоб.— Ты не понимаешь...

— Если я этого не сделаю, умрет... один человек...

— А если сделаешь, погибнут сотни. Весь этот мир!

— Рано или поздно мы все умрем,— равнодушно пожал я плечами.

— Ты не понимаешь...— сокрушенно пришел он к выводу и опустил глаза.

Я окинул его взглядом с ног до головы...

— Правду говорят, что этот костюм может защитить от Тумана, который окружает Мертвый Город?

— Да. Это наша специальная разработка, почти стопроцентная защита от магических воздействий. Правда, он плохо защищает от физического урона... ну, не так хорошо, как черный...

— Пойдет! Раздевайся!— сказал я ему.

— Зачем?— опешил Чужой.

— Мне нужен твой костюм!

— Но...

— Не заставляй меня применять к тебе силу!

— Тебе нужен именно МОЙ костюм или...

— А есть варианты?

— У нас есть запасные.

— Где? Сколько?— оживился я.

— Вот в этих ларцах,— кивнул он головой.

Я посмотрел в сторону и увидел три одинаковых ящика из непонятного черного полированного материала. Правда, они были небольшого размера, и я понятия не имел, как в них могли поместиться такие массивные доспехи? Кроме того, на ящиках были странные замки...

— Открывай!— приказал я и махнул пистолетом.

Асиль был послушным мальчиком. Он очень хотел жить. Поэтому не стал ерепениться и быстро открыл все три ларца. Я жестом приказал ему посторониться и, стараясь не упускать парня из виду, осмотрел содержимое ящиков. В них, аккуратно сложенные, лежали три костюма — по одному в каждом. Вот только это были не те доспехи! Материал был больше похож на синтетику, серебристую, да, но мягкую и податливую.

— Что за фуфло ты решил мне впарить?— рассердился я.— Мне нужен такой же доспех, как на тебе, а не это тряпье!

— Так это он и есть!— возмутился Асиль. Потом сообразил: — А... понимаю...

Он приложил ладонь к выпуклому диску на груди и... его доспехи обмякли, словно проколотая покрышка, обвисли такой же мягкой безразмерной тряпкой, какие покоились в ларцах.

— Однако...— пробормотал я.

— Это наша разработка!— похвастался Чужой.— Костюм состоит из мелких... зерен, связанных между собой... хм... нитями. А эта штука,— он указал пальцем на диск на груди,— включает особое поле, в котором зерна выстраиваются в определенном порядке, смыкаются так плотно, что сквозь них даже воздух не проходит.

Парень старался объяснять как можно проще, как для тупого. Я не обиделся. Я на самом деле ничего не понимал в этих новых технологиях. Мне бы чего попроще. Тем не менее, вопросы у меня были...

— А как же вы в них дышите, если воздух не проходит?

— Здесь,— Асиль ткнул себя в хребет,— есть специальное устройство, которое пропускает отфильтрованный чистый воздух. В случае необходимости оно способно самостоятельно производить дыхательную смесь в течение трех с половиной часов. Так что в этом костюме можно даже под водой ходить.

— Чудеса,— усмехнулся я. Чего только не придумают?!— Хорошо, уговорил. А теперь подробнее объясни мне, как им пользоваться! Желательно в деталях.

Много времени не понадобилось. Я не жалуюсь ни на сообразительность, ни на память. Через четверть часа я был готов не только нацепить защитный костюм Чужих, но и мог воспользоваться всеми его доступными опциями.

— Я забираю все три!— сообщил я Асилю, пакуя костюмы в рюкзак. Кое-что мне пришлось выкинуть, чтобы освободить место.

— А как же мы?— расстроился он.

— А вы себе новые сделаете!

Я развернулся, чтобы уйти, но тут мой взгляд упал на стоявшие в оружейной пирамиде винтовки Чужих.

Такая штука могла бы мне пригодиться. У нее просто убойная мощь!

Я взял оружие, осмотрел его — уже в который раз — и снова не понял, как оно активируется?

— Объяснишь, как им пользоваться?

— Очень просто!— оживился вдруг Асиль.— Оружие срабатывает, если одновременно нажать на вот эти пластины...

— То есть, выстрелить с одной руки не получится.

— Нет. Эту пластину нужно зажать правой рукой, а вот эту — левой.

— А патроны?

— Что?— не понял парень.

— Чем оно стреляет? Заряды?

— А, это... Энергия внешней среды. Это оружие способно абсорбировать любую доступную энергию, превращая ее в заряд.

— И сколько раз из него можно выстрелить?

— При полном накопителе, до тридцати раз. Потом придется подождать несколько минут, пока накопитель не наполнится.

— То есть, ты хочешь сказать, что у этого оружия неограниченный запас зарядов?

— Ну... можно и так сказать.

— Забираю!— Я взял винтовку из пирамиды, забросил ее на плечо и на этот раз окончательно развернулся, чтобы уйти. Но успел сделать всего пару шагов, когда за спиной прозвучал голос Асиля:

— Неужели ты думал, что я дам тебе унести артефакт?

Я остановился, повернул голову, спросил:

— Разве нет?

Он метил мне в спину из винтовки. Он меня ненавидел в эту минуту. Куда только подевалось прежнее заискивание? Одно неловкое движение, и я труп.

— Хорошо,— согласился я.— Но попробовать-то я мог?

Я медленно обернулся, демонстрируя миролюбие. Руки при этом я развел в стороны, подальше от кобуры с пистолетом и от чехла с ножом.

— Верни артефакт!— приказал Асиль.

— Хорошо, хорошо, ты только не нервничай!

Я снял с плеча рюкзак, демонстративно медленно развязал шнурок, вынул лежащий сверху арт.

— Вот,— протянул я его парню.

Асиль бережно взял его и... через секунду умер.

Дурашка... Ты же сам мне объяснял, что стрелять из этой пушки можно, только держась обеим руками за оружие! Как только он протянул руку, я выхватил из раскрытой кобуры пистолет и выстрелил в его незащищенный лоб.

Жаль. А мог бы жить и жить.

Я вернул каменное сердце в рюкзак и направился к выходу. Больше меня в Черной Яме ничто не удерживало...

С Леной и Доктором мы договорились встретиться между первым и вторым городскими пляжами, и выбор этот был не случаен. Место примечательное, знакомое любому жителю города. Когда-то это была популярная зона отдыха: парк аттракционов, городские озера, заросший лесом островок, образованный разделяющейся на два рукава речкой. Все это великолепие находилось на отшибе, но добраться до него со стороны города в прежние времена не составляло проблем. А вот с противоположной стороны путь преграждала бурная река, переправиться через которую можно было только по двум-трем мостам, да и то расположенным выше и ниже по течению. Теперь же все изменилось до наоборот. Город стал недоступен простому смертному, зато река перестала быть препятствием, и мосты утратили свою значимость. Впрочем, они уже давно обрушились и никого не интересовали. Мой выбор пал именно на это место и по причине близости к Мертвому Городу. В принципе, зона отдыха находилась в городской черте, но ее северная часть не была затянута туманом. То есть, это был самый короткий путь к центру города, где стоял необходимый мне памятный камень. Нужно было лишь пройти через парк культуры и отдыха — и вот она центральная городская площадь. Подозреваю, что за прошедшие с момента катастрофы время многое в городе изменилось. Но что именно — я понятия не имел...

Из Черной Ямы я выбрался без проблем. Пришлось, правда, подождать до рассвета — не хотелось тащиться через сплошной ковер аномалий по темноте. Даже вздремнул чуток. Чтобы Прогрессоры не потревожили мой сон, я снова нейтрализовал их артом, а других обитателей подземелья готов был встретить как старым, так и новым оружием. Но как ни хотелось мне проверить навороченную винтовку Чужих в бою, ни одна тварь так и не появилась.

А с первыми лучами солнца, заглянувшим в бездонный провал, я снова был на ногах. Я не стал заморачиваться прогулкой по запутанным ходам, просто подошел к краю провала, шагнул в пропасть и... оказался на вертикальной поверхности. По отвесной стене я прошагал до самого верха, где и выбрался наружу.

Мотоцикл стоял на прежнем месте. Еще бы, кто его здесь тронет? Крутилка все еще была полна энергией, которой хватит, чтобы добраться до места встречи. Я надеялся, что мои знакомые найдут Суржика и заберут его с собой. Но даже если и нет, как говорится, место встречи изменить нельзя. Я буду рад увидеть их обоих. Правда, понятия не имею, как мы без машиниста разберемся с поездом?

Впрочем, эта проблема была не единственной. Весь мой замысел с подвижным составом "Буян" был чистой авантюрой, возможно, наивной, но уж, во всяком случае, непродуманной. С другой стороны, с некоторых пор вся эта тема утратила свою актуальность, и на первый план вышло спасение Али. Сначала выручить девочку, потом все остальное.

Только сейчас, глядя на поле аномалий, я понимал, каким безумием была моя предыдущая поездка. Сейчас, при свете дня мне казалось невозможным вот так запросто пронестись по полю с ветерком. Сжимая в руке камень Доктора, я видел их все — сотни, тысячи. Я решил не рисковать — тем более что мне теперь было чем рисковать, — поехал не спеша, аккуратно объезжая гиблые места. К счастью, сегодня было не так много блуждающих аномалий, как вчера, и свой интерес ко мне они проявляли запоздало и без особой охоты. Лишь парочка преследовала меня до самого края, а там уж я поддал газку, и они окончательно отстали...

И вот я снова качу по бездорожью Нового Мира, держа курс на Мертвый Город...

О том, что у моих друзей возникли неприятности, я узнал загодя, на подъезде. Я уже пересек левый рукав пересохшей речки и покатил по заросшему густым лесом острову, когда услышал первые отдаленные выстрелы. Слышимость была хорошей, до места перестрелки оставалось не больше километра. Возможно, это были посторонние, и мои друзья не имели к перестрелке никакого отношения — нынче в Новом Мире палили все, кому не лень,— но сердце подсказывало — это были они.

И я не ошибся. Я из-за деревьев увидел знакомый "Паджеро", стоявший перед рухнувшим мостом. Дальше Доктор не смог проехать, остановился, тут-то его и нагнала группа преследователей на двух квадроциклах. Вряд ли их было больше четырех человек. Я заметил только одного, прятавшегося за деревом. Временами он высовывался и стрелял в сторону моих знакомых из ружья. Еще где-то справа короткими очередями огрызался "калаш". Доктор не жалел патронов, густо осыпал местность "свинцом". Пули пробивались сквозь заросли и жужжали совсем рядом. Пришлось спрыгнуть с мотоцикла и дальше пробираться пешим ходом, скрываясь за деревьями, чтобы не пострадать от френдли фаер. С собой я взял винтовку Чужих — великолепная возможность опробовать новое оружие. Если что-то пойдет не так, в кобуре на поясе болтался "Удав".

Подходить слишком близко я не стал. Опасно. Спрятался за деревом, потом резко высунулся, прицелился, зажал обе пластины, как учил Асиль. Яркий луч ударил в спину моего противника, но прошел совсем рядом, разворотив ствол вяза, за которым он прятался.

Все-таки нужно было сначала пристрелять винтовку! Оружие новое, непривычное...

Мужик резко развернулся и ответил дуплетом в мою сторону. Бил с испугу и наугад, так как я уже скрылся за деревом. Но неожиданно прилетела пуля откуда-то слева...

А вот и третий...

Он стрелял из пистолета. Судя по звуку, это было что-то мощное, оснащенное патронами Магнум. К нему присоединился второй, срезав очередью росший рядом со мной подлесок.

Пришлось упасть на землю и по ложбинке отползти в сторону, так как мое местонахождение было засвечено, и теперь дерево не могло укрыть меня от трех противников, стрелявших с разных сторон. Злоумышленники на время позабыли о водителе "Мицубиси" и все свое внимание обратили на меня. Он не давали мне ни подняться, ни высунуться, куда бы я ни сунулся, один из трех видел меня и тут же стрелял.

— Зараза!

Хорошо еще, что я угодил в ложбину, по которой и отползал к своему мотоциклу. Нападавшие двигались медленнее, опасаясь нарваться на ответный выстрел, поэтому я смог от них оторваться и, согнувшись в три погибели, переместился в сторону. Теперь они все трое были у меня примерно на одной линии, и я мог не опасаться удара с флангов и захода в тыл.

Одного из них я видел время от времени: он мелькал между деревьев, поэтому я не спешил, выжидал, чтобы выстрелить наверняка. Боец шел левее моего укрытия. Я терпеливо ждал, когда он выйдет из-за деревьев. Чутье у парня оказалось выше всех похвал. Он замер лишь на миг и уверенно повернул голову в мою сторону, но выстрелить я ему не дал. Луч винтовки пробил его насквозь. Это была мгновенная смерть.

Винтовка стреляла без отдачи, с легким шипением, услышать которое можно было только вблизи. Но сам луч был виден издалека. Так что не трудно было проследить место, откуда стреляли. Я выдал себя и едва не поплатился за это. Автоматная очередь прошла кучно. Часть пуль приняли на себя росшие вокруг меня деревья, одна ударила по касательной в бронежилет, слегка развернув меня влево, остальные прожужжали мимо. Я тоже выстрелил, но больше наугад, так как не видел стрелка, скрывавшегося за густым кустарником. Судя по тому, как затрещали ветки, не попал. Но беглеца принял пришедший на помощь доктор. Он не изменял своим привычкам, из обширного арсенала, хранившегося в багажном отделении внедорожника, он выбрал пулемет Калашникова. Заметив удирающего противника, Доктор ударил по нему длинной очередью. Я видел, как секущие зелень пули медленно настигают беглеца и, наконец, рассекают его широкую спину.

Минус два.

А где же тре...

— Брось пушку!

А вот и он. Смог подобраться ко мне незамеченным, пока я, как дурак, любовался бегом наперегонки со смертью. Отвлекся-то всего на несколько секунд, и вот результат. Он подошел сзади и приставил ствол револьвера Smith & Wesson модели 500 к моему виску.

Интересно, откуда у него такой ствол?

Из кустов вылез Доктор с пулеметом в руках, следом за ним появилась Лена.

— Стоять!— гаркнул им мужик с охотничьим револьвером.— Иначе я ему голову снесу!

И ведь не преувеличивал, подлец! Выстрел у этого оружия настолько мощный, что от головы останутся одни воспоминания.

— Тихо, тихо, парень!— забормотал Доктор.

— Брось пулемет! И ты бросай свою пушку, кому говорю!— это уже предназначалось мне.

Я выронил винтовку. Доктор не спешил.

— Пулемет!— поторопил его бандюк, еще сильнее вдавив ствол револьвера мне в висок. Он явно нервничал.

— Вот я сейчас брошу пулемет, а ты нас всех убьешь,— резонно заметил Доктор.

Бандит опешил — похоже, Доктор угадал.

— А может, и не убью. Не проверишь — не узнаешь...

Я все это время смотрел на Лену. Оружия у нее не было, но больно уж выразительное у нее было лицо. Она не сводила глаз с бандита и находилась в таком напряжении, что на лбу выступила испарина.

Револьвер у моего виска дрогнул. Еще раз.

— Что за хрень!— удивился бандит, когда ствол его оружия медленно оторвался от моей головы и пополз в сторону. Бандит только сейчас взглянул на безоружную женщину и все понял.— А ну перестань! Прекрати сейчас же... Я... Я...

Раздался выстрел. Меня оглушило и забрызгало кровью и мозгами, но хватка на моей шее ослабла, а мгновением позже позади меня упало безжизненное тело. Я обернулся. Бандит отстрелил себе полголовы. Он продолжал сжимать в ладони серебристый револьвер с черной рукоятью. Я нагнулся и не без труда забрал оружие себе.

Такого у меня еще не было.

— Спасибо,— сказал я Лене. Вернее, прокричал, так как не слышал самого себя.

Она не ответила. Только что она убила человека, что противоречило ее жизненным принципам, и этот факт ее очень расстроил.

— Не вини себя!— крикнул я.— Если бы не ты, он бы нас всех положил.

Доктор смотрел на женщину так, как будто видел ее в первый раз. Наверное, трудно было поверить, что всякие там паранормальные штучки подвластны не ему одному.

— Похоже, не нашли вы Суржика,— заметил я.

Доктор что-то сказал. Я его не расслышал.

— Что?

— Он в машине сидит, говорю!— закричал Док.— Как бы не пришлось тебе потом сидения отмывать!

— Зачем?— не понял я.

— Храбрый — это не про Суржика!— поморщился Доктор.

Понятно. Еще одна проблема на мою голову.

Но уже хорошо то, что Суржик жив и с нами.

— Кстати, он еще не знает, куда ты собрался его затащить,— сказал Доктор по пути к машине.— Он мой должник, я попросил его помочь. Это все, что я смог для тебя сделать. Дальше — сам.

— И на том спасибо,— буркнул я.

— Интересный у тебя карамультук,— заметил Док.

— Что?— я отвлекся мыслями, поэтому не понял, что он имеет в виду.

— Эх, молодежь, классики не знаете! Говорю, ружье у тебя необычное.

— У Чужих взял погонять. И три защитных костюма, в которых можно через туман пройти.

— Три?— удивился Док.— Почему три? Нас же четверо!

— Кому-то придется остаться.— Я уже думал об этом, но пока еще не решил, от кого мне больше пользы: от Доктора или от Лены? Женщина обладала удивительными способностями, которые могли пригодиться в Мертвом Городе. Но у нее были непростые отношения с оружием. В отличие от нее Доктор не страдал неуместным гуманизмом и с пулеметом обращался, как настоящий лепила со скальпелем. Да и чудо-камень принадлежал ему...

Но Лена не собиралась уступать:

— Я иду с тобой!— категорично заявила она.

— Это будет не прогулка по парку,— предупредил я ее.— В Мертвом Городе никого не было с тех пор, как все случилось. Никто понятия не имеет, что там и как. Но опасность, вне всякого сомнения, в ассортименте.

Я не стал говорить о Сударе — единственном человеке, пробравшемся в Мертвый Город. Тем более что и говорить-то было особо нечего. Он там был... И это все, что я об этом знал.

— Мне было бы спокойнее, если бы со мной пошел Доктор,— сказал я честно.— Он хоть спину мне прикроет, если что.

— Я тоже могу!— горячо воскликнула Лена.

— Это не игра. Придется повоевать.

— Ты забываешь, откуда я пришла. Мне смерть угрожала не раз, и оружие я умею держать в руках, вот увидишь... Если только не придется в людей стрелять,— добавила она, опустив глаза.

— Людей мы там вряд ли встретим, по крайней мере, не живых.

— Это хорошо! А с нечистью я тебе помогу!

И все-таки лучше бы со мной пошел Доктор...

— Пусть идет,— не стал спорить Док.— Я вас снаружи подожду.

— Если все удастся, мы потом сразу к Порталу направимся,— напомнил я ему.

— А ты упрямый!— усмехнулся Док.

— Надо Алю спасать...

Суржик оказался плюгавым мужичком лет пятидесяти. Мелкий — о таких говорят: метр в кепке, — тощий, нескладный. Кстати, и кепка у него была, и потертая до дыр майка-алкоголичка под расстегнутой фланелевой курткой и даже выцветшие синие треники с пузырями на коленях. Судя по красному с фиолетовыми прожилками морщинистому лицу, мужичок любил выпить. В остальном же он, наверняка, был непривередлив. Едва увидев нас, он высунулся из машины и испуганно спросил:

— А эти... где?

— Где и положено,— буркнул Доктор.

— Угу,— с пониманием кивнул Суржик и только после этого выбрался наружу.

Осмотрелся.

— Это куда вы меня привезли?— уставился он на туман, плотной стеной протянувшийся по ту сторону пересохшей речки.

Ему никто не ответил. Я открыл багажник, скинул неимоверно раздутый рюкзак и начал вытаскивать защитные костюмы Чужих.

— Ты говорил, помощь моя нужна,— докопался Суржик до прислонившегося к машине Доктора.— Только ведь толку от меня мало. Я воевать не умею. Если только вскопать чего или перенести. Кирпич еще кладу и слесарить могу. А... здесь-то мы что делаем?

— Пойдешь со мной в Мертвый Город,— сказал я, обернулся и бросил мужику один из костюмов. Он инстинктивно поймал сверток, да так и замер, уронив челюсть.

— В Город?— переспросил он, наконец, и затряс головой, словно хотел прогнать наваждение.— Не, в Мертвый Город я не пойду, чего я там забыл?

— Пойдешь,— заверил я его.

— Не пойду, и не уговаривайте! Там — смерть. Лучше уж здесь меня кончайте!

Я пожал плечами и передернул затвор на автомате:

— Как скажешь.

— Стой, стой, стой!— заголосил Суржик. Бросился ко мне, протянул руки, выронив при этом костюм. Я направил на него ствол — он попятился, споткнулся о сверток и сел на пятую точку. Глаза — безумные, весь трясется...

— Ты давно в новом Мире?— спросил я его.

— Дык, почитай, с самого начала.

— Вот я и не понимаю, как ты умудрился столько протянуть? Такие, как ты, долго не живут. Ни в этом мире, ни в каком-либо другом.

— Потому и смог, что никуда не лез и со всем соглашался.

— Молодец!— похвалил я его позицию.— Значит, и со мной спорить не будешь. Мы втроем идем в Мертвый Город. Я сказал!

— Зачем? Почему я? Какая от меня польза?

— Говорят, ты машинист от бога.

Похвала ему понравилась:

— Это да!— оскалился он довольно.— Машинист первого класса — это вам не хухры-мухры! Я лучшим специалистом был в нашем депо.

Он и сам не заметил, как еще плотнее присел на крючок.

— Мне как раз и нужен лучший. А еще ты депо знаешь, что и где стоит и лежит.

— Так ведь столько времени прошло!

— С тех пор там ничего не изменилось... Наверное.

— Но ведь в Город ходу нет,— искал он лазейку.— Туман!

— В этом костюме,— кивнул я на сверток у его ног,— мы пройдем через туман, и ничего он с нами не сделает.

— А в Городе что?

— Не знаю,— признался я.— Увидим... Да не бойся ты! Мы тебя защищать будем, ни один волосок не упадет с твоей головы.

— А ты тоже пойдешь?— спросил он Доктора. Тот одними своими габаритами вызывал уважение, а уж с пулеметом в руках — и подавно.

— Нет. С нами она пойдет,— указал я на Лену.

— Баба?— наморщил нос Суржик.

Лена стояла в стороне и не слышала его слова.

Я тоже не стал кричать, сказал тихо, но внушительно:

— Это не простая баба. Слышал что-нибудь о боевых магах?

— О чем?

— Не о чем, а о ком! Маги боевые, волшебники.

— Так ведь это же в сказках!

— А мы с тобой где? Это тоже сказка, только страшная.

Кажется, он немного успокоился. Мне знаком был этот тип людей, мало образованных и доверчивых, как дети. Они верили каждому слову, сказанному в правильном тоне, и всегда подчинялись грубой силе. Правда, и умирали чаще первыми...

В костюме Чужих Суржик выглядел забавно. Когда он вышел из-за машины в наряде, который был ему слишком велик, я невольно улыбнулся. Впрочем, я выглядел не лучше, пока не подогнал костюм при помощи нагрудного диска. Помог я и Суржику. Костюм подтянулся и стал снаружи прочным на ощупь, но все равно на него нельзя было взглянуть без смеха, поэтому я нажатием утопленной кнопки на шлеме закрыл забрало.

— Вот, теперь другое дело!

Лене объяснять не пришлось, она разобралась сама — видно, что умела обращаться с технологиями знакомого ей мира.

Прежде чем пересечь высохшую реку, я поговорил с Доктором.

— Извини, пулемет я забираю! Чувствую, в Мертвом Городе он мне пригодится.

Доктор не стал спорить, хотя и было видно, что с любимым стволом он расставался неохотно. Впрочем, у него был богатый выбор другого оружия.

Забрав пулемет, я решил вернуть ему камень. Док молча взял его, постоял задумчиво и протянул мне его назад:

— Он хочет остаться у тебя.

— Так и сказал?

— Угу.

— Ну, если камень говорит...

— Я буду вас ждать у выезда из города,— сказал Док.— Там, где железная дорога выходит в степь и где заканчивается туман. Знаешь, где это?

Я кивнул, но предупредил:

— Будь осторожен! Там мутантов много, да и Дети Восхода встречаются.

— Разберусь как-нибудь,— отмахнулся Док.— У тебя в багажнике столько оружия, что хватит на небольшую войну.

— Оружия достаточно, а вот патронов не много. Экономь! Если сильно прижмут, лучше отъедь в сторону. И вот еще что: к Порталу не суйся! Там автономная боевая система до сих пор работает, она всех косит, не разбирает, кто свой, кто чужой.

— Хорошо.

— И вот еще что... Если нас через три дня не будет...

Доктор понятливо кивнул.

Мы попрощались.

Я вооружился новой винтовкой. Кроме того взял АК 12, ШАК-12, пулемет РПК-16, пару пистолетов — в том числе и новый револьвер,— два помповых ружья, несколько гранат, пластит С4 с детонаторами. Взял патронов с запасом, еды на три дня, воду и так, по мелочи. Все имущество мы разделили на три рюкзака. Часть оружия понесут мои помощники, даже если не умеют или не хотят им пользоваться. У меня тоже не десять рук! Но отправляясь в Мертвый Город, лучше взять все и даже чуть-чуть больше. Неизвестно, что пригодится.

Чтобы не ломать себе ноги, спускаясь по обрывистому берегу, нам пришлось пройти вверх по бывшему течению. Всего метров сто, и берег становился пологим. Дно некогда стремительной реки густо поросло кустарником, пробившимся сквозь устилавшие дно камни. Уже здесь начиналась граница тумана, и мы все заметно нервничали, когда его щупальца начали проявлять активность, касаясь наших тел.

— А точно он нас не тронет?— спросил Суржик. Похоже, все шлемы были снабжены переговорными устройствами, так что я слышал и его голос, заметно дрожащий от страха, и натужное дыхание Лены.

Честно сказать, я и сам не был ни в чем уверен, но лучше Суржику об этом не знать.

— Не бойся, ничего он тебе не сделает!— ответил я как можно увереннее.

— Терпеть не могу туман! Все беды от него: что здесь, что в прошлой жизни,— продолжал нагнетать Суржик.— Помню, однажды мы направлялись в Москву, так попали в такой туман...

— Помолчи!— попросил я его.

Суржик послушно заткнулся.

На противоположном берегу туман сгустился настолько, что стал ощущаться физически. С каждым шагом он становился все плотнее, обволакивал, цеплялся за руки и ноги, сдавливал, словно пытался воспрепятствовать нашему продвижению.

— Не отставайте! Держитесь рядом!— обратился я к своим спутникам. Едва не добавил: кто знает, что прячется в этом тумане. Во время спохватился. Машинист и без того стучал зубами, да и Лена, хоть и молчала, но я чувствовал ее напряжение. Я не видел ни того, ни другую, а об их местонахождении догадывался по шороху камней и треску веток под ногами. Правда, звуки в густом тумане скрадывались, тонули, казались нереальными.

А потом и вовсе начала примешиваться какая-то ерунда. То мне показалось, будто я слышу монотонный перестук вагонных колес, наверное, навеянный Суржиком, то неразборчивые детские голоса, разбавленные веселым птичьим пересвистом и лягушачьим треском. Мы как раз перевалили через дамбу, за которой находился так называемый детский пляж — любимое место отдыха дошкольников и учеников начальных классов, которых сюда когда-то приводили воспитатели и учителя. Детвора постарше называла этот пруд "лягушатником". Впрочем, не без основания. Он был мелкий и заиленный, и ближе к осени, когда заканчивались каникулы, детей у воды на самом деле сменяли громкоголосые лягушки.

Я шел не спеша, с каждым шагом ожидая, что ноги вот-вот окажутся в воде. Но нет. Когда зашуршали листья камыша, я понял, что и пруд, утратив речную подпитку, со временем пересох.

Вдруг кто-то задергал меня за руку. Будто ребенок, который хочет привлечь внимание или что-то спросить. Прекрасно понимая, что здесь не может быть никаких детей, я отшатнулся назад, направил винтовку туда, где, по моим предположениям, мог стоять некто невидимый в тумане.

Никого.

Я слышал лишь шаги моих спутников, слегка вырвавшихся вперед. Я дернулся вперед, чтобы их догнать, но тут же в плечо врезалось что-то мягкое и вместе с тем увесистое, да так, что меня развернуло в пол-оборота.

И снова никого.

Я некоторое время стоял, медленно водя стволом винтовки по сторонам, но нападения не повторились.

— Лена, Суржик, подождите!

И хотя я шел достаточно медленно, все равно налетел на машиниста, едва не сбив его с ног. Суржик ойкнул, я схватил его за руку, не дав упасть.

— Лена, ты где?— позвал я

— Я здесь.

Так как голос доносился изнутри шлема, я так и не понял, где это здесь? Подумал, нужно было раздать фонарики... если бы они у меня имелись. Мой был единственным, да к тому же слишком слабым, чтобы пробиться сквозь сплошную вязкую стену тумана. А еще я подумал о веревке, с помощью которой мы могли бы держаться вместе. Веревка у меня была, но где-то на самом дне одного из рюкзаков.

К счастью, Лена оказалась совсем близко — я увидел ее шарящую в поисках руку перед самым носом, схватил за пальцы. Женщина испуганно отдернула руку.

— Это я, не бойся!

Мы снова собрались вместе.

— Идем дальше.

Когда земля под ногами едва заметно пошла в гору, я догадался о том, что мы пересекли пруд и выбрались на противоположный песчаный берег. В прежние годы здесь была зона отдыха, но я, хоть убей, не мог вспомнить, как она выглядела. По-моему, неширокая полоса песчаного пляжа, отрезанная окружной прогулочной дорожкой от небольшой рощицы. Зато точно помнил, что за ней, дальше на восток, находился теннисный корт, крутой подъем к проезжей части и первые пятиэтажные дома небольшого провинциального города.

Мы продрались сквозь поросший кустарником пляж, пересекли исковерканную корнями асфальтированную дорожку и уперлись в дикие заросли дремучего леса.

— Нужно левее взять, там дорога хорошая должна быть,— подал голос Суржик.

— А ты, значит, местный?— спросил я, приняв его предложение.

— А то!— живо откликнулся машинист.— Всю жизнь здесь прожил... ну, если не считать командировок. Я эти места хорошо помню. Вон там вон находится городской стадион. Наши играть так никогда и не научились, да и команда в конце концов распалась из-за финансовых проблем, но мы любили посидеть на трибунах просто так — благо вход был для всех бесплатный. А где-то здесь, на повороте, в старые добрые времена стояла бочка с квасом. Всегда стояла, сколько себя помню. Это при мне. А когда я еще соплей был, бочка эта была с пивом. Батя мой тут любил причаститься перед рыбалкой. Как сейчас помню аромат воблы, которую предлагала торговка за рупь штучку. И пиво пенное такое, потому что разбавленное, но вкусное — такого при мне уже не делали,— тяжело вздохнул Суржик.

Мы медленно, на ощупь, поднимались по крутой дороге, протянувшейся между теннисным кортом и стадионом, отгороженным от мира высоким забором. Забора я не видел, но хорошо помнил, как он выглядел.

-Мы с пацанами по этой дороге летом каждый день на пруды бегали. А с этой горки на скейтах катались...— пришло на ум.

— Это у вас в детстве скейты-шмейты были. А у нас — тачки,— отозвался Суржик.

— В смысле?— не понял я, представив маленького Суржика, катающегося в садовой тачке. Ну, не "мерины" же у них шестисотые были?!

— Эх, молодежь, молодежь! Ничего-то вы не знаете, ничего-то вы не видели! Тачки эти мы сами мастерили. Очень простая конструкция: подвижная рама, собранная из досок, да четыре подшипника вместо колес. На такой можно было и по ровной дороге кататься, но веселее всего был спуск с горки, вот с этой самой! Мы сюда аж с самой Железки тащились — это район такой был вблизи жэдэ-вокзала...

— Да, знаю я!— не сдержался.— Он и при мне еще Железкой назывался. Наши пацаны с ихними... выходит, с вашими, постоянно бодались из-за всякой ерунды.

— Это да, наши всегда в любую бучу лезли!— не без удовольствия усмехнулся Суржик.— А ты с какого района будешь?

— С "Карфагена".

— Это где ж такой?

— Не так уж далеко отсюда, за Вечным Огнем, аккурат перед "Собакой". Небольшой райончик, но бойкий.

— Собаку знаю, как же! Они с "Партизанами" граничили с одной стороны, а мы, стало быть, с другой. Почти соседи, земеля!— Машинист панибратски похлопал меня по плечу. Потом печально вздохнул: — Эх, было время золотое...

Когда дорога стала положе, я остановился, пытаясь вспомнить, что было впереди. В этом месте дорога разветвлялась: та, что налево, проходила мимо фасада стадиона и дальше на север, мимо пельменной и нового кинотеатра, после чего резко поворачивала на восток; дорога направо шла вдоль зоны отдыха и вливалась в магистраль, отделявшую центральную часть города от фабричного района. Нам же нужно было выбрать ту, что уводила на восток. Двигаясь вдоль парковых аллей, она выходила на городскую площадь...

— Эй, командир, тут просвет какой-то!— услышал я голос Суржика. Несмотря на прекрасную слышимость, я чувствовал, что мои спутники серьезно оторвались, пока я тут размышлял.

— Суржик, Лена, подождите!

Несколько секунд я ожидал ответа, но его не последовало.

— Суржик? Лена?

Тишина.

Этого только не хватало!

Я шагнул вперед, и услышал легкий шуршащий звук, знакомый до боли, но напрочь забытый. Звук приближался. Я приготовил винтовку... И лишь когда предмет подкатился к ногам, вспомнил. Это же скейт! Откуда он здесь?! Особенно странно, если учесть, что я о нем только что вспоминал.

Я поставил ногу на доску, покатал ее туда-сюда. Обычный скейтборд, ничего особенного. Не новый, побитый. Точно такой, как у меня был, возможно, даже производитель тот же.

— Кирюха, ну, чего ты там застрял? Айда с нами!

От этого окрика у меня волосы на голове зашевелились. Он донесся откуда-то снизу горки, то есть, он звал меня назад. Мне кажется, что я даже голос узнал: Пашка, друг детства. Мы несколько лет жили с ним по соседству, на одной лестничной площадке. Позже он с родителями переехал в район новостроек на отшибе города. Мы встречались часто, но с того злополучного дня, когда мир перевернулся, я его больше никогда не видел. Жив ли он? Вряд ли. Я облазил весь Новый Мир вдоль и поперек, но Пашку не встречал и понятия не имел, остался ли он в городе или ушел вместе со всеми беженцами?

И это явно был не он: голос детский.

Мне стало жутко от мысли о том, что какая-то неведомая сила, поковырявшись в моих воспоминаниях, породила картинку их далекого прошлого. И может быть, не будь тумана, я на самом деле увидел бы приятеля Пашку, машущего мне рукой и манящего за собой. И как знать, как бы я отреагировал в этом случае. А так... Одного воображения и скейтборда оказалось недостаточно. Я усмехнулся, подтолкнул доску, и она с тем же знакомым шелестом покатилась с горки. Я не видел ее, но слышал, как она, не вписавшись в плавный поворот, ударилась о бордюр и перевернулась.

Я же развернулся и пошел на восток, к городской площади.

— Лена? Суржик?

Никто не отвечал.

Куда же они подевались?

Он появился неожиданно — вырос на пути, как столб. Несмотря на отсутствие половины головы, а может быть, именно поэтому, не узнать его было невозможно. Это был тот самый владелец Smith & Wesson, и он вернулся за своим оружием. Я видел его отчетливо, так как туман вокруг него клубился, но не сгущался.

— Где мой револьвер?— спросил он замогильным голосом.

— Вот,— ответил я, вытащил револьвер и стволом вперед протянул его бывшему владельцу. Тот так и взялся, за ствол, а я нажал на спусковой крючок. Выстрелом снесло остатки головы, а тело я отпихнул ногой и перешагнул через него, сделав шаг вперед.

И тут я заметил то, о чем, наверное, хотел сказать машинист: впереди маячили разрывы в сплошном тумане. Я разглядел силуэты деревьев, росших вдоль асфальтированной дороги, куски самой дороги и стены домов, стоявших по другую ее сторону.

Интересно...

Я пошел быстрее. Вернее, попытался, так как каждый новый шаг давался мне с превеликим трудом. Точно так же, как в самом начале, когда мы только вошли в туман. Складывалось такое впечатление, что вначале он не давал нам пройти, а теперь не хотел отпускать. Он стал таким плотным, что я увяз в нем, как муха в повидле. Он сдавливал меня со всех сторон, и я не ощущал этого давления только благодаря специальной конструкции защитного костюма. Но отчетливо слышал, как потрескивает сверхпрочный материал, видел, как местами он деформируется, покрываясь неглубокими вмятинами. Я же продолжал продавливать себя вперед — миллиметр за миллиметром, прикладывая неимоверные усилия. Несмотря на прекрасную вентиляцию и поддержание оптимального микроклимата, мне стало жарко. И не только по причине неимоверного физического напряжения. Я понял это, когда по костюму начали пробегать огненные всполохи. Я занервничал, впервые усомнившись в своей защищенности. И, похоже, неведомая сила, способная читать мысли, решила воспользоваться моей слабостью: последовала яркая вспышка, и меня окутало жаркое пламя. Я машинально попытался сбить его руками, защищенными перчатками, но тщетно.

Я закричал.

Это на самом деле было жутко — сгореть заживо или быть запеченным в прочном костюме. Я чувствовал жар. Казалось, будто он, несмотря на все гарантии Асиля, проникает сквозь микропоры костюма, поступает внутрь вместе с чистым воздухом. Мне стало трудно дышать, так как жар — реальный или воображаемый — обжигал легкие, медленно, как вода сосуд, наполнял все мое тело.

Зато исчезло внешнее давление, и я, что было сил, рванул вперед. Туман попытался удержать меня, цепляясь своими хваткими щупальцами, но мое желание выжить оказалось сильнее его настойчивости. Под конец он сам подтолкнул меня в спину, так, что ноги оторвались от асфальта, я пролетел несколько метров, рухнул на землю, прокатился пару шагов и завертелся из стороны в сторону, стараясь избавиться от пламени. И только сейчас заметил, что от огня не осталось и следа.

Я лежал на газоне, заросшем высокой травой под кроной давно неухоженного дерева, со всех сторон окруженного густым кустарником. Рядом валялся слетевший с плеч рюкзак — целый, без опалин и вроде как холодный. И оружие ничуть не пострадало, да и сам костюм — тоже. Оставалось только признать, что все, что случилось со мной за последние несколько минут, было лишь моим воображением.

Туман — или что-то иное — умел воздействовать на разум. Достаточно негативно, чтобы наделать немало бед.

Я встал, поднял рюкзак, закинул обратно на плечи, взял винтовку, пулемет. Огляделся.

Позади меня корявой шевелящейся стеной стоял туман. Упустив добычу, он больше не делал попыток до меня добраться. Пространство впереди было свободно от тумана, и я сразу же узнал знакомые места, хотя и не был здесь несколько лет. Прямо передо мной простиралась парковая аллея, ведущая к задворкам Дома Культуры — этого пережитка прошлого, давно утратившего свое истинное назначение. Слева — дорога, проходящая мимо фасада стадиона — его самого не было видно. Справа возвышались девятиэтажные дома, разбавленные пятиэтажками и приземистыми зданиями кафе и магазинов. Нельзя сказать, что все осталось так, как я видел это в последний раз. Время не пощадило город. Асфальт потрескался, краска облупилась и выцвела, металл проржавел. Природа постепенно отвоевывала у человека свои владения: трава, кусты и даже деревья росли там, где их прежде не было. На парковках стояли автомобили — ржавые, со спущенными шинами и выбитыми стеклами. Стены многих домов потрескались и смотрели на город пустыми глазницами окон. Но что поражало больше всего — это тишина.

Мертвый Город полностью оправдывал свое название.

— Лена! Суржик!

Крик произвел эффект разорвавшейся бомбы. Голос заметался по парку, улетел в сторону площади, разросся, подобно кругам на воде, а потом сжался, вернувшись обратно и ударив по барабанным перепонкам звонкими литаврами. В ушах противно запищало, в глазах потемнело, ноги стали ватными. Такое впечатление, будто Город наказал меня за то, что я нарушил тишину, царившую здесь на протяжении годов.

Все еще на что-то надеясь, я медленно пошел по разбитой аллее в направлении Дворца Культуры, вертя головой по сторонам в поисках своих товарищей.

Сначала я обнаружил снаряжение Лены. Рюкзак и оружие валялись на выложенной камнем дорожке. Ее самой нигде не было.

Я нашел ее чуть позже. Заметил мельком, когда она появилась лишь на миг и снова исчезла за неухоженными кустами кипариса.

— Ле...— хотел было ее окликнуть, но быстро заткнулся, опасаясь, что Город снова причинит мне боль.

Я продрался сквозь кусты и на лужайке у фонтана увидел женщину, которая сосредоточенно собрала прелые листья.

— Лена?— тихо позвал я ее.

Женщина меня то ли не услышала, то ли проигнорировала. Забрало на шлеме было открыто, поэтому я мог видеть ее лицо. И его выражение мне очень не нравилось — оно было какое-то застывшее, но при этом предельно счастливое и умиротворенное.

Я приблизился к ней, встал напротив, но она продолжала собирать листья, не обращая на меня никакого внимания.

— Лена?

Она замерла, выпрямилась, приветливо улыбнулась и произнесла, протянув мне охапку прелых листьев:

— Мама, посмотри, какие они красивые!

Мне стало не по себе. Неужели она сошла с ума?

Лена замерла, протягивая мне пахшие гнилью листья, по которым ползали белые личинки. Не совсем соображая, что я делаю, я отвесил ей звонкую оплеуху. Женщина дернулась, выражение лица сменилось и теперь отображало крайнюю степень испуга, но потом вдруг в пустых глазах появились проблески разума. Лена встряхнула головой, взглянула на меня, словно только что увидела, потом опустила взгляд и увидела то, что держала в руках. Взвизгнув, она бросила листья на землю и с отвращением принялась стряхивать с костюма личинок.

— Ты как?— спросил я ее.

Она снова замерла, посмотрела на меня и спокойно ответила:

— Я в порядке.

— Ты Суржика не видела?

Лена покачала головой.

Мы вернулись, чтобы забрать вещи.

До городской площади оставалось пройти метров триста — по сути лишь обогнуть ДК. Но я решил еще поискать Суржика. Мы сместились к югу, прошлись по дворам близстоящих домов. Машин на парковках было немного. Неудивительно, в злополучный день люди попытались вырваться из отравленного города, в первую очередь на личном транспорте. Не знаю, может, кому и удалось, но не всем. На выезде из города их встречали военные и приказывали вернуться по своим домам. На отдельных блокпостах, говорят, они стреляли на поражение. Некоторые повернули и увязли в пробках. Многие ли из них выжили, когда начался первый Кровавый Восход?

Мы не стали углубляться в жилой квартал, вернулись к ДК и переместились к парку аттракционов. Там-то мы и нашли нашего Суржика. Его было видно издалека — стоило только обойти карусель с лошадками. Он висел в воздухе, в метре от земли, слегка выгнувшись назад, разведя руки в стороны и запрокинув голову. В отличие от Лены, он не бросил рюкзак, но оружие, которым я его загрузил, валялось в стороне. Впрочем, оно бы ему все равно не помогло.

— Что с ним?— спросила Лена.

— Попал в объятия Присоски.

— Кого?

— Это тварь такая. Редкая. Видишь тонкие нити, похожие на капилляры?

Они были прозрачными, поэтому их трудно было увидеть, пока Присоска не начинала откачивать кровь из жертвы. В случае с Суржиком аномалия уже успела "пригубить", поэтому нити покраснели.

— У нас... Я имею в виду, в Альтиндоре, ничего подобного не было,— заметила Лена.

— У нас тоже,— кивнул я, подразумевая Старый Мир. А вот в Новом всякое можно было встретить.

— Он... жив?

Я присмотрелся, заметил, подрагивает тело Суржика.

— Пока да, но это ненадолго.

— Так чего же мы стоим? Давай вытащим его оттуда!

— Нельзя!— я схватил за руку женщину, сделавшую шаг в сторону ловушки.— Окажешься рядом с ним, порадуешь Присоску вторым блюдом.

— А что делать? Мы же не можем бросить его умирать!

— Нет... Есть один способ,— признался я.— Только это очень рискованно. Любая ошибка — и тварь его прикончит. Или сам пойдешь на корм.

Но Суржика нужно было вытаскивать, пока не поздно. Он был нам нужен. Да и жалко этого чудика.

— Лена, если я увязну, не лезь, ты уже не сможешь мне помочь,— предупредил я женщину.

Я скинул рюкзак, положил на землю винтовку, пулемет. Себе оставил только охотничий нож, опустился на колени и медленно пополз к ловушке, внимательно наблюдая за ее реакцией. Впрочем, наблюдать было особо не за чем. Наружная часть Присоски была почти невидима — эдакая медуза, которую и не заметишь, пока не угодишь в ее объятия. Не видно ни границ, ни четких очертаний. Даже нити-капилляры не давали возможности судить о ее размахе: они концентрировались вокруг добычи. И все же были кое-какие признаки того, что ты угодил во владения Присоски. Ощущение такое, будто тело облепила паутина плюс легкое жжение в местах соприкосновения с "медузой". Если вовремя остановиться и медленно отступить назад, то, возможно, Присоска и не заметит вторжения. Чаще всего это срабатывало, если тварь уже была занята кем-то другим.

Была в этом лишь одна проблема: облаченный в защитный костюм, я вряд ли почувствую прикосновение Пррисоски. Пришлось открыть забрало. Воздух в городе был сухим и почему-то прохладным. Лишь на миг мне показалось, будто я почувствовал слабый запах аммиака. Вряд ли он смог бы сохраниться за прошедшие годы, скорее всего это была игра воображения, напомнившего события злополучного дня. Тогда от аммиачных испарений, принесенных ветром со стороны взорванного химзавода, трудно было дышать, и слезились глаза.

О Присоске я только слышал, но сам никогда не имел с ней дела. Поэтому действовал особенно осторожно и совершенно не был уверен в успехе. Но попробовать стоило. Я полз медленно, прислушиваясь к ощущениям и посматривая на Суржика. Тонкие нити тянулись от земли к его телу и пронзали хваленый защитный костюм. Он спасал от Тумана, выдерживал высокую температуру, снабжал воздухом под водой. Но против Присоски он оказался бессилен.

Тоже мне, хваленые технологии...

Я наблюдал за реакцией твари, зная о том, что, если я ошибусь, то уже ничего не смогу исправить. Присоска меня не замечала. Лишь изредка, с промежутком в полминуты она отсасывала кровь из Суржика небольшими порциями. При этом тело машиниста начинало дрожать и корчиться.

Мне удалось подобраться почти вплотную, и в метре от висящего в воздухе машиниста я остановился, потому что почувствовал, как в лицо впились тысячи крохотных иголок. Стараясь не паниковать и не делать резких движений, я сдвинулся назад, совсем чуть-чуть, но покалывание исчезло. Облегченно вздохнув и подождав еще немного, я осторожно вонзил нож в землю клумбы. К счастью, почва оказалась рыхлой, поэтому мне не пришлось прилагать особых усилий. Я всковыривал пласт и тут же сгребал землю левой рукой в сторону. Начал издалека, постепенно углубляясь и одновременно приближаясь к эпицентру ловушки. Чем ближе, тем осторожнее. Ямка получалась все глубже, кучка земли рядом — все выше. Время от времени я поглядывал на Суржика. К сожалению, я не видел его лица, поэтому мог судить о том, что он все еще жив только по подрагиванию тела.

Лишь бы успеть...

Наконец, я увидел то, ради чего взялся за это неблагодарное занятие — тело твари, сидевшей в рыхлой почве, как огромный клубень. О его истинных размерах я мог только догадываться — понятия не имею, как глубоко уходило само тело, не говоря уже о корнях. У Присоски была коричневая шершавая кожа, покрытая вздутиями, похожими на шишки. Тело было мягким и податливым на ощупь, казалось бы, ткни ножом — и твари конец! Так бы одно и было, но умирая, она запустит яд по тонким нитям-щупальцам, и тогда Суржику конец. Был только один способ, гарантировавший избавить мир от чудовища и сохранить жизнь нашего товарища.

И я продолжил копать.

Я не стал углубляться, двинулся по окружности, освобождая "клубень" от земли.

Где-то он должен быть, по крайней мере, так говорили те, кому уже доводилось сталкиваться с Присоской. Где-то...

Я обнаружил его сбоку. Сначала даже не заметил, пока не приподнялось веко, обнажив белесую, покрытую черными капиллярами поверхность.

Да, это был глаз. Большой, величиной с кулак глаз со зрачком в форме многоконечной, оттого похожей на шестеренку, звездочки. Не знаю, зачем твари глаз под землей? Понятия не имею, видела ли она меня или нет? Я не стал медлить, вонзил нож в центр звездочки, и глаз с хлопком лопнул, окатив меня густой слизью. В глубине души я не был уверен, что у меня получится. Все-таки Присоска — тварь редкая, плохо изученная, а все мои познания о ней базировались на рассказах третьих лиц, которые вполне могли оказаться чьими-то байками. Поэтому все могло закончиться очень плохо, причем, для нас обоих. Но нет. Как только лопнул глаз, клубень сдулся, выпустив отвратный воздух, и одновременно с этим Суржик рухнул на землю.

Лена поняла, что опасность миновала, подбежала к телу машиниста, опустилась на колени и открыла забрало на его шлеме. Мы увидели бледное, почти белое лицо. Глаза были закрыты, но веки подрагивали. Суржик был жив.

Надолго ли?

— Как он?— спросил я Лену.

— Плохо,— не стала она скрывать.

— Ты сможешь ему помочь?

— Постараюсь.

Она прикоснулась кончиками пальцев к его вискам и закрыла глаза.

Не так давно я на себе испытал ее чудотворное воздействие. Рана затянулась на глазах. Поэтому была надежда...

Веки Суржика затрепетали, он открыл глаза.

— Привет!— улыбнулась ему Лена.

Суржик завертел головой, демонстрируя полное непонимание происходящего.

— Что со мной?— слабым голосом спросил он.

— Не важно.— Мне не хотелось терять время на разъяснения.— Главное, что ты жив. Можешь встать?

Я протянул ему руку и рывком поставил на ноги. Суржик пошатнулся, но устоял.

— Молодец! Воин... Идем дальше!

Собрав наше снаряжение, мы выдвинулись в сторону ДК по аллее, обогнули здание с севера, вышли к краю центральной городской площади и остановились.

Монумент в виде каменной глыбы стоял через дорогу. Раньше. Сейчас его там почему-то не было. Сердце бешено застучало. Камень был неотъемлемой частью ритуала, даже не знаю, получится ли без него уничтожить Рогатого?

Лена тронула меня за руку и кивнула вправо. Я повернул голову и увидел то, что искал. Камень находился в самом центре площади. Он висел низко над землей в горизонтальном положении. Но вовсе не это привлекло мое внимание в первую очередь. На ровной, некогда фронтальной стороне глыбы лежало тело девушки. Несмотря на разделявшее нас расстояние, я сразу узнал ее. Это была Аля...

Городская площадь была небольшой и хорошо просматривалась во все стороны. Так что с уверенностью можно было сказать, что поблизости никого, кроме Али, не было. Девушка лежала на камне, который находился посреди полукруглой площадки, ограниченной с одной стороны давно не стриженым газоном, а с другой — проезжей частью. Глыба висела в воздухе, не касаясь земли, и размеренно покачивалась вверх-вниз с небольшой амплитудой.

— Она...— голос Лены сорвался, но я понял, что она хотела сказать.

— Не знаю.

Я на самом деле понятия не имел, жива она или нет. Издалека трудно было об этом судить. Но лежала она неподвижно, с закрытыми глазами, и даже ее грудь, кажется, не вздымалась.

— А кто это?— спросил Суржик, но ему никто не ответил.

Мы начали приближаться. Не спеша, смотря по сторонам — как-то не верилось, что Рогатый мог оставить Алю без присмотра. Причина стала понятна, когда до алтаря оставалось сделать шагов десять — мы наткнулись на невидимую преграду.

— Что за...— пробормотал я, ощупывая пространство перед собой. Препятствие было упругим, слега пружинящим под пальцами и при этом абсолютно невидимым и непреодолимым.

— Защитный Барьер,— отозвалась Лена.— В Альтиндоре такие ставят опытные маги.

— Его можно пробить, убрать как-нибудь?

— Зависит от того, кто его создал. Если маг сильный, то практически никаких шансов. Он будет держаться до тех пор, пока у мага не закончится Мана.

Мана... Знакомое слово из далекого детства. Как же давно это было...

— Его Рогатый поставил, больше некому.

— Ты прав,— прозвучал голос за спиной, и я резко обернулся. Позади нас стоял Рогатый собственной персоной. Все те же стальные доспехи, тот же шлем с рогами, тот же мертвый свет в пустых глазницах черепа. Он совсем не изменился с момента нашей последней встречи.

— В этом мире нет никого могущественнее меня,— продолжил Рогатый.— А очень скоро я стану еще сильнее. Я стану Всемогущим, перед которым падет ниц и стар, и млад, и мужчина, и женщина. А кто не подчинится, того ждет кое-что пострашнее самой жуткой смерти. Лишь избранные встанут у моего трона. Ты мог быть среди них — я давал тебе шанс. Но ты отверг мое щедрое предложение, поэтому умрешь одним из первых. Но сначала ты увидишь, как умрет эта девчонка,— указал он рукой в сторону алтаря, на котором лежала Аля.— Я выпью ее силу до последней капли и стану настоящим Повелителем Нового Мира. Я...

Он хотел еще что-то сказать, но я не стал слушать весь этот пафос, вскинул винтовку и выстрелил ему в голову.

Рогатый исчез за мгновение до того, как импульсный заряд коснулся его черепа. И снова появился у меня за спиной. Я услышал его ехидный смех. Обернулся. Он стоял у алтаря. Я снова выстрелил, но магическая защита оказалась непреодолима для мощного заряда: я видел, как он срикошетил, оставив на поверхности Барьера легкое волнение. И еще три выстрела не возымели действия.

— Мне нравится твоя бессильная злоба. Но ты слаб и уже не сможешь что-либо изменить. Пришло время умереть,— сказал он и повернулся к алтарю.

А за нашими спинами с легкими хлопками начали открываться порталы, из которых на площадь повалила разномастная нечисть.

Для меня это было не в новь, а вот мои спутники опешили. И если Лена после легкого замешательства отреагировала правильно — сдернула с плеча дробовик и первой открыла огонь по Кровавым Псам, то Суржик завопил от страха и бросился бежать, унося с собой мой любимый АК 12. Но пробежать он успел всего несколько метров, когда прямо на его пути открылся новый портал, и оттуда выскочило нечто огромное и рогатое. Суржик споткнулся и упал, растянувшись на асфальте.

— Стреляй!— закричала ему Лена.

Мужичок внял ее совету, схватил автомат и попытался выстрелить в чудовище из положения лежа. Но оружие молчало.

— С предохранителя сними!— рявкнул я, сшибая рвавшихся к машинисту Кровавых Псов одиночными выстрелами из винтовки Чужих. Мощные заряды разносили головы, рвали на части собачьи тела. Оружие — что надо.

Пока Суржик возился с предохранителем, чудовище приблизилось на расстояние броска. Издав громкий рык, оно раззявило пасть и... Мы с Леной выстрелили одновременно. Ее пуля ударила чудовище в бок, а мой заряд угодил в шею. Так что непонятно, кто именно прикончил монстра и спас Суржика от смерти. Да и некогда мне было присматриваться: переведя огонь в сторону, я пропустил атаку здоровой псины. Она прыгнула, инстинктивно метя клыками мне в горло. Но шея была прикрыта своеобразным воротником костюма, поэтому клыки клацнули по прочному материалу, не оставив даже царапин. Но собака сбила меня с ног и тут же набросилась, кусая, куда попало. И всякий раз клыки натыкались на непреодолимую преграду. К тому моменту, когда она сообразила метнуться к открытому забралу шлема, я успел вытащить револьвер и выстрелил ей под нижнюю челюсть, разворотив основательно голову.

Разлеживаться было некогда. Монстры лезли со всех сторон. Я вскочил на ноги, сделал еще пару выстрелов из револьвера, а потом взялся за пулемет. Отдача у РПК 16 была значительнее по сравнению с АК 12, но бил он кучно, кося, как траву, повалившую со всех сторон нечисть. Существенный плюс заключался в том, что в барабанный магазин помещалось 96 патронов, так что не нужно было отвлекаться на перезарядку. К сожалению, таких магазинов у меня было всего два, если не считать еще сотни патронов калибра 5,45 россыпью. Поэтому я стрелял очередями по 2-3 патрона, стараясь бить прицельно. Каждая такая очередь останавливала одного противника, будь то собака или копченый Странник. Хуже было с Бешенными. Слишком прыткие, и попасть вних было непросто, да и умирали они неохотно, даже схватив по несколько пуль, упрямо ползли вперед. Поэтому на них расход патронов был больше.

У моих помощников дела обстояли похуже. Лена мастерски шмаляла из дробовика, но сильно долго перезаряжала оружие. Суржик быстро освоил автомат — видать, когда-то приходилось держать в руках нечто подобное,— но от страха стрелял бездумно, выпуская большую часть путь в белый свет.

Неожиданно по ушам ударил жуткий лязг, от которого подкосились ноги. Упав на колени, я повернул голову и увидел смутный женский силуэт, стоявший в паре десятков метров от меня. Мне трудно было сконцентрироваться на фигуре, так как "картинка" сильно двоилась, а голова шла кругом. Я попытался приподнять пулемет, но не хватило сил.

Сирена. Это определенно была она. Дитя Кровавого Восхода, способное обезоружить небольшую армию. А если она продолжит верещать, то нам и вовсе конец. Мне доводилось видеть спекшиеся мозги человека, убитого голосом Сирены. Но мы не в силах были противиться ее воздействию. Разве что...

Превозмогая слабость, я потянулся рукой к шлему. Не факт, что поможет, но от этого зависела не только моя жизнь. Непослушные пальцы долго елозили по кнопке. Я зарычал от полной безнадежности, и это будто придало сил. Забрало шлема закрылось, оборвав отвратительный скрежещущий голос чудовища. Тут же стало легче. Обруч, сжимавший голову, разжался, сковывавшая тело слабость улетучилась. Вначале вяло, а потом все агрессивнее я начал отбиваться от напавших на меня Кровавых Псов ножом. К счастью, защитный костюм оказался им не по зубам, но свора мешала мне подобрать оружие. А еще подобравшийся сзади Странник навалился со спины, и мне пришлось отвлечься от собак, чтобы расправиться с копченым.

Наконец, мне удалось добраться до пулемета. Первыми очередями я рассеял Псов, после чего направил оружие в Сирену. Я все еще слышал ее голос, причем ничуть не хуже, чем без шлема, вот только никакого вреда он мне не причинял. Поэтому я спокойно прицелился и выстрелил одиночным в голову. Раздражающий скрежет резко оборвался, обезображенная Кровавым Восходом женщина упала на землю. Еще минуты две мне понадобилось, чтобы отбиться от оставшейся нечисти, пока мои помощники приходили в себя.

Меняя магазин, я обернулся. Рогатый полностью утратил к нам интерес, посвятив его Але. Он стоял, раскинув руки, лицом к алтарю. Висевшая над землей каменная глыба медленно вращалась по часовой стрелке. Бесчувственное и одеревеневшее тело девушки приподнялось над ней на метр и тоже вращалось, но в противоположном направлении. Пространство между ними было наполнено искрящимся сиянием, которому Рогатый пытался придать какие-то определенные формы. Так и не перезарядив пулемет, я бросил его на землю, а сам полез в рюкзак и достал сначала окаменевшее сердце, а потом и ритуальный кинжал.

Подумалось: "Как же я его проткну, если оно каменное?"

Но попробовать стоило.

Я ударил кинжалом по сердцу — раздался характерный звук, но камень остался неповрежденным. И все же Рогатый вздрогнул и прекратил свои манипуляции, опустив руки. Обернулся и обжег меня вырвавшимся из пустых глазниц черепа огнем. Я моргнул, и не заметил, как и куда исчез самозваный Повелитель Нового Мира.

А через мгновение чувствительный рывок развернул меня на 180 градусов, и я снова встретился взглядом с Рогатым, стоявшим напротив меня. Продолжая удерживать меня за плечо левой рукой, правой он, ничуть не церемонясь, вцепился в каменное сердце и с легкостью вырвал его из моей ладони.

— Не смей к нему прикасаться!— прошипел Повелитель.— Оно мое!

За чем последовал мощный удар наотмашь, и меня отбросило далеко назад.

Подняв голову, я увидел, как Рогатый сорвал с груди платину доспеха. После чего его ребра разошлись в стороны, и чудовище погрузило в свое нутро каменное сердце.

Ребра сомкнулись. А несколько секунд спустя я услышал гулкое сердцебиение. Сначала медленное, но постепенно учащающееся и становящееся все громче.

— Свершилось!— затряс руками Рогатый, и по площади прокатился его торжествующий смех. После чего он громогласно закричал:— Вставайте слуги мои верные, напоите эту землю свежей кровью, принесите щедрые жертвы во имя вашего Повелителя!

На этот раз не было порталов. Мертвецы полезли прямо из земли. Игнорируя прочность асфальта, они пробивали его, словно тонкую ледяную корку, и, лениво выбираясь на свет, тут же вступали в бой. Внешне они были похожи на своего Повелителя — такая же нежить, облаченная в необычные пластинчатые доспехи и шлемы,— но вооружены они были кто мечами, кто копьями.

Поняв, что нам будет чем заняться в ближайшее время, Рогатый вернулся к алтарю и продолжил прерванный ритуал. А мы снова взялись за оружие. Я поспешно присоединил новый — последний — магазин к пулемету и прошелся длинной очередью по лезшим на рожон мертвецам. Пули легко пробивали металлические пластинки, но остановить тех, кто умер тысячи лет назад, было нелегко. Лишь начиная разваливаться, мертвецы выходили из боя, осыпаясь на землю грудой железа и костей.

Отстреливаясь, я думал о том, что теперь делать — после того, как Рогатый завладел своим сердцем. Это была единственная возможность покончить с Повелителем. И я ее потерял. Что будет с Алей? Что будет со всеми нами? И я имел в виду не нас троих, бросивших вызов грозному существу, порожденному сплетением двух миров — нам так и так суждено было умереть. Я думал об остальных — всех тех, кому не посчастливилось оказаться в Новом Мире, годами бороться за выживание и конце концов пасть под напором новой напасти. Рогатый и до этого был нам не по зубам. Заполучив свое сердце он, похоже, приобрел новые способности. А о том, какого могущества он достигнет, отняв силу у Али, можно было только догадываться.

Но в данный момент мы боролись за собственные жизни. По моему совету Лена сменила патроны и теперь косила противников крупной картечью. Первый выстрел останавливал мертвеца, второй, рвал его на части, третий превращал его в груду чадящего древностью хлама. Суржик преобразился на глазах. Он больше не пытался сбежать, не суетился, не скулил. Похоже, он смирился с тем, что ему придется умереть, шмыгал носом и валил мертвецов, не жалея патронов.

Позади меня глухо ухнуло, площадь осветило яркой вспышкой. Я обернулся и увидел, как над телом Али появился некий светящийся столб, упиравшийся в пасмурное небо. Он был похож на гигантское вращающееся веретено. Сходство усиливала тонкая нить, тянувшаяся к груди расправившего руки Рогатого. Похоже, ритуал вступил в завершающую стадию — Повелитель забирал у Али ее Силу. Время от времени тело Али изгибалось дугой, а лицо, до этого безмятежное и умиротворенное, перекашивала гримаса нестерпимой боли.

Не в силах на это смотреть, я бросился к алтарю и наткнулся на непреодолимую преграду. Напрасно я стучал кулаками по неподатливому Магическому Барьеру, напрасно кричал, вызывая Рогатого на бой.

— Давай, один на один, ты и я!

Он не слышал меня. Или не слушал, дожидаясь завершения ритуала, дарующего Всемогущество. Он уже сейчас мнил себя Богом. Кто я такой, чтобы обращать на меня внимание?

Судя по тому, как быстро истончалось "веретено", ждать оставалось недолго.

— У меня закончились патроны!— закричал Суржик. От последнего мертвеца он отбивался автоматом, как дубиной. Вернее, подставлял его под сыпавшиеся удары меча и лишь изредка отвечал взаимностью.

Его выручила Лена, прикончившая нежить двумя выстрелами, после которых раздались сухие щелчки.

— У меня тоже,— констатировала она.

Но женщина не растерялась, подняла с земли оброненный одним из мертвецов меч, и с его помощью принялась рубить противников. Получалось у нее это здорово, как в кино.

А я все еще пытался пробиться к алтарю, в глубине души понимая тщетность этих попыток.

"Камень",— прозвучал у меня в голове безжизненный голос.— "Камень поможет".

Я не сразу сообразил, о чем речь.

"Камень?"

Я завертел головой в поисках чего-нибудь подходящего. Схватил кусок асфальта и...

"КАМЕНЬ!!!"— завопил в голове голос.

И только теперь я сообразил, о чем речь.

О камне Доктора.

Я бросился к рюкзаку, не замечая того, как нас со всех сторон окружают мертвецы. Они продолжали вылезать из-под земли, хоть и не так интенсивно.

Где же... Где же он...

Вот!

Я схватил камень, вернулся к Барьеру.

И что теперь?

Не придумав ничего лучшего, я ударил камнем по непреодолимой преграде. Над площадью прокатился гул, похожий на колокольный звон. Ощутимо завибрировал Барьер, вздрогнул и обернулся Рогатый. Снова сверкнули его глазницы, и меня опять отбросило назад, а мертвецы, прежде окружавшие нас, переместились к Барьеру, взяв его в плотное кольцо.

Я зарычал и бросился к пулемету, а потом стрелял до тех пор, пока не закончились патроны. На перезарядку магазина не было времени, поэтому я взялся за штурмовой автоматический комплекс ШАК-12. Бронебойные пули с легкостью пробивали тела мертвецов, но толку от этого было мало. Кроме того на место павшего тут же приходил новый...

А потом и вовсе стало худо.

Где-то вдалеке, со стороны улицы Менделеева раздался трубный глас. Я перевел взгляд и увидел, как по проезжей части мчатся всадники на конях-скелетах. Их были сотни... нет, тысячи! Кавалерия заполнила всю улицу и целеустремленно, не встречая сопротивления, мчалась к площади.

— Уходите!— крикнул я своим помощникам.

— А как же ты?— спросила Лена.

— Уходите, сейчас же!

И уже не глядя на них, я вышел на проезжую часть и, уперев приклад в плечо, открыл стрельбу по всадникам. 20 патронов закончились очень быстро. Я отстегнул магазин, присоединил новый, но через несколько секунд и он был пуст.

Я вспомнил про винтовку. Завертел головой в поисках, увидел, что Лена и Суржик так и стоят на месте. Схватил револьвер, зарядил четыре патрона, выстрелил и отбросил в сторону бесполезное теперь оружие. Под ноги костяных тварей, хлынувших на площадь, одна за другой полетели три РГН, после чего я взял в руку нож и стал дожидаться смерти.

И вот когда всадникам до меня оставалось метров пятьдесят, застрочил автомат. Сначала я решил было, что Суржик нашел еще один магазин. Потом — по звуку — сообразил, что стрельба ведется не из нового АК-12, а из старого доброго АК-74, которого у нас не было. Обернулся и увидел появившегося из кустов примыкавшего к площади парка бойца, стрелявшего в мертвецов от пояса. Обычный русский мужик средних лет. Суровое гладко выбритое лицо покрыто копотью, будто он только что вышел из боя, взъерошенные волосы, пристальный взгляд. Одет он был в видавший виды камуфляж и бронежилет, во многих местах прошитый пулями, в руках держал упомянутый уже АК-74 и стрелял. Казалось бы, патроны уже давно должны были закончиться, но он все стрел, стрелял, стрелял, усыпая асфальт под ногами гильзами. И нещадно косил всадников смерти, рвавшихся к Магическому Барьеру. Их не становилось меньше несмотря на то, что южную часть площади уже густо устилали кучи костей, ржавого металла и так и не примененного оружия.

— Сзади!— закричала вдруг Лена.

Я обернулся и увидел точно такую же армию нежити, приближавшуюся с севера, со стороны городской больницы.

Автомат незнакомца замолчал, и боец повернул голову. Его густые брови сошлись, лоб рассекла глубока морщина. После чего он поднес ко рту пальцы правой руки и громко и протяжно свистнул. И спустя несколько секунд из зарослей парка вышли еще несколько бойцов — таких же молчаливых и сосредоточенных, как и первый. Все, как один, они были вооружены "калашами" разных модификаций. Трое встали лицом на юг, четверо — на восток и открыли стрельбу по приближающейся нежити.

Я завороженно смотрел на наших спасителей, гадая кто они, откуда, как прошли в Мертвый Город без специальной защиты? А парни стреляли без перерыва на смену магазинов, возвращая в ад тех, кому там было самое место. Я не знаю, сколько времени прошло с момента появления незнакомцев, но вот их оружие замолчало, как только пал последний мертвец. Площадь и проезжая часть в обе стороны представляли собой жуткое зрелище. Они были густо завалены костями и доспехами — ни пройти, ни проехать. Но воины на этом не остановились. По-прежнему не проронив ни слова, они окружили Магический Барьер и продолжили стрельбу из так и не успевших остыть стволов. Пули градом барабанили по непроницаемой пленке, но не могли пробить купол, защищавший Рогатого. И все же кое-что изменилось: Барьер, до этого невидимый, теперь приобрел зримые очертания, в некоторых местах по нему пробегали электрические разряды.

— Теперь твое слово, боец!— сказал мне тот, который появился первым, по-видимому, командир группы.

Я кивнул, достал камень, подошел к Барьеру и со всей силы ударил булыжником по непреодолимой преграде. Снова раздался гул, похожий на колокольный звон, покрывавших Барьер разрядов стало гораздо больше. Но на этот раз Рогатый не стал отвлекаться. От "веретена", уходившего в небо, осталось немного, и Повелитель был уверен в том, что успеет завершить ритуал. И тогда я размахнулся и швырнул камень в преграду. Раздался оглушительный хлопок, от которого зазвенело в ушах, Барьер, похожий на мыльный пузырь, лопнул...

...и снова заговорили автоматы. Пули пронзали тело Рогатого, вырывали куски гнилой плоти, но он продолжал стоять, широко раскинув руки. Правда, недолго. Вот его ноги подкосились, и он упал на одно колено. Однако уже через несколько секунд упавшая на грудь голова приподнялась, Повелитель встал, развернулся к продолжавшим стрелять в него воинам, и гневно сверкнул пустыми глазницами. Взмах рукой — и один их бойцов осыпался прахом на усеянный гильзами асфальт. Снова взмах — и исчез второй боец.

Рогатый захохотал:

— Вы не можете меня убить! Я сильнее смерти!!!

Он вскинул руки, и все оставшиеся воины оторвались от земли и повисли в воздухе. Рогатый собирался покончить с ними одним ударом, но внезапно его тело выгнулось дугой, и Повелитель заверещал от боли. Это Аля, взлетевшая высоко над площадью, перехватила исходивший от "веретена" к Рогатому поток, натянула его, как поводок, и стала быстро возвращать утраченное. Она протягивала руку к мертвецу, ее глаза излучали яркий белый свет, рот был слегка приоткрыт, а тело быстро поглощало сизый, как дымка, поток неведомой мне энергии. Повелитель дрожал и кричал не в силах сопротивляться настоящему, а не мнимому могуществу. И если бы меня в этот момент спросили, что я думаю об Але, я бы сказал: "Она — настоящая Богиня!"

Рогатому понадобилось полчаса, чтобы почти полностью размотать "веретено". У Али ушло не больше минуты на то, чтобы вернуть назад утраченное. А может быть, и более того. Так как Рогатый выглядел неважно. Попытавшись выпрямиться, он упал на спину и бессильно шевелил пальцами в латной перчатке, протягивая руку в направлении Богини.

— Пора с ним кончать!— услышал я голос неизвестного мне командира отряда.

Я понял, что он имеет в виду. Убрав камень в карман, я приблизился к Рогатому, присел рядом, протянув руку к его груди. Она была настолько разворочена пулями, что я видел бьющееся за ребрами сердце. Но все оказалось даже проще, чем я предполагал: когда мои пальцы коснулись ребер, кости сами разошлись в стороны, и мне осталось лишь взять трепещущее сердце в руку. За время нахождения в груди оно успело "пустить корни", так что пришлось приложить минимум усилия. И вот оно — Сердце Повелителя. Не безжизненный камень, а настоящее живое сердце.

— Ты... не можешь меня убить!— не скрывая ненависти произнес Рогатый.

— Это мы сейчас посмотрим,— буркнул я и направился к алтарю.

Я опустил сердце на каменную глыбу, достал ритуальный кинжал.

— Не-е-ет!!!— заорал Повелитель и, неожиданно очутившись на ногах, бросился ко мне. Однако бдительные воины были на страже. Он спеленали Повелителя вчетвером, а пятый — командир — схватил его за рог и шепнул:

— Я же говорил, что даже после смерти доберусь до тебя и перегрызу глотку?

После чего кивнул мне, и я вонзил кинжал в бьющееся на алтаре сердце.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Рогатого снова выгнуло дугой и оторвало от земли. Подлетев вверх, он затрясся всем телом, сквозь пулевые отверстия изнутри ударил свет, с каждым мгновением становившийся все ярче. Рогатый же продолжал орать, осознавая тот факт, что все его старания оказались напрасны. Тем более это было обидно, потому что для завершения ритуала ему не хватило всего нескольких минут. И теперь, вместо того, чтобы стать всемогущим божеством и повелителем целого Мира, он...

...взорвался, не оставив после себя ни малейшего следа.

Я опустил взгляд и увидел на алтаре знакомый кусок камня в форме человеческого сердца и торчащую из него рукоять ритуального кинжала. Металл расплавился, и теперь эти два предмета составляли единое целое, будто бы навечно закрепляя результат и гарантируя тот факт, что Рогатый уже никогда не вернется назад.

Аля плавно опустилась на землю. Ее глаза больше не светились. Девушка мне улыбалась.

— Я знала, что ты придешь,— произнесла она слабым голосом.

И вдруг ее глаза закатились, и она упала бы, если бы я не подхватил ее на руки.

— Аля! АЛЯ!!!

Слишком много сил она потратила, чтобы перемочь самозваного Повелителя.

Ко мне подошел командир спасшего нас отряда.

— С Рогатым покончено, но этот мир уже не спасти.

— То есть, все старания были напрасны?— спросил я его.

— Будущее еще не написано. Есть вещи, которые нельзя изменить. Это как перекресток с множеством дорог, ведущих в неизвестность. Лишь назад нельзя повернуть. А вот какой из путей выбрать, зависит только от тебя. И я надеюсь, ты примешь правильное решение.

— Сударь, нам пора!— окликнул его один из бойцов.

Я выпучил глаза:

— Сударь? Ты Сударь?

Командир кивнул.

— Но... Тимур сказал, что ты умер.

Сударь улыбнулся.

— Мы с тобой оказались в странном и удивительном мире, в котором даже смерть означает начало чего-то нового. Но... Да, я умер. Наверное. А потом оказался в Мертвом Городе. Я стал его Защитником. Теперь же миссия выполнена, и нам пора уходить.

— Куда?

Сударь пожал плечами.

— В отличие от тебя, мы не можем сами выбирать свой путь.

— А кто тогда?

— Есть силы, стремления которых неведомы простому смертному. Они непостижимы и настолько могущественны, что, даже если тебе кажется, что ты сам принимаешь какое-то решение, на самом деле это часть их Великого Плана.

— Но... что МНЕ делать?— Я посмотрел на Алю.— Я не могу допустить, чтобы она умерла.

— Я знаю немного больше твоего, но именно поэтому не вправе давать тебе советы, Вестник. Ты сам должен сделать свой выбор. Запомни лишь: есть вещи, которые уже никто не в силах изменить. Это как фарш, который невозможно провернуть назад. Они остались в прошлом, и лучше его не ворошить. Но будущее неопределенно и вариативно. И как знать, возможно, в будущем тебе удастся исправить ошибки, совершенные в прошлом. Может быть, не здесь, и не сейчас, и не все, но некоторые, самые важные. Думай...

Сударь развернулся и не спеша зашагал по усыпанной костями дороге в северном направлении. К нему присоединились его бойцы. Я смотрел ему в след, пытаясь понять, что именно хотел он мне сказать? На что намекал?

Вдруг отряд остановился. Сударь обернулся, помахал мне рукой и тихо сказал, но я его услышал отчетливо, не смотря на разделявшее нас расстояние:

— Спаси, кого сможешь...

После чего он и его команда растворились в воздухе...

Мы шли по городу в направлении железнодорожного вокзала. Тумана здесь не было вовсе, он остался далеко на окраинах. Аномалии встречались, но не часто, да и мутантов не было видно. Может быть, к ночи что-то изменится, но при свете дня город выглядел островком безмятежности в нашем безумном мире. И если люди сюда не могли попасть по причине смертоносного тумана, то я понятия не имею, почему эту территорию до сих пор не захватили Чужие, способные в своих костюмах преодолеть непроходимый для других барьер? Возможно, было здесь что-то, о чем я пока не знал?

Чтобы, так сказать, проникнуться и понастальгировать, мне не нужно было специально выбирать определенные маршруты, знакомые с детства. Городок был не особо велик, так что других здесь попросту не имелось. Пацанами мы облазили его вдоль и поперек, по крайней мере, центральную его часть. К тому же это был кратчайший путь к станции. Знакомые улицы, дома, аллеи, дворики навевали приятные воспоминания. Несмотря на безлюдность и относительное запустение, мне здесь нравилось.

Впереди шел Суржик. Закончив с расспросами касательно Али и Сударя и не получив ни одного ответа, он теперь без умолку трещал, делясь своими воспоминаниями, навеваемыми едва ли не каждой встреченной урной. Он с ходу узнавал предметы, здания, даже граффити на стенах, и на короткое время оставил меня в покое лишь тогда, когда ему в руки попала старая пожелтевшая газета, которую он принялся читать на ходу, смакуя события, произошедшие много лет назад.

Я следовал за ним, держа на руках Алю. Она снова находилась в беспамятстве, бедная девочка. Естественно, это не могло продолжаться бесконечно, и я боялся даже гадать, насколько ее еще хватит.

По центральной улице, точнее, по бульвару, мы добрались до городской библиотеки, миновав которую, свернули в просторный двор, ограниченный с трех сторон пятиэтажками. Двор этот и в прежние времена напоминал зеленый оазис посреди каменных джунглей, а теперь и вовсе зарос зеленью так, что пришлось бы пробираться сквозь кусты, чтобы срезать угол. Но мы пошли по дороге, и у второго подъезда я остановился под величавой березой, росшей под самыми окнами, задрал голову и долго смотрел на окна третьего этажа, затянутые виноградной лозой.

— Ты чего?— окликнул меня Суржик.

— Я жил в этом доме.

Ничего не изменилось, даже белье сушилось на балконе. Казалось, стоило лишь подняться по обшарпанной лестнице, постучать в дверь, и на пороге появится мама, изображая обычное недовольство:

— Ну, и где ты был? Почему так поздно? Мы ведь договаривались, и ты обещал...

— Ну, мама-а-а!

— Не мамкай! Ты наказан, и завтра будешь сидеть дома.

Заходить я не стал. И потому что дверь в подъезд была заперта на электронный замок; и потому что подниматься по узкой лестнице с Алей на руках было бы не лучшей идеей, а оставлять ее одну на лавочке мне не хотелось; и потому что я искренне боялся — а что, если дверь на самом деле кто-нибудь откроет? От этого Мира можно было ожидать чего угодно.

Мы прошли мимо дома, свернули направо и направились вглубь микрорайона, сокращая путь до вокзала.

Теперь Суржик все больше помалкивал. Если центральные улицы он знал, как свои пять, то глубины чужих ему районов он, похоже, в свое время избегал. Зато я мог поведать о многом, если бы было такое желание. Я мог бы показать траншею, прыгая через которую, разбил колено и лоб, школу, в которой учился, парикмахерскую, где волосы мне стригла разговорчивая женщина лет тридцати, от которой всегда пахло "вкусными" духами... Хотя... Нет, как раз парикмахерской не было на прежнем месте — лишь глубокий котлован, будто строение вырвали из земли и перенесли в неизвестном направлении...

До станции мы добрались ближе к вечеру, обогнули замершую перед зданием вокзала электричку и зашагали через рельсы следом за Суржиком, который снова выступал в роли проводника.

Я понятия не имел, где находится "Буян" и как он выглядит. А поездов на сортировочной станции было немало. Похоже, скопление произошло сразу после введения в городе чрезвычайного положения. В основном стояли бесконечно длинные товарняки, и мне приходилось скользить по ним взглядом, выискивая необычный вагон — по крайней мере, таким он был в моем воображении. Но что если я ошибался? Что если он ничем не отличался от тысяч других вагонов — хотя бы в целях конспирации?

— Если осматривать содержимое каждого вагона, то мы застрянем здесь не на один день,— пробормотал я.

— Это да,— согласился Суржик.

И тут я вспомнил кое-что:

— Игорь Иванович говорил, что "Буян" загнали в тупик в целях безопасности, там он и остался.

— Кто такой Игорь Иванович?— поинтересовался Суржик.

— Не важно.

— А тупики там, позади.

— Я и не знал, что в нашем городе такая большая сортировочная,— проворчал я, шагая по шпалам.

— И это еще не все!— с нескрываемой гордостью заявил Суржик.— Есть ветка в самом конце, она ведет к старому депо и накопителю. Там при желании еще с десяток составов можно разместить.

— Надеюсь, нам не придется туда тащиться,— вздохнул я. Это в самом начале Аля казалась легкой, как пушинка, а теперь я с трудом держал ее на руках и боялся уронить.

Тупиковые ветки были забиты вагонами без локомотивов, но в основном это были думпкары и хоппепы — как пояснил Суржик, — то есть, вагоны для сыпучих материалов. Так что даже беглого взгляда было достаточно, чтобы признать: "Буяна" здесь не было.

— Так может, он в накопителе стоит?— робко предположил Суржик.

Пока мы бродили по станции, начало темнеть. Я с сожалением глянул на небо, вздохнул и сказал:

— Веди...

Чтобы добраться до накопителя, нам пришлось бы огибать поселок железнодорожников. Вместо этого Суржик, как знаток местности, повел нас через напрямки, обещая сократить половину пути. Однако мы не прошли и четверти, как стало совсем темно.

— Нет, так дело не пойдет,— сдался я.— Нужно искать ночлег, а поиски "Буяна" продолжим завтра.

— За мной!— согласно кивнул машинист, и мы с Леной последовали за ним. Женщина устала не меньше моего, но держалась стойко, стиснув зубы.

Суржик впотьмах вел нас по главной улице поселка, потом свернул направо, и мы прошли еще метров двести, после чего машинист подошел к калитке ничем не примечательного дома, распахнул ее и широким жестом предложил войти гостям.

— Это... твой дом?— догадался я.

— Сначала был родительский, потом стал мой.

— А... твои родители?— поинтересовалась Лена.

— Они умерли задолго до всей этой катавасии,— спокойно ответил Суржик.— И не будем об этом.

Дверь в дом не была заперта.

— Я ее никогда не запирал,— пояснил наш новый товарищ.— Все равно брать особо нечего, а кому надо, итак откроет.

По привычке, войдя в дом, Суржик щелкнул выключателем. Чуда не случилось, электричества не было.

— Посвети-ка мне!— попросил он.

Я сопровождал его светом фонаря, пока машинист рылся по полкам. Наконец, он нашел старую лампу, в которой было еще немного загустевшего масла. Нашел спички, испортив три, зажег-таки лампу, и в комнате стало светло.

Говоря о том, что брать в доме нечего, Суржик не кривил душой. Жил он бедно, по старинке: старый, округлых форм холодильник "Юрюзань", старый, возможно даже ламповый телевизор, старая, но в хорошем состоянии мебель...

— А мне все эти прибамбасы ни к чему были,— правильно оценил мой взгляд Суржик.— Меня и дома-то не было толком, все время в разъездах!

Я ничего не сказал, взглянул лишь на батарею пустых бутылок у печки. С хобби машиниста тоже было все понятно.

— Чай будете?— спросил хозяин дома.

И вдруг снаружи кто-то протяжно завыл, а потом и вовсе началось нечто несусветное. Засверкали молнии, загрохотал гром, усилился ветер.

— Дверь запри!— посоветовал я Суржику. Он метнулся к выходу, закрыл дверь на самодельный засов в виде обрезка трубы. Сам засов был прочной, но вот дверь... Если пожалуют серьезные гости, она долго не продержится.

Я как в воду глядел. Уже через пару минут в дом начал кто-то ломиться. Они бились в дверь, проверяли на прочность ставни на окнах, а однажды весь дом вздрогнул так, что посыпалась штукатурка с потолка.

Мы стояли посреди комнаты, держа в руках оружие. Патронов оставалось совсем мало, да и неизвестно еще, нанесут ли они хоть какой-нибудь урон непрошенным гостям...

Ночь прошла беспокойно. Грохотало и сверкало до самого рассвета, но те, кто шастал снаружи, ушли ближе к трем. Я предложил моим товарищам вздремнуть, а сам просидел за чисткой оружия до утра...

Чаю мы все же попили. Чай у Суржика, на самом деле был хороший, несмотря на то, что старый. А может, именно поэтому. Нашелся и сахарок, и даже клубничное варенье. Наворачивая его ложкой, Суржик бухтел:

— Никогда не любил варенье. Это мамка моя банки катала: огурцы, помидоры, варенье всякое... даже арбузы! Кстати, арбузы хорошие у нее получались, самое то к водочке. Да и огурцы с помидорчиками, квашеная капустка опять же... А варенье я не люблю.

— Оно и видно!— усмехнулась Лена, поражаясь той скорости, с какой машинист опустошал литровую банку.

Выйдя из дома, я осмотрел его снаружи. На двери и на стенах остались глубокие царапины, которых вчера не было. Даже не знаю, что за твари ломились ночью в дом?

Потом мы продолжили путь к старому депо.

Суржик преувеличил вместимость накопителя. По сути, здесь могло поместиться от силы три-четыре совсем уж коротких состава, но стоял всего один, и даже издалека я сразу определил — это и есть наш "Буян". Он состоял из локомотива и шести вагонов, два из которых были необычными — не пассажирскими и не грузовыми, похожими на сам локомотив, только без кабины машиниста.

— Это он!

Суржик деловито обошел состав, зачем-то постучал ногой по стальным колесам, потом подошел ко мне и сказал:

— У нас проблема, командир. Это электровоз ЭП20. Он без электричества не поедет!

Я уставился на машиниста, кляня себя за то, что раньше не мог сообразить очевидное.

— Проклятье... Что же желать? Неужели все было напрасно?

— Ну-у-у... Есть тепловозы, работающие на дизеле,— сказал Суржик.

Я снова посмотрел на него, теперь уже с надеждой.

— Придумай что-нибудь, прошу тебя!

— Ну-у-у... На станции стояла пара дизелей, но они заблокированы другими составами.

— Думай!— прикрикнул я на него.

Суржик завертел головой, остановил взгляд на просторном ангаре, к которому вела одна из железнодорожных веток.

— Возможно, в депо что есть?

— Давай посмотрим!— я цеплялся за любую возможность.

Мы подошли к ангару. И ворота, и двери были заперты. Суржик подергал за ручку и виновато посмотрел на меня.

Я передал ему Алю, а сам полез в рюкзак и достал брусок С4.

— Отойдите подальше!

Пока Суржик и Лена искали укрытие, я прикрепил пластичную взрывчатку к воротам в области замка, вставил капсюль-детонатор с огнепроводным шнуром длиной около десяти сантиметров, поджег его и не спеша зашел за угол ангара.

Взрыв был гулкий, с металлическим лязгом. Когда я вернулся к воротам, от замка осталось одно воспоминание — его попросту вырвало "с мясом". После чего мы с Суржиком раскрыли ворота.

В депо стоял единственный локомотив, не похожий на обычный электровоз. Поэтому я спросил у Суржика:

— Это дизель?

— Даже лучше — это паровоз.

— А какая разница?

— Тепловоз кушает соляру, а паровоз жрет все, что ни дадут: уголь, дрова, торф, мазут, опилки, отработанные масла, даже гнилое зерно.

— А нам с того какая радость?— не понял я его внезапного задора.

— Тепловоз — машина капризная. А я машинист, а не механик, если что не так — пиши пропало. А паровозик — он простой, как три копейки, кинул в топку уголька, и поехали — чух-чух-чух!

— А ты сможешь?— недоверчиво посмотрел я на него.

— Легко...

Легко не получилось, поэтому с паровозом мы провозились весь день. Оказалось, что его нужно заправить водой и топливом. Проблема заключалась в том, что паровоз стоял в депо, а необходимые компоненты находились снаружи. То есть, нам нужно было как-то вытолкать громадную махину из ангара.

— Вытолкать?!

— Да тут уклон небольшой, нужно только с места сдвинуть!— бодро заверил меня Суржик.

Ну, хорошо...

Машинист долго не мог вытащить железный "башмак" из-под колеса. Я отодвинул его в сторону и короткой очередью из автомата вышиб прикипевшую подпорку. Потом мы вместе навалились на паровоз и... не сдвинули его даже на миллиметр. И даже пришедшая на помощь Лена не смогла переломить ситуацию.

Суржик не сдавался. Он продолжал попытки, используя всевозможные подручные средства: то лом под колесо, то бревно под днище. И вот в поисках чего-нибудь подходящего он кое-что нашел.

— Командир, подсоби!

Это была старая мотодрезина, убранная за ненадобностью в дальний угол и присыпанная всяким хламом. Очистили мы ее быстро, но теперь нужно было водрузить дрезину на рельсы.

— В ней всего-то кило триста будет!— подбодрил меня машинист.

Святая простота...

Толчками и рывками мы все же дотащили дрезину и поставили ее на рельсы. После чего Суржик определил, что в баке нет топлива.

Искали бензин, нашли большую канистру, а в ней — топливо на самом донышке. Машинист слил его в бак, потом долго возился с мотором и запустил-таки его, чего я не ожидал. Что теперь?

Суржик подъехал к паровозу, попытался сдвинуть его с места. Естественно, ничего не получилось. Дрезина встала колом, стальные колеса завертелись на месте. Но паровоз отказывался двигаться. Сначала я, а потом и Лена, пришли на помощь, начали толкать.

Тщетно.

— Есть идея!— заявил Суржик.

Он отвел дрезину назад, загазовал, оглушая ангар диким моторным ревом, а потом снялся с тормоза и понесся на паровоз. Произошло столкновение, от которого машинист едва не вылетел с сидения. Дрезина продолжала давить, колеса крутились на месте. В какой-то момент из-под них полетели искры, и паровоз едва заметно тронулся с места. Мы с Леной навалились на него плечами, придавая легкое ускорение. Огромная махина медленно покатилась наружу.

— Давай, давай, давай!— нечеловеческим голосом ревел Суржик.

Похоже, здесь на самом деле был определенный уклон, потому как поезд начал постепенно набирать скорость, и теперь уже Суржик, остановивший дрезину, орал:

— Тормози, тормози его!

Мы с Леной сдуру принялись тормозить многотонную машину, а сам машинист куда-то сбежал. Вернулся быстро, с "башмаком", который в определенный момент успел вставить между колесом и рельсом. Раздался противный скрежет, паровоз остановился в нужном месте. Слева, на соседней ветке стоял вагон с углем, справа возвышалась труба с гофрированным "хоботом". Глядя на то, как задумчиво Суржик чешет макушку, я понял, что наши проблемы только начинаются.

Тендер — так, по словам машиниста, назывался специальный отсек позади паровоза,— был пуст. Машинист сказал, что его придется заполнить углем, а это ни много, ни мало — 18 тонн.

— Я не собираюсь ехать во Владивосток!— воскликнул я.

— До Владика нам всего этого угля не хватит. Того, что помещается в тендер, достаточно на 3-5 часов.

— Какие пять часов? Тут езды минут сорок черепашьим ходом.

— Ну, теперь сам посчитай, сколько нам нужно!— спокойно ответил Суржик, протягивая мне совковую лопату.

— А эта штука не работает?— указал я на транспортер, нависавший над угольщиком. С его помощью можно было хотя бы частично автоматизировать работу.

— Нужен бензин.

Мы слили остатки из бака дрезины, больше не было. Через десять минут Суржик запустил движок, транспортер медленно, со скрипом заработал.

— Бросай на него уголь, а я пока наш паровозик напою!

Бросив на нового командира суровый взгляд, я забрался на угольщик и принялся насыпать топливо на полотно транспортера. Суржик тем временем сходил в депо и принес необычный ключ в виде длинной трубки с т-образной рукоятью.

— Уверен, что там есть вода?— спросил я его, крутящегося у трубы.— Водопровод-то не работает!

— А он нам и не нужен,— заверил меня машинист.— Видишь вон ту цистерну? Это водонапорная башня. Будем надеяться, что в ней еще что-то осталось, иначе...

Слишком много было этих "если" и "иначе", чтобы осуществить наши намерения.

Работать в защитном костюме было неудобно, поэтому я снял его, а потом и вообще оголился по пояс. Загружая уголь, я внимательно наблюдал за машинистом. Сначала он насадил ключ на кусок арматуры, торчавшей из земли, провернул ее не без труда, потом долго возился с проржавевшими кранами. Каково же было мое удивление, когда из "хобота", свисавшего над гигантским баком, потекла вода. Мутная, грязная, но все же. После этого Суржик полез в кабину паровоза и пропал примерно на час. Уже и вода в цистерне закончилась, а он все не появлялся.

Когда же я его увидел, Суржик выглядел сосредоточенным и не очень-то довольным.

— Только не говори, что у нас проблемы.

— А куда ж без них,— пожал плечами машинист.

— И?

— Не знаю, посмотрим.

Он принес еще одну лопату, забрался на угольщик, и работа пошла быстрее...

Пока мы грузили уголь, Лена присматривала за Алей, которую мы положили на набитые чем-то сыпучим мешки. Потом я заметил, как она прохаживалась около "Буяна". А через несколько минут она подошла к паровозу и сказала:

— Я смогла открыть один из пассажирских вагонов.

— И?

— Лучше будет, если ты сам посмотришь.

Я взглянул на Суржика, он смиренно кивнул. Я спустился с угольщика, и мы вместе с Леной направились к "Буяну". Дверь одного из вагонов была раскрыта настежь. Мы забрались внутрь.

Это был не обычный вагон. Внешне он напоминал кабинет и спальное помещение одновременно. Посреди вагона стоял стол и несколько стульев, в стороне — откидная кровать. Рядом — нечто, похожее на пульт управления. Какие-то карты, бумаги, цифровые носители информации. Мое же внимание привлек в первую очередь мертвец, сидевший за столом. Судя по развороченной голове и валявшемуся на полу пистолету, человек покончил жизнь самоубийством. Кто он? Почему решил застрелиться? Непонятно. Ясно лишь, что произошло это давно — труп успел высохнуть до состояния мумии. Одет он был в добротный некогда цивильный костюм. То есть, не военный. Мужчина. Он завалился на стол, распластав руки. Под пальцами я увидел соединенные кольцом странный ключ необычной сложной формы и брелок, на котором было начертано одно слово: "Гефест". Я осмотрел их и машинально сунул в карман.

— Давай перенесем сюда Алю!— предложила Лена.

Я согласился. Здесь ей будет лучше, чем на мешках. Разве что...

— Этого нужно как-то убрать,— кивнул я на покойника.

— Я справлюсь.

Так мы и сделали. Я принес Алю в вагон и положил ее на кровать, и пока Лена занималась останками незнакомца, я вернулся к угольщику...

По ряду причин мне не хотелось провести еще одну ночь в Мертвом Городе. И Алю нужно было спасать, да и чувство у меня было нехорошее — еще одну ночь мы не переживем. Поэтому я самозабвенно махал лопатой, насыпая уголь на транспортер. Даже тогда, когда в баке закончилось топливо, я продолжил бросать уголь в бункер тендера до тех пор, пока лопата не стала валиться из рук.

— Все, больше не могу...

Мы не заполнили и половины тендера, да и воды добыли не очень много, но больше и не будет.

— Запускай стального коня!

Солнце уже клонилось к закату, нужно было поторапливаться, а работы оставалось еще немало. К тому же я все еще не был уверен в том, что Суржику удастся сдвинуть паровоз с места, не говоря уже о дальнейших шагах. И еще с полчаса я пребывал в прежнем неверии, но не удержался от того, чтобы взглянуть на машиниста за работой. Я забрался в кабину, увидел, как деловито крутит Суржик какие-то ручки и дергает за рычажки. Ему удалось организовать подачу угля из тендера в кабину. Вскоре в топке загорелся огонь, и машинист принялся заполнять ее топливом. Я взялся ему помочь, открывая и закрывая заслонку, чтобы не расходовать понапрасну жар. Мало-помалу паровоз оживал. Он начал пыхтеть и урчать, фыркать и пускать пар и дым. В урочный час Суржик взглянул на меня, снова взялся за рычаги, снял паровоз с тормоза, и машина резко дернулась, но потом начала медленное движение вперед.

— Он едет!— воскликнул щерящийся от радости Суржик. Похоже, он и сам не верил в то, что ему удастся запустить паровоз.

Но и это было еще не все. Потом началось непростое маневрирование. Сначала Суржику, ерзая туда-сюда и передвигая стрелками рельсы, пришлось подогнать паровоз к локомотиву "Буяна". После сцепки он оттащил электровоз на запасную ветку, снова вернулся и подцепил одинокие вагоны силовой установки передвижной атомной электростанции.

— Готово!

Забрав оружие и надев защитный костюм, я оставил Лену с Алей, а сам составил компанию Суржику. Издавая так любимое нашим машинистом "чух-чух-чух", паровоз потащил вагоны через город. Лишь однажды мне пришлось спуститься на землю, чтобы перевести стрелки. В остальном же продвижение проходило без проблем. Мы ехали по знакомой с детства местности, я прощался с Мертвым Городом, уверенный в том, что не вернусь сюда уже никогда.

Ближе к закату мы добрались до границы тумана. Пришлось опустить забрало, загерметизировав защитный костюм. На этот раз прохождение через туман не сопровождалось никакими спецэффектами, Город отпускал нас безвозмездно. С заметным опозданием я вспомнил об Але. На нас троих были защитные костюмы, а она...

— Тормози!— закричал я Суржику. Так и не дождавшись полной остановки, я спрыгнул с паровоза и бросился к пассажирскому вагону. Раскрыл дверь и юркнул внутрь, не давая туману последовать за мной.

Впрочем, туман и без меня смог пробраться в помещение, хотя и не был таким густым, как наружи. Зато в таком состоянии он выглядел особенно живым. Находясь в непрестанном движении, он пытался добраться до лежащей на кровати Али, однако всякий раз натыкался на непреодолимую преграду и вынужден был откатываться назад. Я облегченно вздохнул, подмигнул Лене и вернулся к Суржику.

Зона тумана между жилыми кварталами и химкомбинатом была просторнее, нежели на северной границе, поэтому мы долго ехали, накрытые молочно-белым пологом. Прожекторы паровоза не работали, да я и не уверен, что им удалось бы разогнать столь плотный туман, поэтому двигались мы буквально наощупь, черепашьим шагом, во избежание неприятностей. И лишь на самых задворках Города туман начал редеть, и вскоре мы смогли разглядеть забор химкомбината, а потом и уходящую дальше в степь и за холмы железную дорогу.

Еще было светло, когда мы увидели стоящий на пути внедорожник. Я сразу узнал свой "Мицубиси" "Паджеро". А вот Доктора не было видно.

Поезд, доехав до самой машины, остановился. И только после этого из-за внедорожника вышел угрюмый Доктор, а следом за ним державший его на прицеле револьвера... Палач.

Но и это было еще не все. Нас встречала делегация, более многочисленная и разнообразная, нежели могло показаться вначале. Из-за холмов показалась военная техника. Первыми вылетела пара "Тигров" с пулеметами на крыше, потом к ним присоединился БТР 82А, а в завершение выкатился танк Т-90 и забрался на рельсы, отрезав нам путь к отступлению.

Из одного из "Тигров" вылезли люди, которых я знал лично: генерал Антонов, профессор Неженцев и Пророк. Не скажу, что я ждал этой встречи и был рад видеть этих людей. Как и военных, окруживших поезд со всех сторон и направивших на нас оружие.

К паровозу приблизился генерал в бронежилете и каске и, задрав голову, сказал:

— Вот и свиделись снова...

Суржик испугался не на шутку, даже присел, чтобы его не задело, если будут стрелять. Я мог бы сказать ему, что это не поможет: генерал не поленится забраться в паровоз, чтобы пристрелить безобидного машиниста. Мог бы, но не стал. Я направил ствол ШАК-12 в голову Антонова. Если успею выстрелить, от нее ничего не останется, даже каска не поможет. Генерал это понимал, только страха в его глазах я не видел. Неспроста говорили, что он отмороженный, не боится ни смерти, ни ада, который ему уготован. Думаю, и там он найдет себе дело по душе.

— Что вам нужно?— спросил я его ровно.

— Отдай девчонку и можешь проваливать на все четыре стороны!

Кто бы сомневался.

— А если нет?

— Кому-то придется умереть,— так же спокойно ответил генерал.— Но кто-то, наверняка уцелеет и все равно заберет то, за чем пришел. Только ты этого уже не увидишь.

— К чему это все, генерал? Чего вам всем нужно от бедной девочки?

— Ты и сам знаешь. Мы хотим спасти этот мир.

— И эти тоже?— кивнул я на Пророка, присоединившегося к Палачу.

— Они тоже хотят жить,— пожал плечами Антонов. Судя по тону, его не очень вдохновляло существование этих двоих.— Они, точнее, Пророк, помог нам вас найти, за это я гарантировал им неприкосновенность.

Я не сдержался, усмехнулся:

— Слабо верится в то, что ты сдержишь слово.

— Мы не стараемся заглянуть так далеко. Сейчас нужно спасать Новый Мир. Без девчонки ему конец, причем очень скоро.

— Откуда ты это знаешь?

— Все к тому идет. Если раньше Мир расширялся, то теперь он стал быстро сжиматься. Туман царствует там, где еще вчера беззаботно жили люди. Мутанты чувствуют приближение конца, и страх гонит их на ближайшие поселения. Они стали чрезмерно агрессивны в последние дни. А еще... Об этом говорят Чужие.

— Ты откуда знаешь?

— У меня есть среди них свой человек... Да и Пророк уверен в том, что грядет конец. А он в таких вещах не ошибается... Я знаю, это не самый лучший из Миров, но уж какой есть. Если он схлопнется, как об этом говорит Пророк, то мы все погибнем. И спасти его может только эта девчонка.

— Как?

— Пророк знает.

— Вот именно... А он в курсе, что девочка едва жива, и она долго не протянет, если останется здесь?— я нарочно спросил настолько громко, чтобы меня услышал Пророк. Тот услышал и поморщился, видать, знал.— И какой вам от нее прок, если она умрет?

— Что ТЫ предлагаешь?

В иной ситуации я бы этого не сказал, но сейчас у меня не было другого выхода:

— Мы уходим в Альтиндор...— А потом добавил совсем уж нехотя.— Вы можете пойти с нами, если хотите!

Генерал посмотрел на меня, оскалился, потом покачал головой:

— Ты полагаешь, я об этом не думал? Мы собирались уйти в Альтиндор, когда только появился Новый Мир. Я собрал группу, и мы направились к полигону. Нас еще на дальних подступах встретила автономная система обороны периметра, а при отходе на нас напали еще и Чужие, которые не хотели подпускать нас к Порталу. Я потерял много людей и вынужден был отказаться от этой идеи. Радовало разве то, что и Чужие теперь не могут к нему подобраться. Уже потом к нам присоединился Неженцев и объяснил, что все мои старания были напрасны, нам не удастся открыть Портал без мощного источника энергии. Как оказалось позже, не было такого источника и у Чужих. И вот недавно Неженцев проговорился о "Буяне", который все это время стоял в Мертвом Городе. Но пока мы гадали о том, как проникнуть через завесу тумана вокруг города, тебе удалось притащить сюда этот паровоз. Молодец, что тут скажешь! Но есть одно "но": тебе не удастся подъехать к полигону, система обороны уничтожит этот поезд и вас вместе с ним задолго до того, как ты увидишь объект издалека. Поверь мне на слово... Поэтому у нас есть единственная возможность спасти этот Мир — дать Пророку возможность провести ритуал.

— Я повторяю, Аля находится при смерти, она долго не протянет в этом Мире, ей обязательно нужно вернуться в Альтиндор.

К нам подошел Пророк.

— Бывают ситуации, когда нужно пожертвовать малым ради большего,— сказал он, глядя мне в глаза.— Мне тоже жалко Алю, но у нас нет иного выбора. Ты не сможешь вернуть ее в Альтиндор, так как вас уничтожит охранная система, умрет и она сама, и ты, и люди, которые тебе доверились. Понимаешь? Она умрет в любом случае! Так пусть хотя бы ее смерть не будет напрасной! Я смогу провести ритуал, который поможет нам спасти Новый Мир. Более того, он станет иным, поверь мне. Он перестанет быть таким опасным. Он станет... обычным. Исчезнет туман, исчезнут аномалии, мутанты. Люди заживут спокойно и будут до конца своих дней благодарить ту, которая спасла целый Мир.

— А она...

— Она умрет...

— Умрет...— повторил я за ним потухшим, неузнаваемым голосом.

— Умрет одна, чтобы спасти тысячи!— внушительно произнес Пророк, продолжая смотреть на меня в упор. В этот момент для меня перестало существовать все вокруг. Я видел только глаза стоявшего напротив меня человека, и каждое его слово казалось мне истиной в последней инстанции. Ну, конечно, он прав! Что значит жизнь одного человека по сравнению с жизнями тысяч ни в чем не повинных людей, по воле рока оказавшихся в полном опасностей Мире, которому теперь грозило полное исчезновение?

-... Тем более что не в наших силах спасти бедную девочку, и раз уж ей суждено умереть, то пусть хотя бы ее смерть послужит на благо...— медленно шептали губы Пророка, и я не сразу заметил, как начал повторять за ним эти слова.

И вдруг взгляд Пророка остекленел, речь прервалась, губы замерли в слегка приоткрытом состоянии. То наваждение, которое заставляло меня соглашаться с каждым словом этого человека, пропало. Но появилось нечто иное. Я внезапно ощутил, что не могу пошевелиться. Я не мог ни голову повернуть, ни даже скосить глаза. Я видел лишь Пророка и немного генерала, стоявшего за его спиной. Так вот, Антонов тоже застыл, как каменное изваяние. Я бы сказал, что замер весь мир, если бы не слышал отчетливое шипение паровоза, ставшее единственным фоном наступившей тишины.

Краем глаза я заметил движение, а потом в поле зрения попал профессор Неженцев. Он двигался свободно и даже порывисто. Заглянув мне в глаза, он зашел сзади. Я почувствовал его прикосновение к моей спине, после чего оцепенение прошло, и я смог обернуться. Скользя глазами по окружавшим меня людям, я заметил, что все они стояли неподвижно, словно манекены. Некоторые застыли в не очень подходящих позах, что красноречиво говорило — что-то не так.

— Что с ними?— спросил я Неженцева.

— Временное оцепенение,— коротко ответил Игорь Иванович. На его скуле все еще красовался синяк, поставленный мною в подземелье.

— А... как?

Профессор показал мне... будильник — допотопный, такой круглый, со звоночком наверху. Он оплавился со всех сторон и будто бы окаменел, застывшие стрелки часов казались нарисованными на растекшемся, словно яичница циферблате.

— Артефакт?!— догадался я.

Неженцев коротко кивнул.

Ничего подобного я раньше не встречал. И даже не слышал о том, что можно вот так запросто ввести в оцепенение большую группу окружавших тебя людей. Завертев головой, я лишний раз убедился в том, что замерли абсолютно все: и стоявший напротив Пророк, и возвышавшийся позади него Антонов, и оцепившие нас солдаты, и находившиеся в отдалении Палач с Доктором. Я подозреваю, что точно так же оцепенели даже водители броневиков и даже танкисты, несмотря на то, что нас разделяло не меньше пятидесяти метров.

Это же какой у него радиус действия?!

Впрочем, вдаваться в подробности я не стал, как мне ни хотелось. Вместо этого я спросил о более важном:

— Зачем вы это сделали?

— Вы попали под воздействие Пророка. Еще немного, и он превратил бы вас в послушную куклу.

Я продолжал смотреть на него, потому что так и не услышал разумного объяснения.

— Мне хотелось с вами поговорить, прежде чем это случится,— продолжил Неженцев, завертел головой, а потом продолжил совсем уж тихо.— Мне хотелось вас предупредить. Берегитесь генерала, это страшный человек... если... если в нем еще осталось что-то человеческое, кроме внешнего облика!

— Вы же прекрасно понимаете, что я ему не нужен живым. Ему нужна Аля.

— Аля?

— Да, эта необычная девушка из другого мира. А все остальные... Он избавится от нас при первой возможности. Кстати, вас это тоже касается. Он и вас убьет, как только вы станете ему не нужны.

— А что делать?— вздохнул Игорь Иванович.

— Бежать! Садитесь в поезд, и пока они "замороженные", мы успеем добраться до Портала и...

— Не получится,— показал головой Неженцев.— "Гефест" не пропустит.

— Кто?— не понял я.

— "Гефест", роботизированная система обороны последнего поколения. Там стоят полусферические радары, способные обнаруживать и отслеживать цели на расстоянии до 20 километров. Любой объект, который пересечет границу охраняемого периметра, будет уничтожен. Там пулеметы, минометы, зенитные орудия, даже противотанковые комплексы. Мы попросту не доберемся до полигона, нас сотрут в порошок вместе с этим поездом. Туда даже мутанты не лезут, знают, чем это закончится!

— "Гефест", говорите...— Я сунул руку в карман и вытащил ключи, которые нашел на столе в пассажирском вагоне. Взглянул на брелок, на котором было написано "Гефест", и показал его профессору.

Увидев брелок, Неженцев весь задрожал.

— От... откуда он у вас?

— Нашел в вагоне. Там какой-то мертвяк сидел за столом, под рукой у него лежал этот ключ с брелоком.

— Это не брелок, это чип радиолокационного опознавания! С его помощью...— он не договорил, уставился на меня.— Я не уверен на сто процентов, но, возможно, "Гефест" примет вас за своего и не станет стрелять. Правда, без гарантий.

— А у нас нет другого выхода. Только вперед. А вы...

— Я останусь. У меня есть еще незаконченные дела.

Теперь уже я пристально посмотрел на профессора.

— Нам наверняка пригодилась бы ваша помощь. Ни я сам, ни мои люди не умеем обращаться с этой штукой,— кивнул я на атомную электростанцию.

— На что же вы тогда рассчитывали?— удивился Неженцнев.

— Как всегда, на авось... Ну же, профессор, решайтесь! Рано или поздно генерал вас прикончит. Я думаю скорее раньше, чем позже. Этот арт,— я ткнул пальцем в будильник,— обездвиживает людей, но они при этом могут видеть и слышать. Так что Антонов в курсе того, что вы его только что предали, и он вам этого не простит. Ведь правда, генерал?— помахал я рукой перед застывшим лицом военачальника. Тот никак не отреагировал, но я точно знал, что он меня видит и слышит.

Когда я снова посмотрел на Неженцева, тот был бледен, как полотно.

— Я пропал,— пробормотал он.

— Поэтому нечего раздумывать, садитесь в поезд и айда к Порталу! Только "разморозьте" сначала машиниста и вон того парня, который стоит рядом с Палачом. Вы ведь можете это сделать?

Неженцев кивнул.

Первым он вывел из ступора Суржика — просто прикоснулся к его плечу будильником.

— А? Чего?!— всполошился тот.

— Спокойно, приятель, ты скорее жив, чем мертв!— обрадовал я его.— Готовь поезд к отбытию!

— Я все слышал,— сказал Суржик.— Ты хочешь, чтобы мы все умерли?

— Сейчас как раз тот самый случай, когда не из чего выбирать. Если мы останемся, то точно умрем, а если попытаемся добраться до Портала, то шанс у нас есть.

Мои слова заставили машиниста задумался. В это время Неженцев "расколдовал" Доктора, и тот подошел ко мне.

— Извини, что так получилось. Они застали меня врасплох, я даже до оружия дотянуться не успел...

— Расслабься, все нормально!— хлопнул я его по плечу.— Забирайся в пассажирский вагон, поедем!

— Вообще-то я никуда не собирался, мне и в этом Мире неплохо,— покачал головой Доктор.

— Этот Мир находится в предсмертном состоянии, и никто не знает, сколько он еще протянет. Может неделю, может быть месяц. А потом?

— Да, что будет потом?— спросил Доктор.— Может, обойдется? Может, напрасны все эти страхи?

— Может и так. Хочешь проверить? Я — нет. И в отличие от тебя я сыт по горло этим Миром, хочется чего-нибудь... нового.

Доктор ничего не сказал, направился к вагону, следом за Неженцевым.

— Игорь Иванович!— окликнул я профессора.— Сколько у нас времени? Сколько они еще простоят неподвижно?

— Если артефакт будет рядом, то минут десять-пятнадцать. А если нет, то они очнутся, как только мы удалимся метров на сто.

— В таком случае, оставьте здесь арт!

Неженцев заколебался.

— Не жмитесь, профессор, нам нужны эти десять-пятнадцать минут, а лучше больше, иначе вояки нас догонят, и тогда будет больно!

Поскрипев зубами, Игорь Иванович положил арт на землю и только после этого забрался в вагон.

Я же направился к "Мицубиси", отогнал его с пути, а потом перенес в паровоз остатки патронов и кое-какое оружие.

— Ну, едем?— спросил я глядящего в одну точку Суржика.

Он робко кивнул.

— Подсобишь?

— А как же?!

Я взял в руки лопату и принялся бросать уголь в топку. Минуты через три поезд тронулся. Медленно набирая скорость, он прополз мимо военных, мимо замершего в нелепой позе Палача, продолжавшего держать на прицеле Доктора, которого не было на прежнем месте, мимо полюбившегося мне внедорожника. Больше у него не будет такого преданного водителя, как я...

Поезд ехал по степи, оставив за холмами и Мертвый Город, и химкомбинат, и военных. Полигон с Порталом находился вдали от обжитых мест, именно поэтому и возникли проблемы с энергообеспечением и прочей логистикой. Даже ветку железной дороги проложили ударными темпами уже после появления Портала, так что полигон был конечной точкой нашего путешествия.

Какое-то время я думал о своем, потом заметил, как приуныл Суржик. Когда я прикоснулся к его плечу, он вздрогнул.

— Ты чего?

— Боязно,— не стал он скрывать.

— Мне тоже.

— А... какой он... другой Мир? Ну, тот, о котором ты с этими людьми говорил.

— Не знаю, я там не был...— прогулку в Джунгли, которые по словам Сандара некогда были частью Альтиндора, я в расчет не принимал.

— Я никогда не понимал людей, которые с легкостью бросали насиженное место и, взяв полупустую сумку, отравлялись куда глаза глядят за новой жизнью.

— Ты ведь сам говорил, что всю жизнь в разъездах!— напомнил я ему.

— Ты не сравнивай, это другое! Да, меня почти не было дома в последние годы. Когда неделю, когда и месяц. Но меня всегда тянуло назад, и я знал, что есть он, мой дом, в который я могу вернуться в любое время, стоит только захотеть.

— Ты уже сколько лет в Новом Мире...

— Да, и меня все время тянуло домой. Он был совсем рядом, только подойти к нему я не мог. Но знаешь, была у меня надежда, что когда-нибудь, когда развеется туман, я попаду в Мертвый Город и первым делом загляну в свой дом.

— Твоя мечта сбылась.

— Сбылась. А что теперь?

— Хочешь совет?

— Ну?

— Заведи себе новую мечту. Без мечты человеку нельзя, жизнь становится пустой, теряет всякий смысл.

— А у тебя есть мечта?

Его вопрос заставил меня почесать макушку. Действительно, есть ли у меня мечта? Честно сказать, я об этом как-то не задумывался, жил одним днем. Разумеется, у меня были различные желания, иногда такие, что затмевали все на свете. Например, часто хотелось есть. Не реже хотелось уцелеть, выжить. А чтобы мечта... Даже неловко как-то стало: учу, понимаешь, уму-разуму человека, который мне в отцы годится, а сам живу как перекати-поле.

Так ничего и не отвеитв, я высунулся в окно, чтобы взглянуть, не показалась ли ограда полигона, и в этот самый момент по борту паровоза чиркнула пуля. Еще две прошли мимо, но совсем близко. Я быстро отшатнулся, а потом снова высунулся, но очень осторожно и посмотрел на этот раз не прямо по ходу, а назад, откуда, собственно и прилетели пули. Следом за нами по бездорожью мчались два "Тигра". Стреляли из того, что вырвался вперед. Он был вооружен пулеметом "Корд". У второго бронеавтомобиля вооружение было посерьезнее: 30-мм пушка и спаренный ПКТМ. Уж если вдарит, так вдарит! Но как раз он — пока — молчал. Возможно, боялись задеть вагон с ядерной установкой.

Именно этого больше всего испугался Суржик:

— Если попадут, от нас даже пыли не останется!

Я не мог ни подтвердить его опасения, ни опровергнуть, так как ничего в этом не понимал. Но он был прав: если вдруг установке суждено было рвануть, то и самом стрелкам не поздоровится. А они становились все ближе.

— Суржик, поддай жару!

Машинист кивнул, схватил лопату и начал закидывать уголь в топку. Если по городу и в тумане мы еле плелись, то после бегства паровоз поехал значительно быстрее. По моим ощущениям, мы делали где-то километров шестьдесят в час. И я считал, что это предел. Я ошибся. Когда за работу взялся Сужик, наш паровозик начал ускоряться. Тягаться с "Тигром", который по ровной дороге развивал скорость до 140 км/ч, было на первый взгляд бессмысленно. Но то по дороге. А через степь да по высокой траве он нас хоть и догонял, но медленно. А тут и вовсе завис на хвосте, опасно прыгая по кочкам. Второй даже отстал — возможно, водила не хотел гробить технику.

Почувствовав, что мы отрываемся, экипаж первого "Тигра" решил рискнуть, сместился вправо, и снова заговорил пулемет. Он бил короткими очередями, прицельно, аккуратно. Пули лупили по кабине машиниста либо пролетали над ней. Но если попадали, пробивали насквозь хлипкую жесть и при влете, и при вылете. Мы с Суржиком упали на пол — только так можно было спастись, так нижнюю часть кабины закрывал выступ тендера. Теперь, чтобы нас достать, бронемашине нужно было ехать примерно на одном уровне с паровозом, а он никак не мог догнать нашего стального и пышущего дымом коня. К сожалению, одна из пуль угодила в бак, и мы начали терять и без того небольшой запас воды. Похоже, эта идея понравилась кому-то из экипажа "Тигра", и по всей длине тендера прошла пулеметная очередь. Теперь вода убывала с катастрофической скоростью.

Когда-то все мы жили в прагматичном атеистическом мире. Попав сюда, многие уверовали, хотя даже слепому было понятно, что Бог в Новый Мир даже не заглядывал. Но многие верили, потому как больше полагаться было не на кого. Одно время в Новом Мире появились даже различные секты, но со временем их адепты то ли сгинули, то ли разуверились. И все же было что-то — или кто-то, — что оберегало нас в этот день и час. Может, Бог, может, черт, а может, чудо-техника, продолжавшая функционировать в автономном режиме на протяжении многих лет без малейшего вмешательства человека.

К чему я это? Да к тому, что на наших глазах в бочину ретивого "Тигра" ударила невесть откуда прилетевшая мина. Возможно даже, что она упала рядом с автомобилем, но сути дела это не меняет. Броневик уцелел, однако вильнул так резко, что перевернулся, закувыркался, потом проехал немного на крыше, врываясь в землю раскуроченным пулеметным гнездом, и замер. Из-под капота повалил дым. Уцелевшие, но израненные люди начали выбираться через левую боковую дверь, правую, похоже, заклинило. Третьим показался Палач. Потом кто-то протянул из машины окровавленную руку, прося о помощи. Наверное, это был Пророк. Палач попытался его вытащить, но в этот момент под капотом вспыхнуло пламя, бандос, оторвав вцепившиеся в его запястья пальцы, отскочил в сторону и... прямо на него рухнул прыгнувший с бугра второй броневик. Он смял Палача, как куклу, задев еще одного бойца. Что было дальше, я не видел — место происшествия скрылось за складками местности. Правда, через пару секунд раздался взрыв и в небо взметнулся столб черного дыма.

А я думал о том, что мины не падают просто так с неба. Значит, мы приближались к Порталу, "Гефест" засек цели и приступил к обороне. Я осторожно подтянулся к окну в надежде разглядеть окраины полигона, но увидел лишь холмы. Точное попадание мины красноречиво говорило о том, что стрельба велась не вслепую. Но я не увидел ничего, что могло бы сойти за "электронного наводчика".

А он, судя по всему, существовал. Мины посыпались как из рога изобилия. Правда, на этот раз они падали рядом с нагонявшим нас "Тигром", осыпали его комьями земли, но в цель не попадали. А водитель был достаточно опытен и хладнокровен, чтобы удерживать машину и огибать возникавшие на пути воронки. Меня поражала его настойчивость. Хотя... Может быть, сам водитель и отступился бы, но только не генерал, который не жалел ни себя, ни других. И если ему попала вожжа под хвост, он готов был идти до конца. Я понял это, когда послышались выстрелы из 30-мм пушки. В скорострельности она не уступала "калашу", а калибр был убойный. Но машину нещадно трясло, поэтому тяжелые снаряды уходили чаще в "молоко". Но некоторые попадали, да так, что распластавшийся на полу Суржик не выдержал, завыл. Неизвестно, чего больше он боялся: пушечных снарядов или прилетавших невесть откуда мин. Некоторые из них ложились рядом с железнодорожным полотном, осыпая вагоны осколками. Мне тоже было страшно, чего скрывать! Все-таки наш поезд представлял собой мощную бомбу, и если она вдруг рванет...

Но снова удача оказалась на нашей стороне. Одна из мин упала непосредственно перед "Тигром". Машина исчезла за взметнувшимся столбом земли, а когда та осыпалась, мы увидели, что броневик зарылся носом в образовавшуюся воронку. И хотя автомобиль не был поврежден и даже пытался выбраться задним ходом, засел он прочно. А вскоре он скрылся за холмом, и мы с Суржиком, не сговариваясь, одновременно вздохнули.

Когда я выглянул в окно, то увидел забор, огораживавший полигон. Ничего сверхъестественного, обычная сетка рабица, поверх которой была натянута колючая проволока. Спираль "егозы" тянулась несколькими рядами и вдоль забора, а попавшиеся на глаза таблички оповещали о том, что подступы к полигону были заминированы. Но и это еще не все. Равноудаленно друг от друга, встроенные в забор железобетонные конструкции были снабжены пулеметами. И ближайшие из них реагировали на приближение поезда, сопровождая его своими стволами.

— Сбрасывай скорость!— крикнул я Суржику, продолжавшему сидеть на полу. Рельсы вели к раздвижным воротам, и если мы не остановимся вовремя, то произойдет столкновение с непредсказуемыми последствиями.

Машинист кивнул и принялся тормозить паровоз. Однако не доехав метров тридцать до ворот, поезд неожиданно повернул направо и двинулся вдоль забора.

— Эй, куда это мы?!— закричал я.

— Там стрелка была, мы ее проскочили,— прохрипел Суржик.

— Так тормози!

Суржик затормозил. Раздался противный лязг, паровоз начал останавливаться.

Потом мы медленно сдавали назад, миновали развилку и выехали на общую ветку.

Все это время откуда-то из-за забора продолжали лететь мины. Похоже, вояки так и не смирились с поражением и продолжали погоню. И судя по тому, как все ближе ложились мины, они сокращали расстояние между нами.

— Быстрее, быстрее!— торопил я Суржика.

— Готово уже, осталось только перевести стрелку!

Я выпрыгнул из кабины с автоматом в руках и бросился к стрелке, частично скрытой в высокой траве. Заметил, как в мою сторону повернулась башня пулемета у ворот. Сердце екнуло. Но выстрелов не последовало. То ли робот принял меня за своего — чип с надписью "Гефест" лежал у меня в кармане,— то ли в пулемете закончились патроны.

— Не высовывайся!— на всякий случай крикнул я Суржику, после чего занялся стрелкой.

Естественно, все проржавело и шло со скрипом, но мне удалось перекинуть рычаг, рельсы сместились, и теперь мы могли ехать по прямой.

Возвращаясь в кабину, я разглядел пулевые отверстия на боку пассажирского вагона, а так как никто не вышел во время вынужденной остановки, я начал волноваться за наших друзей. Но только я двинулся вдоль поезда, как раздалась автоматная очередь, и засвистели пули. Били из зарослей кустарника, покрывавшего один из холмов метрах в двухсот от железки. Стреляли по ногам, чтобы не попасть в вагон с установкой.

Я успел залечь, а потом прополз под поездом и спрятался за колесом.

Потеряв оба бронеавтомобиля, военные нагнали нас пешим ходом. У них было достаточно времени, пока мы гоняли поезд туда-сюда. Я понятия не имел, сколько их и как широко они рассредоточились. Для пристрелки зарядил тремя короткими очередями по кустам. Бил наугад для того, чтобы вспугнуть бойцов, дать себя проявить. И ответ не заставил себя долго ждать. Сразу с трех мест застрочили автоматы, пули застучали по стальным колесам, но меня они не достали.

— Суржик, трогайся медленно!— что было сил, крикнул я в надежде, что машинист меня услышит.

Тем временем воины, поняв, что меня не достать с выбранной ими позиции, начали обходить поезд, перебегая от куста к кусту и прячась в высокой траве. Я выжидал, не спеша тратить патроны, каковых у меня с собой было немного.

Суржик меня услышал, паровоз тронулся, с лязгом дернув весь состав, и медленно, как и было приказано, покатился к воротам. Я понятия не имел, как система обороны находит цели и почему не открывает огонь по поезду? Как она связывала чип, лежавший в моем кармане и длинный подвижной состав? Впрочем, это и не важно. Гораздо больше меня интересовало, почему она не реагирует на "чужих"? Даже минометный обстрел прекратился. Возможно, техника и была уничтожена или выведена из строя, но как насчет пехоты? Почему молчат пулеметы? Неужели на самом деле закончились патроны? Я бы не удивился. Ведь столько лет прошло с тех пор, как их заряжали в последний раз. За это время здесь побывало немало народу — как живого, так и не очень, да всяких мутантов, да еще невесть кого, вроде Чужих. На всех не хватит никакого боекомплекта!

Видать, и Вояки это понимали, потому и начали борзеть, приближаясь ко мне чуть ли не в открытую. Двигаясь следом за катящимся составом, я постреливал по замеченным целям, но больше прятался за колесами. К сожалению, бесконечно долго это продолжаться не могло. Поезд проделал лишь половину пути, когда Вояки обошли меня с тыла и попытались перебраться через рельсы. Первого я подстрелил, а остальные заставили меня залечь и прижали к земле. Мне не пришло ничего иного в голову, как броситься под поезд, проскочив между колесами. Места хватало, но все равно я боялся поднять голову, чтобы не зацепило какой-нибудь железякой. Но я видел ноги приближающихся бойцов. Причем подходили они с обеих сторон. Приподняв автомат, я начал стрелять на удачу. Бойцы ответили. Я вжался в землю и думал о том, что очень скоро состав проползет надо мной, и я останусь без прикрытия. Что делать? Ловко перебирая руками и ногами, я по-пластунски пополз вперед, по ходу движения поезда, волоча за собой автомат. По мне стреляли, но пули стучали по рельсам, по колесам, рикошетили, пролетали мимо, однако ни одна меня так и не достала. Вояки не отставали, шли теперь уже открыто, не опасаясь ответки.

Это их и сгубило. Неожиданно не только для них, но и для меня, ожили башенные пулеметы. Судя по звуку, стреляли три из них: два по бокам от ворот и еще один дальше влево. Били прицельно, почти в упор, поэтому очереди вышли короткими. Я успел заметить лишь последнего солдата, прошитого пулями крупного калибра. Его не спас даже бронежилет.

И снова стало тихо.

Неужели все кончено?

Я обмяк, дождался, пока поезд проползет надо мной. Привстал, оглядываясь. Да, с полдюжины бойцов скосило за считанные секунды. Ни один не уцелел. А пулеметы, "посмотрев" в мою сторону, снова вернулись в исходное положение.

Поезд остановился перед запертыми воротами.

— Приехали?— спросил осторожно высунувшийся из вагона Неженцев.

Я кивнул. Спросил:

— У вас все нормально?

— Да. Пришлось поволноваться, но Бог миловал.

— Как девушка? Аля...

— Она все еще без сознания. Я осмотрел ее... Увы, я ничем не могу помочь.

Я снова кивнул, так как особо и не надеялся. В данный момент меня больше интересовали ворота. Как их теперь открыть?

— Сидите пока внутри, не вылезайте, пока не заедем на полигон!

Я медленно зашагал к кабине машиниста, из которой робко выглядывал Суржик. Я махнул ему, чтобы залез обратно. Мало ли что? Сам шел и думал о том, что, наверное, придется лезть через забор, а потом искать рубильник — или что там еще? — открывающий ворота. Судя по тому, что пулеметы и связанная с ними автоматика, функционировали, с электричеством здесь проблем не было. Вопросом — как? — я даже не задавался, все равно не пойму.

Остановившись перед воротами, я долго разглядывал сведенные вместе и зафиксированные запором створки. Тяжелые и прочные, но, может, удастся их смять паровозом?

Позади раздался треск, лязг и рев мотора. Я обернулся и увидел взобравшийся на пригорок танк, растерявший по дороге всю активную защиту.

— Тебя только не хватало...— пробормотал я.

И как только башня развернулась в мою сторону, и слегка опустилось дуло, я уже понял, что произойдет в следующую секунду. Времени на принятие решения у меня почти не оставалось. Понято было лишь одно — отбежать в сторону я не успею. И спрятаться — некуда. Даже под паровоз не получится забраться — слишком близко размещены колеса. Разве что под тендер...

— Берегись!— заорал я и бросился вперед.

Выстрел раздался в тот самый момент, когда я почти добрался до укрытия. Остаток пути я преодолел в прыжке, проскользил по гравию и перекатился под тендер. Спустя мгновение снаряд ударил в то место, где я недавно стоял. Раздался взрыв, грохот, скрежет, застучали осколки. Меня оглушило, но не задело. Наводчик решил исправить эту оплошность, и башня начала медленно разворачиваться в сторону тендера.

Звон в ушах не позволил мне услышать шипение рванувшей из-за забора к танку ракеты. Но я увидел, как она, произвольно меняя направление, устремилась к боевой машине. Расстояние было настолько незначительным, что водитель не успел своевременно отреагировать на приближающуюся опасность. Добравшись до танка, ракета резко взмыла вверх, а потом обрушилась вниз. Раздавшийся грохот и последовавший взрыв я услышал даже сквозь писк в ушах. Танк окутало дымом, и на этом, казалось бы, все закончилось. Боевая машина замерла, глядя на меня черным оком дульного отверстия. Какое-то время я еще ожидал выстрела, а потом начал осторожно выбираться из-под вагона.

Я не сводил глаз с танка, и мне показалось, будто в дыму мелькнула человеческая фигура. Наверное, экипаж решил покинуть гибнущую машину. И в этот самый момент грохнуло так, что меня забросило обратно под тендер взрывной волной. Похоже, я ударился головой обо что-то железное, потому как тут же отключился...

— Кирилл... Кирилл!

Кто-то звал меня, легко сжимая плечо.

Я открыл глаза, увидел взволнованное лицо Лены.

— Слава богу!— вздохнула она и улыбнулась.

Я приподнялся, и тут же застонал от головной боли. Провел рукой по волосам, ощутил влагу, посмотрел на пальцы и увидел кровь.

— Ничего страшного,— успокоила меня Лена.— Легкое рассечение и гематома. Но ты долго не приходил в себя.

Однако меня беспокоило кое-что другое:

— Я же вам сказал, не выходите из поезда!

И лишь после этого я соизволил осмотреться и понял, что мы находились на территории полигона, хотя все еще у ворот. Я лежал на земле рядом с поездом. За спиной Лены стоял Суржик и неуверенно улыбался, Неженцев же смотрел куда-то вдаль базы, уперев руки в боки.

— Все в порядке,— успокоила меня Лена.— Мы в безопасности.

— А как я здесь оказался?

Я отключился под поездом и вряд ли мог сам сюда добраться.

— Тебя Суржик вытащил,— и прежде чем я успел что-то сказать, добавила: — Нам он строго-настрого приказал сидеть в вагоне, сам все сделал.

Машинист рисковал, но... Хорошо, что все хорошо закончилось.

Я медленно поднялся с земли и пожал Суржику руку.

— Спасибо!

— Все нормально... Ты бы на моем месте поступил так же.

Тут он был прав. Есть у нас, у русских, такая привычка — сам погибай, а товарища выручай.

Я снова осмотрелся.

Ворота серьезно разворотило выстрелом, но не смело с пути. Похоже, Суржику пришлось продавливать их паровозом, после чего на его корпусе остались глубокие царапины. Ерунда, главное, мы проникли на полигон. Выглянув наружу, я увидел все еще горящий танк, но теперь уже без башни. Ее сорвало, когда рванул боекомплект. Я вспомнил человека, мелькнувшего в дыму. Вряд ли ему удалось спастись, слишком близко он находился к эпицентру взрыва. Не говоря уже о тех, кто остался в танке. Судьба генерала Антонова оставалась для меня неизвестной. Но зная его упертость, я был почти уверен, что он погиб. Таких как он, может остановить только смерть. Вопрос лишь в том — стоило ли оно того?

Осмотрев подступы к полигону, я подошел к Неженцеву.

— Столько лет прошло с тех пор, как я был здесь в последний раз,— пробормотал он, продолжая смотреть вдаль.

Ничего особенного за исключением одного объекта я не увидел. Несколько частично поврежденных строений — казарма, гараж, склад, еще какие-то низкие, похожие на бетонные наплывы, строения. Повсюду виднелись воронки от взрывов, раскуроченная техника, рассеянные гильзы и тела бойцов. Это были не только наши военные, но и Чужие в своих мудреных доспехах. И хотя запашок давно выветрился, тела сохранились неплохо. Возможно потому, что вскоре после смерти попали по Кровавый Восход. Они почернели и мумифицировались, но не подверглись разложению.

— Бой тогда был серьезный, многие погибли,— пояснила приблизившаяся к нам Лена.

Я вспомнил ее рассказ о том, как она впервые попала в этот Мир. Так что Лена знала, о чем говорила.

А единственным примечательным сооружением была величественная арка метров десяти в высоту, расположенная в северной части полигона. На первый взгляд она была изготовлена из цельного куска камня. Ее поверхность покрывали какие-то резные знаки, не похожие ни на знакомые мне буквы, ни на цифры. Рельсы, на которых стоял наш поезд, вели прямиком к арке. Дальше пути не было, его ограничивал частично разбитый взрывом тупиковый железнодорожный упор. Но перед аркой пути разветвлялись, на боковых ветках стояли вагоны.

— Нужно подогнать реактор к вон тем строениям,— Неженцев показал на одноэтажные коробки, похожие на трансформаторные будки, расположенные слева от арки. Правда, именно там стоял вагон, зафиксированный "башмаками".

— Что с водой? Паровоз сможет ехать?— спросил я машиниста.

— Есть чуток, нам хватит,— ответил тот.— Вот только сначала нужно перегнать вагон, а потом уже занимать его место.

— Вот ты этим и займись,— сказал я ему.

— Темнеет уже,— задрал голову к небу Суржик.

Он был прав. Еще пару минут, и станет совсем темно. Поэтому нам следовало в первую очередь побеспокоиться о ночлеге. А вначале перекусить — за всеми хлопотами я совсем забыл не то, что об ужине, но и об обеде.

— Хорошо, хватит на сегодня...— Взглянув на раскуроченные ворота, я сказал: — Сдай немного назад, чтобы хвост поезда перекрыл проход, а мы пока поищем место для ночлега.

Наверное, следовало положиться на систему обороны периметра, но береженного Бог бережет.

Пока Суржик двигал состав, мы прошлись по территории. Наземные строения были возведены в те времена и в том Мире, когда и где понятия не имели о Кровавом Восходе, так что они не были приспособлены в качестве убежищ. Но помимо них существовал еще и надежный бункер, который показал нам Неженцев. Вход не был заперт, поэтому попасть туда мог кто угодно. Не зная, что ждет нас в убежище, я первым спустился вниз, подсвечивая себе налобным фонариком. Бункер оказался в меру просторным и вполне безопасным. Похоже, во время последнего боя никто не отсиживался здесь, а если и так, потом все же выбрался на поверхность. Здесь не было ни живых, ни мертвых, ни людей, ни мутантов, ни аномалий. Щелкнув на автомате переключателем света, я был удивлен, когда под потолком вспыхнула лампочка. Это заставило меня снова задуматься о том, откуда здесь электричество? К полигону тянулись ЛЭП, но они уже давно были оборваны. Я прошелся по командному пункту, заглянул в отдельные спальни высшего командного состава, в общую казарму, в столовую. Не обнаружив опасности, я вернулся к друзьям.

— Спускайтесь вниз и располагайтесь, а я пока загляну на склад!— распорядился я.

Весь наш провиант остался в "Паджеро", а тех запасов, что мы брали с собой в Мертвый Город, вряд ли хватит на нашу подросшую компанию. Я надеялся найти что-нибудь на складе.

Первым на правах старожила, в бункер шагнул профессор. Последним шел Доктор, несший Алю. Он молчал всю дорогу и выглядел угрюмым, похоже, все еще считал себя виноватым в случившемся. Девушка по-прежнему находилась без сознания. Человек, не знающий о ее состоянии, решил бы, что она просто спит.

Я протянул Доктору его камень. Он вроде бы хотел отказаться, но я сказал:

— Может, он хоть как-то поможет Але.

Доктор кивнул. Так как его руки были заняты, я сунул камень в карман его куртки.

Склад порадовал меня изобилием. Рачительно собранного здесь провианта хватило бы на несколько лет. К сожалению, многое пропало со временем: крупы, шоколад, галеты, сухофрукты, мясные изделия, армейские пайки. Но кое-что осталось. Консервы! Покрытые маслянистым слоем они могли пролежать еще не один год, несмотря на то, что номинальный срок хранения уже истек. Я наполнил свой опустевший за время прогулки в Мертвый Город рюкзак всевозможными консервами и вскоре присоединился к остальным. Ужин прошел в молчании, после чего мы заперли входную дверь и улеглись спать в солдатской казарме...

Похоже я здорово вымотался за последние дни, потому как проснулся последним, когда день был в самом разгаре. В бункере помимо Али и ухаживавшей за ней Лены никого не было. Зато пахло свежим кофе.

— Почему меня не разбудили?— спросил я.

— Тебе нужно было поспать, с ног уже валился. Тем более что спешить нам некуда... Ну, то есть, нужно,— она взглянула на Алю,— но...

— Что?

— Профессор говорит, что нам понадобится несколько дней, чтобы запустить ядерную установку и вывести ее на проектную мощность.

— А быстрее никак нельзя?— нахмурился я.

Лена покачала головой.

— Где все?

— Наверху, готовят установку к запуску.

Я направился к лестнице.

— Кофе будешь?— спросила вдогонку Лена.

Кофе я не особо любил. В детстве — да. Но Новый Мир не баловал нас излишествами, лишь изредка Нежданчики дарили нам то, чего невозможно было достать здесь. Поэтому кофе, хоть и попадалось, но редко, да и доставалось не всем. За все эти годы я пил его всего пару раз и как-то отвык. Но на этот раз отказываться не стал.

Через пять минут после того, как Лена поколдовала над электроплиткой в столовой, я взял кружку горячего ароматного напитка и поднялся наверх.

Каково было мое удивление, когда я увидел, что ребята не теряли времени даром. Пока я спал, Суржик перегнал стоявший на пути вагон на боковую ветку, а его место занял "Буян". Более того, дверцы и лючки турбогенераторного блока были открыты, а по земле уже тянулись какие-то кабеля и шланги — пока еще никуда не подсоединенные. Рядом с установкой поставили стол, на котором Неженцев разложил целую кипу документов и теперь внимательно изучал, шурша листами, и попивал кофеек, наливая его в кружку из термокувшина.

Увидев меня, он поздоровался:

— Добрый день!

— Добрый.

Я заметил свисающий с его шеи ключ с брелоком-чипом "Гефест", который, когда я ложился спасть, лежал у меня в кармане. Профессор проследил за моим взглядом и виновато произнес:

— Прошу прощения!— потом добавил более решительно:— Мы пытались вас разбудить, но вы послали нас... подальше. Пришлось посвоевольничать, чтобы не терять время понапрасну.

Даже так? Не припомню, когда в последний раз меня невозможно было разбудить, да так, чтобы я об этом не помнил. Наверное, на самом деле устал.

В принципе, этот ключ мне был без надобности, а Неженцев, похоже, знал, как его применить. Так что пусть оставит его себе.

— Чем можете порадовать?— спросил я его.

— Как обычно, есть хорошие и плохие новости.

— Пугайте!

— В результате кровопролитного боя, после которого нам пришлось покинуть полигон, установка-адаптер, к которому мы собирались подключить атомную электростанцию, получила серьезные повреждения.

Это были плохие новости.

Однако судя по тому, что профессор был занят делом, а не сидел в прострации, не все было так уж безнадежно.

— Но?

— Возможно, нам удастся заменить поврежденные блоки. У нас был неплохой запас. Я написал список и попросил Доктора поискать на складе, а сам вот...— развел он руками над кипой бумаг.

Я искоса взглянул на стол. Какие-то схемы, таблицы, инструкции. Ни хрена непонятно.

— А Суржик где?

— Я попросил его починить насосную установку. Вроде бы он в этом разбирается.

— Могу я вам чем-нибудь помочь?— спросил я.

Неженцев пожал плечами.

— Пока что у меня для вас ничего нет.

Что ж, придется самому поискать себе занятие по душе.

Я решил прогуляться по полигону.

Сперва заглянул на склад, где хозяйничал Доктор. Он где-то нашел строительную тележку, и теперь загружал ее всевозможными агрегатами и коробками. Время от времени он сверялся по списку или советовался со своим камнем. Я не стал ему мешать, направился к группе невысоких железобетонных строений, похожих на землянки. На самом деле это были подземные укрытия, связанные между собой переходами. В одном из них я обнаружил просторный склад боеприпасов. Именно отсюда они автоматически по конвейеру поставлялись к орудиям по всему периметру. На данный момент патронов, снарядов и ракет оставалось не так уж и много, как прежде, но при желании можно было выдержать даже атаку всего воинства Рогатого. Дальше я пошел по кабелям и очутился в генераторной. Именно отсюда по всему полигону распределялось электричество. Несмотря на то что оставшиеся на годы без техобслуживания агрегаты были в ужасном состоянии, работали они исправно. Не знаю, надолго ли их хватит, но пока все крутилось и вертелось без заминки. Разве что насосная установка... Суржик, раздевшись по пояс, орудовал кувалдой и ломом, пытаясь вывернуть приржавевшую арматуру. Пот тек с машиниста градом, лицо было перепачкано следами почерневшего от грязи масла, грохот стоял такой, что хотелось заткнуть уши.

— Помочь?— спросил я Суржика.

Тот вздрогнул от неожиданности, опустил кувалду и вытер лоб, оставив новый грязный след.

— Не, не надо. Это дело принципа. Или я ее, или она меня.

— Ну, ну...

Я подошел к мерно урчавшему генератору, заинтересованный тем, каким топливом он питается? Никакой солярки не хватило бы на то, чтобы он молотил годы напролет. Особенно с учетом того, что на полигоне все эти годы никто не появлялся.

К моему удивлению, здесь вообще не было топливного бака! Вернее, когда-то он был — даже пятно на полу от него осталось. Но за ненадобностью его убрали. Зато я обратил внимание на замысловатую штуковину, в виде двух полуколец из материала, похожего на эбонит. Сразу бросались в глаза знаки, покрывавшие неизвестное мне приспособление. Они были похожи на те, что я увидел на арке Портала.

— Тоже любопытно стало?— подошел сзади Суржик.— Это, брат, технологии Чужих.

— Откуда ты знаешь?— спросил я его.

— Профессор рассказал. Говорит, что они в целях знакомства и обмена опытом получили от Чужих разные такие штуковины, каких не было в нашем мире...

— Боюсь даже представить, что им дали наши в качестве ответного жеста,— буркнул я. Вряд ли это были стеклянные бусы.— И как работает эта штуковина?

— А черт ее знает! Профессор и сам не в курсах. Загадка. Но она работает!

— И не первый год,— кивнул я, а потом подумал вслух: — Если у них был такой источник питания, зачем мы притащили сюда поезд с атомной электростанцией?

— Я спросил то же самое!— обрадовался Суржик совпадению наших мыслей.

— А он?

— Ты ведь знаешь этих умников, не умеют они говорить по-человечески. Профессор что-то объяснил, но я мало что понял. Вроде как есть разница. Эта штуковина может годами крутить генератор, но ее мощность не особо велика. Не хватает силушки, чтобы открыть Врата между Мирами... Что-то в этом роде.

— Понятно,— кивнул я и вернулся на территорию.

Помимо усовершенствованного с помощью технологий другого Мира генератора на полигоне стояли еще и солнечные батареи. Возможно, когда-то они и работали, но после маленькой войны за Портал панели были разбиты, и от батарей не было никакого толку.

Прогуливаясь по территории, я всюду натыкался тела бойцов. Наши были сражены несвойственным для ушедшего Мира оружием, прожигавшим даже кевлар бронежилетов и оставлявшим ужасные раны. Чужих же косили из более привычных стволов. И если обычные пули были бессильны пробить доспехи пришельцев, в ход пускались гранаты. Может, поэтому тел Чужих было заметно меньше, чем подчиненных генерала... тогда еще подполковника Антонова. Попадавшееся оружие и боеприпасы по прошествии стольких лет были не пригодны к применению, а я был бы не прочь затариться и тем, и другим, раз уж мне предстояло сунуться в другой, неведомый мне Мир...

Кстати, о том, что мне придется это сделать, я думал постоянно. С одной стороны меня ничто не удерживало в Новом Мире. Да и выбора, судя по всему, у меня не было, если рано ли поздно он исчезнет... Или нет? Может, ошибались те, кто об этом говорил? Проверить можно было одним лишь способом — остаться. Но... Кто в таком случае спасет Алю? Кто переправит ее через Портал, кто позаботится о ней, пока девочка не встанет на ноги? Да и не известно еще, что ждет ее... нас по ту сторону большой каменной арки. Вряд ли распростертые объятия, хлеб и соль. Именно поэтому мне и нужно было оружие. И чем больше, тем лучше.

Проблема решилась сама собой благодаря проныре Суржику. Окончательно убив насосную установку, он с чувством исполненного долга покинул генераторную и долго старался не попадаться на глаза Неженцеву, занятому схемами и чертежами. Потом вдруг подошел ко мне и сказал:

— Командир, пойдем покажу, что я нашел! Тебе понравится.

Он отвел меня к тому самому вагону, который изначально нам мешался, а потом машинист перегнал его на ветку, ведущую к Порталу. Вроде бы Суржик собирался вытолкать его за пределы полигона, но тут как раз подвернулась работенка по починке насоса. Когда мы подошли к вагону, он по-хозяйски сдвинул в сторону створку, и я увидел...

— Мать честная, да тут целый арсенал!

Вагон был доверху забит серыми и зелеными ящиками с оружием и боеприпасами. Вместе с машинистом мы вытащили несколько из тех, что стояли с краю. Вскрытие показало наличие автоматов АК-12 и патронов к ним. Кроме того на свет появилась пара "Шмелей" и даже ВССМ — модернизированный "Винторез". О том, что могло находиться в глубине просторного 60-и тонного вагона, я мог только догадываться.

Добротная смазка уберегла оружие от коррозии, так что после основательной чистки они были вполне пригодны к использованию. Оставалось только порадоваться тому, что во время последней перестрелки ни вагон, ни его содержимое почти не пострадало. На корпусе остались лишь редкие пулевые отверстия и царапины от гранатных осколков. Повредить все они не могли.

Вот теперь можно было отправляться хоть в ад...

Вернувшийся со склада Доктор прикатил тележку, полную запчастей. Неженцев, отвлекшись от документации, придирчиво изучил находки, но остался доволен.

— Сможете произвести замену?— спросил он Доктора.— Там нет ничего особенного: аккуратно вытаскиваете поврежденный блок из разъема, ставите на его место новый. Разъемы уникальные, так что не ошибетесь.

Здоровяк кивнул и направился к Порталу, рядом с которым стояла адаптивная установка. Большая часть деталей была, так сказать, отечественного производства, но некоторые устройства пришли в этот Мир из другого. Что опять же, красноречиво говорило о том, что на определенном этапе проводилась совместная работа представителей двух цивилизаций. Похоже, и те, и другие были заинтересованы в успешном выполнении поставленной перед ними задачи. А потом что-то пошло не так...

Мимо прошла Лена.

— Приготовлю что-нибудь на обед,— сказала она и направилась на склад.

Я был только "за", хотя мне бы хватило и разогретых консервов.

Я сам направился на командный пункт в бункере, чтобы изучить систему обороны. Нападать на нас вроде бы было некому, но надо же хоть чем-то заняться?

Пульт управления со всеми его кнопками и переключателями, отвечал за исправную работу системы обороны периметра "Гефест". Лампочки светились, мониторы были исправны, компьютер монотонно урчал. Удивительно, но по прошествии многих лет система была полностью исправна! Причем работала она без малейшего вмешательства человека. То ли наши в конце концов научились делать качественные вещи, то ли причиной тому было нахождение в Новом Мире, который сам по себе был чудом.

И раз уж все крутится и вертится, наверное, мне не следовало соваться в налаженный механизм, но... Я не сдержался, нажал кнопку диагностики оборудования в надежде, что хуже не будет. По экрану монитора резво пробежали столбики цифр, а потом появилось сообщение о существующих неполадках. Оказывается, на самом деле не все было так радужно, как казалось. Вышли из строя шесть пулеметов из двадцати четырех, две зенитных установки из трех и единственная реактивная система залпового огня. Никакой конкретики не было. Возможно, оружие просто нуждалось в чистке или заклинило что. Если дело только в этом, то я мог устранить неисправность. Во всяком случае, я решил взглянуть на неполадки, отметил на листке бумаги проблемные участки защиты периметра и покинул бункер...

Как и предупреждала Лена, запуск электростанции оказался непростым и длительным процессом. Первые два дня Неженцев лишь изучал документацию. Потом они с Доктором поменяли поврежденные блоки адаптивной установки и начали подсоединять кабели. На четвертый день я увидел профессора в защитном костюме — он вошел в запечатанный до этого момента отсек реактора и приготовил к работе урановые стержни, а Суржик все-таки починил насос, найдя подходящую арматуру.

В моем ведении была защита периметра, так как уже на второй день вблизи от полигона, но на приличной высоте пролетела "тарелка" Чужих, а к вечеру того же дня начались нападения. Монстры словно почувствовали близость добычи и всеми правдами и неправдами пытались пробраться на территорию. К счастью, "Гефест" справлялся с поставленной задачей на отлично, засекал тварей на дальних подступах и косил их из всех стволов. Кстати, о стволах... Мне-таки удалось восстановить три из шести поврежденных пулеметов, потеря трех других особой роли не играла. Когда становилось совсем скучно, я, прихватив снайперскую винтовку, забирался на вышку и отстреливал мутантов, соревнуясь с "Гефестом" в скорости обнаружения и уничтожения целей.

И если для меня время, проведенное в одиночестве, шло только на пользу, давая возможность задуматься о своем будущем, то остальные предпочитали скромную, но компанию. Доктор сдружился с Неженцевым на почве подготовки запуска атомной электростанции. Было забавно наблюдать за тем, как бывший мясник спорит с профессором физики о природе атома и прочих материях, находящихся выше моего понимания, и при этом часто выигрывает спор благодаря подсказкам чудо-камня. Лена, некогда подчиненная профессора, старалась как можно реже пересекаться со своим бывшим шефом. Впрочем, как и Суржик, которого Неженцев заставлял выполнять самую грязную работу. Женщина большую часть времени проводила с Алей, а машинист отлынивал от работы под любым благовидным предлогом. Например, подменял Лену у постели девушки из другого Мира.

Только вечерами мы собирались все вместе за кружкой чая или кофе. Говорили обо всем на свете, но чаще всего ни о чем. Лишь две беседы запомнились мне своей конкретикой. Отстраненно крутя в руках брелок с надписью "Гефест", Неженцев вдруг спросил:

— Как он умер?

— Кто?— не понял я.

— Человек, у которого вы нашли этот чип.

— Он застрелился... Почему вы...

— Кажется, я его знал. Андрюша Долгов, молодое дарование, можно сказать, гений. Мой бывший ученик. Он сопровождал этот состав и должен был во главе своей команды делать то, что мы делаем сейчас... Мы ведь с ним толком и не поговорили в тот день. Только встретились, и тут я получаю приказ вернуться на полигон. А он остался... Зачем он это сделал?

— Застрелился?— переспросил я и пожал плечами. Для этого могли быть разные причины: трусость, чувство вины, долг, безнадежность.— К чему сейчас гадать?

— Я его хорошо помню. Такой жизнерадостный юноша! У него были грандиозные планы, он бы далеко пошел, если бы...

— У нас у всех были свои планы на будущее!— ответил я резко.— И пусть они были не такими грандиозными, как у вашего Андрюши, но, я думаю, вряд ли кто-то мечтал о том, что случилось с нами со всеми. К тому же это было давно, и теперь уже ничего не исправить. Так зачем терзать самого себя и других?

— Извините...

Второй разговор был с Доктором. Я заметил, что он стал каким-то хмурым и отстраненным в последние дни. Спросил:

— Что-то не так?

— Тошно,— пробормотал мой собеседник.

Я ждал пояснений.

— Если у нас все получится, мы уйдем отсюда.

— Боишься?

— Нет, это не страх. Это... Не люблю неопределенности... и резких перемен. Никогда не любил переезды... У меня была возможность выбраться из деревни, в которой я жил. Мы с приятелем после школы собрались поступать... все равно куда, лишь бы выбраться из этой дыры. Он уехал и остался в городе, а я испугался перемен, и стал забойщиком скота... Но я не об этом... Мы-то уйдем, а как же остальные? В этом мире останутся сотни людей, которые даже не ведают о том, что скоро все, что их окружает, исчезнет.

— Вот ты о чем...

— Здесь останется немало хороших людей. Их и без того потрепала жизнь.

— К чему ты это говоришь?

— Не знаю,— пожал плечами Доктор.— Просто тошно на душе, когда я думаю о том, что мы спасаем свои шкуры, а они...

Зря он затронул эту тему. И он ошибается, если думает, что я беспокоюсь исключительно о своей драгоценной тушке. Мне тоже было жаль тех, кто останется здесь. Прав Доктор, не все они законченные мерзавцы и заслуживают смерти. Проблема лишь в том, что мы не могли ничем им помочь. Им всем. Поселения разбросаны по всему Миру, на то, чтобы посетить их все, потребуется слишком много времени, а его-то у нас и не было. А кроме того... Я все еще не был уверен в том, что нам удастся открыть Портал. Да и не известно, что нас ожидало в другом Мире? Не придется ли нам жалеть о том, что мы не остались вместе со всеми...

И вот настал день запуска реактора.

Неженцев в сотый раз перепроверил готовность оборудования, сказал "С Богом!" и начал нажимать какие-то кнопки. Доктор внимательно следил за его манипуляциями, прислушиваясь к тому, что говорил ему камень. Впрочем, тот помалкивал, что значило — профессор все делает правильно.

Я был бы приятно удивлен, если бы нам удалось запустить станцию с первого раза. Уже через десять минут произошел первый сбой, и профессору пришлось принудительно вырубить установку во избежание непредвиденных осложнений.

Повторный запуск произошел лишь на следующий день, после того, как все было снова проверено и перепроверено. И на этот раз все шло вроде бы в штатном режиме. Вначале мы снова собрались поблизости и наблюдали за происходящим, затаив дыхание, но со временем, поняв, что ничего экстраординарного не происходит, разошлись по своим делам, лишь изредка посматривая в сторону стоявшего у Портала состава.

То ли реактор слишком медленно набирал мощность, то ли Неженцев не хотел рисковать и поэтому не спешил. И вот однажды случилось то, чего мы все так долго ждали: вспыхнул один из символов на арке Портала.

— У нас получилось,— констатировал Доктор, но в его голосе не прозвучало никакого энтузиазма.

— Еще рано об этом судить,— профессор был более осторожен в выводах.— Насколько мне известно, Портал откроется лишь тогда, когда будут активированы все эти знаки.

Это произошло около полудня. Следующий знак засветился примерно через два часа, третий — еще через час.

Мы терпеливо ждали, прислушиваясь к выстрелам пулеметов. В последнее время они звучали все чаще, словно монстры чувствовали, что мы задумали недоброе и всячески пытались нам воспрепятствовать. Ближе к вечеру, когда большая часть знаков была активирована, снова появился летательный аппарат Чужих. Сначала он прошел вдалеке, но, сделав разворот, в следующий раз пролетел над самим полигоном. Впервые за все время ожило зенитное орудие и открыло огонь по "тарелке". Та резко ускорилась и ушла за холмы, так что трудно было судить о результате стрельбы.

Мы уже знали, что именно сегодня все решился. И пусть в Новом Мире наступила ночь — мы не станем откладывать открытие Портала на завтра. Спать никто не собирался. Когда стало темнеть, мы включили уцелевшие прожекторы, направив их на простанство вокруг электростанции. Портал не нуждался в освещении, он уже и сам светился и переливался, словно новогодняя елка. По логике вещей нам оставалось активировать всего два символа, чтобы открыть врата в Альтиндор. Но...

Очередная атака "тарелки" сопровождалась шквальным огнем. Похожая на летающее крыло машина, едва вынырнув из-за холма, произвела серию выстрелов лучевым оружием. Похожий на пунктирную линию залп ударил в землю за пределами полигона, а потом начал быстро приближаться к вагону с реактором. Так и не дождавшись подключения зенитного орудия, я вскинул винтовку Чужих и начал стрелять по тарелке на упреждение. Стрелял до тех пор, пока не закончился заряд, после чего винтовка на какое-то время стала бесполезной. Большая часть выстрелов ушла "в молоко", а те, что попали, на первый взгляд, не нанесли тарелке существенного урона. Но главной цели я добился — получив отпор, тарелка прекратила стрелять и резко сменила курс. Однако, зайдя на разворот, она снова пошла на бреющем, паля из бортового орудия. К счастью, "ожила" зенитка. Она била прицельно, поэтому уже первые снаряды застучали по корпусу летательного аппарата. Продолжая двигаться вперед, "тарелка" закачалась, отчего выстрелы бортового оружия разметало по округе, и они так и не добрались до вагона, а машина снова исчезла за холмами.

Следующие четверть часа нас никто не беспокоил. И когда активировался предпоследний знак, захотелось верить, что на этот раз нам уже никто не сможет помешать. Однако после непродолжительного затишья снова застучали пулеметы. Сначала те, что защищали подступы к полигону с севера, а потом и по всему периметру. Оставив друзей у Портала, я бросился к ограждению, чтобы взглянуть на непрошенных гостей. Это были мутанты. Такой волны я никогда не видел. Создавалось впечатление, будто они пришли сюда со всего Мира, и связано это было, как мне казалось, с желанием Чужих воспрепятствовать нашему проникновению в Альтиндор. Не знаю, как им удалось согнать сюда столько монстров, причем не только обычных мутантов, но и Детей Восхода. Пулеметы работали почти беспрерывно, куда-то в ночь улетали мины, а один раз даже противотанковая ракета. И теперь я уже не был уверен в том, что боеприпасов хватит на то, чтобы отразить накатывавшую со всех сторон волну.

— Доктор!— крикнул я громиле, "гипнотизировавшему" арку Портала, словно от этого врата откроются быстрее. Он обернулся, скользнул задумчивым взглядом за забор и, кивнув... куда-то ушел.

Махнув на него рукой, я вскинул автомат и принялся подрезать приближавшихся монстров короткими прицельными очередями. Пулеметы уже не справлялись, и одиночные мутанты стали добираться до забора. Некоторые подрывались на минах, но следующие за ними проходили еще дальше. Очередной преградой на их пути становилась "егоза". Запутавшись в колючей проволоке, мутанты дико визжали, и их я отстреливал в первую очередь, чтобы поберечь свои слух и нервы. А уже по их трупам к забору перебирались самые удачливые. Сначала я думал, что сетка станет для них непреодолимым препятствием. Однако я ошибся. Как одержимые, они принялись бросаться на забор, вздрагивавший от каждого прыжка. Я, как мог, валил их, но примерно то же самое происходило по всему периметру, и кое-где забор начал проседать.

Хуже всего дело обстояло на южном участке. Ворот, как известно, не было, а поставленный в проходе паровоз служил не самой лучшей преградой. Положение усугублялось тем, что по неизвестной мне причине вышел из строя один из пулеметов, что позволило мутантам приблизиться вплотную. Дальше они либо огибали паровоз, либо проползали под ним и попадали на территорию полигона. К счастью, вовремя появился Доктор, вставший на пути хищников с пулеметом в руках. Еще один, запасной, он поставил рядом. Там же, у ног, стоял ящик с набитыми патронами барабанными магазинами. Доктор хладнокровно стрелял от пояса, не жалея боезапас. Мутанты ожесточенно рвались к нему и умирали у ног, неприступного, как скала, громилы.

Послышались автоматные очереди на севере полигона. Это Лена и Суржик занялись делом, оставив Неженцева у турбогенераторного блока.

Но и Чужие не собирались сдаваться. Между холмов, подсвечивая путь мощными прожекторами, показалась знакомая уже "тарелка". Она шла низко над землей, прячась от зенитного оружия. Пулеметы зашивались и, наверное, только поэтому не посчитали ее за приоритетную цель. Я же успел выпустить короткую очередь из автомата и, кажется, даже попал, но "тарелка" пронеслась над полигоном и сбросила на территорию какую-то хреновину. Зенитка отработала с близкого расстояния, прошивая броню летательного аппарата, а потом еще добавила вдогонку. "Тарелка" завалилась на крыло и врезалась в холм. Ожидаемого взрыва не последовало, лишь скрежет и шорох осыпавшейся земли.

Но я отметил это лишь мимоходом, так как самое важное происходило сейчас вблизи Портала. Та хреновина, которую успели сбросить с "тарелки", раскалилась добела.

— Бомба!— закричал я, пытаясь привлечь внимание ничего не замечавшего Неженцева.

Профессор отреагировал с запозданием. Он, все еще отстраненный и витающий в облаках, обернулся, глянул на шар подслеповатыми глазами, и бомба рванула.

Впрочем, трудно назвать глухой хлопок настоящим взрывом. Да и эффект от него вышел какой-то странный. Во все стороны от эпицентра распространилось кольцо ударной волны, хотя и зримой, но довольно слабой. Она прокатилась по моей спине — такое впечатление, будто пробежал муравьиный рой — и вылетела за пределы полигона.

Я обернулся, все еще лежа на земле. От бомбы не осталось и следа. Воронки, просто обязанной появиться на месте взрыва, не было. Да и профессор, которого должно было разобрать на атомы, стоял живой и невредимый разве что ошалевший от пережитого испуга.

Похоже, и у Чужих случаются накладки. Не сработала их бомба. Жутко представить, что бы произошло в противном случае.

Все это время я слышал рокот пулемета в руках Доктора. Он тоже был по-своему увлечен, и даже не заметил случившегося.

— Что это было?— услышал я, поднимаясь с земли, встревоженный голос Суржика. Машинист, вооруженный "калашом", оставил Лену одну и прибежал, чтобы потешить свое любопытство.

Идя навстречу Суржику, я открыл, было, рот, чтобы ответить, и в этот момент пуля угодила в голову машинисту, снеся часть черепной коробки. Он рухнул на землю, так и не получив ответ на свой вопрос.

Как?! Кто?!

Сначала я решил, что Суржик стал жертвой дружественного огня. Взглянул на Доктора. Тот продолжал стрелять, да, но в противоположную сторону. Рикошет? Вряд ли.

И тут следующую пулю получил уже Доктор. Она попала в плечо, крепыш выронил пулемет и припал на правое колено. Лишь благодаря этому новая очередь прошла над его головой.

А я заметил вспышки выстрелов и человеческую фигуру, протискивающуюся между паровозом и забором. Когда он попал в свет прожектора, я увидел генеральскую звезду на погоне. И только благодаря ей я определил, что это наш старый знакомый Антонов. Выглядел он ужасно. Тело изувечило взрывом и опалило огнем. Черепушка была настолько повреждена, что мозг вывалился где-то по дороге. И тем не менее, он не только шел, но и стрелял, твердо держа автомат одной рукой. Я выпустил в него длинную очередь, опустошив "рожок", но он продолжал идти, отвечая мне взаимностью. Пули засвистели совсем рядом. Я бросился к ближайшему укрытию, каковым оказался вагон, набитый оружием и боеприпасами, меняя на бегу магазин. Когда и у генерала закончились патроны, и он стал перезаряжать оружие, я высунулся и стал бить по нему короткими очередями. Мне ответили из-за генеральской спины — подтянулись подчиненные Антонова, выглядевшие ничуть не лучше своего командира. Они ковыляли медленно, подволакивая окоченевшие ноги.

Но гораздо хуже было то, что ожили не только они, но и те мертвецы, которые устилали территорию полигона. Я понял это лишь тогда, когда один из них, безоружный, напал на меня сзади и обвил шею одеревенелой рукой.

Задыхаясь, я ударил его назад локтем. Он этого даже не почувствовал. Тогда я схватился за душащую меня руку и попытался перебросить мертвеца через плечо. Хрустнула кость, затрещала прогнившая материя, конечность оторвалась, а однорукий теперь мертвец снова попытался меня достать. Я расстрелял его в упор. Тело разорвало пулями, а мне снова пришлось спрятаться за вагоном, который неспешно обходили мертвецы во главе с генералом Антоновым.

Теперь я понимал, что та штуковина, которую сбросили с "тарелки", каким-то непостижимым образом пробудила окрестных мертвецов. И кто знает, что еще могли придумать Чужие, чтобы не пустить нас в Альтиндор? Но они остались без своего летательного аппарата, а пеших, если таковые были, секли на подступах к полигону пулеметы.

Впрочем, с каждой минутой выстрелов становилось все меньше. То ли из-за беспрерывной стрельбы оружие выходило из строя, то ли заканчивались патроны. К тому же пулеметы ни как не могли нам помочь внутри периметра. А положение складывалось не лучшим образом. Мертвецов оказалось слишком много. Правда, оружие было не у всех, да и то, что было, не всегда стреляло. Зато некоторые вооружились саперными лопатками, а вот это уже было достаточно серьезно. Я мысленно отвесил себе подзатыльник, вспомнив о том, что собирался же стащить копченых в кучу и сжечь, но руки так и не дошли. Мы уже потеряли одного из наших. Суржик... Забавный был мужичок, жаль его. Мне было муторно от мысли о том, что в его смерти был виноват именно я. Если бы я не выдернул его из Городища, сидел бы он сейчас под крылышком у Кузьмы и в ус не дул. Эх...

Но машиниста не вернешь, нужно было спасать остальных. Однако и тут было проблем выше крыши.

Доктор так и не смог встать на ноги и ползком добрался до бункера, спрятался от летевших в его сторону пуль за бетонным куполом и вяло отстреливался из пулемета. Лена находилась в стороне от всей этой веселухи, но, судя по непрекращающимся выстрелам из "калаша", ей тоже не приходилось скучать. Похоже, мутантам удалось прорваться за забор, слышался предсмертный собачий визг и более грозный рев. Я кричал Лене, чтобы отходила к Порталу, но то ли она меня не слышала, то ли была слишком занята. Когда противник проник за периметр, Неженцев куда-то исчез, и я понятия не имел ни где он, ни что с ним. Помочь им всем я не мог просто физически, как не мог выбрать кого-то одного. А ведь еще оставалась Аля...

Неожиданно стоявший в проходе паровоз сдвинулся с места и покатился по рельсам, подминая под себя бредущих ко мне мертвецов Антонова. Если бы Суржик не лежал у меня на виду, я бы решил, что у машиниста возник безумный план, и он запустил свою любимую игрушку. Впрочем, паровоз не шипел паром и не выпускал дым. Он, как и машинист, был мертв. И при этом угрожающе катился вперед, приближаясь к вагону с боевым снаряжением, за которым я прятался.

Причина его движения появилась сразу после того, как паровоз освободил проход и на территорию полигона выскочил... Близнец.

Честно признаюсь, никогда не видел такого огромного и уродливого мутанта. Росту в нем было метров шесть. Шесть метров растянувших толстую, покрытую язвами и наростами кожу мышц. Два сросшихся спинами тела на двух ногах. А вот рук у него было четыре. Вторая голова росла из левого, слегка скошенного, плеча и смотрела в противоположную сторону. Так что со спины к нему было не подобраться, он все видел. Судя по тому, с какой легкостью он сдвинул паровоз, силы в нем было немерено. В голову пришла несвоевременная мысль: где он был, когда мы вытаскивали эту громаду на колесах из ангара?

Ворвавшись на полигон, он затряс четырьмя руками и заревел, сообщая о своем появлении. И мертвецы Антонова восприняли это как вызов. Оставив меня в покое, они развернули стволы в сторону Близнеца, и открыли по нему огонь. Пули не брали монстра от слова совсем — отскакивали, как градины от резинового меча. Но сам факт агрессии ему не понравился. Заревев еще громче, он попер на обидчиков, размахивая передними руками. Мертвецы разлетались, как кегли. Падая на землю, они неуклюже поднимались и те, кто сохранил свое оружие, продолжали стрелять, а те, кто его потерял, лезли в рукопашную без единого шанса на победу. Сам же Антонов упорно продолжал переть на меня. Тогда я, прицелившись, прострелил ему коленные чашечки. Он упал, но все равно полз вперед, однако перестав представлять для меня угрозу.

Все бы ничего — можно сказать, Близнец меня выручил,— но когда он докопался до вагона, в котором находилась Аля, пытаясь сдвинуть его с места, я уже не мог оставаться в стороне. Близнец был невероятно силен. Молотя по вагону кулаками, он оставлял глубокие вмятины, которые после нескольких попаданий рвались, и кулаки проваливались внутрь. Если так и дальше пойдет, то через несколько минут он превратит вагон в груду металлолома. Этот — пустой теперь — вагон было не жалко. Но следующим по счету был реакторный блок.

Что делать? Пули монстра не брали. Мне нужно было что-то помощнее. И это что-то у меня имелось. Понимая, что все оружие я не смогу взять с собой в Альтиндор, я отобрал самое лучшее плюс приличный запас патронов. Все это богатство, распиханное по сумкам и рюкзакам, стояло у Портала. Там же лежал никуда не поместившийся одноразовый гранатомет РПГ-28, известный так же, как "Клюква". Тяжелая хреновина, но зато убойная до предела, способная пробить 2,5 метра железобетона. Я решил прихватить его на всякий пожарный, но, видать, не судьба. Закинув гранатомет на плечо, я направил его на разбушевавшегося Близнеца, извлек предохранительную чеку и быстро привел прицельные приспособы в боевое положение. Готово. Плавно нажав на спусковую скобу, я отправил гранату в полет. Но именно в этот момент мутант почуял опасность и буквально в последний момент успел развернуться так, что снаряд задел его по касательной. Раздался взрыв. Близнеца отбросило в сторону. Он рухнул на землю, припечатав, как следует, болтавшегося на спине без дела братана. Даже издалека я увидел страшную рваную рану на груди. Голова монстра была запрокинута, пасть открыта, и из нее сочилась темная кровь.

Но не прошло и нескольких секунд, как вторая половина Близнеца пришла в чувство, мощно оттолкнулась от земли, поставив мутанта на ноги. Первый брат тоже очухался, встряхнул головой, разбрызгивая кровь, глянул на рану, похлопал по ней ладонью, поморщился. Больно, наверное. Хотя кого другого разорвало бы на части, а этот...

Мало того, что Близнец выжил, так теперь еще я стал его личным врагом. Схватив попавшуюся под руку бетонную тумбу, он запустил ее в меня. Я успел отскочить на рельсы, а тумба пролетела через створ Портала. А мгновением позже вспыхнул последний символ на арке, и внутреннее ее пространство затянулось мягко светящейся и колеблющейся, словно водная поверхность, пленкой.

Врата в Альтиндор были открыты.

Теперь нужно было забирать Алю и уходить. Но на пути стоял Близнец. Похоже, я здорово его обидел. Он неистовствовал, ударяясь плечом в торец вагона, набитого оружием и боеприпасами. Ярость придавала сил, вагон тронулся с места и покатился в мою сторону. Мутант поднажал.

Я не знаю, чего он хотел этим добиться. Когда набравший скорость вагон приблизился ко мне, я просто отскочил в сторону, и тот прогрохотал мимо. Но вот того, что случилось дальше, я не ожидал. Налетев на упор, вагон смял его, соскочил с рельс и вкатился в Портал. В какой-то момент, когда он накренился, мне показалось, что он вот-вот заденет арку, но Бог миловал, и вагон исчез в другом Мире.

Обеспокоенный произошедшим, я не сразу понял, что остался один на один с Близнецом, и теперь у меня не было никакого укрытия. Мутант замахнулся на меня лапой, я отпрыгнул в сторону, схватил на ходу гранату в левую руку, а торчавший из сумки ШАК-12 со сдвоенным магазином в правую и вмазал с разворота по монстру бронебойными. Пули застучали по груди. Те, что угодили в рану, причинили чудовищу боль. Оно заревело и бросилось вслед за мной. Я же ускользнул от него и побежал вдоль состава. В этот момент что-то дернуло меня за ногу. Я посмотрел вниз и увидел генерала. Антонов мертвой хваткой вцепился в штанину одной рукой, а вторую тянул вверх.

Близнец приближался.

Протащив генерала за собой пару шагов, я понял, что просто так от него не избавиться. Пришлось выстрелить ему в грудь, перевернуть магазин, а потом еще несколько раз ударить мертвеца свободной ногой. Он отстал. Но я решил навсегда от него избавиться, поэтому, выдернув из гранаты чеку, я бросил ее в пустую черепную коробку и припустил со всех ног, так как огромный мутант был уже рядом.

К сожалению, рвануло прежде, чем Близнец поравнялся за ползущим по земле генералом. Осколки его не остановили. Зато Антонову снесло верхнюю половину тела, и, наконец, он замер. Навсегда.

Обогнув электростанцию на колесах, я пошел на второй круг, слегка отрываясь от Близнеца, промчался мимо реакторного блока, поравнялся с газотурбинным, и в этот момент из вагона выглянул Неженцев:

— Вы все еще здесь?— удивился он.— Уходите, не медлите! Напряжение не стабильно, я не знаю, как долго Врата будут открыты.

Лишь выпалив это, он увидел приближающегося Близнеца и быстро скрылся в вагоне. Мутант попытался схватить его, сунул руку в распахнутую дверь, принялся шарить в вагоне. Мне пришлось напомнить ему о своем присутствии короткими очередями. Несколько пуль попали в голову, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы прикончить живучую тварь. Каким-то чудом Неженцев проскользнул под лапой огромного уродца, вывалился из вагона на спину, но быстро вскочил на ноги и побежал ко мне. Я прикрыл его последними выстрелами из автоматного комплекса и отбросил в сторону бесполезное оружие — боеприпасов у меня при себе больше не было.

— Быстрее, быстрее!— кричал я профессору, сам готовый в любой момент сорваться с места. Поняв, что завалить мутанта мне не удастся, я решил увести его подальше от Портала и увлечь чем-нибудь интересным. Потом вернуться за Алей и уйти в Альтиндор.

Но сначала мне нужно было поддержать Неженцева.

— Быстрее!!!— Близнец нагонял профессора.

И тут старик остановился, развернулся и бросил что-то под ноги мутанту. Сразу после удара о землю тело Близнеца обвили фиолетовые разряды. Монстр споткнулся и остановился.

Подбежав ко мне, Неженцев обернулся и с нескрываемым удовольствием смотрел на дело рук своих. Мутанта нещадно трясло, изо рта текла кровавая пена, он ревел и вяло размахивал руками. Не знаю, что за штуковину бросил профессор — арт или какая-то тайна военная разработка,— но его разряда хватило, чтобы угомонить чудовище. Когда рев Близнеца перешел на хрип, его ноги подкосились, и он рухнул плашмя на землю. Еще какое-то время по его телу ползали электрические разряды, но мутант на них больше не реагировал. Наконец, исчезли и они.

Теперь, когда перестало сверкать, я смог разглядеть знакомый предмет, заваливший огромную тварь. Это была обычная пальчиковая батарейка! Ну... не совсем обычная, похоже все-таки артефакт.

Поняв, что с профессором все в порядке, я рванул сначала к входу в бункер, в котором находилась Аля, но заметил, что Доктору моя помощь нужнее. На него наседали мертвецы, а он даже не мог встать на ноги, так и сидел, подпирая спиной стену железобетонного укрытия. Сначала он отстреливался, но теперь, видать, закончились патроны, и он кое-как отбивался от копченых все тем же пулеметом, взяв его за ствол.

Первых мертвяков я снял на бегу из "Грача", стреляя в голову, уцелевших раскидал, оттаскивая их от Доктора. Я не стал менять магазин в пистолете, вместо этого вырвал из руки одного из копченых саперскую лопату и поотсекал им головы к чертям собачьим. Мертвяки продолжали шевелиться, но навредить уже не могли.

— Спасибо!— поблагодарил меня Доктор.

— Мы открыли Портал и...— сказал я ему, так как он не видел арку — ее скрывал состав с электростанцией,-... мы уходим. Сможешь сам дойти?

Доктор попытался подняться, но снова завалился на бетон. Я схватил его за руку и поставил на ноги. Потом уж он сам, используя пулемет в качестве опоры, отказался от моей помощи.— Дальше я сам.

— Хорошо, я сейчас заберу Алю, и мы уходим! Профессор мы уходим!

— Я сейчас...— крикнул Неженцев.— Кое-какие бумаги... Не хочу оставлять...

И он бросился к турбогенераторному блоку.

— Лена!— заорал я, глядя вдаль полигона. Где-то там продолжала постреливать женщина с необычными магическими способностями. Я усмехнулся: то она боялась взять оружие в руки, а теперь никак не может остановиться! Но главное, жива.— Лена, мы уходим, подтягивайся к Порталу!

Я спустился в бункер, быстро пробежал по коридору и подошел к кровати с надеждой и тревогой одновременно. Я надеялся, что Аля придет в себя... и опасался худшего. Но ни то, ни другое не оправдалось. Девушка была без памяти, не шевелилась и едва заметно дышала. Я взял ее на руки и осторожно вынес наружу.

Доктор и Лена уже стояли у Портала и постреливали в появлявшихся из темноты мутантов и мертвецов. Здоровяк достал новый магазин для своего пулемета и стрелял, опираясь на бетонный столб. Женщина стояла позади него и прикрывала ему спину.

Неженцева нигде не было.

— Профессор!— раздраженно крикнул я. Если этот несносный ученый червь сейчас же не появится, пусть пеняет на себя!

Через несколько секунд он выглянул из турбогенераторного блока, сжимая под мышкой какую-то папку.

— Зачем она вам в Альтиндоре?!

Он посмотрел на меня, всем своим видом говоря: надо. Но когда мы поравнялись, он побежал в обратную сторону.

— Куда?!

— Я сейчас...

Неженцев подбежал к поверженному гиганту и, подняв с земли арт-батарейку, торжественно показал ее мне.

И в этот момент Близнец, которого мы считали мертвым, вздрогнул и начал подниматься.

— Берегитесь, профессор!— закричал я.

Неженцев обернулся, и тут же схлопотал кулаком в живот. Профессора согнуло пополам и отбросило назад. Он кулем рухнул на землю и замер.

— Профессор!

У меня был при себе пистолет, но без патронов, а на руках я держал девушку, так что я ничем не мог ему помочь. К тому же Близнец был уже на ногах и тут же рванулся к Неженцеву. Профессор очнулся, перевернулся на живот и попытался подняться. Однако мутант оказался рядом, поднял правую ногу и...

— Не-ет!!!— закричал я и тут же отвернулся, чтобы не смотреть на то, что осталось от профессора. Близнец не даровал ему ни малейшего шанса. Вымещая злость, он втоптал человека в землю.

Я не стал его дожидаться, что было сил припустил к Порталу. За спиной послышались тяжелые гулкие шаги.

Близнец шел за мной следом.

Навстречу заковылял Доктор.

Не в состоянии махнуть рукой, я крикнул ему и Лене:

— Уходите!

Но Доктор меня не послушал, он упрямо ковылял навстречу. Когда мне до него оставалось метров десять, он сказал:

— Иди, я вас прикрою!

— Ты не...— я хотел сказать, что у него не получится остановить того, кого даже гранатомет не взял, но осекся. Как это ни мерзко прозвучит, но кто-то должен был сделать то, на что решился Доктор. Убить он гиганта, может быть, и не сможет, но задержать...

Я пробежал мимо него и тут же услышал пулеметную очередь.

Лена стояла на пороге Портала, готовая в любой момент перейти в сопредельный Мир. Она не дождалась меня всего несколько секунд, исчезла и была спасена. Я же обернулся перед самым Порталом и увидел человека, встречающего шквальным огнем из пулемета неугомонного мутанта. Доктор и сам был не маленький, но на фоне Близнеца он выглядел пигмеем. И все же он мужественно стоял на месте, посылая пулю за пулей в грудь чудовища. Близнец спотыкался, падал, вставал и делал очередной шаг, чтобы снова упасть. Расстояние между противниками сокращалось.

— Спасибо, Доктор!— шепнул я и переступил порог Портала между Мирами...

Продолжение следует...